Механизм для выполнения задач
По данным проведенного в США общенационального социологического исследования, в 2008 году работающие родители-американцы в возрасте от 25 до 54 лет в среднем ежедневно тратили более трети суток – почти 9 часов – на работу и связанные с ней дела. Работа отнимает у нас столько же времени, сколько сон и еда, вместе взятые. Мы больше общаемся с сослуживцами, чем с близкими людьми.
Действительно, мы так много времени проводим в обществе коллег, что связи с ними начинают заменять родственные. Возникла даже концепция «рабочего супруга» – человека, с которым вас связывают хоть и платонические, но настолько близкие отношения, что они дублируют брак, может быть, даже в чем-то выгодно отличаются от него, поскольку в них нет места домашним и финансовым проблемам. В ходе одного из исследований 65 % респондентов заявили, что у них есть «офисный муж» или «офисная жена».
Это один из наиболее часто встречающихся статистических выводов в исследованиях мирового тренда постоянно возрастающих объемов работы. С начала 1980-х годов количество часов, которые мы тратили на работу, неуклонно росло, а с появлением электронной почты и смартфонов вторжение работы в нашу домашнюю жизнь почти завершилось: можно вывезти работника из офиса, но нельзя вывести офис из работника.
Несмотря на то что на службе мы проводим так много часов или, может быть, благодаря этому большинство сотрудников стараются сделать свою рабочую жизнь более осмысленной. В то же время некоторые отказываются от подобных попыток: офисная жизнь кажется им слишком нелепой, чтобы из-за нее беспокоиться. Мы впадаем в цинизм, отпуская саркастичные комментарии и офисные шутки, обыгрывающие несколько избитых стереотипов: невежественность руководителей, не имеющих ни малейшего понятия о том, чем занимаются их подчиненные; неспособность объяснить окружающим цель работы; неспособность самим себе формулировать реальные цели; вопиющее пренебрежение фактами и логикой; ложные стимулы и неправильно определенные личные зоны ответственности; механистическое поведение перед лицом новых вызовов; бессмысленные записки от вышестоящего начальства; разрыв между обещаниями рекрутеров и опытом типичного представителя офисного планктона. Список, как говорится, можно продолжать до бесконечности.
Не то чтобы вы не могли решить эти проблемы – вам просто не нужно их решать. Спросите друга. Остановите проходящего мимо человека. Почитайте комиксы Скотта Адамса про Дилберта, основанные на личном опыте читателей. Офисная жизнь полна такого количества нелепостей, что обеспечивает богатый материал для сатириков, готовых возвращаться к этой теме снова и снова.
Но с чем мы остаемся, когда сатира бледнеет перед лицом реальности? Это в своем роде экзистенциальный вопрос, возникающий перед всеми современными организациями.
Многих этот экзистенциальный страх подталкивает к цинизму, других же он заставляет действовать. К примеру, карьерный и маркетинговый блогер Памела Слим в своей книге «Escape from Cubicle Nation» («Побег из офисных клеток») дает читателям советы, как избежать «корпоративных тюрем», чтобы стать процветающим предпринимателем (и, разумеется, избавиться от головной боли). Памела Слим не одинока: полки книжных магазинов забиты подобными амбициозными трудами.
Однако прежде чем выступать против системы или пытаться исправить ее изнутри, в первую очередь стоит выяснить, как все должно быть на самом деле. Вот о чем эта книга. Мы предлагаем описание того, как и почему организации делают то, что они делают, – как все становится на свои места, как появляются правила и что происходит, когда вы меняете эти правила. Мы планируем пролить свет на те тревоги и замешательства, которые сопутствуют работе в офисе, показать, как ужасающие уступки и компромиссы отражаются на развитии маленьких компаний, вырастающих до огромных международных конгломератов, продемонстрировать логику офисной жизни.
После этого, вооруженные более ясным пониманием того, как работают организации, вы сможете впасть в более информированный цинизм.
Наименьшее нарушение деятельности
Мы не пытаемся объяснить организационную механику. Существует много экспертов, которые расскажут вам, как улучшить вашу компанию, за какие тактические рычаги нужно потянуть, какие шаги предпринять, чтобы заставить сотрудников быть более производительными, более преданными, заинтересованными и надежными. Мы также не собираемся рассказывать вам, что все, что вы знаете об организациях, – неправильно. Это не так.
Вместо этого мы воспользуемся инструментами организационной экономики, чтобы объяснить внутренний механизм работы организации. На протяжении десятилетий экономисты, которым, как предполагается, есть что сказать о работе, считали рабочее место или организацию («фирму», как ее часто называют) «черным ящиком». В экономистской модели мира все просто: сначала сырье (ввод), затем продукт (вывод). Эти вводы и выводы можно передать более осмысленными определениями, такими как, например, «труд», «капитал», возможно, даже «технология» применительно к производству «виджетов» (заменитель любого промышленного изделия). Фирмы произвели товары, потребители их купили, экономисты смогли измерить все это при помощи кривых спроса и определить, сколько виджетов делать. Так выглядела промышленная экономика в середине XX века. Что на самом деле происходило внутри «черного ящика» организации – будь то гигантская компания из списка Fortune 500 или небольшая частная мастерская, – в значительной степени находилось за рамками профессии экономиста.
Затем пришло время организационной экономики. Несмотря на глубокие исторические корни, организационная экономика вступила в свои права начиная с середины 1980-х годов (примерно в это же время начала медленно, но неуклонно увеличиваться продолжительность рабочего дня). «Организационные» экономисты строят математические модели, направленные на передачу смысла того, почему организации так выглядят, как они функционируют и как их улучшить, страница за страницей создавая алгебру, недоступную тем субъектам, чей опыт они стараются описать. Однако за греческими символами и эзотерическим экономическим жаргоном скрываются наборы логических принципов, которые могут помочь осознать наш опыт. Экономика не дает полного представления об организации (об этом многое могут рассказать психология, социология и другие дисциплины), но она выявляет логическую структуру, архитектуру организационной жизни.
Когда экономисты смотрят на фирму, они не видят нарушений деятельности или, по крайней мере, видят не все. Они, скорее, распознают набор компромиссов, который стал результатом уступок между множеством конкурирующих интересов и целей. Из этих компромиссов проистекает кажущееся нарушение процесса нашей рабочей жизни – побочный результат всех этих затрат и выгод. Организационная экономика может объяснить, почему весьма несовершенный современный офис представляет собой наименее несовершенный из всех возможных миров, однако, возможно, все же подавляющий идею «наименьшего нарушения деятельности».
Все дело в компромиссах
Рассмотрим случай господина X, работавшего в отделе пользовательских интерфейсов команды разработчиков American Airlines. Весной 2009 года Дастин Кертис, дизайнер пользовательских интерфейсов и блогер, разразился тирадой по поводу ужасного сайта American Airlines, написанной в форме открытого письма к авиакомпании и включавшей в себя примеры того, как должен был выглядеть сайт (как писал Кертис, он набросал сайт за пару часов). Пример Кертиса выглядел намного лучше, чем существующий сайт American Airlines, по крайней мере с точки зрения конечного пользователя. Кертис завершил свое письмо обращением к компании: «Представьте, что бы вы могли сделать, имея компетентную группу разработчиков».
Господин X написал Кертису электронное письмо, которое Кертис затем, с разрешения автора, разместил на своем сайте, опустив имя. «Вы правы. Конечно, вы правы. И все же», – начал господин X перед тем, как приступить к описанию разнообразных компромиссов, с которыми приходится сталкиваться команде разработчиков American Airlines. «Проблема с разработкой связана не столько с уровнем нашей компетенции (или проистекает из нее, как вы отметили в своем посте), сколько с культурой и процессами, применяемыми в American Airlines».
Господин X продолжал, отмечая, что коллектив, который управляет сайтом , состоит из 200 человек, распределенных по группам, включая группу контроля качества, планирования, бизнес-анализа, разработки кода, эксплуатации сайта, планирования проекта и пользовательского интерфейса и многие другие. Все эти люди лично заинтересованы в том, чтобы сайт работал хорошо. И хотя новые функции сайта должны пройти одобрение группы пользовательского интерфейса, есть множество других людей, которые имеют возможность влиять на содержание без какого-либо вмешательства или без учета предложений от кого-то еще.
«Сделать редизайн главной страницы – не вопрос», – заявил господин X. На самом деле, проблема в том, что при этом надо учитывать конкурирующие интересы. Как выразился господин X: «AA. com – огромная корпорация, щупальца которой затрагивают множество интересов». Он завершает свое послание на оптимистичной ноте: «Даже в большой организации могут происходить изменения. Это просто другой подход по сравнению с методами, применяемыми в небольших компаниях. Но это происходит, потому что должно происходить, и мы это знаем. И мы будем продолжать придерживаться такого подхода, даже если многие из нас на самом деле предпочли бы начать заново».
Высказывания господина Х не были санкционированы. American Airlines с помощью функции поиска отправленных писем нашла его в группе пользовательских интерфейсов и уволила, якобы за разглашение конфиденциальной информации. Три года спустя сайт стал намного лучше, благодаря в том числе и господину X, но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти компанию, – в конце 2011 года American Airlines объявила о банкротстве.
Кертис (и, по-видимому, господин X тоже, не будь он ограничен «культурой и процессами» компании) мог бы сделать сайт лучше, чем сделала American Airlines, по крайней мере с точки зрения эстетики и практичности. На самом деле, предложения Кертиса по редизайну интерфейса , которые он продемонстрировал на своем сайте, представляют собой понятные и логичные примеры. Однако не подлежит сомнению и то, что сам Кертис не смог бы перевезти кого-то на самолете из пункта А в пункт Б, или договориться о ценах на топливо, или составить международное расписание полетов, разобраться с трудовыми спорами, обслуживать реактивные двигатели. К счастью, Кертис, кажется, и не хотел этого, но если бы и хотел, ему пришлось бы создавать компанию, похожую на American Airlines.
Руководитель, встречайся с агентом!
Сходные ситуации, с которыми сталкиваются компании, подобные American Airlines, являются следствием довольно простой проблемы: как заставить людей делать то, чего вы от них хотите? На протяжении тысячелетий умные боссы понимали, что, когда речь идет о мотивации работников, вы получаете то, за что платите. Все дело в стимулах. Правильное понимание компромисса в разработке стимулов и, как результат, осознание того, за что вы на самом деле платите, есть искусство и наука, освоенные каждым успешным боссом и организацией. Владельцы и менеджеры создают мощные стимулы (оплата за результат), чтобы подтолкнуть сотрудников работать усерднее, но та же самая оплата может, например, мотивировать сотрудников избавляться от проблемных ссуд так быстро, как только возможно (привет, ипотечный кризис!).
Если вы владелец или управляющий предприятия и не можете наблюдать за ним все время, как вы убедитесь, что менеджеры зарабатывают максимально возможное количество денег и передают их вам? Если вы один из этих менеджеров, как вы убедитесь, что сотрудники делают то, что им полагается делать? Это беспокойство пронизывает организацию сверху донизу, каждый департамент в отдельности. Больше работы, меньше поверхностного ознакомления.
Экономисты называют это «проблемой принципала-агента»: как совместить интересы тех, кто хочет, чтобы работа была выполнена, и тех, кто делает эту работу? Эта история начинается с владельцев корпорации (принципалов), желающих получать прибыль, и исполнительных директоров (агентов), которых они нанимают, чтобы зарабатывать деньги от своего имени. Исполнительный директор, в свою очередь, должен мотивировать своих агентов (руководителей подразделений) и так далее. В результате возникает каскад принципал-агентских отношений, которые пронизывают всю организацию, вплоть до управляющего магазином и продавца.
Наиболее очевидный способ мотивации работников – оплата. Генри Форд, установивший первый конвейер на своей фабрике в Хайленд-Парк, вскоре обнаружил, что даже после того, как рабочие ознакомились с процессом и овладели им, их продуктивность осталась на прежнем уровне. Почему? Потому что они ненавидели скучную монотонную работу.
Инновационное решение Форда потрясло мир. В январе 1912 года он предложил радикальное и тревожное для современников решение: начал выплачивать рабочим по 5 долл. в день. Форд признал, что заработная плата в 2,3 долл. в день, которую получали сотрудники Хайленд-Парк, выигрывала по сравнению с зарплатой на близлежащих заводах, но работа на конвейере была намного более отупляющей. Увеличив заработную плату за 8-часовой рабочий день более чем в два раза, Форд вдохновил свой персонал трудиться усерднее, несмотря на скуку и монотонность. Рабочим слишком хорошо платили, чтобы они смогли отказаться от этих денег. Сам Форд позже прокомментировал: «Выплата 5 долл. за 8-часовой рабочий день была одним из лучших решений по сокращению расходов, которые мы когда-либо предпринимали». Форд отметил повышение производительности и улучшение показателей удержания квалифицированных рабочих (хотя к 1916 году, когда заработная плата других фирм сравнялась с платой на предприятиях Форда, эти показатели упали).
Говоря проще, Форд открыл то, что экономисты называют «эффективной ставкой заработной платы». Сильной мотивацией стала заработная плата сотрудника выше среднерыночной в сочетании с угрозой увольнения. Он также признал, что необходимо контролировать рабочих, получающих столь щедрую зарплату. Таким образом, Форд сделал все возможное, чтобы отсеять тех, у кого недостаточно моральных устоев, чтобы противостоять искушениям, неизбежно сопровождающим такие астрономические заработки, – выпивке и моральной распущенности. Чтобы отслеживать частную жизнь своих работников, он нанял около 200 детективов, на основе которых был сформирован социологический департамент.
Кто наблюдал за наблюдателями? Детективы социологического департамента зарабатывали неплохие деньги. Кто мог проверить, что они соблюдали «бережливость, чистоту, трезвость, почитали семейные ценности и нравственность в целом»? Как должны были поступать рабочие? Вот еще один из компромиссов, с которыми приходится сталкиваться каждой организации: количество департаментов и должностей для контроля работников увеличивается с каждым днем. Вскоре у вас будет организация, похожая на старую рекламу шампуня «Фаберже», в которой женщина – в безумном восторге от шампуня – рассказывает о нем своим двум подругам, те – двум своим, те – своим, и так далее, в то время как ее образ множится на экране.
Любой, кому хоть раз приходилось заполнять командировочный отчет, знаком с таким контролем. Повышение квалификации дает работнику возможность требовать от компании возмещения расходов, связанных с бизнесом: полет на самолете, приглашение клиента на обед в ресторан, заказ такси для проезда на мероприятие на окраине города. У разных компаний разные методы учета расходов. Один из популярных вариантов: работник покрывает расходы, а затем заполняет форму (или это делает его ассистент) на возмещение затрат. Это требует множества фотокопий и квитанций, объяснения различных транзакций для бухгалтерии. К тому времени, как вы получите компенсацию, вам будет казаться, что компания выстроила бастион из мер по предотвращению растрат в десятки тысяч долларов по чеку в 20 долл.
Роботы: идеальные работники?
Насколько можно предположить, Форд счел бы идеальным работником робота. Роботы не употребляют спиртного и не испытывают приступов слабости, работают без перерыва, не водят клиентов на званые ужины, и за ними не нужно следить, только оплачивать профилактическое обслуживание. (Разумеется, в этом случае вам требуются работники, обслуживающие роботов, которых, в свою очередь, нужно стимулировать и контролировать. Однако мы отклонились от темы.) Проблема в том, что роботы не умеют сами вносить улучшения в производство. Они просто каждый день выполняют одни и те же операции. Роботы не изобретали двигатель внутреннего сгорания. Или Gmail.
Gmail смогла появиться потому, что Google не нанимает на работу бездумные аппараты. Она нанимает очень умных людей для решения сложных инженерных задач, позволяя им тратить значительную часть своего времени (20 % или один день в неделю) на деятельность, в результате которой впоследствии может получиться что-то интересное или, что важнее, полезное. Другими словами, Google нарушила тенденцию контроля каждого шага своих работников. И это принесло плоды: около 50 % новых продуктов Google, включая Gmail и AdSense, выросли из той самой политики предоставления сотрудникам времени для самостоятельной творческой работы.
Однако даже Google получает то, за что платит, хорошее или плохое (или и то и другое). Очевидно, что Google тратит много времени, денег и усилий на привлечение умных творческих инженеров, которые получают удовольствие от выполнения поставленных перед ними задач. И компания платит, чтобы удержать их. Филиалы Google – это потрясающее место для работы. Они славятся прекрасной инфраструктурой, стандарты которой были заложены компаниями Кремниевой долины, щедро оплачивающими нужды своих сотрудников: рестораны, закусочные, массажные салоны, выставочные залы, 500 долл. на еду навынос, если у вас новорожденный ребенок, тренажерные залы, языковые курсы, услуги прачечной, трансфер до работы, скутеры. Вне зависимости от эффективности производства, подчас приносимой в жертву инновациям. Сотрудники-новаторы стоят дорого.
Инженеры Google обходятся корпорации все дороже, в большей степени потому, что другие технические компании Кремниевой долины стараются их переманить. Несмотря на все льготы, Google теряет работников. Прельщают их в основном деньги. Квалифицированный инженер, переходящий в многообещающую, но пока частную техническую компанию, через некоторое время может получить компенсацию в виде права купить по льготной цене акции, имеющие шанс впоследствии существенно вырасти в цене. К примеру, в настоящее время капитализация Facebook находится на уровне 40 млрд долл., несмотря на неблестящее IPO. Даже небольшая часть этой суммы равна внушительной зарплате.
Когда компания Facebook впервые начала переманивать таланты из Google, последняя не стала чинить инженерам препятствий. Если они столь корыстны, чтобы покинуть крупнейшую компанию в мире, они вольны поступать, как им угодно. Однако этот вид бегства действительно причинил вред компании, ударив по производительности и повлияв на сроки прохождения проектов. После этого, в попытке остановить утечку мозгов, Google начала делать привлекательные встречные предложения. Но и это не всегда срабатывало. Осенью 2010 года, например, один из хорошо оплачиваемых инженеров перешел в Facebook, несмотря на контрпредложение увеличения зарплаты на 15 % и бонус в 500 тыс. долл. В качестве последнего аргумента Google предложила другому ключевому сотруднику, который до этого успешно работал на Yahoo и Apple, 3,5 млн долл. в акциях работника предприятия. (Человек в компании остался, но передал в СМИ информацию о размере бонуса, в результате его вычислили и уволили.)
Проблема легко решаема, если вас не смущает цена: чтобы победить в игре, компании всего лишь нужно иметь много денег.
Но и это еще не конец истории. Помните, вы получаете то, за что платите. В то время как Google платила за удержание сотрудника и получала то, чего хотела, она создала четкие сигналы для остальной части персонала: если вы хотите солидную прибавку к зарплате – получите предложение от Facebook, и мы примем меры. Google также платила за троллинг и нелояльность.
Механизм для выполнения задач
Желание создать организацию представляет собой лучшее, на что способна человеческая природа: горстка единомышленников решает объединиться для достижения общей цели. Однако построить организацию трудно. В итоге мы оказываемся в промежутке между ожиданиями («Мы собираемся быть потрясающими и делать все правильно!») и реальностью («Не могу поверить, что здесь никто ничего не делает!»). Тем не менее на некотором базовом уровне организация – действительно механизм для выполнения задач, таких задач, которые мы не можем выполнить сами или заплатить кому-то, чтобы это сделали за нас. И все же лавирование между компромиссами и нарушениями деятельности быстро сводит хорошие ощущения на «нет». Мы надеемся, что, лучше поняв природу организации, вы сможете ориентироваться и, возможно, даже уменьшить удручающий разрыв между ожиданиями и реальностью.