Генри, Эммануэль и Мейер Леманы, три брата, три компаньона, три self made men, успешных мужчины, эмигрировавших в Америку и завоевавших ее. Они родились в Германии, в состоятельной еврейской семье, обязанной благополучием отцу, Абраму Леману, торговцу скотом. Все трое выросли и уехали один за другим искать счастья за океаном.

Самый старший из троих, Генри, первым отправился в Новый Свет в 1844 году, когда ему исполнился двадцать один год. Он обосновался на Юге, где фермеры выращивали хлопок на плантациях, которые обрабатывали черные рабы. Кузен одолжил ему денег, и Генри стал продавать фермерам продукты питания, объезжая с фургоном плантации.

Через год, воспользовавшись хлопковым бумом, он открыл магазин в Монтгомери, крупном городе Алабамы.

Его средний брат Эммануэль приезжает в Америку в 1847 году. Братья работают вместе и еще год трудятся как каторжные, а потом открывают другой магазин, гораздо больше первого. На нем красуется вывеска «Г. Леман & Бразерс» — Генри Леман и братья. В нем предлагаются примерно те же товары, но ассортимент их гораздо шире: семена, удобрения. У фермеров часто не хватает денег, и они привыкли расплачиваться за продукты и посевной материал хлопком.

Когда к братьям в 1850 году присоединяется Мейер, магазин меняет вывеску и называется теперь «Леман Бразерс». Леманы не только торгуют, но и дают фермерам деньги в долг, потом они начинают заниматься недвижимостью. После кончины Генри, умершего в 1855 году от желтой лихорадки, Эммануэль и Мейер продолжают расширять свою деятельность. Вскоре они сосредоточиваются на торговле хлопком. В 1858 году братья решают открыть отделение своей торговой фирмы в Нью-Йорке. Фирма продолжает расти, и начиная с 1887 года ее представительства уже работают в Европе и Японии. В начале ХХ столетия «Леман Бразерс» — самая крупная и всеми признанная компания, специализирующаяся на продаже хлопка, которая при этом торгует и другим сырьем, а также сахаром, зерном, кофе и нефтью.

В 1897 году умирает Мейер (его брат проживет еще десять лет), и фирма переходит к следующему поколению Леманов.

Компания преобразуется в инвестиционный банк «Леман Бразерс», который вкладывает деньги в универсальные магазины, сигареты «Филип Моррис», ткацкие и швейные фабрики. Какое-то время Леманы сотрудничают с банком «Голдман Сакс», а впоследствии становятся его конкурентами. Почти все фирмы, в которые они вкладывают деньги, принадлежат евреям. Обосновавшись в Нью-Йорке, братья Леманы сразу же столкнулись с антисемитизмом, который царил в среде богатой буржуазии wasp, тогда как в Алабаме их как выходцев из Европы принимали очень радушно.

В Нью-Йорке высший свет отверг Леманов, и они продолжали жить своим кланом, как многие другие богатые еврейские семьи. Эти люди и не стремились занять свое место в среде, не желавшей их принимать, они создавали собственную среду, свои сообщества и свои клубы. Детей растили в соответствии с духом времени, все мальчики учились в самых престижных университетах Лиги плюща, но зато все Леманы, и юноши, и девушки, заключали браки только со своими единоверцами.

Мужчины семьи Леман ничего не смыслили в косметике. Они работали в сфере мужских интересов. Но у них были жены, сестры, дочери, племянницы, которые пользовались косметикой. Зато у мужчин Леман было коммерческое чутье. Опытные бизнесмены не могли не обратить внимания, насколько широко развернулся рынок косметических товаров, и прекрасно поняли, какую могут извлечь из него выгоду.

Они собрали сведения. И выяснили, что фирма Елены Рубинштейн имеет прочное положение и приносит большой доход. Они изучили баланс фирмы. В предыдущем году сумма оборота фирмы составляла два миллиона долларов, прибыль равнялась девятистам шестидесяти тысячам долларов. Предприятие было создано еврейкой польского происхождения. Все, что Леманы выяснили, их устраивало. Колебаний у них не было: фирму нужно было покупать, делать из нее акционерное общество и наводнять рынок продукцией мадам Рубинштейн, сохранив гламурность бренда.

Они сделали Елене предложение и стали ждать. Мадам всегда любила деньги, ее любовь к ним с годами не остыла. Могла ли она устоять перед предложенной ей суммой, тем более что ей предложили заплатить наличными? Леманы не поскупились, они предложили Елене семь миллионов триста тысяч долларов, что на сегодняшний день составляет восемьдесят миллионов евро. Мадам уже получала предложения продать свою фирму, но никогда ей не предлагали за нее такие огромные деньги. Говорят, за три года до этого представитель одной французской фирмы в Париже тоже хотел купить ее предприятие. И тоже предлагал колоссальную сумму, но Мадам не захотела и отделалась шуткой. «Нам будет трудно договориться, — сказала она, — вы считаете на франки, а я на фунты».

Но с Леманами не до шуток. Тут нужно всерьез подумать. Если не сказать, что все уже было обдумано заранее. И Елена принимает предложение. Она ведь продает только американскую часть, то есть семьдесят пять процентов того, чем владеет. За ней остаются фабрики, а также европейские и австралийские салоны. Леманы обязуются никого не увольнять и просят Мадам по-прежнему представлять свою марку. Ее положение в фирме определено контрактом: она сохраняет почетное звание президента, должна присутствовать на всех благотворительных акциях и светских мероприятиях, а также создавать новые продукты. Но всеми другими делами Леманы имели право распоряжаться по своему усмотрению.

11 декабря 1928 года Елена Рубинштейн заключает договор о продаже с представителями фирмы Леман, и ей удается сохранить это в секрете. Елена и так не была бедна. Теперь она стала безумно богата.

— Я совершила эту продажу без особой радости, но моя частная жизнь была для меня на первом месте, — скажет она в одном из своих интервью. — Я хотела вернуться во Францию и жить вместе со своим мужем, который там обосновался.

То же самое Елена напишет в автобиографии:

«Я продала фирму, желая спасти мой брак. У меня не осталось выбора. С моей стороны это была серьезная жертва, потому что мое дело всегда значило для меня гораздо больше, чем просто деньги». Сказано достойно и трогательно.

Но правда ли это? Вполне возможно, что мысль об Эдварде сыграла роль в ее решении, но эта мысль была не единственной. Впрочем, пока Мадам даже не ставит мужа в известность о продаже. И если она ждет подходящего момента, чтобы сообщить о ней, то скорее всего потому, что уверена: новость его не слишком обрадует. Надо сказать, Елена не питает иллюзий относительно их совместной жизни. В последний раз, когда она приезжала в Париж, они окончательно решили жить порознь.

Между Еленой и Эдвардом продолжаются игры в кошки-мышки. Он просит у нее денег для издательства, она ему отказывает. Он злится, настаивает, требует, она непоколебима. А бывает, что, с успехом выведя его из себя, выдает деньги по капле. Они по-прежнему пишут друг другу, но письма становятся горькими. «Помоги мне, и ты сможешь пользоваться не только своей известностью, но и моей», — пишет Эдвард Елене. «Что мне делать с твоей известностью? — отвечает ему Елена. — Я всегда была для тебя только орудием, и благодаря мне ты сумел немалого добиться». «Тебе не обязательно меня оскорблять, — отвечает он, — почему ты выходишь из игры? Не обязательно вместе спать, чтобы оставаться вместе».

Снова обмен письмами, и снова взаимное непонимание. Муж чувствует себя жертвой жены, жена — жертвой мужа. Елена жалуется, что всегда работала не щадя сил ради благосостояния семьи, и считает, что не получала в семье того, что заслуживает. У нее всегда были только обязанности и работа, а муж выбрал для себя куда более приятную участь. «Ты возвращаешься ко мне всякий раз, когда тебе нужна помощь, а радости и удовольствия находишь в других местах». Он отвечает, обвиняя ее в том, что она всегда его унижала. Диалог глухих.

Хорес учится в Кембридже. Он попал в автоаварию, первую из многих, которые у него еще будут.

Родители объявляют перемирие. Они ждут известий от сына, сообщают ему, что очень о нем тревожатся. Но передышка длится недолго. Эдвард по-прежнему не знает о продаже американской части предприятия Елены, а она не решается ему сказать. Сначала до него доносятся слухи, потом он узнает обо всем из газет, потому что долго таить такой секрет невозможно. Жена скрыла от него сделку, и он, горько обиженный, осыпает ее упреками. Они снова ссорятся. Эдвард встречает Новый год в Париже один, Елена с сыновьями уезжает в Австралию.

Между тем дела Эдварда налаживаются. За короткое время он издает несколько книг, которые приносят ему доход. Известность его тоже возрастает. В 1929 году, когда он выкупает журнал «This Quarter», он публикует роман Д. Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» — это второе издание, впервые роман выпустили за год до того во Флоренции. Эдвард Титус прекрасно понимает, что рискует: книга вызвала большой скандал. Сильвия Бич отказалась издавать ее, находя чересчур эротичной. Она не хочет иметь дело с такого рода литературой, изданий Джеймса Джойса ей более чем достаточно. Но она нашла для Лоуренса другого издателя.

Успех книги позволил «Черному человечку» расплатиться с долгами. Однако для больного туберкулезом Лоуренса радость оказалась недолгой. Он умер год спустя на юге Франции, куда поехал отдохнуть со своей женой Фридой. Эдвард Титус был одним из немногих, кто проводил писателя в последний путь.

Еще одним бестселлером, причем совершенно необычным, стала книга «Мемуары Кики с Монпарнаса». Эдвард опубликовал ее на английском через год после того, как она появилась во Франции. Перевел ее Сэмюел Путнэм, предисловие написал Эрнест Хемингуэй, а проиллюстрировал Ман Рэй, в то время любовник Кики.

По-настоящему Кики звали Алиса Прен, своего отца она не знала, росла на улице, зато у нее был веселый, насмешливый нрав и склонность к шуткам и чудачествам, и она стала Кики, любимым персонажем богемного Монпарнаса. Первым ее любовником стал польский художник Морис Менджицкий, она позировала его друзьям Кислингу и Фужита. Фужита написал с нее «Лежащую обнаженную» и выставил ее на осеннем Салоне. Критика и публика были в восторге от картины. Кики позировала Модильяни и Дерену. На Монпарнасе боготворили Кики.

На волне успеха Эдвард мирится с Еленой. Она искренне радуется удачам мужа и пишет ему из Нью-Йорка письмо с поздравлениями.

Последнее модное увлечение Соединенных Штатов — биржа. Женщины играют с таким же азартом, как мужчины.

Когда банк «Леман Бразерс», согласно своему решению, выставляет фирму Рубинштейн на биржевые торги, женщины покупают восемьдесят процентов акций. Складывается парадоксальная ситуация, в которую уже не раз попадали небольшие косметические фирмы, расставшиеся со своим капиталом: фирмой «Елена Рубинштейн», созданной женщиной, основанной на женском опыте и ориентированной на женские нужды, фирмой, где работают преимущественно женщины и даже капитал в основном принадлежит женщинам, будут отныне управлять мужчины-банкиры, ничего не смыслящие в существе дела.

Леманы пожелали совместить гламур и массовость, не понимая, что эти понятия несовместимы. Они начали с того, что наводнили рынок косметикой Рубинштейн по низкой цене.

Мадам всегда с недоверием относилась к массовым продажам ее товаров, однако поначалу идея Леманов вызвала у нее интерес. Но она очень быстро поняла, что у них ничего не получится. Женщины не хотят покупать по дешевке то, что могут купить задорого. Богатые женщины не станут пользоваться теми же марками, что и бедные.

Нужно выбирать одну стратегию из двух. Но Леманы этого не понимают. Они знают наизусть биржевые курсы, но не имеют ни малейшего представления о клиентках-женщинах.

У Леманов возникает совсем другая проблема: они хотят избавиться от Елены, которая усложняет им жизнь, мешая, как им кажется, осуществлению их замыслов. Хотя Елена и подписала контракт, где говорится, что она не должна вмешиваться в сферу продажи, она не только выражает свое мнение, но и действует. По ее мнению, продавать ее кремы в бакалейных лавках и магазинах ширпотреба значит уничтожить марку. С этим Елена Рубинштейн не согласится никогда.

Она создала эту фирму, эту марку, она ее дитя, ее творение. Тридцать лет она работала не покладая рук, часто в ущерб себе и своей личной жизни. Она добилась успеха. А теперь? Все ее труды насмарку? Эти idlers, полные идиоты, готовы в пять минут разрушить дело ее жизни, продавая ее чудесные кремы вместе с консервированным зеленым горошком и стиральными порошками?! Елену трясет от ярости, она чуть не заболевает от гнева.

Ее негодование поддерживают директора элитных магазинов и владельцы парфюмерных бутиков, продающих косметику ее марки. Они отказываются в дальнейшем сотрудничать с фирмой: им не нравится, что новые владельцы так обесценили бренд «Елена Рубинштейн».

Елена бомбардирует Леманов угрожающими письмами. Они не читая бросают их в корзину. Биржевые маклеры Елены составляют для нее список акционеров-женщин. И Елена лично пишет каждой из них. В письмах она объясняет, как вредны методы ведения дела новыми владельцами, и советует каждой написать им и выразить неодобрение. Леманов захлестывает поток писем. Но это только начало их бед. Мадам твердо решает вернуть обратно свою фирму и готова, если понадобится, выкупать акции постепенно, одну за другой.

Она пишет письма, звонит по телефону, собирается объехать Соединенные Штаты с востока на запад и с севера на юг и, чего бы это ей ни стоило, вернуть себе свое предприятие.

Биржевой крах 24 октября 1929 года запомнился и сохранился в истории как «черный четверг». В этот день лопнул пузырь биржевых спекуляций, возникший на Нью-Йоркской бирже в 1927 году и разбухший до невероятных размеров благодаря растущим покупкам акций в кредит.

Индустрия, активно развивавшаяся на протяжении последнего десятилетия, постепенно начала задыхаться, потому что деньги вкладывались не в реальную экономику, а в биржевую игру на Уолл-стрит. Сложился порочный круг: курс акций рос быстрее, чем доходы предприятий, доходы предприятий росли быстрее, чем производство продукции и зарплаты. Все оплачивалось из кредитов, которые ничем не были подкреплены. И вот настал день, когда цены на акции поползли вниз. 24 октября продать свои акции захотело множество людей, акции обесценились.

Паника на Уолл-стрит распространилась на весь финансовый мир.

Но падение курса акций началось раньше. Подешевели акции «Дженерал моторс», «Ю. С. Стил», «Дженерал электрик», «Голдман Сакс», упали и акции «Леман Бразерс», а с ними и акции фирмы «Елена Рубинштейн»: вместо семидесяти долларов они стали стоить двадцать.

Мадам восприняла это как катастрофу. Всеми силами она старалась сохранить бодрый вид, что давалось ей с большим трудом. Рушилось то, что было ей дороже жизни, она потеряла сон, понимая, что проиграла все: фирму, здоровье, отношения с мужем. Но, как мы знаем, чем тяжелее становились обстоятельства, тем успешнее действовала Елена. Во время одной из ее бесчисленных бессонных ночей у нее возник план. Ее акции продолжают падать, значит, настало время действовать, и она дает приказ своим биржевым агентам покупать все акции ее фирмы, какие только смогут. Мелкие держатели готовы продать их, пока они вконец не обесценились, они рады вернуть себе хоть какие-то деньги.

И вот Мадам вновь становится крупнейшим держателем акций своей фирмы, приобретя их отчасти на деньги Леманов. Сила снова на ее стороне. Она принуждает Леманов продать ей все принадлежащие им акции и вновь становится полновластной владелицей фирмы. В общей сложности на выкуп она потратила полтора миллиона долларов — пустяк по сравнению с тем, что она выиграла на всей операции, положив в карман пять миллионов восемьсот тысяч долларов чистого барыша. Победа! Леманы должны снять перед ней шляпу. Но нет, они полны ярости и трубят повсюду, что мадам Рубинштейн «экономически безграмотна».

На самом деле Мадам — гений. «Леман Бразерс», эти деловые mensch, уверенные в своей силе и мужской хватке, недооценили предпринимательницу-дюймовочку, которой им бы не стоило пренебрегать. Впервые их незыблемый пьедестал пошатнулся. И расшатала его женщина. Понятно, что они чувствуют себя униженными.

Восемьдесят лет спустя вновь воскреснет эта история о «тюбике, который сейфу не товарищ», причем будет расписана новыми красками.

Найдутся люди, которые обвинят Елену в том, что своими действиями она спровоцировала биржевой кризис. Кто пустил эту утку? Уж не Леманы ли, не забывшие обид? Согласитесь, все же довольно трудно поверить, что не кто иной, как Мадам, устроил кризис, который потряс всю планету. Гораздо правдоподобнее, что у Мадам было чутье. И еще везение. Невероятное, неправдоподобное везение, которое сопутствовало ей всю жизнь.

Часто богатства создаются по прихоти судьбы. За два года Мадам стала одной из самых богатых женщин Америки.

Но на протяжении этих двух лет она не раз думала, что терпит оглушительный крах. Боялась, что не выкупит достаточное количество акций, чтобы припереть Леманов к стенке. Поражения она бы не вынесла. Но вся ее деятельность должна была оставаться в тайне, и она опять обращается к единственному человеку в мире, который может ее поддержать и успокоить.

К Эдварду.

И получает ответ. Но совсем не такой, какого ждала.

«Милая, речь всего-навсего о деньгах. Жизнь проходит быстро. У тебя два прекрасных сына, но ты живешь, обходясь без них. И без мужа тоже, хотя он искренне тебя любит, несмотря на все свои прегрешения. Я желаю тебе победы, но поверь, даже если ты проиграешь, это не так уж серьезно. Всего дороже наша семья».

Час выбора пробил. Перед ней две дороги: работа или семья. С одной стороны, она устала жить вечной странницей и об этом уже сотни раз писала мужу. Ей хотелось бы остановиться и обрести постоянный кров, а не мчаться куда-то, словно метеор, лишь на миг задерживаясь в своих великолепных жилищах, которые она украшала и отделывала, не жалея денег. Хотелось бы зажить размеренной жизнью, столь необходимой для ее душевного равновесия. Ей уже не по возрасту жить «на бегу»…

А с другой стороны, никто не понимает, по какой причине она постоянно в пути. Никто. И сыновья тоже.

Решение ее однозначно. «Я родилась, чтобы работать», — часто повторяла она. В час выбора привычное присловье стало истиной. Дело не в том, что она может все потерять, дело в том, что она должна все снова выстроить. Елена опять устремляется в Нью-Йорк, к великому разочарованию Эдварда, который простодушно надеялся, что она останется в Париже, поселившись вместе с ним в их квартире на бульваре Распай.

Эдвард тоже хочет спокойной, тихой жизни. Он больше не в силах терпеть напряжения нескончаемой войны, ссор, ударов ниже пояса, унижений, взаимных жалких упреков. Ему невмоготу постоянно клянчить деньги. Он мечтает о прочной, спокойной связи, не претендующей на плотскую любовь. Ему нужна теплая дружба, надежный союзник. Елена напрочь отвергает подобные отношения с мужем. Он единственная любовь ее жизни, она не согласна довольствоваться крошками с его стола.

Они переживут еще несколько благополучных периодов в своей совместной жизни: так обреченному на смерть больному недуг дарит несколько спокойных дней.

Мадам, проглотив разочарование, снова уезжает в Нью-Йорк, горя нетерпением приняться за работу.