В предрассветной мгле впереди в миле от меня знакомые стены.  Корнхоллский замок.  

Тупо оглядываюсь.  Вокруг засеянное поле,  уже ощетинившееся ростками нового урожая.  Следы огромных лап,  борозды в мягкой земле как раны,  нанесенные с размаху.  

Я очень устал,  и я хочу спать. . . .  

Но лечь здесь на поле и уснуть - настолько я еще не ослаб.  

На заплетающихся ногах я иду вперед через поле к замку.  

Туман в голове постепенно тает.  

Я вспомнил свое имя.  Но я не вспомнил где я был и кем был.  Почему я здесь?

Идти по полю нелегко.  Ноги проваливаются по щиколотку.  Но происходит чудо-с каждым упрямым шагом вперед мои силы крепнуть и шаги удлиняются.  Я иду по рыхлой земле.  Шаг за шагом.  На востоке за щетиной леса небо приобретает розоватый оттенок.  Скоро восход.  Я иду и в пустой голове только два вопроса-Почему я здесь? Кто я?

С первыми лучами рассвета я выхожу на легкий деревянный мост над замковым рвом и настил под моими ногами кажется до боли знакомой тропой.  

Я подхожу к воротам и,  вынув кинжал из ножен стучусь в калитку рукояткой.  Моя восхитительно пустая голова на этот стук внезапно отзывается нарастающим звоном и я,  закрыв глаза,  растворяюсь в нем. . . .  

Я просыпаюсь от боли в голове.  Под перинкой жарко и я здорово запотел.  Откидываю ее в сторону.  На движение рук голова просто взрывается пульсирующим фонтаном боли.  Ладони на виски.  Я должен унять эту боль.  Но не в силах этого сделать.  Нет покалывания в пальцах! Нет никаких признаков облегчения.  Я застонал.  

Удивленное восклицание,  топот ног,  звук открываемой двери.  

-Милорд пришел в себя!

И зачем так орать? Я слаб как младенец.  Эта головная боль меня доконает.  

Открываю глаза.  

Вокруг моей постели знакомые,  но озабоченные и встревоженные лица.  Крейг,  Жасс,  Элар Тудор и,  наконец,  старина Говард.  

-Приветствую,  вас,  сьерры! Где моя жена? И где,  черт возьми,  хоть какой-то лекаришка?! Надо чем-то унять головную боль. . . .  

На лицах улыбки и неподдельная тревога.  Лекарь был рядом- сухой и шустрый старикашка-мэтр Мюррей.  И он сам и его горькие отвары я прекрасно помнил с прошлого года.  Мэтр выгнал всех из моей спальни и взялся за мой осмотр,  дав предварительно какой-то микстуры.  

-Ваше нездоровье,  милорд,  связано с магическим воздействием! Повреждений на теле нет.  Все органы функционируют! В любом случае необходим покой,  постель,  теплое питье!

-Благодарю вас,  мэтр.  Позовите Говарда.  

Старина Говард! Как я рад увидеть его лицо!

Он встал у постели в ожидании распоряжений.  

-Какой сегодня день?

-Восьмой день шестой луны,  милорд.  

Вчера я находился в Гвинденхолле на приеме у короля Руперта,  а сегодня уже в Корнхолле.  Мой дракон развивает хорошую скорость!

 Побывав в шкуре дракона я,  увы,  опять ничего не помнил об этом.  Что я натворил в Гвинденхолле? Сожрал короля и жену?

-При мне были бумаги?

-Вот они-на столе,  милорд! Когда вас раздели - этот сверток выпал из камзола.  

Письмо- донесение моей женушки я отложил в сторону.  

Король Руперт передал мне переписку между герцогом Бронкасл и королем Конфландии Филиппом.  Я бегло просмотрел бумаги.  

Ублюдочный герцог продал тела моих родителей королю Филиппу.  Стоимость этой сделки в письмах не указывалась,  но герцог явно намекал на то,  что цену стоило увеличить.  

Как мне добраться до короля Филиппа,  моего дражайшего родственника? Филипп-кузен нашей матери Селины,  как я совсем недавно узнал.  Двоюродный дядюшка. . . .  

-Говард,  отправь приказ к страже у ворот-как только появиться барон Джаред-сопроводить его ко мне.  Пригласи Крейга,  Жасса и Тудора сюда,  пусть доложат обо всем.  

Сьерры разместились по моей просьбе в креслах у постели.  

Говард положил мне подушки повыше и помог сесть,  опираясь на них спиной.  Головная боль притупилась и ушла в затылок.  

Наш совет начался.  

Что ж,  без меня работы продолжались.  Бастион на перевале окончен.  Освободившиеся рабочие направлены в поселок плавильщиков у Хаббарда.  

Пять тысяч горской пехоты прошли обучение и маялись от безделья в своем лагере.  На северном берегу стихийно возник палаточный лагерь из дворянских сынков и безземельных рыцарей,  явившихся поступать на мою службу.  Там целый день вино рекой,  полно блудных девок,  идет игра в кости и таблички.  Патрульные арбалетчики не дают этой своре безобразничать в городе,  но в своем лагере они развлекаются на всю катушку.  Каждое утро несколько мертвецов оттуда вывозят мортусы.  

-Сколько их там?

-Дворян около двух сотен,  плюс слуги,  девки,  и всякие темные личности-около пятисот.  

-Тудор,  направьте туда десяток бочек вина сегодня же вечером.  А завтра утром,  Крейг,  возьмите тысячу горцев и окружите их плотным кольцом.  Когда они будут маяться с похмелья - мы их рассортируем.  

-Что со сталью?

-В плавильнях Хаббарда Джон Пирс увеличил производство в два раза-металла хватает.  

-Мессир Мадзини?

-Он занят отливками осадных орудий там же в Хаббарде.  

-Каковы успехи?

-Не известно,  милорд.  

-Где епископ Симон?

-Три дня назад в Корнхолл въехал церковный суд и епископ,  последние дни проводит много времени с тремя судьями.  

-В качестве кого-свидетеля,  обвиняемого или хозяина?

-Говард,  направь кого-то к епископу-я хочу его срочно видеть.  

Уважаемые сьерры,  я вернулся раньше,  чем хотел.  На турнире одним из лучших был барон Гринвуд.  Все люди здоровы и скоро вернуться назад.  Король Руперт выздоровел,  и регент утратил свою власть.  Но перед этим он успел вместе с королевой-матерью возвести меня в графы Корнхолла,  с передачей мне в управление всех земель севернее Клайва.  Герцог Давингтонский передал в мое управление город Давингтон с портом и замком.  Все грамоты находятся у моей супруги.  

Приказываю готовить отряды к походу на юг.  Давингтон расположен в устье Шелл.  Мы должны занять его как можно быстрее.  

 Епископ Симон прибыл в замок,  когда я уже выбрался из постели,  оделся и привел себя в порядок.  

Я поцеловал руку старику,  а он благословил меня.  Мы сели в кресла у окна.  

-Отец Симон,  мне нужен совет.  

Я рассказал старику о Гвинденхолле,  о короле Руперте и об открывшемся предательстве Адель.  

-Грегори,  развод возможен,  только если в течение пяти лет выявиться бесплодие женщины.  Мой же совет-выслушай Аделаиду,  прежде чем совершать какие-то действия.  

-Я вне себя,  отец Симон! Нужны ли мне ее оправдания? Я дал ей все-этой поганой шпионке-любовь,  власть,  богатство! Она жива только благодаря мне!

Епископ коснулся моей руки.  

-Не принимай решения сгоряча,  мой мальчик.  

-Коронация через десять дней,  я так решил,  отец Симон! Вы не отступите от меня?

-Я не отрекусь от тебя даже под страхом церковного наказания.  

-Чего хотят судьи церковного суда? Почему они здесь?

-Количество ведунов и колдуний в королевстве резко возросло.  Церковь принимает меры.  Архиепископ направил во все епархии выездные группы церковного суда.  

-Мне это не нравиться,  отец Симон,  на своих землях я решаю - кому жить,  а кому умирать! Чем мне могут грозить ведуньи? В долине Холлилоха ведуньи у горцев почитаемы,  и никто ничего плохого от них не видел.  Их уважают и побаиваются,  но заниматься их отловом я не собираюсь.  Что церковные суды делают с ведунами и колдуньями?

Епископ вздохнул.  

-Их предают огню,  сын мой. . .  

Я сразу же вспомнил Марту,  старую знахарку и повитуху.  

-Черта с два на моих землях будут жечь кого-то! Церковного суда на моих землях не будет!

-Во главе судей в Корнхолл приехал аббат Червелл.  Он молод,  но уже хорошо известен.  В прошлом году в Лонгфорде он сжег две тысячи еретиков и ведуний!

-Я его отправлю обратно на юг!

 Церковный суд разместился для заседаний в монастыре Святой Варвары,  в той части,  что менее пострадала от пожара весной.  

Со мной была рота конных арбалетчиков.  Я приказал им спешиться и окружить монастырь.  В воротах несколько южных горцев препирались со стражей церковного суда.  У горцев в поводу были лошади.  На одной из них со связанными руками и ногами поперек седла свисали две женщины лицом вниз.  Судя по их клетчатым юбкам-горянки из южных кланов.  Я спешился и подошел к воротам.  При моем появлении спор затих.  

Горцы поклонились.  Стража приосанилась,  взялись покрепче за древка алебард.  

-В чем дело? Вы из клана Макгайл?

-Да,  милорд,  мы привезли ведуний церковникам и хотели сдать за обещанную награду,  а эти чужаки не хотят нас пустить и еще смеются над нашим выговором.  

-И какова награда?

-По 20 талеров за голову.  

-Эти женщины из вашего клана?

-Да,  милорд,  наш священник отец Бонифаций распорядился сдать их в Корнхолл судьям.  

-Чем же эти женщины вам досадили?

-Мне ничем,  милорд,  но у моего брата сдохли две овцы,  когда он спьяну обругал Донеллу! А вот вторая-Эдна вечно всякие травки варит и нашим бабам раздает!

-Я вам дам по 30 талеров,  и убирайтесь отсюда!

Горцы сгребли талеры и,  сняв женщин прямо на мостовую,  довольные отправились восвояси.  

Я наклонился над женщинами.  Одна-пожилая,  лет под шестьдесят,  была без сознания.  Другая-молоденькая,  с ужасом смотрела на меня,  мыча через грязную тряпку,  что повязали ей вместо кляпа.  Лицо ее было багровым от прилившей крови.  Видимо долго она провисела вниз головой.  

Я закрыл глаза и сосредоточился на ауре обеих.  Никаких следов магии в них я не увидел.  

Вынув кинжал я перерезал веревки на молодой горянке.  Она сама сорвала платок со рта.  

-Милорд,  пощадите-нас оговорили! Мы с бабушкой ни в чем не виновны! Не отдавайте нас церковникам!

Плача она обхватила мои сапоги.  

Я обернулся к лейтенанту.  

-Макгайл,  они из вашего клана?

Макгайл был мрачен.  

-В мои молодые годы,  милорд,  горцы никогда бы не отдали своих женщин,  а тем более за деньги церковникам!

-Позаботься о них,  Макгайл и отправь в замок,  а я поговорю с судьями.  

Лейтенант с трудом оторвал от меня рыдающую девушку.  

-Уймись,  дура,  никому тебя не отдадут!

К моему удивлению стражи отказались меня пропустить.  

-Вы знаете кто я?

-Вас назвали милордом,  но сюда входят те,  кого приглашает сьерр Червелл!

Это мне уже понравилось.  

Я выхватил меч и рубанул одного стражника по шее,  повыше нагрудника.  Не успел второй размахнуться алебардой,  как моя сталь вошла в его живот.  Выпучив глаза,  стражник закряхтел и сполз на мостовую.  

Первый страж уже хрипел в агонии у ворот.  Пятки скребли по камням.  

-Благодарю вас,  сьерры! - я приложил два пальца к берету-Со вчерашнего дня хотел кого-то убить!

Я вошел в монастырь.  С обнаженного меча скатывались вниз капли крови.  Арбалетчики следом за мной рассыпались по двору.  

-Приготовиться к стрельбе!

За моей спиной заскрипели натягиваемые тетивы.  

Здесь на этом дворе я нашел в прошлом году Адель среди монахов.  

При мысли об Адель мое желание убивать стало просто нестерпимым. . .  

 Основное здание во время пожара месяц назад сгорело полностью.  Быстрым шагом я направился к зданию кладовых,  что прилегало к монастырской стене направо от часовни.  

Пнув дверь,  я вошел.  

В небольшой комнатке два монаха корпевшие над свитками бумаги,  подскочили от грохота двери об стену

-Где аббат Червелл?

-Аббат ведет допрос,  но кто вы?

-Стоило уехать на две недели и в Корнхолле меня перестали узнавать.  - процедил я сквозь зубы.  

Острие моего меча уперлось в кадык ближайшего монаха.  Он попятился,  но я шел следом и через два шага монах уперся спиной в стену у двери.  

-Мне нет дела до того,  чем занят аббат! Я спросил,  где он?

Трясущаяся рука указала на дверь,  окованную ржавым железом.  

Я вошел.  

Обширное помещение имело узкие оконца высоко на уровне двух человеческих ростов.  

После дневного света здесь почти ничего не разглядеть.  Светилась жаровня алыми углями там впереди и при двух канделябрах белели чьи-то лица.  

Воняло кровью,  мочой,  потом и горелым мясом.  

Я шел на свет.  

При свете трех свечей,  за столом судьи в черных мантиях вкушали трапезу.  Жареная рыба,  черный хлеб.  Не густо!

Напротив,  шагах в пяти от стола белело голое тело.  Глаза мои привыкли к сумраку.  

Голая женщина висела на вывернутых руках и похоже без сознания.  Грязные пряди длинных волос закрывали лицо.  Провисшие крупные груди,  валики жира на бедрах.  

-Кто вы? И почему врываетесь на заседание суда?!

Голос был резок и отрывист,  как воронье карканье.  

Я повернулся на голос.  

-Вы - аббат Червелл? А я-лорд Грегори,  граф Корнхолский!

-Что вам угодно,  милорд?

-Мне угодно,  что вы все покинули город и мои земли в течение ближайших трех часов!

-У вас нет над нами власти,  милорд!

Я приблизился к столу.  

Двое судей так и сидели за столом.  Третий-аббат Червелл стоял.  

Аскетическое лицо,  горящие черные глаза.  

За моей спиной топот множества ног.  Арбалетчики следовали за мной.  

-Побольше зажженных факелов сюда! - бросил я через плечо.  

-Аббат Червелл видимо забыл о том,  что я господин здесь и мне решать-кому жить,  а кому умирать и как умирать.  

-Божья воля выше капризов светских владык!

-Это не каприз,  а реальное положение вещей!

-Вы играете с огнем,  милорд,  меня направила сюда воля регента архиепископа Михаила!

-Архиепископ уже третий день не регент! Король Руперт излечился и взял всю полноту власти в свои руки!

Эта новость их ошеломила.  

Треща,  разгорались многочисленные факелы в руках солдат.  Стало светло в этом мрачном душном и вонючем помещении.  

-Мое терпение на пределе,  аббат! Скажите еще что-то,  что мне не понравиться?! У меня просто чешутся руки еще кого-то прирезать!

Возражений не последовало.  

Судьи поднялись и,  собирая бумаги со стола двинулись к выходу.  Два палача с подручными растерянно стояли у своих раскаленных инструментов.  Я обернулся к ним.  

-Вы тоже убирайтесь,  стервятники! Вашему железу мы найдем другое применение!

Парни,  снимите эту тетку с дыбы и приведите лекаря! Аббат,  где остальные арестованные вами люди?

-Они не люди,  а еретики и пособники сатаны!

-Со своими людьми я сам разберусь! Проваливайте и побыстрее!

 Арестованных я приказал выпустить и отправил по домам.  

 Рано утром лагерь аристократов на северном берегу Клайва был оцеплен.  

Пятьсот горцев стояло в оцеплении.  Пятьсот вошли вовнутрь

Крики,  ругань,  потасовки.  Но мои парни справились с похмельными гостями.  

Вскоре около двух сотен обезоруженных дворян и рыцарей переминалось передо мной под пристальными взорами горцев.  Прочую публику вязали и сажали на повозки для отправки в рудники Хаббарда.  

-Уважаемые сьерры! У вас два варианта-вы даете мне вассальную клятву,  и я принимаю вас на службу в конные роты рядовыми или отправляетесь на рудники!

-Это насилие! Вы поступаете бесчестно! - послышались крики.  

-Молчать! Я-граф Корнхола и всех земель севернее Клайва! Или вы исполните мою волю или умрете!

Из рядов выступил взлохмаченный рыцарь с фингалом под глазом.  

-Клятва,  данная под угрозой насилия не имеет силы,  граф! - он прищурился и ехидно оскалился.  

-Представьтесь!

-Я кавалер Беннет!

-Чем вы это подтвердите,  Беннет?

Кавалер пожал плечами.  

-Своим честным словом!

-Честное слово,  данное с похмелья не имеет силы,  Беннет!

В толпе дворян раздался хохот.  

Я приподнялся в стременах.  

-Через год службы каждый из вас получит по 10000 талеров! Прослуживший пять лет-получит от меня земли и деньги на собственное поместье!

Вы будете моей тяжелой конницей-тараном для взламывания вражеских рядов! Кони и доспехи с оружием я выдам всем бесплатно! Кто мне будет верно служить-не пожалеет!

Похмельные дворянчики одобрительно загудели.  

-Все это хорошо,  милорд,  но вы упаковали моего единственного слугу-кто будет приносить мне еду и рассол утром?- вылез нахальный Беннет.  

-Слуг вам вернут! А сейчас прошу сделать свой выбор! В лагере вас ждут палатки,  жареное мясо и по кувшину эля!

-А девки?

-Девки,  Беннет,  будут только после двухнедельного обучения в составе тяжелых рот!

Так у меня появились люди для двух рот латной конницы.  Конечно многие из них шалопаи и бродяги.  Но я их поманил будущими приобретениями.  Люди всегда готовы поверить обещаниям,  только заверните их покрасивее!

 Я вернулся в замок и первым делом навестил своих мальчишек.  Под присмотром Мари,  жены Говарда они уже пытались ползать по толстому ворсистому ковру.  Но ручки еще слабенькие и это плохо им удается.  Я взял их на руки.  Любопытные головенки повернулись ко мне.  Две пары больших глаз,  золотистые и карие,  уставились на меня в упор.  Словно теплый пушистый комочек повернулся в моей груди.  

-Рад вас видеть,  мои дракончики!