Утреннее солнце ярко освещало свежую зелень папоротников. Высоко над головой жаворонки радостным пением приветствовали утро нового дня. На востоке небо было ясным, но в воздухе ощущалась какая-то тяжесть, а на западе горизонт закрывали темные грозовые тучи. Добравшись до вершины последнего холма, Ориэлла посмотрела вниз: там, примерно в миле от нее, лежала родная Долина, где прошло ее детство. Шианнат, который в конском обличье нес на себе волшебницу, почувствовал ее замешательство и сам остановился в нерешительности.

«Ну, что там еще?» — нетерпеливо спросила Шиа. Хану, который не спеша трусил рядом с ней, тоже поднял голову.

Ориэлла в недоумении смотрела на темный дремучий лес, со всех сторон окружавший Долину.

— Я не узнаю родных мест! — воскликнула она. — Здесь все стало по-другому! Анвар, как по-твоему, что все это значит?

Ее возлюбленный подъехал к ней и остановился рядом. Его великолепный гнедой жеребец в своей человеческой ипостаси прозывался Эсселнатом, и сейчас, освещенный багряными лучами утреннего солнца, был особенно красив.

— Это Фаэри вызвали сюда дикий лес, — ответил Анвар, потирая глаза: сказывалась бессонная ночь, проведенная в седле. — Ты помнишь, я рассказывал тебе, как Хеллорин и Эйлин спасли меня от Молдан и отправили на поиски Арфы Ветров? Теперь я припоминаю; они оставили здесь Д'Арвана и Мару в качестве Стражей, но я не думал, что охрана у них поставлена на такую широкую ногу… Однако почему же они не рассказали мне про Меч? Подумать только, насколько все было бы тогда проще!

— Очевидно, в этом был какой-то высший смысл, — ответила волшебница. — Скорее всего, я должна была сама определить его местонахождение. К тому же нам так или иначе пришлось бы пройти через земли Ксандима. — Она огляделась, чтобы убедиться, что Сигнус ее не слышит. — Ты же помнишь, как недоброжелательно отнесся к нам Небесный Народ. Даже если бы они были в состоянии перенести нас через океан, то никогда бы не пошли на это по доброй воле.

— Наверное, ты права, — заметил Анвар. — Но во всяком случае, если Д'Арван и Мара действительно охраняют Долину, это упрощает дело.

— Я тоже на это надеюсь, но… — Волшебница ощутила неприятный укол страха. — Анвар, а что, если они охраняют не Долину, а Меч? Я не могу себе представить, как буду сражаться с собственными друзьями!

Анвар помрачнел.

— Что ж, есть только один способ проверить это… — по привычке начал он, «Вот именно! — ехидно вставила Шиа. — И он явно не в том, чтобы торчать здесь на виду у всех. Надо идти вперед, Ориэлла, нам некогда рассуждать!»

Послышалось хлопанье крыльев, и рядом с магами опустился Сигнус, выполнявший обязанности разведчика.

— Вперед! Быстрее! — закричал он. — Сюда приближается войско во главе с какой-то женщиной с серебристыми волосами! Они скачут во весь опор и вот-вот перережут нам дорогу!

— Проклятие! — вскричала Ориэлла. — Элизеф! Вперед!

Шианнат и Эсселнат поскакали вниз, к Лесу, за которым начиналась Долина Феи. Вслед за ними понеслись их спутники. Когда они оказались на открытом пространстве, Ориэлла увидела то, о чем говорил Сигнус, — огромное войско, приближающееся с запада подобно надвигающейся тьме.

* * *

Д'Арван и Мара, по своему обыкновению, любовались утренней зарей у озера, наслаждаясь близостью друг друга и тишиной весеннего утра. В последнее время они старались как можно реже подходить в лагерю повстанцев, ибо горе друзей Ваннора, которым Берн принес ужасную весть, что купец пал жертвой проклятых магов, было мучительно для Стражей Долины. Д'Арван вздохнул: даже в столь безмятежный час его не покидают мрачные размышления… Похоже, повстанцы совсем упали духом, узнав, что их предводитель попал в плен к Миафану. Юноша всей душой хотел бы помочь им, но что он мог поделать? Он не в состоянии ни показаться им, ни поговорить с ними… Да, впрочем, и если б мог — разве слова способны утешить их?

Внезапно Невидимый Единорог насторожился, а затем и сам Д'Арван услышал возбужденный ропот деревьев. Прислушавшись, он уловил весть о конном войске, приближающемся к Дикому Лесу с запада. А через мгновение пришло известие еще об одном отряде, скачущем с противоположной стороны.

— С восточной? — озадаченно пробормотал Д'Арван, обращаясь по привычке к безответной Маре. — Но ведь там, по-моему, ничего нет, кроме… Откуда же они могли взяться и, во имя всех богов, кто они такие?

Юный маг встревожился. Элизеф и Миафан долго не давали о себе знать, но рано или поздно он ожидал чего-нибудь в этом роде.

— Несомненно, это какое-то очередное коварство, — проворчал Д'Арван и, оставив Единорога охранять мостик, поспешно направился к восточной стороне Долины.

* * *

Шианнат и Эсселнат почти одновременно остановились в нескольких шагах от Леса. Возникло всеобщее замешательство. Темный дремучий Лес выглядел угрожающе, и было очевидно, что пробиться сквозь лесную чащу невозможно.

Анвар вопросительно посмотрел на Ориэллу.

— Что будем делать?

Волшебница пожала плечами. Она не хотела раньше времени раскрывать свои карты.

— Ты же знаком с Владыкой Леса. Я думала, у тебя есть какая-нибудь идея.

Между тем противник приближался. Они уже отчетливо слышали грохот копыт вражеских коней и могли хорошо раз Ваннор протолкался вперед.

— Не беспокойтесь, — заявил он. — Если этот Лес еще не забыл меня, он наверняка нас пропустит.

— Эй! — завопил купец во всю глотку, и стайка испуганных птиц вспорхнула с деревьев. — Это я, Ваннор! Пропусти меня!

* * *

Д'Арван, спешивший к опушке Леса, замер, пораженный. Он готов был поклясться, что слышал голос Ваннора. Но ведь он же в плену у Миафана? Или это не правда? Д'Арвану с самого начала не понравился этот Берн. Неужели негодяй все наврал? Или это уловка Миафана, чтобы проникнуть в Долину и завладеть Пламенеющим Мечом? Страж Долины перешел с шага на бег. Он должен немедленно выяснить, в чем дело!

* * *

Войско Элизеф было уже совсем рядом, а Ориэлла и ее спутники по-прежнему мыкались на опушке Леса. Паррик спешился и встал по правую руку от Ваннора, а ксандимцы начали торопливо готовиться к битве. Одни превращались в людей и доставали из заплечных мешков мечи и луки, другие же оставались в обличье коней, готовясь принять всадников. Искальда, которая несла на себе Язура, встала ближе к Шианнату. Шиа зарычала и, выпустив когти, заслонила собой Ориэллу. Волшебница обнажила меч.

— Не спеши воспользоваться Волшебным Оружием, — предупредила она Анвара. — Где бы ни был сейчас Миафан, ему лучше пока не знать, что оно у нас есть. — Затем Ориэлла обратилась к купцу. — Ваннор, что бы ни случилось, стой здесь и продолжай уговаривать Лес, понял?

Эфировидец, который нес на себе Сангру, пронзительно заржал и тряхнул головой. Когда воительница спешилась, он принял человеческий облик.

— Позволь мне попробовать, о волшебница… — предложил Чайм. Отойдя в сторону, он стал двигать руками, словно сплетая что-то из воздуха, и перед вражеским войском возник ужасный демон. Началась паника. Обезумевшие лошади сбрасывали седоков. Люди, потерявшие коней, обратились в бегство.

И только на Элизеф видение не произвело никакого впечатления.

— Стойте, болваны! — завопила колдунья, изо всех сил пытаясь удержать собственную испуганную лошадь. — Там же ничего нет! Это — одна иллюзия. — В эту минуту она вдруг увидела Ваннора, и лицо ее побелело от ярости.

— Ты?! — прошипела она. — Как ты посмел обмануть меня, смертный? Ну, ничего, теперь ты уже никуда не денешься!

Элизеф простерла руку к небу, на котором собирались тучи, и молния ударила туда, где стоял ничего не подозревающий Эфировидец. Но Ориэлла была начеку и успела заслонить его волшебным щитом. Огненная стрела ударилась в щит и рассыпалась искрами. Но щит лишил и ксандимца возможности применять свои способности. Демон растаял в воздухе, и нападавшие вновь осмелели.

Анвар между тем сам послал огненную стрелу туда, где находилась Элизеф, и колдунье пришлось отказаться от нападения и перейти к обороне. Однако в это время командир наемников поднялся с земли и натянул тетиву.

Один из ксандимцев с криком рухнул на землю, пронзенный навылет. Воодушевленные примером своего командира, остальные наемники тоже схватились за луки, и на ксандимцев обрушился град стрел. Ориэлле с Анваром пришлось напрячь все свои силы для защиты товарищей, и Элизеф вновь получила свободу действий. Огненные стрелы молний яростно обрушились на щиты, созданные магами, а обычные стрелы не позволяли ксандимцам выйти за пределы волшебной защиты. Шианнат и Эсселнат мужественно переносили близость магического оружия, в конском обличье особенно страшную для них. Ориэлла и Анвар чувствовали, как они дрожат от ужаса. Искальда, белая кобыла, как всегда, ни на шаг не отходила от брата.

Ориэлла восхищалась стойкостью друзей, но тревога ее росла с каждой минутой. Их с Анваром было двое, а Элизеф — одна, но волшебникам приходилось тратить слишком много сил, чтобы прикрыть каждого из своих людей, и их волшебная защита постепенно ослабевала, тем более что удары врага не прекращались.

Однако маги продолжали стойко держаться, хотя, к своему ужасу, обнаружили" что силы Элизеф со временем не убывают, а, наоборот, возрастают.

— "В чем же дело?" — в отчаянии подумала Ориэлла, и в этот момент наконец почувствовала исходящую от Элизеф трудноуправляемую мощь Высшей Магии.

— Анвар, — в ужасе прошептала волшебница. — Ома завладела Чашей Жизни!

— Эй вы! Я предлагаю вам сдаться! — Элизеф злорадно усмехалась, заранее торжествуя победу. — Жалкие, никчемные олухи! Вам долго не выдержать, но, если вы прекратите сопротивляться, я обещаю сохранить жизнь тому жалкому сброду, который вы притащили с собой. Миафану всегда нужны смертные рабы!

«Ты, вонючий мешок костей! — Безмолвная речь Шиа была исполнена ненависти и презрения. — Пусть черви сожрут то, что ты называешь своими мозгами!»

Элизеф была поражена этим неожиданным оскорблением и даже на мгновение прекратила наносить свои удары. Она внимательно вгляделась в лица врагов, пытаясь понять, кто из них осмелился на такие речи.

Ориэлла, слишком занятая, чтобы самой отвечать Элизеф, одобрительно поглядела на Шиа.

— Молодец! — сказала она. — Я и сама бы не могла выразиться яснее!

Больше она ничего не успела добавить, потому что разъяренная Элизеф опомнилась и с удвоенной силой возобновила свои атаки. Магические щиты зашатались и начали дымиться.

Анвар, силы которого были уже на исходе, повернулся к Ориэлле.

— Мы не в состоянии противостоять мощи Чаши, — задыхаясь, произнес он. — Пора пустить в ход наши Талисманы!

— Понимаю, — ответила Ориэлла, которой тоже было трудно говорить. — Но подождем еще немного. Пусть наши щиты окончательно рухнут. Тогда… — Но волшебница сама понимала, что до этого рубежа остались считанные мгновения…

* * *

Еще не добежав до опушки Леса, Д'Арван услышал свист стрел и содрогнулся, почуяв невероятную силу колдовской злобы. Не веря собственным глазам, маг увидел за деревьями Ориэллу, Анвара, Паррика и. — о боги! — Ваннора! Это, несомненно, был сам купец, в истинной плоти, а не его привидение. Он грозил деревьям кулаком и сыпал проклятиями, так как Лес не хотел его впускать. Рядом с ним суетились какие-то чужестранцы… Впрочем, это сейчас не имело значения, потому что Д'Арван вдруг увидел Элизеф, злобную и торжествующую. Она без устали осыпала огненными стрелами колеблющийся магический щит Ориэллы…

Не теряя времени, Д'Арван воззвал к Дикому Лесу, но деревья, взволнованные близостью битвы, не вняли ему. Крепче сжав Жезл феи Эйлин, маг сосредоточился, отдавая приказ, и Лес наконец неохотно подчинился воле Д'Арвана.

* * *

Перед изумленным Ваннором неожиданно образовался проход, и сердце купца радостно забилось.

— Сюда! — крикнул Ваннор своим товарищам. — Быстрее! Вперед!

Ксандимцам не надо было повторять дважды. Ваннор едва успел отскочить в сторону, когда они дружно бросились в проход, открывшийся между деревьями. Вскоре кроме магов на опушке остались только Паррик, Чайм, пантеры, Язур с Искальдой и сам Ваннор. Увидев, что ее затея сорвалась, Элизеф с перекошенным от злобы лицом нанесла по готовым распасться щитам Ориэллы и Анвара последний, сокрушающий удар. Ваннор, понимая, что маги не уйдут, пока все не будут в безопасности, заорал на оставшихся членов отряда:

— Пошевеливайтесь, проклятые болваны! Все в Лес! Вы же их задерживаете!

К счастью, понимая, что он прав, они неохотно повиновались. Шиа задержалась на мгновение и бросила на Ваннора такой ненавидящий взгляд, что купец невольно вздрогнул, а Чайм сказал Ваннору:

— Как только я превращусь в коня, немедленно садись на меня, и я быстро унесу тебя от врагов.

Когда все наконец скрылись в Лесу, Чайм действительно превратился в коня, и купец, вскочив на него, крикнул:

— Ориэлла, Анвар, все уже в безопасности. Уходите! Шианнат и Эсселнат ринулись вперед, унося седоков под защиту Дикого Леса. В ту же минуту щиты распались, и молния, вздымая клубы дыма и пыли, ударила в землю всего в нескольких шагах от беглецов. Увидев, что добыча ускользает, Элизеф завизжала от ярости. Пришпорив свою лошадь, она понеслась вдогонку, меча огненные стрелы, но было уже поздно. Деревья мгновенно сомкнулись перед ней, и волшебница Погоды с проклятиями осадила лошадь, не обратив внимания на пару волков, которые выскочили из-за кустов можжевельника. Волчица держала зубами за шкирку маленького волчонка. Деревья на мгновение расступились, и волки бесшумно скользнули в Лес и пустились по следам волшебницы. Потом Лес снова сомкнулся.

* * *

Еще не веря тому, что они наконец в безопасности, друзья вступили под сень Дикого Леса. Слишком утомленные, чтобы о чем-то разговаривать, не рискуя останавливаться по дороге, они скакали по открывшейся перед ними лесной тропе. Там, где начинался спуск в Долину, струился по склону лесной ручей. Здесь, с внутренней стороны Леса, Д'Арван устроил поляну, чтобы беглецы могли немного передохнуть перед спуском. Сам он стоял неподалеку, невидимый для людей, и, снедаемый любопытством, с нетерпением ждал, когда прибудут маги.

* * *

Ориэлла и Анвар вылетели на поляну и сразу спешились, чтобы дать возможность измученным ксандимцам Шианнату и Эсселнату, снова превратиться в людей.

— Благодарю богиню за избавление, — сказал Шианнат, придя в себя. — Признаться, были минуты, когда я боялся, что уже никогда больше не превращусь в человека.

— Вождь ксандимцев, ты — настоящий герой! — воскликнула Ориэлла, обнимая его. — Если бы не вы с Эсселиатом, нам с Анваром ни за что бы не удержать наших щитов, а это означало бы общую гибель. Мы все обязаны вам жизнью.

— В первую очередь мы все обязаны жизнью вам, о маги, потому что без ваших щитов наши усилия были бы напрасны, — серьезно ответил Шианнат. — Раньше я знал только вас с Анваром, да разве еще Чайма, и даже не подозревал, каким страшным может быть волшебство, если оно служит злу. Я хотел помочь тебе, волшебница, но теперь я понял, что от нашего похода зависят судьбы всего мира.

Ксандимцы пошли к ручью за водой, а Ориэлла с Анваром на радостях обнялись. Но они понимали, что получили лишь временную передышку.

— Как по-твоему, сколько у нас времени? — спросил Анвар.

Ориэлла пожала плечами.

— Как знать? Лес полон решимости не пропустить ее сюда, но ведь Элизеф очень сильна, а теперь она еще и завладела Чашей Жизни. Так, что Лес, конечно, задержит ее, но очень ненадолго!

— Это какая-то загадка, — нахмурившись, пробормотал Анвар. — Если Чаша у Элизеф, что же произошло с Миафаном? Он ведь никогда бы добровольно не отдал ей Талисман Власти. Но раз так, как же ей удалось справиться с ним? Очевидно, Миафан жив; иначе мы бы почувствовали его гибель. — Анвар невесело усмехнулся. — Вот была бы штука, если бы в конце концов нам пришлось спасать Верховного Мага от Элизеф!

— Если так, — мрачно ответила его возлюбленная, — пусть молит богов, чтобы кто-нибудь потом спас его от нас.

Волшебница быстро исцелила раненых и печально подумала, что троих воинов уже нет в живых. Но время не позволяло предаваться печали. Закончив исцеление, Ориэлла и Анвар собрали своих спутников.

— Времени у нас мало, и задерживаться здесь больше нельзя, — сказала волшебница громко, чтобы все слышали. — Ваннор, Паррик и Сангра, берите половину наших людей и идите в лагерь повстанцев. Поднимайте их по тревоге и как можно быстрее направляйтесь к озеру, мы будем ждать вас там. Если Элизеф удастся пробиться, я не хочу, чтобы она даже близко подходила к Пламенеющему Мечу, особенно сейчас, когда я сама собираюсь заявить на него свои права. Мы с Анваром возьмем с собой Чайма, Язура, пантер и оставшихся ксандимцев и направимся прямо к острову. Ты, Сигнус, будешь докладывать нам обо всем, что делает враг, а также — поддерживать связь между двумя нашими отрядами на случай непредвиденных осложнений. Действовать всем надо быстро. А теперь — за дело, друзья мои.

Паррик и Ваннор, которым эта речь живо напомнила Форрала, понимающе улыбнулись друг другу и пошли собирать отряд.

* * *

Страж Леса наблюдал за ними из-за деревьев. У него замерло сердце, когда Ориэлла упомянула о Пламенеющем Мече. О боги, значит, она и есть Единственная! Но, чтобы завладеть Мечом, ей придется сражаться с Марой, обращенной чарами Фаэри в Невидимого Единорога. Она обязана охранять остров от любого, кто приблизится к нему, а он даже не может предупредить Ориэллу, кто будет ее противником.

Д'Арвану стало не по себе. Оказывается, ради какого-то Меча две близкие подруги вполне могут погубить друг друга! Впервые юный маг задумался о двойственной природе страшного и могущественного Волшебного Оружия, и у него зашевелилось мрачное подозрение, что этим не исчерпываются неприятные сюрпризы, связанные с победой над Миафаном. Не в первый раз Д'Арван поймал себя на том, что отчасти сожалеет о необходимости возвращения в мир этого Талисмана Власти.

Но по крайней мере он будет рядом и, может быть, когда начнется битва за Меч, найдет способ вмешаться. Маг хотел уже было пуститься вдогонку за Ориэллой и ее спутниками, которые начали осторожно спускаться по крутому, каменистому склону, как вдруг услышал зловещий удар грома и почувствовал растущую тревогу окружающих деревьев, их боль и гнев. Д'Арван похолодел. Значит, Элизеф нашла способ сломить силу Дикого Леса! Он должен быть там, иначе все будет потеряно! Д'Арван остановился в нерешительности, не зная, попытаться ли помочь Маре или бежать спасать Лес от Элизеф. Впрочем, на самом деле выбора у него не было. Весьма сомнительно, чтобы ему было дано вмешаться в такое дело, как борьба за Пламенеющий Меч. Никто не в силах изменить того, что предначертано. Но вот Элизеф он должен остановить. Пробормотав проклятие, маг бросился назад, защищать восточную окраину Дикого Леса.

* * *

Элизеф, кипящая от негодования, сначала выместила свою злобу на наемниках. Осыпая их грубой бранью, она вновь и вновь, несмотря на бесплодность этих попыток, заставляла несчастных прорубаться сквозь заросли колючего кустарника. Однако через некоторое время колдунья сообразила, что пустые усилия только озлобляют ее людей. Взяв себя в руки, Элизеф немного успокоилась и решила обдумать положение.

Ясно, что эти деревья защищены чьей-то волшебной силой, потому что топоры и мечи бессильны против них. К тому же Элизеф уже начала терять своих воинов. Одних ослепили страшные шипы, других оглушило тяжелыми ветвями, которые сами собой отламывались и с удивительной точностью валились с деревьев прямо на головы наемников, а двух недоумков, которые сдуру пытались поджечь старый бук, просто-напросто раздавило деревом, которое само вырвало из земли свои корни и обрушилось на обидчиков. «Похоже, я знаю, чья это работа', — подумала Элизеф. — Это скорее всего Эйлин, мамаша Ориэллы. Проклятая отщепенка, видать, давно уже ненавидит Волшебный Народ и, естественно, сделала все, чтобы защитить свою дочь».

— Разрази ее гром! — зарычала колдунья. Внезапно эта битва приобрела для нее гораздо более личный характер, чем раньше. Ведь наверняка та же Эйлин была причиной гибели Деворшана, бывшего любовника Элизеф.

— На этот раз ей не уйти! — вскричала колдунья и повернулась к своим наемникам. — Все назад! Я пройду через этот проклятый Лес, даже если мне придется разбивать молнией каждое дерево!

Лесные гиганты сердито зашумели, словно Дикий Лес понял угрозу Элизеф. Тем хуже для них, мрачно подумала колдунья. На пути к цели ее не могут остановить какие-то деревяшки.

Отойдя подальше, она простерла руки к небу, покрытому грозовыми тучами, и над Долиной загрохотал гром. По мановению руки колдуньи огненные стрелы молний вонзились в зеленую плоть Леса. С ужасающей методичностью они ударяли в ближайшие деревья, раскалывая и поджигая их. Элизеф с наслаждением внимала неслышным предсмертным воплям. Упоенная успехам, она продолжала обрушивать на Лес все новые и новые молнии, и деревья вспыхивали, словно факелы. Колдунья протянула к огню руки, словно сидела дома у камина. Однако она не почувствовала гибели Ориэллы и поняла, что та уже вышла из Леса. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Скоро они встретятся в Долине Феи, и тогда эта мерзавка расплатится за все!

Найти лагерь повстанцев оказалось совсем нетрудно. Деревья привычно расступались перед Ваннором, и он уверенно устремлялся по открывшейся тропе. Несмотря на зловещие удары молний, которые были слышны даже здесь, несмотря на грозящую им всем опасность, Ваннор чувствовал себя поистине счастливым. Нет, жизнь его не окончилась с потерей руки, и он оказался вовсе не никчемным человеком! Паррик настойчиво обучал его сражаться левой рукой, и, хотя Ваннор пока не решился бы поставить свою жизнь в зависимость от вновь усвоенных приемов, из первой своей битвы он вышел невредимым, и притом — достойно. Одна возможность увидеть искаженное от ярости лицо Элизеф уже стоила немало!

И конечно, купец был рад вернуться в Долину Феи, которая служила таким прекрасным убежищем для повстанцев. Он уже предвкушал радость встречи, особенно с Дульсиной, которая наверняка уже вся извелась, ожидая его возвращения. Конечно, она начнет ругаться, по своему обыкновению, и даже, пожалуй, сильнее, чем обычно. Но ему придется все это стерпеть. Сначала он даст ей выговориться, а потом обнимет ее покрепче и скажет: «Здравствуй, Дульсина!»

Довольный, Ваннор повернулся к Паррику, который скакал рядом, как обычно, с правой стороны, считая своим долгом охранять пострадавшего друга.

— Жаль, — весело сказал купец, — что ты ничего этого не, видел раньше. И что тебя дернуло переться на юг? — Как тебе нравится здешний Лес?

Начальник кавалерии нахмурился.

— Откровенно говоря, не очень, — к изумлению Ван-нора, заявил он. — От этих деревьев меня в дрожь бросает, я терпеть не йогу таких штучек. Деревья, если хочешь знать, должны спокойно стоять на своих местах, а не бродить, где им вздумается, и не швырять в людей ветками. Может, конечно, благодаря этому мы и спасли свои шкуры, но ты подумал, кто за этим стоит? И как можно быть уверенным, что они останутся на нашей стороне?

— Кончай болтать, Паррик, — возразил Ваннор. — С тех пор как мы впервые сюда пришли. Лес всегда был на нашей стороне. И потом ведь это именно деревья и волки убили тогда Ангоса с его наемниками.

— Пусть так, — упрямо гнул свое Паррик. — Но кто поручится, что они смогут защитить нас от Элизеф? А если ты по-прежнему уверен в этом, оглянись назад.

Ваннор последовал его совету и вдруг увидел, что там, вдали, у восточной границы Леса, поднимается в небо густой черный дым.

* * *

— Да покарает ее Тара! Что эта сука делает в моей несчастной Долине?!

Там, в запредельном царстве Фаэри, Эйлин не сводила глаз с волшебного окна, показывающего земной мир. Внезапно кто-то быстро вошел в комнату, н звук шагов отвлек ее от ужасных событий, происходящих в ее Лесу.

— Ты просила меня прийти, фея?

Хеллорин, похоже, был слегка раздражен. Он не привык, чтобы в собственном царстве кто-то так поспешно вызывал его. Но Эйлин сама была очень встревожена и не обратила на это внимание. Схватив Хеллорина за руку, она потащила его к большому круглому окну.

— Вот, полюбуйся, — в гневе и горе воскликнула фея. — Посмотри, что там делается! После того, как я угрохала столько сил на эту Долину, Элизеф уничтожает Лес. Слышишь, деревья кричат от боли! Я видела это в страшном сне и сразу проснулась и кинулась к окну… И где же Д'Арван? Почему он допустил это? Владыка, ее надо остановить!

Хеллорин положил руку ей на плечо.

— Мужайся, о фея, — печально ответил он. — Мы ничего не можем поделать. Мы, Фаэри, сами заточены здесь, и от нас мало толку… — Вдруг его глаза вспыхнули. — Но почему эта преступная колдунья напала на Лес? Фаг, ты не пыталась узнать, где сейчас твоя дочь?

— Ориэлла? Конечно! — вскричала Эйлин. Она немедленно сосредоточила свои мысли на дочери, и образ горящего Леса словно померк, а затем и вовсе исчез. Наконец окно вновь стало ясным, и фея увидела ее…

— Великие боги, это она! — закричала Эйлин. — Она направляется к острову вместе с Анваром и толпой чужестранцев…

Но тут Владыка Фаэри бесцеремонно отпихнул ее в сторону и, прижавшись лицом к хрустальному окну, воскликнул в диком восторге:

— Наши кони! О Фаэри, настал радостный час: возвращаются наши скакуны!

Он повернулся к фее. Она никогда еще не видела Хеллорина в таком состоянии.

— Эйлин, все это может означать лишь одно: твоя дочь вернулась, чтобы заявить свои права на Пламенеющий Меч, как и было предсказано. А когда она овладеет Мечом, мы, Фаэри, наконец-то станем свободными!

— Да, если она сможет им овладеть, — пробормотала Эйлин себе под нос и отвернулась, чтобы Владыка Лесов не заметил, как она нахмурилась. Фея думала сейчас не о Фаэри, а о бедных ксандимцах, которым суждено вновь стать обычными лошадьми, когда Ориэлла овладеет Мечом. Кроме того, она тревожилась о судьбе Д'Арвана, который должен был защищать Дикий Лес от нападения Элизеф. Неужели Хеллорин забыл, что его единственный сын в опасности? — О боги, — задохнулась она, — да ведь теперь Ориэлле придется, волей-неволей, сражаться с Марой, своей самой близкой подругой!

В страхе за свою дочь, которой предстоит тяжелое и опасное испытание. Эйлин заткнула уши, чтобы не слышать восторженных криков Владыки Фаэри, и, вернувшись к волшебному окну, начала возносить молитвы богам.

* * *

Д'Арван, бежавший к восточной границе Леса, увидел клубы черного дыма и понял, что уже опоздал. Он с горечью подумал, что не оправдал доверия своего отца и феи Эйлин. Но если Элизеф удалось устроить такое опустошение, значит, она располагает силой, намного превосходящей силы самого Д'Арвана. Похоже, Ориэлла права: колдунье действительно каким-то образом удалось выкрасть Чашу Жизни, разве он может бороться против одного из могущественных Талисманов, созданных Высшей Магией?

Оставалось надеяться только на то, что Ориэлла успеет вовремя овладеть Пламенеющим Мечом, и Д'Арван со всех ног кинулся обратно на остров. «Похоже, сегодня счастье отвернулось от меня», — думал Страж Долины. Что бы он ни пытался предпринять, все было напрасно. Д'Арван бросил прощальный взгляд на восток, туда, где корчились в огне его верные помощники, а когда обернулся, крик ужаса замер у него на губах. Пожар уже достиг дальнего края Леса, но там, где начинался обрывистый каменистый склон, огонь, как рассчитывал Д'Арван, должен был остановиться. Однако горящие деревья стали падать с обрыва, и пожар занялся уже внизу, в кратере. «О боги, там же звери!» — в ужасе подумал Страж Леса.

Небо почернело от множества птиц, которые в панике искали спасения и, сталкиваясь в воздухе, падали в огонь. Отовсюду выскакивали ящерицы, змеи и мыши-полевки. Потом мимо Д'Арвана пронеслась стайка испуганных оленей, за ними, словно преследуя, выскочили волки. Растерянные барсуки метались туда-сюда: они приняли эту невесть откуда взявшуюся грозу за наступление ночи. Зайцы в панике покидали свои норы, но некому было на них охотиться: не только волки, но и ласки, горностаи и лисицы поспешно спасали бегством свои жизни.

Овладев собой, Д'Арван воззвал ко всем обитателям Леса, напуганным пожаром:

«Беги к озерам, о Лесной Народ! Там, у воды, вы будете в безопасности!»

Внезапно он услышал в, ближайших кустах чей-то жалобный скулеж. Д'Арван бросился туда и, не обращая внимания на острые колючки, вытащил на свет Божий волчонка, еще совсем крохотного — не старше двух месяцев. Маг подоспел вовремя: шкурка волчонка была уже слегка опалена.

— Как же ты сюда попал, бедняга? — удивленно пробормотал Д'Арван. — Видно, твои родители испугались пожара и убежали, а о тебе забыли.

Однако размышлять об этом было некогда. Посадив волчонка в карман своего плаща, маг побежал к озеру.

* * *

Ориэлла и ее спутники осторожно спускались по каменистому склону кратера. Волшебница словно вернулась на много лет назад, когда она была еще нескладным подростком и, впервые встретив Форрала, провожала его к башне. Отчего-то ее не покидало чувство, что л в этот тяжелый день воин где-то поблизости.

«А если бы он действительно был здесь, — подумала волшебница, — он первым делом сказал бы мне, чтобы я перестала тянуть канитель». Впереди ее ждало суровое испытание, а ставка была слишком велика. Ориэлла с беспокойством оглянулась туда, где над восточной частью Леса поднимался густой черный дым и раздавались глухие удары грома.

— Торопитесь! — окликнула она своих спутников. — Похоже, Элизеф удалось пробить себе дорогу.

Шианнат тут же ускорил шаг, однако скакать галопом лошади все равно не могли: мешали заросли кустарника и многочисленные узловатые корни. А надежной тропы в Лесу не было. Ориэлла выругалась. Похоже, деревья слишком встревожены, и это мешает им освободить дорогу для ее отряда После недолгого колебания она взяла Жезл Земли и, тщательно подбирая слова, передала свою волю деревьям Дикого Леса.

Но не успела она это сделать, как ответная волна боли и гнева едва не лишила волшебницу рассудка. Пожар уже охватил и саму долину, и Ориэлле пришлось использовать волшебную силу, чтобы хоть как-то успокоить деревья.

«Не сражайтесь со злой колдуньей, — уговаривала она их. — Берегите себя. Постарайтесь уйти от горящих собратьев, и когда между вами окажется голая земля, огонь уже не сможет причинить вам вреда. Пусть колдунья пройдет к озеру, но постарайтесь, чтобы она шла как можно дольше». Представив себе эту картину, волшебница невольно улыбнулась. «Элизеф не знает Долины, — продолжала она втолковывать деревьям. — Откройте перед ней окольные пути, но как только она снова разъярится, пропустите ее к озеру, а там я с ней разберусь. Многие из вас были спутниками моего детства, вы укрывали меня своей тенью, радовались и грустили вместе со мной, и я не хочу, чтобы вы продолжали гибнуть зря».

В шуме ветвей Ориэлла прочитала благодарность — и согласие. Послышались удивленные возгласы ксандимцев, и перед ними вновь открылась широкая тропа. Ориэлла въехала на нее первой, и деревья склонили огромные ветки в знак уважения.

— За мной, к озеру! — крикнула волшебница своим спутникам. Шианнат заржал, встал на дыбы и галопом помчался к центру Долины, неся на себе Ориэллу.

* * *

В лагере повстанцев царили беспорядок и суматоха. Его обитатели собирали свои скудные пожитки, готовясь бежать от пожара. Дульсине надо было поспеть сразу в десять мест: кому-то уложить мешок, кого-то успокоить, кому-то дать распоряжения, кому-то помочь советом. Фионал и Харгорн помогали ей чем могли. Юный лучник старался изо всех сил, но в основном только путался под ногами, а вот Харгорн, с его зычным голосом, оказался весьма полезен. Дульсина вообще была очень рада, что старый вояка, когда зажили раны, ушел от Ночных Пиратов и вернулся в Долину вместе с беглецами из Нексиса, решившими присоединиться к повстанцам.

Ваннор издалека услышал, как кто-то командирским голосом отдает приказы.

— Похоже, я узнал этот голос! — удивленно воскликнул купец. — Это же…

— Харгорн! — в восторге завопил Паррик и от избытка чувств пришпорил своего скакуна, но тут же вспомнил, что под ним — один из ксандимцев. — Прошу прощения! — поспешно сказал начальник кавалерии своему коню. Тот недовольно заржал и обиженно тряхнул головой, но все-таки продолжил путь.

Достигнув поляны, Ваннор увидел знакомую картину всеобщей паники. Обитатели лагеря суетились, бегали, толкались, перетаскивали вещи с места на место и пытались делать десять дел одновременно. Казалось, в этой толпе невозможно различить отдельные лица, но Ваннор все же без труда разглядел высокую темноволосую Дульсину.

— Дульсина! — закричал он, расплываясь в улыбке. — Я вернулся!

Но его слова возымели неожиданное действие. Все как по команде замолчали и изумленно уставились на пришельца, словно увидели призрак. А сама Дульсина, его храбрая, умная, рассудительная Дульсина, тоже во все глаза смотрела на него, побелев от ужаса.

— Ваннор… — прошептала она и без чувств упала на землю.

— Чего вы стоите, болваны? — заорал купец. — Помогите же ей кто-нибудь!

Но никто не пошевелился. С проклятиями купец соскочил с коня и сам побежал к Дульсине; за ним — Паррик. Впрочем, она уже открыла глаза, а Харгорн помогал ей сесть. Однако и сам ветеран тоже как-то странно смотрел на купца.

— А я думал, тебя уже нет в живых… — пробормотал Харгорн. — Берн говорил, что маги собираются убить тебя… Но его перебила Дульсина.

— Ах ты, безмозглая свинья! — яростно обрушилась она на Ваннора. — Признавайся, где тебя носило, болван ты этакий! Ты хотя бы Занну нашел, а? Ты подумал о том, как мы за тебя переволновались, я тебя спрашиваю?!

Ваннор решил не откладывая привести в исполнение свой план и обнял ее так крепко, что она охнула.

— Да, я нашел ее, — ответил он, — вернее, это она меня нашла. Занна сейчас у твоей сестры, и она в полной безопасности.

Неохотно отпустив Дульсину, купец обратился к повстанцам.

— Собирайтесь, — сказал Ваннор. — Все объяснения и рассказы — потом. Сейчас надо как можно скорее добраться до озера. Бросайте свое барахло, берите только оружие. Возьмите всех лошадей, а кому не достанется, пусть подсаживается вторым. Да не стойте же разинув рты, действуйте!

Все бросились поспешно выполнять приказание, но тут Ваннор вспомнил, что в самом начале насторожило его в словах Харгорна. Купец ухватил ветерана за рукав.

— Харгорн, послушай — а кто такой этот Берн или как его там?

Тот пожал плечами.

— Кто его знает? Прибежал из Нексиса не так уж давно. Сказал, дескать, ты его сюда послал, а от себя добавил, что маги собираются тебя убить… — Харгорн вдруг нахмурился и помрачнел, поняв, что он сам и его товарищи были подло обмануты.

— То-то я смотрю, — вставила Дульсина, — этот мерзавец сразу смылся, как только начался пожар!

— Оно и понятно, — ответил Ваннор, но беспокойство не покидало его. Как знать, вдруг этот Берн еще объявится?

* * *

Мара — то есть Единорог — ждала у моста, и тот, кто мог бы ее увидеть, сказал бы, что она прекрасна, как вечерняя звезда, особенно сейчас, когда на Долину упали колдовские сумерки. Но, к сожалению, никто не мог по достоинству оценить ее красоту, кроме Д'Арвана, который был сейчас далеко. Однако он быстро возвращался — Мара это чувствовала, — но еще быстрее приближался сюда Единственный, с судьбой которого была так тесно связана судьба самой Мары. Послышался шум, и Единорог насторожился, повернув на восток свою точеную голову. Из леса выехал отряд всадников. Впереди скакали двое, окруженные ореолом магической власти. Мара, несомненно, узнала бы их, но для Единорога они были только враждебными пришельцами, посягавшими на заповедную землю, которую она обязана была защищать.

Однако кое-что оказалось неожиданностью для Невидимого Единорога: предсказано было, что явится всего лишь один маг, а не двое. Кто же из них Единственный? Кто должен доказать свое право владеть Пламенеющим Мечом и освободить Мару — или погубить ее? Ответа не было, и, чтобы узнать его, предстояло сразиться с обоими.

* * *

Когда отряд выехал на границу озера, у Ориэллы упало сердце.

— Где же башня? — вскричала она, повернувшись к Анвару. — Почему Чайм не предупредил меня об этом?

Ориэлла сама понимала, что возмущаться глупо, но у нее было такое чувство, словно ее лишили детства. Хотя в последние годы волшебница редко бывала здесь, она всегда думала, что место, где она родилась, останется неизменным.

Анвар посмотрел на Эфировидца. На этот раз Чайм решил не превращаться в коня, и его везла на себе Искальда, не пожелавшая расставаться с братом.

— Как же он мог тебя предупредить, — резонно заметил Анвар, — если и сам не знал, что здесь была башня? Правда, Хеллорин говорил мне об этом, да я забыл, — добавил он смущенно. — Башня была разрушена, когда Деворшан пытался убить твою мать. Фея Эйлин, конечно, об этом знает, и я не заметил, чтобы она была расстроена или смущена, — сказал маг, надеясь успокоить свою возлюбленную.

Ориэлла ничего не ответила. Она продолжала внимательно осматривать опустевший остров.

— Я не вижу никаких признаков, что там находится Пламенеющий Меч, — наконец с беспокойством сказала она.

Однако когда они подъехали поближе, взгляд ее переменился. Анвару казалось, что теперь она во все глаза смотрит на что-то, видимое только ей.

— Он здесь! — воскликнула Ориэлла. — Чайм оказался прав: Пламенеющий Меч — на нашем острове. Анвар, ты чувствуешь это?

— Я ничего не чувствую, — нахмурился Анвар. — Может быть, это дано только тебе, ибо ты — Единственная. — Усилием воли маг подавил в себе проснувшуюся было ревность. Вдвоем они все равно не в состоянии владеть Мечом, а ведь поиски Волшебного Оружия с самого начала были делом исключительно Ориэллы. К тому же, если он правильно понял слова Владыки Лесов, Пламенеющий Меч — скорее бремя, а не благо для его владельца.

Разговаривая, они продолжали ехать вдоль берега и наконец увидели деревянный мостик.

— Ну, хорошо по крайней мере, что хоть мостик уцелел, — заметила Ориэлла. — У нас были бы лишние трудности, если бы и он не сохранился. Озеро здесь очень глубокое.

И тут волшебница услышала стук копыт. Она в недоумении огляделась. Вокруг не было ни души, но стук копыт приближался и становился все громче.

— Берегитесь! — крикнула Ориэлла, вытаскивая из-за пояса Жезл, но было уже поздно.

Анвар едва успел соскочить со смертельно раненного коня, а стук копыт, судя по звуку, описывал короткую дугу и приближался вновь.

— Шианнат! — взмолилась Ориэлла, и огромный конь бросился туда, где стоял ее возлюбленный. Анвар стремительно вскочил в седло позади Ориэллы, и тут же кто-то невидимый пронесся, словно ветер, по тому месту, где он только что был.

Ориэлла осторожно оглянулась и увидела, что ее возлюбленный в недоумении рассматривает свой разорванный рукав.

— О боги! — воскликнул маг. — Что это было?

А таинственное «что-то» тем временем разворачивалось для новой атаки. Один из ксандимцев упал, пораженный невидимым оружием в грудь, и всадник его больше не поднялся. Шиа прыгнула вперед, на стук копыт, но была отброшена в сторону. Она с трудом встала на ноги, а на подмогу ей, яростно рыча, уже спешил Хану.

Искальда с Чаймом на спине стремительно поскакала к магам. Глаза Эфировидца стали серебисто-белыми, как всегда, когда он переключался на свое Второе зрение.

Когда стук копыт был уже совсем рядом, Шианнат рванулся в сторону, но из-за тяжести двух седоков движения его были замедленными, и он заржал от боли в распоротом плече. Стук копыт на мгновение прекратился — очевидно, невидимка выбирал очередную жертву — и вдруг решительно направился туда, где стояла Искальда.

И тут все услышали пронзительный крик Эфировидца:

— Я вижу! Вижу! Это Единорог!

Стук копыт мгновенно замер. На траве, изумленно озираясь, стояла маленькая женщина в черной кожаной одежде воина.

— Мара! — Волшебница спрыгнула с коня, кинулась к ней и схватила ее за руку. — Что я вижу? О боги, не обман ли это?

— Это не обман, — ответила Мара так, словно говорить ей было еще трудно. — Я была здесь Стражем… — Она нахмурилась, точно вспоминая нужное слово. — Я была в образе Единорога и не узнала тебя. — Девушка печально посмотрела на мертвые тела ксандимцев, потом — на Шиа, зализывающую кровоподтек в боку. Пантера в свою очередь бросила на незнакомку яростный взгляд. — Я… Я прошу прощения за все, что здесь случилось, но я же ничего не могла поделать! Я обязана была напасть на вас. По заклятию Хеллорина, я должна была охранять Пламенеющий Меч, но он сказал, что, как только меня увидит кто-нибудь, кроме Д'Арвана, моя служба закончится, и я вновь стану человеком… Хеллорин сказал еще, что только Единственный сможет меня увидеть. — Мара повернулась к Чайму. — Это ты — Единственный? — спросила она.

— Конечно, нет! — возмущенно ответил тот. — Единственная — это Ориэлла! И драконы ей так сказали. Я только пару раз увидел тебя для нее, и все.

— Но как же ты смог это сделать? — настаивала Мара. Ориэллу интересовал тот же самый вопрос.

— Ну, мало ли что я могу увидеть с помощью своего Второго зрения! — весело отозвался Чайм. — Тому, кто способен вопрошать ветер, не так уж трудно разглядеть Единорога, созданного из света. Если б не моя близорукость, я бы заметил тебя раньше. — Эфировидец сокрушенно вздохнул. — А все-таки жаль, что остальные тебя не видели — ты была такая красивая!

— То есть ты хочешь сказать, что теперь я уже не такая красивая? — грозно переспросила Мара, но тут вмешалась Ориэлла:

— Ну, похоже, ты ничуть не изменилась! Но как бы там ни было, я счастлива, что мы снова вместе! — И волшебница заключила подругу в объятия.

* * *

— Далеко еще до этого треклятого озера? — раздраженно пробормотала Элизеф. Ей казалось, что она уже целую вечность ходит кругами по этому темному Лесу. Ее безмозглое воинство, похоже, окончательно затерялось в лесных чащобах, но это уже не имело значения. Они сыграли свою роль, а после победы над Диким Лесом Элизеф чувствовала себя непобедимой — и, надо сказать, овладев магией Чаши, она и впрямь располагала сокрушительной мощью.

Колдунья вытащила Талисман из кармана и задумчиво на него посмотрела. Кто бы мог подумать, что такая небольшая вещица может заключать в себе гигантские силы? Внезапно Элизеф почувствовала, что какая-то иная сила как бы притягивает Чащу к озеру. Может быть, где-то там скрыт еще один Волшебный Талисман? Тогда понятно, как этой мерзавке Эйлин удалось справиться с Деворшаном… Элизеф нахмурилась. Ну что ж, скоро она это выяснит. Ей же удалось благополучно похитить один Талисман, значит, можно надеяться, что и со вторым проблем не будет! Но сначала надо найти это проклятое озеро!

Проехав еще несколько шагов по узкой извилистой тропе, колдунья услышала чьи-то жалобные мольбы о помощи. Элизеф пришпорила взмыленную лошадь и за поворотом увидела своего старого знакомца, которого крепко держали, как сильные руки, узловатые ветви старого дуба.

— Бери! — закричала Элизеф. — Что ты тут делаешь, чтоб тебе провалиться! Я же ясно сказала: оставайся с мятежниками!

— Я и оставался, — захныкал Берн. — Но потом начался пожар, все куда-то засобирались, вот я и решил предупредить тебя. Я сразу понял, что это твоих рук дело, — льстиво добавил он. — Прошу тебя, освободи меня, о волшебница!

— Ты должен был идти вместе с ними, болван! — недовольно проворчала Элизеф. — Как я теперь узнаю, где они сейчас?

Тем не менее она повернулась к дереву и угрожающе подняла руку.

— Отпусти его немедленно, — прорычала колдунья, — а не то…

В следующее мгновение Берн упал на землю, чуть не плача от радости.

— Благодарю тебя, о волшебница… — начал он, но внезапно умолк, растерянно глядя на Элизеф. — Что же нам теперь делать?

— Что до меня, жалкий смертный, то я еду к озеру. Если ты хочешь поспеть за мной, поторапливайся, потому что я не намерена тебя ждать. Я уже и без того потеряла кучу времени, блуждая по этому проклятому Лесу. Если деревья не дадут мне дороги, я сожгу их, как уже сделала с другими.

— Зачем такие крайности, о волшебница, — возразил Берн. — Погляди: вон тропа!

Колдунья посмотрела туда, куда он показывал, и грязно выругалась.

— Но только что ее здесь не было! — воскликнула она. — Ты уверен, что она ведет куда нужно?

— Во всяком случае озеро в том направлении, госпожа. Если позволишь, я провожу тебя.

Элизеф пожала плечами. Ну что ж, по крайней мере, это лучше, чем бродить вокруг да около, как до сих пор.

— Ладно, пойдем, — буркнула она. — Но поторопись. И помни — если заведешь не туда, пожалеешь, что вообще родился на свет.

— Не извольте беспокоиться, госпожа, я знаю дорогу, — ответил Берн и с опаской ступил на невесть откуда взявшуюся тропу. Элизеф, ворча, поехала следом.

* * *

Ориэлла медленно шла по мостику, и звук собственных шагов громом отдавался у нее в ушах. Д'Арван заметил волшебницу еще с берега, где он только "то отпустил на землю маленького волчонка. Чуть в стороне Страж Леса с восторгом увидел среди людей, — собравшихся на том берегу, свою Мару, целую н невредимую, и вновь в человеческом облике. Значит, Ориэлла добилась успеха! Впрочем, разве могло быть иначе? Однако следующая задача — овладеть Мечом — будет куда труднее. Д'Арван решил, что стоит на всякий случай подойти поближе, и тут наконец сообразил, что теперь он снова виден для обычных людей. О боги! Как же он соскучился по человеческому обществу! С ликующим криком маг бросился к озеру, напрочь забыв о волчонке, который тем временем шустро скользнул в густые заросли папоротника.

* * *

Паря над озером, Сигнус увидел у мостика нескольких человек. По мостику на остров шла Ориэлла, а Анвар стоял чуть поодаль, не сводя глаз с удаляющейся возлюбленной. Он был один и целиком поглощен Ориэллой… Сигнус улыбнулся. Наконец-то ему выпал шанс завладеть Арфой Ветров! Не раздумывая, он устремился вниз, на свою ничего не подозревающую жертву.

* * *

Ваннор наконец вывел повстанцев из Леса и тоже изумленно уставился на деревянный мостик, ведущий к озеру. Что здесь делают маги? Неужели Пламенеющий Меч где-то тут, на озере? Внезапно Паррик больно толкнул купца в бок.

— Ваннор, смотри!

Купец проследил за его взглядом и увидел на противоположном берегу Элизеф.

Она была примерно на таком же расстоянии от мостика, как и сам Ваннор. Купец выругался. Кричать, чтобы предупредить друзей, не имело смысла. Они слишком далеко, могут и не услышать. К тому же Ваннор понимал, что сейчас опасно отвлекать Ориэллу.

— Вперед! Скорее! — шепнул купец своему скакуну-ксандимцу, и тот с места рванул галопом. Следом за Ваннором устремились остальные повстанцы. Но Элизеф тоже заметила их и, в свою очередь, пришпорила коня. Теперь все зависело от того, кто из них скорее достигнет цели.

* * *

Когда Ориэлла оказалась на острове, прочие события перестали для нее существовать. Пламенеющий Меч притягивал волшебницу к себе, поглощая все ее внимание. Она понимала, что завладеть им будет нелегко. Наверняка, как и с другими Талисманами Власти, придется пройти какое-то испытание.

Теперь волшебница уже не жалела, что не взяла с собой Анвара, несмотря на все его возражения. Кто знает, какие опасности связаны с ее главной задачей? А он будет только отвлекать…

Ступив на берег, Ориэлла увидела на том месте, где раньше была башня, огромный серый валун. Волшебница нахмурилась. Откуда он тут взялся? Тем более это, судя по всему, гранит, а не черный базальт, которого в Долине было полным-полно и который в свое время служил основным строительным материалом для башни. Ориэлла осторожно приблизилась к таинственному камню, и тут же боевая песнь Меча, которую волшебница воспринимала внутренним слухом магов, зазвучала громче. Так же осторожно Ориэлла коснулась глыбы рукой, и та вдруг превратилась в огромный рубиновый кристалл, сияющий неземным светом. А внутри чудесного камня волшебница увидела Пламенеющий Меч, созданный лишь для нее и требующий освободить его из заточения.

Ориэлла улыбнулась, но к радости ее примешивалась тревога. Не слишком ли легко все получается? Волшебница хорошо помнила, какой ценой достался ей Жезл Земли.

Ориэлла положила ладони на кристалл, чтобы с помощью чувства целительницы определить, нет ли в его структуре каких-нибудь слабых мест. (Она уже проделывала нечто подобное в подземелье под Диамаррой.) Наконец ей удалось найти то, что искала. Сосредоточив свою магическую силу, она нанесла удар, и кристалл, расколовшись, на глазах обратился в мелкую блестящую пыль. В то же мгновение Пламенеющий Меч оказался в руке Ориэллы.

Невероятная мощь Волшебного Оружия захватила и подчинила себе волшебницу. Она рухнула на колени; все вокруг заволокло багровым туманом, и осталась только звенящая песнь Меча:

«О Единственная, ты нашла меня, как и было предсказано! Однако теперь тебе предстоит пройти последнее испытание. Владеть мной — нелегкая задача, и мы с тобой должны быть кровно связаны. Обагри меня кровью того, кого любишь, — и я буду принадлежать тебе навек!»

Ориэлла содрогнулась от ужаса, и перед ее глазами вновь возник обычный мир. — Как?! — воскликнула волшебница. — Ты предлагаешь мне невозможное. Разве смогу я творить добро, владея тобой, если начну со столь ужасного деяния?

«Если так, чародейка, можешь считать, что ты проиграла!» — был ответ, а дальше события стали развиваться с ужасающей быстротой.

Грянул гром, и на берегах озера появились Фаэри во главе со своим властителем — Владыкой Леса Хеллорином.

— Свобода! — вскричал Повелитель Фаэри. — Минули века заточения, и мы наконец свободны! Единственный не смог овладеть Мечом, и мы отныне не обязаны хранить ему верность! За мной, мой народ, наши кони ждут нас!

Эйлин, стоящая рядом с ним, негодующе закричала что-то, но он больше не обращал на нее внимания.

Ориэлла с ужасом увидела, как ксандимцы, столь верно служившие ей, все, как один, превратились в коней, и крики их болью отозвались в сердце волшебницы. Фаэри хватали их одного за другим, и только Чайм и Шианнат устремились на мостик, зная, что если они достигнут острова, то будут недосягаемы для магии Лесного Владыки.

— Нет! — срывающимся голосом закричал Дорван. — Оставь их, отец!

И Хеллорин ответил: с яростным воплем он вскочил на Искальду, которая по мановению его руки выросла до гигантских размеров.

— Вперед! — заревел он. — Пусть мир содрогнется:

Фаэри наконец начинают свою скачку!

И они унеслись вдаль, оставив на берегу рыдающую Эйлин. Ориэлла стояла, не в силах пошевелиться, а тем временем Сигнус камнем обрушился на Анвара, пытаясь перерезать ремни, державшие Арфу Ветров. Вскрикнув от гнева, Ориэлла бросилась через мостик на помощь возлюбленному. Она уже взмахнула Мечом, но тут же в ужасе выронила его, поняв, что едва не подчинилась воле Волшебного Талисмана. Ориэлла обнажила свой верный Коронах, и крылатый негодяй, обливаясь кровью, рухнул на землю рядом с Арфой.

Волшебница подошла к Анвару, лежащему без чувств, с уродливым кровоподтеком на лбу, но ее опередила Элизеф. Колдунья торжествующе сжимала в руке Пламенеющий Меч, хотя пальцы ее уже почернели и начали дымиться, а лицо исказилось от боли.

— Пусть мне не суждено владеть им, — взвизгнула Элизеф, — но и ты его не получишь!

Волшебная сила, исходящая от Меча, отбросила Ориэллу назад. Стоя над телом Анвара, Элизеф вынула из кармана Чашу Жизни и соединила оба Талисмана.

— Великие Силы, уничтожьте ее! — завопила колдунья, но власть ее над Талисманом была невелика, и результат оказался совершенно неожиданный.

Раздался беззвучный взрыв, и лицо Элизеф исказилось от ужаса. Ткань времени, облекающая мир, лопнула, и колдунья с душераздирающим воплем исчезла в образовавшейся бреши — а с нею вместе и Анвар.

Не помня себя от горя, Ориэлла схватила Арфу Ветров и бросилась вслед за ними. Отверстие, образованное взрывом, уже начало сужаться. Но прежде, чем оно успело закрыться, туда поспешно нырнули пантеры и Чайм с Шианнатом — по-прежнему в облике коней. Мара и Д'Арван, выйдя из оцепенения, переглянулись, взялись за руки и последовали за ними, не желая бросать свою подругу. Колеблющееся отверстие с беззвучным хлопком сомкнулось, и на берегу озера воцарилась тишина.

* * *

Запыхавшиеся Ваннор и Паррик остановились рядом с Язуром, который не успел проскочить в дыру. Тут же стояла объятая ужасом Эйлин. Некоторое время все молчали, потрясенные случившимся.

— Ну что ж, — первым нарушил молчание Ваннор. — По крайней мере ей там не будет одиноко.

— Что ты несешь? — гневно накинулась на него Эйлин. — Мы даже не знаем, выживут ли они, чтобы по-, явиться когда-нибудь в ином времени…

— Ориэлла не пропадет, не будь я Ваннор! — твердо ответил купец. — И даже если она уйдет в прошлое, то непременно появится в будущем. — Ваннор грустно улыбнулся, глядя на то место, где только что стояла волшебница. — А мне остается только надеяться, что я доживу до этого дня.