Отдохнув на вершине перевала, Аморн и чародеи продолжили путь. В тесном ущелье приходилось ехать по одному; когда же скалы раздавались в стороны, всадники скакали парами. Получилось так, что рядом с Элионом очутилась Ви-фанг. На сей раз, дабы не смущать людей, оборотень приняла вид молоденькой женщины. Тулак отдала ей своего коня, а сама пристроилась вместе с Вельдан на спине дракена. Умысел хитрой старухи заключался в том, чтобы разговорами отвлекать друзей от печальных дум о пережитом ими оползне.

Элион то и дело невольно косился на такуру. Точнее, на ее пышные рыжие волосы. Чародей с болью узнавал тот самый оттенок, которым привык восхищаться, пока жила на свете его напарница. Лицо оборотня отличалось более тонкими и правильными чертами, талия не так стройна, рост чуть пониже, да и возраст… Однако даже легкого, поверхностного сходства хватило, чтобы всколыхнуть в изболевшейся душе как светлые, так и невыносимо грустные воспоминания, и прежде всего – гибель незабвенной Мельнит.

А может, это злое предзнаменование?..

– Что ты от меня так шарахаешься? – вспылила вдруг Вифанг. – Сейчас-то чем тебе неприятен мой вид?

– О нет, прости, – замотал головой смущенный Элион. – Все в порядке, только… просто я вспомнил… никак не могу… – Он махнул рукой и попытался снова: – Почему ты выбрала именно этот цвет волос?

– Сама не знаю, – пожала плечами такуру. – Можно сказать, он целый день преследовал меня. Пробивался сквозь самые сильные мысленные щиты. Вот я и поддалась.

Элион все понял. Разумеется, не только он думал сегодня о погибшей напарнице. Как насчет Каза и Вельдан? Легко ли им забыть жуткую битву с ак'загарами и ее последствия? Тоскуя об одном и том же, втроем чародеи создали столь явный, ощутимый образ, что прорвал бы и не такую защиту. Вифанг всего лишь ненамеренно воспроизвела главную его черту – огненное знамя развевающихся на ветру локонов.

А вот интересно, влияет ли внешнее перевоплощение на душу и разум такуру, и если да, то насколько глубоко? Обретя человеческое тело, становится ли оборотень более… человечным? Но что же получится, когда Вифанг станет деревом или, допустим, скамьей? Надо будет расспросить об этом – потом, если выживут.

Наконец мужчина очнулся. Такуру подозрительно сощурилась.

– А что не так с моими волосами? На вас, чародеев, не угодишь: предрассудок на предрассудке сидит и предрассудком погоняет!

Так. Кажется, план Аморна ввести оборотней в Тайный Совет под угрозой.

– Нет-нет, дело совсем не в этом, – поспешил Элион заверить собеседницу. – Видишь ли, ты напомнила мне…

Странно: в этот раз история милой утраченной напарницы сама полилась из него, почти без привычной дрожи в голосе. Мало-помалу гневные искры в глазах Вифанг погасли.

– Прости. Могу себе представить, что чувствуешь, возвращаясь после такого в логово ак'загаров. Если б я только знала… Хочешь, поменяю цвет? Какой лучше – черный? Синий? Фиолетовый? Или зеленый?

С каждым ее словом локоны, будто по волшебству, вспыхивали другим оттенком. Элион прыснул в кулак.

– На твоем месте я бы оставил рыжий. Всегда любил эту окраску, – негромко закончил он.

– Сама не знаю, – пожала плечами такуру. – Можно сказать, он целый день преследовал меня. Пробивался сквозь самые сильные мысленные щиты. Вот я и поддалась.

Элион все понял. Разумеется, не только он думал сегодня о погибшей напарнице. Как насчет Каза и Вельдан? Легко ли им забыть жуткую битву с ак'загарами и ее последствия? Тоскуя об одном и том же, втроем чародеи создали столь явный, ощутимый образ, что прорвал бы и не такую защиту. Вифанг всего лишь ненамеренно воспроизвела главную его черту – огненное знамя развевающихся на ветру локонов.

А вот интересно, влияет ли внешнее перевоплощение на душу и разум такуру, и если да, то насколько глубоко? Обретя человеческое тело, становится ли оборотень более… человечным? Но что же получится, когда Вифанг станет деревом или, допустим, скамьей? Надо будет расспросить об этом – потом, если выживут.

Наконец мужчина очнулся. Такуру подозрительно сощурилась.

– А что не так с моими волосами? На вас, чародеев, не угодишь: предрассудок на предрассудке сидит и предрассудком погоняет!

Так. Кажется, план Аморна ввести оборотней в Тайный Совет под угрозой.

– Нет-нет, дело совсем не в этом, – поспешил Элион заверить собеседницу. – Видишь ли, ты напомнила мне…

Странно: в этот раз история милой утраченной напарницы сама полилась из него, почти без привычной дрожи в голосе. Мало-помалу гневные искры в глазах Вифанг погасли.

– Прости. Могу себе представить, что чувствуешь, возвращаясь после такого в логово ак'загаров. Если б я только знала… Хочешь, поменяю цвет? Какой лучше – черный? Синий? Фиолетовый? Или зеленый?

С каждым ее словом локоны, будто по волшебству, вспыхивали другим оттенком. Элион прыснул в кулак.

– На твоем месте я бы оставил рыжий. Всегда любил эту окраску, – негромко закончил он.

Такуру бросила на чародея проницательный взгляд.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – мягко возразила она. – Если тебе все равно, я попробую фиолетовый. Хотя бы на сегодня.

Спутники продолжили беседу по дороге, и вскоре Элион узнал много леденящих душу подробностей о печальной судьбе оборотней – вечных изгоев Тайного Совета. Вот ведь гнусный обманщик! – сетовал чародей на Кергорна.

– И вы по-прежнему верили этому пройдохе? Только слепец не увидел бы, как архимаг водит вас за нос!

– Мы тоже видели, – развела руками Вифанг. – Потому некоторые и начали творить то, за что теперь нас не терпят. Но все же надеялись: может, совесть в нем проснется? Иного нам и не оставалось. Такуру испокон веков не были удачливой расой. Стоит какому-нибудь злодею свалить вину на оборотня – преступнику верят безоговорочно. Поэтому нас травили всегда, и в лучшие времена. Даже и без падения Завес мы бы вымерли, если б не помощь Кергорна. Как ни крути, а мой народ очень обязан этому ловкачу.

Ближе к полудню команда Аморна достигла дорожки, спускающейся к плато. Настало время группам разделиться. Прощание не заняло много времени: все четко понимали, что идущим в Тиаронд дорога каждая светлая минута, а меж тем тучи сгущались. Вельдан порывисто обняла Элиона, Тулак похлопала его по спине, архимаг произнес последние слова напутствия – и молодой чародей в обществе Кера, Вифанг и еще двоих собратьев по ремеслу отправился в логово чудовищ, некогда отнявших у него любимую женщину и напарницу.

Еще по пути чародеи условились оставить коней у въезда в город. Грохот подков по мостовым помешает бесшумно достичь туннеля, рассудили товарищи, кроме того, если потревоженные крылатые твари вылетят наружу, даже самый быстроногий скакун не спасет седока от их когтей – легче бежать самому и попробовать затаиться в каком-нибудь домишке.

Жилища к городским воротам лепились приземистые и тесные, однако друзьям удалось ввести лошадей в одно из них и надежно привязать в прихожей. Элиону почему-то припомнилось: по рассказам, старая Тулак любила держать боевого коня в кухне. История повторяется, вдруг подумалось ему, и по спине пробежал холодок. Круг скоро замкнется, все возвращается к истокам. «Да брось ты, – усмехнулся внутренний голос. – Вельдан еще пристало иметь воспаленное воображение, но тебе?..»

Оказавшись на улице, такуру приняла свой обычный вид и незаметно слилась с окружающими тенями. Элион с удивлением заметил, что его нимало не смущает наружность оборотня, еще совсем недавно казавшаяся такой чужеродной и пугающей. Юная женщина с ярко-медными волосами – точнее, ее оболочка – заставила чародея взглянуть на загадочную расу в совершенно ином, непривычном свете. Более того, Элион чувствовал, что начинает прикипать душой к этому существу и что он несказанно рад полагаться на такого друга в полном опасностей приключении.

Аморн рассудил, как и всегда, одолеть врага не числом, а умением, поэтому остаток группы составляли Кер и еще двое чародеев – Альсив и Элиза (всех прочих отослали назад в Гендиваль, как только явилась такуру). Сказать по чести, поразительная это была пара: низкорослый, круглощекий горячий брюнет и гибкая как тростинка блондиночка весьма уравновешенного нрава. Оба слыли грозными противниками в любом бою, отлично знали ремесла и, сверх того, изучали историю, в особенности древнейшее оружие и производство взрывов.

Скользкие от снежной крупы, запустелые улицы вызвали у Элиона неприятный озноб. Вопреки ожиданиям, ни трупов, ни их остатков на дорогах не наблюдалось: ведь в ту роковую ночь всякая живая душа находилась в Священных Пределах. Можно было даже внушить себе, что здешние обитатели вдруг собрали вещи и спаслись бегством – но первый же порыв ветра, пропахшего гнилой плотью, рассеивал этот утешительный самообман.

Оставшись без людей, здания постепенно приходили в упадок, печальные приметы которого так и бросались в глаза. Тут недоставало черепицы на крыше, там покосилась оконная рама или ставня со скрипом раскачивалась на одной петле… Все предвещало кончину заброшенного города. «Последняя надежда – на нас. – Элион стиснул кулаки. – Мы избавим тебя, Тиаронд».

Жуткое место навевало на чародея все больший трепет. Оно как будто следило за каждым его шагом. Молодому человеку беспрестанно чудились десятки невидимых враждебных взглядов, направленных в спину. Вот в темном окне мелькнуло бледное лицо – Элион вздрогнул и обернулся – нет, всего лишь занавеска заколыхалась на сквозняке. А вот – что там, чья-то неясная фигура? Нет, увядший цветок в горшке, а то и вовсе – пустота. «Боже, какое счастье, что сейчас день».

При каждом внезапном звуке чародей обмирал от ужаса. А шума в этом покинутом городе на удивление хватало. То ветер уныло засвистит, то резко вскрикнет вдали стервятник, то кусок черепицы с шорохом проскользит по крыше и ударится оземь, то громко скрипнет где-нибудь сырая половица. И конечно же, повсюду скреблись и пищали жирные крысы.

Элион жалел, что не смог выклянчить у Кера загадочное огненное ружье. Если вдуматься, ну зачем оно предводителю? Одна рука у того занята костылем… Но ничего не попишешь, приказ архимага. Удивительных ружей в Гендивале имелось всего два, и оба по воле Аморна нарочно для этой поездки были изъяты из музея запретных артефактов. В прежние дни, при Кергорне, молодые чародеи при каждом удобном случае «уводили» оттуда старинное оружие, чтобы поупражняться в меткой стрельбе.

Небосвод заволокли тучи. Товарищи наконец достигли окраины Эспланады. Впереди, по ту сторону прогулочной площади, чернело устье искомого тоннеля. Элион поежился и вытер о рубашку взмокшие ладони. Так значит, мерзкие твари там, внутри. Ветер доносил их запах – то самое зловоние мертвечины, что пропитывало подземные лабиринты Гариада, где и рассталась с жизнью Мельнит.

Полыхнувшая в сердце ненависть уничтожила страх без следа. «Погодите немного, убийцы! Я уже иду! Настал день отмщения».

Друзья зашли в сад леди Серимы и, укрывшись в гуще лавровых деревьев, занялись последними приготовлениями. Предводитель группы разложил и перебрал пакеты с взрывчаткой, то и дело с тревогой косясь на небо:

– Как бы непогода не разбушевалась. Ох и не поздоровится нам, если стемнеет еще больше.

«Не говоря уж о том, что тиарондский перевал может засыпать снегом за несколько часов, а ждать придется до весны», – угрюмо подумал Элион.

В этот миг кусты зашевелились; блестящая листва осыпалась на землю, и голые ветви растаяли мутным облаком. Вернулась многорукая Вифанг.

– Э-э-э… м-м… вот ты где. – Кера, видимо, до сих пор смущала призрачная внешность соратницы. – Ну что, не передумала идти в туннель?

– А я уже была там, – отозвалась та. – Правда, недолго.

– Да ты что?! – сорвался Элион. – И никого не поставила в известность? Какая глупая, безответственная выходка!

– Тише, приятель, что с тобой? – подивился предводитель. – Расскажи нам все по порядку, Вифанг.

– Говорю же, я была недолго, – пояснила та. – Не хотела спугнуть чудищ раньше времени. Проскочила туда летучей мышью, чтобы пересчитать их в темноте.

– Ну и сколько же здесь тварей?

– Очень, очень много. Они все сгрудились вплотную, так что я быстро сбилась со счета. Полагаю, их сотни две, не меньше.

Обычно веселое лицо Кера помрачнело, стало чужим.

– Вот и отлично. Надеюсь, мы взорвем треклятый выводок одним ударом.

– Так вы готовы? – поторопила такуру. – День-то на исходе. В ак'загара я превращусь только в последнюю минуту – уж больно свет глаза режет.

– Меня поражает твое хладнокровие! – восхитился Элион.

– Еще недавно я слыла наилучшей наемной убийцей, забыл? – усмехнулась оборотень. – На такой работе поневоле научишься не распускать нервы.

– Может, и меня выучишь?

– Ну, не так же быстро!

– Этого я и боялся, – хмыкнул мужчина.

И вдруг нахмурился. Стало быть, она собирается принять образ крылатого чудища? Однажды ему довелось увидеть, как твари напали на своего сородича без всякой причины. И растерзали в клочья.

– А что, если тебе и во второй раз превратиться в летучую мышь, а? – с надеждой предложил Элион. – Так безопаснее.

– Разумеется, безопаснее, – отозвалась такуру. – Но как я потащу взрывчатку?

– В самом деле, – смутился чародей. – Это я не учел.

Вифанг улыбнулась внутренней, невидимой людям улыбкой оборотней. Этот человек ей определенно нравился. Он так тепло отнесся к новенькой, еще недавно отверженной всеми!

«Нипочем не сознаюсь, что трушу. Элион только сильнее разволнуется. Пусть и не подозревает, насколько опасно мое задание. Хотя, что за чушь: кому ж это известно лучше, чем человеку, который лично встречался с чудищами и потерял в кровавой битве напарницу?..»

– Готово, – прервал Кер ее размышления. – Это заряды. – Он вручил такуру небольшие плоские диски черного цвета. – Их восемь. Прижимаешь такой к стене или потолку – прилипает накрепко. Постарайся установить эти штуковины как можно дальше друг от друга. Тогда весь туннель сразу взлетит на воздух.

Из другого кармана он извлек металлический четырехугольный прибор величиной с ладонь.

– А вот и детонатор. Видишь белую кнопку? Как только ты окажешься в безопасности – нажмем сюда. Бум, бабах! – и конец кровожадным тварям! – Чародей замялся. – По крайней мере мы на это рассчитываем. Если честно, взрывчатка провалялась в музее так долго, что никто не уверен, сработает ли?..

– Но вы же ее проверяли? – вмешался Элион.

– Каким образом?– развел руками Кер. – Зарядов кот наплакал, и они не многоразовые!

– Погодите-ка, – беспокойно промолвила Вифанг. – Значит, я рискую жизнью неведомо зачем? А если детонатор неисправен, что тогда?

– У нас еще есть обычный порох.

– Порох? Да вы с ума сошли! Ак'загары учуют запах за милю! Чудища в жизни не поверят, чтобы их собрат принес в тоннель такое!

Кер на минуту задумался.

– Тогда сделаем так. Сперва отнеси заряды – и тут же стрелой обратно. Если не подействует, придется заложить порошок. Его совсем чуть-чуть, но хватит, чтобы подорвать заряды.

– Так мне что, дважды спускаться туда? – задохнулась оборотень. – Благодарю покорно, не ожидала!

– Ну, это в самом крайнем случае, – уклонился предводитель. – Думаю, все обойдется.

– Если ты так уверен, чего же сам не идешь в туннель? – рявкнул Элион.

– Ладно, не будем терять время, – поспешила унять чародеев такуру.

Вифанг припомнила до мелочей образ крылатого убийцы и сосредоточилась на нем. Словно под дуновением свежего морского бриза, туманное тело начало изменять очертания.

Превращение происходило всегда одним и тем же способом. Встретив существо или предмет, внешность которого требовалось повторить, оборотень погружал свое сознание в его оболочку – живое создание даже не замечало вторжения – и за короткий промежуток времени составлял впечатление о том, как она устроена и как действует. Оставалось лишь воспроизвести желаемую форму. К слову сказать, разница в размерах не представляла никакой трудности. Дело в том, что такуру жили сразу в двух измерениях бытия – отчасти в обычном мире, отчасти в потустороннем «Где-то», путь в которое мог осилить, по словам Аморна, лишь маг, да и то с помощью особых артефактов. Таким образом, оборотни с легкостью перемещали излишек своей массы в Иномирье, а при надобности быстро возмещали ее недостаток.

Элион зачарованно, хотя и с невольным отвращением, смотрел туда, где только что находилась Вифанг, а теперь прижимался к земле ужасающий крылатый хищник. Перевоплотившись в одного из ак'загаров, такуру приняла на себя и страдания этого рода: даже блеклый свет пасмурного вечера нестерпимо прожигал узкие глаза каленым железом. Оборотень с криком выронила мешок на землю и прикрылась костлявыми пальцами. Острые словно бритвы когти едва не расцарапали ее новое лицо в кровь. Скорее прочь от этого жуткого сияния!

– Ну, я полетела, – скороговоркой пробормотала она. – Связываться с вами не буду, вдруг эти твари умеют читать мысли. Вернусь, как только смогу.

Элион будто очнулся от тяжелого сна.

– Ну, береги себя. После такого подвига Аморн сделается вечным твоим должником. Уж я позабочусь, чтобы он об этом узнал!

Вифанг рассмеялась.

– Спасибо на добром слове. Если судьба позволит, еще свидимся. Подайте-ка назад.

Расправив перепончатые крылья, она подхватила в когти мешок с зарядами и устремилась навстречу року – одна-одинешенька против орды чудищ.