Глава 1

Пятничный вечер был на редкость омерзительным. Мелкий мокрый снег моросил почти с самого утра. Дороги обещали к ночи превратиться в заледеневшую корку. Мне пора было подумать о том, как я доеду домой. Вместо этого я бродила взад-вперед в офисе на совете директоров и слушала малоприятный монолог о том, что фирма, в которую я вложила «маленькое» состояние, в скором времени перестанет быть моей.

– Ты в своем уме? – гневно спросила я.

Я бросала не совсем дружелюбные взгляды на человека, спокойно сидящего на офисном стуле. Этого человека звали Максим. Он был невысоким мужчиной с небольшим животиком. Ездил на недорогой машине представительского класса. Был женат, но недавно развелся. Детей не было. В его жизни было мало удовольствий. Помимо работы, он мало что замечал. Он являлся председателем совета директоров и в данный момент просил меня подписать документы о продаже моего пакета акций, а следовательно, нашей компании. Я была одним из акционеров.

– Откуда у тебя все подписи? – спросила я, в очередной раз недоуменно посмотрев на бумаги.

На документе действительно красовались росписи всех членов совета директоров. На последнем листе были аккуратно вручную выведены ФИО всех участников с их автографами напротив. Всех четырнадцати человек.

Недоставало лишь пятнадцатой.

Моей.

– Это формальность, Кристина, – небрежно бросил Макс.

– Ничего себе, формальность. Ты просишь меня продать, – я взяла в руки бумаги, чтобы свериться с цифрами, – четырнадцать процентов акций. Весь мой пакет, – я швырнула бумаги назад. – И при этом тут не указано, кому. Попахивает финансовой махинацией. С учетом наличия всех подписей – серьезной, крупной махинацией.

Максим досадно поморщился.

Зная его привычку все доводить до конца, я не сомневалась, что его решение о продаже фирмы является окончательным. Только он совершенно забыл о «незначительном» факторе. О моем мнении по этому поводу. Макс осмелился прислать мне письмо с условиями и требованиями. Мне как члену совета директоров компании. Нашей компании.

– Кристина, успокойся, – тихо сказал мужчина со светлыми волосами и серыми глазами, которые следили за моим нервным передвижением по кабинету.

– А я спокойна, – сквозь зубы ответила я, сглотнув. – Только вот… как бы тебе это сказать… помягче… возмущена до глубины души! Ты лишаешь меня моей доли акций, и, как следствие, дивидендов, и, как следствие, постоянного дополнительного дохода. Весомого, спешу заметить. И делаешь это, не то чтобы не посоветовавшись со мной. Ты решил написать мне письмо, а не поговорить об истинных причинах с глазу на глаз.

– А сейчас я что делаю?

– Брось! – я поморщилась. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – я на мгновение остановилась, бросив в сторону Макса испепеляющий взгляд. – Ничего, что мое имя тоже указано в документах?

– Указано. Бесспорно. Именно поэтому без твоей подписи я не смогу ничего сделать.

– Господи! – я снова остановилась и продырявила взглядом потолок. – Твое самомнение!.. – у меня не было слов, чтобы выразить свое возмущение.

Макс ничего не ответил.

– Ты продаешь компанию, в которую я вложила не только свои деньги, но и силы, нервы, душу. «Максикрис» – это лучшие годы моей жизни.

– Помилуй меня, – примирительно развел руками мужчина и усмехнулся, – я наслушался этих фраз при разводе.

– Ты просто… – я скривилась, – просто… невозможен. Я не могу найти слов, чтобы описать твой поступок, которому, кстати, нет оправданий. Как ты смеешь требовать от меня подписать все эти, – я презрительно поморщилась, бросив в сторону бумаг презрительный жест, – документы!

– Да очень просто, Кристина, – Максим поставил руки на стол, сцепив пальцы в замок. – Я же тебе объяснил, что это формальность. Ты подписываешь этот пакет документов, потом будет еще один, и твои ценные акции возвращаются к тебе в бόльшем количестве и с бόльшими дивидендами.

– Что-то я не вижу еще одного пакета документов… – скептически произнесла я.

– Он будет чуть позже.

– Ага. В бизнесе нет места обещаниям. Ты же прекрасно это знаешь.

– Послушай меня, пожалуйста, – абсолютно спокойно продолжил Макс.

– Это дурно пахнет, – я бросила в его сторону раздраженный взгляд, прикидывая, что он вполне ожидал такой бурной реакции и давным-давно продумал ответы на все мои гневные реплики.

– С тобой невозможно разговаривать… – раздосадованно признался Макс.

– Потому что ты сделал для этого все возможное, – бросила я, при этом прекрасно понимая, что решение финансового менеджера компании – и председателя совета директоров по совместительству – является окончательным.

Что мне оставалось делать? Только тихо злиться. Вернее, даже не так. Беситься – вот наиболее емкое слово. А Макс давал мне время покипеть.

– Не надо преувеличивать. Считай это ребрендингом компании. Я тебе все объяснил.

– Да. Золотой пакет акций переходит из точки А в точку Х. Мне кажется, я достойна более подробного объяснения.

– Для начала, у тебя есть своя фирма, дела которой идут в году. Денег у тебя, кстати, куры не клюют.

– Да при чем тут это?! – громче, чем собиралась, выкрикнула я, чувствуя, как раздражение с новой силой накатывает на меня. – Я предлагаю тебе с первого до последнего пункта объяснить мне, зачем ты все это затеял, как собрал все подписи и кому переходит генеральный пакет. А, и еще. Почему ты лишаешь меня всех акций? Неужели не хватит половины?

– Во-первых, это не так просто.

– Что не так просто? – удивилась я. – Объяснить мне все?

– А во-вторых, там много юридических проволочек.

– Их можно опустить, – я нагнулась к столешнице и просверлила взглядом мужчину. – Но поверь ты мне, я этого просто так не оставлю.

– Ты мне угрожаешь? – скептически поднял бровь Макс, позволив себе легкую ухмылку.

– Да, – кивнула я. – Я тебе угрожаю.

– Насколько я помню, – продолжил мужчина, – тебя волновали только деньги, регулярно поступающие на твой счет.

Я нахмурилась, обдумывая его слова, и снова принялась расхаживать по кабинету. Он был прав, но лишь отчасти.

– Вот не надо только вот этого, ладно? – язвительно бросила я. – Потому что ты прекрасно знаешь, сколько я вложила в нашу фирму.

– Но, согласись, дело в деньгах.

Я хотела сказать, что дело совсем не в этом, а в принципах, своем деле и так далее. Но, вспомнив высказывание знаменитого американского экономиста Фрэнка Хаббарда, промолчала. Фраза эта звучала следующим образом: «Если вам говорят, что дело не в деньгах, а в принципе – значит, дело в деньгах». Макс знал эту фразу и привел разговор именно к такой логической концовке. Образование психолога позволяло ему манипулировать мной в некоторых вещах вот уже на протяжении нескольких лет. Может, в какой-то степени эта фраза и была правдой, мне не хотелось спорить, поскольку я проигрывала в аргументах.

– Ладно, допустим, – отступила я, дав себе слово, что это лишь на время. – Можешь хотя бы сказать, кому ты продаешь наше детище?

– Кристоферу, – словно заказывая чай себе на завтрак, невозмутимо отозвался Макс.

Я захлебнулась во внезапной вспышке эмоций. Меня словно окатило холодной водой.

– Кому?!

– Ты не ослышалась. Кристоферу Лоньеру.

– Да ты совсем больной! – я коснулась своего виска, всем видом показывая, что ни капельки не сомневаюсь в своих словах.

Я с силой пнула вазон с большим цветком, стоящий на полу возле окна. Он жалобно дрогнул, но не упал. Запустив пальцы в волосы, я провела ими до затылка, словно пытаясь избавиться от наваждения. Потом упала на стул для посетителей, стоящий возле стола Максима, обессиленно уронив голову на ладони.

Мне мерещилась предстоящая перспектива работы пока еще нашей фирмы. Нет, Крис не был тираном или деспотом. С ним было приятно общаться, но вот вести дела… Я очень тщательно избегала этого все те долгие годы, которые знала этого мужчину. Даже в страшном сне не могло присниться, что Крис может стать моим начальником. Почему он станет моим боссом? Потому что… Я быстро прикинула перспективы дальнейшего развития событий. И вот этот никогда не снившийся мне кошмар предполагал стать реальностью.

– Не волнуйся так, Кристина, – донесся до меня голос Максима. – Я договорился. Он возьмет тебя на работу. И твои акции вернутся к тебе в тот же день.

Что и следовало доказать.

Мои прогнозы тоже иногда бывают верны. Но сдаваться без боя я не собиралась.

Я уставилась на Максима.

– Я не ослышалась? Ты хочешь, чтобы я забросила свое дело, чтобы начать работать на Криса? Ты хочешь откупиться от меня таким образом? Или как?

– Нет, мне просто необходимо, чтобы кто-то присматривал за нашей… – он осекся. – За компанией. Мне казалось, что ты отличный вариант.

Здорово! Я всего лишь вариант!

Да он издевается или злорадствует.

– Ты, наверное, не понимаешь, – я цедила слова. – Чем ты думал, когда предполагал такие сложные умозаключения с моей стороны?

– А ты будешь не рада работать на него? – ехидно ухмыльнулся Макс. – И это, давай оставим выяснение причин данной сделки до лучших времен.

– Нет, Макс. Не оставим. Я хочу знать все здесь и сейчас! Или я…

– Ну что? – устало перебил меня Макс, логично предполагая, что я не скажу того, что могу с ним сделать, вследствии его усталости и ледяного спокойствия.

– Я просто убью тебя! – я сверкнула глазами, обманув все его ожидания.

В данный момент мне было очень сложно держать себя в руках. Гнев, обида, раздражение – все смешалось внутри, готовое выплеснуться наружу большим скандалом или еще черт знает чем. Я не могла определиться, потому что не понимала, почему Макс так поступает со мной.

– Ладно, хватит, – спокойно заявил мужчина. – Ты ничего не можешь изменить, Кристина.

– Я могу не подписать бумаги, – хмыкнув, безапелляционно заявила я, откинувшись на спинку стула.

Максим посмотрел на меня как на маленькую капризную девчонку.

– Подпишешь.

– Нет. Не подпишу, – не только председатель совета директоров мог оставить за собой последнее слово. – Либо ты должен мне предложить что-то очень серьезное взамен, либо я остаюсь при своем мнении, и плакала твоя продажа фирмы.

Максим усмехнулся.

– Неужели ты думала, что я не смогу предложить тебе альтернативу?

Я пожала плечами, ожидая продолжения его рассказа.

– Во-первых, ты будешь по-прежнему получать дивиденды, до момента подписания нового пакета документов. Но сумма порядком изменится, словно это уже не четырнадцать процентов, а шесть.

– Купить меня вздумал? – фыркнула я.

– Перестань. Ты лучше меня знаешь, что у каждого просто своя цена. Но, – продолжил Максим, – в дальнейшем это пойдет только на пользу «Максикрису», поскольку из-за активного обращения акций на рынке их сумма только возрастет. Да и потом, ты всегда сможешь выкупить назад все, что тебе необходимо.

– А ты знаешь, что со сменой владельца стоимость акций упадет? – как бы невзначай спросила я.

– Это не страшно, Тин. Мы не Microsoft. Не думаю, что ты заметишь существенные отличия.

– Знаешь ли, четырнадцать процентов и шесть – это уже существенно, – меркантильно заметила я.

– Ладно, оставим пререкания, – небрежно отмахнулся Максим. – Во-вторых, Крис обещал тебя не обидеть в заработной плате. И потом, фирма никуда не денется. Наш головной филиал по-прежнему находится в Испании. Конечно, есть некоторые заминки, но я скоро улажу эти дела.

– А тебя-то что заставило отказаться от управления «Максикрисом»? – не уступала я.

– Ну, – он слегка смутился. – Здесь тоже есть кое-какие проблемы.

– Например.

– Завтра, когда ты будешь подписывать бумаги, ты сможешь ознакомиться с более подробной информацией.

– Ты даешь мне время подумать? Как благородно.

– Да. Оригиналы завтра принесет Юлиана.

– Завтра суббота, Макс, – заныла я, всем своим видом показывая, что не собираюсь заниматься ерундой в свой выходной.

– Кристофер настоял, чтобы подписание состоялось после просмотра концерта Штрауса во Дворце Республики. Заодно и отдохнешь, расслабишься.

– Отлично, – скептически заметила я.

Перед моими глазами промелькнула сцена завтрашнего посещения культурного мероприятия. Оркестр, играющий великие мелодии на большой сцене, полный зал, уютные зеленые кресла. В принципе, было бы неплохо посетить столь забытые театральные залы, но омрачало это великолепное действие предстоящее заключение непонятной мне сделки.

– Ну, я не знаю, Макс, – все еще сомневаясь, сказала я.

– Не волнуйся, Тин. Все под контролем.

Я хмыкнула:

– Ну конечно.

– Езжай домой. Все действительно будет хорошо. Доверься мне, – улыбнулся Макс.

Мне казалась совершенно нелепой эта ситуация. Взвесив предстоящие перспективы, я была категорически не согласна с решением главы совета директоров фирмы. Мне не нравилось абсолютно все. Хотя, может, мое положение и не было таки уж плохим. Дивиденды должны были по-прежнему регулярно поступать на мой счет. Ведь у меня было ни много ни мало четырнадцать процентов акций. Осталось шесть, пусть даже официально я и не являлась акционером. Также смущало то, что пока это все было вилами на воде писано и напоминало брокерские манипуляции, когда по бумагам ты богач, а по факту – не видишь ни копейки. Тем не менее, по этой же причине, я не могла не согласиться с утверждением Максима про обращение ценных бумаг на рынке. Фирма была успешной, и я периодически проворачивала сделки на бирже, что приносило мне не маленький дополнительный доход. Если представить, что это просто сделка, то в целом картина не была печальной. Оставалось дождаться второго пакета документов с официальным восстановлением меня в членах совета директоров. Что касается смены собственника, то, помимо падения цен на наши акции, меня могло ждать еще несколько мелких неприятностей. А, насколько я знала Максима, отступать он не собирался, даже из-за того что мне не совсем приятно предстоящее сотрудничество с Кристофером.

– Ладно, допустим, – почти смирилась я. – Но если ты пытаешься избавиться от меня… – я недоговорила, предполагая, что скрытая угроза в моем голосе достаточно выразительна.

Максим усмехнулся.

– Ладно, Тин. Юлиана завтра принесет все необходимые бумаги. Я надеюсь на тебя.

– Возможно, я сделаю то, что вы хотите, босс, – мне ничего не оставалось, кроме как ерничать. – И постараюсь сделать все, что в моих силах, – я натянуто улыбнулась и вышла из кабинета, на ходу нажимая кнопки запуска дистанционной работы двигателя моей машины.

Светлый коридор делал маленький заворот вправо, упираясь в небольшую дверь черного выхода. Там, на лестничной клетке второго этажа, в непосредственной близости от директора, сотрудникам разрешалось курить.

Я проигнорировала этот поворот и направилась прямо. Слева и справа располагались двери всевозможных агентов, менеджеров, бухгалтеров, экономистов и переводчиков. Дверь в кабинет, где мне предложили оставить верхнюю одежду, была последней на моем пути. Сам коридор заканчивался столом секретаря-референта.

Я зашла в кабинет. Небольшой стол главного экономиста стоял справа от окна. На нем располагались лампа дневного освещения, канцелярский набор, монитор, клавиатура, мышь, этажерка для бумаг – такие привычные для любого офиса вещи. На столе валялось несколько ручек и карандашей.

Глянув еще на один стол, стоявший возле противоположной стены, я отметила, что бумаги на нем находились в совершенном беспорядке. Сама владелица бардака, наверняка, уже была дома.

Стараясь не отвлекаться на посторонние, неприятные мне вещи, я надела пальто. Выйдя за дверь, я закрыла офис. На время переговоров мне выдавался ключ, который я всегда оставляла на столе секретаря-референта. Потом я спустилась по винтовой лестнице на первый этаж и вышла на улицу.

Порывистый, холодный зимний ветер заставил меня задержать дыхание. Я поспешила к машине, радуясь тому, что догадалась включить двигатель заранее. Моя машина уже должна быть прогрета до необходимой температуры.

Так оно и было. Климат-контроль работал исправно и быстро, несмотря на недавнее включение.

Я немного подождала, чтобы в моей машине стало еще немного теплее, и нажала на газ. Снег протестующе заскрипел под зимними шинами, и моя серебристая Mazda 3 поползла на очищенную дорогу.

Вечер пятницы преподнес мне большой сюрприз. Ничего не оставалось, как готовиться к завтрашнему вечеру, потому что в голову больше ничего не приходило.

 

Глава 2

Ветер швырял мне в лицо колючие снежинки. Они, звеня, пролетали мимо скамейки, на которой я сидела. Во дворе было холодно и тихо…

Вот уже который день меня не покидало ощущение, что что-то меняется вокруг… внутри… Я не могла понять, хорошо это или плохо. Это было не важно. Все равно перемен не избежать.

Мороз пробирался в складки теплой одежды, путался в волосах и щипал щеки.

Я улыбнулась.

Может, это просто зима пришла? Тяжелый год скоро будет завершен. Природа засыпала. А я засыпала вместе с ней? Нет.

В прошлый раз, когда я пришла домой и проплакала без причины около часа, – уже тогда я знала, что меня с моими друзьями разведет жизнь. Как сейчас я помню то ощущение неизбежности, нахлынувшее на меня… Как, впрочем, и понимание того, что у меня с ними нет ничего общего. Мне было больно, но я ничего не могла с этим поделать. Это был факт – неоспоримый и неизменный. Произошло это пять лет назад…

И сегодня со мной было нечто похожее: вокруг меня что-то менялось.

Еще бы! Позавчера мой компаньон сообщил мне очень «приятную» новость. Не удивительно, что меня одолевают такие предчувствия.

– Ну, ладно. Хватит, – сказала я самой себе и посмотрела на часы.

Часовая и минутная стрелки остановились на половине седьмого, в то время как секундная продолжала неумолимо бежать вперед.

Да, останавливаться нельзя.

Я встала и огляделась. Фонари давно зажглись, прорезая остывший вечер желтым холодным светом. Он разбивался на мелкие частицы, отражаясь в осколках снежинок на холодном асфальте.

Я направилась в сторону Дворца Республики.

Кристофер – наш давний знакомый – питал некоторую слабость к музыке. И он же не мог пропустить этот великолепный концерт. Зачем только ему после столь воодушевляющего действа думать о работе, я понять не могла. Оставалось смириться с тем, что это просто прихоть.

Вечер обещал быть интригующим.

Как мне накануне сказал Макс, сразу после концерта заинтересованные лица (то есть я и Кристофер) должны направиться в ресторан для обсуждения интересующих нюансов. Я до сих пор не могла смириться с тем, что Максим продает фирму, и просто решила набить себе цену. В конце концов, именно от меня зависело, состоится ли сделка, и они должны были предложить мне что-то очень весомое и убедительное взамен моей подписи. Я же, слабо ориентировалась в вопросе в данном случае. Все обещали прояснить документы, которые принесет Юля – секретарь-референт нашей фирмы. Если честно, я бы называла ее просто секретаршей. До референта она недотягивала.

Я, как всегда, должна разобраться в цифрах и документах и поставить свою подпись как член совета директоров. В принципе, Макс прекрасно разбирался в делах, которые касались финансов, и я не понимала, к чему этот цирк со Штраусом. Почему нельзя было решить все вопросы вчера, на совете? Я бы попридержала свой темперамент, если бы мне рассказали все перспективы и нюансы. Тогда, если бы меня устроили новые условия, можно было бы воздержаться от угроз и подписать необходимые бумаги. А Макс сегодня передал бы их Кристоферу.

Я вздохнула.

Тем не менее я сейчас здесь – в нескольких шагах от Дворца Республики, вершу судьбу нашей компании.

Юлиана, которая должна была принести мне бумаги, совершенно не разбиралась в цифрах. Она заработала должность секретаря-референта известным способом. Эрудицией особой она не блистала, финансовые вопросы были для нее китайскими иероглифами, а юриспруденция… Такого слова она вообще не знала. Смазливое личико с голубыми глазами, четко обрисованные скулы на широком лице, белые волосы, большая грудь, длинные ноги, гламурная одежда. В общем, все то, что нравится типичным мужчинам. А я терпеть не могла блондинок. Думаю, не стоит говорить, что я брюнетка. Не то чтобы я их всех ненавидела и считала себя умнее всех… Просто…

От злорадных мыслей меня отвлек телефон.

– Ты на месте? – спросил Максим.

– Почти, – ответила я.

– Значит так, Кристина, слушай меня. Наша Юлечка уже приехала. Она перевела деньги на твой счет. Это твоя последняя крупная сумма по четырнадцати процентам акций.

Как же неприятно было вот так слышать доказательство своей продажности.

– Она? Перевела деньги? – поморщилась я.

В наш век информационных технологий сделки на бирже заключались в течение секунды, а сегодня биржа не работает, как и большинство банков. Неужели Макс еще вчера все провернул? Надо своевременно проверять свой счет.

– Не придирайся к словам, – услышала я его голос.

– Нет, я просто волнуюсь, как бы она в терминале не запуталась. Сложная штука, знаешь ли.

– Не вымещай свою обиду на Юле. Она тут ни при чем. А деньги перевел я. У нее всего лишь подтверждение перевода.

– Елки, Макс. Ты же знаешь Криса не понаслышке. Как ты можешь просить меня участвовать в этом?

– Хватит, Тин, – резко сказал мужчина. – Имей совесть. Твое дело – проверить цифры и поставить пару подписей. Именно за это я заплатил тебе деньги и, заметь, буду продолжать это делать.

– Хорошо, босс, – сквозь зубы процедила я, наступив на горло своей гордости, и кинула трубку.

Я снова нахмурилась. Упрямство (или это было благоразумие?) твердило мне, чтобы я срочно одумалась и не смела подписывать бумаги. Однако еще вчера меня купили, и я должна была смириться с данным фактом. Так же несколько лет назад, когда я только познакомилась с Максимом, у нас сложились стойкие отношения «начальник-подчиненный». Макс отдавал распоряжения, а я их выполняла. Нет, не просто так, как бывает в обычной фирме. Я считалась полноправным компаньоном, но Максим четко дал мне понять, где кончаются мои полномочия и начинаются его. Эта граница никогда не нарушалась. Но с недавнего времени я стала учредителем фирмы «Максикрис», вложив в нее немаленькие деньги.

– Тин!

Я обернулась. Ко мне спешила Юлиана. Ее длинные белые волосы развевались на холодном зимнем ветру, падая на шикарный меховой воротник зимнего полушубка. Из-под него выглядывали длинные ноги в черных колготках.

Я поежилась. Не рискую выходить в такую погоду в юбке.

В довершение ее внешнего вида на ногах красовались сапожки на высокой шпильке. В руках она держала сумочку и портфель.

– Здесь, – она протянула мне портфель, – все необходимые бумаги. Думаю, тебе нужно посмотреть их до заключения сделки. Давай зайдем в кафетерий. Я все тебе покажу…

Она говорила что-то еще, но я не слушала. Меня отвлек черный Mercedes, заезжающий на стоянку. Я мельком взглянула на номер.

Это был Кристофер.

Рой мыслей и подозрений отвлек меня от происходящего. Кристофер, несомненно, доволен предстоящей сделкой, но почему Юля посвящена в детали больше, чем я? Я понимала, что она секретарша на фирме, а я «всего лишь» учредитель. Да, я работала в другом месте, но это не позволяло Максиму посвящать в подробности сделки обыкновенного секретаря.

– Твой король прибыл, – язвительно заметила Юля, вернув меня в реальность.

– Что? – нахмурилась я.

– Да ладно, перестань, все в курсе, что между вами вот уже несколько лет что-то происходит, – спесиво заметила женщина.

– А то, что с ним прибыла вон та девушка, – указала я на открывающуюся дверцу машины, – тебе ничего не говорит? А то, что последние эти, тобой названные, несколько лет рядом с ним постоянно вьются брюнетки, блондинки, шатенки и тому подобные «дамочки», как он любит их называть?

– Ну, не кипятись, – посерьезнела Юля. – Бывает, что у героя-любовника много женщин, а такие, как ты – остаются в проигрыше.

– Ты что, с ним спала? – улыбнулась я, заметив ее самодовольный вид. – Откуда такое понимание мужского вкуса?

Голубые глаза Юли сузились. Она стала похожа на змею, готовую совершить прыжок.

– О! – удивилась я, чувствуя, как внутри шевелится неприятный комок неизвестно откуда взявшихся эмоций.

– Не применяй ко мне свои психологические штучки, – надула губки блондинка. – Разбитое сердце – это больно, я понимаю…

Я фыркнула и, решив не слушать этот бред, направилась в сторону кафе.

Юля еще что-то щебетала. Я интерпретировала ход ее мыслей, как «недосягаемые идеалы, отчаявшиеся любовницы, спесивые мужчины и недостойные женщины». Я слушала ее краем уха, искренне желая, чтобы скорее начался концерт.

Но не тут-то было. Я еще некоторое время изучала бумаги, которые привели меня в полнейшее замешательство. Не выдержав словесной диареи несравненной Юлианы по поводу Кристофера, я «попросила» ее замолчать и углубилась в более подробное ознакомление.

Макс просто сошел с ума. Я в этом воочию убедилась, начав разбираться в документах. Он действительно собирался продать Кристоферу контрольный пакет акций. Тем самым он передавал в собственность всю нашу туристическую контору. И если с последним фактом я более или менее смирилась, то, увидев цену нашей компании, на некоторое время потеряла дар речи. Максим просил за «Максикрис» совершенный бесценок.

Да любой налоговый проверяющий забракует легальность этой сделки!

Хотя дальнейшее изучение бумаг привело меня в еще большее смятение. Все документы были в порядке. Проведенная оценка имущества не вызывала сомнений. Аудиторское заключение гласило (сквозь строки, естественно), что наше предприятие – без пяти минут банкрот и что оно не в состоянии покрыть долги, что оно не может привлекать денежные средства, и заключать договора ему совершенно невыгодно, потому что мало кто с нами будет сотрудничать. Даже кредит ни один банк нам не выделит, поскольку нам нечего будет оставить в залог.

Не веря своим глазам, я набрала телефонный номер Макса.

– Как ты можешь мне это объяснить? – зло спросила я, когда на том конце все-таки взяли трубку.

– Кристина, успокойся, – Макс сразу понял, о чем я говорю, и совершенно не удивился.

– А я спокойна, – все тем же тоном ответила я. – И как давно ты принял решение не отсылать мне правдивые ежеквартальные финансовые отчеты? Что за Пушкарева составляла их? Даже не знаю, мне стоит просить Криса ее уволить или повысить в должности? Это ведь и моя фирма, Макс! – перейдя на более гневный тон, сказала я. – Если бы ты только попросил меня вернуться, такой ситуации не произошло бы. Моя работа заключается в том, чтобы предотвращать такое!

Максим молчал, видимо, давая мне высказаться.

– Поэтому ты завышал мне ставку дивидендов? – спросила я. – Чтобы я не задавала вопросов по этому поводу?

– Тин!

– Что?! Я продаюсь, но это переходит все границы, – процедила я.

Мое терпение подходило к концу.

– Мало того что ты продал наше детище, так тебе еще не хватает смелости признаться в том, благодаря чему это произошло! Теперь мне придется устроиться в «Максикрис», чтобы устранить эту… нелепость. И знаешь, что я сделаю в первую очередь все-таки? Я буду настаивать, чтобы Крис уволил нашего главного бухгалтера и сменил штат менеджеров и экономистов. Они совершенно никчемные специалисты.

– Тин, не преувеличивай, мы сможем…

– Мы сможем? – перебила я босса. – Насколько я понимаю, такого понятия, как «мы», уже нет. Это уже далеко не твоя и далеко не моя фирма.

Повисла небольшая пауза.

– Слушай, не надо так со мной. Во-первых, Кристофер может поднять компанию, и он сам решил взять тебя на работу.

Я хмыкнула. Не было ничего удивительного, ведь Крис давно хотел быть ближе ко мне.

– Не нужно было доводить ситуацию до такого состояния, – тем же тоном ответила я. – С каких пор ты стал безграмотным в финансовых делах? Тот человек, что на пикник фирмы насчитал мне мои вложения в прибыль, так лажанулся в вопросах собственной экономики.

– …Во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжил он, – твои дивиденды будут по-прежнему регулярно поступать на твой счет.

– Вот заладил ты про мои дивиденды!

– Ты отказываешься от них?

Этот вопрос остудил мой пыл.

– Нет, ну…

– Вот и славно. И, в-третьих, иди, наслаждайся концертом и заключай эту долбаную сделку. А о деталях мы поговорим у меня в офисе. Идет?

– А что тут обсуждать, Макс? Теперь даже я за то, чтобы ты продавал компанию. Боюсь, только Кристофер может вытащить фирму из такого плачевного состояния. Хоть я и не доверяю ему до конца, свое дело он знает. Как бы через годик-другой он преумножит доходы, – я задумалась, прикидывая, – в пять, а то и в шесть раз.

– Не думаю, что он настолько хорош, – я почти видела этот скептический взгляд Максима.

– Конечно, – бросила я. – Ты ведь привык мерить всех по себе.

– А вот это уже оскорбление, Тин!

Я горько усмехнулась.

– Как скажешь. Если хочешь поговорить, то в понедельник, может быть, я выслушаю тебя.

– Хорошо, – ответил он и положил трубку.

Я зло возвела глаза к потолку. Это было невозможно и невыносимо. Меня кинули, завуалировав это довольно топорным способом. Да, Максу редко удавались красивые жесты.

Как это могло называться?

У меня в голове не могло уложиться, как с такой суммой долга фирма умудрялась сохранить неизменной сумму дивидендов. Она не уменьшилась ни на копейку. Конечно, в документах значились суммы кредитов, но они не покрывали выплат акционерам. Хотя сделки, совершаемые на бирже, могли составить такие суммы, но для того, чтобы понять эти вещи, мне нужно было немного больше времени, чем пятнадцать минут. Еще стало понятно, что у предприятия просто не было прибыли. Тут и считать нечего.

Я закрыла глаза. Такой разбитой и опустошенной я себя давно не чувствовала!

Проститутка! Отымели и швырнули в лицо деньгами.

И я взяла.

А грязь не смыть.

А кто виноват? Только я сама, потому что безоговорочно верила в порядочность Максима и его отчеты.

Моя самооценка еще пыталась кричать, что я не виновата в том, что деньги заслонили мне восприятие и что ситуация иногда выходит из-под контроля…

Так нет же. На смену жалости к себе очень быстро пришло самобичевание. Мне хватило ума вложить свои деньги в предприятие, не уследить за утечкой денежных средств и пойти на поводу у Максима. В итоге мы продаем фирму, в которой я была не последним человеком. Просто нельзя забывать, что в бизнесе не бывает полного контроля. А еще нельзя забывать избитую, как мир, фразу, что хочешь сделать все качественно – делай все сама. Недаром в меня родители вдалбливали это на протяжении многих лет.

Я вздохнула. Решение пришло мгновенно. Я подпишу все необходимые документы. Только прежде во что бы то ни стало докопаюсь до истины.

Я возвела глаза к потолку, заметив, что на меня выжидательно смотрела Юля и улыбалась. Сейчас, как никогда, мне хотелось ударить ее по силиконовым губкам.

Она протянула мне билет.

– Ложа? – удивленно прочитала я.

– Ну, Крис не скупится на подарки своим любовницам, – усмехнулась Юля.

Видимо, она очень вовремя заметила недоброжелательные искорки в моих глазах, поэтому очень быстро ретировалась.

А я так надеялась оттаскать ее за волосы. Заодно бы и выпустила пар.

****

Я была невероятно взволнована, отдавая вещи в гардероб. Помимо вороха мыслей в голове, меня наверняка ожидало еще несколько сюрпризов. Что же готовил мне этот жгучий брюнет? Не сильно разбираясь в театральных порядках, я подозревала, что больше никого, кроме нас, в ложе не будет. Или я на это надеялась?

Сначала дело. А потом все остальное. Зная повадки Кристофера, во «всем остальном» можно было не сомневаться.

Встряхнув головой, я отогнала лишние мысли.

Пройдя мимо неработающих эскалаторов, я стала подниматься наверх по немного непонятно расположенным ступенькам. Если мне не изменяла память, вход в нужную ложу находился на этаже амфитеатра. Или все-таки балкона?

Так второй или третий этаж?

Второй пролет встретил меня прекрасным панорамным видом на стеклянные окна во всю высоту помещения. Вообще, великолепие залов меня всегда восхищало. Эти начищенные до блеска кафельные плитки, такие же блестящие поручни, аккуратные ступеньки, изящные двери… С точки зрения обывателя, это красиво. Вот если бы еще в них не чувствовалось совдеповщины: неработающих эскалаторов и того, что я не могла объяснить самой себе. Может, я помнила еще те старые концертные залы, а может быть, просто наслышана об изнанке таких заведений от подруги, которая работала в театре. Или от друга – столяра, который делал сюда двери. Такого рода заведения все одинаковы. Если они государственные.

Все же Дворец Республики был красивой оберткой, прикрывающей множество изъянов. Это, словно, наливное яблочко с червячком внутри. Не видным до тех пор, пока не надкусишь. Слава богу, я пришла сюда не надкусывать.

Поплутав по закоулкам и несколько раз пробежавшись по этажам, я наконец-то нашла необходимое место.

Кристофер встретил меня у входа в гостевую ложу. Он медленно окинул взглядом мой выходной костюм: легкую черную кофту-поло с необходимой глубины вырезом, посеребренную мелкими стразами, черные брюки, чье украшение сливалось в единую картину с верхом, сапожки на небольшом каблуке. Ненадолго остановил взгляд на обнаженной шее, на которой красовался кулон в виде серебряного цветка на серебряной цепочке, а потом чуть ниже, видимо, оценивая глубину декольте. Сомнений не было, Крис уже раздел меня взглядом. И коварный огонек в своих зеленых глазах он прятать не собирался.

Я не осталась в долгу, обратив внимание на его внешний вид. Заманчиво расстегнутая верхняя пуговица черной атласной рубашки, за которой скрывались соблазны крепкого загорелого тела, черные брюки без стрелок, хорошо начищенные туфли. Вся одежда была прекрасно сшита, наверняка под заказ, и стоила немалых денежных средств. Он выглядел дорого и «вкусно».

Крис открыл двери и, как истинный джентльмен, поцеловал мне руку и пропустил вперед.

«Начинается», – подумала я.

В ложе было еще несколько человек. Девушки, которой Крис помогал выйти из «мерседеса», не было. Мне почему-то стало спокойнее.

Кристофер сделал приглашающий жест, указывая мне на мое место. Оно было третьим от стенки. Его место, как я предполагала, было самым крайним. Так и есть, мужчина сел рядом, сразу отсекая для меня возможность к отступлению, поскольку с другой стороны расположилась тучного вида женщина.

– Я рад приветствовать вас на выступлении Венского Штраус-оркестра под названием «Король вальса», – заявил Крис таким тоном, словно он представляет моему вниманию самого Папу Римского. – Давно не виделись, Тин, – легкая искренняя улыбка коснулась губ Кристофера, преобразив его лицо.

– Спасибо. Я тоже рада тебя видеть. А где твоя новая подружка? – улыбнулась я.

– Ты ревнуешь? – ослепительно улыбнулся мужчина, демонстрируя два ряда белоснежных зубов.

Я вздохнула.

В следующее мгновение лампы на потолке стали гаснуть.

– Да мы почти опоздали, – произнес Крис.

На сцене появился дирижер со смычком вместо дирижерской палочки в одной руке и со скрипкой – в другой. Он поприветствовал нас на ломаном русском языке с жутким акцентом. На это приветствие зал отреагировал бурными овациями.

Кристофер наклонился ко мне и прошептал.

– Это Питер Гут. Он, поддерживая традиции семьи Штраусов, сам будет играть на скрипке и дирижировать смычком.

– А ты лично с ним знаком, что ли? – прищурилась я.

– Все может быть, – лукаво улыбнувшись, таинственно ответил мужчина.

Питер Гут рассказывал, как он рад нас видеть в этом зале. Его довольно длинное повествование слегка коснулось биографии замечательнейшей семьи Штраусов. Во время монолога на сцене появились музыканты и сели на свои места. Потом дирижер объявил первое произведение, и в большом зале зазвучала тихая музыка. Она разлилась по сцене нежным звучанием, превращаясь в быструю польку.

– Крис, – прошептала я ему на ухо. – Как называется эта мелодия? Честно сказать, я плохо понимаю то, что говорит дирижер.

– Полька «Трик-трак» – ответил он и протянул мне программку.

Значит, я все услышала правильно.

– И, кстати говоря, Натали мне не подружка.

Вероятно, он имеет в виду девушку, которая приехала с ним. У него была манера переделывать все имена на европейский манер. Именно поэтому Максима мы зовем Максом, а меня все называют Тин.

– Как? – удивилась я, поднимая глаза от программки, которую тщетно пыталась рассмотреть. – Она ездит на твоем «мерседесе», и ты… – я запнулась.

– Ну? Что ты хотела сказать? – спросил он, кладя свою руку на кресло за моей головой, наклоняясь ближе ко мне.

Мне тоже пришлось приблизиться почти вплотную к Кристоферу, потому что соседи недовольно шикнули на нас.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Не сплю ли я с ней? – усмехнулся Крис. – С каких пор тебя это волнует?

Я смутилась, благо некоторая темнота не позволила ему это разглядеть.

К разговору о его подружке мы больше не возвращались, как и не начинали других разговоров, благоразумно решив, что все-таки стоит послушать концерт.

Музыка звучала то в ритме вальса, то в ритме польки, то превращалась в мелодию, способную перевернуть весь внутренний мир, и ни разу не оставила меня равнодушной. Несколько веселых ситуаций разбавили серьезность концерта. Сначала мне это не понравилось. В конце концов, думала я, мы все сюда пришли наслаждаться музыкой, а не смеяться, словно это вечер юмора. Но потом я перестала раздражаться и начала по-настоящему отдыхать. На сцену несколько раз выходили парень с девушкой, которые сливались в одно целое с мелодией, плыли в ее ритме, растворяясь в многообразии нот. Затем появилась женщина в великолепном платье, с сильным оперным голосом и запела с таким воодушевлением, что я словила себя на том, что по моей щеке катится слеза. Но вот она вышла на сцену в костюме крестьянки, изображая пьяную, и хохотала так, что тряслись стены! Зал был в восторге от ее перевоплощения! В руках у дамы была бутылка с пивом. Она вешалась на дирижера, потом спустилась в зал, заигрывая с первыми рядами. По дороге она растеряла свою обувь и, совершенно босая, залезла на сцену, минуя ступеньки.

Мы долго ей аплодировали.

Затем снова заговорил Питер Гут и ознакомил нас с продолжением программы.

Я с упоением слушала произведения.

Довольно скоро начался антракт. Так бывает со временем: когда ты чем-то наслаждаешься, действительно наслаждаешься – время летит незаметно. И так бывало, когда мы проводили время с Кристофером в беседах.

Крис принес два кофе, и мы разговаривали о концерте, делясь впечатлениями и обсуждая танцоров, музыкантов и акустические особенности зала.

Во втором действии нас поджидало еще несколько смешных ситуаций. Например, меня рассмешило, что осветитель направил прожектор на подсобного рабочего, который вышел на сцену только за тем, чтобы забрать микрофонную стойку. Нелепая ситуация длилась несколько секунд. Рабочий сцены замер, понимая, что к нему прикованы все взгляды пришедшей на концерт публики.

Самым последним произведением был известнейший «На прекрасном голубом Дунае». Публика так аплодировала, узнав первые аккорды, что вступление пришлось повторить дважды.

Таких нежнейших звуков я не слышала в своей жизни, наверное, с детства. Музыка звучала, она вливалась в меня, бросая и поднимая. Она звучала во мне. Она не могла существовать без меня так же, как и я не могла существовать без нее.

Когда произведение кончилось, зал не давал возможности уйти оркестру. Аплодисменты не стихали. Все аплодировали стоя. Мы не могли отпустить музыкантов, потому что стали частью этого большого, грандиозного звучания. Оно перевернуло в нас все. Оно разбудило самые запрятанные чувства. Мы не хотели смиряться с тем, что концерт закончился.

И оркестр сыграл. Они исполнили фрагмент из оперетты «Летучая мышь». В это действо втянули всех. Мы топали ногами и хлопали в ладоши, следуя ритму, как дети, поддаваясь указаниям Питера Гута. Это все происходило с таким щемящим восторгом, что нам сыграли на бис еще два произведения. Потом на сцену вышли дети из зала. У одного мальчонки был день рождения, и ему выпала честь дирижировать оркестром. Он исправно водил смычком четыре четверти. Сам дирижер собрал толпу из самых маленьких, и они веселой вереницей, пританцовывая, прошли по рядам.

Но все заканчивается. Как бы мне ни хотелось продолжения, концерт был завершен. Казалось, что я без устали могу слушать снова и снова эти волшебные звуки. Мне не хотелось, чтобы это чудо заканчивалось. Поэтому мы с Кристофером аплодировали до тех пор, пока не заболели ладоши. К тому времени в ложе никого не осталось.

– Мы же никуда не торопимся, – оглянувшись, заметил Крис.

Я слегка замялась. Озорной огонек в его глазах предупреждал меня, что нужно вести себя осторожнее.

– Нужно идти по делам? – спросила я.

– Как ты можешь сейчас думать о деле, Тин? – удивился мужчина. – После такого прекрасного концерта.

– Заметь, – усмехнулась я. – Это не моя прихоть.

– Да, – Крис задумчиво склонил голову. – А может, пойдем в Byblos не для того, чтобы сверять бумаги, а просто посидим, выпьем, покурим кальян, как в старые добрые времена. Продолжим расслабляться. Зачем спешить? Тем более представляешь, какая сейчас толкотня у гардероба?

Я тщательно избегала его взгляда.

– Значит, тем более нам пора, если ты хочешь выехать со стоянки в ближайшее время, – я обошла мужчину и направилась к выходу.

– Мне кажется или ты боишься оставаться со мной наедине? – аккуратно привлекая меня к себе за руку, спросил Крис.

Я хотела что-то сказать, но он меня опередил.

– Что это? – он был очень близко от моего лица. – Ты плачешь?

Музыка иногда на меня так влияла. Особенно сегодня. Эти мелодичные звучания, эти дети, эти чудеса, которые способны снова погрузить тебя в мир детства. Тем более, в свет я не выходила очень давно. Ни к чему скрывать, что я погрязла в работе очень глубоко за последние… несколько лет.

– Нет, это… – попыталась возразить я, но так и не нашлась, что сказать.

Мужчина достал платок и стал аккуратно вытирать мои слезы.

– Крис… – я отшатнулась.

– Ты такая напряженная, – его голос звучал мягко и успокаивающе. – Отвыкла от мужчины? Как давно у тебя был… – он усмехнулся, зная мою нелюбовь к прямым обозначениям пикантно-сексуальных вещей. – Были отношения?

– У меня сейчас довольно прочные отношения.

– Ага, я вижу, – не поверил он. – Шарахаешься от меня, как от прокаженного.

– Стоит заметить, Крис, что я знаю тебя немного лучше, чем твои временные подружки. И мне стоит от тебя шарахаться.

Крис засмеялся. Мягко, от души.

– Неужели я так сильно кусаюсь? – улыбнулся он.

Его улыбка была волшебной, завораживающей. Мне всегда было сложно контролировать свои эмоции, когда он так искренне улыбался. И он знал это. И всегда этим пользовался.

Я тоже не смогла сдержать улыбки.

– Пойдем уже. Нам следует завершить сделку, – попросила я.

– Раз ты так хочешь, – пожал плечами Крис.

Огонек в его глазах свидетельствовал о том, что ему сейчас вовсе не до сделок.

****

На лестнице мы застряли в людской пробке. Она медленно ползла по ступеням, нехотя двигаясь в сторону гардероба.

– Мне так не понравились эти танцоры, – говорила одна женщина другой прямо перед нами.

– Почему? – спросила ее собеседница.

– Отвратительная хореография. Кто ставил эти танцы? Они не чувствуют ритм, а двигаются… Пффф.

Я деликатно улыбнулась. Есть люди, которым лишь бы критиковать, вместо того чтобы наслаждаться. Хотя, если ты разбираешься, сложно не видеть недочеты.

Добравшись до гардероба, мы долго не могли забрать нашу одежду. Когда же наконец мы оделись и вышли на холодный вечерний воздух, мороз тут же принял нас в свои колючие объятия. Глянув на еще одну пробку на выезде с парковки, Крис предложил пешком дойти до ресторана, который был всего в половине квартала от места, где мы находились. Я была не против.

Лавируя между машинами, мы быстро добрались до теплого помещения.

Зайдя внутрь, мы направились в зал для некурящих, проигнорировав кальян-зал, и расположились за столиком. Большое помещение было довольно уютным, но стулья на чугунных ножках с такой силой скрипели по кафелю, что звук резал по ушам, и мне вообще не стоило шевелиться, чтобы не создавать лишнего шума. В таком спокойном месте хотелось соблюдать тишину, особенно учитывая, что музыка еще звучала в моей памяти.

– Не желаешь ли шампанского или вина? – спросил Крис, когда мы сели за столик.

Я прекрасно помнила, что нам предстоит обсудить сделку, и мне не хотелось бы затуманивать мозги алкоголем. Но, несмотря на предстоящее важное дело, я все-таки согласилась на вино, пообещав себе, что не буду напиваться. Хотя очень сильно хотелось, поскольку Макс позаботился о моем нынешнем состоянии. Такого рода противоречия одолевали меня несколько минут, а воспоминания о прекрасном концерте быстро стирались, в преддверии предстоящих переговоров.

Крис заказал белого вина, а я достала бумаги из портфеля, который передала мне Юля.

– Может быть, ты голодна? – участливо спросил мужчина таким тоном, что мне показалось, будто он имеет в виду совсем не котлеты.

– Нет, спасибо.

Мы еще долго не могли разговаривать о делах. Вспоминая концерт, мы обменивались впечатлениями, попутно Кристофер сыпал в мой адрес очень завуалированными комплиментами. Только через некоторое время, за полчаса до закрытия, наш разговор наконец коснулся сделки.

Спустя еще некоторое время, сверив документы и устав выяснять отношения, мы благополучно зациклились. От выпитого алкоголя стало жарко. Крис расстегнул еще одну пуговицу на своей рубашке и уже выглядел несколько устало, а я периодически ходила в дамскую комнату умыться. Голова, тем не менее, еще пыталась соображать. Я вменяла Кристоферу в вину то, что он купил компанию, пользуясь ее неблагополучным состоянием. Я была обижена, и мне хотелось кому-нибудь потрепать нервы. С Максом это не получилось, поэтому я решила попить кровь у Кристофера. При этом я прекрасно понимала, что именно Крис – последняя надежда нашей фирмы.

– Пойми ты, – увещевал Кристофер. – Компанию мог купить кто угодно. Просто я слежу за рынком. Мне подвернулся удобный случай, и я им воспользовался. Ты же ничего не потеряла.

– Я потеряла свои восемь процентов акций. Ты выкинул меня из совета директоров.

– Так вот в чем дело? – усмехнулся Крис.

– Именно в этом. Это несправедливо. Я вложила в «Максикрис» всю себя, – упрямо повторяла я свои доводы. – Название носит часть моего имени. И вот теперь я никто.

– Почему же? Ты завтра получишь новую должность в моей компании с возможностью свободного посещения…

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Крис.

– Ну, все не так плохо. Зато теперь название фирмы будет расшифровываться не как «Максим-Кристина», а как «максимальный Кристофер».

– Твоя склонность к максимализму заставляет меня думать, что у тебя кризис среднего возраста, – устало усмехнулась я. – Рановато что-то. И все-таки, Крис, почему ты?

Мужчина пристально на меня посмотрел.

– Я тебе уже сказал.

– А я тебе не верю.

– Какая ты дотошная, Тин. Как можно так относиться к делам?

– Насколько я понимаю, только французы, а у тебя именно такие корни, могут настолько поверхностно относиться к бизнесу, что заключают важнейшие финансовые сделки в промежутках между разговорами о погоде.

Кристофер восторженно кивнул, оценивая комплимент.

– В этом нет ничего плохого, – сказал он. – Просто умелое сочетание приятного с полезным.

Я деланно улыбнулась. Он продолжал.

– Слушай, давай подпишем эти бумаги. А если ты намерена сидеть и сверять эти цифры до утра, то я предлагаю переместиться в более уютную обстановку. Или нас просто выгонит эта милая, но уставшая дама, – он кивнул в сторону девушки, которая уже долгое время поглядывала на часы и на нас.

– Например, к тебе домой, – съязвила я.

– Заметь, ты сама это предложила, – Крис вскинул бровь, а мне пришлось сдержать эмоции.

Всегда нравилось, когда он так делает. Это был жест и ценителя, и скептика, и циника, и утонченного аристократа одновременно.

– Размечтался, – скептически заявила я. – Продолжим здесь. У нас еще есть пара минут. Максим манипулирует мной, как марионеткой. И это проблема. А ты все об одном и том же. Перестань думать о сексе хоть на минуту.

– Могу и на две, если ты так просишь, – улыбнулся Крис. – А ты заметила, что я не затрагиваю неприятную тебе тему уже, – он театрально взглянул на часы, – около часа? Или двух? Не важно?

– Ладно, подписываем, – сказала я. – Надоело!

– Кристофер! – прокричал кто-то совсем над ухом.

Я поморщилась.

– Марк! – встал со стула Крис и протянул руку человеку, который остановился около меня. – Позволь я вас познакомлю. Марк, эта великолепная шатенка – Кристин… Кристин, этот олух – мой бывший компаньон Марк.

– Какой контраст! – заметила я и выдала свою дежурную улыбку. – Очень приятно!

– И мне тоже очень приятно, – Марк наклонился и поцеловал мне тыльную сторону ладони.

«Господи, одни джентльмены-иностранцы», – подумала я и поставила свою последнюю подпись.

– Я вижу, вы заняты. Думаю, я помешал, – немного замялся мужчина.

– Нет. Нисколько, – успокоила я нового знакомого и заинтересованно посмотрела на него. – А вы почему решили посетить наш маленький городок? По делу или проездом?

– Проездом по делу, – почтительно склонился мужчина и сел за наш стол, следуя пригласительному жесту Кристофера и игнорируя раздраженный взгляд официантки.

– Марк занимается экологически-ювелирным туризмом, – пояснил Крис.

– Это как? – не поняла я.

– Кристофер преувеличивает, – усмехнулся мужчина. – Если уж совсем просто – археолог-оценщик.

– Как интересно, – оживилась я. – И что вы исследуете сейчас? У нас? Насколько мне известно, в нашей стране мало чего ценного.

– Ошибаетесь. Вот вы, например.

Какой дешевый прием!

– Аккуратнее, Тин, – послышался голос Кристофера. – Он так завлекает девушек.

– Учту, спасибо, – кивнула я, усмехаясь. – Ну и как бизнес? – я снова обратилась к Марку. – Наверняка это довольно прибыльное дело.

– Не то слово, – рассмеялся Марк.

– Ладно. Не буду вам мешать, – я сложила подписанные бумаги в папку, протянула ее Кристоферу и встала.

– Кристина, ты нам не помешаешь, – сказал Крис.

– И все-таки я не хочу вас отвлекать, – улыбнулась я и отошла за барную стойку, потому что по меньшей мере начала чувствовать себя неловко.

Я думала о том, почему Макс решил продать компанию. Почему он не взялся поднимать «Максикрис» сам? Пусть он не был великим экономистом и грамотным финансистом, но попробовать-то стоило. Тем более, я знала Максима очень давно и с уверенностью могла сказать, что его единственная страсть – это его работа. Он нигде так не горел, он ни во что так не вкладывал душу. А сегодня он продал нашу компанию. И кому?

Мысли текли вяло. Выпитое вино мешало сосредоточиться. Я знала, что оно всегда было коварным, как и любой алкоголь, в принципе.

Может сегодня стоит, наконец, расслабиться? Я несколько лет пахала на поле большого бизнеса без передышки и отпусков, держа себя в ежовых рукавицах. Могу я хоть один вечер побыть охмелевшей?

«Правда, компания опасная сегодня», – обернулась я, бросив беглый взгляд на Кристофера.

Я размышляла и делала вид, что рассматриваю барную стойку.

Мысли постепенно перетекли на «опасный объект». Он непременно еще раз подойдет ко мне. Упустить такую возможность мог либо последний трус, либо круглый дурак. Крис не был ни тем ни другим.

Да и хотя бы просто потому, что я сейчас с ним, все же.

Пытаясь вчитаться в чайную карту, стоявшую на барной стойке передо мной, я не сразу заметила, как знакомый аромат дорогой туалетной воды приятно защекотал мой нос.

– Тебя подвезти? – осведомился Крис.

– Ты собираешься сесть за руль? – удивилась я.

– Я не настолько пьян, – надулся Крис. – Нет, я, конечно, могу вызвать нам такси, если ты боишься сесть со мной в мою машину.

Я пристально посмотрела на Криса.

– Нам? Ты подвезешь меня домой? – невинно спросила я.

Он развел руками.

– Не совсем. Ты же хочешь знать, в чем смысл сделки? Как мне показалось, объяснениями Макса ты не удовлетворилась. Да и кальян мы так и не покурили.

Я усмехнулась.

– А ты уверен, что это не очередная уловка, чтобы просто затащить меня в постель?

– Я уверен. Но если ты хочешь этого, то я не против.

Я подняла бровь.

– Мне домой пора.

– Эта субботняя ночь еще не закончилась. И что-то мне подсказывает, что она принесет еще немало сюрпризов. Мы можем поехать ко мне и… – он на мгновение задумался, чему-то усмехнувшись одним уголком губ, – я покажу тебе то, что завтра перейдет во владение Макса.

Он выдержал паузу, пока я смотрела на него.

– Ты же хочешь знать, на что променял Макс свою любимую контору?

– Я знала, что ты что-то знаешь!

Он хмыкнул.

– Поехали?

Интерес победил опасность быть соблазненной, и я на свой страх и риск села в его черный Mercedes CLK 230.

 

Глава 3

Квартира Кристофера находилась на окраине города в прекрасно раскрашенном многоэтажном доме. Апартаменты, по-другому их не назвать, были угловыми, и, войдя в прихожую, я поняла, что где-то должен находиться внушительного вида полукруглый балкон. Прямо по курсу расположился большой зал. Из коридора открывались взору кремовые тона интерьера, мягкая мебель и журнальный столик из черного стекла. Чуть левее в зале стояла большая акустическая система. Плазменный телевизор расположился на стене между двумя дверьми, одна из которых вела в спальню, вторая – в кабинет. На стенах висели самые разнообразные картины, по углам – большие вазоны и панно с причудливыми растениями и пальмами. Звук шагов утопал в толстом ворсе бежевого персидского ковра. Свет в помещении был организован таким образом, что создавалось впечатление, будто светятся сами стены – присутствовала иллюзия некой воздушности помещения. При этом ни одного светильника не видно. Прямо напротив коридора – огромное окно на всю стену, завешенное атласными гардинами бежевого цвета. Из-под карниза также выбивался приглушенный свет. Справа от коридора была большая кухня и дверь в ванную.

Эта квартира поразила меня своим вкусом и выверенным расположением вещей. Да, Крис не отказывал себе ни в чем. Все было удобно и все под рукой, все красиво и стильно.

– А где большой черный кожаный диван? – усмехнулась я, маскируя удивление.

Кристофер улыбнулся.

– Тин, ну куда тут черный диван! Посмотри вокруг!

– А я-то думала, что у такого ловеласа, как ты, он обязательно должен быть.

– Это стереотипы.

Я с улыбкой кивнула и проскользнула в спальню, единственную комнату с открытой дверью.

– Сразу так? – наигранно удивился Крис.

Спальня была похожа на футбольный манеж. На большом окне висели занавески из воздушного тюля, обрамленные легкими гардинами бордового цвета. В тон им на полу лежал еще один персидский ковер. Стены были цвета кофе с молочными прожилками. У стены стояла большая кровать с атласной накидкой цвета спелой вишни, а недалеко от нее – кресло без подлокотников. Все. Больше никакой тяжестью пол обременен не был. Ни тумбочек, ни цветов, лишь пара прикроватных столиков да встроенный шкаф, который я и мебелью назвать не рискнула бы.

Да, спальня тоже отличалась выверенным стилем и напоминала помещение для занятия любовью, нежели место, где просто спят.

Я развернулась, чтобы выйти из комнаты.

– Уже уходишь? – разочарованно спросил Крис, перегородив мне выход. – Не проверишь матрас на мягкость, не дотронешься до постельного белья, не залезешь руками под подушку?

В глазах Криса плясали озорные огоньки.

– Увольте! Или ты думаешь, что мне хочется знать о Кристофере Лоньере все? – спросила я, хотя свое мнение о его гнездышке уже составила.

– А разве тебе не любопытно? – его руки обвились вокруг моей талии.

– Крис, я совсем не за этим сюда пришла.

– Ммм, – он секунду раздумывал, затем облизнул губы. – Результат сделки.

– Точно, – кивнула я, вернув его с небес на землю.

– Тогда жди меня в кухне.

Он отстранился, выпуская меня из спальни, а заодно и из своих объятий.

Я прошла в большую комнату, соединенную с залом большой аркой. На кухне удивило теплое кафельное покрытие. Прямо напротив входа стояли мягкий уголок и стол из лакированного бука. Точно из такого же дерева был кухонный гарнитур. Остальной стандартный набор бытовых приборов для любой кухни присутствовал: газовая плита, холодильник, раковина. Но бросалось в глаза не это… Справа от входа заворот делала начищенная до блеска барная стойка. Возле самой стены она завершалась тонким встроенным холодильником со стеклянными дверцами, за которым прятались всевозможные алкогольные и безалкогольные напитки.

Прекрасный вид на тихий парк открывался из окна комнаты. Мы были на двадцать первом этаже. Морозный воздух дрожал, искажая далекие огни кольцевой автомагистрали. Во дворе была тишина. Ни шумных машин под окном, ни заводов, создающих смрадную копоть. Хотя какой-то завод был виден, но довольно далеко, дополняя картину из окна небольшим индустриальным штрихом. Длинная полоса дыма выплевывалась из длинной трубы и лениво тянулась с севера на юг.

Свет на кухне я не включала, поэтому темнота позволила мне увидеть отражение Криса в окне. Он остановился, прислонившись к арке плечом.

Крис уже привел себя в надлежащую форму завоевателя. Куда-то делась усталость. Теперь он выглядел элегантно и немного развязно. Крис вышел на охоту.

Конечно!

Он был на своей территории и чувствовал себя уверенно.

В одной руке он держал небольшой сверток, а в другой – на четверть полный стакан. Содержимое его явно было покрепче вина. Видимо, коньяк или виски.

– Почему ты не включила свет? – прозвучал тихий голос Криса.

– Я пытаюсь разглядеть, что видно у тебя из окна.

– Красиво, правда? Может, выпьешь еще вина? Или дама хочет что-то покрепче?

«Дама», – отметила я про себя. Он все еще не был настроен на серьезный разговор.

Я повернулась к Кристоферу.

– Дама бы с удовольствием выпила кофе и перешла бы к делу.

– Не собираешься спать этой ночью? – поднял бровь мужчина.

Я вздохнула.

– Мне еще домой надо добраться как-то.

– Я тебя никуда не гоню, – не отрываясь взглядом от моих глаз, сказал он.

– Откуда у тебя силы на флирт? – не выдержав его откровенного взгляда, я отвела глаза. – Час ночи. Я с ног валюсь.

Крис улыбнулся и принялся за приготовление кофе.

– Что в пакете? – спросила я.

– То, что тебя интересует.

Он протянул мне сверток.

Я села спиной к окну. Получилось, что арка в зал оказалась передо мной. Моему взору предстала открытая дверь в спальню и край журнального столика из черного стекла в большой комнате.

Я сорвала бумагу, и моему взору открылась какая-то нелепая статуэтка. Делая вывод из довольно приятных тактильных ощущений, она, судя по всему, была из глины. Но дальнейшее ее исследование стало не таким приятным. Это была голова, потрескавшаяся от времени, или от падения, или выполненная так просто для антуража. Цвета старого камня, она являла собой совершенно фантасмагоричное зрелище, учитывая и вид, и положение вещей. На темечке головной убор, вроде тех, что используют индусы, перенося предметы на голове, но, отдавая дань культуре, я изменила свое мнение, придя к выводу, что это наверняка шлем или шапка. Уши, опять-таки, как принято у индусов, большие, с сережками, вставленными в мочку уха так, что вызвали бы нездоровое его расширение, будь это живой человек. На лбу, как принято в древнем Египте, нечто напоминающее клюв бога Гора. Узко посаженные глаза, широкий нос и рот, в котором что-то находилось. Судя по цвету, это камень, но можно было сказать, что это язык. Только почему он черный? В общем, она являла собой отвратительное зрелище.

– Это шутка? – спросила я, глядя на Криса.

– Это не шутка, это – статуэтка, – улыбаясь, он пожал плечами и поставил возле меня кружку горячего кофе.

– Нет, Крис, скажи мне, что это шутка. Или ты, или Макс подшутили так надо мной?

– Я вижу то же, что и ты. И поверь, нахожусь в таком же недоумении.

– Я не наблюдала за тобой склонности к археологии. Но из какой пещеры ты ее достал? Индия?

– Мне ее передали.

– Кто?

– Я ее не знаю. Она пришла и сказала, что товар я могу получить в такой-то ячейке в таком-то хранилище. Потом я должен сверить бумаги и подписать их. За это я получаю «Максикрис».

– Бред какой-то! И ты, конечно же, поверил на слово. И не стал интересоваться тем, что это за товар, кто эти люди и почему они решили именно так?

– Конечно, Тин! Я человек доверчивый и не стал противиться удаче, что идет ко мне в руки сама.

Я устремила на Криса испепеляющий взгляд:

– Не ерничай!

– А ты про кофе не забывай.

– Ты мне расскажешь или нет сегодня, в чем дело! Я приехала к тебе домой не для того, чтобы ты надо мной издевался.

– Если ты не перестанешь меня перебивать, то, возможно, я смогу попробовать. Предлагаю тебе, наконец, попробовать кофе. Он исключительно вкусный. Пей и наслаждайся рассказом.

****

Тем не менее Кристофер сосредоточенно размешивал сахар в чашке и явно никуда не торопился. Я, терпеливо ожидая, пригубила кофе. Он действительно был просто отличный.

– Сахара достаточно? – спросил Крис.

– Да, спасибо.

– Эта интрига началась очень давно, – начал он. – Скажем так, много лет назад. Тогда Макс только делал попытки открыть свое дело. Я же в те времена мог не жаловаться на отсутствие денег. Макс тогда крупно влип, задолжав одним не совсем честным людям неприличную сумму денег.

Я фыркнула.

– Есть люди еще более нечестные, чем ты?

Крис скривил недовольную гримасу.

– Я ему немножко помог тогда, и Макс эту неприличную сумму денег стал должен мне. Он честно выплачивал ее на протяжении последних лет. Но, видимо, ему надоел скучный ритм его никчемной жизни. Ты же знаешь, у Макса хобби периодически рыть себе могилу. И он снова решил вляпаться в неприятности.

– Я никогда не думала, что у Макса могут быть неприятности. Он всегда был осторожен.

– Он никогда не представал перед тобой в этом свете? Странно. Значит, ты его плохо знаешь.

– Я знаю Макса лучше, чем ты думаешь.

Этой фразой я заслужила заинтересованный взгляд Кристофера.

– Ладно! Что дальше? При чем тут эта… – я махнула рукой в сторону разорванного свертка. – Эта нелепость?

– Статуэтка – это древний артефакт эпохи майя, а не Индии, как ты предположила. Эти предметы становятся довольно ценными в преддверии 2012 года.

– О, я тебя умоляю, Крис! Неужели ты хочешь сказать, что Макс втянут в этот бред с концом света, с которым все носятся?

– Не совсем. Он тоже всего лишь марионетка.

– Подожди, – я задумалась. – То есть ты хочешь сказать, что Макс по уши в долгах, и поэтому он продает тебе компанию, чтобы выкупить у тебя эту статуэтку, которую тебе передала прекрасная незнакомка? Потом, получив эту статуэтку, он продает ее, получает деньги и… о боже! – театрально удивилась я. – Он не сможет выкупить у тебя компанию назад, потому что должен деньги тебе. И он их отдаст. А ты их возьмешь. Поправь меня, если что-то не так.

– Не совсем так, но ход твоих мыслей мне нравится.

– Какое отношение к тебе может иметь прекрасная незнакомка и почему она передала тебе эту статуэтку? – продолжала рассуждать я. – Ты ей заплатил, а чтобы скинуть цену, наверняка переспал.

– Почему, если дело касается женщин, я обязательно должен с ними спать? – довольно брезгливо спросил Кристофер.

– В этом весь ты, – пожала плечами я.

– А если они не так прекрасны?

– Ну, с Юлианой ты же спал.

– Так, – протянул Крис и пристально на меня посмотрел. – Переходим на личности. Она, между прочим, не так плоха, как кажется.

– О! Я не спорю, в постели она наверняка искусница и кудесница, – я начала раздражаться, понимая, что в данный момент мы ведем совершенно беспредметный разговор (и неужели я ревную?).

– Тин, – сказал он тихо, но строго. – Ты забываешься.

– Запретная тема, да? Так вот что я тебе скажу, Кристофер. Я не верю ни единому твоему слову. Ни про статуэтку, ни про долги. В 2010-м, конечно, многие захотят заработать денег на тщательно пропиаренном конце света. И я не сомневаюсь, что ты – не исключение. Но я тебе не позволю держать меня за круглую дуру.

– Я когда-нибудь тебя унижал?

– Тогда почему ты мне так нагло врешь?! Последние несколько часов твои новые аргументы не совпадают с предыдущими. Плюс ко всему ты решил очернить Макса.

– А тебя не задевает, что он решил посвятить Юлю в дела последней сделки больше, чем тебя?

Я отвела глаза. Он попал в точку. Меня это действительно задело. Только я не понимала, зачем Крис подливает масла в огонь. Он же прекрасно видел, в каком я состоянии. Меня удручали недавние разговоры с Максом. Было ощущение, что я всего лишь пешка в какой-то очень крупной игре. К тому же моя интуиция настойчиво шептала мне, что Кристофер в курсе того, что происходит на самом деле. Меня не покидало ощущение, что меня водят за нос. Это чувство беспомощности опустошало и злило.

– Может, ты ему просто не нужна как женщина? – продолжал Крис. – И он решил тебя променять на Юлиану?

– Кристофер, твои подколки совершенно не уместны, – холодно ответила я. – Потому что, во-первых, между мной и Максом ничего нет…

– Даже рубашки? – буркнул он.

– …и быть не может.

– А было? – поднял бровь Кристофер.

– Хватит! – я позволила себе повысить голос и выдержала небольшую паузу. – Во-вторых, Юля – секретарша. Ей ничего не стоит раздвинуть ноги ради повышения по службе или получения должности. В-третьих, у нее совершенно нет мозгов. Неужели ты этого не понимаешь?

– Почему ты ее так ненавидишь?

– Ах да, я забыла. Ты же безмерно уважаешь всех своих бывших любовниц.

– Кристина! – резко бросил Крис. – Тебе не приходило в голову, что меня с Юлей может связывать нечто большее, чем просто секс?

Я раскрыла рот, но ничего не смогла сказать. Раздражение улетучилось в одно мгновение, на смену ему пришли удивление и, возможно, даже презрение. Неужели Крис влюблен в нее?

Влюблен?

Крис?

– Бизнес, Тин, – он аккуратно протянул руку через стол и, коснувшись моего подбородка, надавил, призывая закрыть рот. – Она мой информатор.

– И ты способен… ради информации? Хотя…

Крис улыбнулся. А меня одолевали довольно смешанные чувства. Я ощущала себя подопытной крысой, которую поместили в лабиринт, накачали психотропными средствами для того, чтобы она нашла выход. Или для того, чтобы помешать ей найти выход.

– Ты опасный человек, Кристофер Лоньер.

– А ты не знала? – ухмыльнулся он и наклонился ко мне. – Позволь спросить, ты спала с Максом ради удовольствия или по более корыстным причинам?

Я залепила Кристоферу пощечину. Скорее, не потому, что он меня обидел, а потому что мне надоели его остроязычные фразочки.

– А-а-а! Это про эти постоянные отношения ты говорила.

– Ты меня разозлить хочешь? – на удивление спокойно сказала я. – Так знай, ты уже это сделал.

– Это холодная ярость? – усмехнулся он.

– Хватит, а? – я, снова раздражаясь, встала из-за стола и стала нервно прохаживаться по кухне. – Мало того, что последнее время меня злит Максим. Так еще и ты как с цепи сорвался. Рассказываешь какую-то нелепость про статуэтки и долги, постоянно поддевая меня своими фразочками. Вы что, сговорились все? – я остановилась, коснувшись ладонью лба. – У меня, между прочим, тоже есть чувства, и нервы у меня не железные. Меня лишают моей фирмы, которую фактически создала я. Лишают практически без возможности возразить. Делают из меня идиотку два дня подряд, – я сглотнула комок злости, застрявший в горле.

Крис встал со своего места и заключил меня в свои объятия. Без какого-либо сексуального подтекста. По крайней мере, в данный момент мне хотелось в это верить. Он прижал меня к себе. Я замерла. Он гладил меня по волосам. Мне стало немного спокойнее. Его сильные руки, казалось, могут защитить меня. Но это была всего лишь иллюзия. И мне вдруг стало стыдно. Я оскорбляла его весь вечер только потому, что последние дни не удались. Крис не виноват в том, что у меня скверное настроение.

– Успокойся, Тин. Мы с этим разберемся, – сказал Кристофер.

– Мы? – снова возмутилась я. – Только не говори, что заинтересован в том, чтобы помочь мне! – я попыталась высвободиться из его объятий, но он меня не выпустил.

– Я всегда заинтересован в тебе, – ответил он, и в следующую секунду произошла вещь, к которой я была совершенно не готова.

Кристофер наклонился к моим губам.

– Ты что делаешь? – отвернулась я, хотя мне это нелегко далось.

Воспоминания о давнем поцелуе настойчиво вспыхнули в моей памяти. Я постаралась оттолкнуть его, но его мягкие настойчивые объятия все еще не размыкались.

– Крис, прекрати!

– А мне показалось, что ты сейчас хочешь этого, – его голос звучал тихо.

Зачем нужно все опошлять?

Теперь я уже злилась, готовая отказаться от своего последнего чувства вины и отталкивая его изо всех сил. Его тяжелое, горячее дыхание обжигало мою кожу. Мое сердце готово было выскочить из груди от нарастающего гнева.

– Нет, этого хочешь ты, – бросила я.

– Ты меня задела сегодня, – очень тихо сказал он мне на ухо.

– Я тебя задела?! – удивленно спросила я.

Он прижал меня к барной стойке. Я вздрогнула.

– И что? Ты теперь требуешь компенсации за моральный ущерб? – зло спросила я у него.

– Ты такого обо мне мнения? – он заглянул в мои глаза.

Я стойко выдержала его взгляд.

– Я ничего от тебя не требую, – продолжил он. – Но ты представляешь, какой сейчас между нами был бы секс?

– И не мечтай! Даже если бы я и пошла на это когда-нибудь, то не после сегодняшних событий. Мне противны твои прикосновения.

– А твое тело говорит мне обратное.

Мое дыхание перехватило.

– Пусти! – выкрикнула я, чувствуя, как вспыхнули щеки.

Кристофер снова посмотрел мне в глаза. Его губы почти касались моих.

– Пусти, – более спокойно сказала я.

– Ты хочешь меня, – сказал он. – Ты сама только что призналась в этом.

Он коснулся губами моих губ. Я снова отвернулась.

– Мне пора, – коротко сказала я.

Он несколько секунд смотрел на меня, а потом отпустил, отступая на шаг.

– А жаль, – признался Кристофер.

– Мне – нет, – ответила я.

– То есть ты не хочешь знать правду?

Я устало посмотрела на него.

– Сегодня с меня достаточно правды.

– Ну, – он сел на свое место. – А если я больше не буду врать?

– Ну, – включилась в игру я. – А если мне противно твое общество?

Крис опустил глаза, явно сожалея о чем-то.

– Кофе допьешь?

– Нет, спасибо. Напилась уже. Мне пора домой. Поздно.

– Я тебя довезу?

– Не стоит.

– Провожать тоже не стоит, – скорее утверждая, чем спрашивая, выдавил он.

– Угадал. Пока, Кристофер, – я быстро повязала шарф и накинула зимнее пальто, надев сапожки – Надеюсь, наша встреча будет не так скоро.

– И не надейся, Тин. Ведь я – твой новый босс.

Я с силой хлопнула дверью и почти увидела в своем воображении его хищную, довольную улыбку.

Моему возмущению не было предела. Я знала, что Кристофер ни одной юбки не способен пропустить, но его поведению не было оправдания. Мало того что я несколько часов назад чувствовала себя полной идиоткой, так меня еще и дешевкой считают. Вот уж никогда бы не думала, что ко мне могут так отнестись.

Не буду себя обманывать – я позволила им это.

На перекрестке я поймала такси. Пока машина везла меня домой, я безмолвно возмущалась. Сейчас я ненавидела Криса всей душой, хотя это отношение к нему могло запросто измениться. Я не знала, что испытываю, глядя на него. Он был разным. Иногда Крис элегантен и мил. Конечно, довольно сложно помнить о последнем после его выходки. А иногда он груб и жесток. Иногда превращался в охотника, и тогда в сети его обаяния попадалось много добычи женского пола.

Я с огромным трудом перевела мысли в другое русло. Они вяло текли в уставшем сознании. Я размышляла над сегодняшней ситуацией, стараясь выкинуть из головы, какого обо мне мнения окружающие. Я пришла к выводу, что Кристофер мне не сказал и доли правды. Макс не стал бы продавать компанию из-за какой-то безделушки, а вот из-за долгов – запросто. Особенно если вспомнить суммы сегодняшнего отчета. Но почему Крис? Неужели нельзя было продать компанию кому-то еще? Неужели нельзя было быть должным кому-то еще? Кому угодно, только не Кристоферу.

Я устало уронила голову на мягкий подголовник сиденья. В понедельник обязательно нужно будет поговорить с Максимом, чтобы подтвердить информацию о долге.

А как Кристофер купился на то, что между мной и Максом что-то было! Максим – председатель совета директоров, но членом его совета я стала отнюдь не из-за демонстрации своих навыков в постели. Максим предпочитал блондинок. Кристофер же просто любил женщин. Всех, без исключения. Он считал их изысканными деликатесами и, как истинный охотник, очень утонченно заманивал в силки своих объятий каждую. Сначала я считала его маньяком, а потом привыкла. То, что между нами происходило на его кухне, можно было назвать энной сценой из пьесы «Соблазнить Кристину». Он пытался это сделать уже неопределенно долгое время. Первый раз он сам не решился на отважные действия, и я плюнула на возможность романа с ним. А потом мне это уже было неинтересно, поэтому, получив от меня отказ, он очень быстро утешился непродолжительной любовной интрижкой с длинноногой шатенкой. Подробный отчет обо всех прелестях его новой возлюбленной и случайных связях без обязательств я получила на следующий же день. Мне было все равно. В то время за мной красиво ухаживал довольно темпераментный молодой человек. Второй раз, когда я отказала Кристоферу, он запил, но пил недолго. Видимо, своим поведением я сильно задела его мужское самолюбие. Возможно, он просто не привык, что ему отказывают. После этого он снова закрутил роман с кем-то еще и решил стать моим хорошим другом. Довольно долго ему это удавалось. И мое холодное безразличие со временем дало слабинку. Я стала к нему ближе, стала лучше его понимать. Вполне вероятно, что за этой напыщенной маской ловеласа скрывается какая-то глубокая психологическая проблема.

В бизнесе Кристофер был прямолинеен и непреклонен. Если ему нужно было заключить сделку – он ее заключал, используя при этом любые доступные способы и умудряясь неплохо заработать. Об этом говорили его квартира, машина и страстная любовь к тому, чтобы транжирить деньги.

Я снова одернула себя. Мои мысли по-прежнему занимал Кристофер. Я ничего не могла поделать с этим. Он был интересен мне.

Иногда меня забавляли его попытки затащить меня в постель, иногда – раздражали, а иногда я и сама хотела этого. Только я знала, что, как только он добьется того, чего хочет, – я перестану быть ему интересна. Он поступал так со всеми своими «дамочками», а я не хотела быть девочкой на одну ночь. Только не с ним. У меня имелось еще несколько веских причин не крутить с ним роман. Одной из них была невозможность совмещать работу и чувства. Когда возникает привязанность, очень сложно поступать так, как того требует… Так, как требуется. К тому же мне нравилось сохранять с ним некое подобие дружбы. Интрига сохранялась, а это придает остроты любым отношениям.

Когда я приехала домой, моя голова раскалывалась.

Мой дом находился за городом. Небольшой, несмотря на два этажа, и уютный, с подвалом, переоборудованным в гараж. Все, что мне было необходимо, в нем было. Я тоже любила комфорт, как и Крис.

Одернув себя, я быстро приняла душ, словно он мог смыть с меня события сегодняшнего дня и прочие неприятности. Затем свалилась в свою постель, погрузившись в тревожный сон.

Процедура самокопания отменялась.

 

Глава 4

Утро ворвалось в мое сознание резким звонком будильника.

Я прихлопнула назойливое дребезжащее создание и направилась в ванную комнату. Контрастный душ привел меня в чувство, а чашка кофе с молоком растормошила вялотекущие мысли. Я просыпалась медленно и лениво, и это происходило каждое утро, во сколько бы оно ни начиналось.

Гардероб я выбирала недолго, макияж сделала каждодневный. Преодолев трассу с бесконечными пробками, я наконец добралась до своей новой работы. Вернее, она была не такой уж и новой.

На стоянке возле нашего офиса – большого здания с синими зеркальными стеклами – уже стоял черный «мерседес» Криса. Мысли невесело остановились на владельце машины. Теперь он был моим боссом, и это предполагало массу сюрпризов…

Первый ожидал меня на столе секретарши – в виде приказа о назначении меня на должность заместителя директора по коммерческим вопросам. Перечитав его дважды, я опустилась на стул и долго смотрела на лист. Потом набрала номер Максима.

Трубку никто не брал.

– Привет! – услышала я знакомый голос.

– Здравствуй, Юля, – не поднимая головы, сказала я, узнав ее голос.

– Не желаете ли кофе?

Я изумленно посмотрела на женщину.

– Распоряжение директора, – развела руками она и улыбнулась.

Я так и не поняла, что выражает ее улыбка – издевательство или ехидство. Наверное, все-таки первое.

– Я тебе тоже должна кофе носить, – Юля презрительно скривила губы. – Кстати, он выделил тебе отдельный кабинет. Странно еще, что у себя не посадил.

– Юля, где Макс? – я пропустила мимо ушей ее шпильку.

– Не знаю.

– Он не приходил?

– А что ему тут делать? Он тебе ничего не должен.

Я посмотрела на Юлиану, пытаясь понять, что она испытывает. Она была похожа на кошку, только что получившую полную миску жирной сметаны.

– Что? – спросила я.

– Ты говорила, что не такая, как я, – усмехнулась Юля. – Сама уехала в субботу с Кристофером, – она улыбнулась. – А сегодня ты уже работаешь у нас заместителем директора.

Ее улыбка стала еще шире. Она пристально смотрела на меня. Я выдержала ее взгляд, прикидывая, что я могу с ней сделать.

– Он все-таки тебя завалил, – продолжила Юля. – Ну и как он? Хорош, правда?

– Я не знаю, – равнодушно пожала плечами я. – Думала, ты мне расскажешь. И вообще, топай по своим делам, пока я докладную записку не написала.

Я встала из-за стола, взяв злополучный приказ. Юля благоразумно отступила в сторону, пропуская меня к кабинету директора.

– Ну и кто из нас шлюха? – пропела она мне вслед.

Я не ответила, решив не унижаться объяснениями перед секретаршей. Про себя я решила, что, как только подвернется возможность, я заставлю Юлиану пожалеть о своих словах. Затем я распахнула дверь нового кабинета Криса без стука.

Он встретил меня с невозмутимым видом, смерил заинтересованным взглядом и откинулся на спинку кресла.

– Доброе утро, – сказал он. – А! Я вижу, ты ознакомилась с моим приказом.

Его спокойный тон злил меня еще больше.

– Ты знаешь, что ты сделал?! – возмутилась я, захлопнув дверь его офиса.

– Назначил тебя на должность заместителя директора по коммерческим вопросам, – спокойно ответил он.

– Нет, – протянула я. – Ты меня скомпрометировал. Не мог подождать пару дней? Ты дал понять всей фирме, что я спала с тобой той ночью!

– Но ведь это не так.

Я нахмурилась и подавила в себе желание запустить в физиономию Кристофера что-нибудь очень тяжелое.

– Юля даст тебе все необходимые документы, – словно не замечая моего взбешенного состояния, продолжил Крис. – Подпишешь – и можешь переезжать. Твой новый кабинет находится рядом с моим. Вход в него есть как из моего офиса, так и из коридора.

– Ты так себя ведешь, потому что я не упала в твою постель? – спросила я о том, что волновало меня с тех пор, как я ознакомилась с приказом.

– Не льсти себе, – хмыкнул Крис. – Мне просто нужен хороший зам. Насколько я знаком с твоим послужным списком, ты годишься на эту должность.

– А если я не подпишу приказ? – снова стала упираться я, понимая, что мои капризы последнее время пытаются управлять мной и выгляжу я по меньшей мере глупо.

– Боюсь, что тогда это будет выглядеть как жалкая попытка оправдаться, – Кристофер торжествовал.

– Зачем? – спросила я, презрительно скривившись. – Зачем ты это делаешь?

Кристофер промолчал.

– Я это так не оставлю, – сказала я, развернулась и направилась к двери.

– Кристина, – окликнул он меня, когда я уже открыла дверь.

Я обернулась.

– Ты ведь думала обо мне той ночью?

Я со злостью хлопнула дверью.

Переезд оказался не долгим, но довольно мучительным. Юля не стеснялась в выражениях и постоянно подтрунивала надо мной. Зря она это делала, потому что в моей голове зрел серьезный и коварный план. Объяснять, что между мной и Крисом ничего не было, не имело смысла. Она видела то, что хотела.

Новый кабинет оказался просторнее предыдущего. Большой стол из красного дуба, мягкий высокий офисный стул, вместительный шкаф для документов и почти такой же – рядом, для верхней одежды. Справа от входа кожаный диван (будь он неладен), слева – большое окно. На столе располагались монитор, колонки, клавиатура, мышь и стандартный канцелярский набор, который можно встретить в любом офисе. На тумбочке, возле стола стоял принтер HP.

Когда вещи были установлены на свои места, я с огромным удовольствием расположилась на новом офисном стуле и попросила Юлю сделать мне кофе. Она обиженно направилась выполнять приказ.

Я в это время снова попыталась дозвониться до Максима. Бесполезно. Никто не отвечал. Секретарша принесла мне кофе и поставила его передо мной.

– Юля, – сказала я, ехидно улыбаясь.

Ничего хорошего для нее моя улыбка не предвещала. Я собиралась привести в исполнение свой коварный план.

– Мне необходимы финансовые отчеты по фирмам, с которыми мы сотрудничали в текущем году. Во-первых, ты должна проверить, все ли подписано. Если нет – то обзвони клиентов. Во-вторых… А ты почему не записываешь? Память хорошая?

Юля покраснела и побежала за блокнотом.

– Во-вторых, – продолжила я, когда она вернулась, – мне нужен список этих фирм в алфавитном порядке. В-третьих, попроси у Ирины Андреевны…

– А кто это? – перебила Юля.

Я смерила ее недовольным взглядом.

– Наш главный бухгалтер. Попроси у нее баланс и налоговую отчетность за все месяцы текущего года. Спроси телефон аудиторов. Мне нужна консультация. Дальше нужно напечатать судебные претензии. У нас много кредиторов.

– Когда это нужно сделать?

– Вчера утром, – тоном, не терпящим возражений, ответила я. – Это еще не все.

– Тин, у меня и без этого работы хватает.

– Не сомневаюсь, – кажется, мне нравилась моя новая должность. – Но тебе деньги платят не для того, чтобы ты по телефону трепалась или ногти красила.

Блондинка надула губки.

– Дальше. Найди все документы, в которых фигурирует имя предыдущего директора. Дмитрий Валерьевич Кузнецов.

– Все?

– Учредительные документы, если ты могла догадаться. Они нужны мне сейчас. Нужно переоформить владельца компании. Еще нужны копия приказа об увольнении директора и приказ о назначении нового. И не забывай отвечать на телефонные звонки. Клиенты и так жалуются, что до нас дозвониться невозможно. Свободна.

Юля выскочила их моего кабинета как ошпаренная.

– А чем будешь заниматься ты? – спросил Кристофер, когда дверь за секретаршей закрылась.

– Уж точно не шпионить за тобой. Хоть у нас и смежные офисы.

– Таким темпами ты просто не оставишь никакой работы мне, – он немного помолчал, наивно ожидая моего ответа. – Юля тебя разозлила?

– Вовсе нет, – равнодушно ответила я. – Это ее работа.

– Ну да, – он о чем-то на мгновение задумался. – А зачем тебе налоги за весь текущий год?

– Хочу примериться к цифрам годового отчета.

Крис снова не ответил, пристально глядя на меня.

– Тебе есть чем заняться? – спросила я, доставая из шкафа увесистую папку.

– Выгоняешь меня? – удивился он.

– Ну, у меня много работы. Она, как ты понимаешь, сама не сделается.

– Ты обижена на меня, – скорее, подтверждая собственные опасения, пробормотал он.

Я не ответила, делая вид, что занята просмотром бумаг, содержания которых я совершенно не понимала в данный момент.

– Ты совершенно другая на работе, – в задумчивом голосе Криса чувствовались легкие нотки недоумения или обиды.

– Ты тоже, – я сделала глоток кофе.

Он закрыл за собой дверь моего кабинета и больше не беспокоил меня до конца дня. Я улыбнулась про себя и принялась за работу…

 

Глава 5

Следующая неделя прошла в обычном темпе. Кристофер не выходил за рамки приличия, и между нами были сугубо деловые отношения. Это нисколько не удивляло меня, поскольку работы хватало всем. Конец года всегда был достаточно напряженным. Кредиторы спешили расплатиться с долгами, да и мы не хотели встречать год с задолженностями. Подписывались договоры, ежедневно проводился анализ финансовых показателей.

Как я и предполагала, Юля не справилась и с половиной работы, которой я нагрузила ее «хрупкие» плечи. Этого я и добивалась. Мне она не нравилась ни в жизни, ни в работе, и мне нужен был веский повод для ходатайства об ее увольнении. Однако меня ожидало серьезное препятствие – Крис. Узнав, сколько сделала Юля из порученного мной, я пришла в довольно ожидаемую напускную ярость и тут же пошла к Крису. Около получаса мне пришлось убеждать его в несоответствии Юли занимаемой должности, но он твердо стоял на своем. Увольнять он ее не собирался, аргументируя свой ответ ее незаменимостью, сложностью поиска и обучения нового сотрудника и прочими отговорками. Я прекрасно понимала, что истинная причина – это сексуальная связь моего босса с Юлей, но он то ли стеснялся мне это сказать, то ли намеренно не хотел это произносить вслух. В любом случае, Юля оставалась работать в нашей компании, а я вышла из кабинета Криса ни с чем. К моей вполне ожидаемой злости присоединилось еще скверное настроение… Я знала, что Крис спал с Юлей, но точно так же я понимала, что она тянет на дно всю компанию. Возможно, я где-то и утрировала – едва ли от успехов одной секретарши можно было потерять фирму. Я не питала к ней симпатии, зато она вела себя как ни в чем не бывало и оставалась на своем месте под защитой начальника. Да уж, за Кристофером она была как за каменной стеной. Новоиспеченный босс был готов покрывать ее служебное несоответствие и ежедневные промахи в работе, закрывая на все глаза. Впрочем, я помнила, что при Максе было то же самое…

Максим на телефонные звонки по-прежнему не отвечал. Я пыталась дозвониться до него весь оставшийся день, но тщетно. Озадаченная этим обстоятельством, я постучалась в кабинет Кристофера.

– Да, моя дорогая, – послышалось из-за двери. – Ты же знаешь, что можешь всегда входить без стука.

У Кристофера, несмотря на загруженность в работе, было хорошее настроение. Это ничего хорошего не предвещало. Я уже почти привыкла к тому, что он не обращает на меня внимания и не отпускает в мой адрес всяческих шуточек. Возможно, я по ним иногда скучала, но работать было лучше без них.

– Кристофер, ты не знаешь, что с Максом?

– А я думал, ты по мне соскучилась, – улыбнулся он. – Но принцесса потеряла своего принца?

– Крис, я серьезно. Он уже неделю не отвечает на звонки.

Крис встал с кресла и прошелся по офису.

– Странно, я думал, ты лучше всех остальных должна знать, где он, – он лучезарно улыбнулся. – Ну, ты понимаешь, о чем я.

– Крис, я не думаю, что он уехал по делам.

– Тебя кинули второй раз, моя дорогая, – он подошел ко мне. – Не обязательно уезжать по делам, чтобы не брать трубку. Иногда нужно побыть наедине с собой, а иногда, наоборот, в окружении друзей или прекрасных дам.

Я ехидно ухмыльнулась, представив Кристофера «наедине с собой».

– Ты, я вижу, не слишком расстроена данным фактом, – констатировал он.

– А зачем мне расстраиваться? Я беспокоюсь, не более того.

– Понятно, Тин. А что ты хочешь от меня?

– Если бы ты мог разведать что-нибудь, цены бы тебе не было. Его телефон не отвечает, и я на самом деле волнуюсь. Он даже не появился на работе. Уже больше недели прошло.

– А если бы у тебя купили компанию со всеми ее служащими, ты бы появилась на своем старом месте, униженная и оскорбленная?

– Конечно. А ты?

Кристофер задумался.

– Ладно, я разузнаю. Но прежде всего я бы посоветовал спросить у Юли.

– Она твоя любовница. Вот ты и спрашивай.

– А информация нужна тебе. Неужели ты не хочешь задать вопрос, который так сильно тебя волнует? Это же так просто! Тем более она тоже была замечена в интимных отношениях с твоим бывшим боссом. Думаю, вы найдете общий язык.

– Тоже, – заметила я это маленькое словечко.

На это Крис просто улыбнулся.

– Я устала повторять, что между нами ничего нет, не было и не будет, – сказала я.

– Ладно, ладно. Не кипятись, – пошел на попятную мужчина. – Ты и так не в своей тарелке уже который день.

Я натянуто улыбнулась.

– Можно подумать, в этом только я виновата. Разузнай про Макса. Я знаю, ты тоже можешь волноваться. В тебе же должно остаться еще что-то человеческое…

Я открыла дверь в свой кабинет, зашла внутрь, опустилась на диван и посмотрела на большую груду бумаг, в хаотичном порядке разбросанную по столу. Это были всевозможные отчеты о прибыли и затратах нашего предприятия. Достать некоторые из них оказалось достаточно трудно – многие хранились в сейфе под семью замками, и мне пришлось попотеть, чтобы найти ключи. Ведь я не могла сказать прямо, зачем мне понадобились бумаги годичной давности.

Первое, что бросилось в глаза, когда я открыла тщательно спрятанный сейф, – это довольно странная и непонятная вещь. Я не знала, как он могла попасть туда. Вещица напоминала ячейку из камеры хранения. Естественно, она была закрыта, а ключ от нее мне найти не удалось. Догадки о том, что может быть внутри, не давали мне покоя, снились по ночам и волновали мое воображение. А что касается документации, то в целом она велась правильно и, на первый взгляд, не вызывала никаких подозрений. Но мне сильно не нравились некоторые итоги по различным показателям. В частности, беспокоили суммы по рекламным и представительским расходам нашей фирмы. Их сальдо за последние пару лет находилось за пределами моего понимания. Конечно, можно было предположить, что расходы на рекламу, оплату командировок, различных презентаций и деловых поездок могли составить маленькое состояние, но я нутром чувствовала, что здесь что-то не так. Зарубежными рекламными презентациями у нас занимался Крис. В то время он не числился у нас в штате, а работал по договору подряда вольным наемником. Тот факт, что проставленные суммы были явно липовыми, и то, что Крис прибрал нашу фирму к рукам, – наводило меня на некоторые соображения. За этими двумя обстоятельствами явно скрывалась длительная и очень тонкая афера.

В мой кабинет постучали.

– Войдите!

Вошла Юля.

– Тин, я папку одну нашла. Мне ее выкидывать? Просто там было много таких непонятных бумажек, – беспечно заявила она.

– Ты делом занимаешься или порядок наводишь? – возмутилась я тем, что меня отвлекают по таким глупостям. – И вообще, что значит «нашла» и что значит «выкидывать»? Ты в своем уме?

Она скорчила гримасу.

– Так что? – спросила она не совсем дружелюбно.

– Давай сюда.

Юля протянула мне плотную папку.

– Что-то еще? – спросила я у блондинки, которая, судя по всему, не собиралась уходить.

– Между тобой и Максом что-то было? – ревниво выпалила она, всем своим видом показывая пренебрежение.

Как же я от этого устала! Было с тем, не было с этим. Это рабочее место или притон?

– Я бы на твоем месте интересовалась работой. Но если интересует, то нет, я не подбираю твои объедки.

– А Крисом не побрезговала, – Юля, высокомерно подняв носик, удалилась.

– Сделай мне кофе! – прокричала я вслед, понимая, что нужно принимать более радикальные меры, нежели загрузка ее работой.

Я открыла папку. Внутри, аккуратно отсортированные, лежали банковские чеки. Это были документы, подтверждающие снятие наличности с расчетного счета предприятия. Я вчиталась в текст некоторых из них. Разным физическим лицам, – как правило, это были работники подряда, – выделялись различные денежные суммы на проведение презентаций, командировки, рекламу. Деньги предназначались неким М. Корхену и И. Орловой. Я быстро перелистала всю папку. Когда до меня дошло, что эти документы могут быть прямым образом связаны с теми, что лежат у меня на столе, я взяла в руки калькулятор, карандаш и чистый лист.

Не знаю, сколько времени я провела, изучая бумаги. Только поняв, что цифры банковских документов не совпадают с моими отчетами, я позволила себе отвлечься. Мне казалось, я что-то упускаю.

****

За окном уже стемнело. Я глянула на часы – было без четверти семь. Зимой темнеет непозволительно рано. Да и рабочий день уже сорок минут как закончился, а Юля так и не принесла мне кофе.

Я вышла из своего кабинета. Несмотря на столь поздний час, секретарша сидела за своим столом.

– Твое рвение поражает, – удивленно сказала я.

– Мне Крис сказал, что я могу идти домой только после того, как ты меня отпустишь.

– А он уже ушел?

– Все уже ушли, – она посмотрела на меня так, словно я виновата во всех ее бедах.

– А почему не зашла в мой кабинет?

– Он просил тебе не мешать.

Какая железная логика!

– Юля, где ты взяла эту папку?

– Какую?

– Ту, что ты принесла мне сегодня.

– А, эту. За шкафом, – безразлично ответила та.

– За каким шкафом? – все же спросила я, потому что догадывалась, про какой именно она говорит.

– За тем, – она показала мне на противоположную стену, вдоль которой стояли стеллажи с книгами и журналами.

За шкафом был сейф, из которого я доставала большую стопку бумаг несколько дней назад и в котором находилась та самая ячейка, так сильно мешающая мне спать. Этой злополучной папки там не было! Это означало только то, что кто-то знал, что я до этого сейфа доберусь, и только после моей «ревизии» туда попала эта папка с чеками… Но зачем? Кто это сделал? Кто подложил папку после моего «потрошения» сейфа? Крис? Зачем? Я ведь могла бы в любой момент вернуться к этому сейфу и похозяйничать там… В любое время…

«Нелогично», – подумала я. Вопросов в моей голове становилось все больше.

Неужели я могла что-то обронить?

Нет, я несколько раз все проверила тем утром, когда пришла на работу раньше других. Значит, это потерял кто-то другой. Возможно, Макс, когда прятал отчеты от посторонних глаз. Но Макс не появлялся в офисе долгое время, и я не видела этой папки раньше.

– Ты говорила, что есть еще бумажки. Где они?

– Ха, вспомнила! В мусорке давно.

– Кто тебе приказал навести порядок? – вздохнула я.

Юля задумчиво жевала жвачку, вымучивая на лице умственный процесс и подозревая, что что-то сделала не так.

– Так, где бумажки? – повторила я.

– Вот одна из них, – Юля протянула мне чек, в который был завернут огрызок от яблока.

– Какая же ты… – я недоговорила и поморщилась.

– А я знаю, что тут валяется? На нем написано, что оно кому-то надо? – Юля скривилась как маленький ребенок, собирающийся заплакать. – И вообще, хватит надо мной издеваться. Я ничего тебе плохого не сделала. Если ты шуток не понимаешь, то это не значит, что я ду-у-ура-а-а! – завыла она.

Если бы Юля была актрисой, то я бы сказала, что она переигрывает. К сожалению, такое поведение иногда было нормой для нашей секретарши. Мне стало противно и даже где-то жалко ее. Моя тирада о бланках строгой отчетности не имела бы смысла, потому что я понимала, что этот человек никогда не поймет такие вещи. Более того, я никогда не пойму, что творится у нее в голове. То она тиран, который только и ищет способ тебя поддеть, то смазливая дурочка, от ужимок которой начинает тошнить. Потом она превращается в совершенную размазню, которая сейчас и сидит передо мной.

– Подумаешь, циферки какие-то, – сквозь хлюпанья разобрала я. – Подумаешь, фамилия Криса. А может, он меня лю-ю-би-и-ит!

– Что ты сказала?

– Он меня любит, – обиженно захлопала заплаканными глазками Юля.

– Нет, до этого?

– Что я не знаю, что за циферки?

Удивительно, как быстро могут высыхать слезы на ее глазах и теряться логика в ее суждениях.

– Нет, ты сказала, что там была фамилия Криса.

– Была, – почти успокоилась Юля.

– Где эти документы?

– Я не знаю. Я многое выкинула. Не злись на меня.

– Не буду, – устало сказала я. – Иди домой. Тебе надо отдохнуть.

Юля встала и благодарно посмотрела на меня.

– Ты кому-нибудь говорила об этих бумажках? – спросила я.

– Нет. Я думала, это мусор, Тин.

– Да-да-да – кивнула я. – И не говори, хорошо?

Юля закивала.

Не дожидаясь, когда она уйдет, я отправилась в свой кабинет. Долго сидела там, ожидая, когда хлопнет входная дверь. Когда Юля ушла, я на всякий случай подергала ручку двери, ведущей в кабинет Кристофера. Офис был заперт. Только после этого я приступила к не очень приятному делу. Я стала обследовать мусорные пакеты, баки и контейнеры на наличие бумаг, похожих на те, что лежали в найденной папке. Найти их мне не составило большого труда. Мне повезло: мусор в нашей фирме увозят раз в неделю по вторникам, а сегодня был понедельник. Достав все похожие бумаги, я снова отправилась к себе в офис рассматривать находку. Многое я выкинула, поскольку некоторые чеки было невозможно прочитать, а некоторые бумажки вообще не имели отношения к моему вопросу. Хранить эти чеки не было смысла, и я, вопреки своим знаниям о бланках строгой отчетности, без зазрения совести отправила их в мусорку.

Всегда можно спустить всех собак на ту же Юлю.

Возможно, мне не удалось найти все чеки, зато я обнаружила, что сумма в найденных мною бумагах постепенно приближалась к итоговой сумме по балансу любопытных мне статей расходов. И еще я обнаружила, что в программе по учету расходов нет и намека на фамилии людей, которые тратили эти большие деньги на так называемые представительские расходы. Я снова принялась пересчитывать суммы по чекам.

Следующие несколько часов прошли для меня незаметно. Я с удивлением обнаружила, что уже почти полночь, и подумала о том, что пора закругляться и хоть ненадолго появиться дома. Я взялась считать последнюю пачку помятых чеков…

 

Глава 6

– Кристина, – кто-то тряс меня за плечо. – Проснись, Кристина!

Я открыла глаза и постаралась пошевелиться. Лучше бы я этого не делала. В этот момент я поняла, что у меня болит все тело, и половины его я не чувствую.

– Проснись же! Кристофер пришел!

Я дернулась, понимая, что заснула на рабочем месте в кипе бумаг и документов, которые моему боссу видеть не положено. По крайней мере, ему точно не следовало знать, что я их нашла.

Отгоняя остатки тяжелого сна, я несколько раз моргнула. Перед собой я увидела Юлиану, склонившуюся надо мной с чашкой кофе.

– Что ты тут делаешь? – спросила я, пытаясь сообразить, почему одетая сижу в своем офисном кресле и у меня ломит все тело.

– Спасаю тебя, – она хихикнула. – Доброе утро.

Я вопросительно посмотрела на нее:

– Который час?

– Почти девять. Дверь к Крису закрыта. В коридор тоже. Он к тебе пока не зайдет. Но я тебе советую привести в порядок свой стол и себя заодно. Видела бы ты себя. И меня еще называют страшной по утрам!

– Почему ты мне помогаешь? – уставилась я на секретаршу, еще не совсем понимая, что происходит.

– Ну, ты же делаешь что-то, чтобы насолить Кристоферу. Я не против тебе помочь.

– С чего ты взяла?

– Ты же не станешь утверждать, что ковырялась всю ночь в таинственных бумажках из-за любопытства?

Я не ответила и пододвинула предложенную чашку кофе к себе. Мне казалось, что у нашей несравненной Юли раздвоение личности. Не исключено даже наличие множественной.

Я сложила бумаги в большую стопку.

– Ты не спрячешь их? – удивилась Юля.

– Какая прозорливость. Не при тебе!

Секретарша надула губки.

– Тогда приведи себя в порядок.

Я посмотрела на себя в зеркало и чуть не упала. Размазанная косметика, на щеках следы от отпечатавшихся листов бумаги и даже клавиатуры. Вдобавок ко всему мои глаза окружали отеки и синяки. Я уже молчу о растрепанных волосах.

– Такое ощущение, что по мне проехал бульдозер… – в ужасе сказала я.

– Да, выглядишь ты плохо.

– Спасибо, я уже это слышала.

Я полезла в свою сумочку и влажной салфеткой убрала с лица остатки косметики. Быстро придав ему необходимый цвет, я набросала макияж и, в принципе, осталась довольна проделанными манипуляциями. Поправив прическу и оглядев результат утреннего экспресс-туалета, я поняла, что последствия ночевки вне дома полностью убрать не удастся.

Юля окинула меня придирчивым взглядом, ухмыльнулась и вставила ключ в замочную скважину.

– Ключ от двери Кристофера в замочной скважине, – заговорщически прошептала секретарша и удалилась, оставив меня перед зеркалом в полном замешательстве.

– Что вы там делали? Вдвоем? – услышала я знакомый ироничный голос. – При закрытых дверях?

– Доброе утро, Крис, – промурлыкала Юля.

– Доброе утро, дамы.

Он проводил секретаршу взглядом и посмотрел на меня.

– Ты… – его удивленный взгляд о многом мне говорил.

– Заработалась, – ответила я на его незаданный вопрос.

– Ты ночевала в офисе?

Я пожала плечами. Его взгляд скользнул по стопке бумаг, лежащей у меня на столе.

– Я вижу, у тебя много работы. Но как же твои «постоянные отношения» пережили эту ночь без тебя?

– Кристофер, было так хорошо, когда ты целую неделю умудрялся воздерживаться от комментариев по поводу меня и моей личной жизни! Если у тебя нет ничего срочного, можно я пойду работать?!

Я подошла к дверному проему и захлопнула дверь прямо перед носом своего директора. После этого я спрятала бумаги в сейф, сладко потянулась и принялась за остывающий кофе. После этой процедуры я поняла, что ужасно голодна.

Раздался аккуратный стук из кабинета Кристофера.

«Его в дверь, а он в окно», – подумала я.

Я нехотя встала, повернула ключ и открыла дверь.

Крис стоял на пороге и смотрел на меня.

– Можно пригласить тебя на завтрак?

Вот уж никогда не замечала за Кристофером телепатических способностей.

– Я не голодна, – соврала я.

Бровь Кристофера взлетела вверх.

– Ты же недавно проснулась. А нормальные люди завтракают по утрам.

Я пожала плечами.

– Обещаю без пошлостей, – сказал Крис.

Я еще была в замешательстве и поэтому не ответила, направившись к своему столу.

– Это же завтрак, – развел руками Крис, проходя следом за мной. – Это даже не свидание. Жест доброй воли. Могу я проявить заботу?

– Кстати, о заботе. Ты узнал, что с Максимом? – отпивая кофе, спросила я.

– Нет, но я могу предложить альтернативу.

Я вопросительно подняла бровь.

– Ты идешь со мной завтракать, а вечером мы едем к нему домой. Ты видишь, что у него все в порядке, даешь ему п… пощечину за истраченные нервы. Потом мы…

– Разъезжаемся по домам, – перебила я.

– Я это и хотел сказать, – обескураженно заявил Крис.

Я скептически посмотрела на него.

– Мы же договорились – без пошлостей.

– Ладно, пойдем уже – голод меня победил.

Губы Кристофера расплылись в довольной улыбке.

****

Кафе за много улиц от нашего офиса не выглядело привлекательно. Зато готовили там неплохо. Поэтому мой желудок требовательно заурчал, когда носа коснулись манящие ароматы. Как и во многих недорогих кафе, здесь нужно было отстоять очередь, прежде чем получить долгожданную пищу. Она выбиралась, как колбаса на постсоветских витринах. Насмотревшись на многообразие предлагаемых блюд, потребитель просил положить понравившуюся ему еду и направлялся к кассе. Далее нужно было пройти в довольно уютный зал, в котором располагалось множество столиков.

Кристофер помог мне снять пальто за одним из них.

– Куда ты меня привезла? Как ты можешь здесь кушать? – пренебрежительно спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Мне нравится, как тут готовят.

– Как все запущенно! – нахмурился он. – Ты, видимо, не ела в своей жизни настоящей вкусной еды. Надо тебе как-нибудь приготовить что-то стоящее.

– Ты умеешь готовить? – удивилась я, хотя знала о его хобби.

– Попробовала бы ты мой недавний жульен… – зажмурился Крис, видимо, вспоминая вкусовые качества его последнего шедевра. – Аппетитная курица в кокотнице, с грибами и сыром. Ты не представляешь себе, какое сочетание дают голландский сыр и шампиньоны. А когда блюдо начинает подходить, запах разносится по всему дому. И не удивлюсь, если соседи ничего подобного в жизни не пробовали. Именно курица, вымоченная в белом вине, придает блюду насыщенность и полноту. А если запиваешь это все австралийским шираз… Кристина, ты себе даже представить не можешь!

Я улыбнулась: Кристофер был гурманом, и я понимала, что это заведение явно не его формата. Он никогда не понимал, как можно наплевательски относиться к приему пищи.

– Напомни мне, чтобы я тебя сводил в один нормальный ресторанчик. Там великолепная японская кухня.

– Ты попробуй, что они готовят здесь – тебе понравится.

– Спасибо, я не голоден, – быстро ответил он. – А где официант? – он огляделся.

Я искренне улыбнулась. Мне доставляло удовольствие наблюдать за его поведением.

– Ты что, ни разу не был в такого рода кормушках? Как же ты избалован! Пойдем, – я протянула ему руку.

Он испуганно посмотрел на меня.

– Только не говори, что здесь «self service».

Я снова улыбнулась и направилась в зал выбора блюд. Кристофер действительно был первый раз в подобного рода заведении и продолжал ошеломленно оглядываться по сторонам.

– О боже, мы в столовке!

– Своего рода, – я пожала плечами.

– И это мой заместитель! Принимает пищу в совдеповской кормушке!

Я уже начинала посмеиваться, меня явно забавляло его поведение. Он был похож на загнанную в угол мышь, с которой неизвестно что сейчас сделают. Я его давно знала, но такую реакцию на столовую самообслуживания представить себе не могла.

– Слушай, а ведь тут наверняка есть тараканы! – не унимался Крис.

– Как и везде, – подтвердила я. – Замолчи, наконец!

Под пристальным взглядом моего спутника я взяла поднос и вилку. Направившись к стеклянным витринам, я размышляла, что мне хочется съесть.

Кристофер следовал за мной, скептически разглядывая предоставленные блюда.

– А вот эти куриные тефтели под подобием бархатного соуса довольно аппетитно выглядят, – сказал он.

– И они очень вкусные. Я, как правило, беру их на обед или ужин.

– А что ты будешь сейчас? – спросил он почти загробным голосом.

– Не знаю. Я готова съесть все.

– Советую взять рис и… – он на мгновение задумался. – И тефтели под подобием бархатного соуса.

Я не последовала совету Кристофера, остановив свой выбор на блинчиках с творогом и еще добавив чашку капучино. Мужчина тоже взял кофе.

Кристофер расплатился за мой завтрак.

– Это зачем? – спросила я.

– Я привык платить за женщину, с которой нахожусь в кафе, ресторане или где-нибудь еще.

Кассирша посмотрела на Кристофера и улыбнулась. Он ослепительно улыбнулся ей в ответ.

– Ты ничего не делаешь просто так, – задумчиво сказала я.

Крис снова улыбнулся, явно собираясь что-то сказать, но тут же передумал. Я в свою очередь вопросительно посмотрела на него.

– Ну, мы же договорились: без пошлостей, – ответил он на мой немой вопрос и помог донести поднос до нашего столика. – Приятного аппетита!

– Спасибо.

– Над чем ты работаешь? – спросил он, когда я разделалась с трапезой и принялась за кофе.

– Финансовые отчеты, – ответила я неопределенно. – Пытаюсь разобраться в вещах, которые мне были недоступны, когда я была в совете директоров, как бы странно это ни звучало.

– У тебя есть свое дело, а совет директоров раз в год, так что это вполне объяснимо. А что это за вещи? – мне показалось, или Крис на самом деле насторожился.

Я внимательно посмотрела на него. Он знал про утечку денежных средств. Об этом говорили корешки чеков с его именем, которые я нашла вчера.

– Да так, – отмахнулась я. – Например, я узнала, что с нашего расчетного счета периодически обналичивались денежные средства на представительские расходы. Суммы небольшие, зато на прибыли компании за год это сказалось. И, что странно, ни одного чека, подтверждающего эти расходы, скорее всего, нет в фактическом наличии.

– Странно, – Крис опустил глаза, размышляя. – Неужели Максим не знал, что подтверждение просто необходимо? Проверка – и нас тут же прикроют!

– Вот именно. Я не знаю, чем это можно объяснить. Еще я понять не могу, почему Ирина Андреевна мне этого не говорила. У нее же сальдо по счетам оборотки не шли. В отчете инвесторам это должно было отразиться.

– Я поговорю, если хочешь?

– Нет, не стоит. Просто мои показатели рентабельности находятся в таком плачевном состоянии, что совершенно не удивительно, что ты смог купить нашу фирму.

Кристофер пристально посмотрел на меня. Я ждала, что он мне скажет.

– Ты винишь меня в том, что дела Макса шли плохо последнее время?

Я изучающе смотрела на него, размышляя: стоит ли сейчас говорить о том, что я знаю, на чье имя снимались деньги, или же подождать более удобного случая?

– Нет, – я отвела взгляд. – Просто мне непонятно, почему он не хотел делиться со мной информацией.

– Может, тебе лучше спросить это у него самого сегодня?

– Конечно, – кивнула я.

Я понимала, что он ничего мне не расскажет, во всяком случае, сейчас.

Мы допили кофе и встали из-за стола. Кристофер привычным жестом достал кошелек.

– Крис, мы уже платили.

– Тут не принято оставлять чаевых? – удивился он.

Я отрицательно покачала головой.

– Я не могу считать кафе приличным, если нельзя оставить щедрые чаевые после вкусной еды, – подавая мне пальто, посетовал Крис. – Она была вкусной?

– Если тебе так уж неймется, – улыбнулась я, – сунь пятьсот рублей в стакан. Посудомоечная машина обрадуется.

– Интересная мысль.

Я снова улыбнулась, почти отключившись от происходящего. Мои мысли снова унесли меня в мир цифр и отчетов. Я вспоминала про корешки чеков, найденных мной вчера. Фамилия Лоньер фигурировала почти во всех бумагах, найденных в мусоре.

Интересно, он догадывался о том, что мне может быть что-то известно?

Сомнений не было – он избавлялся от доказательств. Только это был весьма оригинальный способ. Можно было их просто сжечь. Это бы замело следы и не вызвало бы вопросов у тех, кто случайно мог их найти. Например, у меня. И что же может быть в этой ячейке? Над этим я вчера и размышляла, пока в один прекрасный момент мой мозг не перестал воспринимать информацию. Из-за этого последние часа три-четыре я совершенно напрасно сидела в офисе. Вдобавок я там же и заснула.

По дороге назад мы говорили о каких-то пустяках. Возле офиса я поблагодарила Криса за завтрак и снова отправилась исследовать бумаги.

Спустя мгновение сквозь стену до меня донесся чуть слышный мелодичный звук. У Кристофера зазвонил сотовый телефон. Это было нормальное явление, но почему-то сейчас я обратила на это внимание. Напряженный мыслительный процесс прервался на несколько секунд. Затем я снова погрузилась в размышления и изучение. Наконец, убедившись полностью в своих догадках, я решилась пойти к Кристоферу и поговорить с ним начистоту. Я должна была узнать хоть что-то.

Вооружившись небольшой стопкой чеков, я направилась к боссу в предвкушении очной ставки.

Я решительно распахнула дверь кабинета Кристофера.

– Крис, угадай, чем я ночью… – я недоговорила и замерла, держась за ручку двери, так и не закончив фразу, которая должна была перейти в обвинение. Слова застряли в горле.

Меня ждал сюрприз. Впервые в жизни я видела Кристофера растрепанным. Он сидел на своем стуле бледный как полотно. Воротник его любимой рубашки, нелепо изогнувшись, казался вырванным. Мужчина крутил в трясущихся руках ручку и о чем-то напряженно думал, уставившись в одну точку где-то в пространстве.

Он даже не услышал, что я вошла. Я не узнала его, потому что никогда не видела его таким. Сейчас передо мной сидел совершенно незнакомый мужчина. Крис всегда следил за собой и никогда никому не позволял видеть его в неряшливом виде. Но сейчас…

– Что случилось? – осмелилась я наконец задать вопрос.

Он вздрогнул и посмотрел на меня. В его зеленых глазах отразилась такая боль, что я невольно отшатнулась.

– Ничего, Тин, – его голос звучал глухо. – Все хорошо.

Он сделал попытку улыбнуться, но от этого его лицо стало похоже на маску трагика.

– В чем дело? Что с тобой? Я могу тебе чем-то помочь?

Он лишь рассеянно помотал головой в ответ.

– Оставь меня, – он сглотнул. – Я хочу побыть один.

Я попятилась назад. Перед тем как закрыть дверь, я успела заметить, что он уронил голову на ладони.

****

У него что-то случилось!

Где-то на протяжении получаса я мерила комнату торопливыми шагами и напряженно думала над тем, какое событие могло привести Криса в такое состояние. Мои мысли о чеках и обвинениях куда-то очень быстро улетучились… Если быть откровенной, мне последнее время стало казаться, что Криса ничего не волнует, кроме самого себя и своего успеха в постели и в бизнесе. Сегодня же случилось то, что доказывало обратное.

В кабинет без стука ворвалась Юля.

– Что с ним? – с порога спросила она.

Я хмуро посмотрела на нее. Она выглядела так, будто готова была оттаскать меня за волосы.

– А что? – спросила я.

Мне не особо хотелось вдаваться в подробности того, что я видела.

– Он бросил меня! – ее глаза зло сверкали.

– Соболезную.

– Он только что вызвал такси и куда-то поехал. Еще он был в стельку пьян и как бумага бледный. Он фыркнул мне, чтобы я катилась куда-нибудь подальше. Ничего не объяснил!

– Куда он поехал? – обеспокоенно спросила я.

– Откуда мне знать? – спросила она уже более спокойным тоном.

Юля опять меня озадачила своим быстрым перепадом настроения. Сейчас передо мной стояла вполне приличная, умная девушка.

Я вздохнула и опустилась на диван.

– Ты волнуешься? – спросила Юля.

– А ты не особо расстроена, – заметила я.

Она пожала плечами.

– У меня было много мужчин. И меня часто бросали. Одним больше, одним меньше. Не страшно.

Мои мысли снова отвлекли меня от происходящего. Сначала они касались непосредственно Кристофера, а потом я вспомнила, что мы должны были поехать к Максиму домой. Потом они вернулись к чекам, ячейке в сейфе, затем – снова к Кристоферу.

– Оставь меня, – сказала я Юле.

Наверное, у меня на лице было много написано, потому что Юля спросила:

– Ты его любишь?

Я пристально посмотрела на секретаршу, мимолетно отметив, что иногда в ее голове просыпаются проблески ума.

– Нет, – ответила я. – Он просто мой хороший друг.

«Кому я вру? Себе или ей?» – промелькнула незваная мысль.

Юля попыталась улыбнуться и вышла за дверь.

Я же вернулась к бездумному просмотру уже поднадоевших мне бумаг. Периодически отвлекаясь, я то звонила Максиму, то порывалась поехать за Кристофером. В первом случае молчание было мне ответом, во втором – самолюбие не позволяло мне сделать это. К тому же я не знала, куда он уехал. При рассмотрении обоих вариантов воображение рисовало мне не совсем благоприятные перспективы. Я попыталась сосредоточиться на работе, и через некоторое время мне это удалось.

Оставшийся день прошел без особых потрясений и событий. Помня желание Кристофера остаться наедине с собой, я его не беспокоила ни звонками, ни визитами. Но когда на следующий день он не появился на работе, я все же решилась набрать его номер.

Моя попытка была проигнорирована. Никто не брал трубку. С этого момента я вызванивала двух своих боссов: бывшего и нынешнего. И в том и в другом случае – безрезультатно. Решение пришло мгновенно. Я снова положила бумаги в сейф, накинула верхнюю одежду и вышла из офиса.

– Юля, я по делам.

В какой-то степени это было правдой. Секретарша даже не оторвалась от компьютера. Мне оставалось надеяться, что она не болтает по ICQ в рабочее время или не играет в «Косынку».

За полчаса я доехала до дома Кристофера. Я долго стояла под дверью, держа палец на кнопке звонка. Когда я уже решила, что дома действительно никого нет, дверь распахнулась, и моему взору явилась душераздирающая картина. Кристофер выглядел еще хуже, чем вчера. Взлохмаченные волосы, двухдневная щетина. От него пахло потом и перегаром. Он был в той же одежде, в которой ушел с работы вчера. Он даже и не думал переодеться, хотя его рубашка и брюки были изрядно помяты. Его не совсем трезвый холодный взгляд остановился на мне.

– Я помешала? – неуверенно спросила я.

Он немного отошел, предлагая войти. Я несмело переступила порог его квартиры.

Его жесткий взгляд снова остановился на мне.

– Ты как? – спросила я, вешая свою верхнюю одежду в шкаф.

– Все хорошо, – бросил он, приглашающим жестом предлагая мне пройти в зал.

Запах алкоголя, казалось, впитался в каждый уголок его квартиры. Спиртом пахло отовсюду. В кухне витал запах табачного вишневого дыма. Давно я не замечала за Кристофером этого пристрастия.

– Ты зачем пришла?

– Ну, – я замялась. – Ты не отвечал на мои звонки.

Кристофер хмыкнул и направился на кухню. Там я услышала звук гремящих стаканов.

Я проследовала за ним и едва успела выхватить из его рук бутылку виски.

– Хватит, – сказала я. – Ты уже достаточно налакался.

Он нецензурно выругался и швырнул стакан на пол. Он вдребезги разлетелся о твердый кафель.

– Только попробуй вылить! – он зло направил на меня указательный палец, а в его голосе проскользнули угрожающие нотки.

– С ума сошел! Это же Silver Seal, – успокоила я его и поставила виски в шкаф. – Давай ты успокоишься, потом приведешь себя в порядок, потом отдохнешь, потом ты опохмелишься, а потом мы поговорим.

Кристофер отвернулся, всем своим видом показывая, что ему не нравится такая перспектива.

– Успокойся, – спокойно сказала я ему.

– Как я понимаю, мне некуда деваться?! – зло спросил он.

– Нет, почему же, – я легко толкала его в спину, направляя в ванную. – Ты можешь выставить меня за дверь, продолжить пить, прогуливать работу и отвратительно выглядеть и пахнуть. Потом, по какой бы ты причине ни горевал, ты начнешь жалеть себя. Далее начнется стадия морального разложения. А потом ты будешь вспоминать себя прежнего и либо возьмешься за ум, либо продолжишь себя жалеть. Во втором случае – это алкоголизм. И он более очевиден, судя по твоему отношению к выпивке.

– Хватит, Кристина! Я не маленький! – перебил он, обернулся и жестко на меня посмотрел.

– Как скажешь, – пожала плечами я. – Но в ванную сходить я бы тебе все же посоветовала.

– Не нужно указывать, что мне делать!

– Я вообще могу уйти.

– Как угодно.

Эти слова повисли в воздухе. Я опустила взгляд в пол. Неужели он меня обидел? Судя по неприятному чувству глубоко в груди, да – это была обида.

– Как угодно, – тихо повторила я его слова, кивая и смиряясь с тем, что меня фактически выставляют за дверь. – Ладно, – вздохнула я. – Сегодня из тебя все равно никакой собеседник.

Я направилась в прихожую и открыла шкаф.

Вдруг Кристофер аккуратно взял меня за руку, тем самым мешая забрать пальто.

Я вздрогнула, потому что совершенно не слышала, как он подошел.

– Извини, Кристина, – тихо сказал он. – Я немного не в духе.

– Я заметила. Ладно, Крис. Учитывая то, что я тебя первый раз в жизни вижу в таком состоянии, – ты прощен, – я повернулась к нему.

– Хорошо, что ты пришла. Останься.

Я испытующе смотрела на Кристофера, размышляя над его словами.

Таким тоном просят остаться любовницу. Это повергло меня в некоторое замешательство. Я снова была у Кристофера на его территории. Там, где он чувствовал себя увереннее всего. С другой стороны, я сама пришла к нему. Но пришла вовсе не для того, чтобы «остаться». В конце концов, мне были нужны ответы на многие вопросы, число которых продолжало увеличиваться.

– Ладно, – наконец сказала я.

– Ты подождешь немного? Мне нужно принять душ. Чувствуй себя как дома. Я скоро, – но отправился он далеко не по направлению в ванную комнату.

Крис проскользнул в кабинет, и я услышала, что он что-то ищет. Из приоткрытой двери доносились звуки шуршания бумаги, передвижения небольших предметов.

Искушение подсмотреть боролось с требованиями нравственности. Нравственность победила, и я сама направилась в ванную комнату. Мне было интересно, что там. Тем более что в прошлый раз заглянуть туда мне не удалось.

Я открыла дверь. Слева и прямо были еще две двери. За первой скрывался туалет, выложенный плиткой изумрудно-зеленого цвета, а за второй – непосредственно сама ванна. Она была выполнена в бело-синих тонах. Кафель на полу был теплым.

И как это удается?

Прямо напротив входа стояла душевая кабинка. Возле нее, на стене, висели полотенца. Слева от душа находилось шикарное, большое, вместительное джакузи. Ближе ко мне, у стены, стояла раковина. Над ней висел шкафчик, как я могла предположить, для зубных щеток, шампуней, бритв и прочих ванных принадлежностей. А еще ближе ко входу стояла стиральная машина и пустая корзина для грязного белья. Возле джакузи, душевой кабинки и раковины лежали непромокаемые коврики синего цвета.

– Хочешь присоединиться? – без тени юмора спросил Крис, снова бесшумно возникший у меня за спиной.

Я опять вздрогнула.

– Черт тебя возьми, Крис! Ты как призрак! Нельзя так пугать!

– Так что? – снова спросил он, пристально глядя на меня.

В его глазах не было озорных искорок, которые я так привыкла видеть. Только лед, которого чуть коснулись потаенная грусть и легкая жестокость. Довольно странно было слышать такое предложение при его нынешнем состоянии. Ведь я понимала, что ему сейчас явно не до шуток.

– Думаю, не стоит, – я вышла за дверь.

Спустя несколько мгновений в ванной комнате зашумела вода, а я принялась слоняться по комнатам. Пришло время заглянуть в кабинет. К моему удивлению, дверь в эту комнату оказалась закрыта. Я снова подергала ручку. Безрезультатно.

Я, удивленно посмотрев на дверь, обернулась, словно могла спросить у Кристофера, в чем дело. А потом решила, что если у него есть от меня секреты, то мне лучше не знать, какие именно. Я уважаю личное пространство, в отличие от некоторых.

Я направилась в спальню. В комнате появился новый элемент интерьера. Почти под потолком, под углом в 45 градусов, висел большой монитор, пятьдесят один дюйм в диагонали. Его, скорее всего, было очень удобно смотреть, не вставая с кровати. По углам спальни появились колонки-сателлиты. На небольшом столике, на полу, стояла столбиком аудиосистема и дивиди-проигрыватель.

Я снова вышла в гостиную и села на угловой диван, стоящий в центре комнаты. На нем была накидка из какого-то очень приятного на ощупь материала. Под накидкой скрывалась кожаная обивка. Я усмехнулась. Диван был не большой черный, а большой бежевый. Просто в прошлый раз мне не удалось разглядеть таких особенностей. Зато я поняла, что на нем было удобно смотреть телевизор, стоящий между дверьми в спальню и кабинет.

Это в очередной раз подтверждало мои догадки о том, что Кристофер очень любил комфорт.

На журнальном столике я нашла несколько журналов в глянцевых обложках. Они рассказывали о музыке, компьютерах, Интернете, автомобилях и прочих актуальных мужских темах. Пролистав картинки, я задержалась на первых, не особо заинтересовавшись содержанием остальных. И не без удовольствия прочитала несколько статей.

Наконец дверь ванной комнаты распахнулась, и из нее вышел Кристофер. На нем было лишь полотенце, завязанное на бедрах.

– Боже! – я отвернулась. – Крис! Как ты себя ведешь!

Однако в моей памяти четко отпечатался образ его влажного, сильного, загорелого тела.

– Ну, знаешь ли, – сказал он. – Я привык, вообще-то, голым из ванны выходить. Скажи спасибо, что я хоть в этом.

Я не ответила. Из ванны вышел совсем другой Крис. Тот, который был мне более привычен.

Он, видимо, продолжал смотреть на меня.

– Стесняешься? – после минутной паузы, озадаченно спросил он.

Я откашлялась.

– Нет, просто… Я не ожидала от тебя такого. Вернее, от тебя можно ожидать всего что угодно. Но все равно ты застал меня врасплох.

– У тебя давно не было мужчины, Тин, – сделал вывод Кристофер и направился в спальню.

Я снова углубилась в прочтение статьи, при этом понимая, что от меня упрямо ускользает смысл написанного.

Кристофер оделся. Теперь на нем была светлая майка-поло и брюки цвета хаки. Он сел рядом со мной, в угол дивана. От него пахло свежестью моря и уже знакомой мне туалетной водой. Я посмотрела на него. От пьяного человека, который встретил меня сегодня, почти не осталось и следа. Только его взгляд оставался слегка затуманенным. Правда, я не совсем понимала, это была та боль, что я видела вчера, или это остатки алкогольного опьянения?

– Твои родители живы? – внезапно спросил он.

Я отложила журнал и внимательно посмотрела на него.

– Да, – ответила я.

– А братья или сестры есть?

– Нет. Я – единственный ребенок в семье.

– Они живут здесь, в городе?

– Да, на Немиге.

– Наверное, часто видишься с ними?

– Почти нет, – ответила я и мне почему-то стало грустно.

– А хотела бы чаще?

– Не знаю, Крис. К чему этот разговор?

Он не ответил. Лишь откинулся на спинку дивана, закинул руку за голову, вытянул ноги. Он полусидел-полулежал, задумчиво глядя куда-то в потолок.

– У тебя все в порядке? – спросила я, догадываясь, в чем дело, по его вопросам о моей семье.

– Просто… – он замолчал.

Я терпеливо ждала продолжения.

– Я… – ему сложно было говорить. – В общем… – он вздохнул, собираясь с мыслями. – У меня больше нет семьи, Тин. Все – сестра и отец – попали в аварию. Самые дорогие мне люди исчезли в одно мгновение. А я в это время…

Я слушала его, боясь пошевелиться.

– Мне всегда казалось, что я должен почувствовать, если что-то случится с родными. Что это словно предвиденье, или беспокойство, или укол, как легкий удар током. Ведь это твои плоть и кровь. Это часть тебя. А в эту минуту все идет так, как прежде. То, что случается, это случается вдали от тебя и никак не пересекается с твоим ощущением жизни в этот момент. Оно случается, и все.

– Соболезную, – тихо сказала я.

Я не представляла, что бы со мной было, если бы погибли мои родители. И что бы я чувствовала, если бы мне сообщил об этом совершенно посторонний человек. Один телефонный звонок, способный перечеркнуть все в твоей жизни в одно мгновение. Наверняка, в это секунду понимаешь, что больше никогда не скажешь им того, что собирался сказать. Больше не увидишь их родных лиц, не услышишь их голоса.

– Когда похороны? – осторожно спросила я.

– Хоронить нечего, Тин. Они разбились, летя на самолете во Францию. Погибли все. Какая ирония! – горько хмыкнул Крис. – Они погибли, летя навестить могилу моих бабушки с дедом. Жизнь все-таки такая юмористка. А ведь я мог полететь с ними, но в последний момент передумал.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Крис, – я взяла его за руку. – Я понимаю, что слова сейчас мало чем могут тебе помочь. Но, – я вздохнула, – ты-то жив. Держись. Жизнь не заканчивается. Они сейчас в лучшем мире, – я замолчала не в силах сказать больше.

Я никогда не умела изъясняться в таких ситуациях. Поздравить с днем рождения, произнести красивый тост, пожелать всего самого наилучшего – это было несложно. А вот найти нужные слова утешения – это совсем другое. Оставалось только неловко молчать.

– Ты действительно веришь в это? – Крис, все так же полулежа, смотрел в потолок.

– Так легче, – ответила я и, все еще неловко чувствуя себя, повела плечом. – И… мне мама в детстве говорила это, когда умерла моя бабушка.

– От чего она умерла?

– От старости, – скупо улыбнулась я.

– А дед?

– Я его не знала. Он погиб на войне. А твоя мама жива? – наконец решилась я задать этот вопрос.

Он отрицательно покачал головой.

– Она погибла при родах.

– Соболезную, – снова сказала я и выдержала небольшую паузу. – Что ты намерен делать?

– Придется хоронить пустой гроб. Вернее, два пустых гроба.

– Мне очень жаль, что я не была знакома с твоими близкими.

– Мне тоже жаль, Тин, – он поморщился, коснулся ладонью лба и привстал.

Я отпустила его руку. Он тщательно проследил за этим жестом, но ничего не сказал.

– У меня есть аспирин, – почему-то виновато улыбнулась я.

– Спасибо, – усмехнулся Кристофер, – но у меня он тоже есть. Вряд ли он поможет.

Он встал с дивана.

– Чем я могу помочь? – спросила я.

Он снова лишь покачал головой, поднялся и направился на кухню.

Когда он вернулся и снова улегся на диван, мы стали болтать о пустяках. Я всячески пыталась отвлечь его от грустных мыслей. Мы говорили обо всем сразу и ни о чем конкретно. Когда же, наконец, на его губах стала все чаще появляться улыбка, у меня зазвонил телефон.

– Алло!

– Здравствуй, моя лисичка, – послышался в трубке знакомый голос.

– Антон? – удивилась я. – Ты что, приехал?

Кристофер с любопытством посмотрел на меня и вопросительно поднял бровь, в то время как я скрылась на кухне, стараясь говорить тише.

– Да, и тоже страшно соскучился. Ты на работе? Я мог бы за тобой заехать вечерком, и мы могли бы сходить куда-нибудь. У меня много интересных новостей. Я тебе много чего должен рассказать. Как ты?

– Слушай, я не на работе, – ответила я, поморщившись.

Сказать, что он некстати, ничего не сказать.

– А где? Дома? Тогда я могу заехать к тебе домой. Так даже лучше.

– Нет, – я поморщилась, выглянула из кухни, бросила взгляд на сосредоточенного Кристофера и быстро окинула взглядом место, в котором находилась. – Я у директора. Возникли некоторые трудности, и, скажем так, я на совещании.

– Ты что, дома у директора? – проницательности Антону было не занимать.

– Да. Я же говорю, что возникли некоторые трудности.

– И ты поехала к нему домой? Надеюсь, это твой бывший руководитель Максим, а не новый. Потому что последний, насколько мне известно, полный придурок и к тому же редкостный кобель.

– Ты, я вижу, слишком осведомлен для человека, который только что вернулся из командировки, – строго и почти гневно сказала я, удивившись собственной реакции на его замечание.

– У меня есть свои каналы. Ладно, Кристин, решай свои вопросы. Как разберешься – звони, мое предложение остается в силе.

– Хорошо, давай я позвоню тебе вечером, и мы что-нибудь придумаем.

– Ладно, лисичка. Целую тебя.

– Я тоже. Счастливо.

Я положила трубку и посмотрела в окно. На улице начинало темнеть.

Только его мне сейчас не хватало!

Нет, не сказать, что Антон сильно напрягал меня, просто так получалось, что его звонки или визиты были совершенно не к месту. Несмотря на это, он очень симпатичный и интересный мужчина. Серые глаза, светлые волосы, подтянутая фигура. Он был полностью в моем вкусе, только существовало очень много но. Я не знала, как их можно охарактеризовать, просто эти мелочи как-то уж очень сильно раздражали и заставляли воспринимать его как временное увлечение.

– На совещании, – усмехнулся Кристофер, когда я снова вошла в гостиную. – А ты знаешь, что врать нехорошо?

– А что я должна была сказать? Что я вытаскиваю своего директора из запоя?

– Кстати, откуда вдруг такая забота? – в его глаза почти вернулись озорные искорки.

Во всяком случае, так мне показалось.

– Ты не отвечал на мои звонки, – упрямо повторила я причину своего прихода к нему.

– Ладно. Ты, кажется, хотела со мной поговорить?

– Да, – я села рядом с ним. – Хотела. Но я не думаю, что сейчас самое время для разговора.

– Смотря для какого, – в глазах Кристофера снова проскользнула боль.

– Давай отложим на потом. Это подождет.

Крис кивнул.

На самом деле мне очень сильно хотелось поговорить с ним о том, на что потрачены такие большие суммы денег, указанные в чеках. Мне также хотелось знать, где отчеты по командировкам и прочим представительским расходам. И что, наконец, в ячейке? Возможно, было глупо обращаться с этими вопросами к Крису, поскольку он мог иметь самое непосредственное отношение к разорению «Максикриса». Но среди моих знакомых ближе всех ко мне находился именно Крис. Я искренне пыталась ему доверять уже много лет. Конечно, можно было бы поговорить с Ириной Андреевной. Она как-никак наш главный бухгалтер.

– Тин, – услышала я голос Кристофера.

Я моргнула и посмотрела на мужчину.

– Ты где?

– Я здесь, – я сонно улыбнулась. – Пойду я, пожалуй.

– Куда? – удивился мужчина.

– Домой, – я встала с дивана.

– Нет, – он мягко взял меня за руку. – Нет, Тин. Еще даже нет семи часов.

– Кристофер, если ты помнишь, вчера я ночевала вне дома, а сегодня я еще не успела отдохнуть. В конце концов, могу я принять душ и лечь раньше спать?

– Ну, душ я тебе предлагал, а спать ты можешь лечь хоть сейчас. Я тоже не против лечь пораньше.

– Кристофер, ты сегодня был таким милым, пока из тебя снова не полезли эти твои шуточки, – я аккуратно высвободила свое запястье из его руки.

– Сегодня я был еще и несчастным, между прочим.

– А сейчас уже нет?

– Ну, ты мне очень помогла.

– Не за что, – улыбнулась я, опередив его благодарность.

– Но я снова стану несчастным, если ты уйдешь.

– Крис, – сказала я строго. – Не надо портить такой вечер. Не испытывай мою доброту.

– Мы ничего не будем делать, – сказал он и, подумав, добавил. – Если, конечно, ты не захочешь.

Я ничего не ответила и направилась в прихожую.

Кристофер последовал за мной.

– Завтра сочельник, – задумчиво изрек мужчина, благополучно переводя тему.

– Как? Уже двадцать четвертое? – удивилась я, застегивая зимние сапоги.

Крис кивнул.

– Что планируешь делать? – спросил он.

– Помимо ожидания чуда? Видимо, ничего. Я не привыкла праздновать католическое рождество. Да и любое из них. Для меня праздник – это Новый год. Дед Мороз, подарки и все такое.

– А тот мужчина, что тебе звонил сегодня. У тебя с ним серьезно?

Я пристально посмотрела на Кристофера, пытаясь понять, зачем он задал мне этот вопрос. Ничего, кроме интереса, как мне показалось, в его глазах не было.

– Вы, мужчины, всегда знаете, когда женщине звонит другой мужчина, – сказала я.

Крис улыбнулся и продолжил, подыгрывая моей интонации:

– Так же, как и вы, женщины, всегда знаете, когда нам, мужчинам, звонит другая женщина.

Я повязала шарф, ухмыльнувшись.

– Ты не ответила, – сказал Крис настойчиво.

– Если бы я не знала тебя так давно, Кристофер, то могла бы подумать, что ты ревнуешь.

– Конечно, я ревную, Тин.

Крис заслужил в свой адрес еще один изучающий взгляд.

– Ну, – я решила не вдаваться в подробности его слов. – У меня с Антоном серьезно, – и, задумавшись, добавила. – Наверное.

– Что значит «наверное»? Ты либо имеешь виды на мужчину, либо нет.

– Спокойной ночи, Крис, – улыбнулась я и открыла дверцу шкафа.

– Подожди! – Крис подал мне пальто. – Ты планируешь выйти за него замуж, родить от него много деток и жить до конца дней своих долго и счастливо?

– Мммможет быть.

– А мне казалось, что я единственный мужчина в твоей жизни.

– Как директор, возможно.

– Как! То есть ты не воспринимаешь меня как мужчину? – удивленно и несколько обиженно спросил он.

– Крис, извини, конечно, но, по-моему, у тебя был сегодня очень тяжелый и не совсем приятный день. И я бы тебе советовала хорошенько отдохнуть. Может, тебе стоит взять отпуск на недельку-другую? Я все оформлю завтра, если хочешь.

– Оформи, – согласился он.

– И не пей больше. Хорошо? Я больше не приду тебя вытаскивать. Спокойной ночи.

– Спокойной, – мужчина вздохнул.

Еще раз, принеся свои соболезнования, я вышла за дверь.

 

Глава 7

По дороге домой я заехала в «Столицу». Этот подземный торговый центр находился на одном из главных проспектов нашего города. Я же была в неописуемом восторге от многоярусной стоянки. Всегда любила спускаться на самый нижний уровень, лавируя по узкому спуску. Первый раз было довольно страшно за обшивку машины, а потом я привыкла.

Три этажа торгового центра пестрели гирляндами и новогодней мишурой. Огни переливались, витрины сверкали. Все это многообразие отражал начищенный до блеска пол, по которому я бродила в раздумьях. Мне нужно было купить новогодние подарки себе, Антону и родителям. Трагедия Кристофера заставила меня задуматься о том, что в жизни бывают очень разные ситуации и что нужно уметь ценить то, что есть у тебя в данный момент.

Через несколько часов у меня рябило в глазах, а многотонная конструкция над головой слегка давила на восприятие реальности. Все же я умудрилась приобрести чисто символические подарки. Родителям я купила два набора: для вязания – маме и для ремонта – папе. Себе купила осеннее платье, мимо которого просто не смогла пройти. То, что привлекло мое внимание изначально, – белое болеро с элегантной стоечкой воротника. Ну и полный комплект: черно-серое платье в рваную полоску. Антону я купила SD-карту на шестнадцать гигабайт. Он работал журналистом и периодически жаловался мне, что его карт памяти хватает ненадолго. Я не удержалась и купила подарок Кристоферу. Долго колебалась между ручкой Parker и пьяными шахматами. Я не собиралась подстегивать его любовь к алкоголю, но в то же время мне хотелось напомнить ему о тех временах, когда мы чаще общались.

Как сейчас помню тот день, когда мы познакомились:

Морозная и снежная зима 1999 года. Двадцатое декабря. Суббота. 23:13. Мне было двадцать три года.

Я тогда ехала домой после тяжелой ссоры со своим молодым человеком. У меня было родительское подержанное Reno 1987 года розового цвета (машина была куплена для мамы моим отцом). Лялечка, как называли ее в нашей семье, держалась на честном слове, особенно зимой, и эксплуатировалась мной только в случаях крайней необходимости.

Ничего не радовало, я нервничала, потому что все перестало меня устраивать. И речь шла не только об отношениях. Я была загружена на работе и мечтала о блистательной карьере, которая даст мне возможность жить, не считая деньги. У меня почти срывались крупная сделка и покупка квартиры, не без помощи родителей, конечно, которые не хотели отпускать меня на вольные хлеба и в самостоятельную жизнь.

Я ехала по проспекту тогда еще Машерова, в колонках играла Enigma, первый и последний альбом – The Cross of Changes. Произведения, которые как нельзя лучше отражали мое нынешнее состояние: Return to Innocence, I Love You…I’ll Kill You, Silent Warrior, Age of Loneliness и, конечно же, Out from the Deep.

И вдруг на почти пустынной дороге, выйдя из поворота в красивейшем заносе, появилось черное БМВ и заглохло, чуть коснувшись бордюра.

Естественно, я в него въехала, просто потому что ничего не успела бы сделать. Визг тормозов, который мог бы присутствовать, если бы не снег, дополнил бы картину.

Водительские двери открылись как у моей машины, так и у водителя БМВ:

– Какого черта!

– Что значит «какого черта»? – ощетинилась я, не прочь спустить пар за мой неудавшийся вечер. – Ты думай, что творишь! На дороге не один, несмотря на столь позднее время.

– Оу. А у нас тут красивая стерва, – ответил мне симпатичный брюнет, которым оказался водитель машины, вошедшей в занос. – И она наверняка хочет сказать, что не виновата в том, что помяла мне зад.

– Я тебе не только зад помну, козел.

– А с этого места можно подробнее? – усмехнулся зеленоглазый парень.

Его глаза были хорошо видны в свете придорожного фонаря, но вместо гнева они излучали… азарт?

– Ты что, флиртуешь со мной? – нахмурилась я. – Нашел время.

– Дамочка, вы разбили мне машину, – наигранно возмутился парень. – Так лучше?

– Гораздо. Я вообще нацелена на ссору, – честно призналась я.

– Ссорьтесь, я все выслушаю.

Я обескураженно посмотрела на него.

– Меня зовут Крис, – он подмигнул мне. – И все же, как мы намерены выпутываться из сложившейся ситуации? Ты въехала мне в задний бампер, помяла себе перед. Или не себе? Это вообще твоя машина?

– Да, – честно соврала я.

– Родителей или друга? – улыбнулся он.

Я благоразумно промолчала.

– Никакой милиции, – взял инициативу в свои руки Крис. – Я приглашаю тебя, в качестве оправдания за свой опрометчивый поступок, на чашку кофе. Какие у нас ночные кафе есть поблизости?

– А моим родителями или другу ты тоже предложишь кофе?

– Значит, все-таки не твоя машина.

– Нет, я просто к тому, что кофе не оплатит ремонт переднего бампера.

Крис смерил меня оценивающим взглядом:

– Какая меркантильность…

– А что ты думал? Если машина не моя, как ты предположил, то перед владельцем я не хочу краснеть.

– Тогда едем ко мне, и мы что-нибудь придумаем на утро? Потому что раньше, чем в девять утра в воскресенье, СТО работать вряд ли станут.

– Нет уж, – рассмеялась я. – Или давай, – я окинула взглядом помятый бампер, оценивая ущерб, – тридцать баксов, или вызываем милицию.

– Откуда? – улыбнулся парень. – Ты видишь где-то таксофон или банк?

– Туше, – призналась я, смолчав про ночное кафе, которое мы тоже вряд ли бы нашли.

– Так, может быть, мы все же едем ко мне? Я делаю отличный кофе, – не отступал Крис.

– Ты всегда так знакомишься с девушками? – усмехнулась я. – Красивый занос, остановка двигателя. И вот ты с ней разговариваешь. И вот она едет к тебе? Так просто? Не разорительно ли?

– Со мной такое в первый раз, – казалось, честно признался Крис.

– Да ладно. Еще скажи «наваждение».

– Нет. Не скажу. Но ты красива… Незнакомка.

– Спасибо. Но я на такие вещи не ведусь.

– Почему? Что с тобой не так?

– У меня немного разбита машина, если ты не заметил. Это отличное дополнение к неудавшемуся вечеру.

– Что случилось?

– Допустим, я сегодня рассталась с парнем, – зачем-то призналась я. – Такой ответ устроит?

– Почему? – надо же, он выразил искреннюю заинтересованность и соучастие.

– Почему рассталась или почему такой ответ тебя устроит?

– Первое.

– А не слишком ли откровенные вопросы для первой встречи?

– Ладно, хочешь поиграть в темную лошадку, не буду мешать, незнакомка, – и он сел в свою машину.

– Эй! – возмутилась я, когда его силуэт скрылся в машине.

Я поспешила в свой «рено» и поехала за ним. Мне больше ничего не оставалось, потому что я намеревалась выбить из Криса эти несчастные 30 баксов.

Пошел снег. Он крупными хлопьями медленно ложился на лобовое стекло, и это было бы в даже романтично, если бы не мое желание попасть домой и починить машину.

Я поравнялась со своим новым знакомым и открыла боковое окно.

– Крис! – прокричала я. – Что насчет компенсации за аварию?

– А, красавица? – ответил он. – Вы все-таки решили последовать за мной? Не находите ли снег романтичным дополнением к нашей встрече? В некоторых районах Японии это довольно редкое явление.

– А в Африке его вообще не бывает, – сухо прокричала я. – Так мы на «ты» или на «вы»? Если на «ты», то ты мне заплатишь или нет?

– Я подумаю. Мы почти приехали. Решим на месте, – и он закрыл свое окно.

– Вот и поговорили, – буркнула я.

Его машина в скором времени завернула во двор, и я последовала за ним.

– Так что ты от меня хочешь? – подходя к моей машине, спросил Крис.

– Тридцать баксов, – ответила я, открывая окно и отстегивая ремень безопасности.

– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят. Деньги у меня дома. Поднимешься?

– Нет.

– Хм.

– Нет.

Кристофер усмехнулся.

– Кофе? – снова спросил он.

– Нет.

– Лучший в городе.

Я усмехнулась:

– Вынесешь?

– Он быстро остынет на таком морозе. А если ты о деньгах, то я же сказал: возможно. Но, если не дождешься, я в тридцать шестой квартире. – И Кристофер удалился.

– Вот зараза, – буркнула я.

В магнитоле заиграла песня Metallica – Nothing Else Matters.

И я подумала: может, так оно и есть? Что у нас сейчас имеет значение? То, что я хороню предыдущие отношения? Или то, что мне надо выдержать пост между тем и другим? А в этот момент в мой адрес сыплет недвусмысленные намеки такой мужчина, как Крис, – стильный, оригинальный, красивый, черт его возьми. А что, если у него что-то не в порядке или мне что-то может не понравиться?

Да что я теряю? Он даже имени моего не знает. А мне нужна отдушина. Даже если это связь на одну ночь, о которой я пожалею?

Нет. Не пожалею. О таких мужчинах не жалеют. Их хранят в кладовой воспоминаний, смакуя каждую деталь. Лишь бы было о чем вспоминать.

Я глубоко вздохнула, глянув на себя в зеркало заднего вида: макияж на удивление держится весь день, тени стерлись, но в разумных пределах, помада… Я быстрым, привычным движением исправила упущение. Поправила прическу и заглушила двигатель.

И тут раздался стук в окошко.

– Незнакомка, – я услышала его голос. – Я принес тебе кофе, поскольку мне просто надоело ждать.

Я опустила стекло.

– Он не успел остыть, – сказал Крис, протягивая мне чашку.

Я взяла кружку из протянутой руки.

– Спасибо, – ошарашенно сказала я.

– Твои тридцать баксов, – следом он протянул мне купюры.

– Спасибо, – все так же отрешенно ответила я, ловя в себе чувство разочарования.

– Спокойной ночи…

– Кристина, – ответила я. – Меня зовут Кристина.

– Очень приятно. Спокойной ночи, Кристина, – он поцеловал тыльную строну моей ладони, взяв мою руку в свою.

– Спокойной ночи… Кристофер? Верно? – ответила я.

– Верно.

Мы расстались этим вечером.

– Вот зараза, – все, что прошептала я в закрытое окно.

* * *

Когда я через несколько дней привезла ему кружку, тогда мы и играли в пьяные шахматы. Я была довольно посредственным игроком, да и он тоже, к тому же, учитывая количество выпитого алкоголя, дедукция и логика совсем отключились со временем. А сама игра больше походила на поддавки в шашки, только с другими фигурами. Как это у нас смогло получиться, я до сих пор рассказать не могу.

Тем вечером и разыгралась очередная мизансцена нашего Марлезонского балета, ставшая началом спектакля длиною в несколько лет. Он был обходителен, очень мил, но я уводила диалоги от сексуальной темы, которая могла бы касаться нас, удивляясь себе и продолжая при этом флиртовать. Кто из нас начал эту игру по установленным нами спонтанно правилам из недоговорок? Обоюдное негласное согласие привело к острейшего вида напряжению и возбуждению. Чтобы сохранить это чувство как можно дольше, я готова была играть много лет.

Он интересовался мной: тем, почему я рассталась со своим парнем, с кем живу, кем работаю, чем увлекаюсь, с кем общаюсь. Крис мягко острил, никого не обижая и не осуждая при этом. И я почему-то отвечала на его вопросы, не кривя душой и не юля. Крис располагал к себе с первых минут общения.

Тем вечером, когда мы сидели на его диване и были уже достаточно нетрезвыми, чтобы творить всевозможные глупости, я словила на себе его несколько откровенных взглядов. А потом внезапно он нежно прикоснулся к моему подбородку и властно повернул к себе мою голову.

Я поддалась его прикосновению, и в следующую секунду его губы коснулись моих. А я даже толком сообразить не успела, что произошло.

Его мягкие губы вызвали во мне бурю эмоций. Нежность, легкий напор спустя время, дразнящий, редко показывающийся язык, оставляющий чувство незавершенности поцелуя. И когда я поняла, что с моих губ готов сорваться стон, все прекратилось.

Я затаила дыхание, смакуя в памяти каждую деталь. Потом я еще долго жила этим воспоминанием, на следующий день посвятив поцелую стихи.

Тот вечер ничем не закончился. Я уехала домой, поблагодарив его за компанию, удивившись тому, что он у меня не спросил ни телефона, ни адреса. Не последовало и предложения встретиться еще раз.

По дороге домой я очень сильно задумалась над тем, что же со мной не так и могло ли ему не понравиться то, как я целуюсь? На тот момент мне катастрофически не хотелось терять нового знакомого. Потом моя подруга-психолог рассказала мне об эффекте незавершенного действия. И тогда стало понятно, почему меня столько времени не отпускает это воспоминание. Настоящего поцелуя словно и не было. Подразнили – и все.

Каково же было мое удивление, когда мы встретились в спортзале, в который я записалась.

– Ты следишь за мной? – лучезарно улыбаясь, он подошел к велотренажеру, на котором я поднималась в гору, выставив почти максимальную нагрузку.

– Какая встреча! – сделав последний виток педалями, я остановилась и вздохнула: – Что ты тут делаешь? – я была приятно удивлена.

– Это спортзал, в который я хожу уже много лет. А вот тебе неудобно ездить сюда из дома.

Я улыбнулась:

– Ну, он вроде как мне понравился.

Так мы стали ходить с ним в один спортзал. Потом на одни курсы английского языка. Периодически бывая друг у друга в гостях, мы много общались, и я стала узнавать, что это за человек.

Повторного поцелуя не последовало, как и чего-то большего. Постепенно начинался период, когда он решил стать моим хорошим другом. А я в это время парилась из-за того, что могла, по его представлениям, плохо целоваться. Да какие выводы у меня только не возникали. Я знала, что нравлюсь ему, но он со своей стороны никаких шагов не предпринимал.

В то время у каждого из нас была своя личная жизнь, которой мы, без зазрения совести, периодически делились друг с другом. Мне была интересна его ревность, а вот зачем он мне все рассказывал, я не знала. Своих не задерживающихся около меня любовников личной жизнью назвать было сложно. Как и его толпы любовниц, сменяющие одна другую чаще, чем нормальные люди меняют перчатки.

Я понимала, что ему, вероятно, нужен стимул: повод для ревности и действий. Не реальные и вымышленные парни, которые меня домогаются, а серьезная опасность, что у меня кто-то может появиться. Любовники – это вещь временная и не опасная, а вот парень с намерениями…

Тем более, я отметила, он неоднократно упоминал о том, что всех своих девушек ему пришлось отбивать. Мне казалось, что это придает остроты. Зачем охотиться за девушкой, если она никому не нужна? Если у нее никого нет, так, может быть, дело в ней? Раз она никому не нужна, может, и охотнику не стоит рыпаться?

К такому нехитрому умозаключению я пришла после долгого анализа психологического портрета и мотивов Криса.

Но все изменилось спустя некоторое время, тогда, когда у меня появился парень. Мне казалось, Крис стал отдаляться от меня. И я на самом деле переживала по этому поводу. Великолепная, на первый взгляд, афера стала трещать по швам и приобрела другой смысл, когда я поняла, что поступиться чувствами моего нового парня не так просто, как это казалось вначале. Особенно учитывая довольно сильную симпатию с моей стороны к Егору.

С Крисом мы стали видеться реже, ища оправдания в делах, или просто не находили время, что, в сущности, одно и то же.

Как же я скучала по нему! На тот момент он был единственным человеком, которому я могла доверять и рядом с которым отдыхала.

А потом Крис появился пьяным у меня на пороге и после короткого разговора определил нам с Егором срок два месяца, при том что бросит меня Егор. Я утверждала, что он не прав.

Мы поспорили.

Если проигрываю я, то Кристофер исполняет мое желание – поцелуй, если он – мы занимаемся сексом.

Я действительно не знала, как мне быть: выиграть или проиграть. В нашем споре не было побежденных.

А с Егором я действительно рассталась спустя месяц. Крис же в назначенный срок не исполнил ни того ни другого обязательства.

Я задумалась еще больше, задаваясь вопросом, что же с нами не так. Единственное, что мне приходило на ум тогда, – он слишком хорошо ко мне относится, чтобы поставить в ряд с другими девушками на одну ночь. А со мной терять отношения он не хотел. Неужели боялся влюбиться? В итоге мы всеми силами пытались развенчать утверждение, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Я-то понимала, что это так и есть. Не бывает.

После вечернего марафона по магазинам и воспоминаниям я наконец-то приехала домой, все-таки купив набор пьяных шахмат.

Я поднялась на второй этаж, долго расслаблялась в ванне, полной благоухающей пены. А потом пошла спать. Я была просто не в состоянии встречаться с Антоном. И позвонить ему я забыла.

 

Глава 8

На следующий день Кристофер, как я и ожидала, не появился на работе. Все утро я разбиралась с текущими делами и оправдывалась перед Антоном, почему я не позвонила вчера вечером. В итоге мы договорились встретиться после работы. Он обещал за мной заехать и устроить какой-то сюрприз. Я с нетерпением ждала вечера. Только сначала мне предстояло одно дельце, которое я наметила еще день назад.

Я отправилась к Ирине Андреевне. Чтобы попасть в ее офис, нужно было пройти через кабинет бухгалтерии. Там находилось еще несколько рабочих мест. За ними работали Евгения, Оля и Сергей – все специалисты в своих областях: зарплата, кадры и прочие расчеты.

Я постучалась в кабинет к главному бухгалтеру под заинтересованными взглядами работников.

– Войдите, – послышалось из-за закрытой двери.

– Я не помешаю? – учтиво спросила я.

– Нет, Кристиночка, что ты!

Я поморщилась. Терпеть не могу, когда меня так называют.

Ирина Андреевна представляла из себя полную даму в возрасте. Она очень любила свой зеленый свитер и практически никогда из него не вылезала. Портрет дополняли короткая стрижка, – что, на мой взгляд, страшно ей не шло, – крашеные каштановые волосы и серые бесцветные глаза. Ирина была женщиной невероятно умной и очень прозорливой.

– Как ваши дела? – решила я начать издалека.

– Спасибо, хорошо, – раздраженно буркнула она. – Работы много.

– Ее всегда много.

– Ты что-то хотела? – решила она избавить меня от бессмысленных вопросов. – Потому что если ты пришла выпить чайку и поговорить по душам, то ты обратилась не по адресу.

Она всегда торопилась и всегда была занята, поэтому все уже привыкли к ее довольно грубой манере общения. Тем не менее я сказала довольно строго:

– Ирина Андреевна, если вы считаете, что данный тон соответствует обращению к заместителю директора, то смею вас заверить – это не так.

– Извините, Кристина Юрьевна, – тем не менее я услышала в ее голосе издевку. – Только у меня действительно много работы. И мне очень хотелось бы, чтобы мы с вами разобрались с предстоящими вопросами как можно быстрее. Так что вы хотели?

Я пристально посмотрела на женщину. Она не считала меня своим начальником, явно предполагая, что я получила должность через постель. Юля наверняка рассказала всем, кому могла, что меня назначили после того, как я уехала из театра с Кристофером. Откуда только секретарша могла это знать, мне не было понятно.

– Я как новый заместитель обязана проверить некоторые моменты в делах нашей фирмы.

– Я слушаю, – подчеркнуто нетерпеливо отчеканила Ирина.

– Проверяя бумаги за текущий и предыдущие года, я нашла очень грубые недочеты. Скажем так, они просто непозволительны. Это отсутствие отчетов по командировочным и представительским расходам.

Ирина Андреевна внимательно слушала. Я продолжила.

– Не мне вам говорить, что суммы по этим статьям по итогом последних лет приближаются к астрономическим. Вы как главный бухгалтер должны быть в курсе того, что происходит. Просветите, пожалуйста.

– Все интересующие вас документы у Максима.

– У Максима? – я другого ответа не ждала. – Странно. Мне казалось, что главный бухгалтер все-таки вы. И как хороший главный бухгалтер, в чем я не сомневалась, – я специально употребила это слово в прошедшем времени, – должны вести учет на должном уровне с надлежащей ответственностью.

Женщина молчала.

– Ну, что же вы молчите? Где кассовые ордера, подтверждающие снятие денежных средств с расчетного счета? Где командировочные отчеты? Где бумаги, подтверждающие суммы представительских расходов?

– У нашего финансового менеджера. У Максима, – снова повторила Ирина Андреевна.

– Где именно у Максима?

– Не могу знать, – с нескрываемым пафосом ответила Ирина. – Он требовал документы такого рода к себе на стол.

– А копии?

– Не делала.

Я вопросительно подняла бровь.

– Послушай… те! Я не посторонним людям отдавала бумаги. Это был Максим. Ясно? А он на тот момент был финансовым менеджером и председателем совета директоров. Фактически начальником. Не доверять ему и волноваться за сохранность документов было последним, о чем я могла думать.

– А если проверка? Вам же влетит на такую сумму да с такими последствиями!

– Угрожаешь? – насторожилась женщина.

– Ни в коем случае! Если вы помните, это и моя фирма тоже… была.

– Была, – повторила Ирина. – Смотри, что получается. Кристоферу влетает в первую очередь, как директору. Мне – во вторую, как главному бухгалтеру. А если учесть, что ты бывший совладелец… обиженный и злой бывший член совета директоров, то тебе выгодно направить проверяющих к нам. Там и «золотой» пакет акций скупить по дешевке можно будет. Сколько у тебя процентов осталось? Шесть?

Я вздрогнула. Мне казалось, эта информация известна только мне и Максиму.

– Немало. Заодно и Кристоферу отомстишь за сложившееся отношение в коллективе. Как складно все получается, – Ирина довольно улыбнулась. – Смотри, как бы не случилось чего…

Я смотрела на женщину. Кто бы мог подумать, что последние обстоятельства, произошедшие в моей жизни, можно было увидеть в таком свете.

– Угрожаешь? – пришла моя очередь спрашивать.

– Нет, – безразлично сказала она. – Рассуждаю. А теперь, если ты не против, я буду работать.

Женщина открыла папку, совершенно забыв о моем существовании.

Я вышла за дверь, понимая, что не в состоянии держать ситуацию под контролем. Все рушилось и рассыпалось в моих руках.

Я добрела до своего кабинета и устало опустилась на диван.

– По дороге домой, – вспомнила я один из своих любимых фильмов «Охотники за разумом». – Ты контролируешь ситуацию только по дороге домой.

Зазвонил сотовый телефон, отвлекший меня от поиска ответа на риторические вопросы.

Я вздохнула, понимая, что последнее время покой мне может только сниться.

На голубом дисплее отразился знакомый номер.

– Слушаю, Крис, – сказала я. – Что-то случилось?

– Привет, Кристина. Ты на работе? – послышался не совсем трезвый голос моего директора.

– А где еще мне быть? – ответила я вопросом на вопрос. – Ты пьян?

– Слегка. Но не настолько, чтобы не приехать за тобой и не сопроводить к Максиму.

– Почему ты приехал? – спросила я. – Я же тебе оформила отпуск на две недели.

– Не волнуйся, он не пропадет. Я жду тебя на стоянке.

– Крис, а мы вечером не сможем это сделать?

Я взглянула на часы. Они показывали без четверти час.

– Видимо, ты не привыкла пользоваться своим новым положением в компании. Ты заместитель директора, поэтому можешь отлучиться в любое удобное тебе время.

– Я так не умею, – честно призналась я. – Если, конечно, у меня нет срочных дел.

– А прогулка к Максиму не срочное дело? – удивился Крис. – Ты, кажется, волновалась.

– Это не касается нашей компании.

– Как это не касается? – он немного помолчал. – С твоей дотошностью нужно что-то делать, – он снова выдержал паузу. – Тогда я приказываю тебе как твой директор спуститься на первый этаж и сесть ко мне в машину.

– Ох, ну раз это приказ, тогда все меняется, – наигранно согласилась я.

– Мне подняться наверх и в письменной форме его предоставить?

– Ладно, иду, – я положила трубку и надела верхнюю одежду.

Закрыв кабинет, я спустилась на стоянку и села в машину к Крису. На его лице отчетливо были видны признаки недосыпа.

– Почему ты пьян? – спросила я.

– Я только что с похорон.

Я решила не продолжать расспросы, поскольку это было бы бестактно с моей стороны. Оставалось только предположить, что он с ночи занимался организацией этого печального мероприятия. Когда только он успел это провернуть, для меня оставалось загадкой.

Мы вырулили на проспект и поехали в сторону Зеленого Луга. Именно там и жил Максим.

Добрались мы довольно быстро. Кристофер и так за рулем был лихачом, а сегодня тем более. Видимо, алкоголь в его крови вовсе решил лишить мужчину тормозов. Я с ужасом вжималась в сиденье, когда мы летели по улицам, обгоняя машины по правилам и без, или проскакивали на красный сигнал светофора. Когда мы приехали, я с облегчением вздохнула, дав себе слово, что больше в машину Кристофера не сяду. Жизнь была мне дороже.

Максим жил в типовой девятиподъездной многоэтажке. Вычислив нужный подъезд, мы поднялись на необходимый этаж. После того, как я проделала до боли знакомую мне ситуацию с непрерывным удержанием кнопки звонка, Крис достал из кармана ключ.

– Откуда он у тебя?

Крис усмехнулся.

– Скажем так: одна знакомая нам девушка была столь любезна…

– Не продолжай, – перебила я, понимая, что он имеет в виду Юлиану.

Он улыбнулся. Ключ заскрежетал в замочной скважине, и дверь нехотя открылась. В следующую секунду в нос ударил отвратительный запах.

– Что это? – я зажала нос, потому что переносить столь тошнотворную вонь было невозможно.

Казалось, Крис мгновенно протрезвел. Он мягко, но настойчиво отстранил меня и прошел в квартиру. Я последовала за ним.

– Не ходи за мной, – сказал он.

Я остановилась, благоразумно послушавшись. От волнения за секунду у меня перед глазами пронеслась тысяча неприятных картин. Внутренний голос подсказывал мне, что это за запах, и, когда Крис появился в дверях, бледный как полотно, я уже знала, что он обнаружил в квартире.

– Пойдем отсюда, – сказал он мне.

– Это… Макс? – я старалась держать себя в руках.

Крис кивнул, затаив дыхание. Я чувствовала, что от волнения у меня начинают дрожать колени.

– Что… что с ним произошло?

– Огнестрельное, – Крис отвернулся и направился к выходу. – Слишком много крови, – сказал он вполголоса, закрывая входную дверь. – Давай все же уйдем отсюда, мне что-то нехорошо, – и он буквально выволок меня на улицу…

До меня начал доходить смысл произошедшего.

Что было дальше, я помнила с трудом. Вроде бы, Кристофер вызвал скорую и милицию. Они приехали очень быстро, задавали много вопросов по поводу того, как мы попали в дом, кем приходились умершему, где были ночью двадцать первого декабря. Судмедэксперт установил, что именно в этот день и произошло убийство. Он говорил, что прошло более трех суток, поэтому установить точное время смерти сразу не получится. Предположительно, это была ночь.

Где я провела ночь двадцать первого декабря? Да я не помню, что ела на завтрак!

Постепенно я вспомнила, восстановив в памяти калейдоскоп событий, и мне захотелось ответить: «в мусорке». Действительно, именно там я и была в то время, копошась в мусорных корзинах в поисках чеков. И только через некоторое время я поняла, что это серьезная проблема. У меня не было алиби. Я копала под Максима, мы на днях поссорились в офисе, я недружелюбным тоном отчитала его по телефону, в моем сейфе лежали бумаги, которые тщательно скрывались кем-то, да и еще невероятную теорию сегодня выдвинула Ирина Андреевна. Благоприятное стечение обстоятельств, ничего не скажешь.

Я очень сильно надеялась, что мое положение власти не воспримут как мотив для убийства Макса.

В отделение милиции привезли всех работников, и эта бесконечная процедура допроса обещала закончиться нескоро.

– Ну, ты как? – в коридоре ко мне подсел Крис.

– Я тут задыхаюсь, – честно призналась я. – Это убийство близкого нам человека, а расследование превращает его в цирк, способный поднять всю грязь, на которую мы, люди, только способны. Вот где был ты ночью двадцать первого декабря?

– Я познакомился с одной девушкой. Мы пили вино, слушали музыку, а что было потом – тебе тоже вряд ли понравится.

– Вот об этом я и говорю.

Кристофер рассмеялся.

– Следователь вдоволь поковыряется в личной жизни каждого из нас… – утвердительно изрекла я.

– Такая уж у них работа. А где ты была ночью двадцать первого декабря? – спросил он.

– Я все это время была на работе, Крис. Юлю я отпустила в районе семи часов. Потом работала и заснула там же. Дальше ты знаешь.

Кристофер задумался.

– А ведь ты единственная, у кого нет алиби.

– Великолепно! Ты серьезно?

Крис кивнул. Я закрыла глаза ладонями.

– У меня нет мотива? – предположила я.

– А то, что Макс целенаправленно разорял фирму, в которую ты сама вложила немаленькие деньги, разве не мотив? А то, что ты ссорилась с ним накануне, потому что он продал компанию мне, не спросив у тебя, не мотив? А то, что он, в конце концов выкинул тебя из совета директоров, не мотив? Дорогая, да у тебя более чем достаточно причин, чтобы отправить Макса на тот свет.

Я с ужасом сверлила Кристофера взглядом, не находя слов, чтобы что-то сказать.

– Ты не сделаешь этого, – прошептала я. Мне казалось, что моим легким перекрыли доступ кислорода.

– Я когда-нибудь тебя подставлял? И ты хочешь, чтобы я не рассказывал ментам о своих догадках. Я просто умею думать, и, поверь ты мне, они тоже. Так что…

– Что мне делать? – перед моими глазами мелькали ужасные картины обвинения и ареста.

Кристофер повел бровью.

– Ну, посидишь немножко в камере без душа, отдельного туалета и привычной тебе еды. Обнаженной спать уже не получится, да и фланелевые простыни здесь вряд ли есть. О косметике тоже можешь забыть. Зато здесь есть скрипучие кровати и, я слышал, тут довольно стильная серая одежда. Ты же любишь серый… К тому же компания может быть неплохой. Честно буду носить тебе передачки и говорить комплименты по телефону, а то ты здесь их нескоро услышишь.

– Крис… – простонала я.

– А еще я могу сказать, что той дамой, с которой я провел вечер и… ночь, была ты, – прошептал он мне на ухо и встал с места.

– Зачем? – спросила я, еще не избавившись от картины, которую описал мне Крис. – Ты же ничего не делаешь просто так.

– А может мне приятно, что такая независимая девушка все-таки может немного зависеть от меня, – ухмыльнулся он.

Я нахмурилась.

– Подумай, – он подмигнул мне. – Меня еще не вызывали на допрос. Скорее всего, я пойду последним. А вино мы с ней пили в достаточно людном ресторане «Вестфалия» до половины первого ночи. Потом поехали ко мне. Туда и назад – ездили на пойманных по дороге такси. Ее внешность схожа с твоей. Если уж и спросят, в чем ты была, – скажешь, что в черном бархатном платье, которое я тебе подарил. Если добавишь, что в ресторан мы поехали сразу после работы, в половине восьмого вечера, и то, что водителей такси и марки машин запомнить не удалось, – у тебя будет прекрасное алиби. Вернее, у нас обоих. Дай мне знать, если скажешь так, как я тебе посоветовал.

Кристофер отошел в другой конец коридора, оставив меня в полном замешательстве. Сначала мне одолжение делает Юля, теперь Кристофер. Такими темпами я скоро буду обязана четверти города, в котором живу.

Но почему? Почему так паршиво сложилась ситуация?! Я же ничего плохого не делала. Я была обыкновенным владельцем одной фирмы и учредителем другой. Вложила деньги в развитие бизнеса. Так многие делают!

А может быть так, что мне мстят старые враги? Уж слишком изощренно… Да, я понимаю, что в свое время многим насолила, разоблачив одну аферу. Но это было семь лет назад. Компания называлось ИП «Инфанти». Директор на пару с главным бухгалтером отмывали деньги весьма топорным способом. Только слепой мог не заметить, что там что-то неладно. Ну и я, как добропорядочная гражданка, пожаловалась кому надо.

Скверно?

Возможно.

Только их никто не просил вмешивать меня в свои темные делишки.

Тут еще это убийство!

Как все некстати! Я вздохнула.

А если Кристофер блефовал? Если у милиции ничего нет на меня? Ведь нашей ссоры с Максимом могли и не слышать. Но, с другой стороны, ссору по телефону слышала Юля. Она-то молчать не станет.

«Смотри, как бы не случилось чего…» – прозвучали в моей памяти слова Ирины Андреевны.

И тут мне словно дали пощечину.

Ирина знала что-то. Да и эта ее осведомленность о шести процентах акций. И она, как главный бухгалтер, должна была быть в курсе того, что происходило. Может, ей платили за молчание. Вот только кто?

Сплошные вопросы – и ни одного ответа.

Мои размышления прервал голос, пробубнивший мою фамилию. Меня позвали к следователю. Я вздохнула и зашла в кабинет.

Небольшая комнатка, три на три метра. В ее центре стоял стол, за которым сидела девушка с ноутбуком. Возле стола стоял человек средних лет. У него были короткостриженые светлые волосы. Он был гладко выбрит. На нем был костюм серого цвета. В руках он держал папку, а его проницательные невероятно холодные голубые глаза остановились на мне.

Меня передернуло. Четкое ощущение страха прочно поселилось в моей душе, а чувство самосохранения забило набат.

– Добрый вечер, – прозвучал глубокий стальной голос.

Я кивнула и робко присела на стул, следуя пригласительному жесту следователя. Я чувствовала себя неуютно в этом помещении. И это мягко сказано.

– Приступим?

Я снова кивнула, стараясь не выдать жуткого волнения.

– Ваше имя?

– Кристина Юрьевна Фролова.

Быстрые пальцы секретаря забегали по клавиатуре. Я бросила короткий взгляд в сторону звука.

– Дата рождения?

– Тридцатое марта 1976 года.

– Место прописки?

Я отвечала на вопросы, а он их задавал снова и снова. Понятное дело, им нужны был мой психологический портрет и основные координаты. Наконец, после двадцати с лишним минут, прозвучал вопрос, которого я так сильно ждала и опасалась:

– Что вы делали ночью двадцать первого декабря 2009 года?

Я задумалась, делая вид, что вспоминаю. Кристоферу удалось посеять в моей душе семена страха. И они упорно пускали ростки, заставляя меня нервничать. В конце концов я рассказала следователям правду. Я была на работе, отпустила Юлю в районе семи вечера, потом работала над отчетами. Да, я вложила деньги в уставный фонд иностранного предприятия «Максикрис». Да, я являюсь держателем акций.

– Как я понимаю, ваша фирма находилась на грани банкротства. Об этом свидетельствуют бумаги аудиторского заключения. Как вы относились к тому, что Максим Соловьев закрывал глаза на отсутствие отчетов и чеков по представительским расходам?

Ого!

Я не знала об этом, – честно сказала я.

– Странно, вы ведь были вкладчиком в уставный фонд.

– У нас с Максом был договор по поводу того, что я не лезу в его дела.

– В его дела? – удивился следователь. – Расскажите более подробно.

– У меня есть свое предприятие. Я открыла его четыре года назад, – я сглотнула, чувствуя, как сжимается мое сердце под пристальным взглядом следователя. – Совет директоров бывает раз в год, если его не созывают преднамеренно в случае, когда что-то идет не так. Меня не звали, а в предоставленных отчетах не было ничего подозрительного. Сумма по дивидендам не уменьшалась, поэтому у меня не было причины для беспокойства.

– Вы не знали, на что идут ваши деньги? – удивился следователь.

– А зачем мне это знать, если дивиденды платились регулярно и в нужной мне сумме?

– Как давно вы находитесь в должности заместителя директора по коммерческим вопросам?

– С четырнадцатого декабря.

Следователь задумался и пролистнул бумаги в папке.

– И узнали об отсутствии чеков и отчетов… – он выжидательно замолчал.

– Двадцать первого, – ответила я, понимая, куда он клонит.

– Так, хорошо, идем дальше… У вас есть разрешение на ношение оружия?

– Да, – ответила я настороженно.

– Назовите марку, пожалуйста.

– Walter P99.

– Калибр у него, насколько я знаю, девять миллиметров?

– Именно так, – кивнула я.

Следователь снова с чем-то сверился в своих бумагах.

– Зачем вам оружие?

– Мне его выдали после некоторых событий.

– Каких, позвольте полюбопытствовать?

– Несколько лет назад я разоблачила финансовую аферу. Так как я неплохо стреляю, мне финансовый комитет выдал оружие в личное пользование для самозащиты.

– Неплохо стреляете, – задумчиво повторил следователь. – Кто может подтвердить, что вы были в офисе той ночью?

Пистолет, недовольство тем, что Макс продал нашу компанию, слова Криса об огнестрельном ранении Макса – все это пронеслось перед моими глазами в одно мгновение. И я не выдержала прессинга.

– Кристофер Лоньер, – сказала я, понимая, что только что подписала себе смертный приговор.

– Из ваших показаний, данных ранее, следовало, что вы были одна.

– Нет, со мной был Кристофер Лоньер.

– Чем вы занимались?

– На этот вопрос обязательно отвечать?

– Не поймите меня неправильно. Просто господин Лоньер находится в довольно щекотливом положении. Впрочем, как и вы сами. Вы могли взять пистолет и вдвоем убить Максима Соловьева.

– С какой стати? Вы готовы выдвинуть обвинение против нас? – я кашлянула. – Против меня?

– Боюсь, что да. Показания, полученные мной сегодня, дают мне повод предполагать, что у вас был мотив, и не один.

«Дорогая, да у тебя более чем достаточно причин, чтобы отправить Макса на тот свет», – прозвучали в моей памяти слова Кристофера.

– После работы мы поехали в ресторан «Вестфалия».

Следователь удивленно посмотрел на меня, но продолжил допрос.

– Как вы туда добрались?

– На такси.

– Когда вы туда отправились?

– Где-то в начале восьмого вечера.

– Как долго там находилась?

– До половины первого.

– Кто может это подтвердить?

– Да кто угодно. Там было очень много людей.

– Куда вы направились потом?

– К Кристоферу домой.

– На его машине?

– Нет, мы ехали на такси.

Следователь снова сверился с записями в папке и вздохнул.

– Что вы там делали?

– Что могут делать два взрослых разнополых человека, находясь наедине ночью? – ответила я вопросом на вопрос.

– Вы мне скажите, – следователь сложил руки на груди.

– Мы занимались любовью, – продолжала нагло врать я.

– В начале допроса вы сказали, что были на работе? Почему?

– Дело в том, что я не хотела, чтобы о моей связи с Кристофером кто-либо знал, – быстро нашлась я.

– Почему? – снова спросил мужчина.

– Я стараюсь избегать служебных романов, – в отличие от всего остального это было чистой правдой.

– Почему? – опять повторил он данный вопрос.

– Не люблю сплетни и слухи. Это компрометирует женщину, если она получает должность получше, зарплату повыше и прочие привилегии.

– Но, насколько мне известно, на работе и так знают о вашей сексуальной связи. Длится она, как я понимаю, уже не один год. И вы все-таки получили должность повыше.

Я раздосадованно опустила глаза в пол и кашлянула. Значит, вот как воспринимает «ухаживания» Кристофера наш коллектив. Мне это было неприятно.

– Они не знали, а предполагали, – сказала я. – Это разные вещи. Другое дело, когда данная информация будет запротоколирована.

Следователь нахмурился. Его проницательный взгляд пристально буравил меня. Казалось, в этот момент он знает обо мне все.

– Довольно странно звучит, – справедливо отметил он. – Вы взрослые люди, имеете полное право на внештатные отношения.

Я задумалась. Не до конца продуманной ложью я завела себя в тупик. А мне нужно было что-то срочно ответить.

– Я старомодна в данных вопросах, – это было самое простое, что пришло в голову.

– Понятно, – скептически отозвался следователь и снова пролистал папку. – Какие отношения связывали вас с Максимом Соловьевым?

– Деловые.

– Как вы относились к погибшему?

– Хорошо.

– Опишите его.

– Он был очень умным, приятным в общении человеком. Занудным во многом, но толковым.

– Были ситуации, когда вы не могли прийти к компромиссу?

– Нет.

– Нет? – удивился следователь. – А как вы отнеслись к информации о том, что Максим продает «Максикрис»?

– Отрицательно.

– Почему?

Скоро этот вопрос станет меня раздражать.

– Потому что это была и моя фирма тоже. А он не посоветовался со мной, собрав все подписи.

– Это вас разозлило, – сделал вывод следователь, который наверняка знал о многих подводных камнях. Но я была на допросе, поэтому ему нужно было все услышать от меня.

– Я была возмущена, но не зла, – спокойно ответила я.

– А у меня есть свидетель, который может подтвердить в суде, что вы угрожали Максиму.

Я пристально посмотрела на следователя, пытаясь понять, говорит он правду или пытается запугать меня. Мужчина тоже смотрел прямо мне в глаза. Я, не выдержав этого всепроникающего взгляда, опустила глаза. Мне показалось, это был жест человека, признавшего свою вину.

Нервничать после этого я стала еще больше, оправдывая себя тем, что атмосфера в кабинете для допроса гнетущая. На самом деле я понимала, что одно неверное движение, благодаря которому следователь может уличить меня во лжи, – и клетка захлопнется.

– Я возмущалась, – повторила я. – На ум приходили все возможные аргументы, чтобы постараться избежать возможной продажи фирмы.

– «Поверь мне, я это просто так не оставлю… Да! Я тебе угрожаю… Я просто убью тебя!», – процитировал следователь мои слова, вероятно, из записей в папке. – Этот разговор состоялся одиннадцатого декабря. Если я не ошибаюсь, вы именно в тот день узнали о продаже фирмы.

Я нервно сглотнула. Вот уж не ожидала, что кто-то слышал наш разговор.

– А как бы вы отреагировали на то, что вашу фирму продают без вашего ведома?

– Сейчас речь не обо мне, а о вас, – резко сказал мужчина. – Это ваши слова?

– Да, – выдохнула я.

– Как вы объясните их?

– Я была возмущена, – я устала повторять это. – Мало ли чего можно наговорить в порыве злости.

– Значит, вы все-таки злились?

– Немного. Однако я называю такое состояние скорее возмущением, чем злостью. Когда я злюсь, я веду себе не так, – съязвила я.

– А как, позвольте полюбопытствовать?

– Тогда я бью тарелки, ломаю мебель и очень громко кричу, – небрежно бросила я полную чушь.

– Вас легко вывести из себя?

– Нет.

Следователь помолчал немного.

– Хорошо. Вы свободны.

Я хмуро глянула на мужчину. Мне казалось, что он играет со мной.

– У меня пока нет обвинений в ваш адрес. У вас есть алиби, которое, кстати, еще необходимо проверить, – объяснился следователь. – Поэтому зайдите, пожалуйста, в соседний кабинет. От вас потребуется подписка о невыезде.

Я вышла за дверь и нашла взглядом Кристофера. Сидя на стуле в противоположном конце коридора, он заинтересованно посмотрел на меня. Я безразлично подняла большой палец вверх, при этом недовольно скривив губы. Мужчина хитро улыбнулся в ответ, а я вошла в кабинет по соседству.

Там я подписала бумаги и сдала отпечатки пальцев. После этой унизительной процедуры я долго находилась у умывальника, пытаясь смыть черную краску. Она, казалось, совершенно не поддается ни воде, ни мылу.

Когда я вышла из кабинета, то наткнулась на мужчину, очень похожего на Кристофера. Та же стрижка, фигура, рост. На нем была оперативная форма, он стоял ко мне боком и наливал воду из фильтра.

– Крис, чего это ты напялил на себя? – направилась я к нему.

И тут оперативник повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Все, в чем были различия этого человека и Криса, – это цвет глаз, ну и некоторые черты лица.

– Извините, ради бога. Обозналась.

– Ничего страшного. С кем не бывает, – улыбнулся в ответ мужчина.

Да, и у него был совсем другой голос

Я еще раз виновато улыбнулась и в замешательстве отошла в конец коридора. Пару секунд назад я готова была поклясться, что это был Крис. Видимо, потрясение сегодняшнего дня сильно сказалось на мне.

Крайне опустошенная, я набрала номер Антона.

– Ну, наконец-то! – выкрикнул он крайне раздраженно. – Где тебя носит? Где вас носит всех? Я пытаюсь дозвониться до тебя больше часа…

– Я тоже рада тебя слышать, – перебила я его.

– Это не смешно! Если ты намерена со мной расстаться, то давай поговорим как взрослые люди, а не будем играть в прятки.

– Мне действительно надо с тобой поговорить, – у меня начинала болеть голова.

– Что-то случилось?

До Антона только сейчас стало доходить, что у меня что-то произошло. Его «проницательность» иногда поражала, и я осознала, что мысленно отвечаю на вчерашние вопросы Кристофера. В этот момент я поняла, что не хочу замуж за этого человека и ни в коем случае не хочу иметь от него детей и жить долго и счастливо до конца дней своих.

– Случилось, – ответила я. – Можно с тобой поговорить?

– Может, встретимся в ресторане?

– Нет, – категорично ответила я. – Ты не против, если я сейчас заеду?

– Заезжай, – немного опечаленно сказал мужчина.

– Я все тебе дома расскажу.

– Хорошо.

На улице уже стемнело. Казалось, что уже глубокая ночь. Зимнее время было обманчиво. Стрелки часов показывали, всего, семь часов.

Холодный ветер колючими порывами налетал на прохожих, бросая в окна мелкие капли воды, срывающиеся с туч. Сырость вползала в складки одежды, впитываясь в кожу. Мне казалось, что я совершенно голая. От повышенной влажности невозможно было спрятаться под одеждой. Я опустошенно брела по улице, слушая завывания ветра и физически ощущая давление низких, тяжелых облаков. Через некоторое время я поняла, что замерзну, если немедленно не окажусь в теплом помещении. Я вызвала такси и назвала водителю адрес.

 

Глава 9

Антон жил в двухкомнатной квартире на проспекте Пушкина. Она не была такой шикарной, как у Кристофера, и такой вместительной, как мой загородный дом. Особенным комфортом она не блистала. Небольшие клетушки, казалось, способны раздавить находящегося внутри человека своей теснотой. Сегодняшний вечер вообще обещал меня превратить в лепешку. Я поздновато поняла, что после милицейского отделения лучше всего было поехать ко мне, а не к Антону. У себя я, по крайней мере, могла бы свободно вздохнуть.

– Что у тебя произошло? – с интересом спросил мужчина, когда я вошла.

– Можно для начала мне принять душ, а потом выпить латте. Ты же умеешь варить латте?

– Нет.

– Молотый кофе. Варишь его, как обычно, только не на воде, а на молоке. И, будь добр, положи одну ложку сахара.

– Я мог бы пойти в ванну с тобой, и ты заодно рассказала бы, что случилось. А что у тебя с пальцами? – прервал он мой отрицательный ответ. – Это похоже на вещество для взятия отпечатков пальцев.

– Так и есть. Так позволь мне его смыть, как и прочий негатив.

– Что ты…

Но я захлопнула дверь в ванную перед его носом.

– Кристина!

– Давай чуть позже, – крикнула я, открывая воду. – И, если тебе не сложно, включи ASOT … любой.

– А как ты его услышишь? Это у тебя дома колонки во всех комнатах, – прокричал он в ответ.

– И даже в туалете, – тихо ответила я, в очередной раз пожалев об идее приехать к Антону, а не направиться домой.

Пришлось обойтись без музыки.

Я долго стояла под теплыми струями душа, подставляя им лицо и позволяя воде смывать с меня все воспоминания сегодняшнего дня. Отвратительный напор воды, под которым я быстро замерзла, тем не менее привел меня в чувства.

Чуть позже я лежала на спине на разложенном диване Антона и отсутствующим взглядом глядела в потолок.

Кофе он мне сделал без молока, растворимый, по причине отсутствия молотого, и задавал уже успевшие надоесть вопросы. Особого беспокойства я в его голосе не слышала или не хотела слышать. Меньше всего сейчас мне нужны были его расспросы и жалость. Я краем сознания понимала, что нахожусь в доме совершенно чужого мне человека. Его постоянные командировки и мои периодические увлечения чем угодно, только не им, привели в итоге к тому, что я стала невероятно далека от Антона. Раньше мне это нравилось. Это подогревало чувства, привнося новизну отношений. Ощущение «первого» знакомства было очень интересным и заманчивым. До поры до времени. А потом мне просто надоело «знакомиться» с ним каждый раз заново. Еще совсем недавно я стала понимать, что не хочу привязываться, отдавать часть себя, вкладывая в отношения время и силы. Не тот это был мужчина. Тем не менее я вкратце рассказала о событиях последних нескольких дней, благоразумно умалчивая о некоторых деталях.

– Зачем ты связалась с Кристофером? – гневно спросил Антон, когда я закончила свое повествование. – Неужели не понимала, что это к добру не приведет?

Я вяло подняла бровь. Антона я во многое не посвятила, даже того, что мы с Крисом знакомы уже много лет. Что бы сказал он на это и на то, как именно отмазал меня Кристофер, от чего спасла меня Юля и каким образом со мной вела себя наш главный бухгалтер? Я находилась в замешательстве. Впервые в жизни я плохо представляла, что мне делать дальше.

– А что я должна была делать? – уныло спросила я. – Наблюдать за тем, как разваливается моя фирма? Зачем?

– Затем, что это безопасно, – бросил Антон.

Я вяло повернула голову в его сторону. Мужчина нервно расхаживал по комнате, теребя в руках ручку.

– Что мне теперь делать? – спросил он.

– А я тебя о чем-то прошу? – снова отвернулась я и продолжила бессмысленное созерцание потолка. – Мне уже помогли все, кто мог.

– Ты снова о Кристофере? – нервно спросил он. – Об этом бабнике? Такие люди никогда не делают чего-то просто так. Смотри, как бы он не потребовал от тебя уплаты долга… ммм, – звук его шагов прекратился.

– Ты намекаешь на то, что он может склонить меня к сексу? – нахмурилась я.

– Именно! – яростно выпалил Антон.

Я улыбнулась.

Конечно, Кристофер пытался склонить меня к постельным отношениям не раз. Об этом Антону знать было не положено. Но слова, сказанные им, заставили меня задуматься о возможно-предполагаемой выгоде для Криса. Кто знал, что он мог подразумевать, когда пожелал мне помочь? С другой стороны, принуждения ждать было практически невозможно. Он мог шантажировать кого угодно, но что касается меня и сексуальных отношений…

По крайней мере, я была в этом уверена на 99 процентов. Нет, на 80.

– Следи за языком, Антон!

– Поверить не могу! Ты его защищаешь! – мужчина сел рядом со мной.

– Просто он помог мне сегодня. Я не думаю, что уместно бросаться в его адрес обвинениями. Обрати внимание на меня, в конце концов.

Антон посмотрел в мои глаза. Ему стоило больших усилий выкинуть из головы Кристофера. Но, все же, сила воли победила неприязнь.

– Ты такая изможденная, – сказал он.

«Неужели? Заметил», – подумала я, а вслух сказала:

– День выдался на редкость неудачным. А ведь сегодня сочельник.

– Сделать тебе массаж? – проигнорировав мои последние слова, Антон принялся гладить меня по правому бедру.

– И чуда не будет, – пробормотала я разочарованно, потому что ждала от своего парня чего угодно в этот день, только не разбора полетов и секса на закуску.

– Что? – не расслышал он.

– Музыку включи какую-нибудь.

– Ты такого не слушаешь.

– Я сейчас все слушаю, – уверенно изрекла я.

В слабеньких офисных высокочастотных колонках заиграл Queen.

– То есть ты считаешь, что я не ценю творчества этой легендарной группы? – возмутилась я, почему-то намереваясь спустить пар на Антоне.

– Просто ты в основном слушаешь свой Trance и Gregorian с Enigma. Музыка наркоманов.

– Что? – нахмурилась я.

– Trance твой – его же слушать невозможно. Написанный укурками для укурков.

Я потеряла дар речи.

– Какие-то психоделические звуки, которые у меня вызывают ассоциации с безжизненным космосом, травкой и днями неадеквата.

– Следи за языком! – отрезала я. – Я твой R amp;B хоть раз опустила?

– А это направление не трогай. Это музыка свободных.

– Да что ты знаешь о свободе? – стала заводиться я.

– Вот с чем у тебя ассоциируется Trance?

– С жизнью. Со всем. Рассветами, закатами, движением, чувствами и свободой.

– Полеты от музыки, – хмыкнул Антон. – Да она на сознание влияет.

– О да, – согласилась я. – Ты даже себе не представляешь, как.

– Давай не будем ссориться, – примирительно улыбнулся Антон.

Вот так всегда. Все свое возмущение выскажет мне по любому поводу, а потом ведет себя как ни в чем не бывало, словно меня его слова не задевают.

– Тогда выключи это безобразие, – бросила я.

– Чем тебе не нравится легендарное, – он попытался меня подколоть, используя мое слово, – Show Must Go One?

– Тем, откуда оно играет. Это кощунство – слушать такие вещи в таких колонках.

– Ну, знаешь ли, я редко бываю дома, и мне не до покупки качественного оборудования.

– Естественно. Кстати о нем, я купила тебе подарок. Найдешь его в моем пакете.

– То есть ты не вручишь его торжественно, как полагается? – сделал попытку то ли пошутить, то ли обидеться он.

Я посмотрела на своего парня испепеляющим взглядом:

– А ты представь, что это пакеты под елкой, и тебе нужно найти нужный.

Антон вздохнул и направился в коридор.

– И что из всего этого мне? Набор инструментов? Если да, то ты призываешь меня, видимо, чаще бывать дома. Что вряд ли, потому что мы не живем вместе. Платье? Немного не по размеру. Набор для вязания? Не увлекался никогда. О! Видимо SD-карта.

Я нахмурилась. Пьяные шахматы он почему-то избавил от комментариев, хотя не мог их не заметить.

Антон вернулся в комнату, вертя в руках мой подарок.

– На 16 гигабайт, – уважительно сказал он. – Спасибо, лисичка, – он наклонился и поцеловал меня. – А кому набор шахмат?

Я улыбнулась.

– Никому.

– Алкоголичка, – Антон улыбнулся и снова припал к моим губам.

Да, Антон умел целоваться, когда ему от меня хотелось чего-то определенного, сексуально направленного. Да и мне не помешала бы хорошая разрядка, но голова была забита слишком многим. Я не сразу заметила, как снова погрузилась в собственные мысли. Практически не замечая прикосновений Антона в невероятно долгих прелюдиях, я ушла в воспоминания. Перед моим внутренним взором промелькнуло милицейское отделение. Мне казалось, что я наговорила на допросе невероятных глупостей. Зачем только Кристоферу это было нужно? Ведь он был таким милым вчерашним вечером. А сегодня снова показал мне свою практичную сторону, заставив меня быть ему должной. Конечно, мне льстило понимание того, что он меня хочет. Не будь он таким бесчестным ловеласом, я, может быть, и задумалась об отношениях с ним. Однако Крис был именно бесчестным ловеласом. Я просто боялась признаться себе в том, что именно таким он мне и нравится.

– Так что, Тин? – прозвучавший голос заставил меня внутренне вздрогнуть.

Я озадаченно посмотрела на Антона. Надо срочно выкинуть все из головы. Рядом со мной такой мужчина, а я витаю неизвестно где.

Нехорошо!

– Массаж? – снова спросил он.

– Нет, пожалуй, – я устало улыбнулась.

– Да ладно, Тин. Тебе нужно расслабиться.

Меня недолго пришлось уговаривать.

Я встала и сняла с себя рубашку, чем заслужила взволнованный взгляд Антона. Он обнял меня, припав к губам. Его руки обвились вокруг моего тела, а дыхание становилось все глубже и быстрее.

Он положил меня на кровать, стянув с себя майку.

– Речь шла о массаже, – лукаво улыбнулась я.

Антон облизнул пересохшие губы. В его серых глазах плясали озорные искры.

«А у Кристофера искры в глазах более откровенные», – подумала я и тут же оборвала себя.

Я перевернулась на живот.

– Я сейчас.

Из высокочастотных колонок заиграла тихая музыка, и в следующее мгновение холодный крем брызнул мне на спину. Я поежилась, не успев в очередной раз возмутиться качеством звука.

Антон размазал жидкость по спине и принялся растирать плечи. Нежные прикосновения сильных опытных рук заставили мое тело расслабиться. Мужчина знал, где нужно нажать, где надавить, а где – растереть. Я таяла в неге его прикосновений, в то же время усиленно пытаясь выкинуть из головы размышления и выключить постоянно ведущийся анализ ситуаций моей жизни.

У меня это плохо получалось.

Когда мне стало легко в плечах, а со спины действительно свалился груз, руки Антона скользнули ниже бедер и быстрым движением расстегнули мне замок на брюках.

И тут в моей памяти настойчиво вырисовалось воспоминание по пояс голого Кристофера, когда тот вышел из ванной.

Я вздрогнула, взволнованно гоня прочь этот образ.

– Антон, стой. Подожди, – я развернулась, надев рубашку, и взяла руки мужчины в свои. – Не сейчас.

Что я делаю?

– Что с тобой происходит? – спросил Антон.

– Я не в том настроении. Прости. Этот участок. Эти допросы. Я не могу так.

Издалека до меня донесся звук звонка моего мобильного телефона.

«Отлично», – подумала я, узнав мелодию, установленную мной на Кристофера.

– Но, я хочу тебя.

– Я же говорю, прости.

Эгоист!

Снова раздался телефонный звонок.

– Прости, мне надо ответить.

Я встала и направилась в коридор. Именно оттуда и доносился звук. Я была рада, что могу в ближайшее время не смотреть Антону в глаза.

Глянув на дисплей, я улыбнулась. Это действительно был Кристофер. В такие моменты я чувствовала себя между двух огней. Антон ревновал меня к Кристоферу. А Кристофер если и не ревновал, то каждый раз подчеркивал свое превосходство над любым из моих приятелей. Ему бы это с легкостью удавалось, если бы я была заинтересована в нем.

– Алло, – все еще улыбаясь, сказала я.

– Привет, Тин, – прозвучал мужской голос, в котором слышались напряженные нотки. – Ты где?

– Это не важно, – ответила я, все еще забавляясь.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Завтра нельзя? Я отдыхаю.

– Вообще-то, это касается твоей безопасности.

– Мне что-то угрожает? – притворно удивилась я.

– Пока не уверен. Но поговорить с тобой необходимо, и чем раньше, тем лучше. Можно мне приехать?

Вот Антон обрадуется!

Я задумалась.

– А я могу приехать сама?

– Ты не дома?

– Да.

– Вообще-то, – произнес он с улыбкой, и мне показалось, мужчина с большим трудом удержался от шпильки в мой адрес, – тебе лучше не появляться на улицах одной.

– А ты моим личным охранником будешь?

– Нет, у меня есть идея получше. Так что скажешь?

Я хмыкнула, назвала Крису адрес и положила трубку. Давно хотела представить мужчин. Хотя они были знакомы. Как-то раз Антону довелось писать статью о Кристофере, как о человеке, который спас ребенка из-под колес машины. Воистину мир был тесным. Может быть, было неправильно с точки зрения морали или этических норм знакомить их не на своей территории, но я ничего не могла с собой поделать.

– Антон! – я направилась в спальню. – Ты не сильно разозлишься, если к нам сейчас заскочит Кристофер?

– Что? – мужчина приподнялся на локте и удивленно уставился на меня. – Ты в своем уме?

– Просто у него есть очень важная для меня информация. Он считает, что мне угрожает опасность.

– А до завтра его бредни подождать не могут? – мужчина поднялся с кровати и стал стремительно надевать майку.

– Видимо, нет, – я снова стала раздражаться. – Мне может угрожать опасность, – процедила я каждое слово.

– А я тебя защитить не могу? Обязательно Кристофера было звать? Очень вовремя!

Я промолчала.

– Я в командировках постоянно, – продолжил мужчина, – а когда приезжаю, выясняется, что моя женщина занята. Потом она не перезванивает, а вспоминает обо мне, только когда ей что-то надо. А потом она еще и постороннего мужчину приглашает домой ко мне. Что это за отношения? Может, нам не стоит продолжать встречаться?

– Может, – пожала плечами я.

Мужчина молча выпрямился и удостоил меня серьезным взглядом.

– Может, – повторил он, раздраженно поджав губы.

Он набрал в грудь воздуха, готовый низвергнуть на меня шквал возмущения, но его отвлек звонок в дверь.

Я вопросительно посмотрела на Антона.

– Ну что же ты? – не скрывая раздражения, спросил он. – Открой своему Кристоферу, – И он направился на кухню.

Я открыла дверь. На пороге действительно стоял Крис.

– Ты что, на реактивном самолете прилетел? – спросила я.

Крис повел бровью и вошел в квартиру. Увидев Антона, гость кивнул, тщательно скрывая улыбку. Никто не снизошел до стандартного рукопожатия.

– Антон, сделай чайку, – сказала я.

– Некогда, – бросил Крис и наклонился ко мне, перейдя на тихий и серьезный тон. – Слушай, тебе необходимо уехать.

– Зачем? – удивилась я.

– Тебе угрожает опасность. Нельзя оставаться в стране.

– Допустим, – я слушала его, понимая, что мужчина серьезно взволнован. – И куда я поеду?

– В Испанию. Я уже забронировал два билета на самолет.

– Кристина с тобой никуда не поедет, – категорично заявил Антон из кухни.

Я была возмущена его тоном собственника. В конце концов, это должно быть мое решение. Но, глянув на моего пока еще парня, я поняла, что сейчас не время для пререканий. Сказать, что Антон выглядел обиженно, ничего не сказать.

– У него хороший слух, – пояснила я Крису.

– Она поедет не со мной.

Я шокированно посмотрела на мужчину. Крис не поедет в Испанию, его любимую страну? Ущипните меня.

– А с кем? – осведомился Антон, даже не собираясь выходить из кухни.

– С Юлианой, – ответил Крис, словно это должно само собой подразумеваться.

– Я с ней не поеду! – запротестовала я.

– Кто это? – спросил Антон.

– Наша секретарша, – бросила я.

– Некогда спорить, Тин, – торопился Кристофер.

– У меня подписка о невыезде, – вспомнила я.

– Все уже улажено.

– Я никуда Кристину не пущу, – все еще возмущался Антон, выйдя наконец из кухни.

– А я никуда не поеду, – вторила я ему.

– Кристине угрожает серьезная опасность, – чеканя каждое слово, произнес Крис.

– Но это еще неизвестно, как я понимаю, – ответила я.

– Ты хочешь проверить? – спросил мой директор, и в его глазах мелькнуло серьезное беспокойство.

– А с чего это вдруг такая забота? – язвительно осведомился Антон.

Кристофер мягко отстранил меня в сторону, подошел к Антону и что-то очень тихо ему сказал. Мой приятель побледнел и, нервно сглотнув, на негнущихся ногах направился в свою комнату.

– Поехали, – вернувшись ко мне, попросил Крис. – Он больше не будет тебя задерживать.

Я проводила Антона удивленным взглядом. Редко когда слова могли на него так повлиять.

– Что ты ему сказал? – удивленно спросила я, не на шутку испугавшись.

– Ничего особенного.

– А если серьезно?

– Ну, что мы с тобой…

– А если серьезно, – повторила я.

– Я серьезно, – в глазах мужчины не было ни тени усмешки.

Я ему не поверила. Чтобы вызвать у Антона такое выражение лица, нужно было привести очень сильные аргументы.

Тем временем Крис нашел в шкафу мое пальто и стоял, ожидая. Я не сдвинулась с места.

– Хорошо, – Крис очень внимательно посмотрел на меня. – На тебя объявили охоту очень серьезные люди.

– Какие?

– Ты помнишь «Инфанти»? Этот человек вышел из тюрьмы, и ему не терпится свести счеты.

– Во-первых, его посадили на десять лет, во-вторых, я под защитой финансового комитета, в-третьих, откуда такая осведомленность? – не отступала я.

– Во-первых, ты слышала о досрочном освобождении? Во-вторых, твой комитет не КГБ, да и они не всемогущи.

– А в-третьих?

– У меня свои источники. Одевайся, наконец!

Я посмотрела на Криса. Ему явно было не до шуток.

– Что и почему ты знаешь об «Инфанти»? – не отступала я.

– Может быть, по дороге поговорим?

– Нет. Я хочу знать все здесь и сейчас.

– «Инфанти», не мне тебе рассказывать, это фирма, директора которой ты разоблачила в финансовых махинациях несколько лет назад.

– Это мне и без тебя известно.

– Так вот, не нужно было этого делать, дорогая моя. Я понимаю твою любовь к справедливости, но есть вещи, в которые не стоит совать свой нос.

– Да, а когда у тебя из-под носа уводят твою зарплату, мотивируя это тем, что нужно платить за кредит, а потом еще и мотают нервы, как ни где, что тебе делать?

– Увольняться, – как последней дуре, разъяснил Крис.

– Между прочим, налоги и зарплата – первоочередные вещи, которые необходимо выплачивать в установленные сроки, – проигнорировала я его достаточно разумную истину. – А питаться мне было чем? Я понимаю, что солнце, воздух и вода – наша лучшая еда, но я не так альтруистична. И потом, это были кредиты, которых на самом деле не было.

– Знаю, знаю. Они отмывали деньги. И переводы шли в карман к руководителям, главному бухгалтеру и учредителям.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что тебе очень везет с местами работы, любовь моя. Но ты все же зря решила поиграть в Нейтана Форда с его робингудскими замашками.

– Но получилось же, – включила дурочку я.

– Блондинка, – пренебрежительно бросил Крис. – Давай ты скажешь это, когда все закончится. Итак, у тебя два варианта. Первый: ты едешь со мной для того, чтобы улететь в Испанию. Второй: ты едешь со мной, и я отвожу тебя в тюрьму, и, смею заметить, это пока наиболее безопасное место для тебя.

– Если то, что ты говоришь, правда, то мой бывший директор добивается того, чтобы упечь меня за решетку. Говорят, там свести счеты гораздо проще. Как ты об этом не подумал?

– Я же сказал, пока. И поэтому я предлагаю тебе полететь в Испанию, потому что твои враги еще не предполагают, что у тебя такие мощные союзники, как я. Мы выиграем время.

– Ты тоже не всемогущ, – ответила я, все больше склоняясь к тому, чтобы полететь в Испанию, потому что вариант с тюрьмой меня не устраивал.

– Будь благоразумна, Тин.

Наконец я решилась и повернулась, позволяя Крису надеть на меня пальто.

****

– Ну и каков с ним секс? – спросил Кристофер, когда мы сели в его машину.

Я не ответила, пристегнув ремень. Видимо, придется изменить слову, данному самой себе, – больше никогда не садиться в машину этого мужчины.

– Наверняка в миссионерской позе, – продолжил он. – Длилось все не более двадцати минут, и ты не получила удовольствия.

Мне казалось, он старается разрядить напряженную обстановку, возникшую несколько минут назад. Только вот делает он это весьма оригинальным способом. Неужели нельзя поговорить о чем-то другом, не затрагивая моей личной жизни?

– Это обязательно было комментировать?

Крис пожал плечами:

– Ты же меня знаешь…

– Ну конечно! – протянула я. – Твое эго не позволило бы смолчать. Ты же считаешь себя непревзойденным любовником. Все остальные меркнут на твоем фоне.

– Давай поговорим о деле, – прервал он меня.

– Это было бы просто отлично, – я немного удивилась, отмечая, что Крис никогда не предлагал этого сам.

Крис утопил педаль газа в полу. Машина отчаянно забуксовала и, выйдя в занос, вырвалась из двора.

Я беспомощно вжалась в сиденье.

– Я сейчас отвезу тебя в аэропорт. Там вы с Юлей сядете в частный самолет и часа в два будете на месте. Вас будет встречать человек по имени Скрю. Тебя он знает как Катрин Монтьер, Юлю – как Дженифер Энер. Ни с кем больше не знакомьтесь и не разговаривайте. Я забронировал вам номера в отеле. Это Ллорет-де-Мар. Коста-Брава. Отель находится в трехстах метрах от пляжа. Там очень красиво. Скажешь, что номер бронировал Кристиан Монтьер.

– Только не говори, что я лечу в Испанию в качестве твоей жены, – ужаснулась я.

– Нет, – Крис усмехнулся. – Ты моя сестра. Хотя соблазн был велик. Ведь тогда бы мы жили в одном номере.

– Мы? Ты же сказал, что не летишь в Испанию.

– Я сказал, что не лечу с тобой.

– Ты врал!

– Это была не ложь, а недосказанная правда. Разные вещи. Все, как ты любишь.

Я невесело усмехнулась.

– Я вылетаю в Испанию чуть позже, – продолжил Кристофер. – Билеты и прочая информация в бардачке.

– Почему ты это делаешь?

– Потому что тебе угрожает опасность, – ответил Крис.

– Я понимаю. Почему ты это делаешь для меня?

– Рождество на берегу моря. Что может быть романтичнее?

– И температура до плюс десяти максимум. Крис, – укоризненно сказала я.

– Я тебе потом все расскажу, любовь моя.

Машина вылетела за город и направилась в сторону аэропорта. Я еще пыталась задавать вопросы, но Крис молчал. Тогда я открыла бардачок. Там находился увесистый конверт. Я открыла его и ахнула. Внутри были три толстые пачки денег, поддельные документы и инструкция, написанная от руки. Я нервно сглотнула, с ужасом глядя на содержимое конверта. Затем я перевела взгляд на Кристофера и набрала воздуха в легкие.

– Не говори ничего, – предупредил он мой вопрос, сосредоточенно глядя на дорогу. – Просто возьми. Все остальное – потом.

– Когда потом? Как это понимать, Крис? Я не могу так поступить. Не могу лететь не под своим именем, взяв чужие деньги. Если ты это имел в виду, когда сказал, что подписка о невыезде не является больше проблемой, то, по крайней мере, ты должен мне все объяснить.

– Ты предпочитаешь сесть в тюрьму?

– Нет, но…

– Вот и отлично.

– Крис…

– Все, Кристина. Хватит.

Я удрученно замолчала. Мои мысли устали путаться в догадках. Происходящее давно вышло из-под контроля, и строить теории относительно моего текущего положения было просто бессмысленно.

Когда мы приехали, Крис открыл мне дверцу и, когда я вышла из салона машины, протянул руку.

– Что? – на мгновение мне показалось, что он просит чаевых.

– Телефон, кредитки, документы.

Я невесело вывернула карманы и отдала ему все, что он просил. Если я собиралась отправиться в другую страну, то было бы бессмысленно брать с собой то, что принадлежало Кристине Фроловой. С этого момента я становилась Катрин Монтьер.

К нам подошла Юлиана, новоиспеченная Дженифер Энер. Мы невесело улыбнулись друг другу и направились в здание аэропорта под конвоем Криса, который расслабился только после того, как мы благополучно минули таможню.

Нам предстояла еще некоторая возня с паспортами и документами. Багажа у нас с собой не было, поэтому мы просто прошли через металлоискатели и сели в комнате ожидания. Довольно скоро объявили посадку на наш самолет, и мы поднялись на борт через рукав. Мне предстояло неожиданное путешествие, – стыдно признаться, но я никогда раньше не летала. Волноваться можно было начинать.

****

Мы с Юлей зашли в самолет. Снаружи я видела его лишь в окно аэропорта и, сказать по правде, была немного разочарована. Мне казалось, что самолеты немного больше. Внутри было довольно тесно, хотя, я бы сказала, уютно. Мне сразу стало душно, несмотря на еще незакрытые двери, и я побыстрее села, пристегнув ремни безопасности. Мне бы держаться подальше от иллюминатора, но, зная, как меня иной раз укачивает в машине, я заняла место возле окна. Тут-то меня укачает обязательно.

– От чего Крис спасает нас? – когда Юля села рядом, спросила я, чтобы немного отвлечься от пугающих мыслей.

– Спасает? – фыркнула Юля. – Если только от скуки.

– Ну, зачем-то же ты летишь в Испанию?

– Да. У меня отпуск, который оплачивает Крис. Почему ты здесь, я не знаю.

– А где твой багаж?

– Крис просил меня не брать его, – расстроилась секретарша, а потом снова расцвела: – Сказал, что купит все, что я пожелаю. Здорово, правда?

Я равнодушно кивнула и снова уставилась в окно.

– Интересно, а это его самолет? – задумалась женщина, когда стюардесса закрыла дверь и рассказала нам о том, что запрещается и что разрешается делать на борту. Во избежание неприятностей нам нельзя было пользоваться на взлете мобильными телефонами и прочими электронными устройствами.

Юля что-то щебетала, совершенно не слушая стюардессу и восхищаясь то одним, то другим. Я не слушала тоже. Меня больше волновало то, что мы сейчас взлетаем.

Заработали двигатели, и самолет покатился на взлетную полосу.

«Понеслась», – подумала я, сглотнув. В памяти тут же возникли пугающие рассказы о том, как сильно вжимает в спинку сидения, как ведет себя желудок и как кружится голова. Приготовившись испытать все то, чем так часто меня стращали, я добавила в список еще и то, как такая многотонная махина может держаться в воздухе.

Так, стюардессы спокойны, они много раз это делали, так что бояться нечего.

Взлетная полоса предстала передо мной красивейшей длинной линией из лампочек, уходящих в темноту. Этот вид я лицезрела всего несколько секунд, потому что самолет вырулил на взлетную полосу, двигатели заработали сильнее, и мы пошли на разгон.

«Относись к этому, как к приключению», – последний раз успокоила я себя, вместе со вздохом приказав себе перестать бояться.

Меня чуть-чуть прижало к спинке сиденья, и вдруг самолет оторвался от земли. Возникло небольшое чувство невесомости, и мы стали набирать высоту.

«И все?» – разочарованно подумала я.

Я смотрела в иллюминатор, пока железная птица не взмыла выше облаков. Это было очень красиво – медленно проплывающая внизу земля и легкая дымка, похожая на туман. Под снегом не было видно ни дорог, ни города. Через несколько минут я совершенно потеряла ощущение расстояния и того, где же мы летим, и стала задумчиво оглядывать салон.

Итак, Испания? Помимо того, что там находится головной филиал «Максикрис», там нечего делать. Однако меня не покидает настойчивое чувство, что мы летим туда неспроста.

Раздался голос пилота, который приветствовал нас на борту самолета, пожелал приятного полета и попросил не расстегивать ремни без крайней на то необходимости. Обещал, что если что-то понадобится, можно воспользоваться кнопкой вызова стюардессы – она незамедлительно принесет все, что необходимо. Еще сказал, что полет будет длиться пять часов и двадцать минут.

Я глянула на циферблат, но тот же приветливый голос избавил меня от подсчетов времени, заявив, что, если погода не изменится, мы будем на месте в час тридцать минут по испанскому времени.

Полет оказался не похожим ни на один вид передвижения. Временами мне казалось, что мы просто стоим на месте.

– Ты скучаешь по Максу? – внезапно спросила Юля.

Стюардесса разрешила нам расстегнуть ремни безопасности.

Я недоверчиво не послушалась.

– Конечно, – ответила я. – Не могу представить, что его больше нет.

– Он был добрым, – взгрустнула Юля.

Я вспомнила Максима. Он действительно был добрым. Довольно строгим, придирчивым, занудным, но в целом он был просто отличным человеком и хорошим другом.

Мой нос неприятно защекотало, на глаза готовы были навернуться слезы.

Я не знала Макса так сильно, чтобы плакать навзрыд. Просто сложно было смириться с тем, что был человек, дышал, говорил, смеялся, а сейчас его нет. А ведь последнее, что он слышал от меня, были упреки. Я возмущалась, злилась и обижалась. Кто же знал, что так сложится?

И вдруг я вспомнила.

Когда мы с Максимом ссорились, он говорил об Испании. Он говорил, что открывает новую фирму в этой стране, только есть кое-какие неприятности, которые нужно устранить.

Может быть так, что это совпадение, или Крис знал, куда отправляет нас? Если Максима убили, как сказал судмедэксперт, двадцать первого декабря, а телефон не был доступен с двенадцатого числа, могло быть и так, что он находился именно в Испании. Значит, все дороги должны были сойтись именно в этом месте.

– Куда же ты влип, Макс? – пробормотала я и окинула взглядом салон.

Мой взгляд остановился на Юлиане, по щекам которой катились слезы.

Вот кому стоило поплакать о Максиме. Тот, наверняка, ее ни разу не обидел. Может, даже любил.

Кстати, почему Юля летит туда же, куда и я? Зачем Крис отправляет со мной человека, которого я так не переношу? Чтобы просто досадить мне? Нет. Кристофер хоть и садист, но не настолько. Он не дурак и просто так ничего не делает. Ему даже в подружки круглые идиотки не нужны. Наверняка, он и Юлю соблазнил по какой-то причине.

Стоп!

А не потому ли, что она была любовницей Максима и может знать то, чего не знаю я или Крис. Он же говорил, что Юля его информатор.

Я восторженно улыбнулась.

Снимаю шляпу, Кристофер. Ты знаешь, что делаешь.

Итак, я лечу в страну, куда ведут ниточки убийства Максима, с человеком, который мог быть в курсе некоторых событий. Возможно, Юля даже была в Ллорет-де-Мар с бывшим формальным директором «Максикриса».

События последних дней выстроились в одну цепочку, словно пазл собрался в целый фрагмент. Однако некоторые части еще были размытыми и ускользали от меня.

Значит, Крис знал, что Максу угрожает опасность? И те слова, про долги и неприятности, – правда? Получается, что и статуэтка майя – правда?

Нет, в это я поверить не могла.

Дальше Крис, как он говорил, спасал меня от угрозы. Почему? Что он мог знать? Чего не знала я? Если Александра, директора «Инфанти», выпустили, и он жаждал свести со мной счеты, то какое отношение к «Максикрису» он мог иметь? Чтобы спланировать такое, нужно было вести наблюдение не один год.

Но что мы имеем на данный момент?

Разорение «Максикриса» могло быть как-то спланировано Александром? Если да, то у него действительно длинные руки. Начать с нуля, просто заметить, что я вложила деньги в бизнес, и ждать благоприятного момента, чтобы потом лишить меня средств так же, как это сделала я. Затем убить Максима, спустя столько лет, только для того, чтобы меня обвинили и лишили свободы, как и его когда-то. Вот уж правда, месть – это блюдо, которое подается холодным. Только это слишком изощренно для такого среднего ума, как у Александра. Значит, у него были сообщники и за этим всем кто-то стоит. Я знаю фамилии: М. Корхен, И. Орлова и К. Лоньер – это люди, которые работали на него. Нет, в причастность Криса я не хотела верить.

Дальше, кто знает или догадывается о моем расследовании банкротства «Максикриса»?

Об этом могли догадываться только Крис, которому я сказала на завтраке, что занимаюсь финансовыми отчетами, Юля, которая мне помогла, потому что думала, что я пытаюсь насолить Кристоферу, ну и очень неприятно было говорить с главным бухгалтером. Та, судя по всему, пыталась мне угрожать. И конечно же, Александр, которому несложно было догадаться, что я суну свой нос в это дело. Он знал, на что я клюну. На то, что касается меня и моих денег. Всего три человека могли догадываться о том, чем я занимаюсь, и один был уверен и построил на этом свою аферу.

Не мало.

Но у Александра должны были быть глаза и уши в фирме, чтобы он знал, когда стоит выводить фигуры. Значит, среди моих знакомых есть человек, который меня подставляет? Кто?

Юля?

Я кинула на нее быстрый взгляд. Нет, она тоже жертва обстоятельств. Хотя с ее умением разбираться в людях и молчать… Она могла бы сливать информацию.

Ирина Андреевна?

Она не настолько приближена ко мне, чтобы знать обо всех моих действиях. Разве что финансовые отчеты. И я вообще ничего не знаю о том, какое она имеет отношение к делу.

Крис?

У него нет всей картинки. Конечно, не стоит упускать того факта, что он знает больше меня о ситуации, в которой мы находимся, но он не знает того, что известно мне. Или знает?

И тут меня прошиб холодный пот. Все ниточки сводились к Кристоферу.

– Юля, – настороженно сказала я.

Женщина вопросительно посмотрела на меня заплаканными глазами.

– Слушай, ты говорила Крису о бумажках, которые нашла несколько дней назад?

– Нет. Мы же договорились, – попыталась обидеться Юлиана.

– А в мой кабинет кто-нибудь заходил, пока меня не было? Тебя же позже всех привезли сегодня, и вчера ты весь день была на работе.

Секретарша задумалась, вспоминая.

– Да, – кивнула она.

– Кто?

– Не знаю.

– Как это?

– Просто сегодня твоя дверь была открыта.

Быть такого не может! Уходя, я всегда закрываю замок на два оборота.

– Следователи? – спросила я.

– Нет. Они пришли позже. Может быть, Крис.

– Почему ты так решила? – насторожилась я.

– Ну, его офис рядом, и в участок его привезли позже всех, – стала рассуждать Юля. – Он мог открыть твою дверь изнутри.

Я сама не заметила, как невольно затаила дыхание. Внутреннее напряжение вспыхнуло с новой силой. Я не хотела верить в причастность Криса. Я доверяла ему. А это всегда являлось основным рычагом для манипулирования. А может быть, я, как всегда, доверяю не тем. Нет, поверить в предательство Криса я не могла.

– А вчера?

– Нет. Ваши двери были закрыты.

Ну конечно. Никого из нас вчера не было в офисе.

– Черт! А раньше ты почему мне ничего не сказала?

– Ты меня не спрашивала.

Я проглотила ругательство, готовое сорваться с моих губ.

Крис узнал о том, что погибли его близкие. После того, как я уехала из офиса в тот день, я в сейф не заглядывала и бумаг не касалась, так же как и сегодня, я просто не успела это сделать. Может быть, их там и не было уже. С одной стороны, это было мне на руку, поскольку следователи не могли добавить к моему большому списку подозрений новые. А с другой стороны, кому нужна та папка?

– Вот и я думаю, – задумчиво изрекла Юля.

Я так и не поняла, к чему эта фраза. Неужели я рассуждала вслух?

Предпочитая думать, что эти слова были адресованы мыслям нашей секретарши, а не моим, я продолжила задавать вопросы.

– А в отделении ты что говорила по поводу той папки?

– Ничего. Меня не спрашивали.

– Ну конечно, – усмехнулась я.

Я некоторое время помолчала. Волнующие меня вопросы были озвучены. А так как протоколы допросов мне неоткуда было взять, приходилось довольствоваться тем, что сказала Юля, и своими домыслами.

– А ты уже была в Ллорет-де-Мар? – спросила я.

– Да, – восторженно сказала Юля.

– С Максом?

Юля вздохнула и ничего не ответила.

– Извини, – я поняла, что бестактно затронула то, что не следовало. – Если не хочешь говорить или тебе больно, то я пойму.

– Нет. Все нормально, – шмыгнула носом Юлиана. – Я была здесь с Максимом.

Отдыхали?

– Я отдыхала, а Макс по делам. У него тут домик на пляже и ресторан. Он купил их два года назад.

Моя бровь взлетела вверх.

Вот так так!

Два года назад? Откуда же он взял деньги?

Юлиана продолжала.

– Я покажу потом. Там очень весело и красиво.

– Он не говорил, откуда у него деньги?

– Нет. Знаю, что у него много друзей. Разных, – нахмурилась Юля. – А один раз он в драку влез. Его побили, да. А еще… – она запнулась. – Нет, я не должна говорить. С меня взяли слово.

Макса? Побили? Просили не говорить? Что за ерунда начинается снова?

Я вся превратилась в слух, действуя уже на пределе мозговой активности.

– Сильно побили. Я возле него почти неделю сидела, – продолжила Юля, словно пытаясь увести разговор в сторону. – Сначала я думала, что из-за меня они с Крисом решили друг другу морду набить. Согласись, это здорово, когда за тебя дерутся мужчины?

– Эмм, – только и смогла протянуть я.

Опять Кристофер… Черт, все ниточки ведут к тому, что он с самого начала ввязан в это дело. А я закрываю на это глаза, потому что импонирую ему.

– И кто там еще был? – спросила я.

– Кристина, я не скажу, – засмущалась Юля. – Я просто не знаю этих людей и ту женщину. Да и мне нельзя отвечать, а то получится, как с той ячейкой.

Час от часу не легче!

С какой еще ячейкой?!

В памяти услужливо вспыхнул образ беленькой коробочки с замочными скважинами, которая аккуратненько лежала в сейфе у меня на работе.

Стоп, стоп! Притормозите с таким мозговым штурмом. Я и не просила Юлиану ни о чем мне рассказывать. Но своим поведением она дала мне понять, насколько сильно ей хочется поговорить об этом.

– Ты что-то видела? – спросила я и бросила пробный камешек: – Мне кажется, что тебе сложно держать это в себе и хочется поделиться с кем-нибудь.

Юля нахмурилась и отвернулась.

– Хорошо, – вздохнула я. – Я знаю того, кто просил тебя молчать?

– А если знаешь, это что-то изменит? – возмутилась она.

– Может быть, многое, а может быть, ничего, – честно ответила я.

Блондинка снова промолчала.

– Ты можешь мне не рассказывать о самом событии, но об участниках рассказать можешь?

– Нет, – она снова отвернулась.

– Про Кристофера ты уже проговорилась.

– Значит, я больше не скажу ни слова, – буркнула она не поворачиваясь и продолжая смотреть в иллюминатор.

– Ты понимаешь, что тебе может угрожать опасность, если ты что-то видела? Настолько серьезное, что Крис отдает тебя под защиту своего человека, отправляя в Испанию.

Почему только именно сейчас, мне не было понятно.

– Ты мне угрожаешь? – снова прослезилась Юля, и в ее глазах отразился страх.

– Мы с тобой в одной лодке, если ты не заметила.

– Это самолет, – блондинка уронила голову на ладони и разрыдалась в голос.

Разговор был окончен.

Я нахмурилась, откинувшись на спинку сиденья.

Час от часу не легче, честное слово. Ячейка появилась пару лет назад. Буду считать, что афера началась тогда, и оставалось просто дождаться, пока ее исполнители займут нужные места. У меня в голове весь этот бред про статуэтку взамен на фирму все еще не мог разложиться по полочкам – а тут новая информация.

Еще несколько часов я провела в молчании, и где-то через полчаса Юля стала успокаиваться. Я еще пыталась разобраться с полученной информацией, но уставший мозг упорно отказывался работать. Мое изможденное тело настойчиво призывало меня отдохнуть. Поэтому в скором времени я задремала.

 

Глава 1

Испания встретила нас бодрящей прохладой ночи и очень неприятным запахом. У нас на родине так пахнет из канализации. Я скривилась, вдыхая непривычный воздух. Казалось, вокруг витал аромат тухлой рыбы и гниющих водорослей. Как мне подсказывали воспоминания, так пахло море. На самом же деле это был очень чистый морской воздух. Куда же без тины и рыбы? Море ведь. Вода. Просто мы, городские жители, постоянно вдыхающие смрад и копоть из выхлопных труб автомобилей и заводов, настолько привыкли дышать химией, что любой другой запах являлся для нас отравой. Даже кристально чистый.

Поблагодарив команду за отличный полет, я, шатаясь, вышла из самолета. Несколько часов сидения дали о себе знать. А еще провалы в воздушные ямы при посадке, словно мы прыгали с одного воздушного слоя на другой. Это было малоприятным удовольствием. На американских горках не каталась, но отлично помню аттракцион «Супер-8». В этот раз я тоже хваталась за ручки сиденья. У меня жутко вспотели ладони. А когда самолет кренило при повороте – появлялось четкое ощущение головокружения. Был момент, когда мне вообще показалось, что двигатели выключили, и мы находимся в свободном падении. Тогда и возник непрошеный вопрос, далеко ли до земли.

На негнущихся ногах я прислонилась к трапу и стояла в этой нелепой позе несколько минут, пытаясь прийти в себя.

Когда мне стало немного легче, и слабость отступила, мы направились в здание аэропорта. Как и предупредил Крис, нас встречал Скрю – невысокий мужчина с безобразными шрамами на лице. Его серые глаза очень выделялись на фоне выгоревших волос. Одет он был в потертую джинсовую куртку и такого же цвета джинсы. Если бы не рекомендации Криса, я бы на пушечный выстрел не подошла к этому человеку. Его глаза, – невероятно холодные и жестокие, рождали в голове неприятные возможные распоряжения Криса. Об том, что именно выполнял Скрю, думать не хотелось.

Он молча посмотрел на нас, небрежно кивнул, помог с паспортами и посадил в автомобиль. За несколько минут домчал нас до отеля, указанного на бумажке, не уступая в экстремальности вождения Крису.

Отель был высотой в пять этажей. Над его крышей светились яркие звезды. Их немного затмевали тусклые лампы, расположенные на крыше. Стены были белоснежного цвета. В них располагались окна, смотрящие в ночь темными провалами и лишь слегка отражая тусклый свет улиц и вывесок своими стеклами. К главному входу вела широкая лестница, а за прозрачными дверьми скрывался просторный теплый холл. Начищенный бежевый кафель блестел, немного бликуя от света невидимых ламп на потолке. Я заметила невероятное сходство организации освещения в отеле и квартире Кристофера. Здесь тоже не было видно светильников.

Прямо находился стол администратора, или, как его принято называть в Европе, ресепшн, со статуэтками Санта-Клауса и оленями возле стенки. Играла тихая, приятная музыка.

Слева стояло несколько диванов и кресел. Прямо напротив входа был вместительный лифт, который окружали две винтовые лестницы, ведущие на верхние этажи.

Мы с Юлей подошли к столику администратора, чувствуя себя неловко в той одежде, что была на нас. По крайней мере, мне было некомфортно на фоне богатства пятизвездочного отеля. Интересно, а вертолетная площадка на крыше есть?

На имя Кристиана Монтьера действительно было забронировано три номера. Один предназначался именно для Криса, оставшиеся два мы должны были занять с Юлей. Они находились в разных концах отеля. Видимо, Крис, все-таки понимал, что мы не захотим часто сталкиваться друг с другом.

Мне достался номер, располагавшийся напротив будущего номера моего нового босса. Мне не улыбалось такое соседство с новоявленным «братцем». Юлю это нисколько не волновало. Она, аргументировав свой выбор вероятностью отличного вида из окна, скрылась за поворотом.

Мой номер тоже видом обременен не был. Из окна виднелся большой бассейн, который, к сожалению, не работал, в силу погодных условий и неподходящего для купания времени года. Тем не менее вода подсвечивалась зелеными лампочками, швыряя рваные блики на стенки бассейна. Возле него располагалось несколько пальм и ярких точечных светильников, разбросанных, казалось бы, в хаотичном порядке по двору.

Я кинула пальто на спинку кресла. Поскольку я вздремнула в самолете, спать мне пока не хотелось. Я отправилась бродить по отелю. К своему приятному удивлению, я нашла бильярд, сауну, крытый бассейн, массажный кабинет, солярий и бар на первом этаже. Напротив отеля был магазин, и я поняла, что для того, чтобы мне осуществить экскурсию по обнаруженным местам, нужно прикупить кое-какие вещи. Уж очень нелепо я смотрелась в зимней одежде.

Вернувшись в холл, я взяла несколько журналов и, утонув в мягких подушках, расположилась в кресле, без интереса листая глянцевые страницы. Ко мне подошел расторопный официант с подносом и на английском предложил напитки. Я благодарно отказалась и попросила простой воды. Все-таки в самолете меня немного укачало.

– Не спится? – услышала я знакомый елейный голос нашей секретарши.

В это время суток в здании было очень тихо, поэтому стук каблуков Юли и ее голос прозвучали как пушечный выстрел.

– Как вижу, не мне одной, – ответила я, даже не взглянув в ее сторону.

Юлиана села напротив и облокотилась на небольшой журнальный столик.

– Мне кажется, что Крис просто не может выбрать, с кем ему лучше, – авторитетно заверила Юля. – Я уверена.

– Интересный взгляд на вещи, – я перевернула страницу якобы заинтересовавшей меня статьи.

– Ну, подумай, зачем мы здесь?

Я пристально посмотрела на секретаршу. Ее красные от слез глаза светились, будто она уже была победительницей в нашей «борьбе» за Кристофера.

– Пусть будет так, – равнодушно пожала плечами я.

Юля озадаченно нахмурилась.

– Ты так не считаешь. Я права? – тихо спросила она.

Я покачала головой.

– Тогда зачем мы здесь? – после недолгого молчания снова спросила она.

– Я тебе высказала свои догадки в самолете.

– То есть ты не собираешься бороться за него? – стояла на своем женщина, проигнорировав мои слова.

– Юля, – я закрыла журнал. – Мне не кажется, что мы здесь из-за этого. Ты ведь пришла не для того, чтобы говорить о Кристофере.

Юлиана нахмурилась, обескураженно глядя на меня из-под тонких бровей.

– У меня к тебе есть небольшая просьба.

Я вопросительно посмотрела на женщину.

– Мне нужно, чтобы ты кое-куда сходила.

– С какой стати? – удивилась я.

– Ну, – блондинка посмотрела на свои ногти, – я расскажу тебе, где находится бунгало Макса, а ты принесешь мне одну вещь.

– А сама ты сходить не можешь? – мне не улыбалось бегать по поручениям моего секретаря.

– Мне же угрожает опасность, по твоим словам. И меня там знают, – скривилась Юля.

– Где там? В бунгало?

Юля, с досадой сморщившись, кивнула.

– Пляжный домик кто-то охраняет, – скорее утверждая, чем спрашивая, сказала я.

Женщина снова кивнула.

– А ты не хочешь никого видеть, – догадалась я. – И тебе угрожает опасность, судя по моим словам?

Секретарша жеманно поморщилась.

– А почему я должна идти куда-то, если это нужно тебе? – осведомилась я.

– Потому что я тебе помогла один раз. Ты мне должна.

Я удивленно посмотрела на Юлиану. Мне не нравилось такое положение вещей.

– И что я должна принести? – спросила я.

– Одну статуэтку.

Я удивленно воззрилась на секретаршу. Уж не ослышалась ли я? Неужели меня и здесь ждало то же самое?

– Дай угадаю, – скептически улыбнулась я. – Майя.

– Что? – вопросительно посмотрела на меня женщина, совершенно не поняв, о чем идет речь.

Я не стала вдаваться в подробный рассказ о некогда существующей цивилизации и просто описала внешний вид статуэтки.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Юля.

– Да так, интуиция, – скривилась я. – А зачем она тебе нужна?

– Это все, что осталось у меня от Макса, – взгрустнула Юля.

– А как я объясню свое появление охраннику? – задала вполне разумный вопрос я.

– Омару тебе и объяснять ничего не придется. Он такой милый.

Я живо представила себе «милого» двухметрового верзилу, неестественно широкого от стероидов и способного одним ударом уложить несколько таких мужчин, как Скрю. Все же любопытство одержало верх над моими опасениями, и я согласилась. После подробного рассказа Юли о том, куда нужно пройти, где найти сейф и какую комбинацию набрать, мое воображение не на шутку разыгралось. Я уже почти видела, уже, словно бы, участвовала в древнейшем ритуале, на котором должны собраться старые мудрые хранители смиренно исполняющихся традиций. Они должны были остановить (или начать) грядущий конец света при помощи этих магических идолов. Гром и молнии, зеленое свечение потустороннего мира, разверзшиеся небеса и извержение вулканов плясали в моем воображении. Старая добрая песня уже поднадоевших приключенческих фильмов и прочей фантастики.

– Значит так, Юля. Ты идешь со мной, – безапелляционно заявила я, выслушав ее подробные инструкции.

Бедняга чуть не подавилась.

– Зачем? – озадаченно хлопая ресницами, спросила она.

– Затем, что кто-то должен отвлекать охранника, пока я буду хозяйничать в сейфе Макса. Опасность угрожает нам в равной степени.

– У тебя есть план? – скептически спросила Юля.

– Зависит от того, где находится Омар. Он живет в бунгало?

– Нет, – покачала головой Юля.

– А как он тогда охраняет пляжный домик? – удивилась я.

– У него камеры наблюдения у входа и на окнах.

– Ну да. Двадцать первый век все-таки, – отметила я. – И ты знаешь, где располагается пункт наблюдения?

– Да, – охотно ответила Юля. – В нескольких шагах от нашего отеля. Это почти за углом.

– А чего далеко-то так от бунгало? Ладно. Тогда ты пойдешь туда, откуда он ведет наблюдение, и немного его отвлечешь.

Юлиана потеряла дар речи. В ее глазах читались ошеломление и категорическое несогласие с моим только что придуманным планом. Только в четко сформулированный протест эмоция оформиться не успела.

– Тебе ведь нужна статуэтка? – невинно улыбнувшись, спросила я.

– Да, но…

– Вот и отлично. Вперед.

Конечно, были некоторые сомнения в том, что Юлиана справится. Но рассчитывать мне больше было не на кого. Желание разобраться с тем, за что убили Максима, было непреодолимым.

Юлиана, все еще ошеломленная, направилась в нужную сторону. Мне же оставалось только скрестить пальцы.

 

Глава 2

На берегу стрекотало какое-то насекомое. Цикады вряд ли могли быть в такое время года, а водились ли здесь кузнечики, я не знала. Легкий прохладный ветер трепал листву высоких пальм, а волны с шумом накатывали на берег. Я еще не привыкла к морской атмосфере, но с бóльшим удовольствием вдыхала непривычный воздух. На темной водной глади, словно на поверхности блестящей фольги, отражались маленькие огоньки далеких фонарей. На небе мерцали яркие звезды. На пляже не было ни души. Больше всего в данный момент мне захотелось лечь на песок, так, чтобы ступней касалась морская вода, и чувствовать себя частью мира, ощущать величие громадного водного существа, наблюдать, как горизонт сливается в одно целое с водной гладью, и слушать шум воды и ветра. Где еще можно почувствовать себя такой свободной? Когда, как не ночью на берегу моря, можно ощутить себя легкой и независимой. Но… даже сейчас, несмотря на порыв души, меня останавливали чувство здравого смысла и дело, по которому я сюда пришла. Погодка все-таки была не для таких мероприятий.

В конце невероятно длинной береговой линии мне пришлось подняться на возвышенность, густо поросшую деревьями. Возможно, издалека эти заросли могли показаться лесом, но при более детальном рассмотрении здесь было довольно просторно. Узкая дорожка провела меня мимо одного милого бунгало, еле видного в темноте, наконец, к указанному Юлей. Я видела такие бунгало только на картинках. Они напоминали загородные домики, только с тем отличием, что эти находились у моря.

Сквозь быстро проплывающие по небу тучи проглядывала растущая луна. Она иногда серебрила своим светом окружающее пространство, вырисовывая из падающих от деревьев теней жутковатые образы. В эти моменты я была как на ладони. Но, вопреки моим опасениям, никто не бежал меня арестовывать.

Перед нужным бунгало я некоторое время простояла в нерешительности, озираясь по сторонам и надеясь, что Юля справилась с заданием. О том, каким образом она отвлекает Омара, мне оставалось только догадываться. Если, конечно, она вообще его отвлекает.

Наконец, отбросив лишние опасения, я проникла внутрь, воспользовавшись ключом, который дала мне Юля. Сработал мой план или нет, я смогу узнать только через несколько минут, когда прибежит охрана.

Если она прибежит…

Бунгало оказалось довольно уютным внутри. Я решила не включать свет, чтобы не привлекать лишнее внимание. Пол порадовал мягким ворсом какого-то ковра. Причудливые тени выплывали мне навстречу. Немного привыкнув к окружающей меня темноте, я быстро сориентировалась. Слева располагалась лестница на второй этаж. Прямо по курсу, возле противоположной стены, стоял широкий диван, а слева от него – нужный мне шкаф. Справа был вход на кухню, но это меня мало интересовало.

Я направилась к шкафу, стараясь ничего не задеть в темноте. За полками и фанерой, изображающей стену, я без труда нашла сейф. Мне долго пришлось всматриваться в циферблат, зато после ввода комбинации прочные дверцы открылись, являя моему взору несколько пачек денег, стопки с бумагами и… нелепого идола – точную копию статуэтки Кристофера. В темноте она выглядела зловеще. Меня передернуло.

– Она на меня смотрит, – прошептала я.

Я с неприязнью взяла ее в руки и долго изучала ее, пытаясь побороть в себе чувства брезгливости. В голове не укладывалось, почему эта вещь может быть так востребована. Я, конечно, не была экспертом в области археологических реликвий, но понять, что «это» можно добровольно купить, не могла. Конечно, о вкусах не спорят, но все же…

Я трясла и крутила нелепую вещицу, понимая, что что-то упускаю. Гонку за данными предметами искусства я отмела сразу. Можно было предположить, что эти статуэтки действительно дорого стоят, особенно если учесть шумиху с предполагаемым концом света. Кристофер мог бы подзаработать на этом, но Макс…

В свете последних событий я стала сомневаться, что вообще знала своего покойного компаньона. Драки и деньги? Тихий Максим, по моим представлениям, не мог быть втянут в такие интриги. Он же психолог и разбирается в людях. Оказалось, что это не так.

Я положила статуэтку на место и принялась всматриваться в бумаги. Луна перестала прятаться за тучи и стала служить мне прекрасным софитом. Быстро просмотрев документы, я с удивлением обнаружила, что это копии тех самых финансовых отчетов, которых так недоставало в моем расследовании. Непонятно, что они делают здесь. Зачем Максу нужно было привозить отчеты в Испанию? Разве что он нашел здесь того, кто причастен к финансовым махинациям. А может, он просто разбирался с документами на своей территории, пока никто ему не мешал? Пытался понять, что происходит, и сопоставлял факты. А может, Макс сам разорял «Максикрис»? Возможно, ему нужны были деньги для того, чтобы приобрести эту злосчастную статуэтку? Кто знает, что происходило на самом деле? Сейчас я могла поверить во что угодно.

Я снова взглянула на идола. В нем должен был быть смысл.

В нем…

Вдруг я услышала осторожные шаги.

Мой испуганный взгляд метнулся в сторону звука.

«Охрана!» – подумала я и словила себя на том, что не дышу.

Мои глаза тут же окинули бунгало прицельным взглядом. Мест, где можно было спрятаться, оказалось не так много, как хотелось бы. Это были: шкаф с сейфом, кухня и промежуток между стеной и диваном.

Довольно банально.

Легче мне от своих находок не стало. Меня могут застукать на месте преступления. На мгновение я посмотрела на себя словно со стороны. Ночью, испуганная, стою у только что взломанного сейфа.

Отлично!

Мое сердце пропустило удар и огромным камнем свалилось куда-то в пятки.

Шаги слышались за окном. И вот, мимо проплыл силуэт.

Я резко присела и поползла в сторону дивана, отметив, что бесшумно передвигаться мешают статуэтка и стопка бумаг, которые я держала в руках. Однако человек не собирался врываться и арестовывать меня за проникновение в частную собственность. Он тоже крался, явно желая остаться незамеченным.

Странно, кому это, кроме меня, нужно бунгало Макса? В три часа ночи.

Мужчина добрался до входа. Я видела его тень в матовом напылении дверного стекла.

Мой взгляд приковался к дверной ручке, словно пытаясь удержать ее от поворота. Я перевела глаза на замочную скважину и вспомнила про ключ в кармане. Меня от двери отделяло несколько метров, но я прекрасно понимала, что не успею ни заблокировать дверь, ни тем более закрыть ее.

Я нырнула под диван, стараясь не дышать. В следующую секунду раздался звук поворота дверной ручки.

Меня бросило в холодный пот.

– Stop right there! – раздался командный голос. – Who are you?

Я облегченно выдохнула и настороженно прислушалась. По полу скользнул свет фонарика.

– Detective Almov, – последовал четкий ответ знакомого мне голоса. – Do you speak Russian?

А он что здесь делает? Когда это он успел добраться до Испании? Мы с Юлей на частном самолете прилетели час назад. Неужели он вылетел раньше? Как?

Перед глазами пронеслась картина допроса в участке милиции. Это был голос следователя, который меня допрашивал. Холодный и беспристрастный. И снова я ощутила липкий страх, испытанный мной в отделении.

– Это чаная сопственность, – послышался ответ охранника на ломаном русском языке. – Вы не имей прафа сдесь. Ордер.

– Ордера у меня нет, – спокойно и немного раздосадованно ответил следователь.

– Са маной.

Едва различимые звуки шагов донеслись до моего слуха. Затем входная дверь распахнулась.

– Вам бует предъяфлено обвинеть, – ухмыльнулся охранник.

Последовала небольшая пауза.

Мне казалось, что стук моего сердца отчетливо отдается в стенах этого небольшого пляжного домика, и только глухой может его не услышать.

– У меня даже ключа нет, – парировал Альмов.

– А фот это ты поговорить в участке.

– Ты проверь лучше, кто может быть внутри, – посоветовал детектив.

– Попросить!

– Это я попросить, – строго сказал следователь, передразнивая манеру речи охранника, который наверняка был турком.

Последовала небольшая пауза.

– Изяинять, – стушевался охранник.

Видимо, следователь, или детектив, или кто он там еще предъявил документы. Фантазия тут же нарисовала документ, удостоверяющий личность человека, работающего в ЦРУ… Или в АНБ… Или в ФБР… Или еще где-то…

Да кто же он?

Я отогнала прочь подступающие образы. Вероятно, свежий воздух активно сказывался на моем воображении.

– Так ты пойдешь внутрь? – раздался любопытствующий голос Альмова.

– Не полошено, – ответил охранник.

Уверенности в его голосе становилось все меньше.

– Это приказ, – безапелляционно заявил следователь.

Я затаилась на полу, мечтая слиться с ним в одно целое. Они сейчас войдут и увидят…

Меня бросило в жар.

Я совершенно не потрудилась скрыть следы проникновения в сейф!

Что же делать? Что делать? Как мне выкручиваться из этой каши, которую я сама и заварила?

До меня доносились голоса с улицы. Охранник говорил что-то об отсутствии юрисдикции и о выполнении приказов только непосредственного начальства, но Альмова эти доводы не убеждали. Тем более произносилось это с очень сильной неуверенностью в голосе и все большим акцентом.

Я уцепилась за слова о юрисдикции как за спасательную соломинку.

А кто, собственно, меня обвиняет? И в чем меня можно обвинить? Почему я должна прятаться? У меня же есть ключ, в конце концов. Значит, никакого взлома не было.

Окрыленная собственными довольно логичными выводами, я вылезла из-под дивана. Терять мне было нечего. Я находилась в ситуации, из которой нужно выбираться. Оставалось только решить, я выйду из бунгало в наручниках или без них. Убедить охранника в том, что я знакомая Макса, труда не составит. Следователь подтвердит. А за нарушение подписки о невыезде Альмов арестовать меня не может. На эту страну его юрисдикция не распространяется.

Или все-таки распространяется?

Прикинув возможные варианты развития событий, я пришла к выводу, что в любом случае риск был оправдан.

Я закрыла сейф и тихо подкралась ко входу. Глубоко вздохнув, я уверенно распахнула дверь. Свет от фонарика тут же устремился мне в лицо, ослепив меня. Я инстинктивно заслонилась рукой.

Голоса затихли в одно мгновение. Мне оставалось только представлять их удивленные физиономии.

– Чем могу помочь, господа? – спросила я.

– Фролова? – удивленно спросил Альмов.

– Кто такой? – почти одновременно со следователем опешил охранник, отводя слепящий луч в сторону.

– Это моя подследственная, – все еще удивляясь, ответил детектив. – У вас подписка о невыезде!

– Тогда арестуйте меня, – я скептически посмотрела на Альмова.

Не выдать свое внутреннее волнение стоило больших усилий. Я понимала, что в следующее мгновение может рухнуть все.

– Когда вернемся на родину, обязательно, – сухо ответил следователь.

Огромного веса камень свалился с моего сердца, и я потеряла интерес к детективу. Мои подозрения насчет юрисдикции следователя оказались верны. Оставался охранник.

– А почему фаша преступница сдесь? – осмелел тот, снова направляя луч фонаря мне в лицо.

– У меня есть ключ, – спокойно ответила я, отмахиваясь от света, как от назойливой мухи, и, не давая охраннику вставить ни слова, продолжила: – Я компаньон человека, который владеет этим бунгало. Он просил меня взять вот это, – я показала статуэтку и бумаги, – и принести ему. Никакого криминала. У меня есть доступ ко многим вещам.

– Да уж, – буркнул Альмов.

– Еще вопросы? – улыбнулась я, направив на Альмова довольный взгляд.

– Такументы, – сказал охранник и протянул руку.

Я бросила быстрый взгляд на следователя. Вот уж кому-кому, а ему показывать мои новые документы на имя Катрин Монтьер не следовало бы. Охранник по-своему расценил мою заминку и нахмурился:

– Ф участок!

– Подождите, – я достала документы из кармана джинсов и протянула охраннику.

– А под какой процесс вы попадать? – спросил он, забирая удостоверение.

– А это мои проблемы, – ответила я.

– Убийство, – спокойно сказал Альмов.

Охранник посветил на детектива, потом настороженно перевел взгляд на меня, в то время как я буравила взглядом следователя. Я не понимала, почему он говорит о таких вещах в присутствии людей, совершенно не имеющих отношения к следствию.

– Моя вина не доказана, – сказала я.

– Это всего лишь вопрос времени, – уверенно изрек Альмов. – К тому же мне очень интересно, что вы делаете в Испании, нарушая тем самым подписку о невыезде. Это серьезное нарушение.

– Мне кажется, с этим мы разберемся по возвращении, – отрезала я.

– Я думаю, намного раньше, – ухмыльнулся Альмов. – Мое почтение, – эта фраза была адресована охраннику.

Тот ничего не ответил, изучая мой паспорт.

– Еще увидимся, – сказал мне следователь и направился в направлении, известном только ему.

– Мисс Монтьер? – удивленно пробормотал мужчина и захлопнул документ так, словно на его страницы был посыпан порошок сибирской язвы.

Благо Альмов ничего не услышал. Охранник же изменился в лице и вытянулся по стойке смирно.

– Да, – ответила я, наблюдая за неожиданной переменой в его поведении.

– Изфиняй, – охранник протянул мне паспорт. – Цфет фолос… Ночь…

– Да ничего страшного, – совершенно ничего не понимая, ответила я.

– Разрешите? – он показал за спину, намекая на то, что был бы рад уйти отсюда как можно быстрее.

Я пожала плечами и небрежно махнула рукой. Охранник отдал мне честь и, лучезарно улыбаясь, направился по своим делам. На его лице было написано явное облегчение.

Я еще некоторое время постояла на пороге, пытаясь понять, что же произошло. Если бы я знала, что моя новая фамилия позволяет мне обладать такими полномочиями, то не отправляла бы Юлю на спецзадание. Кстати, как она там?

Еще раз окинув взглядом взломанное бунгало, я удостоверилась, что все в порядке. Закрыв дверь, я направилась в свой номер, понимая, что сейчас не время разбираться в своем новом статусе.

****

В номере пришлось завесить шторы, поскольку, когда горел свет, меня было отчетливо видно. А мне не были нужны лишние глаза. В бунгало мне пришла в голову идея о том, что в статуэтке может быть что-то скрыто.

Я потрясла ее.

Ничего.

Тогда я стала внимательно осматривать корпус фигурки. Линию за линией, трещинку за трещинкой. Каждый дюйм этой совершенно неприятной на вид вещицы.

Ничего.

Я проделала процедуру досмотра еще раз. Стараясь изучить вещь более тщательно.

Ничего.

Через некоторое время мне уже хотелось швырнуть статуэтку об пол. Тогда бы я узнала наверняка, есть внутри что-то или нет. Призывая благоразумие, я умерила свое любопытство. Я нажимала на мочки ушей, которые напоминали мне кнопки, пыталась сдвинуть детали шапки, которые оказались цельными, и клюв Гора (хотя о каком Горе может идти речь в эпоху майя), дергала за медальон на лбу, нажимала на глаза и язык. Когда мое терпение иссякло и мои пальцы знали наизусть каждую выщербину на поверхности статуэтки, мои глаза снова вернулись к шапке, и я попыталась повернуть то, что напоминало кнопку.

Ничего не произошло.

Не удивительно. Это было бы слишком просто.

Тогда я с досады пролезла пальцами в рот этого чудовища, в надежде хоть так ему досадить, и дернула за торчащий язык кривляющегося божка и… о чудо! Щелкнув, корпус статуэтки раздвоился на равные части, открывая моему взору полость, по виду очень напоминающую обыкновенный ключ от камеры хранения любой ячейки в банке. Тут же перед глазами пронеслось воспоминание о ячейке в сейфе «Максикриса».

А что если?!

Глупости!

Но и Юля упоминала ячейку в своем истерическом припадке.

Такая же статуэтка была у Кристофера. Не было смысла создавать несколько статуэток с одинаковыми ключами. Да и к тому же полость была пуста. На мгновение мне показалось, что ключ уже извлекли. Я с досадой готова была закрыть идола и отнести его Юле, но в следующую секунду передумала.

А что если это всего лишь форма для того, что еще предстоит отлить? Хорошо, что я не разбила статуэтку об пол.

Я взяла вещицу в руки и, пристально рассматривая внутренний узор, задумалась. Я размышляла о том, почему слепок для столь современной вещи нужно было делать из обожженной глины. Или все-таки это слоновая кость? Я не разбиралась в породах, поэтому такие вещи определить не могла. Да и потом, зачем нужно было прятать ключи от кого-то? Конечно, если только за дверцей в ячейку не скрывается что-то очень ценное.

Нелегальное.

Дорогостоящее.

То, за что можно убить.

Тогда и я бы позаботилась о том, чтобы не знали не только о существовании ячейки, но и о ключах. Запрятала бы их далеко друг от друга. Что мы, собственно, и имеем. Только одна форма ключа была у Макса (а теперь у меня), вторая же – у Кристофера.

Нелогично.

А кто сказал, что статуэтки принадлежат им? Может, они охотились за ними долгое время. Крис же сказал, что эта афера началась очень давно. По-моему, довольно оригинальная идея спрятать ключ, потому что полость в слоновой кости (или из чего она там?) не видно на сканерах в аэропортах. А металл в слоновой кости был бы виден сразу же. И что если хороший ключник сможет сделать металлический ключ из этой формы?

Мне эта идея показалась интересной, но довольно заумной. Ключ всегда можно пронести в связке ключей от квартиры, например. Несмотря на это, в моей голове стал зреть план. Отложив на некоторое время его реализацию, я окунулась в изучение бумаг.

Видимо, эта процедура не закончится никогда.

Быстро пробежав глазами цифры, я приблизительно прикинула общую сумму представительских расходов. Она была похожа на итог по бухгалтерскому балансу «Максикриса». Значит, недостающее звено отчетов найдено. Осталось понять, почему копии лежали в сейфе у Максима. Ирина Андреевна говорила, что отдавала отчеты по представительским расходам директору. Тогда почему в сейфе копии, а не оригиналы? Да и это не так важно. Могло быть так, что украденные деньги предназначались для покупки новой фирмы, про которую сообщал Макс? Юлиана говорила, что это ресторан. Получалось, что Крис, Макс и еще два неизвестных мне человека целенаправленно сливали на сторону баснословные деньги для открытия ресторанчика? Тогда при чем тут Александр?

Что-то не получается. Обычно деньги крадут для собственной выгоды, а не для открытия предприятий. Для последних целей берут кредиты. А в моем случае налицо явный коварный и длительный план по хищению чужих денежных средств. И Крис, и Макс не поделились этим планом со мной! Это было не столько обидно, сколько несправедливо. Что в конечном итоге одно и то же. Хотя неудивительно, что они, зная мою историю с поимкой мошенников несколько лет назад, не посвятили меня эти планы. Так как разорение фирмы было непосредственно связано со мной, я бы не раздумывая сдала всех.

Или все же не сдала, если бы мне предложили заманчивую перспективу?

Тут нужно было бы смотреть по обстоятельствам.

И в данном случае вопрос был не столько в деньгах, а скорее в том, что «Максикрис» была и моей фирмой тоже.

То есть в принципе.

Будь проклят Фрэнк Хаббард, который вернул меня к тому, что дело в деньгах!!!

Ну, даже если и в деньгах. Что с того?

Я создавала эту фирму, я ее любила, я вложила в нее душу и немалый капитал и, формируя ее, надеялась на дальнейшее развитие и некоторую выгоду. Это как если бы произведение, которое ты создавала много лет с таким трудом, сломали только потому, что у кого-то присутствуют некие принципы, амбиции и желание, чтобы было так, а не иначе. Желание, явно входящее в диссонанс с моим.

Вот я и ответила на свой вопрос. Именно поэтому меня никто и не посвятил в коварные планы. Я, грубо говоря, «шестерка». Значит, я не могу никому доверять, кроме себя. И надеяться в своем расследовании я тоже могу только на себя.

Я вздохнула. Мне очень многое было непонятно. Да и вопросов стало только больше. Здесь Макс открывал ресторан, тут был головной филиал «Максикриса»… и эта драка, неприятности из-за какой-то ячейки. И у меня не было оснований не доверять словам Юли. Вернее, в данный момент я не располагала информацией, способной опровергнуть ее слова. Сюда прилетел Альмов, а в данный момент это человек, которого мне следует опасаться больше всего, если, конечно, я ничего не упускаю. Следователь оказался здесь не случайно. И летел он не за мной, и, похоже, был искренне удивлен моему появлению в бунгало Макса.

Кажется, что в Ллорет-де-Мар подтягиваются основные силы. Значит, и за Александром дело не постоит.

Крис выбрал интересный способ спасения меня от надвигающейся опасности. Никогда не думала, что эпицентр событий – это и есть самое безопасное место. Конечно, я слышала, что если хочешь спрятать важную вещь, то стоит положить ее на видное место. Но в данном случае это было как-то слишком буквально.

Так зачем Крис привез меня в Испанию?

Я, безусловно, понимаю его благие намерения спасти меня, но что если я здесь просто в качестве наживки? Тогда где же сам надсмотрщик, который так рьяно присматривал за мной сперва? Почему он не полетел с нами? А еще вполне возможно, что я своим предсказуемым поведением просто провоцирую всех и лезу не в свое дело. Может, даже сам Крис был такого мнения.

Тем не менее, это довольно щекотливый вопрос, потому что моя фирма, хоть и бывшая, была моим делом с того самого момента, как я вложила в нее свою первую копейку.

Мне вспомнилось испуганное лицо Антона. Да и убийство Макса очень интересно вписалось в сценарий событий. Мое расследование, вопросы, связанные с ним, угрозы Ирины Андреевны, предположения Кристофера в отделении милиции о мотиве убийства.

С языка сорвалось несколько нецензурных выражений, которые, как правило, я не применяла в адрес кого или чего бы то ни было. И вообще не привыкла использовать.

С другой стороны, если бы не Крис, я бы сейчас была не в номере пятизвездочного отеля, а в камере предварительного заключения. Меня хотели убрать и, может даже получиться так, что я просто ведома, а мои шаги предсказуемы, если глаза и уши Александра находятся рядом со мной.

Значит, нельзя ни с кем общаться. И желательно сменить внешность.

Я хмуро глянула на часы. Была половина четвертого утра. Магазины еще не работали, до их открытия оставалось около трех-пяти часов. Куда себя девать на это бесконечно долгое время, я не знала. Развлекаться я не хотела, да и это было неуместно, и каждая секунда казалась мне вечностью, а промедление – непозволительной оплошностью. Но я не знала, с чего мне начать. А если быть точнее – как продолжать расследование. Действия привели меня в Испанию. А что стоит делать дальше, я не знала. Я была в глубоком замешательстве. Мысли устали путаться в голове, и она грозилась разболеться в ближайшее время. Фрагменты одной большой головоломки не складывались в четкую картину. Я не знала, кто такая И. Орлова и М. Корхен. Мне лишь было известно, что эти люди вместе с Кристофером разорили «Максикрис» под строгим наблюдением Александра. Какое отношение к происходящему имеет «прекрасная незнакомка», пообещавшая Крису нашу фирму, и является ли она этой самой И. Орловой? Какое отношение к происходящему имеют формы ключей? Что скрыто за дверями хранилища, которые открывают эти ключи? Что в ячейке сейфа «Максикриса»? И куда запропастился Кристофер, ведь он должен мне все объяснить?!

Как это ни прискорбно, я зависела от него. И мне необходима была хоть какая-то зацепка. Сидеть и ждать приезда Кристофера не было времени. И мне стоило больших трудов признаться себе в том, что снова нужна помощь Юли, до моего полного преображения. Но каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что ее номер пуст. Удивленно подняв бровь, я снова постучалась и подергала за ручку. Тишина была мне ответом, и мне пришлось вернуться к себе.

Меня насторожило отсутствие Юлианы. В самолете она дала мне понять, что ей что-то известно. И об этом знали наши враги. Хотя после нашего договора о походе в бунгало прошло больше часа, а это не так много времени.

Я улыбнулась. Видимо, они с Омаром отлично проводят время.

Итак, какой я информацией располагала на данный момент? Совершенно разрозненные, на первый взгляд, обрывки информации. Но кто сказал, что недостающие фрагменты нельзя обнаружить? И отсутствие Криса совершенно не мешает мне узнать принадлежащую ему информацию.

 

Глава 3

Я давно мечтала взломать почту Криса. Может быть, сейчас она помогла бы мне разобраться с некоторыми вещами и ответить на отдельные вопросы. А возможно, и нет. В любом случае я удовлетворила бы свое любопытство и получила бы удовольствие. В Интернете я периодически натыкалась на программы, предлагающие заманчивую услугу проникновения в чужую почту без лишних проблем. Предложений было множество, но в основном это было чистой воды надувательство, начинающееся словами: «Отправьте СМС на номер…». Поэтому сначала я хотела сама попытать счастья. Есть же так называемые стандартные пароли: QWERTY, номер телефона, дата рождения, имя любимого домашнего животного. Конечно, я сомневалась, что Крис будет настолько банален, но все-таки попробовать стоило.

Спустившись на первый этаж, я спросила у администратора, где можно взять компьютер и подключиться к Интернету. Любезная девушка предложила мне ноутбук, Wi-Fi, который был разлит, как оказалось, по всему отелю, и логин и пароль.

Я поднялась к себе и, мысленно потирая руки, стала предвкушать предстоящее путешествие в личный мир почтовых сообщений. Уж очень сильно я любила фильмы о хакерах и прочих добытчиках информации. И вот сейчас подвернулась возможность присоединиться хоть на миг к захватывающему приключению. Когда же я без особого труда получила доступ к почте Кристофера, я испытала разочарование. Это был даже не взлом. Я просто ввела шесть цифр. Это была дата его рождения. Год был написан не полностью, а последними двумя цифрами. Банально и просто.

Довольно странно было уличить Криса в такой тривиальности. Он слишком сложен для такой глупости. А что если раньше почту защищал другой пароль? Может, Крис предполагал, что я взломаю его e-mail? Может, он хотел этого? В конце концов, он давно меня знал и понимал, что в тупиковой ситуации я не поступлюсь ничем. Тем более взлом почты не преступление.

Глупости! Крис был расчетлив, но так предсказывать события… Конечно, я во многое могла поверить, после того что узнала за сегодняшний день, но это событие было из области фантастики.

Тем не менее, открыв чужую почту, я почувствовала себя неловко. Казалось, что я делаю что-то неправильное, и в то же время еще пылающий в мозгу адреналин подогревал мой интерес.

Открылась папка «Входящие», и я быстро просмотрела список: подписка, подтверждение регистрации на интернет-ресурсах и, конечно же, письма. Их было множество. Как ни странно, там не было имейлов со всяких девичьих ящиков типа: klubnichka@…, konfetka@…, shokoladka@…, kotenka@… Я даже немного больше зауважала Криса за отсутствие дешевых банальностей. Конечно, там были письма от девушек, а такого рода сообщения меня интересовали мало. Мне почему-то было стыдно. Однако, для того чтобы разобраться в ситуации, мне придется изучить все письма от корки до корки. Истина в деталях, как говорится.

Тем не менее я вторглась в личное пространство, и это оказалось гораздо неприятнее, чем ожидалось. И дело было даже не в том, что я иной раз натыкалась на интимные подробности личной жизни Криса. Просто я понимала, что есть вещи, о которых я просто не имею права знать. В отличие от Кристофера, я в частную жизнь не вторгаюсь.

Я быстро нашла первое письмо и пробежала его глазами. От того, что я прочитала, мне стало противно. Сложно описать причину, по которой это случилось. Или потому, что я копаюсь в грязном белье Кристофера, или от того, что осмелилась вторгнуться в чужое личное пространство, или от страха, что меня сейчас поймают за руку.

Спустя несколько часов я привыкла, сочтя этот процесс довольно увлекательным. Мой давний знакомый предстал предо мной в свете, в котором я его просто не знала. Вернее, знала, но одно дело – слышать от него самого такого рода вещи, а другое – читать то, что он бы сам не сказал.

Я убедилась в том, что Крис в два счета может раскусить девушку, которую интересует его кошелек. Тут ему помогало его тщеславие, потому что, как правило, женщину, интересующуюся деньгами, мало волнует мужчина, который находится рядом с ней.

Через некоторое время я уже стала мысленно группировать типы характеров. Были даже те, что боготворили. Далее те, что пытались переделать под себя. За ними следовали неуверенные в себе особы, пытающиеся свалить на него ворох своих проблем, большей частью надуманных. Потом я столкнулась с парочкой эгоисток, зацикленных на себе и требующих постоянного восхищения и ежедневных, по несколько раз, признаний в любви. Ревнивицы и скандалистки, неврастенички и так далее. В общем, Кристоферу «везло» с женщинами. С каждым годом все больше.

Они исчезали примерно с той же скоростью, с которой появлялись в его почтовом ящике.

Пробежав глазами более сотни писем такого характера, я поняла, что Криса интересуют не только постельные отношения. Он находится в поиске, как и все мы.

Как сказал Фредерик Бегбедер: «Когда спишь с женщинами налево и направо, они сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, степень эпиляции лобка и цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке: «Ты хорошо пахнешь… подвинься ближе, еще… я тебя боюсь… я так хочу твои губы… дай я тебя поцелую, скорей, я больше не могу… о, благодарю тебя, Господи, какое счастье… ты мне очень нравишься… мне кажется, это сон… мы будем заниматься этим всю ночь, всю жизнь…» Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости. Как ни парадоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что, как ни меняй баб, ты-то остаешься все тем же мужиком, поборником пути наименьшего сопротивления. Чтобы хранить верность, необходим талант».

Как Крис выдерживает это?

Такому мужчине, как Крис, нужна соперница. Не в том смысле, что она должна доказывать ему, что лучше и умнее. Она должна давать возможность развиваться. Сначала она делает шаг, и пару метров находится впереди, а потом он ее обгоняет, и ей приходится догонять. Чтобы получалось, что двигаться надо вместе, а не бежать наперегонки или постоянно сталкиваться лбами. Она должна знать и понимать, что развивается с ним, что они могут делиться друг с другом информацией, думать вместе. Но при этом речь ни в коем случае не может идти о полном равноправии. В данном случае оно не приведет ни к чему хорошему. Мужчина, и только мужчина, должен быть главным. Это идеальная схема любых нормальных и полноценных отношений. Поэтому рядом с Крисом уживется только умная женщина.

Когда я уже подумала, что кроме дополнений к психологическому портрету Кристофера, я больше ничего не найду, я наткнулась на письма, адресованные мисс Монтьер.

До боли знакомая фамилия.

Когда я открыла первое, я поняла, что адресата действительно зовут Катрин.

Так она действительно существует, или это прикрытие, которое лишь меняет обладательниц?

Сохранив интересующие меня письма, я взялась за взлом ящика Катрин. Это оказалось гораздо сложнее. После удачного взлома почты Криса я потратила на открытие незнакомой мне почты около пяти часов. Задуманное дело в конце концов увенчалось успехом, и перед моим уставшим взором предстало еще несколько тысяч писем.

Я устало уронила голову на руки.

Мне нужно как-то систематизировать это все, а еще…

Кофе.

Так как я имею дело с чужим ящиком, то не имею права удалять не интересующие меня письма. С другой стороны, я могу их восстановить после обработки.

Встав со стула, я включила чайник и прошлась по комнате, разминая затекшие мышцы. Прикидывая, сколько может уйти времени на анализ переписки, я посмотрела на часы.

Кристофер должен был прилететь в течение семи часов, а теперь он тут был нежелательным гостем. Несмотря на то что он мог бы стать источником ценной информации, он в моем деле был лишним.

«На несколько метров впереди, – мелькнула внезапная мысль. – Только кто у кого в авангарде, остается вопрос».

Я улыбнулась и тут же вздрогнула от щелчка закипевшего чайника. Открыв окно, я впустила в комнату свежий воздух и вышла на балкон.

Оставалось несколько часов до рассвета. Ночные огни, подсвечивающие стены отеля, светили не так ярко, как могло бы быть, потому что окрестности затянуло предрассветной дымкой. Легкий туман заполнил все видимое пространство. Природа затихла в ожидании нового дня. Эта неумолимая тишина была такой спокойной и такой забытой. Я уже много лет не видела солнца, прорывающего покров ночной тьмы. А предрассветной дымки на море я не видела никогда. На фоне серого неба и растворяющихся звезд высился соседний корпус. Мне стало интересно, с какой стороны нужно ждать первые лучи солнца, и я решила увидеть рождение нового дня с того места, где находилась.

«Здравствуй, любимый мой братец!» – гласили первые строки первого открытого мной письма.

«Прекрасно зная о твоем увлечении биржей, могу посоветовать тебе выдержку из статьи «Схемы рыночных махинаций»: «Действия Комиссий по ценным бумагам и биржам и также уголовные процессы по этим делам показывают, что преступники используют два основных метода манипулирования рынками ценных бумаг для получения личной выгоды. Во-первых, в так называемых проектах pump and dump (рост и падение) они обычно распространяют ложную и вводящую в заблуждение информацию, стремясь вызвать резкое повышение цен на акции, не пользующиеся спросом, или на акции компаний, не имеющих существенных активов и не ведущих операций (pump).» Ничего не напоминает? Ох, как мне нравятся эти методы. Только одни в своей выдержке используют уж очень громкое слово – «преступники». Ты знаешь, как я отношусь к этому. Можно подумать, в мире политики никто не врет, для получения личной выгоды.

Вот еще: «Сразу же вслед за этим они продают принадлежащие им акции таких компаний (dump), чтобы извлечь прибыль до того, как цена акций опустится до своего прежнего уровня. Все остальные покупатели таких акций, не осведомленные о мошенническом характере информации, становятся жертвами такой схемы, как только цена падает». Ну, так кто мешает думать головой в этот момент? Ненавижу это: вокруг виноваты все, кроме меня. Чем мы отличаемся от средневековой инквизиции, палившей красивых девушек на костре, только потому что у священника возникла нормальная эрекция?»

Следующее письмо рассказывало о восхищении фильмом «Великолепная афера» с Николасом Кейджем. По мне, так «Ничего личного» с Клайвом Оуэном и Джулией Робертс было круче.

Потом – бла-бла-бла.

Ничего особенного в следующих письмах, кроме приблизительного психологического портрета Катрин Монтьер и еще переписки с неким Берком, чья невыговариваемая фамилия показалась мне смутно знакомой, который мог иметь некоторую причастность к информации, интересующей меня, и возомнившим себя великим комбинатором Остапом Бендером, не меньше, не было.

– Фрэнк Абигнейл , – буркнула я, когда прочитала письмо о том, как он изящно провернул аферу на все той же бирже ценных бумаг.

По его словам, это был блестящий план внедрения на фирму своего человека, который впоследствии, после того как через пару месяцев достиг определенного влияния, пустил слух о нечистоплотности директора. Чуть ли не импичмент объявила ему…

Катрин Монтьер?

Да, после дифирамбов собственной гениальности и безупречности следовала благодарность за проделанную работу и инструкции, где Кэт может получить свои деньги. А еще он сетовал на то, что они ни разу не виделись. Кэт занималась аутсорсингом. Условиями такой работы были удаленность и только дистанционный контакт. Девушка объясняла это тем, что заказчик и исполнитель не видятся, а значит, в случае чего не могут опознать друг друга. Если условия нарушаются, то сделка расторгается в тот же миг. И никакой шпионаж не поможет заказчику в данном случае. Она в сдержанной манере установила несколько серьезных правил:

1) как уже было сказано, не видеть того, с кем ты работаешь;

2) никакого шпионажа за работником;

3) полное невмешательство в работу, даже если заказчику кажется, что что-то идет не так;

4) оплата только наличными.

Умно, ничего не скажешь.

Сама афера заключалась в провоцировании падения цен на акции и последующей покупке фирмы по дешевке. А потом распродаже этой же фирмы с молотка по частям.

До боли знакомая история.

И пусть Крис мне не рассказывает о том, что он просто следил за рынком, и вот подвернулась подходящая возможность купить «Максикрис».

Сколько же человек было в этом замешано?

Удобно они подстроились под начало второй волны кризиса, которую пророчат экономисты Европы к середине 2011-го. Никто не заметит одной-пяти-десяти фирм, которые разорились или разорятся. И какая разница, из-за чего: похотливости директоров, нечистоплотности учредителей, несоответствии качества продукции, отсутствия материала для работы или общего плачевного состояния экономики? С другой стороны, эти фирмы не таких масштабов, как Microsoft или Apple. В их случае нужен план поизящнее и подолгосрочнее. Хотя и к мировым динозаврам раскрученных брендов тоже не легко подобраться.

В любом случае нужны тонкий план и умение ждать.

Например, у Александра было предостаточно времени, чтобы планировать и ждать. Что еще делать в тюрьме на протяжении почти трех лет, которые наверняка похожи на вечность?

Так я имею дело с серьезной шайкой.

«Если Крис с этими людьми как-то связан, то отсюда и его осведомленность о том, что Александра выпустили», – разочарованно подумала я.

Как же мне не хотелось в это верить!

Я вчитывалась в переписку Кэт и Криса, надеясь найти там упоминания об аферах и причастности последнего. И облегченно вздохнула, когда ни слова не нашла.

Тем не менее то, что об этих событиях не говорилось в письмах, вовсе не значило, что Крис ничего не знал. По легенде, Катрин – его сестра. А между братом и сестрой, как правило, бывают доверительные отношения. Но я могу и ошибаться.

Еще в первом письме я прочитала о том, как проводятся стандартные аферы. Этого метода Кэт тоже не чуралась. Он был ее любимым, как я поняла из вышеизложенного.

Оставалось непонятным, как можно было писать об этом? Я, взломавшая почту, яркий пример того, как можно заполучить доступ к личной переписке. А вот правоохранительным органам это вообще ничего не стоит. Они и так читают все наши письма. Ну или почти все.

Последнее письмо Берку было написано двадцать второго декабря. В нем она сообщала, что улетает по делам.

Я откинулась на спинку стула и нахмурилась.

На следующий день Крис узнал о том, что она погибла. Значит, это действительно была его сестра.

Что же я для тебя значу, если ты позволил занять мне место дорогого тебе человека? Место в твоей семье…

А я так нагло собираюсь этим воспользоваться.

Я встала и прошлась по комнате, разминая затекшие мышцы.

Совесть упорно твердила, что если я сделаю то, что собираюсь, то вина не останется в долгу и будет обгладывать сознание до конца дней моих. С другой стороны, Крис сам определил мне роль, предложив нехитрый выбор между некоторой свободой и ее отсутствием. Глупо будет не воспользоваться тем, что само идет мне в руки.

Ведь если Берк и Кэт не виделись, то это могло сыграть в мою пользу. Я могла бы назначить ему встречу и, возможно, узнать больше.

Для этого шага мне нужна была правдоподобная легенда.

Слоняясь по номеру в раздумьях и волнении от собственных интриг, я нервно поглядывала на часы, – словно от этого решение могло прийти быстрее, и от оттягивания ожидания станет легче. Как показывала практика, получалось с точностью до наоборот.

На часах была половина одиннадцатого.

И как я могла не заметить то, что на улице уже разгорался день?

Больше всего на свете мне хотелось сделать что-то менее рискованное. Сознание пыталось найти еще несколько вариантов действий. Пойти искать ресторан Максима было глупой идеей. Ллорет-де-Мар отличался изобилием развлекательных мест, и отыскать нужное здание было равносильно поиску иголки в стоге сена.

Я попыталась найти в своих вещах мобильный телефон, но потом с досадой вспомнила, что Крис забрал его у меня еще в аэропорту.

Я подошла к телефону в номере и позвонила Антону. Да, он был хорошим журналистом и хорошо осведомленным человеком. Оставалось надеяться, что он не вспылит из-за столь раннего пробуждения. Будить его всегда было проблемой, особенно после приезда из командировки. Как правило, мужчина отсыпался, компенсируя недосып в напряженных путешествиях.

Антон тут же снял трубку, и я услышала обеспокоенный голос:

– Алло.

– Привет, это я.

– Кристина. Слава Богу! У тебя все в порядке?

– Да, спасибо, – немного удивилась я. – А что случилось?

– Ничего, – тут же быстро ответил он. – Ты улетела из страны и даже не позвонила. Я волнуюсь все-таки.

Я ухмыльнулась.

– У меня появилась возможность только сейчас, извини, – соврала я.

Не говорить же ему правду о том, что мысль о звонке даже не приходила мне в голову, а телефонный номер я набрала только затем, чтобы получить от него необходимую информацию и убить немного времени, оттягивая момент старта игры. Довольно эгоистично с моей стороны, но в данный момент я не сильно переживала по этому поводу.

– Если у тебя все в порядке, то ничего страшного, – его голос стал спокойнее.

– Слушай, – после некоторого раздумья сказала я. – А что сказал тебе Крис, перед тем как отвезти меня в аэропорт?

Повисла небольшая пауза, затем последовал короткий смешок – нервный или обыкновенный, было сложно судить из-за качества связи.

– Ничего особенного.

– Так уж и ничего, – не поверила я. – Видел бы ты себя со стороны.

– Да разве можно воспринимать слова Кристофера всерьез?

Я усмехнулась. С Крисом, конечно, нужно было вырабатывать определенную стратегию поведения, но ситуация складывалась таким образом, что мне приходилось ему доверять. Хотя верить на все сто процентов было невозможно в силу некоторых умозаключений.

– И все же? – настаивала я.

– Что-то про проблемы на фирме, – бросил Антон. – Судебные дела и банкротство. А вам нужно лететь, потому что решать это все нужно срочно. Опасность заключалась в каких-то сроках исполнения угроз. По поводу фирмы, естественно, – быстро добавил он. – Да ты и сама это знаешь.

– И поэтому ты так изменился в лице? – скептически восприняв эту информацию, спросила я.

– Просто мне было немного обидно из-за того, что снова сорвались наши планы. Это была злость.

Осунувшееся лицо и негнущиеся ноги? С каких пор таким образом человек выражает злобу?

– У тебя были планы на нас? – проигнорировав наглую ложь, спросила я.

– Не начинай, ладно? – устало сказал мужчина. – У меня всегда для тебя есть несколько сюрпризов по возвращении из командировок. Должен же я как-то компенсировать свое отсутствие.

– Слушай, а давай ты осядешь где-нибудь поблизости от меня и не будешь так часто уезжать, – удивилась я собственным словам.

– Я об этом и хотел поговорить, но вдали от меня сейчас именно ты, – как-то резко сменил тон мужчина.

– Но я же вернусь, – грустно улыбнулась я, сама не понимая, верю ли я в то, что говорю. – А ты снова можешь уехать по делам к тому времени.

– Нет, я не уеду. Обещаю.

– Хорошо. Теперь мне будет, куда возвращаться.

Повисла небольшая пауза, и в это мгновение я поняла, в эпицентре какой бури нахожусь. Меня хотят убить, а я не знаю, какие люди могут быть еще в этом замешаны. Мне пока хватало информации об Александре. Множество людей мне откровенно угрожали, и я ни на кого не могла рассчитывать, кроме самой себя. Я осталась совершенно одна, не зная, кому можно доверять.

– Почему в твоих словах столько грусти? – спросил Антон. – У тебя точно все в порядке, Тин?

– Да, – ответила я и почувствовала, что на мои глаза наворачиваются слезы. – Ты… – я проглотила комок, застрявший в горле, – ты можешь мне помочь?

– Конечно. Все что угодно.

– Найди информацию о некоторых людях.

– Как скоро нужно? – с готовностью спросил Антон.

«Вчера», – чуть не вырвалось у меня.

– Чем скорее, тем лучше, – тем не менее ответила я. – Это Александр Дроуш, Катрин Монтьер, Берк Акгюл, некие И. Орлова, М. Корхен. Все, что удастся найти, кидай мне на e-mail. Они как-то связаны с Максимом и Кристофером.

Едва я поняла, что сказала, меня словно обухом по голове ударило. «Максикрис» мог расшифровываться как Максим-Кристофер, а не как Максим-Кристина. Но это было невозможно! Фирма изначально создавалась для других целей.

– Катрин Монтьер подозревалась в ряде некоторых махинаций с ценными бумагами. Она погибла в авиарейсе, следовавшем во Францию.

– Хорошо. Списки погибших были вывешены?

– Да.

– Где?

Антон назвал пару сайтов.

– Вижу, – одна из страниц загрузилась в ноутбуке.

Это добавило пару пунктов к моей легенде. Уставший от бессонной ночи мозг продолжал судорожно соображать.

– Дальше, – деловым тоном сказала я.

– Берк Аг… Ал… Где ты его откопала? Акгюл. Язык сломаешь, – Антон присвистнул: – По данным Forbes, это очень влиятельный человек. Его состояние оценивается в… В несколько миллионов долларов.

Может быть, мне поэтому знакома его фамилия?

– Уж поверь ты мне, такими деньгами, работая в офисе обычным клерком, не ворочают.

– Биржа, Антон. Это всего лишь биржа, – улыбнулась я.

– Да, он крупный биржевой маклер.

– С хорошо прикрытыми тылами, – буркнула я после паузы раздумий, понимая, что он не мелкий делец и подобраться к нему будет проблематично.

– Что?

– Ничего. Дальше.

– Кристина, не надо со мной так, – внезапно резко ответил Антон. – Я знаю, что ты привыкла командовать, но я не твой подчиненный.

– Ты еще будешь меня отчитывать за то, что я не тот тон выбрала?! – внезапно взорвалась я.

Ответа не последовало. Повисла пауза.

– Антон, – требовательно произнесла я.

– Больше у меня нет информации, – бросил он.

– Ладно, – я сжала скулы. – Спасибо, – резко ответила я и кинула трубку.

Раздражение накатывало на меня, чередуясь с тяжелыми волнами отчаяния.

Снова одна, снова все сама.

Да как он смеет меня отчитывать? Знает же, в каком я состоянии и от чего бегу. Какое он вообще имеет право?

Я набрала воздуха в легкие и прерывисто выдохнула.

Меня душила подкатывающая истерика страха и безысходности. Мне казалось, что я в тупике, окруженная злыми доберманами, которые готовы кинуться на меня и растерзать. Но они этого не делают, выжидая подходящего момента, чтобы среагировать, – повода, который я им рано или поздно дам. Пусть не сомневаются.

Я вздохнула, отгоняя прочь мысли о страхе. Бездействие могло в скором времени привести пусть не к катастрофическим, но довольно неприятным последствиям. Так что пора воплощать свой план в реальность. Кто сказал, что выхода нет? Мы всегда сами себя вгоняем в рамки, устанавливая, казалось бы, непреодолимые препятствия, оправдывая свою лень, неверие в собственные силы и страх.

Не в силах больше находиться в номере я, повинуясь скорее практичности, чем интуиции, положила статуэтку в сумочку, закрыла номер на ключ и принялась бродить по коридорам, полностью погрузившись в раздумья и предположения.

Внезапная догадка закралась в мой и без того кипевший бреднями разум.

А если Макс знал об этой афере и, более того, участвовал в ней? Тогда почему его убили? Чтобы не путался под ногами? Или все же чтобы подставить меня?

Я птица не такого высокого полета. Ради того, чтобы убрать меня с дороги, вовсе не обязательно плести такие интриги. И неужели Крис все-таки замешан в этом? Может, хватит себя обманывать и пора признать, что все ниточки ведут к нему? Тогда компаньоны что-то не поделили. Макс же дрался из-за чего-то с Кристофером и людьми какой-то загадочной женщины. Пока остановимся на том, что Орлова – посредница Александра, и налицо наличие конфликта.

Я вспомнила лицо Криса, когда мы обнаружили труп.

Нет, его удивление было настоящим. В этом у меня не было сомнений.

И все же картина складывалась довольно размытая.

Несколько человек – Крис, Александр, Макс и некие посредники И. Орлова и М. Корхен – участвовали в сговоре против «Максикриса» с целью обогащения. Зачем нужно было вынашивать сомнительный план столько лет? Если «Максикрис» действительно расшифровывалось как Максим-Кристофер, то не было смысла в создании предприятия с целью его последующего разорения. Да и я не такие уж большие деньги вложила, чтобы грабители могли претендовать на дополнительный доход. Конечно, Крис в несколько раз приумножил прибыль компании, но все равно законам логики данная афера не подчинялась. Может быть, я смотрю не под тем углом?

А если они просто отмывали деньги? Все документально подтверждено, но опять-таки официальных чеков и отчетов нет.

Где же, где же ответы на эту нескончаемую череду вопросов?

Я устало вздохнула и спустилась вниз в надежде застать бар работающим. Мне просто необходим был заряд кофеина, чтобы подпитать уставший мозг, раз уж на сон времени не оставалось. Но к великому сожалению, кафе почему-то было закрыто, и мне ничего не оставалось, как надеяться на подпитку свежим воздухом.

Выйдя на улицу, я вдохнула во всю силу легких, чувствуя, как становится легче после многочасового сидения за ноутбуком. Виски неприятно ныли, напоминая о нехватке кислорода и голоде. Я ведь даже не потрудилась открыть окно в номере и перекусить после встречи рассвета.

Утренняя прогулка обещала быть долгой, и я, совершенно забыв о грозившей мне опасности, направилась из отеля куда глаза глядят.

Ноги снова привели меня к длинной береговой линии. Утопая в песке, я сама не заметила, как добралась до большого замка. Я была здесь несколько часов назад, однако гораздо выше по склону. Сам замок находился на небольшой возвышенности, скрытый за деревьями. Погруженная в собственные мысли, я не сразу его заметила. Это было немудрено, – я была слишком уставшей и задумчивой для лицезрения окрестностей. Тем не менее свежий воздух немного взбодрил меня, и я отвлеклась от своей запутанной головоломки.

Песчаный берег прерывался внушительными рифами. Я поднялась на небольшую площадку, обойдя склад с лодками, пришвартованными на зиму. Прислонившись к перилам напротив пляжа, я стала всматриваться в береговую линию и холодные волны, разбивающиеся о камни.

Размышляя, я продолжала попытки найти решение задачи, стоящей передо мной, но усталость брала свое, и мысли текли вяло. Глаза закрывались.

Вдруг я услышала тихие шаги позади себя.

Я всем своим существом почувствовала опасность, исходящую от этого человека. В данный момент такое состояние у меня мог вызвать только один мужчина. Встретить его сейчас я хотела меньше всего. Сон в одно мгновение выветрился из каждой клеточки моего тела.

– Какая встреча, – услышала я знакомый невозмутимый голос позади себя. – Снова.

– Здравствуйте, детектив, – ответила я не оборачиваясь и чувствуя, как кровь стынет в жилах.

Почему он так на меня действовал, я не могла объяснить. Мне ничего не угрожало. Альмов не мог меня арестовать, на мою жизнь он как страж закона покушаться не стал бы. Но, вопреки логике, мой инстинкт самосохранения трубил набат каждый раз, когда детектив находился в пределах нескольких метров.

– Позвольте полюбопытствовать, – он облокотился о перила справа от меня. – Давно вас мучает бессонница?

Да, синие круги под моими глазами наверняка уже бросаются в глаза.

– А вас? – я пристально посмотрела на него.

Альмов повел бровью и, не удостоив меня взглядом, ответил:

– Я выспался по дороге сюда.

– Я тоже, – я устремила взгляд на море.

– А мне кажется, вам не дает уснуть чувство вины.

– С чего бы? – полюбопытствовала я.

– Нелегко жить после того, как убил человека, – философски заметил мужчина.

Я одарила детектива пристальным взглядом. Он невозмутимо продолжал хладнокровное лицезрение морского прибоя.

– Как я понимаю, этот вывод сделан из собственного опыта, – стараясь казаться такой же невозмутимой, ответила я.

– Нет, – он на секунду задумался. – Но я видел людей, совершивших подобные преступления.

– Полезный опыт.

– Несомненно.

– Что вы делаете в Испании? – спросил он, когда пауза затянулась.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы найтись с ответом. Одно неверное движение могло захлопнуть клетку, в которой я, без сомнения, находилась. Ничего не изменилось с нашей первой встречи.

– Я приехала по делу, – осторожно ответила я.

– По поддельным документам, – закончил предложение детектив, явно собираясь задавать прямые вопросы.

Естественно! Не нужно иметь высшее образование для того, чтобы провести логичную последовательность: у подозреваемой подписка о невыезде, следовательно, она может оказаться здесь только под другим именем.

– У меня не было другого выхода.

– Что же так сильно вас заинтересовало в этой солнечной стране?

– А вас? – парировала я.

Следователь усмехнулся:

– Так мы не договоримся.

– По-моему, мы ведем праздную, совершенно беспредметную беседу.

– Ошибаетесь, – Альмов повернулся ко мне и пристально заглянул в глаза.

То, что я испытала под всепроникающим взглядом серых и холодных, как лед, глаз, не пожелаешь и врагу. Призвав всю свою волю и зажав ее в кулак, я сделала все, чтобы не отшатнуться.

– Чего вы хотите? – услышала я свой голос.

– Самую малость, – Альмов выдержал интригующую паузу. – Мне нужен Кристофер.

– Кристофер? – искренне удивилась я.

Я готова была к любому ответу. Настроилась на то, что он потребует от меня сдаться властям или начнет снова спрашивать про Макса. Но требовать ареста Кристофера! Он мошенник, а не убийца. Насколько я понимала, Альмов заведовал убойным отделом. Финансовые махинации – это немного другая вотчина. Или детектив принадлежит другому отделу?

Как мало у меня информации!

В любом случае его нацеленность на Кристофера была для меня неожиданностью. Я призналась себе в том, что в афере замешан именно Крис, но думала, что определенного рода информацией обладаю только я. Судя по всему, я ошибалась. Хорошо работают ищейки! Интересно, какая информация есть у детектива?

– Почему Кристофер? – спросила я, прикидывая возможную выгоду для себя и предполагая варианты развития событий.

Альмов молчал некоторое время, раздумывая, какие карты можно раскрыть, а какие стоит придержать в рукаве. У меня было ощущение, что я слышу, с какой скоростью в голове у детектива проносятся мысли. Впервые в жизни я пожалела, что не умею их читать.

– Есть причины, – коротко ответил он.

Я усмехнулась. Коротко, а главное, по существу! Естественно, меня не устраивал такой ответ.

– А при чем тут я?

– Вы находитесь к Кристоферу ближе всех.

– Отлично! Еще скажите, что у меня есть опыт в поимке преступников.

– Не обольщайтесь, – детектив снова выдержал паузу и констатировал: – Вы виновны в убийстве, поэтому я обладаю некоторыми рычагами давления.

Я смерила детектива задумчивым взглядом.

– Это невозможно. У меня алиби.

– Ночь с Кристофером? – детектив позволил себе легкую ухмылку. – Интересная теория, но это были не вы.

Я очень сильно надеялась, что мое лицо не поменяло цвет и не вытянулось, как у вора, которого только что поймали за руку. Все-таки хорошо, что детектив смотрит на море. Неужели у него нашлись свидетели, давшие показания о девушке, которая была в ресторане с Кристофером тем вечером? Я знала, что идти на поводу у своего нового директора – плохая идея. Но именно благодаря той лжи я находилась сейчас в Испании и вела свое расследование. А во-вторых, почему я должна верить Альмову? Насколько мне известно, правоохранительные органы могут пойти на все, чтобы раскрыть преступление и посадить виновных. Может быть, это блеф и просто началась стадия запугивания?

У него получается.

Нужно было что-то срочно сказать.

– Ваш информатор ошибся, – бросила я.

– Даже если так. У меня есть еще кое-что. Например, ваши пальчики на вашем пистолете. И пуля, выпущенная из этого пистолета, – он выдержал паузу, чтобы его слова возымели должный эффект. – А еще я могу сделать так, что данная улика пропадет…

Мне понадобилось некоторое время, чтобы оценить услышанную информацию.

Он вздумал меня шантажировать?

По-моему, я влипла настолько, насколько это вообще возможно. Тем не менее мой и без того уставший разум пытался опровергнуть столь противоречивые данные. Пистолет я не брала в руки с последней поездки в тир. Это было в воскресенье, на следующий день после посещения концерта. Тогда я, чувствуя, что мне необходимо выпустить пар, после утренней пробежки отправилась пострелять. На пистолете действительно могли быть только мои отпечатки пальцев. А после посещения тира я положила оружие в сейф, однако не могла утверждать, что оно спокойно лежало там до сих пор. Если слова Альмова – правда, то кто-то его украл. Однако данный вариант детектив не рассматривает. Либо не хочет, либо это очередной рычаг давления, и у него ничего нет.

– Блефуете, – после некоторого раздумья сказала я.

– Зачем мне это? – безразлично спросил детектив. – У меня есть возможность посадить всю шайку. А ваше присутствие, в данном случае – удачное стечение обстоятельств.

– У вас нет полномочий, – твердо сказала я, однако мою наигранную уверенность при желании можно было разоблачить в два счета.

– Мне ничего не стоит подать прошение о депортации.

– Но вы до сих пор этого не сделали, – логично рассудила я. – Я нужна вам.

Альмов усмехнулся:

– Не вы. Кристофер. Вы всего лишь инструмент.

– Довольно ценный, как я понимаю, – в моей голове постепенно складывалось понимание того, что мне ничего не угрожает, и я стала чувствовать себя уверенней: – Именно я – недостающее звено ваших поисков. Без меня вы не сможете никого поймать. Признайте это, и тогда поговорим, как два серьезных человека.

Альмов бросил в мою сторону насмешливый взгляд:

– Пытаетесь перетянуть одеяло на себя.

– А вы этим не занимаетесь в данный момент?

Альмов снова усмехнулся, размышляя. Затем мужчина залез во внутренний карман пиджака и протянул мне визитку.

– Подумайте над моим предложением. У вас, – он посмотрел на часы, – один час. После я займусь оформлением бумаг о депортации, – Он развернулся и направился в сторону города.

– Мы на одной стороне, – крикнула я, обернувшись.

Он остановился и, посмотрев на меня, тихо сказал:

– Я знаю, – снова многозначительная пауза. – Поэтому рано или поздно вы согласитесь мне помочь.

 

Глава 4

Я опустила глаза на визитку.

Дмитрий Андреевич Альмов – было написано на ней большими синими буквами, чуть видными на темно-сером фоне. Какая безвкусица! Далее следовали номера телефонов и прочая контактная информация.

Я вздохнула и, положив визитку в задний карман брюк, проводила обеспокоенным взглядом силуэт мужчины, растворяющийся в предрассветной дымке.

Он отказывался признавать мою необходимость. Я понимала, что на мне свет клином не сошелся, и при желании детектив мог обойтись и без моего участия. Но его самоуверенность могла вылиться в мое отстранение от расследования. А мне ох как не хотелось провести несколько лет своей жизни на скамейке запасных – в данном случае на скамье места временного заключения.

Сколько у нас дают за убийство?

Не хотелось об этом думать. И что мне оставалось? Согласиться на условия Альмова и помочь ему в поимке Кристофера?

Мне не нравились его условия. Я всем своим существом чувствовала подвох в его обещаниях. Детектив не мог отпустить меня, если у него действительно были доказательства моей вины. Если бы только можно было прочитать мое дело! И его досье.

Я тоже хотела обладать рычагами давления.

Выход из сложившейся ситуации был только один: мне нужно было продолжать свое независимое расследование. Однако ситуация становилась все опаснее и опаснее. С одной стороны – Альмов с запугиваниями арестом, с другой – Александр с предположительной угрозой моей жизни, с третьей – Кристофер – с попытками провернуть свою аферу до конца и прибрать к рукам мои денежки. Хорошенькая перспектива: либо в тюрьме, либо в земле. И все без денег. Меня не устраивало ни то, ни другое, ни третье.

Почему обстоятельства складываются таким образом, что ситуация постоянно выходит из-под контроля? Нужно срочно что-то с этим делать.

Я обязана разработать свой собственный план и…

– Помогите! – раздался душераздирающий вопль со стороны замка.

Я замерла, бросив настороженный взгляд в сторону звука.

Мне показалось, или это голос Юлианы?

– По… – женский крик прервался на полуслове.

Я на мгновение опешила, испугавшись не на шутку. По спине пробежала неприятная дрожь. Инстинкт самосохранения призывал меня уйти подальше и забыть о том, что я слышала, ведь там может быть опасно. А благородство обязывало пойти проверить, что случилось, потому что Юле наверняка нужно оказать первую помощь. Секунда колебаний – и я кинулась к замку, опасаясь, что не успею.

Влетев по ступенькам наверх, я притормозила перед большой аркой для того, чтобы прислушаться и отдышаться, жалея, что у меня нет с собой моего пистолета.

Наверху было спокойно. Только тихий шелест волн нагнетал и без того тревожную атмосферу. Подсвечивающие стены фонари создавали беспокойный фон, вырисовывая из теней опасные силуэты. Мне казалось, что за мной наблюдают.

Я сделала несколько шагов вперед и увидела ее.

На холодном полу, в единственном тускло освещенном месте, не шевелясь, спиной ко мне лежала Юля. Я без труда узнала ее гламурную блузку и донельзя короткую юбку.

«Мертва?» – с ужасом пронеслось у меня в голове.

Я огляделась по сторонам. Не заметив никого рядом, я подошла к женщине, превратившись в слух.

– Юля, – прошептала я.

Никакого ответа.

Я снова огляделась. Присев на корточки рядом с бесчувственным телом, я понимала, что пожалею об этом. Мобилизовавшись для реакции на внезапное нападение, я присмотрелась к Юле. По ее затылку расплылось большое красное пятно.

– Черт возьми, – ругнулась я и протянула руку, чтобы перевернуть тело.

Секретарша, как кукла, перекатилась на спину, замерев в неестественной позе. Ее пустые глаза устремили в небо ничего не видящий взгляд.

Я зажала рот рукой, чтобы сдержать крик. Мои ноги подкосились, а в голове зашумело. Мой разум отказывался воспринимать реальность. Мир превратился в большое размытое пятно. На глаза навернулись слезы. Мне казалось, что я сейчас сойду с ума. Сердце колотилось, как сумасшедшее, отбивая в висках бешеный ритм.

Захлебнувшись в истерике, я упала на пол и отползла назад в тень, пока силы не кончились и самообладание не покинуло меня.

Сзади раздался какой-то неопределенный звук, и страх заставил меня подскочить и обернуться.

Но, там был только всепоглощающий мрак.

Черт возьми! На улице почти день, а здесь темно, как непроглядной ночью.

Я сглотнула и быстро вытерла слезы, плотная пелена которых застилала мне глаза. Сказать, что я была испугана – ничего не сказать. Это было чувство, граничащее с паникой, вышибающее все рациональное мышление.

«Бежать!» – кричало мое сознание, пытаясь отдать приказ негнущимся ногам.

Я прислушалась, вгрызаясь во мрак всеми шестью чувствами. Последнее утверждало, что я не одна, поэтому бежать в какую-либо сторону было опасно. Зловещая тишина пыталась опровергнуть доводы интуиции, усиленно намекая на проблемы с нервами и начинающиеся галлюцинации.

«Я схожу с ума», – подумала я.

Тем не менее звук повторился. Тихий шелест ткани.

Я ничего не видела кроме пятачка света, в котором лежало тело Юлианы.

Шелест раздался совсем рядом.

Нос защекотал запах знакомого парфюма, и прежде чем я успела удивиться или среагировать…

 

Глава 5

Головная боль ворвалась в мое тяжелое сознание.

Я открыла глаза и постаралась пошевелиться. Организм порадовал меня судорогой лодыжки и новым острым всплеском головной боли. Я простонала и, решив не делать резких движений, растянулась на холодной брусчатке замка, медленно разминая затекшие мышцы.

Это была просто адская боль. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне сводило пальцы ног, но сейчас я отдала бы все на свете ради того, чтобы мне свело только пальцы. И еще было очень холодно.

Не знаю, сколько я потратила времени на то, чтобы привести в порядок свое тело, но, когда боль прошла, я поняла, что рай есть.

Очень медленно я встала на ноги, так же медленно потянулась, опасаясь вызвать новый приступ судороги, и огляделась. Память постепенно возвращалась.

«Юлиана!» – эта мысль быстро привела меня в чувство. Адреналин, вспыхнувший в мозгу, снова позволил трезво оценивать ситуацию.

Тела Юли в замке не было. Если бы не ощутимые последствия удара головой, я могла бы подумать, что все это мне приснилось. На полу не было ни пятен крови, ни следов от поспешного избавления от них.

Я посмотрела на часы.

Почти двенадцать.

Сколько же времени я провела без сознания? И где туристы, которые должны были меня обнаружить и привести в чувства? Оставив этот риторический вопрос, как и полагается, без ответа, я более смело потянулась, позволяя крови быстрее бежать по венам. В этот момент я поняла, что на моем плече чего-то не хватает.

Я огляделась по сторонам, призрачно надеясь, что сумочка валяется где-нибудь в сторонке.

Кто бы сомневался! Конечно, ее не было в близлежащих окрестностях.

Дура!

У меня украли сумочку, а значит, и статуэтку майя вместе с фигурой ключа внутри. А ведь я собиралась пойти и вылить из этой формы то, что могло получиться. Теперь я осталась без козыря. И еще я не позвонила Альмову. Придется не попадаться ему на глаза.

Что еще случилось за время моего отсутствия в сознании?

Наверняка приехал Кристофер.

Кристофер!

Меня бросило в жар.

Это его парфюм я уловила перед тем, как отключилась. Вернее, меня отключили.

Ну, я ему устрою очную ставку!

Моему возмущению не было предела. Мало того что он забирал мои деньги из моей фирмы, так он еще и покушался на мое сознание, не говоря уже о чести и достоинстве!

Я громко и нецензурно выругалась. Сжимая и разжимая кулаки, я мечтала отделать его, как боксерскую грушу. Это был не гнев, это была ярость.

В этом порыве я устремилась в отель. Если у него дома я испытывала легкое раздражение, то сейчас он смог довести меня до белого каления.

В том, что это был именно Кристофер, не приходилось сомневаться. Во-первых – его туалетная вода, во-вторых – только он мог так изящно, одним движением руки, отключить человека на такое долгое время. Крис давно занимался боевыми искусствами.

«А я хорошо стреляю», – усмехнулась я, рисуя в воображении, как медленно я буду стрелять ему сначала в руки, потом в ноги.

Нет, сначала в ноги, чтобы он не смог убежать. Потом в плечи, чтобы раздробить ключицы, но еще не задеть сонной артерии. Потом в живот. Когда же кровью наполнится его рот, я всажу ему пулю промеж бровей. Да, совсем забыла. Перед выстрелом в живот я раздроблю ему пах.

Альмов обвинял меня в убийстве?

Будет вам убийство! С пристрастием.

Жаль, что у меня с собой нет моего пистолета. Хотя зачем мне мой? Я возьму любой другой.

Проматывая в голове возможные сцены мести, я влетела в отель.

– Доброе утро, мисс Монтьер! – поприветствовал метрдотель. – Вам письмо.

Я проигнорировала его слова и, влетев как ураган на нужный этаж, толкнула дверь номера Криса. Он оказался закрыт.

Это остудило меня, словно ушат ледяной воды. Я в некотором замешательстве подергала ручку, что оказалось безрезультатным занятием.

Как-то до меня последнее время не сразу доходит, что некоторые двери бывают закрыты.

Я зло выдохнула и направилась в свой номер, доставая ключи из заднего кармана. Когда, погруженная в собственные невеселые мысли, я подошла к двери, меня снова бросило в жар. Она была чуть приоткрыта.

Какой раз я пожалела, что у меня нет с собой оружия?

Настороженно толкнув дверь, я не спешила проходить в номер. Моему взору открылась неприглядная картина: комната была перевернута вверх дном.

И это в пятизвездочном отеле!

Я стояла, не в силах сделать шаг внутрь. В голове проносилось множество мыслей. Судя по всему, похитителям нужна была статуэтка. Не найдя ее в номере, они решили поискать непосредственно у меня.

Он решил поискать у меня.

Почему нельзя было просто попросить? Крис же считает, что мы на одной стороне. В конце концов, он привез меня сюда, он спасает меня от чего-то. Значит, он со мной?

Голова раскалывалась от постоянно прибывающих головоломок. Я устала искать смысл в происходящем.

Я вошла в номер и набрала телефон администратора.

– Слушаю, мисс Монтьер, – раздался приветливый мужской голос.

– Вы не знаете, в мой номер в мое отсутствие кто-то заходил?

– Одну минуту, – последовала небольшая пауза. – Да, уборщица. У вас есть претензии?

Я окинула взглядом развороченный номер.

Еще какие!

– Нет, – тем не менее сказала я. – А Крис… Кристиан появлялся?

– Нет. Но мы можем ему передать все, что необходимо. Вы что-то хотите передать?

– Нет, спасибо. Я сама все ему скажу, – последняя фраза прозвучала как-то угрожающе.

– Да, еще, вам пришло письмо. Прислать к вам человека или вы спуститесь?

– Я спущусь, – процедила я и повесила трубку.

Куда ни посмотри, меня лишили всех возможных козырей. Статуэтку – украли, на жизнь покушаются, на свободу тоже, деньги…

Кстати!

Я заглянула в тумбочку. Деньги Кристофера были на месте, что еще раз подтверждало четкую нацеленность грабителей и значимость статуэтки. Вернее, ключа, находящегося в ней. Но зачем нужно было убивать Юлиану? Она ничего никому сделать не могла. Мозгов бы не хватило.

О покойниках либо хорошо, либо никак, но Юлиана действительно не обладала особой прозорливостью. Она просто оказалась не в то время не в том месте, обладая при этом определенной информацией. В любом случае, узнать, какой именно, уже не получится.

От своей же хладнокровности стало противно. Когда это я успела стать такой расчетливой? На моих глазах убили человека, я потеряла компаньона, а мысли только о собственной выгоде да о безопасности собственной шкуры.

Я снова глянула на часы. Состояние шока уже должно было пройти. С одной стороны, я никогда не испытывала особой привязанности и симпатии к Юле, а с другой – она все же была живым человеком.

Я прислушалась к себе.

Ничего. Эмоции находились в относительном спокойствии, и меня будоражили только головная боль, гнев, усталость и чувство голода.

– Эгоистка, – буркнула я своему отражению в дверном стекле.

Вывернув карманы, я, помимо ключей и документов, обнаружила визитку Альмова. Недолго думая я набрала его номер, успокаивая себя тем, что все, что можно было потерять, я уже потеряла. Оставалась свобода. Кто знает, может, эта сделка выгорит…

– Слушаю, – холодно донеслось из трубки.

– Это Фролова.

– Вы опоздали. Я уже выслал необходимый запрос.

Я ругнулась про себя. Сколько можно держать меня в напряжении?

– Ты бы и так это сделал. Не надо мне сказок о сроках! – выкрикнула я, почему-то перейдя на «ты».

– Это уже неважно… – ухмыльнулись в ответ.

– Не порите горячку, – зло оборвала я, понимая, что придется подлечивать нервы по возвращении. – Я согласна с вами сотрудничать.

– Что же изменилось? – в его голосе чувствовалось ехидство. – Отчаянные времена требуют отчаянных мер?

– Это не имеет значения, – процедила я. – Что я должна делать?

****

Получив несложные, казалось бы, на первый взгляд, инструкции, я, окинув взглядом номер, размышляла, стоит ли просить о повторной уборке? Придя к выводу, что мне только сейчас недоставало лишних вопросов, я снова повесила табличку «Не беспокоить» и спустилась вниз. На ресепшене администратор протянул мне конверт.

Это было письмо от Кристофера с предупреждением, что непредвиденные обстоятельства задержали его в городе-герое и что он будет, скорее всего, часов на двенадцать позже, чем планировал.

– Бред какой-то, – пробормотала я и отправилась на поиски ближайшего салона красоты, потому как уже ничего не могло остановить меня в осуществлении плана.

Спустившись вниз по улице, я набрела на небольшую парикмахерскую. Когда я открыла входную дверь и колокольчики возвестили о новом посетителе, меня встретила улыбкой милая администратор. Мы быстро нашли общий язык – им оказался английский. И я рассказала, чего хочу для своего нового образа.

Когда я села в кресло и парикмахер стал совершать стандартный ритуал, я закрыла глаза в надежде хоть чуть-чуть дать отдохнуть воспаленному мозгу.

Когда мои глаза открылись, парикмахер просила меня пройти к мойке, чтобы смыть «Блондоран» (кажется, он так назывался) с головы.

Ничего себе я отключилась! На приличных минут 40.

– Извините, – пробормотала я и улыбнулась, усилием воли разлепляя сонные веки, которые не хотели открываться.

Парикмахер улыбнулась в ответ.

– Бессонная ночь? – участливо спросила она.

– Да, и тяжелый перелет.

Осветлитель смывался под струями теплой воды и умелыми движениями рук парикмахера. Когда с моих волос сняли полотенце, я увидела рыжую девушку. Она с ужасом смотрела на меня из рамы зеркала. Волосы были цвета перьев цыпленка, и мне оставалось надеяться, что этим дело не завершится.

Так и есть – наступил следующий этап. Парикмахер принесла мне каталог цветов волос, и я выбрала понравившийся. Женщина убежала размешивать краску, а я продолжала смотреть на себя в зеркало. Много мыслей пролетело в моей голове в тот миг. Какой-то из них была, что я делаю что-то совсем не то, ведь девушка в отражении никак не могла являться мной. С одной стороны, это было хорошо, а с другой – мне самой привыкнуть к себе такой было очень непросто. Выход был единственным – как можно реже смотреть на себя в зеркало. Но, я, ведь, могла очень быстро привыкнуть.

Еще полчаса заняло нанесение окончательного цвета на волосы. Кожу головы стало нестерпимо щипать, а нос защекотало от едкого запаха краски. Парикмахер меня успокоила тем, что жжение сейчас пройдет. Действительно, не прошло и нескольких минут, как зуд прекратился.

Следующие полчаса ушли на то, чтобы краска впиталась. В мое распоряжение были предоставлены журналы на английском и испанском языках и чашка кофе. Журналы мне быстро наскучили: никогда не интересовалась местными сплетнями или сплетнями шоу-бизнеса, да и сплетнями вообще. А кофе я выпила с удовольствием и отправила взгляд блуждать по стенам. Плакат Мерлин Монро напротив, реклама краски для волос, шкафчики для вещей, для краски и прочих парикмахерских принадлежностей. Напротив зеркала располагалась мойка, где мне однажды уже помыли волосы. Ничего интересного. Все стандартное.

Я стала нервничать, когда мой взгляд упал на часы. Я провела здесь уже почти полтора часа, а сделала всего лишь половину задуманного. Оставалось слишком мало времени. Но парикмахер скоро снова промыла мне волосы от краски и высушила голову. Я с некоторым недоверием смотрела на девушку в отражении. У нее были волосы цвета холодного блонда. Очень непривычно видеть себя с белыми волосами. Хотя мне начинало нравиться. Это выглядело… сексуально и дерзко.

Затем мастер приступила к наращиванию. Она долго подбирала тон волос, а потом стала крепить пряди. Я, чтобы себя не травмировать, перестала смотреть на неумолимо бегущую вперед стрелку часов и закрыла глаза.

Спустя час или чуть меньше, – все же хотелось верить, что меньше, – мне разрешили открыть глаза.

Учитывая, что до этого волосы были у меня длиной, чуть достигающей плеч, а сейчас они доставали до лопаток, я снова была в шоке. Для полноты картины не хватало розовой помады и большой груди, рвущейся наружу из кофточки в рюшечках. И мне бы это чертовски подошло, черт возьми!

«Я блондинка!» – с ужасом подумала я.

– А мне идет, – то ли спрашивая, то ли утверждая, заметила я, скептически всматриваясь в почти неузнаваемое отражение.

– Не сомневайтесь, – улыбнулась парикмахер.

– Как я могла заснуть?

– Некоторых людей клонит в сон, когда прикасаешься к их волосам. Но чтобы так засыпать – на моей практике это впервые.

– Ага, – я вспомнила свою знакомую, которая действительно отключалась, когда в ее волосы запускали пальцы, словно там была кнопка выключения. – Спасибо большое.

Парикмахер проводила меня к кассе, и я расплатилась за предоставленные услуги.

Следующим пунктом посещения был супермаркет.

Никогда не любила бродить вдоль полок и вешалок, выбирая себе одежду. С меня хватило утомительных четырех часов в салоне красоты. А прогулка по магазинам всегда заканчивалась гораздо раньше, чем у среднестатистических шопоголичек. Часа всегда было вполне достаточно. Да и то, я бы сказала, что это много. Поэтому я решила проблему, объяснив администратору зала, чего бы мне хотелось. Завидная, многим, сцена из Крастоки с Ричардом Гиром и Джулией Робертс воплотилась сегодня в реальность.

Учуяв во мне богатого клиента, администратор направил ко мне толпу менеджеров – и через полчаса я была экипирована по полной программе. Пара юбок, блузок, джинсов и туфель – и я осчастливила супермаркет кругленькой суммой.

Чувство голода стало невыносимым, и я, решив, что мне нравится тратить не мои деньги, направилась в ресторанчик.

Заказав себе бокал Peno Noir и банальный свиной стейк с салатом, я вкусно пообедала и затем направилась в отель.

Повесив одежду в шкаф, я подошла к купленному мной сотовому телефону с местной сим-картой, прокручивая в голове то, что должна была сказать Берку. Он имел неосторожность оставить с одной из подписей в письме свои контактные данные.

Глубоко вздохнув, я набрала номер.

Казалось, я отрепетировала все возможные варианты с его предполагаемыми ответами.

– Слушаю, – послышался мужской голос.

– Берк, – почти плакала я.

– Кто это?

– Это Кэт, – на выдохе отчаяния сказала я.

– Вы не туда попали, – холодно ответил он и повесил трубку.

Я тупо уставилась на телефон.

Я предусмотрела все, кроме такого варианта развития событий.

Набрав номер еще раз, я упрямо стала ждать ответа.

– Я же сказал, вы не туда попали, – послышалось в трубке.

– Берк, выслушай меня, пожалуйста, – выпалила я, почти плача. – Я… я знаю, что, – вдох, – нарушаю правила договора, установленные мной же, но… – мой быстрый поток слов прервался всхлипом. – Я в беде. Ты… – я вдохнула и прерывисто выдохнула, якобы восстанавливая дыхание в душившей меня истерике. – Ты единственный, кто может мне помочь…

– Какой любимый спорт Хемингуэя? – бесстрастно спросил он.

Что?

Я покосилась на трубку.

– Бокс, – вспомнила я недавно разгадываемый кроссворд.

– А когда он жил во Франции?

– Скачки, – выдавила я из себя, припоминая подробности книги «Праздник, который всегда с тобой». – Он часто в Париже ходил на ипподром с женой, – пауза. – …Это я, Берк, – простонала я.

– Кэт разбилась в авиакатастрофе двадцать третьего числа и всегда отзывалась о Хемингуэе по-другому, – холодно прозвучало в трубке, и я снова услышала короткие гудки.

– Вот с… – бросила я, закончив слово сдавленным шипением гремучей змеи.

Разозлившись, я снова набрала номер и ждала ответа больше половины минуты. Когда же на том конце просто сняли трубку, но ничего не ответили, я почти плакала.

– Берк. Мне нужно тебя увидеть, и я тебе все объясню.

– Столик в Restaurant Brasserie L’Angel. Или ты предпочитаешь паэлью?

Еще один вопрос с подвохом? Я не помнила таких нюансов в переписке с ним. Меня бросило в холодный пот. Еще один промах, и вся моя интрига завершится, так и не начавшись. Полагаясь на интуицию, я выдохнула:

– Думаешь, мне сейчас до деликатесов?

– Тогда Albamar, – внезапно изменил решение Берк. – В шесть, – И он снова повесил трубку.

На этот раз меня не огорчили короткие гудки.

Я выдохнула и глянула на часы. До назначенной встречи оставалось чуть меньше получаса, и я покинула номер. Для того чтобы соответствовать выбранному образу, мне нужно было поймать такси где-то на отшибе города и приехать на место встречи раньше назначенного времени.

Когда машина припарковалась возле шикарного ресторана на берегу моря, я вышла и огляделась.

– Не беспокойся, здесь больше никого не будет, – послышался голос сзади.

Я вздрогнула, обернулась и, входя в образ, затравленно уставилась на мужчину, который подошел ко мне сзади.

– Кэт? – участливо спросил он.

Я недоверчиво окинула взглядом подтянутую, но в то же время полную фигуру невысокого человека в белом пальто, такого же цвета брюках и начищенных до блеска туфлях. В его руках была небольшая кожаная борсетка.

– Это я, Берк. Решил, что тебе стоит все-таки попробовать паэлью.

– Документы, – сказала я, оставаясь на приличном расстоянии.

– Не бойся, тебе ничего не угрожает. Здесь никого больше нет.

Улицы действительно были пустынны, и внутри самого заведения не оказалось посетителей.

– Документы, – повторила я настойчиво.

Мужчина открыл борсетку и достал паспорт, протянув его мне.

Я некоторое время колебалась, но затем протянула руку, чтобы взять корочку. И в это мгновение, не выпустив паспорта из рук, он сильно дернул его на себя. Моя реакция оказалась слишком медленной, и пальцы я вовремя не разжала. Я начала заваливаться на мужчину. Развернув мое тело на 180 градусов, он схватил меня и приставил к горлу неизвестно откуда взявшийся нож.

– Тебе ничего не угрожает… кроме меня, – и он поволок меня к своей машине.

Усадить меня в салон помог двухметровый громила. А когда я попыталась остановить закрывающуюся перед носом дверь просторного лимузина, в мою грудь уже смотрело дуло большого пистолета. Мужчина держал пистолет в левой руке – либо потому что был левшой, либо потому что у него лучше получалось стрелять этой рукой.

– Кто ты? – вальяжно устроившись напротив, спросил Берк.

Дверцы машины заблокировались с резким щелчком.

Я нервно сглотнула.

– Катрин Монтьер.

– Катрин Монтьер погибла.

– Нет. Это я.

– Допустим. Почему ты решила выйти из тени и рискнуть всем?

– Мне нужна твоя помощь.

– Почему моя?

– Потому что сейчас ты ни на моей стороне, ни на стороне тех, от кого я бегу.

– Хм, – улыбнулся он. – Я видел списки погибших. Твоя фамилия была в них.

– Перед посадкой я продала билет одной женщине…

Он слушал молча, не задавая мне вопросов, на основании которых я могла бы построить дальнейшую ложь.

– Я почувствовала опасность. За мной следили. В аэропорту в Барселоне мне больших трудов стоило оторваться от слежки, и я продала билет женщине, которая хотела улететь, но свободных мест не было. По-моему она спешила на свадьбу к сыну в Париж.

– А ты уверена, что не я хотел избавиться от тебя и замести следы?

Мне катастрофически не хватало самообладания и информации.

– Ты понятия не имел, как я выгляжу и где меня искать, – ответила я.

– Дорогая, поверь ты мне. Иной раз влиятельному человеку достаточно фамилии, – он откинулся на спинку сиденья, в то время как пистолет ни на йоту не шевельнулся. – Довольно опрометчивый поступок – раскрывать свои настоящие данные. Ты ничего не боящийся профессионал. Зазнавшийся и обнаглевший. И сейчас ты передо мной в полной красе: напуганная от вида пистолета, направленного тебе в грудь. Что мне мешает избавиться от тебя сейчас?

Внутри меня все оборвалось.

– То, что ты слишком долго говоришь, – я рискнула посмотреть ему в глаза, контролируя каждый вдох и выдох.

Они должны были быть равномерными.

Мужчина молчал.

Холодный, уверенный взгляд голубых бесстрастных глаз наблюдал за мной. Такие люди нажимают на курок не задумываясь.

– Стреляй, – ответила я, сглотнув и отчаянно стараясь не отводить глаза. – Днем раньше, днем позже.

– Тебе нечего терять, да?

– Нечего, – честно призналась я, полностью вживаясь в образ.

Напряжение росло. Я по-прежнему смотрела в глаза Берка, уже ничего не видя перед собой. Мир сузился до двух голубых зеркал с черными зрачками посередине, дула пистолета и тесного пространства машины, ставшего неимоверно душным.

«Ни одна живая душа не знает, где я», – подумала я и сглотнула комок, застрявший в горле.

– Ты боишься, – сделал вывод мужчина.

– Смерти не боятся лишь дураки.

– Тогда повременим, – Берк спрятал пистолет, и от облегчения мое сердце пропустило удар. – Я, пожалуй, выслушаю, куда ты вляпалась.

Я поерзала на сиденье.

– Это связано с моей новой-старой работой, – ответила я, с недоверием проводив взглядом, как мужчина вложил пистолет в кобуру у левого бедра. – Это другая страна, и махинация, на самом деле, длится много лет. На этот раз мне нужно было скупить золотой пакет акций. Придя туда, я принялась за изучение финансовых документов. В общем, я опоздала. С ней уже пару лет велась афера, помимо моей. Эти люди успели разорить компанию. Я начала продажу акций, пустив ложные слухи о взлете цен, но не успела. Главного финансового менеджера компании убили и меня подставили в этом убийстве.

– Имя заказчика?

– Я не выдаю имена своих клиентов, – уверенно ответила я.

– Тогда как ты хочешь, чтобы я тебе помог?

– Оригинальный способ. Я так полагаю, я твоя пленница.

Блокировка дверей отключилась с таким же резким и громким щелчком, как и минуту назад.

– Ты можешь идти, – развел руками Берк.

– Чтобы ты выстрелил мне в спину?

– Я не стану этого делать. Ты сама себя погубишь без моего вмешательства.

– Это я и так знаю, – вздохнула я и взялась за ручку двери.

Я открыла дверь, понимая, что хочу от Берка слишком многого, не предлагая ничего взамен и не рассказывая ничего.

– Кэт.

Я обернулась.

– Фирма называется «Максикрис»?

– Возможно, – ответила я, тщательно скрывая удивление.

– Тогда я рекомендую тебе обратиться с вопросами к своему брату.

– Крис? – притворно удивилась я.

Берк кивнул.

– Есть еще кое-что. Возможно, эти имена и места что-то тебе скажут.

Берк быстро написал что-то в своем блокноте, появившемся из борсетки, и протянул мне лист.

Я посмотрела на листок.

Инна Орлова, Александр Дроуш и пара незнакомых мне адресов.

– Почему?

– Я тоже обиженный бывший акционер.

Берк Акгюл!

Елки-палки!

Он не просто акционер. Он член совета директоров!

А еще, наверняка, он знает, что я не Катрин Монтьер.

Я открыла рот от удивления:

– Ты…

– Иди отсюда, – резко перебил он меня. – Я ничего не видел.

Я улыбнулась и вышла из машины, которая быстро скрылась за поворотом.

 

Глава 6

Ну и что у нас есть в итоге? Кроме имени Орловой, практически ничего. Пара адресов, по которым, видимо, придется наведаться.

Купив в ближайшем книжном магазине карту города, я отправилась по первому адресу, совершенно не представляя, что я там буду делать.

День заканчивался, но солнце пригревало, хоть и по-зимнему.

Я купила себе шляпку с полями, – не столько для того, чтобы прятаться от лучей небесного светила, сколько для того, чтобы спрятать глаза от встречающихся мне людей. Казалось, у меня на лбу написано, что я собираюсь делать.

Довольно быстро отыскав адрес, – это оказалось небольшое жилое здание, – я поднялась на второй этаж и остановилась перед нужной мне дверью.

Осторожно постучав, я не услышала ответа и замерла, прикидывая дальнейшие действия.

«Как-то все просто», – скользнула в голове непрошеная мысль, и я попыталась открыть дверь, которая, естественно, была заперта.

Не повторяя идиотского опыта с дерганьем ручек закрытых дверей, я вспомнила фильмы о ворах и о том, как запросто они обращаются со шпильками, с легкостью заменяющими почти любой ключ. А этих черненьких гвоздиков в моих волосах было достаточно после посещения салона. Я достала одну и тупо на нее уставилась.

Ну и что дальше?

Как жаль, что в свое время я так и не удосужилась научиться этому нехитрому умению взлома простейших замков. А замок был действительно простейшим, таким, как на моей съемной квартире. За него меня много раз отчитывали знакомые, рассказывая, что его с легкостью можно вынести из дверной коробки одним ударом.

Одним ударом?

К черту размышления о пазах, в которые попадают зубчики ключа.

Я отошла на расстояние удара и со всей силы приложилась ногой о дверь.

Растянувшись со стоном боли в коридоре, я подумала, что это была плохая идея. Сейчас сбегутся соседи, и мне придется объяснять, кто я такая и что здесь делаю.

Но, вопреки опасениям, в коридоре было тихо. Только собака злобно залаяла за одной из дверей.

Я медленно поднялась, чувствуя, как ноет правая нога и часть поясницы, и присмотрелась к двери.

Дерево вокруг замка действительно дало небольшую трещину.

Поняв, что еще несколько усилий, и я войду внутрь, я с сомнением покрутилась, прикидывая, каким плечом будет проще надавить. Травмировать ногу снова не хотелось. Как и не хотелось повторения неприятной боли. Но идти больше мне было некуда, не считая еще одного адреса. Не разворачиваться же вот так, находясь на расстоянии пары шагов от цели.

Прислонившись плечом, я надавила.

Никакого результата.

Вздохнув, я пришла к выводу, что придется еще раз ушибиться.

Отойдя к краю узкого коридора, я снова покрутилась.

Оттолкнувшись, я налетела на дверь, сползя на пол под жалобный треск дерева.

Поднявшись со стоном, я снова окинула взглядом замок.

Еще раз. Или два.

Пока по телу не растеклась боль и до мозга не дошло, что его мышцы повреждены, я с остервенением налетела на дверь и покатилась вперед, в открытую квартиру.

Я валялась на полу, и подниматься мне не хотелось. Ушибленные руки и ноги болели.

Но то, что я увидела на стене напротив входа однокомнатной квартирки, заставило меня встать.

Прикрыв дверь, которую хозяин теперь не закроет, я подошла к приклеенным скотчем к обоям и валявшимся на столе вырезкам из газет, распечаткам и фотографиям.

«Максикрис» – выдержки о ценах на акции, фото головного офиса в Испании, список совета директоров и процент акций, который находился у каждого на руках.

Александр – дата его заключения и освобождения. Наименование его предприятия в Испании – Antique Universal. Адрес, показавшийся мне знакомым.

Я посмотрела на бумажку, написанную Берком.

Так и есть, это второй адрес.

А еще много вырезок и статей было посвящено алмазу Хоуп.

Одна из статей гласила:

« Голубой француз. История камня овеяна легендами. Считается, что он был получен из 115-каратного голубого алмаза Тавернье, который к версальскому двору из Индии привез знаменитый охотник за драгоценностями Жан-Батист Тавернье. Тот приобрел его где-то поблизости от Голконды. Считается, что алмаз Тавернье был добыт в коллурских копях и одно время украшал статую богини Ситы.

После того, как Тавернье продал свой алмаз королевскому ювелиру, тот изготовил из него несколько меньших по размеру камней. Один из них, некогда украшавший перстень императрицы Марии Федоровны, ныне хранится в Алмазном фонде. Другой имел вес шестьдесят девять каратов и фигурировал в описях королевских сокровищ как «голубой алмаз короны» или «голубой француз». Людовик XIV, как полагают, носил его на шее вправленным в золотой кулон, а при Людовике XV он украшал королевскую подвеску с орденом Золотого руна.

В 1787 году естествоиспытатель Матюрен-Жак Бриссон позаимствовал камень у короля для научных опытов. Когда с началом революции в 1792 году королевское семейство попало под домашний арест, во дворец проникли воры, которые похитили все драгоценности короны, не исключая и голубой алмаз.

Хотя на этом история камня по документам обрывается, о его дальнейшей судьбе существует много догадок. Согласно одной из гипотез, кража была подстроена Дантоном для подкупа врагов революции, согласно другой – камень попал в руки принца-регента, а потом ушел с молотка ради покрытия долгов одной из его фавориток.

Алмаз Хоупа. Алмаз Хоупа назван по имени своего первого известного владельца – британского аристократа Генри Филипа Хоупа, в чьем распоряжении он впервые замечен по документам 1839 года. Как редкость по чистоте, весу и огранке он экспонировался на всемирных выставках 1851 и 1855 годов в Париже и Лондоне. Уже тогда возникло подозрение, что камень из собрания Хоупа был получен при переогранке голубого алмаза французской короны. В настоящее время эта версия получила научное подтверждение.

В конце XIX века алмаз Хоупа перешел по наследству в семейство графов Линкольнов. Его последний британский владелец, лорд Пелхам-Клинтон-Хоуп, разорился, после чего его жена, американская актриса, сбежала от него с сыном мэра Нью-Йорка. Пытаясь удовлетворить кредиторов, лорд продал алмаз лондонскому ювелиру. Пройдя через руки нескольких дельцов, алмаз в 1910 году был приобретен за астрономическую сумму в 550 тысяч франков ювелиром Пьером Картье, который начал распространять слухи о связанном с камнем проклятии.

После Картье алмазом владела Эвалин Уолш-Маклин – дочь владельца газеты Washington Post. В счет уплаты ее долгов после смерти Уолш-Маклин камень был реализован ювелиру Гарри Уинстону, прославившемуся устройством «алмазных балов» в США и за их пределами. В ходе этих красочных шоу об алмазе узнало пол-Америки. Наконец в ноябре 1958 года Уинстон переслал его почтовой посылкой в Смитсоновский институт в Вашингтоне в качестве дара. С тех пор алмаз Хоупа остается одним из «гвоздей» смитсоновской экспозиции».

В этом сумбурном складе прослеживалась определенная логика.

Antique Universal – само название говорило о том, что предприятие Александра занималось древностями. Тогда становилось понятно, откуда статуэтки майя. Но что за формы ключей могли быть заключены в них? Неужели в ячейке мог находиться этот самый бриллиант?

– Господи, какая банальность! – произнесла я.

Нет чтобы такую аферу начать раскручивать из-за чего-то более стоящего? А все упирается в деньги.

Крис, как же ты бываешь банален!

Я продолжила осмотр находки.

Все с самого начала планировалось этими людьми. Вплоть до дат убийства Макса, а также «случайного» обнаружения мною финансовых отчетов. Просто их нужно было подкинуть в нужный момент. Все было известно этим людям до моей неожиданной поездки в Испанию. Хотя, учитывая ночное нападение, мое присутствие здесь тоже не являлось секретом.

Я дотронулась до заинтересовавшей меня бумажки: «Двенадцатое декабря – вступление Кристины в игру».

– Ах ты, зараза, – пробормотала я, вспоминая, что именно в тот день я встретилась с Крисом на концерте Венского Штраус-оркестра во Дворце Республики. – Ты все знал.

Так, значит, кротом был именно Крис. А я до последнего его оправдывала.

Как я могла быть настолько слепа?

Тогда в чем смысл моей защиты и бегства в Испанию? В том, что он не убийца, а мошенник?

В кипе бумаг я нашла еще несколько доказательств. Это были ксерокопии писем, адресованных К. Лоньеру. Письма были написаны от руки. Уже ничему не удивляясь, я бухнулась на диван и стала их читать. Улыбнувшись тому, что в наше время такое еще возможно, я увлеклась, быстро привыкнув к почерку. Помимо личных сюжетов, там была и деловая переписка.

Я быстро нашла первое письмо и пробежала его глазами. От того, что я прочитала, мне снова стало противно. Хотя после взлома почты Криса и Кэт меня уже ничего не должно было волновать, неприятные чувства я все же испытывала.

Интересующие меня письма носили сугубо деловой характер. Договоры о сделках, деньгах, посредниках.

И тут я открыла письмо, в котором говорилось про «Максикрис». В них Инесс, именно так она предпочитала себя называть, обвиняла Криса в финансовых махинациях, при этом не отрицая своего непосредственного участия в них. Грозилась разоблачить. Это говорилось не прямым текстом, но смысл был понятен сквозь строки. А потом Крис сделал ход конем, украв у нее статуэтку.

А мне он сказал, что она ему ее передала. Интересная форма передачи имущества, ничего не скажешь.

Угроз стало больше. Сомнений не оставалось: Инесс не поступилась бы ничем ради достижения цели. Возможно, она даже способна на убийство.

А еще в одном из писем говорилось, что существует три маски, а значит, три ключа. Одна из них была у Кристофера, другая – у Макса. Та, что была в бунгало, – то есть статуэтка Макса – перешла ко мне, но потом и ее украли. Оставался вопрос, где третья?

Я положила ксерокопии в сумочку, задумавшись на миг, зачем их было дублировать. Ведь письма, прочитанные мной, являлись прямым доказательством вины обоих.

Я могла бы обнародовать их.

И они могут очень заинтересовать Альмова.

****

Паранойя, разыгравшаяся на фоне того, что все вокруг подстроено, цвела буйным цветом, когда я вышла из здания и направилась в отель.

Перед моим внутренним взором прокручивалось множество картин, в том числе и первая встреча с Крисом в «Максикрисе».

 

Глава 7

Это было много лет назад. Я тогда работала на Макса, вела финансовые отчеты и контролировала, чтобы все было в порядке. Дебиторы, кредиторы, кредиты, финансовые показатели и тому подобные рабочие штучки. Гораздо позже я ушла из фирмы, предоставив налаженному делу идти своим ходом. Оказалось, это была непростительная ошибка.

В тот день я занималась очередным отчетом и жарилась под лучами летнего солнца, которое не в состоянии были остановить даже плотные жалюзи. Сравнив необходимые показатели, я постучалась к Максу в кабинет. Он пригласил меня войти.

Как сейчас помню, в кабинете находился еще один человек, увидев которого я впала в небольшой ступор.

– Ты? – удивленно спросила я.

Мужчина расслабленно полусидел на столе Макса и дружелюбно улыбнулся, как только я вошла. Окинув меня цепким оценивающим взглядом, он спросил:

– Мы не могли с вами раньше встречаться?

– Очень смешно. Что ты тут делаешь?

– Я вижу, вы знакомы, – после недолгого молчания немного удивленно сказал Макс.

– Имели счастье встречаться, – хмуро ответила я и положила бумаги на стол начальника, быстро взглянув на высокого крепкого брюнета с невероятно зелеными глазами.

Настроение от этой встречи у меня, скажем так, немного испортилось.

Выглядел в тот день Кристофер, как всегда, безупречно: дорогая рубашка, выглаженные брюки, начищенные туфли и приятный парфюм. Меня всегда впечатлял его шарм. Но я, нахмурившись, подумала, что его визит в «Максикрис» был неожиданным и несвоевременным.

– Тогда вас не нужно представлять друг другу, – улыбнулся Макс.

– Тут данные, которые ты просил, – целенаправленно игнорируя Кристофера, сказала я Максиму.

Крис усмехнулся, а я про себя отметила, что он, все же, безумно обаятелен. Мимолетный взгляд, мелодичный голос, опрятный вид. Да что там говорить, мужчина был красив.

– Что ж, не буду вам мешать, – я направилась к выходу.

– Нет-нет-нет, – торопливо сказал Крис, – не уходи так быстро. Макс, мы все уже обсудили?

Интересно он ведет себя совершенно не в своем кабинете.

– Да, – согласился Макс и довольно улыбнулся, обращаясь к Кристоферу: – Твое предложение мне нравится. Я поговорю об этом с главой, но ты же знаешь, это простая формальность.

– Конечно, – кивнул Крис.

– И все же мне нужно работать, – улыбнулась я. – Приятно было увидеть тебя. Снова, – я кивнула гостю, наивно полагая, что разговор закончен.

Что если Макс тогда вступил в сговор с Крисом? И эта афера началась тогда. Не хотелось в это верить, – получалось, что меня обманывали не только последние несколько недель, а много лет. А появление Кристофера было не случайным. Если он уже тогда переманил Макса на свою сторону, то, и остальные либо были в сговоре с (я не побоюсь этого слова) аферистами, либо их молчание и невмешательство были куплены. Но почему никто не пытался купить меня? Или пытался?

После встречи с Кристофером я направилась в свой кабинет. Через несколько мгновений он догнал меня.

– Кристина, – окликнул он. – Сейчас время обеда. Могу я пригласить тебя?

Я улыбнулась. Он всегда быстро действовал и времени зря не терял.

– У меня много работы, – вежливо ответила я, надеясь, что такая форма отказа сработает.

– Это всего лишь обед. Или ты привыкла работать без перерыва?

– Кристофер, я действительно занята в данный момент.

– У тебя есть парень, – по-своему истолковал мой ответ мужчина. – Не волнуйся, я не собираюсь тебя от него уводить, и на свидание тебя приглашать я не собирался.

– Досадно, – ответила я, наигранно расстроившись.

Крис улыбнулся:

– Мне просто интересно, как работает «Максикрис», – продолжил Кристофер, самодовольно уловив мою реакцию. – Как инвестор, я имею право знать, на что идут мои деньги и каковы финансовые показатели фирмы.

– Ты наш инвестор? – недоверчиво спросила я.

– Каюсь, – мужчина улыбнулся и обескураженно развел руками. – А ты, насколько мне известно, финансовый директор.

– Да, – согласилась я. – Только Макс ничего мне не говорил про инвестиции и про тебя.

– Это довольно сложная схема, – Кристофер осмотрелся по сторонам и слегка наклонился ко мне, снизив тон на пару децибел. – И этот разговор не для посторонних ушей. Так что, может быть, мы обсудим перспективы дальнейшего развития нашей фирмы… за обедом?

Я возвела глаза к потолку. И почему я всегда соглашаюсь на его приглашения?

– Почему бы и нет, – ответила я.

– Я жду тебя в машине, – улыбнулся мужчина.

Спустя некоторое время я обнаружила машину Кристофера на нашей стоянке и опасливо села рядом с водителем.

– Я не кусаюсь, – серьезно заверил он, выворачивая со стоянки.

– Кусаешься, – парировала я.

Кристофер рассмеялся.

– Куда едем? – наконец спросил он.

– Мне все равно, – пожала плечами я. – Только не в очень дорогое место. У меня некоторые проблемы с финансами.

– Сапожник без сапог, – заметил Кристофер.

Я усмехнулась:

– У финансового директора тоже бывают некоторые проблемы с финансами.

– Все так плохо?

– Нет. Просто я привыкла к тому, чтобы у меня на карточке оставалась определенная сумма к концу месяца.

– Понятно. Но ты меня обижаешь, – протянул Крис. – Ты идешь обедать с человеком, который привык платить за свою девушку.

– Я не твоя девушка.

– Ну, раз ты едешь обедать со мной, то на это небольшое время, извини, ты моя девушка.

Не найдя, что ответить, я просто пожала плечами.

Всю дорогу мы перебрасывались незначительными фразами, и я впервые познакомилась с манерой вождения Кристофера. Не оставшись в восторге, я уже тогда пообещала себе, что буду как можно реже садиться в автомобиль этого человека.

Вопреки моим ожиданиям, мы приехали в не большую, но уютную кофейню под названием «Ферзь». Интерьер был выполнен оригинально: на занавесках были вышиты фигуры, а скатерти на столах выглядели как шахматные доски. На несколько секунд я почувствовала себя Алисой в Зазеркалье и очень надеялась на то, что не увижу знаменитой улыбки Чеширского Кота.

Кристофер заказал себе капучино, а я пришла обедать, поэтому выбрала себе тушеную курицу с овощами и стакан сока.

– Так о чем вы договорились с Максом? – спросила я после обеда. – И откуда ты его знаешь?

– С биржи. Я его и узнал-то всего несколько недель назад. Пара писем и звонков – и вот я уже ваш акционер, инвестор и работник.

– Какая привилегия! А…

– А то, что ты тоже здесь работаешь, для меня всего лишь приятная неожиданность.

– Конечно, – скептически усмехнулась я. – Особенно если вспомнить, что ты всегда держал меня на коротком поводке. Или, как это лучше сказать, в зоне досягаемости?

– Как тебе будет удобнее, так и называй, – ответил Крис. – Суть от этого…

– …Не меняется? – спросила я, вспомнив наши давние игры словами. – Позволь не согласиться.

– Не позволю, – он посмотрел в мои глаза.

– В общем, поздравляю, – я отвела взгляд. – Кем же тебя взяли?

– Я рекламный агент, а также могу представлять интересы фирмы за рубежом.

– Серьезно! – оценила я. – Но как-то слишком просто.

– В наше время профессионалы нарасхват. Ты и сама это знаешь.

– А что насчет инвестиций? Сколько ты вкладываешь в нас?

– Пока еще сложно судить. Мне нужно ознакомиться с бумагами.

– Они совершенно случайно у меня с собой, – ответила я.

– Можно мне совершенно случайно на них посмотреть?

Я достала из портфеля документы и положила перед Кристофером. Мужчина в это время подозвал официанта и попросил принести еще два капучино.

– Меня все устраивает, – изучив представленные отчеты, наконец сказал инвестор.

– Так уж и все? – удивилась я. – Вопросов не будет?

– Нет. У тебя достаточно понятно все изложено. Следует поговорить о сумме и предстоящих перспективах?

– Это вопрос? Я слушаю.

– Сумма довольно крупная, – начал Крис. – Я пока не могу назвать точную цифру, но она приблизительно составляет стоимость активов «Максикриса». Есть некоторые нюансы, но они незначительны в сравнении с предстоящим проектом. А если бы тебе предложили деньги за то, чтобы ты закрыла глаза на некоторые вещи? – внезапно поменяв тему разговора, спросил Крис.

Я непонимающе посмотрела на собеседника и встретила пристальный, изучающий взгляд.

– Ну, скажем, если бы ты стала свидетелем не совсем законных сделок, – продолжил рассуждать мужчина. – Что бы ты сделала?

– У нас белая бухгалтерия, позволь напомнить.

– И все же, – повторил мужчина более настойчиво.

Пришла моя очередь изучающе смотреть на собеседника.

Если учесть, что два года назад я помогла посадить одного мошенника за не совсем легальные сделки, то можно подумать, что я отрицательно отношусь к теневым деньгам и разного рода аферам. Это не так. Я искренне восхищалась работой профессиональных мошенников и красивыми аферами, но они просто не должны были касаться меня. А черный нал и теневые деньги? Что ж, все хотят жить хорошо.

В любом случае я не была знакома с Кристофером с этой стороны. Нет, я слышала его рассказы о взятках, но мне так хотелось, чтобы это не касалось моей фирмы, которая работала стабильно.

– Думаешь, я не понимаю, что в наше время нельзя обойтись без взяток? – спросила я.

– Каких взяток, Кристина? – наигранно удивился Крис.

– Ну, я слышала об этом, – улыбнулась я. – Но предупреждаю, за «Максикрис» я готова глаза выцарапать. К чему этот разговор? – довольно строго спросила я.

Кристофер пригубил только что принесенный кофе.

– Никто и не сомневался, – философски изрек Кристофер. – Не волнуйся, мне просто интересно, как ты относишься к нелегальным сделкам. Некоторые вещи очень важны.

Я все еще пристально смотрела на мужчину.

– Все в порядке, – мягко заверил он меня, примирительно поднимая ладони. – Преданность по отношению к своему творению – то, что нужно.

На этом разговор о делах был закончен. Дальше мы непринужденно болтали, проведя в кофейне еще некоторое время, а потом я совсем забыла об этом диалоге, потому как думала, что Крис собирался не купить меня, а проверить на честность. Только сейчас я поняла, какой именно оттенок носила наша беседа. Это и был вопрос о предполагаемом сотрудничестве в афере.

Крис действительно вложил большую сумму в «Максикрис». Без сомнения, все деньги быстренько вернулись к нему назад, приумноженные в несколько раз. А еще работу нашего нового рекламного агента можно было назвать прибыльной. Я не знаю, как это удавалось Крису, но его стараниями дела фирмы пошли в гору. Регулярно на представительские расходы тратилось меньше, чем возвращалось, благодаря деятельности господина Лоньера. По бумагам все было просто превосходно. И тогда я потеряла бдительность, оставив «Максикрис». Такое ощущение, что неприятности именно этого и ждали.

Не задумываясь о том, куда я иду, я с удивлением обнаружила, что снова нахожусь на береговой линии. На этот раз ноги привели меня к противоположному от замка берегу. Недолго думая, я направилась в кафе, где заказала себе белого вина и акулье мясо. Блюдо оказалось довольно вкусным, но очень сытным. Не в силах доесть предложенную порцию, я раздосадованно отставила тарелку, устремив взгляд на море. По водной глади бежали солнечные искры. Очень редко горизонт рассекали парусники, отражая солнечный свет. Я удивилась тому, что они вообще есть, – все-таки не сезон для парусного спорта.

– Я не помешаю? – раздался знакомый голос.

Как же вы мне все дороги!

– Помешаете, детектив, – я устремила на него недовольный взгляд, чем вызвала всего лишь легкую улыбку.

– Извините, – Альмов сел напротив меня. – Дела не ждут. Как они продвигаются, кстати?

К нему тут же подоспел официант, и следователь заказал себе стакан томатного сока. Я заказала ананасовый.

– Я ничего нового вам рассказать не могу, – хмуро сказала я спустя некоторое время.

– Вы были у Инны Орловой дома и не обладаете новой информацией? – удивился Дмитрий.

– Нет, – помешивая сок трубочкой, безразлично ответила я, не удивившись тому, что он знает о моих передвижениях по городу.

– Вы наталкиваете меня на подозрения.

– Мне кажется, для того чтобы обладать рычагами давления, их нужно продемонстрировать.

Детектив достал из портфеля папку и протянул мне бумаги о депортации.

– На них нет вашей подписи, – хмыкнула я.

Альмов достал ручку.

– Подписывайте, – я откинулась на спинку сиденья. – Тогда у вас не останется человека, который будет делать за вас грязную работу.

– Совсем страх потеряла? – Альмов достал из своего дипломата сверток, смутно напоминающий мне пакет с уликами к делу.

Он толкнул его на середину стола.

Я поморщилась, узнав свой пистолет.

Значит, детектив не блефовал.

– Я думаю, этого достаточно для демонстрации? Информация, – потребовал он. – Вы же не хотите провести остаток своих дней в тюрьме?

Я ничего не ответила, бросив в его сторону тяжелый взгляд.

– А вы не хотите лишиться козыря в рукаве, – процедила я. – Вы ничего не сделаете.

– Тех бумаг, которые находятся у вас в сумке, достаточно для того, чтобы засадить всю шайку. И вас в том числе. Правда, по разным статьям.

– Каких бумаг? – наигранно удивилась я, поражаясь своей наглости.

– Ладно, – детектив достал из «волшебного» дипломата конверт и протянул мне.

Я вопросительно посмотрела на Альмова.

– Ознакомьтесь. Не стесняйтесь.

Я открыла конверт.

В нем находились снимки меня в квартире Инесс. На них хорошо были видны взломанная дверь и мое рытье в бумагах.

– Никогда бы не подумал, что такая хрупкая девушка может высадить дверь и так бесцеремонно копаться в вещах гражданки Королевства Испания. А это, как ни посмотреть, преступление. Вы наследили не только в нашей республике.

Я промолчала.

– Информация, – снова потребовал Дмитрий.

– Или что?… – устало спросила я.

– Или я обращусь в необходимые органы этой солнечной страны.

– Не сейчас, – задумчиво изрекла я, выстраивая в голове очередной план дальнейших действий.

– Кристина, вы уже сделали все, что было необходимо. Что мешает мне обнародовать эти снимки, подписать документы и запустить приостановленное дело? На вас сейчас висят убийство, нарушение подписки о невыезде, жизнь по поддельным документам, взлом и проникновение на частную территорию иностранного государства…

– Что-то мешает, – перебила я, устремив задумчивый взгляд на детектива. – Нет, не недостаточное количество улик, что-то другое. Я зачем-то вам еще нужна. Зачем?

Альмов промолчал.

– Может быть, речь идет о том нашем разговоре по телефону? Что я должна была сделать? – я задумалась. – Вам не хватает информации. Вы… – внезапная догадка об алмазе яркой вспышкой пронеслась в моем сознании. – На кого вы работаете?

Дмитрий усмехнулся:

– Вы двигаетесь не в том направлении.

– Но мы с вами знаем, о чем идет речь.

– Хоуп?

– Надежда? Я знаю английский, – улыбнулась я.

Детектив снова промолчал.

– А вам-то он зачем? – пристально глядя на Альмова, спросила я спустя несколько секунд молчания.

Последовала длинная пауза. Никто из нас не хотел расставаться с информацией.

– Хорошо. Я помогу вам вот в каком случае, – уверенно произнесла я. – Если вы скажете мне, где третья статуэтка.

– Зачем мне это?

– Затем, что без первых двух вы бессильны.

– У вас их тоже нет.

Я многозначительно повела бровью.

– Тогда и я вас попрошу кое о чем, – следователь протянул мне маленькую вещицу с ноготь величиной. – Носите это на своей одежде.

– Слушать меня будете? – усмехнулась я. – Вы и так знаете, где я нахожусь.

– А если я просто потеряю некоторые улики по вашем возвращении домой?

Весомый аргумент. Решил попытать счастья с методом пряника, потому как кнут перестал действовать.

– На чьей вы стороне? – я взяла в руки жучок.

– На своей, – ответил детектив.

– Никто и не сомневался, – ответила я.

– Надеюсь, вы понимаете, что стоит на кону вашего неподчинения, – Дмитрий пристально посмотрел на меня и встал из-за стола, положив денежную банкноту. – До встречи, – сказал он и вышел из кафе, оставив меня в размышлениях.

Я меланхолично продолжила помешивание трубочкой в стакане сока.

 

Глава 8

Я вернулась в номер и, поморщившись, снова увидев бардак после взлома, спрятала бумаги в тумбочку. Включив ноутбук, который так и не удосужилась вернуть на ресепшен, я проверила почту.

Новых писем не было.

Обругав Антона последними словами, я глянула на часы. Они показывали почти семь.

Как мало прошло времени, хотя мне казалось, я прожила за этот день целую жизнь.

Итак, что мы имеем в данный момент?

Второй адрес.

Если первый оказался адресом Инесс, то второй, судя по всему, принадлежал Александру.

Карта Google услужливо подсказала мне, что интересующая меня улица находится в Барселоне.

Antique Universal – было написано вверху здания из синего стекла с зеркальными вставками посередине на изображении с веб-камеры.

Подруга рассказывала, что на дорогу от Барселоны до Ллорет-де-Мар нужно два часа. Два – обратно. И где-то час там. Я вернусь сюда в час ночи, если все пойдет по плану, которого у меня не было. Как и не было этих пяти часов.

Набрав телефонный номер Альмова, я без приветствия выпалила в трубку:

– Мне нужно в Барселону.

– А чем я могу вам помочь? – послышалось раздраженное.

– Ну, вы же из милиции или откуда там. Поднимите свои связи.

– Езжайте на автобусе.

– Подождите. Вы не меньше меня заинтересованы в результате операции. Так что вы доставите меня в Барселону, или я умываю руки.

– Тогда я вас арестую.

– Хватит, – устало протянула я. – Вы же не мальчик. Арестовали бы, будь у вас полномочия в этой солнечной стране. А запрос на депортацию… Сколько на него уйдет времени? Наша страна – страна еще советской бюрократии, и мы с вами прекрасно понимаем, что времени на это все у вас нет.

Последовала пауза.

– Я еду с вами, – требовательно ответили мне. – Это не просьба.

Пришло время мне задуматься. Чем мне мог помочь детектив, у которого нет полномочий?

Ничем.

– Вам же надо в Барселону быстро? – словно уловив ход моих мыслей, ехидно спросил Дмитрий.

– Да, но…

– Вот и славно. За вами заедут, – и он повесил трубку.

Не прошло и десяти минут, как в мой номер постучали.

– Надеюсь, мне не нужно будет ждать, пока вы попудрите носик?

Я смерила детектива презрительным взглядом и вручила ему свою сумочку.

– Как мило с вашей стороны заехать лично, – пропела я и выскользнула за дверь, повесив ставшую привычной табличку «Не беспокоить».

У отеля нас ждала машина, которая привезла нас за город к…

Вертолету?

– Я не вижу другого способа доставить нас быстро, – заметив мой удивленный взгляд, прокричал Альмов, потому что его слова заглушал шум лопастей.

Он запрыгнул в кабину и протянул руку.

Я презрительно отшвырнула его ладонь и быстро залезла внутрь сама.

– Так куда мы летим? – когда мы уселись и вертолет взлетел, спросил он.

– В Барселону… – ответила я, ощущая, как гудят недавно ушибленные места на теле.

Отдохнула, называется.

– А точнее?

– Это не будет для вас сюрпризом, детектив. Расслабьтесь.

Всю дорогу мы молчали, а я пыталась выстроить план дальнейших действий.

Закрыв глаза, я прокручивала в голове возможные варианты развития событий. Я плохо представляла, как можно проникнуть в незнакомое и наверняка хорошо охраняемое здание. Это только в кино все просто до банальностей. У меня не такие ловкие руки, чтобы стащить у работника пропуск. Я не умею взламывать компьютерные программы и менять картинки с камер наблюдения на те, что необходимы. Я не знаю, как открывать замки шпильками для волос. У меня нет навыков ближнего боя, да и дальнего тоже без оружия.

Я открыла глаза и окинула взглядом моего вынужденного напарника.

Пистолет у него был. И может быть, он умел взламывать замки. Все-таки должность предполагала владение определенными навыками.

Как же мне хотелось его переоценить и убедиться в этом!

– Что? – словив мой оценивающий взгляд, спросил следователь.

– Ничего, – ответила я и снова закрыла глаза.

А самое главное, я не знала, где нам искать то, что необходимо. Кто вообще сказал, что третья маска будет в здании?

Берк?

Берк мне вообще ничего не сказал. Просто вручил адрес. Одно дело вломиться в дом к Инесс, а совсем другое – проникнуть на фирму.

Как же мало времени для подготовки!

Такие операции планируются не один день и с высококвалифицированными людьми, пусть даже это последние воры.

Я же была дилетантом во всех областях данного мероприятия. Насмотрелась шпионских фильмов и подумала, что могу.

Вертолет доставил нас в аэропорт Барселоны, и мы вышли к терминалам. За нами тут же увязался какой-то блондин и сел в машину, когда мы поймали такси. Темно-синий «форд» неустанно следовал следм. Нужно было срочно что-то предпринимать.

Вспомнив про поющие фонтаны, я быстро изменила пункт назначения, продолжая наблюдать за машиной преследователя краем глаза.

Когда мы вышли из такси и приблизились к этому великолепному сооружению, мое сердце замерло.

Под музыку Чайковского, Баха, Бетховена фонтан начинал переливаться несколькими тысячами цветов, меняя постоянно свои очертания. Он как будто танцевал, ни разу не повторяя предыдущих форм, и словно дышал, полностью чувствуя все переходы в мелодии.

Он был настолько живым, что я не задумываясь отнесла бы его к восьмому чуду света.

– Обнимите меня, – сказала я Альмову, когда великолепное зрелище немного отпустило меня, и, не в силах отвести взгляд от переливающихся капель, положила свою руку ему на плечо.

– Что?

– За нами хвост, и это не ваши люди, – лучезарно улыбаясь, сказала я. – И ради бога, не оборачивайтесь.

– Обижаете, – Альмов нерешительно приобнял меня за талию.

– Смелее, – улыбнулась я и прильнула к нему, изображая самый щенячий взгляд влюбленной девушки, на который только была способна.

Готова поспорить, его сердце пропустило удар, а рука скользнула ниже талии. Значительно ниже.

– Тебе это нравится, – догадался он.

– Не обольщайтесь, – просияла я. – Скажите мне лучше, кто эти люди.

– Я никого не видел.

– Детектив со стажем не заметил хвост, – я чуть отстранилась, изображая капризную девчонку. – Да дураку понятно, что за нами следят с самого аэропорта, – я легонько ударила его по груди. – Смотрите мне в глаза.

– Что?

– Не тупи, – я приблизилась к его губам, процедив сквозь зубы. – Пошли в кафе.

– Куда? – не понял он.

– В кафе, – я показала на забегаловку напротив. – Мы парочка, которая просто развлекается. Думаешь, я зря поехала к поющим фонтанам?

В следующую секунду я взяла его за руку и потянула в ресторанчик. Альмову ничего не оставалось, как следовать за мной.

– Закажите что-нибудь, – жеманно сказала я, когда мы сели за столик и я заметила, что наблюдатель вошел следом за нами.

– Что?

– У тебя что, жены или девушки нет? – ослепительно улыбнулась я. – Мороженое, колу лайт, коктейль, в конце концов.

К нам подоспел расторопный официант с меню.

– Что ты будешь? – спросил Дмитрий.

– На твой выбор, любимый, – достаточно громко ответила я.

Пока Альмов разбирался в сложной задаче, я делала вид, что рассматриваю посетителей, хотя моей главной целью оставался человек в джинсах и осенней куртке.

– Не отстает, зараза, – пробормотала я, когда официант ушел.

– Вы понимаете, что компрометируете меня перед начальством? Если этот человек из моей конторы, то получается так, словно я увез вас в Испанию для личных целей и являюсь пособником саботажа.

– Интересная версия. Вы тут тоже нелегально? – достав салфетку, я стала крутить ее в пальцах, всем своим видом показывая, что хочу человека напротив.

– Нет, но…

Последовала пауза. Детектив с некоторым изумлением наблюдал за моей переменой в поведении.

– Фролова, – когда я закусила губу, требовательно произнес он.

Я улыбнулась.

Шпион направился к нам.

Я быстро пересела на сторону Альмова и впилась губами в его губы.

Детектив опешил.

– Глаза закрой, – прошептала я.

Пока мужчина в джинсах и осеннем пальто проходил мимо, я не отрывалась от губ Дмитрия, наблюдая за шпионом в отражении стекла через полуприкрытые веки.

Наблюдатель скрылся за дверью черного выхода из кафе и больше не появлялся.

Я пересела на свое место.

– Как это понимать?! – вытирая губы, гневно воскликнул Альмов.

Я пожала плечами.

– Адреналин в голову ударил, – ответила я. – Теперь мы вне подозрений и можем отправиться по нужному адресу. А ты неимоверно тупил. Что, никогда не работали под прикрытием? – переходя то на «ты», то на «вы», раздраженно спросила я.

– Работал, но это были спланированные операции.

– Оставьте место для импровизации в своем закоренелом бюрократическом мозгу. Пойдем отсюда.

– А заказ?

– К черту. У нас мало времени. Пусть все думают, что мы направились в номер отеля, – и я снова закусила губу, бросив в сторону Альмова откровенный взгляд и протягивая руку.

– Ты опасная женщина, – сказал он, когда мы вышли из ресторанчика.

Мы поймали такси и поехали в Antique Universal. Посматривая в зеркало заднего вида и периодически оборачиваясь, я не обнаружила слежки.

– Вам идут белые волосы, – сказал Альмов, когда мы приехали, предусмотрительно минуя веб-камеры.

Я все еще помнила ракурсы, с которых наблюдала за зданием по Интернету.

– Аккуратнее. Стокгольмский синдром еще никто не отменял, – хмуро ответила я, оглядываясь по сторонам.

– Вообще, он предполагает влюбленность жертвы в своего агрессора, – констатировал известный факт детектив.

– Вы все еще считаете себя агрессором? – рассмеялась я. – Мы поменялись ролями, не заметили? Сейчас зависите как раз вы от меня, а не я от вас.

– Каким образом?

– Смотрите сами, вы делаете то, что нужно мне.

– Но я все еще следователь.

– Но я вас уже не боюсь. Здесь у вас связаны руки. Вы – человек закона. Я же делаю то, что хочу.

– И не поспоришь, – улыбнулся он. – Думаю, мы можем перейти на «ты», в силу некоторых обстоятельств.

Я хмыкнула и смерила Альмова оценивающим взглядом.

– Не обольщайтесь. Тот поцелуй ничего не значит.

– Ну да, Кристофер, – отметил Альмов, рассматривая здание.

– При чем тут Крис?

– Стокгольмский синдром, – пожал плечами он.

– Подумайте лучше, как нам проникнуть внутрь, – раздраженно ответила я, провожая взглядом мужчину, проходящего мимо.

– Мы не можем войти внутрь незамеченными. Там два охранника на входе и вахтер.

– Хорошая работа, – протянула я, оценив его наблюдательность или осведомленность. – Значит, нужен отвлекающий маневр. Желательно несколько, – обдумывая очередную бредовую идею, пробормотала я. – Есть идеи, где может находиться статуэтка?

– Точно не на складах. Думаю, Александр будет держать ее близко к себе, то есть в офисе, в сейфе…

– Тогда нам нужно на верхний этаж, – я достала деньги из кармана и побежала следом за мужчиной, которого провожала взглядом.

– Откуда вы знаете? И с сейфом вы что намерены делать?

Но я уже не слышала этой фразы.

– Фролова!

Этого я тоже не слышала, догнав свою цель.

– Хотите заработать? – излучая дружелюбие, спросила я у мужчины в зимней куртке.

– Допустим, – ответил мужчина.

Изложив суть дела несколькими фразами, я нарвалась на грубость, и мужчина направился дальше.

Не отчаиваясь, я остановила к девушку, переходившую улицу, с тем же предложением. Как ни странно, ее оно заинтересовало, и я пообещала приличное вознаграждение ей и всем тем, кого она с собой приведет.

– Похоже на сетевой маркетинг, – нахмурилась та.

– Нет. Я ничего не продаю, – заверила я. – Небольшая услуга. Мне нужна помощь. Еще человек пять-десять. Десять – это максимум. За тридцать минут справитесь?

– Справлюсь. Но где гарантии, что вы не обманете?

Я достала из кошелька приличную кипу банкнот.

– Вот, – показав ей деньги, ответила я. – За маленький спектакль я плачу деньги. Каждому сто долларов за участие. А если вы меня здесь не найдете спустя полчаса, то ничего не потеряете. Никакой опасности, никакого обмана.

Получив согласие, я вернулась к Альмову.

– Так и будете здесь стоять и привлекать внимание? – спросила я.

– О чем вы говорили?

– Если наберетесь терпения, то станете свидетелем небольшого спектакля, – я глянула на часы. – У нас полчаса, чтобы занять вакантные места.

– Хватит с меня спектаклей, – нахмурился детектив.

– О, не волнуйтесь, больше я не буду с вами играть, – заверила я. – Где скоротаем время?

– Нигде. Присаживайтесь, – он постелил куртку на землю. – Тут нет камер, – словив мой хмурый взгляд, убедительно сказал он.

 

Глава 9

Ожидание прошло скучно, как ему и положено. Когда я устала поглядывать на часы, менять неудобную позу и сомневаться в успехе моего дела, на улочке появилась небольшая группа людей. У них в руках даже были растяжки с какими-то надписями.

– Это вы зря, – сказала я, подбегая к ним. – Мы же не демонстрацию собираемся устраивать.

– То есть коктейль Молотова у меня с собой тоже зря? – ухмыльнулся какой-то парень.

– Если вы не боитесь, что вас задержат, тогда делайте что хотите.

Я честно расплатилась за услуги и отошла за угол здания.

Остальное было не моим делом.

– А теперь ждем подходящего момента, – сказала я следователю и стала следить за происходящим на улице.

– Что бы вы там ни задумали, я не позволю вам вершить беспредел, – угрожающе прошептал Альмов, наклонившись ко мне.

– Нам же нужно… – я недоговорила, потому что тишину разорвал звон бьющегося стекла.

Парень все-таки пустил коктейль Молотова в ход, как только группа людей расположилась напротив здания, и бутылка со звоном разбилась о синее стекло фронтальной поверхности главного входа, растекаясь горючей жидкостью по крыльцу.

– Верните нам наши деньги! – настойчиво прокричал кто-то.

– Выходите, я хочу видеть в лицо своего обманщика!

– Быстро на выход, это массовое нападение!

На улице стало происходить что-то невероятное. Группа из десяти человек создала вполне агрессивную деятельность. В ход шли камни, мусор из баков и все то, что было под рукой. Все эти вещи летели в здание, сопровождаемые криками о несправедливости.

Очень скоро к скоплению возмущающихся подоспели зеваки, и толпа стала приобретать массовость.

– Вы об этом просили? – сквозь зубы процедил Альмов, когда стекло главной двери разлетелось с жалобным звоном по крыльцу из-за внушительного камня и огонь стал настойчиво ползти внутрь.

– Не совсем… – ответила я, поражаясь тому, как наигранный гнев может перерасти в реальный.

– Кристина, я по вашей милости участвую в разбое. Я…

– Тшшш, – прошипела я, потому что на крыльцо вышли два охранника.

– Что происходит? – спросил один из них.

– Вы обокрали нас! – прокричал кто-то.

– Это несправедливо! – вторил ему голос.

– Как вы смеете сидеть в своих офисах, за семью замками и делать вид, что не замечаете, что дети голодают?

Мы с Альмовым переглянулись.

Дети?…

– Думаете, те вещи, которые вы охраняете, достались вам законным путем? – прокричал еще один голос.

«Какие несогласованные обвинения, – пронеслось у меня в голове. – Это может навести на подозрения о причине их собрания».

– Успокойтесь, – увещевал охранник. – Если у кого-то есть жалобы, обратитесь к нашему начальству, и мы в ближайшее время рассмотрим ваши заявления.

В здании оставался еще один человек, по словам Альмова, сидевший, так сказать, на вахте.

– Знаем мы, как вы все рассматриваете! – прокричала девушка, с которой я разговаривала. – Пусть выйдет вон тот, что прячется от нас, сидит на посту. Он не уйдет от нашего правосудия!

– Да, выманиваем всех, – тихо похвалила я девушку. – Пошли, – выдохнула я и, стараясь быть бесшумной, стала подбираться ко входу.

– Кристина, я отказываюсь участвовать в этом, – схватив меня за руку, прошипел детектив.

– Тогда сидите, как трусливый заяц под… фикусом, – бросила я.

Высокие пальмы и кусты сейчас играли не только декоративную роль, но и служили хорошим средством защиты от посторонних глаз. А шум во дворе отвлекал от нашего негромкого спора.

– В чем дело? – на крыльцо вышел вахтер. – Что вы тут устроили? Думаю, все ваши проблемы решаемы. Мы ведь живем в цивилизованном обществе.

Как же он близко! Только глухой не услышит, как колотится мое сердце.

Все трое стали медленно и нерешительно спускаться по ступенькам, а сердце не только ушло в пятки, но и активно пропускало удар за ударом от страха.

Вот сейчас нам нужно выйти на открытую поверхность, ничем не защищенную. А если кто-то из зевак нас увидит? Тогда все пропало.

– У вас нет плана. Что вы собираетесь делать, когда попадете внутрь? – попытался остановить меня Дмитрий.

– Мне нужен верхний этаж.

– А дальше что? – не унимался он.

– Будем смотреть по обстоятельствам.

– На чистой удаче вы никуда не уедете. Такого рода операции требуют тщательной подготовки.

Именно об этом я и думала, когда мы сюда летели.

– Вы хоть понимаете, во что ввязываетесь и во что втягиваете меня? – не унимался Альмов.

– Не знаю, как у вас, а у меня нет другого выбора. Или у вас был более приемлемый вариант попасть внутрь?

– Да я вообще не думал…

– Только не говорите, что не догадывались о моих намерениях, когда взялись помочь мне в поездке в Барселону.

Альмов сжал зубы и выдохнул, испепеляюще взглянув на меня.

– Вы идете? – спросила я.

– Вы не оставляете мне выбора. Но если нас схватят, меня ждет трибунал.

– Хватит мямлить, наконец, – зло процедила я.

Мы со следователем пробирались к двери. Вернее, к тому, что от нее осталось.

Охранники остановились на приличном расстоянии от толпы. Даже я теперь не знала, что от нее ожидать.

Может быть, их широкие плечи скроют нас от любопытных зевак?

Разбитое стекло стало неприятно хрустеть под ногами, а горючая жидкость коктейля Молотова норовила ухватить за край брюк.

Крики на улице усилились, словно по мановению дирижерской палочки. Я уже не слышала того, что кричали возмущающиеся, но в охранников снова полетели предметы.

– Быстро, – и Альмов буквально втащил меня внутрь.

Мы почти мгновенно пробрались к лифтам. Из моей памяти ускользнул момент преодоления длинной дистанции мимо поста охраны, гостевых столиков и цветков в больших вазонах, – скорее всего, из-за страха, сжимающего сердце, и адреналина, бушующего в крови.

Толпа и охранники остались далеко позади и не могли нас тут видеть.

– Фролова, ты же понимаешь, что нам надо подниматься по лестнице, – он отдернул мою руку от кнопки вызова лифта.

– Но это двадцать третий этаж, – с ужасом сказала я. – Да и к тому же как ты откроешь двери? В праздники наверняка все закрыто.

Следователь достал – нет, он выдернул – из моих волос шпильку.

– Насколько мне известно, в таких учреждениях несложные замки в пожарных выходах и прочих служебных помещениях.

Он с легкостью справился с замком, и я с недовольством начала подъем по ступенькам.

– Двести восемьдесят, двести восемьдесят один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, – я бухнулась на двести восемьдесят восьмую ступеньку, которая оказалась последней ступенькой где-то на восемнадцатом этаже.

– Зачем ты считаешь? – удивленно спросил Альмов, справляясь с одышкой.

– Я всегда так делаю, когда занимаюсь монотонным делом, – ответила я, чуть дыша.

– Зато я знаю, что нам осталось пять этажей. Не расслабляться.

– Пару секунд, – ответила я, поднимаясь на ноги.

– Откуда ты узнала, что это двадцать третий этаж? – облокотившись о дверь выхода с лестничной клетки последнего этажа, спросил Дмитрий.

– Ты не представляешь, сколько интересной информации содержится в Интернете, – тяжело дыша, ответила я, умалчивая о плане здания в квартире Инесс.

После манипуляций с замком мы вошли в просторный холл и направились в единственно возможном направлении.

Найти нужную дверь оказалось несложно, потому что на ней красовалась табличка «Управляющий директор. Александр Дроуш».

– Надеюсь, у тебя есть опыт открывания сейфов, – прошептала я, когда мы вошли внутрь, и взгляд приковался к чугунному красавцу с кодовым замком.

– Конечно, Кристина, – возмутился Альмов. – Ловить тех, кто умеет это делать – мое хобби.

Словив мой тяжелый взгляд, он ответил на этот раз серьезно:

– Нет.

– Плохо, – я задумалась, вспоминая содержание кипы бумаг в квартире той же Инесс.

Быть не может!

Я подошла к сейфу и набрала комбинацию, написанную маркером на одной из газет.

Замок щелкнул, открывая нашему взору внутренности содержимого. Это были две статуэтки: та, что находилась у Александра, и моя, потому что рядом лежала знакомая до боли сумка.

– Твоя осведомленность наталкивает на мысли, – задумчиво произнес Дмитрий.

– Слишком просто, – прошептала я, увлеченная собственными догадками.

– Ты знаешь, как их открыть? – спросил Альмов, доставая статуэтки из сейфа.

– Лучше подумай, как сделать слепок.

– Да, в офисах всегда полно силикона или глины, – нервно бросил детектив.

– Хватит язвить, у нас мало времени. В красноязычии попрактикуетесь потом.

– Тогда у нас есть… – он, быстро окинув взглядом офис, указал на свечи, стоящие на столешнице. – Воск!

– А зажигалка? Желательно несколько.

– Бросил курить много лет назад.

– Похвально, но это ничем нам не поможет сейчас.

Пока Альмов искал что-то извлекающее огонь, я задумалась, окидывая взглядом офис. Я понятия не имела, как и из чего в такие кратчайшие сроки можно сделать слепок. И плюс ко всему нарастающая внутри тревога мешала мне быстро соображать. Слава богу, в офисе не было камер…

Камера…

Пленка…

Фотоаппарат!

Я достала из кармана мобильный телефон и сфотографировала внутренности статуэток, которые я открыла уже испытанным однажды движением, пока Дмитрий был увлечен поиском чего-то горючего.

Оставалось надеяться, что для изготовления оригиналов будет достаточно снимка. Есть же всякие хитрые приспособления для построения модели по фотографии.

– Вот, – Альмов извлек из ящичка зажигалку.

К тому времени моя паранойя по поводу того, что нас ведут, стала невыносимой.

– Уходим, – сказала я, пряча статуэтки в сумку.

– Но как же…

– Слишком просто, – ответила я, чуть не срываясь на крик, потому что моя интуиция кричала, что нам нужно немедленно уходить.

– Поздно. Дверца мышеловки захлопнулась, – сказал следователь.

– Ты…

– А вы правы, Дмитрий, – раздался самодовольный голос из-за открывшейся двери.

В кабинет зашел Александр, держа в руках пистолет, дуло которого смотрело мне в грудь.

Я кинула удивленный взгляд на следователя, но тот поднял руки и отрицательно мотнул головой.

– Ничего так провернули отвлекающий маневр, – закурив сигару, ухмыльнулся высокий стройный брюнет в элегантном, недешевом сером пиджаке и нежно-розовой рубашке.

Его внешний вид как нельзя лучше подчеркивал глубину серых глаз.

– Александр, – я стиснула зубы.

– Кристина, – кивнул он мне в знак приветствия. – Наконец-то мы встретились. Я думал, что ты все же придумаешь что-то менее… ущербное, – продолжил он. – Хотя, зная твою страсть к экономии своих денег и расточительству чужих, тебя сложно винить, – он выпустил кольцо дыма. – Неплохая у тебя команда: следователь без полномочий и свора бездельников во дворе, – он выдержал паузу. – Дмитрий, отлично сыграно, но как так получилось, что ты пляшешь под дудку этой выскочки? А я думал, у тебя достаточно улик, чтобы убрать ее с дороги, – дуло его пистолета пренебрежительно дернулось в руке. – Или причиной являются твои чувства к ней? Этот поцелуй в баре заставляет меня думать, что ты переметнулся на другую сторону. Но об этом мы еще поговорим.

Я молчала. Альмов тоже.

Александр цокнул языком.

– Игра окончена. Сергей, будь добр, забери у нее сумку.

Высокий телохранитель выполнил просьбу моего бывшего директора.

– И что, ты вот так вот убьешь нас? – спросила я.

– Зачем? – искренне торжествовал Александр, приблизившись ко мне. – На тебе висит убийство, ты вернешься на родину в наручниках. Ты забрала у меня деньги, власть, имя, свободу. Я сделал с тобой то же самое. Убить тебя? Это было бы милостью. Ты будешь жить, осознавая, нет, – полностью упиваясь тем, что у тебя этого нет.

– Упиваются победители, Сашка, – я не удержалась, чтобы не исправить его, помня, как это всегда его бесило. – Этим будешь упиваться ты. А я буду…

И он взорвался, заткнув меня одним быстрым ударом приклада по голове.

 

Глава 10

Мои веки распахнулись. Сквозь пелену перед глазами, вызванную, скорее всего, просто адской болью в голове, я услышала какой-то звук.

Пошевелившись, я снова попыталась сфокусироваться на какой-либо точке в комнате.

Стоп, этой же мой номер в отеле. Да, все такой же разворошенный после обыска.

Снова раздался стук в дверь. Теперь я с полной уверенностью могла сказать, что это был именно он, а не почудившийся мне бред больного воображения.

Я поднялась на ноги, готовая оторвать к чертям раскалывающуюся голову, пульсирующая боль в которой раскатывалась по всему телу и копилась в желудке неприятным комком тошноты.

– Как с похмелья, – пробормотала я, коснувшись ладонью головы.

Снова постучали, словно большим молотом по моей черепной коробке.

– Иду, – простонала я, обещая себе оторвать руки тому, кто это делает.

Я устало повернула ручку и увидела на пороге сияющего Кристофера. На нем были светлые брюки и серая майка с нарисованными на ней пальмами.

– Ммм. Блондинка! Здравствуй, красавица, – улыбнулся он.

Я обернулась, словно он обращался вовсе не ко мне. Судя по моему самочувствию, красавицей я сейчас быть просто не могла. Наверняка до ужаса помятая, с размазанной по щекам косметикой.

– Вот и я, – его улыбка погасла под моим тяжелым взглядом.

– Вижу, – без особого энтузиазма сказала я, чувствуя, как боль в голове пульсирует от каждого его слова.

– У тебя горел свет и… – он задумчиво замолчал, пока я холодно обдумывала его слова о включенном свете.

Если учесть, что на часах было…

Сколько же там было?

Все равно свет я не включала весь день, и предлог заглянуть был достаточно сомнительным.

Крис, увидев мою скептически поднятую бровь, откашлялся:

– Я, собственно, зашел спросить, как моя сестрица расположилась в номере. Все ли ее устраивает? Собирается ли она в магазины за покупкой сезонной одежды? – его взгляд скользнул в номер. – Может, мы могли бы сходить поужинать или…

– Все в порядке, спасибо, – перебила я и отстранила его от входа, прикрыв дверь.

Крис обескураженно посмотрел на меня, а потом на дверь.

– У тебя там мужчина? – понизив тон, спросил он. – Я помешал? Судя по твоему состоянию…

Я ничего не ответила и закрыла номер на ключ.

– Понятно, – констатировал он факт, известный лишь ему одному.

– Нет, – я сделала попытку улыбнуться. – Никаких мужчин, никаких секретов. Я просто собиралась… – куда же я собиралась? – … Прогуляться по пляжу. Все равно магазины уже закрылись, – зачем-то ляпнула я, – а в номере сидеть слишком холодно.

– Холодно? – удивился Крис, окинув мою новую помятую одежду озадаченным взглядом и проигнорировав нелепую фразу о прогулке по пляжу. – На улице, между прочим, погода мало чем отличается от погоды в номере, если, конечно, ты не включила кондиционер на программу «Заморозка».

– Сострил, – бросила я, хмуро посмотрев на Кристофера.

Мужчина продолжил:

– Могу предложить тебе чашку кофе или чая. У меня в номере есть чайник, – сделал попытку улыбнуться он. – Бар почему-то закрыт.

– Хорошо, – ответила я.

Кристофер озадаченно на меня посмотрел, явно не ожидая такой скорой капитуляции с моей стороны. Я в это время думала о том, что он ни в коем случае не должен входить в мой номер до тех пор, пока в нем еще остались следы взлома. Да и просто мне хотелось увести его подальше.

Он открыл дверь своего номера, предлагая войти.

Его апартаменты выглядели гораздо шикарнее. Это была студия. Большая двухместная кровать, небольшой телевизор, маленький бар с напитками, пара кресел, столик. Играла тихая музыка. Судя по всему, источником звука был портативный дивиди, который я видела у Криса дома.

Неужели с собой таскает?

В моей больной голове осталось место для сарказма? Для оценки окружающей обстановки там точно место осталось.

С балкона открывался вид на море и небольшую пристань. Уверена, что из окна можно было наблюдать восход или закат. Зная предпочтения Кристофера, скорее, закат. Я бы тоже никому не позволяла занимать этот номер, оплачивая проживание на несколько месяцев вперед, если бы была постоянным посетителем данного отеля. Мало ли когда мне вздумается приехать?

– Что с тобой? – серьезно спросил Крис, закрывая дверь. – Новый цвет волос действует слишком удручающе?

– Ничего, – соврала я, изо всех сил призывая себя не касаться ладонью головы.

Попытка пошутить была проигнорирована.

– Кристина, мы не виделись несколько часов, а ты ведешь себя так, словно я успел чем-то тебя обидеть.

Я посмотрела на него тяжелым взглядом, отчетливо вспоминая то, с чего начались мои сегодняшние приключения: запах его парфюма и прицельный удар по шее. Мне хотелось сказать, чем он меня обидел, но его непревзойденное умение не оставлять явных улик своей лжи не позволяло мне открыто выдвигать обвинения. Никогда не могла уличить его. Ничего, кроме моей уверенности и ничем не подкрепленного знания, не было. Как бы глупо это ни звучало.

– Нет, – я пожала плечами. – Я просто очень сильно устала. Перелет был утомительным, я не выспалась в самолете и еще не пришла в себя. Резкая смена климата, обстановки… Акклиматизация.

– Ну да, – скептически отметил «братец», бросив в мою сторону оценивающий взгляд.

Вне всяких сомнений, Крис мне не поверил, а я не знала, что ему сказать. Пауза затянулась, разговор не клеился. Наступило неловкое молчание, словно два совершенно незнакомых человека не могут найти общую тему для разговора. Первый раз на моей памяти.

Крис посмотрел на часы и постарался спасти положение.

– У нас сейчас восемь часов вечера. Многие в это время ужинают, – он улыбнулся. – А мы можем устроить сиесту. По испанскому времени уже поздновато, да и по нашему тоже. Или ты не ешь после шести? Ну а если хочешь отдохнуть, – Крис подошел ко мне, – я могу сделать массаж, – тихо добавил он.

– Отдохнешь с тобой, – бросила я и отстранилась. Затем, меняя тему, несколько обвиняюще заметила: – Зато ты бодро выглядишь.

– Я очень хорошо поспал в самолете.

– В чем была причина твоей задержки? – я кашлянула.

– Так, мелкие неприятности.

– Они разве бывают мелкими? – философски заметила я.

Крис снова непонимающе посмотрел на меня, а я чувствовала, как злость опять закипает внутри, усиливая головную боль. И тем не менее мне стало неловко под пристальным взглядом его зеленых глаз. Мои чувства метались от вспышек ярости и желания расквасить его самоуверенную ухмылку до страшной неловкости и желания расплакаться от безысходности. Не могу описать всю гамму испытываемых мной чувств, поэтому остановлюсь на определении «неловкость». Началось это с того момента, как я переступила порог номера Криса. Я чувствовала себя не в своей тарелке, и меня не покидало ощущение, что я лезу не в свое дело.

– О чем ты? – непонимающе усмехнулся Крис. – У тебя все в порядке, Тин? Вы с Юлей должны были хорошо расположиться. Кстати, где она? Ее номер пуст.

«Юлиана!» – я уронила голову на ладони.

– Есть аспирин? – прервала я поток воспоминаний вопросом, понимая, что таблетка вряд ли мне поможет.

– Да, конечно.

Он направился в кухню, а я не знала, как сообщить ему о том, что Юлю убили. Ведь тогда я должна была рассказать обо всем, что узнала за эти несколько часов. А раскрывать карты не хотелось.

– Что пила? И с кем? – протягивая мне стакан воды и таблетку, спросил он.

– Я же говорю, акклиматизация, – упрямо повторила я.

Мысли отказывались течь в голове, принимать речевую форму, и я неимоверно долго пила воду из предложенного стакана.

От неловкой паузы меня спас телефонный звонок. У Криса зазвонил сотовый.

– Извини, – он достал мобильный из кармана и посмотрел на номер входящего звонка.

Изменившись в лице, мужчина бросил в мою сторону короткий взгляд и направился на балкон, деликатно прикрыв за собой дверь. Я осталась в его номере в полном недоумении. Мне было видно, что Крис ответил на входящий звонок. Я, снедаемая любопытством, подошла ближе балкону.

По хмурому виду Кристофера я поняла, что мужчине неприятен собеседник. К сожалению, стеклопакеты, установленные в номере, обладали звукоизоляцией, и я не могла слышать содержание беседы. Обладая некоторой бесцеремонностью, я легонько толкнула дверь. Крис даже не удостоил вниманием то, что дверь немного приоткрылась, издав тихий звук. Мужчина был полностью поглощен беседой. Его голос то становился угрожающе тихим, то приобретал гневные нотки.

Я, пользуясь тем, что теперь могу слышать то, о чем говорит Крис, сосредоточилась, отгоняя вновь разгорающуюся боль. До моего слуха долетал презрительный отчетливый голос.

– Ты вздумал угрожать мне? – холодно спросил мужчина.

Ему что-то ответили.

Крис усмехнулся.

– Видимо, ты забыл, с кем имеешь дело? Может быть, мне стоит напомнить?

Об ответе можно было только догадываться.

– Значит, так ты заговорил?

Снова неприятный ответ.

– Не смей ее трогать! – Крис вложил в эти слова столько злости, сколько смог. – С тебя хватит того, что ты уже сделал.

Судя по неразборчивому тону в трубке телефона, оттуда послышался шквал сарказма.

– Я сказал, не смей, или я…

Его перебили.

Крис склонил голову и прикрыл глаза ладонью.

– Я достану тебя, слышишь? – очень тихо и очень ядовито сказал мужчина и бросил трубку.

Он хотел с силой швырнуть телефон вниз, но его рука так и замерла в воздухе, не совершив этот импрессивный акт вандализма. В отражении стекла номера напротив он увидел меня.

– И как давно ты тут стоишь? – нарочито аккуратно положив телефон на столик, спросил Крис.

В его голосе все еще слышались гневные нотки.

– Только что подошла, – соврала я.

Кристофер некоторое время стоял, глядя в одну точку. Его рука еще порывалась схватить и уничтожить телефон, словно он был причиной всех его бед.

– Что ты хотела? – наконец совладав с собой, холодно спросил мужчина.

– Спросить, что произошло и… еще я… В общем, я была в городе… – все же решилась я начать издалека разговор о смерти Юлианы.

Крис хмыкнул. Он несколько секунд смотрел на меня, а потом произнес фразу так, словно говорил с дурой, не меньше:

– Мне только что рассказали.

На мгновение мне показалось, что Крис считает это самой большой ошибкой в моей жизни. Мне стало неловко. Как я расскажу ему о том, что со мной произошло за время его отсутствия?

Хотя, если ему уже рассказали…

– Ну, – мой тон был извиняющимся, хотя я не хотела этого. Затем, мгновенно перейдя в нападение, холодно спросила:– Что тебе рассказали, позволь полюбопытствовать?

– Ты мне расскажи, – так же холодно ответил он.

Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза.

– Я жду, – потребовал он.

– Ну, – снова замялась я. – Ты знаешь, что, помимо головного офиса «Максикриса», у Максима тут фирма. Ресторан, если быть точнее. Юлиана кое-что рассказала. А я кое-что нашла.

– Кое-что?! – Крису стоило больших усилий, чтобы держать себя в руках. – Ты была одна?!

Я отшатнулась. В его глазах сверкал гнев.

Он же должен знать, что нет, если это был звонок от Александра. Кстати, где Альмов, эта паршивая змея?

– Тин, тебе угрожает опасность, а ты, вместо того чтобы сидеть и не высовываться, шляешься по городу! – продолжил гневную тираду Крис.

– Как ты смеешь повышать на меня голос? – почти выкрикнула я.

– Смею, Тин! Потому что если бы такой идиотский поступок совершила Юля, то ее можно было бы понять! Она у нас без царя в голове! Но ты?! – Крис сделал несколько стремительных шагов навстречу мне.

Я не отступила ни на шаг, хотя мой инстинкт самосохранения требовал, чтобы я хотя бы отшатнулась.

Крис рвал и метал. Я никогда бы не подумала, что он способен на такие эмоции. И в этот момент я поняла, что совсем не знаю его.

– Я была осторожна, – спокойно сказала я.

– Неужели?

– Если ты беспокоишься, спасибо тебе, конечно, но я в состоянии постоять за себя.

– Неужели? – снова спросил Крис.

Я понимала, что мои слова звучат глупо, особенно, если учесть, что только несколько часов назад я пришла в себя после посещения фирмы Александра.

Снова пришла в себя.

– Почему тебя не убили? – внезапно спросил он.

– А ты хотел бы другого исхода? – удивилась я.

– Нет, но у него были все возможности для этого.

Я не ответила, уставившись в одну точку за правым плечом Кристофера. Перед моими глазами пронеслась сцена путешествия в офис Александра. А потом я словно снова ощутила ту вонь, которая вырывалась из квартиры Макса, снова ощутила боль утраты, которую так до конца и не осознала. Сцена сменилась, и сейчас перед моими глазами было тело Юли, нелепо распластавшееся на единственном освещенном пятачке в замке.

Мне действительно было непонятно, почему Александр не убил меня. Нет, спасибо ему большое, конечно, но то, что он лишил меня всего, не означает, что он избавился от занозы в…

Я кашлянула.

– Крис, у меня еще одна неприятная новость, – начала я.

Если Крис действительно беспокоится о моем благополучии, значит, это не он отключил меня. Либо он просто ломает комедию, либо действительно не в курсе. В любом случае, он имеет право знать.

– Юлиану убили, – холодно сказала я.

– Как? – спросил он, изменившись в лице.

– Очень просто. Она мертва, Крис, – я пристально следила за его реакцией. – Один удар по голове…

Кристофер обессиленно подошел к кровати и опустился на нее. Он с силой сжал зубы так, что на лице вырисовались скулы, а в глазах промелькнула неприкрытая ярость.

– Сучка, – бросил он, сжав кулаки.

– Ты про Инесс?

Крис удивленно посмотрел на меня. В его глазах промелькнуло несколько чувств сразу. Это были боль, злость, непонимание и удивление. Они утонули в калейдоскопе охвативших его эмоций, а я в этот момент поняла, какие же все-таки у него красивые зеленые глаза.

Одернув себя, я снова включилась в происходящее.

Нашла время, честное слово!

– Мог бы придумать что-то пооригинальнее, – сказала я. – Ноль два, ноль восемь, семьдесят пять.

– Ты о чем? – не понял мужчина.

– Твой пароль к почтовому ящику.

– У меня не такой пароль, – хмуро ответил Крис.

– Это твоя дата рождения.

– Да, – согласился мужчина. – Но неужели ты могла подумать, что я способен на такую банальность?

– Мне приходила в голову такая мысль, – честно призналась я, снова чувствуя себя неловко.

Кристофер вздохнул, опустив глаза в пол.

– Значит, Юлю убили, – надломленным голосом сказал он.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я, все же предполагая, что их любовная связь основывалась не только на практичном собирании информации.

Мужчина не ответил. Его молчание было недолгим.

– Стоило оставить тебя на несколько часов, и ты уже вляпалась в неприятности, – зло констатировал он. – Неужели нельзя было спокойно остаться в номере и ждать моего возвращения? Куда тебя еще привел мой взломанный ящик?

Я ничего не ответила.

– Как можно так безответственно относиться к собственной жизни? Сколько еще трупов нужно, чтобы тебя остановить?

– Один. Мой, – ответила я, понимая, насколько правдив мой ответ.

– Умница, – стал снова закипать мужчина.

– Крис, я поняла свою ошибку, но если ты думаешь, что твои слова заставят меня сожалеть о содеянном или остановят, то ты очень сильно ошибаешься.

Он пристально на меня посмотрел:

– Ты чего-то недоговариваешь.

И я рассказала ему о своем недавнем приключении.

– Как ты могла подумать, что я способен ударить женщину? – сильно возмутился Крис после некоторого обдумывания поступившей информации.

Судя по всему, он решил больше не отчитывать меня за глупые поступки. Конечно, первой его реакцией на мой рассказ было желание или накричать на меня, или прицепить наручниками к батарее, чтобы я больше не лезла не в свое дело, или… ну я не знаю!

Он был очень зол. Однако, судя по всему, моя история позволила сделать Кристоферу больше выводов, чем мне.

– Не забывай, я несколько часов назад узнала о том, что ты мошенник, – спокойно сказала я. – Тем более, я уловила запах твоего парфюма.

Крис ничего не ответил. Немая сцена длилась несколько минут.

– Ты читала мою почту, – наконец сказал он. – Ты сложила много обрывков воедино, и ты все знаешь, – снова вдумчивая пауза. – И ты все еще здесь.

Я усмехнулась, отметив тень самодовольства на его лице.

– А что мне делать? – развела руками я. – Есть другие варианты?

Кристофер усмехнулся:

– Нет. Я нужен тебе.

Я ничего не ответила.

– Я нужен тебе, – чуть громче повторил Крис.

– Что? – я не поняла, к чему это утверждение.

Вне всяких сомнений, самолюбие Кристофера грело понимание данного факта, особенно если учесть мою независимость от него и прочих мужчин на протяжении всех этих лет. Но я не совсем понимала, к чему этот цирк.

– Признай, что мошенник Кристофер Лоньер нужен тебе, – повторил Крис.

– Детский сад!

– Вовсе нет. В прошлый раз ты арестовала одного афериста, а в этот раз без помощи другого тебе не обойтись. Признай это, законопослушная гражданка. Это многого стоит.

Я пристально посмотрела на Кристофера. Самолюбие не позволяло мне признать его слова. С другой стороны, я понимала, что он прав, но лишь отчасти. Я обходилась без него все это время, могу обойтись и дальше. Но у него третья статуэтка.

– Хорошо, – я выдержала паузу. – Ты нужен мне.

Крис закрыл глаза от наслаждения, наверняка прокручивая в памяти каждое слово.

– Ты корону-то сними, – улыбнулась я. – Потолок пробьет, соседей сверху разбудишь, неприятностей потом не оберешься.

Кристофер рассмеялся:

– Добро пожаловать на темную сторону.

– У тебя есть печеньки, – улыбнулась я. – Но, я вижу, ты не сильно расстроен фактом смерти Юлианы.

– Я еще не осознал, – констатировал Крис и бросил в мою сторону откровенный взгляд. – Расскажи, каково это – зависеть от человека, способного держать обстоятельства в своих руках. Не совсем честных руках, – спустя несколько секунд уточнил он.

– А ты уверен, что контролируешь ситуацию? – удивилась я.

Крис улыбнулся.

– С этой стороны ты меня еще не знаешь? – ответил вопросом на вопрос мужчина.

– Я всегда знала тебя именно с этой стороны.

– С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Самоуверенный, заносчивый, высокомерный, азартный мерзавец. Хватит или более подробно?

– Ты пропустила: элегантный, красивый, изобретательный, обаятельный, – он встал с кровати и медленно направился в мою сторону.

Наши глаза встретились, и я почувствовала, что больше не могу злиться на него. В следующее мгновение я с удивлением поняла, что ищу ему оправдания.

– Самовлюбленный, – ответила я, отступая и удивляясь тому, как быстро он умеет переключаться в своем настроении.

– Соблазнительный, – тут же парировал он.

Не могу не согласиться.

– Пошлый, – меня заводила данная перестрелка определениями.

– Романтичный.

Я хмыкнула, понимая, что вечно отступать не смогу. Нужно немедленно прекращать эту игру, пока она не переросла в нечто большее.

– Банальный, – бросила я.

– Сексуальный.

В этот момент я наткнулась спиной на стену.

– Бесчестный.

– Я когда-нибудь врал тебе, Тин? – спросил меня мужчина.

С последней фразой он оказался рядом со мной. Его руки обвились вокруг моей талии. Он наклонился и замер в нескольких сантиметрах от моих губ.

– Конечно, – ответила я, чувствуя, как сбивается мое дыхание. – Я не верю тебе.

С удивлением я отметила силу, с которой меня влечет к Кристоферу. Сильнее, чем всегда. Заманчивее, чем обычно. Его губы притягивали к себе, словно магнит, на протяжении многих лет. В этот момент я не могла противиться этому притяжению и с остервенением искала в мыслях хоть какую-нибудь причину избежать поцелуя. Но, как назло, никакого намека на так называемый внутренний диалог не было и в помине.

– Крис, – я сглотнула.

– Я понял, – разочарованно ответил он и отстранился.

Я была разочарована не меньше его.

– Играешься, – я бросила в его сторону раздраженный взгляд.

– А ты надеялась на что-то другое? – он самодовольно улыбнулся.

Я прищурилась.

Подцепить меня хочет?! У него это получилось. Всегда получалось.

Раздражение навалилось на меня с новой силой, и я обрадованно заметила возвращение внутреннего диалога и рационального мышления.

У нас тут куча проблем, два трупа, неприятности, а мы флиртуем. Нашли время, честное слово!

– Что будем делать? – серьезно спросила я, выкинув из головы последнюю сцену.

– Если Инесс играет с нами, то мы будем играть с ней.

– А откуда ты знаешь ее имя?

– Мы вместе работали.

– Это и есть та таинственная незнакомка, которая передала тебе инструкции о покупке «Максикриса»?

– Да, – Крис поднял бровь. – Ревнуешь?

Я смерила мужчину скептическим взглядом:

– Я просто должна знать противника в лицо.

– В лицо как раз не получится. Я никогда не видел ее.

– А как вы работали? – наигранно удивилась я, понимая, что не одна Кэт соблюдает осторожность.

– В сфере мошенничества нет ничего удивительного, что заказчик остается в тени, – как само собой разумеющийся факт констатировал Крис. – Мы созванивались, она присылала посредников, кое-что обсуждали через письма. О последнем ты осведомлена как нельзя лучше.

– Ладно. Где ты собираешься вылить ключи?

– Есть один малоприятный тип. Ты его вряд ли знаешь, но он обладает определенной репутацией и у него могут быть некоторые связи. В нашем деле он может оказаться полезным.

– Может оказаться?… То есть ты не уверен?

– С ним нельзя быть уверенным ни в чем.

– Просто скажи мне имя, – пожала плечами я.

– Зачем?

– Интересно, – улыбнулась я, надеясь на то, что моя улыбка не покажется слишком ехидной.

Крис некоторое время смотрел на меня:

– Ты думаешь, я так просто расстанусь с важной информацией?

– Начинается. Что ты хочешь за нее?

– Для начала, почему она так тебе важна? А потом станет видно более детально.

– Я же говорю, просто интересно.

– Чтобы ты снова ввязалась в неприятности?

– Как я могу это сделать, если понятия не имею, как выйти на этого важного и малоприятного человека? К тому же ты приехал и не позволишь мне шляться по городу одной.

Крис задумался:

– Что я получу взамен?

– А чего ты хочешь? – ухмыльнувшись уголком губ, спросила я.

– Ну, у меня много мыслей, – задумчиво изрек он.

– Оставим час расплаты за услугу на потом.

– Неужели секс со мной тебе кажется таким неприятным?

Моя левая бровь взлетела вверх:

– Отнюдь. Ты же прекрасно понимаешь, что дело не в этом.

– А в чем?

– Крис, – устало протянула я. – Оставим выяснение наших отношений на потом. Ты мне нравишься, но сейчас есть дела поважнее.

– И всегда нравился.

– Можешь не сомневаться.

– Хорошо, я все равно тебя достану, – Крис сглотнул и выдержал драматическую паузу. – Его зовут Берк.

«Акгюл?» – чуть не сказала я вслух.

Вот так сюрприз. Видимо, мне придется встретиться с ним, на этот раз в собственном образе.

– Ты его знаешь? – Кристофер очень пристально на меня смотрел и наверняка увидел ошеломление на моем лице.

– Я слышала о нем, – очень осторожно начала я. – Это о нем была статья в Forbes где-то месяц назад?

– Все может быть, – пожал плечами Крис, все еще наблюдая за мной. – Я не читаю Forbes.

– И когда мы собираемся к нему направиться?

– Мы? Кристина, ты не поняла. Я не выпущу тебя из отеля. Ты, видимо, еще не уяснила, что там опасно.

– А здесь безопаснее, – язвительно сказала я.

– Если я приставлю к тебе Скрю, то проблем станет гораздо меньше.

– Ах да. Всемогущий Скрю. Где же он был раньше? Когда я шлялась по городу или когда поехала в Барселону?

– Ты была в Барселоне? – удивился Крис.

– А тебе Александр не сказал? – улыбнулась я. – Странно. Он же доложил тебе о поведении твоей дрянной девчонки.

– Я даже не знаю, что больше меня заводит. То, что ты напомнила, что была в Барселоне, или что ты действительно дрянная девчонка. Поэтому просто давай не будем об этом.

– Ты очень трудно расстаешься с информацией, – после некоторой паузы сказала я.

– Она стоит денег…

– Миллионов, – улыбнулась я, не позволив Крису озвучить свои дальнейшие мысли, и повторила: – Расскажи мне про Инесс.

– И все-таки ты ревнуешь, – уверенно изрек Крис и начал свое короткое повествование, скорее всего, решив, что с этой информацией можно расстаться безболезненно.

Как я поняла из рассказа, Инесс не чуралась ничего ради достижения своих целей. Она могла убить человека, ставшего на ее пути, отобрать все, если ей это взбрело в голову. Она была богата и влиятельна, капризна и чертовски умна. Она знала о каждом шаге Кристофера, при этом никогда не попадаясь ему на глаза. Она была посредником Александра, и аферу в «Максикрисе» они затеяли вместе. По сути, Инесс наняла Кристофера. Когда мужчине надоело плясать под дудку аферистки, он решил покинуть ее общество, не упустив возможности прикарманить все деньги и статуэтку. Инесс разозлилась. Крушение авиалайнера с родными Кристофера было ее рук делом. Таким образом она показала мужчине, что он у нее на коротком поводке.

– То есть Макс не имеет отношения к разорению «Максикриса»? – уточнила я, расхаживая по комнате.

– А ты бы стала добровольно разорять свою фирму?

– Я с этим пытаюсь разобраться и устранить данную неприятность, – зло сглотнула я. – Это моя фирма до сих пор, – я подняла вверх указательный палец, – что бы там ни было написано в учредительных документах.

– Хорошо, – ответил Крис, следя за мной взглядом. – Это ключи от ячейки у тебя в сейфе, как ты могла понять. А ячейка оформлена на Максима Соловьева – председателя совета директоров «Максикриса».

– Подожди, – я остановилась. – Значит, вы хотели легально получить к ней доступ, скупая акции фирмы?

– И да и нет. Ячейка и ее содержимое – просто приятное дополнение. Пазл, который сложился в нужном месте в нужное время. Изначально мы просто хотели разорить твою фирму.

– И за что ты меня так любишь? – спросила я. – А почему бы ее просто не украсть и не вскрыть?

– Так неинтересно.

– Не смеши меня. Там алмаз Хоупа, стоимостью в несколько тысяч… нет – миллионов долларов, а вам неинтересно просто его украсть?

– Ты знаешь его историю? Это крупный голубой бриллиант весом в сорок пять карат. Он долгое время находился в Музее естественной истории в Смитсоновском институте.

– Вашингтон, я помню.

– История его появления очень загадочна. В начале ХХ века алмазом Хоупа был инкрустирован глаз индийской статуи богини Ситы. Позже эти данные были опровергнуты, но его настоящая история покрыта тайной. Многие верят, что камень был получен из голубого алмаза Тавернье. Он весил сто двенадцать карат и, скорее всего, был добыт в индийских коллурских копях. Французский путешественник Жан-Батист Тавернье вернулся из Индии с копилкой драгоценных камней, которые сбыл всякой знати. В 1669 году он продал алмаз королю Людовику XIV. Он же, в свою очередь, распорядился о переогранке алмаза, и камень стал достоянием королевской семьи. История проклятия началась сто лет спустя, после того как камень прибыл во Францию. Во времена тяжелых дней революции король и Мария-Антуанетта погибли, и камень был украден. Вероятно, алмаз был снова обработан, потому что, сама понимаешь, такую драгоценность нельзя хранить открыто, но такой большой и уникальный камень не мог быть спрятан навсегда. Почти двадцать лет спустя он снова появился. И камень опять окутал ореол легенды и тайны. Голубой алмаз приносил страдания всем, кто каким-либо образом был с ним связан.

– Страдания. Это уж точно.

– Но, верна история о проклятии или нет, алмаз Хоупа навсегда вошел в историю украшений.

– И его снова украли, – подвела я итог, со скучающим видом сев за стол и оперев подбородок правым кулаком.

– Несколько лет назад, – глаза Криса светились.

– Дай угадаю. Вы хотите его заполучить, но украсть ячейку из офиса слишком банально, потому что он обладает такой загадочной историей.

– Именно.

Словив на себе мой скептический взгляд, Крис сдался:

– Ты думаешь, ячейку возможно открыть без ключей? Такие вещи не сварочным аппаратом разбираются.

– Ага. А у Макса откуда такое состояние? Вернее, кто алмаз положил в ячейку?

– Он даже не знает о том, что в ней.

– Ага, – еще более скептически заметила я. – Он же ее владелец. Зачем ему знать?

– Скажем так, это, своего рода, подарок.

– Дорогие подарки кто-то ему делает.

– Мы просто отследили движение алмаза по миру. Ты не представляешь, как сложно было складывать эту мозаику.

– И совершенно случайно она сложилась в «Максикрисе».

– Нет. Не случайно. Нам пришлось самим нарисовать пару деталей, и, как в твоем любимом «Воздействии» , в серии «Дело о кинжале Акуаби», наш человек отправил посылку сам себе. Из места, где мы перехватили алмаз, в нужное.

– Ты тоже оттуда черпаешь идеи, как я посмотрю.

– На самом деле это стандартный прием.

– Но если Макс ни при чем, кому кто ее отправил?

– Кого из персонажей не хватает в твоей картине событий? Кто еще был замешан в афере?

– Крис, я уже ничего не помню и не понимаю. Думаешь, удар по голове прошел даром?

– Тебе знакомы инициалы М. Корхен?

– Конечно. Он вместе с вами транжирил мои деньги на представительские расходы.

– Его зовут Марк, – улыбнулся Крис.

Я открыла рот:

– Тот самый Марк, с которым мы встретились в «Библос» после концерта?

Крис кивнул.

– Я убью тебя. Но как Макс стал владельцем ячейки?

– Марк попросил о помощи и сдал ее на временное хранение.

– С последующим переоформлением, потому что…

– Он не мог так сильно рисковать, будучи владельцем ячейки.

– А Макса можно было подставлять?

– Мы замели следы, и Макса убили не потому, что у него был алмаз. А потому, что Александру надо было подставить тебя.

– Меня это обнадежило, – натянуто улыбнулась я. – А Александр не знает, что ли, об алмазе?

– Знает, – вздохнул Крис. – Думаешь, Инесс не снабжала его информацией?

– То есть кто-то из вас рот на замке держать не умеет, и даже в идеальном плане бывает брешь. Откуда Инесс знает об алмазе?

– Не будь так строга к нам. Инесс в свое время работала с нами.

– Как все запущенно. И все ради драгоценного камня?

– Ради драгоценного камня весом в 45 карат с хвостиком.

– Банально, – буркнула я.

– Да что с тобой, Кристина? Это бриллиант! Лучший друг женщины.

– Я бы тебе сказала, что является лучшим другом женщины, но боюсь сильно спошлить, – скривилась я.

– От кого это ты набралась таких гадостей? – нахмурился Крис.

– Учителя хорошие, – устало улыбнулась я. – То есть подожди… Ты хочешь сказать, что вся эта вот афера с «Максикрисом», убийством Макса, Испанией, Александром из-за какого-то брюлика?

– Ты дура? Хоуп не брюлик.

– Я тоже тебя люблю, но для меня они все на одно лицо.

– В этом голубом алмазе 45 карат, не считая цифр после запятой. Это тебе о чем-то говорит?

– Кроме того, что это может быть много, нет.

– Сейчас я покажу тебе картинку, – мужчина стремительно направился к ноутбуку.

– Не нужно мне картинок, Крис. Неужели эта вещица стоит чьей-либо жизни?

– Да, – серьезно ответил мужчина. – Многих.

– Даже моей?

Наши глаза встретились.

Он молчал.

– Все понятно, – ответила я. – Думаю, мне пора возвращаться домой.

– Что значит «возвращаться»? – удивился Крис.

– Альмов подготовил документы о моей депортации.

– Ты не хочешь дождаться развязки? – Крис перегородил мне выход. – Не верю.

– Все, чего я хочу, это посадить вас всех за решетку.

– Ты не на моей стороне? – обиженно удивился Крис.

– Никогда не была, – соврала я и вышла из номера.

– У меня же есть печеньки… – услышала я расстроенное из-за закрытой двери.

 

Глава 11

Я упала на кровать, вытянув руки и уставившись в потолок. Если Крис намерен приставить ко мне Скрю, то выйти из номера мне не представлялось возможным. По крайней мере, одной. Но я должна была увидеть Берка. Его человек мог бы сделать ключи по снимкам у меня в телефоне. А потом по слепку из статуэтки Кристофера он сделает недостающий. Остается вопрос: зачем мне это все? Поеду домой, а они пускай перебьют друг друга в совсем не моей войне. А меня посадят на энное количество лет за убийство, и… что там еще выдвигал в мой адрес Альмов?

Кстати, что с ним? Как коротает время эта продажная шкура, если его еще не убили?

Набирая его номер, я снова пришла к выводу, что никому не могу верить. Я не знаю, как в моей голове еще способны были крутиться мысли и умудряться выстраиваться в логичные цепочки.

– Кристина, слава богу! – послышался облегченный возглас в трубке.

– О, вы рады, что ваша пешка еще в игре, – ухмыльнулась я.

– Как можно? Я волновался. Когда вас без чувств унесли, я и предположить не мог…

– Нам же сказали, что моя смерть была бы милостью, – я снова не дала ему закончить фразу. – А вот почему вы еще живы?

– Видимо, Александр тоже не считает меня угрозой. Тем более, я представляю власть, и мое убийство принесло бы проблемы.

– Тогда слушайте сюда, представитель власти. Сейчас вы придете за мной в номер с подписанными бумагами о депортации, наручниками, конвоем и сопроводите меня… куда вы там сопровождаете преступников.

– Что вы задумали?

– Ничего. Я просто сдамся, – я кинула трубку.

Призвав на помощь все свое аналитическое мышление, я стала рисовать наброски дальнейших действий.

Еще через некоторое время я проверила почту. Она наконец-то обрадовала меня новым входящим сообщением, но совсем не от Антона. Письмо было от Берка.

Пробежав его глазами, я нахмурилась. Сначала я подумала, что данная информация может принести мне неудобства, а потом, внеся корректировки в свой план, я торжественно улыбнулась. Пешка скоро уйдет с доски.

Спустя какое-то время в мой номер постучали.

Я открыла дверь, уже готовая к предстоящим событиям.

На пороге стоял Альмов в сопровождении двух человек в военной форме.

– Кристина Юрьевна Фролова, – услышала я его холодный голос. – Вы обвиняетесь в предумышленном убийстве и нарушении правил подписки о невыезде. У меня есть распоряжение о вашем задержании и депортации на родину, – он отдал честь офицерам, и я смиренно повернулась к ним спиной.

Как раз в то время, когда на меня надевали наручники, дверь номера напротив открылась и из нее вышел Крис.

– Что происходит? – спросил он.

– Она арестована, – холодно сказал Альмов, и меня повели по коридору.

– Покажите мне бумаги, – потребовал Кристофер.

Альмов протянул ему файл:

– Есть возражения?

– Какие возражения, детектив. Просто удостоверяюсь в соблюдении формальностей.

– Вы довольны?

Дальнейшего разговора я уже не могла слышать, потому что мы вошли в лифт.

Нас догнал Альмов, который сверлил меня взглядом.

– Что ты задумала? – наклонившись к моему уху, спросил он.

– Детектив, вы определитесь, мы все же на «вы» или на «ты», – улыбнулась я.

Он отстранился, продолжая в упор смотреть на меня.

Меня вывели на улицу и посадили в машину.

– Может, теперь снимите с меня эти железки? – я повернулась к следователю спиной. – Обещаю ехать с вами добровольно. Убегать не буду.

– Зачем, Кристина?

– У вас достаточно информации для того, чтобы задержать Кристофера. Прослушайте запись с жучка на моей одежде. Она расскажет более чем достаточно.

– Я все слышал, – согласился Альмов. – Но сегодня утром мне пришло распоряжение о задержании всей шайки. Так что, боюсь, ваш арест не выгоден именно сейчас.

– Но это мое добровольное решение.

– Вы знаете о последствиях своего решения?

– Догадываюсь, уж поверьте.

Ключ в замке моих браслетов щелкнул, и я с радостью почувствовала свои руки свободными.

– Кристина, еще несколько часов, – прошептал Дмитрий.

Что это? Я в его голосе слышу мольбу?

Я повернулась и удивленно посмотрела на детектива.

– Вы предлагаете мне сотрудничество?

– Да.

– Что мне за это будет и с какой стати я должна вам верить?

– Я могу сделать многое, вплоть до прекращения вашего дела. Ведь, как это ни бьет по самолюбию, именно вы приводите наше расследование к его логическому завершению. Благодаря вам я слышал то, что говорил сегодня Кристофер. Вы побывали в доме Инны Орловой и снабдили нас недостающей информацией. Именно вы привели меня в офис Дроуша и сфотографировали формы ключей.

– Я ничего не фотографировала, – не моргнув глазом соврала я.

– Пока я был занят поиском зажигалки, вы преднамеренно скрыли от меня тот факт, что копии форм у вас уже есть. Именно поэтому вы так быстро предложили скрыться.

– И именно поэтому вы дали сигнал Александру.

Альмов напряженно замер.

– Что он пообещал вам, кроме жизни?

– А этого недостаточно? – процедил Дмитрий.

– И вы выполнили все его поручения, – протянула я.

– Дайте телефон, – требовательно произнес он и протянул руку.

Я рассмеялась:

– Неужели вы думаете, что после вашего нападения на меня в замке я стану носить с собой такие важные вещи. Я учусь на своих ошибках.

– Как вы смеете!? Я человек закона.

– Без полномочий? Рассказывайте ваши сказки кому-нибудь другому. Вы должны были быть при исполнении, если вашей целью было раскрытие дела. Утром вам не приходило никаких распоряжений, вы просто поняли, что ваша марионетка дрыгается на веревочке.

– А что мне мешает избавиться от этой марионетки прямо сейчас? – машина остановилась, и боковые дверцы минивэна распахнулись.

Я устремила самодовольный взгляд на человека, который направлял в мое лицо дуло пистолета. Он взвел курок.

– Подожди, – сказала я. – Могу я узнать кое-что? Ты ведь все равно меня убьешь.

Он сделал знак своему человеку, и тот опустил оружие.

– Как вы собирались получить третью маску?

– О, это не представляло бы сложностей. Наши люди сделали бы все очень быстро. Пока бы вы с Кристофером наслаждались временным затишьем, ошибочно принимая это за наше незнание о вашем присутствии здесь, мы бы просто напали на вас в Рождественскую ночь. В идеале это должно было произойти сейчас. Уверен, что вы бы были очень заняты, чтобы оказать своевременное сопротивление.

– Я немного нарушила ваши планы, да? – улыбнулась я.

– Да, ты была досадной помехой, – Дмитрий достал пистолет из кобуры.

Рука охранника дернулась, что не ускользнуло от взгляда Альмова:

– Я сам, – процедил он. – Мне есть, за что ее убить.

– Тебе не понравилось, как я целуюсь? – досадно нахмурилась я.

– Нет. Это было приятно, – усмехнулся он.

– Неужели алмаз Хоупа стоит чьей-то жизни? – глядя прямо ему в глаза, спросила я.

– Многих, – расплылся в улыбке Дмитрий, радуясь тому, что смог процитировать недавно услышанную красивую фразу.

И в следующее мгновение раздалось три выстрела.

Альмов вскрикнул и выронил пистолет из руки. Охранник упал без чувств. О смерти первого можно было догадаться по звону бокового стекла кузова.

Я наклонилась к бывшему следователю, подняв с пола пистолет. Мое сердце начало стучать только после того, как я услышала выстрелы. До последнего момента я боялась, что Крис не успеет.

– Неужели ты так и не понял, в чем причина моего самодовольства и бесстрашия? Ничего удивительного, что, в конечном итоге, тебя отстранили от дела. Ты мог бы и лучше разбираться в людях.

– Кристина, – у дверей возник Кристофер и протянул мне руку.

– Как? – простонал Дмитрий, зажимая рану у себя в груди. – Как ты смогла их предупредить?

– Мой телефон остался в номере. Я тебе не соврала, – улыбнулась я и приняла предложение Криса выйти из машины.

Когда мы отошли на достаточное расстояние, Кристофер разгневанно произнес:

– Ты совсем без мозгов?! Кристина, ты поставила на кон свою жизнь. Идиотка!!! Никогда не смей поступать рискованно, не предупредив меня! А если бы я нашел телефон не так быстро? Или вообще не нашел?

– Но нашел же. Да и я оставила тебе убедительную подсказку, – отмахнулась я.

– Это не имеет значения, что ты там оставила…

– Я не обязана у тебя спрашивать разрешения о том, как поступать…

– Дура!

– Доброй ночи, – раздался знакомый голос. – Рад видеть тебя в целости и сохранности, – к нам подошел Берк.

– Здравствуй, – кивнула я ему. – А ты, – я ткнула указательным пальцем в грудь Криса. – Еще будешь мне что-то запрещать, я буду поступать с точностью до наоборот. Из принципа.

– Темпераментная женщина, – усмехнулся Берк. – Ты, кстати, великолепно сыграла Кэт. Теперь я понимаю, что Крис в тебе нашел. Я, кстати, кое-чем ему обязан, и я выплатил свой долг, отправив тебя по нужному пути.

– Не считай это выплатой, Берк, – нахмурился Крис. – Ее могли убить.

– Но не убили же, – турок выпустил дым из ноздрей. – Что мы будем делать с бывшим детективом? – спросил он, заметив, как Скрю вытащил его из машины.

– Он еще сыграет свою роль, – улыбнулась я. – Спасибо за информацию о том, что его отстранили. Я очень вовремя получила это письмо. Будешь моим невидимым помощником?

– Нет, – улыбнулся во весь рот Берк. – С тобой слишком опасно.

 

Глава 12

Я лежала на шезлонге возле крытого бассейна, сильно убеждая себя, что приехала отдыхать и пытаясь расслабиться. Вода убаюкивающе плескалась о бортики. Я остывала после жаркого солярия. Верхом блаженства был ананасовый сок, который я выпила из холодного стакана. Считая свое времяпрепровождение наградой за тяжелый день, я завершала его в блаженстве и полудреме. На мне были темные очки, которые прятали мои глаза от ярких ламп.

Как же я хотела дать отдых воспаленному сознанию, но у меня это плохо получалось. Я пыталась остановить внутренний диалог, но, вопреки моим ожиданиям, он не собирался останавливаться. С новым упорством, стараясь отдаться блаженству и вдыхая расслабляющий морской воздух, я честно пробовала хоть на чуть-чуть перестать думать. Но в моей голове настойчиво крутились последние слова Альмова и табакерка Берка. В словах я упускала то, что лежит на поверхности, а коробочка турка казалась подозрительно знакомой. Прокручивая в уме наш с детективом последний диалог, я пришла к выводу, что злоумышленники уверены в том, что третья статуэтка у нас. И Альмов не хотел меня арестовывать, потому что я была единственным средством влияния на Кристофера как для наших врагов, так и… для наших врагов, которые хотят нас поймать.

Стоп! С каких это пор присутствует фраза «нас». Давно это я переметнулась на сторону Кристофера?

Оставив анализ данной ситуации до лучших времен, я с неимоверным усилием заставила себя думать не о господине Лоньере. Но это было то же самое, что не думать об оранжевом апельсине или о розовом слонике.

Мои губы растянулись в улыбке, и через несколько мгновений я поняла, что на меня кто-то очень пристально смотрит. Я открыла глаза, здраво предполагая, что их не будет видно из-за темных очков.

Недалеко от меня стоял оранжевый апельсин или розовый слон, то есть Кристофер, и с интересом меня разглядывал. На нем были одни плавки, плотно облегающие его пах. Мне еще раз пришлось увидеть его сильное загорелый торс. А Крис даже бы не заметил, если бы я была без очков и открыла глаза. Он медленно и бесстыдно разглядывал меня.

Я продолжала смотреть ему в глаза, призывая всю силу воли не опускать взгляд ниже и стараясь не подать вида, что сама наблюдаю за ним. Его взгляд остановился на моих пальцах ног, а потом продолжил такое же медленное движение в обратном направлении. Когда он достиг лица, то на мгновение задержался на губах. В следующее мгновение Крис, видимо, понял, что что-то не так, и быстро посмотрел в мои глаза. Он все-таки заметил, что они открыты, и широко улыбнулся, совершенно не смутившись тем, что я видела, как он только что пожирал меня взглядом. Зато, меня в краску ему вогнать удалось.

– Что еще, кроме купальника, купила миссис, – он кашлянул, – мисс Монтьер?

– Тебя это так интересует, братец? – я сделала особое ударение на последнем слове.

– Конечно. Мне интересно, на что пошли мои деньги.

– Я купила себе яхту и небольшое бунгало на берегу моря. Чуть севернее отсюда есть великолепный пляж, и я просто не удержалась.

Кристофер удивленно и очень внимательно посмотрел на меня, сказав что-то одними губами.

– Не волнуйся, я могу предоставить тебе чеки, – успокоила я. – Не думаю, что они пропали.

Крис ухмыльнулся и погрузился в прозрачную голубую воду бассейна. Он проплыл несколько кругов и схватился за бортик напротив меня.

– Не хочешь искупаться?

– С тобой? Нет уж, спасибо.

– Сестрица не хочет поплавать с братом? – в его глазах плясали уж очень озорные искры.

– Мне на берегу хорошо.

И тут Кристофер схватил ножку шезлонга и дернул со всей силы. Я полетела в воду вместе с пластмассовой раскладушкой, на которой сидела, не успев пискнуть. Вода была холодной и с радостью поглотила мое тело, разгоряченное после солярия. Я от неожиданности вдохнула, но было уже поздно. Далеко не кислород попал в мои легкие.

Тут сильные мужские руки подхватили меня, не дав достигнуть дна. Когда моя голова показалась над водой, я с жадностью глотнула воздуха и закашлялась. Я с силой оттолкнула Кристофера и облокотилась о бортик, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Только вода вырывалась из моих легких.

Крис подплыл ко мне и принялся стучать по спине. Наконец-то мне стало легче.

– Ты совсем с ума сошел? – прохрипела я, снова оттолкнув мужчину.

– Я, конечно, мог бы сделать тебе искусственное дыхание, но в таком случае ты бы совсем меня запинала.

Я провела ладонью по воде, устремив в сторону мужчины направленную волну. Он ответил тем же.

– Только не говори, что не умеешь плавать, – насмешливо отозвался он. – Я знаю, что это не так.

Я еще кашляла, когда на мою голову снова обрушились брызги.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Предлагаю соревнование. От одного края бассейна до другого.

– А если выигрываешь, что получаешь? – я оттолкнулась от стенки и принялась медленно плавать поперек дорожки, чтобы согреться.

Кашель прекратился. Мне теперь дышалось гораздо свободнее.

– Все, – его глаза говорили, что речь идет вовсе не о мире, а скорее, о полной власти.

– Я твоя сестра, Крис, – укоризненно сказала я, прекрасно понимая, о чем он.

– Формально. Тем более, в моей практике еще никогда не было инцеста. Думаю, это будет интересно, – его смеющиеся глаза пристально следили за моими передвижениями.

– Нет, не пойдет, – отказалась я.

– Хм. А если просто поцелуй?

– Как сестры? В щеку.

– Я знал, что это плохая идея, – Крис раздосадованно ударил ладонью по воде.

Я отвернулась и со всей прытью, на которую была способна, поплыла к другому концу бассейна, пока Кристофер был отвлечен.

– Нечестно, – выкрикнул мужчина.

Позади меня слышались звуки погони. Я быстро перевернулась на спину и забарабанила ногами, направив в сторону Криса водоворот брызг. Он закашлялся, а я устремилась дальше.

Естественно, Крис плавал быстрее меня. Его мощный брасс значительно опережал мой любительский кроль. Приходилось брызгаться дальше и иногда пинаться.

Как я ни старалась, Кристофера опередить не удалось.

Я подплыла к бортику и зацепилась за перила, пытаясь отдышаться.

Довольный мужчина светился от счастья.

– Еще разок? – спросил он, все еще тяжело дыша.

Я кивнула и, естественно, снова проиграла. Правда, с небольшим отрывом секунд в десять. С Кристофером было бесполезно соревноваться. Он был быстрее, и я понимала, что мне его не перегнать.

– Поцелуй победителю, – потребовал Крис и призадумался: – Два поцелуя. А если учесть, что ты проштрафилась вначале, то за нечестную игру могу потребовать что-то большее.

– Потребовать? – скептически спросила я. – Это на каком основании-то?

– Пари есть пари, – серьезно сказал Крис.

– Буду должна, – я запрыгнула на бортик.

– Нет уж, Тин, – он мягко стянул меня в воду, явно предвкушая выплату долга.

Мое тело легко касалось его скользкой кожи, и я поняла, что выбраться мне из его капкана будет довольно сложно. Его руки упирались в стену бассейна, слева и справа от меня, преграждая дорогу к отступлению. Снизу моим передвижениям мешало его колено.

– В щеку, – насмешливо сказала я, чувствуя, как от близости с его телом напрягается мое.

– В губы, – парировал Крис.

– Такого уговора не было, – сказала я.

– Ты жульничала. В карты за это бьют.

– Но мы не в карты играли.

– Но мы играли, – он настойчиво наклонился ко мне.

– Крис, – я приложила палец к его губам.

– Ты первая начала гонку, – отняв мою руку от его лица, сказал он. – Это значит, что с условиями пари ты была согласна. Мы могли еще поторговаться. Не заставляй меня думать, что ты не держишь слово.

Я устремила взгляд на лестницу, которая была всего в нескольких метрах от нас.

– И не думай, – проследив направление моего взгляда, отметил Крис. – Неужели я так плохо целуюсь?

– Какой настырный.

– Настойчивый, – поправил мужчина. – У тебя есть только один вариант добраться до суши. И ты его знаешь.

С его волос тонкими струйками стекала вода, струясь по привлекательному лицу. Я посмотрела на его мокрые губы. Они были чувственны и соблазнительны.

Что я как маленькая?

Я долгое время грезила о его губах, потому что в своей жизни я не испытывала большего наслаждения от поцелуя: одновременно и настойчивого, и нежного. Что же произошло потом? Почему я с поразительным упорством избегаю близости с ним? Чего я боюсь?

Потерять дружбу?

Наши отношения нельзя назвать дружескими уже много лет как. Я никогда в Кристофере не видела просто друга. С самых первых секунд он воспринимался мной как мужчина.

Притяжение? Интерес? Азарт?

Ведь интимная близость будет последним актом в нашей игре, которая завершится.

Я замерла, медленно скользнув взглядом по его лицу и остановившись на его манящих влажных губах

– Ты же сама меня дразнишь, – тихо сказал Крис.

Я прикоснулась своими губами к его. Он приоткрыл рот, дразня, лизнул меня кончиком языка. Я в ответ полностью распахнула свои уста, просунув свой язычок к его зубам.

Крис прерывисто выдохнул и мягко, но властно окончательно прижал меня к стенке бассейна.

Я в это время нашла его язык, и они сплелись, исполняя свой замысловатый танец.

Я чувствовала, как по моему телу разливается приятная слабость, перерастающая в неудержимое томление. Следом начала бежать мелкая дрожь, и я поняла, что это далеко не из-за холодной воды бассейна.

Когда мое дыхание сбилось, я сделала последний виток языком и сомкнула губы, отстраняясь, насколько позволяли объятия Криса.

Он сладко облизнулся.

– Я выплатила долг? – тихо спросила я, избегая его взгляда.

– Более чем, – хрипло ответил мужчина.

– Отлично, – я словила себя на том, что тоже облизываюсь. – Пусти?

– Ты всегда так целуешься? – не размыкая своих объятий, спросил он.

– Ну да, ты же не можешь помнить, потому что в прошлый раз я подыгрывала тебе. Да и вообще, сколько губ ты перепробовал после моих.

– Много, – тихо ответил он. – Но ты помнишь наш первый поцелуй, – подняв бровь, удивился он.

Я ничего не ответила, а Кристофер самодовольно улыбнулся и нехотя разомкнул свои объятия. Я выскользнула и благополучно доплыла до лестницы.

– Еще разок? – лукаво спросил он.

Я отрицательно покачала головой, гоня прочь предположения о том, на что мы могли бы играть дальше.

– Зайдешь ко мне позже? – серьезно спросил он.

Я снова отрицательно покачала головой и вошла в душевую.

Только там я позволила себе расслабиться и оценить всю гамму ощущений, которую я снова испытала, целуя Кристофера.

Это было фантастически, как и в прошлый раз. Мягкие, нежные губы, от которых просто невозможно было оторваться. Мне стоило больших усилий прекратить целовать этого мужчину. Его поцелуй возбуждал, будя внутри неописуемые чувства. Какой же он в постели, если его губы могут со мной делать такое? В памяти возникли строчки, написанные много лет назад:

Начинался третий этап отношений, который был очень редким для меня. Желание, которое так легко было контролировать на родине, здесь настойчиво прорывалось наружу. Почувствовав себя в нестандартной обстановке, я отрывалась от обязательств. В такие моменты начинаешь ощущать себя свободной. Здесь, на курорте, чувствуешь, как внутренние рамки раздвигаются, планки становятся ниже, а невозможные вещи приобретают четкие контуры реальности.

Нельзя…

Я не хотела терять то, что было между нами. Но как же сложно было тут себя контролировать. Да и как долго может продолжаться наша игра? Мы не сможем играть вечно.

И еще я не могла думать о том, о чем думала где-то полчаса назад. Я хотела остановить внутренний диалог?… Что же, мне его остановили в два счета, пустив сердце галопом.

****

Все оставшееся время я старалась избегать встречи с Кристофером, смущаясь от возможности посмотреть ему в глаза, как школьница. Я ничего не могла с собой поделать. Крис мне очень сильно нравился. Я научилась признавать это и считала возможное восприятие данных чувств очень большим достижением в принятии себя такой, какая я есть. А еще я знала, что строю такие длинные, замысловатые фразы, когда смущаюсь.

Я вышла на балкон. Мой номер благополучно убрали, не задавая лишних вопросов. Правда, лицо уборщицы было несколько удивленным, но она смиренно принялась за уборку. Я оставила ей щедрые чаевые и направилась в бассейн, где мы с Кристофером и поцеловались. Эти секунды не выходили у меня из головы, хотя я честно пыталась их прогнать. Они мешали думать.

Раздался стук в дверь.

Я – нет, не подошла открывать ее. Я прилетела к двери, потому что знала, кто это.

– Можно? – спросил Кристофер, в то время как я встретила его со счастливой улыбкой от уха до уха. – У тебя, я смотрю, хорошее настроение, – он позволил себе легкую улыбку, видимо, понимая, почему я летаю.

– Да, – честно призналась я, не вдаваясь в подробности.

– Мне нужно отойти по делам через пару часов, – Крис не думал входить, всем своим видом выражая некоторую сосредоточенность.

– По каким, если не секрет? – насторожилась я. – Ночь на дворе.

– Неважно.

– Может, все же пройдешь? – я отступила от двери. – Расскажешь.

– Не стоит.

– Это отказ, как я понимаю, на оба мои предложения.

Кристофер улыбнулся.

– Это опасно? – спросила я.

– Скорее всего.

– Что я могу сделать для тебя?

– Ничего, – Крис задумчиво уставился в пол. – Я просто пришел…

– …Попрощаться, – я закончила его предложение.

– Ну, не так категорично, – возразил он, подняв на меня задумчивый взгляд зеленых глаз.

– Я тебя не пущу, – твердо сказала я.

– Интересное умозаключение, особенно если учесть, что дорогу тебе преграждаю я, а не наоборот.

– Ты меня недооцениваешь.

Кристофер улыбнулся, на это раз гораздо искреннее:

– Не сомневаюсь. Не ходи за мной, ладно? – серьезно сказал Крис и направился в свой номер.

Я, вопреки его совету, даже не потрудившись закрыть номер на ключ, направилась в запрещенном направлении. Как я понимала ситуацию, он шел на встречу с Александром. И если не хотел, чтобы я за ним шла, не поделился бы этой информацией со мной.

– Ты понимаешь, что тебя там может ждать ловушка?

– И она меня ждет, но я осведомлен об этой неприятности. Предупрежден – значит вооружен, – уверенно ответил Крис, но я уловила в его голосе чуть слышные нотки сомнения.

– Сомневаюсь, как и ты.

Мужчина пристально на меня посмотрел.

– Ты же чувствуешь, что нас ведут с самого начала, – продолжала настаивать я.

– Глупости, – с показной уверенностью парировал он.

Я вздохнула:

– А если нет?

– Кристина, у меня все под контролем.

Почему мужчины такие самоуверенные?

– А ты взял в свой расчет вероятностей Дмитрия Альмова? – выпалила я.

Кристофер выглядел удивленным.

– А что он может мне сделать, находясь у нас в заключении?

– Он просил меня кое о чем, когда я еще думала, что он приехал арестовать тебя.

– И о чем же?

– Не пускать тебя на встречу сегодня вечером.

Бровь Кристофера удивленно взметнулась вверх:

– Почему?

– Потому что ты мог испортить его планы.

– Они уже испорчены как нельзя больше, – хмыкнул он. – Тобой.

– А если нет? А если он знал о том, как мы будем действовать? Наши психологические портреты уже давно лежат в деле, и наши действия можно предсказать.

– Как он на тебя вышел? – спросил Крис после некоторого раздумья.

– Тебя не интересует, откуда он мог знать, что сегодня у тебя встреча?

– Нет. Это предсказуемо.

– Ладно. Он собирался проникнуть в бунгало Макса, но до него туда проникла я.

Кристофер посмотрел на меня, словно не зная, как реагировать. В его взгляде читались изумление и раздражение одновременно.

– У Макса здесь нет бунгало, – делая ударение на слове «нет», произнес мужчина.

– А как же выше по склону от замка?

– Не хочу тебя расстраивать, но это, судя по всему, мой.

Его?

Вот так новость!

Тогда получалось, что я проникла в бунгало моего новоявленного братца. Тогда все понятно с реакцией охранника на фамилию Монтьер. Но получалось, что статуэтка, изъятая из сейфа, принадлежала Кристоферу, а не Максиму. Когда он успел положить ее туда? Если только это не была третья.

– А откуда у Юли ключ от твоего бунгало? – спросила я, начиная понимать, что допустила очень большую ошибку.

– У нее не было ключа, – уже сомневаясь в своих словах, сказал Крис.

– Странно, потому что он подошел.

Я снова запуталась. Если у Юли не было доступа к бунгало, как теперь выяснилось, Криса, то откуда у нее ключ – это во-первых. А во-вторых, откуда она знала, где находится сейф и какой пароль доступа к нему?

– Что ты искала в моем пляжном домике? – уже догадываясь о цели моего визита, осторожно спросил Крис.

В этот момент я полностью осознала, какую ошибку совершила. Доверившись глупости Юли и своему любопытству, я сама предоставила аферистам важную деталь всего механизма.

– Черт, – я раздосадованно сползла по стенке на пол, закрывая глаза.

– Кристина, скажи мне, что это не то, что я думаю, – не на шутку разволновавшись, спросил Кристофер.

– Статуэтку, Крис, – обреченно сказала я. – Я предоставила им статуэтку.

Кристофер ругнулся.

– Скажи, что та, которую ты мне показывал дома, у тебя, – мало надеясь на положительный ответ, попросила я.

– Нет. Это она и есть.

Я готова была провалиться сквозь землю.

– Когда ты успел ее привезти?

– А это имеет значение? – возмутился он. – Я думал, что загадка разгадана, потому что оставшиеся две на снимке твоего телефона, а третья – в бунгало.

– Что ты будешь делать? – спросила я устало, все еще готовая провалиться сквозь землю.

– Пойду в домик, достану пистолет и перестреляю их всех сегодня, – как само собой разумеющийся факт, спокойно произнес он.

– Тогда где ты возьмешь третью статуэтку?

– Я бы сказал тебе где, но такая информация не для нежных женских ушек.

– Сейчас время для шуток, по-твоему? – возмутилась я, поднимаясь на ноги.

Кристофер видел, как я начинаю заниматься самокопанием и чувство вины разгорается в моем мозгу с устрашающей силой. Я стала понимать, что вся моя затея с прибытия в Испанию была большой ошибкой. Нужно было слушаться Кристофера и не лезть туда, где замешаны такие силы.

– Это, между прочим, по твоей милости сейчас мы в такой… ситуации, – словно уловив ход моих мыслей, подкинул он пару поленьев в мой пылающий костер сумбурных чувств и эмоций.

– О, не стесняйся в выражениях, – нахмурилась я. – Давай ты обвинишь меня во всем.

Я же и так прекрасно понимала, что все из-за меня. Я влезла в совсем не мою войну только потому, что кто-то разорил мою фирму, украв мои деньги. А если откровенно, то все началось гораздо раньше. Тогда, когда я сунула нос в дела «Инфанти». У меня было слишком гипертрофированное чувство справедливости. Благими намерениями мы все знаем, куда выстлана дорожка. И в итоге закон возмездия не заставил себя долго ждать.

– Давай, – согласился Крис. – Это все из-за тебя, – сказал он спокойно.

Это уже было маслом или бензином, которые он полил на только что подкинутые поленья. Крис подначивал меня, на что я велась как самая настоящая дура. Меня бесило его умиротворенное спокойствие. Но его выдержка всегда позволяла ему сохранять холодное сердце и острый ум, в то время как меня носило на эмоциях.

– Выключи свой долбаный дзен, – вспыхнула я, чувствуя себя абсолютно беспомощной. – Накричи на меня, ударь, пни, обзови дурой, расскажи мне, что я была не права!

– Ты была не права, – согласился Крис.

– Ты издеваешься!

– Да, – кивнул он, улыбаясь и глядя на меня.

Я сделала глубокий вдох.

– Ты злишься на себя или на меня? – задумчиво спросил он, с большим интересом отвлекшись на свои ногти.

Я с силой выдохнула, сжав кулаки и понимая, что воздух, выходящий из легких, превращается в рык.

– Сука, – буркнула я с последними крохами воздуха.

– Я тоже тебя люблю.

Мой гнев стал постепенно угасать. Пора было уже привыкнуть к тому, как Крис реагировал на мои вспышки гнева. Его всегда забавляло, как бесятся окружающие от его шуток и колкостей, на которые я не реагировала. С каким же удовольствием он нашел брешь в моих эмоциях, за которую меня можно было зацепить.

– Хорошо, – окончательно успокоившись, сказала я, понимая, как устала от всего этого. – Так где, по-твоему, третья маска?

– Я не знаю, Тин.

– Но они думают, что она у тебя, – ко мне вернулась способность думать.

Кристофер согласно кивнул:

– Да, они не знают, что у нас чего-то нет, – произнес он. – Тогда бы не пытались устроить мне засаду. А если бы недостающий фрагмент головоломки был у них, то их бы уже и след простыл.

– Но ты идешь на встречу. И они ждут твоего появления, в то время как Альмов просит меня тебя не пускать. Почему ему нужно было твое отсутствие, если он заодно с ними? – мне на ум совершенно ничего не приходило. – Куда ты направляешься сегодня? – полюбопытствовала я.

– К Берку.

– Вот, – я щелкнула пальцами, потому что меня осенило.

– Что «вот»? Думаешь, он тоже в этом замешан?

– А кто был в курсе проблем с «Максикрисом»? Кто отправил меня по нужному следу в нужные места? Кто играл роль доброго самаритянина, в то же время оставаясь серым кардиналом? Ты сам говорил, что с ним нельзя быть уверенным ни в чем. Ты настолько ему доверяешь?

– У тебя паранойя, Тин.

– Обстоятельства требуют, – пожала плечами я. – Подыграй.

Кристофер улыбнулся, слегка прикусив нижнюю губу.

– Хм. Тогда, чтобы действовать наверняка, они устроят нам засаду здесь? До того, как я появлюсь у Берка. Если я намерен прийти к нему, то у меня есть третий фрагмент. А они должны прийти за ним, чтобы просто взять и забрать его у нас. Альмов же говорил о том, что это не составило бы труда. Как ты думаешь, чем бы мы были так сильно заняты? – в его глазах промелькнул озорной огонек.

– Тогда давай предоставим им то, чего они от нас так сильно ожидают, – задумчиво произнесла я.

– Ты сейчас что имела в виду? – опешил Крис.

Я посмотрела на часы, никак не отреагировав на его слова.

– Скрю сможет найти хорошего ключника в ближайшие минут пять-десять?

– Зачем?

– Нам нужны ключи.

– А, ты об этом, – расстроился Крис. – Он уже все сделал, согласно плану B, или С, или D. Я уже не помню. В общем, я не буду отправлять его повторно, – постарался пошутить он.

– Тогда нам надо… – я стала ходить по комнате. – Когда ты пойдешь к Берку?

– Через полтора часа.

– Значит, ты к нему собирался, а не к Александру.

Крис кивнул.

– И это он предупредил тебя о засаде?

Крис снова кивнул.

– И мы все сделаем так, как они хотят. Только мне непонятно, почему Альмов хотел тебя не пустить на встречу. Согласно чьим планам мы должны поступать?

– Пойдем спросим? – пожал плечами Кристофер и направился к двери, но я поймала его руку.

– Дай мне возможность с ним поговорить, – хитро улыбнулась я.

– С какой стати?

– Я понимаю, что самолюбие не позволит тебе дать мне возможность играть первую скрипку, но…

– Смотря в каких обстоятельствах.

– Крис! Будь ты серьезным хоть иногда, – улыбнулась я. – Мне кажется, что сейчас с Дмитрием нужно играть роль доброго полицейского.

– А я сыграю плохого. Или ты хочешь сказать ему что-то особенное, не для посторонних ушей?

Я улыбнулась, как мне казалось, достаточно загадочно.

– Вот как, – его бровь взлетела вверх.

– Ну-ну, только не ревнуй, – скривилась я.

– Что?! К кому?

– Ведь ты же не знаешь о том, что произошло между нами.

– Ты… c ним?… – удивился Крис. – Когда только успела…

Я коснулась его подбородка и провела большим пальцем по губам.

– Мы пойдем туда вместе, – улыбнулась я, откровенно забавляясь. – Успокойся.

Мы вышли из номера и направились на цокольный этаж. Я подозревала, что он есть во всех уважающих себя заведениях, но никогда бы не подумала, что его можно использовать в личных целях. Задав этот вопрос Кристоферу, я получила ожидаемый ответ:

– В этом мире можно купить многое.

Дверь подвала скрипнула, и мы, минуя двух высоких накаченных мужчин, вошли внутрь небольшой комнатушки – от силы три на три метра. По центру стоял стул, на котором сидел Альмов с заведенными за спину руками. Они были закованы в наручники.

– Я решил, что комнатку стоит сделать похожей на комнату допроса в его участке. В память о былых временах, – пояснил мне Кристофер.

– Ты – злой полицейский, – усмехнулся Дмитрий, озвучив свою догадку, и перевел свой взгляд на меня.

– Не считай меня добрым, – нахмурилась я.

– И что вам от меня нужно? – с любопытством посмотрел на Кристофера Альмов.

– Я хочу передать сообщение, – сказал Крис.

– Сообщение? Я похож на почтальона?

– Сейчас ты похож на кого угодно, – ответила я.

Дмитрий ничего не ответил, хмыкнув.

– Знаешь, что, мы тебя отпустим, – сказал Крис. – Нам не нужен лишний балласт. Мы уезжаем. Твоя смерть не принесет нам выгоды.

– К чему такая спешка? – полюбопытствовал Альмов.

– Не твое дело, – бросила я.

– У вас ничего нет, – рассмеялся бывший следователь. – Была бы у вас третья форма ключа, вы бы бросили все и поехали в «Максикрис». Или ты так привязалась ко мне, что уговорила Кристофера на столь благородный жест? Решила попрощаться? – его насмешливый взгляд пронзал меня насквозь.

Взгляд Кристофера, искоса брошенный на меня, был еще красноречивее. Он поверил в мои слова, сказанные в шутку.

– Я говорил, что это плохая идея, – прошипел Крис, приблизившись ко мне, тоже начиная импровизировать. – Надо было избавиться от него. Ты нас задерживаешь.

– Я не убийца, Крис…

– Долой этот спектакль, – устало произнес бывший следователь. – Что вы надеетесь у меня узнать?

– Крис, выйди, а, – я посмотрела на мужчину требовательным взглядом.

– Нет, – отрицательно качнул головой он.

– Не перегрызите друг другу глотки от беспомощности, птенчики, – усмехнулся Дмитрий.

– Ладно, – я подошла к бывшему детективу и присела рядом с ним на корточки. – Ты прав, у нас ничего нет.

Я выдержала паузу.

– Но мы все равно улетаем, потому что знаем, где взять последнюю деталь головоломки. А ты совершено бесполезен. Ключи! – я протянула руку в сторону Криса.

– Кристина, не будь дурой. Мы не можем его отпустить.

– Ты только что говорил другое, – удивился Альмов.

– Он всего лишь пешка, – я насмешливо смотрела в лицо Дмитрию. – Пусть расправу над ним за плохие новости устроит ферзь.

– И ты вот так просто готова отпустить его?

Я обернулась, чтобы засыпать Кристофера шквалом гневных и противоречивых обвинений, но в следующее мгновение почувствовала, как холодный металл наручников впивается в мое горло. Альмов вскочил на ноги и рывком заставил меня подняться.

Крис выхватил пистолет, но его дуло смотрело исключительно на меня.

Как Альмов это сделал? Наручники сковывали его руки за спиной.

– Одно движение, и я сломаю ей шею, – холодно сказал Дмитрий. – Выпустите нас.

Кристофер раздумывал буквально секунду, а потом стал двигаться по периметру комнаты, продолжая держать нас на мушке.

– Ты же понимаешь, что так просто отсюда не выйдешь, – презрительно бросил он он.

– У меня есть ценный козырь, – и он натянул на моем горле цепочку наручников с такой силой, что я закашлялась. – Скажи своим псам, чтобы выпустили нас.

Крис крикнул пару слов своим людям, и они открыли дверь.

– Как ты это сделал? – прохрипела я.

– Выбитые суставы в плечах, – ответил Альмов. – Я могу повернуть руки на сто восемьдесят градусов. И это чертовски больно, скажу я тебе.

Что происходило потом, я воспринимала с трудом, поскольку доступ кислорода к мозгу стал в разы меньше, и мое восприятие затянуло туманной пеленой.

Когда Альмов ослабил хватку, я услышала голос Криса. Он звучал издалека или так, словно у меня в ушах была вата. Много ваты.

– Рано радуешься, – огрызнулся Кристофер. – Я по твоему следу собак спущу.

– Боюсь-боюсь. Подкаблучник.

Темнота.

 

Глава 13

Первое, что мне пришло в голову, когда я проснулась, это почему я заснула в такой неудобной позе.

Я пошевелилась. Мои руки не двигались – то ли потому что им что-то мешало, то ли потому что они затекли и онемели. А скорее всего, и по той и по другой причине.

Я открыла глаза. Вокруг серые стены, подернутые плесенью и подтеками. А там, где полагается быть плинтусу, тонким слоем скопилась вода.

И угораздило же меня заснуть в таком месте.

– Очнулась, – послышался знакомый насмешливый голос.

Что-то я никого не припомню рядом с собой, кроме…

Память тут же услужливо напомнила мне, что произошло накануне. Неприятные картинки одна за другой сменяли себя в моем сознании, пока я пыталась сесть.

Да сколько можно! Который раз я теряла сознание за сегодня?

Головная боль не заставила долго ждать. Интересно, а голова может не болеть после какой-либо потери сознания? В моем случае после любой. Или только если это происходит естественным путем: от страха, например. А вследствие удушья, удара по голове и падения с высоты, пусть и высоты собственного тела, и последующего удара головой?…

Я перевела взгляд на человека, находившегося в месте моего заключения в качестве мучителя, скорее всего. Так и есть, жестокое бездушное существо под личиной миловидного мужчины.

Александр стоял у решетки и пристально смотрел на меня.

– Что же ты такая непоседливая? – он засунул руки в карманы. – Все не уймешься. Ты проиграла, – он стал неторопливо прохаживаться по комнатушке. – Смирись.

Я холодно следила за ним взглядом, не произнося ни слова.

– Убить тебя, что ли? Перестанешь быть для меня такой помехой. Или пусть на это посмотрит Кристофер. Что скажешь? – он заинтересованно посмотрел на меня, но опять натолкнулся на безразличное молчание. – Да, скорее всего, я не буду лишать его такого удовольствия. У него назначена встреча, – Александр посмотрел на часы, – без двадцати минут сейчас. И он должен прийти. А теперь он придет тем более, – и Александр вышел за дверь моей темницы, уже внутренне празднуя победу.

Закрывая решетку на замок, он смотрел на меня.

– Как ты там говорила? Упиваются победой? У меня сейчас есть полное право так делать, ведь Крис принесет мне все, что потребуется.

– Много говоришь, – произнесла я. – Сглазить не боишься?

– Твое молчание мне нравилось больше, – хмыкнул он. – Но что бы ты ни говорила, это всего лишь скуление беспомощного маленького щенка. Так что скули, пока тебя не пристрелят, – и он оставил меня в полном одиночестве.

Я подергала руки за спиной. Они были связаны. Для того чтобы мне посмотреть на то, как и чем, мне нужно было их увидеть.

Как там в приключенческих фильмах делали? Через ноги перекидывали?

Я легла на спину и уставилась в потолок, прикидывая свои дальнейшие действия.

Так, сейчас закидываем руки за ягодицы, а потом ведем по ногам вниз или вверх, это смотря откуда посмотреть, закидывая ноги за голову.

Да я никогда так не согнусь. Последний раз такими вещами занималась в школе. Тем более задница у меня не худенькая.

Отметая прочь сомнения, спустя несколько минут мучений и изворотов, я все-таки закинула руки за ягодицы, доставив изрядные неприятности запястьям и плечам и сожалея, что это не наручники. Они бы дали мне необходимый зазор в несколько сантиметров. Скрюченная в три погибели, я кляла себя за то, что не развивала гибкость. Я возненавидела себя еще больше, когда руки достигли лодыжек, и мне на мгновение показалось, что мои мышцы с обратной стороны коленок трещат по швам и безжалостно рвутся. Не в силах терпеть жгучую боль, я за доли секунды извернулась, причинив себе еще большее страдание, и наконец увидела свои руки перед собой.

Растянувшись на холодном полу, я ждала, пока ноющая боль прекратится, и разглядывала приспособление, которым мне стянули руки. Это было…

А что это было?

В общем, пластиковая штуковина, которой перевязывают несколько небольших предметов или затягивают пакет, чтобы он не открылся без надобности. Замок выглядел таким образом, что хвостик, зайдя в паз, назад выйти не мог. Как молния для одежды, только без обратного хода.

Попытки снять ее я оставила. Без ножа это было невозможно. Поэтому, поднявшись на ноги, я направилась к решетке, чтобы приблизительно составить представление о том, где я находилась. Можно подумать, голые каменные стены помогли мне прояснить ситуацию. Интуиция и скопившаяся вода вместо плинтусов подсказывали мне, что я нахожусь в небезызвестном мне замке на побережье. Также об этом мне сказали массивная кладка и средневековый интерьер пусть и голых стен.

Я закрыла глаза и прислушалась, прислонившись спиной к камням своей камеры. Так и есть, где-то слышался шум волн.

Я просунула руки между решеток и взяла в руки немаленький замок. И что дальше? Я по-прежнему не могла открывать их шпильками для волос. Тем более тут был не такой маленький паз. Приняв это как оправдание своей беспомощности, я села у стены и стала разглядывать помещение.

Вот как себя чувствовал Эдмон Дантес, он же граф Монте-Кристо, когда его заточили в темницу. А применить классический метод, поменяться с трупом местами, чтобы меня вместо него скинули в море, не было ни времени, ни возможности, да и особого желания тоже. Насколько мне помнится, камни у подножия острые и большие.

Да и о чем это я? Это вам не стандартное заключение XVIII века.

Послышались крадущиеся шаги.

Странно, кому это нужно соблюдать осторожность здесь, когда каждый, кроме меня, является хозяином ситуации. Только если…

– Крис! – я кинулась к решетке.

– Не хватало, – услышала я голос совсем не Кристофера, и тут же напротив моей камеры возник Альмов.

Я озадаченно уставилась на него.

– Рад видеть тебя невредимой, – улыбнулся он и открыл замок.

Я отшатнулась от решетки.

– Беги отсюда, – сказал он.

– С какой стати?

– Ты хочешь, чтобы тебя убили?

– Хотели бы – убили сразу, – я почти выучила эту довольно нелепую, но пока еще логичную истину.

– Твоя надменная храбрость умиляет, – нахмурился Дмитрий и достал нож.

– Это логика, – я не двинулась с места, пристально наблюдая за бывшим детективом.

– Может быть, твоя логика подсказывает тебе, что Кристоферу не стоит здесь появляться? – он приблизился ко мне и перерезал то, что связывало мои руки.

Я молчала.

– Ладно, – сказал Альмов, глядя в мои упрямые глаза. – Мне не нужно, чтобы он пришел сюда.

– Почему?

– Потому что он испортит весь мой план. Думаешь, я просто так просил тебя занять его чем-то сегодня вечером?

– Тогда ты очень хорошо его демотивировал, притащив меня с собой, – резонно заметила я.

– У вас нет третьего ключа, у них тоже, – вздохнул он. – И каждый из вас думает, что он у другой стороны.

– Мы так не думаем…

– Здорово! Но если ты вернешься невредимой, то я смогу отсрочить войну на несколько часов. В другом случае, здесь будет резня не меньше.

– Тогда где третий ключ?

– В надежном месте, – ответил Дмитрий. – Пошла, – повысил голос он, не отвечая на мой вопросительный взгляд и выталкивая из камеры.

– Не устроит меня такое положение вещей, – не уступала я. – Мне нужна информация.

– Упрямая, – раздосадованно произнес Дмитрий, склонив голову. – Жить надоело? Если сейчас охранник спустится сюда и увидит, что я помогаю тебе бежать…

– Тогда рассказывай все, пока он не пришел.

– Я ничего не буду рассказывать тебе сейчас, – немного повысив голос, сказал он. – Хочешь остаться – оставайся. Только, ради бога, вернись в камеру.

– Ты только что сказал мне, что тебе не нужен Кристофер здесь и сейчас, а теперь…

– Черт тебя задери! Кристина. Не заставляй меня думать, что я ошибся в твоих умственных способностях, – терпение Альмова было на пределе, и мое тоже.

Я пнула его коленом в пах и произнесла:

– Ничего личного, – я нагнулась к его уху. – Хотя всегда найдется за что, – и я вышла из коридора, пока он приходил в себя.

****

Двумя этажами выше находилась комнатка, оборудованная под нечто вроде офиса.

И это в замке, который наверняка считается культурной ценностью?

Вспомнив слова Криса о том, что за деньги покупается многое, я вполне удовлетворилась таким объяснением и осторожно вошла – дорога была единственной. Два пролета я миновала без приключений и неприятных эксцессов, и это немного меня насторожило. Не стоит расслабляться, надеясь на удачу, нужно действовать более осмотрительно. Пробежав взглядом некое подобие интерьера, я остановила взгляд на женской сумке – единственном предмете, который мог в себе что-то содержать.

Для того чтобы выйти из комнатки, нужно было повернуть направо и подняться выше, но вместо этого я направилась к сумочке, которая притягивала меня, как магнит. Открыв ее, я увидела там две маски, которые до этого благополучно лежали в сейфе Antique Universal.

Эти ли?

Достав их, я некоторое время смотрела на формы ключей в нерешительности. Я не была уверена в том, что одна из них не новая – та, которую я еще не видела. С другой стороны, слова Альмова, что третья маска не у них, внушали некоторую уверенность.

О доверии кому я говорю?

Поколебавшись еще несколько мгновений и обдумав бесполезность своих попыток сломать чьи-то планы, я с силой швырнула маски об пол. Они глухо раскололись на несколько частей. Прыгая по ним и топча, я успокоилась только тогда, когда форму внутри невозможно стало восстановить, то есть когда они стали почти пылью. Совершая этот акт вандализма, я поняла, как же я ненавижу эти вещи. Ломая их сейчас, я мстила за то, что они сломали мою жизнь.

Но, рассуждая здраво, я могла опоздать, ведь Александр, наверняка, уже сделать ключи. Однако грела мысль о том, что я, возможно, лишила его плана дальнейших действий. А если так, то теперь меня было за что убить. Даже в случае, если я являлась средством воздействия на Кристофера.

Я отвлеклась от своего занятия, понимая, что легче мне от моих действий не стало, и начала подниматься наверх. Это были широкие ступени на балкон, где было достаточно людно. Я увидела какую-то женщину, стоящую ко мне спиной, которая о чем-то спорила с Александром. И это не считая нескольких вооруженных мужчин. Мне же нужно было пройти мимо них и спуститься вниз по единственной лестнице.

Мне снова нужен был отвлекающий маневр.

– Саша! – вдруг раздался истошный вопль. – Она сбежала!

Альмов, зараза, очухался. Хоть он и помог мне выйти из клетки, теплых чувств я к нему не испытывала.

Я в ужасе окинула взглядом помещение, из которого только что вышла, – мне некуда спрятаться. Ведь дураку понятно, что этот путь единственный, как для дороги вниз, так и для дороги наверх. Бойница с видом на море не подходила: до воды не допрыгнуть даже спортсмену на прыжки в длину. Это был верный путь для того, чтобы свернуть себе шею.

Под столом прятаться не было смысла, я была бы там как на ладони. Никакого подобия шкафов, которые к тому же проверили бы в первую очередь.

Что мне оставалось?

Инстинкт сработал мгновенно, – когда я услышала быстрые шаги со стороны балкона, то сиганула в окно, зацепившись за карниз.

– Что значит «сбежала»? – услышала я совсем рядом возмущенный голос Александра. – Как?

– Я не знаю, кто открыл ее клетку и перерезал гибкие наручники, но когда я там появился, она врезала мне по яйцам, и я просто ничего не успел сделать, – ответил Дмитрий.

– Где Роберто? – спросил кто-то.

– Я его не видел.

Послышались быстро удаляющиеся шаги. Видимо, охрана побежала искать того самого Роберто, который пропал, скорее всего, благодаря действиям Альмова.

– Что это? – спросил мой первый директор. Я услышала приближающиеся шаги и шуршащий звук подошвы, словно кто-то наступает на что-то рассыпанное по полу.

Вероятно, Александр увидел разбитые и растоптанные маски.

Торопливые шаги, и у меня над головой возник силуэт.

Сердце пропустило удар, я перестала дышать и что есть силы прижалась к массивным плитам стены, понимая, что это меня не спасет.

Ужас, что меня сейчас поймают, стал невыносимым и почти бесконтрольным. Нечто подобное я испытала в юношеском возрасте, когда мы с подругами в Хеллоуин на даче решили разыграть наших ребят. Они сидели у костра, на улице была ночь, а мы притаились в лесу, в котором я знала каждый кустик и деревце, потому что росла там и каждое лето проводила время на дачном участке и в близлежащих окрестностях. Разыграв сцену появления жестокой ведьмы и беспомощной жертвы, – удар толстой палкой по дереву и истошный крик, – мы стали ждать реакции наших друзей. Несколько минут они сидели не двигаясь, а потом пошли нас искать, ну а мы, естественно, убегать. Мы делали все, чтобы нас не поймали. Бежали и прятались так, словно за нами гонится сама смерть. Я не испытывала большего ужаса, чем тогда, убегая от них по лесу. Довольно странно, потому что нам ничего не грозило, ведь это были наши друзья, но убежать и скрыться было нужно во что бы то ни стало. Попасться нельзя – и точка.

Усиленное в несколько раз по сравнению с вспомнившимся чувство ужаса застилало глаза. Поэтому, когда чья-то рука коснулась моей, я чуть не закричала от страха. Но рука похлопала меня по тыльной стороне ладони, и я услышала уверенный голос Альмова:

– Тут никого нет.

– Найти ее! Найти немедленно! Я лично пущу ей пулю в лоб в ту же секунду, как увижу, – бушевал Александр. – И еще здесь наверняка шайка Криса и он сам, раз Кристина смогла сбежать. Не беспокойся, Инна, я поймаю ее.

– А ключи ты где возьмешь? – послышался взбешенный женский голос.

– У них же.

– Если бы кто-то не был таким придурком, то не допустил бы пропажи единственного доступного нам ключника на всем северном континенте, – продолжала злиться Инесс.

– Инночка, все в порядке, дорогая.

– Отвали, – послышался легкий удар, похожий на пощечину, и стук звонких каблуков стал удаляться.

Ладони ныли от врезающегося в кожу шершавого камня.

Когда в комнате стало тихо, я постаралась подтянуться. Благо была в кроссовках, а они обеспечивали отличное сцепление с покрытием стены. Мышцы рук ныли от попытки удержать вес собственного тела в течение этих минут. Ладони стали кровоточить от порезов о край бойницы.

Когда я почти подтянулась, чтобы залезть, мышцы от избыточного напряжения расслабились, и я от неожиданности соскользнула вниз, успев только затормозить подошвой кроссовок.

В ладони в этот момент еще сильнее врезались мелкие камушки бетона (или из чего там делали стены замка?).

Я медленно оглянулась, опустив глаза на подножие. У массивных камней плескались волны в нескольких десятках метров от стены, на которой я висела. Так что если буду падать, то умру быстро, разбившись в лепешку о волнорез.

Вот так вот и закончу свое путешествие. Столько раз выжила, чтобы грохнуться на камни у красивейшего замка в далекой Испании.

****

Я еще раз постаралась подтянуться.

Острый край бойницы врезался в ладони. Я почувствовала липкую жидкость, медленно стекающую по пальцам.

– Черт, – прошептала я, упираясь ногами в стену и делая еще один рывок, чтобы подтянуться.

Я как-то спрашивала себя, насколько высокий у меня болевой порог. Сейчас самое время проверить, подтягиваясь на окровавленных ладонях и стараясь не обращать внимания на ставшую почти невыносимой боль. Мозг усиленно отдавал команду разжать руки и дергал ноющие мышцы. Я прикладывала невероятные усилия, борясь с собственными рефлексами.

Ну что мне, вот так сдаться и полететь вниз? С жизнью-то сводить счеты не очень хочется. Какая была бы нелепая смерть – не смогла удержать вес своего тела.

Я силой воли заставила тело слушаться и что есть силы потянула себя наверх. Отчаянно цепляясь ногами за вертикальные стены, я преодолевала сантиметр за сантиметром, чувствуя, как рвется рубашка, какой болью в ладонях отдается каждый дюйм смещения кожи по острому камню. На глаза наворачивались слезы, но я твердо решила, что я не закончу свою жизнь здесь, вот так.

Моя голова показалась над подоконником. Хотя подоконники есть у окон у нас в домах, а здесь это был низ алькова.

Откуда только силы на то, чтобы литературно анализировать суть предметов?

Кстати, о них – они оставляли меня, но я схватилась за выступ со стороны комнатушки. Для того, чтобы лечь на подоконник, мне нужно было преодолеть еще пару сантиметров. Край с силой врезался в живот. Рубашка в том месте порвалась, и мелкие камешки принялись за кожу. Ногой было некуда упереться и не от чего оттолкнуться. Мышцы болели и не слушались от чрезмерной нагрузки, в голове мантрой пульсировала мысль: «Не смей сдаваться. Не смей. Не смей».

– Еще чуть-чуть, – выдохнула я.

Рывок – и я со стоном ввалилась в окно, растянувшись на полу, и снова ударилась головой, чудом не сломав шею.

– Жива, – улыбнулась я.

Руки болели, ноги болели, голова… Да я уже привыкла почти.

Встав, я снова поднялась по лестнице на балкон, стараясь ни к чему не прикасаться окровавленными ладонями.

Там было тихо. Этажом выше слышались чьи-то недовольные голоса, у подножия, ближе к парковой зоне, стояло несколько человек с оружием. На лестнице, ведущей вниз, патрулировал пространство один человек с автоматом.

Я прислонилась к стене спиной, прикидывая, как мне пробраться мимо незамеченной. То, что выход был с обратной стороны замка, было мне на руку – я могла затеряться в парке, но тогда мы бы запросто разминулись с Кристофером. Выскочив на балкон, я, пригнувшись, кинулась к лестнице.

– Вот она! – раздался крик, и началась стрельба.

– Мамочки, – в ужасе выкрикнула я, слыша и видя, как вокруг меня свистят пули.

Мне удалось спрятаться за массивными перилами лестницы.

Самообладание покидало меня, и я запросто в любой момент лишилась бы чувств от страха, хотя никогда не понимала, как это происходит.

Выстрелы прекратились.

В глазах потемнело, и мне пришлось прислониться лбом к холодным кирпичам и начать глубоко дышать. Через несколько секунд силы стали возвращаться в мое ослабевшее тело, и я повернулась к парковой зоне. Чтобы до нее добраться, нужно было спуститься по лестнице, а там, как минимум, еще трое вооруженных охранников. И в спину мне дышат еще несколько десятков злодеев, стремящихся меня убить. На этот раз действительно убить.

Так, высовываться из-за перил нельзя. Если Александр хороший стратег, то кто-то наверняка дежурит на башне.

Я оглянулась и аккуратно выглянула из-за перил.

На вершине башни никого не было, но ведь может быть и так, что как раз в этот момент кто-то туда поднимается.

Я стала спускаться по ступенькам, держась как можно ближе к земле. Сейчас меня скроет крона деревьев, и с башни меня никто не достанет. Разве что снайперской винтовкой.

Опять началась стрельба. Мне пришлось пригнуться еще ниже и обернуться.

Да. На вершине башни теперь кто-то был. Раздавались крики.

Я стала спускаться еще ниже. Как ни странно, на моем пути никто не встретился, и немногим позже я поняла почему. Лестница, по которой я спускалась, никуда не вела. Это был тупик. Возможно, вначале я просто не туда свернула. Или нужно было перепрыгнуть через перила чуть раньше. Ушиблась бы, может, что-то сломала. Но куда мне было бежать потом?

Перевесившись через заграждение и оставив кровавый след, я увидела только одну точку в воде, куда можно было прыгнуть и не разбиться о скалы.

Мимо меня просвистела пуля.

– Ах ты!.. – мне снова пришлось присесть и прижаться к кирпичной стене перил.

– Кристина, сдавайся! – очень громко прокричал мне знакомый голос. – Или ты предпочитаешь умереть добровольно, чем от моей руки?

Нужно было срочно что-то придумать. Прыгнуть наугад я не могла. На улице уже было темно, – несколько сантиметров не в ту сторону, и я разобьюсь. А примериться для прыжка мне не дает снайпер на крыше.

Крики и выстрелы прекратились. Уверена, сейчас за мной спускаются по лестнице. В скором времени за поворотом сверху их станет видно. А значит, и меня.

Траектория пуль изменилась. Снайпер перебрался в другой альков.

Снова не достает.

Раз.

Два.

Стрельба снова прекратилась.

Три.

Я вскочила. Никто не стрелял, потому что из-за заслонявших стрелка стенок башни меня не было видно.

Вскочив на ноги, я кинулась к другому краю лестницы и, разбежавшись, прыгнула в воду в тот момент, когда из-за поворота показался Александр.

В следующее мгновение меня поглотила вода.

 

Глава 14

Темнота. Боль.

Почему…

Я открыла глаза.

Все вокруг было зеленым и мутным.

Вдох, и я рывком вырываюсь из толщи воды, кашляя и давясь. Соленая вода щиплет раны на моем теле, как остервенелая от голода пиранья.

– Вот она! – послышался крик сверху.

Не набрав достаточного количества воздуха, мне пришлось в срочном порядке нырнуть как можно глубже. Мимо проплыло несколько пуль.

Что же делать? Как вынырнуть? Того запаса кислорода, что у меня есть сейчас, хватит еще на пару гребков, а потом…

Господи, как же больно! Сколько ран у меня на теле?

Я даже не хотела думать о том, что могло бы быть потом. К тому же очень сильно болело левое плечо. Все-таки я ударилась, прыгая в воду.

Я не видела, куда плыву, то и дело натыкаясь на камни и подводные скалы. Зацепившись за что-то под водой, я дернулась и, скорее всего, порвала штанину. Легкие начинали гореть, нестерпимо хотелось вдохнуть, но я боялась выныривать.

Только когда пули перестали так настойчиво меня преследовать, я позволила себе показаться над водой, понимая, что меня вполне можно отследить по четкому следу крови в воде.

Вдох.

И острое жало проскальзывает у меня по щеке.

Я снова нырнула. Снова жгучая боль на месте новой раны. Но радует то, что на этот раз воздуха хватит на дольше.

Стараясь выныривать как можно реже, я плыла к противоположному берегу, все дальше от замка. Потом придется его обогнуть, но пока мой единственный шанс – затеряться среди скал и, может быть, отдохнуть. Хотя я не могу вылезти на камни, потому что останутся следы крови.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я у меня получилось осуществить свою цель. Преследователи завели моторную лодку и проплыли мимо меня, пока я пряталась под водой. У берега цвели какие-то водоросли, и моя кровь не сильно контрастировала с цветом воды в этом месте. Меня не нашли, поэтому, переждав еще какое-то время, я направилась в противоположную сторону.

Когда я вынырнула, то еще долго не выходила на берег, прислушиваясь и присматриваясь. К тому же у меня не было сил. До слуха доносились крики и шум, меня трясло то ли от холода, то ли от пережитого напряжения. Замок остался справа, а я была на береговой линии северного побережья. Не так далеко от опасного места, но я могла попробовать добраться до бунгало Криса и там согреться и попытаться привести себя в порядок.

И где его черти носят со спасательной операцией? Где он вообще может быть?

А что если я приду к пляжному домику и никого там не застану? Куда мне тогда идти? Куда мне вообще стоит идти?

С другой стороны, я не могла пойти к Крису, так же как и вернуться в отель. Именно там меня и будут искать. А где не будут?

Мысли в голове путались, сменяя друг друга различными страшными картинками моей возможной будущей участи. Везде мерещились засады и выстрелы. Казалось, что, куда бы я ни пошла, меня везде поймают, потому что мои действия очевидны.

Из глаз хлынули слезы. Я с силой старалась сдержать душившую меня истерику. Первый раз в жизни я чувствовала себя абсолютно беспомощной и одинокой. И мне было страшно. По-настоящему страшно.

Волны выплюнули меня на берег, и я обессиленно упала на песок, такой мягкий для уставшего тела. Ничего не видя из-за застилавшей глаза пелены, я постаралась подняться. Исцарапанные руки заболели сильнее, когда в раны попал песок. Жутко ныли ребра и ноги. Я снова рухнула на землю.

– А-а-а, – почти неслышное сорвалось с губ, и меня затрясло от слез.

Я перевернулась на спину, чтобы не уткнуться лицом в песок, и уставилась в небо. Странно, но я даже в этом состоянии сохраняла остатки прагматичности, и где-то на окраине сознания мелькнула мысль о неэстетичном виде песка, который может налипнуть на лицо. Хотя в песке была вся моя одежда и вид наверняка был у меня довольно потрепанный.

Перед глазами проносилось все, что мне сегодня пришлось пережить.

Яркой вспышкой в мозгу вспыхнула боль, месторасположение которой мне установить не удалось.

Где же скрывается этот ноющий, зверек, грызущий мое существо изнутри?

Ради чего это все?

Я закрыла глаза. Даже кричать сил не осталось, хотя тело разрывало на части. Слезы градом катились по моему лицу. Больно было где-то внутри. По сравнению с этим саднящие раны и отсутствие сил казались мелочью. Может, так и кричит душа? Безмолвно ломается что-то внутри, дав о себе знать простым безразличием и всеобъемлющим бессилием.

Двигаться не хотелось.

Я открыла глаза.

Некоторое время в моей голове не пронеслось ни одной мысли. Устремив пустой взгляд в пространство, я пролежала в таком состоянии неизвестно сколько, пока не словила себя на том, что неотрывно смотрю на какую-то неяркую точку.

Кажется, на небе появились звезды. Тусклые, размытые еле видимые огоньки в черной дыре прямо надо мной.

Звуки, так пугавшие меня несколько минут назад, ворвались в мои уши, словно из них внезапно достали беруши. Крики и ругань, казалось, были невероятно близко, поэтому, подстегнутая вспыхнувшим адреналином, я перевернулась на живот. Раны на теле не заставили себя ждать и отозвались пульсирующей болью, когда в них снова попал мелкий песок.

Я словно увидела себя со стороны: беспомощное, обессиленное существо.

Что заставило меня подняться на ноги? Остатки гордости? Желание жить?

Как бы там ни было, я направилась к парку, шатаясь, как пьяная, и держась левой рукой за больной правый бок. Как только я добралась до тропинки и ближайшего дерева, мое левое ушибленное плечо взорвалось резкой жгучей болью.

– А-а-а! – прокричала я, падая на колени и поднимая правую руку вверх, словно это могло защитить меня от смерти.

«Попалась! – прокричало мое сознание. – Вот и все».

Выстрела я не услышала. А такой сбивающей с ног силой могла обладать только пуля. И, видимо, стреляли из пистолета с глушителем.

Я зажмурилась, как мышка, которую я некогда спасла от своей кошки, зажав в кулаке. Надо отдать должное той мышке: она еще укусила меня за перчатку, когда я поймала ее. У меня же сил кусаться не осталось. Смирившись со своей участью, я поняла, что остается только принять ситуацию достойно.

Вытерев слезы, я просто зажала рану и без того окровавленной рукой и, стиснув зубы, стала ждать.

– Не стрелять! – выкрикнул голос.

Кажется, он был мне знаком.

– Кристина?

– Крис? – слезы снова хлынули у меня из глаз – то ли от боли, то ли от облегчения.

Кристофер сбежал со склона и упал рядом со мной на колени. Он замер, порываясь или обнять меня, или поцеловать. Но не решался, видя мое изодранное тело.

Я почувствовала себя в безопасности. Меня начало трясти. Господи, как же ужасно я сейчас выглядела!

– Как ты выбралась? – убирая прядь волос от моего лица, спросил он.

– Долгая история, – чуть слышно произнесла я и шмыгнула носом.

– Не бойся, мои люди нас защитят, – он аккуратно обнял меня за плечи.

– Не хочешь проводить меня в безопасное место? – усталость уступила здоровой злости. – Хотя, если учесть, что ты только что стрелял в меня, я не уверена, что здесь вообще может быть безопасно.

– Злюка, – помогая мне подняться, улыбнулся Крис.

– Отлично! Я еще и злюка, – я поморщилась от боли.

Рука начала отниматься. Это радовало, потому что вместе с онемением уходила часть боли.

Мы стали подниматься вверх по склону, и я наконец смогла увидеть, сколько у Кристофера людей в подчинении. На небольшом отдалении от бунгало стояла группа человек из двадцати. Они что-то активно обсуждали. Еще часть была у входа в бунгало, а также за деревьями находилось по несколько вооруженных людей. Сначала я приняла их за плод воспаленного воображения, но это были не тени. Они были на страже нашего благополучия, и я невольно подумала, что эти люди могли присматривать за мной, и когда я была в замке в первый раз, и когда ездила в Барселону. Нет, если бы они помогали, то я бы не подверглась нападению Альмова. Но может, Кристофер практикует политику невмешательства без серьезной угрозы для жизни. А еще, вероятно, что Крис собрал их только сейчас, – будь у него такая армия сразу, они бы не раздумывая кинулись в атаку, как только меня похитили.

Кристина, мир крутится не вокруг тебя! Кристоферу на самом деле плевать, и спасать и оберегать – его последняя обязанность. Он проводит аферу, а ты только и делаешь, что мешаешь его планам.

Я поморщилась. С ним всегда так. И вроде видно, что я ему нравлюсь, и в то же время он не преминет подчеркнуть, что я для него никто.

Заметив мой испуганный и затравленный взгляд, Крис спросил:

– Сколько у Александра человек?

– Я видела семь, не считая Инесс, Александра и Альмова. Не убивай его. Он на нашей стороне.

– Пфф, – фыркнул Кристофер. – Он на своей стороне.

Мы вошли в бунгало. Крис задернул плотные шторы и зажег свечу. Затем накинул на меня теплое одеяло.

– Интим? – усмехнулась я, найдя в себе силы для шутки и прислоняясь к спинке дивана.

– Угу, – Кристофер достал из ящика бинт, иголку, нитки, йод и лейкопластырь.

– У тебя тут прямо аптечка скорой помощи, – удивилась я, чувствуя, как меня клонит в сон. – Сам умеешь накладывать швы?

– Приходилось пару раз, – мужчина набрал в миску воду из крана. – Повернись.

Я выполнила его просьбу. Но как-то вяло и неповоротливо.

– Как сексуально у тебя разорвана рубашка, – глядя на меня, заметил он. – Но все же тебе придется ее снять.

– При условии, что ты дашь мне майку, – медленно моргая, ответила я.

– Даже перед страхом смерти верна себе, – глубокомысленно изрек мужчина. – Я не думаю, что здесь есть что-то похожее.

– Тогда рви дальше. Я ее не сниму.

Кристофер внимательно на меня посмотрел, открыл ящик стола и что-то достал оттуда. Через пару секунд послышался треск ткани, и мое здоровое предплечье что-то укололо.

– Ау, – сказала я, потому что нужно было что-то сказать.

Было ни капельки не больно. Или у Кристофера легкая рука, или боль от пулевого ранения затмевает все остальное, или моя чувствительность от потери крови стала меньше.

– Что это? – спросила я.

– Обезболивающее. Говори со мной. Не хватало еще, чтобы ты отключилась.

– Ты свет поярче сделать не хочешь? – как-то медленно, словно пьяная, спросила я. – Все-таки пулю доставать будешь.

– Она прошла навылет. Мне просто нужно обработать раны. А свет привлечет лишнее внимание, – Кристофер разорвал рубашку на втором плече.

У меня по телу пробежало невероятно медленное и вялое возбуждение. До мозга не сразу дошло, что произошло, оказывается, уже второй раз. Будь я в нормальном состоянии, так вспыхнула бы в два счета.

– Тобой тоже… – «это так воспринимается?» – что-то из этой фразы я все же сказала вслух.

– Что?

– Фенолфталеин, – ответила я, разглядывая свою ладонь в свете свечи и не понимая, откуда взялось это название в моей голове.

Мне понравилось, как рука красиво заслоняла пламя, которое отбрасывало рваные блики на стены и ровные лучи вокруг моей ладони. Ладонь словно светилась.

– Сейчас будет немного больно, – предупредил Крис.

– Ты же обезболивающее вколол, – возразила я.

– У тебя открытая рана, а лекарство не такое сильное.

– А что ты мне вколол? Я не знаю, как это ощущается, но может быть, про это говорят – я на измене?

Кристофер опустил руки с бинтом и очень пристально посмотрел на меня. Затем улыбнулся:

– Нет, не про это.

– А ты откуда знаешь?

– Раз у тебя есть силы на шутки, то не все так страшно, – и он принялся обрабатывать мою рану, в то время как я по его просьбе начала рассказ о том, что со мной приключилось.

В голове опять возникло это название: фенолфталеин.

– Притащил меня Альмов в замок. Запер… Ай! Аккуратнее, – я дернулась.

– Дальше, – Крис приложил к ране что-то смоченное в воде.

– Запер в клетке.

– В клетке? – удивился он.

– Посадил за решетку. Не цепляйся к словам, – я закрыла глаза. – Фенолфталеин, – похоже, я зациклилась на этом словечке.

– Да, ты обладаешь холодной выдержкой, но внутри тебя скрывается дикий и необузданный зверь. Его редко можно увидеть и сложно разглядеть, а приручить еще сложнее – в его словах чувствовалась улыбка, а потом он философски изрек, – но иной раз в клетке ему и место… прикованной…

– Мне не интересны твои сексуальные фантазии. Не сейчас, – перебила я и открыла глаза.

Крис не успел вставить ни слова, и я продолжила рассказ, усиленно восстанавливая нить разговора:

– Я никогда раньше не видела таких наручников. Как потом я узнала, они называются гибкими. Потом Альмов помог мне сбежать. Я повисла на окне, где и изранила руки до крови, – я посмотрела на свою правую руку. – Знаешь, как больно висеть на таких каменных кладках. Пришлось идти против своих же рефлексов…

– Ну, девушке, в два счета меняющей свои привычки, это должно показаться не таким сложным.

– В смысле?

– В том, что изменить привычку, которая годами укоренялась в твоем сознании, – дело практически невозможное. Вот ты когда бросила курить?

– Когда захотела.

– Вот я об этом и говорю. Что было дальше?

– Я уничтожила маски, и они открыли пальбу…

– Что ты сделала? – удивился Кристофер.

– Растоптала. Потому что ненавидела каждую по отдельности. Инесс разозлилась. Они что-то говорили о пропаже ключника, – я задумалась, следя взглядом за тем, как Крис обжигает иголку в пламени свечи. – Твоих рук дело?

– Возможно. Что было потом? – мужчина коснулся иголкой моей раны.

– А-а-а-а, – инстинктивно произнесла я, но почти сразу заметила, что ничего не чувствую, когда Крис продевает ее в мою кожу.

Некоторое время я с любопытством смотрела на то, как он зашивает рану – так, словно делает заплатку на дырке в брюках или рубашке. Еще меня позабавила ассоциация с зашиванием дырки в носках. Интересно, он занимается такими делами или все-таки выкидывает рваные, покупая новые?

Я перевела взгляд на его сосредоточенное лицо и улыбнулась.

– Что? – спросил он, не отрываясь от работы.

– Что такое фенолфталеин?

Кристофер удивленно посмотрел на меня.

– Не отпускает, да? Химическое вещество.

– Круто! – я зевнула. – Штопаешь ты здорово, хозяюшка.

– Я тоже тебя люблю, – он принялся за рану на спине. – Повернись.

Я выполнила его просьбу.

– И-и-и?

– Что «и»? – спросила я спустя некоторое время.

– Что было дальше?

– Ты в меня стрелял, – обиженно сказала я.

– До этого, – завершая штопку, сказал он. – Как ты оказалась в воде?

– Прыгнула, – выдала я абсолютно очевидный факт.

Кристофер приложил ватку с йодом к ране, и у меня посыпались искры из глаз. Я отвернулась. В следующую секунду из них брызнули слезы, и я что-то простонала – нелицеприятное и нецензурное.

– Почему так больно? – мое тело подрагивало, а голос предательски дрожал от слез.

– Я же говорю, слабенькое обезболивающее.

– Но зашивал-то ты почти без боли.

– У тебя открытая рана. Йод попал внутрь.

Кристофер убрал ватку, взял меня за подбородок, повернул к себе мою голову и аккуратно вытер слезы со щек и уголков глаз. Посмотрев на результат своего труда, он удовлетворенно кивнул, а я словила себя на том, что напряглась. Как же он близко.

Видимо, боль немного привела меня в чувства.

– Так как ты оказалась в воде? – раскрывая упаковку бинта, снова спросил он.

– Спустилась по лестнице. Планировала выйти в парк, но, видимо, что-то перепутала и оказалась в тупике. Открыли огонь. Это страшно, когда над головой свистят пули и ты на волосок от гибели. Когда снайпер перестал меня видеть из-за перемены удобного места для стрельбы, я прыгнула.

Когда рассказ был окончен, а Крис перебинтовал мне ладони, обработал ссадину на животе, наложил повязку на предплечье и прижег рану на щеке, я пробормотала слова благодарности.

– Будешь должна, – сказал он и подставил под нос ватку с едким запахом.

В моей голове тут же прояснилось.

Я озадаченно посмотрела на него.

– Ну как? – спросил он.

– Нормально, – ответила я. – Нашатырь?

– Лучше, – улыбнулся он.

– Я не знаю, как ты это сделал, но я отлично себя чувствую. Ничего не болит, в голове не шумит. Научишь?

– Нет, – ответил Крис.

Он был очень близко ко мне. Свет от свечи бросал блики на его миловидное лицо. Я, как всегда, задержала взгляд на его губах чуть дольше, чем обычно, а потом отправила его бесцельно блуждать по окружающему меня пространству. Остановила на движениях его рук. Они стали намеренно отточенными и выверенными. Он делал так, когда пытался показать, что с ним все в порядке, и скрывал свои чувства. Мне стало интересно, как давно он так двигается? К тому же, насколько мне было видно, у Кристофера были расширены зрачки.

– Да ты возбужден, – догадалась я.

– Здесь темно, – констатировал он очевидный факт, правильно поняв мои выводы насчет зрачков.

– Извращенец, – улыбнулась я.

– А ты не знала, что меня возбуждает кровь? И вообще, ты себя видела? Очень сексуальные ссадины, мокрое тело, разгоряченная кожа, рубашка держится на честном слове. И это, по меньшей мере… Я молчу про феромоны.

– Сексуальные ссадины? – переспросила я, улыбнувшись.

Мы встретились взглядами. За это мгновение прошла вечность. Я прервала ее существование, отведя взгляд.

В следующую секунду его губы коснулись моих. И я ответила на поцелуй, полностью отдавшись этому ощущению. Закрыв глаза, я робко прикоснулась к его груди, скользнув по ней вверх к шее и запустив пальцы в волосы. Мои губы стали еще более страстными, с них сорвался стон, и я почувствовала, как от головы до копчика по моей спине спускаются мурашки, а по телу разливается нежное томление.

Как я могла жить без этих губ так долго?

Одеяло соскользнуло с моих плеч, и я сильнее прижалась к Кристоферу.

– Кристина, – он отстранился от меня, взяв мои руки в свои. – Тебе нужно отдохнуть.

Я пристально посмотрела на него. Он с трудом контролировал свое дыхание.

– Одно и то же, – разочарованно произнесла я, убирая руки. – Как всегда. Я вот… – я снова почувствовала себя девушкой, которую отвергли много лет назад. – Одного понять не могу… Ты ведь…

Как же мне было обидно!

– Ты хочешь меня?

– По-моему, я никогда этого не отрицала, – нахмурилась я.

– Пересчитать? – возмутился он.

– И теперь ты мне мстишь, – догадалась я. – Тебе ведь льстит этот факт. А еще больше тебя греет мысль о том, что я могу быть в тебя влюблена.

– Кристина, ты только что перенесла сильнейшее потрясение. Твоя кожа изодрана, у тебя дырка в плече. Лекарство подействует, и ты просто отключишься, как и от потери крови.

– В этом дело, – я горько усмехнулась.

Крис промолчал.

– Где мне можно лечь спать? – переключившись на деловой тон, спросила я.

– Расстроилась.

– Нет, – соврала я.

– Я постелю тебе наверху, – Кристофер встал и направился к лестнице. – А пока выпей воды. Она на столике. Не заснешь до моего возвращения?

– Не уверена.

– Вот видишь, а ты…

– Вспоминай мне это до конца дней моих, – отрезала я и плюхнулась на подушку, натянув на себя одеяло.

****

Несмотря на рой мыслей в голове и переполняющие меня эмоции, через пару секунд после того как моя голова коснулась подушки, я поняла, что глаза отказываются открываться. Мне было удобно под теплым пледом, и меня очень быстро стало клонить в сон, вопреки мокрой холодной одежде, которую я так и не удосужилась снять. Ее оборванные лоскутки липли к коже, и где-то краем сознания я отметила тот факт, что рубашки на мне действительно практически нет.

Через какое-то время я услышала шаги, а несколькими мгновениями позже почувствовала на себе взгляд.

Мне не нужно было притворяться, что я сплю, как это бывало раньше. Дыхание было ровным, а сердце сохраняло свой прежний ритм. Мне просто было хорошо. Тело было расслаблено, и я почти спала, словно находясь в легком гипнозе.

Что же он мне такого вколол и дал понюхать на ватке?

Кристофер – а у меня не было ни малейшего сомнения в том, что это он, – присел на корточки и аккуратно смахнул с моего лица прядь волос.

Мне было спокойно, я чувствовала себя в безопасности.

Некоторое время длилась эта пауза, а потом он бережно подтянул одеяло до плеч и ушел.

Я улыбнулась.

 

Глава 15

Утро ворвалось в бунгало ярким светом восходящего солнца. Я долго лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям своего тела и звукам вокруг. Кроме боли в бедре от лежания в одном положении всю ночь и легкого нытья вчерашних ссадин, я не почувствовала никакого дискомфорта. Я лежала на своей порванной рубашке, свернувшись калачиком и обняв подушку. Вокруг было тихо.

Голова не болела, не было усталости, и я, наверное, даже могла обойтись без утреннего кофейного ритуала. Но вот без чего я не могла обойтись, так это без душа.

Я лениво открыла глаза и села. Так и есть. Рубашка валялась мятым клочком ткани подо мной.

Я завернулась в одеяло и направилась искать душ.

На первом этаже его не оказалось, и мне пришлось подняться наверх в комнату Кристофера. Он крепко спал на кровати, прикрытый одеялом лишь до пояса. Мой взгляд не мог не задержаться на его крепком торсе, а воспоминания сразу услужливо подсказали, что, как правило, он спит обнаженным.

Меня не по-детски передернуло, и я от греха подальше направилась в ванную комнату, специально скинув одеяло на полу возле двери. Почему я не пошла к нему, когда мне так хотелось продолжения вчерашнего вечера, я не могла объяснить себе четко. Мне нравилась эта дистанция, которая лишь изредка нарушалась, мне нравились недоговорки, мне нравился азарт. А еще я все чаще оправдывала себя тем, что Кристофер слишком долго был моим другом и недосягаемой мечтой. И да, я боялась близости с ним. Я боялась потерять все то, что у нас было, – притяжение. Поэтому я просто играла с ним. Как и он со мной. Многолетняя привычка, которую я не хотела менять.

Если мне не изменяла память о порядках Кристофера, то одежду в виде маек я могла найти в шкафу его ванной комнаты.

Так и есть: на одной из полок лежало несколько штук, от простых до поло, с воротником, как у рубашки. Последних оказалось больше.

А мне вчера сказал, что ничего нет.

Я усмехнулась: «Проказник».

Я выбрала одну из них, положила ее на тумбочку и включила воду, раздумывая, как бы помыться, не задев ссадины. Мне необходимо было убрать грязь с тела так, чтобы вода не попала в раны.

Я намочила мочалку. Мылить ее гелем для душа, мне показалось, плохой идеей. Залазить под теплые струи душа мне явно не стоило, хотя очень хотелось. Пришлось по-спартански мыть себя мочалкой, наклоняясь над ванной. Постепенно я смыла воспоминания о вчерашнем дне и о вчерашней боли. С удовольствием я вымыла голову и убрала с кожи песок и пыль. Я никогда не предполагала, что на теле может уместиться столько грязи. Когда ритуал был закончен, раздался стук в дверь.

«Интересно!» – подумала я и выключила воду.

– Кристина, открой! – послышался серьезный голос Кристофера.

– С чего бы? – прикрывшись полотенцем, я подошла к двери.

Последовала небольшая пауза.

– Это важно.

Ну что может подумать женщина, находясь в одном полотенце в ванной, когда к ней в дверь стучится мужчина?

Калейдоскоп воспоминаний, изрядно приправленный фантазиями, за секунду пронесся в моей голове. Именно эту секунду я и колебалась, а потом открыла дверь, прикрыв себя полотенцем так, чтобы запустить фантазию человека за дверью.

На пороге стоял одетый Крис с поднятыми руками и приставленным к виску пистолетом.

– Я же говорил, это важно! – раздосадованно произнес мужчина, тем не менее окидывая меня жадным взглядом и почти незаметно приподнимая бровь.

Раздался искренний женский смех, и из-за дверного косяка появилась…

Юлиана.

На ней не было привычных гламурных блузок и коротких юбок. Она была одета в белые джинсы и легкую серую майку. На ногах вместо туфель с высоченными каблуками были простые кроссовки. Волосы были стянуты в тугой пучок. Женщина выглядела… иначе.

– Хорошо повеселились, я смотрю, – она окинула Криса насмешливым взглядом. – Это многое меняет, правда? – она подмигнула мне. – Одевайся. Нам предстоит прогулка.

– Как? Ты была мертва. Я видела тебя, – опешила я, вспоминая ее распластанное тело на единственном освещенном пятачке в замке и даже не обратив внимания на подколку с ее стороны о том, что между мной и Крисом что-то было. Обидно, ведь ничего не было.

– Уметь читать людей дает большое преимущество. Но еще большее дает умение видеть, что тебя читают, – усмехнулась женщина. – Одевайся!

Я повернула полотенце таким образом, чтобы сохранить хоть каплю достоинства и прикрыть свое обнаженное тело.

– Какое стеснение, – с улыбкой произнесла Юлиана. – Уверена, ты гораздо смелее выпрыгнула из своих порванных штанишек вчера вечером.

Я удостоила Юлю злым взглядом. Оставалось надеяться, что он был достаточно прожигающим. Как и следовало ожидать, это ее лишь позабавило.

Я довольно неуклюже надела юбку, которая висела на крючке возле полотенец, даже не задумавшись о том, чья она была. Неуклюже, потому что с меня всегда падало полотенце, как бы изощренно я ни пыталась его закрепить на своем теле. Натянув на себя майку Кристофера, я по-прежнему недоумевала: как можно так реалистично сыграть труп, валяющийся на плитках замка в столь неестественной позе?

– Ты же умный мальчик, – внезапно раздался голос Юлианы.

Подняв взгляд, я поняла, что Крис попытался обезвредить ее, но в моем поле зрения возник еще один человек с пистолетом. Женщина посмотрела на Кристофера и, приблизившись к его губам, ласково пропела:

– Я помню, ты весьма горяч, но лучше всего проявлять свою пылкость в постели. Не стоит этого делать в окружении нескольких людей с пистолетами. Они могу сделать так, – и Юля, наставив на меня пистолет, выстрелила.

****

Я взвыла от боли и отшатнулась к стене, оставляя на кафеле кровавый след. Пуля попала в ключицу – плечо, которое только вчера зашил Кристофер. Слава богу, что не в сонную артерию. Инстинктивно схватившись за больное место, я с силой зажала рану ладонью, стянув кожу пальцами.

Как же невыносимо жжет!

От боли я не могла понять, открылась ли это старая рана или кровоточит новая. Я вообще плохо соображала. Происходящее стало пульсирующей точкой, которую я зажимала рукой.

– Поиграли в любовников, и хватит. Пора и делом заняться. Ключи, – Юля протянула руку Кристоферу.

Мужчина бросил в мою сторону быстрый, почти незаметный взгляд и протянул женщине два ключа, достав их из кармана.

– Третий, – потребовала Юля.

– У нас его нет, – ответила я, жмурясь.

Как всегда, единственным желанием было убежать от боли, прогнать ее, отвлечься, переключиться. Словно подчиняясь этому непростому стремлению, я буду сейчас говорить, навлекая на себя лишний гнев. Но приток адреналина мог бы заглушить комок адского жжения.

– Тебе нравится отравляться свинцом? – послышался знакомый ненавистный голос.

– Пули не делают из свинца уже столетия два, – протянула я, в то время как меня снова стала окутывать ватная пелена вперемешку с образом круглых шариков века восемнадцатого, заправляемых в мушкеты.

Или все же лучше скрыться от боли в беспамятстве?

Мне залепили пощечину с такой силой, что я чуть окончательно не сползла по стенке. Мне удалось удержаться на ногах лишь силой воли. Зато я с досадой поняла, что меня привели в чувства.

– У тебя нет полномочий так со мной разговаривать, шлюха! – взорвался Александр.

– Она бредит, ты что, не видишь? – довольно хмыкнула Юля.

– Но твоя безграмотность не изменяется вне зависимости от положения в обществе, – ответила я.

– Но на этот раз не права ты…

– Заткнитесь оба, – завизжала Юля. – Где он?!

– Ты слышала Кристину. У нас его нет, – спокойно ответил Кристофер. – Тебе не идет истерика, Юлиана. Или мне лучше назвать тебя Инесс?

Повисла небольшая пауза. Я, ничего не понимая, очень медленно переводила взгляд с Кристофера на Юлю, потом на Александра, и так еще раз. Я бы очень сильно удивилась этому факту, но мои чувства притупились от боли. Да и волновало меня сейчас все же в большей степени мое липкое от крови плечо. Я переставала его чувствовать. К тому же во рту появился странный терпкий привкус.

– Умен, – Юлиана, вернее Инесс, подняла бровь и улыбнулась. – Мне всегда это в тебе нравилось, – ее рука скользнула по груди Кристофера и стала опускаться ниже.

Крис попытался отшатнуться, но наткнулся на дуло пистолета верзилы, стоявшего за его спиной.

– Когда это ты отказывался от женских ласк? – обиженно произнесла женщина. – Или эта шлюшка тебя очаровала?

Кристофер ничего не ответил. Только сжал зубы.

– Где третий ключ? – произнося нараспев каждое слово, спросила Инесс, по-хозяйски запустив руку в штаны Криса.

Будь я в адекватном состоянии, я бы что-то сделала, или сказала, или… ну я не знаю.

«А почему меня вообще волнует, чья рука в его штанах?» – зло подумала я, на секунду провалившись в туман, заволокший пространство.

– Мы задаем неправильные вопросы, – улыбнулся Александр и снова приставил пистолет к моему виску.

Этот голос немного вырвал меня из власти тумана, и я подняла на мужчину уставший злобный взгляд. Ну, по крайней мере, он должен был выглядеть так. Я очень в это верила.

– Боишься ли ты смерти? – нараспев спросил он, подражая персонажу из «Пиратов Карибского моря».

– Ты считаешь это правильным вопросом, Дэви Джонс? – я подняла голову и с вызовом глянула на него, в то время как душа снова ушла в пятки.

Это снова привело меня в чувства.

Да что ты будешь делать!? Даже отключиться нормально не дадут!

Александр отодвинулся от меня. Дуло его пистолета смотрело в мою переносицу, а я держалась из последних сил для того, чтобы не зажмуриться.

Боюсь я смерти. Боюсь.

Впору брать пример с мышки, вспомнившейся недавно, и начать кусаться. Но вместо этого я думала о том, что странно и неприятно ощущать этот инородный, тошнотворный металлический привкус у себя во рту. Пространство плыло перед моими глазами, готовое провалиться в пульсирующую подступающую темноту. Если бы не стена, то я валялась бы уже на полу. Холодный кафель еще держал меня в сознании. Зачем только, спрашивается.

Немая сцена длилась несколько секунд. Несколько бесконечно долгих секунд. Я посмела язвить в такой драматический момент, в который должна была как минимум хлопнуться в обморок, что было бы уместно в этой ситуации, а как максимум – наложить в штаны от страха. А я еще как-то пыталась соображать, и довольно успешно, несмотря на то, что пуля задела артерию, которая, судя по всему, вела в мозг.

– Достаточно! – выкрикнула Юля. – Саша, опусти пистолет.

– Песик, слушай хозяйку, – сказала я и не выдержала неравной борьбы с темнотой.

Мои ноги подкосились. Я, наверное, упала бы, но, видимо, кто-то меня подхватил и выволок из ванной, а заодно из обморочного состояния, заставив немного прийти в чувства.

Задолбали! – раздосадованно подумала я.

Больно!

Уперев ствол пистолета мне в спину, мужчина надавил, призывая идти вперед.

Я сильнее зажала кровоточащую рану, чувствуя, как уже мутит от неприятного привкуса и по-прежнему темнеет в глазах. Под ладонью разливалось нечто липкое, и рука соскальзывала. Хотя почему нечто? Это снова была моя кровь. Интересно, сколько на этот раз я продержусь, прежде чем потеряю сознание?

Когда уже я потеряю сознание?!

Процессия вышла на улицу и даже не потрудилась спрятать оружие. Буквально швырнув меня с Крисом в небольшой грузовичок, аферисты тронулись в путь. Когда мы отъехали, Крис принялся меня осматривать и что-то говорить. Я его не понимала, хотя изо всех сил старалась. Выплывая из волн с терпким металлическим вкусом, я периодически видела его силуэт. Потом меня снова поглощала темнота.

 

Глава 16

По кузову грузовичка, вдоль полосы света у двери что-то пробежало. Маленькое такое, почти незаметное. Я вгляделась. Но это что-то скрылось в тени, словно почувствовало мой взгляд.

Я моргнула.

Нечто появилось снова. И направилось ко мне. Крадучись.

Я стала приглядываться. Шевеля маленькими ножками и создавая тихий металлический шелест, оно почти сливалось с темным корпусом машины. Я, не сводя глаз со штуковины, пыталась припомнить, что это и почему оно так мне знакомо.

Оно было полностью автоматизированное и абсолютно искусственное.

Неужели такие вещи уже делают?

Робот приближался ко мне, а я всматривалась в него, отчаянно вспоминая, где я могла видеть это изобретение.

Саманта Картер в опасности! Сейчас они заполонят весь проход, и выбраться будет невозможно.

Кто такая Саманта Картер?

Я моргнула.

Как же называются эти штуковины?

Но когда эта знакомая до ужаса тварь прыгнула мне на майку и быстро начала двигаться к моей шее, я азартно схватившись за воротник и распахнув глаза.

– Попалась.

– Что такое наниты? – услышала я знакомый ироничный голос.

– Не мешай, – пробормотала я раздраженно и снова расслабилась, закрывая глаза. – Мне так классно, ведь я поймала его.

– А Саманта Картер кто такая?

– Это персонаж «Звездных врат», – все еще сжимая в руках ворот майки поло, ответила я.

Я сильнее зажала руку в кулак, намереваясь рассмотреть получше пойманного нанита после того как проснусь, но, вспомнив, что они имеют обыкновение залазить под кожу, разжала кулак и вскочила на четвереньки, быстро отряхиваясь.

– Да, они залазят внутрь человека, – констатировал Крис.

Я перевела взгляд на Кристофера, явно довольного своими выводами.

– Вот уж не ожидала от тебя познаний в таких сериалах, – бросила я.

Зацепив ворот, я неуклюже потянула его на себя и провела пальцами по каемке. Мое подсознание пыталось напомнить мне о другом. Нанит разместился как раз на том месте, куда был прикреплен жучок Альмова. Но ни того ни другого там не было. Ничего удивительного. Он остался в порванной рубашке на диване Кристофера в его бунгало, если не отвалился гораздо раньше.

– Его там уже нет, не волнуйся. Или ты снова решила раздеться? – услышала я насмешливый голос моего сокамерника.

– Черт, – простонала я, и безысходность заставила меня прийти в чувство, отразившись новой волной боли. – Заткнись и лучше найди мне попить, – бросила я, завалившись на спину и снова зажав рану рукой.

– Какие мы злые. Я не боюсь бурундочков.

Каково же было мое удивление, когда моя рука наткнулась на какую-то повязку. Я перевела взгляд на то, что стягивало мое плечо. К моему удивлению, это был обыкновенный бинт.

– Тем не менее Чип и Дейл бывают достаточно агрессивными, – пробормотала я.

– А поесть тебе не сделать? – протягивая мне бутылку, спросил Крис.

– А ты можешь? – я залпом выпила половину, не обращая внимания на то, что у нее был немного затхлый и застоявшийся вкус. – Я бы не отказалась сейчас даже от черствой корочки хлеба. А вообще, я хочу твой жульен, который ты мне рекламировал в кафе.

– Как выберемся, я обязательно тебя им угощу. Но у меня нет даже сухарика.

– Как долго я была без сознания? – спросила я, прыгая с темы на тему.

– Где-то полчаса, максимум час.

– Такими темпами я просплю самое интересное, – улыбнулась я.

– Я вот одного не пойму, что это было? Там, в прошлый раз? Тебе отстрелили инстинкт самосохранения? Никогда бы не подумал, что его центр находится в ключице.

Я пожала плечами. Вернее, плечом.

Свежая рана неприятно тянула и ныла. Но не болела.

Значит, мы нужны им живыми, раз даже расщедрились на первую медицинскую помощь. Интересно, сколько обезболивающего в меня вкололи за последние сутки? И как долго Александр намерен валять дурака? Кто так ведет дела?

Я взглянула на Кристофера. От его взгляда мне стало неловко, и я оглядела помещение.

– Это не кузов машины, – догадалась я.

– Уже нет. И тебе оказали первую помощь.

– Я заметила. Но где мы?

– Понятия не имею, – он немного выдержал паузу. – Так что ты искала на моей майке?

Так вот что выражал его взгляд. Подозрение.

– Нанита, – ответила я.

– А почему расстроилась, когда не нашла? Это счастье, не держать в руках эту штуку.

– Крис, я бредила. Сколько в меня вкололи морфия за последние двенадцать часов? Да и к тому же мне показалось, что было бы интересно поймать и изучить его.

– Ну да, – скептически ответил он.

Как я ненавижу его за это! Он не поверил ни единому моему слову и сейчас начнет ковыряться в этом, пока не отыщет правду. И то, что я начала оправдываться, лишь усилило его подозрения.

Он видит меня насквозь.

Придерживая голову, словно от резкого движения она могла отвалиться, я села.

– Так что ты искала? – настойчиво повторил вопрос Крис.

Я посмотрела на него. Он смотрел на меня в ожидании ответа, и я понимала, что он все равно вернется к этому вопросу, даже если я на него сейчас не отвечу. Мне ничего не оставалось.

– Альмов дал мне жучок, который, судя по всему, остался в бунгало.

– Он слушал нас? – раздосадованно спросил меня Кристофер.

Я кивнула.

Мужчина опустился на пол возле меня.

– Как бы ни хотелось это признавать, но сейчас это могло бы дать нам преимущество.

– Поздно.

Я задумалась. Поездка вспоминалась с трудом. Я периодически проваливалась в беспамятство и запомнила только то, как мне было хорошо. Я не чувствовала боли. Мое тело отдыхало, пробуждаясь от адской вспышки только на колдобинах, на которых периодически трясло грузовик. При этом я понимала, что засыпать нельзя ни в коем случае. Этот заманчивый спокойный сон мог стоить мне жизни. Тем не менее, в моей памяти совершенно не отложилось, как меня перенесли в это непонятное место. Это был не тот замок, из которого я бежала раньше. Видимо ни Инесс, ни Александр не обладали даже толикой злорадной иронии. Я бы на их месте привезла бежавшую пленницу именно в предыдущее место заключения. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть безысходность ее положения.

– Ты вообще как? – спросил Крис.

– Видимо, я неплохо отдохнула, потому что чувствую себя бодрячком, – честно призналась я. – Если бы не чувство голода, было бы вообще замечательно.

– Ты меня удивляешь. Вчерашнее пулевое ранение было серьезнее, и ты готова была со мной заняться сексом, а сегодня царапина, и ты падаешь в обморок и лежишь в отключке пару часов.

– У всех наступает свой предел.

– Значит, чаша весов переполнилась.

– Как правило, для этого необходима всего лишь капля.

– Философствуешь. Значит, все будет хорошо.

– Так что, ты говоришь, это за место?

– Я и не говорю. Но похоже на заброшенную тюрьму.

– Чего они хотят?

– Все того же. Им нужен доступ к ячейкам.

Я не сразу обратила внимание на то, что сказал Крис. До моего мозга лишь дошел сигнал, что сейчас прозвучало что-то важное.

Как же болит голова…

Им нужен доступ.

Некоторое время в моей голове царила полнейшая тишина, а потом…

– К ячейкАМ?

Кристофер улыбнулся.

– Опять? – я устало легла на холодный пол. – На этот раз разбирайтесь без меня. Я умываю руки. Сейчас еще выяснится, что все выводы, которые я сделала до этого, не верны, и все, что ты говорил мне до этого, неправда, – я отвернулась от Криса. – Надоело.

Кристофер смотрел на меня. Во-первых, я чувствовала на себе его взгляд, а во-вторых, куда еще ему было смотреть. Что творилось в голове у этого человека, я не знала да и не хотела. Я устала. Все, о чем я могла сейчас думать, – это теплый куриный бульон, сочный жульен, может, и французская булка, чашка кофе и мягкий диван, на котором можно было бы свернуться клубочком под мягким пледом. Вместо этого я вынуждена валяться здесь, на холодном, упирающемся в бока бетоне, мерзнуть без нижнего белья и слабеть от потери крови, ломая голову над недоговорками Кристофера, мотивами Альмова. Я ничего не забыла? Ах да! И ожидая смертного приговора от своих мучителей.

– Как же меня бесит эта ситуация!!! – выкрикнула я и необычайно резво вскочила на ноги, не обращая внимания на секундное потемнение в глазах.

Кинувшись к решетке, я стала ее трясти и кричать, что сделаю все что угодно, только бы они не позволили мне умереть здесь вот так. Пусть Александр пристрелит меня собственноручно, я не буду язвить и сопротивляться. Я хочу принять достойную смерть, а не сдохнуть как крыса в подвалах никому не известного места.

Я не знаю, сколько бы я еще кричала и колотила в прутья решетки, если бы не Крис, который взял меня за руки и, аккуратно развернув, прижал к себе. Меня к этому моменту уже сотрясал не гнев, а слезы.

– Тише, тшш, – он гладил меня по волосам. – Они ушли. Тебя никто не слышит. Все хорошо. Мы справимся, – он сильнее прижал меня к себе, словно пытаясь оградить меня от этого кошмара. – Тшш. Все будет хорошо. Кристина, ты сильная девочка. Посмотри назад, ты столько прошла. Прошла же?

– Угу, – всхлипнула я.

– Прошла самостоятельно. Без посторонней помощи.

– Скажешь уже, без, – стала слабо протестовать я.

– Выжила в мясорубке в замке, слетала в Барселону, продолжаешь соображать с головной болью. Ты достигла предела, но потерпи еще. Сдаются лишь слабаки. Ты разве слабачка?

– Откуда ты знаешь, что у меня болит голова? – проигнорировав последний, явно риторический вопрос, спросила я, подняв голову.

– Не знал бы я тебя столько лет, – улыбнулся Крис и снова опустил мою голову себе на грудь. – Распутала такой запутанный клубок. Твои возможности просто безграничны.

– Такими способностями обладают только супергерои из дешевых комиксов.

– Не такие уж они и дешевые. И не спорь со мной. Тогда смысла в моих утешениях не будет.

Я слабо улыбнулась.

– Все будет хорошо. Дело ли, сильной девочке сдаваться на последних шагах?

– Так уж и последних, – снова засомневалась я. – Кто знает, сколько времени займет поиск последнего ключа.

– С тобой невозможно! Ты что, не понимаешь, что я тебя утешаю. Не перебивай меня!

На этот раз я засмеялась.

– Вот такое настроение мне больше нравится, – в голосе Криса чувствовалась улыбка.

Я оторвала голову от его груди и сделала то, что обещала себе не делать первой. Я знала, что Кристофер привык к тому, что девушки сами штабелями ложатся под него, сами соблазняют и раздевают. Попробуй справиться с желанием раздеть такого мужчину! Тем более, когда он так близко.

Но вопреки своим дурацким принципам, я поцеловала его. Говорят же, что женщина, для того чтобы победить мужчину, должна проиграть ему. Я готова ему проиграть. Прямо сейчас и много раз потом. Хватит строить из себя гордую и независимую. Я позволила Кристоферу то, что не позволяла ни одному мужчине на протяжении многих лет. Я позволила увидеть себя слабой.

– Ты говоришь, что здесь никого нет? – оторвавшись от его губ и легонько укусив его за шею, лукаво спросила я.

Мои руки скользнули к его ширинке.

– Ты что делаешь? – удивился он, однако его длинный выдох был красноречивее любых слов.

– Разве тебя не заводит эта обстановка?

– Заводит, но…

Я перебила его, коснувшись указательным пальцем губ:

– Продолжай свой рассказ.

– Да, они ушли караулить… – послушно продолжил Крис, прервавшись на то, чтобы прерывисто вдохнуть, в то время как я облизнула его шею в районе сонной артерии. – Судя по тому, что… – Крис в этот момент должен был почувствовать, как расстегнулся замок в штанах. – Мммон не попадется…

Мои руки скользнули в штаны, пройдясь по поясу с обратной стороны.

– Ты… – его голос стал немного хриплым, а в глазах мелькнуло предвкушение вперемешку с сильнейшим желанием, но он до конца не верил в то, что происходит. – Ппподождих… – выдохнул он. – Здесь?

– Я, конечно, тоже мечтала о постели и чистых простынях, – я медленно сняла с него майку, в то время как мое дыхание тоже сильно участилось,

– Мечтала?

– …и бесконечном количестве времени, – я принялась целовать его крепкий торс, – как минимум ночи, но я не могу умереть с мыслью о том, что я так и не смогла принадлежать тебе.

Я облизала, а потом укусила его правый сосок.

– А у меня не выходит из головы то, что ты без трусиков, – он рывком прижал меня к стене.

Мое тело выгнулось от возбуждения, и я тихо простонала. Он завел мою здоровую руку над головой и прижал запястье к каменной стене. Я закинула ногу ему на бедро, свободной рукой скользнув в штаны. На этот раз смелее скользнув и не ограничившись поясом. Как я и ожидала, Крис в этот раз был без нижнего белья. Видимо, не успел его надеть так же, как я.

– Впечатляет, – сказала я, подняв на него уважительный взгляд.

– А то, – его рука скользнула по бедру под юбку.

Его зеленые глаза были слишком близко ко мне. В них я читала не только ничем не сдерживаемое желание, но и досадный огонек сомнения, который гас по мере того, как возбуждение завладевало его разумом. Внутри меня начинала зреть буря, которую я была не способна контролировать. Почти в бреду мои губы нашли его. Моя рука продолжала хозяйничать в его штанах, и от касания к этой нежной коже я заводилась еще сильнее. Мной постепенно овладевало желание просто запрыгнуть на него, не снимая джинсов. Достаточно расстегнутой ширинки.

Закрыв глаза, я полностью отдалась воспламеняющемуся чувству, не понимая, чего я могла бояться раньше. Крис сейчас здесь, со мной. Мне нравятся его прикосновения, я без ума от его губ. Мы взрывались нетерпением и животной нарастающей страстью. Мои бедра начали настойчивое движение, заложенное самой природой, вдоль паха Кристофера. Его дыхание стало прерывистым, а с губ сорвался стон, больше напоминающий пока еще тихий рык. Мое тело было готово отдаться инстинктам, и оно практически само напрыгнуло на пальцы Криса.

Я застонала, чувствуя, как его пальчики хозяйничают внутри меня. Я изогнулась, испытывая одновременно и наслаждение, и напряжение. Меня начинало трясти.

Рука Кристофера, которая держала мою, поползла вниз, царапая нежную кожу о кладку камеры. Боль возбуждала еще сильнее.

Крис сам с трудом сдерживался. Об этом говорили рефлексы его тела: он то прижимался ко мне, то настойчиво двигал бедрами, впечатывая меня в стену. Мышцы его тела были напряжены. Его расстегнутая ширинка терлась о внутреннюю часть моего левого бедра. Его зубы в порыве сильно укусили мою нижнюю губу, а рука в итоге скользнула под майку. Крис практически сорвал ее с меня, припав губами к левой груди.

Он знал обо мне все.

Когда его зубы легонько сжали мой сосок, я уже чуть держалась на ногах. Одновременно с этим его пальцы нашли точку G, а пальцами другой руки он начал теребить мой правый сосок.

– А! – с выдохом застонала я.

Я в порыве сжала в руке его член, прекратив всякое движение телом. С губ снова сорвался громкий стон, и я поняла, что начинается стадия, когда я плохо понимаю, где нахожусь. Волны наслаждения захлестывали меня, и это состояние было на грани оргазма. Мои ноги отказывались меня держать, и Крис бедрами подпер меня к стене, руками ухватив за ягодицы и не давая упасть. Мне пришлось убрать руку от его паха, и я закинула ее ему на плечо.

От прикосновений возбужденного члена к почти необходимому месту у меня сносило крышу.

Я снова со стоном впилась в его губы, запустив пальцы одной руки в его волосы, а ногти другой впивались в его спину в такт то ли сердцебиению, то ли дрожи. Мое тело прижалось к его обнаженной сильной груди, а бедра продолжали свой настойчивый танец.

Как он дышал! Как он стонал!

Как я дышала и стонала!

Он отвечал на мои поцелуи нежными прикосновениями кончиков пальцев к моей коже. Его руки были всюду. Он гладил меня, а мое тело поддавалось его ласкам. Я таяла в этом мужчине, забывая все на свете. Его мягкие чувственные губы возбуждали настолько, насколько это вообще возможно. Он осыпал поцелуями мою шею, сжимал в руках мои руки, больно прижимая их к стене, что-то шептал на ухо, а я стонала от наслаждения. Многолетняя прелюдия достигла того, чего она рано или поздно должна была достигнуть.

Я хотела этого мужчину много лет.

Я впилась поцелуем в его шею, постепенно сжимая зубы на его коже. По-моему, при этом я что-то шептала. Или он что-то шептал мне. Он с силой вдавливал меня в стену. Мне было больно и по-мазохистски приятно. Он снова ласкал мою грудь, теребя соски, опускал нежные пальцы ниже пояса, уже без труда найдя заветную точку наслаждения внутри, и я понимала, что еще немного, и я кончу от возбуждения. Волны продолжали накатывать на меня, и я молила, чтобы они затянулись как можно дольше. Сказать, что я дрожала, ничего не сказать. Сладострастное чувство, существующее вне реальности, настойчиво обдало меня жаром с головы до пят и обратно. Я что-то простонала, закрыв глаза и полностью отдавшись переполняющему меня ощущению. Мышцы Криса напряглись, и сбивчивое дыхание обожгло и без того разгоряченную кожу где-то в районе здоровой ключицы.

Кристофер припал губами к моим губам, одновременно задирая юбку чуть выше.

Меня захватил невероятный поток. Мне казалось, что я сейчас взорвусь. Ожидание предстоящего удовольствия передернуло все мои мышцы, изогнув спину на несколько сантиметров вверх.

Он укусил мочку моего уха.

– Давай же, – прошептала я не в силах больше терпеть этого невыносимого ожидания. – Давай…

И в следующее мгновение он вошел в меня. Резко, стремительно, словно секунда промедления могла стоить ему жизни.

– Оа! – я почувствовала, как горячая волна, скопившаяся ниже живота, пронзила тело и сорвалась с губ мучительным стоном.

Переполняющее меня чувство выплеснулось наружу, превратив пытку в неописуемое наслаждение. В голове звенело. Мне всегда казалось, что это ультразвук. Я изогнулась, чувствуя, как тело конвульсивно изгибается в судорогах наслаждения…

– Ничего себе! – выдохнул Крис.

Следующее движение Кристофера принесло мне такое же ощущение, только усиленное в несколько раз. А потом еще и еще. Я парила выше Эвереста, около облаков, не чувствуя ни тела, ни холодного камня камеры, только пульс сокращающихся мышц, удовольствием разливающийся по телу.

– Не останавливайся, – из-за грани реальности прошептала я, двигаясь вместе с ним настолько, насколько мне позволяли стена, уже изодравшая ягодицы, и его руки.

– И не собирался.

Мои ноги сильнее обвились вокруг его бедер, словно я боялась, будто он сейчас исчезнет.

Меня немного опустило на землю. Я коснулась его кадыка кончиком языка и услышала стон, вырвавшийся из бури возбуждения и смешавшийся с хриплым дыханием. Его движения стали резкими и порывистыми. Он проникал в меня до самого предела. Казалось, что он готов растерзать меня. И я этого хотела.

Мне нравилось то, что он делал.

Мне нравилось то, как он это делал.

Крис резко развернул меня, и без труда вошел в меня, прижавшись бедрами к ягодицам. Мои руки уперлись в стену, я зажмурилась от удовольствия. Пальцы его обеих рук схватили меня за грудь, и он принялся нежно, но и в то же время настойчиво покручивать соски.

Жаркий огонь и нестерпимая дрожь властно прошлись от низа живота до головы. Мою спину изогнуло. Мне всегда было неудобно двигаться в таком положении, но я, предоставив себя инстинктам, попыталась шевелить бедрами.

– Не двигайся, – прошептал Крис, и я замерла, что было непросто.

Его рука скользнула под полы юбки, и пальцы принялись ласкать клитор.

– Боже! – вырвалось у меня, и я чуть не упала на колени.

– Хочешь сменить позу? – усмехнулся Кристофер, найдя необходимую точку и прижав меня к стене. – Рано, – очень тихо выдохнул он.

Вот теперь мне пришлось перестать осознанно двигаться и просто наслаждаться его движениями. Одна его рука держала и теребила мой левый сосок. Вторая грудь касалась кирпича. Контраст разгоряченного тела и холодной стены стал для меня мощным афродизиаком.

Что он делал пальцами второй руки – не передать словами! К тому же его движения бедрами были настойчивы и порывисты. Его губы касались моей спины, язык скользил по позвоночнику чуть выше лопаток. Я сломала несколько ногтей о жесткую кирпичную кладку, когда мое тело в очередной раз поддалось движениям Криса. Стонать не было сил, я тонула в пучине наслаждения, зная, что она не отпустит меня до тех пор, пока его пальцы касаются моего клитора. Я не могла кончить, когда мне одновременно и ласкают промежность, и двигаются внутри. Этот вид пытки мог длиться вечно. Может быть, со временем я могла бы забыть и собственное имя, если Крис сможет сделать невозможное. Почему-то в его способностях я не сомневалась.

Вдруг Крис развернул меня, поднял на руки и опустился на пол так, что я оказалась сверху.

– Попался, – сказала я, прижала его руки за головой к полу и начала долгожданное движение бедрами.

Прерывистое, тяжелое, хриплое дыхание срывалось с его чувственных губ. С каждой новой фрикцией меня поднимали новые волны, продирающие насквозь. Не обращая внимания на боль в коленях, упирающихся в твердый пол, я продолжала движения. Крис двигался со мной. Я чувствовала, как его член, каждый раз пронзая меня, упирается в матку. В это мгновение у меня в голове взрывался фейерверк, обдавая тело пеплом мелких искорок наслаждения. Когда же возбуждение снова достигло своего апогея, мир взорвался. Я поняла, что перестала контролировать свое тело. Сильнейшая судорога скрутила все мышцы, проникая в каждую клеточку моего существа. Я вместе со стоном вылетела за пределы нашей галактики.

– Не останавливайся, – снова почти неслышно попросила я. – Двигайся. Дви… Ааа!

Кристофер губами коснулся моих сосков, и его руки, которые ему удалось освободить, потому что я сидела на нем, опять скользнули ниже пояса, в то время как я попыталась вернуться в пределы земной атмосферы.

Не получилось.

Действия Криса заставили меня там задержаться. Одна его рука скользила от талии к ягодице, а другая снова принялась массировать клитор. Мир продолжил вертеться, отдаваясь во мне яркими вспышками.

Я снова громко застонала.

Он сел и, не останавливаясь ни на секунду, дразня, целовал мои губы, крепко держа в своих объятиях. Я запустила пальцы в его мягкие волосы и потянула. Он поддался. Я наклонилась к его шее, укусила, сначала коснувшись ее напряженным языком, а второй рукой спустилась ниже пояса, дотронувшись до основания его крепкого мужского естества. Полустон-полувыдох вырвался из его горла. Его тело напряглось, движения стали быстрее.

Меня словно разрывало на части и через несколько секунд опять окатило волной подступающего оргазма. Я двигалась вместе с ним. Не знаю, как у нас это получалось, ведь мы занимались сексом в первый раз. По сути, мы не должны были знать ритмов друг друга.

– Тин, – откуда-то из-за грани прошептал он, схватив меня за бедра, и с силой насаживая на себя.

Волна за волной сладострастного мучения обдавали мое тело. Его и мои мышцы напрягались в такт движениям.

– Расслабься, – тяжело дыша, попросил он шепотом, одной рукой обхватив меня за плечо и прижимая к себе еще сильнее.

– Не могу, – честно призналась я.

Мои ногти впивались в его спину. А немногим позже напряглось все его тело, и он почти рухнул на пол, увлекая меня за собой. Наши ладони переплелись, а пальцы сжались. С его губ слетело несколько судорожных выдохов-стонов. Его напряжение передавалось мне на протяжении этих последних секунд и, не выдержав натяжения, лопнуло, сотрясая мир вокруг нас. Его стон утонул в бездне взорвавшегося апогея чувств, нахлынувших на меня.

Я извивалась, я стонала и повторяла его имя. На глазах выступили слезы, а тело трясло мелкой дрожью. Предыдущие оргазмы казались ничтожными по сравнению с тем, что я испытала сейчас. Такого со мной не происходило никогда. Ни один мужчина не мог сделать со мной такого. Абсолютное удовольствие существовало – теперь я знала это.

Когда я без чувств обмякла в руках Криса, он приблизился к моему ушку и, тяжело дыша, тихо спросил:

– Еще разок?

– Хочешь попробовать другие позы? – усмехнулась я, понимая, что мне тоже не хватает воздуха. – А у нас есть время?

– Нет. Но это и заводит.

– Вот как. Я не знала, что ты любишь, когда смотрят, – Я гладила его шею, лежа на нем сверху и понимая, что мой рот полностью пересох.

– Это интересно. Тебе может понравиться.

– Могу предположить, что это заводит сильнее. Что подсматривать тоже интересно, но я все-таки считаю, что секс касается только двоих.

– Расскажи это Древнему Риму.

Я усмехнулась.

– Почему мы так долго шли к этому? – посмотрев на Кристофера, серьезно спросила я спустя время.

– Ты про секс?

– Ага, – я кивнула.

– Ну, – он сделал некоторую паузу, переводя дыхание. – Я боялся и боюсь до сих пор, что дальше у нас ничего не выйдет, а друзьями мы не останемся.

– Я тоже этого боюсь, Крис, – честно призналась я. – Я не умею строить отношения, и я не умею дружить после секса. Было несколько попыток, но потом я приходила к выводу, что проще обрывать все, чем пытаться сохранить нормальные отношения. Ничего нормального в них не остается.

– Тогда за основу возьмем секс. Тебе же понравилось?

– В достаточной степени неплохо, – ответила я. – А тебе как?

– Тоже устроит, – улыбнулся он.

Я устроилась на его бедрах и поцеловала. Потом я стала спускаться ниже, и ниже, и ниже. Его дыхание стало учащаться, и я удовлетворенно улыбнулась, когда с его губ сорвалось нечто похожее на стон.

Не знаю, сколько у нас оставалось времени до возвращения наших «доброжелателей», но мы решили растворить эти мгновения в наслаждении.

 

Глава 17

– Ты посмотри на них, – раздался веселый голос Инесс.

Мы с Крисом подскочили как несовершеннолетние, которых поймали за непристойным занятием.

– Не отвлекайся, продолжай, – заинтересованно сказал Александр, хищно глядя на меня. – Мне нравится. Тем более кто-то предположил, что вас может завести то, что за вами наблюдают.

– Как интересно, – продолжила Инна. – Стоит оставить вас наедине, так вы сразу трахаетесь. Как кролики. Еще наверняка презервативом не пользовались, – с деланным любопытством оглядев пол камеры, заметила она. – Давай же. Давай, – подражая мне, простонала она.

Они видели все!

Я схватила майку и тут же в нее впрыгнула под плотоядным взглядом Александра. Кристофер быстро застегнул ширинку и не торопясь стал надевать майку.

– Еще тебе на заметку – минет по утрам он очень любит, – улыбнулась Инесс, сделав неприличный жест рукой и языком. – Какая идиллия. Даже жалко вас разлучать. Но все же, Сергей, открой решетку.

Большой и высокий верзила погремел ключами и, распахнув решетчатую дверь, направился ко мне. Кристофер все же нанес ему пару ударов, но бой был изначально неравным, и Сергей сумел подавить наступление Криса, оттеснить его в угол и вытащить меня из камеры за волосы.

– Это же не твои волосы, не стони, – усмехнулась Инесс.

– Нет уж, пусть, – хищно смотрел на меня Александр. – Стон боли и наслаждения одинаков. Я снова хочу их слышать.

– И что именно ты хочешь с ней сделать? – задумчиво промурлыкала женщина. – Причинить боль или доставить удовольствие?

– Сначала то, потом другое, – после некоторого раздумья ответил он. – Или в другом порядке. Или все сразу.

«Маньяк», – с ужасом подумала я.

– Тогда она твоя, – усмехнулась Инесс.

Кристофер кинулся к решетке:

– Только тронь ее, ублюдок.

– Как многое меняет близость, – приказывая Сергею швырнуть меня к Александру, заметила Инесс и подошла к решетке. – Хочешь посмотреть? – она коснулась руки Кристофера, но он ее отдернул, словно его кожи коснулось раскаленное железо.

Александр тут же снова вцепился в мои волосы, с силой ударил по лицу так, что у меня посыпались искры из глаз, а потом развернул меня спиной к себе и свободной рукой провел по бедру, задирая юбку. Я схватила его руку, попытавшись помешать его действиям, но он лишь сильнее дернул меня за волосы. Инстинкты заставили меня вцепиться пальцами в голову, пытаясь ослабить железную хватку мужчины. Я пыталась отстраниться от него. Но его рука все-таки скользнула под юбку, и грубые пальцы достигли пока еще разгоряченных губ.

Я закричала и стала извиваться в его руках, совершенно забыв о боли в скуле, о волосах, об усталости. Сейчас мной владел только страх. Я не хотела, чтобы он со мной делал то, что собирался. Мне было больно и противно. На глаза навернулись слезы. Волосы на голове стали вырываться, потому что Александр усилил хватку.

Кристофер в бешенстве что-то кричал и тряс прутья решетки, Инесс смеялась, Александр в это время только дальше засовывал пальцы в меня, довольно сопя, а я плакала.

– Ты же еще больше меня заводишь, извиваясь так страстно и горячо, – приблизившись ко мне, прошептал он и больно укусил меня за мочку уха. – Продолжай. Так приятно ощутить твою страсть и твое тепло вот так. Хотя наблюдать за тобой мне тоже понравилось. Я возбудился так, как давно не возбуждался от любого порно.

Я зажмурилась и замерла настолько, насколько это было возможно в данной ситуации. Гоня прочь от себя вспыхивающие в сознании картинки предстоящей участи, я с трудом сдерживала рвотный рефлекс. От ужаса мной овладела слабость, и ноги стали подкашиваться.

И вдруг Александр убрал правую руку, тем не менее еще держа меня за волосы и не давая таким образом упасть.

Я открыла глаза, которые застилала пелена слез и страха. Не веря своему счастью, я внутренне замерла.

– Ты не хочешь, чтобы я останавливался, – задумчиво произнес он и брезгливо вытер свои пальцы о мою майку. – Но мне противно, когда в тебе чужая сперма.

Я сглотнула.

Пронесло.

– Кристина, – позвал Крис.

Я перевела взгляд в ту сторону, откуда раздавался голос. Видеть мне все еще мешали слезы.

– А ты, Крис, наверное, хочешь услышать, как мне удавалось водить вас за нос все эти годы? – самоуверенно сказала блондинка, переключая все внимание на себя.

– Если больше нечем занять время, – огрызнулся Крис.

– Я бы на твоем месте была повежливее, – огрызнулась в ответ блондинка. – У меня в руках ее жизнь и… – она смерила меня взглядом, – достоинство. О чести говорят, когда речь идет о девственнице.

– Кристина говорила, что я плохо заметаю следы, – произнес Крис. – Ты дала ей чеки на представительские расходы?

– Это было несложно, – хмыкнула женщина. – Ведь дурочку Юлю никто не воспринимал всерьез. Даже ты, несмотря на то что спал с ней. А вот Инну тебе не следовало кидать. Я тебя предупреждала.

Я вспомнила, как Юля принесла мне папку, которую якобы собиралась выкинуть. На самом деле это была всего лишь часть плана. А дело оставалось за малым: нужно было всего лишь начать интересоваться утечкой денежных средств.

Неужели я настолько предсказуема?

– Вы все прекрасно сыграли свою роль, – усмехнулась Инесс.

– Это еще не конец, – констатировал Крис.

– О да! – согласилась Инна, но совершенно очевидно, что не с планами Кристофера.

– А как тебе удалось водить за нос Макса? – спросил Крис.

Что же это? Он тянет время?

– Это тоже было несложно. Проще, чем с тобой. Он также не видел Инесс, – ответила блондинка.

– И при этом любил Юлю, – Кристофер замолчал, видимо, обдумывая следующий вопрос. – Зачем ты пришла работать в «Максикрис»?

– Глупенький, – усмехнулась Инесс. – Мне нужно было знать, что все под контролем. Тем более там работал ты. Зная твой взрывной темперамент и расчетливый ум, доверять тебе у меня не было желания. Но ты оправдал все мои ожидания.

Кристофер хмыкнул:

– А потом? Что ты сделала, когда я реализовал твои надежды?

Инесс рассмеялась:

– Я дала Кристине то, чего ей так не хватало. Сомнения.

Ну-ка поподробнее.

– Знаешь ли, когда отбираешь у человека, что так ему дорого, то удивляешься, куда способно завести его решение своих проблем. А стоило-то всего убить Максима и подкинуть пару файлов…

– Я помню, – согласился Крис.

– Но ведь бедняга не знала, кому доверять. И со временем она начала сомневаться в единственном близком ей человеке. В тебе, – блондинка снова приблизилась к решетке и провела рукой по пруту. – И все же наш с тобой тандем приносил много выгоды.

– В прошлом.

Инна некоторое время помолчала.

– Что ты в ней нашел? – лениво поинтересовалась она. – Зануда, – женщина фыркнула. – Она никогда не будет твоей.

– Она уже была.

– Поиметь девушку и завладеть ее сердцем – совершенно разные вещи, – философски произнесла блондинка.

Кристофер промолчал, и я почувствовала на себе его пристальный взгляд. Я не посмотрела на него в ответ.

– Ничего, чуть позже мы узнаем, действительно ли она так дорога тебе и как сильно способно ненавидеть женское сердце, – Инна немного промолчала. – Как думаешь, твоя ненаглядная Тин знает, почему ты пришел в «Максикрис»? – женщина выдержала паузу и перевела взгляд на меня.

– Что ты задумала? – устало спросил Крис.

Инна рассмеялась.

– Много лет назад она помогла в расследовании, – проигнорировав реплику Кристофера, продолжила она. – А она знает, кто стоял за Сашей, который сейчас так страстно пытался владеть ее телом?

Я почувствовала, как мое сердце стало биться сильнее то ли от неприятного воспоминания, то ли от слов Инны. А ведь слезы только что высохли.

– Прекрати сейчас же, – тихо сказал Крис.

– Некто Кристофер Лоньер еще тогда заметил девушку по имени Кристина Фролова, – невозмутимо продолжила блондинка, – которая помешала ему украсть довольно крупную сумму денег. И он решил отыграться.

Отыграться? Так то, что он крутился около меня несколько последних лет, было частью его плана? А как же то, что мы так давно знакомы? И что мы, вроде бы, считались друзьями? И что я ему доверяла. Я стала накручивать себя, несмотря на то что информация исходила из уст явного недоброжелателя.

– Кристина, не слушай ее, – сказал Крис.

– Еще чего, – ответила я, но, подозрения, все же, закрались. – Было бы кого.

– Довольно разглагольствований, – вмешался Александр, и меня передернуло. – Ты видел, что я могу сделать с твоей Кристиной. Ну-ну, не делай такое страшное лицо. Это можешь назвать прелюдией. Есть еще много способов, которыми она может меня удовлетворить, не считая поз, одежд и прочих игрушек. Чтобы я не осуществил свои планы, достань мне то, чего я хочу больше. А то твой Марк уж очень осторожен и пойдет на контакт только со своим.

– Сколько у меня времени? – спросил Крис.

– Немного. И тебе нужно будет искать нас в столице, недалеко от заветной цели. Как только сделаешь все, что мне нужно, позвони по этому телефону, – Александр кинул в руки Криса мобильный. – В память забит единственный номер. Каждый час я буду с ней что-нибудь проделывать, – мужчина раздел меня взглядом и самодовольно хмыкнул. – Она мне понравилась. Чувствую, мы отлично повеселимся.

– Я не успею сделать все за час, ублюдок, – возмутился Крис.

– У тебя есть стимул поторопиться, – рассмеялся он. – За время твоего отсутствия мы успеем многое. Может, в ход пойдут ножики, кляпы, плетки. Если хочешь увидеть ее в целости… вернее, нет, в сохранности… тоже нет, живой, – он многозначительно выдержал паузу, подумал, – тоже нет… просто увидеть и узнать, в твоих интересах сделать все быстро. Сергей.

Грузный верзила открыл решетку.

– Время пошло.

Кристофер быстро вышел из подвала, а я так и не узнала, зачем же он тянул время.

****

– Ну что, начнем? – Александр подошел ко мне и снова поднял мою голову за подбородок.

Я безучастно уставилась на него.

– Ладно, не бойся, я примусь за тебя через полчасика. Сейчас нам стоит пойти в самолет.

Александр замахнулся, и мне пришлось зажмуриться. Но удара не последовало. Вместо этого мне на глаза надели повязку и повели к выходу.

– Тебе нужно принять душ, – услышала я голос своего надзирателя, шедшего рядом. – После этого мы сможем продолжить.

В таком случае ни в какой душ я не полезу даже под дулом пистолета, как бы мне самой этого ни хотелось. Я буду изнемогать от почти физических воспоминаний о неприятных руках, но, пока не окажусь в безопасном месте, грязь с себя смывать не стану. Обнадеживало то, что, пока мы не прилетим, меня никто не тронет. Вряд ли в самолетах бывает ванна или душ.

Меня вывели из здания, и я со временем запуталась, считая количество поворотов. Машинально повторяя про себя: «Налево. Направо», я поняла, что забываю, куда мы повернули в предыдущий раз. Такой метод был бы актуальным, если бы я ориентировалась на местности или была в знакомом мне городе или районе. А сейчас я была измотана. Чуть позже меня предупредили, чтобы я высоко поднимала ноги, поднимаясь по ступенькам. Звуки вокруг меня кардинально изменились. Стало совсем тихо, лишь вдали чирикала какая-то пичуга. Меня грубо швырнули на пол, сорвав повязку с глаз.

Я окинула взглядом место вокруг. Это был салон самолета. Такой же, как у Криса. Ничего особенного для тех, кто уже летал на частных рейсах. Разве что жалюзи другого цвета и стол с креслами другой фирмы.

Инесс расположилась в кресле и сразу же заказала бортпроводнику какое-то пойло. Александр уселся в кресле напротив и закурил. А меня снова насторожил до жути знакомый портсигар. Вот сейчас он перевернет коробочку, и я увижу, что внутри находятся три сигары.

Как в замедленной съемке, я следила за ним. Алекс Кош в одном из своих произведений назвал такое состояние «сатори». Сколько я ни искала в интернете интересующее меня слово, то так и не встретила существования именно в том виде, в котором предлагал его автор. Йоги трактовали этот термин немного по-другому. Алекс же объяснял, что время замедляется для человека, находящегося в этом состоянии, в то время как его рефлексы остаются на прежнем уровне. Как правило, практически каждый испытывал его, находясь в экстремальной ситуации, связанной с угрозой жизни.

Сейчас моя жизнь под угрозой не находилась, но замедленная съемка работала. Видимо, из-за перенапряжения.

Портсигар повернулся, и внутри оказалось действительно три сигары.

Откуда я могла знать это?

Думай.

– Хочешь закурить? – проследив направление моего взгляда, спросил Александр.

– Не откажусь, – почему-то ответила я.

Мужчина кинул в мою сторону сигару, и она весело покатилась к стене возле меня. Я, в свою очередь, просто положила ее возле себя. Курить, естественно, я не собиралась. Этот жест никак и никем не был прокомментирован.

Завыли двигатели самолета.

Вот сейчас, как на страницах дешевого детективного романа, я проявлю нехитрую смекалку и раскрою преступление из-за показавшейся мне знакомой, и поэтому подозрительной, коробочки.

А может, дьявол кроется в мелочах?

Я улыбнулась. Паранойя хороша в меру. Пора уже и притормозить.

Я закрыла глаза.

 

Глава 18

Когда я проснулась, мы, скорее всего, летели уже несколько часов.

Полет проходил тихо. Не было ни зон турбулентности, ни ссор, ни драк, ни повторных попыток изнасилования, ни прочих неприятностей, из-за которых я могла бы проснуться. В пассажирском зале, помимо моих непосредственных врагов, был лишь Сергей. Остальных верзил я не видела: либо в них не было необходимости во время полета, либо они находились в другом отсеке самолета.

– Я хочу есть, – наконец не выдержала я зова пустого желудка и дразнящих запахов еды, лежащей на столе. – И еще я хочу пить, и в туалет, и…

– А в душ ты сходить не хочешь? – язвительно перебила меня Инна.

– Нет, спасибо. Пока ему, – я бросила короткий взгляд на Александра, – неприятна чужая сперма внутри меня, я в душ не полезу.

– Может быть, тебе и одежда нужна будет? – продолжила ерничать женщина.

– Кстати, о ней речь шла, когда он, – я мотнула головой в сторону того же мужчины, – угрожал Кристоферу.

– Та одежда предназначена для других целей. На улицу ты вряд ли в ней пойдешь, – ответила Инесс, улыбнувшись.

– А ты, я смотрю, знаешь об этом не понаслышке, – из двух готовых сорваться с языка фраз я выбрала эту, опустив замечание, что кто-то изрядно напился.

– А ты, я смотрю, выспалась и совсем страх потеряла, – и она очень быстро оказалась возле меня и, схватив меня за многострадальные волосы одной рукой, другой прижала складной ножичек к горлу.

Я нервно сглотнула, когда кожи коснулся тонкий холодный металл.

– Инна, – требовательно сказал Александр.

– Посуди сам, Саша. Она нам не нужна. Пока у Криса есть задание, пока он уверен в том, что она дышит, он будет делать все, что мы ему скажем.

– По-твоему, Крис похож на героя-любовника в сияющих доспехах, который придет всех спасать и мстить за свою даму сердца? – тихо спросила я. – Он персонаж совсем из другого романа. Скорее всего, он из тех, кто в итоге всех кидает и уходит в закат в одиночку. Ты же умная женщина, Инна, – я сглотнула. – Он не придет за мной.

– Что ты там лепечешь? – нажим лезвия усилился, царапая кожу.

Острая боль – и по шее заструилась тонкая щекочущая струйка крови.

– Инна! – крикнул Александр, и Сергею пришлось оттаскивать женщину от меня. – Что ты имеешь в виду? У нас ключи.

– Как же ты бываешь туп. Думаешь, Крис сделал один экземпляр? – я удивленно посмотрела на него. – Ты лично отправил его за своей наградой. Не думаю, что у Марка окажется статуэтка, или им придется возиться с выплавкой третьего ключа. Наверняка прямо сейчас Крис открывает ячейку, что-нибудь наливая в бокал.

– Пусть это будет цианид. Что ты несешь? Я убила его семью, – нахмурилась Инна.

– И что? Думаешь, он станет мстить? – усмехнулась я.

– Конечно. Ты плохо его знаешь. Он очень трепетно относился к своей младшей сестренке, чей образ ты так удачно скопировала.

– Это ты плохо его знаешь. Он будет мстить, – кивнула я. – Но открыто – никогда. Ты, может быть, даже не догадаешься, что за люди пришли за тобой.

– То есть он трус? – удивилась Инна.

– Нет. Просто разумный человек.

– А как же ты? – спросил Александр.

– А что я? С каких пор принято рисковать жизнью ради женщины, которая просто раздвинула ноги. Вам казалось, что у вас был козырь, но Крис играл в шахматы.

Они замолчали. Или обдумывая мои слова, или понимая всю нелепость своего положения. Может быть, они не хотели мне верить. А я сама хотела? Меня грела мысль о том, что Крис не вернется за мной? После всего, что мы прошли вместе с ним? После того, что в этом мире называется дружбой. Глупым подобием, правда, но все-таки дружбы. Хотелось ли мне верить в то, что он отдаст меня на растерзание волкам?

Как бы то ни было, то, во что хочется верить, и то, что есть на самом деле, – разные вещи.

Когда я призналась себе в том, что люблю Кристофера, боль перестала быть тупой. Комок, душивший меня, взорвался и тысячами маленьких осколков вонзился в сердце. Я испытала такую боль, которую не испытывала никогда в жизни. Физические раны и то, что происходило со мной несколько часов назад на пляже и в руках Александра, казалось нелепой мелочью и просто злой шуткой. Боль вырастала по экспоненте. Я слышала, что у нее есть такое свойство – увеличиваться в геометрической прогрессии. Если бы я могла, я бы кричала. Но этот крик был настолько глубоко внутри, что наружу смогли прорваться только слезы, которые столько лет душили меня. К тому же я была не одна, для того чтобы дать волю чувствам.

Я знала, что нам с Кристофером никогда не быть вместе. Помимо того, что мы слишком разные для серьезных отношений, было еще множество веских причин. Ему нужны подружки на одну ночь, а я устала от временных связей. Я знала, кого я хочу видеть рядом, но это было невозможно. И дело в данном случае была в каждом из нас. Кристофер слишком долго был моим другом. Он слишком долго был мечтой. А я ему просто была не нужна.

– Она верит тому, что говорит, – задумчиво сказала Инна.

Я быстро смахнула слезы с глаз.

– Сергей, дай ей поесть. И вообще, посади за стол, – быстро распорядился Александр.

****

Когда мы прилетели, в лицо ударил морозный воздух родного города. А если учесть, что на мне были только юбка и майка, то не стоит говорить о том, что я замерзла в два счета. Топать босыми ногами по асфальту – малоприятное удовольствие, а по холодному асфальту, припорошенному колючим снегом, – тем более. До машины идти, скорее всего, несколько сотен метров. За это время можно заработать цистит, простуду и застудить почки. И наверняка, как только стану согреваться, мои пальцы на ногах схватит судорога, а руки начнет ломить.

Мне снова завязали глаза, и я мысленно поторопила тот момент, когда мы сядем в машину. Спустя некоторое время мне уже было все равно, куда мы идем и куда меня повезут, только бы спрятаться в тепло, потому что от холода меня уже начинало трясти.

Наконец мы подошли к машине, мою голову пригнули и запихнули в салон.

По телу пробежал спасительный озноб – так бывает, когда ты оказываешься в тепле после морозной прогулки.

Как я и предполагала, пальцы на руках заныли, и я успокаивала себя только тем, что это сейчас пройдет. Я сжимала кулаки, трясла кистями, чтобы чуть-чуть облегчить боль, но она все не проходила.

Машина чуть осела, дверцы хлопнули, и мы поехали.

«Ну и что, никто не видел странно одетой девушки в сопровождении явных мордоворотов, которую вели с ЗАВЯЗАННЫМИ глазами по улицам столицы? Никому не пришло в голову, что что-то не так?» – с досадой думала я, пытаясь отвлечься.

Боль стала отпускать и вскоре прошла совсем. Я с радостью пошевелила пальцами.

Наконец мы приехали, меня вывели из машины, провели в подъезд, подняли на лифте на какой-то этаж и сняли повязку с глаз. Мы находились в небольшой однокомнатной квартире. В ней было мало мебели, и, судя по тому, что я увидела из окна, наше новое место обитания было напротив офиса «Максикриса». Я так и не поняла, ради чего мне нужно было завязывать глаза.

Отсюда хорошо просматривались вход и окна офиса, выходящие на эту сторону. Как я понимала, надсмотрщиков интересовал мой кабинет. Через него нечетко можно было увидеть и офис директора компании: только тень человека, если бы кто-то находился там, потому что стекла между нашими комнатками были матовыми.

Наручники с меня так и не сняли.

– Располагайся, – предложил Александр, театрально предложив мне пройти.

– Если ты не против, мне бы хотелось потеплее одеться, – я заметила, что зуб на зуб все же не попадал.

– Тебе интересны мои желания? – удивился он, зацепившись лишь за первую часть фразы.

– Нет, – коротко ответила я.

Александр коснулся рукой моего подбородка и большим пальцем провел по синяку на скуле.

Я замерла.

В его глазах появились нехорошие желания.

– Александр Евгеньевич, – к нам подошел один из людей Александра.

– Евгеньевич, – не могла не удивиться я такому обращению.

– Что такое? – спросил Александр, повернув голову, но моего подбородка так и не выпустил.

– В офисе обнаружен человек.

– Занять позиции! – приказал он. – Вот видишь, а ты говорила, что Кристофер умен, – торжественно произнес мой бывший директор.

Я ничего не сказала, хотя прекрасно понимала, что этим человеком не может быть и, более того, никогда не будет Кристофер.

– Пойдем? – Александр снова перевел взгляд на меня. – Ты должна видеть мое фиаско.

– Триумф, – Инесс залепила ему пощечину. – Ты когда научишься правильно выражаться, придурок? Выучит красивые словечки, а что они значат, не посмотрит, – она раздосадованно, с явной толикой презрения хмыкнула и вышла из квартиры.

– Она тебя намеревается кинуть, – сказала я.

– Ты обо мне беспокоишься? – Александр плотоядно посмотрел на меня, улыбаясь.

– Говорю очевидные вещи, – безразлично сказала я. – Если ты намерен тащить меня с собой в офис, то будь добр, хотя бы обувь дай.

– Там всего-то пара шагов, – и он выволок меня из квартиры.

Снова морозный воздух принял меня в свои объятия. Кожа тут же обветрилась еще больше, а пальцы на руках опять сковал нещадный мороз. Мое дыхание перехватило от пронизывающе-холодных порывов ветра. Я невольно сжалась.

– Скотина ты все-таки, – буркнула я.

– Идем, идем, тебе понравится.

Мы перебежали на другую сторону дороги, и Александр, как хозяин положения, вошел в парадный вход офисного здания, таща за собой свой якобы козырь – меня.

Мы поднялись на третий этаж на лифте, миновали пустой стол секретаря-референта, и мужчина остановился у входа в коридор.

Достав пистолет, Александр направил дуло на меня и кинул связку ключей свободной рукой. Ключи со звоном упали к моим ногам.

– Открывай дверь, – тихо сказал он.

– У меня пальцы замерзли, – прошептала я.

– Открывай, – он взвел курок.

Я присела и подняла ключи с пола. Повернувшись к замочной скважине, я закатила глаза к потолку. Какой, к черту, великий комбинатор? У него даже рации с собой нет, чтобы отдавать приказы своим людям и следить за положением вещей во время операции. Только и умеет, что махать пистолетом. Сто процентов, эти люди подчиняются Инесс, а от Александра они избавятся при первой же возможности. Как показало несколько ситуаций, Инну раздражает такое сотрудничество. Скорее всего, она его и из тюрьмы достала, чтобы запугать меня. А мой бывший директор как был дебилом, так и остался. Человека, который умеет, действительно умеет отмывать деньги, не так просто поймать. У него там взятка, тут связи, там прикрыт тыл. А я тогда просто пожаловалась куда надо. И вся его контора рухнула как карточный домик.

Вопрос в том, что там делал Крис? Может, тоже почуял лакомый кусочек? Или я взболтнула лишнего?

Не так важно это все сейчас. Мне нужно придумать, как живой и здоровой выйти из ситуации. Этот трус же прикроется мной в случае нападения. Значит, нужно держаться в стороне.

Пальцы не слушались, и нужный ключ никак не хотел проворачиваться в замочной скважине. А если еще учесть наручники на моих руках, то неудобств было чуть больше.

– Что ты там копаешься? – недовольно шикнул Александр.

– Пальцы замерзли, – в очередной раз ответила я.

Наконец замок повернулся, и я открыла дверь, стараясь пропустить вперед Александра. Но его пистолет настойчиво взметнулся в руке, призывая меня занять место в авангарде.

– Ты стрелять не станешь, – прошептала я, отказываясь идти.

– Это еще почему?

– Ты же хочешь зайти тихо, – озвучила я вполне очевидные факты.

Ситуация была явно дурацкой.

И тогда он просто подошел ко мне, схватил за воротник и буквально швырнул меня в открытую дверь. Я не удержалась на ногах и получила еще несколько ссадин на теле, скользнув по ковровому покрытию и наверняка содрав верхний слой кожи с локтей. Химический запах клея и ковролина ударил в нос. Когда я повернулась, Александр снова жестом призвал меня проследовать в конец коридора.

Я поднялась на ноги и медленно пошла вперед. Новые ссадины еще не начали болеть и пока не причиняли дискомфорта. Замерзшие руки стали оттаивать, и неприятно заломило кости. В данный момент именно это беспокоило меня больше, чем даже пустые коридоры. Ведь если планировался штурм, то одного Александра было явно мало. Себя заинтересованным лицом я не считала. Где эта змея Юля, где ее люди? Я ожидала увидеть хотя бы одного вооруженного человека возле двери в кабинет с сейфом, возле которой я и остановилась.

Дверь была приоткрыта, и в комнате явно кто-то находился.

Я благоразумно отошла с дороги. Быть подставным лицом мне ни капельки не хотелось, но Александр явно так не думал. Он закурил сигару, триумфально затянулся и толкнул меня в кабинет.

Все, чего я боялась в данный момент, это того, чтобы не упасть снова. Чудом сохранив равновесие, я подняла взгляд с пола, встречи с которым я благополучно избежала.

В кабинете действительно был человек. Но каково же было мое удивление, когда я встретилась со стальным взглядом знакомых серых глаз.

– Я уже заждался, – прозвучал холодный голос, и Александра кто-то втолкнул в комнату, захлопнув дверь.

На столе перед следователем лежали три ключа и белая коробочка, виновница всех моих злоключений.

 

Глава 19

– Присаживайтесь, – Дмитрий был само дружелюбие.

Александр замер в недоумении. Его дымящаяся сигара замерла в руке, а взгляд остановился на ячейке из сейфа. Хоть он находился в двух шагах от победы, могу поспорить, не так он себе ее представлял. Угодив прямо в лапы закона, не продумав пути отхода, на расстоянии вытянутой руки от цели. Его слова о фиаско стали реальностью.

Да что там говорить, я сама была в недоумении. Крис вот так вот взял и положил всю свою добычу на блюдечко с голубой каемочкой?

Я сплю?

Я несколько раз моргнула. Но картина перед моими глазами не менялась: три ключа, ячейка, Дмитрий с довольным выражением лица, Александр, тупо уставившийся на стол. Что творилось в его голове, можно было лишь предположить.

Вдруг он развернулся, кинулся к двери, стал барабанить в нее кулаками с криками:

– Так не должно быть! Это сон! Это неправильно! Выпустите меня! Это неправильно! Так не должно быть!!! Это моя награда! Где я допустил ошибку? Инна должна меня вытащить отсюда.

– Саша, подойди к окну, – спокойно сказал Дмитрий.

Мужчина вздрогнул и резко повернулся. Его глаза были безумны.

– Тебя тут не должно быть, – он посмотрел на следователя. – Это мое, – он указал на вещи, лежащие на столе.

– Подойди к окну, – повторил Дмитрий. – Тебя, Кристина, это тоже касается.

Мы повиновались. Во дворе дома милицейские усаживали людей в свои машины. Ругань не была слышна из-за стеклопакетов, но это все легко дорисовывалось в воображении, стоило только взглянуть на картину внизу. Некоторых из арестованных я знала, в том числе и блондинку, чье лицо, к сожалению, мне не было видно. Она сидела на заднем сиденье одной из машин и обреченно уставилась в одну точку перед собой.

Александр сначала сжал кулаки, а потом завыл.

Дмитрий встал со стула, похлопал по плечу моего бывшего директора и сказал:

– Ну-ну. Смирись. Ты же мужчина. Прими поражение достойно.

И тут Александр развернулся и со всей силы ударил Дмитрия по лицу сжатым кулаком. Дмитрий не удержал равновесия и упал на пол, и, попытавшись ухватиться за что-нибудь, перевернул стул и стол.

Я незаметно отошла к дивану. По крайней мере, мне казалось, что это произошло незаметно.

Воспользовавшись свом временным положением победителя, Александр схватил ключи и ячейку и кинулся к двери. Но тут же на выходе он нарвался на пару ударов, и из его рук с легкостью забрали предметы. Несколько человек заглянули в кабинет, и я заметила того мужчину, которого в участке перепутала с Кристофером.

Мое сердце сжалось. Перед глазами вспыхнули непрошеные воспоминания.

Мужчина, похожий на Кристофера, обеспокоенно подошел к Дмитрию и вернул стол в исходное положение, положил предметы обратно и помог следователю встать на ноги.

– Забери их отсюда! – прикладывая носовой платок к разбитой губе, зло выкрикнул Дмитрий.

Оперативник молча повернулся, а я не могла отвести от него взгляд. Меня снова поразило сходство. Все: движения, походка, уверенность, которую он излучал, и черты лица в маске омоновца казались мне до боли знакомыми. Так бывает, когда видишь человека, похожего на твоего хорошего знакомого, и некоторое время не можешь избавиться от наваждения. Но в этот раз у меня просто ехала крыша. Я искала его взгляд. Я хотела его поймать во что бы то ни стало. Доли секунды мне хватило бы, чтобы стать уверенной в том, что это не Крис, и убедиться, что я схожу с ума. Я уже почти уговорила себя в этом и стала прорабатывать версию, что это просто бред воспаленного ума влюбленной женщины. Внутренний диалог происходил до того мгновения, пока он, выходя из комнаты, не бросил в мою сторону короткий взгляд.

Крис?

Черт возьми, даже сейчас я не была уверена! Мне нужно больше времени.

Но в следующее мгновение он скрылся за поворотом.

С моих губ готово было сорваться слово или несколько слов, но я замерла с вытянутой рукой.

– Кристина, вы призрака увидели? – спросил Дмитрий.

Я обернулась. Во мне боролись довольно смешанные чувства. С одной стороны, я могла утверждать, что это был Крис, с другой – у меня не было доказательств. Как всегда, когда я имела дело с Кристофером.

– Нет. Просто устала, – ответила я, что было абсолютной правдой. – А мы снова на «вы»?

– Я не имею права нарушать субординацию.

– В Испании ты об этом не думал.

– Мы не в Испании, – отрезал он.

Меня это не волновало. Больше всего я была захвачена мыслями о Кристофере. Что стало нормой последнее время. Так что, даже если это и был Крис, то что это меняло? От меня-то больше ничего не зависело. В его руках сейчас все, за чем он гнался. Все, ради чего была затеяна эта афера.

Я улыбнулась и опустила взгляд в пол.

– Наглость – второе счастье, – пробормотала я.

– Кстати, по этому поводу… Теперь поговорим о вас, – продолжил Альмов. – Вы вернулись в зону моей юрисдикции.

Я перевела усталый взгляд на детектива.

– Буду с вами откровенен, – продолжил он. – Вы все еще подозреваемая по делу об убийстве, не говоря уже о нарушениях, свидетелем которых я был. Так как улик по делу об убийстве недостаточно, а по всем остальным хватит моих слов, то до выяснения всех обстоятельств я вынужден вас задержать на 48 часов. Срок этот может увеличиться в ходе следствия.

– Дмитрий, да ты что? – в ужасе спросила я, невольно отшатнувшись. – Тебе недостаточно тех, кого ты поймал сегодня?

– К ним будут предъявлены другие обвинения. Следствие еще не закончено. Уведите ее!

Я потеряла дар речи. И когда за моей спиной на руки надевали наручники, я хмуро смотрела в окно. С небес срывался мелкий снежок, и мне было холодно от одного вида из окна. Ну что же, сама допрыгалась. Кого еще винить в этом? Я долго балансировала на лезвии ножа, и в этот раз оступилась, да еще и порезалась, и порвала на себе всю одежду.

Когда меня привезли в участок, то возникла заминка с паспортом. Несколько минут назад я пришла к выводу, что у меня его не было и я понятия не имела, где обе из моих корочек могут находиться. Вернее, настоящая была где-то у Кристофера, а вот поддельную я последний раз видела в Испании, поэтому посмела предположить, что она у Александра. Ну а женщине без документов полагалась особая строгость, и меня швырнули в общую камеру.

Когда меня провели туда, я с ужасом уставилась на это место. Где-то десять на десять метров, несколько кушеток у стен и приторный запах потных тел, перегара и мочи.

В фильмах обычно главные герои прикладывают носовой платок к носу и брезгливо кривятся. Но у меня не было носового платка. У меня даже рукавов не было, чтобы хоть как-то спастись от тошнотворного запаха.

Решетка за моей спиной неприятно лязгнула, засов задвинулся, и я физически почувствовала, что не могу и не хочу двигаться.

Несколько женщин уставились на меня, и я брезгливо поморщилась. Компания была не из приятных. Почти у всех были синюшные лица, растрепанные волосы и одежда с чужого плеча. На мне тоже была не моя, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось надеть чужие вещи. Одна из женщин, подойдя ко мне, попыталась рассказать мне, что у нее тоже сложились обстоятельства, но я не смогла долго выносить ее присутствие и нашла более или менее чистый уголок на полу. Присев на холодный бетон, я уже практически знала, что заработала цистит. Койки были заняты. На одной у дальней стенки разлеглась какая-то женщина. Оттуда так пахло мочой, что мне не хотелось даже смотреть в ту сторону. На другой койке расположилась грузная баба, по-другому не назвать, с хищным взглядом и неполным рядом зубов. Видимо, таких особей, только мужского пола, и называют паханами. Остальные койки были заняты, но я заметила на одной из них одеяло, которое была намерена взять в скором времени.

Унитаз, кстати, присутствовал. Он стоял в дальнем углу, и подойти к нему было, по меньшей мере, рискованно, потому что в самом воздухе в метре от него словно было написано: «Заразно!». Ну и, как водится, туалетной бумаги не было. Видимо, отсюда и едкий амбре в воздухе.

Встав, я решительно направилась к намеченной мной цели, то есть одеялу, и, невзирая на взгляды и пару нецензурных фраз в мою сторону, кинула подстилку на выбранное место. Сложив плед в несколько раз, я села на пол, обхватила руками ноги и опустила голову на колени.

Два дня мне предстояло провести здесь. И придется как-то использовать местный туалет, потому что, пусть у меня и большой мочевой пузырь, сорок восемь часов я не смогу терпеть.

****

– Ильчинко!!! – раздалось над ухом.

Я вздрогнула и открыла глаза. Меня тут же бросило в жар. Значит, я как-то умудрилась заснуть.

– На выход, – это говорил мужчина в форме, принявшись открывать решетку.

Мелкая женщина с синяком под глазом резво, но неуклюже направилась к выходу.

– Ну как, Фролова, нравится новое место жительства? – спросил офицер у меня, пропуская внутрь еще одну женщину.

Я молча отвела взгляд, уставившись прямо перед собой. Тем не менее боковое зрение позволило мне увидеть, как он кивнул новенькой, у которой было спортивное сложение. Выглядела она приличнее остальных. Даже приличнее меня.

Я напряглась. Насмотревшись сериалов и фильмов, я заподозрила, что мое пребывание в этом месте хотят сделать невыносимым.

– Привет! – сказала я, посмотрев на новенькую. – Меня Кристина зовут, – я пододвинулась, предлагая ей присесть рядом.

Уж если она по мою душу, то зачем усложнять процедуру знакомства?

Женщина колебалась некоторое время, а потом последовала моему приглашению.

– Аня.

– Очень приятно. За что тебя?

У нее же должна быть легенда.

– Ай, так, ничего серьезного, – отмахнулась она. – На меня напали, а я защищалась. Выясняют обстоятельства. А ты?

– А я… – слова так и не слетели с губ.

А что я?

– А я достала следователя, – улыбнулась я.

– Ну, это не повод для того, чтобы попасть в камеру.

– Все грешки за последний день перечислять, так формуляра не хватит.

– Так ты из буйных? – удивилась Аня.

– Нет, – усмехнулась я. – Вообще-то, я так никогда не поступала.

– Интересно, и что же тебя сподвигло на то, что ты никогда раньше не делала? Мужчина? Сам следователь?

Перед глазами промелькнул образ Кристофера, снимающего взглядом остатки моей одежды у бассейна в отеле. Я улыбнулась.

– Можешь не отвечать, – протянула Аня. – Я уже вижу, что мужчина. Только не совсем понятно, как ты могла положить глаз на такую сволочь.

– Нет. Это не Альмов, – я презрительно хмыкнула, удивившись, как вообще Ане могла прийти в голову такая мысль.

– Все равно. Это они должны терять голову и совершать необдуманные поступки из-за нас, а не наоборот.

– Ну, – я качнула головой. – Это было интересно, по меньшей мере.

– Курортный роман?

– Можно и так сказать, – со вздохом ответила я.

– И почему этот мужчина бросил тебя на произвол судьбы?

– Он не знает, что я здесь.

– А где он сейчас?

– Я тоже не знаю, – я прислонилась головой к стене. – Наверняка где-то попивает виски, любуется женскими ножками, слушает хорошую музыку.

Хорошую музыку!

Мне вспомнилось наше путешествие во Дворец Республики. Я закрыла глаза. Перед ними проносились плавные движения танцоров на сцене, Питер Гут, дирижирующий смычком, и наконец, в памяти заиграл вальс «На прекрасном голубом Дунае». Знаменитый Венский Штраус-оркестр. Крис очень хотел побывать в Вене в Золотом зале на этом новогоднем концерте, но все говорил, что не успевал купить билеты, потому что вспоминал, что надо купить, уже где-то в октябре. А к этому времени они, как правило, были распроданы.

Я не знаю, причина в этом или что-то другое задерживало его.

И вдруг мои глаза распахнулись.

Я знаю, где он!

 

Глава 20

Только я сейчас в заточении, в невероятном удалении от Вены.

– Какое сегодня число? – спросила я у Ани.

– Двадцать шестое декабря.

– А времени сколько?

– В районе полуночи. Фиг поймешь с этой зимой. А что? Тебе уже нужно идти? – скептически хмыкнула женщина.

– Ага, – безразлично ответила я, снова прислонившись к стене.

Только оставалось выяснить, где может быть мой паспорт. Я уже пришла к выводу, что мой настоящий был у Кристофера, и значит, вне зоны досягаемости. А вот поддельный запросто мог попасть в руки Альмову, потому что они арестовали Александра и, скорее всего, устроили рейд в места его обитания. Он слишком глуп, чтобы не выдать свои точки ментам. Если так, то не стоит дергаться, Дмитрий сам придет ко мне и принесет его вместе с заманчивым предложением. Или несколькими.

А достать поддельный паспорт мне очень хотелось, потому что он был заграничным, что означало безвизовый доступ в зону Шенгена. Времени на восстановление настоящего, как и на оформление документов, у меня не было.

Вопрос лишь в том, зачем мне ехать к Кристоферу в Австрию. Неужели я так сильно хочу увидеть человека, который ушел по-английски? Ушел в самый потрясающий момент, – когда мне угрожала опасность и нужна была помощь. Это ли не прозрачно говорит о том, что я ему не нужна? Но верить я в это не хотела. Было слишком больно признать такие очевидные вещи. Со временем я смирюсь с его отсутствием в моей жизни, и боль пройдет. Но сейчас мне хотелось его увидеть.

Глупые женские иллюзии. Лучше захлопнуть сердце сейчас. Оторвать и выкинуть, как говорится. Переболеть. Возможно, пару недель, возможно – месяцев, возможно – больше. Но не желать того, чему не быть.

Я поежилась. В камере было холодно, несмотря на довольно-таки теплое одеяло.

Я поджала под себя ноги, мечтая о теплой ванне или хотя бы о теплой постели. И о горячей отбивной с жареной картошкой, и о кружке капучино с корицей, над которой вьется легкий парок.

– Сука! – и в следующее мгновение меня к полу прижимает массивная туша.

Я инстинктивно взмахнула руками в запоздалой попытке оттолкнуть падающее тело. Но они наткнулись лишь на потную майку, а поджатые ноги пронзила сильная боль.

Я так и не поняла, что произошло. Лишь почувствовала, как по ногам струится что-то теплое, а потом увидела, как по полу растекается красная лужа крови.

В моей голове в этот момент появилось много нецензурных слов.

Двери камеры распахнулись, и в помещение ворвались люди с дубинками. Никто не бежал поднять мертвое тело с моих ног. Началась бойня. Милицейские неплохо орудовали дубинками, прикладываясь к головам женщин.

Раздались крики боли.

Я зажмурила глаза и закрыла уши руками.

Боже, где я?

Я не знаю, сколько это продолжалось.

Долго.

Вроде, мертвое тело убрали, но я так и не открыла глаза.

В камере стало тихо.

Слишком тихо.

Наконец, меня бесцеремонно подняли на ноги и пинками вытолкали за дверь. Проведя по коридорам, оставили в той самой комнате для допросов, в которой я была в самом начале.

Я остановилась не шевелясь. Я помнила, как отсюда выйти на улицу. Почему-то неожиданно резко в моей памяти всплыл каждый поворот.

Как я устала от этого!

Дверь с неприятным скрипом распахнулась, и в комнату для допросов вошел Дмитрий, бросив на меня короткий холодный взгляд и швырнув папку с бумагами на стол. Что-то мне подсказывало, что это мое дело, которое с нашей первой встречи стало больше в несколько раз.

– Присаживайтесь, что же вы, – безмятежно предложил он.

– Вы их убили? – спросила я, потому что тогда так и не осмелилась обернуться.

– Они были никому не нужным мусором. Не переживайте.

– И Анна? – почему-то ее судьба меня беспокоила больше, чем остальных.

– Подумайте о себе.

Я сглотнула, затравленно глядя в пол. Если он намерен меня сломать так же, как сломал Александра, то у него скоро это может получиться. Я была на пределе уже несколько дней.

– Где Кристофер? – спокойно спросил Альмов.

Я удивленно посмотрела на следователя.

– Вы ведь его узнали?

– Кого? – тупо спросила я.

– Присядьте, – Альмов снова указал на стул, приоткрыв папку.

Я повиновалась. Стул был холодным и жестким, совсем как ситуация, в которой я находилась.

– До жути дурацкое обстоятельство. Наш оперативник, – Дмитрий толкнул ко мне фотографию. – Находится в отпуске с двадцать четвертого декабря. С женой полетел отдыхать к морю. Но это не помешало ему забрать ячейку с ключами и, якобы, отнести их в отдел улик. А вот этот человек, – следователь достал другую фотографию и швырнул мне, – очень сильно на него похож. В маске омоновца так и вообще брат-близнец. Но наш работник единственный ребенок в семье. А у Кристофера была сестра.

Я тупо разглядывала фотографии. Не так-то сильно они и похожи друг на друга. Типажи, скорее всего. У работника милиции были осунувшиеся плечи, менее ухоженная кожа лица и огня в глазах не было. Потрепала его жизнь, видимо. Ну а Кристофер следил за собой. Бассейны, спортзалы, витамины сделали свое дело. Он выглядел моложе и бодрее. И в нем было больше желания, мотивации. Об этом говорил выраженный волевой подбородок. Я и не замечала, что у него он такой четкий. И скорее всего, если этих мужчин поставить рядом, я нашла бы тысячу отличий.

Как я могла их спутать несколько дней назад?

Это было несколько дней назад?

– Вы ничего не хотите мне сказать?! – стукнул ладонями по столешнице Альмов, и я вздрогнула, переведя взгляд на него, а заодно и оторвавшись от своих размышлений.

– На вас что, всех собак спустили? – спросила я устало, снова перейдя на «вы».

– Вы узнали его. Иначе почему у вас так вытянулось лицо, когда мы были в офисе?

– Понятия не имею, о чем вы.

Мне говорили когда-то, что я не умею блефовать. Что все мои эмоции написаны у меня на лице. Оставалось надеяться, что сейчас они не так ярко выражены из-за усталости.

– Кристина, вы умная женщина, – после глубокого вздоха произнес следователь. – И вы прекрасно понимаете, что вам спасибо некому будет сказать за то, что вы занимаетесь укрывательством вора. Вы делаете хуже только себе.

– Я не знаю, где он, – безразлично произнесла я.

– Я могу повесить на вас многое. И заслуженное и не очень. Тех женщин не убили, но для многих это было бы милостью. Многие из них уже давно здесь. Я не думаю, что вы хотели бы к ним присоединиться.

– Мы что, в средневековье или во времена инквизиции живем? Что вы себе позволяете?! – не выдержала я.

– Пытки всегда развязывали язык, – мужчина философски приоткрыл первую станицу досье, якобы увлеченно во что-то вчитываясь.

– Человек просто не хочет испытывать боль. Он готов признаться в чем угодно, только бы избавиться от нее.

– Вот именно, – злорадно произнес он, что заставило мое сердце сжаться.

Моя милиция меня бережет.

– Тебе ведь нужно это, – и Дмитрий толкнул по столу мой поддельный паспорт. – Меняю его на твое признание.

– А я меняю его на теплую одежду.

В следующее мгновение Дмитрий вскочил, через долю секунды оказался рядом со мной и надавил большим пальцем в уже начавшую затягиваться рану на моей ключице со словами:

– Не наглей!

Но его слова утонули в моем крике.

– Где Крис?

Он отпустил меня, а я снова готова была отгрызть свою левую руку. Боль пульсирующим ритмом отдавалась до кисти, в шее и голове. Свалившись со стула на колени, я схватилась за открытую рану правой рукой, в то время как Альмов аристократично вытирал палец от моей крови носовым платком.

Затем он опустился на одно колено, поднял мою голову за подбородок и сказал:

– Я был хорошим слишком долго. Тебе показалось, что ты можешь манипулировать мной, – и он снова надавил пальцем на рану.

– Нет!!! А-а-а!!! – я отшатнулась, чуть не потеряв сознание, но тем не менее растянувшись на полу, почти под столом.

– Где Крис?

– Я не знаю, – прошептала я.

Альмов приблизился ко мне, снова занеся палец над раной.

– Не-ет!!! Я скажу, скажу, – я поползла от него, выставив здоровую руку в его сторону. – Он в Вене.

– Где в Вене?

– Я не знаю, где именно, но скорее всего, он будет в Золотом зале смотреть новогодний Штраус-оркестр.

– Умница, – и он вышел из комнаты для допросов.

Я расплакалась. Не только от боли. Мне стало невыносимо жаль себя. Не было сил ни на что больше. Я в их глазах была преступницей, значит, они могли делать со мной все что угодно. Скотское поведение Альмова говорило о том, что он пойдет на многие вещи ради…

А ради чего? Он запросто мог упрятать меня за решетку, но не сделал этого. Я по-прежнему была ему нужна.

Он же следователь! Должен раскрывать дела. А на мне висело дело об убийстве, а не о краже алмаза Хоупа. Тем не менее Альмов охотился за Кристофером. Значит, ему нужен алмаз. Не признание его заслуг в уголовно-процессуальном процессе, а банальные деньги. Наверное, зарплаты не ахти у нас в государственных учреждениях.

Интересно, хоть один из всей этой компании представляет себе, как и кому они будут сбывать его? Такой крупный бриллиант нельзя отдать просто так в ювелирку. Насколько мне известно, они вообще подлежат регистрации. Даже не все подельники рискнут иметь с ним дело.

Я села на пол и прислонилась к стене. В глазах потемнело. Я снова была ранена, голодна, слаба, и мне было холодно. Блоки здания казались ледяными из-за потери крови, и ослабевшему организму казалось, что я прислоняюсь ко льду. Мне жутко хотелось спать.

В помещение кто-то зашел, но я не открыла глаза. Так бывает, когда просыпаешься в выходной день позже двенадцати, при том что легла спать под утро. Тяжелая голова, вялотекущие мысли и желание послать все дела, потому что хочется еще подремать, понежиться в остатках сна.

Моя правая рука медленно поползла вниз и перестала зажимать открывшуюся рану. Мне было все равно. Я хотела еще поспать.

****

Я сидела дома перед камином и пила капучино, который сварила в своей любимой кофе-машине. Горячая ванна распарила мою кожу, я укуталась в теплый махровый халат, забралась с ногами на диван. Ароматные пары, поднимающиеся из зеленой кружки, приятно ласкали обоняние.

Я сделала глоток и поставила чашку на тумбочку рядом с диваном, обратив внимание, что подставки под кружку нет на месте. И почему моя кружка зеленая?

Не став зацикливаться на столь незначительных деталях, я потянулась и взяла в руки пульт от музыкальной системы. На нем было всего две кнопки: включить и выключить.

Я озадаченно уставилась на него, понимая, что кто-то со мной очень плохо шутит. Но вопреки здравому смыслу и поиску причин непонятной проблемы, я подумала, что пульт нужно отнести в ремонт. В этот момент такое решение показалось максимально логичным.

Вспоминая, где именно находится эта мастерская, я поняла, что адрес у меня не записан. Но я узнаю здание, находясь непосредственно на месте. Это Каменная Горка, напротив депо. Там еще есть аптека, где я однажды покупала витамины, и какой-то продуктовый магазин.

Завернув за угол, я отправилась на поиски мастерской, отдаляясь от депо.

На улице грело теплое солнышко, шелестела листва редких деревьев, мимо ехали автомобили. Легкая утренняя дымка бодрила, но жаркое лето настойчиво давало о себе знать, уже нагрев воздух.

Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу.

В следующую секунду из-за угла здания выскочили несколько человек и кинулись ко мне. Я ничего не успела сделать, даже отреагировать. Меня скрутили, надели наручники и проводили, насколько я могла понимать ситуацию, в тюрьму.

Массивная решетка закрылась за моей спиной с громким, неприятным лязганьем. У дальнего конца камеры были около десятка женщин и мужчин. В мою сторону направились пренебрежительные взгляды.

«Странно, мы же вроде бы пришли к соглашению с Дмитрием. Зачем меня опять вернули сюда?» – думала я, в нерешительности застыв на месте и сминая в руках плед, выданный мне на входе.

В памяти всплыло недавнее побоище. Демонстративным оно было или привычным, мне сложно было судить сейчас. Мне хотелось отсюда уйти.

Мимо тарелками прогремела тележка с едой. Люди, сидящие у стены, с шумом кинулись к решетке, и разносчик пренебрежительно выдал им по порции. В каждой лежало где-то по ложке каши, размазанной по дну тарелки, и неприятного вида котлета.

Я отошла в сторону. Брать еду мне совершенно не хотелось, но я понимала, что если не хочу протянуть ноги, то со временем мне придется это есть.

Меня передернуло.

«Ну чем ты недовольна? Теперь это твоя реальность», – промелькнуло в голове.

Меня прошиб холодный пот.

Я знала, что моя реальность выглядит не так. Я каждой клеточкой это понимала. Все здесь было таким похожим на мой мир, но при этом другим. Чуждым, чужим, диким и… смазанным. Неестественность происходящего сводила с ума.

Выпустите меня!!!

Я стала вырываться из плена бреда. Но выхода не было. Все было слишком реально.

Моя жизнь протекает не так!!!

Паника накинулась на мое сознание и мешала сосредоточиться. Дыхание участилось. Я понимала, что так быть не должно.

Прежде всего мне нужно было успокоиться и взять себя в руки.

Я помню, что была на допросе. Эта картинка с трудом, но всплыла в моей памяти. Но я не помню, чтобы меня повторно в чем-то обвинили. Альмов же позвал меня в свой кабинет, для того чтобы задать пару вопросов. А потом меня схватили на улице в Каменной Горке.

Бред.

Я пыталась восстановить цепочку последних событий. Как сквозь несколько слоев ваты я стала вызывать в памяти тусклые образы: Испания, Альмов, Кристофер, Инесс, «Максикрис». Снова Альмов. Александр. Арест. Тюрьма. Дом. Каменная Горка. И снова тюрьма.

Последние картинки мне показались совершенно нелогичными. Что я делала дома после разговора с детективом? Я же вышла из ванной комнаты, а потом поехала чинить пульт. Но я не помнила как факта открытия крана, так и путешествия домой. Логичную цепочку я могла выстроить, но в ней не хватило бы мелочей. А может быть, последних событий и не было?

Но как-то же я принимала ванну. Я помню свое распаренное, разнеженное тело. Я так долго об этом мечтала.

И в дом я как-то попала.

Как я могла в него попасть, если ключи отдала Кристоферу в аэропорту? А где находился запасной комплект, я не помнила. Он был у меня для очистки совести. Есть и хорошо. А куда я его положила, после того как сделала копию, благополучно забыла в этот же день.

Тогда остановимся на последнем факте, в котором не было сомнений. На визите к Альмову в комнату допроса. Помню, что он вел себя как последняя скотина. А я начала верить, что он на моей стороне. Прав был Крис. Дмитрий на своей стороне. Почему у Криса всегда получалось смотреть в корень проблемы и видеть человека насквозь? Я тоже разбиралась в людях, но в какой-то момент начинала привязываться к тому, с кем общалась. Наверное, именно это и мешало в дальнейшем рационально мыслить. Я пыталась увидеть человека таким, как мне хочется. Это приводит к тому, что я теряю не только бдительность, но и…

Сознание.

Я сплю!

Теперь мне нужно выбраться отсюда.

Оставалось понять, как это сделать. Как правило, во время снов сомнения в происходящем было достаточно, чтобы разрушить иллюзию. Сейчас этого не происходило.

Умирать, даже понимая, что это сон, мне не хотелось. Всегда оставалась вероятность, что я могу ошибаться.

Ну и глубоко же меня затянуло!

Физического выхода не было. И тогда я стала слушать.

Шарканье ног по бетонному полу, кашель, шум ветра за окном и звон тележки с алюминиевой посудой. Ничего лишнего.

Я повернулась ко входу в надежде найти хоть какую-нибудь несуществующую деталь. За решеткой никого не было. Раздатчик еды давно уехал, пока я ковырялась в своих воспоминаниях. Так почему же я до сих пор слышу этот грохот?

Вот оно!

Я слышала этот звон четко и ясно, но предмета, который бы мог создавать этот звук, не было рядом.

Я ухватилась за него как за спасительную соломинку. И он меня вытянул из цепкой паутины бреда.

Первое, что я почувствовала – это липкий пот. Меня трясло от холода, а одежду можно было выжимать.

Я распахнула глаза.

 

Глава 21

Белый потолок.

– Здравствуй, реальность, – облегченно выдохнула я. – Как я тебя люблю.

Я в больнице.

Я медленно повернула голову налево. Вопреки моим ожиданиям она довольно неплохо послушалась меня, и мои глаза уставились на бледно-салатовую стену. Справа стояла пустая кровать. Судя по падающему свету, окно находилось за мной, и день был в самом разгаре. А еще это действительно была больница. Я узнала скудный бокс не только по обшарпанным стенам, дешевой краске и выраженному запаху медицинских препаратов, а еще по детским воспоминаниям. Мне посчастливилось лежать еще в школьные годы с субфебрильной температурой. Так выражались доктора. В переводе на язык простых смертных это означает повышенную до 37,5 градусов на протяжении длительного времени температуру. Врачи очень усердно искали причину болезни в господствующих в то время вирусных заболеваниях, иммунитете, водили меня к появившимся, тогда редким, а поэтому и дорогим, психологам. Но это был мой первый в жизни крупный обман. Причина была проста, как лужа на асфальте. Ребенок ненавидел школу.

Оставив воспоминания о своем темном прошлом, я села на кровати.

Тело все еще немного ныло и было ватным, но я ожидала худшего после пробуждения. Оно всегда бывает не лучшим после усиленной физической нагрузки, а после той мясорубки, что я пережила в последние дни, вообще боялась, что не шевельнусь в более или менее спокойной обстановке. Но меня, видимо, снова чем-то накачали: голова была пустой и именно поэтому я не могла проснуться.

На белых полотенцах, висящих на кровати, был черный штамп в углу: «ГУ «Республиканский научно-практический центр травматологии и ортопедии».

Ну, учреждение, в котором работал Альмов, могло себе позволить положить подозреваемую в хорошую клинику. И они меня неплохо заштопали, о чем говорила новая чистая повязка на левом плече, еще пара заклеенных ссадин и какая-то мазь с едким запахом на синяках и царапинах. На меня одели больничную одежду, на что я не жаловалась, – она была гораздо теплее той, в которой меня привезли. Также на удивление тепло грели батареи.

Я продолжила осмотр. Небольшой коридорчик вел из бокса на выход, из него слышались негромкие голоса. Справа была дверь, ведущая в уборную. И тут я услышала тот самый грохот посуды, который помог мне вырваться из кошмара. А еще над дверью висело нечто, очень сильно напоминающее камеру наблюдения.

Я ехидно улыбнулась в объектив, прекрасно понимая, что детектив не отстанет от меня ни по какой из уважительных причин. Как в русском мотиваторе: умри, но сделай. Вот и меня он будет подлатывать и штопать, пока я не предоставлю то, в чем он нуждается. Видимо, и в Вену мы полетим вместе.

Я застонала и упала на подушку, отвернувшись к стене. Но даже это не мешало мне заметить, что входная дверь открылась, и в бокс зашел Альмов.

– Привет, – дружелюбно сказал он. – С возвращением.

Я закрыла глаза и не реагировала.

– Заканчивай дуться. Я пришел с официальными извинениями.

Я молчала.

– Я хочу предложить тебе отличную реабилитацию, с которой не сравнится ни один высококвалифицированный реабилитационный центр. У меня два билета на самолет…

Дальше я не слушала, натянув подушку на уши. Именно этого и следовало ожидать.

– …мечта любой девушки, – донеслось до меня, и повисла пауза.

– Я не любая девушка, – безразлично ответила я.

На этот раз не ответил детектив. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд. Прекрасно понимая, что он умеет работать с тишиной, я старалась не заговорить первой. Но я уже ответила на его предложение. А если бы мне действительно хотелось выдержать паузу, мне стоило молчать и тогда. Этот раунд я проиграла.

Почему-то вспомнилась кошка, которая живет у родителей. Она была невероятно сообразительной и все понимала, если хотела это делать, естественно. Я любила играть с ней в прятки, которые мы мешали с кичем. Судя по тому, как она себя вела, ей это тоже безумно нравилось. Мы по очереди прятались и искали друг друга. Обязательным условием было прикоснуться, «засветить» игрока в момент раскрытия его местонахождения. Рита быстро усвоила правила. И вот однажды, когда была моя очередь прятаться, она не пришла меня искать. Я ждала ее несколько минут и подумав, что игра окончена, вышла из комнаты. Тут она меня и поймала. Радостно прыгнув на ноги, она драпанула на кухню.

– Кич! – засмеялась я тогда.

Я и забыла о том, что играю с кошкой. А она подкараулила меня, как мышку в норке.

Вот так происходило и теперь. Меня брали измором.

– Ты очень удачно меняешь обращение ко мне, – не поворачиваясь, сказала я. – Учитывая то, что мы снова на «ты», начинается неформальная обстановка, и ты не примешь отказа.

– Прекращай ломаться, – холодно сказал детектив. – Ты моя подследственная…

– В зоне твоей юрисдикции, – увещевательно перебила я.

– Да. И я могу делать с тобой все, что мне необходимо…

– Бла-бла-бла. Не коси под Кристофера. У тебя не получается.

Снова повисла пауза.

Мне не хотелось никуда ехать. Австрия со своими достопримечательностями меня привлекала, но не в такой ситуации. Я хотела там побывать, но сейчас мне нужна была ванна, которая совсем недавно мне приснилась. А еще лучше, чтобы меня оставили в больнице и окончательно привели в порядок. Если мне не изменяло ощущение времени, то сегодня двадцать седьмое число. Вторая половина дня двадцать седьмого числа. Не исключена и возможность того, что я провела без сознания больше суток. Если этот так, то у Альмова времени совсем в обрез. И он примет меры. Оставалось надеяться, что не такие, как у себя в офисе.

Я повернулась к нему.

– У меня тоже есть требования, – твердо сказала я.

– Я слушаю.

– Раз уж ты пользуешься моими знаниями, и я помогаю тебе, не в первый раз, заметь, то ты после нашего путешествия снимаешь с меня все обвинения. И я после этого слышать не хочу о тебе, алмазе, Кристофере и прочем. Ты полностью оставляешь меня в покое. Навсегда.

– Договорились.

– Официально, – добавила я. – На бумаге. Больше никаких устных договоренностей. Сыта по горло.

– Вот так вот, – заключил Дмитрий. – Тогда и у меня условие: ты летишь в Австрию в наручниках.

Моему возмущению не было предела. Не дав ему воплотиться в слова, Дмитрий закончил сквозь плохо скрытую улыбку:

– Больше никаких устных договоренностей. Я тоже сыт по горло. Твоя неусидчивость уже доставила мне немало хлопот. Не хочу, чтобы что-то сорвалось в этот раз.

Теперь уже мне из принципа хотелось подложить ему свинью. Оставалось решить, какую и как.

– Тебя выпишут завтра, – продолжил детектив. – Тогда же я и предоставлю тебе все бумаги.

– Какое завтра число?

– Успеем, не дергайся.

– Дима, – с нажимом сказала я и требовательно на него посмотрела.

– Что-то новенькое, – удивленно улыбнулся он, ведь я первый раз назвала его по имени. – Двадцать девятое.

– Сработало же, – констатировала факт я, безучастно на него глядя.

– На этот раз у тебя не выйдет, – сделав какие-то одному ему известные выводы, Альмов приблизился ко мне. – Не нужно меня недооценивать.

Я даже не думала отстраняться, скептически встретив его грозный взгляд. С такого расстояния были отчетливо видны мешки под глазами, которые говорили, что он не отдыхал довольно давно. Как и я, собственно. Сутки бредового, бессознательного состояния отдыхом назвать было сложно.

Неужели я так же ужасно выгляжу?

Поняв, что его грозное лицо не имеет никакого эффекта, детектив встал и вышел за дверь, оставив меня в разработке очередного плана по спасению собственной, и не только, шкуры.

 

Глава 22

Детектив предоставил мне все официальные бумаги, как и говорил вчера. Сразу после ухода Альмова у меня в голове оформился небольшой план, согласно которому я должна была отвлечь детектива. Придумав чисто женскую проблему от переохлаждения, я пожаловалась медсестре на наличие цистита, и в тот же вечер стала получать по таблетке антибиотика после еды. А перед выпиской доктор выписал мне рецепт.

Как я избежала этой болезни в реальности, оставалось только догадываться. В минус 20, в одной юбке… Было сложно представить, как меня не угораздило.

А потом меня выписали. Я безуспешно рвалась домой, чтобы привести себя в порядок, Альмов же не собирался выпускать меня из вида и привез к себе.

Я скептически поморщилась, когда мы зашли в его квартиру. Это была явная холостяцкая берлога. В ней чувствовался застоявшийся воздух, в пространстве витал душок фастфуда, одноразовой посуды и растворимого кофе.

Мне была выделена отдельная комната, полотенце в душе и комплект постельного белья. А я недолго думая открыла кран в ванне и попросила халат. Хорошо, хоть здесь я могла побыть одна.

Пока я валялась в горячей ванне, я рассуждала над тем, что мне стоит делать дальше. Мне нужно подумать о путях отступления. Прежде всего у меня не было одежды, в которой я могла поехать на концерт. А еще у меня не было одежды, в которой стоило уходить оттуда. Мне нужны были номер в любом другом отеле, способ добраться до него, улететь назад, а следовательно, мои деньги и документы. Если документы я надеялась получить у Кристофера, то деньги находились на счетах в банке. А к ним можно получить доступ по интернету. В принципе, как и к реализации всего остального. Еще стоило поменять внешность. Хотя бы цвет волос, потому что варианта с переодеванием было мало. Стоило купить краску, и в момент, когда мне удастся оторваться от Дмитрия, задержаться в туалете на полчасика, а затем в новом образе слиться с толпой после завершения концерта.

Если мне не изменяет память, концерт длится два часа. Час до антракта и час после. Значит, вырваться от детектива следовало во время или после антракта.

Когда я вышла из ванной, я заявила о своем намерении прикупить одежды. Раз уж Дмитрий не отпускал меня домой и ограничивал мое передвижение, то был обязан оплатить неудобства и создать комфорт. Конечно, он возмутился, но после моего короткого монолога о том, что если он хочет сотрудничества с моей стороны с наименьшими проблемами, то должен идти на уступки, стал покладистее. Я девушка избалованная и ютиться в его халупе не намерена. После такого заявления последовал ряд угроз, но мне уже было не страшно. Конечно, мне не хотелось бы, чтобы он снова прибег к пыткам, но кроме желания гнуть свою линию и выжать из него максимум за свои неудобства, у меня больше ничего не оставалось.

Наконец меня пустили в интернет.

Пока я выбирала себе платье для посещения концертного зала в Вене, приходилось корректировать пути отхода. Альмов не позволил мне посетить магазины, что несколько усложняло задачу. Прежде всего, в интернете было сложно найти что-то стоящее и сделать так, чтобы детектив не увидел мою покупку при онлайн-заказе с доставкой. А запасной комплект более неприметной одежды мне бы не помешал, потому как платье я выбрала сногсшибательное и заметное: черного цвета, из 70-процентного хлопка, на одно плечо, с полосами ассиметричной кружевной обстрочки. На моей фигуре оно будет смотреться очень хорошо. А еще я не поскупилась на туфли, цепочку на руку и туалетную воду, которая обещала быть броско-сексуальной. Задача с нарядом для концерта была решена просто и должна была быть доставлена в наш номер в отеле A amp;O Wien Hauptbahnhof. Альмов пожадничал и разместил нас в привокзальной гостинице. Но если учесть, что билет для двоих на самолет стоил больших денег, даже в экономклассе, то его вполне можно было понять.

А вот со вторым заказом пришлось повозиться чуть дольше. В концертном зале среди богемной публики одеться слишком просто – значило бы привлечь лишнее внимание. А с другой стороны, в Европе никто нигде не смотрит, как и во что ты одет. Нигде, кроме как в Золотом зале на новогоднем концерте. Там обязателен дресс-код, а если ты пришел, как обычно, – тебя отправят в салон проката напротив за приличной одеждой. Поэтому, выбрав комплект из современных джинсов, кофточки, вполне сгодившейся бы для простенького светского раута, и полусапожек на низком каблуке, я стала выбирать краску для волос и думать, куда доставить второй заказ.

Доступ в социальные сети на компьютере, за который меня пустили, был закрыт, на почтовые сервисы – также. А значит, я ни с кем не могла связаться и попросить о помощи. Отправить сообщение ни в каком виде не представлялось возможным. Google был доступен только как поисковая система. Мобильного телефона у меня не было с момента приезда в Испанию. И если уж шла речь о связи с внешним миром, то только обыкновенной почтой с конвертами и марками. На последнее у меня не было времени. Конверт идет сутки до почты. Если я его отправлю кому бы то ни было, то адресат получит письмо только послезавтра. А самолет завтра в шесть утра. Даже если предположить, что я найду надежного человека и он согласится мне помочь, то прилететь на концерт он не сможет физически. Я не говорю уже об отсутствии конвертов и марок.

Я уронила голову на руки.

Мне никто не мешал оформить заказ с доставкой в необходимое место и время, как я поступила в первый раз. Этот магазин находился во многих странах и мог привезти товар в любую точку мира, но я не знала точного времени. До необходимой даты у меня оставалось чуть больше двух суток, поэтому недолго думая я забила в поисковике название филармонии и полезла смотреть результаты. Без труда найдя адрес, я столкнулась с тем, что план здания мне найти не удастся. Доступны были лишь картинки камерного зала с расположением зрительных мест и множество фотографий из него же.

Ну и как понять, где располагается туалет или подсобные помещения? Только сориентировавшись на месте. Но мне нужно было отправить заказ сейчас. Я должна где-то встретиться с курьером. Когда я оторвусь от Дмитрия, я смогу получить товар хоть в фойе. А для этого придется импровизировать.

Я попыталась зайти в интернет-банкинг своего резервного счета. Когда у меня это получилось, я принялась выстраивать план и считать время вплоть до минут для его выполнения. Только после того как я все для себя уяснила и набросала на бумажке у клавиатуры, я забронировала билет до Минска на первое января, забронировала номер в отеле Altman и оплатила второй заказ. Благо свои паспортные данные я помнила наизусть. Однако пришлось обойтись без указания номера телефона и подтверждения брони, – я объяснила в комментариях, что нет возможности с ними связаться, но как только она появится, я сама позвоню им.

Затем я стерла историю посещения страниц из браузера, вручную почистила кэш и реестр и только после этого снова зашла на страницы магазина, где оставила заказ на платье, открыв нужные вкладки. На страницу утвержденного заказа мне снова перейти не удалось, но я надеялась, что Альмов так глубоко проверять не будет.

Как учили великие комбинаторы, например Мак из кинофильма «Западня», по плану никогда ничего не идет, каким бы точным он ни был. И просчитать нужно все с того момента, как что-то может пойти не так.

«Пусть это будет броня на самолет», – подумала я. Наименьшее из всех зол, ведь мне никто не мешает купить билет на месте.

Но я все равно не могла успокоиться.

Когда в комнату вошел детектив, я демонстративно открыла интернет-магазин с доставкой еды и выбрала пару блюд.

– Не утруждайся. Нам купили две пиццы.

– Хорошо. Но я бы хотела вот это, – я показала на красивую фотографию с аппетитно оформленными на тарелке ньокками с курицей.

– Имей совесть. Ты и так потратила половину моей зарплаты на свои шмотки.

– SMS-банкинг тебя уже уведомил, я смотрю.

Альмов подошел к компьютеру и резко отодвинул меня на офисном стуле от стола.

Я улыбнулась и вышла из комнаты. Больше мы не разговаривали вплоть до прибытия в отель.

 

Глава 23

Музикферайн – Золотой зал не выглядел таким уж дворцом. Небольшое старинное здание, выполненное в стиле архитектуры XIX века. Глядя на него, никогда в жизни не скажешь, что внутри находится лучшая в мире филармония. Сам оркестр был основан в 1841 году неким Отто Николаи. Хотя Кристофер меня убил бы за это маленькое «неким» и рассказал бы захватывающую биографическую справку о жизни и талантах этого выдающегося человека. Я же к культуре имела чисто потребительский интерес. Тем не менее я много раз слышала от Кристофера историю основания Венского филармонического оркестра и открытия этого здания, и, наверное, поэтому ощущала трепет, глядя на фрески и статуи над входом неприметного, на первый взгляд, строения. Оно даже для меня стало легендарным. И вот сейчас я покушалась на чистоту и величие дворца искусств и творческой энергии. Я чувствовала себя неловко, неуютно, грязно и подло. Совсем не в такой компании мне хотелось быть, совершенно не с такой целью посетить этот концертный зал и, что говорить, не для этого тут появиться. Я чувствовала, что предаю себя. А крысам не место в этом чистом месте.

Дмитрий открыл дверцу такси и подал мне руку. Мне пришлось ответить на этот якобы галантный жест, ведь на моем запястье тут же щелкнул замок наручников. Браслет скрыла широкая шаль.

В номер отеля действительно доставили заказ к назначенному времени. И это меня немного успокоило. Ведь второй могли доставить без препятствий, если их не создаст кто-то из отряда Альмова. Они ведь большой командой полетели в Вену. Задача – найти и предупредить Кристофера – усложнялась. Я также поняла это, когда Дмитрий расположил своих людей по периметру вокруг и внутри здания.

И вот двери со скрипом из добротного старинного дерева отворились, представляя нашему взору сводчатый золотистый потолок, массивные колонны, гипсовые бюсты наверняка чем-то прославившихся личностей и плотные гардины хорошо иллюминированного холла. В воздухе витали величие и помпезность, и какой-то особый запах, но в моей памяти не находилось ассоциаций этому аромату. Хотя он был мне знаком.

Мы с Дмитрием быстро нашли гардероб. Там толпилось очень много людей. Я же смотрела по сторонам, сдерживаясь, чтобы не разинуть рот от удивления. Античные статуи, превосходные узоры, картины, лестницы из белоснежного мрамора с зелеными ковровыми дорожками, изысканные карнизы над окнами, и располагающиеся на них статуи и бюсты, древнегреческие колонны на манер ионических вперемешку с простыми арками и обыкновенными дверями. Это всего лишь малая часть того, что можно было ухватить взглядом. И всюду золото и позолота. Я не любила этот цвет и сам благородный металл, но здесь он являл собой утонченный штрих великолепного дизайна. Хотя дизайн – это новомодное слово. Сюда оно не вписывалось, скорее, просто стиль. Хотелось пройтись повсюду и прикасаться, чтобы прочувствовать энергию этого здания.

Публика внутри была разношерстная. Но все мужчины в костюмах и во фраках, а женщины – в платьях. Мне льстило, как на меня смотрела мужская половина посетителей. Даже сам Дмитрий потерял дар речи на несколько мгновений, когда я вышла в новом платье из ванной. Следом за нами вошли несколько человек Альмова и группа монахинь. Таких, каких показывают в кино. В черной рясе с белоснежными манжетами и скрывающими волосы клобуками на голове.

Нельзя было не заметить компанию молодых людей, словно сошедших со страниц Манги . Девушка в черной юбке до колен и рубашке. Но, не это делало ее персонажем мультфильма аниме. Длинные прямые волосы до пояса, пепельного цвета, с бледно-салатовым мелированием и высокие гетры на щиколотках. На ногах были простые кеды, а на глазах очки в аккуратной черной оправе. Два парня, ни дать ни взять ее телохранители, в черных жилетках на белых рубашках со стоечками, идеально отглаженных брюках, темных очках.

Наконец мы поднялись на самый верх, и только с балкона второго этажа можно было увидеть всю красоту камерного зала. Здесь не было помпезности Дворца Республики. Строгая, сдержанная аристократичная манера и шикарное освещение. Мне тут же вспомнился фильм «Дом у озера», то место, когда главный герой говорил с отцом о свете в проектируемых зданиях. О том, как это важно и выгодно подчеркивает воздух в помещениях. Вот в этой филармонии был подчеркнут именно воздух. Теперь я поняла, что имелось в виду.

Под потолком были открытые окна, и, так как на улице еще было светло (почти 11 часов дня), потолок с библейскими картинами в стиле Рафаэля и Микеланджело взлетал ввысь. От него невозможно было отвести взгляд. Слева и справа также висело несколько театральных люстр, затмевающих своим светом точечные светильники на стенах и дежурные лампы над дверями. Я насчитала по четыре двери с каждой стороны, столько же выходило на сплошной балкон, не считая оргáна над сценой и пустого места под ним в вазонах с цветами.

На заграждениях балконов висели цветочные композиции. Партер от сцены также был отделен большими корзинками. Видимо, аромат этих цветов и витал в воздухе.

Зал был забит. Весь партер, балконы, ложа были похожи на большой муравейник из разных стран. Если прислушаться, то можно было услышать не только немецкую речь, но и французскую, китайскую, английскую и даже русскую.

Пока я поражалась красоте венского зала и просто пялилась по сторонам, Дмитрий вел целенаправленное наблюдение за зрителями. Мне этого делать было не нужно. Если Крис был здесь, то он был в ложе. Правда, я не совсем понимала, где она находится, несмотря на то что изучила план.

Звуки настройки инструментов нестройным хором разносились по помещению. Они всегда предвещали что-то захватывающее.

Мое сердце благоговейно замерло.

И тут раздались аплодисменты.

На сцене появился дирижер – невысокий седой дядечка в темно-синем костюме, серебристом галстуке и белой рубашке. Он несколько раз поклонился, замелькали вспышки фотоаппаратов. Затем он достал смычок и несколько неуклюже повернулся к оркестру.

Я в этот момент поняла, что хочу сесть, и пошла к нашим местам. Альмову ничего не оставалось, как пойти за мной, потому что меньше всего ему нужно было, чтобы мы привлекали внимание. Дмитрию пришлось взять меня за руку, чтобы скрыть браслеты. Я не без раздражения приняла этот жест.

Несколько секунд ожидания после того, как мы устроились на своих местах, и воздуха коснулись первые нежные звуки, заполоняя пространство трелью скрипок, виолончель и флейт.

Я освободила ладонь от пальцев детектива, как только мы сели, хотя со стороны казалось, что мы все еще держимся за руки.

Акустика зала поражала. Стоит ли говорить, что я тут же растворилась в знакомой мелодии. Мы с Крисом слышали ее не так давно.

– Кристина, не расслабляйся, – наклонился к моему уху Дмитрий. – Мы на задании.

– Это ты на задании, – ответила я, заметив сидячие места справа и слева прямо перед сценой.

По-моему, это и были ложи.

– Просто скажи мне, где может находиться Кристофер, – настаивал детектив.

– Откуда я знаю, – бросила я, быстро пробежав глазами правую ложу.

– Ты сказала, что он будет здесь, – начал метать искры Альмов.

– Я предположила. Я не обладаю ясновидением и не могу предугадывать его действий, – я смотрела на места в ложе с левой стороны, выискивая Кристофера.

– Ты знаешь, сколько мне стоило достать билеты в это место? – зашипел Дмитрий. – Не говоря уже о перелете всей следственной группы, твоем платье и прочих капризах, – он процедил последнее предложение сквозь зубы.

О да, я знала цены на эти вещи.

– Не мелочись, – бросила я тоном женушки.

Дмитрий испепелил меня взглядом. Он готов был взорваться или разорвать меня если я ошиблась.

«Но я не ошиблась», – подумала я, улыбнувшись.

Во втором ряду, на третьем месте от сцены, рядом с женщиной в вызывающе-красной шали. У меня тоже была шаль, прикрывающая сейчас наручники, но она была темно-фиолетового цвета. Я как-то неловко отметила это сходство.

Теперь же мне нужно было встретиться с Крисом без Альмова.

Чего я хотела? Предупредить его? Остановить? Составить ему компанию в трате баснословных денег, вырученных от алмаза? Хотела ли я быть с ним рядом? Позволил бы он мне быть с ним? Чего я вообще сюда приперлась?

Я вздохнула и перевела взгляд на партер.

Хотя бы предупредить его о том, что на него вот-вот устроят облаву, мне нужно было. И единственно возможным способом избавиться от детектива были частые походы в туалет.

Поэтому, высидев одно музыкальное произведение, я заерзала на стуле.

– Я хочу в туалет, – наклонилась я к Дмитрию.

– Что? Ты была там в гостинице.

– А тебя медсестра не предупредила, что у меня кое-какие проблемы?

– Возможно, она что-то говорила, – неуверенно ответил мужчина.

– В общем, если ты не хочешь, чтобы я наделала лужу прямо здесь, пойдем.

– В мужской, – слегка повысив тон голоса, настоятельно пожелал Альмов.

– Ты знаешь, зачем с девушкой идут в мужской туалет? – поднимаясь со своего места, спросила я.

Дмитрий вопросительно уставился на меня, поправляя шаль. В его глазах мелькнула догадка.

– Пошляк, – бросила я чуть слышно.

– Молодой человек, вы в приличном месте, – наклонилась к нам русскоговорящая женщина. – Подождите окончания вечера и в гостинице решите все свои дела.

– Нет, я… Что вы? – начал оправдываться детектив. – Она… У нее… У нас…

Я села на свое место. Общественное мнение всегда имеет свой вес. В особенности, если речь о приличном месте.

– Освободи меня, – шепнула я, наклонившись к его уху. – Если не хочешь, чтобы нас съели сплетни.

– А я плевал на сплетни, – ответил Дмитрий и встал со своего места, схватив меня за руку и вытянув в коридор.

А попытка могла быть удачной.

Когда же мы оказались у дверей женского туалета, встретив по дороге пару оперативников, патрулирующих коридор, пришлось остановиться.

– Ну и что дальше? – спросила я.

Дмитрий зашел внутрь и осмотрел помещение. Убедившись, что в комнате нет щелей для побега, он снял наручники.

– Жду тебя снаружи.

Так было и во второй раз, и в третий, и в десятый. Каждый раз он ждал меня на входе, пристегивал наручниками к своему запястью и отводил на место.

Номер из кинофильма «Как украсть миллион» не удавался. В картине грабители пускали по залу с экспонатами бумеранг, а сами прятались в подсобке. В зале стояли датчики движения, которые с радостью включали сигнализацию, как только бумеранг пролетал мимо них. Переполошив охрану и каждый раз вызывая директора из дома для того, чтобы отключить тревогу, злоумышленники трижды кидали бумеранг. И каждый раз, не понимая, в чем дело, бедняги отключали и снова включали сигнализацию. А потом блюстителям закона надоело подскакивать из-за неисправностей в новой системе. И они отключили сигнализацию. Совсем.

Главный герой и несравненная Одри Хепберн, вернее, ее героиня, благополучно украли то, что собирались. Вот и я надеялась, что Альмову надоест со мной бегать. Однако охранник был неумолим.

Близился антракт, а избавиться от Дмитрия не представлялось возможным. Хотя я планировала отвязаться от него…

Я посмотрела на часы.

…Сейчас.

План с циститом не получился. Я начала нервничать.

Заказ привезут через двадцать минут. И мне нужно быть у черного входа.

Удивительно, что Дмитрию не хочется в туалет. Тогда бы мне представилась возможность улизнуть. Хотя, вероятнее всего, он бы приставил ко мне еще какого-нибудь верного сторожевого пса. Жаль, что верного не мне.

Но мне за антракт уже из вредности хотелось накачать детектива жидкостью. А чтобы ему захотелось пить, нужно поднять температуру тела.

«Да, где-то у меня в сумочке была инъекция с дифтерией, – подумала я. – Или это был птичий грипп?»

Я улыбнулась. Мои мысли меня рассмешили.

Альмов покосился в мою сторону.

Дирижер поклонился. Зал поднялся со своих мест и одарил музыкантов овациями. Аплодисменты сотрясали стены Золотого зала несколько минут. И стихли, открывая время для антракта.

Мы подождали, пока балкон освободится, и пошли в буфет, растворяясь в большой толпе и отдавая дань древней традиции. Я перестала ходить туда, когда поняла, что бутербродик не стоит давки в очереди и потерянного времени на ее преодоление. Но раз уж мы в Вене, то, может быть, тут очереди и буфеты чем-то отличаются?

Прямо перед нами появилась девушка с подносом. На нем стояли бокалы с пузырящимся шампанским. Я засмотрелась, как официантка лавирует между посетителями, никого не задевая и не роняя ни капли с хрупких фужеров. Поднос словно парил в воздухе, он будто бы держался вовсе не на тоненьких пальчиках, а левитировал самостоятельно. Я заметила, что присматриваюсь, не видны ли тросы, ведущие на потолок, на которых он крепится. Но тросов не было. И когда она поравнялась с нами, я нарочно споткнулась и со всего размаха упала на Альмова. Детектив находился спиной к официантке, поэтому не смог сориентироваться и избежать столкновения.

Конечно же, Дмитрий меня поймал, но шампанское оказалось на спине его пиджака, а бокалы со звоном посыпались на пол.

– Entschuldigen Sie bitte! – закричала я, с наигранным ужасом глядя на то, к чему это привело.

Меня кинулись успокаивать. Вопреки советскому мироощущению, цивилизованная Европа была настроена на мирное сосуществование с клиентами. Поэтому они готовы были выплатить мне любую компенсацию за скользкий пол, если я что-то себе повредила, и приличную сумму сверху за моральный ущерб. Только бы я не подавала на них в суд.

Я ответила им, что мне дурно, что в зале слишком душно, чем заставила волноваться управляющего. Он пробормотал что-то про кондиционеры и вентиляционную систему и начал уговаривать нас сохранять спокойствие.

Альмову предложили тут же и отдать пиджак в химчистку за счет филармонии, естественно, а меня вывести на воздух.

Нас разделяли!

Дмитрий принялся протестовать, убеждая персонал, что он сам выведет меня на воздух. И что беспокоиться на самом деле не стоит. Его рука настойчиво сжала мои пальцы. И в этот момент я снова споткнулась. Да так, что упала на пол. Из-за наручника на моем запястье, пристегнутого к руке Альмова, создавалось впечатление, что Дмитрий держит меня за руку под шалью, чего он и попытался добиться пару секунд назад.

Персонал что-то лепетал на немецком и английском, прося Дмитрия пустить меня и намереваясь оказать мне первую медицинскую помощь. Детектив продолжал протестовать, но меня уже просто пытались оттащить от него.

Браслет наручников натягивался, причиняя резкую боль.

Альмова тянули в кабинет управляющего, обещая ему отличный кофе и высококвалифицированную заботу обо мне. К нам даже подоспел доктор, который наверняка дежурил во время вечеров и, может, даже состоял в штате. Он тут же приступил к осмотру, прося Дмитрия отпустить мою руку.

Тот взгляд, который детектив бросил на меня, отстегивая наручник, говорил о том, что все наши договоренности аннулируются.

Даже официальные.

Даже на бумаге.

Альмов был в ярости.

Когда он скрылся в кабинете управляющего, отдав распоряжения своим людям присматривать за мной, я поблагодарила доктора, сказала, что у меня уже все в порядке, и кинулась к месту Кристофера.

Дмитрий пока что был изолирован от меня, но его отсутствие было лишь вопросом времени. За мной могли уже наблюдать цепные псы отдела. Сейчас я ненавидела выбор этого платья. Мне казалось, на меня смотрели все не только из-за того, что я пару минут назад валялась на полу.

Судя по появившимся звукам, антракт уже закончился. Было жаль лишь того, что в зале пока не выключают свет.

****

Дрожью контрабасов наполнялось помещение, нагнетая обстановку. Я стояла за спиной Кристофера и девушки, сидящей рядом с ним. Крис как раз заканчивал рассказ древнегреческой легенды об Ио. А я почувствовала запах его парфюма и замерла, не смея шевельнуться. И вот он подвел итог четверостишием Омара Хайама, правда, я немного не поняла, как история о любовнице Зевса и мести его жены Геры сочетается с этим стихотворением:

– …Не ново, но напомню снова: перед лицом и друга и врага ты – господин несказанного слова…

– …но сказанного слова – ты слуга, – закончила я.

Он обернулся.

Наши глаза встретились.

– Кристина? – не без удивления спросил Крис, окинув мое платье оценивающим взглядом.

– Привет, – улыбнулась я. – Я ненадолго, – и я обернулась на наши с Дмитрием места, понимая, что я привлекаю внимание, ведь я одна из немногих стояла среди сидячих мест.

– Или, сходи попудрить носик, – наклонился к девушке Крис и жестом пригласил меня сесть рядом с ним, после того как Или ушла.

– Или? – я села рядом.

– Уменьшительное от Илона, – пояснил Крис, не спуская глаз с моих коленок.

– Ммм, – протянула я, глядя на сцену и ища слова для того, чтобы начать разговор.

Я нервничала.

Помимо того, что в любой момент в концертный зал мог зайти детектив или кто-то из его людей, мне нужно было сказать Крису о том, что я его сдала, потом передумала и наконец пришла его спасать в весьма опасной компании. Именно так бы это и выглядело со стороны. Глупая ситуация с идиотской попыткой оправдать себя.

– Шикарно выглядишь, – Крис закинул руку на спинку кресла, чем опять же стал чуть ближе ко мне. – И пахнешь вкусно.

Я повернула голову к нему, глядя в глаза, потом невольно опустила взгляд на губы. В памяти пронеслась сцена за решеткой в Испании, и я опять отвернулась к сцене.

Он снова выглядел дорого и «вкусно». Жаль, что обстоятельства другие.

– Ты снова напряжена, – совсем близко наклонился к моему уху Крис. – Что случилось? – его рука опустилась на мое правое колено.

Я дернулась.

Чего я жду?

– Крис, – я взяла его за руку, намереваясь убрать ее с ноги, но его пальцы переплелись с моими. – Э-э-эм, – этот маленький жест близости разбудил во мне чувства, в которых я совсем недавно стала себе признаваться и от которых хотела избавиться.

Я снова повернула голову к нему. Его лицо было очень близко, он смотрел на мои губы, а я в его глаза. В них было желание.

Черт возьми! Да в них всегда желание! Как с таким мужчиной строить нормальные отношения, когда все в его жизни крутится вокруг секса?

Тем не менее мой взгляд снова невольно опустился к его губам, и память услужливо подсказала их вкус. А потом и нежность рук, и упругость мышц тела.

– Какая же ты скотина! – прошептала я, прикрывая глаза и отворачиваясь. – Тебе это доставляет удовольствие?

– Что именно? Видеть, с какой силой тебя влечет ко мне или наблюдать за угрызениями твоей совести? – Крис выдержал паузу. – Ты ведь сдала меня.

Я ничего не ответила.

Отвечать-то было нечего.

Как ни странно, мои угрызения совести прекратились. Словно на экзамене: волнуешься до тех пор, пока не вытянешь билет. До того мгновения, пока тебе не становится понятно, знаешь ты ответ на поставленный вопрос или он тебе неизвестен. Вот так и сейчас. Я предстала перед судом своего лучшего друга.

– Тебе нужно уходить, – просто сказала я.

– Но раз ты сейчас рядом со мной, то у тебя тоже неприятности, – заключил Крис.

Я опять ничего не ответила.

Слишком много мыслей было в голове по этому поводу. Взгляд Альмова ничего хорошего не предвещал, и мне до ужаса не хотелось столкнуться с его гневом. Мне нужно было следовать своему плану, и до доставки заказа оставалось пять минут. В идеале мне нужны были помощь и защита, но я не могла попросить их у Криса. Я привыкла решать все сама, что и пыталась доказать своим теперешним планом. Ну а если я позволю Кристоферу уйти, то детектив сделает так, чтобы кошмар, приснившийся мне недавно, воплотился в реальность, если, опять же, что-то из моего плана пойдет не так.

– Тебе нужна моя помощь, – пристально глядя на меня, пришел к выводу Крис.

– Ммм… – протянула я, не зная, что ответить.

– Где Альмов? – спросил он.

– В кабинете управляющего.

– Он там долго не задержится. Стоит только сказать, что он на задании… Он ведь на задании?

– Да. И я по-прежнему его подследственная.

– Значит, помимо своих, он подключит еще и охрану филармонии.

– Но почему он ничего не сказал, когда нас разлучали?

– А ты думаешь, так просто запросить необходимые документы? Дай им полчаса минимум – и у них будет полное право на многие вещи. А теперь пошли отсюда.

Кристофер осмотрелся по сторонам, потянул меня за руку, и мы быстро стали пробираться к ближайшей двери. Это было не так-то просто, как казалось сначала. Красные кресла стояли слишком плотно друг к другу, не считая ног зрителей. Пока мы шли к стене через три ряда, стараясь никому не мешать, я подняла взгляд на балкон. Без труда найдя наши с Дмитрием места, я увидела детектива, смотрящего на нас и отдающего распоряжения по рации.

По дороге у стены нам встретилось две статуи на постаменте, держащие на головах балконы. А еще две были рядом у двери. И вот они в бὸльшей степени замедлили наше передвижение, потому что их пришлось обходить вместе со стульями посетителей и самими зрителями, сидящими рядом. При этом мне нужно было не порвать колготки и не сломать каблук. Казалось, что уже прошли эти пять минут, пока мы пробирались к двери. В любом случае мы потеряли много времени, и это стало понятно, когда, уже будучи у двери, я снова осмелилась посмотреть на балкон.

Альмова там не было.

Выскочив в коридор, я потянула Криса в противоположном от входа направлении, то есть к черному входу. Он не сопротивлялся. Благо тут никого не было. Все находились в зале, наслаждаясь великолепным концертом. Музыку отчетливо было слышно даже здесь, но стук моих каблуков громом разносился по коридору. Пришлось их снять и нести в руках. За счет этого и разреза на платье с левой стороны я побежала значительно быстрее.

Наконец мы добрались до лестницы в дальнем конце здания.

Кристофер замер на мгновение. Обернувшись он посмотрел наверх. Отшатнувшись, мужчина приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину, и снова обернулся. Из противоположного конца коридора слышался, пока еще тихий, топот ног. Приблизившись к краю перил, я осторожно посмотрела вверх. Там были несколько оперативников. Главный получал распоряжения по рации и что-то отвечал, на ходу отдавая распоряжения.

Итак, прямо перед нами была лестница, ведущая наверх к милиции, сзади наступающая группа штурмовиков, слева монолитная стена с картинами, а справа – зал филармонии. И дверь черного входа слева от лестницы. Но чтобы выйти через нее, нужно было проскочить незамеченными мимо отряда, который не мог не увидеть меня.

Я рванулась к черному входу.

Крис поймал мое запястье, отчаянно мотая головой.

– Мне нужно… – прошептала я.

Кристофер снова замотал головой и потянул меня за собой.

– Ты не понимаешь, мне… – Крис приложил палец к моим губам, убедительно глядя на меня.

– Забудь, – И он открыл ближайшую дверь, втолкнул меня в помещение, похожее на подсобку, огляделся по сторонам и вошел в него в него сам.

Мы прильнули к двери, прислушиваясь.

Мне было невыносимо стоять и ничего не делать в нескольких шагах от возможности воплощения своей единственной возможности на побег. Она была так близко, – стоило протянуть руку, схватить сверток и опять спрятаться в этом месте. Но я прекрасно понимала, что рискую подставить нас обоих.

А курьер наверняка стоял и ждал меня. Мерз на промозглом ветру.

Но в коридоре в это время слышался опасный топот ног и переговоры.

Я затаила дыхание, заметив, что Крис сделал то же самое.

Даже после того, как все стихло, мы не осмеливались шевельнуться, хотя я все еще надеялась забрать этот пакет.

– Откуда у тебя ключ? – шепотом спросила я.

– Ты думаешь, я не подготовился, придя сюда, – так же тихо ответил он.

В темноте я видела блеск его зрачков и чувствовала запах туалетной воды. Его одежда была чистой. Он нее еще немного пахло стиральным порошком.

– «Лоск»? – спросила я.

– М? – не понял вопроса Крис.

– Стиральный порошок, – улыбнулась я. – Ты стираешь свою одежду «Лоском».

– Да, – ответил он и улыбнулся.

– Почему ты позволил Александру схватить нас в то утро в бунгало? – я задала вопрос, который так долго не выходил у меня из головы. – Ведь у тебя было такое количество людей, защищающих нас.

– Это очень сложный вопрос, – серьезно ответил Крис

– А по-моему, все просто. Тебе нужна была информация. Ты не знал, чем располагают наши враги. Поэтому ты запретил своим людям идти за нами и защищать нас тем утром.

– И пожертвовал тобой? – почти в голос спросил он.

Опасаясь, что кто-то это услышал, мы прислушались. В коридоре была тишина. Только какой-то вальс раздавался из камерного зала.

– Мне не хочется в это верить. Но да, – ответила я.

– Дурочка, – это так мило прозвучало, но я все же не растаяла.

– Спасибо, я тоже тебя люблю.

– Ты свалилась в тот вечер как снег на голову.

– Да, а у тебя была четко спланированная операция. Ты пошел ва-банк.

– Я не думал, что ты сбежишь. Ты не входила в мои планы.

– Я никогда в них не входила, – я отвела взгляд, но он вряд ли это заметил.

– Тин…

– Разве не так? – я посмотрела на него. – Даже сейчас я как гром среди ясного неба. Мало того что приперлась сама, так и еще в такой компании.

– Уверен, это была не твоя идея.

– Все равно я тут лишняя.

– Ну, учитывая то, где мы сейчас, я не жалуюсь. Очень сексуально слушать твой шепот в этой темноте.

Я улыбнулась. Ведь я как раз подумала о его шепоте.

– Не играй со мной, – попросила я.

– И не думал. Я вообще с тобой уже давно не играю.

Ну вот зачем он так? Я же поверю.

– И когда это ты стал относиться ко мне серьезно? – спросила я.

– Тогда, когда это начала делать ты.

Я ничего не ответила. Перед глазами пронеслись все те моменты, которыми еще живешь некоторое время. Испытываешь боль от того, что они не повторятся, и потому, что у них нет будущего. По которым скучаешь и хранишь их в особом уголке своей памяти, переживая снова и снова. Снова и снова, пока боль не станет почти неощутимой. До тех пор, пока они просто не станут тенью некогда прошедших моментов.

– А когда начала я? – прозвучал мой шепот.

– В Испании, после того как ты призналась себе, что любишь меня.

– О, не волнуйся, я не буду требовать от тебя взаимности, – бросила я. – Поболит и перестанет. В первый раз, что ли.

– Ну-ну, не плачь только.

Я улыбнулась, действительно отметив, что на глаза наворачиваются слезы. Улыбка же всегда могла их остановить. Но в этот раз было сложнее.

И тут Кристофер коснулся моих губ. Ему ничего не стоило приблизиться ко мне на пару сантиметров и поцеловать. Его руки обвили мою талию, создавая немало шума.

Мои губы дрогнули, но я не ответила. Мы так и стояли, прижавшись друг к другу губами несколько секунд.

– Думаю, нам можно выйти, – сказала я, отстраняясь.

«Я не ответила на поцелуй самых вкусных губ в моей жизни», – осознала я.

– Зачем ты со мной так?

– Зачем я как? – спросила я. – Я тебе не нужна, и не строй тут из себя обиженного и обделенного.

– Тшшш, – он коснулся указательным пальцем моих губ.

Я млела от его прикосновений.

– Не трогай меня, – сказала я уже шепотом.

– Это сложно сделать, учитывая наше с тобой местонахождение, – ответил Крис. – И твое короткое платье. И такой соблазнительный разрез, – он выдержал паузу. – Почему ты снова держишь дистанцию?

Я хмыкнула.

– Моя подруга сказала однажды замечательную фразу: я хочу быть выбором, а не вариантом. Вот я тоже хочу быть выбором.

– Так не бывает.

– Вот когда ты полюбишь, ты сам с собой не согласишься.

Пришла очередь Криса ухмыляться:

– Ты можешь стать выбором чуть позже, – сказал он. – Любовь приходит не сразу. По сути нам все равно, с кем быть. Главное, чтобы тебе было хорошо с этим человеком. Во всех смыслах.

Я очень внимательно посмотрела на Криса:

– Я тебя знаю?

– А ты считала, что я машина для секса?

– Э-э-э. Вообще-то, да, – ухмыльнулась я.

– Пойдем отсюда, – он открыл дверь, и мы, стараясь не шуметь, вышли в коридор.

– Как ты выйдешь? – спросила я.

– Вместе со всеми. Золотой дворец не позволит осматривать всех и каждого на выходе под полицейским кордоном. Им дорога репутация. Поэтому если Альмов хочет поймать нас, то у него осталось, – Крис посмотрел на часы, – тридцать минут.

Курьер мог быть еще на необходимом мне месте.

– Тогда мне тоже пора, – и я кинулась к черному входу, оставив Кристофера в полном замешательстве.

Остановившись у двери, я прислушалась. Голоса были слышны очень далеко и непостоянно. Я слушала минут пять, но в любом случае оперативники, которых Альмов расположил у черного входа, увидели бы, что из филармонии кто-то выходит и, скорее всего, перехватили моего курьера. Чего-то ждущий в нестандартном месте человек способен вызвать подозрения в считаные секунды.

Я повернулась затылком к стене и устало закрыла глаза, – плана на этот случай у меня не было.

– Ты не сможешь выйти в этом платье, – подтвердил мои догадки Крис, говоря вполголоса. – Оно слишком заметно.

– А то я не знаю, – ответила я. – Именно несколько минут назад за этой дверью и было мое спасение.

– Кто бы там ни был, его уже перехватили.

– Есть идеи, Эйнштейн? – я с вызовом посмотрела на Криса.

– Не стоять здесь для начала. А вообще, было бы неплохо разделиться.

– Для тебя. Я же слишком привлекаю внимание. И ни в коем случае не смей волноваться за меня. Я же в любом случае что-нибудь придумаю.

– Успокойся. Безвыходных ситуаций не бывает. Когда закончишь, приходи в отель «Савой». Лиденгассе, 12, номер 39, – он протянул мне визитку отеля. – Жду тебя там около двенадцати. И только попробуй не прийти, – и он ушел неизвестном мне направлении.

– Да, и немногим раньше он говорил мне, что ему не все равно, – провожая его взглядом, пробормотала я.

Согласно плану я должна была пойти в туалет с новыми вещами, переодеться, перекрасить волосы в родной, темный цвет и выйти вместе со всеми. Но так как с курьером пересечься не удалось, я просто пошла в туалет, надеясь что-то придумать по дороге, прислушиваясь к звукам музыки, доносящимся из-за толщи стены. Заняв свободную кабинку, я закрыла дверь и начала думать, но в голову ничего не приходило.

Через какое-то время, – из камерного зала уже раздавались аплодисменты, – я отчаялась выйти на улицу. Альмов устроит обыск во всех уголках этого здания после того, как филармония опустеет. И тогда я сполна познаю его гнев.

Дверь туалета открылась.

Мое сердце пропустило удар, и я замерла.

Неужели началось?

Неторопливые шаги, раздавшиеся в помещении, заставили меня затаить дыхание. Послышался шелест ткани по полу. Он меня насторожил, потому что у следователя или его группы не было длинных фалд брюк. Я пригнулась, чтобы заглянуть под дверь и убедиться, верна ли моя догадка.

Действительно, это был шелест рясы одной из монахинь, которых я видела, входя в филармонию.

Идея созрела в моей голове в ту же секунду. Но совесть не позволяла напасть на служителя церкви. Во мне еще оставалось что-то святое. Просить о том, чтобы она отдала мне свою рясу, я не могла, – это выглядело глупо и заняло бы много времени. А действовать мне нужно было быстро, пока туалет не заполнили слушательницы концерта. И я тихо сняла туфли.

Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

Я никогда не отличалась сильной верой или суевериями, но сначала перекрестилась и мысленно попросила прощения, а уж затем быстро выскочила из кабинки, когда монахиня мыла руки. Она наверняка услышала только тихий скрип, прежде чем потерять сознание.

 

Глава 24

Я постучала в дверь номера, почему-то невероятно волнуясь. Мое сердце билось сильнее, чем обычно, а мандраж, отзывался дискомфортом в животе. Как я ни призывала себя успокоиться, у меня не получалось. Все-таки была ночь, я стучалась в номер любимого человека в интересном наряде, и я робела, как первоклассница. Я не знала, зачем он позвал меня к себе, но в голове рисовалось множество сюжетов: от жестокой ссоры до сногсшибательного секса.

Наконец дверь открылась. На пороге стоял Кристофер. Он был все в той же одежде и, судя по всему, пришел не так давно. Он удивленно уставился на меня, потому что я до сих пор была в рясе и клобуке.

– Даже не знаю, что больше меня заводит. Твое платье или этот наряд.

– Я могу переодеться, ведь мое платье все еще на мне. И тогда ты решишь.

– Проходи, – смакуя каждый слог и приподнимая бровь, произнес он и еще раз окинул меня взглядом. – За тобой следили?

– Нет. Вариант с монашкой оказался беспроигрышным, – я проскользнула в номер. – Но мне нужны мои документы. У меня самолет завтра.

– На этот раз ты продумала пути отхода.

– Как видишь, не все. Но я быстро учусь, – улыбнулась я.

– Но завтра тебе лететь не стоит.

– Чего это? – спросила я.

– За мной следили весь вечер после концерта. Пришлось отрываться от хвоста. Тебя тоже могли заметить.

– Но кто?

– Инна или ее люди.

– Как? Ее же посадили, – удивилась я.

– Сомневаюсь.

– Да я сама видела, как ее сажали в милицейскую машину.

– Уверена?

Я задумалась, припоминая тот день в «Максикрисе». Александр потерпел фиаско и его грандиозный план провалился. Тогда Дмитрий отдал распоряжение увести его. Он же мне и сказал, что всех поймали. Я выглянула в окно, когда машины уже почти уезжали. Блондинка на заднем сиденье показалась знакомой.

– Ты сам там был. Должен был все видеть лучше меня.

– Инны там не было. Она слишком умна, чтобы провалиться из-за Саши. Скорее всего, она сама его и сдала. Думаешь, ей охота было делить деньги с этим придурком? – Крис подошел к мини-бару. – Виски?

– Лучше пива.

Крис достал бутылку из холодильника.

– Я хочу на это посмотреть, – улыбнулся он.

– На что? – не поняла я.

– Не каждый день видишь пьющую монашку. Может, все же виски и пару фотографий?

– Да, еще сигаретку мне дай, и я подниму балахон до резинки чулок.

Пока воображение Криса разгоралось, я прервала течение его мыслей грубым:

– Обойдешься, – и отвернулась, снимая клобук и соображая, как же избавиться от рясы. – Хватит с меня богохульства на сегодня. Я напала на служителя церкви.

– Продолжай, – послышался заинтригованный голос Криса, когда я задрала рясу до бедер, понимая, что задеваю и платье с той стороны, где разрез. – Не уверен, что хватит.

– Иди ты на фиг, – я опустила руки, и полы балахона упали на пол. – Скажи мне лучше вот что, – я подошла к столу, взяла стакан и плеснула себе предложенного пива. – Кому ты будешь сбывать этот алмаз или уже сбыл? Они ведь подлежат регистрации где-то там, и продать такой камешек довольно сложно.

– Хочешь поучаствовать?

– Нет. Любопытство.

– Такой крупный продать нельзя, конечно. Это всплывет быстрее, чем ты успеешь улететь из страны. Остается разделить на более мелкие части и придать другую огранку.

– И ювелир не узнает… – я задумалась, подбирая слово, – сплава, так сказать?

– Я же не в ломбарде его сдавать буду, – улыбнулся Крис и сделал глоток. – Но ход твоих мыслей интересен. Ты понимаешь сложности. Откуда такие познания?

– Я иногда читаю детективы.

Крис снова улыбнулся и окинул меня взглядом. По телу пробежала дрожь, меня бросило в краску. Я терпеть не могла, когда он так откровенно раздевал меня взглядом, хоть это и льстило. Я действительно чувствовала себя обнаженной в такие моменты. Иногда даже по целых несколько минут. Благо он делал это редко. А сейчас ему, видимо, не давал покоя мой новый образ.

Спохватившись, что мы были слишком близко друг к другу, я взяла стакан, пригубила пиво и присела на кресло возле окна, убедившись, что шторы задернуты.

– Алмаз здесь? – спросила я, кашлянув.

Кристофер пристально на меня посмотрел. Вот уж не знаю, что он обдумывал: то, что я держу дистанцию, или то, что интересуюсь алмазом.

– Возможно, – ответил он.

Я основательно приложилась к стакану, устремив взгляд в пол и чувствуя, как по телу расползается приятная слабость. Видимо, усталость давала о себе знать, очень быстро заражая тело хмелем, а ум – фантазиями. Так всегда и бывает. Крис сначала запускает воображение, поселив в моей голове варианты дальнейшего развития событий и возможностей. На этот раз остальную работу сделают воспоминания, адреналин и алкоголь. И вот соблазн уже поселился в моем теле и мыслях. Да и я сама не лучше себя веду, соблазняя Криса своим видом и попытками раздеться. Меня опять начинало тянуть к нему, учитывая обстоятельства, при которых я стала чувствовать себя расслабленно и свободно.

– Не доверяешь мне, – догадалась я.

– Не в этом дело… – начал он.

– Нет-нет, Крис, все в порядке, – забеспокоилась я. – Если за тобой следили, то могут продолжать и теперь. Не нужно мне его показывать. И это не способ манипуляции.

Крис осушил стакан.

Мы замолчали.

Несколько минут мы пили алкогольные напитки в полнейшей тишине. Я не осмеливалась посмотреть в его сторону, хотя в голове настойчиво крутились воспоминания о его губах и руках и жило какое-то нелепое ожидание действий с его стороны. Я помнила, как мне было хорошо с ним в постели, какие новые ощущения он открыл для меня, а это было только первой близостью. То, что могло бы происходить дальше, возросло бы со временем. Но он не мог дать мне того, чего я хочу. Бабник со стажем не обеспечит женщину заботой, лаской и любовью, пока смерть не разлучит их. С ним хорош секс без обязательств. Но я не хотела без обязательств. Не с ним. Или серьезно – или никак. Поэтому пора было уходить. Вот сейчас попрошу у него паспорт, и наши дорожки разойдутся. Каждый сам за себя, как всегда и было, в принципе.

– О чем думаешь? – спросил Крис.

– О том, что тебе стоит вернуть мне мой паспорт, – ответила я.

– Секунду.

Кристофер достал из своего портмоне мой документ, мобильный телефон, ключи и кошелек и положил все, что взял в аэропорту, на стол.

– Отлично, – улыбнулась я, заглядывая в свой кошелек и понимая, что за эти деньги я могу доехать автостопом до Америки.

Покрутив в руках сотовый телефон, ключи от дома и закинув все эти вещи в сумочку, я снова почувствовала себя счастливым человеком. Наконец-то я смогу попытаться вернуться к нормальной жизни. Удивительно, как ценен паспорт, которому мы не придаем значения. Об этом не задумываешься, пока корочка у тебя есть.

И вот сейчас мне нужно вернуться домой до того, как там появится Альмов или его люди. Шансы невелики, потому что после моего сегодняшнего поступка он наверняка заимел на меня хорошо отточенный зуб, готовый вонзиться в мою шею при всяком удобном случае.

Господи. Это никогда не кончится!

– Как ты себя чувствуешь? – наблюдая за мной, спросил Крис.

– Измотанной, – честно призналась я. – Ты себе не представляешь, как я устала за эти несколько дней. Я даже не уверена, что это были дни, а не месяцы.

Я встала со стула и поняла, что меня повело от одного стакана пива. Чтобы не потерять равновесие, я схватилась руками за край стола и попыталась снять с себя рясу монахини. Я не могла выйти из номера в таком виде, и в ней было невыносимо жарко. Когда же я снова задрала балахон, руки Криса успели подхватить подол.

Я вздрогнула.

– Я помогу, – тихо сказал он.

Его руки скользнули по бедрам, неторопливо задирая рясу. От его прикосновений по телу пробежала дрожь, у меня перехватило дыхание. Я чувствовала его желание, но прекрасно понимала, что мне нужно отказать ему несмотря на то, что сама вспыхнула в этот момент. Ведь хороший секс ведет к более глубоким чувствам, а мне многого стоило сдерживать те, что были у меня сейчас. Кристофер не мог дать мне большего. Поэтому стоило поставить точку сейчас, пока я еще могла с этим справиться.

Когда он снял с меня балахон, его руки так же неторопливо скользнули по телу вниз, ненавязчиво призывая мое тело прижаться к нему, по дороге ладони задели верхний край платья и грудь. Пальцы одной руки скользнули по краю лифа, намереваясь проникнуть под одежду, другой рукой Крис собирался задрать низ платья, и его губы прикоснулись к шее.

– Ммм! – сорвался стон. – В этой штуке было невыносимо жарко… – сказала я, пытаясь отшатнуться, но этому движению помешал стол, и пришлось просто повернуться и оказаться в объятиях Криса. – Когда ты…

Я встретилась с его глазами. Они были затянуты поволокой желания, полностью охватившего его разум и тело.

– …в номере, – закончила предложение я, неуверенная, то ли я хотела сказать изначально.

– И я по-прежнему не знаю, что заводит меня больше, – снова признался Крис, жадно окидывая меня взглядом, – твое платье или костюм невинной монахини.

Я замерла, не спуская с глаз с мужчины и понимая, что не смогу сказать ему «нет», к каким бы разумным выводам я ни пришла пару минут назад.

– Кажется, это ты мечтала о белых простынях и целой ночи, – замирая в нескольких миллиметрах от моих губ, вспомнил он. – Сегодня будут соблюдены все пожелания, – прошептал он и впился губами в мои, задирая юбку платья и увлекая меня на кровать.

Я с жадностью ответила на его поцелуй, оседлав его. Руки Кристофера скользнули по моим бедрам, с губ сорвался натуженный выдох, когда ладони наткнулись на кружевную резинку чулок.

Гори оно все синим пламенем!!! Почему я должна из-за каких-то дурацких принципов и невыполнимых мечтаний о будущем отказывать себе в удовольствии спать мужчиной, которого люблю?

Его пальцы скользнули к трусикам, и он потянул их на себя. Я стянула с себя лямку платья, держащегося на правом плече, и прижалась обнаженной грудью к Крису. В этот момент его пальцы пробрались внутрь.

Я двинулась к нему бедрами, призывая проникнуть глубже, а Крис припал губами к левому соску.

И когда я готова была полностью отдаться ласкам мужчины, в номере погас свет.

Я повернулась к двери, словно в этой кромешной темноте могла что-то разглядеть. Кристофер перестал меня целовать, убрал руку от моего тела и замер, тяжело дыша.

– Черт, – прошептал он.

О, я была с ним солидарна!

Раздался стук в дверь.

– Она еще издевается, – зло бросил Крис, пока я слезала с него, поправляя на себе платье и белье.

Стук повторился.

– Кто там? – зло выкрикнул мужчина, чуть слышно отодвигая шуфлядку и доставая пистолет.

– Курьер.

Мы удивленно переглянулись с Кристофером. Глаза быстро привыкли к темноте, и света с улицы хватало, чтобы видеть друг друга.

– Я ничего не заказывал!

– Ваша девушка. Мне сказали, что я могу найти ее по этому адресу, – настаивал курьер.

– Альмов? – спросила я одними губами у Криса.

– Ты говорила, за тобой не следили, – прошипел Крис.

– Я никого не видела, – ответила я.

– Заказ оплачен, – донеслось из-за двери. – Я не могу оставить его себе. А если я верну его на склад, будет проблемой забрать его.

– Почему вы решили, что девушку можно найти здесь?

– Я шел за ней от филармонии. А на ресепшене мне подсказали номер.

Я потеряла дар речи от этой непродуманной лжи. У меня был снят номер не в этом отеле, резервацию которого, правда, было уже поздно подтверждать.

Крис жестом попросил меня выглянуть в окно.

– Оставьте пакет у порога, – подходя к двери и прислушиваясь, попросил он.

Стараясь не показаться из-за закрытых штор, я пыталась разглядеть хоть что-нибудь за окном через небольшую щель. Но придорожные фонари размазывали свет рваными бликами по снегу и окнам. На первый взгляд, во дворе и на крышах соседних зданий никого не было.

– Я не могу, – упорствовал курьер. – Мне нужна роспись в получении.

– Ну поставьте плюсик, – стал злиться Крис и передернул затвор. – Я не могу открыть вам дверь.

И тут я увидела канат, который кто-то сбросил с крыши. Отшатнувшись от окна, я повернулась к Кристоферу.

– Уходим! – прокричала я и кинулась к двери.

Вдогонку раздался звон стекла, удар ботинок о паркет и передергивание затворов.

Кристофер кинулся к двери, но ее выбили, опередив мужчину на несколько долей секунды и разбив ему нос.

– Не торопитесь, голубки, – послышался знакомый голос, и в номер вошла Инна, держа Кристофера на мушке. – Можно вернуть свет, – отдала она приказ кому-то за дверью.

К моей спине между лопаток приставили дуло пистолета, и мне ничего не оставалось, как поднять руки.

Женщина наклонилась к Кристоферу, забрала из его рук пистолет. Затем она подняла его голову за подбородок.

– Ой, прости, – женщина приложила к его носу платок. – Я не намерена была портить твое красивое личико. Мы долго не задержимся. Ты сейчас быстро скажешь нам, где алмаз, и вы с Кристиной продолжите то, что начали.

Кристофер молчал.

Включился свет, ударив по глазам яркой вспышкой.

– Отлично! Это поможет нам в поисках, потому как Кристофер упрям, – улыбнулась Инна и жестом приказала своей группе начать обыск.

Люди в масках стали переворачивать номер, вырывая шуфлядки, опрокидывая столы, вспарывая наволочки и подушки и превращая комнату в хаос. От моих лопаток дуло пистолета не отодвинулось.

После получаса бесполезных поисков Инна снова наклонилась к Кристоферу и раздраженно повторила вопрос о том, где находится алмаз. Но Кристофер продолжал молчать.

Я же узнала «стиль исполнения» обыска в номере и поняла, что в Испании мои апартаменты перевернули те же люди.

– Если ты ничего не скажешь, то Кристина может случайно пострадать, – зло бросила Инна и направила на меня пистолет, явно не намереваясь церемониться в этот раз.

Охранник за моей спиной убрал пистолет и поднес нож к моему горлу. А мне стало страшно, потому что на этот раз Инна могла выполнить свою угрозу. Ей нечего было терять, она прошла долгий путь, чужая жизнь для нее мало чего стоила при достижении поставленной цели. В ее глазах были решительность и злость. Инна готова была высадить всю обойму в нас с Кристофером не задумываясь, если бы не одно «но». Она не знала, где искать дальше. И для того, чтобы получить необходимую информацию, ей достаточно было Кристофера. Меня можно было в расчет не брать, ведь она хорошо запомнила его недавнее поведение и «беспокойство» за меня.

Я могла бы попробовать заболтать Инну, но в этот раз любое мое слово могло разозлить ее еще больше, а нож у гола быстро заткнул бы мне рот. И, находясь на прямой траектории будущей пули, рисковать не стоило. Так что вариант с отвлечением внимания и оттягиванием времени был неактуальным.

Раздался стук в дверь.

– Какого черта?! – зло прокричала Инна.

– Извините, это курьер.

«Он что, с ума сошел? – я не знала, что я сейчас испытывала больше, – удивление или испуг. – Жить парню надоело!»

– Я же сказала тебе, что ты свободен. Твоя работа выполнена, – прокричала женщина в закрытую дверь.

– Но вы не забрали товар… – продолжал лепетать он, а я не на шутку испугалась за этого человека.

Испугалась больше, чем за себя, потому что я была замешана в этом деле по уши, хоть мне самой этого и не хотелось, а курьер из магазина не имел к афере никакого отношения. Он мог внести ненужную сумятицу и еще больше разозлить нашего недоброжелателя.

– Оставь под дверью! – злобно бросила Инна.

Последовали уже знакомые слова о подписи в листе доставки.

– А сейчас слушай внимательно, – услышала я шепот на ухо. – Через десять секунд выключится свет, я в этот момент уберу нож от твоего горла, и ты в ту же секунду упадешь на пол. Если поняла, дотронься до моей ноги.

Я коснулась чего-то, что по высоте могло бы быть коленом.

– Отлично.

И, как и говорил мне незнакомец, свет в номере погас. Острие ножа исчезло, и я, следуя инструкции, рухнула на пол и рванулась к краю кровати. Но этих мер предосторожности можно было и избежать, потому что проследовали несколько неярких вспышек от выстрелов с глушителем, четкие звуки падения чего-то тяжелого на пол, и все замерло. События произошли настолько быстро, что недавние полминуты с ножом у горла еще казались мне реальностью.

– Свет! – прокричал кто-то.

Я вскочила на ноги.

Включился свет, освещая двух человек, стоящих по разные стороны номера, и четыре тела на полу. Под ними на ковровом покрытии медленно растекались лужи крови.

Я замерла, не в силах двинуться с места.

Было произведено четыре точных выстрела в голову. По два с обеих сторон от стоящих примерно друг напротив друга мужчин в масках. Вероятно, они внедрились в банду Инны. Зная по фильмам, какой это сложный процесс, я могла предположить, что это произошло не один год назад. За такое время могли возникнуть привязанности, но люди Кристофера все равно хладнокровно решили свою первоначальную задачу.

Открылась дверь, и в номер вошел еще один человек. Судя по всему, тот самый курьер, потому что он подмигнул мне и положил пакет на стул.

– Отлично сработано! – сказал Крис, поднимаясь на ноги и оценивая, остановилась ли кровь, только что шедшая у него из носа.

– Нам нужно уходить, – доложил мужчина в маске, стоящий у двери. – Альмов не заставит себя долго ждать.

А я все еще стояла, затаив дыхание.

Вот так в одно мгновение рушится образ практически идеального человека – сексуального, самодостаточного мужчины с картинки. Я подозревала о его методах решения вопросов и избавления от неугодных лиц. Весь из себя такой «оружейный барон», не нажимающий на курок и убивающий чужими руками. Но от этого его руки не становятся чище. А ведь этот персонаж Николаса Кейджа был одним из моих любимых. Я всегда приводила его в пример фразе о том, что деньги не пахнут. Там, на экране, он был образцом невозмутимости и человеком, верящим в свое дело, приносящее немалый доход. Образцом, которому я старалась подражать. Говорила, что на месте его жены я никогда бы не ушла. И вот сейчас я даже не на месте его жены. На ее глазах не умирали люди. А Крис даже не повел бровью, глядя на мертвых людей в его номере.

– Идите, я подожду Альмова здесь, – словно очнулась я.

– Кристина, что ты делаешь? – удивился Крис.

– Сдаюсь, – ответила я и посмотрела в его глаза, надеясь увидеть там хоть какое-то чувство.

– Идите, я сейчас, – отдал приказ Кристофер и, когда его люди вышли из номера, подошел ко мне. – Ты не хочешь уйти со мной?

– Хочу, – честно ответила я, надеясь, что прежнего Кристофера еще можно увиеть. Но забыть о том, что произошло только что, было невозможно. – Но не уверена, что стоит.

Крис ничего не спрашивал. Он просто смотрел на меня, видимо, ожидая объяснений.

– Я ведь не входила в твои планы, – мой взгляд бегал по полу, и я призывала себя не смотреть на тело у ног Криса. – Альмов охотится за тобой и за алмазом. По сути, ему нечего мне предъявить. Макса убил Александр, его поймали, Инну убил ты, но я тебя не встретила в этом номере. Здесь оказались только трупы. У меня на руках нет следов пороха, и я пришла, когда все уже произошло. И раз уж ты так громко молчишь, то я скажу тебе, что не хочу каким-либо образом связывать с тобой свою жизнь. К такому, – я обвела рукой номер, – нельзя привыкнуть.

– Я тебе еще ничего не предлагал.

– А я и не прошу, – я посмотрела Кристоферу в глаза, и в носу неприятно защекотало от наворачивающихся слез.

Это был он. Тот человек, которого я любила столько лет. Тот самый, чья улыбка вызывала во мне бурю эмоций, заставляя сбиваться дыхание. Тот, чей тембр голоса будил во мне желание слушать его и прислушиваться, и, пусть из принципа, поступать вопреки его словам. Он единственный мог изменить меня и перекроить по своему вкусу. Именно от этой абсолютной власти я бежала всю жизнь и в то же время стремилась к ней. Я готова была прожить с ним всю оставшуюся жизнь, закрывая глаза на многие недостатки и терпя все его выходки. А сейчас я увидела ту грань, с которой вряд ли смирюсь когда-либо. Он был убийцей. Хладнокровным, безжалостным, жестоким убийцей. Пусть он отомстил за свою семью, но у меня с местью были другие отношения. Я была выше ее.

Я знала все эти черты характера и темперамента Криса, но сейчас их все просто бросили мне в лицо, приказывая реагировать. А еще мне в лицо бросили воспоминания о том, что мы пережили. Я слишком хорошо помнила тепло его рук, вкус его губ, радость близости, остроумие его шуток, сияние улыбки и многое, многое другое. Мне было слишком хорошо с ним, чтобы отказаться от этого. Как всегда, две чаши весов, одна тяжелее другой.

Кристофер смахнул слезинку с моей щеки, а я даже не заметила, когда начала плакать. Он нежно коснулся пальцами подбородка и наклонился, чтобы поцеловать.

Я отвернулась и качнула головой.

– Не нужно.

Он еще некоторое время смотрел на меня, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица.

– Уходи, – прошептала я.

– Обещай мне не забыть меня быстро, – попросил Крис.

– Это должна попросить я, – усмехнулась я сквозь слезы, которые только стали сильнее.

– Обещаю.

– И я.

И он вышел из номера, почти неслышно притворив за собой дверь.

Из моих глаз хлынули слезы. Как же было больно прощаться и понимать, что я никогда больше его не увижу. Чего стоит это маленькое слово, обрекающее тебя на бесконечность?

Никогда.

Все, что с нами происходило все эти годы, было просто красивой сказкой с печальным концом. Я всегда понимала, что у этой истории нет продолжения. Именно поэтому я тянула до последнего с сексом. Именно поэтому я скользила, как по лезвию ножа, играя и заводя его разум и тело. Я понимала, что только так смогу его удержать возле себя. Поставив на кон все, что у меня было, я проиграла. Он оказался не тем, кем бы мне хотелось. Оставался только один вопрос: в каком месте я позволила чувствам и эмоциям погрузить себя в собственные иллюзии?

Может быть, Крис играл со мной не в ту игру, что я с ним? Ведь он был настоящим плохим мальчиком, а у них другие правила. И я в очередной раз наступила на те же грабли. Плохими просто восхищаются на расстоянии. От них ничего не получишь, кроме, разве что, секса. Такие мужчины мало что могут дать. Зато слишком многое берут.

Хотелось мести.

Хотелось рассказать, что именно я – та единственная, которая сможет ужиться рядом с ним. Хотелось доказать это во что бы то ни стало и отменить все выводы, к которым я пришла только что. Догнать, кинуться на шею, обсыпать ругательствами и поцелуями… Впиться в его губы и получить то, от чего отказалась несколько секунд назад.

Зачем отказалась?

Идиотка!

Хотелось вернуть его сюда сейчас. Немедленно. Даже просто прикоснуться к его руке, вдохнуть аромат парфюма, снова услышать голос, увидеть его взлетающую бровь.

– А-а-а-а! – согнувшись в три погибели, я упала на колени перед кроватью. – Крис, – выдохнула я, и мое тело скрутили рыдания и всхлипы.

 

Глава 25

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем слезы прекратились, а дыхание начало восстанавливаться, и я перестала задыхаться от собственных эмоций. Я бездумно сидела и смотрела на звезды в небе. Ветер от разбитого окна колыхал занавеску, мне было холодно, но я не хотела шевелиться. Мне было все равно.

Дверь номера открылась. Я вздрогнула от шумного топота ног и удивилась тому, как могла не услышать его раньше.

Я подняла руку в безразличном жесте приветствия.

– Кристина! – послышался знакомый взбешенный голос.

– Здравствуй, Дмитрий, – сказала я не поворачиваясь.

– Что тут произошло?

– Понятия не имею, – ответила я. – Когда я пришла, тут все уже случилось.

– И никого не было?

– Никого, – согласилась я. – Ну, кроме… тел.

– Тогда кто тебе открыл?

– Было открыто.

– И ты вошла, обошла кровать и села напротив разбитого окна?

– Да, – кивнула я.

– Зачем?

– Мне нужно было побыть одной. Поплакать.

– Не делай из меня идиота!

Я посмотрела на Дмитрия.

– Я похожа ну ту, кто выдумывает. Сейчас? – равнодушно спросила я.

– Но ты убежала с Кристофером из Золотой ложи!

– Без него.

– Вот тут у тебя проблемы. Потому что ты в зоне мой юрисдикции.

– Но ты подписал некоторые бумаги до того, как мы улетели сюда.

– Это была сделка в обмен на Кристофера.

– Нету здесь Кристофера! – вскочила я. – Ушел он, – я тыкнула пальцем ему в грудь. – Убежал, – палец превратился в кулак и повторил движение. – Испарился! – я сжала кулаки и замахнулась уже теперь двумя руками. – Ты проиграл! – Альмов схватил меня за запястья. – Я проиграла! – я вырвала руки из его ладоней и отвернулась, поражаясь тому, откуда берется жидкость для слез.

– Уберите тут все, – приказал Альмов.

Я стояла, уставившись в одну точку на противоположной стене, чуть выше плинтуса, чувствуя, как в сердце беспощадно пульсирует боль. По стене скользили тени, а мне снова не хотелось шевелиться. Я хотела упасть на покрывало и уткнуться головой в подушку, но кровать позади меня мне бы не подошла. На ней были пятна крови, да и простыни наверняка впитали в себя запах тела Кристофера.

– Кристина, – Дмитрий прикоснулся к моему плечу, но я резко повела им, скидывая его ладонь. – Пойдем отсюда. Я отвезу тебя в твой номер.

Проходя мимо тумбочки у двери, я забрала свой пакет с заказом.

Далее последовали надоедливые вопросы о том, что произошло в номере, как я там оказалась, почему я пошла именно туда, куда, по моему мнению, мог направиться Кристофер, и много еще того, на что я могла ответить и якобы не могла, и не могла реально.

После возвращения домой снова повторилась процедура допроса. На этот раз официально в присутствии секретарей, следователей и с документированием моих слов. Я поставила подписи на всех бумагах, снова сдала отпечатки пальцев и получила подписку о невыезде. Во избежание повторного бегства из страны Дмитрий многозначительно помахал перед моим носом поддельным паспортом Катрин Монтьер и демонстративно положил его в коробку с уликами по делу. Волшебным образом отпечатки найти на документе не удалось. Слова Альмова о том, что я была в Испании по этому паспорту, оставались просто словами. Ведь если бы он признался в этом официально, то следователи бы вышли на то, что я выполняла за него грязную работу, что недопустимо для репутации детектива. В той ситуации было множество нарушений. И он, и я прекрасно понимали, какие цели на самом деле преследовал Дмитрий. Это стало, своего рода, нашим маленьким секретом. Я в разоблачении его мотивов не нуждалась.

В завершение дела по следствию, мне установили прослушку и наблюдали за мной еще пару недель. Ну а я пыталась вернуться к нормальной жизни. Так как должность в компании «Максикрис» за мной осталась, я пару раз еще появилась там, но репутация заместителя директора по коммерческим вопросам была растоптана с самого начала, а восстанавливать ее у меня не было ни сил, ни желания. Я довольствовалась четырнадцатью процентами акций и, когда дивиденды стали регулярно поступать на счет, порадовалась за то, что с компанией все в порядке.

Новый год я отпраздновала на несколько дней позже, праздник прошел в одиночестве за бокалом хорошего вина, вкусным ужином, негромкой музыкой и приемом ванны с пеной. До этого я сделала капитальную уборку в доме и была рада, что наконец переключилась с банального мыслительного процесса на физический труд. А еще я была рада тому, что встречаю Новый год спокойно. Мне хватило приключений на всю оставшуюся жизнь. Хоть за мемуары садись!

Я стала забывать Кристофера спустя пару месяцев. В моих воспоминаниях он появлялся лишь тогда, когда о нем кто-то говорил или я натыкалась на вещь, которая каким-то образом могла его напомнить.

Жизнь продолжалась.

Продолжалась без него.

Расставание оказалось не таким смертельным, как казалось в первые дни. И только однажды произошло что-то небывалое. Я шла из магазина под медленно падающими снежинками наконец решившего выпасть снега. Влажность никуда не делась, и в ближайшее время на деревьях должны были появиться огромные сопки, потому что температура была плюсовая.

И вдруг я почувствовала взгляд. Этот цепкий, всепроникающий взгляд.

Я замерла и обернулась. Естественно, сзади меня никого не было. Но ощущение того, что на меня смотрят, не пропало.

А этот взгляд я узнаю из миллиона.

Однажды со мной уже было такое. Я с друзьями стояла на алее возле проезжей части, напротив универмага «Беларусь», и мы о чем-то разговаривали. Вдруг меня практически парализовало, и взгляд, который я почувствовала на себе, заставил мою речь прерваться, а дыхание – сбиться. Тогда я не придала этому значения, потому что не могла с точностью сказать, кому он принадлежал. Спустя несколько лет я услышала признание от Кристофера, что он как-то раз видел меня в компании друзей в том месте, где это и произошло.

«Так это был ты!» – подумала я тогда, но ничего ему не сказала.

Вот и сейчас я знала, что это он смотрит на меня.

Я улыбнулась и направилась домой, зная лишь то, что не увижу Кристофера в ближайшее время где бы то ни было еще. Он придет только тогда, когда сам захочет этого.

Если захочет.