Хаз'кам ехал на своем коне рысью вдоль переднего ряда воинов своей армии, наблюдая, как первая партия темуджаев, побывавшая в схватке, возвращалась назад в расположение боевых подразделений.

По его оценкам, он, похоже, потерял двести человек убитыми и раненными в этом первом столкновении. И возможно, около сотни лошадей. Разумеется, для армии в шесть тысяч боеспособных воинов такие потери нельзя было посчитать значительными.

А что было значительным, так это поведение скандианцев. Та первая атака ставила своей целью уменьшить их численность на несколько сотен человек – их численность, а не численность темуджаев. Фактически существовала надежда, хотя и слабая, на то, что большая часть скандианцев, возможно, будет выманена и покинет свои оборонительные позиции и, оказавшись на открытой земле, станет легкой добычей для его лучников.

Хаз'кам сдержал лошадь, подъехав к группе своих офицеров. Среди них он увидел полковника Бин'зака, руководителя разведывательной службы. Бин'зак, как он заметил, был явно не в своей тарелке. Что, возможно, и соответствовало сложившемуся положению дел.

Теперь, поймав его взгляд, Хаз'кам сделал головой движение в сторону скандианских укреплений:

– А ведь это совсем не то, что я ожидал.

Его голос звучал обманчиво мягко. Полковник подъехал на своей лошади на несколько шагов вперед и, встав вровень с командующим, приветствовал его.

– Я не знаю, что произошло, Хаз'кам, – ответил он. – Каким-то образом скандианцы, как мне кажется, разгадали смысл нашей западни. Я тоже не ожидал от них такой прыти. Это… – Бин'зак остановился, подбирая подходящее слово, и наконец слабым голосом произнес: – Это совершенно нескандианское поведение.

Хаз'кам несколько раз кивнул. Он с трудом сдерживал бешенство. Темуджайский командующий считал ниже своего достоинства проявлять эмоции на поле боя.

– Вам, возможно, приходило в голову, – сказал он после паузы, взяв себя в руки, – что среди скандианцев может оказаться кто-то, кто знает наши методы ведения войны?

Бин'зак нахмурился, его мысли смешались. По правде сказать, такого он не предполагал. Но сейчас такой вариант казался логически неопровержимым. Удивляло только одно.

– Для скандианцев было бы противоестественно передать командование войсками чужаку, – задумчиво произнес он.

Хаз'кам улыбнулся. Но улыбка его была недоброй.

– Для них было противоестественно прервать преследование, сформировать щитовую стену и затем нанести по нам удар путем неожиданной атаки из леса, – сказал он.

На это полковник ничего не ответил. Справедливость этого заявления была очевидной.

– Мне сообщали, – продолжал Хаз'кам, – что среди скандианцев был замечен некий чужестранец… один из тех, кого презрительно называют атаби.

Атаби, что буквально означало «зеленые существа», было темуджайским названием рейнджеров. В течение многих лет, прошедших после успешного рейда Холта за лошадьми, темуджаи пытались собрать как можно больше сведений о таинственной силе, которой обладают люди, облаченные в зелено-серые плащи и способные, как казалось, сливаться с лесом. За прошедших два года, в ходе подготовки к нынешней кампании, темуджайские лазутчики проникали даже в такие отдаленные места, как королевство Аралуин, задавая самые разные вопросы и пытаясь найти ответы. Но узнали они немного. Рейнджеры ревностно охраняли свои секреты, и простые аралуинцы не были расположены обсуждать с чужестранцами дела рейнджерского корпуса. Среди аралуинцев была сильна вера в то, что рейнджеры занимаются магией, и магией черной. Но никто не стремился обсуждать эти дела.

И вот теперь, при упоминании о присутствии некого атаби в среде неприятеля, полковник Бин'зак лишь пожал плечами.

– Да это только слухи Да'шан, – оправдывался он. – Никто из моих людей не получал подтверждения этого факта.

Взгляд Хаз'кама словно пригвоздил его к месту.

– Я думаю, мы только что получили подтверждение этого, – сказал главнокомандующий, не отрывая взгляда от глаз полковника до тех пор, пока тот не опустил голову.

– Да'шан, – с горечью произнес он.

Он понимал, что его карьере пришел конец. Хаз'кам между тем более громким голосом обратился к обступившим их офицерам, шутившим по адресу потерпевшего неудачу полковника.

– Возможно, этим также объясняется и то, почему запланированная нами неожиданная атака силами, которые должны были приплыть по океану, так и не воплотилась в реальность, – сказал он, и офицеры поддержали его одобрительными кивками.

Операция, предложенная Слагором, была подготовлена и детально разработана Бин'заком. Теперь казалось, что сто пятьдесят человек, погрузившиеся на скандианские корабли четыре дня назад, попросту исчезли в туманной дали.

Хаз'кам принял решение:

– Больше никаких выкрутасов. Мы и так потратили кучу времени, застряв здесь на три лишние недели. Впредь только стандартная атака: волнообразный шторм с тучами стрел до того момента, пока мы не ослабим противника, затем прорыв через их линию обороны.

Командиры закивали в знак согласия. Хаз'кам видел их решительность, их зловещую уверенность. Темуджаи были готовы применить свою излюбленную тактику: использовав мобильность и сокрушительную мощь своих конных лучников при прощупывании неприятельской обороны и последующем ее ослаблении, они, дождавшись подходящего момента, рвались вперед с саблями и пиками и быстро заканчивали дело. При этом нападавшие не издавали воинственных криков и не использовали никакие другие театральные эффекты.

Для них это была обычная работа.

– Следите за моими командами, – добавил Хаз'кам, обратившись к своим командирам.

Он пустил своего коня, готовый скакать обратно к холму, где был устроен командный пункт. Сигнальщики уже отдали приказ готовиться к стандартной атаке. Однако раздавшийся позади голос заставил Хаз'кама остановиться:

– Генерал!

Это был Бин'зак. Хаз'кам заметил, что полковник отказался от обращения «шан», которое звучало по-дружески, и обратился к нему, назвав воинское звание. Генерал пристально смотрел на своего руководителя разведслужбы, ожидая услышать, что он скажет теперь.

– Разрешите участвовать в бою в составе одного из уланов, – сказал Бин'зак, высоко подняв голову.

Улан было темуджайским словечком, обозначавшим подразделение, состоявшее из шестидесяти всадников и считавшееся базисным элементом темуджайского войска. Хаз'кам обдумал эту просьбу. Обычно старшие офицеры оставались в стороне от непосредственного контакта с подразделением, участвующим в сражениях. У них не было необходимости доказывать свою смелость или преданность. В конце концов Хаз'кам кивком головы подтвердил свое разрешение.

– Я не против, – сказал он и, пришпорив коня, поскакал на командный пункт.

* * *

– Что еще? – раздраженно произнес Рагнак, наблюдая за тем, как темуджайские кавалеристы разбиваются на группы.

Холт, сощурив глаза, тоже наблюдал за этим.

– Теперь, мне думается, наступил конец гамбитам. Теперь они собираются бить нас по-честному. – Старый рейнджер поднял лук, проведя им вдоль линии сидевших в седлах всадников и внимательно смотревших на них. – Они будут сражаться привычными для них уланами, подразделениями по шестьдесят человек в каждом, нанося нам удары по всему периметру обороны и откатываясь назад, прежде чем мы успеем ответить. Главная цель этой стратегии заключается в том, чтобы перестрелять стрелами как можно больше наших людей, после чего начать в выбранном месте атаку концентрированными силами.

– И где это место? – спросил Эрак.

От этого разговора о тактике противника он становился все более раздражительным. Ярл хотел только одного – дюжину темуджаев, до которых он мог бы дотянуться своим топором. А теперь выяснилось, что он должен ждать этого невесть сколько.

Холт повернулся к сигнальщику с горном.

– Просигналь лучникам команду «Готовься», – сказал он и, когда горнист выдул нужную мелодию, ответил на вопрос Эрака: – Там, где решит их генерал.

– Ну а что нам делать до тех пор – ждать, пока он надумает? – раздраженно спросил Эрак.

Холт улыбнулся самому себе. Терпение, что ни говори, не стояло в верхних строчках перечня скандианских достоинств, подумал он.

– Мы удивим их нашими собственными лучниками, – усмехнулся старый рейнджер. – И мы постараемся убить как можно больше их людей, прежде чем они осознают тот факт, что кто-то стреляет в ответ по ним самим.

* * *

Лучники Уилла услышали сигнал горна, и сейчас же среди них внезапно возникла паника. Уилл поднял руку, чтобы успокоить их.

– Встать! – скомандовал он.

Уиллу удалось отдохнуть, и он был рад тому, что сейчас его голос не срывался. Возможно, в будущем он выработает командный голос, подумал Уилл. Он поднялся на верхнюю ступеньку, ведущую в его командный пункт. Хорас – его щит был уже готов – встал рядом с другом. Сплетенный из ивовых прутьев бруствер все еще укрывал стрелков, но, когда придет время, они будут оттеснены в сторону и щитоносцы будут целиком и полностью в ответе за их защиту от ответного града стрел, которые темуджаи пошлют в их сторону. Ниже находилась более открытая позиция, защищенная земляной насыпью и конструкцией из плетеных ивовых прутьев, укрепленной поверх голов. Ивэнлин, скрючившись, расположилась на своей позиции, откуда она ясно видела строй лучников.

Собравшиеся группы темуджаев уже начали движение, пустив лошадей сначала в медленный галоп, а затем вскачь. Сейчас Уилл мог видеть, что каждый всадник был вооружен луком.

Темуджаи понеслись на оборонительную линию скандианцев – не все разом, как они делали до этого, а дюжиной отдельно действующих групп. В ста метрах от скандианцев каждая группа неслась в свою сторону, посылая при этом в противника тучи стрел, летящих по дуговым траекториям поверх скандианских рядов.

Уилл нервно барабанил пальцами по брустверу, перед которым стоял. Он хотел разобраться в тактике темуджаев, перед тем как ввести в бой своих людей. Первый сюрприз, который Холт приготовил для неприятеля, заключался в том, чтобы нарушить привычную для темуджаев последовательность действий, и Уилл хотел убедиться в том, что преуспел в этом.

Сейчас все тонуло в сплошном грохоте, поскольку поднятые вверх скандианские щиты принимали на себя большинство выпускаемых темуджаями стрел. Но не всех. Скандианские воины несли потери, они оттаскивали раненых прочь от боевого рубежа и затем выступали вперед, заменяя выбывших. Теперь вторая и третья линии скандианской обороны подняли вверх свои щиты, защищаясь от навесного огня, в то время как передний ряд использовал свои щиты для предохранения от огня в упор.

Это была эффективная защита, но она делала людей слепыми, не замечающими приближающихся темуджаев. Теперь, как видел Уилл, одна группа из шестидесяти темуджаев, быстро повесив через плечо свои луки, выхватила сабли и стремительной атакой бросилась на скандианских воинов, убив примерно дюжину людей, прежде чем те разобрались в сложившейся ситуации. Когда скандианские воины перегруппировались и ринулись в контрнаступление, темуджаи поспешно отступили, и другой улан, ожидавший именно такого удобного случая, обрушил смертельный град стрел на брешь, образовавшуюся в щитах.

– Нам надо что-то предпринять, – пробурчал Хора с.

Уилл поднял руки вверх, призывая к тишине. Кажущиеся неупорядоченными перемещения темуджайских уланов в действительности производились в соответствии со сложной схемой, и теперь, когда Уилл видел это, он мог предвидеть маршрут перемещений темуджаев.

Всадники снова поворачивались, уносясь галопом от скандианских оборонительных порядков назад для перестроения. На земле лежали более пятидесяти мертвых скандианских воинов, убитых либо стрелами, либо ударами темуджайских сабель. Полдюжины убитых темуджаев остались лежать возле брустверов, там, где уланы предприняли свою молниеносную атаку.

Темуджайские всадники откатились теперь назад. Они должны были дать отдых лошадям, дать им возможность перевести дух и отдышаться, а в это время другие десять уланов предприняли атаку. Все действия разворачивались в прежней последовательности, вынуждающей скандианских воинов скрываться за щитами, затем темуджаи атаковали их с саблями, выбрав момент, когда, накрывшись щитами, скандианские воины были практически слепыми, и под конец обрушивали на них тучи стрел, вынуждая отступать, образовывая прорехи в щитовой стене. Это было просто. Это было эффективно. И в этом была какая-то беспощадная неизбежность.

Теперь уланы начали разворачиваться, снова пуская лошадей в галоп. Уилл неотрывно следил за группой всадников в центре линии, понимая, что они, развернувшись по дуге и оказавшись лицом к ним, в конце концов бросятся на них по диагонали.

Он вполголоса обратился к Хорасу:

– Опускай эти брустверы.

Уилл слышал донесшуюся снизу команду: «Щиты! В сторону!» Щитоносцы бросились толкать вниз стену, сплетенную из ивовых прутьев, оставив лучников позади насыпи высотой по пояс, за которой простиралось открытое поле.

– Готовы, – подала голос Ивэнлин, оповещая Уилла о том, что каждый из его стрелков установил стрелу в лук и натянул тетиву.

Теперь все решал Уилл.

– Полуоборот влево! – скомандовал он, и лучники повернулись в указанном направлении. – Положение два!

Сотня рук поднялась на один и тот же угол; Уилл наблюдал за приближающейся группой всадников, видя своим мысленным взором скачущих галопом темуджайев и полет стрел, сближающихся с подобной тучей стрел, чтобы встретиться в одной точке времени и пространства.

– Опустить наполовину… натянуть!

Высота подъема луков была скорректирована, и сотня стрел снова прильнула к натянутым до отказа тетивам.

Уилл сделал паузу, сосчитав до трех и убедившись, что не поспешит, после чего закричал:

– Пли!

Плавный шипящий звук известил его о том, что стрелы уже в полете. И лучники потянулись за следующими стрелами.

Хорас, готовый дать команду щитоносцам, выжидал. В этот момент им не грозила прямая атака, а поэтому не было необходимости в том, чтобы прерывать на этой стадии последовательность стрельбы.

И вот первые стрелы достигли цели.

Возможно, им повезло. Возможно, это было результатом многонедельной, час за часом, тренировки, но под руководством Уилла этот первый залп был выполнен практически безукоризненно. Сотня стрел, летевших по дуговой траектории, встретила мчавшийся галопом улан, и по меньшей мере двадцать всадников оказались удобными мишенями.

Люди и лошади, свалившись наземь, пронзительно кричали от боли. И внезапно дисциплинированное, правильно выстроенное воинское формирование, каким был улан, полностью было разрушено. Тех, в кого не попали стрелы, опрокинули на землю их товарищи и кони, стремительно мечущиеся в беспорядочном скоплении. И каждый пострадавший от стрелы и выпавший из седла всадник увлекал за собой другого всадника или вынуждал своего соседа по строю сворачивать как можно быстрее в сторону, осаживая его лошадь, безжалостно натягивая повод до тех пор, пока плотный строй не превратился в разрозненную массу мечущихся коней и людей.

– Готовы! – закричала Ивэнлин. Из своего укрытия она не могла видеть результата.

Уилл быстро сообразил, что сейчас у него есть шанс нанести врагу опустошительный удар.

– Та же мишень. Положение два. Натянуть…

Он слышал шелест, который издает стрела, трущаяся о тетиву, – это его стрелки оттягивали назад правые руки до тех пор, пока оперенные концы стрел почти касались их щек.

– Пли!

Следующий дождь стрел с шипением и свистом полетел в сторону спутанного клубка людей и лошадей. Уилл уже подавал громким радостным голосом приказ своим стрелкам перезаряжать луки. Второпях некоторые из них, бормоча что-то невнятное, роняли стрелы, пытаясь установить их в луки. Поступив разумно, Ивэнлин решила не дожидаться, пока воины закончат перезарядку.

– Готовы! – выкрикнула она.

– Мишень та же. Положение два. Натянуть …

Теперь лучники знали расстояние и направление, а темуджайское воинство остановилось, оказавшись на открытом месте, теряя свое самое ценное качество – мобильность.

– Пли! – закричал Уилл, не замечая, что от возбуждения его голос превратился в хрип, и новые стрелы отправились в полет.

– Щиты! – взревел Хорас, поднимая вверх свой щит для того, чтобы прикрыть и себя, и своего друга.

Он видел, как некоторые всадники из другого улана в конце концов заметили, что происходит, и подъезжали ближе, чтобы начать ответную стрельбу. Через несколько секунд он почувствовал барабанную дробь стрел по щиту, услышал треск – стрелы застучали по щитам, поднятым вдоль линии лучников.

У темуджаев не было возможности послать эскадрон с саблями на лучников. Холт разместил Уилла и его стрелков с одного фланга и позади главной скандианской оборонительной линии. Чтобы добраться до них, темуджаям пришлось бы пробиваться с боем сквозь ряды скандианских бойцов, вооруженных топорами.

Вражеская группировка, против которой боролся Уилл, приняла на себя три тщательно нацеленных залпа – практически три сотни стрел – в быстрой последовательности. Не более десяти человек из первоначального состава улана остались в живых. Тела остальных устилали землю. Их лошади, оставшиеся без всадников, с паническим ржанием умчались галопом прочь.

Теперь, когда другие всадники откатывались к своим подразделениям, Уилл приметил еще два улана, скакавших в зоне досягаемости.

– Убрать щиты, – сказал он Хорасу, а тот передал приказ дальше. – Цель – справа по фронту. И полоборота… положение три… натянуть… – Он снова заставил себя выждать, дабы быть уверенным. – Пли!

Стрелы, черные на фоне ясного голубого неба, понеслись по дуговой траектории вслед отступающей кавалерии.

– Щиты! – приказал Хорас, когда стрелы достигли цели, и новая партия темуджаев свалилась с седел.

Под защитой большого четырехугольного щита они с Уиллом улыбнулись друг другу.

– Мне кажется, все прошло совсем неплохо, – сказал Уилл.

– Лично я не сомневаюсь в том, что все прошло совсем не плохо, – согласился с ним Хорас.

– Готовы! – снова раздался голос Ивэнлин, она, не отрываясь, смотрела на лучников. Этот голос с небольшим запозданием напомнил Уиллу о том, что девушка лишена какой-либо возможности узнать, насколько успешно прошла их первая акция.

– Вольно! – скомандовал Уилл.

Не было смысла держать людей в напряжении, когда темуджаи перестраивались.

Он жестом подозвал Ивэнлин.

– Иди сюда и полюбуйся на результаты, – сказал он ей.