Было почти три часа утра, когда я высадила маму и Марси у дома Ви, оставив их на ее попечении без каких-либо объяснений. Я решительно покачала головой в ответ на ее расспросы, осторожно разграничивая каждую эмоцию. Я уехала, не сказав ни слова, надеясь найти какую-нибудь глухую дорогу, где бы я могла побыть в одиночестве. Но вскоре стало очевидно, что у моего бесцельного вождения все же имеется определенный пункт назначения.

Едва различая дорогу, я мчалась к Дельфийскому парку развлечений. С визгом затормозив у ворот, в следующее мгновение я оказалась в полном гнетущем одиночестве. Все это время я не осмеливалась даже подумать о том, что совершила, но теперь, в окружении темноты и безмятежности, меня покинули остатки мужества. Больше не было сил сдерживаться. Опустив голову на руль, я разрыдалась.

Я оплакивала выбор, который мне пришлось принять, и его слишком высокую цену. Но больше всего я плакала потому, что не имела ни малейшего понятия о том, как рассказать все Патчу. Я знала, что подобную новость я должна сообщить лично, и была в ужасе от этого. Как, именно тогда, когда мы наконец уладили все недоразумения в наших отношениях, я могла объяснить, что превратилась в то, что он так презирает?

Я набрала его номер с телефона Марси, разрываясь между страхом и облегчением, когда включилась голосовая почта. Может, он не отвечает, потому что не догадывается, что это я? Знает ли он, что я натворила? Может, он избегает меня, потому что еще не определился со своими чувствами? Может, проклинает меня за принятие наиглупейшего решения, хотя у меня не было другого выхода?

Нет, — ответила я себе. Ничего из вышеперечисленного. Патч не избегает прямого выяснения отношений — это, скорей, моя проблема.

Выйдя из машины, я с тяжелым сердцем побрела к воротам. Прижалась лбом к металлическим прутьям. Холод больно уколол кожу, но эта боль была ничем по сравнению с угрызениями совести и сожалением, жгущими меня изнутри.

Патч! — прокричала я безмолвно. — Что же я наделала?

Я потрясла прутья, не видя никакой возможности попасть внутрь, когда мое внимание привлек какой-то металлический скрип. Сталь в моих руках гнулась словно глина. Я уставилась на нее, не веря своим глазам, когда меня вдруг осенило. Я больше не человек. Я и в правду нефилим и обладаю соответствующими способностями и силой. Беспокойное покалывание устремилось вверх по позвоночнику от шокирующей привлекательности моих потенциальных возможностей. Если раньше я надеялась убедить себя, что клятву возможно отменить, то теперь я быстро приближалась к точке невозврата.

Раздвинув прутья достаточно широко, чтобы втиснуться внутрь, я бегом направилась вглубь парка, замедлив шаг, лишь когда приблизилась к сараю, ведущему в студию Патча. Трясущимися руками я повернула дверную ручку. Тяжело ступая, пересекла комнату и спустилась в потайной люк. Методом проб и ошибок, но в основном полагаясь на память, я нашла нужную дверь. Войдя в студию Патча, я тут же поняла, что что-то не так. В воздухе буквально витали следы недавней ожесточенной ссоры. Я не могла этого объяснить, но доказательства были настолько очевидны и осязаемы, будто напечатаны на бумаге.

Следуя за невидимой струйкой энергии, я осторожно перемещалась по студии Патча, все еще не уверенная в том, чего ожидать от странных вибраций в воздухе. Я тихонько толкнула дверь его спальни ногой, и когда та отворилась, я заметила секретный проход.

Одна из черных гранитных стен была смещена вправо, открывая взору мрачный сырой коридор. На грязном полу виднелись лужи. Вставленные в подставки факелы освещали задымленный туннель.

Из глубины коридора эхо принесло звуки чьих-то шагов, и у меня все сжалось внутри в напряженном ожидании. Свет факела выхватил, словно искусно высеченные, черты лица Патча, сверкнув в его черных глазах, которые, глубоко погрузившись в мысли, смотрели, будто сквозь меня. Его взгляд был настолько беспощадным, что я застыла на месте, обескураженная и парализованная. Я не могла смотреть ему в глаза. И не могла не смотреть. Меня переполняли убывающее чувство надежды и возрастающее чувство стыда. В тот самый момент, как я собиралась дать волю слезам, его взгляд сместился, и наши глаза встретились. Лишь от одного его вида с моих плеч будто свалился груз. Пали оборонительные барьеры.

Я направилась к нему навстречу, сначала неуверенно, сотрясаясь от переполняемых меня эмоций, затем бегом, прямо в его объятия, не в силах больше находиться вдали от него.

— Патч… я… даже не знаю, с чего начать! — начала я, разрыдавшись.

Он обнял меня и прижал к себе.

— Я все знаю, — пробормотал он мне на ухо.

— Нет, не знаешь, — печально возразила я. — Хэнк вынудил меня принести клятву. Я не… это значит… я больше не… — я не могла заставить себя произнести это вслух.

Только не при Патче. Я бы не вынесла его отказа. Даже малейшую нерешительность на его лице, отблеск презрения в глазах…

Он едва заметно кивнул.

— Все в порядке, Ангел. Послушай меня. Я знаю о Преобразующей клятве. Верь мне, когда я говорю, что все знаю.

Я всхлипнула, уткнувшись носом ему в грудь, сжимая пальцами рубашку.

— Откуда?

— Я вернулся, а ты исчезла.

— Прости. Скотт попал в беду. Я должна была помочь ему. А в итоге все испортила!

— Я отправился на твои поиски. Первым делом я решил заглянуть к Хэнку. Я подумал, он выманил тебя обманом. Я притащил его сюда и заставил во всем сознаться. — Он измождено вздохнул. — Я могу рассказать тебе, как прошла эта ночь, но ты можешь увидеть все своими глазами.

Он стащил рубашку через голову.

Осторожно коснувшись пальцем его шрама, я сосредоточилась на том, что хотела узнать. В основном на том, что произошло после того, как Патч покинул студию несколько часов назад.

Меня затянуло в глубины темных уголков его памяти, слух улавливал какофонию голосов, а смазанные лица настолько быстро мелькали перед глазами, что невозможно было их идентифицировать. Казалось, будто я лежу на спине ночью посреди дороги: гудят клаксоны, шины визжат в опасной близости от меня.

Хэнк, — со всем усилием подумала я. — Что случилось после того, как Патч отправился на поиски Хэнка?

Одна машина резко повернула ко мне, и я буквально нырнула в свет ее фар…

Воспоминание началось с мрачного переулка у стен склада Хэнка. Не того, в который я успешно вломилась, а скорее, того, что мы со Скоттом пытались сфотографировать. Воздух был сырым и туманным, звезды на небе затянуты пеленой непроглядных туч. Патч бесшумно передвигался по тротуару, приближаясь к одному из охранников Хэнка со спины. Набросившись на него, он оттащил парня назад в смертельном захвате так, что тот даже пискнуть не успел. Отобрав у него все оружие, Патч засунул пистолет за пояс джинсов.

К моему величайшему удивлению, из тени, праздно вышагивая, показался Гейб — тот самый Гейб, что пытался убить меня у 7-Eleven. Следом за ним появились Доминик и Иеремия.

На лицах всех троих растянулись безнравственные ухмылки.

— Так, так, так. Что это у нас здесь? — насмешливо поинтересовался Гейб вполголоса, смахивая грязь с воротника охранника.

— Присмотрите за ним, пока я не подам сигнал, — проинструктировал Патч, передовая парня Доминику и Иеремии.

— Лучше не подводи меня, дружище, — обратился Гейб к Патчу. — Я очень рассчитываю на то, что Черная Рука находится за этой дверью. — Он кивнул в сторону боковой двери склада. — Ты пойдешь туда ради меня, и я забуду былые обиды. Попробуешь меня кинуть, и я покажу тебе, что испытываешь, когда в твои шрамы вонзают монтировку… день за днем в течение целого года.

Патч ответил едва заметным сдержанным кивком.

— Ждите моего сигнала.

Он подобрался к маленькому окошку, вделанному в дверь. Я последовала за ним, заглядывая через стекло. И увидела архангела в клетке. И кучку нефилимов Хэнка. И, к моему изумлению, Марси Миллар, стоящую всего в нескольких шагах от нас, съежившуюся, с выражением ужаса в широко распахнутых глазах. Ожерелье Патча свисало с ее побледневших рук, и она то и дело косилась в сторону двери, за которой прятались Патч и я.

Послышались шум и гам, когда архангел неистово забилась, трясся прутья клетки. Люди Хэнка тут же схватились за цепи с голубым свечением, без сомнения, приправленные дьявольской силой, и стали хлестать ее. После многократных ударов ее кожа приобрела то же мистическое голубоватое свечение, и она покорно склонилась.

— Возьмешь на себя эту честь? — предложил Хэнк Марси, указав рукой на ожерелье. — Или ты предпочитаешь, чтобы я надел его на ее шею.?

Марси уже заметно трясло. Цвет лица стал мертвенно-бледным, и она съежилась, ничего не ответив.

— Иди сюда, милая, — торопил ее Хэнк. — Тебе нечего бояться. Мои люди надежно держат ее. Она не тронет тебя. Вот что значит быть нефилимом. Нам приходится отстаивать свою точку зрения перед врагами.

— Что ты собираешься с ней делать? — запинаясь, спросила Марси.

Хэнк засмеялся, но по голосу было очевидно, что он теряет терпение.

— Надеть на нее ожерелье, конечно же.

— А потом?

— А потом она ответит на мои вопросы.

— А зачем сажать ее в клетку, если ты хочешь только поговорить с ней?

Улыбка исчезла, и Хэнк поджал губы.

— Дай мне ожерелье, Марси.

— Ты сказал, что кража ожерелья будет небольшой проделкой. Ты сказал, что это будет нашей совместной шуткой над Норой. Ты и слова не сказал о ней. — Марси кинула испуганный взгляд на клетку с архангелом.

— Ожерелье, — приказал Хэнк, выставив руку.

Марси попятилась назад, но глаза выдали ее — они молниеносно метнулись к двери. Хэнк резко бросился к ней, но она оказалась шустрее. Она протолкнулась в дверь и налетела на Патча.

Он остановил ее, выхватывая взглядом свое ожерелье, все еще свисающее из ее зажатой ладони.

— Будь умницей, Марси, — проговорил он тихим голосом. — Это не твое.

Я вдруг осознала, что события этого воспоминания, должно быть, произошли сразу после того, как мы с мамой покинули склад — и как раз перед тем, как я подобрала Марси на улице. Я разминулась с Патчем всего на несколько минут. Все это время он собирал команду из Гейба и его приятелей, чтобы пойти против Хэнка.

С трясущимся подбородком Марси кивнула и протянула руку. Патч молча убрал ожерелье в карман. Затем сурово приказал: — Уходи.

Он тут же подал сигнал Гейбу, Иеремии и Доминику. Они рванули вперед, вломившись через дверь на склад. Патч вошел последним, втащив с собой охранника.

При виде группы падших ангелов Хэнк издал сдавленный скептический рык, выказывая свое неверие.

— Ни один из присутствующих нефилимов не принес клятву верности, — сообщил Патч Гейбу. — Угощайтесь.

Сверкнув ухмылкой, Гейб обвел взглядом помещение, задерживаясь на каждом нефилиме в отдельности. С горящей жадностью его глаза остановились на Хэнке.

— Он хотел сказать, никто из вас, таких чудесных парней, не принес клятву верности… пока что.

— Что это значит? — Хэнк кипел от злости.

— А на что это похоже? — ответил Гейб, похрустев костяшками на кулаках. — Когда мой приятель, Патч, рассказал мне, где я смогу найти Черную Руку, он возбудил мой интерес. Я еще не упомянул, что как раз присматриваю себе нового вассала?

Нефилимы заняли свои позиции, но по их лицам было видно, как они напряжены и напуганы. Я не до конца понимала, что задумал Патч, но это явно было частью его плана. Он говорил, что нелегко найти падших, которые помогли бы спасти архангела, но возможно, он нашел способ нанять их. Предложив забрать трофеи после войны.

Гейб знаком приказал Иеремии и Доминику распределиться, беря на себя по одной стороне комнаты.

— Вас — десять, нас — четверо, — обратился Гейб к Хэнку. — Делай подсчеты.

— Мы сильнее, чем ты думаешь, — возразил Хэнк со злобной ухмылкой. — Десять на четверых. На мой взгляд, ваши шансы невелики.

— Забавно, а я думаю, у нас чертовски привлекательные шансы. Ты ведь не забыл слова, Черная Рука? «Господин, я стану твоим рабом». Начинай репетировать. Потому что я не уйду отсюда, пока ты не пропоешь их мне. Ты мой, нефилим. Мой, — закончил Гейб, насмешливо поманив его пальцем.

— Не стойте, как истуканы, — сорвался Хэнк на своих людей. — Поставьте этого высокомерного падшего на колени.

Однако сам Хэнк не остался, дабы дальше раздавать приказы, а нырнул в дверной проем. Смех Гейба эхом отозвался от металлических балок. Широкими шагами он направился к двери, распахнул ее настежь, и его раскатистый голос прогремел в ночи:

— Испугался, нефилим? Ну, и правильно. Я уже иду.

В следующее мгновение нефилимы ринулись к главному и черному проходу. Иеремия и Доминик погнались за ними, смеясь и прикрикивая.

Патч остался на опустевшем складе, глядя на архангела в клетке. Он подошел ближе, но она попятилась, предупредительно зашипев.

— Я не трону тебя, — уверил ее Патч, подняв руки так, чтобы она могла их видеть. — Я лишь хочу открыть клетку и выпустить тебя.

— И зачем бы тебе это делать? — недоверчиво проскрежетала она.

— Потому что ты не должна быть здесь.

Ее измученные глаза придирчиво изучали его лицо.

— А что ты хочешь взамен? На какие всемирные тайны ты хочешь получить ответы? Какую ложь ты будешь шептать мне на ухо, чтобы услышать правду?

Открыв дверь клетки, Патч медленно потянулся к ней, беря ее за руку.

— Мне ничего не нужно, только чтобы ты выслушала меня. И мне не нужно ожерелье, чтобы заставить тебя говорить. Я думаю, когда ты услышишь то, что я хочу тебе рассказать, ты сама охотно поможешь мне.

Прихрамывая, архангел вышла из клетки, слегка опираясь на Патча. Ее отдающие голубоватым свечением ноги были явно повреждены дьявольской силой.

— Как долго я останусь в таком состоянии? — спросила она, едва сдерживая слезы.

— Не знаю. Но думаю, архангелы смогут тебе помочь.

— Он срезал мне крылья, — добавила она хриплым шепотом.

Кивок. — Но он не вырвал их. Еще есть надежда.

— Надежда? — повторила она, сверкнув глазами. — Ты видишь что-то обнадеживающее во всем этом? Не могу тебя поддержать. В любом случае, какая помощь тебе нужна? — печально осведомилась она.

— Мне нужен способ убить Хэнка Миллара, — прямо ответил Патч.

Безрадостный смешок. — Вот теперь я поддерживаю тебя.

— Ты можешь этому поспособствовать.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но он прервал ее.

— Архангелы уже однажды манипулировали смертью, они смогут сделать это снова.

— О чем ты говоришь? — усмехнулась она.

— Четыре месяца назад одна представительница потомственной линии Чонси Ланже сбросилась с перекладины в спортзале средней школы — самопожертвование, которое убило его. Ее зовут Нора Грей, но судя по твоему лицу, ты уже слышала о ней.

Слова Патча шокировали меня. Не потому, что они звучали для меня чуждо. В одном из его других воспоминаний я слышала, как сама говорила, что убила Чонси Ланже, но так как я не помнила содеянного, я упорно все отрицала. Теперь же я больше не могла закрывать глаза на правду. Туман в голове рассеялся, и в непрерывной цепи воспоминаний я увидела себя, стоящую в спортзале несколько месяцев назад. С Чонси Ланже, нефилимом, который хотел убить меня, чтобы досадить Патчу. Нефилимом, который не осознавал, что я его потомок.

— И я хочу знать, почему ее жертва не убила Хэнка Миллара, — продолжил Патч. — Хэнк был самым близким родственником по ее нефилимской линии. Что-то мне подсказывает, архангелы приложили к этому свою руку.

Девушка уставилась на него в немом оцепенении. Патч заметно пошатнул ее самообладание, которое уже изначально было сведено на нет. Со слабой улыбкой, выражающей насмешку, она, наконец, произнесла:

— Будут еще теории заговора?

Патч покачал головой.

— Не теория. Прикрытие. Сначала я не придал этому значения, но впоследствии понял, что произошло. Я знал, что архангелы поиграли со смертью. Вы позволили Чонси умереть вместо Хэнка. Почему, учитывая доставленные им вам неприятности?

— Ты, правда, думаешь, я стану обсуждать это с тобой?

— Что ж, в конце концов, тебе придется выслушать мою версию. И вот что я думаю. Около пяти месяцев назад архангелы прознали, что Чонси и Хэнк заигрались с дьявольской силой, и захотели их остановить. Наивно полагая, что Хэнк — меньшее из двух зол, архангелы связались сначала с ним. Они непременно предвидели самопожертвование Норы и решили предложить Хэнку сделку. Они позволят Чонси умереть вместо него, если он больше не прикоснется к дьявольской силе.

— Поразительное воображение, — заключила архангел, но голос выдавал ее измождение, а я поняла, что Патч что-то задумал.

— Ты не дослушала до конца, — сказал он. — Готов поспорить, Хэнк предал Чонси. А затем он предал архангелов. Начиная с гибели Чонси и по сей день, он пользуется дьявольской силой. И архангелы хотят вывести его из игры прежде, чем он сообщит кому-то подробности. И они хотят вернуть дьявольскую силу туда, где ей место — в ад. Здесь мой выход. Я прошу архангелов вмешаться в планы смерти еще один раз. Позвольте мне убить Хэнка. Он унесет все знания о дьявольской силе с собой в могилу. И если моя версия верна, а я полагаю, я попал в самую точку, то и ты, и другие архангелы хотите именно этого. Хотя, конечно, у тебя есть и свои причины желать Хэнку смерти, — добавил Патч многозначительно.

— Ладно, давай представим на минуту, что архангелы могут манипулировать смертью. Я бы не могла принять такое решение в одиночку, — заявила она. — Оно должно быть принято единогласно.

— Так давай вынесем это на обсуждение.

Архангел развела руками.

— Если ты вдруг не заметил, я сейчас не в совете. Я не могу попасть отсюда туда. Я не могу летать. Я не могу позвонить домой, Джев. И пока я проклята дьявольской силой, я — невидимая точка на их радарах.

— Мощь ожерелья сильнее дьявольской силы.

— У меня нет ожерелья, — ответила она устало.

— Ты воспользуешься моим. Поговоришь с архангелами. Передашь им мое предложение, а затем вы проголосуете. — Он достал свое ожерелье из кармана и расстегнул его для нее.

— Откуда мне знать, что это не уловка? Откуда мне знать, что ты не заставишь меня отвечать на твои вопросы?

— Ты не можешь знать. Все, что у тебя есть в данный момент, — это доверие.

— Ты просишь меня довериться известному предателю. Изгнанному ангелу. — Она встретилась с ним взглядом, изучая его лицо, непроницаемое, словно полночное озеро.

— Это было в прошлой жизни, — ответил он тихо, вновь раскрыв для нее ожерелье. — Повернись, и я застегну его.

— Доверие, — повторила она тихо.

Судя по глазам, она взвешивала имеющиеся у нее альтернативы: довериться Патчу или решать свои проблемы самостоятельно.

Наконец она развернулась и приподняла волосы.

— Надевай.