Через полчаса Стэн до того запутался, что уже и сам перестал понимать, где правда, а где — «глупые сказки». Он сидел на ступеньке крыльца и палкой чертил на песке разные страшные рожи. Флоелла ведь тоже может иногда сказать что-нибудь дельное. И если до того дома действительно так далеко, значит, он просто НЕ МОГ видеть лицо. Он его, наверное, выдумал, а потом нечаянно взял и поверил в свою же историю.

Скри-и-и-ип… Скри-и-и-ип…

Стэн поднял голову. Дверь гаража потихоньку приоткрывалась. Сначала показался ботинок, потом рука, а потом Флоелла выкатила наконец свой велосипед. К багажнику было прицеплено какое-то огромное пластмассовое ведро. Сверху оно было замотано любимым Папочкиным полотенцем, так что у Стэна никак не получалось заглянуть внутрь. Зато на Флоеллу он налюбовался вдоволь: особенно ему понравились ее руки — все в голубых пятнышках и ярких черных подтеках.

— В этот раз должно получиться, — объявила она, запихнув в багажник блокнот. — Если Папочка спросит — я провожу важный эксперимент в одном совершенно безлюдном засекреченном месте.

С этими словами она плюхнулась на велосипед и изо всей силы нажала на педали.

— Главное — скорость! — провозгласила она уже на ходу, и велосипед укатил к перекрестку на другом конце Просеки.

С крыльца Стэну было видно, как Флоелла лихо крутанула руль и помчалась по главной дороге. Он привстал, чтобы посмотреть, куда это она направляется.

И в ту же секунду почувствовал, как внутри у него что-то вздрогнуло.

— Нет уж, только не это! — выдохнул он. Но сомневаться не приходилось.

Прямо по Просеке ехало на велосипеде чудовище совершенно ужасного вида. Восемьдесят килограммов мускулов и мышц: Колин Армитадж, Крушитель. Пятнадцатилетний тупоумный верзила.

Крушитель считал себя прямо-таки знаменитостью. Он был победителем конкурса «Стальные мышцы». Собственно, никакого конкурса там и не было — все просто ходили по сцене, надували мышцы и ждали, кому же дадут первое место. Всего за два часа Крушитель успел так очаровать публику, что главный приз присудили ему, а не прошлогоднему чемпиону, на шесть лет его старше — правда, может быть, все происходило совсем по-другому. У Крушителя разве разберешь что-нибудь.

Во всяком случае, его показали по телевизору, передали по радио его интервью и напечатали на первой странице «Новостей Ривердитча» его огромную фотографию.

И вот сейчас он катил по улице, где жил Стэн, подъезжая все ближе и ближе к их дому.

Стэн передернул плечами. С кем он вовсе не мечтал бы сейчас повстречаться, так это с Крушителем. Он слишком хорошо помнил, как они поговорили с ним в прошлый раз. Все началось со школьного театра и с непредусмотрительной дерзости Стэна…

— Кого я вижу? Лампкинс-писательс-бумагомарательс! — с ухмылочкой пробасил Крушитель, загородив собой вход. — Пришел поделиться со мной денежками за свои привидения?

Стэн прислонил велосипед к стене и пошел прямо к двери.

— Доброе утро, Колин, — сказал он. — Ну как, выучил свою строчку?

Лицо Крушителя перекосилось. Стэн быстро отпрыгнул на несколько шагов назад. Что такого он сделал? Что? Дважды оскорбил мистера Стальные Мышцы. И за это его ждет расплата.

Во-первых, он назвал Крушителя его настоящим именем. А этого тот терпеть не мог. Разве «Колин» может приводить в трепет всю начальную школу?

И потом, у него хватило наглости напомнить Крушителю про его роль. Нельзя сказать, чтобы Крушитель очень уж рвался играть. Честно говоря, его просто заставили. Но если уж он согласился, то вправе был требовать лучшую роль. Вся неприятность заключалась в том, что он абсолютно не годился для сцены. Зато он умел петь. Ангельским голосом.

В этом здоровом балбесе жил голос, чьи звуки заставляли детишек мечтать о том, как они раздадут все игрушки бедным нищим, братьев переполняла непередаваемая нежность к своим сестричкам, а учителя чувствовали, что их обуревает любовь ко всем ученикам. Даже Бладжет, когда слушала Крушителя, всегда подносила к глазам платочек.

Но для сцены он совсем не годился.

Так что после каждой репетиции его роль сокращали и сокращали, и в конце концов, кроме песен, в ней осталась всего одна-единственная строчка. Понятное дело, что Крушитель не любил, когда в разговоре кто-нибудь ненароком касался этой неприятной темы.

Вот и теперь он побагровел и стал бешено вращать глазами.

— Сейчас ты у меня попляшешь, крошка Стэнли, — просипел Крушитель и схватил Стэна за воротник.

Вот так влип! Стэн старался прикрыть лицо рукой.

Фр-р-р-р-р!..

Буквально в самую последнюю секунду во двор на мопеде ворвался мистер Платт — тот самый, который сочинил эту пьесу и собирался теперь ее с ними поставить. Он резко затормозил, соскочил на землю и прокричал им, указывая на дверь:

— Репетиция начинается, все в зал, все в зал!

Стэн перевел дух. Спасен. Во всяком случае, на какое-то время.

Репетиция кончилась самым плачевным образом всего через пару минут — сразу же после той сцены, в которой Крушителю полагалось поднять Мелани Гиббинс и сильно-сильно ее раскружить.

Мелани была звездой их театра — хрупкой и до ужаса красивой.

Может быть, Крушитель залюбовался на нее и забыл все на свете — во всяком случае, его знаменитые стальные мышцы на этот раз его подвели. Раскружить-то он ее смог, но потом почему-то вдруг отпустил, и бедная Мелани полетела прямо на балкон королевского замка.

Ей действительно не повезло, потому что декорацию еще не успели закрепить. Так что в следующую секунду визжащая Мелани Гиббинс исчезла под грудой разноцветных картонок. Все, что от нее осталось, — это синенький бантик, трепещущий на перилах того, что недавно было балконом. Мистер Платт объявил, что в связи с несчастным случаем репетиция прекращается.

Стэн постарался поскорее собрать свои вещи. Того и гляди, Крушитель придет в себя и вспомнит, что еще не разобрался со Стэном.

Последнее, что слышал Стэн, был хвастливый голос Крушителя, который радостно описывал слушателям, как ловко он сумел отправить в полет Мелани Гиббинс.

— Знаете, какие у нее теперь будут переломы — о-го-го! Не хуже, чем у малютки Вилсона. Он подошел ко мне и говорит: «Помоги достать с дерева змея». Ну, в общем, я его подбросил, а этот растяпа не смог ухватиться за ветку. Я ему потом виноград в больницу таскал, так он его даже есть не мог.

Крушитель вдруг замолчал.

— Слушайте, а где этот Лампкинс? По нему ведь тоже больница плачет, я ему…

Но Стэн уже что есть духу мчался домой.

Вот так они поговорили в прошлый раз. А теперь Крушитель, откуда ни возьмись, появился на его улице и преспокойно катил куда-то мимо него. Наконец он остановился, слез с велосипеда и достал ключи.

У Стэна похолодели ладони. Хорошенькая жизнь его ждет. Такое только в каком-нибудь страшном сне может присниться, но сейчас, к сожалению, он не спал: Крушитель действительно был его соседом. Из дома номер тридцать два.

Бамс!

Подул ветерок, и дверь гаража захлопнулась с жутким грохотом.

Стэн застонал. Ну почему ему так не везет?

Крушитель, конечно, повернул голову. Он узнал Стэна, и лицо его расплылось в гадкой ухмылке. Он несколько раз кивнул, спрятал ключи и медленно пошел к дому сорок.