Разделившись и действуя порознь, Холт и Уилл нашли сотню рабов, которые утверждали, что имеют некоторые навыки в стрельбе из лука. Однако уговорить их оказать помощь в защите Холлашолма было непростым делом.

Как сказал двум рейнджерам тучный теутландтерский лесничий, по-видимому назначивший себя на должность информатора:

– Чего ради нам следует помогать скандианцам? Ведь они ничего не сделали для нас, хотя нет, они превратили нас в рабов, били нас и давали нам слишком мало еды.

Холт внимательно посмотрел на неохватную талию этого человека. Если кто из рабов и страдал от недоедания, то вряд ли этот мужчина. Однако Холт решил не обсуждать сейчас этот вопрос.

– Вы наверняка скорее согласитесь быть рабами скандианцев, чем попасть в руки темуджаев, – резко сказал он, обращаясь к рабам.

Заговорил какой-то человек из собравшейся здесь группы рабов, громко и отчетливо произнося слова. Он был южным галликанином, и его странный акцент делал его речь практически не поддающейся расшифровке. В конце концов Уиллу удалось собрать воедино произносимые им звуки и понять, что этот человек спросил:

– Что делают темуджаи со своими рабами?

Холт сурово посмотрел на галла.

– Они не держат рабов, – равнодушно произнес он, и рабы ответили неразборчивым бормотанием, в котором послышалась надежда.

Тучный теутландтер выступил вперед, улыбаясь:

– Так почему вы рассчитываете, что мы будем с ними сражаться? Ведь если они разобьют скандианцев, то освободят нас.

Стоящие позади рабы поддержали эту речь согласным гудением. Холт, подняв руку, терпеливо ждал тишины. Внезапно гам затих, и рабы выжидающе смотрели на старого рейнджера, гадая, какой следующий побуждающий мотив он может предложить им, что, по его мнению, будет для рабов более привлекательным, чем перспектива оказаться свободными.

– Я сказал, – произнес Холт очень медленно, так чтобы каждый мог слышать его, – они не держат рабов. Я не сказал, что они отпускают их на свободу. – Он сделал паузу, после которой добавил, слегка пожав плечами: – Возможно, религиозные люди среди вас могут считать смерть полной свободой.

На этот раз тревожное гудение среди рабов стало еще сильнее. Наконец самозваный информатор снова выступил вперед и с некоторой неуверенностью в голосе спросил:

– Что ты имеешь в виду, аралуинец? Смерть?

Холт равнодушно посмотрел на обеспокоенного теутландтера:

– Обычно я называю это так: внезапное прекращение жизни. Конец всего. Отбытие к более счастливому месту. Или забвение, в зависимости от того, во что лично вы веруете.

И снова в толпе рабов послышалось гудение. Теутландтер внимательно наблюдал за Холтом, пытаясь отыскать хоть что-то, указывающее, что старый рейнджер блефует.

– Но … – Он заколебался, не чувствуя уверенности в том, что следует задать еще вопрос, а также и уверенности в том, что он хочет знать ответ. Но затем, подстрекаемый своими товарищами, он все-таки продолжил: – А с какой стати эти темуджаи захотят нас убить? Ведь мы ничего им не сделали.

– Истинность вашего положения заключается в том, – произнес Холт, обращаясь ко всем, – что вы ничего для них не значите. Темуджаи считают себя высшей расой. Они, не раздумывая, убьют вас потому, что вы не можете сделать для них абсолютно ничего, но если они оставят вас в живых у себя за спиной, то вы сможете представить для них угрозу.

Теперь в толпе воцарилось молчание.

Холт дал рабам возможность осмыслить сказанное им, а затем заговорил снова:

– Поверьте мне, я знаю, что представляют собой эти люди. – Он пристально вгляделся в лица окружающих его людей. – Как я вижу, среди вас есть несколько аралуинцев. Я могу дать вам слово рейнджера, что я не блефую. Единственный для вас шанс уцелеть – это сражаться вместе со скандианцами против темуджаев. Я на полчаса оставлю вас одних, чтобы вы обсудили то, что я вам сказал. А вы, аралуинцы, можете рассказать своим товарищам, что значит слово рейнджера, – добавил он, а затем, подав Уиллу знак следовать за ним, повернулся на каблуках и отошел на некоторое расстояние, с которого невозможно было услышать голоса рабов.

– Мы собираемся предоставить им кое-что еще, – сказал он, когда рабы не могли его услышать. – Новые лучники, с неохотой согласившиеся бороться с темуджаями, практически бесполезны для нас. Человек должен видеть перед собой цель, и только тогда он будет выкладываться по полной. Именно это нам и нужно.

– И как ты собираешься этого добиться? – спросил Уилл, почти перейдя на бег трусцой, чтобы идти вровень со своим широко шагающим учителем.

– Надо повидаться с Рагнаком, – сказал ему Холт. – Надо, чтобы он дал обещание освободить всех рабов, которые будут сражаться за Холлашолм.

Уилл с сомнением покачал головой:

– Вряд ли ему это понравится.

Холт повернул голову и посмотрел на своего ученика, углы его рта искривились в еле заметной улыбке.

– Да он взбесится, услышав об этом, – согласился Холт.

* * *

– Свободу? – разбушевался Рагнак, выходя из себя. – Дать им свободу? Сотне рабов?

Холт пожал плечами:

– Вероятно, их количество будет около трехсот. У многих из них есть женщины и дети, и они захотят взять их с собой.

Обер-ярл разразился каким-то безумным фырканьем вперемешку с раскатами оглушительного смеха.

– Ты что, рехнулся? – спросил он старого рейнджера. – Да если я трем сотням рабов дам свободу, у нас вообще не останется рабов. И что ты мне прикажешь тогда делать?

– Если ты этого не сделаешь, то у тебя не останется страны, – ответил Холт, с полным равнодушием воспринявший саркастическую реплику обер-ярла. – А что касается того, что тебе делать дальше, отвечу: постарайся платить людям. Преврати их в слуг, вместо того чтобы считать рабами.

– Платить им? За ту работу, что они делают сейчас? – негодующе забормотал Рагнак – он почти лишился дара речи.

– А почему нет? Богам известно, что ты довольно легко можешь это сделать. И может оказаться, что люди работают лучше, если получают за работу что-то еще, кроме побоев, которые уготованы им в конце дня.

– Да ну их к черту! – заорал Рагнак. – Заодно и тебя, рейнджер. Я согласился тебя выслушать, но это же смехотворно. Да ты же превратишь меня в нищего, если я поступлю так, как ты советуешь. Сперва ты предлагал мне оставить Холлашолм этой своре наездников. Теперь ты хочешь, чтобы я отпустил своих рабов на свободу. Тьфу на тебя, ты понял?

Несколько секунд обер-ярл сердито смотрел на старого рейнджера, а затем, сделав рукой высокомернопренебрежительный жест, отвернулся, не желая даже смотреть на Холта. Холт подождал несколько секунд, затем обратился к смущенному Эраку, стоявшему рядом с обер-ярлом.

– Я повторяю тебе, что нам необходимы эти люди, – стараясь придать голосу как можно большую убедительность, произнес он. – Даже с ними мы можем потерпеть поражение. Но при их участии у нас появится шанс. – Большим пальцем руки Холт указал в сторону обер-ярла: – Скажи это ему. – И, повернувшись на каблуках, старый рейнджер вышел из зала совета.

Уилл торопливо пошел за ним.

Когда они вышли из зала, Холт, как бы про себя, но так, чтобы Уилл услышал, сказал:

– Интересно, пришла ли ему в голову мысль, что если рабы согласятся безо всякого на то желания сражаться на нашей стороне и в силу какого-то сумасшедшего везения мы все-таки победим, то рабов ничего не удержит от того, чтобы повернуть оружие против скандианцев.

Об этом же подумал и Уилл. Выслушав Холта, он, соглашаясь с ним, кивнул.

– Вот поэтому, – продолжал Холт, – мы и должны предложить рабам что-то, ради чего следует сражаться.

* * *

Они почти час пробыли на тренировочном поле, ожидая дальнейшего развития событий. Рабы приняли решение сражаться против темуджаев. Однако несколько пар бегающих глаз сказали Холту и Уиллу, что, когда битва закончится, эти мужчины, только что обращенные в воинов, будут отнюдь не расположены безропотно вернуться в рабство.

Когда появился Эрак, толпа загудела в ожидании. Он подошел к Холту и Уиллу, стоявшим рядом с лучниками.

– Рагнак согласен, – негромко произнес он. – Если рабы будут сражаться, он их освободит.

Холт с облегчением потряс головой. Он понимал, что именно заставило Рагнака принять это непростое решение.

– Спасибо тебе, – сказал он, обращаясь к Эраку. Скандианец пожал плечами, а Холт повернулся к Уиллу: – Это будут твои люди. Им необходимо привыкнуть исполнять приказы, данные тобой. Скажи им об этом.

Уилл, удивленный решением Холта, заколебался. Он считал, что к рабам должен обратиться Холт, но, увидев ободряющий кивок наставника, вышел вперед и заговорил, напрягая голос:

– Мужчины! – Негромкие разговоры, которые вели между собой собравшиеся, сразу стихли. Уилл подождал секунду или две, желая убедиться в том, что он полностью овладел вниманием толпы, а затем продолжил: – Рагнак принял решение. Если вы будете сражаться за Скандию, он освободит вас.

Наступило гробовое молчание. Некоторые из присутствующих здесь мужчин были рабами по десять и больше лет. И вот теперь этот невысокий юноша говорит, что конец их страданиям уже виден. И вдруг мощный рев, в котором смешались триумф и ликование по случаю одержанной ими победы, прокатился по толпе; он быстро перерос в ритмическое скандирование одного слова, извергаемого сотней глоток:

– Сво-бо-да! Сво-бо-да! Сво-бо-да!

Уилл позволил рабам ликовать подольше. Затем забрался на пень, стоя на котором он был виден всем, и помахал руками, призывая толпу к тишине. Постепенно голоса стихли, и рабы теснее сгрудились вокруг Уилла, приготовившись слушать.

– Все просто отлично, – произнес он, когда люди затихли. – Однако существует небольшая проблема – разбить темуджаев. Так что давайте-ка за работу!

Холт и Эрак наблюдали за действиями Уилла. Они оба неосознанно кивали, одобряя то, что делал юноша. Внезапно Эрак повернулся к Холту:

– Почти позабыл, Рагнак передал тебе послание. Он сказал, что если мы проиграем сражение и он лишится своих рабов, то за это он убьет тебя. – Эрак засмеялся.

Холт печально улыбнулся:

– Если мы проиграем это сражение, то пусть Рагнак встанет в очередь желающих сделать это. Перед ним в этой очереди будут несколько тысяч темуджайских воинов.