На другой день перед ними, естественно, встал вопрос, что делать с Бартом и Карни.

Двое бандитов провели исключительно несладкую ночь, связанные спина к спине и сидя на жесткой земле. Во время смены дозорных Джилан распускал их путы на несколько минут, чтобы дать восстановиться кровообращению. В результате он даже смилостивился настолько, что выделил им немного еды и воды из запасов маленького отряда. Но это все же оставалось для бандитов очень неприятным испытанием, еще более неприятным оттого, что они понятия не имели, что рейнджер собирается сделать с ними наутро.

Сам Джилан тоже этого не знал. У него не было никакого желания брать их с собою в качестве пленников. У них было только четыре лошади, считая вьючную, которой теперь предстояло везти и Ивэнлин. Он считал, что новость о нападении Моргарата на Кельтику должна быть как можно скорее доставлена королю Дункану, и два пеших человека будут их сильно задерживать. Он уже подумывал о том, чтобы нестись вперед во весь опор, предоставив остальным добираться не торопясь. Он понимал, что неповоротливому вьючному пони никогда не угнаться за летящим как ветер Блейзом.

Итак, пока они завтракали, рейнджер хмурился, размышляя над возникшей проблемой. Он даже позволил себе роскошь налить вторую чашку кофе из их скудного запаса. В конце концов, подумал он, если он действительно поедет вперед, это будет последний кофе, который ему удастся выпить в пути. Чуть погодя он подозвал к себе Уилла.

– Я поскачу вперед, – сказал он вполголоса. На лице мальчика тут же отразилась тревога.

– Ты имеешь в виду, один? – спросил он, и Джилан кивнул:

– Это крайне важные вести, Уилл, и мне нужно доставить их королю Дункану как можно скорее. Помимо всего прочего, это значит, что ждать подкрепления из Кельтики не приходится. Король должен знать.

– Но… – Уилл запнулся.

Он оглядел их маленький лагерь, словно ища другое решение их проблемы. Когда рейнджер был рядом, Уилл чувствовал себя в безопасности. Джилан – так же, как и Холт, – всегда знал, как надо поступить. И мысль о том, что он собирается бросить их, повергла юношу в состояние, близкое к панике. Рейнджер это заметил. Поднявшись, он положил руку на плечо Уиллу.

– Давай пройдемся, – предложил он, и они зашагали прочь от лагеря.

Блейз и Тягай повернули головы в их стороны, и, поняв, что от них ничего не требуется, снова принялись щипать скудную растительность.

– Тебя тревожит то, что случилось с теми четырьмя уорголами, я знаю, – заговорил Джилан.

Уилл остановился, уставившись на рейнджера.

– Тебе Холт сказал? – В его голосе звучала неуверенность. Интересно, как случившееся описал учитель?

Джилан с серьезным видом кивнул:

– Конечно, он мне сказал. Поверь мне, Уилл, стыдиться тебе нечего.

– Но я испугался, Джилан. Я забыл все, чему научился, и я…

Джилан поднял руку, останавливая поток самоуничижительных слов, который, как он чувствовал, еще не скоро иссякнет.

– Холт сказал, ты не отступил, – решительно произнес он.

Уилл переминался с ноги на ногу:

– Ну да, наверное. Но…

– Ты испугался, но ты не побежал. Уилл, это – не трусость. Это – храбрость. Это высшая форма храбрости. Разве ты не боялся, когда ты прикончил калкара?

– Конечно, боялся. Но это было другое. Он был за сорок метров, и он напал на сэра Родни.

– Тогда как уоргол, – закончил за него Джилан, – был в десятке метров, и он шел прямиком на тебя. Это совсем другое.

Уиллу все это не показалось убедительным.

– Это Тягай меня спас, – заявил он.

Джилан ухмыльнулся:

– Может, он подумал, тебя стоит спасти. Смекалистый конек, этот Тягай. И меж тем как мы с Холтом далеко не такие смекалистые, как Тягай, мы тоже так думаем – ценных качеств тебе не занимать.

– Я стал сомневаться… – проговорил Уилл, хотя впервые за долгое время ощутил, как его вера в себя немного возросла.

– Так не делай этого! – веско сказал Джилан. – Мнительность – это болезнь. И если она выходит из-под контроля, то начинает душить тебя. Ты должен извлечь урок из того, что случилось с этими уорголами. Используй этот опыт, чтобы стать сильнее.

Несколько секунд Уилл раздумывал над словами Джилана. Потом, глубоко вздохнув, расправил плечи.

– Хорошо, – сказал он. – Что мне нужно делать?

Джилан внимательно посмотрел мальчику в глаза – наконец на его лице отразилась уверенность, плечи расправились.

– Я намерен оставить тебя за главного, – произнес Джилан. – Теперь нет смысла выполнять задание, так что следуйте за мной в Аралуин как можно быстрее.

– В Редмонт? – спросил Уилл, и Джилан покачал головой:

– К этому времени армия должна была уже выступить к Равнине Утала. Туда-то я и направлюсь, там будет и Холт. Мы пройдемся по карте, прежде чем я вас оставлю, и проложим наилучший маршрут.

– Как насчет этой девушки? – спросил Уилл. – Мне ее привезти с собой или оставить где-нибудь в безопасном месте, когда мы доберемся до Аралуина?

Джилан с минуту размышлял, как быть.

– Вези ее с собой. Может быть, король и его советники захотят ее расспросить. Под защитой армии Аралуина она будет в безопасности. – Поколебавшись, он решил поделиться своими подозрениями с Уиллом: – Это еще не все насчет нее, Уилл.

– Думаешь, в ее истории не сходятся детали? – перебил его Уилл. – Она все время мнется и запинается, как будто боится проговориться. – Тут его пронзила новая мысль, и он инстинктивно понизил голос, хотя лагерь оставался далеко за пределами слышимости. – Ты же не думаешь, что она шпионка, ведь правда?

Джилан покачал головой:

– Ничего такого. Но помнишь, она сказала, что увидела нас и подумала, слава тебе, господи, рейнджеры? Человек из простонародья так о нас обычно не думает. Только люди благородных кровей не испытывают предубеждения к рейнджерам…

Уилл нахмурился:

– Значит, ты думаешь… – И замолчал. Он, собственно, не знал, что думает Джилан.

– Я думаю, что госпожа – это она, но выдает себя за служанку.

– То есть, с одной стороны, она увидела рейнджеров и обрадовалась, а другой – не доверяет нам настолько, чтобы сказать правду? Чепуха какая-то, Джилан!

Тот пожал плечами:

– Дело может быть не в том, что она нам не доверяет. У нее могут быть другие причины утаивать правду о себе. Но не волнуйся. Просто знай об этом, и все.

Они повернули в лагерь.

– Неохота оставлять тебя на произвол судьбы, – продолжал Джилан. – Но ты не так уж и беззащитен. К тому же у тебя есть оружие: лук и ножи. И конечно же, с тобой Хорас.

Уилл бросил быстрый взгляд туда, где ученик ратной школы весело болтал с Ивэнлин. Вот она засмеялась, откинув голову, и Уилл почувствовал неприятный укол ревности. Это неправильно. Он должен радоваться, что Хорас с ним.

– Он неплохо орудует мечом, да? – заметил он.

Джилан восхищенно кивнул:

– Ему я этого никогда не скажу, так как ратнику ни к чему раздутое самомнение, но мечом он владеет намного лучше, чем «неплохо». – Он посмотрел на Уилла: – Что совершенно не значит, что вам надо нарываться на неприятности. По пути к границе вам могут встретиться уорголы, так что идите ночью, а днем прячьтесь в камнях.

– Джилан, – Уилла вдруг посетила неприятная мысль, – что мы будем делать с теми двумя? – Он ткнул через плечо пальцем в сторону бандитов, по-прежнему связанных спина к спине. Они пытались уснуть, но будили друг друга: стоило одному задремать, он валился набок, и тащил за собой другого.

– Да, это вопрос… – протянул рейнджер. – Думаю, я бы мог их повесить. Полномочия у меня есть, ведь они пытались помешать слугам короля, выполнявшим важную миссию. А еще они мародерствуют в военное время. За то и другое полагается смертная казнь. – Он окинул взглядом нагие скалы, окружавшие их со всех сторон. – Другой вопрос, смогу ли я действительно сделать это здесь… – пробормотал он.

– Ты хочешь сказать, – начал Уилл, которому не понравилось, какой оборот приняли мысли его друга, – что мы находимся на территории другой страны и твой поступок можно расценить как превышение полномочий?

Джилан ухмыльнулся:

– Об этом я не подумал. Просто трудно кого-то повесить, когда на сотни километров вокруг все деревья не выше метра.

Уилл облегченно вздохнул, поняв, что Джилан шутит. Но тут рейнджер помрачнел:

– Однако я не хочу, чтобы они снова на вас напали. Поэтому молчи о моем плане, пока мы от них не отделаемся, понял?

Решение оказалось простым. Сначала Джилан велел Хорасу сломать клинок Карни, зажав меч между двух камней. Затем он бросил палицу Барта в обрыв возле дороги. Несколько секунд им было слышно, как она грохотала, отскакивая от каменистого обрыва.

Когда все было сделано, Джилан заставил обоих раздеться до исподнего.

– Тебе не стоит на это смотреть, – предупредил он Ивэнлин, – малопривлекательное будет зрелище.

Улыбаясь, девушка скрылась под навесом, меж тем как бандиты, всё с себя поснимав, остались в одних драных подштанниках. К тому времени у них уже зуб на зуб не попадал.

– И сапоги тоже, – приказал Джилан.

Неуклюже усевшись на каменистую землю, они сняли и сапоги. Джилан подпихнул ворох одежды носком ноги.

– Теперь сверните всё это в узел и свяжите своими ремнями, – распоряжался Джилан.

Бандиты послушно приступили к делу.

Когда все было готово, рейнджер позвал Хораса и указал ему на два узла с одеждой и сапогами.

– Отправь их туда же, куда и палицу, Хорас, – велел он.

Поняв, в чем дело, Хорас ухмыльнулся. Барт и Карни тоже смекнули и огласили холодный горный воздух воплями протеста. Однако они тут же замолкли, стоило Джилану обратить на них ледяной взгляд.

– Вы легко отделались, – сообщил он им холодно. – Как я сказал Уиллу, я бы мог вас повесить, если бы захотел.

Барт и Карни молчали, и Джилан жестом приказал Хорасу снова их связать. Бандиты не сопротивлялись, и скоро снова сидели спина к спине, дрожа на пронизывающем ветру, гулявшем в предгорьях. Минуту-другую Джилан рассматривал их.

– Набрось на них одеяло, – нехотя проговорил он. – Конскую попону.

Ухмыляясь, Уилл сделал то, что ему велели. Он взял попону, которой был накрыт вьючный пони.

Джилан седлал Блейза, через плечо разговаривая с остальными:

– Я порыскаю вокруг Гвинталета. Может быть, кто-нибудь да найдется, кто прольет свет на замыслы Моргарата.

Он бросил многозначительный взгляд на Уилла. Тот понял, что Джилан говорит все это, только чтобы сбить с толку обоих бандитов, и едва заметно кивнул.

– Вернусь до захода солнца, – громко продолжал Джилан. – Постарайтесь, чтобы к моему возвращению у вас было что-то горячее.

Вскочив в седло, он поманил Уилла к себе. Склонившись к нему, Джилан договорил шепотом:

– Отправляйтесь, как сядет солнце. Этих оставьте связанными. Они как-нибудь избавятся от веревок, но потом им придется раздобыть одежду и сапоги. В этих горах разутыми-раздетыми они далеко не уйдут. Это даст вам день форы, и за это время вы уйдете на безопасное расстояние.

Уилл кивнул:

– Я все понял. Поезжай и будь осторожен, Джилан.

Рейнджер заколебался, словно обдумывая что-то.

– Уилл, – тихо обратился он к юноше, – мы живем в неспокойное время, и никто не знает, что может ждать за углом. Было бы, пожалуй, неплохо, если бы ты сказал Хорасу заветное слово Тягая.

Уилл нахмурился. Заветное слово было ревниво оберегаемой тайной, и ему очень не хотелось кому-то поверять ее, даже такому надежному другу, как Хорас. Видя, что юноша сомневается, Джилан продолжал:

– Никто не знает, что может случиться. Тебя могут ранить. Не зная заветного слова, Хорас не сможет заставить Тягая слушаться. Это простая предосторожность, – добавил он.

Уилл внял голосу рассудка и согласно кивнул.

– Сегодня ему скажу, – пообещал он. – Будь осторожен, Джилан.

Наклонившись, Джилан крепко сжал руку Уилла:

– Еще одно. Ты остаешься за главного, и двое других будут смотреть на тебя. Не выказывай им своих сомнений. Верь в себя, и они тоже в тебя поверят.

Затем рейнджер пришпорил коня, и, развернувшись, поскакал к дороге. Пыль из-под копыт Блейза быстро разогнал сильный ветер.

И тогда Уилл почувствовал себя совсем маленьким. И очень одиноким.