Двадцать лет назад, в 1990 году, в ташкентском издательстве «Ёш гвардия» («Молодая гвардия») впервые в СССР после 1940 года на русском языке вышла книга, рассказывающая об истории и проблемах советских (российских) немцев. Называлась книга «Боль в наследство». С её автором — публицистом и прозаиком Александром Фитцем беседует обозреватель «РГ/РБ» Сергей Дебрер.

«Запрещено» не значит «невозможно»

— С юбилеем первенца, Александр Владимирович!

— Спасибо, но это не первая моя книга.

— Я имею в виду о российских немцах.

— Тогда первая.

— Но неужели в стране, в которой жили два миллиона российских немцев, чьи представители награждались орденами и медалями и даже избирались депутатами Верховного Совета СССР, за 50 лет о них не было написано ни одной книги?

— И не сложено ни одной песни.

— Что, и песен не было?

— Не было, конечно. Но это я так, в рифму и к слову. Если же серьёзно, то сама мысль написать подобную книгу, тем более издать её, считалась в Советском Союзе жутко крамольной. Молодые люди наверняка не знают, а те, кто постарше, забыл, что фраза «российский немец» в газетных и журнальных статьях, передачах радио и телевидения отсутствовала. То есть, такого народа официально в СССР не существовало. Со всеми его проблемами, прошлым, настоящим.

— Как же удалось выпустить книгу?

— «Запрещено» не является синонимом «невозможно». Это во-первых. А во-вторых, напомню, что вышла книга в 1990 году, когда в окраинных республиках ширилось и крепло стремление вырваться на свободу, то есть избавиться от диктата Кремля и — цитирую лозунг национали-стов-либералов — «перестать быть придатками России». Выступать открыто местная национальная элита ещё боялась, а вот куснуть Москву книжкой о репрессированном, угнетаемом народе — в нашем случае, о российских немцах — была готова. Я это понимал и этим воспользовался.

Ну а вообще, если быть точным, первая книга, рассказывающая об истории переселения российских немцев, их жизни в колониях, принадлежит перу живущего ныне в Гамбурге писателя, историка и публициста Константина Эрлиха. Вышла она в 1988 году в Алма-Ате, но не на русском, а на немецком языке и в немецком издательстве. Называлась она «Lebendiges Erbe» («Живое наследие»). Но о ней, когда писал свою, я не знал.

— Как так случилось?

— В то время мы с Константином знакомы не были, а пресса подобные события замалчивала.

— Для книги нужны были факты. Где ты их брал? Ведь для работы в архивах требовался допуск.

— Начну с того, что Ташкентский городской архив возглавлял мой хороший знакомый, позволивший не только работать с документами, но даже копировать их. Так я узнал, что первая немецкая школа в Туркестанском крае была открыта недалеко от Ташкента, в селе Тоболино (ныне это Чимкентская область Казахстана). А содействовал её открытию отец премьера Временного правительства Александра Фёдоровича Керенского — Фёдор Михайлович Керенский, являвшийся тогда главным инспектором народных училищ Туркестанского края. Попутно выяснил массу примечательного о роли в освоении края российских инженеров, географов, офицеров, ботаников, медиков, архитекторов — по происхождению немцев. Но советская власть, а затем демократическая, много сделала, чтобы предать их имена забвению.

— Не вписывались в концепцию.

— И продолжают не вписываться. Но поскольку речь зашла об истории, я просто обязан назвать имя доктора Виктора Кригера, который тогда жил в Джамбуле, а сейчас живёт в Германии и работает в Хайдельбергском университете. Он очень помог мне и советами, и документами. Ну и не забывай, что я был профессиональным журналистом — встречался с людьми, записывал их рассказы, воспоминания. Всё это и легло в основу книги.

— Как её встретила критика?

— Никак. Не до неё было. Советский Союз ведь разваливался. Но вот русские патриоты книгу всё же заметили и очень на неё обиделись.

— Ругали?

— Ещё как! И это стало лучшей рекламой.

— Александр, мы не раз с тобой обсуждали возможность восстановления незаконно ликвидированной Республики немцев Поволжья. Ты по-прежнему считаешь это возможным?

— Да. И по-прежнему убеждён, что нужно это скорее России и русским, нежели российским немцам, а уж тем более Германии. Ведь Россия, а не Германия, испытывает нужду в людских ресурсах. А российские немцы в большинстве своём к тому же высококвалифицированные специалисты. Порядка 300 тысяч их живёт в Казахстане и Средней Азии. На массовый переезд российских немцев можно подвигнуть только восстановлением республики. Я уж не говорю о моральной и юридической стороне вопроса. Оболганному народу должно быть возвращено и его честное имя, и родной дом, который, напомню, они, а не кто-то неведомый построил.

«Необходим реализм, а не нытье»

— Наверняка ты размышлял, как практически восстановить республику.

— Президент подписывает соответствующий указ, а парламент принимает соответствующее решение, проекты которых, кстати, лежат под кремлёвским сукном ещё с хрущёвских времён.

— В нынешних условиях это вряд ли реально.

— Согласен.

— У тебя есть рецепт, как переломить ситуацию?

— Прежде всего, лидерам общественно-политических организаций российских немцев прекратить направлять челобитные в адрес президента РФ, в которых рассказывается, как наш народ доблестно и много трудился во благо страны и как незаслуженно пострадал. Президент, его помощники и их предшественники, подозреваю, даже не читают их. Вот и последнюю челобитную, которую глава национально-культурной автономии российских немцев Виктор Баумгартнер и председатель совета Ассоциации общественных объединений российских немцев «Содружество» Иван Келлер 7 апреля 2010 года направили Д. А. Медведеву, тот, насколько мне известно, спустил в Министерство регионального развития РФ.

— «Спустил» — это хорошо сказано! Ведь руководство Минрегионразвития не скрывает своего крайне негативного отношения к восстановлению республики российских немцев.

— Вот именно.

— Допустим, лидеры организаций российских немцев прекращают направлять президенту РФ «обращения». Что дальше?

— А дальше нужно добиться встречи с человеком, который действительно может помочь в решении проблемы.

— Кто он?

— Это президент Чечни Рамзан Кадыров.

— Неожиданный ход! Ты мог бы пояснить, каким образом президент Чечни сможет решить или оказать содействие в решении этой проблемы?

— Естественно, могу. Но по понятным причинам делать этого не буду. Единственное, что скажу: на переговоры с Рамзаном Кадыровым должны отправиться предприниматели, точнее, российские немцы-олигархи, но ни в коем случае не руководители культурных и общественных организаций. В решении этого вопроса необходим реализм и современное видение проблемы, а не набившее оскомину нытье и верноподданнические заверения.

— На какой стадии подготовка такой встречи?

— Насколько мне известно, она готовится. Но будет рассмотрен ещё один вариант решения проблемы.

— Что произойдёт, если эта встреча не состоится или не даст желаемого результата?

— Ничего трагичного не произойдёт. Просто российским немцам, живущим в Германии, нужно будет сделать всё возможное, чтобы помочь части своего народа, оставшейся в России и других постсоветских республиках, переехать сюда.

Всё лучшее впереди

— Перебраться сюда для оставшихся там будет непросто, ведь приём российских немцев как переселенцев в Германию давно прекращён.

— Но иного пути нет. Каждый, кто хочет оставаться немцем, кто не желает быть вечно униженным и оболганным, должен уехать из России и мусульманских республик бывшего СССР в Германию. И тут можно надеяться на помощь российских немцев из высших эшелонов законодательной и исполнительной власти Германии.

— Разве они там есть?

— Конечно. Не знаю, почему столь живуч миф, будто российских немцев нет в Бундестаге, в земельных ландтагах, министерствах, среди крупных бизнесменов. Да, из переселившихся в ФРГ в конце 80-х годов прошлого века и последующие годы, депутатов Бундестага я не знаю. Но ведь российские немцы начали возвращаться на родину предков ещё в 50-е годы. Более ста тысяч осталось здесь после 1945 года. Так вот их дети, внуки — естественно, не все, но некоторые — добились значительных успехов, сделав достойные карьеры. Правда, подавляющее их большинство никак не ассоциирует себя с Россией. Более того, всемерно дистанцируется от неё.

— Почему?

— Ну, во-первых, воспитывались они — впрочем, как и остальные немцы ФРГ — по американской системе. И не только в школах, университетах, но и с помощью прессы, кино, театра и т. д. Ну и, конечно, Советский Союз тоже крепко поработал в этом направлении. Живущие в ФРГ российские немцы были хорошо информированы о притеснениях и гонениях, которым подвергались их братья, сёстры, друзья. О запретах на профессию, свободу выбора места жительства, получение образования. И сегодня мало что изменилось. Примеров море.

Вот недавно в России торжественно отмечалось 65-летие Победы над фашизмом. Пригласили всех (другой разговор, что многие не приехали). Поздравили тоже всех. Единственные, кого забыли президент РФ вместе с премьером поздравить, так это российских немцев. Почему? За первые два месяца войны (затем наших отцов, в том числе и моего, с фронтов сняли и загнали за колючку) одиннадцать российских немцев были удостоены звания Героя Советского Союза. Значит, воевали. А как они работали в трудармии, куда их мобилизовали? Во-первых, ударно, во-вторых, совершенно бесплатно и, наконец, самоотверженно и честно. Более трёхсот тысяч российских немцев сгинуло на этом советском трудовом фронте!

На Поклонной горе в Москве в память безвинно убитых и погибших православный храм воздвигли, мечеть, синагогу. А почему лютеранской церкви там нет? Может, кому-то кажется, что у нас, российских немцев, кровь не того цвета? Или очень не хочется увековечивать геноцид, который на нас обрушили?

— Сплошная безнадёга…

— Ничего подобного. В Москве действует Международный союз российских немцев. Создан Высший совет российских немцев, одна из задач которого — объединение усилий общественных организаций российских немцев Евразии, США и Южной Америки.

— Ты забыл упомянуть Землячество немцев из России?

— Нет, не забыл. Просто нынешнее руководство и активисты этой организации ничего не делает для решения наших главных проблем — восстановления республики, а в случае продолжения саботирования правительством и парламентом РФ полной реабилитации нашего народа — возобновления приёма российских немцев в Германию.

— Скажи, сколько всего в мире российских немцев?

— Порядка десяти миллионов.

— Как ты прокомментируешь появившуюся в прессе информацию о намерении российских немцев прибегнуть к помощи юристов из США?

— А что нам ещё делать? Официальный Кремль окончательную реабилитацию нашего народа саботирует. В Германии приём российских немцев прекращён. Созданная 20 лет назад Межправительственная российско-германская комиссия по поэтапному восстановлению государственности российских немцев занята чем угодно, только не восстановлением республики. А ко всему прочему, нас едва ли не официально считают не очень умными людьми.

— Поясни, пожалуйста.

— В рамках реализации программы «Соотечественники» российским немцам бесконечно предлагают возвратиться обратно. Публикуют сказки о якобы возвратившихся. Но это же ложь! России куда продуктивнее и разумнее наладить взаимовыгодные контакты с российскими немцами, живущими в Германии, а не заманивать их на пепелища.

— Разве таких контактов не существует, например, через дипломатические представительства?

— Порой у меня складывается впечатление, что дипломатов, которых отправляют в Германию, вообще-то готовили для работы в Молдове или в Монголии. О том, что в ФРГ живёт три миллиона российских немцев, они, может быть, слышали, но кто это, чем заняты, какую пользу могут принести их стране, даже не догадываются. Или не думают. По крайней мере, ни с одной из общественных организаций российских немцев дипломаты РФ контактов не имеют.

— Странно.

— Для тебя, но не для них.

— Ну а что впереди?

— Жизнь, которой нужно радоваться и наслаждаться, а ещё обязательно верить в успех.

О личном

— Можешь назвать своего любимого писателя?

— Сложный вопрос. У меня их много, причём разных. И по мировосприятию, и по политическим взглядам, и по тому, как они писали или пишут. Назвать кого-то одного не могу, перечислить всех — невозможно. Конечно, это Лев Гумилёв, Петер Шоль-Латур, Сергей Довлатов, Михаил Булгаков, Александр Зиновьев.

— Твой любимый композитор?

— Это ещё сложнее. Многое зависит от настроения, ситуации. Одно скажу: из классики это Бетховен, Бах, Вагнер, Чайковский. А из современной музыки предпочтение отдаю скорее исполнителям, нежели композиторам и это в значительной степени связано с какими-то личными воспоминаниями.

— И все же несколько имён?

— Рой Блэк, Луи Армстронг, Муслим Магомаев, Том Джонс, Фредди Меркьюри, Элвис Пресли.

— Хватит, хватит. Но ты не назвал ни одной женщины певицу или композитора?

— Я их тоже люблю, но о них в другой раз.

— Где бы ты хотел жить?

— В Германии, желательно в Баварии, где и живу, но согласился бы и в Австрии или в Южном Тироле.

— Если бы остаток жизни тебе пришлось провести на необитаемом острове, какую бы книгу ты взял с собой?

— Библию.

— Какое качество более всего ценишь в людях?

— Жизнерадостность.

— А что более всего претит в них?

— Жадность, подлость и отсутствие чувства юмора.

— Ты счастливый человек?

— Безусловно. Одно то, что я родился и до сих пор живу — уже счастье.

— Что бы ты пожелал сам себе?

— Есть такое пожелание на Востоке: «Не уставай». Вот и я себе желаю не уставать.