По мнению капитана да Силва, на фоне теплого ясного утра с небом как аквамарин и мягким свежим бризом с моря, смерть представлялась совершенно неестественной, особенно насильственная смерть Рамоны Веларес. И все-таки это произошло, ничего не вернешь, так пусть кто-то за это заплатит. В клятве, которое он себе дал, не было никакой мелодрамы: человек, задушивший Рамону Веларес, будет найден и наказан. Это единственный непреложный факт в мире мошенничества и явной лжи.
Он подвел такси к тротуару, затянул тормоз и выключил зажигание, пока Вильсон выходил из машины. Вместе они поднялись на крыльцо Коронадо, пересекли по мраморному полу вестибюль, бок о бок вошли в лифт и молча поднялись наверх.
На шестнадцатом этаже они вышли из лифта и зашагали по коврам к двери квартиры. Да Силва нажал кнопку звонка. Открыл полицейский в штатском, который ночевал в квартире. Капитан кивнул ему и прошел в квартиру.
– Были телефонные звонки?
– Нет, капитан.
Смуглый детектив мрачно оглядел притихшую комнату и медленно покачал головой. Как же могла погибнуть такая хорошенькая, такая счастливая, такая живая, как Рамона? От этой мысли он сходил с ума.
Хватит! Сейчас не скорбеть надо, а работать и мстить за нее. Да Силва повернулся к полицейскому.
– Ты что-нибудь ел?
– Нет, капитан.
– Тогда иди позавтракай и возвращайся. Можешь не торопиться.
– Спасибо, капитан.
Дверь закрылась. Да Силва снова несколько минут разглядывал комнату, потом сел в кресло. Вильсон уселся на диван напротив и подался вперед.
– Зе…
Черные глаза непроницаемо взглянули на него.
– Что?
– Зачем ты решил сюда вернуться? Что в этом хорошего? Не время для воспоминаний. Зачем было возвращаться? Эксперты все закончили ещё вчера вечером.
– Разве? – уставился на него да Силва. – Девяносто процентов отпечатков пальцев, которые они нашли, оказались смазаны и непригодны. Не нашли ни единого четкого!
Вильсон нахмурился.
– Этого вполне можно было ожидать. Так что эксперты не виноваты.
– Я понимаю. Но понимаю и то, что обыск был не таким тщательным, как мне бы хотелось. Прошлой ночью я просто не мог здесь оставаться. Когда её увезли, я хотел поскорее отсюда выбраться, – он пожал плечами. – Да и куда нам ещё идти? Что ещё делать?
– Ты про Умберто не забыл?
– Нет, не забыл. Им займется Перейра.
Да Силва устало откинулся на спинку, закрыв глаза. Ночь отдыха не принесла.
– Вечером было слишком поздно проверять университет, но сейчас Перейра там. Он найдет его и привезет сюда.
– Если только у Чико не было десятка приятелей с этим именем.
– На одном курсе? Может быть. Тогда Перейра привезет всех десятерых.
Да Силва открыл глаза, потер рукой лицо и встал.
– Ладно, сидя ничего не добьешься. Давай работать.
– Ладно, – Вильсон собрался вставать, но спросил: – Нет никакой идеи, что именно искать, когда…
– Когда Рамона мертва? Не бойся, говори, к этой мысли пора привыкнуть.
– Вот что, – заметил Вильсон, вставая, – я прошлой ночью не видел тут ни единой фотографии. А можно было ожидать целую галерею снимков Чико. Это вполне нормально, чтобы умаслить того, кто платит…
– Я тоже обратил внимание, – кивнул да Силва и пожал плечами. Очередная тайна: тот, кто убил её, забрал их или уничтожил. Но почему?
– И в самом деле, почему? Может быть, мы найдем их под ковриком в ванне? На этот раз я возьму спальню, хорошо?
– Эксперты прошлой ночью проверили спальню досконально. Начни с комнаты служанки. Портье ничего о ней не знает, даже её имени. Если сможем найти, где она живет, или хотя бы где живет её больная мать, тогда найдем её. И она нам хоть что-нибудь да расскажет. А я начну здесь.
– Ладно, – кивнул Вильсон и собрался уходить. Да Силва повернулся к секретеру, когда вдруг зазвонил телефон. Вильсон застыл. Да Силва шагнул к маленькому столику, взял трубку и беззвучно поднес к уху. На другом конце линии слышалось только дыхание. Капитан продолжал ждать, закрыв микрофон рукой. Наконец, как он и надеялся, человек заговорил.
– Алло? Алло? Кто там шутки шутит?
Разочарованный да Силва убрал руку с микрофона.
– Привет, Жоао.
– Зе? Это ты? Что с этим чертовым телефоном? – он успокоился. – Ну, как ты? Извини, вчера я не успел…
Да Силва ответил на молчаливый вопрос Вильсона:
– Жоао Мартинес, из института.
И вновь вернулся к аппарату.
– Да, Жоао? Есть что-то интересное для нас?
– Не знаю, что ты ищешь, но сомневаюсь. Смерть наступила от удушения, это вполне очевидно. В обоих случаях. Я полагаю, ты уже видел заключение по вскрытию парня. Тебе его отослали вчера.
– Я его не видел. Не был в управлении.
– Ну, там есть кое-что подозрительное. Мы считаем, что время смерти от трех до восьми часов до того, как ты его привез. Значит, его убили между полночью вторника и пятью часами утра среды. Время смерти девушки определить труднее, но мы считаем, что её убили на три – шесть часов раньше парня. Это далеко не точно, я знаю, слишком большой разрыв, но…
– Жоао! – широко раскрытыми глазами капитан уставился на телефон. – Ты хочешь сказать, что девушку убили первой?
– Я в этом уверен.
– Но это невозможно, – да Силва запнулся. – Нет, это просто невозможно! Это…
– Что?
– Ничего, – вздохнул он. – Что-нибудь еще?
– Ничего, что не могло бы подождать, пока ты не получишь отчет. Но там ничего нового не будет.
Удушение в обоих случаях. Никаких признаков сексуального домогательства в отношении девушки. Никаких следов наркотиков или ещё чего-то в этом роде. И мы уверены, она умерла за несколько часов до него.
Наступила пауза; да Силва переваривал информацию и пытался ещё о чем-то спросить. Но ничего не приходило в голову.
– Спасибо, Жоао.
– Всегда пожалуйста, Зе. Чао.
Да Силва медленно положил трубку. Вильсон смотрел на него.
– Что там с девушкой? Ее убили первой?
– Так они говорят.
Да Силва уставился на ковер, мысли его забегали вперед.
– Чем можно объяснить отсутствие фотографий Чико?
– Что-что?
– Предположим, Чико той ночью вернулся сюда из трущоб, он замолчал, подумал, потом покачал головой. – Нет…
– В чем дело?
– Ладно, – буркнул да Силва, – во-первых, трудно представить, что Чико приходит сюда ночью и убивает девушку, а потом возвращается и его самого убивают…
– Почему?
– Тем же способом? Обоих задушили одинаково, – да Силва покачал головой. – Из-за такого совпадения возникает много вопросов. Я думаю, сейчас нам лучше ориентироваться на одного убийцу, который задушил обоих.
– Я думаю, лучше добыть хоть какие-то факты, прежде чем тратить время на подтверждение единственной версии, – возразил Вильсон. – Давай посмотрим, что узнаем от Умберто и служанки. Тогда и определимся.
– Ладно…
Да Силва снова двинулся к секретеру, а Вильсон исчез в прихожей. Капитан присел на табурет перед откинутым столиком секретера и запустил руку в один из узких ящиков. Прошлым вечером ящики не трогали; опись содержимого могла и подождать, раз человек здесь оставался на ночь. Теперь да Силва надеялся нащупать хоть какие-то полезные идеи.
Рука наткнулась на пачку писем, он принялся их изучать. Письма были написаны дрожащими каракулями, и каждое начиналось словами: "Рамона, дочь моя…". Он отложил их. Сомнительно, что хоть одно письмо от матери сейчас им помогло бы. Матери ещё нужно сообщить… Он содрогнулся, продолжая изучать содержимое ящиков.
Во втором оказалось несколько счетов; он обратил внимание на даты. Обстановка была почти новая, даты – недавние. Эти документы он тоже отложил в сторону, хотя в уме отметил, что следует послать в магазин Руя или Перейру; впрочем, капитан предчувствовал, что это ничего не даст.
Искал он вещи поважнее: скажем, записную книжку или список имен, которые могли бы указать на знакомых Рамоны, на тех, кто мог бы её навещать. А навещая, и убить. Других знакомых, кроме Умберто, который скоро будет здесь, если Перейра справится как надо. Да Силве совсем не нравился незнакомый ему Умберто в роли двойного убийцы; единственный подозреваемый наверняка был невиновен.
Он уже собрался перейти к третьему ящику, когда услышал слабый возглас. Да Силва тут же кинулся через прихожую и кухню в комнату служанки. Вильсон сидел на узкой жесткой койке, довольно улыбаясь. Да Силва был не в настроении шутить.
– Ты звал меня?
– Конечно звал.
Вильсон поднялся, прошел к старинному шифонеру, который занимал почти треть маленькой комнаты без окон, взялся за ручку и распахнул дверцу с видом фокусника, предлагающего аудитории доказательство своей магии.
– Ву а ля!
Да Силва заглянул внутрь шкафа.
– Что это? Никакой одежды.
Вильсон кивнул, поморщился зевнул.
– Итак, она не навещает больную мать. Она исчезла…
Вильсон посмотрел на него.
– Если бы только это. Посмотри на верхнюю полку. Тихонько, не сотри пыль! – его улыбка стала шире. – Теперь скажи, мой друг, ты когда-нибудь видел служанку, которой бы хватало в её каморке места, чтобы не пользоваться полкой? Я – никогда.
– Я тоже, но я не вижу…
– Не видишь, потому что не смотришь, – укорил его Вильсон. – Посмотри снова.
Да Силва пригнулся к самой полке. Густые серые завитки пыли сгущались в центре квадратного участка, а по краям на равном расстоянии шли четыре круглые отметины. Капитан кивнул.
– У неё тут что-то стояло, какая-то коробка с ножками.
– Коробка? Ножки? – Вильсон удивленно взглянул на него и улыбка сошла с его лица. – Должно быть, ты ещё спишь! Какая там коробка? Посмотри!
Он открыл дверцу шифонера пошире, указывая на маленькую дырочку как раз на уровне полки. Края просверленной дырки все ещё покрывали опилки.
– Ясно, служанка этого не делала. Та бы по крайней мере вытерла. Теперь смотри сюда…
Он склонился, провел пальцем по краю плинтуса.
– Видишь эти дырочки? Маленькие? Они от скоб, крепивших провод. Теперь проследим…
Он выпрямился и направился в кухню, отмечая пары маленьких дырочек вдоль плинтуса. Те поднимались по косяку двери с одной стороны, потом спускались по другой. Вильсон вел пальцем вдоль ряда дырочек, одновременно комментируя.
– Ее коробка, как ты это назвал, была с электропитанием. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь держал радио или телевизор – предположим даже, что служанка могла позволить себе телевизор, – на полке в шифонере. И не слышал о служанке достаточно умелой, чтобы проделать такую работу с проводами.
Его пальцы отмечали ровные углы, оставленные снятыми скобами.
– Уверен, она этого не делала, – Вильсон усмехнулся через плечо. Гарантирую, никто бы ничего не подумал, заметив эти провода. Мало ли прокладывают проводов к добавочным розеткам…
Теперь он показал, что провод исчезал в чулане
– Едва ли это удобное место для телефона, а?
Тонкая линия отверстий вела за стопку полотенец, сейчас осевшую на бок. Вильсон отодвинул их, показывая на две маленькие дырочки, просверленные в стене, и довольно кивнул.
– Дырочка на этой стороне ведет под зеркало в спальне. А эта – за картину в гостиной. Аккуратненько, да?
– Тут все оплетено жучками и прослушивалось.
Вильсон только хмыкнул.
– Просыпаешься? Самое время. Я думаю, мой друг, это объясняет, почему кто угодно мог знать, что в ночь на прошлый вторник Чико был в лачуге Фонзека в Кататумбе…
– Не кто угодно, – возразил да Силва, – а только тот, кто смог подкупить служанку Рамоны и поставить в её комнате магнитофон. И у кого был ключ, по крайней мере от черного хода.
– А кого это исключает? Кроме тебя, меня и президента Республики?
– Совсем немногих. – задумчиво признал да Силва, закрыл дверь в чулан и прошел в гостиную, почти бессознательно направившись к бару. Налив в два бокала, он поднял один, отошел к дивану и сел. Вильсон предпочел остаться у бара, подтянув табуретку. Да Силва отпил из бокала и поставил его на пол возле себя.
– Давай посмотрим, что мы имеем, – протянул он. – Кто-то подкупил служанку, чтобы держать у неё в комнате магнитофон. Для чего?
– Ну, самое логичное – если бы Чико следил бы за своей верной любовью. С другой стороны, кто бы ни установил магнитофон, он же позаботился убрать его. Убирал провод и скобки в надежде скрыть факт их существования, хотя Бог знает, как он собирался объяснить эти дырки в стенках чулана. Так что приходится признать, что все это проделали уже после смерти девушки…
Да Силва перебил:
– Почему приходится?
– Ладно, не обязательно, – уступил Вильсон, – но все-таки давай пока на этом остановимся. И все равно, получается, что Чико магнитофон не устанавливал. Так?
– У тебя слишком много "если", но, видимо, ты прав. К несчастью. Что ещё у нас есть?
– Что ещё сказал доктор Мартинес, кроме того, что девушку убили первой?
– Немного. Нет никаких признаков сексуальных домогательств, к обоим не применяли ни наркотики, ни снотворное. Так что можно заключить, что убийца был здоровенным детиной. Чико был худ, но жилист и силен, как всякий теннесист. Да и Рамону не назовешь миниатюрной.
– Итак, мы получили здоровяка – убийцу, который с помощью магнитофона следил за поведением Рамоны. Пока это все, что можно ответить на вопрос "кто?". Теперь переходим к вопросу "зачем?". И связано ли это с "похищением"?
– Могло быть связано. А что, если тут простая ревность? Может, до Чико у Рамоны был приятель? Нет, я уверен, приятелей у неё хватало.
– Ладно, – отмахнулся Вильсон, – давай оставим это. Проблем и без того хватает. Ведь каждая очередная блестящая догадка исключает все предыдущие. Мы снова вернулись к Умберто, а я полагал, мы давно его исключили. – Он нахмурился. Между прочим, с какой стати мы его исключили? Если честно, я даже не помню.
– По правде говоря, я тоже не помню. Но даже если вспомним, это ничего не даст – слишком часто мы в этом деле ошибались.
Он обдумал свои слова и поправился.
– Ну, может быть, не столько ошибались, сколько заблуждались.
– У нас не было фактов, – начал было Вильсон и запнулся: нудно запищал внутренний телефон.
Да Силва допил бокал, поставил его на бар и снял трубку.
– Алло?
– Капитан? Это Перейра. Я привел Умберто. Мы внизу. Привести его к вам?
– Придержи на несколько минут, потом поднимайтесь.
Положив трубку, да Силва обернулся к другу.
– Это Перейра. Он поднимается с неуловимым Умберто и будет здесь через несколько минут. Давай решим, как с ним себя вести.
Вильсон согласно кивнул.
– Интересно будет увидеть его реакцию. Об убийстве пресса сообщала? Сегодня утром по радио я ничего не слышал.
– Жоао обычно придерживает информацию до окончания вскрытия. Но теперь, полагаю, газеты её уже получили.
– Так Умберто не знает, что Рамону убили?
– Нет, если не он убийца.
– Тогда я предлагаю просто выяснить, знает ли он, что она мертва. Конечно, как-то невзначай.
– Разумеется, – улыбнулся да Силва.
Раздался короткий звонок в дверь. Да Силва пошел открывать.
– Ну вот, – вздохнул он. – Ты готов?