Когда они дошли до храма, уже начало смеркаться. Киёмаса заглянул за ограду – было тихо, только горел фонарь на беседке. Он подергал ворота – закрыто.

– Наверное, ушел домой, – растерянно пробормотал он. Где находится дом настоятеля, он не знал.

Хидэёси тем временем юркнул в заросли за беседкой и крикнул оттуда:

– Эй, тут свет горит, иди сюда.

Киёмаса послушно пошел за ним и увидел, что в лавке, где он брал зеркало, действительно открыта дверь и горит свет. Он заглянул внутрь – там никого не было, кроме его господина, который стоял в центре, раскрыв рот, и вращал головой.

– О-о-о… – наконец выговорил Хидэёси, растопырив пальцы в разные стороны, – ты все это видишь? Это же современная одежда, да? Она модная?

– Конечно! – на всякий случай заверил Киёмаса: даже предположить, что вещи, украшенные гербом его господина, могут быть не модными – было смерти подобно.

– Здорово, я хочу это… и это, – Хидэёси кинулся к стенам.

– Помогите! Спасите меня!

Этот отчаянный крик словно ударил Киёмасу по голове.

– Что это? – Он начал оглядываться по сторонам.

– Спасите, спасите, спасите!

Было ощущение, что кричат совсем рядом, прямо за спиной.

– Мой господин?

– Что? – недовольно отозвался Хидэёси, стягивая с вешалки красную футболку с золотым силуэтом его собственного шлема.

– Вы… ничего не слышите?

– Нет, – Хидэёси обернулся, – а что?

– Н-ничего…

– Спасите… – Крик в этот раз прозвучал слабее, будто зовущий на помощь уже совсем потерял силы.

Киёмаса вышел наружу и внезапно, не отдавая отчета в том, что он делает, метнулся за ограду, в глубину сада.

…И его накрыла волна чужой боли. Киёмаса замер, остановившись настолько резко, что чуть не потерял равновесие. В нескольких шагах от него распростерлось человеческое тело, а над ним склонилась тощая зверюга с длинным хвостом. Волк? Собака?

– Эй! – заорал Киёмаса и потянулся к поясу. Но меча там не было. И он бросился вперед, намереваясь свернуть бешеной гадине шею. Услышав крик, зверь отпрыгнул в сторону. В зубах у него была человеческая ступня.

– Ах ты мразь… – прошипел Киёмаса, останавливаясь. Если он бросится на нее сейчас – псина сбежит и нападет еще на кого-нибудь. Стоп… какая же это псина?

Киёмаса пригляделся – перед ним стояла огромная лисица. Тощая, с окровавленной мордой, и глаза ее светились красным огнем.

«Мононоке» – Киёмаса чуть не застонал оттого, что у него нет при себе меча. Но в конце концов он и так справится с тварью. Он медленно двинулся навстречу.

Лиса зарычала, выронив «добычу» на землю. Киёмаса призвал силу и ударил холодом по распахнутой оскаленной пасти.

Тварь заверещала, подпрыгнув и перевернувшись в воздухе. И внезапный вихрь сорвал листву с деревьев и ударил ветками и пылью Киёмасе в лицо, и в тот же миг прямо перед глазами оказались окровавленные клыки. И Киёмаса, забыв о природе того, с кем сражается, со всего размаху врезал по оскаленной челюсти рукой.

Мононоке отлетел в сторону, но, почти не касаясь земли, снова ринулся в атаку. Новый вихрь заставил Киёмасу покачнуться, но он опять призвал силу и сам поежился от потоков ледяного ветра. Тварь остановилась и уставилась на него своими горящими глазищами.

Он тоже замер и остановил поток. Даже ветер стих. Но холод не оставил Киёмасу – наоборот, спина словно покрылась коркой льда, руки задрожали. А сердце забыло, как нужно биться.

– Са… Сакити?.. – сдавленным голосом пробормотал он.

Мононоке попятился назад. Оказался прямо под светом одного из небольших фонариков, освещающих сад. И тут Киёмаса разглядел у него на боку огромную, покрытую струпьями и клочьями шерсти сочащуюся кровью рану, которая выглядела так, будто кто-то пытался поджарить оборотня живьем.

– Сакити! – заорал он, бросаясь вперед.

Зверь моргнул, на мгновение погасив свои красные огни, и рванул прочь из сада.

Киёмаса бросился за ним.

Лис перескочил через ограду и помчался прямо по дороге, полностью освещенный фонарями. Бежал он как-то странно, заваливаясь, тяжело и неровно. И Киёмаса понял – зверь серьезно ранен и очень слаб.

Зверь?.. Сакити… Мицунари… Как же так?!

– Эй, что ты орешь? – Из-за беседки появился Хидэёси. На нем красовалась та самая красная футболка. Он вышел на дорогу и прищурился вслед убегающему зверю. На спине у него было написано «Тоётоми Хидэёси» и нарисована тыква-горлянка.

– Это что такое?.. – озадаченно спросил он.

– Мицунари… это Мицунари, – почти прорыдал Киёмаса и медленно осел на землю. – Как же так? Как такое могло произойти? – Он бил себя кулаками по коленям, а потом поднял голову к небу и заорал:

– А-а-а!

И тут же пинок прилетел ему в живот.

– А ну замолчи. Хватит выть, надо его догнать. Бежим. – Хидэёси схватил его за ворот и дернул на себя.

Киёмаса вскочил и побежал за господином.

«Он не мог далеко уйти. Такой – не мог…» – билась мысль в голове.

И, действительно, не пробежав по дороге и двухсот метров, они увидели распростертое на земле тело. Киёмаса подбежал первым.

Нет, это была не лиса. Лежащее на земле тело принадлежало человеку. Он был голый, а его шея, левое плечо и часть груди представляли собой одну большую спекшуюся рану. Киёмаса осторожно перевернул его, вглядываясь в лицо.

– Да это же наш настоятель, – воскликнул приблизившийся Хидэёси, – вот, а ты говорил, что домой ушел.

Человек тем временем открыл глаза:

– Прошу, помогите мне! Я не виноват! Я правда не виноват! Я не знал, что Исида Мицунари начнет убивать людей!

Ватару сидел на диване, скрестив ноги, и нервно постукивал пальцами по столу. Бесшумной тенью в комнату зашел Ёсида, принес чай и свежесваренный кофе – похоже, заказал где-то в кафе поблизости. Или при больнице была столовая, где его варили, Ватару не вдавался в подробности. Поставив поднос на стол, Ёсида так же тихо скрылся за дверью.

– Твой чай, – проговорил Ватару и повернул голову.

Укё разместился на полу, опираясь спиной на ручку дивана. В руке он сжимал бутылочку сакэ, в которой плескалось уже меньше половины. Причем треть из нее была выпита еще по дороге сюда.

– Чай… Если эта тварь еще кого-нибудь сожрет – я сэппуку сделаю. – Укё медленно поднес бутылку к губам и сделал глоток.

– Мунэхару, тебе нельзя сэппуку. У тебя ипотека, – меланхолично произнес Ватару и попробовал кофе. Он был вполне пристойным.

– А вы думаете – почему я пью? – Укё повернул голову так, что одна сторона его очков сползла вниз.

– Потому что ты алкоголик, Мунэхару. Кстати, – Ватару поводил мышкой по столу, и экран ноутбука снова засветился, – этот господин Кагава, может быть, и выживет еще. Он сам успел вызвать скорую, прежде чем отключился, а это хороший знак. И приходил в сознание в машине. А знаешь, что он рассказал медикам? Что его спас Като Киёмаса. Он воззвал к нему в молитвах, а тот пришел и защитил.

– Жаль, что он не рассказал, кто на него напал. Впрочем, похоже, мы и так это знаем. Тварь ранена, видимо, настолько сильно, что напала на первого, кто ей попался поблизости. Хорошо, что храм был закрыт на реконструкцию – жертв могло быть больше. А спас его какой-то босодзоку. Их там двое было – похоже, грабили сувенирный магазинчик при храме и услышали крики.

– Завтра надо будет все-таки проследить его путь, куда он удрал. Может, хоть номер машины узнаем.

– Да, вы правы, но я при такой толпе не мог просто взять и побежать на четвереньках или босиком. Вы скажите лучше: этот Кагава – он на самом деле чист?

– Полностью. Обычный человек.

– Плохо, очень плохо. Мононоке ранен, он пытается восстановиться любой ценой. Он торопится.

– Почему же он не напал на тех парней?

Укё наконец повернулся, подтянул ноги и все остальное свое тело к столу и взял чай. Но вместо того, чтобы его пить, сунул в рот трубку.

– Думаю, испугался, – он прикурил и выдохнул густой поток дыма, – тот парень был метра под два ростом, а наш преступник, видимо, совсем ослаб. И… а-а-а, проклятье! – Укё внезапно вскочил с пола и начал озираться по сторонам.

– Что? – Ватару отставил кофе.

– Он слаб! Кидается на любого, кто окажется рядом. Куда, по-вашему, он мог отправиться?

– Домой? О-о! Следующими жертвами могут быть его мать и сестры.

– Да. Надо срочно звонить. Где мой телефон? – Укё снова принялся оглядываться.

– Да вон он, под столом, в зарядке. Сейчас найду номера матери и девочек.

Укё опустился на колени на ковер и сунул руку под стол. Секунду спустя он уже стоял с телефоном в руке.

Ватару продиктовал номер:

– Это мать. Звони сначала ей.

Укё не ответил, набрал номер и приложил телефон к уху.

– Здравствуйте, это больница Аои. Госпожа Исида? Прошу прощения за беспокойство, сегодня утром мы осматривали вашего сына, и он оставил ваш телефон для связи с родственниками. У нас вызывает опасение его здоровье, а до него мы никак не можем дозвониться… Да? Когда? Час?…К нам? О, прошу прощения, видимо, его еще не внесли в общую базу. Да, мы вам обязательно перезвоним. – Он сбросил вызов.

– Ну дела… – Подобрал с полу бутылку и допил содержимое.

– Мунэхару!

– А? – Укё обернулся. – Ой, прошу прощения. В общем, час назад его увезли в больницу. В ту же. Мать вызвала скорую, он пришел, по ее словам, с работы и упал прямо на пороге квартиры. Я думаю, все ясно.

– Надеюсь, он выживет. – Ватару поднялся, прошелся по комнате и постучал в стенку.

Через несколько мгновений на пороге появился Ёсида.

– Договорись с больницей Аои. Отправь наших в качестве персонала. Код 0-46. Пациент Исида Токитиро.

– Может быть, его сразу сюда? – Ёсида нахмурился. – Если он «четыре»? Там полно людей.

– Посмотрим. Людьми нельзя рисковать, но… – Ватару покачал головой. – Держать под наркотиками, и все.

– Тут он почует опасность и сбежит. И вот еще. Сейчас господин Ватару скинет фотографии жертв. Нужно срочно сделать распечатку, – прибавил Укё.

– Что ты задумал? – спросил Ватару, когда Ёсида ушел.

– Это надо прекращать. – Укё снова взял телефон и набрал номер. – Рэй, слушай меня внимательно, – проговорил он в трубку, – немедленно вылетай в Нагою. Возьмешь билет – скинь номер рейса, я пришлю машину. 0-46.

– Да, ты был прав. В прошлый раз было не смешно. А сейчас я просто умираю от смеха.

– Ты уже мертв четыреста шестнадцать лет. И как, как я, по-твоему, мог предвидеть, что там окажется Като Киёмаса?!

– Действительно, что бы ему делать возле своего храма?

– Ты не понимаешь! Он был живой! Это был человек из плоти и крови, а никакой не дух! Я слышал стук его сердца!

– Что же… тогда твой потомок не очень-то откровенен с тобой.

– Прекрати. Что мне его откровенность? Я не читаю его мыслей, мне нет до них дела. А ками и мы ходим разными путями.

– Ты напал на обычного человека, Мицунари. Ты жалок. А твоя ярость не более чем пепел на углях. И тело, единственное, в которое ты мог вселяться, ты угробил. Поздравляю, ты только что прекратил существование своего рода.

– Есть еще женщины.

– Давай, убей и их. И, наконец, оставь этот мир.

– Так что же мне делать?! Я не могу отступить, не могу, понимаешь? Понимаешь?

– Да. Не можешь отступить – жди. Дай своему потомку оправиться, если он выживет, конечно. И не делай глупостей. Затаись. Если Като Киёмаса найдет тебя – тебе конец.

Укё зашел в палату и молча разложил распечатки веером по столику возле кровати. Сержант Кимура демонстративно отвернулась к окну и делала вид, что не замечает вошедшего. Но Укё это ничуть не смутило.

– Вы не поели. Зря. Вы ведь не в заложниках у террористов.

– А где я? В камере? Тогда подожду, когда мне предъявят обвинения.

– Никто и ни в чем вас не обвиняет, – Укё нарочно пошуршал бумагами, – наоборот, вас просят помочь. Не желаете ли взглянуть?

– Что это? – Девушка обернулась.

– Это фотографии жертв. Вероятно, вы их не видели. А если видели, то не так подробно. Это из нашей базы, отделения судмедэкспертизы. Как вы думаете, что в них самое любопытное?

– Любопытное?

– Да. – Укё взял один из листков в руки и подошел к окну. – Посмотрите, вот этот кусок мяса раньше был грудью девушки. Примерно вашего возраста. А теперь посмотрите внимательно – кровь. Видите, сколько ее? А артерии, наоборот, пустые. Вот и вот. Знаете, что это значит?

Кимура промолчала, прикусив губу.

– Это значит, что когда жертве вырывали грудь, она была жива. Ваш «наставник» разрывал людей на куски живыми.

– Я уже много раз вам говорила: это не он! Вы ничего о нем не знаете!

Укё вздохнул:

– Мы знаем гораздо больше, чем вам бы хотелось. Например, то, что Исида Токитиро находится сейчас в больнице с сильными ожогами.

– Что? Он в больнице? Где?

– В той же самой больнице, в которую он обратился сегодня утром, да, с ожогами. Не подскажете, где бы он мог их получить?

Кимура опять не ответила, лишь опустила глаза. Но Укё спокойно вытянул вперед фотографию и поднес ей прямо к лицу.

– Вы. Вчера ночью ваша грудь могла бы выглядеть так же. Вы честно рассказали нам о том, что произошло возле замка Киёсу. Вы должны дойти до конца и помочь нам.

– Но это не может быть он. А если он не виновен?

– Мы извинимся. – Укё вернулся к столику. – Вот, полюбопытствуйте еще. – Он поднес к ее глазам новое фото. – Это человеческая ступня. До сегодняшнего вечера она принадлежала некому господину Кагаве, смотрителю храма Миёгё. Не знаете такого случайно?

– Что?.. – Кимура распахнула глаза, и на ее лице появилось растерянное выражение. – Господин Кагава? Он… убит?.. Этого не может быть.

Укё улыбнулся мысленно. Это был его основной козырь. Не зря, ох не зря он провел в сувенирном магазинчике почти двадцать минут. И ему очень повезло, что посетителей не было – заходили только работники и парень из бусё-тай. И госпожа Кимура. Она так долго болтала с жертвой, что не было ни малейших сомнений – они давно и хорошо знакомы. И это уже как минимум подтверждало, что ходила она туда часто.

А и правда. Не поведет же ее «наставник» к себе домой.

– Исида Токитиро, – невозмутимо продолжил Укё, не отвечая на ее вопрос, – получив медпомощь, не остался в больнице. Его туда доставили совсем недавно, и его состояние теперь очень тяжелое… а знаете почему? – Он помолчал, но ничего сказать ей не дал. – Потому что он был ранен, слаб, беспомощен, но не больница ему была нужна. Ему была нужна человеческая кровь. И он напал на того, кто находился ближе всего. Но убить его не успел – только оторвал ногу. Его спугнули. Господину Кагаве очень, очень повезло. Как и вам. А вот вашим товарищам по несчастью – нет. Скажите, кроме вас, у Исиды были другие ученики?

– Нет. Никого не было. Он обучал только меня.

– А как вы познакомились?

– Он сам ко мне подошел после службы. Сказал, что поможет мне. И что я не одна такая. Вы хоть представляете, как это – когда ты понимаешь, что не такой, как все? Когда тебе семнадцать лет и ты думаешь, что сходишь с ума? И даже поделиться не с кем? Вы знаете, что такое психиатрическая лечебница?! – Кимура почти кричала.

– Знаю. У меня в ней лежит младший брат. Уже десять лет. Его туда уложила такая же пакость, что сейчас обитает в теле вашего наставника.

– Что?

– Вы ведь тоже десять лет знакомы с Исидой?

– Вы не ответили про брата. – Кимура сжала пальцами нижнюю губу.

– А о нем нечего говорить. Он уже не мой брат. Как и мононоке больше не Исида Токитиро. Все жертвы были, как вы, они владели силой. Разной: у вас – молния, у кого-то были вода, земля или воздух. И все они стали пищей для мстительного духа. Они, как и вы, доверяя тому, кого знали как наставника, послушно шли в отдаленное место, где и были убиты. Он таким образом наращивал свою мощь. Простые люди не подходят для этого – нужны такие, как мы с вами.

– Вы… вы тоже владеете силой?

– Разумеется. А иначе как бы вы сюда попали?

– О… так вот что это было? Вы парализовали меня силой?

– Не вас. Воздух. Я просто сделал его более плотным, чем обычно, и увеличил давление. Мои элементы – воздух и земля.

– Вот как… а что это значило, когда вы сказали: «код 6-19»?

– А, это просто. Элементов всего семь. Огонь, вода, воздух, тьма, земля, молния, свет. Ваш боевой элемент – молния, номер шесть. Единица – это степень вашей опасности, вы не опасны для окружающих. Девять – это ваша мощь, она довольно низкая, хотя и не десятка. Если бы вместо единицы я сказал, например, «четыре» – это значило бы, что вы убивали людей. А если бы «шесть» – значит, вы потеряли контроль над своей силой или склонны к этому.

– То есть это что-то вроде моего личного номера в деле? Идентификационного? – Кимура слегка улыбнулась и наклонила голову.

– Да. Это должна знать бригада, которая будет вас ловить, – Укё улыбнулся в ответ.

– Вот как… а у вас, у вас есть такой номер?

– Разумеется. 3-43. Не правда ли, красивое число?

– Да уж. Выходит, вы убивали.

– Увы. – Укё развел руками.

– И вы… вы так легко мне все это рассказываете? Вы ведь, если я не ошибаюсь, какая-то секретная спецслужба?

– Да, вроде того, – Укё кивнул, – а зачем скрывать? Вам же все равно придется скоро это все учить.

– Что? Да с чего вы взяли, что я буду вам помогать?!

– Вы полицейский, сержант Кимура. А значит, вы служите обществу и защищаете людей. И ваши способности тоже предназначены для защиты слабых. Куда вы денетесь? – Он посмотрел на девушку поверх очков и улыбнулся.

– Вы! – фыркнула Кимура. – Вы отвратительно самоуверенный человек.

– Увы, – повторил Укё, – но вы поможете нам уничтожить это существо? Ведь ваш наставник был первой его жертвой.

– Да, – твердо произнесла Кимура. – Что я должна сделать?

Киёмаса сидел прямо на голой земле, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Хидэёси обошел его кругом и заглянул с одной стороны в лицо, потом вернулся назад и заглянул с другой. Отошел, осмотрелся и потер руками плечи.

– Холодно, – наконец сказал он.

До ушей снова донеслись ревущие звуки. И отблески мигающих огней отразились на темной листве.

– Мне холодно! – еще громче проговорил он. Киёмаса словно не слышал.

– Холодно! – Хидэёси заорал ему прямо в ухо.

– А… – Киёмаса вздрогнул и посмотрел на Хидэёси таким взглядом, будто только что увидел. – Господин… как же так могло получиться? Почему Мицунари?

– Почему Мицунари – что? – Хидэёси вновь поежился и, поняв, что от Киёмасы толку не будет, принялся сам рыться в пакетах в поисках теплых вещей.

– Мицунари… он же всегда такой был… не такой. На его одежде и пятна не оставалось в самый дождливый день. Он и меч-то обнажал только на тренировках и… Так почему он стал тварью, жрущей людей? Как?

Хидэёси перебрал вещи в одном пакете, не нашел ничего подходящего и залез во второй. Признаться, он плохо помнил, что он купил, а что – только мерил. Но пока ему попались штаны и пара коротких хаори с блестящими в свете далеких огней пуговицами. Эх, зря он оставил свою старую одежду за шторкой в одной из лавок. Сейчас бы просто напялил сверху.

– Это я виноват, – Киёмаса опять принялся бить себя кулаками по коленям, – это я позволил, чтобы его душу сожрали боль и ненависть. Я должен был остановить его. Или выступить с ним. А я… я отсиживался на Кюсю, когда голова Мицунари торчала на колу на площади! И любой мог плюнуть в нее или бросить камень! Я должен был выступить с ним или убить его сам.

Хидэёси наконец вытащил из пакета вещь, рукава которой были ниже локтя, – дофуку из плотного синего материала. На груди были пришиты два куска ткани так, что в них можно было складывать вещи – Хидэёси решил, что это удобно. Он натянул ее и задумался. С тем, что было на нем надето сейчас, эта дофуку совершенно не сочеталась. Он снова полез в пакет и достал-таки оттуда синие штаны, которые купил первыми. Снимать с себя разноцветное чудо не хотелось, но выбора не было. Впрочем, этот костюм ему тоже очень шел.

– …Вы знаете, это ведь была идея Отани Ёсицугу – разделиться. Когда он понял, что уговорить Мицунари не ссориться с Иэясу не выйдет, – он придумал план. Такой, чтобы Токугава Иэясу точно поверил нам. Мы с Масанори и младшим Асано напали на Мицунари, сделав вид, что хотим убить. Да он и сам поверил в это. После того, что он вам наврал про то, как мы сражались в Чосоне, мне и правда постоянно хотелось его придушить. Но его предупредили, разумеется. И Мицунари сбежал от нас, нарядившись в женскую одежду…

…Лучше бы мы в самом деле прикончили его в тот раз. Ведь позор, которым он покрыл себя тогда, – ничто по сравнению с тем, во что он превратился сейчас.

Хидэёси всегда гордился тем, как он ловко застегивает пуговицы. Его светлость Ода Нобунага постоянно хвалил его за то, что в чужеземный костюм он переодевается быстрее и правильнее всех. Ни разу Хидэёси не перепутал, куда должен крепиться манжет, а куда – воротник. Эта одежда была похожа на ту, которую так любил господин Нобунага. Вспомнив о нем, Хидэёси только глубоко вздохнул. Где сейчас его мятежная душа? Нашла ли покой?

Жаль, что сейчас бывший господин его не видит. Однозначно пришел бы в восторг.

– Ну как? – поинтересовался он у Киёмасы, закончив наконец облачение.

– Что?

– Я переоделся! – заорал Хидэёси. – Смотри!

– О, ваша светлость! Вы великолепны! Восхитительны! И вас невозможно отличить от современного юноши.

– Прекрасно, – по лицу Хидэёси расплылась довольная улыбка, он гордо вскинул голову и махнул рукой.

– Эх, – проговорил он, – не надо было так быстро отпускать настоятеля, сначала нужно было выяснить у него…

– Да! – с жаром перебил его Киёмаса. – Нужно было узнать, кому и за что мстит Мицунари! Ведь никто не становится мононоке просто так! Не может же быть, что его так оскорбил и унизил тот несчастный, которому он отгрыз ногу. Но… – Киёмаса опустил голову и сжал кулаки. – Нет. Наверное, это и не важно, почему. Какая разница, что исковеркало его душу и втоптало в грязь его имя. Я должен положить этому конец. Я сам убью мононоке и очищу душу Сакити.

– …Вообще-то я имел в виду – спросить про дом. Про дом, Киёмаса, – застонал Хидэёси, – дом! Ты меня слышишь?! Тут темно, холодно, я хочу есть. Я хочу спать! Я хочу жить хоть где-нибудь, но не тут, на газоне!

– Дом? – переспросил Киёмаса, очнувшись. – Дом. А, снять дом! – Он так быстро закивал головой, что она у него чуть не отвалилась, и внезапно замер, задрав голову высоко вверх. – Дом! Я знаю, у кого спросить про дом! – торжественно провозгласил он и с победным видом полез за пазуху, доставая сверток. Вытащил телефон, потыкал пальцем в экран и со всей мочи заорал в микрофон:

– О'кей, Гугл, как снять дешевый дом в Нагое?

Разбудил Сандера телефонный звонок. Он зевнул во весь рот и потянулся за телефоном, едва не упав с кровати. Ёситада.

– Алло, – Сандер прижал телефон к уху плечом.

– Ты как, выспался?

Сандер снова зевнул. Перед тем как лечь спать, он написал товарищу, что все в порядке: его отпустили, он в гостинице и ложится спать. Не вдаваясь в подробности. И после этого отключался на…

– М… еще не знаю. Сколько времени?

– Девять вечера, – из телефонной трубки раздался смех, – я тебя разбудил?

– Ага… ничего себе. Я весь день продрых, что ли?

– Выходит, что так. Давай, рассказывай, за что тебя. А я с тобой потом тоже новостями поделюсь.

– Угу… – Сандер почесал нос и взял-таки телефон рукой, поднялся и направился на кухню. Достал стакан, открыл кран и налил воды. – Ты не поверишь – за распитие спиртного.

– Чего? Ты напился, что ли? Буянил?

– Ну, немного. Но поблизости оказалась дама из полиции – я оглянуться не успел, как трах-бах и на мне наручники.

– Сандер, а поподробнее? Что произошло?

– Ох… – Сандер вздохнул и в два глотка опорожнил стакан, – ты понимаешь, тут такая чертова хрень, что лучше об этом не по телефону. Но поверь на слово: твой предок – это не самое странное, что тут творится.

– Ясно. Ты когда обратно?

– Да не знаю, наверное, умоюсь, почитаю новости, пойду куда-нибудь пожрать, да и поеду.

– Ладно, тогда кратко пока. Наш агент в Кумамото показывал сотрудникам исторического комплекса твои фотографии. И – да, двое опознали трейлер. Видели такой же точно. Но! Это еще не все. Недалеко от замка Кумамото есть небольшой отель. И его полностью выкупил один наш общий знакомый. Как думаешь, кто там останавливался?

– Кто?.. – Сандер налил себе еще один стакан.

– Нынешний глава рода Като с семейством.

– Семейные торжества? – усмехнулся Сандер, вновь прикладываясь к стакану.

– Вроде того. А знаешь, что у меня есть? Фото этого семейства в традиционной одежде. Я тебе сейчас скину. Их сделала девочка с ресепшен.

– Слушай, у тебя очень полезный раб, однако, – Сандер расхохотался.

– Ладно. Не стебись, мне стыдно. Но ты прав, парень и правда великолепен. Посоветую его повысить.

– Какой же ты непоследовательный, Ёситада. Уволить с волчьим билетом, повысить… хорошо, что я на тебя не работаю.

– Согласен, – Ёситада хрюкнул в трубку, – я тоже несказанно этому рад. Жду. Завтра я свободен, поедем в Никко.

Сандер положил телефон на столешницу и полез в шкафчик на стене за кофейной чашкой. Вынул, поставил под кофемашину и начал с интересом наблюдать, как в нее течет темная жидкость. Несколько раз пискнул телефон, принимая файлы. Сандер взял чашку в одну руку, телефон – в другую и принялся листать снимки. На третьем вздрогнул и вытаращил глаза, едва не выронив чашку. Поставил ее, приблизил изображение и потрясенно покачал головой:

– Ничего себе…

С фотографии на него смотрел тот мужик, который чуть не сбил его возле храма Миёгё.

«Ёситада, я видел этого парня», – написал он под фотографией и отправил.

И, присев на край стола, принялся задумчиво поглощать кофе.

Купить билет получилось только на 2:30 ночи. До утра Сандер ждать не хотел – он отлично выспался, а чем заниматься ночью, особо не знал. Гулять? Нет уж, за прошлую ночь он достаточно нагулялся. Не хватало еще опять загреметь в полицию.

Сандер встал с кровати, потянулся и врубил телек. Полистал каналы, нашел местные новости и пошел на кухню: в шкафчике лежало несколько пачек с печеньем и шоколадом. Ими он и перекусит, а нормально поест уже по пути на поезд. Он задумчиво засунул печенье в рот. Хм. А есть ли здесь ночные заведения? Взяв телефон, Сандер поискал и нашел аж два, причем в пешей доступности от гостиницы. Подумал еще немного и набрал номер ближайшей раменной – очень не хотелось прийти голодным и наткнуться на закрытую дверь.

– Извините, вы будете работать сегодня около часа ночи? – спросил он. Получив утвердительный ответ, на всякий случай попросил придержать ему столик и, когда его заверили, что мест свободных будет полно, удовлетворенно отложил телефон в сторону. И довольно покивал – его японский поняли, и поняли верно. Вернувшись в комнату, он завалился на кровать с очередной чашкой кофе и поставил рядом коробку печенья.

«…На этот раз – возле храма Миёгё», – тем временем сказал ведущий.

– Чего? – Сандер подпрыгнул, чуть не вылив кофе на себя, и прибавил звук.

«…Животное, известное как „собака Баскервилей“, на этот раз не успело разорвать свою жертву. Нам не удалось узнать, в каком состоянии находится потерпевший, но, по словам очевидцев, он был еще жив, когда его забирала скорая помощь».

Камера показала окрестности храма. Место, недалеко от которого прятался Сандер, показали крупным планом. Только сейчас там все было перекрыто синими пластиковыми тентами, образовавшими что-то вроде палатки. Видимо, место преступления было внутри.

«Именно здесь нашли растерзанного мужчину, – диктор снова появился на экране, указывая рукой на огороженное место преступления, – сейчас там работает полиция. К сожалению, от комментариев произошедшего они отказываются. Но мы не теряем надежды узнать для вас самые свежие подробности этого громкого дела».

Сандер снова лег и взял печенье. Он надеялся, что понял слова ведущего правильно. Да, надо срочно уезжать. Если кто-то расскажет, что видел его и возле Миёгё тоже, – будет крайне сложно отвертеться.

Монах. Может рассказать монах.

Впрочем, девушка на ресепшен гостиницы, если понадобится, подтвердит, что он зашел рано утром, а выйдет – ну, в полпервого ночи, по всей видимости.

«…Для реконструкции замка Нагоя была найдена огромная четырехсотлетняя сосна…» – продолжал тем временем ведущий. Сандер убавил звук и взял телефон. «Новости, Нагоя, собака Баскервилей» – ввел он в строку поиска.

За что Сандер любил рамен, так это за размер порций. Обычно он заказывал суп отдельно, а лапшу отдельно, но сейчас, соблазнившись найденным в меню «сырным раменом», он заказал блюдо целиком. Сыр японцы в еду добавляли редко, как он уже заметил, а Сандер его очень любил. Тарелка по размеру больше напоминала тазик для стирки белья, и это приятно грело сердце. Сандер попросил вилку и принялся за еду.

…Итак, что он имел в результате? Насколько Сандеру удалось узнать, эта лиса-монстр убила уже четверых. Ну или троих, если та жертва, которая у храма, таки жива. И убивает каждую ночь. Выходит, что так. Прошлой ночью Сандер, получается, ее спугнул. Но не убил, раз она продолжает нападать. Эх. А он так надеялся, что эта жуть потонула. Видимо, нет. Стоп, о чем он? Это не обычное животное, вряд ли оно может просто взять и утонуть в воде. И это не призрак. Может, призрак и способен разрывать людей на куски, но точно не будет гореть и вонять паленой шерстью. Впрочем, что он знает о японских призраках? Да и о призраках вообще, если уж на то пошло. Надо спросить у Ёситады. Ему должен быть знаком местный фольклор. М-да… Придется все ему рассказать. Но, с другой стороны, рано или поздно это надо будет сделать. Местный фольклор… а самому-то Сандеру что известно про нечисть, которая обитает в родной стране? Леший, кикимора, Баба-яга… Он фыркнул.

– Да, папочка, я уже скоро… а-а-а… – раздалось внезапно у него над ухом, и на него обрушился горячий поток. Сандер вскочил, размахивая руками, пытаясь увернуться, но тут же ударился головой обо что-то твердое.

– А-а-ай! – снова раздался крик, на этот раз снизу. Сандер опустил голову, потирая ее рукой, и увидел сидящую на полу девушку в длинной черной юбке, из-под которой выглядывала странно вывернутая нога в туфле без каблука. Впрочем, каблук валялся рядом. Как и поднос, с которым девушка, видимо, шла. А его содержимое частично расплескалось по полу, частично – по куртке Сандера. Девушка одной рукой держалась за подбородок, а второй пыталась пристроить на нос свалившиеся зеркальные очки. Сандер присмотрелся и хмыкнул: на глазах у нее были красные линзы. Впрочем, это хорошо гармонировало с остальным обликом девушки. Ее губы, накрашенные темно-красной помадой, казались черными. Распущенные по плечам волосы почти скрывали черно-алую кружевную блузку. В прядях запутался рамен.

«Готы… кажется, они называются готы», – вспомнил Сандер и протянул руку, намереваясь помочь девушке встать.

– Извините, – смущенно пробормотал он.

– Нет, нет, извините вы меня, – захлопала огромными ресницами девушка, – вот сломался, гад, – она указала тонким длинным пальчиком с черным, отливающим алым ногтем, на каблук, – простите, я вас испачкала! Вы не обожглись?

– Нет, все нормально.

Она ухватила его за руку и попыталась встать. И тут же вскрикнула и упала обратно.

– Нога-а… боли-ит, – пробормотала она.

Сандер, не долго думая, подхватил девушку с пола и посадил на диванчик напротив своего места – туда, где было чисто.

– Хотите, вызову скорую?

– Нет, нет, – девушка замотала головой, – скорая – это очень, очень дорого. Я сейчас позвоню папе, он приедет за мной и отвезет к врачу. Телефон… а где мой телефон?..

Сандер осмотрелся по сторонам. Телефона он нигде не увидел.

– Ой… вон он… – Девушка указывала пальцем куда-то под стол.

Сандер нагнулся и увидел телефон. Точнее, крышку от него. Корпус торчал из-под дивана, а батарея валялась возле подоконника. Вздохнув, он залез под стол и собрал все детали.

Экран был весь в трещинах…

– А-ах… – воскликнула девушка, когда он сложил добычу на стол. Схватила части телефона и принялась судорожно их собирать. Сложив все вместе, она попыталась включить телефон, но, судя по всему, попытка закончилась неудачей.

– Что же делать?.. – Она посмотрела на Сандера расстроенным взглядом. – Ой, вы весь в рамене… я сейчас салфетки найду. – Она принялась рыться в сумочке.

– Да не надо. Я вымою куртку. Может, позвонить вашему отцу? Вы номер помните?

– Конечно! Но… если ему ночью позвонит мужчина… ну, вы понимаете…

– Позвоните тогда сами. – Сандер вытащил свой телефон и протянул девушке.

– Благодарю, благодарю вас, извините за беспокойство, – обрадованно зачастила девушка и принялась набирать номер.

Сандер кивнул и отправился в туалет.

К счастью, пострадала только куртка. Он сунул ее под струю воды и принялся оттирать бумажными полотенцами. Рамен немного присох, но все равно Сандер легко справился с задачей. Вытерев насухо куртку, он умылся и вернулся в зал. Там уже мыли пол возле его столика. Девушка сидела на своем месте и, задрав больную ногу, тщательно ее рассматривала. Сандеровский телефон лежал на столе. Увидев, что Сандер вошел, она сложила руки на груди и поклонилась:

– Вы спасли меня, просто спасли. Вот, вам подарок! – Она протянула ему маленький брелок в виде самурая с большой головой и в шлеме, на котором был нарисован герб Оды Нобунаги.

– Ода Нобунага? – усмехнулся Сандер.

– О-о, вы знаете! – обрадовалась девушка. – Нагоя! Киёсу! Да?

– Да, – утвердительно наклонил голову Сандер, пристегнул подарок к рюкзаку и принялся за рамен. К счастью, он не пострадал.

«Дом», который Киёмаса снял для господина, повергал его самого в уныние. Тесная хибара – крохотная кухня, отгороженная сёдзи от основной комнатки, в середине которой торчала лестница, ведущая наверх, в спальню с низким потолком, окном, больше похожим на воздуховод, и свернутым в углу футоном. «Уютный садик», как назвал это хозяин жилья, представлял собой разномастное нагромождение кустов и цветов, размером в пять шагов вдоль – до решетки забора, и десятка поперек – до стен соседских таких же убогих домишек.

Но сам господин Хидэёси, похоже, был в полном восторге. Он внимательно слушал хозяина, задавал ему разные вопросы, а тот отвечал с улыбкой и таким воодушевлением, словно и правда был ужасно рад сдавать дом именно им.

…Конечно, рад. Кто бы еще у него снял это убожество.

– Что это такое? – наконец спросил господин Хидэёси, показывая пальцем на стоящий в углу на подставке плоский предмет. Рядом лежала низкая продолговатая блестящая коробка. Это «зеркало» было гораздо меньше того, которое подарил Киёмасе Иэясу, но все равно Киёмаса эту штуку сразу узнал.

– О, это… – хозяин похлопал рукой по коробочке, – вы, молодой человек, уже, наверное, и правда не помните, что это такое. Привыкли все смотреть в интернете, да? А это – DVD-плеер. Отличная штука, я вам скажу. Раньше у меня было больше тысячи дисков с фильмами. Ну а сейчас… сын мне все это скопировал. Все – и на один, да такой маленький, меньше моей ладони, представляете? – Мужчина развел руками. – Вот такие штуки происходят с миром.

– О… – протянул Хидэёси, трогая блестящий гладкий корпус DVD-плеера, – а как им пользоваться? Что он делает?

– Да фильмы же показывает! – рассмеялся хозяин и повернулся к Киёмасе. – Расскажите братишке. Вы-то должны помнить. Сколько вам лет? Тридцать?

– Я… я не помню… – потупился Киёмаса.

– Ох, – снова расхохотался хозяин и открыл тумбочку, на которой стояли «зеркало» и «DVD-плеер». – Тут совсем немного осталось, и в основном музыка. – Он взял плоский квадратный предмет из стопки таких же, открыл его (оказалось, что это тоже коробка) и достал из него блестящий радужный диск.

– О-о-о, – восхищенно выдохнул Хидэёси.

Он с широко распахнутыми глазами наблюдал, как блестящая штука исчезает в щели, и внезапно черная поверхность «зеркала» стала голубой.

– Вот сюда надо нажимать и вот сюда. – Хозяин протянул ему плоский черный прямоугольник.

Киёмаса знал, что это такое. И воскликнул удивленно:

– Это же пульт для телевизора!

– Да, телеканалы он тоже ловит. У меня кабельное, больше ста каналов, не заскучаете. А захотите диски с фильмами – в комбини на углу большой выбор. Тут многие с плеерами: в этом районе люди в возрасте живут.

По экрану поползли буквы, а потом заиграла музыка. И появились несколько молодых девушек в весьма откровенных костюмах. Они выглядели несколько странно, но Киёмаса смотрел не на них – такое он видел уже много раз. Он смотрел на своего господина.

А тот уселся на пол, скрестил ноги и прилип взглядом к экрану. Некоторое время он молчал, сосредоточенно созерцая происходящее и слушая музыку, а потом махнул рукой:

– Стоп. Дай мне эту штуку.

Киёмаса быстро выхватил пульт из руки хозяина и со всем почтением вложил в руку господина.

– Так, – Хидэёси сначала по очереди коснулся нескольких кнопок, а потом поднял взгляд на хозяина жилья. – Еще раз покажи мне, как это делается.

Когда мужчина наконец ушел, оставив Киёмасе ключи, Хидэёси просто впал в неистовство.

– Ты видел?! Ты все это видел? – Возбужденно размахивая руками, он бросился к лестнице, забрался наверх и свесился оттуда. – Киёмаса, залезай сюда!

Киёмаса забрался по шатким ступенькам и сел на пол, согнувшись. Не то что стоять – даже сидеть здесь было тесно.

– Так, я сплю тут, ты – внизу. А теперь покажи мне свой.

– Что?.. – Киёмаса нахмурился, не понимая.

– А-а, – махнул рукой Хидэёси и принялся его ощупывать. Потом запустил руку за пазуху и достал сверток с ценностями. Вытащил телефон и сунул его Киёмасе под нос. – Твою говорящую вещь! Включи и покажи мне!

Киёмаса провел пальцем по экрану, и тот засветился.

– Ну. Скажи же!

– Что?

– Ну ты и дурак. Что ты говорил тогда, в парке? Чтобы он начал отвечать! Заклинание!

– А-а-а… – догадался Киёмаса, – а что вы хотите узнать?

– Не знаю, спроси что-нибудь.

Киёмаса задумался.

– О! – наконец-то сказал он. – О'кей, Гугл! Кто такой Като Киёмаса?

Экран засветился, и на нем появились надписи:

«как приготовить мясо», «что такое карась», «приключения кота томаса».

– А-ха-ха… – захохотал над ухом Хидэёси, – эта штука глухая.

– Нет, – зашевелил ноздрями Киёмаса и повторил, стараясь говорить внятнее: – О'кей, Гугл! Кто такой КАТО КИЁМАСА?

На экране появился замок Кумамото и памятник.

– О! – торжественно изрек Киёмаса. – Вот, смотрите! Мне памятник поставили.

– А мне?! – Хидэёси возмущенно постучал по экрану. И закричал: – Эй ты! Окейгугл! Покажи памятник Тоётоми Хидэёси!

Киёмаса тихо спустился вниз и прошел на кухню. И осмотрелся. Надо было что-то приготовить для господина, но он нигде не увидел очага. Но был дворик – наверное, придется готовить там. Он начал открывать шкафы в поисках посуды и действительно в одном из них нашел несколько котлов, чайник и даже сковороду.

А из соседнего шкафчика на него пахнуло холодом. Он сунул туда руку – полки были просто ледяными. «Да это же погреб», – догадался он. Видимо, сюда нужно складывать продукты. Это уже было хорошо. Можно пока купить готовую еду в магазине и положить сюда. Он видел такую еду – в коробочках, накрытых прозрачной тканью, лежали рис, овощи, рыба и прочее. Теперь остается только найти магазин. Он вернулся в комнату. Сверху все так же доносилось:

– Окейгугл! Презренный Токугава Иэясу!

Киёмаса улыбнулся и вышел из дома. Он надеялся, что, вернувшись, не обнаружит дом опустевшим.

– Нагоя! Киёсу! Да?

– Так, все, достаточно, – Ватару выключил звук, – фотографии глянем по дороге, не думаю, что это срочно. Все, в гостиницу, и спать.

– Я, пожалуй, останусь тут. – Укё повертел в руках планшет, явно намереваясь его включить.

– Ну уж нет. Ты едешь со мной. За Рэйко заедут и отвезут в квартиру напротив дома Исиды. До утра она понаблюдает, потом я. Да и, кроме того, состояние Исиды Токитиро стабильно, думаю – выживет. Смысл менять его тело на пожилую женщину или девочку?

– Мононоке торопится. Очень торопится, – медленно проговорил Укё, вставая. Планшет он все-таки убрал, вот еще знать бы – куда.

– Угу. Кто такой «предок»? Господин Токугава-старший, дед нынешнего наследника?

– Это вы про телефонный разговор? Вероятнее всего. А что тогда за «знакомый», выкупивший отель? Знаете, похоже, мы не одни ведем расследование.

– Ничего, послушаем, о чем разговаривают эти ребята. Но, кажется, этот русский не случайно оказался тут. – Ватару спустился вниз по лестнице и подошел к дверям. И остановился. – Като Киёмаса. А я тебе что говорил?

– А я что – спорил?

Они вышли на улицу.

– Ками, мононоке… не нравится мне все это.

– А что тебе обычно нравится? – Ватару завел машину.

Укё сел рядом и достал планшет. Некоторое время он молчал, листая полученные от Рэй фотографии, а потом покачал головой:

– Что там за торжества в семье Като? Като Киёмаса переродился?

– Укё, давай завтра. Като Киёмаса точно никого не убьет. А мне нужны будут свежие мозги. Надо очень тщательно спланировать операцию.

– Вы правы. Я сейчас, одну минуту, – Укё набрал: «новости», «Като Киёмаса», «семья», – я только посмотрю. Может, это что-то официальное, а мы зря… – Он осекся.

– Что? – спросил Ватару, не поворачиваясь, – они как раз проезжали перекресток.

– Остановите, пожалуйста, машину, – тихо попросил Укё.

Ватару резко взял влево, подкатил к обочине и включил аварийки:

– Что там?

Укё повернул к нему планшет:

– Видите этого парня на семейной церемонии? Высокий такой. Со светлыми волосами?

– Да, – Ватару нахмурился.

– А вот это фото сделано позавчера здесь, в больнице.

– О… – Ватару взял планшет и снова открыл предыдущее фото, – это и правда один и тот же парень, даже костюм такой же, – он перелистнул назад. – «Като Киёмаса приехал в клинику за Тоётоми Хидэёси», – прочитал он заголовок на фото и повернулся к Укё. – Мунэхару… ты бы за словами следил?..

Супермаркет Киёмаса нашел быстро. Он уже хорошо научился отличать подобные магазины, а на этом еще и красовалась такая же вывеска, как на том, в котором он брал сладости. Сладости. Их надо купить побольше, ведь господин Хидэёси их очень любит. Киёмаса вытащил из стопки корзину и принялся бродить по залу. Вот и коробки с едой. Он взял по одной каждого вида, набрал тех сладостей, что понравились ему больше всего, и прихватил еще гроздь длинных желтых фруктов, похожих на бананы. Выглядели они довольно вкусно и стоили не очень дорого. Господин Хидэёси наверняка никогда таких не пробовал! И пошел на выход. Расплатился, переложил покупки в пакет и направился обратно. Мысли, больше не занятые едой и жильем, снова вернулись к Мицунари.

Что же делать? Вопросов, на которые требовались ответы, было два. Мононоке, в которого превратился Мицунари, во-первых, нужно выследить, во-вторых – убить. И то и другое не было легкой задачей.

Мицунари всегда был слабее Киёмасы. Его стихия – воздух – позволяла ему отлично направлять стрелы в цель и могла помочь поднять пылевое облако, чтобы скрыть отступление армии или затруднить продвижение врага. При сражении один на один он мог попытаться сбить противника с ног, но только если тот и так не очень прочно на них стоял. В давние времена Киёмаса справился бы с ним с легкостью.

Но сейчас все было по-другому. Мононоке – порождение зла. Это не Мицунари, а его боль, ненависть, злоба и обида: та самая сила, которая движет этим существом. У него скорость зверя, помноженная на живучесть и ярость. Драться с таким противником, ох, не легко. Но даже не это плохо. Против страха и льда тяжело устоять любому существу. Но убить тело мононоке не достаточно. Ощутив смертельную опасность, он может покинуть носителя. Поэтому удар нужно нанести одновременно в обоих мирах. Мире живых и мире духов.

Это Киёмаса умел. Ему приходилось сражаться и с настоящими о́ни и даже с тэнгу. А каппу он как-то победил в борьбе сумо, чем особенно гордился.

Но для этого ему нужна одна вещь – его копье. Он должен сконцентрировать силу и выпустить ее одним мощным рывком, накрывая сразу оба мира.

И копье должно это выдержать. Хотя бы один такой удар. Где же сейчас его копье? Сохранилось ли? А если нет – как получить такое, чтобы сталь не рассыпалась от холода?

Занятый мыслями, он не заметил, как зашел во дворик. Он остановился, поставив пакеты на траву. Дверь открылась, и господин Хидэёси высунулся наружу.

– Что там у тебя? – поинтересовался он. – Давай показывай, что принес: я умираю от голода.

Киёмаса не ответил.

– Да что это такое? – Хидэёси подошел к пакету, заглянул в него и восторженно охнул. Попытался поднять – пакет оказался слишком тяжелым.

– Киёмаса! – закричал он. – О чем ты опять думаешь?!

– А? – очнулся Киёмаса. – Копье… мне нужно копье. Чтобы сразиться с мононоке.

– Копье?.. Киёмаса, кончай мне морочить голову, бери эти узлы и неси в дом. Копье ему нужно. У тебя потомок – искусный кузнец, скажи ему, пусть скует. Нашел, о чем думать.