Аннас не просто боялась Пресвела – она его ненавидела. Он плохо обращался с девочкой, поцарапал ее ножом, ударил бедную Рохаллу, но что хуже всего – забрал малышку от папы.

Плохой дядька, твердила она себе. Плохой. Как те плохие, что убили маму. Некий инстинкт выживания заставил дочь Тормона замереть, затихнуть в седле так, чтобы по возможности этот ужасный человек вовсе забыл про нее. И не делал ей больно.

Время от времени девочка глядела из-под ресниц на Рохаллу. Сама-то она росла среди лошадей и очутилась в седле раньше, чем научилась ходить, а вот у белокурой няньки серьезные неприятности. Мало того, что перепугана – сидит неудобно, поминутно сползает, ногами не держится. Аннас так хотела подсказать Рохалле, в чем ее ошибка, но боялась открыть рот. Вдруг Пресвел рассердится? Только не это! Плохие люди сотворили с мамой нечто очень нехорошее. Нельзя, чтобы похититель повторил то же самое– с доброй девушкой. Или с самой малышкой.

Назойливый дождь сменили крупные, липкие снежинки. Девочка, на которой не было никакой теплой одежды, промокла и мелко затряслась от озноба, а также от слабости, голода, испуга. Если бы папа оказался здесь! Он бы не дал ее в обиду. Где же он? Зачем разрешил плохому человеку увезти свою дочку? Наверное, Тормон уже нагоняет их.

Как ни странно, кроме отца, Аннас очень не хватало сейчас леди Серимы. Пусть она упрямая и чуть-чуть сварливая, зато Пресвел всегда ее слушается. Сказала бы слово – и злодей отпустил бы их.

«Папа приедет. Обязательно приедет. Надо немного потерпеть. Главное – присматривать за Рохаллой и не сердить плохого дядьку. И тогда все будет в порядке».

Лучше бы совсем убежать. Да, это гораздо лучше. Не получается теперь? Ну что ж, Аннас подождет. Она все время будет начеку. И при первой же возможности…

А замысел-то и впрямь удается, радовался Пресвел. Уже вечерело, а никаких следов погони до сих пор не наблюдалось. Он, конечно, не дурак, смекнул, что отец девчонки и горцы не оставят его в покое. Однако где они? Небось далеко позади и не посмеют высунуть носа. Вот бы добраться до туннелей раньше, чем преследователи угадают намерения хитреца! А так и будет. Тогда уж ему никто не страшен: ни дикари, ни торговец, ни даже пресловутые крылатые чудища.

Долины погружались в сумерки. Впереди, в догорающем свете дня вырисовывались очертания скалистых хребтов и средь них гордый, высокий пик Чаикар – главная цель беглеца. Тени сгущались; город приближался с каждой минутой. Бывшего слугу Серимы начало заедать беспокойство. Раз или два до него доносились какие-то резкие крики. Может, ночная птица вылетела на охоту? Или хищник? Полный невежа во всем, что касается дикой природы, Пресвел не сумел бы распознать голос кровожадной летучей твари, тем более что ветер в открытой ложбине свистел все сильнее, заглушая и искажая прочие звуки.

Желанная гора вырастала на глазах. Холмы у подножия сделались круче и острее. Робкий снегопад усилился, но сырые снежинки не лежали на земле, а тут же бесследно таяли в грязи. Тучи нависали все ниже. Дорога терялась во мгле, а зажигать огни преступник не решался. Кони пошатывались от усталости и спотыкались на слякотной тропке. Еще недавно они проделали тот же путь в обратную сторону – но тогда Тормон постоянно давал скакунам передышку, приказывая всем спешиться и вести лошадей под уздцы. Пресвела, удирающего от погони, подобная затея совершенно не привлекала. Однако теперь даже до него потихоньку доходило: так кони долго не протянут. Не пришлось бы окончить путешествие на своих двоих, в любую секунду ожидая с неба летучих охотников! Довольно отрезвляющая мысль.

Вроде бы где-то у пределов Тиаронда беженцам встречалась заброшенная усадьба, а в полях – разбросанные домики пастухов и ремесленников. Сделать остановку? Проклятие, вот не, хотелось бы! Жаль бесценного времени, да и погоня уже, наверное, дышит в спину. Утешало только одно: Тормону и горцам-следопытам тоже пора искать укрытие.

Обогнув холм, Пресвел заметил по левую руку несколько Домишек, прилепившихся на откосе ложбины. Окна чернели, над трубами не вился дымок. Годится. Место ничем не хуже любого другого.

Понукать измученных лошадей взбираться вместе с всадниками вверх по склону – задача не из легких, но карабкаться самому? Нет уж, извините! Обнаружив пустой хлев, путники наконец-то спешились и провели изможденных коней в стойла. Рохалла прихрамывала на ходу и морщилась от боли; тем не менее похититель заставил ее расседлать скакунов и кое-как натереть несчастных животных пучком прокисшей соломы. Сам он довольно стоял рядом, не отнимая ножа от горла ребенка. Затем, оценив прочность привязи, оставил скотину саму искать себе пропитание на полу хлева, грубо подхватил девочку под мышку, вручил Рохалле свои тяжелые седельные сумки и велел идти первой.

В грязном, запущенном жилище пахло сырой плесенью. Не важно, лишь бы стены защитили от крылатых ночных убийц. Бывший слуга Серимы отпустил Аннас, и та бросилась в объятия белокурой девушки.

– Как ты, нормально? – ласково спросила Рохалла.

– Почти что. Мне холодно и хочется кушать.

– Вот вам, – важно изрек мужчина, развязывая сумки. – Еды навалом.

– А как насчет огня? – вполголоса промолвила девушка. – Мы замерзли.

– Перебьетесь, – отрезал преступник.

О чем она думает?! Мечтает, чтобы дым привлек жутких летучих тварей или подал знак обезумевшему от горя папаше? Не дождетесь, леди!

По лицу Рохаллы он видел, что та собиралась возразить, но потом сжала губы и промолчала. Не забыла урок! Пресвел расплылся в ухмылке. Давно нужно было показать ей, кто здесь хозяин, а он-то нюни распускал.

Накормив пленниц, преступник позволил блондинке уложить дочь торговца и лично запер комнату Аннас. Затем, не обращая внимания на жалобы красотки, потащил ее в ближайшую спальню. С самого отъезда из Тиаронда не оставались они наедине – но сегодня же наверстают упущенное. До утра еще долго! Пресвел так и пожирал добычу глазами. Наконец-то, после стольких треволнений, удача сладко улыбалась и подмигивала ему.

Следопыты Кетейна укрылись вместе с лошадьми в просторном, крепком сарае. Оглядывая надежную кладку стен, Серима припомнила подвал старинной крепости, в котором пряталась от крылатых охотников, и вдруг поняла, что у горцев есть хотя бы какая-то надежда выжить в эти страшные времена: ведь камень как строительный материал испокон веков ценился здесь дешевле дерева.

Зажигать огонь на сеновале показалось небезопасно, а потому ночь предстояла долгая и холодная. Хорошо хоть, корма для коней нашлось в избытке. А на верхнем этаже груды соломы и сухого папоротника предоставляли уютную постель всем желающим.

Ужин, как обычно, у каждого был с собой. Выставив караул, воины начали готовиться ко сну. Над молодоженами, конечно же, беззлобно подтрунивали, но Серима лишь отмахивалась от назойливых шутников. Она желала только одного – приникнуть к любимому человеку и забыться, чувствуя тепло его рук. Внезапно ее словно обожгло: Тормон уже никогда не сможет сделать то же самое.

Торговец и слышать не хотел о ночлеге: жарко спорил, кричал, умолял Кетейна, пока Серима не переубедила несчастного, указав ему, как опасна погоня вслепую. Темнота не позволит выследить беглеца. Что, если преследователи собьются с пути или, хуже того, нечаянно наткнутся на преступника, и тот с испуга поубивает заложников? Скрепя безутешное сердце, Тормон поддался на уговоры, однако держался особняком: расседлал сефрийца, да и остался рядом с ним, будто вознамерился провести так всю ночь.

Леди беспомощно смотрела на товарища сверху вниз.

– Знаешь, душа требует пойти к нему и успокоить, – поделилась она с супругом. – Но как? Любые слова пусты и бесполезны. И он, и я понимаем это.

– Тогда лучше я схожу.

Сын вождя поднялся, отряхнул одежду от соломы и листьев и ловко спустился по шаткой лестнице.

Серима изумленно глядела ему вслед. Похоже, горец начал восхищаться статным исполином Тормоном. К немалому ее удивлению, отец Аннас вскоре отозвался, и у мужчин завязался разговор. Снедаемая жгучим любопытством, Серима вовсю напрягала уши, но тщетно: собеседники находились чересчур далеко. И вот, дружески похлопав торговца по плечу, Кетейн отправился обратно! Тормон помедлил, но тоже полез наверх, на кучу папоротника.

– Что ты ему сказал? – зашептала леди, округлив глаза.

– Да так, мужская беседа.

Супруг отвел взор.

– Это о чем же?!

Брови Серимы подпрыгнули до самых волос. Сын Аркана вздохнул.

– Ну ладно. Если тебе и впрямь интересно… – Он развел руками. – Да ничем его сейчас не утешишь! Случись подобное с тобой или нашим ребенком, я бы тоже места себе не находил. Посулить, что все обойдется? Нам-то откуда знать!

– И все же? – не отставала Серима.

– Ну, в общем… – Кетейн окончательно смутился. – Пообещал, что с удовольствием помогу ему завтра найти мерзавца… и убить, как бешеного пса. В которого тот и превратился.

– О, вот как.

Леди словно получила крепкий удар в живот. Ее чуть не стошнило.

Воин тревожно смотрел на бледное лицо любимой.

– Прости. Ты же все понимаешь, верно? Другого выхода нет. Вы столько лет работали бок о бок, дружили… Но прежнего Пресвела, которого ты знала, больше нет. Его место занял убийца и похититель детей. Спусти ему с рук это злодейство, и завтра на месте Рохаллы можешь оказаться ты. А на месте Аннас – наш еще не родившийся малыш. Или еще чей-нибудь.

Серима мотнула головой, прерывисто отдышалась и прижалась щекой к руке супруга.

– Конечно, ты прав, Кетейн. Я с самого начала не верила, что… он… доживет до возвращения в крепость. Но свыкнуться с подобной мыслью очень тяжко. – Глаза наполнили слезы. – И я не могу не оплакивать человека, которого знала прежде! – горько, сдавленно прибавила она.

Горец сжал супругу в объятиях.

– Я не должен был брать тебя. Это все мой эгоизм. Боялся, что потом станешь подозревать мужа в хладнокровном убийстве – и это разрушит нашу близость. Хотел, чтоб ты сама увидела… и никогда не задавалась вопросами.

Серима утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Понимаю. Ты снова прав. Хотя от этого мне не легче.

– Жизнь порой жестока. Но в ней всегда есть что-то хорошее. – Воин ласково поцеловал милую в губы. – Давай постараемся заснуть, а? Надеюсь, что завтра все будет кончено.

Бывшая королева Тиаронда устроилась поудобнее. Последним, что она заметила, была одинокая фигура Тормона. Тот сидел на груде сухой травы, обхватив колени руками и устремив невидящий взор в пустоту. Последние сомнения исчезли. Да, они совершают правое дело.

Когда бледный, тоскливый рассвет расплескался над холмами, Рохалла спустилась в кухню и принялась поливать себя ледяной водой. Снова и снова девушка свирепо терла белую кожу щеткой. Боже, если бы смыть воспоминания о гадких прикосновениях! Прошедшая ночь была ужасна. Страшнее всех лет, что горемычная провела, занимаясь позорным ремеслом, чтобы сохранить жизнь родных. Лихие годы научили Рохаллу одному: отстраняться, забывать о том, что прямо сейчас происходит с ее телом. Как бы отвратительно это ни выглядело.

После смерти Дерлы девушка поклялась не ложиться ни с одним мужчиной без любви. И тогда Пресвел взял ее – испуганную, беззащитную – под свою опеку. Кто бы мог подумать, что пройдет время, и именно добровольный заступник вынудит несчастную вновь совершить грех ради спасения не только своей жизни, но и невинной малышки.

Похититель отправился в хлев проверить, в порядке ли кони. Побега Рохаллы злодей не боялся: куда она денется, пока девочка заперта наверху, а ключ у него! Но вот за дверью раздались шаги. Девушка почти мгновенно оделась, не желая опять распалить ненасытного самца видом обнаженной плоти.

Преступник вошел, насвистывая.

– Уже готова? – весело осведомился он.

О небо. Этот безумец настолько жаждет ее благосклонности, что даже не задумывается, каково это – быть с убийцей и мучителем ребенка.

«Нет, он никогда не доверится мне полностью – на это Пресвелу ума достанет, – но если я сумею заморочить, оплести, усыпить его бдительность и вырвать Аннас из хищных лап…»

Рохалла изобразила ослепительную улыбку.

– Только позволь мне покормить девочку и собрать ее в дорогу. Я мигом: жду не дождусь, когда же мы вернемся в Тиаронд!

– А… ну да, разумеется. Возьми ключ.

Поднимаясь по лестнице, девушка думала лишь об одном. Защитить малышку. Чего бы ни стоило: унижений тела, пропащей души – пусть, лишь бы выжила Аннас. Нужно лгать? Тогда она будет лгать до посинения! Только бы жертвы оправдались и подмога подоспела вовремя. Потому что долго несчастным заложникам не продержаться.

А по ту сторону магического барьера горстка всадников решила перевести дух по дороге в Каллисиору. Маленький каменный домик пришелся как нельзя кстати. Близилось утро – промозглое, блеклое, будто бы непогода каким-то образом просачивалась сюда сквозь Завесу. Путешественникам пришлось разложить костры, чтобы насладиться теплом и светом среди хмурого ненастья, а заодно сготовить еду. Ночная поездка утомила всех.

Тулак расхаживала меж огнями, наблюдая за товарищами. Кто-то проверял оружие и сбрую, кто-то негромко беседовал, стараясь взять от короткого привала все, что можно. Блейд – Аморн, поправила себя старуха – тронулся в путь собственной персоной, оставил страховитого Маскулу вместо себя во главе Тайного Совета. Теперь архимаг находился в домике; новый рекрут по имени Дарк осматривал его раны; Вельдан, хоть и сердилась на отца за опрометчивое решение, все же была рядом с ним. И, без сомнения, дракен всюду следовал за хозяйкой, словно тень. Внутри он, разумеется, не поместился бы, но зато уселся у самой стены, верно ожидая напарницу.

Элион болтал у костра одновременно с Завалем и Этоном. Сколль сидел там же, однако держался чуть поодаль. Чародея-то юноша хорошо знал, а вот бывший иерарх до сих пор вселял в него благоговейный трепет.

Другой костер окружили еще восемь участников Тайного Совета, незнакомых наемнице. Нет, они, конечно, представились по дороге, но разве удержишь в голове столько имен сразу? Тулак запомнила лишь одного – неунывающего молодого блондина с длинными волосами, за спиной у которого висело престранное приспособление, по виду какое-то оружие. Кер – так его звали – возглавлял небольшой отряд лучников, воинов и умельцев по взрывам. Последние направлялись в самое сердце города, чтобы подорвать туннель, ведущий к Святым Пределам.

Именно там, судя по последним сведениям, гнездилось большинство ак'загаров, так что один-единственный точный удар мог бы избавить землю Каллисиоры от львиной доли бедствий – в том случае, если Завесы будут восстановлены и новые твари не займут место погибших. Ответственное задание намечалось выполнить при свете дня, пока хищники отдыхают. Как заложить заряд, не потревожив чудищ? На этот вопрос архимаг только усмехался и намекал на некое секретное оружие, тайну которого отказался поведать даже дочери, чем весьма рассердил ее.

Наемница побродила по хрустящей от инея земле, разминая затекшие в поездке ноги – все-таки милого Мазаля не заменит и самый лучший конь! – и лишь потом уселась завтракать с приятелями. Рисковать любимым скакуном она не стала: как ни болело сердце, оставила красавца на попечении Харраля. Если, храни Мириаль, со старухой что-нибудь случится, исполин навсегда останется с ним – и пусть только этот лошадник попробует недоглядеть за новым сокровищем!

Тулак не могла сдержать улыбки, стоило ей подумать обо всех кобылицах, ожидающих очереди познакомиться с Мазалем. Добрые старые денечки возвращаются! Кстати, одной из первых будет Огневица, что, по счастью, вошла в пору созревания аккурат перед возвращением в родные края. Аморн выполнил слово – переупрямил-таки воинственного конюха и передал гнедую во владение Сколля. Но с двумя оговорками. Во-первых, на время опасного путешествия красавицу решили оставить в поселке. Во-вторых, первый жеребенок по праву отходит Харралю, чтобы порода продолжилась и в Гендивале. Юноша принял оба условия, хотя и с крайней неохотой. Глядя на мальчика, наемница с восхищением припомнила, как твердо тот заявил, что непременно вернется к своим друзьям, в погибающую Каллисиору. Ни архимагу, ни кому-либо другому так и не удалось сломить его наивное, верное, непоколебимое сердце.

Сама-то старуха уже подумывала, а не зря ли пустилась в столь нелегкий путь. Тем более что погода стояла самая подходящая для подобных размышлений.

«Понесло меня, дурочку. Чего мне тут делать? Сидела бы сейчас в теплом трактире, услаждала бы желудок стряпней Аили, опять же – Мазаль под боком».

Кого морочишь, Тулак? Да ты извертелась бы как на иголках! Тогда, на лесопилке, любимый конь был рядом – и что толку? Ты терзалась от одиночества и отчаяния. И вот однажды раненая девушка с дракеном постучались у порога. Теперь у тебя куча друзей. Двое из них – Аили и седеющий конюх – ждут в городе, но прочие-то здесь. Элион, Каз, Заваль и даже юный Сколль. И особенно Вельдан. Жизнь только начинается! И уж предательству в ней точно нет места. Да, к слову: как это ты и вдруг не понадобишься? Разве ребятам не требуется хоть кто-нибудь в здравом рассудке?»

Действительно, бредовая у них затея. Столько всего не продумано, пущено на самотек! Неписаный закон, в точности которого старуха убеждалась слишком часто, гласил: любая брешь в самом лучшем плане повышает его риск в десятки раз. Замысел Аморна так и кишел пробелами. Иди туда не знаю куда, ищи то не знаю что, и уповай, что пронесет.

«Вот потому-то и нельзя им без меня», – удовлетворенно заключила наемница.

Пока Дарк осматривал раны архимага, тот выслушивал сомнения Вельдан – впрочем, они мало отличались от тех, что снедали его самого.

– По крайней мере кое-что нам, точно не по плечу – раздобыть перстень. Ак'загаров сотни, а он один. Или кольцо у них в логове, или припрятано в Тиаронде. Мы даже не знаем, где начать поиски!

– Не могу не согласиться, – кивнул Аморн. – А когда взорвем туннель, надежды почти не останется, ибо наш ключ к разгадке на веки вечные затеряется в горах обломков. Но я почему-то верю, что это не единственный путь. Если бы Этон порылся в памяти рода и увидел там иной выход… – Он развел руками: – Попытка – не пытка, Вельдан! Ты предпочла бы смотреть, как рушится мир?

Девушка вздохнула.

– Ясно. Уверена, мы что-нибудь придумаем. Должны придумать. Хотя бы избавимся от ак'загаров – уже доброе дело. – Чародейка помолчала с видом заговорщицы. – Ну давай же, выкладывай. Что там за козырь у тебя в рукаве? Как мы заложим заряды под носом у хищных тварей? Долго еще будешь таиться?

Попробуй устоять перед этакой лисицей, улыбнулся про себя архимаг. Ну да ладно, теперь пусть узнает, обратно им уже не повернуть. Услышит новичок? А что такого? Правителю Дарк понравился. Отличный выйдет чародей, ему бы только подучиться. И лечит на славу, сразу видно: труды Грима не пропали даром.

Дочь нетерпеливо кашлянула. Ах да. Аморн встряхнулся и собрался с мыслями. Лишь в этот миг он понял, как устал. Девушка нахмурилась.

– Говорила тебе: не езди! – с упреком начала она.

– Даже не заикайся.

Пора бы отвлечь грозную обвинительницу.

– Ладно, сдаюсь. Сейчас ты все увидишь. – Архимаг слегка повысил голос: – Эй, секретное оружие! Покажешься нам?

Очертания скамейки в углу заискрились, затрепетали и расплылись крупным черным пятном.

– Такуру! – ахнула Вельдан.

– Это моя идея, – похвалился правитель. – Я попросил Калевалу дать одного из ее людей, дабы тот принял вид ак'загара и заложил заряды в туннель. И вот она обещала, что кое-кто встретит нас прямо здесь. Заранее никому не объявлял: хотел сделать вам сюрприз, а если честно – устал от споров. Добро пожаловать, – обратился он к оборотню, – и спасибо за помощь.

– Это я благодарю вас за приглашение. – Голос неожиданно оказался женским. – Почту за честь присоединиться. Однако чувство долга велит мне открыться перед вами, архимаг. Вас это, конечно, расстроит.

– Сомневаюсь, – широко улыбнулся Аморн.

Такуру зашевелила многочисленными лапами: человек на ее месте пожал бы плечами.

– Как скажете. Тогда вам следует узнать мое имя – Вифанг.

– Что-о?

Правитель вскочил. Вельдан еще стремительнее прыгнула вперед и обнажила меч. Существо не дрогнуло.

– Ну вот, я предупреждала, – угрюмо промолвила оборотень.

– Калевала заявила, что избавится от тебя! – вскипел от гнева Аморн. – Ваше слово хоть чего-нибудь стоит?

– Ошибка, – негромко поправила его такуру. – Вождь обещала избавить вас от опасности, и она это сделала. Когда я услышала, что вы не потребовали моей казни, хотя по всем законам имели на это право, достоинство рода повелело мне отдать спасенную жизнь для служения вашим интересам. Итак, если вам все еще нужен оборотень…

– Погоди, а как насчет верности Кергорну? – еле оправился от изумления правитель.

И снова такуру «пожала плечами».

– Кентавр использовал меня, да и всех нас, в течение многих лет. Сулил золотые горы, как и его супруга, однако достаточно было выполнить поручение – память словно отказывала этим обманщикам. Мы устали ждать, когда же оборотни войдут в Тайный Совет и наравне со всеми смогут приносить пользу миру. Но человек, изменивший это унизительное положение за день, – бывшая наемная убийца поклонилась, почтительно сложив лапы на груди, – заслуживает глубочайшей признательности моего народа. Поверьте, архимаг, больше у вас никогда не возникнет надобности в преданном телохранителе.

На сей раз в голосе такуру послышалась тонкая невеселая усмешка.

Пораженный Аморн безмолвствовал, не зная, что и сказать. Зато не растерялась Вельдан: общение с Тулак принесло-таки свои плоды. Чародейка ухмыльнулась во весь рот.

– Ну и ну, парни, заройте меня в собачье дерьмо!