Четверо скандианцев и их пленники брели по унылому, холодному, продуваемому всеми ветрам и плато до позднего вечера. Лишь через несколько часов после наступления темноты Эрак скомандовал привал, и Уилл с Ивэнлин с облегчением повалились на каменистую землю. За день боль в голове Уилла не приутихла, но по-прежнему тупо пульсировала. Рана с запекшейся кровью в том месте, куда угодил камень, жгла, но он знал, что если станет чесать, то рана снова откроется и начнет кровоточить.

По крайней мере, подумал Уилл, Эрак не связывал их и никак иначе не стеснял их движений. Как правильно заметил вожак, бежать все равно некуда.

– Плоскогорье кишит уорголами, – без лишних церемоний объявил он, – можете попытать счастья у них, если хотите.

Так что ребята держались в середине отряда, когда на протяжении всего дня то и дело проходили мимо уорголов, целыми шайками направлявшихся на северо-восток, к Перевалу Трех Ступеней. И вот скандианцы освободились от своих тяжелых походных мешков, сложив их на землю, и Нордел стал собирать хворост для костра. Свенгал швырнул большой медный котелок Ивэнлин под ноги и ткнул рукой в сторону ручейка, журчавшего поблизости среди камней.

– Поди принеси воды, – рявкнул он грубо.

Она помедлила, потом повела плечом, подобрала котелок и встала, тихо постанывая, – онемевшие мышцы заныли.

– Пошли, что ли, Уилл, – небрежно проронила она. – Поможешь мне.

Эрак рылся у себя в мешке. Услышав ее слова, он мигом повернул голову.

– Нет! – гаркнул он настолько громко, что все обернулись. Эрак наставил свой толстый указательный палец на Ивэнлин: – Ты можешь тут шататься, я не против, – продолжал он, – потому ты вернешься, это ясно как день. А вот насчет рейнджера я не уверен, еще пустится в бегство, несмотря ни на что.

Уилл, который как раз об этом и думал, постарался принять удивленный вид:

– Я не рейнджер. Я просто ученик.

Эрак фыркнул со смехом:

– Ну и что? Ты уложил тех уорголов у моста не хуже, чем любой рейнджер. Сиди-ка ты тут, будешь у меня на глазах.

Пожав плечами и вымученно улыбнувшись Ивэнлин, Уилл снова опустился на землю, со вздохом прислонясь спиной к валуну. Он знал, что пройдет минута-другая, и ему станет неудобно, но пока он ощущал блаженство.

Скандианцы продолжали разбивать лагерь. Скоро у них уже горел костер, а когда вода, принесенная Ивэнлин, вскипела, Эрак и Свенгал, достав сухой провиант, стали варить похлебку. Еда получилась довольно безвкусной, но она была горячей и сытной. Несколько минут Уилл печально вспоминал яства, которые готовились в кухне мастера Чабба. Все это теперь отошло в прошлое: замок, освещенный лучами солнца, домик Холта в лесу, Тягай, Джилан… Непрошеные картины оживали перед глазами. Юноше захотелось расплакаться. Он осторожно – так, чтобы никто не заметил, – смахнул слезы тыльной стороной руки. Похлебка вдруг окончательно утратила всякий вкус.

Ивэнлин будто почувствовала, что ее друга снедает печаль. Он ощутил на своей руке ее маленькую теплую ладошку и почувствовал ее взгляд. Но он не мог посмотреть на нее в ответ, боясь, что все же разрыдается.

– Все уладится, – прошептала девушка.

Уилл попытался ответить, но не смог произнести ни слова. Молча покачал головой, грустно глядя на ободранный бок деревянной плошки, которую дали ему скандианцы.

Они разбили свой бивуак в нескольких метрах от обочины, на верху отлогого пригорка. Эраку нравилось, когда все были у него на виду. И вот, из-за поворота дороги, в нескольких сотнях метров от них, показалась большая группа всадников, сопровождаемая отрядом уорголов, которые двигались быстро, не отставая от конской рыси. Ветерок донес мерное уханье уорголов, и Уилл почувствовал, как мурашки побежали по его телу.

Эрак повернулся к пленникам и приказал укрыться за валунами позади бивуака:

– Живо, вы оба! Бегом за те камни, если вам жизнь дорога! Это Моргарат собственной персоной на белом коне! Нордел, Хорак, встаньте к свету, прикройте их!

Уиллу и Ивэнлин не понадобилось повторять.

Низко пригнувшись, они нырнули в укрытие, образованное валунами. Двое скандианцев по приказу Эрака замаячили в круге света, отбрасываемого костром, отвлекая внимание приближавшихся всадников от двух фигурок, скрючившихся в полутьме.

Уханье, вперемешку с топотом лошадей и позвякиванием сбруи и оружия, приближалось, и Уилл растянулся на животе, одной рукой прикрывая Ивэнлин. Как и раньше, он низко надвинул на лоб капюшон своего плаща, так что его лицо скрывала ткань. Меж двух камней был небольшой зазор, и, зная, что идет на ужасный риск, но не в силах ничего с собою поделать, он приник к просвету.

Обзор был ограничен несколькими метрами видимого пространства. Эрак стоял на дальней стороне костра, лицом к приближавшимся всадникам. Скандианец специально сделал так, чтобы яркие языки огня плясали и мельтешили, создавая заслон между прибывшими и тем местом, где прятались Уилл с Ивэнлин. Если кто-нибудь из уорголов и посмотрит в их сторону, то упрется взглядом в слепящие блики огня. Неплохая идея, пришлось признать Уиллу.

Вскоре наступила тишина. Резко оборвалась мрачная песня уорголов, бряцание металла и топот копыт прекратились. Затем раздался голос – тихий и сиплый, похожий на змеиное шипение:

– Капитан Эрак, куда держишь путь?

Уилл прилип к зазору в камнях, силясь рассмотреть говорившего. Этот холодный и злобный голос, верно, принадлежит Моргарату. Чистая ненависть сочилась из него. Ненависть и сила. Мороз бежал по коже, и кровь стыла в жилах от этого звука. Уилла охватила тревога. Ивэнлин под его рукой вздрогнула.

Эраку, видимо, тоже было не по себе, но он держался с достоинством.

– Меня называют ярлом, лорд Моргарат, не капитаном, – спокойно проговорил он.

– Что ж, – отозвался холодный голос, – обязательно постараюсь запомнить, на тот случай, если вдруг когда-нибудь это будет представлять хоть малейший интерес для меня. Итак… капитан… – продолжал он, подчеркивая на сей раз обращение, – я спрашиваю: куда держишь путь?

Зазвенела сбруя, и Уилл увидел белого коня, двинувшегося вперед. Но это было не ослепительно-белое животное с лоснящимся крупом и густой гривой, на котором мог бы восседать доблестный рыцарь; это был бледный конь, с безжизненно тусклой шерстью. Громадный, мертвенно-белый, он дико вращал глазами. Изогнув шею, Уилл сумел рассмотреть руку в черной перчатке, придерживавшую упавшие на конскую шею поводья. Больше мальчик ничего не смог увидеть.

– Мы собирались присоединиться к вашему войску у Перевала Трех Ступеней, милорд, – говорил Эрак. – Полагаю, вы не отступитесь и совершите нападение, несмотря на то что мост обвалился.

При упоминании моста Моргарат произнес страшное проклятье. Чувствуя его ярость, конь под ним заплясал, ступив несколько шагов в сторону, и тут Уилл увидел самого всадника.

Огромного роста, он был сухопар, весь в черном. Он нависал над скандианами, словно стервятник, а длинная, немного изогнутая шея и черный плащ придавали ему еще больше сходства с этой отвратительной птицей. Узкое лицо с крючковатым носом и высокими скулами не внушало доверия; кожа была столь же бледной и тусклой, как шерсть его коня. Длинные белые волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Глаза походили на темные омуты, рот – на края кровавой раны, он резко выделялся на бледном лице. Уилл продолжал наблюдать, и господин Ливня и Тьмы как будто почуял его присутствие. Он поднял голову, устремляя свой взгляд поверх голов Эрака и его товарищей, впиваясь взглядом во тьму за ними. Уилл окоченел, едва осмеливаясь дышать, пока эти злые глаза силились пронзить ночь. Но пламя костра оказалось сильнее Моргарата, и он снова посмотрел на Эрака.

– Да, мы будем нападать, – отвечал он. – Теперь, когда Дункан развернул войска на сильных, как он считает, оборонных позициях, он позволит нам вырваться на Равнину, прежде чем атаковать.

– Вот тут-то Хорт и ударит с тыла, – вставил Эрак с усмешкой.

Уставившись на него, Моргарат слегка наклонил голову, снова напомнив Уиллу стервятника. Казалось, властитель Гор раздумывает.

– Именно так, – подтвердил он наконец. – Предпочтительней было атаковать двумя фланговыми отрядами, как я замышлял изначально, но достаточно будет и одного.

– Я тоже так считаю, милорд, – согласился Эрак, и на долгий миг повисло молчание.

Видно было, что Моргарат явно не испытывал ни малейшего интереса к тому, соглашается с ним Эрак или нет.

– Все было бы проще, если бы твои соотечественники не покинули нас, – произнес Моргарат. – Мне сказали, что твой сородич Олвак со своими людьми отплыл в Скандию. Согласно моему замыслу, им следовало преодолеть южное урочище и помочь войскам.

Эрак пожал плечами, отказываясь принимать на себя вину за то, что было ему неподвластно.

– Олвак – наемник, – заметил он. – Нельзя довер ять наемникам. Они дерутся только ради наживы.

– А ты… разве нет? – с презрением произнес Моргарат.

Эрак расправил плечи.

– Я выполню то, о чем мы договаривались, – сказал он сухо.

Моргарат снова принялся рассматривать скандианца. Эрак молчал.

– Чират сказал мне, ты захватил пленника у моста – могучего воина, по его словам. Я его здесь не вижу. – Моргарат снова попытался вглядеться во мрак сквозь завесу света.

Эрак принужденно расхохотался.

– Если Чират – ваш предводитель уорголов, так он ничего не видел, – насмешливо произнес скандианец. – Большую часть времени он просидел в камнях, прячась от стрел.

– А пленник? – допытывался Моргарат.

– Мертв, – отрезал Эрак. – Мы его убили и спровадили в пропасть.

– И мне это не понравилось, – процедил Моргарат, и Уилл в очередной раз почувствовал, как у него по коже бегают мурашки. – Я предпочел бы помучить его за вмешательство в мои дела. Ты должен был оставить его живым.

– Ну, мы бы так и сделали, если бы его стрелы не сыпались нам на голову. Хороший стрелок, уж это точно. Взять его был только один способ – убить.

Снова настала тишина, пока Моргарат продолжал осматриваться. Кажется, ответ Эрака ему не понравился.

– Предупреждаю тебя на будущее. Я недоволен твоими действиями.

Скандианец лишь пожал плечами, всем своим видом показывая, что немилость Моргарата ничего для него не значит. Наконец господин Гор Ливня и Тьмы подобрал поводья и, свирепо пришпорив коня, поехал прочь от костра.

– Я встречусь с тобой на Перевале Трех Ступеней, капитан, – бросил он и, обернувшись, словно что-то забыл, добавил: – И не вздумай дезертировать, капитан. Будешь вместе с нами сражаться до конца.

Эрак кивнул:

– Говорю вам, милорд, я сдержу слово.

На сей раз Моргарат улыбнулся, тонко скривив красные губы на безжизненно-белом лице.

– Будь уверен, капитан, – вкрадчиво произнес он.

Он дернул поводья и поскакал прочь. Уорголы последовали за ним, снова заведя свою песню. Уилл понял, что уже какое-то время лежит затаив дыхание. Расслабившись, он услышал, что скандианцы тоже выдохнули с облегчением.

– Меня дрожь берет от него, – произнес Эрак. – Жуть какая…

– Как будто он из самого Ада пришел по наши души, – добавил Свенгал, и все согласно поддакнули.

Обойдя костер, Эрак встал над Уиллом и Ивэнлин, все еще лежавшими, прижавшись к земле, позади валунов.

– Ты слышал? – осведомился он, и юноша кивнул.

Ивэнлин не шевелилась. Эрак ткнул ее носком сапога:

– А ты? Тоже слышала?

Она подняла голову, на ее покрытом пылью лице виднелись две дорожки от слез. Она молча кивнула. Эрак посмотрел туда, где скрылся Моргарат со своими уорголами.

– Так запомните это, если думаете сбежать, – проговорил он. – Вот что вас ждет, если вы удерете от нас.