Ranger's Apprentice: The Siege of Macindaw

Copyright © John Flanagan, 2007 First published by Random House Australia Pty Ltd, Sydney, Australia. This edition published by arrangement with Random House Australia Pty Ltd.

© Cover Illustration by Jeremy Reston

© Перфильев О. И., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.

ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017

* * *

 

 

Глава 1

Гундар Твердый Кулак, капитан и кормчий скандианского корабля «Волчье облако», стоя на берегу реки, рассеянно жевал кусок жесткой копченой баранины. Члены его команды скрывались в грубых хижинах, разбросанных среди деревьев. Люди тихо переговаривались между собой, согреваясь у дымных костров, – это все, что им оставалось делать в такую погоду. На таком близком расстоянии от моря снег к середине дня обычно превращался в жидкую кашу, а ближе к вечеру покрывался ледяной коркой.

Гундар знал, что люди ждут от него ответа, как им выбраться из этих глухих мест. И знал также, что никаких ответов у него нет. Скандианцы застряли в Аралуине без всякой надежды выбраться отсюда.

В пятидесяти метрах от него, уткнувшись в берег реки под непривычным углом, стоял корабль «Волчье облако». Глаз опытного морехода с легкостью различал все повреждения в корпусе корабля, и это зрелище разрывало Гундару сердце. Для любого скандианца корабль был почти живым существом, едва ли не продолжением его собственного тела.

А теперь корабль безнадежно разбит. Его разве что можно пустить на постройку убежища от холода и растопку костров. До сих пор Гундару удавалось оттягивать неизбежное, но он знал, что это ненадолго. Его людям необходим материал для постройки более основательных хижин. Но пока корабль внешне выглядел как корабль, Гундар в душе оставался скирлом, как скандианцы называли капитанов боевых кораблей, и сохранял свое достоинство.

Поход не заладился с самого начала. Скандианцы вышли в море, намереваясь разграбить прибрежные поселения Галлики и Иберии, держась подальше от границ Аралуина. В последнее время, с тех пор как верховный ярл Скандии заключил договор с королем Аралуина, набеги на это королевство почти прекратились. Формально они не запрещались, но верховный ярл Эрак относился к ним с крайним неодобрением, а вызвать неодобрение Эрака посмел бы только самый глупый и безрассудный скирл.

Гундар со своей командой оказались последними из скандианцев, пересекших Узкое море. Прибрежные поселения были уже разграблены предыдущими налетчиками, и жители многих из них встретили незваных гостей с оружием в руках. В стычках Гундар потерял несколько человек, и ему пришлось отступить с пустыми руками. В конце концов, в качестве крайней меры, он решил высадиться в юго-восточных землях Аралуина и раздобыть провизию, которой было бы достаточно, чтобы перезимовать на острове по пути назад.

Вспомнив эту высадку, Гундар грустно улыбнулся. Если от всего похода и остались какие-то светлые воспоминания, то только от того времени. Команда скандианцев была уже готова потерять еще несколько человек в ожесточенной схватке с неприятелем, как им навстречу выехал молодой рейнджер – тот самый, что сражался бок о бок с Эраком в битве с темуджаями несколько лет назад.

Никто из скандианцев не ожидал, что молодой рейнджер предложит им пополнить запасы и даже пригласит на ужин в замок, где они расселись за одним столом с местными вельможами и их дамами. Гундар улыбнулся еще шире при воспоминании о том, как грубые, неуклюжие моряки пытались демонстрировать хорошие манеры и просили своих соседей передать им кусок мяса или протягивали слугам кружки, чтобы те подлили в них эля. Забавно было наблюдать за тем, как ведут себя за столом люди, привыкшие то и дело изрыгать проклятия, отрывать куски от жареной туши кабана руками и отхлебывать пиво прямо из бочки. Когда они вернутся в Скандию, то-то будет разговоров и шуток про то, как люди Гундара пытались вести себя, как принято в высшем обществе.

Улыбка Гундара погасла. Когда они вернутся в Скандию… Скирл не имел ни малейшего представления о том, когда они вернутся домой. Да и удастся ли им вернуться вообще? Когда скандианцы покидали Скалистый остров, припасов у них было много – хватило бы на долгий путь. Молодой рейнджер даже предоставил им возможность немного заработать, подарив им раба.

Этого человека звали Баттл. Джон Баттл. Он был преступником – вором и убийцей, – много зла принес аралуинцам. В качестве одолжения рейнджер попросил Гундара отвезти этого негодяя в Скандию в качестве раба. Скирл, естественно, согласился. Преступник казался сильным и крепким, и за него бы дали хорошую цену дома.

Но для этого надо вернуться домой… Суждено ли Гундару и его людям хотя бы еще один раз взглянуть на Халласхольм? У мыса Защиты они попали в сильную бурю, которая отбросила их далеко на юго-запад. Заметив приближающийся берег, Гундар приказал освободить Баттла от цепей. Их корабль несло прямо на скалы. Он мог разбиться, развалившись на части, и тогда скованному цепями человеку точно не выжить.

Гундар невольно поморщился, вспомнив, как жалобно застонал корабль, зацепившись брюхом о подводный камень. В тот момент капитан почувствовал, будто ломается его собственная спина. Корабль словно хрипел в агонии. По тому, как перестал слушаться его руль и как корабль безвольно закачался на волнах, Гундар понял, что судно получило пробоину, а киль переломился. И вскоре кораблю предстояло развалиться на две части. Но «Волчье облако» был крепким кораблем, который просто так не сокрушить.

Затем, словно в награду за упорство и отвагу моряков, Гундар разглядел просвет между скалами в том месте, где в море впадала река. Подстраиваясь под порывы безудержного ветра, он направил непослушный корабль прямо в устье реки, где можно было бы укрыться от разбушевавшейся стихии. Когда ветер затих, а волны ослабли, все матросы, выбившись из сил, попадали на скамьи для гребцов.

Тогда-то Баттл и воспользовался ситуацией. Он выхватил нож из-за пояса одного моряка и перерезал ему горло. Другой гребец попытался остановить негодяя, но потерял равновесие, упал, и Баттл прикончил и его. Потом негодяй перепрыгнул через борт и поплыл к дальнему берегу. Догнать его никто бы не смог. Удивительно, но немногие скандианцы умеют плавать, а корабль уже еле держался на плаву. Выругавшись, Гундар отвернулся от беглеца и стал искать место, где можно посадить корабль на мель.

За следующим поворотом Гундар увидел покрытую галькой полосу, на которую он и направил под небольшим углом свой корабль. Тут киль окончательно развалился, словно корабль дожидался, пока моряки окажутся в относительной безопасности, чтобы спокойно умереть.

Шатаясь, моряки вышли на берег и разбили лагерь среди деревьев. Гундар считал, что лучше вести себя как можно тише. Без корабля скандианцы не могут покинуть этот край, и еще неизвестно, как их встретят местные жители и сколько вооруженных людей выставят против них. Скандианцы никогда не чурались хорошей драки, но было бы глупо нарываться на неприятности, оказавшись в таком неблагоприятном положении.

Благодаря рейнджеру провианта у моряков было достаточно, и сейчас нужно было как следует все обдумать. Возможно, когда непогода стихнет, они смогут построить из обломков «Волчьего облака» небольшое суденышко. При этой мысли Гундар вздохнул. В конце концов, он капитан, а не плотник и не корабельных дел мастер. Скирл окинул взглядом их небольшой лагерь. На холмике позади той поляны, на которой он сидел, скандианцы похоронили убитых. Они даже не смогли соорудить надлежащий погребальный костер, как это принято в его местах. Гундар укорял себя за гибель товарищей, ведь именно он приказал освободить пленника. Скирл покачал головой и тихо пробормотал:

– Да будет проклят Джон Баттл, пусть горит он в аду! Нужно было сразу бросить его за борт вместе с цепями.

– Не могу не согласиться, – раздался голос позади него.

Гундар вскочил на ноги и резко повернулся, положив руку на меч, висевший у него на поясе:

– Рога Турака! Что за дьявол тебя принес?

На бревне в нескольких метрах от него сидел человек, закутанный в плащ со странным черно-белым узором. Произнеся слово «дьявол», Гундар помедлил, придержал меч и пристальнее вгляделся в незнакомца. Их окружал глухой, мрачный лес. Возможно, сейчас перед Гундаром был не человек, а дух, охраняющий это место. Узор на плаще переливался, и, чтобы всмотреться в него, приходилось щуриться и напрягать глаза. В голове у скирла пронеслось какое-то смутное воспоминание. Где-то он уже видел нечто подобное.

К скирлу начали подходить его люди, услышавшие разговор. Их тоже встревожил странный пришелец. От внимания Гундара не укрылось, что скандианцы стараются держаться в стороне, предоставляя право вести переговоры своему командиру.

Неизвестный встал, и Гундар невольно сделал шаг назад. Затем, рассердившись на себя, уверенно шагнул вперед, заговорив твердым голосом:

– Если ты призрак, то мы не хотели тебя оскорбить. А если нет, скажи, кто ты, иначе скоро точно отправишься на тот свет.

Незнакомец рассмеялся:

– Неплохо сказано, Гундар Твердый Кулак!

При этих словах волосы на голове у Гундара стали дыбом. Они были сказаны дружеским тоном, но каким образом неизвестный узнал, как его зовут?

Это означало одно – тут замешаны сверхъестественные силы.

Человек выпрямился и сбросил капюшон плаща:

– Да ладно тебе, Гундар! Ты что, не узнаешь меня?

В голове капитана снова зашевелились воспоминания. Это точно не призрак – уж слишком не похож он на изможденное привидение. Молодое лицо, всклокоченные каштановые волосы над карими глазами и широкая улыбка. Знакомое лицо. И вдруг Гундар вспомнил, где именно он видел похожий узор на плаще.

– Уилл Трити! – воскликнул он в удивлении. – Это и вправду ты?

– А кто же еще? – усмехнулся Уилл, шагнув навстречу скирлу и протянув руку в общепринятом жесте дружелюбия.

Гундар схватил ее и крепко пожал – он хотел убедиться, что перед ним не загадочное существо из лесной чащи, а человек из плоти и крови. Его товарищи громко вздохнули, и Гундар понял, что они также испытывают облегчение. Уилл посмотрел на моряков и усмехнулся:

– Вижу знакомые лица.

Один-два скандианца поприветствовали его.

Изучающе оглядев собравшихся, Уилл слегка нахмурился:

– Не вижу Ульфа Дуболома.

Ульф участвовал в битве с темуджаями, и он первым признал Уилла, встретив того на Скалистом острове. На памятном ужине в замке они сидели рядом, делясь воспоминаниями о сражении.

По лицу Гундара пробежала тень.

– Его убил этот скотина Баттл, – вздохнул он.

Уилл поник:

– Очень жаль. Он был славным чело веком.

На мгновение наступила тишина. Скандианцы вспомнили двух павших товарищей. Потом Гундар махнул рукой, показав на лагерь:

– Не хочешь присоединиться? У нас много копченой баранины и безвкусного эля. Все благодаря одному щедрому острову на юге.

Уилл улыбнулся шутке и последовал за Гундаром. По пути несколько членов команды обменялись рукопожатием с рейнджером. При виде знакомого лица в их душах снова затеплилась надежда на то, что из их на первый взгляд безнадежного положения обязательно найдется выход.

Уилл уселся на бревно у костра возле шалаша, прикрытого большим квадратным грот-парусом, с благодарностью принял наполненную элем кружку, произнес тост в честь окружавших его людей и сделал глоток, одобряюще кивнув.

– Итак, Уилл Трити. Что же привело тебя сюда? – начал Гундар.

Уилл, не переставая улыбаться, оглядел окружавших его бородатых и косматых морских разбойников:

– Мне нужны воины. Я собираюсь захватить один замок, а вы, как я слышал, весьма искусны в этом деле.

 

Глава 2

Гнедой боевой конь уверенно ступал по снежному насту, заглушавшему цокот его копыт.

Всадник, направлявший его по узкой тропинке, старался держаться подальше от берега ручья. Под снегом не видно, где может скрываться предательский лед, из-за которого они могут соскользнуть прямо в ледяную воду. Сам ручей, превратившийся в ледяную жижу, тек вяло, проигрывая битву с холодом, пытавшимся заморозить его полностью. Всадник посмотрел на ручей и невольно поежился. Если он оступится в воду, то тяжелая кольчуга и массивное оружие не оставят ему никаких шансов выбраться. Даже если он и не утонет, то его добьет холод.

Конь и снаряжение выдавали в нем воина. В гнездо на правом стремени было вставлено длинное ясеневое копье метра три длиной. У левой руки всадника с пояса свисал длинный меч, к луке седла был подвешен конический шлем. Всадник в такой снежной местности быстро понял, что нет ничего более неудобного, чем прикосновение холодного металла к коже. Поэтому он поспешил обмотать шею под кольчугой шерстяным шарфом и натянуть на голову меховую шапку. Общий вид дополнял длинный лук в кожаном футляре, переброшенный через загривок коня, – довольно необычное оружие для рыцаря.

Но, пожалуй, самым заметным предметом его снаряжения был висевший на спине простой круглый щит. Он служил защитой от стрел, которые недоброжелатели могли бы послать во всадника сзади, но всего за пару секунд привычным движением плеч он мог бы передвинуть щит вперед и взять в левую руку. Щит был выкрашен в белый цвет, а в центре его был нарисован синий сжатый кулак – общепринятый в Аралуине символ «свободного копейщика», то есть рыцаря, у которого в настоящий момент нет господина и который ищет себе занятие.

Когда тропинка свернула в сторону от ручья и немного расширилась, всадник расслабился. Наклонившись вперед, он ласково потрепал своего коня по загривку:

– Молодец, Толкач.

Конь встряхнул гривой в знак признательности. Они со всадником были старые товарищи, прошедшие через несколько боевых кампаний. Неудивительно, что конь навострил уши, предупреждая своего друга о том, что поблизости кто-то есть. Боевых коней специально учили распознавать потенциального врага.

И вот вдалеке показались пять всадников, медленно едущих навстречу.

– Ого, да нас встречают, – тихо сказал Хорас.

За время поездки в одиночестве он привык разговаривать со своим конем. Естественно, тот ничего не ответил. Хорас огляделся в поисках наиболее подходящего места для обороны. Он тоже был обучен воспринимать любых незнакомцев в качестве потенциальных врагов. Но деревья стояли очень далеко от дороги с обеих сторон, а кусты на обочине были слишком низкими. Хорас пожал плечами. Конечно, он бы предпочел, чтобы у него за спиной находилось массивное дерево, но его нет, и, как он усвоил давно, не стоит тратить время на сожаления по поводу того, что ты все равно не в силах изменить.

Хорас предупредил коня об опасности, слегка сжав его бока коленями, и повел плечами, передвигая щит в левую руку. Уверенное движение свидетельствовало о том, что, несмотря на явную молодость, этот рыцарь отлично знаком со своим снаряжением.

А в том, что всадник молод, не было никаких сомнений. Открытое честное лицо, чисто выбритый подбородок, прозрачные голубые глаза. Правда, правую щеку молодого человека пересекал тонкий шрам – след кинжала неприятеля, оставшийся более года назад. Шрам еще не совсем затянулся и был синевато-серого оттенка. С годами он побледнеет и станет не таким заметным. И еще у молодого человека был слегка скошен нос – результат удара деревянным мечом одного не в меру усердного ученика ратной школы, отказавшегося смириться с тем, что тренировка закончена. Того ученика отстранили от занятий на несколько недель, чтобы у него было время подумать о своем поведении.

Скошенный нос не делал молодого человека уродливым, а, напротив, придавал ему довольно залихватский вид. Некоторые молодые дамы королевства даже находили Хораса вполне симпатичным и очень привлекательным.

Хорас еще раз подтолкнул своего коня, и тот повернулся к приближающимся всадникам под углом сорок пять градусов – так, чтобы щит рыцаря был выставлен им навстречу, как для защиты, так и в качестве опознавательного знака. Копье рыцарь продолжал держать направленным вверх. Опустить его означало бы, что намерения у него вовсе не добрые.

При этом Хорас не сводил взгляд с пятерых незнакомцев. Четверо из них были, очевидно, рядовыми стражниками, вооруженными мечами и щитами, но без рыцарских копий. На их накидках красовался один и тот же герб – золотой ключ на фоне четырех синих и белых квадратов. Это означало, что они служат одному господину – Хорас вспомнил, что это герб владельца замка Макиндо.

Определить, что представляет собой пятый человек, ехавший впереди с остальными, было труднее. Он держал в руке щит без всяких опознавательных знаков, тело его защищал кожаный нагрудник с железными пластинами. Его ноги покрывали железные поножи, но в остальном он был облачен в шерстяную одежду – куртку и штаны. Шлема на нем не было. На луке седла висел меч – тяжелое оружие, немного короче и толще, чем кавалерийский меч Хораса. Но самое необычное заключалось в том, что вместо копья он держал боевой дротик метров двух длиной.

Его темные волосы спускались до плеч, шею скрывала всклокоченная шевелюра, а на бородатом лице с нахмуренными бровями застыло вечно недовольное выражение, отчего казалось, что доверять этому человеку не следует.

– Мне кажется, ближе подъезжать не стоит, – сказал Хорас, когда его от всадников отделяло метров десять.

Командир махнул рукой своим спутникам, и те натянули поводья. Но сам он продолжал двигаться к Хорасу. Хорас приподнял копье, вынимая его из гнезда, и опустил так, чтобы наконечник смотрел на приближающегося всадника.

Хорас подумал, что незнакомец намеренно его провоцирует. А значит, вряд ли оскорбится, если Хорас отреагирует так, как от него ожидают.

Заточенное накануне лезвие наконечника копья тускло поблескивало, нацеленное прямо в горло приближающегося всадника. Тот остановил свою лошадь.

– А тебе не стоит этого делать, – сказал он грубым тоном.

– А тебе лучше держаться не так близко, пока мы не познакомимся, – спокойно парировал Хорас, пожимая плечами.

Двое ратников направили своих лошадей налево и направо. Хорас быстро взглянул на них, потом снова посмотрел на главного:

– Скажи своим людям, чтобы они оставались на местах.

Бородач повернулся в седле.

– Довольно, – приказал он, и его спутники остановились.

«Что-то в их облике не то», – подумал Хорас, поглядывая на незнакомцев. И он вдруг понял что именно. Выглядели эти люди весьма неопрятно – покрытые пятнами мятые накидки, тусклые, нечищеные оружие и доспехи. Казалось, им самое место в лесу, где они должны поджидать в засаде зазевавшихся путников, а не на службе у владельца замка. В большинстве замков ратники поддерживали дисциплину под командованием опытных сержантов и редко позволяли себе настолько опуститься.

– Уж больно ты дерзок для первого знакомства, – усмехнулся бородач.

В устах другого человека эта фраза могла бы оказаться обычной шуткой, снимающей напряжение, но сейчас она прозвучала как настоящая угроза.

Помолчав, он добавил:

– Смотри, как бы тебе не пожалеть.

– С чего бы мне жалеть того, кого я даже не знаю? – хмыкнул Хорас.

Он не был уверен в том, что незнакомец оценит его шутку, но на всякий случай приподнял копье, вставляя его в гнездо на стремени.

– Если ищешь работу, то лучше тебе меня не злить, – продолжил бородач.

– Откуда тебе знать, ищу ли я работу? – спросил Хорас.

Незнакомец ничего не ответил, а просто показал на щит Хораса. Наступило продолжительное молчание, после которого бородач был вынужден заговорить:

– Ты свободный копьеносец.

Хорас кивнул. Ему не нравились манеры этого грубияна. Все в нем свидетельствовало о том, что это человек, наделенный властью, а молодой рыцарь не привык с такими общаться.

– Верно, – сказал он. – Но это означает всего лишь то, что я в настоящее время без работы. Это не значит, что я непременно ищу работу. В конце концов, у меня могут быть средства к существованию, – добавил он, улыбнувшись.

Хорас сказал это дружелюбным тоном, без малейшего сарказма, но бородач не был расположен к добродушной беседе.

– Не бросайся словами, мальчишка. Пусть у тебя боевой конь и копье, но это еще не значит, что ты важная шишка. Ты всего лишь бродяга в поисках работы, а я тот, кто мог дать тебе эту работу, если бы ты проявил хоть немного уважения.

Улыбка слетела с лица Хораса, и он внутренне поморщился. Не потому, что его назвали бродягой, а потому, что назвали мальчишкой. С тех пор как Хорасу исполнилось шестнадцать, все его потенциальные противники недооценивали его из-за того, что он выглядит слишком молодо. Большинство понимали свою ошибку слишком поздно.

– Куда ты направляешься? – требовательно спросил бородач.

Хорас подумал, что нет причин скрывать свою цель.

– Хотел проехаться до замка Макиндо, – ответил он. – Где-то же нужно переждать зиму.

При этих словах бородач презрительно фыркнул: – Ну, тогда ты сам себе навредил. Ведь как раз я заведую наймом людей для лорда Керена.

Хорас слегка нахмурился при упоминании незнакомого ему имени.

– Лорда Керена? – переспросил он. – Я думал, что хозяина замка Макиндо зовут Сайрон.

Бородач пренебрежительно махнул рукой:

– С Сайроном покончено. Долго ему не прожить, насколько я знаю. Может, он уже и сыграл в ящик, мне наплевать. А его сын Орман сбежал, как последняя крыса, и прячется сейчас где-то в лесу. Всеми делами заведует лорд Керен, а я командир гарнизона его замка.

– С кем имею честь? – спросил Хорас нейтральным тоном.

– Меня зовут Джон Баттл, – отрезал бородач. Хорас слегка нахмурился. Это имя показалось ему смутно знакомым. Кроме того, он мог бы поклясться, что этот грубиян в потрепанной одежде и неприглядных доспехах никакой не рыцарь. Но вслух Хорас ничего не сказал. Этим ничего не добьешься, а только еще больше разозлишь и без того сердитого собеседника.

– А тебя-то как звать, мальчишка? – спросил Баттл по-прежнему требовательно.

Хорас снова внутренне поморщился, но постарался ответить как можно более добродушно:

– Хокен. Хокен Уайт, родом из Карауэя, но ныне подданный этого обширного королевства.

И снова его добродушный тон не вызвал никакого отклика в Баттле.

– Только не этой его части, – пробурчал он недовольно. – Тебе нечего делать в замке Макиндо, как и во всем Норгейтском уделе. Езжай дальше. Чтобы до полуночи ноги твоей здесь не было.

– Я прислушаюсь к вашему совету, – вежливо улыбнулся Хорас.

Баттл нахмурился еще больше и наклонился ближе к молодому рыцарю:

– Уж постарайся, мальчишка! Последуй моему совету. Лучше тебе не вставать мне поперек дороги. А теперь двигай туда.

Он показал большим пальцем на юго-запад, по направлению к границе удела. Но к этому моменту Хорас решил, что хватит ему идти на поводу у этого «сэра» Джона Баттла. Он улыбнулся, но и пальцем не пошевелил. Внешне он казался невозмутимым, однако Толкач почувствовал легкую дрожь в теле своего хозяина и навострил уши. Его порода была выведена специально для сражений, и он, как никакое другое животное, мгновенно ощущал напряжение, возникшее между людьми, которые должны были вот-вот ринуться в бой.

Баттл помедлил, не решаясь сделать следующий шаг. Он привык, что в ответ на его угрозы люди тут же идут на попятную и бросаются прочь. Кроме того, за его спиной находились четыре вооруженных всадника. Но этот дерзкий мальчишка смотрел на них с безмятежным выражением лица, словно его нисколько не волновало такое неоспоримое численное преимущество. Баттл понял, что ему придется либо выполнить свою угрозу и заставить противника отъехать в сторону, либо отступить самому. Пока он обдумывал, что предпочесть, Хорас лениво улыбался, но эта улыбка почему-то подсказывала Баттлу, что отступление не такой уж плохой вариант. Он сердито развернул свою лошадь и подал знак своим спутникам ехать обратно.

– Запомни мои слова! – крикнул он через плечо, пришпоривая своего скакуна. – Время у тебя до полуночи.

Когда небольшой отряд скрылся из виду, Хорас задумчиво почесал за ушами Толкача. У него было такое чувство, что позволь он себе подыграть Баттлу, то легко получил бы работу. Но, продемонстрировав независимость и упорство, он лишил себя этой возможности. Странный способ нанимать воинов. Но, с другой стороны, нынче в Норгейтском уделе вообще творится много странного.

 

Глава 3

Целитель Малькольм, более известный как Черный колдун Малькольм, ненадолго оторвался от своих дел, чтобы поприветствовать Уилла, въехавшего на небольшую поляну в Лихой чащобе.

Каждое утро в одиннадцать часов Малькольм проводил медицинский осмотр своих людей. Больные и получившие ранения выстраивались в очередь у маленького, но уютного дома целителя. Порезы, мозоли, вывихи, жар и насморк – все это требовало какого-то времени на то, чтобы выяснить природу недомогания и назначить лечение. Поскольку большинство лесных жителей выгнали из родных деревень за какое-нибудь уродство или физический изъян, то таких пациентов обычно бывало немало. Многие из них требовали регулярного наблюдения.

Последним пациентом Черного колдуна был одиннадцатилетний мальчик, решивший воспользоваться ковриком своей матери как ковром-самолетом и упавший с четырехметрового дерева. Случай оказался довольно простым, Малькольм выправил вывихнутую лодыжку, смазал мазью поцарапанные локти и потрепал по вихрастой голове незадачливого искателя приключений:

– Ну ладно, ступай. И запомни, с этих пор магией занимаюсь только я. Понял?

– Да, – согласился мальчишка, понурив голову, а потом развернулся и, хромая, пошел к матери.

Уилл спешился и расседлал своего пони. Целитель невольно кивнул, с одобрением заметив, как ласково рейнджер беседует со своим животным, с которым у него установилась особая связь. Пони, казалось, понимал каждое слово своего хозяина, отвечая ему фырканьем и встряхиванием гривы.

– Я слышал, ты нашел скандианцев? – спросил Малькольм.

– Двадцать пять отличных воинов, – кивнул Уилл. – Они оказались как раз там, где сообщил твой помощник, – на берегу реки Оозель.

Люди Малькольма свободно расхаживали по всему лесу, примечая необычное и докладывая обо всем своему повелителю. Услышав о том, что на побережье потерпел крушение скандианский корабль, Уилл немедленно отправился на его поиски.

– И они рады тебе помочь? – спросил Малькольм.

Уилл пожал плечами, усаживаясь на скамейку на веранде рядом со старым целителем.

– Они уж точно рады получить деньги, которые я им предложил, – усмехнулся он. – Кроме того, капитан кое-что должен мне, потому что позволил сбежать Баттлу.

Из хижины вышел Ксандр, секретарь Ормана.

– Как там Орман? – спросил Малькольм.

Керен, в попытке завладеть замком Макиндо, отравил его владельца. Уилл с Ксандром нашли поляну целителя как раз вовремя: еще немного – и Ормана было бы не спасти.

– Ему гораздо лучше. Но он до сих пор очень слаб и снова заснул.

Малькольм задумчиво кивнул:

– Сейчас для него сон – лучшее лекарство. Яд должен сам выйти из организма. И тогда начнется процесс восстановления. Пусть отдыхает.

Было заметно, что Ксандр сомневается. Несмотря на то что Малькольм спас жизнь его хозяина, он до сих пор относился к целителю с некоторым подозрением. Ему казалось, что Малькольм должен оказать Орману более ощутимую помощь, помимо совета отдохнуть. Но сейчас его тревожило кое-что еще.

– Я слышал, ты хочешь заплатить скандианцам? – спросил он Уилла.

Уилл усмехнулся, помотав головой:

– Нет. Я сказал им, что это ты заплатишь им. Семьдесят золотых реалов за услуги.

– Да как ты посмел! – обрушился на него в гневе Ксандр. – Ты не имеешь права давать такие обещания! Владелец Макиндо – Орман, и все переговоры должен вести он. А в его отсутствие – я.

Секретарь уже не раз демонстрировал храбрость, отвагу и преданность своему хозяину. Но из-за этих же качеств его поведение иногда казалось совершенно отвратительным. Уилл многозначительно посмотрел на него и увидел, что Малькольм презрительно усмехается.

– В настоящее время Орман мало что может предложить, – уверенным тоном начал Уилл. – Можно даже сказать, что он сейчас вообще ничем не владеет, даже кроватью, на которой лежит. А я, вообще-то, выше его по рангу. Ты, похоже, забыл, что я действую от имени короля.

Ксандр нехотя осознал, что так и есть. Несмотря на то что Уилл прибыл в замок Макиндо переодетый жонглером, на самом деле он был рейнджером. Вместе с тем Ксандру нелегко было смириться с мыслью, что молодой человек наделен такой большой властью и он не собирался так легко сдаваться без сопротивления.

– Ну ладно, пусть так, – буркнул он. – Но семьдесят золотых реалов? Ты уж точно мог договориться и на меньшее!

Уилл только устало покачал головой:

– Можешь идти и договариваться сам. Я уверен, скандианцам как раз не терпится поторговаться с человеком, который будет сидеть в сторонке, пока они рискуют своими жизнями.

Ксандр понял, что оснований спорить у него немного, но ему не хотелось признавать поражение.

– Допустим, – усмехнулся он. – Но ведь, в конце концов, это их работа. Они же сражаются ради денег, ведь так?

– Так, – согласился Уилл, которому уже начал надоедать этот спор. – И потому они прекрасно знают, сколько стоит их жизнь. Кроме того, подумай о возможной выгоде. Вдруг мы проиграем? Тогда тебе вообще не придется платить ни гроша.

Суровые нотки в голосе рейнджера заставили Ксандра замолчать и умерить свой пыл. Поняв, что лучше не настаивать на своем, он фыркнул и отошел прочь, пробормотав себе под нос так, чтобы слышали Уилл с Малькольмом:

– Семьдесят реалов! Подумать только! Никогда не слыхал о подобной дерзости.

Малькольм с сочувствием посмотрел на Уилла:

– Надеюсь, тебе удастся вернуть его в замок как можно скорее. От него быстро устаешь.

Уилл усмехнулся:

– И все же он очень предан своему хозяину и своему делу. Да и смелости этому коротышке не занимать, как ты уже заметил.

Малькольм несколько секунд задумчиво молчал.

– Странно, правда? – спросил он наконец. – Если человек обладает такими качествами, то он, как правило, должен нравиться, не так ли? Но при этом Ксандр как будто всю душу из меня вытряс. – И, махнув рукой, целитель дал понять, что больше не хочет говорить на эту тему. – Ну ладно, зайдем в дом. Расскажешь подробнее об этих твоих скандианцах.

Они зашли в дом, где Малькольм поставил вариться кофе. За недолгое, проведенное вместе время он успел узнать, что молодой рейнджер едва ли не помешан на этом напитке. Наполнив кружку, он с усмешкой наблюдал за тем, как Уилл смакует кофе, облизывая губы и одобрительно вздыхая. Они уселись в удобные кресла у кухонного стола.

– Они прибудут через день-другой, – начал Уилл. – Я оставил их сворачивать лагерь, а сам поспешил обратно. Их проводит сюда один из твоих подопечных. Нужно признать, что с этими моряками нам здорово повезло. Мне нужны люди, умеющие обращаться с оружием, а вояки они отменные.

Малькольм вздохнул:

– Твоя правда. От моих людей в сражении мало толку. Они не подготовлены к такой работе.

– Да и жители соседних деревень вряд ли окажут нам подмогу. Они ведь до смерти боятся Черного колдуна Малькольма, – заметил Уилл, улыбаясь, чтобы это не прозвучало как оскорбление.

Малькольм кивнул, признавая его правоту:

– Что есть, то есть. Так что ты собираешься делать, когда прибудут скандианцы?

Прежде чем ответить, рейнджер помедлил:

– Ну, мы… посмотрим. Нужно еще поразмыслить, как захватить замок и освободить Элис.

– Тебе раньше не приходилось делать ничего подобного?

Уилл с сожалением кивнул:

– Вообще-то нет. Рейнджеров такому не учат.

Ему не хотелось распространяться на эту тему. Он надеялся, что скандианцы что-нибудь придумают, но самому ему в голову пока что ничего не приходило.

Малькольм рассеянно погладил подбородок:

– А ты не думал послать за подмогой в замок Норгейт?

– Думал. – Уилл поерзал в кресле. – Но Керен перекрыл все дороги и не пропускает всадников.

Наблюдатели Малькольма тоже доносили о том, что всадников, направляющихся на запад, останавливают и разворачивают назад.

– За исключением его собственных, – добавил Малькольм. – Пока тебя не было, один из них выехал из замка Макиндо.

Уилл мрачно кивнул:

– Керен не дурак. Бьюсь об заклад, он отослал сообщение о том, что Орман предатель, и сбежал, оставив замок на попечение Керена. Я бы и сам так поступил на его месте. Загвоздка в том, что местные его любят и уважают. Ему доверяют. А я здесь чужак. И что еще хуже, сошелся с предателем и известным колдуном.

– Но ты же рейнджер короля.

– Никто об этом не знает. Я здесь нахожусь тайно. Ну ладно, допустим, я каким-то образом смогу доставить сообщение, и предположим, ему поверят, а не выбросят сразу же. Как ты считаешь, что они сделают?

Малькольм на мгновение задумался.

– Вышлют солдат нам на подмогу? – предположил он, но Уилл покачал головой:

– Сейчас зима. Армия распущена по домам. Чтобы собрать ее, понадобится недели две. Это непростая затея, да и люди в замке не станут предпринимать ничего только из-за сообщения какого-то незнакомца. Лучшее, на что мы можем надеяться, это что они вышлют кого-то для выяснения обстоятельств. И даже на это потребуется несколько дней – пока доставят сообщение, пока они там, в Норгейте, обо всем подумают, пока приедет этот человек…

Лицо Малькольма вытянулось.

– Значит, мы ничего не можем поделать? – грустно проговорил он.

– Ну, не настолько мы беспомощны, – улыбнулся Уилл. – Двадцать пять скандианцев могут доставить немало хлопот Керену. А когда мы получим серьезные доказательства его предательства, то обязательно доложим об этом в Норгейт.

Он замолчал, нахмурившись, сетуя на то, что ему не хватает опыта в подобных делах. Он был самым молодым рейнджером во всем ордене и, сказать по правде, не был уверен в том, что поступает правильно. Но Холт учил его добывать как можно больше сведений, прежде чем начать действовать.

В двадцатый раз за день Уилл пожалел, что не может связаться с Холтом. Помощник Элис с голубями куда-то исчез. Скорее всего, его отпугнул Баттл со своими приспешниками. Уилл встряхнул головой, попытавшись отвлечься от мрачных мыслей.

– Так что происходило тут, пока меня не было? – спросил он, допивая кофе и с надеждой поглядывая на котелок.

Малькольм, у которого уже подходил к концу запас кофейных зерен, старательно сделал вид, что не заметил его намека и последующего затем вздоха. Он перелистал записи, составленные со слов его соглядатаев.

– Произошли тут кое-какие подозрительные события. В прошлые две ночи из окна твоей подруги Элис был виден свет.

Эта новость, как заметил Малькольм, отвлекла Уилла от мыслей о кофе.

– Свет? – выпрямился в кресле молодой человек. – Какой еще свет?

– От простого фонаря, пожалуй, – пожал плечами Малькольм. – Но он двигался в окне.

– Из одного угла в другой?

Уилл отвлекся от заметок и удивленно поднял голову.

– Да. Как ты догадался? – удивился Малькольм.

На лице Уилла расплылась широкая улыбка.

– Элис использует тайный курьерский код, – пояснил он. – Она понимает, что рано или поздно я обязательно буду следить за ее окном. В какое время это было?

Малькольму не нужно было смотреть в записки, чтобы ответить:

– После смены полуночной стражи, примерно в три часа. В такое время луна заходит, можно заметить даже слабый свет.

– Прекрасно! – воскликнул Уилл. – У меня будет время составить сообщение. Я немного подзабыл код, ведь в последний раз пользовался им года четыре назад, – добавил он извиняющимся тоном. – Ты сказал, произошли кое-какие события?

Малькольм снова перелистал записки:

– Ах да. Один из моих людей видел, как Баттл с его приспешниками день назад у Ветхого ручья остановили какого-то всадника. Похоже, они собирались его нанять, но разговор как-то не задался, и всадник не повелся на угрозы, а потом уехал. По всей видимости, он остановился в «Треснувшей фляге».

Эта новость, похоже, произвела гораздо меньшее впечатление на Уилла. Тот уже составлял сообщение для Элис и спросил рассеянно:

– А у этого всадника был на щите какой-нибудь герб или знак?

– Синий кулак. Свободный копьеносец. Синий кулак на белом фоне. На круглом щите.

Это явно привлекло внимание рейнджера, и он поднял голову:

– Что-то еще? Он был молодой или старый?

– Довольно молод. Даже на удивление молод. Широкоплечий, верхом на гнедом коне, которого называл не то Лихач, не то Спотыкач… или как-то в этом духе.

– Толкач? – с надеждой спросил Уилл.

Малькольм кивнул:

– Да, пожалуй, так. Смысла в этом больше, чем в Спотыкаче, правда? Так ты его знаешь?

Судя по оживлению Уилла, было совершенно ясно, что этот всадник ему хорошо знаком.

– О да! Кажется, знаю. Если это тот, о ком я подумал, все гораздо лучше, чем мы думали, – радостно сказал он.

 

Глава 4

Сидя за столом в своей запертой комнате, Элис ожидала, пока зайдет луна. Но ей не терпелось приступить к своему делу, и она начала нехитрую подготовку, когда до намеченного времени оставалось еще около часа.

Уложив скатанное одеяло у двери, чтобы стражники с той стороны не заметили свет, девушка зажгла лампу и уменьшила фитиль, насколько это возможно. Когда маленькое пламя перестало трепыхаться и загорелось ровно, она прикрыла лампу одной из нелепых конических шляп леди Гвендолин.

– Хоть для чего-то пригодились эти дурацкие наряды, – пробормотала она.

Днем Элис вернули ее вещи – разумеется, предварительно обыскав. Поэтому она сразу же переоделась в свое простое, но элегантное белое платье, с удовольствием сбросив вычурные одежды, подобающие только той даме, за которую она себя выдавала. Элис была рада снова стать сама собой, а не пустоголовой и легкомысленной леди Гвендолин. Она очень обрадовалась, увидев среди своих вещей сумку для письма с листами бумаги, пером, чернилами и графитовыми стержнями.

Отдернув тяжелую занавеску, девушка поставила лампу на пол у окна и положила высокую шляпу рядом с ней, после чего принялась всматриваться в темноту снаружи, особенно в неровную линию, отмечавшую собой границы леса. Какое-то время ничего не происходило, как и в предыдущие дни, но Элис была приучена к терпению и поэтому спокойно ждала. Она знала, что рано или поздно Уилл попытается снова установить с ней связь. Ожидая, она пролистывала в памяти события последних дней.

После неудачной попытки Уилла вытащить Элис отсюда Керен допрашивал ее еще один раз с помощью голубого камня, обладающего гипнотическими свойствами, главным образом с целью удостовериться в том, что девушка ничего от него не утаила.

Вскоре Керен понял, что никаких тайных сведений Элис не скрывает. По крайней мере тех, о которых он ее спрашивал. В этом и заключался недостаток гипнотизма. Элис искренне отвечала на все его вопросы, не в силах что-то утаить, но сама, без его подсказок, разговор не начинала. Керен узнал, что Элис с Уиллом дали задание выяснить, что скрывается за распространившимися в Норгейтском уделе слухами о колдовстве и о загадочном недуге, поразившем лорда Сайрона. Она также призналась, что Уилл на самом деле рейнджер, а не жонглер.

При обычных обстоятельствах Элис бы ужаснулась такому признанию. Но ничего такого, о чем Керен уже не догадывался бы, она не рассказала. Да и Уилл, покидая ее, сказал, что ничего из того, что она сообщит Керену, им навредить не сможет. Элис не знала подробностей того, что затеял Уилл, за исключением того, что молодой рейнджер полон решимости спасти ее.

В знак неповиновения девушка даже добавила, что Уилл, скорее всего, отослал сообщение в замок Норгейт с призывом прислать войска для штурма Макиндо. К ее удивлению, Керен отмахнулся от этих слов как от неважных.

Поскольку Элис отвечала только на прямые вопросы, она ничего не сказала о стеклянном пузырьке с кислотой, которой Уилл пытался растворить прутья решетки на окне, и о том, что она спрятала кожаный футляр от пузырька в шкафу. Керен был уверен, что Уилл забрал кислоту с собой, и приказал заменить прутья. Он не знал, что в ту ночь Элис в рассеянности положила склянку на притолоку. Вспомнила она об этом только на следующий день и поспешила переложить ее на полку в маленьком шкафу, дополнявшем неказистую обстановку комнаты. Кровать, стол, два стула и шкаф – вот и все. Конечно, обстановка далеко не роскошная, но могло быть гораздо хуже. Что же касается кислоты, то она могла оказаться полезной в будущем.

От пристального вглядывания в полумрак на глазах у Элис уже выступили слезы. Она отошла от окна, протерла глаза, смахнула слезы и снова принялась всматриваться в даль.

Когда зайдет луна, девушка снова начнет подавать знаки.

* * *

Зашифровывая свое послание Элис, Уилл от усердия даже высунул изо рта кончик языка. Собака лежала под столом, и он зарыл свои босые ноги в ее теплый мех. Время от времени она удовлетворенно рычала, как это делают все собаки. Уилл посмотрел под стол и улыбнулся:

– Что, соскучилась по мне? А где твой новый дружок?

Новым другом был уродливый великан Тробар, один из самых преданных друзей Малькольма. Они с собакой подружились при первом же взгляде друг на друга. Великан выплеснул на нее свою нежность, скопившуюся за все те годы, что у него не было любимого существа. Собака чувствовала потребность великана любить и целыми днями проводила в его компании. Поначалу Уилл даже ощущал уколы ревности, а потом понял, насколько эта дружба важна для Тробара, и ему стало стыдно. Собака оказалась мудрее и добрее его.

В комнату вошел целитель, и Уилл обернулся. Малькольм с любопытством посмотрел на разбросанные по письменному столу листы бумаги с буквами и цифрами. На одном листе Уилл написал сообщение, которое хотел зашифровать, на другом выводил уже зашифрованное послание. Заметив любопытный взгляд Малькольма, рейнджер как бы невзначай перевернул оригинал лицевой стороной вниз.

Курьерский код, используемый Дипломатической службой и Орденом рейнджеров, считался строго охраняемой тайной. Но по сути он был достаточно прост, и Уиллу не хотелось предоставлять Малькольму, каким бы союзником тот ни был, возможность расшифровать его.

Увидев этот жест, Малькольм улыбнулся. Вообще-то в нем действительно пробудилось любопытство. Он был уверен, что если увидит изначальное послание и его зашифрованный вариант, то сможет разгадать шифр. «А молодой человек не глупец», – подумал он.

– Луна зайдет примерно через час, – сказал он.

– Мы скоро выходим. Я уже почти закончил, – кивнул Уилл.

– Насколько я понял, ты будешь передавать свое сообщение с помощью лампы.

– Верно. Оно недлинное, потому что пока сообщать немного. Просто хочу передать Элис, что мы наблюдаем за ней, и сообщить время для следующего сеанса связи.

Целитель положил на стол еще один лист бумаги с маленьким блестящим камушком.

– Можно как-то передать ей вот это? – спросил он. – Ну, то есть привязать к стреле и послать ее через окно?

Уилл протянул руку к своему колчану. Малькольм отметил про себя, что рейнджер всегда держит колчан рядом с собой.

– Это не очень надежный способ. Если что-то привязать к стреле, то обычно при выстреле оно падает, – объяснил Уилл. – Мы сделаем по-другому.

Он вытащил из колчана стрелу необычного вида и положил ее на стол. Вместо обычного, острого, как лезвие, наконечника к ней был прикреплен вытянутый цилиндр. Малькольм взял ее в руки и с любопытством оглядел. Цилиндр был полым внутри и закрывался наконечником с резьбой, к которому был прикреплен свинцовый груз.

– Ты хочешь положить послание сюда? – удивился Малькольм.

Уилл снова кивнул и откинулся на спинку стула, расправляя затекшие плечи и шею. Он корпел над столом уже довольно долго. Сначала ему пришлось записать код на отдельном листе, затем сообщение и зашифрованное послание. Собака зашевелилась вслед за ним и застучала хвостом по полу.

– Верно, – кивнул Уилл. – С помощью лампы я предупрежу Элис, чтобы она отошла от окна, а потом выстрелю этой стрелой.

– И ты не сомневаешься в том, что она попадет, куда надо? – спросил Малькольм.

Уилл приподнял бровь:

– Не сомневаюсь. После пяти лет обучения ты точно знаешь, что попадешь именно туда, куда целишься.

– А камешек? – Малькольм усмехнулся. – Ты можешь положить туда и камешек?

Уилл взял в руки маленькую черную гальку и подкинул ее, определяя вес:

– Почему бы и нет? Придется уменьшить груз, чтобы компенсировать вес стрелы. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь, на чем их можно взвешивать?

– Конечно, – улыбнулся Малькольм. – Точные весы – один из основных инструментов лекаря.

– Вопрос только в том, что это за камешек и зачем он Элис. – Уилл усмехнулся.

– А, ну да, – сказал целитель, потирая переносицу. – Все думал, когда ты спросишь. Он поможет девушке, когда Керен попытается загипнотизировать ее в следующий раз.

Его слова тут же пробудили любопытство в Уилле. Он снова внимательно осмотрел камешек, но в нем не было ничего необыкновенного.

– И как же он делает? – нахмурился Уилл.

Малькольм взял камешек у него из рук и вытянул на ладони, любуясь его блеском.

– Он противодействует так называемым чарам того голубого камня, которым пользуется Керен, – объяснил он. – Видишь ли, месмеризм, или гипнотизм, как его еще называют, имеет отношение к умственной сосредоточенности. Голубой камень заставляет Элис сосредоточиться на приказах Керена. Но если она будет держать этот камешек в руке и сосредоточиваться на его образе, то сможет сопротивляться и сохранять контроль над своим разумом. Если она будет соблюдать осторожность, то Керен никогда не заметит, что Элис освободилась из-под его влияния. Она даже сможет солгать ему.

Малькольм вернул камешек Уиллу. Тот повертел его пальцами, пытаясь увидеть нечто, что могло ускользнуть от его взора. Но на блестящей гладкой поверхности не было ничего особенного.

– И как это работает? – спросил он.

Все это казалось ему дешевыми фокусами, но Элис серьезно утверждала, что голубой камень Керена обладает какими-то особыми свойствами. Да и Малькольм, когда Уилл рассказал ему об этом, сразу же понял, что это за камень.

В ответ на вопрос Уилла Малькольм только пожал плечами:

– На самом деле никто точно не знает… Кстати, он называется «стеллатит», – добавил он, как будто это что-то объясняло. – То есть «звездный камень». Это обломок упавшей звезды. Я нашел его много лет назад. Стеллатит весьма ценен, возможно, как раз из-за своих загадочных свойств. Так или иначе, но я не знаю, как он работает. Просто работает, и все. Ну да, я понимаю, звучит ужасно в устах ученого человека, но что я могу поделать? – подвел он итог с немного виноватой улыбкой.

Уилл удовлетворенно кивнул и перевел взгляд на листок бумаги, который положил на стол Малькольм. В записке целитель объяснял свойства камня, но лист был слишком плотным и тяжелым для стрелы. Пошарив в своей сумке, Уилл вынул лист очень тонкой, полупрозрачной бумаги, предназначенной специально для таких посланий.

– Тогда мне лучше побыстрее переписать твою записку. А ты пока взвесь камень и свинцовый наконечник стрелы, ладно? – попросил Уилл.

Малькольм взял стрелу и камешек.

– Считай, что уже взвесил, – сказал он, направляясь в свой маленький рабочий кабинет, расположенный в дальнем конце хижины.

 

Глава 5

На самом верхнем этаже главной башни замка Элис приступила к своему ночному ритуалу, подняв лампу к верхнему углу окна, а затем проведя ею последовательно по всем остальным трем углам. Она проделала это пять раз, а затем поставила лампу на пол и принялась снова вглядываться в ночную тьму за пределами замка. Такие действия она совершала последние две ночи, и пока что ответных сигналов не было. Элис не теряла надежду, что Уилл ответит, но надежда эта таяла с каждой попыткой. Наверное, он… Свет! С левой стороны между деревьев мелькнул какой-то огонек. Возродившаяся было надежда тут же погасла, как только Элис поняла, что огонек этот красный и что он движется на одной и той же высоте от земли, время от времени скрываясь из виду за стволами деревьев. Она вспомнила разговоры о странных огнях в Лихой чащобе. Возможно, это как раз один из таких огней.

И тут с левой стороны Элис увидела другой огонек – на этот раз желтый, перемещающийся вверх и вниз по прямой. На несколько секунд он погас, а потом появился чуть слева от первоначальной позиции и тоже принялся подниматься и опускаться.

Потом он снова погас, и появился красный огонек, снующий между деревьев. Элис упала духом. На какое-то мгновение она действительно подумала, что ее попытки увенчались успехом.

И вот девушка увидела новый огонек! Яркая белая точка между двух других. И она вырисовывала особый узор, как это делала и сама Элис, – из одного угла к другому в определенной последовательности. Верхний левый угол. Верхний правый. Нижний правый. Нижний левый.

Снизу, с крепостных стен, до девушки донеслись приглушенные голоса часовых, которые тоже заметили эти огни, и Элис поняла, что затеял Уилл. Он знал, что сигнальный огонь никак не скрыть от стражников, и как только те доложат о нем Керену, тот сразу поймет, что это попытка связаться с кем-то внутри замка. А пытаться связаться неведомые отправители послания могли только с одним человеком.

Поэтому Уилл решил скрыть свою лампу среди других огней, которые обычно появлялись в Лихой чащобе и к которым люди уже привыкли. Элис улыбнулась – получалось, как в старой поговорке, когда дерево прячут в лесу. Вот вспыхнул еще один огонек – на этот раз синий. Потом снова желтый. Потом красный. А затем и белый в центре. Элис постаралась не обращать внимания на цветные огни и сосредоточиться только на белом. Она взяла в руки лампу, скрывая ее за куском старой высохшей кожи, который нашла в пыльном шкафу.

Подняв лампу и удерживая ее в центре окна, девушка пять раз показала ее, скрывая куском кожи, – она посылала сообщение тем, кто находился на опушке чащи. Согласно коду пять быстрых вспышек в центре квадрата означали, что связь установлена.

И тут же Элис увидела ответ. Пять быстрых вспышек, затем пауза, затем три долгие вспышки, что означало: «Ты готова принять послание?»

Элис подбежала к столу и схватила бумагу и графитовый стержень. Она знала, что Уилл подождет, пока она подготовится. Вернувшись к окну, она подняла и опустила лампу три раза. Белый огонек в лесу повторил ее движения. Боковым зрением Элис увидела, что цветные огоньки продолжают плясать между деревьев, и даже заметила, что к ним присоединился еще один красный огонек. Но ее внимание было сосредоточено только на белом.

Он снова начал мигать, и Элис стала записывать буквы на листе бумаги.

Курьерский код представлял собой простую, но эффективную систему шифровки. Двадцать восемь букв алфавита были распределены по сетке из четырех пронумерованных рядов, по шесть букв на ряд. Для простоты буквы Z и W были исключены и их, по необходимости, заменяли буквы S и V.

1. ABCDEF

2. GHIJKL

3. MNOPQR

4. STUVXY

Согласно этой системе буква A обозначалась сигналом 1-1, поскольку была первой буквой в первом ряду. По той же схеме буква G обозначалась сигналом 2-1, а буква P – сигналом 3-4. Человек, посылавший сигнал, указывал номер ряда, удерживая лампу в определенном углу квадрата. Верхний левый угол – это 1, верхний правый – 2, нижний левый – 3 и нижний правый – 4.

Например, если сигнальную лампу сначала перемещали в нижний левый угол, а потом возвращали в центр и мигали ею дважды, то получатель послания понимал, что это означает третий ряд, вторую букву, то есть N.

В отличие от Уилла, которому пришлось сначала написать ряды букв, чтобы зашифровать послание, что очень ему не понравилось, Элис знала код наизусть и могла записывать буквы сразу же.

Лампа продолжала уверенно мигать. На взгляд ничего не подозревавшего человека, это был всего лишь один из загадочных огней в лесу, но Элис читала его как открытую книгу. Уилл был далеко не самым лучшим шифровальщиком, и Элис в какой-то момент даже усмехнулась. Любой курьер легко обогнал бы его. Потом девушка вспомнила, что точность гораздо важнее скорости, и представила, как Уилл сидел над листком бумаги и корпел над шифровкой, высунув язык, как всегда это делал в моменты напряжения.

Пройдя семь раз вверх и вниз, огонек погас, свидетельствуя о том, что послание закончено. Элис схватила свою лампу и повторила сигнал, а потом взяла в руки листок, чтобы прочитать то, что записала. Она была уверена в том, что верно расшифровала все буквы, но нужно было в этом удостовериться. Наблюдая за огнем, девушка не отрывала глаз от него, и поэтому буквы вышли довольно корявыми.

СООБЩЕНИЕ СТРЕЛА ДЕСЯТЬ МИНУТ ОКНО ОТОЙДИ ЛЮБЛЮ УИЛЛ ПР

Знаков пунктуации в коде, конечно, не было, но Элис поняла, что Уилл собирается выстрелить в окно стрелой с сообщением через десять минут и предупреждает ее, чтобы она отошла от окна. Сокращение ПР означало «прими» или «признай» – стандартное окончание зашифрованного послания. «ЛЮБЛЮ УИЛЛ» было проявлением личных чувств, к которым во время ее обучения относились крайне неодобрительно. И вообще это звучало как-то двусмысленно. Можно было подумать, что Уилл просит ее признать, что он ее любит.

– Ну, понимай как хочешь, – пробормотала Элис и, поспешно схватив лампу, трижды провела ею вертикальную линию – стандартный сигнал «ПРИНЯТО».

После этого она оглядела окраину леса в последний раз. Цветные огни продолжали мигать по сторонам, а белый огонек теперь двигался по дуге. Больше никаких зашифрованных посланий. Элис поняла, что Уилл с его помощниками просто продолжают отвлекать внимание посторонних наблюдателей. Часовым на крепостных стенах это явно надоело. Их голоса постепенно затихли – сержанты призвали своих подчиненных к дисциплине.

Элис поцеловала кончики пальцев и отослала воздушный поцелуй в ночную тьму.

– Спасибо, Уилл, – прошептала она и поставила лампу в центре подоконника, чтобы обозначить своему другу цель, а потом отошла в сторону и стала ждать стрелу.

* * *

Увидев сигнал Элис, означавший, что зашифрованное сообщение принято, Уилл двинулся вперед от окраины леса, как и раньше перебегая от одной тени к другой и сливаясь с ландшафтом.

За пять лет обучения под бдительным оком Холта, иногда при участии Джилана, известного мастера скрытного передвижения Ордена рейнджеров, Уилл привык к этому настолько, что не отдавал себе отчета в своих действиях. Он выполнял их инстинктивно. Молодой рейнджер уже выбрал место, с которого собирался стрелять. Оно должно находиться в сотне метрах от стен замка с поправкой на дополнительное расстояние до вершины башни. Метрах в девяноста от стены располагался небольшой холм, на вершине которого росли крупные кусты, отбрасывавшие неровные тени на белый снег. Уилл легко сольется с окружением, что позволит ему спокойно целиться.

При мысли об этом Уилл нахмурился. Ему нужно будет прицелиться в точку повыше лампы, которую Элис поставит на подоконнике. Этим девушка отметит проем между прутьями решетки. Если стрела угодит в прут, отскочит и упадет во двор, это будет провалом всей затеи. Уилл подумал о том, что нужно было бы зашифровать и письменное послание целиком, но отмахнулся от этой мысли. На это не было времени, и, кроме того, если стрела отскочит, то будет все равно, прочитает Керен записку о свойствах стеллатита или нет. В любом случае Элис не получит этот камешек.

Уилл успел зашифровать несколько последних строчек, в которых сообщал о расписании последующих обменов сигналами. Вот об этом Керен точно не должен узнать. В противном случае он с помощью своего месмеризма заставит Элис отослать ложное сообщение, чтобы Уилл угодил в ловушку.

Кусты на вершине холма были ему по пояс, и Уилл, припав на колено, некоторое время отдыхал среди них, собираясь с мыслями и готовясь к предстоящему выстрелу.

Он долго и упорно всматривался в небольшой освещенный квадратик окна на высокой башне, с яркой точкой лампы внизу посередине. Рейнджер рассчитывал расстояние, высоту и путь стрелы по вытянутой дуге. Чтобы попасть в окно, нужно целиться выше нужной точки, но Уилл об этом не думал. В то мгновение, когда нужно было стрелять, он поднимал лук инстинктивно. Сейчас же он напомнил себе, что нужно целиться чуть выше обычного, потому что Кроули предупредил его о том, что рекурсивный лук не такой мощный, как длинный, к которому он привык за последние два года. Он постарался усвоить это – и знал, что его инстинкты в нужный момент сделают поправку.

Закрыв глаза, Уилл представил себе дугу, по которой стрела перелетает через стену и попадает прямо в окно. Холт часто повторял ему старое правило лучников: «Прежде чем выстрелить по-настоящему, выстрели тысячу раз в уме». Ну что ж, сейчас у него нет времени на тысячу воображаемых выстрелов, подумал Уилл с печальной улыбкой. Но в любом случае это преувеличение. Это просто напоминание о том, что выстрел удается только тогда, когда ты внутренне готов к нему. Чтобы удача не обошла тебя стороной, нужно верить в нее. Стоит только усомниться в своих силах, и считай, что проиграл.

Уилл сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, отгоняя все посторонние мысли. Сознательная подготовка закончена. Теперь нужно довериться инстинктам и навыкам, отточенным за сотни часов тренировок. К этому мгновению Уилл готовился не один год.

Рейнджер медленно поднялся на ноги. Несмотря на то что в его сторону были обращены, как минимум, полдюжины глаз, его не замечала ни одна живая душа. Вынув стрелу из колчана, Уилл наложил ее на тетиву. Соотношение веса стрелы и веса дополнительного груза было идеальным – результат тщательных взвешиваний и измерений, которые провел Малькольм в своей лесной мастерской. Целитель привык иметь дело с точными измерениями, и Уилл не сомневался, что эта стрела полетит так же точно, как и все остальные стрелы в его колчане.

Уилл приподнял левую, держащую лук руку вверх и в то же время начал плавно натягивать тетиву правой рукой, пока не коснулся кончиком указательного пальца уголка рта. Почувствовав, что угол слишком большой, рейнджер чуть опустил левую руку – так, чтобы действительное положение лука соответствовало представленной им картинке. Если бы Уилла в этот момент спросили, почему он сделал такую поправку, он бы не смог объяснить. Он чувствовал это своим телом, а не осознавал разумом.

Глаза его не отрывались от окна вдалеке, но стрела была нацелена в точку выше. С левой стороны дул легкий ветерок, и Уилл сделал поправку и на него, по опыту зная, что ветер на высоте дует сильнее.

Рейнджер знал, что есть два способа испортить точный выстрел. Первый способ – это слишком долго сосредоточиваться и выжидать, пока не устанут мышцы и не задрожат руки. Другой способ – это выстрелить слишком поспешно, едва только правая рука натянет тетиву.

Идеальное время для выстрела где-то посередине, пока руки еще выполняют плавные движения. Нельзя спешить, но и медлить не стоит. Почувствовав, что настал тот самый момент, когда сошлись воедино угол подъема лука, натяжение тетивы и скорость ветра, Уилл слегка разжал пальцы, тетива испустила глухой дрожащий звук, и стрела устремилась ввысь. В то же мгновение рейнджер понял, что выстрел удался. Стрела быстро скрылась из виду. Уиллу почудилось какое-то движение в освещенном окне, но, скорее всего, это была игра его воображения – он увидел то, что ожидал увидеть.

Рейнджер продолжал стоять неподвижно, словно статуя, закутавшись в плащ, помогавший ему слиться с окружающим пространством. Вздохнул Уилл спокойно только тогда, когда лампа в окне начала двигаться – это был ответ.

Вверх-вниз, вверх-вниз. «Сообщение получено».

Удовлетворенно кивнув, Уилл повернулся и пошел обратно к деревьям. Все дела на эту ночь были завершены.

 

Глава 6

Куллум Гелдеррис, владелец таверны «Треснувшая фляга», не был так уж доволен своим недавно прибывшим гостем. Своим единственным гостем.

Молодой воин прибыл накануне вечером и попросил предоставить ему комнату на несколько дней. Своего гнедого коня он отвел в маленькую конюшню при таверне. Потом молодой человек поднялся по лестнице в самую большую комнату на втором этаже, оставив там броню и все свои пожитки вместе с седельным мешком, в котором лежала сменная одежда.

Хозяин таверны сразу же обратил внимание на белый щит с изображением синего кулака. «Свободный копьеносец», – подумал он. Во всей округе было только одно место, где люди такого рода могли получить работу, – замок Макиндо.

Куллум знал, что новый хозяин замка, сэр Керен, нанимает воинов. В его таверну уже несколько раз наведывался его помощник – некий грубиян по имени Джон Баттл, прочесывающий округу в поисках тех, кто умел держать меч в руках. Он, казалось, не поверил, когда Куллум сказал, что все его посетители – простые сельские жители. Было, по правде, несколько йоменов, неплохо владеющих пикой, но они, как и сам трактирщик, с неодобрением относились к последним событиям в Макиндо и старались держаться подальше от Баттла с его приспешниками. Куллум был рад, что не выдал их.

Вопросов же о происходящем у сельских жителей, населяющих деревню Ветхий Ручей, расположенную в семи километрах от «Треснувшей фляги», скопилось немало. Сначала все только и говорили о загадочном недуге, свалившем лорда Сайрона, и о том, что этот недуг наслал злой колдун Малькольм, издавна враждующий с семейством владельцев замка. Потом пошли слухи о том, что Орман, сын Сайрона и временный хозяин Макиндо, сбежал в Лихую чащобу и завел дружбу с Малькольмом.

«Сбежал?» – спрашивал себя Куллум. Зачем хозяину сбегать из своего собственного замка? А если и сбежал, то почему он направился прямо к Черному колдуну, поклявшемуся уничтожить их род? И зачем Керен нанимает воинов? При Сайроне и Ормане в замке располагался гарнизон неплохих профессиональных солдат. Но после того, как управление всеми делами перешло в руки Керена, многих из них прогнали со службы и выслали из замка. Местные жители видели, кого Керен взял на их место. Солдаты, конечно, не были самыми обходительными людьми на свете, но нынешние стражники замка Макиндо вообще какие-то сомнительные личности. Куллум подозревал, что многие из них бывшие бандиты или сбежавшие преступники.

Самым ярким примером был тот же Баттл. Вечно угрюмый, нетерпеливый, с раздражением реагирующий на любое слово и требующий всегда самого лучшего: самое лучшее кресло, самое лучшее блюдо, самое лучшее вино и самый лучший эль, – потом, небрежно взмахнув рукой, дающий расписку в том, что за него заплатят в замке. А до замка этого целый день пути.

К тому же этот грубиян неизменно величал себя «сэром Джоном», явно без всяких на то оснований. «Если он рыцарь, то я вдовствующая герцогиня», – сказал Куллум своей жене. Та согласилась, но посоветовала держаться осторожнее.

– Лучше нам не иметь ничего общего с такими людьми и не вмешиваться в их дела, – сказала она.

«Неплохой совет», – мрачно думал Куллум, накрывая стол к обеду. Принес же черт этого молодого всадника, задающего неудобные вопросы о людях из замка!

Выглядел он непривычно и не походил на тех мрачных типов, которых нанимал Баттл. Заплатил заранее и вел себя очень вежливо, обращаясь к жене Куллума «миссис Гелдеррис». С посетителями он тоже не ссорился, хотя в прошлый вечер их почти не было. Вести в округе распространяются быстро, и люди, узнав о том, что в таверне поселился «свободный копьеносец», решили, что вслед за ним заявится и Баттл. А «сэра Джона» большинство местных жителей старались по возможности избегать.

– Добрый день, трактирщик. Что у нас сегодня на обед? – послышался голос позади него, отчего Куллум чуть не вздрогнул.

Он обернулся и увидел улыбающегося молодого воина, стоявшего едва ли не в метре от него.

– Боюсь, ничего особенного, сэр, – ответил трактирщик, пытаясь не показать своего волнения. – Всего лишь тушеная баранина с овощами и подливкой.

Молодой человек довольно кивнул:

– Превосходно. А как вы думаете, остался ли еще тот восхитительный ягодный пирог, который ваша жена подавала на ужин вчера?

– Я накрою для вас, – сказал Куллум, направляясь было к ближайшему к камину столику.

Но молодой человек остановил его.

– Не утруждайтесь, я пообедаю здесь, – улыбнулся он, опускаясь на лавку у главного стола. – Только хотелось бы скрасить ожидание кружкой эля.

– Да-да, разумеется, сейчас, непременно, сэр!

Куллум едва ли не бросил деревянные подставки с ножами и ложками, которые держал в руках, и бросился к бару.

– Не спешите! Как вам будет удобно, – вновь остановил его вежливый гость. – Не нужно бросать все свои дела только потому, что мне захотелось выпить. Всему свое время.

Казалось, молодой человек искренне забавлялся, наблюдая за тем, как Куллум заканчивает накрывать на стол, старательно избегая встречаться с ним взглядом. Расставив подставки и разложив справа от них ножи с ложками, трактирщик вытер запотевшие руки.

– Пойду принесу вам эль, – сказал он, подходя к стойке.

– Прекрасно! – засмеялся молодой человек. – И себе не забудьте. Посидите со мной.

– Сэр, сегодня у меня столько хлопот, видите ли… – замялся Куллум.

Гость понимающе кивнул, оглядев пустое помещение, и ухмыльнулся:

– Да уж, вижу. Народу – не протолкнешься! Да будет вам, Куллум. Выпейте со мной!

Куллум не мог придумать никаких разумных причин для отказа, а отказывать вооруженному гостю без причины казалось ему верхом неосмотрительности. Нехотя он согласился:

– Ну, думаю, несколько минут у меня найдется. А потом придут посетители.

Прошлым вечером обычные его посетители так и не появились. Сельские жители могли обойтись и без выпивки вечерок-другой. Но обед – дело другое. Многим просто негде было обедать, это было единственное заведение подобного рода на всю округу. Куллум вышел из-за стойки с двумя полными кружками в руках. Молодой человек пододвинулся, предоставляя ему место на скамейке рядом с собой:

– Тем больше причин отдохнуть, пока есть возможность. Садитесь. И вот еще что, Куллум…

– Да, сэр? – нервно спросил трактирщик, отчего на лице молодого человека вновь заиграла улыбка.

– Поменьше говорите «сэр», ладно? Меня зовут Хокен. Просто Хокен.

– Хорошо, сэр… то есть… Хокен, – согласился Куллум и нехотя сел рядом, стараясь держаться подальше от гостя, каким бы дружелюбным он ни казался.

Они чокнулись и выпили. Наступило молчание, и Куллум подумал было встать и выйти из-за стола, как Хокен снова заговорил:

– Я слышал, какое-то время назад тут проезжал жонглер. Вроде бы недели две назад?

Трактирщик мгновенно насторожился и ответил осторожно:

– Да, помню, что проезжал.

По последним слухам, этот жонглер был причастен к загадочному бегству лорда Ормана из замка Макиндо.

– И он был довольно молод, правда? Примерно моего возраста, но не такой высокий и широкоплечий? – продолжил спрашивать Хокен.

– Да, я сказал бы, что так и есть, – кивнул трактирщик.

– Х-мм… – протянул Хокен и сделал большой глоток из кружки. Вытерев губы рукой, он как бы невзначай произнес: – Где бы он мог находиться сейчас?..

Куллум задумался. Утверждать наверняка он ничего не мог, но решил придерживаться того, что было ему известно.

– Он направлялся в замок, сэр… – Заметив, как молодой воин склонил набок голову, трактирщик поправился: – То есть Хокен. Но я слышал, что теперь он может находиться в Лихой чащобе.

Молодой человек при этом известии поджал губы.

– В Лихой чащобе? – переспросил он. – Это там, где, как говорят, скрывается колдун Малькольм?

При звуках этого имени Куллум невольно огляделся по сторонам. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать Черного колдуна. Побыстрее бы пришли на обед обычные посетители, тогда у него появится повод скрыться на кухне.

– Прошу вас, Хокен, мы обычно стараемся не упоминать… Мал… этого человека, – сказал Куллум осторожно.

Хокен кивнул, словно соглашаясь, и потер подбородок, обдумывая слова трактирщика.

– И все же что жонглеру делать в этом лесу? – спросил он.

– Возможно, он занимается там каким-то своим делом. Что бы я и тебе посоветовал, Хокен, – раздался чей-то голос.

Куллум поежился под порывом ледяного ветра, ворвавшегося внутрь, когда распахнулась входная дверь. Оба сидевших в таверне мужчины повернулись и увидели в проеме чей-то силуэт в плаще с капюшоном. Из-за одного плеча незнакомца виднелась верхушка рекурсивного лука, из-за другого – полный стрел колчан. Хокен медленно поднялся со скамьи, опуская руку на рукоять своего длинного меча и наклоняя его вперед, чтобы можно было быстро вынуть оружие.

Куллум же мгновенно вскочил и, едва не споткнувшись, принялся переводить взгляд с одного посетителя на другого:

– Прошу вас, господа… Мне не нужны неприятности.

В помещении повисла почти непереносимая тишина. Трактирщик собрался было снова призвать присутствующих прислушаться к голосу разума, как услышал неожиданный звук.

Смех! Первым засмеялся его гость. Плечи молодого человека затряслись, и, несмотря на все попытки сдержаться, он расхохотался во весь голос. Вслед за ним захохотал и тот, в ком Куллум признал жонглера Уилла Бартона – того самого, о ком они только что говорили. Оба посетителя пошли навстречу друг к другу, пожали руки и, не удовольствовавшись этим, крепко обнялись. Наконец невысокий жонглер взмолился:

– Ради всего святого! Хватит дубасить меня этим окороком, который ты называешь своей рукой! Ты сломаешь мне спину, увалень!

Хокен с наигранным испугом отстранился от Уилла.

– Ах, неужели грубый воин обидит хрупкого маленького жонглера? – спросил он с подчеркнуто детскими интонациями, отчего оба тут же снова зашлись в хохоте.

Куллум взирал на них в недоумении. Дверь кухни отворилась, и из нее с любопытством выглянула его жена, привлеченная шумом. Широко распахнутыми глазами она посмотрела на то, как два вооруженных человека стоят друг напротив друга и смеются как сумасшедшие. В замешательстве женщина перевела взгляд на мужа, но тот только пожал плечами.

Хокен между тем заметил замешательство трактирщика и его жены и, обняв жонглера за плечи, подвел его к стойке. Рядом с невысоким товарищем он казался настоящим великаном.

– Вот еще один гость миссис Гелдеррис. Пусть он и выглядит карликом, но аппетит у него будь здоров!

– Да, конечно, сэр, – пробормотала жена трактирщика и удалилась на кухню, качая головой.

– Сдается мне, нам понадобится еще одна кружка эля, Куллум, – обратился к трактирщику Хокен.

– Уже иду, сэр… то есть Хокен, – кивнул трактирщик, подбегая к стоявшему за стойкой бочонку.

Хокен провел своего друга к отдельному столику, который Куллум собирался накрыть несколько минут назад, взяв по дороге свою кружку.

– Бог ты мой, Хорас! Как же я рад тебя видеть! – воскликнул Уилл, когда они сели.

Он сделал глоток пенистого эля, который ему поднес Куллум, и удовлетворенно вздохнул. Но спокойно сидеть он не мог, вопросы так и рвались из него наружу.

– Вот ты-то мне как раз и нужен! Как ты здесь оказался? И что это за Хокен такой? С каких пор ты стал свободным копьеносцем? Что случилось с твоим дубовым листом?

– Полегче, Уилл! Следи за языком! – поднял руку Хорас, насторожившись при упоминании своего настоящего имени и пытаясь прервать поток вопросов.

Он многозначительно скосил глаза на трактирщика, который с любопытством прислушивался к их беседе, желая узнать как можно больше об этих странных молодых людях и понять, что же они делают в Норгейтском уделе.

Имя «Хорас» и упоминание дубового листа уже пробудили в Куллуме какие-то смутные воспоминания. Даже в таких удаленных уголках Аралуина, как Норгейт, люди слышали истории о сэре Хорасе, рыцаре Дубового листа. Конечно, чем дальше от столицы королевства, тем более преувеличенными и фантастическими становились рассказы о нем. Насколько помнил Куллум, сэр Хорас был шестнадцатилетним юношей, когда он победил тирана Моргарата на поединке и снес злому повелителю голову с плеч одним взмахом огромнейшего меча.

Потом этот герой в компании не менее легендарного рейнджера Холта пересек Бурепенное море, чтобы сразиться с темуджаями и спасти принцессу Кассандру и ее спутника, ученика рейнджера по имени Уилл.

Уилл! До Куллума вдруг дошло, что именно так обратился воин к своему товарищу. Действительно, жонглера звали Уилл. Жонглера в плаще с капюшоном, большим луком за спиной и колчаном со стрелами. Трактирщик пригляделся к нему повнимательнее и заметил на поясе тяжелый нож-сакс. Никаких сомнений в том, что перед ним два величайших героя Аралуина, не оставалось. Пытаясь сохранять невозмутимый вид, Куллум повернулся и пошел на кухню, чтобы поделиться новостями со своей женой. Хорас посмотрел на него и укоряющее покачал головой:

– Видишь, что ты наделал? Хокен – это мое имя для прикрытия. Предполагается, что я должен находиться здесь тайком. Вот почему у меня щит свободного копьеносца. В конце концов, не могу же я выдавать себя за кого-то другого и расхаживать украшенным дубовыми листьями, верно?

Уилл в недоумении нахмурился:

– Имя для прикрытия? Кто тебе его дал? Кто послал тебя сюда?

– Ты что, не получил никакого сообщения? Холт с Кроули подумали, что тебе потребуется помощь…

Не успел Холт закончить, как Уилл нетерпеливо прервал его:

– Так ты приехал сообщить, что мне выслали подмогу? – Однако, заметив строгий взгляд Хораса, он осекся: – Извини, продолжай.

– Как я уже сказал, – медленно продолжил Хорас, – Холт и Кроули решили, что тебе потребуется помощь какого-нибудь здравомыслящего взрослого человека, вот и послали меня. Они подумали, что мне лучше оставаться под вымышленным именем, пока я не выясню, что тут происходит. Но… об этом ты и сам должен был узнать из послания, отправленного с голубем неделю назад.

– Мы потеряли контакт с Холтом, – печально вздохнул Уилл. – В последнее время здесь столько всего случилось. Помощник Элис, который присматривал за голубями, куда-то исчез, а может быть, скрылся.

– А где сама Элис? – спросил Хорас и невольно оглянулся, словно ожидал увидеть ее рядом.

Тут же он понял, насколько глупо поступает, и повернулся к товарищу. Лицо Уилла вытянулось.

– Ее держат пленницей, – тихо ответил он.

– Держат пленницей? – переспросил Хорас, поднимаясь с места.

– Но кто? Малькольм? Уилл, нам нужно немедленно спасти ее! Зачем мы теряем тут время?

Уилл взял своего друга за руку и заставил снова сесть. Подумав о том, что в этом весь Хорас, он не мог сдержать улыбки. При известии о том, что кто-то из его друзей оказался в беде, первая реакция Хорса – это бежать на помощь. А Элис конечно же была ему подругой. Они все трое воспитывались в приюте замка Редмонт.

– Успокойся, – сказал Уилл. – Сейчас Элис держат под замком в башне замка Макиндо по приказу Керена. Мы с Малькольмом составляем план по ее освобождению. Теперь, когда мы здесь, у нас больше шансов на успех.

– С Малькольмом? – нахмурился Хорас. – Кто такой Малькольм? И кто такой, черт его побери, Керен? Я постоянно слышу о нем. Вчера я повстречался с неким Баттлом, который утверждал, что всем в замке теперь заправляет Керен.

Уилл кивнул:

– Да, я же сказал, что в последнее время много всего произошло. Малькольм – это настоящее имя Малькольма. Но, – поспешил добавить рейнджер, увидев, что Хорас собирается его прервать, – он никакой не колдун. Просто целитель. Он на нашей стороне. Керен захватил замок. Мы почти уверены, что он собирается договориться о чем-то со скоттами, но точно ничего не знаем.

Снаружи послышался какой-то шум и донеслись голоса. Дверь в таверну распахнулись, и внутрь вошли четыре местных батрака, которые обычно тут обедали. Заметив молодых людей, они пробормотали приветствие, а затем заняли места за длинным главным столом, который накрыл Куллум.

– Мне кажется, это не совсем подходящее место для таких разговоров, – усмехнулся Уилл, понимая, что сельские жители слишком любопытны и конечно же станут прислушиваться к беседе двух незнакомцев. – Давай сначала пообедаем, а потом я тебе все объясню на обратном пути.

 

Глава 7

После основательного обеда Уилл с Хорасом подготовились к поездке в Лихую чащобу. Но перед тем как сесть на коня, Хорас отвязал от седла футляр с луком и передал его Уиллу:

– Это тебе. Холт подумал, что он может тебе пригодиться.

Лицо Уилла расплылось в улыбке. Вынув из футляра массивный длинный лук, он взвесил его в руке и проверил баланс, потом ловко продел один его конец в кожаную петлю на пятке башмака и наклонился вперед, сгибая тяжелый лук через плечо и вставляя тетиву в выемку на другом конце. Затем разок-другой дернул тетиву, ощущая привычное натяжение. Под конец быстро разобрал рекурсивный лук и положил его в футляр.

– Так-то лучше, – усмехнулся он.

Хорас кивнул. Он и сам знал, насколько приятно держать в руках привычное оружие. Потом друзья сели верхом и вместе поехали прочь от таверны.

На своем боевом коне Хорас, словно гора, возвышался над Уиллом, который конечно же сидел на невысоком Тягае. Перед ними, петляя, бежала собака, то и дело что-то вынюхивая и устремляясь вперед в поисках источника новых запахов. Она была довольна тем, что Уилл взял ее с собой в «Треснувшую флягу», потому что у Тробара, выполнявшего какое-то задание Малькольма, пока что не оставалось времени на развлечения.

– Да, я слышал, что у тебя появилась какая-то собака, – сказал Хорас. – И как ты ее назвал? Или это он, пес?

– Это она, – улыбнулся Уилл. – И я пока что не подобрал для нее имя.

Хорас задумчиво оглядел животное.

– Ей бы подошло имя Чернышка, – предложил он через некоторое время.

– Очень оригинально. И как ты только додумался? – приподнял бровь Уилл.

Хорас решил не обращать внимание на сарказм в голосе друга:

– Все лучше, чем обращаться к ней просто «собака».

– Ну не знаю. По-моему, это почти что одно и то же.

– Послушай. Собаке все равно нужно какое-то имя. И ты не можешь критиковать меня, потому что сам ничего не придумал. Чернышка – это лучше, чем ничего.

– Сомневаюсь.

В глубине души Уиллу нравилось спорить с Хорасом. «Как в старые добрые времена», – подумал он.

– Ну, тогда я буду называть его… то есть ее… Чернышкой, – заявил Хорас.

Уилл пожал плечами:

– Как тебе будет угодно. Но это умное животное. Не думаю, что она станет отзываться на такую заурядную кличку.

Хорас бросил на друга косой взгляд. Уж слишком много Уилл о себе воображает. Неожиданно, громко свистнув, Хорас позвал:

– Чернышка! Стоять, девочка!

И в то же мгновение собака замерла на месте, перестав обнюхивать дорогу, а потом повернулась, подняв лапу и вопросительно склонив голову набок. Поглядывая на Уилла, Хорас самодовольно поднял руку, признавая свою победу. Уилл только фыркнул в ответ:

– Это ничего не доказывает! Она отозвалась на свист! С тем же успехом ты мог бы сказать… допустим, Пышка с маслом, и она все равно бы остановилась!

– Пышка с маслом? – переспросил Хорас с наигранным удивлением. – Что это вообще за кличка? И ты посмел критиковать Чернышку?

– Я просто хотел сказать, что собака остановилась, услышав твой свист, – настаивал на своем Уилл.

Раньше он обычно побеждал в таких словесных перепалках с Хорасом, но теперь его друг уж слишком самоуверенно улыбался, и это даже начинало немного раздражать. Проезжая мимо собаки, которая по-прежнему ждала их, Уилл прошептал уголком рта:

– Предательница.

К сожалению, Хорас услышал его:

– Ага! Это уже лучше, чем Пышка с маслом, правда, Чернышка?

К пущему недовольству Уилла, собака гавкнула, словно соглашаясь, а потом побежала вперед. Хорас испустил самодовольный смешок, но на этом решил прекратить перепалку и вернуться к делу.

– Так что там насчет этого колдуна? – спросил он. – Говоришь, все это было лишь пустыми россказнями?

Они затронули тему о событиях в Макиндо за обедом, но оставались подробности, которые Хорас хотел бы прояснить. Уилл был рад, что его друг отвлекся от обсуждения клички собаки.

– Не совсем. Огоньки, странные звуки и призраки в лесу были вполне реальными, – сказал он. – Но они оказались иллюзиями, которые специально создавал Малькольм. Об этом первой догадалась Элис, – добавил он.

– Да, она всегда была сообразительной, – кивнул Хорас.

– Точно. Так или иначе, Малькольм пытался при помощи этих иллюзорных видений отвадить людей от лесной чащи, чтобы никто не тревожил его небольшое поселение. И вскоре все местные жители поверили, что Малькольм вернулся. А потом Керен воспользовался ситуацией, чтобы захватить власть над замком. Он многое знал о ядах и медленно травил лорда Сайрона, пока тот однажды не свалился с ног полумертвым. Керен знал, что Орман не пользуется такой популярностью, как его отец. И он знал, что все поверят распускаемым им слухам о том, что Орман занимается «черным искусством». Они помогли ему упрочить свою власть.

– Но ты помог Орману сбежать? – спросил Хорас, и Уилл кивнул:

– Да, и как раз вовремя. Керен и его отравил. Но у этого мерзавца не получилось довести начатое дело до конца.

– А что с Сайроном? Этот Баттл говорил, что он едва ли не умер.

– Мы не знаем, – пожал плечами Уилл. – Может, и умер. Теперь, когда замок в руках Керена, у него нет никаких причин сохранять жизнь Сайрону. Я считаю, что старого хозяина убили.

Хорас нахмурился:

– А этот Керен еще тот за сранец.

– В первый раз он показался мне довольно приятным человеком, – признался Уилл, немного падая духом. – Он одурачил меня поначалу. Я был убежден, что за всеми этими делами стоит Орман и что Керен на нашей стороне, кто бы к ней ни принадлежал. Я ошибался. Теперь главное – спасти Элис.

Хорас снова кивнул.

– И как ты собираешься это сделать? – спросил он.

– Я подумал, что неплохо было бы взять замок штурмом, – ответил Уилл и добавил как бы невзначай: – Ты ведь во всем этом разбираешься, правда?

Хорас ответил не сразу.

– Теоретически да, – сказал он, поджав губы. – Но мне никогда не приходилось заниматься этим на практике.

– Ну да, – согласился Уилл. – Но теория-то довольно проста, верно?

Он постарался сказать это так, чтобы его слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение. Он не хотел, чтобы у Хораса сложилось впечатление, будто он действует наугад. Но Хорас был слишком занят своими раздумьями, чтобы обращать внимание на интонации друга.

Многие из окружения друзей считали, что Хорас не очень хороший мыслитель. Некоторые даже утверждали, что он тугодум. Но они ошибались. Отличительным качеством Хораса была последовательность. Если Уилла часто посещало озарение и он перепрыгивал с одной мысли на другую, словно кузнечик, то Хорас старался обдумать вопрос со всех сторон, придя к логическому решению.

Прищурив глаза, он вспоминал уроки в ратной школе под руководством сэра Родни. Даже после того, как его произвели в рыцари и назначили на службу в замке Аралуин, Хорас по нескольку месяцев в году продолжал обучение в школе замка Редмонт, постигая премудрости воинского дела.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Чтобы взять штурмом замок, потребуются осадные машины конечно же.

– Осадные машины? – переспросил Уилл.

Он смутно представлял, о чем говорит Хорас. И прекрасно знал, что никаких осадных машин у них нет.

– Катапульты, баллисты, требушеты, – перечислил Хорас. – Такие механизмы, которые метают камни, гигантские копья и трупы коров в обороняющихся и пробивают стены.

– Трупы коров? Зачем швырять трупы коров в стены? – Уилл ничего не понимал.

– Их перебрасывают через стены. Предполагается, что они разносят заразу и снижают боевой дух защитников, – объяснил Хорас.

– Думаю, самим коровам это тоже не нравится, – покачал головой Уилл.

– Забудь о коровах, – нахмурился Хорас, считая, что они отходят от темы. – Стены пробивают огромными булыжниками или чем-то подобным. Еще нам пригодятся осадные башни, – добавил он.

– Но они же не обязательно нужны, верно? – перебил друга Уилл.

Хорас немного пожевал нижнюю губу.

– Нет. Не обязательно. Если у тебя, конечно, есть много лестниц.

– Ну да. Полным-полно, – пробормотал Уилл, сделав для себя мысленную заметку: «Соорудить много лестниц».

– А что касается численности, то сэр Родни часто повторял, что у нападающих должно быть превосходство по меньшей мере один к трем, – сообщил Хорас.

– Один к трем? А это не слишком? – спросил Уилл, но Хорас не обратил на его слова внимания.

– По меньшей мере один к трем, – повторил он. – Понимаешь ли, преимущество ведь на стороне защитников. Они находятся выше и прячутся за стенами. Поэтому нужно отвлечь как можно большее число защитников от того места, где ты собираешься штурмовать замок по-настоящему. Для этого и требуется втрое больше людей. А лучше в четыре раза больше.

– О, – только и вздохнул Уилл.

Хорас свел брови, вспоминая то, что Кроули и Холт говорили ему о замке Макиндо несколько недель назад.

– Насколько я помню, численность постоянного гарнизона в замке примерно тридцать – тридцать пять человек? – спросил он.

– Э-ээ… да, – неуверенно кивнул Уилл. – Похоже, что так.

– Поэтому нам понадобятся сто пять человек, – твердо сказал Хорас. – А лучше сто десять для уверенности.

– Да, это будет как раз три к одному, насколько я понимаю, – согласился Уилл.

– Так мы сможем сделать вид, что нападаем с двух направлений, отвлечь обороняющихся и по-настоящему напасть в третьем месте, – объяснил другу свою стратегию Хорас.

– Но они все равно не будут знать, с какого направления мы нападем по-настоящему? – спросил Уилл, пытаясь извлечь хоть что-нибудь полезное из этого разговора.

– Конечно же нет, – улыбнулся Хорас.

– Тогда, например, мы могли бы начать штурм всего в одном месте. Защитники подумают, что это ложная атака, и отвлекут часть людей на другие направления, а мы продолжим. – Уилл не удержался от того, чтобы высказать свое мнение.

– Да, мы могли бы сделать и так, – согласился Хорас. – Но защитники не могут рисковать и совсем не обращать внимания на те атаки, которые покажутся им странными. Они исходят из того предположения, что любая атака может оказаться решающей. И только потом, когда защитники рассредоточатся по всем стенам, станут перебегать с места на место и будут полностью сбиты с толку, мы ударим по-настоящему.

– Да, это имеет смысл, – уныло пробормотал Уилл, признавая правоту друга.

– Конечно же огромное значение имеют личные качества нападающих, – продолжал Хорас, распаляясь от того, что выдался случай поговорить на его любимую тему. – Как и личные качества защитников. Какого рода люди состоят на службе у Керена?

– В целом весьма непосредственные, – хмыкнул Уилл, немного оживляясь.

– Да, это соответствует тому, что я видел. Тем людям, которых я встретил в лесу, лучше поджидать случайных прохожих с кинжалом в переулке в темную ночь. Они не похожи на настоящих воинов.

Друзья уже успели обсудить встречу Хораса с Джоном Баттлом.

– Большинство из тех, кто раньше служил в гарнизоне, уже разошлись. Им не понравились люди, нанятые Керном.

– И они будут сражаться на нашей стороне? – спросил Хорас.

– Нет, к сожалению, – покачал головой Уилл. – Они же считают, что Малькольм – колдун. Многие ушли в другие края в поисках работы.

– Итак, что же мы имеем? – попытался подвести итог Хорас. – Натренированы ли наши люди? Умеют ли они держать меч в руках или же это местные фермеры и батраки?

– Это скандианцы, – ответил Уилл.

– Скандианцы! – не сдержал Хорас радостного выкрика. – Это же великолепно! С такими воинами мы без труда одолеем защитников, даже если соотношение будет чуть меньше, чем три к одному. – Он помолчал, а затем задал вопрос, которого боялся Уилл: – И сколько их?

– Вообще-то немного меньше, чем три к одному, – уклончиво ответил рейнджер.

– Неважно, – пожал плечами Хорас. – Я уверен, что мы справимся. Так сколько точно?

– Считая нас с тобой? – уточнил Уилл.

Впервые в глазах Хораса промелькнуло сомнение. – Да, лучше посчитать и нас. Так сколько же? – в нетерпении повторил он свой вопрос.

Судя по его тону, Хорас не потерпел бы дальнейшего уклонения от прямого ответа.

Рейнджер глубоко вздохнул и сказал:

– Считая нас с тобой, двадцать семь.

– Двадцать семь, – повторил Хорас голосом, совершенно лишенным эмоций.

– Но они же скандианцы, – с надеждой добавил Уилл.

Друг посмотрел на него, недоверчиво приподняв бровь.

– Да, хорошо бы это оказались настоящие скандианцы, – глухо промолвил он.

 

Глава 8

Элис снова внимательно осмотрела маленький черный камешек под названием «стеллатит».

Когда прошлой ночью через окно влетела стрела, ударившись о дальнюю стену, девушка с удивлением обнаружила внутри нее какую-то гальку. Потом прочла записку, и в ней затеплилась надежда.

Она гораздо охотнее, чем Уилл, была готова поверить в то, что этот камень поможет ей сохранить ясное мышление. В конце концов, именно она испытала на себе чары голубого камня Керена и прекрасно знала, насколько быстро тот может овладеть ее разумом. Теперь у нее появилась надежда на сопротивление. Элис отличалась умом и сильной волей, и ей совсем не нравилось, что ею так легко управляют.

Девушка повертела камешек в пальцах, изучая его со всех сторон. Он был приятным на ощупь, гладким, блестящим и на удивление успокаивающим. И от него исходило тепло. Или ей все это только кажется? Элис не могла утверждать наверняка. Она еще раз прочитала инструкцию Малькольма, тщательно записанную Уиллом на тонкой бумаге: «Когда Керен попытается овладеть твоим разумом, дотронься до этого камня. Представь себе что-то приятное и воодушевляющее. Когда Керен начнет расспрашивать тебя, отвечай обычным тоном. Не делай вид, что ты находишься под воздействием чар, иначе Керен поймет, что ты пытаешься его обмануть».

Далее следовали закодированные строчки. Девушка расшифровала их – это оказалось расписание сеансов связи. Уилл не хотел обмениваться сообщениями в одно и то же время, понимая, что Керен рано или поздно догадается о том, что Элис связывается с ним. Цветные огни среди деревьев должны появляться нерегулярно, в разное время ночи. Иногда сообщений не будет, и тогда белый огонь будет мигать как бы случайно!

– Хорошо придумал, Уилл, – прошептала Элис.

Она знала, что Керен не дурак. Уилл также написал о том, что кто-нибудь из людей Малькольма будет постоянно наблюдать за башней на тот случай, если девушке понадобится сообщить что-то очень срочное.

Элис сожгла тонкую бумагу в пламени свечи, а пепел выбросила в окно.

Она уже знала, на каком приятном образе она сосредоточится в следующий раз, когда Керен попытается ее загипнотизировать.

* * *

Случай испытать камень Малькольма выдался уже через час.

Девушка услышала в прихожей голос Керена и шум часовых, поспешно встающих при виде командира.

Случай испытать камень Малькольма выдался уже через час.

Девушка услышала в прихожей голос Керена и шум часовых, поспешно встающих при виде командира.

«Да, Керен точно не дурак», – подумала Элис. Он уже знал об огнях в лесу, возможно, даже видел их собственными глазами и теперь хотел узнать, имеют ли они какое-то отношение к девушке. Ключ в двери повернулся, и Элис спрятала камешек за плотным отворотом левого рукава, откуда могла достать его в любое мгновение.

Войдя в комнату, Керен быстро кивнул и указал рукой на стол:

– Сядьте, Элис. У меня к вам несколько вопросов.

Из кожаного мешочка на поясе Керен вынул голубой камень и принялся вертеть его в руке. Никаких подготовительных бесед уже не требовалось. Камень теперь сам действовал на девушку так, как было нужно Керену. Ему оставалось только приказать Элис смотреть на него, и через несколько секунд девушка уже подпадала под воздействие его гипнотических способностей.

– Посмотрите на камень, Элис, – приказал Керен негромко.

Девушка невольно перевела взгляд на красивый камень, который Керен катал туда-сюда по столу. Как и раньше, она почувствовала, что эта вещица сама притягивает внимание, завладевая ее сознанием.

Опустив руки под стол, Элис дотронулась указательным пальцем правой руки до камешка в левом рукаве. Представив себе блестящую черную поверхность, Элис ощутила, как чары голубого камня ее отпускают и как она освобождается из-под контроля Керена.

«Представь себе что-то приятное и воодушевляющее», – советовал Малькольм. Элис попыталась вызвать в воображении самый приятный образ, какой только могла вспомнить: лицо Уилла. Широкая улыбка, всклокоченные волосы, озорной огонек в карих глазах… И сознание девушки тут же полностью освободилось от воздействия чар Керена.

– Продолжайте смотреть на голубой камень, – сказал он мягко. – Вы готовы отвечать на мои вопросы?

Элис продолжала смотреть на камень, но теперь не видела в нем никакой глубины. Лицо Уилла же перед ее мысленным взором, напротив, становилось все более отчетливым с каждым мгновением. Девушка вдруг поняла, как сильно соскучилась по его задорной улыбке.

– Да, – кратко ответила она.

Хорошо, что Малькольм предупредил Элис не делать вид, будто она находится под воздействием чар. Девушка не знала, как вела себя раньше, когда Керен контролировал ее разум, но ей казалось, что отвечала на его вопросы как в полусне. Очевидно, это было не так.

– Хорошо. Говорят, прошлой ночью в лесу видели огни, – начал Керен.

Так и есть. Он пришел спросить ее про огни.

– Да, – повторила Элис.

Пока что Керен не задал никаких вопросов, на которые требовалось бы дать развернутый ответ.

– Вы их видели?

Девушке вдруг захотелось сказать правду. Ответить: «Да, я их видела. Это были сигналы». Но она снова погладила стеллатит, и это желание пропало.

– Нет, – ответила она.

Элис освободилась от чар Керена! Теперь она могла говорить этому человеку все что угодно, сохраняя, конечно, благоразумие. В душе девушка ликовала, но дипломатическая подготовка помогла ей сохранять спокойствие и невозмутимое выражение лица.

Керен нахмурился. Он был уверен в том, что огни были сигналами, предназначенными Элис. Но не могла же девчонка солгать в ответ на прямой вопрос. Он попытался еще раз:

– Вы точно их не видели? Такие красные, голубые, желтые и белые огни между деревьев. Неужели вы их не видели?

Элис едва не сказала: «Было поздно, и я спала», но вовремя остановилась. Но если она не видела огни, то не могла знать, в какое время они появились. Она поняла, насколько трудно удерживать контроль над собственным разумом. Керен не теряет хватку и постоянно отвлекает ее своими вопросами, так что нужно как следует сосредоточиться.

– Я их не видела, – ответила Элис и добавила непринужденно: – Я видела их раньше.

Не отрывая взора от камня, она заметила, что Керен приподнял голову, услышав ее признание.

– Когда же? – спросил он нетерпеливо. – Когда вы видели эти огни?

– Десять дней назад, – улыбнулась девушка. – Мы с Уиллом были в лесу. Там мы видели огни.

Элис догадывалась, что Керену известно о том, что они с Уиллом побывали в Лихой чащобе. Наверняка следившие за ней были его людьми. Конечно, тогда они с Уиллом предположили, что наблюдать за ними приказал Орман. И хотя наблюдатели не видели, как именно Уилл с Элис заходят в лес, они могли об этом догадаться. Сейчас такое признание ничем ей не навредит. Напротив, оно поможет отвлечь Керена от последующих расспросов.

Керен между тем задумчиво барабанил пальцами по столу. Он отвлекся, и Элис почувствовала, что теперь ей легче сопротивляться его контролю над ее словами и мыслями.

Керен попытался выудить из девушки ответ еще раз, но уже не так уверенно:

– И что же означали эти огни?

– Мне кажется, их использовал Малькольм, – пожала Элис плечами. – Они отпугивают людей от его леса.

И снова пальцы Керена забарабанили по столу.

– Ну да, – рассеянно произнес он. – Действительно отпугивают. Мои люди и близко к нему не хотят подходить.

«А вот это полезно знать», – подумала Элис. С тех пор как Уилл скрылся в Лихой чащобе, она опасалась, что Керен объяснит своим людям, что на самом деле кроется за так называемым колдуном Малькольмом, и прикажет прочесать лес.

Керен тяжело вздохнул. Было заметно, что он напряжен. Элис почувствовала, что в ближайшее время должно что-то произойти. И последующие слова Керена подтвердили подозрения девушки.

– Ну что ж, не стоит больше терять время на это, – усмехнулся Керен. – Через день-другой должен прибыть военачальник Макхаддиш…

Керен говорил сам с собой, уверенный в том, что его слова не останутся в памяти загипнотизированной Элис. Он подкатил лежащий на столе камень к себе и спрятал его:

– Ну ладно, Элис. Увидимся в следующий раз. Можно просыпаться.

Девушка подумала, что не нужно делать вид, что она выходит из какого-то особого состояния. Надо просто продолжить обычный разговор. Но ее ум усиленно работал. Макхаддиш – похоже на имя, принятое у скоттов. Значит, через несколько дней здесь будет военачальник скоттов. Нужно во что бы то ни стало сообщить об этом Уиллу.

– Так о чем вы хотели поговорить? – равнодушно спросила Элис.

– Мы уже поговорили, – улыбнулся Керен. – Но вы конечно же не помните об этом.

«Это ты так считаешь», – подумала Элис.

 

Глава 9

Уилл с Хорасом ехали по узкой, петляющей между плотно растущими деревьями и кустами тропинке Лихой чащобы, следуя за уверенно прокладывающей путь собакой. Хорас то и дело пригибался, стараясь не задеть головой о торчащие во все стороны ветви.

– Неудивительно, что Малькольм здесь чувствовал себя в безопасности все эти годы, – сказал он.

– Да, непроходимые дебри его лучшая защита, – согласился Уилл. – Конечно, у него есть и другие средства отпугивания незваных гостей.

– Не так уж они ему и нужны. Здесь может потеряться целая армия, которая ни за что не найдет выхода… Ах, проклятие!

Хорас выпалил последние слова, когда тропинка сделала очередной поворот и они выехали прямо к мрачному предупредительному знаку – табличке с черепом, прибитой к колу. У Хораса сложилось впечатление, что Уилл специально не предупредил его, что их ожидает впереди. Подозрение только усилилось, когда Уилл радостно пояснил:

– А, ну да, это Тревор. Не обращай внимания. Он безобиден.

– Ну да, очень смешно, – пробормотал Хорас под нос, услышав, как рейнджер тихо посмеивается.

Они выехали на поляну довольно неожиданно. Казалось, в одно мгновение они еще едут по темному тоннелю, образованному стволами и ветвями старых деревьев, а в другое уже оказываются на освещенной послеполуденным солнцем прогалине, на дальнем конце которой стоит уютный домик Малькольма. Из трубы клубами шел дым.

Ближе к вечеру потеплело, и перед домом был выставлен стол, за которым сидели Малькольм, Ксандр и, к удивлению Уилла, Орман. Рядом с ними стояли два свободных стула. Очевидно, Малькольм решил отложить обед до тех пор, пока не приедут Уилл и Хорас. Скорее всего, за ними всю дорогу следили его наблюдатели, передавая друг другу только им известные сигналы.

После краткого знакомства Хораса с присутствующими они с Уиллом сели за стол. Собака же, заметив Тробара на опушке, пустилась стрелой к своему новому другу.

– Ну ладно, беги, – произнес Уилл запоздало.

– Мы вас ждали, – улыбнулся Малькольм.

– Мы пообедали в таверне, – отмахнулся Уилл, но Хорас прервал его:

– В любом случае ранний ужин не помешает.

Он всегда был не прочь лишний раз перекусить, хотя по его мускулистой фигуре совершенно не было заметно, что он слишком много ест.

– Я рад, что вы снова в трезвом уме и добром здравии, милорд, – повернулся Уилл к Орману.

Владелец замка ответил ему горестной ухмылкой:

– Может, и в каком-то уме, но уж точно не в здравии.

– Он уверенно идет на поправку, – сказал Малькольм.

Уилл кивнул в сторону Хораса, который уже налег на булочки:

– Сегодня сплошные приятные новости. С помощью Хораса мы совершенно точно вернем ваш замок.

От такой похвалы в свой адрес Хорас немного покраснел.

Уилл и сам понимал, что преувеличивает, но его переполняла радость от того, что его старый друг снова рядом. Его не покидало ощущение, что другие не понимают всего значения этого факта, поэтому он продолжил:

– Вы, должно быть, лучше знаете его под именем Рыцаря Дубового листа.

Для Ксандра это имя ничего не значило. Он просто в очередной раз состроил кислую мину и пробормотал себе под нос, но так, чтобы было слышно окружающим:

– Интересно, сколько придется заплатить еще и этому?

Хорас еще сильнее покраснел, но ничего не сказал.

Орман сердито посмотрел на своего секретаря. Маленький человечек склонил голову и пробормотал что-то совсем неразборчивое. Потом на лице Ормана отразилась смутная догадка.

– Рыцарь Дубового листа? – произнес он задумчиво. – Уж не тот ли, который участвовал в битве с Моргаратом несколько лет назад? А потом во всех этих происшествиях со скандианцами?

Хорас пожал плечами:

– Многое из того, что говорят, преувеличено, милорд.

Но лицо Ормана просветлело еще больше, и он повернулся к Уиллу:

– Насколько я припоминаю, у того рыцаря был друг-рейнджер. Не вы ли это? Уилл Бартон, как же! Так вы тот, кого называют Уиллом Трити?

Настал черед Уилла пожимать плечами.

– Многое из этого преувеличено, – усмехнулся он.

От него не укрылось, что Малькольм слушает их с рассеянным видом. Конечно же он столько времени провел в лесу и почти ничего не знает о том, что происходит в мире. Ксандр же беспокойно ерзал на месте, понимая, что только что оскорбил едва ли не одного из самых достойных рыцарей королевства. Уилл мысленно усмехнулся. «Так ему и надо», – подумал он.

Хорас деликатно кашлянул. Сейчас он был озабочен куда более важным вопросом, чем обида на слугу Ормана.

– Вы говорили, что будет обед, – напомнил он.

Хорас всегда отличался умением определять приоритеты.

 

Глава 10

Еда была великолепной: холодная оленина, жирная лесная утка и салат из горьковатых поздних овощей. И еще теплые хрустящие булочки. В целом это превзошло ожидания Хораса. Он с удовлетворением откинулся на спинку стула и, ухмыляясь, посмотрел на Уилла:

– Неплохое угощение. А что на десерт?

Уилл закатил глаза.

– Мальчик растет, – снисходительно улыбнулся Малькольм.

Его впечатлили добродушие и скромность Хораса.

Судя по всему, этот юноша был какой-то знаменитостью в королевстве, а по его опыту знаменитости обычно вели себя так, как будто все должны падать перед ними ниц и выполнять все их прихоти. Но Хорас держался совсем по-другому.

О вежливости Хораса свидетельствовал и тот факт, что он никак не отреагировал на слово «мальчик» в устах целителя. Он понимал, что старик просто шутит, а вовсе не иронизирует над его молодостью. Протянув руку, он взял кувшин и налил себе еще черного кофе. Как и Уилл, он щедро добавил в него меда – эту привычку он перенял у рейнджера, когда несколько лет назад они странствовали по Кельтике.

Заметив это, Малькольм невольно слегка поморщился. Пусть они и приятные молодые люди, но если они продолжат поглощать кофе в таких количествах, то у него скоро закончатся все припасы. Он подумал о том, что надо послать своих людей в «Треснувшую флягу», чтобы те купили побольше кофейных зерен.

С дальнего конца поляны донесся какой-то шум, а потом из-за деревьев появилась группа вооруженных людей, которых вел за собой невысокий человек с высохшей рукой, которую он держал у своей груди. Посмотрев на него внимательнее, Хорас увидел, что у него еще и перекошено плечо.

Вновь прибывшие неуверенно оглядывались по сторонам, прикрывая ладонями глаза, отвыкшие от яркого света в полумраке чащобы. Некоторые из людей Малькольма, встревожившись при виде воинов, испуганно вскрикнули и поспешили скрыться в лесу. Скандианцы же, в свою очередь, при виде калек принялись что-то бормотать себе под нос. Каждый из последователей Малькольма отличался каким-то физическим недостатком, а суеверные морские волки, верившие в то, что в темных лесах водятся духи и чудовища, схватились за оружие.

В отличие от остальных Тробар и не подумал скрываться. Вместо этого он встал между незнакомцами и своим хозяином. Увидев его, скандианцы заволновались еще сильнее. Они были рослыми здоровяками, но Тробар значительно превосходил их всех.

Проведя некоторое время с Малькольмом, Уилл знал, что, несмотря на грозную внешность, сердце у Тробара доброе. И все же этот великан был готов без промедления отдать свою жизнь за человека, который спас его и предоставил ему кров. Как отметил Уилл, собака держалась рядом с ним. Почуяв резкую смену в настроении Тробара, она ощетинилась, и ее шея казалась теперь вдвое толще.

Молодой рейнджер торопливо встал и шагнул вперед, чтобы предотвратить возможное недоразумение.

– Все хорошо, Тробар. Это друзья, – сказал он тихо и, повысив голос, обратился к прибывшим: – Гундар Твердый Кулак! Добро пожаловать на Поляну Целителя.

Он выдумал это название прямо сейчас, решив, что какая-нибудь спокойная фраза поможет разрядить обстановку. Скандианцы узнали Уилла, и их напряжение моментально спало. Тробар же перестал двигаться навстречу им и встал в стороне. Уилл подошел к морским волкам, чтобы поприветствовать их. За ним в двух шагах следовал Хорас.

– Я полагаю, это и есть наши воины? – тихо спросил он.

– Твои воины, – оглянулся Уилл, поправляя друга. – Командовать ими будешь ты, а не я.

Хорас усмехнулся, не попадаясь на эту уловку:

– Я буду командовать ими, пока мы в точности будем выполнять то, что ты нам скажешь, верно?

У него уже был опыт совместных действий с рейнджерами, и он знал, как они работают. Они утверждали, что выполняют лишь роль стоящих в стороне помощников. Но Хорас понимал, что на самом деле они дергают за все ниточки. Он сам был свидетелем тому, как это проделывал Холт со скандианцами пять лет назад. Учитель Уилла был мастером скрытных операций, и Хорас не сомневался, что Уилл хорошо усвоил уроки своего наставника.

– Ну да, что-то вроде того, – снисходительно улыбнулся Уилл.

Гундар сделал несколько шагов навстречу аралуинцам и осенил их знаком мира:

– Доброго дня, Уилл Трити. В странное место ты привел нас.

– Да, место необычное, – кивнул Уилл. – Но неопасное. Здесь никто не желает вам зла.

– Разве что этот идиот секретарь, – тихо вставил Хорас.

– Заткнись, – так же тихо одернул его Уилл, а затем продолжил более громким голосом: – Гундар, познакомься с моим другом, сэром Хорасом.

Хорас с Гундаром обменялись рукопожатием, изучающе осматривая друг друга. Увиденное им явно понравилось.

На взгляд Гундара, Хорас был молод, но его лицо с небольшим шрамом и слегка скошенным носом отражало боевой опыт. И это вовсе не говорило о том, что Хорас безропотно сносил все удары. По мнению Гундара, покрытое многочисленными шрамами лицо обычно бывало у того, кто не умеет уклоняться.

Хорас же, в свою очередь, видел перед собой типичного скандианца – мощного, бесстрашного здоровяка, с легкостью обращавшегося со своим тяжеленным боевым топором, смело смотрящего тебе в глаза и пожимающего руку с такой силой, какой хватило бы, чтобы раздавить грецкий орех. Возможно, двадцати пяти таких великанов действительно хватит для штурма замка.

– Сэр Хорас будет командовать штурмом? – спросил Гундар.

– Да, – кивнул Уилл. – Даже такой небольшой армии, как наша, нужен генерал, а Хорас прекрасно подготовлен для этой роли.

– Пойдет, – удовлетворенно кивнул Гундар.

По мнению Гундара, командир отряда был не более чем распорядителем, заботящимся о таких незначительных вещах, как тактика и стратегия. Скандианцев такие мелочи не интересовали. Главная задача командира, на взгляд Гундара, это предоставлять воинам возможность драться.

Но не все были согласны с ним. Кое-кто из скандианских морских волков посмотрел на Хораса и увидел в нем лишь неопытного юношу. Согласно скандианским обычаям он не стал медлить с возражением:

– Может, для тебя и пойдет, Гундар, но я не собираюсь подчиняться мальчишке, у которого еще молоко на губах не высохло.

Менее уверенный в себе, чем Хорас, человек мог бы повысить голос и попытаться грубостью установить свою власть над скандианцами, что конечно же было бы в корне неверно: скандианцы совершенно не ценили слова. Хорас же только улыбнулся, шагнул вперед и предложил говорившему сделать то же самое.

Это был здоровяк, пожалуй, на несколько сантиметров ниже самого Хораса, но шире в плечах и массивнее телом. Хорас с интересом посмотрел на его многочисленные шрамы – он разделял мнение Гундара о людях. Длинные волосы выступившего вперед скандианца были собраны в две засаленные косицы, а борода представляла путаницу грязных волос, среди которых проглядывали остатки пищи. В руках он держал огромный боевой топор и большой круглый деревянный щит, похожий скорее на колесо повозки. Возможно, раньше это и было колесо, подумал Хорас.

Скандианец продолжал сердито смотреть на улыбающегося Хораса.

– И зовут тебя… – начал Хорас.

– Нильс Крутильщик Веревок, – закончил воин злобным тоном. – И жизнь моя слишком ценна, чтобы вручать ее такому… мальчишке!

Если у кого-то и оставались сомнения по поводу того, считать ли оскорблением эти слова, то теперь они развеялись. Но Хорас по-прежнему улыбался.

– Ну да, разумеется, – сказал он рассудительно. – Позволь заметить, какая у тебя замечательная шляпа.

Как и большинство скандианцев, Нильс носил на голове тяжелый железный шлем, украшенный двумя большими рогами. Когда Хорас показал на него пальцем, скандианец невольно поднял голову и посмотрел вверх. Хорас же только того и добивался. Он тут же шагнул вперед, схватил рога обеими руками и приподнял шлем. Не успел Нильс запротестовать, как Хорас тут же с размахом водрузил шлем на место, отчего колени морского волка немного подкосились, а в глазах заплясали искры. На мгновение он ошарашенно заморгал, но Хорасу этого хватило, чтобы дернуть задиру за бороду. Растопырив пальцы, Хорас правой ладонью звонко шлепнул его по широкому носу и тут же отпустил бороду, так что скандианец подался назад, потерял равновесие и шлепнулся на землю.

Хорас знал, что из-за такого удара на глазах любого неизбежно выступят слезы. Пока Нильс неуклюже поднимался на четвереньки, ослепленный слезами, он услышал звук скользящего по кожаной куртке металла и ощутил покалывание в шее. В этом звуке и в этом ощущении было что-то знакомое, и инстинкты подсказали ему, что нужно замереть. Когда в глазах Нильса прояснилось, он увидел, что к его подбородку приставлено острое лезвие меча Хораса.

– Мы все обсудили или еще есть о чем поговорить? – спросил Хорас.

Улыбка исчезла с его лица, и теперь молодой человек выглядел в высшей степени серьезным. Нильс понял, что ситуация приняла крайне неприятный оборот. Хорас слегка ослабил давление меча, предоставляя своему противнику возможность высказаться.

– Все… обсудили… – выдавил Нильс из себя сквозь шедшую изо рта и носа кровь.

– Вот и славно.

Хорас быстро вложил меч в ножны и протянул руку, помогая грузному Нильсу встать на ноги.

Они немного постояли лицом к лицу, смерив друг друга взглядами, а потом Хорас хлопнул скандианца по плечу и повернулся к его товарищам:

– Ну что, вопрос решен?

Раздался хор одобрения. Все морские волки знали, как Нильс Крутильщик Веревок любит возражать против любых перемен в привычном для него распорядке, и им понравилось, как Хорас разделался с ним. Скандианцев впечатлили скорость Хораса, сила и прекрасное владение скандианскими приемами рукопашного боя. Любым аргументам все скандианцы предпочитали старую добрую взбучку.

Хорас оглядел восхищенные бородатые лица и ухмыльнулся:

– Ну что, посмотрим, что за отбросы мне вручили под видом армии. Встаньте ближе.

Усмехаясь в свою очередь скандианцы встали полукругом. Хорас взмахом руки приказал им оставить место и для Уилла.

– Он не настолько высок, но может рассердиться не на шутку, если его оставят в стороне, – засмеялся Хорас.

Ухмылки стали шире. Морские волки потеснились, включая Уилла в свои ряды. Хорас же, подбоченившись, расхаживал по кругу и, нахмурившись, внимательно осматривал каждого скандианца по очереди. Немытые лица, нечесаные бороды, замасленные волосы, часто заплетенные в косы, как у Нильса, чтобы меньше ухаживать за ними. Шрамы, разбитые носы, распухшие уши, а также многочисленные татуировки, выглядевшие так, как будто их сделали тупым кинжалом, а потом втерли в кожу краску. Они изображали скалящиеся черепа, змей, волчьи головы и загадочные северные руны. Все вояки сплошь грузные и плотные. У многих выступали животы, говоря о чрезмерной любви к элю. И от всех воняет так, что едва не сшибает с ног. В целом самые что ни на есть отъявленные морские пираты, от которых хочется держаться как можно дальше.

– Они великолепны, – повернулся Хорас к Уиллу с сияющим лицом.

 

Глава 11

На лесной прогалине, которую Уилл окрестил Поляной Целителя, стало тесновато. В небольшом домике Малькольма уже разместились лорд Орман с Ксандром, так что Уиллу с Хорасом пришлось поставить одноместные палатки у одного края поляны рядом друг с другом, чтобы можно было относительно спокойно разговаривать. Скандианцы принесли с собой парусину и веревки с корабля и принялись сооружать общий навес на дальнем краю поляны. По крайней мере, в Лихой чащобе не наблюдалось недостатка леса, как подумал Уилл.

Посредине поляны соорудили большую яму для костра, на котором предполагалось готовить пищу и у которого скандианцы собирались отдыхать холодными вечерами. В первый вечер Хорас бросал на него неодобрительные взгляды, вспоминая пристрастие жителей северной страны к огню, шла ли речь о поджоге деревень или о простых посиделках с выпивкой.

– Какой большой костер, – с сомнением в голосе сказал он Уиллу. – Его могут увидеть за много миль.

– Особого вреда в этом нет, – пожал плечами рейнджер. – Подумаешь, просто добавится еще немного подробностей в легенду о Лихой чащобе, где тебя повсюду встречают зловещие огни и непонятные звуки.

В это же мгновение скандианцы, разгоряченные аквавитой – крепким напитком из зерен, который они щедро сдабривали семенами тмина и бочонки которого они захватили с собой с разрушенного корабля, – громко запели матросскую песню.

– Вот уж поистине зловещие звуки, – вставил свое слово Малькольм. – Если бы мне удалось воспроизвести нечто подобное, люди бы держались подальше от моего леса еще лет десять.

Один из скандианцев отделился от компании и подошел к небольшой группе наблюдателей, зажав в руке полную кружку, которую и вручил Хорасу:

– Вот тебе, генерал. Пей!

Хорас осторожно пригубил напиток. Он попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но ничего не мог поделать с волосами, которые буквально встали дыбом. Когда к нему вернулась способность дышать, он протянул кружку обратно.

– Неплохо, – вымолвил он не без труда.

Скандианец расхохотался и хлопнул своего новоиспеченного командира по плечу. Уилл подумал, что представления о военной субординации у морских волков находятся еще в зачаточном состоянии.

– А ты силен духом, как я погляжу! – воскликнул скандианец и, шатаясь, отправился обратно к своим товарищам.

– О боже! – вздохнул Хорас, которому пойло до сих пор щипало горло. – Такой бурдой можно чистить доспехи от ржавчины!

При первых звуках песни на крыльцо хижины вышел Ксандр. Он постоял немного с презрительным выражением лица, рассматривая скандианцев, а потом не вытерпел и присоединился к небольшой группе наблюдателей.

– И долго будет продолжаться эта какофония? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Малькольм, Хорас и Уилл искоса посмотрели на Ксандра, но каждый решил, что спрашивают не его, и поэтому все предпочли помолчать. Ксандру не понравилось, что его игнорируют, и его лицо вытянулось еще сильнее.

– Малькольм, как, по-вашему, мой хозяин может уснуть при таких адских звуках? – ехидно спросил он.

Малькольм задумался.

– Согласно моему опыту, если человек достаточно устал, он может заснуть и при небольшом шуме, – парировал целитель.

– Небольшом шуме! – выпалил секретарь. – Вы называете то, что издают эти вар вары…

Уилл не дал ему закончить. Он зажал невысокому человечку рот ладонью, и тот бессвязно мычал до тех пор, пока наконец не замолчал, поглядывая со страхом на рейнджера. Глаза рейнджера, обычно веселые и приветливые, теперь казались ледяными, как будто чья-то незримая рука приподняла покров, скрывавший до поры до времени тайную сторону его натуры.

– Ксандр, – строго начал Уилл, удостоверившись в том, что внимание секретаря обращено на него, – с тех пор как мы обрели здесь убежище, ты постоянно ворчишь и жалуешься. Малькольм спас жизнь твоего хозяина. Он предоставил тебе кров и пищу. Эти скандианцы – варвары, как ты выразился, – мои друзья. Они помогут вам вернуть замок. Некоторые, возможно, при этом погибнут. Конечно, мы им заплатим за услуги, но факт остается фактом – они нам нужны. В отличие от тебя. Мы все устали от тебя, Ксандр. И ты должен понять, что ты нам нисколько не нужен. Так что, если я услышу хоть еще одно слово жалобы, еще одно презрительное замечание, клянусь, что лично отведу тебя в Макиндо и передам Керену. Это понятно?

Ксандр продолжал смотреть на рейнджера, выпучив глаза, поверх ладони. Уилл угрожающе потряс рукой.

– Это понятно? – повторил он более медленно и отчетливо, после чего убрал руку.

Ксандр глубоко задышал, грудь его судорожно вздымалась. После недолгого молчания он выдавил из себя:

– Да.

Уилл в свою очередь глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

– Вот и хорошо.

Хорас с Малькольмом одобрительно кивнули.

Уилл отвернулся было от Ксандра, но маленькому человечку, очевидно, не терпелось оставить за собой последнее слово.

– И все же… – начал он таким знакомым высокомерным тоном.

Уилл воздел руки к небу в жесте отчаяния и развернулся на каблуках.

– Довольно! – воскликнул он сердито.

Он так резко ухватил секретаря за шиворот и потянул к себе, что тот качнулся и едва устоял на ногах. После этого рейнджер направился прямиком к лесной тропе, которая вела к черному озеру, а потом поворачивала к равнине у замка Макиндо.

– Вернусь примерно через час. Нужно выбросить кое-какой мусор, – бросил он через плечо Малькольму и Хорасу.

Никто из них не пошевелился, чтобы остановить его.

Ксандр извивался и вопил, пытаясь вырваться, но хватка Уилла была крепкой, как железо. Рейнджер шел, не сбавляя скорости, и Ксандру, чтобы не упасть, не оставалось ничего другого, как семенить за ним. Он понимал, что если упадет, то Уилл не остановится, а просто продолжит волочить его до тех пор, пока он не поднимется на ноги.

Хорас задумался, действительно ли Уилл выполнит свою угрозу. Вполне вероятно, хотя Ксандр может сообщить Керену много сведений, в том числе и местонахождение поляны Малькольма, численность скандианцев и планы Уилла по штурму замка. Скорее всего, его друг просто столкнет Ксандра в черное озеро, но вытащит ли он его оттуда – это уже другой вопрос.

Но на эти вопросы никто так и не узнал ответа, потому что едва Уилл добрался до деревьев, как с другой стороны на поляну выскочил один из помощников Малькольма.

Это был юноша Полдарик с изуродованной в результате произошедшего с ним в детстве несчастного случая спиной. С тех пор он постоянно наклонялся на один бок и не мог смотреть прямо. И вместе с тем, как отметил про себя Хорас, Полдарик на удивление ловко сновал между деревьев. Просто поразительно, к чему может приспособиться человек.

Увидев Уилла, Полдарик торопливо направился боком к молодому рейнджеру, восклицая на ходу:

– Ваша подруга! Она подает сигналы!

* * *

Два часа спустя в тесной гостиной Малькольма при свете камина проходил совет, на котором присутствовали Хорас, Малькольм, Орман, Гундар и Ксандр.

Уилл закончил расшифровывать последние слова сообщения Элис и сидел с весьма озабоченным видом.

– Плохие новости? – спросил Хорас.

– Возможно, – отозвался его друг. – Через несколько дней Керена должен посетить какой-то военачальник Макхаддиш. Кому-нибудь что-то говорит это имя?

Гундар пожал плечами, как и Малькольм. Орман задумчиво нахмурился, а потом покачал головой:

– Ничего, кроме того, что это, очевидно, скотт и сын некоего человека по имени Хаддиш. А ты, Ксандр, слышал это имя?

Маленький человечек энергично помотал головой. После стычки с Уиллом он был просто счастлив, что его пригласили на совет, и хотел показаться как можно более полезным.

– Боюсь, нет, милорд.

– Ну что ж, – сказал, как всегда практичный, Хорас. – По крайней мере, это подтверждает предположение о том, что Керен сговорился со скоттами.

– Верно, – согласился Уилл. – Но хотелось бы знать больше. Например, собирается ли этот Макхаддиш привести с собой какое-то войско.

Орман задумчиво потер подбородок:

– Думаю, на этой стадии заговора он не станет приводить с собой много людей… – Все присутствующие повернулись к нему. – В это время года главная дорога через границу почти непроходима. Снег там растает по меньшей мере только через три недели… – Он взял перо Уилла и лист бумаги, на котором набросал примерный план окрестностей. – Горы здесь образуют естественную границу. Как видите, замок Макиндо расположен как раз на пути от главного перевала, по которому проходит дорога, ведущая в Аралуин. Но зимой этот перевал заваливает снегом. Вот почему мы зимой никогда не содержали большой гарнизон. Нам приходилось отбивать только небольшие набеги неприятелей… – Орман прочертил несколько тонких штрихов через горную цепь. – Есть еще небольшие боковые тропы, но они круты и опасны. По ним может пройти небольшой отряд, но не армия с обозом.

Хорас склонился над его плечом, изучая карту.

– Кроме того, ни один полководец не станет вторгаться большими силами на враждебную территорию без предварительной разведки, – добавил он.

Уилл одобрительно кивнул:

– Значит, мы можем предположить, что в распоряжении Макхаддиша будет лишь небольшой отряд. А это значит, что, скорее всего, его люди будут передвигаться ночью.

Он огляделся, и все остальные закивали в знак согласия. За исключением Гундара, который, казалось, совершенно не интересовался происходящим. Уилл вспомнил, что скандианцы не любят составлять планы.

– Так что ты задумал? – спросил Хорас.

– Будем следить за замком, чтобы узнать, когда прибудет Макхаддиш. Потом, когда он отправится обратно, захватим его в плен и зададим ему пару вопросов.

– Неплохо, – кивнул Хорас. – Но я бы на твоем месте не слишком на это надеялся. Судя по тому, что я слышал о скоттах, не очень-то они разговорчивые.

Настал черед улыбаться Малькольму.

– О, мне кажется, есть один способ его разговорить, – сказал он.

 

Глава 12

Снова пошел снег. Тяжелые тучи оттягивали наступление рассвета, особенно в лесу, где устроили наблюдательный пункт Уилл с Хорасом. Уилл так точно и не понял, когда взошло солнце, просто полный мрак постепенно сменился тусклым серым полумраком, окутавшим окружающую их местность. Если несколько минут назад Уилл с трудом видел свои вытянутые руки, то теперь он различал их без труда.

Их маленький лагерь, состоявший из небольшого двухместного шалаша и натянутой между деревьев парусины, располагался на расчищенной ими полянке в двадцати метрах от дороги, ведущей от границы с Пиктой. Они находились достаточно далеко, чтобы их не заметили проходящие, но достаточно близко, чтобы услышать шаги путников.

С тех пор как Уилл прочел сообщение Элис, прошло два дня. Друзья решили следить за дорогой, чтобы как можно раньше узнать о прибытии загадочного скоттского военачальника. Определив численность его отряда, они смогут устроить засаду для этих воинов на обратном пути.

Кроме этого, Малькольм разослал по лесу своих помощников, наблюдавших за тропами, которые вели к горам, отделявшим Пикту от Аралуина. Помощники целителя могли оставаться невидимыми, отточив это необходимое для себя умение за долгие годы.

Уилл услышал, как в шалаше в нескольких метрах от него зашевелился Хорас. Затем в проходе показалось лицо воина с всклокоченными волосами и заспанными глазами. Сам Уилл сидел на корточках под парусиной.

– Привет, – пробормотал Хорас, выползая наружу.

Оказалось, что из шалаша невозможно выйти, не опустившись на колени и не намочив их снегом.

Хорас выпрямился и потянулся, лениво зевая:

– Ну что, заметил кого-нибудь?

– Ага, – отозвался Уилл. – Двадцать минут назад тут прошел отряд из пятидесяти скоттов.

– Правда? – недоверчиво спросил еще не до конца проснувшийся Хорас.

– Ну конечно, – закатил глаза Уилл. – Они ехали на быках, дудели в волынки и били в барабаны. Конечно же нет, – продолжил он. – Иначе я бы сразу же тебя разбудил. Хотя бы для того, чтобы не слышать, как ты храпишь.

– Я не храплю, – обиженно возразил Хорас.

– Неужели? – приподнял бровь Уилл. – Тогда, наверное, в шалаше устроился на ночлег целый отряд моржей. Конечно же ты храпишь, да еще как!

– Нет, не храплю, – уверенно повторил Хорас. – Я точно знаю. Потому что если бы я храпел, то я бы слышал себя. А раз я не слышу, то и не храплю. Не храплю, – повторил он еще раз на тот случай, если Уилл так и останется при своем мнении.

Он протянул руку за свисавшей с ветки флягой и хлебнул ледяной воды, потом пошарил в сумке и, нахмурившись, вынул черствый кусок хлеба с сушеными фруктами.

– Вот и весь завтрак, – пробормотал он.

– У меня бывали и хуже, – снисходительно сказал Уилл.

Хорас откусил хлеб и уселся под парусиной рядом с Уиллом. За те несколько минут, что он провел под открытым небом, его голова и плечи уже покрылись снежинками.

– У меня тоже, – вздохнул он. – Но мне это не нравится.

Некоторое время друзья посидели в тишине. Хорас постоянно ерзал и менял положение. Уилл, обученный сидеть молча и неподвижно на протяжении нескольких часов, с сочувствием поглядывал на своего друга. Скорее для того, чтобы развеять его скуку, он спросил:

– Так ты часто теперь видишься с Ивэнлин?

Под Ивэнлин он имел в виду принцессу Аралуина Кассандру. Так девушка назвала себя, когда Уилл с Хорасом впервые встретились с ней. Хорас догадывался, что после того, как Уилл и принцесса побывали в плену у скандианцев, между ними установилась особая связь, но не знал, как его друг относится к принцессе сейчас. За все это время он спросил о ней впервые, что неудивительно. У друзей было мало времени на обсуждение личных дел, и все их внимание было занято подготовкой скандианцев, сообщениями Элис и прибытием загадочного военачальника скоттов.

– Ну, иногда вижусь, – ответил Хорас уклончиво.

Уилл кивнул. По его лицу нельзя было сказать, как он воспринял этот ответ.

– Наверное, это неизбежно, – сказал он. – В конце концов, ты же служишь в замке. И наверное, вы случайно сталкиваетесь друг с другом, правда?

– Ну… иногда не совсем случайно, – осторожно проговорил Хорас.

На самом деле в последнее время они с принцессой виделись довольно часто, но Хорас не был уверен, стоит ли об этом рассказывать Уиллу. В прошлом, когда речь касалась принцессы, отношения между друзьями становились немного напряженными, и Хорасу не хотелось повторения этого. Заметив, что Уилл не сводит с него глаз, он почувствовал, что нужно добавить кое-что еще.

– То есть… бывают же балы, танцы все такое… – пробормотал он.

Хорас не стал говорить, что Кассандра специально приглашает его в качестве партнера для танцев.

– Еще пикники… – продолжил он, и тут же пожалел об этом.

Уилл приподнял бровь:

– Пикники? Как чудесно. Похоже, в эти дни жизнь в замке – один сплошной пикник.

Хорас набрал было воздуха в грудь, но подумал, что лучше ничего не говорить. Вместо этого он встал и потер спину, мышцы которой занемели.

– Пожалуй, я становлюсь немного староват для всех этих посиделок допоздна, – усмехнулся Хорас.

От внимания Уилла не укрылось, что его друг намеренно сменил тему, чувствуя себя не в своей тарелке. И его можно было простить. В конце концов, Хорас не виноват, что он несет службу в замке Аралуин. А поскольку он давний приятель Ивэнлин, то есть принцессы Кассандры, то вполне логично, что он проводит с ней какое-то время.

– Извини, Хорас, за этот разговор, – вздохнул Уилл. – Просто я немного раздражен. Ненавижу ждать, когда долго ничего не происходит.

На самом деле он совершенно привык к этому, и такое занятие нисколько его не раздражало. Хорас с теплотой посмотрел на своего друга, понимая, что с его стороны это жест примирения. Лицо воина осветила улыбка, и Уилл понял, что неловкость прошла.

И в это самое мгновение на полянку вышел подручный Малькольма Аброуз. Он обратился к друзьям хриплым шепотом:

– Рейнджер! Сэр Хорас! Скотты идут!

Всего скоттов было девять человек: военачальник Макхаддиш и восемь воинов сопровождения.

Во главе небольшой колонны шел сам Макхаддиш, мускулистый, но грузный, довольно невысокий мужчина – немногие скотты отличались внушительным ростом. Его голова была полностью выбрита за исключением одной пряди, заплетенной в косу и перекинутой на левую сторону. Плечи и туловище его покрывал грубый шерстяной плед, представляющий собой, по сути, простую длинную накидку, в которую заворачиваются горцы. Несмотря на холод, руки Макхаддиша оставались обнаженными. Из остальной одежды на нем были длинный килт из того же материала, что и накидка, и сапоги из овчины. На спине висел большой широкий меч, рукоять которого торчала над головой. Левая сторона лица Макхаддиша была покрыта толстыми полосами синей краски, свидетельствовавшими о том, что это военачальник второго, то есть младшего, ранга. На правой щеке и голых руках красовались темные татуировки. В левой руке Макхаддиш держал маленький, обитый железом щит, величиной не более обеденного блюда.

Его подчиненные были облачены в такие же пледы с тем же тусклым красно-синим клетчатым узором. Но краской у них была покрыта только область лица вокруг глаз, отчего казалось, что они носят маски. Это свидетельствовало о том, что они простые воины. У одного-двоих были мечи, хотя и не такие большие, как у военачальника. Остальные держали в руках тяжелые, утыканные шипами дубинки и такие же маленькие круглые щиты. За голенищами каждого сапога Уилл разглядел рукоятки длинных, вытянутых кинжалов для ближнего боя.

Рейнджер стоял не шевелясь, закутанный в плащ, менее чем в двух метрах от дороги, пока мимо него размеренным шагом проходили скотты. Хорас, спрятавшийся за деревом метрах в пяти от своего друга, восхищался тем, как Уилл слился с окружением, став практически невидимым. Даже ему, несмотря на то что он прекрасно знал, где стоит рейнджер, было трудно разглядеть Уилла. Хорас подумал, что умение подбираться к врагу незамеченным на такое близкое расстояние действительно дает огромнейшее преимущество. С такого расстояния можно разглядеть значительно больше всего.

Небольшой отряд скрылся за поворотом, и размеренный хруст подошв о снег постепенно затих. Едва из виду скрылся последний тускло-красный плед, Хорас подошел к другу:

– И что теперь?

– Проследим за ними вплоть до замка Макиндо. А на обратном пути подготовим им теплый прием.

Хорас кивнул, но потом высказал сомнение, мучившее его некоторое время:

– А что, если они пойдут обратно другим путем?

Уилл несколько секунд помолчал.

– Тогда мы что-нибудь придумаем, – сказал он и добавил немного раздраженно: – Ради всего святого, хватит забивать мне голову своими вопросами. Мне и так есть о чем волноваться!

 

Глава 13

Элис стояла у окна и рассматривала окружавшую замок Макиндо пустынную местность.

Несмотря на то что небо покрывали плотные облака, расплывчатое сияние на востоке говорило о том, что солнце уже взошло. Девушка с грустью подумала о том, что в любое другое время это зрелище восхитило бы ее своей красотой – покрытые искрящимся белым снегом поля в окружении темных полос деревьев, верхушки которых тоже покрывали снежные шапки.

Но сейчас этот вид казался Элис унылым. Ей хотелось увидеть в окружающем мире что-нибудь яркое. Но девушку окружали лишь серые стены замка, а выбранный Кереном штандарт – черный меч на фоне черно-белых диагональных полос – только добавлял мрачности всей обстановке.

Окно было высоким, и подоконник доходил Элис едва до коленей, благодаря чему перед ней раскрывался прекрасный вид на двор внизу, хотя обычно там происходило мало что интересного, только регулярно сменялись часовые, да иногда какой-нибудь слуга проходил из главной башни в сторожку или в конюшню. В это время года в замке Макиндо было мало посетителей – возможно, именно поэтому Керен и выбрал зиму для захвата власти.

В дверном замке загрохотал поворачиваемый ключ, и Элис равнодушно обернулась. Должно быть, это пришел слуга, чтобы убрать остатки ее завтрака. Впрочем, любое событие теперь ей кажется развлечением. Увидев в распахнувшейся двери Керена, девушка удивилась.

Сначала Элис предположила, что произошло нечто, усилившее его подозрения, и она торопливо завела руки за спину, нащупывая спрятанный за отворотом рукава блестящий черный камешек. Еще больше девушка удивилась, увидев в руках Керена поднос с кофейником и двумя кружками. Толкнув дверь ногой и затворив ее, он улыбнулся Элис и подошел к столу, чтобы поставить на него поднос.

– Доброе утро, – бодро поприветствовал Керен девушку.

Элис ничего не ответила, а только осторожно кивнула, раздумывая над тем, что бы все это значило. Ее глаза невольно опустились к мешочку на его поясе, где должен был находиться голубой камень. Керен заметил это и успокаивающе развел руками:

– Сегодня никаких фокусов. Никакого месмеризма. Я просто подумал, что неплохо бы было нам вдвоем попить кофе.

Элис с подозрением оглядела кофейник. Возможно, Керен подсыпал в напиток какое-нибудь зелье, против которого стеллатит бессилен.

– Я только что позавтракала, – сказала она холодно.

Керен улыбнулся, понимая ее озабоченность:

– Полагаете, кофе отравлен?

Налив кофе в кружку, Керен сделал большой глоток и с удовольствием посмаковал его.

– Ну что ж, – улыбнулся он. – Если эта и отрава, то на удивление вкусная. – На пару секунд он замер на месте, словно при слушиваясь к своим ощущениям, а потом покачал головой: – Нет, ничего не чувствую. Разве что желание сделать еще один глоток.

Он действительно отпил еще кофе и предложил Элис сесть на стул напротив него.

Девушку это не убедило.

– Вы могли принять противоядие, прежде чем зайти сюда, – пробурчала она.

Керен кивнул, соглашаясь, но продолжил дружелюбным тоном:

– Элис, если бы я хотел отравить вас, неужели для этого мне нужно было бы самому приходить сюда с кофейником?

– Не вижу причин, почему бы и нет, – огрызнулась девушка.

– Тогда подумайте о следующем, – усмехнулся Керен, – если бы я собирался отравить вас, то зачем мне наводить вас на подозрения? Разве не было бы проще отравить завтрак, который вы только что съели?

Он указал на пустые тарелку, чашку и чайник на столе. Элис поняла, что Керен прав. Его появление с подносом сбило ее с толку и пробудило подозрения. Однако девушка с аппетитом съела завтрак, не задумываясь о том, что в него могли что-то подмешать.

– Допустим так, – сказала она неуверенно.

Керен снова жестом предложил ей сесть за стол, и на этот раз Элис согласилась, раздумывая над тем, что у Керена на уме.

Он налил ей кофе и протянул чашку. Элис осторожно взяла ее, сидя на краешке стула, готовая ко всему. Кофе был превосходным, как и обещал Керен. И по всей видимости, в нем не было ничего, кроме кофе. Девушка не ощущала никакого головокружения, никакого побуждения говорить только правду. Но все же она подождала, пока Керен не сделает еще глоток, подумав о том, что эффект может проявляться со временем или накапливаться. И снова Керен, казалось, прочитал ее мысли и улыбнулся:

– Ну что ж, так и будем пить глоток за глотком по очереди, если вам угодно. Вы действительно не доверяете мне?

Элис сохраняла каменное выражение лица.

– Вы клятвопреступник. Никто вам больше не поверит. Даже скотты.

В глазах Керена мелькнул болезненный огонек, и девушка поняла что он прекрасно понимает, к чему приведет его предательство. Его будут считать изгоем, недругом всех, кто его знает. Против него ополчится весь Аралуин. Люди, доверие которых он завоевывал годами, станут его заклятыми врагами. Его имя будут проклинать даже те, кого он никогда не видел.

А новые приспешники Керена никогда не заменят ему старых друзей, потому что не будут доверять ему до конца. Человек, единожды нарушивший клятву, может нарушить ее и в следующий раз. Керен прекрасно представлял себе уровень тех, кого он нанимает, – уровень негодяев вроде Джона Баттла. «Сэр Джон», как тот предпочитал называть себя теперь, держится рядом с ним только до тех пор, пока это выгодно ему самому. Едва только Баттлу представится возможность, он предаст своего хозяина, не задумываясь.

Керен слишком поздно осознал, что и сам стал человеком вроде Джона Баттла. Тем, кому не доверяют. Недостойным доверия. Он отказался от стольких идеалов, усвоенных им с детства. И заменил их… чем?

«Вот почему он пришел ко мне сейчас», – догадалась Элис. У него нет ничего общего с его нынешними приспешниками. Это грубые, необразованные мужланы без всяких моральных принципов. Они не вдохновляли Керена, не забавляли, когда ему было скучно, не служили надежной опорой, а только напоминали о том, кем он стал.

И, что самое главное, Керен не был уверен в том, что выбрал верный путь. Поразившись своей догадке, Элис поняла, что к общению с ней его подталкивали одиночество и неуверенность.

У него нет друзей и товарищей. Он одинок. Теперь Элис посмотрела на него другими глазами. Возможно, это шанс уговорить Керена пойти на попятную и остановить будущее кровопролитие.

– Еще не поздно, – сказала девушка, наклоняясь вперед и опираясь на локти. – Вы еще можете положить всему этому конец.

– Нет, поздно, – отмахнулся Керен. – Я могу лишь продолжать идти по выбранному пути.

– Но это смешно! – с жаром воскликнула Элис. – Никогда не поздно признать свою ошибку. Вы что, боитесь Баттла? Он даже не посмеет спорить с вами! Этот негодяй – трус.

Керен печально рассмеялся:

– Конечно же я не боюсь Баттла. Как и остальных нанятых им бандитов и головорезов. Но вы сами сказали, что я клятвопреступник. Кто мне теперь поверит?

– Ну ладно, ваша жизнь никогда не будет прежней, – признала Элис. – Вы совершили серьезную ошибку. Чтобы исправить ее, потребуются годы. Но если вы откажетесь от своих планов и снова поклянетесь в верности Аралуину, то, по крайней мере, вас не станут считать предателем до конца вашей жизни.

Керен ничего не сказал, а только сидел, погруженный в раздумья.

Элис решила проявить настойчивость:

– Керен, вы ожидаете какого-то военачальника скоттов…

Она замолчала, и Керен поднял голову, что-то заподозрив.

Элис махнула рукой:

– Ах, ради бога, я же не совсем глупая! Я слышала, как его имя назвал один из ваших подчиненных.

Керен расслабился, вспомнив об этом случае, и девушка продолжила:

– Послушайте. Уговорите его ничего не предпринимать. Скажите, что сделка отменяется. Или солгите. Скажите, что готовы совершить задуманное, что бы это ни было. Просто протяните время и подождите, пока к замку стянутся верные войска. Те ратники, которых вы прогнали, не ушли далеко. Да и Уилл вам поможет.

Но Керен уже решительно вертел головой.

– Слишком поздно, – повторил он. – Назад пути нет. Если я сейчас предам скоттов, они меня убьют. Люди Баттла не станут сражаться, чтобы спасти мне жизнь. И он займет мое место. Скоттам все равно, пока они уверены в том, что замок Макиндо не будет угрожать проходу и снабжению их армии в случае вторжения.

Элис отпрянула.

– Вторжения? – повторила она, не веря своим ушам. – Я думала, они собираются совершить обычный набег через границу.

Керен грустно усмехнулся:

– О нет, дорогая моя девочка. Все гораздо более серьезно, чем какие-то набеги и стычки. Они планируют захватить Норгейтский удел и сделать его частью Пикты.

Элис почувствовала, как от ее лица отхлынула кровь. Будучи курьером, она прекрасно осознавала важное стратегическое значение удела. Если скотты захватят Норгейт, то им откроется путь в другие прилегающие уделы, а Аралуин этого никогда не потерпит. Начнется широкомасштабная война, которая будет длиться годами, опустошая обе страны.

– Керен, – обратилась Элис к собеседнику, наклоняясь вперед и беря его руки в свои для пущей убедительности, – вы должны прекратить это немедленно! Керен начал было снова печально качать головой, и девушка сердито повысила голос: – Хватит этой ерунды про то, что уже слишком поздно! Никогда ничего не поздно! Ради всего святого, я замолвлю за вас слово. Прекратите это безумие, и я поговорю с самим ко ролем.

– Такая девчушка, как вы? – иронически усмехнулся Керен.

Элис захотелось гневно возразить, но она прикусила язык.

– Вы забываете, что я курьер. А слово курьера обладает большим весом даже для короля. Если вы прекратите это безумие, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Клянусь, – торжественно проговорила девушка.

Дверь заскрипела, и в комнату вошел один из подчиненных Керена. Керен посмотрел на него, и его лицо потемнело от злости.

– А ну прочь, ты! – воскликнул он.

Мужчина извиняющее развел руками, но остался стоять в дверях:

– Извините, лорд Керен, но сэр Джон сказал, что вы должны знать. Военачальник скоттов уже приближается к замку.

Керен резко поднялся, да так, что задрожал поднос на столе, и махнул рукой своему подручному, который вышел из комнаты, оставив за собой дверь открытой.

– Ну что ж. Похоже, жребий брошен, – усмехнулся Керен.

Элис попыталась убедить его в последний раз:

– Керен, я смогу помочь вам. Поверьте мне.

Он снова усмехнулся, и девушка почувствовала, что под этой усмешкой скрывается боль.

– Дня два назад, возможно, ваше предложение имело бы смысл, – вздохнул Керен. – Но прошлой ночью лорд Сайрон скончался.

Элис тоже встала.

– Значит, Сайрон мертв, – произнесла она задумчиво.

Керен кивнул:

– Да. Я не хотел, чтобы так произошло, и это не моя вина. Боюсь, теперь я убийца, дорогая вы моя. Так что, пока я не смогу вернуть мертвеца к жизни, вы вряд ли чем-то поможете мне. Поверьте мне, – спародировал он слова Элис.

Девушке больше не приходило на ум никаких слов.

Керен повернулся, бросив напоследок:

– А теперь мне, пожалуй, лучше пойти и встретить этого варвара-скотта.

 

Глава 14

Эилл и Хорас следили за отрядом скоттов, следуя за ним по лесу в нескольких сотнях метров. Будь он один, Уилл держался бы гораздо ближе к отряду, но поскольку с ним находился Хорас, то он решил, что будет разумнее сохранять дистанцию. Конечно, назвать высокого Хораса неуклюжим увальнем было нельзя. Вообще-то, для рыцаря он передвигался даже довольно грациозно. Но это не шло ни в какое сравнение с мастерством незаметного передвижения по лесу рейнджера. Шагая по узкой тропе и стараясь не отставать от Уилла, Хорас ощущал себя одноногим попрошайкой на костылях.

– Не знаю, как это у тебя получается, – сказал он наконец.

Уилл оглянулся и вопросительно поднял брови. Хорас уточнил:

– Как вы, рейнджеры, двигаетесь настолько ловко и тихо?

Уилл слегка нахмурился, подождал, пока товарищ его догонит, и пошел рядом с ним.

– Ну, для начала мы, рейнджеры, не вопим на весь лес: «Не знаю, как это у тебя получается», – сказал он тихо.

– Ах да… извини, – виновато прошептал Хорас.

Уилл покачал головой и пошел дальше. Хорас следовал за ним метрах в пяти, с подчеркнутой тщательностью выбирая место, куда поставить ногу при каждом шаге. Толстый слой снега помогал идти след в след. К тому же сильный снегопад делал друзей практически невидимыми уже с пяти метров.

Уилл морщился при каждом треске, который издавали тонкие ветки под ногами Хораса. Он даже подумал о том, как неуклюж его друг и какие у него большие ноги. И уж конечно, Хорас не пропустит ни одной веточки. Однако Уилл понимал и то, что скотты идут достаточно далеко, чтобы расслышать издаваемый Хорасом шум. Хотя следы друзей оставались вполне отчетливыми. И вели они прямо по направлению к замку Макиндо, ни разу не свернув в сторону. Лес, по которому шли Уилл и Хорас, был относительно молодым, светлым и нисколько не походил на мрачную Лихую чащобу, расположенную к востоку отсюда. В Лихой чащобе даже самая широкая тропинка вдвое уже этой. И петляет она там, как сумасшедшая змея, так что через пять минут начинает кружиться голова и теряется всякое представление о том, в какую сторону ты идешь.

Лес поредел, и Уилл замедлил шаг, жестом призывая Хораса оставаться на месте до тех пор, пока он не разведает обстановку. Более редкие деревья позволяли лучше разглядеть скоттов издалека. Они продолжали идти медленным, размеренным шагом, пересекая открытое пространство, где росли только мелкие кусты и папоротники высотой до колена. Замок находился уже совсем близко, и скотты пошли в обход, чтобы выйти к главному входу, находящемуся на юге.

Даже с такого дальнего расстояния Уилл разглядел суматоху на крепостных стенах – должно быть, часовые уже заметили приближающийся отряд. Но никаких сигналов тревоги слышно не было. Ни ударов в гонг, ни встревоженных криков. Очевидно, скотты уже не считались угрозой для замка. Повернувшись, Уилл пошел обратно к тому месту, где его поджидал Хорас:

– Все верно. Они направляются в Макиндо. И их ожидают. Идем!

Друзья двинулись на юго-восток к тому месту, где лес постепенно переходил в густые заросли на окраине Лихой чащобы. О том, чтобы выйти на открытое пространство, речи не шло. Нужно было оставаться под прикрытием деревьев. Таким образом друзьям предстояло пройти по двум длинным сторонам треугольника, тогда как скотты выбрали более короткий прямой путь.

К тому времени, когда друзья вышли на то место, откуда открывался вид на южную стену, ворота замка открылись, впуская военачальника и его отряд, а затем снова закрылись.

Друзья улеглись в тени деревьев, продолжая наблюдать за замком.

– Как ты думаешь, что они затеяли? – спросил Хорас.

– Обсуждают планы, – предположил Уилл. – Время наступления, численность отрядов… Может, торгуются о том, сколько им заплатит Керен. Кто знает?

Хорас нетерпеливо заерзал. В отличие от Уилла он никогда подолгу не лежал неподвижно на одном месте.

– И все же хотелось бы знать, – сказал он.

– Я уверен, что Малькольм выяснит это, когда мы захватим нашего друга Макхаддиша, – усмехнулся Уилл.

– Да, только сначала нам нужно его захватить, – задумчиво пробормотал Хорас.

– Верно, – ухмыльнулся Уилл. – Сколько человек ты насчитал?

Уилл и сам знал, сколько человек было в отряде скоттов, но никогда не мешает уточнить и проверить информацию.

– Вместе с военачальником? Девять, – ответил Хорас.

– Значит, для нашего дела хватит тебя, меня и десятка скандианцев, – улыбнулся Уилл.

– Двенадцать человек? – с сомнением спросил Хорас. – Зачем так много? Мы же застанем скоттов врасплох.

– Я знаю, – кивнул Уилл. – Но мы же собираемся взять Макхаддиша живым, помнишь?

– Да, точно. Так когда мы устроим засаду? – спросил Хорас.

– Не думаю, что они проведут в замке больше одного дня. Лучше нам занять позицию ближе к темноте. Там, где мы устроили стоянку, – ответил Уилл.

– Да, неплохое местечко, – согласился Хорас. – Значит, ты хочешь, чтобы я взял с собой Гундара и нескольких его моряков, пока ты будешь наблюдать здесь?

Уилл перекатился на бок, чтобы лучше видеть своего друга:

– Ты уверен, что найдешь дорогу к поляне Малькольма?

– Я думаю, с этим справится даже такой неуклюжий увалень, как я, – усмехнулся Хорас. – Нам встречаться здесь или уже на нашей стоянке?

Уилл задумался. Сам бы он мог пройти по открытой местности незамеченным, когда станет потемнее. Он бы убедился в том, что скотты действительно вышли из замка, и при этом успел вернуться к намеченному месту.

– Отведи их к стоянке, – попросил Уилл своего друга. – Поставь наблюдателя у дороги, чтобы он вас предупредил о приближении скоттов – на тот случай, если я пропущу отряд.

На мгновение рейнджеру захотелось подробнее объяснить Хорасу, как устраивать засаду, но он тут же вспомнил, что в таких делах его друг и сам разбирается неплохо.

Хорас хлопнул Уилла по плечу и поднялся на ноги, стараясь держаться в тени деревьев:

– Увидимся на месте.

* * *

К полудню даже Уилл начал терять терпение. Он уже жалел о том, что не попросил Хораса послать к нему еще какого-нибудь наблюдателя, чтобы можно было немного отдохнуть и даже поспать часок-другой.

Удивительно, насколько устаешь, просто лежа в тени деревьев и наблюдая за замком. В какой-то момент Уилл поймал себя на том, что клюет носом. Он встряхнулся, сделал несколько глубоких вздохов и выдохов и продолжил наблюдение. Но через несколько минут внимание его снова ослабло, а подбородок опустился на грудь.

– Так не пойдет, – сердито прошептал он.

Поднявшись на ноги, рейнджер начал расхаживать взад и вперед. Лучше всего сохранять бодрость, активно двигаясь. Снег продолжал падать на протяжении всего дня, и окружающую местность покрывал толстый белый ковер. Когда небо потемнело, Уилл решил, что лучше пойти обратно к лесу, расположенному к северу от замка. Если скотты выйдут сейчас, то Уилл может их не заметить до тех пор, пока будет слишком поздно.

Конечно же если они вообще пойдут обратно этим вечером. А вдруг Керен решит устроить для скоттов банкет? Тогда они останутся в замке на день-другой. Однако что-то подсказывало Уиллу, что это не так. Он видел лицо военачальника скоттов, и он не выглядел человеком, который станет терять время на какие-то пирушки.

Несколько минут Уилл готовился, изучая естественный ритм местности – скорость падающего снега, направление ветерка, слегка покачивающего верхушки кустов и деревьев. Потом, уверившись в том, что он настроился на нужный лад, поднялся на корточки и в сумеречном свете заскользил по открытому пространству.

Фигура Уилла сливалась с окружающим фоном уже на расстоянии десяти метров, а со стен замка, расположенных в сотне метров от него, его и вовсе не мог разглядеть никакой наблюдатель.

* * *

На Поляне целителя, как ее теперь обычно называли, Орман и Малькольм наблюдали за тем, как Хорас уводит в лес отряд скандианцев. Орман поразился тому, насколько легко молодой человек командует закаленными в боях морскими волками. Похоже, к тому же выводу пришел и Малькольм.

– Повезло вам, что эти двое на вашей стороне, – сказал он, и Орман понял, что речь идет о Уилле и Хорасе. – Это удивительные молодые люди.

– Из них вышла неплохая команда, – кивнул Орман и добавил, поглядывая искоса на целителя: – И вообще, как я думаю, мне повезло со всеми новыми союзниками.

Малькольм скромно пожал плечами. Но Орман подумал, что сейчас самое время уточнить свою мысль.

– В конце концов, ты же мне ничего не должен. Ты сам удалился в лес много лет назад, прервав всякое общение с окружающим миром. И я не могу осудить тебя за это, – сказал он со вздохом.

– И я неплохо здесь жил, надо сказать, – отозвался Малькольм.

– Только теперь ты всем рискуешь, – сказал Орман.

– Рискую? – Лицо Малькольма вытянулось, словно он подумал об этом впервые. – Возможно, так и есть.

– Твои защитные трюки разоблачены, – усмехнулся Орман. – Например, теперь мы знаем, что Ночной Воин – это всего лишь оптический обман.

– И что, вы теперь собираетесь рассказать это всему миру? – спросил Малькольм и улыбнулся.

– Конечно нет. Но раз уж тайна кем-то раскрыта, то ее трудно хранить дальше. – Орман развел руками. – И твоим подопечным снова будет грозить опасность.

Лицо Малькольма помрачнело.

– Я знаю, – сказал он наконец. – Я думал об этом. Но что я могу сделать? Вы с Уиллом и вашим помощником Ксандром явились сюда, когда вам грозила гибель. Разве у меня оставался выбор?

– Можно было прогнать нас, – усмехнулся Орман, но Малькольм закачал головой, не успел тот закончить предложение:

– Я целитель. Я поклялся посвятить свою жизнь этому занятию. Отказав вам, я бы нарушил клятву. Понимаете? – добавил он с едва заметной грустной улыбкой. – Вы поставили меня в безвыходное положение.

Орман кивнул. Он уже понял это, поэтому и затронул эту тему в разговоре с Малькольмом.

– Я понимаю. Но ты должен знать, что отныне все будет по-другому. Ты будешь находиться под защитой замка Макиндо.

Малькольм несколько секунд подумал.

– Я ценю ваше предложение. Но вы же не будете возражать, если я останусь в лесу? Я уже привык жить здесь. И я не могу покинуть своих помощников.

– Я и не говорил, что нужно их покинуть. Просто тебе не нужно будет прятаться. Я постараюсь предоставить тебе защиту, какую смогу. И оказать любую помощь, если ты попросишь.

Двое мужчин торжественно пожали друг другу руки. Малькольм открыл было рот, чтобы что-то добавить, но засомневался в необходимости этого.

– В чем дело? – спросил Орман.

– Ну… – протянул Малькольм. – Не хочу жаловаться, но эти скандианцы так быстро подчищают все мои припасы, а эти два молодых человека налетают на мои кофейные бобы, словно полчища саранчи…

– Я позабочусь об этом, – усмехнулся Орман. – Я пошлю Ксандра, чтобы он доставил какие-нибудь припасы из «Треснувшей фляги», заплатив за них из моего кошелька. Заметь, однако, что это разобьет ему сердце, – добавил он, ухмыльнувшись еще шире.

 

Глава 15

Худшее для пленника – это не знать, что происходит. Так думала Элис.

Она видела, как в замок входит отряд во главе с Макхаддишем. Окно выходило как раз во двор и на главные ворота. Как только вошедшие скрылись в главной башне, девушку охватило любопытство. О чем они договариваются? Каковы их планы? Что будет делать Уилл? Знает ли он вообще, что скотты уже здесь?

Как курьер, Элис привыкла узнавать самые разные секреты. Девушку тяготили вынужденное бездействие и невозможность узнать больше, отчего она беспокойно расхаживала туда-сюда по маленькой комнате.

В поисках того, что могло бы отвлечь ее от тягостных дум, Элис присела, чтобы изучить два центральных прута окна. В предыдущие дни она начала обрабатывать их оставшейся кислотой. Каждый раз после посещения Керена девушка полчаса выжидала и только потом наливала кислоту в небольшие углубления у основания двух прутов – совсем немного, потому что от пролитой кислоты поднимались легкие облачка с сильным едким запахом. Развеивался запах только через несколько часов, поэтому Элис и занималась этим только после того, как уходил Керен, предполагая, что вряд ли он решит вернуться к ней сразу же.

Прутья решетки уже были разъедены на две трети. Еще две-три обработки, и дело будет закончено. Кислоты оставалось еще достаточно.

Элис точно не знала, что будет делать после этого. В конце концов, ее страх высоты никуда не пропал, и девушку ужасала сама мысль о том, что можно спуститься во двор по стене башни. Но подготовиться к этому не мешает в любом случае.

Возможно, стоит обработать прутья прямо сейчас, когда Керен занят скоттами и вряд ли вздумает посетить ее. Но Элис устояла перед соблазном. Насколько она понимала, Керену может прийти в голову похвастаться своей пленницей перед военачальником Макхаддишем. Нехотя девушка отошла от окна и улеглась на кровати, сцепив пальцы за головой.

Сон не шел. В голове беспорядочно крутились мысли. От бездействия и разочарования казалось, что время совсем остановилось. Элис встала и снова принялась расхаживать по комнате. Снова легла на кровать. Потом попробовала переставить мебель. Стол, два стула, кровать. Много времени это не заняло. Девушка подумала о том, чтобы передвинуть и шкаф, но он был слишком тяжелым. Кроме того, шум мог привлечь часовых, а Элис не хотела их видеть. Она еще раз осмотрела прутья решетки, а потом взболтала пузырек с кислотой, чтобы проверить, сколько ее остается. Сейчас девушка снова хранила его на притолоке. Взяв себя в руки, она положила пузырек на место.

Полежав немного на кровати, Элис услышала выкрикиваемые внизу приказы. Она тут же поднялась и устремилась к окну. Отряд скоттов удалялся.

– Быстро же они, – пробормотала девушка.

Макхаддиш провел в замке не более шести часов. Его переговоры с Кереном закончились либо полным успехом, либо полной неудачей. Судя по тому, как союзники пожимали друг другу руки, а Керен хлопал скотта по плечу, скорее всего, успехом. Элис посмотрела на небо. Быстро темнело, и она понадеялась, что Уилл видит, что происходит в замке. Сегодня она должна передать ему сообщение. Она знала, что когда рейнджер сам не наблюдает за замком, то это делает кто-то из его помощников, который записывает сигналы, чтобы Уилл мог расшифровать позднее.

Загрохотал подъемный мост, и заскрипела решетка ворот, открывая проход скоттам. Несколько минут Элис наблюдала за тем, как они едут верхом среди зарослей колючего дрока высотой по колено, сворачивая на тропу, которая вела на север, к границе с Пиктой. Затем северо-восточная башня скрыла скоттов из виду, и Элис отошла от окна.

Холодный ветер переменился и теперь со всей силы дул прямо в окно, заставляя плясать языки пламени в камине. Элис дернула за шнур и опустила тяжелую занавеску, преграждая путь ветру. От неожиданно наступившей в комнате темноты девушке стало немного не по себе, и она зажгла небольшую лампу.

Часа полтора спустя она услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ, и в комнату вошел Керен. Элис ожидала, что он начнет хвастаться тем, как успешно выполняются его планы, но мужчина выглядел довольно подавленным. Элис спросила его про Макхаддиша, но Керен сердито пресек ее расспросы. Ему не хотелось обсуждать военачальника скоттов. Вместо этого он заговорил о своем детстве, о том, как рос на севере, весной и летом охотился, бродил по лесу, купался в речке, а зимой по большей части сидел дома. Керен спросил Элис о ее детстве, и девушка вкратце рассказала ему о том, как воспитывалась в приюте Редмонта, который барон Аралд учредил для детей погибших при исполнении воинских обязанностей.

И все это время, пока они беседовали, Элис не покидало ощущение, что Керен о чем-то недоговаривает, словно боясь затронуть какую-то тему.

Потом она поняла. Вместо торжества от того, насколько хорошо осуществляются его планы, Керен испытывал сожаление – сожаление о том, что он окончательно вступил на путь, отдалявший его от всех, кого он знал и кто был ему дорог много лет. Путь, с которого не было возврата.

Слуги принесли Элис ужин, и Керен поспешил извиниться и выйти. Элис задумчиво села за стол, рассеянно глядя на миску с тушеным мясом. По всей видимости, затея Керена близилась к концу быстрее, чем она ожидала.

Когда слуга снова зашел, чтобы забрать поднос, Элис решила тут же приступить к работе над прутьями решетки.

 

Глава 16

План засады был прост.

Уилл выбрал место неподалеку от их временного лагеря на относительно прямом участке дороге. Гундар и девять его моряков должны были спрятаться с обеих сторон дороги, так чтобы сзади захватить врасплох прошедших вперед скоттов.

Уилл с Хорасом должны были занять место в конце этого участка, чтобы привлечь внимание врагов к себе. Согласно плану друзья внезапно выйдут из кустов и призовут скоттов остановиться. В это время морские волки появятся из-за деревьев за их спинами. Увидев, что они окружены превосходящим по численности противником, скотты должны понять, что сопротивление бесполезно. Оставалось только придумать, что делать с пленниками и где держать их под стражей, но Уилл решил позаботиться об этом позже.

По своему собственному опыту, а также из наблюдения за Холтом и из разговоров с ним Уилл знал, что часто бывает достаточно одного появления рейнджера, чтобы враг перестал сопротивляться. Нередко бывало, что рейнджеры в одиночку останавливали куда более многочисленные отряды. Уилл, конечно, не надеялся на это, но предполагал, что вид рейнджера, возникшего посреди дороги, заставит скоттов замешкаться, что даст скандианцам дополнительное преимущество и поможет им разоружить врагов.

Уилл добрался до лагеря гораздо быстрее скоттов. Один скандианец стоял на страже там, где начинался лес, как и посоветовал Уилл. Когда в вечернем полумраке прямо рядом с ним, как казалось, из ниоткуда вырос рейнджер, морской волк тревожно вскочил на ноги и схватил прислоненный к дереву топор. К счастью, Уилл вовремя остановил его.

– Спокойно! – крикнул он, сбрасывая капюшон плаща, чтобы часовой мог разглядеть его лицо. – Это я.

– Клянусь бородой Горлога, рейнджер! – потряс головой скандианец. – Я чуть не обделался.

Горлогом звали второстепенного скандианского бога с бородой, изогнутыми рогами и клыками. Уиллу приходилось слышать, как напуганные скандианцы то и дело клянутся разными частями его тела, но сейчас не было времени вдаваться в подробности.

– Враг приближается. Пойдем, – сказал он кратко.

Скандианец бросил взгляд на открытую местность и дорогу, ведущую к замку. Вдали можно было различить едва заметные движущиеся точки. Он повернулся к рейнджеру, но тот уже бежал к месту засады. Скандианец торопливо последовал за ним. Как и Хорас до него, морской волк с любопытством наблюдал за тем, как перед ним то пропадает, то вновь появляется расплывчатый силуэт рейнджера. Он старался не отставать от Уилла, пробираясь по узкой тропе.

Хорас поджидал у поворота дороги, там, где начинался прямой ее участок. Как и скандианец, он едва не поднял тревогу и не схватился за оружие, когда перед ним неожиданно вырос Уилл.

– Лучше так не делать! – сказал Хорас сердито. – Увидев удивленное лицо Уилла, он пояснил: – Мы тебя не слышим и почти не видим. И ты застаешь нас врасплох. Постарайся издавать хоть какой-то шум, чтобы мы знали, что ты рядом.

– Извини. Скотты уже идут, – сообщил Уилл.

Хорас кивнул, тут же забыв о том, что немного рассердился на своего друга, и повернулся к деревьям: – Гундар! Ты слышал? Они идут!

Ветви деревьев поблизости зашевелились, и из-за них показались темные силуэты скандианцев, движущихся от своего импровизированного лагеря поближе к дороге. Уилл удовлетворенно кивнул, увидев, что морские волки выполнили приказ Хораса и сняли свои рогатые шлемы. «Ничто так не выдает засаду, как торчащие из кустов огромные рога», – подумал он.

– Мы слышали тебя, Хорас, – сказал Гундар, подходя к друзьям с четырьмя моряками; остальные скандианцы остановились чуть позади. – И скоро скотты будут здесь?

Хорас вопросительно посмотрел на Уилла, который ответил вместо него:

– Может, минут через десять. Займите свои места. И не шевелитесь. – Рейнджер подумал, как сделать этот приказ более выразительным, и добавил: – Поклянитесь клыками и бородой Горлога!

– Да ты заговорил как настоящий морской волк, – усмехнулся Гундар. – Не волнуйся. Нам не раз доводилось устраивать засады.

Он махнул своим сопровождающим, чтобы они проследовали за ним и перешли через дорогу. Таким образом с каждой стороны расположились по пять человек.

Прежде чем скрыться за кустами, Гундар приглушенно заявил, обращаясь к скандианцам:

– Тому, кто зашумит, я лично проломлю башку. Поняли?

Раздался нестройный хор голосов, затем плечистые скандианцы исчезли за кустами и деревьями.

– И помните, предводитель скоттов нужен нам живым, – сказал Уилл. – Он будет идти впереди. Его лицо разрисовано синими полосами.

– Какая красота, – пробормотал Хорас.

– И за плечами у него огромный меч, – добавил Уилл, искоса посмотрев на товарища.

– А это уже не так привлекательно, – с наигранной озабоченностью сказал Хорас.

Уилл решил не обращать на него внимания. Гундар с шумом поднялся из кустов. Со стороны это выглядело так, будто из снежного моря вынырнул кит.

– Значит этого, с синими полосками, брать живым, – буркнул Гундар. – Но ты же не расстроишься, если кое-то из его спутников не выживет?

– Я бы предпочел избежать ненужного кровопролития, – сказал Уилл, прекрасно понимая, что в таких ситуациях редко что происходит строго по плану. – Но поступайте так, как сочтете нужным. Только подождите, пока мы не прикажем скоттам остановиться. Как только они отвлекутся на нас, выскакивайте из засады. Если мы рассчитаем время правильно, они сдадутся без боя.

Уилл сказал это, скорее чтобы уверить самого себя. Судя по выражению лица Гундара, предводитель скандианцев отнесся к этому предположению весьма скептически.

– Ну ладно, – пробурчал он. – Но если они все-таки полезут в драку, то мои парни могут же их ударить, верно?

Уилл кивнул. Он предупредил скандианцев, и большего ожидать от них нельзя. Невозможно же всерьез рассчитывать на то, что они станут рисковать своими жизнями, лишь бы выполнить пожелание Уилла.

– Ну что ж. Это достаточно честно, – согласился скирл. – Ну а теперь спрячемся, пока скотты не подошли.

И с этими словами Гундар нырнул обратно в кусты. Уиллу вновь подумалось о погружении в воду массивного кита, но времени на праздные раздумья не оставалось. Хорас дернул его за рукав.

– Идем, – сказал он нетерпеливо и двинулся первым к дальнему концу прямого участка дороги.

Хорас зашел за деревья в нескольких шагах от дороги, чтобы скрыться из виду. Уилл остался стоять у обочины, натянув на голову капюшон и закутавшись в плащ. В левой руке он держал лук, а в правой – пару стрел между пальцами. Присмотревшись к кустам подлеска, рейнджер обратил внимание на то, что Хорас прикрыл свой щит каким-то темно-зеленым тряпьем, и одобрительно кивнул. В быстро наступающих сумерках щит не будет отражать свет, привлекая внимание скоттов.

Услышав приглушенный звук шагов, издаваемый несколькими парами ног, Уилл напрягся. Хорас заметил это.

– Что, они уже там? – прошептал он.

– Скоро появятся. Тихо, – предупредил товарища Уилл и слегка откинул капюшон, чтобы лучше слышать.

Теперь рейнджер отчетливо различал скрип сапог по снегу. Он замер на месте у высокого ствола, устремив взор к темному открытому пространству между деревьями метрах в двадцати, где дорога сворачивала.

На повороте вырос чей-то силуэт. Падал снег, опускались сумерки, поэтому разглядеть его удалось не сразу. Но Уилл быстро признал в нем военачальника скоттов Макхаддиша. За ним четырьмя парами следовали его воины. Уилл подождал, пока все скотты выйдут из-за поворота, а потом шагнул на середину дороги, накладывая стрелу на тетиву и натягивая ее до половины.

– Королевский рейнджер! – крикнул он на тот случай, если у скоттов оставались какие-то сомнения. – Стоять на месте!

Когда на их глазах внезапно вырос какой-то человек, скотты на мгновение замешкались. Макхаддиш услышал команду, но не придал ей значения. Слова «королевский рейнджер» не означали для него ровным счетом ничего. Уилл с тем же успехом мог бы крикнуть «королевский повар» или «королевские пирожки».

Как выяснилось, всем был бы хорош план Уилла, но только в том случае, если бы скотты понимали, какую роль в нем предназначено им играть. К сожалению, обитатели северной страны крайне редко встречались с рейнджерами и не знали, какую угрозу они представляют. И уж конечно, скотты не собирались сдаваться без боя только из-за того, что перед ними появился какой-то невысокий и неопасный на вид молодой человек.

Уилл почувствовал замешательство скоттов и позволил себе немного расслабиться, улыбаясь про себя и гордясь тем, что принадлежит к такому влиятельному и пользующемуся славой ордену.

А потом все пошло не по плану.

Макхаддиш быстро оправился от изумления, поднял руку и ухватился за рукоять большого меча у себя за спиной, вытащив его из ножен быстрым движением, отточенным сотни раз в настоящих боях.

– Нахарит Намбар! – крикнул он, размахивая острым клинком и нарезая им круги над своей головой.

Его подчиненные в боевом задоре в восемь глоток повторили военный клич клана Макхаддишей. Сам Макхаддиш, не медля ни секунды, устремился к темной фигуре, выросшей перед ними. За ним последовали два подчиненных.

Увидев бегущего к нему закаленного в боях и, судя по всему, разъяренного воина, Уилл инстинктивно поднял лук и натянул тетиву. В последнюю секунду он вспомнил свои собственные приказы скандианцам о том, что военачальника скоттов нужно захватить живым, и вместо груди прицелился в правое запястье Макхаддиша.

Стрела пробила сухожилия, обездвижив руку. Почувствовав острую боль, Макхаддиш содрогнулся, испустил крик и выронил меч на дорогу, схватившись за раненую правую руку левой рукой. Но у Уилла не оставалось времени на Макхаддиша. Двое других скоттов почти уже подбежали к нему. Одним проворным движением рейнджер наложил стрелу, натянул тетиву и выстрелил. Один из нападавших упал на снег замертво. Другой навис над ним, что-то крича с искаженным от ярости лицом и замахиваясь мечом, чтобы нанести противнику смертельный удар. Уилл упал на бок и перекатился подальше, отбрасывая лук, правой рукой вытащил из ножен сакс и попытался снова подняться на ноги.

Удар скотта отразил щит Хораса. Лезвие с глухим ударом проделало прореху в покрывающей щит ткани. Хорас ударил в ответ, и скотт встретил его меч своим маленьким щитом. Но северный воин вовсе не был готов к удивительной скорости аралуинского рыцаря. Замахнувшись в очередной раз, скотт с удивлением понял, что замешкался. Он попытался отразить щитом атаку неприятеля и зарычал от боли – молодой рыцарь с силой ударил его по руке. А меч противника в мгновение ока оказался совсем рядом с лицом скотта, так что тот едва отразил его своим мечом. Скотту казалось, что с ним сражаются сразу два человека. Когда рыцарь выбил меч из его рук и тот полетел в кусты, скотт понял, что гибель его близка.

Не сводя глаз с противника, он пригнулся, чтобы вынуть из-за голенища тонкий кинжал, но Хорас воткнул свой меч в землю и шагнул вперед, чтобы нанести врагу мощный удар в челюсть.

В глазах у скотта потемнело, колени подкосились. Потеряв сознание, он упал в снег лицом.

С дальнего конца дороги до Уилла с Хорасом донеслись крики – это скандианцы выбежали из засады и набросились на скоттов, напав на них с двух сторон. Теперь шестерым воинам-северянам противостояли целых десять. человек. Но они продолжали отважно сражаться, ранив двоих скандианцев. Возможно, это было их ошибкой. Гундар впал в ярость. Бешено вращая топором над головой, он прорубал себе дорогу, расшвыривая во все стороны совершенно бесполезные маленькие щиты скоттов.

Те наконец решили сложить оружие и воззвать к милосердию нападавших. Ослепший от злости Гундар не услышал мольбы скоттов и продолжал размахивать топором направо и налево. Но один из скандианцев схватил своего скирла за плечо и оттащил в сторону, призывая успокоиться. Другие скандианцы окружили выживших северян, выбили оружие из их рук и приказали встать на колени.

Хорас с Уиллом обменялись понимающими взглядами.

– Сдается мне, не совсем так мы планировали провернуть это дело, – вздохнул Хорас.

Уилл с благодарностью отметил, что его друг сказал «мы», а не «ты», и вернул в ножны сакс:

– Да, не совсем так. Но, по крайней мере, мы захватили Макхаддиша.

Рейнджер обернулся к тому месту, где в последний раз видел военачальника скоттов, стоявшего на коленях и прижимавшего к груди раненую руку. На снегу красовалось огромное пятно крови.

Но самого Макхаддиша нигде не было видно.

 

Глава 17

– Куда он подевался, дьявол его побери? – воскликнул Хорас. – Я же глаз с него почти не сводил.

Уилл склонился над тем местом, куда упал Макхаддиш, выискивая следы, который сбежавший скотт мог оставить на недавно выпавшем снегу. В сгущавшихся сумерках отпечатки ног разглядеть становилось все труднее, но дорожка из капель крови была отчетливой. Уилл побежал по ней, затем остановился и повернулся к скандианцам, окружившим выживших скоттов.

Гундара отвел в сторону и пытался успокоить тот человек, который оттащил его от сдавшихся врагов. Уилл хотел убедиться, что с пленниками ничего не произойдет.

– Следите за ними, ладно? – попросил он Гундара и показал на воина, которого ударил Хорас, лежавшего до сих пор без сознания. – И за этим тоже.

Один из скандианцев шагнул вперед. К своему удивлению. Уилл признал в нем Нильса Крутильщика Веревок. Этого воина со шрамами на лице Хорас выбрал для участия в засаде одним из первых. По своему опыту Хорас знал, что из таких людей, как Нильс, которые поначалу спорят, не желая подчиняться, получаются, после того как их удается переубедить, самые верные последователи.

– Ты догоняй синелицего, рейнджер, – сказал Нильс. – А мы уж позаботимся об этих красавцах.

Уилл кивнул и побежал в самую гущу леса. За ним по пятам следовал Хорас. Вспомнив, что он оставил лук у обочины, Уилл решил было вернуться за ним, но передумал. В густом лесу толку от лука немного. Куда полезнее будут его сакс и метательный нож.

Рейнджер бежал, припадая к земле и прищуриваясь, чтобы не потерять следы Макхаддиша. Поначалу это было легко, даже несмотря на сумерки. Но вскоре военачальник скоттов, должно быть, понял, что за ним тянется кровавый след, по которому его найдет и слепой, и перевязал руку, чтобы остановить кровотечение. Скорее всего, обрывком длинного пледа-тартана, покрывавшего его плечи.

Вскоре Уилл увидел и обломок стрелы, торчащий из кустов, куда его забросил скотт. Рейнджер невольно поморщился. Выдергивать стрелу из такой раны, вероятно, было очень больно.

После того как кровавые пятна исчезли, преследовать сбежавшего стало труднее. При дневном свете такой умелый следопыт, как Уилл, без труда бы смог прочитать местность по отпечаткам в снегу. Но с приближением ночи разглядеть их становилось все сложнее.

Кроме того, как понял Уилл, Макхаддиш намеренно пытался сбить своих преследователей со следа. Время от времени он останавливался и прыгал, насколько мог, в ту или в другую сторону. Иногда хитрый скотт старался оставить ложный след, проходя в сторону шагов десять, а затем возвращаясь; он также то и дело прыгал по камням или цеплялся за ветки, чтобы вовсе не оставлять следов. У Макхаддиша было огромное преимущество – он бежал первым и мог выбирать любое направление. Преследователям же приходилось двигаться медленнее, потому что не всегда можно было сразу понять, какое направление выбрал сбежавший.

И, опять же, при обычном освещении Уилл без труда определил бы, что его пытаются сбить с толку, и даже не стал бы смотреть в ложном направлении. Но зимним вечером в лесу у рейнджера не оставалось выбора, кроме как следовать строго по петлявшим следам.

Следы свернули круто налево, и Уилл остановился. Инстинкт подсказывал ему, что Макхаддиш попытался здесь в очередной раз запутать преследователей. Но рейнджер заметил, что всякий раз, отклонившись в сторону, раненый воин возвращается к прежнему направлению – на север, к границе. Север сейчас находился прямо впереди, а не слева. Уиллу захотелось продолжить путь прямо, не сворачивая в сторону. Далее располагался голый каменистый выступ, по которому Макхаддиш мог пройти, не оставив следов, а перед ним валялось много упавших веток. Возможно, с той стороны камней Уилл найдет продолжение следов.

Но если он их там не найдет, то ему придется возвращаться, и на это рейнджер потратит драгоценное время, после чего ему снова нужно будет искать следы сбежавшего скотта в сумраке. Уилл помедлил, не зная, что делать. А скотт между тем удалялся от него с каждой минутой.

– Куда? – спросил подбежавший к нему Хорас, но Уилл жестом попросил его помолчать.

Он что-то услышал в лесу, где-то спереди и справа. Чтобы уловить малейший возможный шум, рейнджер повернул голову в сторону и приставил к ушам ладони…

Вот оно! Как будто кто-то продирается через переплетение ветвей. Уилл оказался прав. Ведущие налево следы действительно оказались ложными. Уилл вдруг понял, как можно догнать Макхаддиша. Надо не идти по его следам, а прислушиваться к шуму.

И в то же мгновение рейнджер понял, как можно обмануть сбежавшего военачальника и не дать ему заметить приближение преследователя.

Он махнул рукой, предлагая Хорасу подойти поближе, и показал туда, откуда доносились звуки.

– Он пошел туда, – прошептал Уилл. – Я его слышу. Следуй за мной, но на расстоянии десяти – двенадцати метров. И издавай как можно больше шума, ладно?

Хорас нахмурился. Уилл понял сомнения своего друга и ответил, прежде чем тот задал свой вопрос:

– Он услышит, как ты идешь. А меня не услышит.

В глазах Хораса мелькнуло понимание. Уилл немедленно пустился вперед, услышав за собой громкие шаги друга. При этом Хорас старался держаться на достаточном расстоянии, чтобы Уилл слышал и звуки шагов Макхаддиша, продирающегося через деревья и кусты. Рейнджер почувствовал, что он наконец-то догоняет беглеца, и удвоил скорость. Шум, издаваемый Макхаддишем, становился ближе; шаги Хораса удалялись. Уилл быстро сокращал расстояние между собой и беглецом.

На этот раз тот факт, что военачальник скоттов не знал об умениях рейнджеров, сыграл Уиллу на руку. Макхаддиш продолжал пробираться через густой подлесок, не подозревая, что преследователь, догоняющий его с каждым шагом, умеет двигаться по лесу практически бесшумно. Макхаддиш иногда слышал только, как будто кто-то позади него тоже продирается сквозь кусты, но эти звуки постепенно отдалялись. Он не мог знать, что издает их Хорас, а не Уилл. Уилл же приближался к Макхаддишу с каждой минутой. Хорасу вдруг пришла в голову еще одна мысль. Он начал сам себе выкрикивать слова ободрения и путаные приказы:

– Молодец! Вон там! Вон он бежит! Я видел его! Сюда, ребята!

Хорас кричал первое, что приходило ему на ум. Слова тут были не важны. Главное – это запутать противника и издавать побольше шума. Хорас догадался, что не нужно кричать все время, иначе Уиллу будет трудно прислушиваться к звукам, издаваемым Макхаддишем, поэтому он давал своему товарищу время определиться с верным направлением. Также Хорас решил немного уйти в сторону, чтобы у сбежавшего военачальника сложилось впечатление, будто преследователи потеряли направление и пошли по ложному следу.

Услышав голос друга и поняв, что тот затеял, Уилл улыбнулся.

* * *

В сотне метров от него Макхаддиш тоже улыбался. Звуки погони сместились к западу и затихали. Его преследователи сбились со следа. Военачальник немного отдохнул, прислонившись к дереву у небольшой поляны. В руке не утихала пульсирующая боль, из груди вырывалось прерывистое от боли дыхание. Он осторожно размотал пропитавшийся кровью тартан и осмотрел рану. Попробовал пошевелить онемевшими пальцами, но они не двигались. Пересиливая себя, Макхаддиш попытался снова, и на этот раз несколько пальцев дернулись, что обнадежило скотта. Не прекращая шевелить пальцами, он почувствовал, как онемение пропадает и внутри руки все больше разгорается острая боль. А потом всю руку как будто пронзило, и Макхаддиш даже застонал от неожиданности, но все равно обрадовался. Все лучше, чем полное онемение. Если он станет калекой, то, считай, жизнь его на этом закончится. У скоттов участвовать в сражениях должны даже самые старшие военачальники. Стараясь не обращать внимание на боль, Макхаддиш глубоко вздохнул и поднял голову.

Всего метрах в трех от него мелькнул темный силуэт.

Пусть рука Макхаддиша и была покалечена, но рефлексы военачальника оставались по-прежнему молниеносными. Он отреагировал, почти не задумываясь, и бросился на перехват. Рука противника дернулась к поясу, и скотт понял, что тот хватается за оружие. И, опять-таки, так же инстинктивно Макхаддиш догадался, что его раненая правая рука в ближнем бою бесполезна. Опустив плечо, на полусогнутых ногах, он прыгнул на противника, закутанного в плащ.

* * *

Скорость атаки скотта застала Уилла врасплох. Приближаясь к Макхаддишу, он слышал тяжелое дыхание и его стон, когда тот попытался пошевелить онемевшими пальцами поврежденной правой руки. У Уилла не было опыта сражений с воинственными северными племенами, и он не знал, на что способны эти суровые воины. Тут рейнджер допустил вторую после неудачной засады ошибку. Ранение в руку не считалось у отважных северян достаточным основанием для того, чтобы прекратить бой. Скотты прекрасно умели сражаться руками, ногами, головой, коленями, локтями и зубами – как того потребует случай! Макхаддиш плечом ударил Уилла прямо в грудь, и от мощного удара воздух с шумом вышел из легких рейнджера. Уилл почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, и рухнул на снег. Едва упав, он постарался тут же перекатиться в сторону, понимая, что скотт не замедлит воспользоваться своим преимуществом. Затем, когда его зрение прояснилось, Уилл увидел, как враг неуклюже согнулся, приподняв правое колено и ощупывая сапог левой рукой.

Именно то, что Макхаддиш решил достать узкий кинжал, спрятанный за голенищем правого сапога, скорее всего, и спасло жизнь Уиллу. Это нерасторопное движение дало Уиллу достаточно времени, чтобы подняться на ноги.

И почти сразу же он отпрыгнул в сторону, чтобы уклониться от стремительного выпада Макхаддиша, вооруженного кинжалом. Лезвие пропороло плащ Уилла, и он попытался со всей силы пнуть врага ногой в колено. Макхаддиш, словно пританцовывая, увернулся от удара и дал Уиллу столь необходимое время на то, чтобы вынуть нож-сакс.

С тихим шелестом стальной клинок вышел из кожаных ножен; увидев в лесном полумраке тусклый блеск тяжелого ножа, Макхаддиш настороженно сощурился. Враги принялись ходить кругами вокруг друг друга. Кинжал скотта был почти таким же длинным, как и сакс, хотя и у́же. Обычно в такой схватке противники стараются схватить друг друга за запястье свободной рукой и вывернуть его, состязаясь в силе. Но сейчас Макхаддиш держал кинжал в левой руке, и хвататься за запястье неприятеля было бессмысленно. Так Уилл только подставил бы врагу свой незащищенный левый бок и отвел в сторону свою руку с оружием, чем неприятель не замедлил бы воспользоваться.

Вместо этого враги начали обмениваться выпадами, словно фехтовальщики, попеременно размахивая лезвиями. После того как один отражал выпад другого, он сам переходил в атаку, и все повторялось. При этом они старались не поднимать высоко ноги, боясь утратить равновесие на неровной поверхности. Противники напряженно всматривались друг другу в глаза, не отводя взгляда. Уилл никогда не видел, чтобы враг двигался настолько проворно, как этот военачальник скоттов. Макхаддиш же никогда не встречал врага, который бы двигался так же ловко, как он сам.

Уиллу казалось, что его противник виртуозно владеет левой рукой, так же как и правой. Он понимал, что стоит ему отвлечься на долю секунды, как скотт тут же налетит на него и воткнет кинжал прямо в ребра. Рейнджер вдруг осознал, что может умереть тут же, на этом самом месте, в этот вечер.

Когда Уилл попытался достать метательный нож из потайных ножен под воротником, это движение едва не стоило ему жизни. Ему немного помешал капюшон, и, пока он нащупывал рукой нож, Макхаддиш метнулся вперед, мгновенно выкинув руку с кинжалом.

Уилл отчаянно отпрянул назад, чувствуя, как лезвие прорезает его одежду и по боку течет струйка крови. Во рту пересохло от страха, и он попытался нанести удар сбоку, заставляя скотта отступить. После этого они продолжили ходить кругами.

Положение усугублялось тем, что Уиллу непременно нужно было взять Макхаддиша живым. «Хотя и убить его было бы довольно непросто», – подумал Уилл с мрачной иронией. Макхаддиша же ничего не сдерживало. У него была только одна цель: как можно быстрее убить своего противника и скрыться в лесу, пока к тому не прибыло подкрепление.

Но где же Хорас? Эта мысль не покидала Уилла, пока враги, кружа, делали выпады и отражали атаки. Он подумал, что его друг мог потеряться в лесу. Возможно, решив отвлечь внимание Макхаддиша, он зашел слишком далеко на запад и теперь не может их найти. Уилл подумал, что придется ему разбираться с врагом одному, а это означает, что велика вероятность того, что он погибнет в этом угрюмом лесу.

«Если испугаешься поражения, то, скорее всего, проиграешь», – вспомнил Уилл слова Холта и вдруг с ужасом понял, что действительно боится проиграть этот поединок. Он позволил Макхаддишу задавать ритм и теперь только отражал вражеские атаки. Настало время переходить в наступление. Пора рискнуть и сделать ставку на победу.

 

Глава 18

Возможность перейти в наступление представилась, когда Макхаддиш наступил на припорошенный снегом лед. Кружась на одном месте, противники топтались на снегу, утрамбовывая его, и в какой-то момент нога скотта ступила на участок, покрытый льдом. Он поскользнулся и на мгновение отвлекся.

Совсем на долю секунды, но Уилл отчетливо понял, что это может оказаться единственным его шансом. Он резко шагнул вперед и ткнул рукой с ножом-саксом снизу вверх. Он видел, насколько быстро двигается военачальник, и не ожидал, что нож нанесет ему смертельный удар. Напротив, Уилл все еще надеялся захватить скотта живым. Увидев мелькнувшее лезвие, Макхаддиш замахнулся своим кинжалом и отбил тяжелый сакс в последнюю секунду. Однако выпад рейнджера отвлек его внимание и отклонил кинжал. Едва только сакс вылетел из рук Уилла, как рейнджер набросился на Макхаддиша и мертвой хваткой вцепился правой рукой в левое запястье военачальника.

Но Макхаддиш был проворным, как змея. В тот же момент, как Уилл ухватился за его руку, он что есть сил дернулся влево и назад, увлекая противника за собой и лишая его равновесия. Зная, что его правая рука практически не действует, он ударил правым плечом в подбородок Уилла и уперся им в его горло, заставляя того отклонить голову назад.

Уилл отклонялся назад все дальше и чувствовал, как военачальник скоттов, проворно извиваясь и наваливаясь на него всем телом, все сильнее заставляет его ослабить хватку и отпустить руку с кинжалом.

Руки и верхняя часть тела скотта были покрыты жиром – без сомнения, для защиты от холода, – и от этого удерживать его руку было трудно. Макхаддиш не переставал дергать и вращать левой рукой. Уилл понял, что через несколько секунд он сумеет вырваться.

Не теряя времени, Уилл нанес два резких удара по открытому правому боку скотта, прямо по ребрам, и ощутил, как одно из них хрустнуло. Макхаддиш зарычал от боли и слегка ослабил давление на горло Уилла. Этого оказалось достаточно. Уилл схватился за правую руку Макхаддиша и дернул за нее, заставляя того развернуться и потерять равновесие.

Вышло так, что Уилл, схватился как раз за нанесенную стрелой рану и как раз в том месте, где его стрела пробила запястье врага. Макхаддиш еще сильнее зарычал от боли и инстинктивно согнулся, пытаясь защититься. Его невольное движение застало Уилла врасплох, и рейнджер потерял равновесие, поскользнувшись на плотном снегу. Оба противника неловко затоптались на месте. Уилл все еще сжимал руку Макхаддиша, но военачальник скоттов перешел в наступление и попытался ударить Уилла правым предплечьем в лицо. Молодой рейнджер уклонился, а потом вовремя увернулся от направленного в него правого колена Макхаддиша. Теперь Уилл сосредоточился на том, чтобы не выпустить руку противника, в которой тот зажимал острый, словно бритва, кинжал. Он прекрасно понимал, что стоит ему отпустить руку, как ему конец. Теперь он уже не думал о том, как бы захватить Макхаддиша живым. Главное сейчас было выжить самому.

Он ухватился за длинную прядь, свисавшую с головы Макхаддиша с левой стороны, и, перекинув руку через голову противника, дернул за нее. Военачальник скоттов завыл от боли и повернул голову, пытаясь вцепиться в руку Уилла зубами. В это же мгновение Уилл размашистым движением левой ноги сделал подсечку и сбил Макхаддиша с ног. Тот упал спиной на снег, Уилл навалился на него всем телом, заставляя противника выдохнуть воздух.

Но Макхаддиш не сдавался. Он продолжал вертеться, стараясь освободить руку с кинжалом. В какое-то мгновение он резко повернулся вправо, сбросив с себя Уилла, а потом сам навалившись на него. Их позиции поменялись. Теперь Макхаддиш лежал сверху, нацелившись кинжалом в горло Уиллу. Не обращая внимания на боль в правой руке, скотт просунул ее над левой и надавил на рейнджера всем своим весом. Кинжал медленно начал опускаться.

Теперь Уилл цеплялся за руку противника обеими руками, пытаясь отвести кинжал в сторону. Но скотт был сильнее и тяжелее молодого рейнджера. Уилла охватило отчаяние. В состязании, где все решает сила, он точно проиграет. Если бы они оставались на ногах, у Уилла был бы небольшой шанс выиграть схватку за счет скорости и подвижности. Но сейчас преимущество было на стороне скотта.

Уилл дергался и извивался, стараясь сбросить с себя тяжелого противника. Но Макхаддиш ожидал от него такого сопротивления и легко подавлял его. На какое-то время Уиллу удавалось чуть-чуть отклонить руку с кинжалом и немного отдохнуть. Но каждый раз Макхаддиш снова усиливал давление, и Уилл понимал, что долго так не продержится. Он начал уставать.

От страха и напряжения на его лбу выступил пот, затекавший в глаза, но рейнджер не сводил их с нацеленного в его горло кончика кинжала. В глазах Макхаддиша светилось торжество. Губы его скривились в насмешливой ухмылке, он как будто говорил: «Не долго осталось ждать!»

И скотт оказался прав.

Бам! Бам! Тяжелая рукоять меча Хораса дважды ударила северянина по виску. Макхаддиш вдруг обмяк, взор его помутнел, и он повалился на свой нож, словно мертвый. Рейнджер одним движением свалил его с себя, поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону от лежащего на земле неподвижного тела. Хорас подошел к другу и схватил его за плечи, поддерживая.

«Слава богу!» – подумал Хорас, радуясь, что успел как раз вовремя. Отвлекая скотта своими криками и уходя в сторону, он действительно слегка заплутал и очень испугался, что его друг попал в беду. Последние пять минут он метался среди деревьев и кустов, надеясь, что выбрал правильное направление.

Любопытно, что именно Макхаддиш помог ему найти Уилла. Когда Уилл схватил скотта за раненую руку, тот испустил громкий стон, по которому Хорас и определил, куда нужно бежать. Он не знал, кто кричал, Уилл или Макхаддиш, и опасался худшего – увидеть своего друга, лежащего на снегу в луже крови.

Выбежав на полянку, Хорас увидел сцепившихся между собой противников и испытал огромное облегчение. Уилл был жив. Но радость тут же сменилась тревогой. Он сразу же понял, что Уилл долго не протянет. Вынув из ножен свой длинный кавалерийский меч, Хорас подбежал к дерущимся и ударил Макхаддиша тяжелой рукояткой по голове. А потом добавил еще раз для верности – уж слишком его напугал вид длинного кинжала, нацеленного Уиллу прямо в горло.

Теперь Хорас озабоченно оглядывал кровь на одежде своего друга.

– Ты как, цел? – спросил он, поворачивая Уилла, чтобы иметь возможность обнаружить раны.

Уилл зашелся в кашле. Его даже едва не стошнило от мысли, насколько близко он находился от смерти. Ноги подкашивались.

– Уилл! – воскликнул Хорас, разволновавшись не на шутку. – Ты в порядке?

Молодой рыцарь лихорадочно ощупывал грудь и живот своего друга, стараясь понять, куда его ранили и откуда идет кровь, которой, казалось, пропиталась вся одежда. Не оправившись еще от потрясения, рейнджер сердито огрызнулся в ответ:

– Конечно же я не в порядке, идиот! Он едва меня не убил! Или ты не заметил?

Он попытался отвести руку Хораса, но безуспешно.

– Куда он тебя ранил? – беспокойно спросил Хорас.

Он знал, что нужно во что бы то ни стало найти рану и остановить кровотечение. Раны в живот часто приводят к летальному исходу, и от этой мысли Хораса все больше охватывала паника.

– Хватит! – недовольно прокричал Уилл, делая шаг назад. – Это кровь Макхаддиша, не моя!

Какое-то время Хорас непонимающе смотрел на него.

– Не твоя? – переспросил он.

– Нет, – повторил Уилл. – Посмотри сам на его руку… туда, куда попала стрела! Пока мы дрались, он весь меня перепачкал. Сам-то я цел.

От пережитого испуга Хорас вдруг почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Он и сам понимал, что говорит что-то не то, но ничего не мог с собой поделать.

– Его кровь? – закричал он. – А почему ты сразу не сказал? Я тут волнуюсь, думаю, что ты тут истекаешь кровью, словно зарезанная свинья.

– А ты мне дал хоть слово сказать? – возразил Уилл. – Налетаешь на меня, хватаешь за руки…

Разумеется, их гнев был всего лишь реакцией на пережитый страх, но от этого им было не легче.

– Ну уж извини! – огрызнулся Хорас в ответ. – Извини, что я так тревожусь о тебе. Этого больше не повторится!

– Если бы ты пришел пораньше, тебе не пришлось бы так тревожиться, – не унимался Уилл. – Где вообще тебя носило?

– Где меня носило? Где тебя носило? – Хорас захлебнулся от злобы. – Я с ума едва не сошел, пытаясь тебя найти. Вот так ты меня благодаришь за то, что я спас тебе жизнь? Потому что, если говорить начистоту, не очень-то похоже на то, что ты в одиночку мог справиться с нашим общим другом.

С этими словами он пнул лежащего без сознания Макхаддиша сапогом. Военачальник скоттов не издал ни звука. Но Уилл притих, признавая свою неправоту.

– Извини, Хорас, – тихо сказал он. – Ты прав. Ты спас мне жизнь, и я тебе очень благодарен за это.

– Ну… – Теперь Хорас смущенно опустил голову, водя носком сапога по снегу. Он понимал, чем вызван гнев Уилла. Он видел, как ведут себя многие солдаты, побывавшие на волосок от смерти, и знал, что Уилл не хотел обидеть его. – Ничего, забудь. Не бери в голову.

Он поспешил сменить тему. К счастью, удобный повод сейчас как раз лежал без сознания перед ними в снегу.

– Полагаю, мы должны доставить его в Лихую чащобу, – предложил Хорас. Он наклонился и ухватил скотта за руки, чтобы поднять и перебросить через плечи, но увидел, что из его правой руки до сих пор идет кровь.

– Лучше это чем-то перевязать, а то он и меня всего кровью перепачкает.

Он быстро отрезал кусок тартана и перевязал им рану.

Потом, с помощью Уилла, поднял скоттского военачальника и перебросил его через свое плечо, недовольно поморщившись:

– Он что, обделался? Или давно не мылся?

Уилл пожал плечами:

– Как-то не было повода поинтересоваться.

Оглядевшись по сторонам, он увидел свой наполовину скрытый в снегу нож-сакс и поднял его, а потом догнал Хораса, уже направившегося обратно к месту засады.

– Еще раз спасибо тебе, Хорас, – сказал он.

Хорас постарался пожать плечами, насколько это было возможно с таким грузом:

– Да ладно тебе. Я же сказал, забудь.

Несколько минут друзья шли по снегу молча, но потом Уилл почувствовал, что не в силах сдерживаться.

– Но на самом деле где же тебя носило? – повторил он вопрос.

 

Глава 19

Кроме находившегося без сознания военачальника, нападение пережили еще трое скоттов, сидевших сейчас под деревьями. Двое вышли из ожесточенного боя без ран, хотя у одного из них на челюсти, куда его ударил Хорас, красовался огромный синяк. Третий едва понимал, что происходит, из-за потери крови – у него на руке была огромная, нанесенная топором рана.

Гундар, остыв от ярости, приказал двоим уцелевшим скоттам сделать носилки для своего раненого товарища и нести его до хижины Малькольма. Пока они занимались этим, он кивком предложил Уиллу подойти к нему поближе.

– Один из северян сбежал, – сообщил он негромко. – Если хочешь, могу послать в погоню за ним нескольких моих людей.

Уилл задумался. Скандианцы считались отличными воинами, но он сомневался в их умении преследовать беглецов по ночам. Конечно, лучше бы никто из отряда Макхаддиша не сбегал, но ничего страшного не произошло. В пылу сражения легко отвлечься от одного человека, скрывшегося за деревьями. Да, неприятно, но не более того. Уилл махнул рукой в сторону Макхаддиша, которого Хорас с подчеркнутым облегчением опустил на землю:

– Мы захватили того, за кем пришли. Лучше нам всем вернуться. Все равно беглец много вреда не нанесет, – хмуро сказал он, надеясь на то, что прав.

Когда носилки были готовы, Хорас снова взвалил себе на плечи военачальника скоттов. Нильс Крутильщик Веревок предложил свою помощь, но Хорас покачал головой:

– Может, позже. Пока что я и один справлюсь.

Но путь до Лихой чащобы был неблизким, и Хорас со скандианцами все-таки стали по дороге меняться ношей. Когда Нильс забрал у молодого рыцаря скотта, тот расправил плечи и несколько раз помахал руками из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.

– А что мы собираемся сделать с этими? – спросил Хорас вполголоса, указывая на пленников.

– Возможно, соорудим для них загон, – ответил Уилл с сомнением после некоторой паузы. – Нам придется сторожить их по очереди.

– Ага, ребятам это понравится, – ухмыльнулся Хорас, показывая на идущих впереди скандианцев, которые тихо переговаривались между собой, отпускали шутки и посмеивались. – Но если честно, им не захочется тратить время на пленников. Уж слишком они любят поесть и выпить.

– Тем хуже, – пожал плечами Уилл. – Тогда, может, наденем на скоттов какие-нибудь оковы, например кандалы или что-то вроде того. Тогда следить за ними сможет и один человек.

– Ну да, это не так уж трудно, – согласился Хорас.

До поляны они добрались уже поздно ночью. Луна опустилась за деревья, и они вышли на поляну в отбрасываемой ими густой тени. Разведенный скандианцами костер слегка мерцал еще не потухшими угольками. Огни виднелись и в окнах хижины Малькольма. Дверь открылась, отчего на черном фоне дома засветился желтоватый прямоугольник. Из дома вышел Малькольм, чтобы поприветствовать пришедших.

– Мне уже сказали, что вы возвращаетесь с добычей, – усмехнулся он.

Уилл с Хорасом обменялись усталыми улыбками.

– От твоих соглядатаев ничего не скроешь, – хмыкнул Уилл.

– Такая уж у них привычка – за всем наблюдать и обо всем мне докладывать, – объяснил Малькольм, подходя ближе к носилкам и осматривая раненого скотта. – Этого лучше отнести в дом, где я о нем позабочусь.

Гундар бросил на раненого презрительный взгляд:

– Зачем утруждаться? Он же враг.

Малькольм поднял голову. Лицо его было строгим.

– Для меня это не имеет значения. Он ранен.

Гундар несколько секунд смотрел прямо на него, потом отвел взгляд:

– Ладно, как хочешь. Но как по мне, так это пустая трата времени.

Когда все подошли поближе к дому, в его свете Малькольм разглядел грубо наложенные повязки на нескольких скандианцах и понял, почему так сердится Гундар. Скирл в первую очередь считал себя ответственным за своих подчиненных.

– Я позабочусь и о твоих людях, – добавил Малькольм извиняющимся тоном.

– Было бы неплохо, – кивнул Гундар в знак признательности.

В порыве ложной гордости он едва не сказал, что скандианцы могут и сами позаботиться о себе, но понял, что сделает им только хуже. В конце концов, Малькольм был настоящим целителем, и он знал, как обрабатывать раны. Никакая победа в словесной перепалке не заменит помощи лекаря.

Военачальник скоттов некоторое время назад уже пришел в сознание и что-то неодобрительно промычал, когда несший его скандианец небрежно сбросил его с плеча, словно мешок пшеницы. Сейчас он стоял среди них с завязанными за спиной руками. Его пальцы были пропущены через маленькие колодки Уилла для удерживания пленников, а веревка на шее не позволяла сбежать. Другой конец веревки был привязан к поясу Хораса. Коренастый военачальник злобно оглядывался по сторонам, но в его глазах под насупленными бровями на покрытом синей краской лице читался незаурядный ум.

Малькольм с любопытством изучал его.

– Я полагаю, это и есть Макхаддиш? – спросил он.

Услышав свое имя, военачальник грозно посмотрел на целителя.

– Да, он самый, – кивнул Уилл. – И заставил же он нас попотеть, я скажу.

На мгновение он вспомнил, как кинжал Макхаддиша склонялся все ниже и ниже над его горлом, и поежился от этого неприятного воспоминания.

– Хм… я бы ему особенно не доверял, – сказал между тем Малькольм, оценивая взгляд военачальника, а потом осмотрел грубую повязку, которую Хорас наложил на его раненую руку: – Пока что сойдет. О нем я позабочусь позднее. – Он повернулся и крикнул в темноту: – Тробар! Принеси цепи!

На противоположном краю поляны вырос громадный человек, неуклюже двинувшийся к ним. Один из пленников-скоттов при виде этого зрелища сделал шаг назад и что-то забормотал. В руках Тробар нес несколько железных цепей. Когда он подошел поближе, Уилл разглядел, что к их концам прикреплены толстые кожаные ошейники.

– Я думаю, нам придется как-то сдерживать наших заложников, чтобы они не безобразничали. Поэтому и приказал Тробару еще днем изготовить несколько таких штук, – объяснил Малькольм.

– Рад, что кто-то об этом позаботился, – сказал Уилл, обменявшись с Хорасом быстрыми взглядами. – А то мы всю дорогу сюда об этом думали.

– Вы их ловите. Я их охраняю, – улыбнулся Малькольм. – Привяжи их, Тробар.

Когда великан шагнул к скоттам, те сначала подались назад, но потом, когда один из скандианцев выкрикнул проклятие, позволили Тробару надеть на себя ошейники. С помощью двух скандианцев Тробар подвел пленников к огромному бревну на окраине поляны и прикрепил к нему конец каждой цепи огромными железными скобами.

– Снегопад прекратился, так что они могут спать под открытым небом. Им не привыкать, – сказал Малькольм и посмотрел на Макхаддиша: – А этого, я считаю, лучше держать отдельно.

– Неплохая мысль, – кивнул Хорас. – Для него можно выделить отдельное бревно. Так сказать, привилегия для командира, – добавил он с ухмылкой.

Когда закрепили Макхаддиша, из-за деревьев, согласно своему обычаю, вышли несколько членов тайного общества Малькольма. Лекарь, поняв, что больше всего тревожит Гундара, принялся ухаживать за двумя ранеными скандианцами, промывая их раны, смазывая целебной мазью и накладывая аккуратные повязки. Потом он перешел к скотту, который до сих пор находился без сознания, промыл ему рану на руке, нанесенную топором, и осторожно сшил ее края. Посмотрев, как иголка проходит сквозь кожу человека, Хорас поморщился.

После того как Малькольм закончил свою работу, Тробар перенес раненого скотта на установленную под навесом на крыльце койку и укрыл одеялами. Потом, хотя тот и не шевелился, надел на него ошейник с цепью, прикрепив ее конец к ножке койки.

– Если он вздумает сбежать, то ему придется сбежать вместе с койкой. Но я сомневаюсь, что у него хватит сил, – усмехнулся Малькольм.

Другие воины-скотты, после того как люди Малькольма их накормили, закутались в свои тартаны и прислонились к массивному бревну, к которому были прикреплены их цепи. К этому времени они уже смирились со своей участью пленников и вполне логично рассудили, что их не собираются убивать или пытать. В итоге они поступили как обычные солдаты – воспользовались возможностью поспать. Их храп раздавался по всей поляне. Макхаддиш же сидел у другого бревна, выпрямив спину и внимательно глядя по сторонам.

– За ним нужно присматривать, – сказал Хорас, разжевывая завернутый в лепешку жилистый кусок ягненка.

Сидевший рядом с ним Тробар пробормотал что-то нечленораздельное, встал, перешел на другое место и сел в нескольких метрах от Макхаддиша, не сводя с него глаз. Из тени медленно вышла черно-белая собака и молча села рядом с ним.

Уилл улыбнулся:

– Собака о нем позаботится. Но, пожалуй, нам действительно стоит охранять скоттов. Хорошо, что здесь открытое пространство и за пленниками легко следить.

К ним подошел Малькольм, потягиваясь и потряхивая руками, уставшими от перевязок.

– Пару часов за ними может присмотреть Тробар, – сказал он. – А вы двое отдыхайте. Я назначу часовых.

– Не стану спорить, – благодарно улыбнулся Уилл. – День выдался тяжелым.

Он повернулся и направился к их с Хорасом палатке, но остановился. Ему захотелось узнать ответ на один вопрос.

– А когда же ты будешь его допрашивать? – спросил он, указывая большим пальцем руки на прикованного к бревну воина.

– Завтра ночью, – ответил Малькольм, не задумываясь. – Я подготовил ему небольшой сюрприз, от которого он станет разговорчивей. Но этот сюрприз лучше преподносить в темноте.

 

Глава 20

Поздним утром, греясь в лучах солнца, Уилл сидел рядом со своей палаткой, скрестив ноги и изучая переданное Элис накануне сообщение.

Это сообщение доставил мальчишка Мортин, бывший подручный в трактире, который получил незаживающие ожоги после того, как опрокинул на себя котел с кипятком. Ночью он стоял на страже у опушки леса и старательно записывал подаваемые Элис из окна сигналы. Мальчик допустил несколько ошибок, но смысл сообщения был понятным.

Хорас сидел у своей палатки и страдал от безделья. Ему страстно хотелось заглянуть через плечо Уилла, но он знал, что его друг очень ревностно относится к сохранению тайны шифра, поэтому он встал и пошел проверять двух пленников и Макхаддиша. С удовлетворением отметив, что они до сих пор на месте, Хорас остановился возле собаки, чтобы почесать ее за ухом. Собака оставалась на страже всю ночь, тогда как часовые сменялись каждые несколько часов. Сейчас за пленниками снова присматривал Тробар.

– Хорошая собака Чернышка, – похвалил ее Хорас.

В ответ на его похвалу собака радостно завиляла хвостом, а Тробар сердито нахмурился. Хорас знал, что великан разговаривает редко, потому что у него деформированная глотка и ему трудно говорить. Кроме того, изо рта у него вылетали такие нечленораздельные звуки, что было трудно понять, что он хочет сказать, а от неизбежных вопросов он еще больше смущался. Но на этот раз Тробар, видимо, посчитал, что его мысль стоит усилий.

– Не… Чег… ных… а… – Хорас помедлил, пока не понял, что тот имеет в виду. У Тробара были трудности с некоторыми согласными, особенно такими, как «р», «ш» и «к».

– Не Чернышка? – переспросил он, и великан оживленно закивал.

Хорас обреченно вздохнул. Казалось, все критиковали его выбор имени для собаки.

– Так как же ее зовут на самом деле? – спросил он.

Тробар помолчал, а потом, стараясь выговаривать слова как можно более отчетливо, произнес:

– Тс… т-сс… Тень.

– Тень?

Лицо великана расплылось в улыбке, и он снова закивал.

– Тень, – повторил он, радуясь, что донес до Хораса свою мысль.

При этих звуках собака завиляла хвостом с удвоенной силой. Хорас внимательно посмотрел на нее, вспомнив, как она умеет бесшумно скользить, словно призрак, прижимаясь брюхом едва ли не к самой земле.

– А ведь и правда это имя ей подходит, – сказал он, удивляясь наблюдательности великана.

Тробар снова кивнул.

– Луч… э… чем… Чег… ных… а… – с нетерпением сказал он.

Хорас приподнял бровь, уловив насмешку в голове великана, и повторил, чтобы убедиться в том, что ему не послышалось:

– Лучше, чем Чернышка, говоришь?

Тробар закивал энергичнее.

Хорас пожал плечами:

– Какие все критики, однако. – И повернулся, чтобы проверить, закончил ли Уилл расшифровывать сообщение.

За спиной у него послышались сдавленные гортанные звуки – смех Тробара.

При приближении Хораса Уилл торопливо спрятал листок с кодом во внутренний карман.

– Какие новости от Элис? – спросил Хорас.

Уилл тут же посмотрел на листок с расшифрованным посланием, исключительно следуя неосознанной реакции, ведь он только что его прочитал.

– Она в основном хотела сообщить нам о визите Макхаддиша. Но есть новости и для Ормана. Боюсь, отец его умер.

– Керен убил его? – Лицо Хораса вытянулось.

– Ну, не так уж напрямую. Скорее это стало итогом болезни старика. Но в целом да, ответственным за смерть можно считать именно Керена. Элис говорит, что теперь он ни за что не пойдет на попятную. Его единственная надежда – это совместный со скоттами план действий.

– И я полагаю, она не имеет ни малейшего представления о сроках его выполнения?

Уилл покачал головой.

– Если нам повезет, то Малькольм может выудить из Макхаддиша все необходимые сведения сегодня ночью, – сказал он.

– Я бы на это не рассчитывал, – с сомнением произнес Хорас. – С виду он довольно суровый парень. Ты, случайно, не знаешь, что там затеял Малькольм?

– Не имею ни малейшего представления. Надеюсь, ночью мы все сами узнаем. Сейчас же надо рассказать Орману про его отца.

Уилл вздохнул и встал, посмотрев еще раз на листок с печальными новостями, которые должен был поведать Орману.

Хорас положил руку на плечо друга:

– Я пойду с тобой.

Конечно, стоявшая перед Уиллом задача от этого не становилась легче, но, по крайней мере, Хорас мог оказать другу поддержку.

– Спасибо, – сказал Уилл, когда они вместе пошли по поляне.

Макхаддиш, внимательно ловивший каждое движение вокруг себя, не спускал с друзей пристального взгляда.

* * *

Друзья нашли Ормана в хижине Малькольма, где он сидел вместе с хозяином и Ксандром. Печальные новости Орман воспринял стоически.

– Элис сообщает, что, по крайней мере, Сайрон не страдал, – добавил Уилл, желая как-то облегчить боль Ормана. – Он не приходил в сознание до самого конца и тихо скончался.

– Спасибо, что сказал, – ответил Орман. – Мне кажется, я и сам это почувствовал. Что-то вроде ощущения потери. То, что мой отец умер, мне подсказало мое сердце.

У Ксандра же при печальном известии на глазах выступили слезы. Он служил семейству Сайрона с ранней юности и горевал даже не столько от искреннего сочувствия своему покойному господину, сколько от осознания своего невыполненного долга перед ним. Смерть Сайрона в какой-то мере лишала его существование смысла и оставляла в его душе пустоту, словно ему оторвали ногу или руку. Пусть он последние несколько месяцев и служил Орману, но с Сайроном его связывало гораздо большее, а как успели заметить Уилл с Хорасом, одной из главных черт характера маленького секретаря была преданность.

Справиться со своими чувствами Ксандр попытался, оказав какую-нибудь услугу Орману, который отныне становился его единственным господином.

– Сэр, могу ли я вам чем-то помочь? – спросил преданный секретарь. – Что для вас сделать?

Орман нежно похлопал его по плечу:

– Спасибо, Ксандр, но не расстраивайся ты так. Сайрон был твоим хозяином задолго до моего рождения, и я знаю, что ты служил ему верой и правдой. Обо мне пока что можешь не беспокоиться.

Но губы маленького секретаря только сильнее задрожали. Его лицо скривилось. Орман понял, что лучший способ успокоить Ксандра и помочь ему справиться с утратой – это занять его чем-то полезным.

– Впрочем, сейчас я не отказался бы от большой чашки чая, – улыбнулся Орман. – Если тебе это не слишком трудно.

Лицо Ксандра мгновенно прояснилось. Теперь, когда ему дали приказ, секретарь почувствовал, что его жизнь возвращается в прежнее русло.

– Будет сделано, сэр! – радостно сказал он и повернулся к остальным: – А как насчет вас?

Уилл и Хорас постарались скрыть свое удивление. Уж слишком надоедливым был в последнее время маленький секретарь. Малькольм же, похоже, догадался, что сейчас испытывает Ксандр.

– Я бы тоже выпил чашку, Ксандр, если не возражаешь, – сказал он мягко.

Ксандр несколько раз кивнул и торопливо направился к кухне, деловито потирая руки.

– Так каков план действий на ночь? – спросил Уилл, когда секретарь вышел из комнаты.

– К востоку отсюда есть еще одна поляна, – сообщил Малькольм. – Мои люди сейчас как раз подготавливают ее. Мы отведем туда Макхаддиша, как только сядет луна.

Хорас задумчиво нахмурился. Он уже давно размышлял над тем, как Малькольм собирается допрашивать военачальника скоттов.

– А что именно ты задумал? – спросил он.

Обычно доброе лицо целителя было лишено всякого выражения.

– Я хочу сыграть на предрассудках и страхах Макхаддиша, – усмехнулся он. – Скотты верят в самых разных демонов и сверхъестественных существ. Этим можно воспользоваться.

– Ты много знаешь про них? – спросил Орман с интересом.

– Ну да, – потупившись, ответил Малькольм. – Один из моих подопечных несколько лет прожил на севере, по ту сторону границы. Он хорошо знаком с предрассудками и верованиями скоттов.

Тут в голове целителя промелькнула одна мысль, и он обратился к Уиллу:

– Пожалуй, нам стоит взять в качестве охраны нескольких скандианцев. Попроси Гундара выделить двух-трех самых простодушных и суеверных.

– Хорошо, попрошу, – с сомнением сказал Уилл. – Но разве не лучше взять тех, кто посообразительнее?

– Страх порождает страх, – покачал головой Малькольм. – Если Макхаддиш увидит, как напуганы скандианцы, его будет легче запугать самого. И еще лучше, чтобы скандианцы были скованы страхом и ничего не делали.

В этот момент вернулся Ксандр с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки. Он подошел к Орману, который с благодарностью взял одну чашку:

– Спасибо, Ксандр. Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

Ксандр улыбнулся. Для его лица это было необычное выражение, и Уилл с Хорасом обменялись удивленными взглядами. Они поняли, что им только что преподали урок. Урок о том, как нужно пользоваться своей властью, чтобы вызывать уважение в подчиненных.

– Спасибо, – сказал Малькольм в свою очередь и с удовольствием сделал глоток, а потом спросил Уилла с Хорасом: – Надеюсь, вы тоже не откажетесь от прогулки?

– Конечно, – ответил Уилл. – Я бы ни за что на свете от нее не отказался.

– Так я и думал, – кивнул Малькольм. – Ну что ж, пошлю за вами Тробара, когда настанет время. Скоро я пойду сам, чтобы проследить за подготовкой на той поляне. – Он посмотрел на свою чашку чая, улыбнулся и добавил: – Сразу же, как только допью этот восхитительный чай.

 

Глава 21

Тробар вел небольшой отряд по типичной для Лихой чащобы тропе, узкой, петляющей между массивными, прижавшимися друг к другу деревьями и густыми кустами. Выше над ней переплетались ветви и стебли вьющихся растений, полностью скрывая небо над головой.

Время от времени им встречались мрачные символы и знаки – черепа с костями на шестах. На Макхаддиша, казалось, они не производили никакого впечатления, а вот трех скандианцев заставляли немало поволноваться.

Уиллу же более зловещим казалось то, что в лесу не раздавалось никаких звуков. Никаких шорохов ночных животных в подлеске, никакого шелеста крыльев летучих мышей, никакого уханья сов. Ничего.

И все же тишина не означала, что здесь вовсе нет жизни. Совсем наоборот. Идущим казалось, что их окружает нечто неизвестное; они ощущали воздействие непроницаемой тьмы, начинавшейся там, куда не доходил свет от их факелов. Лес словно олицетворял могущественное древнее зло.

От этой мысли Уилл поежился и сильнее закутался в плащ. Он повторял себе, что все эти мрачные мысли в нем порождают темнота и тишина. На самом деле бояться нечего. Он уже наблюдал странные явления в этом лесу и знал, что это всего лишь трюки Малькольма. И все же… этот древний лес существовал задолго до того, как здесь поселился Малькольм. Кто знает, какое доисторическое зло могло таиться в нем, скрываться среди корней деревьев, куда никогда не проникает солнечный свет?

Уилл тайком посмотрел на идущего рядом с ним Хораса. В свете факелов лицо его друга выглядело бледным и мрачным: Хорас тоже ощущал гнетущую атмосферу этого места.

Тропа продолжала петлять между деревьев. Тробар шел впереди, ведя за собой Макхаддиша. Великан отцепил Макхаддиша от бревна, к которому тот был прикован раньше, и приковал к бревну поменьше, который сейчас нес одной рукой, как будто бы оно ничего не весило. Но Хорас с Уиллом знали, что обычный человек поднимет такое бревно с трудом, так что шансов сбежать у Макхаддиша почти не было. Тробару достаточно было бросить бревно на землю, и пленнику бы пришлось волочить его за собой. А далеко с таким грузом не убежишь.

Сразу же за военачальником следовали три скандианца, держа оружие наготове на тот случай, если скоттскому военачальнику все-таки вздумается оказать сопротивление, а также на тот случай, если действительно возникает что-нибудь сверхъестественное.

Замыкали процессию Уилл с Хорасом.

– Далеко еще до поляны? – тихо спросил Хорас.

Темный лес подавлял его. Ему хотелось увидеть небо над головой и выйти на открытое место, где можно было бы свободно вдохнуть.

– Тробар сказал, что недалеко, – пожал плечами Уилл. – Но тропинка так петляет, что до нее можно идти довольно долго.

Друзья переговаривались тихо, но Тробар все равно обернулся и посмотрел на них с укором, прижимая палец к губам и призывая к молчанию. Уилл с Хорасом обменялись недоумевающими взглядами, но ничего не сказали.

Через несколько метров Тробар поднял руку, и все остановились. Великан повертел головой по сторонам и поднял факел повыше, чтобы лучше осветить окружающую их местность. Скандианцы что-то забормотали, но Тробар грозно взглянул и на них, жестом заставляя замолчать. Потом он сделал шаг вперед и снова остановился. Его беспокойство передалось остальным. Уиллу почудилось, будто нечто подкрадывается к нему из темноты сзади, но когда он быстро обернулся, то ничего не заметил, кроме тьмы за пределами небольшого круга света от факела.

А затем послышался звук.

Это был глубокий, ритмичный звук, как будто дышало какое-то огромное существо. Он раздавался с обеих сторон и сзади. Потом дыхание послышалось спереди. Потом справа. По спине у Уилла пробежали мурашки. «Это сам лес. Он живой», – подумал он. Он знал, что у Малькольма есть специальные приспособления, чтобы распространять звуки по всему лесу. Целитель показывал им систему труб, усиливающих голоса и передающих их на большие расстояния. Уилл повторял себе, что где-то в темноте прячется Лука, подопечный Малькольма с неестественно широкой грудью, посылающий звуки по трубам, установленным в стволах деревьев.

Дыхание прекратилось так же внезапно, как и началось. Тробар пошел дальше, за ним нехотя последовали Макхаддиш и три скандианца. Уилл вдруг понял, что беспокойство великана было чистым притворством. Он блестяще играл свою роль – изображал страх и сомнение. Как сказал Малькольм, страх порождает страх. Заметив ужас на лице великана, который сам походил на чудовище, все начали бояться еще сильнее.

Тробар снова остановился и повертел головой, прислушиваясь к чему-то.

Звук, казалось, шел одновременно со всех сторон и в то же время ниоткуда. На смену дыханию пришло глубокое гортанное гудение, почти на пределе человеческого восприятия.

Тробар обернулся к небольшой процессии. Глаза его расширились от страха.

– Быст… гее! – прохрипел он и на тот случай, если они не поняли, тут же припустил по тропинке шаркающей походкой.

Макхаддиша это застало врасплох, и он пару секунд оставался на месте. Но потом цепь натянулась, и скотт едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Он посеменил за великаном, натыкаясь на деревья, но не останавливаясь, так как понимал, что Тробар ждать его не будет. Если он споткнется и упадет, то великан просто будет тянуть его за собой до тех пор, пока он не задохнется.

Скандианцам особого приглашения не требовалось. Они помчались за военачальником скоттов, подталкивая того оружием и призывая бежать быстрее или уступить им дорогу. После некоторых колебаний за ними последовали Уилл с Хорасом, спотыкаясь о корни и выбоины на тропе. Их факелы трепетали, оставляя след из искр.

Уилл повторял себе, что все это иллюзия – хитрые фокусы. Он знал, что подопечные Малькольма подготавливали их целый день. Разум подсказывал рейнджеру, что бояться нечего, но, несмотря на это, он никак не мог отделаться от чувства страха, охватившего его в этом мрачном холодном лесу.

Гудение переросло в низкий раскатистый хохот – казалось, будто сам лес смеется над бесплодными попытками людей сбежать от него. Тробар продолжал призывать своих спутников бежать дальше хриплым, гортанным голосом. Уилл оглянулся через плечо, но в свете факела ничего нельзя было разглядеть уже метрах в двух. И снова его охватило чувство неизбежной угрозы, как будто по пятам за ним следовало что-то огромное и крайне враждебное.

Уилл споткнулся о корень и полетел вперед. Но не успел он упасть, как его за руку подхватил Хорас, помогая обрести равновесие.

– Смотри под ноги! – сказал он.

Страх и вправду оказался заразительным. Уилл почувствовал его в дрожащем голосе Хораса. Хорас заметил его во встревоженном взгляде Уилла. Оба они высоко ценили храбрость друг друга, так что мысль о том, что Хорас боится, заставляла Уилла тревожиться еще сильнее, и наоборот. Ночь, темнота, узкая петляющая тропинка – все это усиливало их беспокойство. И еще его подпитывал самый древний страх на свете – страх неизвестности.

Хохот, до этого постоянно раздававшийся в лесу, превратился в угрожающее рычание без слов. В нем смешивалось недовольство с ненавистью, словно неведомое лесное существо устало играть с людьми и готово было напасть на них.

И вдруг деревья расступились, и люди выбежали на открытую поляну, к которой так стремились все это время. Лесные звуки постепенно затихли.

Небольшой отряд остановился. Люди устало переводили дыхание. Поляна достигала едва ли двадцати метров в ширину, но наверху простиралось ночное небо, и теперь, когда деревья отступили, казалось, что и дышится здесь гораздо легче. В центре поляны догорал костер, после темноты леса он показался вдвое ярче обычного. Все инстинктивно направились к нему, словно к спасительному убежищу.

Однако между ними и костром выросла фигура человека, поднявшего руку в безмолвном приказе остановиться. Перед ним плясала его длинная тень, отбрасываемая костром.

Это был Малькольм, но не тот добродушный и всегда готовый помочь целитель, которого знал Уилл. Это был иной Малькольм – облаченный в длинный черный балахон с вышитыми золотыми нитями луной, звездами и кометами. На его голове красовалась высокая серебристая шляпа в виде трубы с плоским верхом и с узкими полями сантиметров десять шириной. Она отражала красноватый свет костра, посылая мерцающие среди деревьев блики при малейшем движении головы.

Эта шляпа добавляла Малькольму мрачного величия, и он, приняв грозную, внушающую благоговение позу, казался теперь на целую голову выше Хораса. Его лицо покрывали древние черно-серебристые узоры, глаза таинственно мерцали под маской. Целитель вытянул руки в стороны, и Уилл увидел, что рукава его одежды расширяются по краям так, чтобы походить на крылья летучей мыши. И когда Малькольм заговорил, то голос его не походил на обычный приятный и размеренный голос целителя. В нем слышались грубые, требовательные нотки. Этот голос заставлял слушателя волноваться.

 

Глава 22

– Тробар, глупец! – сердито упрекнул Малькольм своего помощника. – Я же приказал тебе прийти сюда до захода луны, пока он не проснулся!

И колдун показал на темный круг деревьев позади себя, откуда снова донеслось едва слышное злобное рычание. Тробар удрученно повесил голову.

– Из… вини, хо… зяин, – произнес он печально.

Но во взгляде колдуна не было прощения.

– Извинить тебя? – грозно спросил он. – Какой в этом смысл, дурак? Ты пробудил его, и теперь мне придется всех вас защищать.

Скандианцы прислушивались к этой беседе с широко раскрытыми от страха глазами. Пожалуй, сейчас они были напуганы еще больше, чем в лесу. Уж слишком сурово выглядел Малькольм, распекающий своего нерадивого слугу. Скандианцы пробыли в лесу достаточно долго, чтобы привыкнуть к тому, что Малькольм относился к своим подопечным с добротой и состраданием. Сейчас же перед ними стоял совершенно другой человек.

Уилл разглядывал колдуна, сощурив глаза. Сейчас, когда они вышли из леса, он понемногу пришел в себя. Он чувствовал, что Малькольм с Тробаром разыгрывают целое представление для Макхаддиша. Но если так, то они настоящие актеры. Он бросил взгляд на Хораса, в глазах которого тоже читалось удивление. Лучше не показывать Макхаддишу, что они сомневаются в чем-то. Он наклонился поближе к Хорасу и прошептал:

– Ведем себя, как будто это все по-настоящему.

Хорас кивнул, но, услышав шепот, Малькольм ткнул в их сторону вытянутым указательным пальцем с длинным, словно стрела, ногтем: – Молчать, глупцы! Не время для болтовни! Сертрекниш просыпается!

Услышав это имя, военачальник скоттов испустил сдавленный крик ужаса и упал на колени, вжавшись в бревно, которое уронил Тробар.

Малькольм шагнул к нему:

– Да, Макхаддиш. Темный демон Сертрекниш почтил своим присутствием наш лес и наблюдает за нами прямо сейчас. Я полагаю, ты знаешь, кто он такой. Разрывающий тела на куски и отрывающий конечности. Истребитель людей с красными клыками.

Колдун сделал паузу. Из горла скотта вырывались приглушенные стенания, вызванные охватившим его ужасом. Он цеплялся за бревно, к которому была прикована его цепь, отказываясь поднимать голову, словно страшась увидеть живое воплощение самых темных своих страхов.

Малькольм беспощадно продолжил свою тираду:

– Его удерживает лишь свет костра, который я развел на этой поляне. Но сдерживать его надолго не под силу никому. Сертрекниш скоро обретет все свои силы. Он собирается с духом, и он знает, что языки пламени скоро погаснут.

И словно в ответ на эти слова с дальнего темного конца поляны послышались гортанные звуки.

Макхаддиш поднял голову. Даже с расстояния в несколько метров Уилл видел белки широко открытых глаз с застывшим выражением ужаса на лице, выкрашенном синей краской.

Малькольм взмахнул рукой:

– Не стоит терять время. Нужно сотворить защитный треугольник. – Он отвернулся от испуганного военачальника и обратился к своему помощнику: – Тробар, подведи этих людей сюда!

Тробар подвел скандианцев к месту у края поляны, на которое показывал его хозяин. Морские волки испуганно озирались по сторонам. Они, без сомнения, предпочли бы оставаться в центре поляны возле костра.

– Садитесь! – приказал им Малькольм, и скандианцы последовали примеру Тробара, сев на корточки на влажную от полурастаявшего снега землю.

Целитель подошел к ним, бормоча под нос какие-то непонятные заклинания, и нарисовал вокруг них круг с помощью черного порошка из своей сумки.

– Не дотрагивайтесь до круга, – предупредил он их. – Если круг останется целым, похититель душ не сможет до вас добраться.

Взмахом руки он приказал Уиллу с Хорасом перейти в другое место на поляне. Уилл понял, что эти три точки – на первой находились скандианцы с Тробаром, на второй стоял на коленях Макхаддиш, на третью должны были встать они с Хорасом – представляют собой углы примерно равностороннего «защитного» треугольника.

Приказав им сесть, целитель посыпал вокруг них порошком. При этом он продолжал бормотать заклинания, обходя вокруг них, а потом наклонился и, не меняя тона, прошептал:

– Не пытайтесь догадаться, что я делаю. Не обсуждайте мои действия. Просто делайте вид, что напуганы до смерти.

Уилл кивнул, и Малькольм едва заметно кивнул им в ответ. Его предупреждение имело смысл. Если они с Хорасом будут спокойно сидеть и обсуждать то, что делает Малькольм, то тем самым разрушат всю атмосферу таинственности и страха. Это все равно что на выступлении фокусника найдется зритель, который будет постоянно повторять: «Он достал это из своего рукава!» Малькольм – сейчас этого человека было почти невозможно воспринимать под именем Малькольм – отошел от них и очертил очередную окружность вокруг Макхаддиша. Скотт к этому времени немного пришел в себя и наблюдал за тем, как колдун рассыпает черный порошок.

– Ты в безопасности, пока эта линия не прервана, – строго сказал Малькольм. – Понятно?

Макхаддиш кивнул, нервно сглотнув. Лицо Малькольма помрачнело.

– Скажи это! – приказал он. – Скажи, что понимаешь!

– Я… понимаю… – произнес скотт с очень сильным акцентом.

Уилл удивленно поднял бровь. Он впервые услышал, чтобы скотт что-то сказал. И вообще, это было первое подтверждение того, что он понимает аралуинский язык, с тех пор, как они его захватили. Впрочем, было бы бессмысленно посылать на переговоры с Кереном того, кто не говорит по-аралуински.

Но Макхаддиш не просто сказал – он ответил на вопрос Малькольма. А это означало, что целитель постепенно начинал руководить запуганным скоттом. Уилл бросил взгляд на Хораса. Его друг сидел, склонив голову и потупив взор. Рейнджер понял, что слишком интересуется происходящим. Он последовал примеру друга и тоже опустил голову, натянув на нее капюшон плаща. Так он мог наблюдать за тем, что делает Малькольм, не возбуждая лишних подозрений.

Колдун между тем расхаживал по поляне, отбрасывая блики на деревья своей серебряной шляпой и размахивая длинным посохом из ствола терновника, сучковатого, искривленного и отполированного до блеска за многие годы. Сейчас он держал его над своей головой.

– Треугольник из черных кругов завершен, – обратился он к лесу. – Я держу в руках священный скипетр из темного дерева. Мы защищены от тебя, Сертрекниш!

В ответ из чащи послышалось злобное рычание. На южном краю поляны, откуда они пришли, между деревьев вдруг вспыхнул красный свет и тут же погас. Вслед за этой вспышкой показалась другая, чуть ближе к ним и к западу от первой, как будто это был тот же огонь, движущийся по кругу.

Малькольм встал в центре поляны. Уилл посмотрел на остальных. Тробар и скандианцы, не покидая своего круга, испуганно озирались по сторонам, ожидая очередных вспышек. Макхаддиш делал то же самое. Целитель же между тем пристально наблюдал за пленным военачальником. Как только внимание скотта было отвлечено, он просунул руку за балахон и достал из внутреннего кармана небольшой пакет. Шагнув к костру, он опустил пакет на угли.

Очередная вспышка показалась на северо-западном краю поляны. Потухнув, огонь оставил после себя столб дыма, который стал распространяться вдоль деревьев.

Малькольм начал пятиться назад, приближаясь к съежившемуся Макхаддишу.

– Не подходи, Сертрекниш! – воскликнул он. – Пламя костра и черный треугольник запрещают тебе входить на эту поляну.

Не успел он сказать это, как ярким красным светом вспыхнул сам костер и из него поднялись клубы розового дыма. Уилл понял, что это взорвался пакет, который в костер подложил колдун несколькими секундами ранее.

Скандианцы, Тробар и Макхаддиш закричали от потрясения. Чуть запоздав, к общему хору присоединились Уилл с Хорасом. Затем, когда красноватый дым распространился над костром, языки пламени уменьшились и едва не погасли, как будто им не хватало воздуха. На поляне стало гораздо темнее. Казалось, деревья подошли ближе к костру. В полумраке вытянутая фигура Малькольма отбрасывала длинную пляшущую тень.

– Клыки Горлога! Это еще что такое? – воскликнул один из скандианцев.

Все повернулись туда, куда он указывал пальцем.

Среди тумана, окутавшего деревья на севере, они увидели призрачное красное сияние. Но это было не просто сияние – сквозь него проступало ужасное лицо. Это лицо тут же исчезло, но успело запечатлеться в сознании. Треугольная физиономия с пустыми раскосыми глазницами и зловеще ухмыляющимся черным ртом с огромными собачьими клыками. Подбородок покрывали спутанные пряди бороды, а сквозь шевелюру всклокоченных волос проглядывали два изогнутых рога.

Ночную тишину прорезал жуткий хохот, эхом облетевший поляну по кругу, и присутствующие здесь люди невольно пытались разглядеть того, кто издавал этот смех, оставаясь невидимым.

Затем высоко над поляной снова появилось лицо, на этот раз как бы освещаемое изнутри. Оно наклонилось над собравшимися людьми, потом воспарило над поляной, удалилось за деревья и, казалось, взорвалось тысячами искр. Когда искры потухли, ночь показалась еще темнее.

Когда призрак исчез, Малькольм пригнулся, а потом затряс своим посохом, словно безуспешно прогоняя демона. Споткнувшись, он упал на колени, но перехватил посох покрепче и указал им на дымовую завесу, где снова появилось зловещее лицо:

– Уходи, Сертрекниш! Я запрещаю тебе приближаться! Уходи!

Лицо исчезло, но его сменило новое видение, отчего наблюдатели снова не сдержали крики ужаса. В тумане – или, как подумал Уилл, на фоне тумана – выросла огромная фигура в гигантском рогатом шлеме и с зазубренным топором в руках. Она несколько секунд повисела в воздухе, а затем тоже растворилась.

«Ночной воин», – подумал Уилл. Он уже видел этого призрака у Черного озера. На этот раз призрак пропал так быстро, что наблюдатели не поняли, видели ли они его на самом деле или он только им почудился.

От костра теперь осталась лишь кучка тлеющих углей. Малькольм неуверенно поднялся на ноги, стараясь не выходить за пределы нарисованного им треугольника. Направив посох к окружающим их деревьям, он воскликнул:

– Держись подальше! Я предупреждаю тебя!

По всему лесу между деревьями пробежала целая серия вспышек, отбросивших мелькающие тени на поляну и тут же погасших. И впервые за все время раздался голос самого Сертрекниша, низкий, гулкий, леденящий кровь:

– Огонь умер. Сила треугольника иссякла. Я отведаю кровь одного из вас.

Один из скандианцев вскочил на ноги, сжимая в руках боевой топор, но Малькольм простер руку и остановил его:

– Оставайся на месте, глупец! Он говорит, что собирается отведать кровь только одного из вас. Кровь скотта.

– Не-е-е-е-ет! – Из горла Макхаддиша вырвался душераздирающий вопль.

Для скандианцев жуткое демоническое лицо, возникшее над поляной, было всего лишь ужасным призраком. Но для Макхаддиша оно было порождением самых страшных кошмаров и принадлежало чудовищу из легенд, которые он слышал с детства, пожирателю плоти, разрывающему тела и отрывающему конечности. И не только. Среди суеверных скоттов Сертрекниш считался самым опасным демоном, воплощением самого зла. Он не просто убивал своих жертв. Он высасывал их души, восполняя таким образом свои силы. Если Сертрекниш высосет душу человека, то для того уже не будет возможно никакое посмертное существование, никакое успокоение в конце длинной дороги.

И от жертвы не останется никакой памяти, потому что если человека поглотит Сертрекниш, то его имя будет вычеркнуто из списка рода и его родственники должны будут навечно стереть воспоминания о нем.

На Празднике мертвых, когда семьи молятся о своих предках и преподносят им дары, этого человека никто не будет ждать, и его злой дух обречен вечно бродить неприкаянным.

Поэтому Макхаддиш верил, что ему грозит не просто ужасная гибель. Ему грозит вечная пустота. Он вгляделся в непроницаемое лицо нависшего над ним Малькольма.

– Нет, – взмолился военачальник скоттов. – Пожалуйста, пощади меня.

Но конец посоха уже уткнулся в круг, обрисованный черным порошком, и процарапывал окружавшую Макхаддиша линию. Макхаддиш судорожно принялся собирать порошок руками, но этим только больше размазывал его. Защитная линия была разорвана. В горле у скотта клокотало от рыданий, из глаз заструились предательские слезы, оставляющие следы на покрывавшей лицо синей краске.

В дымке у края поляны снова проявился ужасный лик – на этот раз он показался более отчетливым. Лик немного померцал и исчез.

– Сертрекниш идет, – негромко произнес Малькольм и стер еще несколько сантиметров защитной линии.

Макхаддиш со страхом вглядывался в разрисованное лицо колдуна. Сам он давно уже не напоминал гордого, несгибаемого военачальника скоттов.

– Пожалуйста, – нерешительно повторил он.

Малькольм прекратил свою работу.

– Я могу пощадить тебя и скормить вместо тебя своего великана, – сказал он вкрадчивым голосом.

И тут же раздался жуткий вопль Тробара, услышавшего слова своего господина:

– Нет! Хо… зяин… Не… надо!

Малькольм не об ращал на беднягу внимания, не отводя взгляда от скотта.

– Но что ты дашь мне взамен? – спросил он.

Стоя на коленях, Макхаддиш опускал голову до тех пор, пока не уткнулся лбом в сырую землю, но, как отметил Уилл, испуганный военачальник не выходил за пределы круга.

– Все, – ответил он. – Я дам все, что ты захочешь. Только прогони демона.

Малькольм снова коснулся посохом черной линии, медленно стирая ее. Макхаддиш с ужасом следил за тем, как постепенно уничтожается защитная линия.

– Пожалуйста, – повторил он.

Посох Малькольма перестал двигаться.

– Расскажи мне о том, что вы затеяли с Кереном, – громко и отчетливо произнес Малькольм.

 

Глава 23

Услышав ответ колдуна, Макхаддиш выпрямился, на его лице было написано подозрение. Он ожидал, что колдун потребует богатства, власти или того и другого вместе. Но он не ожидал, что ему прикажут поделиться секретными сведениями.

– Ты что, не расслышал? Это же простой вопрос, – усмехнулся Малькольм. – Расскажи о ваших с Кереном планах.

Несмотря на охвативший его ужас, Макхаддиш оставался опытным воином, привыкшим за долгие годы подчиняться дисциплине и хранить верность присяге. Раскрыть планы для него означало предательство. Он крепко сжал губы и покачал головой.

Но посох Малькольма продолжил свою работу, потихоньку стирая защитную линию. Макхаддиш прекрасно знал легенды своего народа. Он был уверен, что эта черная линия – его единственная защита от Сертрекниша. Едва разрыв станет достаточно большим, чтобы через него проник демон, то ему конец. Сертрекниш схватит его, упирающегося изо всех сил, и утащит в ночную тьму среди деревьев… и в вечную пустоту.

Верность данному слову и воинская дисциплина боролись в душе военачальника скоттов с усвоенными с детства суевериями. Суеверия победили. Макхаддиш схватился рукой за конец посоха, останавливая его движения.

– Скажи, что ты хочешь знать, – произнес он тихо, признав свое поражение.

– Ваш план атаки, – сказал Малькольм. – Численность отрядов. Когда скотты придут сюда…

Макхаддиш больше не колебался. Он уже дал слабину, так что не имело смысла отпираться. Он подумал, что лучше разом покончить со всем этим.

– Первая волна – это двести человек из кланов Макфревин, Маккентик и Макхаддиш. Командующий – Калеб Макфревин, военачальник старшего клана, – сообщил он.

– Вы собираетесь занять замок Макиндо, а после разойтись по всему Норгейтскому уделу, верно? – спросил Малькольм.

Макхаддиш кивнул:

– Макиндо станет нашим оплотом, нашим главным лагерем. Заняв его, мы сможем привести сюда через границу больше отрядов.

В нескольких метрах от них Уилл с Хорасом обменялись тревожными взглядами. Оба они прекрасно представляли, что могут натворить двести опытных воинов в этом уделе. И это только первые отряды. Как только скотты разобьют здесь свой лагерь, к ним на подмогу прибудут новые отряды.

Для того чтобы выбить скоттов, потребуется целая армия. И эта армия должна будет подойти с юга. Пройдут месяцы, прежде чем король Дункан соберет достаточно сильное войско и пошлет его на север. К тому времени скотты уже прочно укоренятся здесь, и вполне может случиться так, что уже невозможно будет отбросить их назад через перевалы в высокогорные равнины Пикты. Особенно если они засядут в замке Макиндо. Тем самым будет положено начало длительной затяжной войне без всякой гарантии на победу. С тем же успехом можно сразу перерисовывать карты Аралуина и Пикты, перенося границу на пятьдесят километров южнее.

Но о многом из того, что они услышали, друзья догадывались и так. Оставалось лишь узнать ответ на один вопрос. Ключевой вопрос для будущего Норгейта.

– Когда это произойдет? – задал вопрос Малькольм.

На этот раз Макхаддиш помедлил. Он тоже понимал, что это очень важный вопрос, и на мгновение воинская честь взяла в нем верх.

Но ненадолго. Малькольм вырвал из его руки свой посох и снова провел им по тонкой линии из черного порошка.

– Через три недели, – сказал Макхаддиш, – начиная со вчерашнего дня. Калеб Макфревин уже собирает воинов. Сейчас отряды сходятся к границе. Чтобы перейти через немногие открытые перевалы и выстроиться в боевом порядке, скоттам потребуется время. Они будут под Макиндо через три недели.

Малькольм шагнул назад, окинув сидевшего перед ним на коленях человека изучающим взглядом. Плечи пленника поникли, глаза были устремлены вниз. Во всей его фигуре читалось поражение. Макхаддиш выглядел полностью разбитым. Он предал свой народ и изменил присяге. Малькольму не хотелось злорадствовать, как и не хотелось признаваться Макхаддишу в том, что его обманули. Но не столько из-за сочувствия, сколько из-за догадки о том, что впоследствии с помощью этого обмана можно будет добыть еще больше сведений.

– Благодарю тебя, – сказал Малькольм сухо, после чего достал мешочек из внутреннего кармана, наклонился и насыпал порошок на землю, восстанавливая разорванную окружность.

Потом подошел к тлеющим останкам костра и бросил на угли еще одну пригоршню порошка. Тот с громким хлопком и яркой желтой вспышкой тут же разгорелся, как ни в чем не бывало. Языки пламени весело заплясали, поднимаясь к темному небу над Лихой чащобой.

Малькольм посмотрел на трех скандианцев, наблюдавших за происходящим в благоговейном молчании.

– Мы в безопасности, – сообщил он. – Сертрекниш больше не войдет в треугольник.

Скандианцы расслабились и уже не так напряженно сжимали в руках оружие, хотя, как заметил Уилл, и не спешили отпускать его. Тут из-за спины Малькольма послышался неожиданный всхлипывающий звук.

Макхаддиш рыдал. Но неизвестно, от стыда или облегчения.

* * *

Остаток ночи они провели на поляне. Пока стояла тьма, Малькольм подсыпал в костер свой магический порошок, чтобы тот не погас. Он продолжал делать вид, что делает это ради безопасности Макхаддиша.

С первыми, еще неясными проблесками рассвета над верхушками деревьев все направились обратно к Поляне Целителя. Шли молча. Даже при дневном свете Лихая чащоба оставалась крайне неприветливым местом, в котором не хотелось вести праздные разговоры, тем более что в памяти у всех еще были свежи события минувшей ночи.

Когда впереди показалась опушка Поляны Целителя, все участники процессии заметно повеселели. Оставшиеся на поляне скандианцы шумно поприветствовали своих товарищей, а воины-скотты с любопытством посмотрели на своего военачальника, который хмуро отворачивался от них. Опустившись на колени, он позволил Тробару снова приковать себя к большому бревну. Макхаддиш больше не был гордым военачальником. Он казался совершенно подавленным.

Целитель, смывший с лица краску, переодевшийся в свою обычную серую робу и ставший опять Малькольмом, махнул рукой Уиллу и Хорасу и направился к своей хижине.

– Нам лучше поговорить. Да и Орману не терпится узнать новости, – сказал он.

Молодые люди согласились и последовали за ним в дом. В гостиной целитель со вздохом облегчения плюхнулся в одно из резных кресел:

– Так-то лучше! – В его голосе явно ощущалось облегчение. – Я становлюсь слишком старым для подобных развлечений в лесу. Вы не представляете, как это утомительно – размахивать руками и изображать из себя злого колдуна. – Малькольм поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. – Найджел запустил летающее лицо слишком низко и едва не попал им мне по голове, так что пришлось резко наклониться. Боюсь, я растянул спину, – добавил он, поморщившись и потирая бока.

Услышав его голос, в гостиную вошли Орман с Ксандром. Орман обвел взглядом всех присутствующих.

– Надеюсь, экспедиция завершилась успехом? – спросил он.

Малькольм пожал плечами и тут же пожалел об этом, застонав от боли в спине.

– Можно сказать и так, – ответил за него Хорас. – Мы узнали названия кланов, численность отрядов и время наступления. Все заняло не более двадцати минут, – добавил он восторженно. – И кроме того, целитель здорово напугал Макхаддиша и наших друзей-скандианцев.

– И все? – улыбнулся Малькольм.

– Ну, я тоже немного поволновался, – застенчиво улыбнулся Хорас.

– И я, – признался Уилл. – Хотя и знал, как устроено большинство этих фокусов.

– Этим я похвастаться не могу, – усмехнулся Хорас. – Для меня-то все это было в новинку.

– Лицо демона в тумане и гигантский воин – это же обычные иллюзии, вроде волшебного фонаря, верно? – спросил Уилл Малькольма.

– Ага, обычные, – фыркнул Хорас.

Малькольм не обратил внимания на его замечание и ответил Уиллу. Он гордился своим мастерством создания иллюзий и был рад немного похвастаться.

– Верно. Дым служит двойной цели. Он создает экран, на котором даются изображения, но также и развеивается, искажая изображения, так что их нельзя четко разглядеть. Если бы Макхаддиш присмотрелся к ним, он бы заметил, насколько грубо они выполнены. Главное – это внушить человеку то, что он должен увидеть. Зритель сам заполняет пробелы в своем воображении. Обычно у него получается все гораздо страшнее, чем могу это сделать я.

– Огни среди деревьев я тоже видел раньше, – продолжил Уилл. – В конце концов, мы пользуемся ими, посылая сигналы Элис. Но летающее лицо… то, которое едва не ударило тебя… Как тебе это удалось?

– Ах да, этим я особо доволен. Хотя оно едва и не испортило все. Мы с Найджелом трудились над ним почти весь день. Парню всего семнадцать лет, но он довольно способный художник. Это всего лишь бумажный фонарь с нацарапанными на нем толстыми черными линиями. Мы подвесили его на очень тонкой проволоке, натянутой над всей поляной. В темноте она незаметна. Мы очень хорошо придумали, что лицо должно наклониться над нами, а потом исчезнуть над деревьями напротив.

– Но… мне показалось, что оно просто разлетелось искрами, – сказал Уилл.

Малькольм закивал:

– Да, это еще один химический фокус, которому я обучился несколько лет назад. Смесь серы, селитры и… – Он замолчал.

Как бы целитель ни гордился своим мастерством, но ему не хотелось выдавать все свои секреты.

– Немного того, немного другого, – продолжил он. – Получается смесь, которая очень сильно горит или взрывается, если ею что-то заполнить.

– Да, было очень красочно, – улыбнулся Хорас, вспомнив, как по небу пролетело изображение демонического лица, рассыпавшееся над деревьями искрами во вспышке пламени. – Мне кажется, для Макхаддиша это стало последней каплей.

– И это же едва не выдало меня, – многозначительно произнес Малькольм. – Как я сказал, изображение пролетело ниже, чем мы задумывали, и едва не ударило меня. Я бы запутался в проволоке, и, возможно, мой балахон загорелся бы. Если это увидел Макхаддиш, то, я думаю, он догадался бы обо всем.

– Так часто и бывает, – заметил Уилл. – Успех от неудачи отделяют считаные мгновения.

– Что правда, то правда, – согласился Малькольм.

Пока они обсуждали события минувшей ночи, Орман внимательно прислушивался к их беседе. Теперь он решил, что настал момент подвести итоги.

– Так какова общая ситуация? – спросил он.

– Неважная, – ответил Хорас. – По ту сторону границы стягиваются отряды скоттов численностью в двести человек, и они будут здесь менее чем через три недели.

– Значит, нам придется захватить Макиндо, прежде чем они доберутся сюда, – заключил Уилл.

Орман, Ксандр и Малькольм кивнули. Это было очевидно. Хорас же решил кое-что добавить от себя, что озаботило всех еще сильнее.

– И нам придется найти еще сотню человек для этой работенки, – сказал он.

 

Глава 24

– Что, если штурмовать ночью? – спросил Уилл. – Можно ли в таком случае обойтись меньшими силами?

Хорас покачал головой:

– Нам все равно понадобятся люди, чтобы отвлекать обороняющихся и сбивать их с толку. Ночь или день – особой разницы нет. Нам нужно задействовать больше людей, чем есть у них.

Молодые люди обсуждали эту проблему, начиная с утреннего совещания в хижине Малькольма, но до сих пор не пришли ни к какому выводу. Они решили проехаться по лесу до того места, откуда открывался вид на замок, чтобы постараться отыскать слабые места в его обороне.

Друзья оставили своих лошадей в нескольких метрах от опушки и пошли пешком – как это делал Уилл, пытаясь спасти Элис, – приближаясь с восточной стороны вдоль дороги, проходящей по небольшому углублению, достаточному, чтобы скрыть их от часовых на стенах. Когда дорога повернула и пошла в гору, они пригнулись. Мрачный замок возвышался метрах в двухстах от них. Уиллу он показался огромным чудовищем, растянувшимся на земле в ожидании добычи.

В задумчивости он сорвал пучок мерзлой травы, торчавшей из снега.

– Тебе обязательно во всем сомневаться? – спросил он. – Иногда полезно продумывать самые разные варианты, но надеяться на лучшее.

– Я не сомневаюсь во всем и продумываю всевозможные варианты, – ответил Хорас. – Просто я оцениваю факты.

– Ну давай тогда оценим какие-нибудь другие факты, – предложил Уилл.

– Нельзя отмахиваться от фактов просто потому, что они тебе не нравятся, Уилл, – сказал Хорас с заметным раздражением в голосе. – А факты заключаются в том, что осадная наука – очень точная наука, требующая скрупулезных расчетов. В ней есть свои правила, выработанные годами в результате многочисленных проб и ошибок. Если мы собираемся брать замок штурмом, то нам понадобится больше человек, чем защитникам. Не меньше! Это факт, нравится он тебе или нет.

– Да знаю я, знаю, – в свою очередь тоже раздраженно ответил Уилл. – Просто мне кажется, мы должны учитывать все факторы, а не просто слепо следовать правилу «нападавших понадобится в три раза больше, чем защитников».

– Лучше в четыре, – вставил Хорас.

– Ну ладно, в четыре, – отмахнулся Уилл. – «И тогда вы победите». Как будто все сводится к простым цифрам. А где же полет фантазии, где игра ума? Они ведь тоже подчас часть боевого плана, тебе так не кажется?

– Ну, это уже твоя задача, не моя, – пожал плечами Хорас.

В этом-то, на взгляд Уилла, и заключалась проблема. Когда дело доходило до полета фантазии и игры ума в планировании битвы, люди надеялись на рейнджеров. Уилл бился над этой задачей с тех пор, как приехал Хорас, но и близко не подобрался к решению. Приходилось признать, что не такой уж он и хороший рейнджер.

Возможно, самое неприятное заключалось в ощущении, что разгадка кроется где-то рядом, возможно в глубине его сознания, но никак не всплывает на поверхность. Казалось, Уилл уже сталкивался с чем-то подобным, но никак не мог вспомнить где именно, и от этого Уилл только сильнее сердился.

– Ну что ж, одно понятно – если мы и нападем на замок, то не с этой стороны, – сказал Хорас.

Уилл кивнул. Перед замком было слишком много открытого пространства. Как только их отряд выйдет из леса, он окажется на виду у защитников замка. С этой стороны никого застать врасплох не получится. К тому времени, как нападавшие доберутся до стен замка, около трети их людей будет расстреляно из арбалетов.

Хорас, словно прочитав мысли друга, решил напомнить ему о том, о чем говорил ранее.

– Еще одна причина, по которой нам необходимо численное превосходство, – на такой открытой местности можно потерять много народа.

– Ну да, я уже понял, – мрачно кивнул Уилл.

Прищурив глаза, он посмотрел на окно башни, за которым скрывалась Элис. Плотная занавеска, защищавшая от ветра, была опущена, и окно казалось темным прямоугольником на фоне светло-серого камня стены. Но тут Уиллу показалось, что в окне что-то мелькнуло. Как будто кто-то прошел, колыхнув занавеску. Это могла быть только Элис.

– Ты видел? – тихо спросил он Хораса, изучавшего подъемный мост.

– Видел что? – не понял Хорас.

– Мне показалось, что мимо окна прошла Элис, – печально пояснил Уилл. – Просто мелькнуло что-то белое.

Хорас тоже посмотрел на окно, но ничего не заметил. Обычное темное пятно на фоне стены. Он пожал плечами:

– Может, и она.

Хорас понимал разочарование своего друга. Было тяжело осознавать, что Элис находится едва ли в двухстах метрах от них, но они ничем не могут помочь ей. Хорас подумал, что рейнджеру еще тяжелее, ведь он винит себя за то, что его подруга оказалась в плену.

– Жалко, что нельзя подать Элис никакого сигнала, – вздохнул Уилл. – Просто чтобы она знала, что мы здесь. Она бы немного приободрилась.

– Проблема в том, что Керен тоже узнает, что мы здесь. А это плохая идея – дать ему знать о том, что мы наблюдаем за его замком. Всегда лучше держать врага в неведении. – Хорас с сочувствием посмотрел на друга.

– Я знаю, – уныло согласился Уилл. – Я передам Элис сообщение сегодня ночью. Чтобы она знала о том, что мы о ней не забываем.

Хорас подумал, что нужно отвлечь друга от грустных мыслей, и посмотрел на юг, где перед замком тоже простиралось открытое пространство.

– С той стороны дело обстоит не лучше, – вздохнул он. – Есть идеи?

Не вставая с корточек, друзья спустились обратно с холма, выпрямились во весь рост и стряхнули сырой снег, налипший на одежду.

Уилл показал на запад:

– Лучше всего нападать оттуда. С той стороны лес подходит гораздо ближе.

– Давай посмотрим, – согласился Хорас.

Они вернулись к привязанным лошадям и отправились на север, держась деревьев, тени которых скрывали их от любых возможных наблюдателей, притаившихся на стенах замка. Хорас почувствовал, что его настроение снова упало. Замок казался неприступным. Его было бы трудно взять штурмом, даже имей они значительное превосходство в численности. А с отрядом менее чем в тридцать человек эта задача и вовсе казалась невыполнимой. Но вслух Хорас этого не сказал, не желая расстраивать и без того удрученного Уилла.

Хорас догадывался, почему Уилл так расстроен. Молодой рыцарь верил в умение своего друга находить решение в самых сложных ситуациях. В конце концов, Уилл был рейнджером, учеником Холта, считавшегося величайшим мастером своего дела. И Хорас знал, что рейнджерам часто приходят в голову различные великолепные идеи, причем, казалось бы, ниоткуда. Он уже не раз был свидетелем того, как прекрасные идеи приходили в голову Уиллу совершенно внезапно, как будто бы они до поры до времени таились в глубине подсознания его друга, просто ожидая, когда тот обратит на них внимание.

Если загвоздка в том, что Уиллу ничего не приходило в голову, то рассуждениями о неприступности замка делу не поможешь. А они должны во что бы то ни стало добиться успеха. Ради Элис и ради своего королевства. Когда Калеб Макфревин через три недели выведет из леса свои отряды, он должен найти замок Макиндо в руках гарнизона, готового защищать его до последнего.

Перед скоттами тогда встанет та же проблема, которая сейчас стояла перед Хорасом и Уиллом. У них конечно же будет столь необходимое численное преимущество. Но не будет ни запасов продовольствия, необходимого для продолжительного штурма, ни специальных осадных машин и орудий. Скотты вообще не ожидают, что им придется брать Макиндо штурмом. Они предполагают, что замок будет находиться в руках сотрудников и им останется только совершать набеги на долины Аралуина и грабить мирные поселения, не задумываясь о возможной угрозе со стороны враждебного замка.

Ранее этим же утром Ксандр покинул Лихую чащобу в сопровождении одного из подопечных Малькольма. Они собирались пробираться пешком, обходя дорожные заставы Керена, а потом купить или при необходимости украсть лошадей на какой-нибудь ферме. При себе у Ксандра был письменное донесение, подписанное Орманом и скрепленное кольцом с печатью лорда замка Макиндо. В нем говорилось о положении дел в Макиндо и о планах вторжения скоттов. Ксандр должен был доставить этот доклад в замок Норгейт. Таким образом предполагалось нарушить планы скоттов, ведь у них на пути встанет враждебный замок, а кроме того, с запада прибудет достаточно многочисленное войско. Для успешного выполнения этого плана нужно действовать быстро, и любая задержка может оказаться роковой… Хорас опять задумался над тем, как взять замок Макиндо силами менее тридцати человек.

Он не сомневался в том, что, как только они возьмут замок, их численность увеличится за счет бывших стражников гарнизона, которых вынудил уйти со службы Керен. Возможно, они и не согласятся идти на штурм замка, но, как только он перейдет в руки Ормана и об этом станет известно всей округе, многие бывшие стражники вернутся. В этом Хорас не сомневался. В конце концов, они же солдаты и, кроме этого дела, зимой им больше нечем заняться.

Но все нужно успеть проделать за три недели.

– Вот это место, – показал Уилл, прерывая раздумья друга.

Молодые люди двигались по направлению к тому месту, где устраивали засаду на отряд Макхаддиша, а потом повернули на запад и поехали через лес. На западной окраине лесного массива ехать стало труднее. Деревья здесь росли плотнее, а кусты образовывали почти непроходимые заросли, так что всадникам пришлось выехать на опушку.

С западной стороны замка лес заканчивался метрах в пятидесяти от стен. Хорас понимал, почему строители замка не вырубили его. Расчистка леса – занятие не из простых. А кроме того, такой густой лес препятствует подходу вражеского войска с осадными машинами.

Хорас задумчиво погладил подбородок.

– Ну, хотя бы здесь наш небольшой отряд получит преимущество, – сказал он, обводя рукой густой лес с плотным подлеском. – Я бы не стал вести по такому лесу более тридцати человек.

– Да, – кивнул Уилл. – Всего-то и остается придумать, как убедить Керена, что с востока его атакует еще сотня человек.

– Или с юга, – пожал плечами Хорас. – Главное, оттянуть защитников с западной стены замка.

– Позволь мне тебя спросить кое о чем, – сказал Уилл задумчивым тоном.

Хорас обернулся и посмотрел на него.

Похоже, на лице его друга не осталось и следа разочарования и раздражения. Возможно, как подумал Хорас, Уилла наконец-то посетила верная мысль.

– Валяй, – усмехнулся он.

Уилл продолжил, тщательно подбирая слова:

– Если у нас получится отвлечь защитников от этой стены, то сможем ли мы штурмовать замок, имея всего лишь одну приставную лестницу?

– Всего лишь одну? – с сомнением переспросил Хорас. – Вообще-то чем больше, тем лучше. Таким образом проще рассредоточить обороняющихся.

– Но если они отвлекутся, скажем, на южную стену и не заметят, как мы подходим сюда, пока мы окажемся прямо у стены, то двое из нас могут взобраться по лестнице, пока остальные будут ее удерживать, верно? – продолжал размышлять Уилл.

– Двое из нас? – переспросил Хорас. – Ты имеешь в виду себя и меня?

Уилл кивнул:

– Конечно. Проходы на стене узкие. Защитники смогут подступать к нам только по одному. Я вспоминаю, как неплохо мы сдерживали напор темуджаев в Халласхольме.

– Верно. – Хорас внимательно посмотрел на друга. – Но все зависит от того, доберемся ли мы до стены незамеченными. Даже если мы отвлечем большинство защитников атакой на южную стену, все они отсюда не уйдут. Люди же не бывают настолько глупыми. И нам еще останется пробежать пятьдесят метров с пятиметровой приставной лестницей. Нас заметят, не успеем мы преодолеть и треть пути.

– Нет, если мы уже будем на месте, – ухмыльнулся Уилл.

– Уже на месте? – непонимающе посмотрел на него Хорас. – Ты о чем это?

Уилл поднял руку, прерывая вопросы друга:

– Просто появилась одна идея. Хочу проверить кое-что, прежде чем объяснять. Но мне кажется, я придумал, как нам все провернуть.

Хорас понял, что сейчас его друг больше ничего не скажет. Но ему не хотелось оставлять за Уиллом последнее слово. Радуясь в душе, он напустил на себя недовольный вид:

– Долго же ты думал.

 

Глава 25

Орман, Малькольм, Гундар и Хорас сидели за столом в доме Малькольма. Уилл расхаживал туда-сюда по маленькой гостиной, излагая свою идею:

– Хорас сказал, что нам для штурма замка понадобится около сотни человек – в три раза больше, чем защитников…

Присутствующие кивнули. В словах молодого рыцаря был смысл.

– Идея в том, что мы можем пробраться в замок отрядом в тридцать человек, если еще человек девяносто отвлекут защитников от места настоящего штурма. Ведь так? – обратился Уилл к Хорасу.

– В принципе это возможно, – кивнул тот.

– Значит, тридцати человек хватит для настоящей атаки? – настаивал на своем Уилл.

Остальные молча наблюдали за беседой друзей; кто-то понимал, о чем идет речь, кто-то только смутно догадывался. Для Малькольма это была совершенно незнакомая сфера. Орман был теоретически знаком с принципами осады замков. Гундар с оживлением воспринял известие о том, что тридцати человек – а это экипаж волчьего корабля – может хватить для взятия крепости. В будущем это знание может оказаться весьма полезным.

– Да, – кивнул Хорас. – Но нам все равно нужно еще человек девяносто, если не больше, для отвлечения внимания защитников замка. А их у нас нет, – добавил он, разводя руками и саркастически осматривая комнату, словно эти девяносто человек где-то прячутся.

– Может, и не нужно, – усмехнулся Уилл. – Может, нам потребуется только один.

– Представляю, каким доблестным воином он должен быть! – фыркнул Гундар.

– О да, это превосходный воин, – улыбнулся Уилл капитану скандианцев. – Настоящий великан. В последний раз, когда я видел его, он был ростом метров в десять.

На лице Малькольма отобразилось понимание, хотя остальные продолжали сидеть с непонимающим видом.

– Ты имеешь в виду Ночного Воина? – спросил Малькольм.

Уилл кивнул и повернулся к Хорасу, который о чем-то задумался:

– Это значит, что штурм будет происходить ночью, но, полагаю, в этом не будет проблемы.

Хорас пожал плечами. Он до сих пор обдумывал сказанное Уиллом. Он видел Ночного Воина, когда Малькольм допрашивал Макхаддиша. Видение было ужасным. Если такая жуткая фигура появится перед замком Макиндо, то она сумеет отвлечь защитников замка.

Орман задумчиво гладил подбородок. Он, конечно, слышал о Ночном Воине, но сам никогда его не видел. Как не видел и Гундар, хотя трое скандианцев, охранявших Макхаддиша, описывали это чудовище во всех красочных подробностях.

– А этот Ночной Воин… Насколько именно он большой? – спросил Орман.

– Огромный, – засмеялся Малькольм. – Как сказал Уилл, в высоту около десяти метров, в зависимости от расстояния, на какое я смогу проецировать изображение. Чем дальше, тем он выше. Но зачем ограничиваться Ночным Воином? Я могу показать и другие изображения. Лицо Сертрекниша, например, для начала. А также какого-нибудь дракона или тролля.

Орман обвел взглядом всех сидящих за столом:

– Один я что-то пропустил? Кто такой Сертрекниш?

– Это демон скоттов, которым мы запугивали Макхаддиша, – объяснил Малькольм.

– Возможно, Макхаддиша он и напугал, – с сомнением продолжил Орман. – Но Макиндо охраняют аралуинцы. Они не знают, кто такой Серк… Сертеш… кто бы он ни был…

– Насчет этого можно не беспокоиться, – усмехнулся Хорас. – Чтобы его испугаться, необязательно знать, как его зовут. Признаюсь, было действительно страшно… особенно в дымке.

– И это единственное слабое место в этом плане, – задумчиво произнес Малькольм. – Чтобы проецировать изображения, необходимы туман или дымка. Вот почему прошлой ночью я выбрал ту поляну. У северного ее края протекает небольшой ручей, от которого поднимаются испарения. Точно так же, как и от Черного озера, – добавил он.

Уилл почувствовал, что весь его план рушится, словно карточный домик. Он настолько увлекся своим планом, что не заметил его недостатков. Нет дымки – нет и видений. Нет видений – обороняющие замок не отвлекутся на них. Малькольм увидел отразившееся на лице рейнджера разочарование и ободряюще улыбнулся:

– Не такая уж это и большая проблема. Просто нам нужно уложить достаточно труб с дырками вдоль того места, где мы хотим создать дымку. Потом прокачать через трубы воду, смешанную с кое-какими моими составами, и из дырочек поднимется дымка, если, конечно, будет достаточно холодно.

Уилл снова приободрился. Его план все же мог сработать.

– Как быстро мы сможем уложить эти трубы? – спросил он.

Малькольм задумчиво сжал губы.

– Для этого потребуется около двух ночей, – ответил он наконец. – Придется работать после захода луны. Причем человек должно быть немного, иначе нас заметят. Мы же не хотим, чтобы твой дружок Баттл выслал отряд, чтобы проверить, что там за возня перед стенами замка.

При упоминании имени Баттла Гундар тихо прорычал. Уилл искоса взглянул на него. Рослый скандианец напоминал ему медведя – такой же большой, мощный и внешне неуклюжий, но на самом деле очень быстрый и смертельно опасный. Потом Уилл улыбнулся, подумав, что точно таким же образом можно описать и большинство других скандианцев. Все они в чем-то походили на медведей. Не хотел бы он вставать на пути у Гундара, когда дело дойдет до приставных лестниц. При мысли об этом рейнджер вспомнил, что нужно обсудить еще один вопрос.

– Нам понадобятся лестницы. Твои люди могут их сделать? – обратился он к Малькольму.

Тот в ответ кивнул.

Уилл повернулся к Гундару:

– И твои люди тоже должны принять в этом участие.

– Завтра же утром прикажу им приниматься за работу, – сказал скандианец. – Сколько лестниц нужно?

Хорас с Уиллом обменялись взглядами.

– Ты вроде бы что-то говорил насчет того, что хватит и одной? – напомнил Хорас.

Но Уилл потряс головой:

– Я еще не до конца разрабатывал план. Лучше иметь побольше лестниц на всякий случай. А сколько нужно, по-твоему?

Молодой рыцарь задумался, поднеся руку ко рту. Он знал, что чем больше лестниц, тем лучше. Так нападающие быстрее взберутся на крепостные стены и перейдут в атаку. Но и здесь были кое-какие ограничения.

– Лестницы же придется переносить через густой лес с западной стороны, – сообщил он. – А на это уйдет много времени, да и усилий тоже. Я предполагаю, что всего мы сможем пронести четыре лестницы. По семь человек на лестницу.

Уилл посмотрел на Малькольма и Гундара, которые оба кивнули в знак согласия.

– Хорошо, тогда четыре, – сказал рейнджер. – Все равно я сомневаюсь, что у нас хватит времени сделать больше. И, как ты говоришь, протащить пятиметровую лестницу через густой лес будет очень трудно. – Он снова повернулся к Малькольму: – Знаешь, мне подумалось, что мы могли бы использовать и что-то вроде того освещенного лица, которое пролетало над поляной.

Однако Малькольм покачал головой:

– Для этого придется развешивать проволоку и веревки. А сделать это на открытой местности перед замком и остаться незамеченными почти невозможно.

– Если стражники вас увидят, они сразу поймут, что вы стараетесь их обхитрить. И весь ваш план развалится, – вставил Орман.

Уилл кивнул, признавая его правоту:

– Я и сам это понимаю. Но я подумал, что можно отвлечь защитников с воздуха чем-то, что пролетит и взорвется, как прошлой ночью. Зрелище было еще то, поверьте мне.

– Дай-ка подумать, – хмыкнул Малькольм. – Возможно, я смогу сконструировать нечто вроде простой катапульты и спрятать ее в лесу. Необязательно запускать что-нибудь в воздух с открытой местности.

– Вот именно! – воскликнул Уилл, воодушевление которого росло с каждой секундой. – Чем больше того, что может отвлечь защитников, тем лучше. А летающие, пылающие и взрывающиеся головы – это отличный способ отвлечь внимание любого.

В глазах сидевших за столом также читались воодушевление и надежда.

– Ну что ж, уже поздно, а мне еще нужно передать сообщение Элис, – сказал Уилл. – Предлагаю отдохнуть и приступить к работе утром. Работа предстоит большая.

Присутствующие загремели стульями, вставая. Орману казалось, что он до сих пор не понял сути плана.

– Летающие и взрывающиеся головы, – пробормотал он себе под нос. – Хотелось бы на них посмотреть.

 

Глава 26

Перечитав зашифрованное послание, Элис улыбнулась. Конечно, она уже прочитала его ночью, когда Уилл передал ей его. Но девушке захотелось перечитать его еще и утром, при свете дня, прежде чем сжечь в камине.

Потом Элис склонилась над каминной решеткой, наблюдая за тем, как чернеет и сворачивается в пламени бумага. Пусть слова и исчезли вместе с бумагой, но передающий эти слова навсегда останется в ее памяти. В этом весь Уилл – пожертвовать ночным отдыхом и блуждать по извилистым тропинкам Лихой чащобы, чтобы передать ей сообщение.

Сообщение было не из срочных. В нем не содержалось важных инструкций. Оно должно было просто приободрить Элис и сказать, что о ней не забывают.

Особенно девушке понравилась одна загадочная фраза: «У нас гость из страны Кобблноскина». Несколько минут она хмурилась, не понимая, что это означает. Имя было смутно знакомым, и Элис постаралась вспомнить, где она его слышала. А потом до нее дошло. Кобблноскином звали персонажа сказки, которую им с Уиллом рассказывали в приюте Редмонта. Это был проказливый гном, обитавший далеко на севере, в диких горах Пикты. Тем, кто не слышал эту сказку – например, Керену, – это имя ничего не говорило. Уилл, очевидно, проявлял осторожность, опасаясь, что послание попадет в руки посторонних. Но Элис поняла, что Уилл захватил кого-то из Пикты – скорее всего, того самого военачальника скоттов, который за несколько дней до этого посетил замок Макиндо.

По крайней мере, Элис на это очень надеялась. Далее Уилл сообщал: «Он оказался разговорчивым парнем». Если ее догадка верна, это означает, что Уилл и его товарищи уже узнали подробности плана Керена.

А это явно стоило улыбки.

Но еще более Элис радовала другая подробность в сообщении. По большей части послание, насколько позволял его небольшой объем, представляло собой обычные слова поддержки. Но теперь Элис знала, что одним ее другом в лесу стало больше. С тех пор, как она уверила Уилла, что стеллатит успешно помогает ей бороться с гипнотическими способностями Керена, Уилл решил, что безопасно будет сообщить еще об одном факте.

«Передаю привет от Тягая, а также от Толкача и его друга», – говорилось в последней строчке.

«От Толкача…» Элис снова порылась в своей памяти. Это имя она тоже слышала раньше. Уилл, несомненно, полагал, что оно должно быть ей знакомо. Это что, какое-то животное? Похоже на кличку животного. Собака? Нет, так собак не называют. Собаки не толкаются. Толкаются скорее лошади. Кроме того, ведь Тягаем зовут лошадь Уилла, а Толкач… Тут до девушки дошло. Толкачом звали лошадь Хораса. Значит, Хорас тоже здесь! И они с Уиллом вместе строят планы, как победить Керена.

Теперь, когда от письма осталась только горстка пепла, Элис с теплотой вспоминала о нем. Уилл с Хорасом отлично сработались: Уилл обладает живым, острым умом и отличной интуицией, а Хорас расчетлив, вдумчив и основателен. И он один из самых лучших воинов Аралуина за последние несколько лет. Элис не сомневалась, что друзьям удастся одолеть не только Керена, но и всех скоттов, сколько бы их ни встало у них на пути.

Элис даже было почти жалко узурпатора. Почти. Она снова улыбнулась. Тут послышался звук поворачивающегося в замке ключа.

Девушка бросила быстрый взгляд на камин. Письмо сгорело полностью. Она пошевелила угольки кочергой, разгребая горстку пепла, потом торопливо подула на руки, чтобы на них не остались следа сажи. Дверь открылась.

Конечно же это был Керен, и Элис невольно скрестила руки за спиной, нащупывая пальцами черный блестящий камешек, который постоянно держала за рукавом. Но Керен не вынимал свой голубой камень, и девушка немного расслабилась. По всей видимости, Керен снова пришел, чтобы поговорить с Элис по душам.

– Вы этим утром выглядите просто восхитительно, – обратился к девушке Керен.

Она вдруг поняла, что до сих пор улыбается, вспоминая сообщение Уилла. Было бы ошибкой сейчас напускать на себя хмурый, несчастный вид – это только пробудило бы в Керене подозрения. Он бы сильнее заинтересовался, чему это девушка радовалась до его прихода. Поэтому Элис улыбнулась еще шире и взмахнула рукой, указывая на окно:

– Сегодня прекрасный день. Такой вид невольно порадует любого пленника.

И она была права. На ярко-лазурном небе не было ни облачка. Холодный воздух казался таким прозрачным, что можно было во всех подробностях рассмотреть даже самые дальние вершины гор. Первозданная красота заснеженной равнины и окружавшего ее темного леса трогала душу.

Керен ухмыльнулся, подошел к окну и склонился, поставив одну ногу на низкий подоконник, чтобы самому насладиться зрелищем. На какое-то мгновение Элис испугалась, что он схватится за прутья решетки, подточенные кислотой, отчего они не выдержат и обломятся. Но в последнюю секунду Керен ухватился рукой за притолоку.

– И в самом деле красиво, – улыбнулся он. – Мне кажется, что для этой местности зима – самое чудесное время года.

В голосе Керена снова послышались печальные нотки, к которым девушка уже привыкла за последние встречи. Элис понимала, что Керен переживает из-за своего предательства. Нелегко, должно быть, думать, что любимый тобой край достанется давним врагам, и все по твоей вине.

Конечно, Элис понимала, что природе все равно, кто будет владеть этой землей. Она останется такой же прекрасной и чарующей, независимо от того, кто будет считаться ее хозяином. Но для населявших эти земли людей все это совсем небезразлично. Как небезразлично и для самого Керена, как бы он ни пытался себя переубедить. Но Керен сделал свой выбор, и сейчас не было смысла убеждать его свернуть с избранного пути. Элис бесстрастно смотрела, как Керен опускает ногу с подоконника, выпрямляется и поворачивается к ней. Он как будто с усилием прогнал со своего лица меланхолическое выражение и скривил рот в усмешке:

– Поразительная вы девушка, Элис. Можете оставаться бодрой и радостной, даже когда все против вас.

– Не стоит расстраиваться из-за того, что не в силах изменить, – пожала плечами Элис.

Керен снисходительно махнул рукой:

– Не нужно формальностей. Называйте меня Керен. Пусть мы и по разные стороны баррикады, но это не значит, что мы не можем поддерживать приятельские отношения.

«Кроме того факта, что я офицер на службе у короля, а ты предатель своей родины», – подумала Элис, но вслух этого не сказала. Не стоит выводить из себя Керена, отвергая его попытки подружиться. Этим она ничего не добьется. Но если они подружатся, то можно достичь многого. Прежде всего получить ценные сведения.

Элис улыбнулась:

– Как я могу не согласиться с вами в такой замечательный день?

Ей показалось, что Керен облегченно вздохнул, словно с его плеч спал тяжелый груз. Наверное, он не до конца был уверен сам, что стоит предлагать девушке дружбу.

– Я вот тут подумал, – сказал Керен наконец. – Вы сами-то предполагали, что произойдет с вами, когда прибудут скотты?

– Наверное, останусь здесь, в замке. Вы же не собираетесь передать меня им?

На какое-то мгновение Элис стало страшно. А вдруг именно это и планирует Керен? Девушка еще не задумывалась над тем, что станет с ней потом. И вообще она надеялась, что ее спасет Уилл вместе с прибывшим на подмогу Хорасом.

Керена такое предположение, казалось, немного обидело.

– Конечно же нет! – воскликнул он резко. – Как я могу передать такую прекрасную даму в руки этих дикарей.

– Ваших союзников, – поправила Элис сухо.

– Возможно, – скривился Керен. – Но только по необходимости. По обстоятельствам. Так-то они мне и даром не нужны.

– Как вы думаете, они о вас отзываются столь же лестным образом? – спросила Элис.

– Я бы удивился, будь по-другому, – честно ответил Керен, глядя ей в глаза. – Можно подумать, нас связывают какие-то дружеские чувства. Исключительно практические соображения. Я нужен им, они нужны мне. Я и не делаю вид, что дело обстоит как-то иначе.

– Наверное, это грустно – осознавать, что у вас нет близких друзей, а одни лишь знакомые, и то по необходимости, – сказала Элис не без искреннего сочувствия.

Но ее сочувствие не нашло в Керене никакого отклика. Он холодно посмотрел на девушку, и она догадалась, что у мужчины свои планы на будущее.

– Я, конечно, здесь не останусь. Как только раздобуду достаточно денег, уеду в Галлику или в Тевтландию, где куплю себе удел. А барону друзья без надобности.

Элис знала, что короли Галлики и Тевтландии довольно часто продают земли и титулы тем, кто больше за них заплатит. В Аралуине, разумеется, стать бароном можно только за заслуги, сохраняя верность королевству. Но все же в словах Керена проскальзывала легкая грусть. Элис попыталась достучаться до него в последний раз.

– Керен, – обратилась она к нему снова с искренним сочувствием в голосе. – Как вы не видите, во что вы превратили свою жизнь? Вы же описываете будущее одинокого, никому не нужного человека, которому никто не доверяет, несмотря на все его богатства и знатность.

– Я знаю, что делаю, – сухо ответил Керен, чуть распрямляя плечи.

– Неужели? – усмехнулась Элис. – В самом деле знаете? Потому что еще не поздно все изменить. Скотты еще не подошли к замку. Вы можете послать за подмогой и удерживать замок. Макиндо не так уж легко взять штурмом, а скотты не посмеют продвинуться дальше по Аралуину, имея за спиной такую крепость.

– Вы забыли о таком малозначительном обстоятельстве, как смерть Сайрона? – грустно спросил Керен. Элис ничего на это не ответила, и Керен продолжил: – В конце концов, пусть я и не убил его своими руками, но Сайрон погиб в результате моего заговора, направленного против моей страны. Сомневаюсь, что король отнесется к этому благосклонно.

– Возможно, он бы мог… – начала было Элис, но Керен остановил ее, подняв руку:

– И еще остается нерешенным вопрос с моими людьми. Я пообещал заплатить им. Эти деньги должны мне передать скотты. Если я отменю договор с ними, то как смогу расплатиться с наемниками? Если же я не расплачусь с наемниками, то, как вы полагаете, долго ли они будут хранить мне преданность?..

Элис понимала, что Керен прав. Она знала об этом, еще до того как он заговорил. Следующие его слова вернули девушку к реальности.

– Но мы начали обсуждать мое будущее, не ваше, – напомнил он. – Чтобы накопить достаточную сумму, мне потребуется действовать сообща со скоттами года два-три. Но когда я уеду, то что станется с вами, как вы думаете?

У Элис не было ответа. Она понимала, что, если Уилл с Хорасом не спасут ее, ей придется несколько лет провести в заточении. Единственным ее компаньоном будет Керен. Нравится он ей или нет, но Керен хотя бы умен и временами бывает забавен. А что будет, когда он уедет? Отдаст ли он ее скоттам? Конечно, леди Павлина сможет убедить короля уплатить за нее выкуп. Скотты могут согласиться, если сочтут вознаграждение за ее голову достаточным. Да и Холт не останется в стороне, повлияет на королевское решение. Но тем самым будет создан опасный прецедент.

Сама служба курьеров такова, что требует их присутствия в самых опасных ситуациях. Они выкручиваются из них благодаря своей сообразительности, а также тому, что все уважают власть короля, которому они служат. Но если Дункан хотя бы однажды заплатит выкуп за курьера, то тем самым даст знать мятежникам, что можно неплохо заработать, захватив королевского курьера и потребовав за него выкуп у правителя Аралуина.

Все сотрудники Дипломатической службы прекрасно знают, что если их захватят в плен, то никакой помощи от короля ждать не стоит. Мести за них – да! Король Дункан способен жестоко отомстить за смерть курьера. И так уже было не раз.

Но конечно, если Элис умрет, то месть для нее вряд ли станет таким уж большим утешением.

Девушка вдруг осознала, что, задумавшись над вопросом, молчит уже несколько минут.

– Ну, я как-нибудь справлюсь, – ответила она наконец.

Керен покачал головой:

– Элис, вы можете одурачить меня. Но себя вы не одурачите. Вы слишком умны для этого. В качестве моей пленницы вы пользуетесь некоторыми привилегиями, но скотты вряд ли сочтут нужным оказывать их вам и дальше. Вы станете рабыней. Единственным мерилом вашей ценности станет работа, на которую вы способны. Вас продадут за границу, а это неприятная перспектива, поверьте мне. Поселения скоттов довольно примитивны. А жилища рабов и вовсе почти непригодны для жизни.

Элис встала, выпрямляясь в полный рост:

– Как мило с вашей стороны напоминать мне об этом.

Керен покачал головой и улыбнулся, пытаясь успокоить ее:

– Я просто излагаю факты. Прежде чем предложить альтернативу. Единственную альтернативу, я считаю.

– Альтернативу? – переспросила Элис. – Какую альтернативу?

Этим Керен привлек внимание девушки. Теперь она не могла думать ни о чем другом, как о своей дальнейшей жизни.

– Вы можете стать моей женой, – сказал Керен простодушно.

– Женой? – переспросила Элис, повышая голос в изумлении. – С чего бы мне становиться вашей женой? Какой в этом смысл?

Керен пожал плечами. Улыбка исчезла с его лица, но чуть погодя он улыбнулся снова. Элис догадалась, что Керен неискренен с ней и пытается склонить ее к поступку, выгодному для себя.

– Ну, не такое уж это и возмутительное предложение. Скоттам поневоле придется оказывать почтение моей супруге. Вам разрешат свободно перемещаться по замку… – Керен встал и обвел рукой видневшиеся из окна равнину и лес за ней: – Как и по окружающим замок землям. Вы сможете уезжать и приезжать, когда вам вздумается.

– И вы будете мне доверять до такой степени, что не испугаетесь, что я убегу? – спросила Элис, еще не оправившись до конца от такого предложения и от высокомерия, с каким оно было сделано.

Керен, похоже, не обратил внимание на волнение девушки.

– А куда вам убегать? – усмехнулся он. – Не забывайте, нас же со всех сторон будут окружать скотты. Они планируют широкомасштабное вторжение, а не какой-то там набег. Кроме того, я надеюсь, что вы, став моей супругой, хотя бы в некоторой степени проникнитесь… сочувствием ко мне и к моим… действиям.

– То есть, иными словами, тоже стану предательницей, – уточнила Элис холодно.

Керен даже сделал шаг назад, услышав это слово:

– Не судите поспешно, Элис. Помните, что мы не навсегда останемся здесь. В Галлике вы станете баронессой.

Элис понимала, что сейчас лучше не сердить Керена и не перечить ему. Но его предложение казалось ей настолько возмутительным, что она не могла сдерживать свои чувства.

– Есть только одна маленькая помеха, – сказала она. – Я вас не люблю. Вы мне даже не очень нравитесь.

Керен снисходительно развел руками:

– Разве это так важно? Сколько людей, принадлежащих к нашему классу заключают брак по любви? В большинстве случаев это происходит по расчету. И, в конце концов, я не такой уж плохой кандидат, верно?

Последний вопрос он задал слегка игривым тоном, словно пытаясь склонить девушку на свою сторону шуткой.

– Да? – спросила Элис по-прежнему холодно. – Позвольте мне рассказать вам, к какому классу принадлежу я. Я сирота. У меня нет семьи. Я никому не обязана своими привилегиями. Мне некого благодарить и даже некого любить по долгу рождения. Так что я, как представительница более низкого класса, чем ваш, скажу просто: я верю в то, что в браке необходима любовь.

Лицо Керена помрачнело от гнева.

– Так вы думаете о своем рейнджере, не правда ли? – закричал он. – Я догадывался, что между вами что-то есть.

Элис много лет обучалась премудростям дипломатии. Но она также долго училась выражаться кратко и по существу. Сейчас девушка забыла о дипломатии.

– Это не ваше дело, – отрезала она. – Скажу вам только, что на свете существуют человек пятьдесят, полюбить которых мне было бы гораздо легче, чем вас. Рыцарей. Рейнджеров. Курьеров. Писцов. Кузнецов. Трактирщиков. Помощников конюхов. Потому что у всех у них перед вами есть одно огромное преимущество. Они не предатели.

Слова Элис обожгли Керена, словно удар кнутом. Если до этого он испытывал гнев, то теперь в нем пробудилась ярость.

Керен резко развернулся и подошел к двери. Взявшись за ручку, он оглянулся:

– Ну что, ж. Прекрасно. Но когда вы будете ползать на коленях под холодным дождем в деревне скоттов, вычищая нужник или наполняя корыта свиней, вы еще не раз вспомните о том, что могли бы стать баронессой!

Керен считал, что последнее слово осталось за ним. Но когда он почти закрыл за собой дверь, Элис тихо произнесла:

– Цена была бы слишком высока.

Он повернулся, и их глаза встретились. Между ними не осталось и следов былой симпатии. Элис перешла границу в их отношениях, и назад пути не было.

– Ну и черт с вами, – сказал Керен спокойно и захлопнул дверь.

 

Глава 27

Хорас склонился над плечом Уилла, стараясь разглядеть сделанный другом грубый набросок.

Он хмурился, не понимая, что это. С его места нарисованное Уиллом устройство напоминало тачку, поставленную вверх ногами и задом наперед.

– Ну, как тебе? – поинтересовался Уилл.

– Не понимаю, – пробормотал Хорас.

Уилл ткнул кончиком угольного карандаша в несколько точек на схеме, объясняя конструкцию:

– Вообще-то это довольно просто. Два колеса. Рукоятки и рама снизу, наклонная крыша из досок сверху. Мы идем под ней, а она нас прикрывает.

– Зачем нам идти под ней? – не понял Хорас.

– Потому что если бы мы не шли под ней, – продолжил Уилл с некоторым раздражением в голосе, – то нас бы закидали камнями, копьями и арбалетными стрелами.

Он многозначительно посмотрел на Хораса, ожидая очередного вопроса, но тот молча смотрел на рисунок. Между его бровями пролегла небольшая морщинка.

– И что самое главное, – добавил Уилл, – мы можем собрать и разобрать эту конструкцию сами за несколько минут.

– Ну да, это самое главное, – отозвался Хорас, хотя по его интонации не было заметно, что он действительно так считает.

Уилл устало откинулся на спинку стула:

– Тебе в самом деле нравится во всем сомневаться?

Хорас виновато развел руками:

– Уилл, я не имею ни малейшего представления о том, что ты собираешься делать с этим… этой штукой. Не забывай, что я всего лишь простой воин. Из тех, кого вы с Холтом, как я слышал, называли вояками и рубаками. И сейчас, когда ты показываешь мне нечто, похожее на перевернутую тачку – а я, кстати, видал рисунки колес гораздо лучше, – и ожидаешь, что я стану восхищаться, то скажу тебе: я просто не понимаю, чем тут восхищаться.

Уилл критически осмотрел свой рисунок, пытаясь посмотреть на него глазами Хораса. Возможно, в чем-то его друг и прав. Выглядел рисунок довольно странно. Но все равно Хорас слишком придирается, это точно.

– Не так уж и плохо нарисованы колеса, – сказал Уилл наконец.

Хорас взял у него карандаш и указал на левое колесо:

– Это крупнее другого по меньшей мере на четверть.

– Это называется перспектива, – упрямо возразил Уилл. – Левое выглядит больше, потому что оно ближе.

– Если это перспектива и если оно настолько больше, то твоя тачка должна быть метров пять шириной, – не унимался Хорас. – Ты так и планировал?

И снова Уилл окинул свой рисунок критическим взглядом:

– Нет. Я предполагал, что она будет метра два. И три метра в длину.

Рейнджер быстро стер левое колесо и нарисовал на его месте новое, поменьше.

– Так лучше? – улыбнулся он.

– Могло бы быть и покруглее, – хмыкнул Хорас. – Колесо такой формы не будет катиться. Оно слишком заостренное в одном месте.

Уилл не выдержал, решив, что его друг критикует его просто из упрямства, и шлепнул карандашом по столу.

– Попробуй нарисовать идеальный круг от руки! – воскликнул он в сердцах. – Посмотрим, как у тебя это получится! Это же просто набросок. Он не обязан быть идеальным!

В это время в дом вошел Малькольм. Он ходил проверять Макхаддиша, крепко прикованного к огромному бревну. Целитель взглянул на рисунок, брошенный на столе, и спросил:

– Что это?

– Перевернутая и вывернутая шиворот-навыворот тачка, – ответил Хорас.

Уилл с укором посмотрел на друга, но ничего не сказал. Вместо этого он обратился к Малькольму:

– Как ты думаешь, твои люди смогут соорудить нечто похожее?

Целитель задумался.

– Будет сложновато, – наконец ответил он. – У нас есть несколько колес для тачек, но они все одного размера. Ты действительно хочешь, чтобы одно колесо было больше другого?

Хорас прикрыл лицо рукой, стараясь сдержать рвавшийся наружу смех.

– Это перспектива. Хорошие художники рисуют, используя перспективу, – медленно произнес Уилл, громко и отчетливо выговаривая каждое слово.

– Ах, вот как, – усмехнулся Малькольм. – Ну ладно, как скажешь…

Он изучал рисунок еще несколько секунд.

– А ты действительно хочешь, чтобы они были такими сплющенными? Наши колеса вообще-то более круглые. Не думаю, что эти будут так легко катиться. Если вообще будут.

Честно говоря, до этого Малькольм, стоя за дверью, несколько минут подслушивал беседу друзей и решил их разыграть. Хорас захлюпал носом, плечи его сотрясались. Малькольм не мог больше сохранять серьезное выражение лица Он присоединился к Хорасу, и оба захохотали во все горло.

Уилл посмотрел на них укоризненно.

– О да! Очень смешно. Не могу нарадоваться. И зачем я обучался мастерству жонглеров, когда у нас такие замечательные комедианты? Ну, теперь-то я понимаю, почему многие называют комедиантов дураками, – сказал он, особенно подчеркивая последнее слово.

Хорас с Малькольмом с превеликим трудом сдержали свой хохот. Всхлипывая, Малькольм вытер глаза.

– Неплохо начать день с шутки, – сказал он, обращаясь к Хорасу.

– Сейчас уже позднее утро, – заметил Уилл.

– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулся Малькольм.

Уилл уже собирался вставить очередное едкое замечание, но Хорас подумал, что пора бы и перестать дурачиться.

– Уилл, почему ты не рассказал с самого начала, для чего эта штуковина? – спросил он более серьезным тоном.

Он догадывался, что идея Уилла неплоха, несмотря на посредственный рисунок. Он знал, что у его друга никогда не бывает плохих идей.

– Чтобы подобраться поближе к западной стене. Вместе с приставной лестницей, – объяснил Уилл.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы дотолкали эту штуковину прямо до стены? – задумчиво спросил Уилл, разглядывая рисунок более внимательно. – А ее крыша защитит нас от нападающих сверху, верно? Ну, Уилл, мне кажется, это займет слишком много времени. И в замке все равно заметят нас, так что обязательно будут нас поджидать.

– Я знаю. Но, как ты говорил, бежать к стене с лестницами от самых деревьев тоже слишком долго. В замке успеют приготовиться к обороне.

– Тогда что? Под этой… штуковиной… мы будем передвигаться еще медленнее. Да, мы будем находиться под защитой. Но я все равно не…

Уилл прервал друга, прежде чем тот успел высказать свои возражения:

– Согласно моему плану мы должны пройти под ней половину пути. Затем мы сделаем так, чтобы отвалилось одно колесо.

– И зачем же? – спросил Малькольм.

– Давайте я начну с самого начала, – сказал Уилл. – Мы собираем телегу под деревьями. Привязываем лестницу сверху.

Он быстро нарисовал лестницу на крыше повозки.

– Потом в полдень мы с Хорасом и, скажем, с четырьмя скандианцами залезаем под нее и начинаем толкать ее к стене.

– В полдень? – переспросил Хорас. – Тогда в замке точно нас увидят! Начнут кидать в нас камни и копья…

Уилл поднял руку, призывая к тишине, и Хорас замолк.

– Мы будем двигаться, пока до стены не останется метров двадцать, а затем сделаем так, чтобы отвалилось колесо, – объяснил он. – Вся конструкция склонится набок. Защитники подумают, что они что-то сломали в повозке или что она была плохо сделана. В любом случае они увидят, что она остановилась. Затем четыре человека выбираются из-под нее и бегут обратно к деревьям. Кстати, нужно будет снабдить их хорошими доспехами.

– Да, это было бы неплохо, – кивнул Малькольм.

Но Хорас заметил, что Уилл в своем плане упустил один пункт.

– Ты сказал, что обратно побегут четверо. А мы? – спросил он.

– Мы останемся прятаться под повозкой, – улыбнулся Уилл. – В замке же не будут знать, что мы там находимся, потому что не видели, как мы туда забирались.

В глазах Хораса затеплилось понимание.

– Значит, мы будем находиться метрах в двадцати от стены… с лестницей, – произнес он задумчиво.

Уилл кивнул, не скрывая своего радостного возбуждения:

– Ну конечно. Нам останется только тихо посидеть несколько часов. К тому времени все привыкнут к тому, что рядом со стеной валяется сломанная повозка. Она, можно сказать, станет частью пейзажа. Защитники перестанут замечать ее. Затем, когда Малькольм начнет свое представлении на юге и отвлечет всеобщее внимание, мы вылезем из-под нее и подбежим с лестницей к стене.

– И так нас никто не заметит, – подвел итог Хорас.

– Вот такой план в общих чертах. – Уилл был очень рад тому, что его друг теперь всецело поддерживает его план.

– Это великолепно, – сказал Хорас.

Малькольм тоже кивнул. В рассуждениях Уилла все было логично. Когда нападающие покинут, казалось бы, сломанную повозку на несколько часов, она перестанет представлять для защитников угрозу. Целитель подумал, что у молодого рейнджера определенно есть голова на плечах.

– Очень хорошо, – промолвил он степенно. – В самом деле хорошо.

 

Глава 28

Хорас остановился и прислонил деревянные жерди к стволу дерева. Стволов вокруг них находилось видимо-невидимо. Было из чего выбирать. Узкая тропа петляла среди плотно растущих деревьев и густого подлеска. Хорас вытер пот со лба обрывком ткани и присел на корточки, чтобы отдохнуть.

– Как-то не очень легко, – сказал он Уиллу.

– Да, медленнее, чем я рассчитывал, – кивнул Уилл. – Эти звериные тропы… все равно что их нет. – Он повысил голос, обращаясь к Тробару, который продолжал брести впереди отряда, раздвигая самые густые переплетения ветвей: – Тробар! Перерыв!

Великан обернулся и помахал рукой в знак того, что он услышал. Он сел скрестив ноги прямо посередине тропы. Собака по кличке Тень, ставшая его неразлучной спутницей, села рядом с ним, не сводя глаз со своего друга. Уилл грустно усмехнулся. Имя подошло собаке как нельзя кстати. Она действительно стала второй тенью великана.

Чуть позади скандианцы тоже сбросили груз с плеч и сели на землю. Чтобы расположиться всем рядом, не хватило открытого пространства, и им пришлось рассеяться, где придется, вдоль тропинки. Передавая друг другу по цепочке бурдюк и тихо переговариваясь между собой, скандианцы жадно глотали воду и расправляли затекшие руки и ноги.

Им пришлось нелегко. Уилл привык передвигаться по лесу среди деревьев, но даже ему временами казалось, что эта чащоба из ветвей, кустов и вьющихся растений непроходима. Воинам приходилось переходить с одной звериной тропы на другую в надежде, что какая-нибудь из них выведет их в нужном направлении. Хотя тропами это можно было назвать с большой натяжкой. Тробар двигался впереди, расчищая дорогу и срубая серпом самый плотный подлесок, но это мало помогало. Еще сильнее затруднял передвижение тот факт, что воинам приходилось нести на себе части того, что они, за неимением лучшего варианта, назвали перевернутой телегой: бруски для рамы, доски для крыши, жерди для ручек и колеса. Они предполагали собрать все это вместе с западной стороны замка Макиндо.

К двум друзьям по узкой тропинке подошел Гундар. Он нес половину одной из приставных лестниц – всего их изготовили три штуки, причем по половинкам, чтобы легче было переносить по лесу. Дойдя до Хораса с Уиллом, Гундар пригнулся, но лестнице, наклонившейся градусов на пятнадцать, не дали упасть густые ветви деревьев. Кроме лестницы Гундару приходилось нести на себе массивный деревянный щит, боевой топор и рогатый шлем.

– Ну что, мы уже пришли? – спросил он жизнерадостно, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони и хватаясь за бурдюк с водой, который ему протянул Хорас.

– Совсем скоро, за следующим поворотом, – пошутил Хорас, и скандианец усмехнулся:

– Теперь понимаете, почему мы предпочитаем плавать по морям?

Оба аралуинца закивали.

– Учту на будущее, – улыбнулся Уилл. – По сравнению с этим лесом Бурепенное море просто лужайка в летний полдень. Как там твои люди?

Гундар посмотрел на него с уважением. Хороший командир всегда заботится о своих подчиненных.

– Отчаянно ругаются, жалуются, но продолжают идти. Другими словами, все в порядке. Вот когда скандианцы перестают жаловаться, тогда точно жди беды, – усмехнулся скирл.

Хорас встал, потягиваясь и разминая затекшие плечи:

– Да, было бы неплохо тоже как-нибудь чередовать груз.

Скандианцы через определенные промежутки времени менялись поклажей, кроме личного оружия и брони, конечно. Уилл заметил, что до сих пор Хорас никого не просил сменить его. Гундару, очевидно, пришла на ум та же мысль.

– Эй, кто-нибудь из лентяев, а ну живей сюда. Смените генерала! – рявкнул он.

Генералом они в шутку называли Хораса. Но в этом обращении звучало уважение.

Вдоль узкой тропинки к ним двинулся приземистый коренастый человек. Даже не успев разглядеть черты лица, Уилл понял, кто это.

– Дайте понести мне, генерал, – попросил Нильс Крутильщик Веревок.

«Странный народ эти скандианцы», – подумал Уилл. С тех пор как Хорас обрушил на голову Нильса шлем и едва не сломал ему нос, тот стал одним из самых преданных сторонников молодого рыцаря.

– Ну, скажу одно – скучать по ним я не буду, – усмехнулся Хорас, передавая тяжелые доски скан дианцу.

Нильс легко вскинул их себе на плечо и повернулся, чтобы занять свое место в строю. Уилл, только что поднявшись на ноги, едва успел увернуться вбок, чтобы уклониться от несущихся на него досок. Его сдавленный крик встревожил Нильса, который тут же развернулся, чтобы посмотреть, кто кричал. При этом доски со всего размаху шлепнулись о шлем Гундара.

– Лока тебя подери! – зарычал скирл. – Смотри, что ты натворил!

Нильс снова развернулся с виноватым видом. На этот раз Уилл был настороже и только присел, когда доски со свистом рассекли воздух над его головой. Так бы неуклюжий морской волк и вертелся целый день, если бы Хорас не шагнул вперед и не схватился за конец досок, не давая Нильсу повернуться в четвертый раз.

– Просто держи их ровно, ладно? – сказал он.

На лице Нильса появилось виноватое выражение.

– Даже не знаю, как так получилось, – пробурчал он.

Гундар осмотрел свой шлем, на котором обнаружилась новая вмятина, и гневно посмотрел на Нильса. Как и все скандианцы, он весьма дорожил своим шлемом.

– Когда доберемся до Макиндо, давайте первого пошлем его по лестнице с этими досками, – хмыкнул он. – Он в два счета скинет защитников со стен.

– Извини, скирл, – сказал Нильс. – Я не заметил тебя. И рейнджера тоже.

– В том-то и все дело, – проворчал Гундар. – Неплохо бы думать своей башкой, прежде чем вертеться, как сумасшедшая молочница на Весеннем празднике, которую только что отпустили на танцы.

Нильс понуро кивнул.

– Ладно, вернусь на место, – пробормотал он.

Казалось, ему хотелось как можно быстрее укрыться от недовольных взглядов других скандианцев. Нильс двинулся назад, и до слуха друзей донеслась серия сердитых выкриков, сопровождаемых сдавленными извинениями Нильса. Уилл усмехнулся.

– Пора продолжать путь, пока все целы, – сказал он и, повысив голос, добавил: – Тробар! Идем дальше!

Великан кивнул, поднялся на ноги и продолжил свой путь по едва различимой тропе, мерно взмахивая серпом и расчищая всем дорогу. Собака неслышно следовала за ним по пятам.

– Ну что, мы уже пришли? – спросил Гундар, едва они снова остановились.

– Тебе что, нравится выводить нас из себя, спрашивая одно и то же? – сердито посмотрел на него Хорас.

– Это я еще не начинал, – с ухмылкой ответил Гундар.

* * *

Места назначения они достигли ближе к вечеру. Свалив детали повозки и лестницу на землю, воины прошли к опушке леса, чтобы осмотреть замок. Скандианцы впервые находились настолько близко к крепостным стенам.

– Держитесь в тени, – предупредил их Уилл. – Нельзя, чтобы нас заметили.

Никто ничего не ответил. Все было понятно и без предупреждения. Скандианцы издавна атаковали крепости и прекрасно понимали, насколько важную роль играет элемент неожиданности. Замерев на месте, воины изучали замок; на лицах некоторых читалось сомнение. Никто из них еще не штурмовал нечто настолько массивное, и уж точно не силами экипажа одного корабля. Да, они иногда брали штурмом отдельные башни и укрепления. Но сейчас перед ними возвышался Макиндо – гораздо более внушительная крепость, чем можно было вообразить.

– Надеюсь, твой план сработает, – сказал Гундар.

Он тоже сомневался в успехе, как и его люди.

– Сработает, – уверил его Уилл.

«Надеюсь», – мысленно добавил он про себя и оглянулся на своих сопровождающих.

– Лучше всего сейчас отдохнуть, – продолжил рейнджер. – Отойдите немного в глубь леса. Я видел поляну метрах в двадцати отсюда. Все равно сейчас нам нечего делать. Малькольм с его людьми сегодня будут заканчивать укладывать трубы. Завтра у нас будет целый день на сбор телеги.

Весь отряд с облегчением отошел к поляне и приготовился к ночлегу. Хорас объявил распорядок стражи, назначив себе и Уиллу время дежурства ближе к утренним часам, когда Малькольм должен был подать сигнал о том, что все приготовления закончены.

Несколько часов спустя, когда друзья лежали на животах на сырой земле у опушки, к ним присоединился Гундар. Едва ли метрах в пятидесяти от них возвышалась темная, зловещая громада замка.

Они видели отблески огня на крепостных стенах в тех местах, где были установлены факелы, но между ними находились большие неосвещенные промежутки. Время от времени на фоне светлых участков проплывали силуэты часовых.

– Какие-то они не слишком осторожные, – сказал Уилл. – Я бы мог снять с полдюжины их прямо сейчас.

– Может, и смог бы, – согласился Хорас.

– Но лучше этого не делать, – закончил Уилл. – Не хочу, чтобы в замке узнали, что мы здесь. Кроме того, если мы кого-то и подстрелим, то остальные не будут передвигаться по освещенным улицам.

– Твоя правда, – согласился Хорас. – Только все равно они меня раздражают.

– Смотрите! – прервал беседу друзей Гундар.

Далеко от них, примерно в километре на юг от замка, в небе показалось красное сияние, рассыпавшееся водопадом искр. До трех наблюдателей со стен замка донесся гул взволнованных голосов.

– Малькольм готов, – сказал Уилл.

Хорас кивнул:

– Значит, завтра ночью штурм начинается.

– Ну что, теперь-то мы пришли? – спросил Гундар, ухмыляясь.

 

Глава 29

Сигнальную ракету заметили и на стенах замка Макиндо. Часовые, совершенно ничего не знающие о свойствах взрывчатых веществ или о фейерверках, покрепче ухватили свое оружие и с опаской смотрели на север. Они подумали, что это какая-то магия.

Керен, которого разбудили посреди ночи, расхаживал по крепостным стенам, рассеянно вглядываясь в ночную темноту и ожидая повторения странного сигнала. Но когда прошел час, а никаких новых сигналов так и не появилось, было решено, что это ложная тревога, всего лишь очередная вспышка, которые часто случаются в Лихой чащобе.

Прежде чем вернуться в кровать, Керен обошел укрепления, задержавшись на западной стене, где лес ближе всего подходил к замку. Здесь уже находился Джон Баттл.

– Здесь было заметно какое-то шевеление? – спросил его Керен.

Баттла тоже подняли из постели срочным сообщением о странном сигнале. Его ночная сорочка была заткнута за пояс штанов, на плечи торопливо накинута кольчуга. Он покачал головой, всматриваясь в темную стену леса метрах в пятидесяти от них.

– Никто ничего не заметил, – доложил он.

Керен постучал пальцами по камням стены.

– Это самая опасная сторона, – сказал он задумчиво.

– Все равно через эти заросли никакие крупные отряды не проведешь, – покачал головой Баттл, который за прошедшие несколько недель успел неплохо исследовать окрестности замка. – А если и проведешь, то все равно незамеченными к стенам не подберешься.

Керен отчасти успокоился. Но только отчасти.

– Возможно, так и есть, – усмехнулся он. – Но все равно не стоит терять бдительности. Не понимаю, почему Сайрон не приказал вырубить эти деревья и выкорчевать пни.

– Потому что на это ушли бы годы, – ответил Баттл. – И потребовалась бы сотня человек, не меньше. Поверьте мне. Эти деревья – наша лучшая защита. Настоящий бурелом.

– Х-мм. Тем не менее я хочу, чтобы за этой стороной остаток ночи наблюдали как можно пристальнее. Ты остаешься здесь…

Керен бросил пристальный взгляд на наемника.

– Нет, я спать, – покачал головой Баттл.

Керен прищурил глаза:

– Это был не вопрос и не предположение.

– Так точно милорд, – сердито пробурчал Баттл. – Я останусь на дежурстве до рассвета.

– Прекрасно, – усмехнулся Керен, направляясь к лестнице.

Ему далеко не впервые захотелось, чтобы его главный помощник был более покладистым и исполнительным человеком. Таким, который охотно исполнял бы все, что нужно командиру, а не дожидался приказов. Керен тяжело вздохнул. До того как он купит себе баронство в Галлике, оставалось года два. Он чувствовал, что все это время ему будет совсем несладко, и он проклинал несговорчивую стройную белокурую девушку, отклонившую его предложение о браке. Иначе у него хотя бы было с кем поговорить.

Позади него на крепостной стене стоял Баттл. Губы его беззвучно шевелились – он проклинал командира.

* * *

Увидев сигнальную ракету Малькольма, Уилл и Хорас спокойно отправились на ночлег. Оба были молоды и привыкли ночевать под открытым небом. Установив палатки подальше в лесу, друзья забрались в них и проспали до рассвета.

Они знали, что до утра ничего не произойдет. Сигнала о начале штурма не поступало, так что можно было немного расслабиться и отдохнуть. В предстоящий день им придется бороться с напряжением. Ложный штурм они наметили на ранний вечер, и Уилл уже предвидел, как у него будет сосать под ложечкой и как его с каждой минутой будет охватывать все большее беспокойство до тех пор, пока наконец он не сможет спокойно заняться делом.

Так и оказалось. Воины собрали повозку с лестницей и протащили ее по кустам до границы леса, расчищая себе путь через густой подлесок. Но подготовку они начали слишком рано, так что сборку закончили чуть позже полудня, когда до начала операции оставалось еще не меньше четырех часов.

Уилл сидел под деревом и делал вид, что дремлет, пытаясь успокоить свои нервы и избавиться от тягостного ощущения в животе. Хорас стоял в нескольких метрах от него и, вроде бы нисколько не волнуясь, тихо беседовал с четырьмя скандианцами. Он, казалось, почувствовал, что Уилл на него смотрит, улыбнулся своему старому другу и кивнул в знак поддержки.

«Интересно, как это у него получается?» – подумал Уилл. Он не знал, что Хорас задает себе тот же вопрос, размышляя о друге.

Время тянулось медленно.

Уилл проверил повозку в десятый раз и убедился, что левое колесо приделано таким образом, чтобы оно могло легко отвалиться, когда им будет нужно, создав впечатление того, что оно наскочило на какое-то препятствие. Он осмотрел доски крыши, проверяя, нет ли между ними щелей, в которые могла бы пройти стрела от арбалета. И переспросил скандианцев, понимают ли они, в чем заключается их роль.

– Сделайте вид, что вы впали в панику, – сказал он им.

И увидел четыре пары глаз совершенно без всякого выражения. Очевидно, скандианцы совсем не знали, что такое «паника».

– Покажите, что вы испугались, – улыбнулся Уилл.

Выражение изумления сменилось на лицах скандианцев негодованием.

– Не на самом деле, просто сделайте вид, – добавил Уилл, и скандианцы нехотя подчинились.

Уилл проверил и их щиты. В его распоряжении был очень маленький отряд, и он не мог позволить себе потерять ни одного воина в ходе подготовки к настоящей атаке. Щиты были хорошо смазаны маслом, чтобы они не высыхали на воздухе и не коробились. Их укрепляли многочисленные латунные пластины, а поверх была натянута бычья шкура. Воины должны были закинуть их на спины во время поспешного отступления от сломанной повозки по направлению к деревьям. Головы скандианцев должны были защищать рогатые шлемы. Единственной открытой частью тела оставались ноги. А между тем, если у кого-то будет серьезно повреждена нога, то в битве от такого человека толку не будет – все равно что он погибнет.

– Не бегите по прямой линии, – предупредил скандианцев рейнджер. – И не собирайтесь в кучу. Бегите в разных направлениях.

Один из скандианцев набрал было воздуха в грудь, чтобы сказать, что Уилл им не нянька и поэтому пусть прекратит досаждать им своими советами. Но он вовремя понял, что молодой человек искренне беспокоится о нем и его спутниках. Скандианцы не привыкли, чтобы командиры заботились о них.

– Да, рейнджер. – Скандианец скромно потупился.

Уилл рассеянно кивнул и отошел, снова и снова прокручивая в голове свой план.

Спустя несколько часов солнце повисло высоко над деревьями, отбрасывавшими длинные тени к замку.

Издалека, с юга, донесся какой-то шум. Уилл забросил свой длинный лук за плечо, поправил колчан и повернулся к Хорасу:

– Пора!

 

Глава 30

Шум с юга свидетельствовал о том, что Малькольм начал операцию по отвлечению внимания защитников замка, как они и планировали. Среди деревьев пряталось около пятидесяти его последователей – мужчин, женщин, детей. С замка их было не видно, зато было слышно. По команде эти люди начали кричать, выть, вопить и бить в разные железяки, горшки и сковородки. Для таких бравых воинов, как Хорас и скандианцы, стало неприятным сюрпризом то, что звуки, производимые этими приспособлениями, очень походили на лязг мечей во время битвы, прославленный в стихах и песнях не одним поколением поэтов и музыкантов. Как бы то ни было, а доносящийся из южного леса шум привлек внимание защитников – по крайней мере на несколько минут. На это Уилл с товарищами и рассчитывал. Люди на западной стене замка побежали к южной, чтобы разглядеть, что происходит вдали.

– Идем! – приказал Уилл. – Прямо сейчас! Присев, он забрался под повозку. За ним последовали Хорас и четыре скандианца, занявшие свои места. Уилл быстро проверил, у всех ли закреплены щиты на спине, и подал знак двигаться вперед. Скандианцы, радостные от того, что утомительное ожидание закончилось, довольно ухмылялись.

– Вперед! – крикнул Уилл, и скандианцы начали изо всех сил толкать повозку.

У мощных скандианцев это получалось без труда, так что двум аралуинцам оставалось только идти в передней части наклонной повозки, где расстояние до крыши было меньше всего. Было справедливо оставить больше всего места скандианцам, выполнявшим тяжелую работу. Повозка с лестницей на крыше поехала, сначала медленно, с трудом продвигаясь через густой подлесок. Скандианцы принялись слаженно толкать ее, отсчитывая ритм, и повозка ускорила ход, подпрыгивая на кочках. Она быстро приближалась к стене замка.

Было ясно, что, даже несмотря на устроенный Малькольмом кавардак, рано или поздно их заметят. С крепостной стены вдруг донесся пронзительный крик. Почти сразу же в крышу повозки вонзилась арбалетная стрела. За ней последовали еще три. Потом, через довольно долгий промежуток, выстрелы повторились.

Похоже, на западной стене несли караул только четыре арбалетчика. Последовательность выстрелов повторялась через двадцать – тридцать секунд, то есть за то время, что необходимо для зарядки обычного арбалета. В этом и заключался главный недостаток этого в остальном неплохого оружия – арбалет стрелял очень медленно по сравнению с луком. Умелый лучник, вроде Уилла, выхватывал стрелу из колчана и натягивал тетиву уже тогда, когда предыдущая стрела еще не успевала долететь до цели. У арбалета же в передней части имелась скоба. Сделав выстрел, стрелок опускал оружие, вставал ногой на скобу и, отклоняясь назад, натягивал плотную тетиву обеими руками до тех пор, пока она не входила в механизм заряжания. Только потом он вставлял другую стрелу, поднимал арбалет, прижимал приклад к плечу и стрелял.

Уилл поморщился, когда последняя стрела попала в доску всего в нескольких сантиметрах над его головой. Затем он посмотрел в специально сделанное отверстие, достаточно большое для обзора, но слишком маленькое, чтобы в него можно было прицелиться из арбалета.

– Еще несколько метров! – предупредил он скандианцев.

Уиллу хотелось подойти к стене как можно ближе, чтобы во время ночного штурма Хорасу не пришлось долго бежать.

Но чем ближе они подходили, тем большему риску подвергали скандианцев, ведь им еще предстояло отступать к лесу. Сейчас они прошли почти половину пути. Уилл ухватился за привязанную к левому колесу веревку и подождал, пока все идущие сделают еще четыре шага.

Когда из колеса вылетел крепивший его к оси штырь, повозка проехала еще метр-другой, но потом колесо слетело с оси, и левый бок рухнул на землю. С крепостной стены послышались восторженные крики и злые насмешки. В остановившуюся повозку воткнулись еще две стрелы. «Это хорошо, – подумал Уилл. – Это значит, что заряжены только два арбалета».

– Бегите! – приказал он скандианцам.

Повторять приказ им было не нужно. Они и сами слышали, как в крышу ударили две стрелы, и понимали, что это означает. Выбравшись из покосившейся повозки, скандианцы врассыпную пустились со всех ног к лесу. Защитники замка завопили еще сильнее, насмехаясь над незадачливыми врагами, улепетывающими со всех ног, чтобы спасти свои жизни.

В щит на спине одного из скандианцев угодила еще одна арбалетная стрела – с такой силой, что едва не сшибла с ног воина. Уилл вознес тихую молитву, благодаря небеса за то, что среди защитников на стенах замка не было лучников с длинными или рекурсивными луками.

Из арбалета было легче целиться и стрелять, чем из длинного лука, и воинам для того, чтобы им овладеть, требовалось гораздо меньше тренировок, чем рейнджерам, овладевавшим длинным луком. Освоить стрельбу из арбалета мог и обычный стражник – на обучение уходило лишь несколько недель. Но расплатой за такую легкость были низкая скорость и небольшая дальность стрельбы.

Когда четыре скандианца целыми и невредимыми скрылись среди деревьев, Уилл с облегчением вздохнул. Присев на сырую землю под повозкой, он сказал Хорасу:

– Ну что ж, пока что все идет по плану. Ты тоже устраивайся поудобнее. Будем ждать темноты.

Хорас, скрючившись в самом низком углу повозки, закатил глаза:

– Это мое любимое занятие. А ты взял с собой что-нибудь поесть?

* * *

Ближе к вечеру стражники на стенах замка постепенно потеряли интерес к брошенной повозке.

Услышав о странном транспортном средстве, Керен пришел его осмотреть. Нахмурившись и покачав головой, он заявил:

– Это отвлекающий маневр. Понятно, что нападающие не пойдут на штурм всего лишь с одной лестницей.

Чем больше Керен об этом думал, тем сильнее верил в свою правоту. Западная сторона, где лес подходил к замку ближе всего, казалась самым подходящим местом для штурма. И поскольку это было очевидно, то нападающие вряд ли выбрали бы ее. Вся эта затея с повозкой была отвлекающим маневром, причем не очень умным. Понятно же, что одной лестницей стену не взять. Любая осада всегда была игрой ума между нападающими и обороняющимися, во время которой на обманный ход одной стороны следовал обманный ход с другой и так далее. Интуиция подсказывала Керену, что странная повозка служит лишь для отвлечения внимания защитников замка. Чем больше Керен ждал следующего шага, тем сильнее укреплялся в мысли, что штурм начнется с юга или с востока – с самых дальних от западной стены точек. Но, скорее всего, с юга. Там враг уже проявил активность. Керен считал, что нападавшие попытаются выполнить еще несколько ложных атак, усыпляя бдительность обороняющихся, а затем перейдут в настоящую. Показав пальцем на склонившуюся набок повозку метрах в двадцати от стены, он сказал командующему западным отрядом сержанту:

– Постарайтесь ее поджечь. И не сводите глаз с деревьев. Но я не думаю, что противник нападет с этой стороны. Будьте готовы перебросить своих людей на южную стену, если там потребуется подкрепление.

* * *

Хорас беспрестанно ерзал, стараясь найти удобное положение в тесной перевернутой повозке. Наблюдая за ним, Уилл неодобрительно покачал головой:

– Сиди спокойнее. Будешь так прыгать – повозка перевернется.

– Тебе-то хорошо, – пожаловался Хорас. – Тебя специально учили сидеть спокойно по несколько часов подряд. Даже если под одежду заберутся муравьи и перекусают тебя с ног до головы.

– Если получается у меня, то получится и у тебя, – неодобрительно заметил Уилл и снова посмотрел в глазок, чтобы узнать, что происходит на крепостной стене.

Один из защитников внимательно вглядывался в их сторону, а за ним из жаровни поднимался столб дыма. Уиллу это показалось странным. Конечно, было холодно, но не настолько же, чтобы разжигать огонь, как по ночам.

– Что там? – спросил Хорас, которому было скучно, а потому хотелось поговорить.

Уилл махнул рукой, призывая друга к молчанию. От стены замка их отделяло всего метров двадцать, и их могли услышать.

– Говори тише, – прошептал он. – Если есть что сказать.

Хорас снова закатил глаза и продолжил хриплым шепотом:

– Тебе-то хорошо. У тебя глазок.

Уилл снова окинул друга строгим взглядом:

– Как я тебе сочувствую. Подумать только! Всего искусали муравьи, и даже нет никакого отверстия поблизости, чтобы выглянуть наружу.

– Да заткнись ты! – Хорас не мог придумать никакого остроумного ответа.

Их перебранку остановил удар стрелы в крышу. Уилл нахмурился, размышляя, почему защитники замка тратят время и боеприпасы на покинутую повозку. Но через несколько секунд все стало ясно.

Услышав удар, Хорас невольно пригнулся, но тут же выпрямился и принюхался.

– Пахнет дымом, – сказал он.

Уилл вытянул шею, чтобы еще раз посмотреть в глазок. Напротив них сгрудились наблюдатели. Один из них поднял арбалет, прицеливаясь.

– Сейчас еще выстрелят, – предупредил Уилл своего друга.

На них полетела стрела, оставляя за собой в воздухе дымный след. Через несколько секунд послышался удар о доски крыши. Запах гари стал сильнее. Уилл даже разглядел через глазок язычок пламени.

– Они стреляют огненными стрелами, – сообщил он спокойно. – Пытаются поджечь повозку.

– Что? – Хорас дернулся и стукнулся головой о каркас повозки. – Нам лучше выбираться отсюда!

– Спокойнее, – осадил его Уилл. – Поэтому я и приказал пропитать доски водой, прежде чем выдвигаться.

Хорас опустился на землю. На его лице отображалось сомнение. Он вспомнил, как за десять минут до выхода из-под деревьев скандианцы поливали повозку талой водой.

– Кроме того, ты когда-нибудь пытался поджечь что-нибудь деревянное, кидая на это горящую палку? – продолжил Уилл. – Скорее всего, этот предмет немного обгорит сверху, но огонь скоро погаснет.

– Скорее всего? – переспросил Хорас. – И какова же именно вероятность?

Уилл спокойно посмотрел на друга:

– Хорас, ты что, хочешь выпрыгнуть наружу под стрелы? Помахать рукой тем, кто находится на крепостной стене?

Хорас суетливо заерзал, понимая, что поспешил с реакцией:

– Ну, конечно же нет. Но я уж точно не хочу оказаться под горящей повозкой.

– Повозка не загорится. Поверь мне, – успокоил друга Уилл.

Увидев, что его слова не оказали никакого воздействия на Хораса, рейнджер продолжил:

– И даже если она загорится, у нас будет предостаточно времени, чтобы выбраться из-под нее. Нет смысла убегать прямо сейчас. Так мы выдадим себя, и нам останется только сидеть под деревьями и жалеть о том, что мы так поступили.

– Ну, наверное, ты прав… – протянул Хорас, немного успокоенный логикой Уилла и тем фактом, что запах дыма больше не усиливался.

Он прислонил руку к доскам под тем местом, куда попала одна из стрел. Дерево здесь не казалось на ощупь теплее, чем в других местах.

В следующие несколько минут в повозку попали еще две горящие стрелы. Но, как и две первые, они быстро сгорели, оставив после себя только следы ожогов. Увидев, что у них ничего не получается, защитники замка оставили свои попытки.

Наступал вечер. Бледное зимнее солнце опустилось за деревья. Хорас плотнее укутался в свой плащ. Сидеть без движения несколько часов подряд было холодно.

– Который час? – спросил он.

– Примерно на пять минут позднее, чем тогда, когда ты спрашивал в последний раз, – усмехнулся Уилл. – Ты начинаешь походить на Гундара с его постоянным вопросом «Мы уже пришли?».

– Ничего не могу с собой поделать, – проворчал Хорас. – Не люблю сидеть без дела.

– Попробуй сочинять стихи, – саркастически предложил Уилл, мечтая, чтобы его друг наконец-то замолчал.

– Какие стихи? – ухватился Хорас за идею.

– Например, лимерики, – процедил Уилл сквозь зубы. – Как раз тебе по силам.

– Ну да, хорошая идея. – Лицо Хораса просветлело. – Хоть чем-то можно отвлечься от скуки.

Молодой рыцарь нахмурился и возвел глаза к небу в поисках вдохновения. Несколько минут он безмолвно шевелил губами, затем сильнее свел брови.

– Мне нечем их записывать, – пробормотал он.

Уилл, уже успев задремать, от этих слов вздрогнул.

– Что? – сердито выпалил он. – Что записать?

– Лимерик, – отозвался Хорас. – Если я его не запишу, то, скорее всего, забуду.

– Ты уже что-то сочинил? – не поверил Уилл.

– Ну… сочинил первую строчку, – улыбнулся Хорас. – Сочинять лимерики, оказывается, труднее, чем можно было бы подумать. «Стоял замок с названьем Макиндо»… – продекламировал он и добавил: – Вот эта первая строчка.

– Ты что, не сможешь ее запомнить? – удивился Уилл.

– Ну, смогу, – буркнул Хорас. – Но когда их будет три-четыре, запоминать станет труднее. Может, мне стоит читать их тебе, а ты будешь запоминать.

– Лучше не надо, – отрезал Уилл.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами Хорас. – Если ты не хочешь помочь…

– Не хочу. – Уилл был непреклонен.

Хорас заметил, что ответы друга становятся все короче и короче.

– Ну ладно, – сказал он сердито и снова зашевелил губами.

Он то шептал что-то про себя, то замолкал, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться. Так продолжалось минут пять, и чем сильнее Уилл старался не обращать внимания на эти гримасы Хораса, тем труднее ему становилось сдерживаться. В какой-то момент молодой рыцарь заметил на себе взгляд своего друга.

– Можешь придумать рифму к слову «Макиндо»? – спросил он.

 

Глава 31

С наступлением темноты Хораса все больше охватывала скука, и он не находил себе места, постоянно меняя положение и тяжело вздыхая. Уилл старался не обращать на него внимания. Хорас понимал, что его друг специально не замечает его, и это его раздражало.

Наконец, после особенно тяжелого и продолжительного вздоха, за которым последовало потягивание руками и ногами, Уилл уже не мог делать вид, что это его не касается.

– Жаль, что ты не взял трубу. Сейчас бы мог издавать звуки гораздо громче, – сказал он сердито.

Хорас, довольный тем, что наконец-то заставил разговориться своего друга, немедленно ответил ему вопросом:

– Почему мы не покатили эту телегу из леса сейчас, вместо того чтобы сидеть под ней столько времени? Мы бы спокойно могли дождаться заката в лесу, потом выехать, потерять колесо и подождать всего часок-другой, пока не появятся чудовища Малькольма. Так бы нам было не так скучно и неудобно. Мы сидим здесь скрючившись, считай, уже полдня.

– В том-то и заключается мой план, – огрызнулся Уилл. – Должно быть скучно.

– Ты хочешь, чтобы тебе было скучно? – удивился Хорас.

– Нет, – терпеливо ответил Уилл таким тоном, с каким взрослый разговаривает с маленьким капризным ребенком.

Он уже давно не разговаривал так с Хорасом, и молодой рыцарь осознал, что ему такое обращение вовсе не нравится, впрочем, так же как и раньше.

– Я хочу, чтобы заскучали часовые. Я хочу, чтобы для них повозка стала частью окружающей замок местности. Чтобы они смотрели на нее на протяжении нескольких часов и чтобы при этом ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Чтобы они поверили, что и дальше не будет ничего происходить. Если бы мы вышли из-под деревьев сейчас, они, возможно, продолжали бы следить за нами. А так они видели, как остановилась повозка, при дневном свете, и сейчас они думают, что бояться ее не стоит. Им уже наскучило смотреть на нее. – Уилл, казалось, вот-вот потеряет терпение.

– Ну… возможно, так и есть, – нехотя согласился Хорас.

Теперь, когда Уилл объяснил свой замысел, он казался рыцарю логичным. Но сидеть на одном месте от этого не становилось менее скучным. К тому же было холодно. Друзья сидели на мокрой от полурастаявшего снега траве. Земля под ней казалась такой стылой, что пробирало прямо до костей. И в довершение всех несчастий Хорасу отчаянно захотелось чихнуть. Он попытался приглушить звук, но получилось только громче.

Уилл сердито посмотрел на друга, качая головой и всем своим видом показывая, что не верит случившемуся.

– Ты когда-нибудь наконец заткнешься? – прошипел он.

– Извини, – виновато пожал плечами Хорас. – Чиханье – это ведь такое дело, которое невозможно сдержать.

– Но ты хотя бы постарался, чтобы это звучало не как вопль бьющегося в агонии слона, – ухмыльнулся Уилл.

Хорас понимал, что виноват, но не желал сдаваться совсем без боя.

– И ты конечно же слышал, как вопят слоны! – съехидничал он. – Ты вообще слышал слонов?

Но Уилл не поддавался на его подначки.

– Нет, не слышал. Но уверен, что они кричат ненамного громче, – парировал он.

Хорас лишь фыркнул в ответ. И тут же пожалел об этом. Ему снова захотелось чихнуть. Некоторое время он доблестно сражался с позывом, но в конце концов поддался непреодолимому желанию. На этот раз звук был еще громче прежнего.

* * *

Часовым на крепостной стене в голову пришла примерно та же мысль. Когда Хорас чихнул, сержант посмотрел на стоявшего перед ним часового:

– Ты слышал?

Судя по реакции солдата, внимательно вглядывающегося в темноту, было ясно, что он конечно же слышал.

– Похоже… на какое-то животное, – проворчал солдат с сомнением в голосе. – Которое стонет от боли.

– На большое животное, – согласился сержант.

Они пристальнее вгляделись в ночную тьму. Никто из них не связал звук со сломанной повозкой у стены. Уилл был прав. Сейчас защитники уже едва обращали внимание на эту странную конструкцию.

– Бог знает, что происходит там, в лесу, – сказал наконец сержант.

– Что бы там ни было, похоже, оно ушло, – предположил часовой, надеясь, что он прав.

В двадцати метрах от них, под повозкой, Хорас натянул плащ на голову и с силой прижал кулак к ноздрям, едва не сломав хрящевую перегородку. Позднее он с удивлением заметит в том месте синяк.

Когда позыв к чиханью наконец-то пропал, Хорас откинулся назад, прислоняясь к стене повозки. На глазах у него выступили слезы. Уилл видел, какого усилия стоило его другу сдержаться, и похлопал его по плечу.

– Молодец, – сказал он сочувственно.

Хорас только кивнул. У него не осталось сил сказать что-нибудь в ответ.

* * *

Поднявшаяся луна осветила всю местность вокруг бледным светом, а затем постепенно опустилась за деревья на западе. Уилл почувствовал, что у него сильнее забилось сердце. Ожидание подходило к концу. Он посмотрел на Хораса и понял, что то же самое ощущает его друг. Тот уже больше не ерзал и не дергался, а медленно и уверенно расправлял затекшие руки и ноги, щелкая суставами. Рыцарь осторожно отстегнул свой щит от крепления на стене повозки и снял прикрывавшую его плотную белую ткань. Показалась блестящая эмалированная поверхность со сверкающим зеленым дубовым листом в центре.

– Рад видеть, что ты будешь сражаться под своими настоящими цветами, – сказал Уилл.

Хорас в ответ слегка улыбнулся. Сейчас он был бодр и сосредоточен и ничем не походил на того скучающего, не находящего себе места Хораса, который провел под повозкой последние восемь часов. Теперь это был целеустремленный, грозный рыцарь, настоящий мастер сражений, и Уилл радовался тому, что к его другу вернулось самообладание. Он знал, что, когда они взберутся на крепостную стену, Хорас будет упорно сдерживать натиск защитников до тех пор, пока к ним не присоединятся скандианцы. О таком боевом товарище можно было только мечтать.

Уилл вспомнил, что и ему самому необходимо подготовиться. Он проверил колчан, в котором лежали двадцать четыре стрелы с серыми древками. Его лук был привязан к потолку повозки снизу, и сейчас он его развязал. Тетива конечно же была не натянута, потому что, пока они сидели под повозкой, от натянутого лука все равно не было толку. Уилл осмотрел тетиву. Никаких переплетений или узлов. Сила натяжения этого лука составляла почти восемьдесят пять фунтов, и конечно же натянуть тетиву под повозкой было почти невозможно. Придется сделать это сразу же, как только они вылезут наружу. Уилл ощупал висевший у него на поясе нож-сакс и дотронулся до метательного ножа, спрятанного под воротником. Расположение его было немного неудобным, и Уилл вспомнил, что он не сразу сумел вытащить нож в схватке с Макхаддишем. Нужно будет сказать Холту и Кроули, что прятать нож в воротнике – не такая уж хорошая идея.

С дальней стороны замка донеслось протяжное гудение боевого рога – одна долгая нота, которая, как казалось, затихла сама по себе и далеко не сразу, как в рог прекратили дуть.

– Начинай отсчет, – сказал Уилл Хорасу.

Согласно договоренности с Малькольмом, Ночной Воин должен был появиться через двадцать секунд после того, как затихнет рог.

Пока Хорас считал, Уилл выскользнул из-под повозки, держась позади нее, чтобы его не заметили с крепостной стены, и натянул тетиву на свой лук. Хорас под повозкой беспокойно заерзал.

– Вылезай, – прошептал Уилл. – Только на корточках и не выпрямляйся.

Хорас выполз наружу, стараясь держаться поближе к земле. Друзья посмотрели на темное небо над замком. Уилл подумал, что отсюда они все равно не заметят никаких оптических иллюзий.

– Вот оно! – сказал Хорас.

В небе что-то вспыхнуло. Вслед за этим показался устремившийся ввысь яркий шар. Он с шипением поднимался все выше и выше, потом раздался грохот, и шар рассыпался на множество искр, которые, словно тлеющие угольки, попадали вниз.

Потом вспышка, длившаяся несколько секунд, повторилась. Малькольм утверждал, что важно не задерживать один образ более чем на секунду-другую. Стоит присмотреться к нему, как глаза привыкнут, и станет понятно, что перед тобой грубое, неподвижное изображение. Но резкие вспышки и отвлекающие огни создавали впечатление непредсказуемого движения. «Пусть защитники замка вообразят себе ужасное зрелище, а не увидят его на самом деле», – повторял Малькольм.

Сейчас же с крепостных стен раздавались испуганные крики защитников, заметивших ряд пугающих видений среди тумана.

– Пора! – сказал Уилл, вынимая сакс и перерезая им веревки, крепившие лестницу к крыше повозки.

Хорас перекинул щит на спину и с легкостью забросил лестницу на плечо. Вместе они побежали к стене замка.

Когда послышались крики и звук первой взорвавшейся ракеты, Керен находился в главном зале центральной башни. Будучи уже при оружии и облаченным в кольчугу, он тут же выбежал во двор и поднялся по лестнице на южную стену, перескакивая через две-три ступени. Крики доносились с этой стороны, и Керен понял, что его подозрения оправдались. Штурм начался отсюда.

Часовые на стене, плотно столпившись, вглядывались в темноту. Все они говорили одновременно, и их голоса сливались в сплошной шум.

– Молчать! – крикнул Керен и, когда они выполнили приказ, нашел глазами сержанта: – Сержант, что…

Он не договорил. Неожиданно метрах в двухстах от южной стены замка на фоне ночного неба, в дымке, выросла гигантская фигура, внушающая ужас.

И тут же пропала, словно ее и не было.

Керен от неожиданности шагнул назад. В это же мгновение с земли в небо поднялось демоническое лицо, повисело пару секунд и взорвалось искрами. Сразу же за ним в тумане возникло еще одно зловещее зрелище – черные очертания дракона. Подрожав в полутьме, дракон тоже исчез.

Затем послышался странный, как бы истерический смех, от которого кровь застывала в жилах. Солдаты снова завопили от страха; некоторые упали на колени и закрыли голову руками, словно пытаясь спрятаться от ужасных созданий, возникающих перед ними. Керен в злости пнул ближайшего солдата.

– А ну вставай, жалкий трус! – крикнул он.

Но в горле у Керена пересохло, голос дрогнул, и крик оказался не таким грозным, как он хотел. Кожа на руках Керена покрылась мурашками, по спине пробежал холодок. Затем во тьме снова выросла фигура гигантского воина, метрах в пятидесяти от того места, где он показался впервые. Его окружали вспышки, мелькавшие на высоте человеческого роста. Сопровождал все это зрелище зловещий смех, еще более ужасающий, чем прежде.

Рядом с Кереном появился Баттл с искаженным от страха лицом. Он трясся и показывал дрожащим пальцем туда, где одни за другим возникали дракон, огромный лев, воин-великан, и все это в сопровождении мелькающего демонического лица.

– Это колдовство! – крикнул наконец Баттл. – Ты сказал, что колдовства не существует! Посмотри же теперь на это, дурак!

– А ну стоять смирно! – рявкнул Керен. – Это фокусы. Всего лишь трюки!

– Фокусы? Трюки? И как это можно сделать? Объясни! – завопил Баттл.

Керен схватил грубияна за плечи и зло потряс:

– Не знаю! Но скоро враг перейдет в наступление, так что собирай всех своих людей здесь, на стене! И прикажи всем быть наготове! – Он показал на часовых, в ужасе сгрудившихся и прижавшихся к камням: – Видишь? Вот этого и хочет Бартон!

С восточной и западной стены к ним подбегали другие часовые, желавшие посмотреть, что происходит, и застывавшие в ужасе. Баттл поначалу медлил, но потом, в какой-то степени признав правоту Керена, немного расправил плечи. В этот момент раздался крик:

– Враг наступает!

Услышав это, трое солдат поблизости подумали, что наступают чудовища, и ринулись к лестнице. Керен бросился им наперерез, но не успел. Зато он успел приставить меч к горлу часового тоже, побежавшего было к лестнице.

– А ну вернись на место! – злобно крикнул Керен, и часовой застыл на месте.

Керен перевел взгляд на Баттла, труса и предателя. Керен с самого начала понимал, что не может рассчитывать на этого негодяя, как и на его прихвостней, но все это время надеялся, что скотты прибудут как можно скорее и что ему не придется полагаться в защите замка на этот сброд.

– Враг наступает! – снова послышался крик, на этот раз со стороны западной стены, на которой оставалось до опасного мало защитников.

В полумраке было заметно, как на дальней стене размахивает мечом какой-то высокий человек, несмотря на все попытки его остановить. За ним на самом краю балансировал, стреляя из лука, кто-то более стройный.

К горлу Керена подступил комок. Он понял, что его обманули. А что хуже, он обманул сам себя. Настоящий штурм пришелся на западную стену, и захватчики уже находились на ней. Ухватив за руку Баттла, он показал на нападавших:

– Нас провели вокруг пальца! Бери своих людей и удерживай западную стену! Я подтяну туда остаток гарнизона! Выведу людей на лестницу у северо-западной башни. Прижмем врагов с обеих сторон!

Баттл, увидев наконец-то настоящих людей, а не каких-то призраков, приободрился и кивнул. Повернувшись, он выкрикнул приказы часовым на южной стене и повел их по проходу к юго-западной башне.

Керен тем временем быстро спустился по лестнице во двор. На мостовой он помедлил. Казармы гарнизона находились справа от него, у юго-восточной башни. Прямо перед ним возвышался донжон, и он побежал прямо к нему. Не успел он отворить дверь, как из нее вышли трое солдат.

– А ну обратно за мной! – крикнул Керен и нырнул в дверь.

 

Глава 32

Когда Уилл с Хорасом добежали до стены, Хорас установил и закрепил лестницу. Сейчас над ними находилось лишь несколько человек, остальные убежали к южной стене, привлеченные ужасным зрелищем, которое устроил им Малькольм.

Один из оставшихся защитников увидел, что над стеной выросла лестница, и поспешил к ней, призывая своих товарищей на помощь. Хорас уже взобрался на несколько ступеней, когда над ним появилась голова защитника.

– А ну, разберись с ним! – крикнул он Уиллу.

У защитника был при себе арбалет, и он уже направлял оружие вниз, высунувшись между зубцами стены. Хорас понимал, что он никак не сможет добраться до вершины лестницы до того, как в него выстрелят, но он полностью доверял Уиллу.

И правильно сделал. Отступив на несколько шагов, Уилл в одно движение наложил стрелу на тетиву, прицелился и выстрелил. Сверху раздался громкий крик, а когда Хорас в очередной раз поднял голову, наверху уже никого не было. Уилл продолжал стрелять. Стрелы со свистом рассекали воздух. Некоторые из них с шумом попадали по камням, высекая искры. Уилл делал это специально, чтобы другие защитники опасались высовываться.

– Хватит! – крикнул Хорас, когда ему оставалось взобраться на пять ступенек.

Он не хотел, чтобы стрелы Уилла свистели вокруг него, пока он будет перелезать на крепостную стену. Подождав секунду, чтобы убедиться в том, что рейнджер его услышал, Хорас присел и быстро подскочил, преодолев последние пять ступеней одним махом. Хорас знал, что атакующие наиболее всего уязвимы у самого верха лестницы. Обычно атакующие не спешили перебираться с лестницы на стену, осторожно высовывая голову осматриваясь по сторонам. А затем переползали на стену, и очень осторожно, чтобы не потерять равновесия. В эти мгновения сразить их было легче всего.

Хорас решил обезопасить себя. Пробежав по последним ступеням, он высоко подпрыгнул над зубцами стены и кубарем свалился прямо на головы двух защитников, которые притаились, прижавшись к камням.

Оба солдата вскрикнули от неожиданности – им показалось, что темная фигур появилась над ними прямо из воздуха. Хорас покатился кувырком и встал на ноги в паре метров от стены, мгновенно развернувшись лицом к защитникам, которые едва пришли в себя. С первым Хорас разобрался мгновенно. Когда на него набросился второй, он отбил алебарду в сторону и, схватив нападавшего за воротник, отшвырнул его к стене. Солдат, сдавленно закричав, перевалился через стену и упал на камни мостовой во дворе.

Со стороны северной стены к Хорасу бежали еще несколько защитников. Дверь юго-западной башни распахнулась, и из нее тоже выбежали несколько человек. С севера защитники были ближе, и Хорас повернулся к ним.

– Ты мне нужен здесь! – крикнул он Уиллу.

Рейнджер уже спешил на помощь другу. Едва Хорас перепрыгнул через зубцы крепостной стены, он забросил лук за плечо и принялся быстро взбираться по шатающейся лестнице. Уилл перелез через стену как раз тогда, когда Хорас вступил в бой с часовыми с северо-западной башни. Помогать ему было необязательно, но сзади к нему подступали другие защитники. Уилл вспрыгнул на один из зубцов крепостной стены и взял в руки лук. Через пару секунд в воздухе просвистела его первая стрела, и один из часовых юго-западной башни тут же рухнул без движения. За ним последовал другой. Третий остановился, закричав от боли, когда его бедро пронзила стрела.

Итого, три убитых или раненых, и всего за несколько секунд. Остальные защитники как-то резко утратили свой задор. Похоже, странные чудовища в ночном небе показались им менее опасными, чем этот смертельный град стрел, и они предпочли отступить к юго-западной башне. Едва они захлопнули за собой массивную деревянную дверь, как в нее с глухим стуком угодили еще две стрелы.

У Уилла не было времени, чтобы оглядываться на лес. Скандианцы должны были находиться уже рядом со стеной. И в самом деле, они следовали тремя группами, неся с собой еще три лестницы. Одна за другой лестницы со стуком упирались в каменные стены Макиндо, и по ним начинали взбираться отважные морские волки, издающие боевые кличи.

Уилл только бросил взгляд на Хораса. Воин легко удерживал свою позицию. Но пока он отражал атаки троих защитников, четвертый двигался по широкой дуге, надеясь обойти воина по внутреннему краю деревянного помоста и напасть на него со спины. Уилл послал в него стрелу, почти не целясь, и стражник тут же завопил от боли и полетел на мостовую.

Первый из скандианцев уже взобрался на стену. Им оказался Нильс Крутильщик Веревок. Уилл нисколько этому не удивился. В последнее время этот морской волк стал настоящей тенью Хораса.

– Помоги генералу! – крикнул ему Уилл, указывая на своего друга.

Нильс кивнул и побежал на подмогу Хорасу, на ходу замахиваясь своим тяжелым боевым топором.

И без того отступающие под натиском Хораса солдаты, увидев огромного, злобно рычащего скандианца в меховой куртке и с рогатым шлемом на голове, пришли в ужас. Они попятились, мешая подобраться поближе идущим за ним солдатам.

Нильс налетел на них, словно таран, и разметал во все стороны. Отступление переросло в панику, солдаты развернулись и побежали в укрытие, в северозападную башню.

Уилл руководил прибывающими скандианцами, отослав еще нескольких на подмогу Хорасу с Нильсом, а затем создав заслон от нападения со стороны юго-западной башни, если враги вдруг вздумают снова пойти в наступление.

Удостоверившись в том, что скандианцы надежно закрепились на западной стене, Уилл озабоченно осмотрелся в поисках Керена и Баттла. Это были два самых опасных врага. Гарнизон замка сейчас состоял по большей части из местных жителей – любителей подраться в таверне. Конечно, они не идут ни в какое сравнение с закаленными в боях скандианцами, но если среди них появятся опытные командиры, то, возможно, они и смогут оказать достойное сопротивление. Уилл понимал, что нужно как можно быстрее расправиться с главарями, но их нигде не было видно.

Внимание рейнджера отвлек вопль, донесшийся снизу. Один из троих скандианцев, до сих пор стоявших у подножия третьей лестницы, осел на землю. Из его груди торчала арбалетная стрела. Еще одна стрела скользнула по камням у скандианцев над головами; ее железный наконечник высек искры. Уилл присмотрелся и понял, что под таким углом стрелу могли выпустить лишь с вершины юго-западной башни, нависшей над самой стеной. Пока он разглядывал башню, в одном из ее окон мелькнула чья-то голова и показался арбалет.

И тут в очередной раз проявилось мастерство Уилла. Арбалетчику на башне требовалось время, чтобы поднять арбалет, прицелиться, сделать поправку на ветер и расстояние и только затем выстрелить. Уилл же поднял лук, натянул тетиву и выстрелил всего лишь за секунду. Арбалетчик так и не узнал, кто подстрелил его.

Мертвый скандианец остался лежать на нижних ступенях лестницы. Его товарищи помедлили, а затем побежали к двум другим лестницам, по которым поднимались остальные скандианцы. Если на югозападной башне находился еще один арбалетчик, то он, увидев, что сталось с его товарищем, мудро решил не высовываться.

* * *

Баттл посмотрел в глазок, проделанный в дубовой двери юго-западной башни. Поперек прохода на западной стене выстроились скандианцы. Нужно было как можно быстрее их оттеснить, потому что через несколько минут уже будет невозможно занять эту позицию.

За Баттлом следовало около дюжины стражников, и он приказал им двигаться к двери, изрыгая проклятия и размахивая мечом.

– Если они пройдут дальше, то всем нам крышка! – кричал он, подталкивая своих солдат, которым явно не хотелось сражаться с грозными скандианцами.

Они вышли из двери и столпились перед ней, неуверенно топчась на месте. Скандианцы посматривали на них, ухмылялись.

Баттл захлопнул дверь и побежал вниз по лестнице во двор. В воине, сражавшемся у противоположной башни, он распознал того, с кем повстречался несколько недель назад в лесу. Это был заносчивый молодой человек, усомнившийся в авторитете Баттла. Нужно преподать ему урок. В настенном проходе, как раз за тем местом, где стоял Хорас, находился люк, к которому со двора вела лестница. Туда-то и направился Баттл.

* * *

В лесу к западу от замка еще один человек вспоминал события, происшедшие несколько недель назад.

Когда за пару дней до штурма Тробар погладил Тень, то он заметил под ее мягким мехом длинный грубый шрам, затянувшийся относительно недавно. Такой шрам заставил его содрогнуться. Просто чудо, что собака выжила.

Он спросил о шраме Уилла, и молодой рейнджер рассказал о том, что нашел раненую собаку в лесу и позаботился о ней. Тробар поинтересовался, кто же ранил собаку, и Уилл ответил, что это был Баттл, новый помощник Керена.

Тробар знал Баттла. Он долго наблюдал за этим темнобородым грубияном и видел, что тот собирает под своим началом всякий сброд со всей округи.

Теперь Баттл должен заплатить за нанесенную собаке рану. Тробар вообще-то был добрым и мягкосердечным человеком. Но при мысли о том, как страдало бедное животное от рук этого негодяя, его сердце вскипало гневом. Когда с крепостной стены донеслись звуки сражения, Тробар схватил огромную дубину, которую днем отломал от дерева, и уверенно пошел по открытой местности к опустевшим лестницам у подножия западной стены Макиндо.

* * *

Нильс решительно направил скандианцев в атаку на нестройную шеренгу защитников Макиндо. Уверенная поступь морских волков и их грозный вид заставили подчиненных Керена в страхе отступить обратно за тяжелую дубовую дверь. Они лишились последних остатков воли, и теперь им совсем не хотелось сражаться.

Пока стражники, толкаясь и сшибая друг друга с ног, пробирались через дверь, Хорас отошел в сторону. Он рассудил, что скандианцы справятся и без него. Во время боя его ранили кинжалом в правое запястье, и теперь нашлось время перевязать рану обрывком ткани из внутреннего кармана. Сам по себе порез был несерьезным, хотя и болезненным, но он мешал сражаться. Стекающая по руке кровь делала рукоятку меча скользкой, и держать его было неудобно. Прислонив меч к камням крепостной стены, Хорас сосредоточился на перевязке, плотно перематывая руку тканью.

– Хорас!

Хорас остановился и посмотрел на Уилла, балансирующего на одном из массивных камней, из которых состояли зубцы крепостной стены. Рейнджер указывал своим луком на внутренний двор. Хорас отошел от стены на несколько шагов назад, чтобы лучше видеть, и успел заметить, как за стеной главной башни скрылся человек.

– Это Керен! – крикнул Уилл. – Он пошел за Элис!

Хорас быстро оценил обстановку. Помощь Уилла ему больше не требовалась. Ситуация находится под контролем. И с рыцарем-клятвопреступником Уилл сумеет справиться лучше его.

– Беги за ним! – крикнул он в ответ. – Я разберусь тут и приду сразу, как только смогу!

Уилл кивнул и подбежал к самому краю стены, рассматривая двор внизу. На какое-то мгновение Хорасу показалось, что его друг собирается спрыгнуть прямо на камни мостовой, но Уилл быстро нашел более удобный способ спуститься вниз.

Левее, в нескольких метрах от рейнджера, находилась платформа, поднимаемая и опускаемая с помощью прикрепленного к стене блока. По этой платформе со двора на стену доставляли оружие, арбалетные стрелы, камни и чаны с кипящей водой или маслом. С блока свисала веревка. Перекинув лук за спину, Уилл прыгнул прямо на веревку, обвив ее ногами, чтобы замедлить скольжение, и стремительно спустился прямо во двор.

Хорас вновь принялся за свою рану. Зажав один конец повязки в зубах, левой рукой он завязал грубый узел и осмотрел результат. На какое-то время сойдет, тем более что сражение почти завершилось.

Почти! Интуиция у Хораса была развита великолепно. Любой посторонний необъяснимый звук свидетельствовал об угрозе, и сейчас Хорас услышал странный шум как раз за собой – скрип заржавевших петель редко открываемого люка, который кто-то с усилием толкает снизу.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы заметить, что из люка в деревянном настиле поднимается Джон Баттл.

 

Глава 33

Бородач заметил, что Хорас безоружен, и его лицо скривилось в волчьем оскале. В одной руке он держал тяжелое копье, а в другой – меч. У Хораса же ничего не было, кроме круглого щита на спине.

Молодой рыцарь бросил взгляд на меч, прислоненный к стене в нескольких метрах от него, и почти тут же начал двигаться к нему, но Баттл его опередил. Он выбросил вперед правую руку и швырнул копье, перерезая путь Хорасу. Хорас вовремя распознал опасность и упал вправо, перекатился и попытался встать на ноги.

Перекатился он как раз вовремя. Баттл, неожиданно проворный, словно хорек, был уже тут как тут. Со всего размаха он вонзил меч в доску у локтя Хораса. Хорас пнул его ногой, целясь в колено, отчего его противник пошатнулся и сделал шаг назад. Воспользовавшись этим моментом, Хорас вспрыгнул на ноги и повел плечами, снимая щит со спины и хватая его обеими руками за края.

Держа щит перед собой, он парировал следующие два удара Баттла. Затем неожиданно разжал левую руку и махнул по плоской дуге на высоте головы Баттла. Круглый деревянный щит со стальной обивкой неожиданно превратился из средства защиты в довольно неуклюжее, но грозное оружие нападения.

Баттл от неожиданности попытался было отразить щит своим мечом, но понял, что щит слишком тяжелый, и потому отскочил назад. Хорас последовал за ним, рассекая щитом воздух широкими размашистыми движениями на разной высоте и стараясь попасть Баттлу в ноги, туловище или голову.

Но так он только тянул время и сам прекрасно понимал это. Как только Баттл оправится от первоначального изумления, то воспользуется большей подвижностью своего меча по сравнению со щитом рыцаря. В качестве оружия щит был все-таки слишком громоздким и неудобным. Когда противник сделал выпад, целясь в туловище Хораса, тот был вынужден снова схватить щит обеими руками и использовать его исключительно как средство защиты. Баттл постепенно наступал, делая выпады в разные стороны и размахивая мечом, ожидая удобного случая пробить оборону Хораса.

В том положении, в котором оказался Хорас, большинство воинов сдались бы или побежали. Но Хорас никогда не признавал своего поражения. Это и делало его великим воином. Парируя выпады Баттла, молодой рыцарь усиленно размышлял над тем, как можно победить этого мрачного великана.

Если бы взять щит в левую руку как следует, а правой выхватить кинжал… но Хорас знал, что Баттл ни за что не предоставит ему необходимого времени. Хорас прикинул, можно ли швырнуть щит в Баттла, как большой диск, и, пока противник будет уклоняться, достать кинжал. Но Баттл двигался слишком проворно и казался едва ли не самым быстрым из всех противников, с которыми доводилось иметь дело Хорасу. Эта попытка вполне могла бы стать последней в жизни молодого рыцаря. Он парировал еще два взмаха мечом и один выпад. Несмотря на свою быстроту, Баттл был не слишком опытным или изобретательным воином. Хорас понял, что сможет еще некоторое время сдерживать его удары. Но стоит раз ошибиться, и тогда ему конец.

Меч Баттла со всего размаха вонзился в щит и застрял в нем на несколько секунд, пока противники старались освободиться друг от друга. В конце концов меч вылетел наружу, и Баттл, пошатываясь, отступил. Но даже при этом он продолжал угрожать острием меча Хорасу.

Хорас прищурился. Если это произойдет еще раз, то можно будет секунду-другую сопротивляться, а затем отпустить щит. Баттл шагнет назад, его меч под весом щита опустится, и у Хораса появится шанс вынуть кинжал. Он медленно пригнулся, внимательно наблюдая за каждым движением Баттла. Теперь, когда у молодого рыцаря появился план, его охватило спокойствие. Он вспомнил, что такое же чувство он испытывал несколько лет назад, перед тем как броситься под копыта боевого коня Моргарата, чтобы сразить наповал мятежного лорда.

Баттл заметил решительный огонек в глазах молодого воина, и у него неприятно засосало под ложечкой. Человек, вооруженный одним лишь щитом, не должен выглядеть настолько уверенным, сражаясь с мечником. И все же Баттлу показалось, что у Хораса появилась какая-то идея, как будто он уже знает, чем закончится битва – поражением его, Баттла. Баттл сделал ложный выпад, а затем замахнулся мечом сверху. Хорас лишь слегка подавался каждый раз в нужную сторону. Скорость реакций молодого рыцаря позволяла ему не обращать особенного внимания на ложные атаки противника.

Бородач нахмурился. В отличие от Хораса, у него не было никакого плана атаки, и он лишь пытался зажать молодого рыцаря в угол, чтобы нанести ему решающий удар. Пока что у Баттла это плохо получалось. Молодой человек каким-то образом умудрялся всякий раз заблокировать его удар своим щитом. И еще Баттл знал, что ни в коем случае не следует позволить противнику достать свой кинжал.

Они медленно кружили друг напротив друга. Их меч и щит, казалось, двигались в согласии друг с другом. Действие и противодействие.

А затем в мгновение ока это равновесие нарушилось.

Боковым зрением Хорас заметил огромный силуэт, выросший за стеной в том месте, куда была прислонена одна из приставных лестниц. Тробар оглянулся вокруг и, узнав Баттла, прыгнул в проход, держа в обеих руках огромную дубину. Без колебаний он ринулся на негодяя, посмевшего обидеть Тень, и размахнулся что есть сил.

Баттл тоже увидел Тробара и уклонился от чудовищной дубины в самый последний момент. Великан промахнулся, но, слегка пошатнувшись, продолжил бежать вперед по инерции, гоня Баттла перед собой. Несмотря на свой пугающий вид, Тробар совершенно не разбирался в боевом искусстве и в оружии. Его неуклюжие удары дубинкой были всего лишь инстинктивной реакцией на гнев. Распаляясь от злости, Тробар бил куда попало, не целясь, и становился все более уязвимым для ответного удара со стороны Баттла.

Хорас понял, как должен завершиться этот бой. Он, не медля, ринулся к стене, туда, где был прислонен его меч. Сражаясь, они с Баттлом немного отошли от этого места. Сжав рукоять и с удовлетворением ощутив ее знакомые формы, Хорас услышал позади себя крик. Оглянувшись, он увидел, как из ослабевшей руки великана падает дубинка, а Баттл, отступая, выдергивает свой меч из тела противника.

Тробар согнулся от пронзившей все тело боли и схватился за бок. Сквозь его пальцы текла кровь. Некоторое время он держался на ногах только благодаря своей невероятной силе. Великан непонимающе смотрел на рану и думал о том, что то же самое, вероятно, ощущала и Тень. Заметив, что Баттл собирается ударить его снова, он беспомощно вытянул руки в отчаянной попытке защититься от меча.

Острие лезвия прошло через его предплечье, разрезав мышцы вплоть до самой кости. Тробар снова содрогнулся и поморщился от боли, а Баттл сердито потянул меч на себя. Он целился в сердце великана, но в последнее мгновение ему помешал взмах руки Тробара.

Во второй раз он не промахнется.

Но и второй его попытке было не суждено увенчаться успехом. Едва меч Баттла устремился вперед, как его отклонил меч Хораса. Теперь Баттл узнал, что значит настоящее искусство фехтования.

В отчаянии он отступал шаг за шагом, уклоняясь от стремительных атак Хораса и не зная, с какой стороны его в следующий миг атакует молодой рыцарь. В свете факелов меч Хораса казался мерцающим колесом, настолько быстро он орудовал им, не давая Баттлу времени продумать контратаку. Тому оставалось лишь защищаться.

Сейчас Баттл держал свой меч обеими руками, едва успевая отбивать удары Хораса, которые тот наносил одной рукой и, как казалось, без малейшего усилия. Баттл понял, что победа ему не светит, и прибег к единственному остававшемуся ему доступным способу спасения.

Сделав шаг назад, он отбросил меч, со стуком упавший на деревянный настил, после чего рухнул на колени и простер руки в мольбе.

– Сжальтесь надо мной! – захрипел он. – Прошу вас! Я сдаюсь! Проявите милосердие!

Хорас, сверкая глазами, уже занес меч над головой. Баттл зажмурился и отвернулся от неминуемой гибели. Но, так и не почувствовав удар, он взглянул вверх и увидел, что над ним стоит Хорас с выражением презрения на лице.

– А ты действительно еще тот поддонок, – усмехнулся молодой рыцарь.

Оглянувшись, он увидел, как Тробар, сгорбившись, прижался к доскам. Вокруг него разливалось пятно крови. Потом Хорас снова посмотрел на Баттла, вспомнив, что говорили о нем Гундар с Уиллом. Одним быстрым движением он вложил меч в ножны. В глазах бородача затеплилась надежда, на лице этого отъявленного негодяя появилось заискивающеуслужливое выражение.

«Все они одинаковые, эти трусы и грубияны», – подумал Хорас, вспоминая, как его в юности преследовали трое задиристых дружков, когда-то превративших его пребывание в ратной школе в настоящий ад.

Поддавшись внезапной вспышке ярости, он схватил Баттла за рубаху и поднял на ноги, а затем одним идеально рассчитанным движением нанес ему удар в челюсть. Баттл застонал, почувствовав, что челюсть у него вывихнута. В глазах у него потемнело, ноги подкосились. Хорас разжал руку, и его противник без чувств рухнул на доски. Хорас покачал головой, повернулся и поспешил к Тробару.

Великан был жив, но потерял слишком много крови. Хорас осторожно перевернул его и поискал, чем можно перевязать его раны. Суровый боевой опыт научил его по возможности всегда брать с собой все необходимое для первой помощи и хранить это в своей сумке на поясе. Достав чистый бинт, он перевязал великана и закрепил повязку поясом Тробара. Повязка тут же пропиталась кровью, но, по крайней мере, кровь теперь шла не так сильно. Приоткрыв глаза, Тробар непонимающим взглядом следил за действиями молодого рыцаря. Хорас постарался изобразить улыбку.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Тробар зашевелил губами, но Хорас прервал его: – Не пытайся говорить. Отдохни… Малькольм тебя вылечит, – добавил он, надеясь, что в его глазах не проглядывает сомнение. Рана была серьезной – такой, что могла оказаться не по силам и самому Малькольму.

Тробар снова попытался что-то сказать. На этот раз он издал булькающий хрип. В его глазах отразился страх. И тут Хорас понял, что великан смотрит не на него. Он смотрит на того, кто находится за ним.

Хорас обернулся. Над ним возвышался Баттл с опухшим и перекошенным от злобы лицом. Изо рта у него шла кровь. Двумя руками он сжимал занесенный над головой меч. В его глазах сверкала ненависть. Ненависть и торжество. Через секунду Хорас будет мертв.

Но и тут ему не повезло. Из ночной темноты позади него, со свистом прорезая воздух, вылетел боевой топор Гундара Твердого Кулака. Восемь килограммов кованого железа воткнулись прямо в спину Баттла. Он испустил стон, глаза закатились от боли. Меч упал на доски, а сам Баттл отвел руки назад, пытаясь ухватиться за топор и вытащить его, но безуспешно. Пошатнувшись, он шагнул влево, споткнулся и полетел во двор. Чуть позже раздался глухой звук удара о камни мостовой.

Хорас устало поднялся на ноги. К ним подошел Гундар.

– Хороший бросок, – сказал Хорас.

– Все, что я мог сделать, – кивнул скандианец. – Подбежать к тебе я бы не успел.

Он осторожно склонился над стеной, разглядывая распростертую внизу фигуру.

Хорас встал рядом и положил ему руку на плечо:

– Не волнуйся, с ним покончено.

Гундар презрительно фыркнул:

– Да к черту его. Я беспокоюсь о своем топоре.

 

Глава 34

К этому времени стражники западной стены отступили в две угловые башни. Хорас посмотрел на тяжелую дубовую дверь юго-западной башни и нахмурился. Пробить ее можно было бы только небольшим тараном. Скорее всего, дверь другой башни такая же крепкая. Снизу доносились крики и топот ног. Склонившись над стеной, Хорас увидел, как стражники гарнизона бегут к укрепленным главным воротам, сторожка рядом с которыми могла бы послужить надежным укрытием от нападавших.

Путь вниз через башни был перекрыт. Но сам Баттл указал другой путь во двор. Хорас приказал скандианцам собраться вокруг себя. Некоторые из них были ранены, и он оставил двоих из них присматривать за Тробаром. Остальные были готовы сражаться. Он повел их вниз через люк, которым воспользовался Баттл. Предоставленные сами себе, скандианцы, согласно своим обычаям, беспорядочно побежали бы всей гурьбой вслед за отступающим гарнизоном. Поэтому Хорас строго-настрого приказал им ждать его внизу и, когда все они спустились, построил их клином. Во главе этого клина встал он сам, а по бокам от него – Гундар и Нильс. И только после этого скандианцы двинулись наперерез отступающим в сторожку стражникам.

Услышав боевой клич скандианцев, уже успевшие забежать внутрь стражники захлопнули дубовую дверь и задвинули засов, оставив снаружи около двадцати своих товарищей, в страхе прижавшихся к стенам. Когда до них оставалось менее десяти метров, Хорас поднял руку, приказывая своим людям остановиться. Он обладал прирожденным даром командования, и скандианцам даже в голову не пришло бы ослушаться его.

– Выстроиться в шеренгу, – приказал он.

Клин превратился в шеренгу. Скандианцы выстроились напротив бледных от страха врагов.

– Я предоставляю вам возможность сдаться, – громко произнес Хорас, обращаясь к стражникам. – Только сейчас. Немедленно.

Люди Керена с ужасом взирали на них. В обычных обстоятельствах они бы уже сдались, но это сражение было необычным. Они думали, что морские волки сражаются на стороне сверхъестественных сил. Все они видели ужасных призраков, появляющихся, словно ниоткуда, в дымке с южной стороны замка, и не знали, что с ними станется, если они сдадутся. Вдруг их принесут в жертву гигантскому воину или краснолицым демонам, рассыпающимся искрами в ночном небе? Нет, это совсем не обычное сражение. Сейчас им противостоят не простые воины, а подземные духи, призванные с помощью темного колдовства. Ни один человек в здравом уме не станет сдаваться такому врагу.

За словами Хораса последовало долгое молчание. Никто из стражников не хотел брать на себя ответственность. И никто не хотел сдаваться сам по себе, без товарищей. Наконец Хорас пожал плечами.

– Я дал им шанс, – сказал он спокойно и повернулся к скирлу: – Гундар, ты сможешь разобраться с ними?

Гундар, который уже вернул себе топор и которому не терпелось ринуться в бой, презрительно фыркнул:

– С этими отбросами? Да мы с Нильсом вдвоем справились бы с ними! Ты иди помоги рейнджеру, генерал.

Хорас кивнул, вложил свой меч обратно в ножны и отступил из шеренги.

Гундар подождал, пока его место займет один из скандианцев, а потом поднял боевой топор и выкрикнул отточенную веками скандианскую боевую команду:

– За мной, ребята!

Ему ответил хор голосов из двадцати трех глоток, и вся шеренга устремилась вперед. Лязгнули стальные мечи, заставляя защитников замка еще сильнее вжаться в каменные стены сторожки. Хорас понаблюдал за боем секунду-другую, затем повернулся и пошел к главной башне.

* * *

Уилл вошел в центральное строение несколькими минутами ранее. В главном зале и в трапезной было пусто. Он понял, что все стражники сейчас находятся на крепостных стенах, а слуги, скорее всего, скрылись где-нибудь внизу, в подвалах или на кухне. Керен же пошел на самый верх башни – в этом Уилл не сомневался. Он побежал к лестнице, расположенной в центре главного зала. Три нижних этажа, на которых располагались зал с трапезной, спальни и административные помещении, были довольно просторными. Выше начиналась сама башня. Лестница шла вдоль северной ее стороны, и на каждом этаже хватало места лишь для одного-двух помещений.

Защищать широкую каменную лестницу на нижних этажах было бы трудно. Но в собственно самой башне она превращалась в узкую, идущую по левой стороне колодца спираль – так, чтобы поднимающемуся мечнику, держащему меч в правой руке, было очень неудобно. Нападавшему, чтобы замахнуться мечом, пришлось бы подставиться врагу, тогда как защитнику было достаточно вытянуть одну свою правую руку. Это была стандартная схема для многих замков.

Пробежав первые четыре этажа, Уилл направился к спиральной лестнице и замедлил ход. Он не видел, что находилось за поворотом, там его могли поджидать люди Керена, которым тот дал приказ никого не пускать наверх. Даже одного стражника хватило бы, чтобы сдержать целый отряд, так как нападавшим пришлось бы вступать в бой по одному.

Уилл нащупал лук за плечами, но понял, что это неудобное оружие для такого крайне ограниченного пространства. Вместо лука он взял в руки свой нож-сакс, достаточно массивный, чтобы отразить удар меча, но и достаточно короткий, чтобы размахивать им в тесном помещении.

«Лучший выбор», – подумал он, помедлив у входа в лестничный колодец и успокаивая дыхание. Тишина – его основное преимущество в такой ситуации, а как соблюдать тишину, когда пыхтишь как загнанная лошадь? Успокоившись, он принялся переставлять по каменным ступеням ноги в мягких сапогах. «Хорошо, что это каменная лестница», – подумал он. В некоторых замках ступени делали из дерева, и плохо закрепленные доски предательски скрипели при малейшем нажатии.

Уилл осторожно пробирался вверх. Лестницу освещали факелы, развешанные в скобах на стенах через определенные промежутки. Они представляли собой еще одну опасность, поскольку, когда оказывались за спиной, отбрасывали длинную тень вперед. Так любой прячущийся на лестнице враг заранее узнал бы о его приближении. Если бы ему, Уиллу, поручили охранять лестницу, он бы точно расположился чуть выше одного из факелов, поджидая, пока на стене запляшет тень, чтобы…

Перед глазами рейнджера мелькнуло освещенное кроваво-красным светом лезвие! Уилл отскочил назад, каким-то чудом сохранив равновесие, и клинок лишь высек искры, задев каменные стены. Сердце Уилла бешено заколотилось. Очевидно, невидимый защитник придерживался той же тактики, поджидая беспечного нападающего. Уилл постоял, ожидая, пока на лестнице над ним покажется враг. Но никто не показывался. Слышалось лишь едва уловимое позвякивание – скорее всего, от железной кольчуги, которой стражник задевал стены, меняя положение.

Проходили секунды. Уилл нахмурился, размышляя над создавшимся положением. Все преимущества были на стороне того, кто прятался наверху. Враг мог оставаться невидимым. О приближении Уилла его предупредит отбрасываемая факелом тень…

Факел! Вот он, ответ!

Уилл осторожно спустился на несколько ступеней, пока не дошел до очередной скобы с факелом. Вынув факел, он поднялся обратно, держа сакс в правой руке, а факел – в левой, вытянув ее как можно дальше.

Остановившись в том месте, где в прошлый раз из темноты вылетел меч, Уилл швырнул факел вверх. Факел ударился о внешнюю стену и, мерцая, отскочил вбок, ближе к центру винтовой лестницы, прямо за невидимого наблюдателя.

Враг повернулся и наклонился, чтобы подобрать факел и бросить его обратно вниз. На стене заплясала его тень. Уилл тут же устремился вверх, понимая, что другого шанса у него не будет. И он старался не думать о том, что наверху его может поджидать не один человек. Пробежав пару ступеней, Уилл действительно увидел, как над факелом нагибается стражник. Враг заметил рейнджера слишком поздно и, развернувшись, попытался нанести неуклюжий удар из-за головы. Уилл легко отразил удар, и меч лишь оцарапал каменную стену. Не останавливаясь, он сделал выпад, погружая нож-сакс в спину противника. Тот закричал от боли и повалился вперед. Рейнджер подхватил его левой рукой как раз вовремя. За ним стоял другой враг, прыгнувший вперед и замахнувшийся мечом. Но его удару помешало тело его товарища, которое прижимал к себе Уилл. Меч рассек спину раненого, и тот снова завопил от боли. Уилл отпихнул его в сторону и отпрыгнул вниз на несколько ступеней, оставив между собой и врагом тело раненого стражника, который лежал, беспомощно ловя воздух ртом. Враг побежал вверх – Уилл увидел, как заплясала его тень, и услышал тяжелые торопливые шаги. Теперь противников снова разделял факел.

Почти потухший факел лежал на ступенях, свет его едва освещал темную лестницу. Уилл осторожно пошел вверх, держа руку с саксом вытянутой, он дотронулся до меча стражника и откинул его вниз. Тот с грохотом поскакал по ступеням. Уилл пошел дальше, двигаясь крайне медленно и стараясь не издавать ни звука, однако сам он внимательно прислушивался к любому шороху.

И вот он услышал дыхание. Едва различимое. Неровные сдавленные вдохи и выдохи человека, охваченного волнением. Уилл понимал, что враг стоит от него всего лишь в нескольких метрах. Рейнджер остановился. Его самого охватило не столько волнение, сколько нетерпение. Где-то наверху Керен уже добрался до Элис и вытворяет с ней бог весть что, пока он, Уилл, тратит время на игру в прятки с прихвостнями этого негодяя. Ничего путного в голову ему не приходило.

Устав ждать, Уилл быстро поднялся на четыре ступени и мгновенно отпрыгнул, его едва не задел меч невидимого стражника, звякнувший о каменные ступени. Враг действительно поджидает его наверху, сразу же за поворотом, готовый напасть в любую секунду. Стоит только высунуть голову, как покажется край его кольчуги.

Тут в голову Уилла пришла идея. Он прикинул расстояние до стражника и оценил изгиб внешней стены. Значит, если враг стоит сразу же за поворотом, то если шагнуть немного назад, то можно найти подходящее место для засады. Уилл бесшумно опустился на три ступени, вложил в ножны сакс и снял лук с плеча. Осторожно накладывая стрелу на тетиву, он внимательно изучал внешнюю стену, выбирая точку, которая находилась бы строго посередине между ним и поджидавшим его врагом. Подняв лук и натянув тетиву, он прицелился в каменную стену над собой, продолжая выбирать верную позицию.

И отпустил тетиву.

А потом в самый быстрой последовательности, на какую способен лишь рейнджер, Уилл вслед за первой послал еще три стрелы, целясь во внешнюю стену, но слегка под разными углами. Стрелы с искрами отскакивали от внешней стены и устремлялись прямо за изгиб внутренней.

Сверху послышался крик изумления, затем сдавленные проклятия и звон металла, когда по меньшей мере одна из стрел попала в цель. Но Уилл уже мчался вверх, чтобы успеть застать врага врасплох.

Противник, совершенно не ожидавший града стрел, уронил свой меч и пытался вытащить торчавшую из его бока стрелу, морщась от боли. Когда передним вырос Уилл, он бросил взгляд в сторону – туда, где на ступенях лежал его меч. Это секундное замешательство и погубило его. Уилл ухватил противника за рубаху и рывком потянул вниз. Ударившись головой о стену, враг полетел по ступенькам вверх ногами, крича от боли, поскольку стрела проникала все глубже в его рану. Потом он замолчал, и слышался только звук падающего вниз тела.

Уилл подобрал свои стрелы и оглядел их. Наконечники слегка покосились от удара о каменную стену, но их можно было еще раз использовать для той же цели. «Так они даже лучше подойдут для стрельбы за угол», – подумал с кривой усмешкой Уилл. Он продолжил бесшумно подниматься вверх, готовый к очередной атаке.

Но никто больше на него не нападал, и никто на лестнице не прятался. Третий пособник Керена слышал, как таинственный враг победил его товарищей. Он ничего не видел, но слышал лязг клинков и удары наконечников стрел о камни, а вслед за этим крики и стоны раненых. Он стоял молча, вжавшись в стену и не сводя глаз с освещенного факелом участка чуть ниже.

И нервы его не выдержали. Со двора доносились торжествующие крики скандианцев, свидетельствующие о том, что бой закончен. Стражник с содроганием вспомнил чудовищные лица в ночном небе. Теперь же к нему еще снизу подкрадывалась какая-то безмолвная тень. Он развернулся и бросился бежать вверх по лестнице к следующей площадке. Забежав в одну из комнат, он с грохотом захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов.

Уилл услышал быстрый топот, хлопанье двери и громыхание засова. Теперь можно не осторожничать. Он со всех ног пустился вверх, словно одна из ракет Малькольма, перепрыгивая через две-три ступени, – он надеялся прийти на помощь к Элис, прежде чем Керен успеет ей навредить.

 

Глава 35

Услышав первые крики часовых с южной стены, Элис тут же бросилась к окну своей комнаты на вершине башни и увидела гигантских чудовищ в ночном небе – дело рук Малькольма. Девушка сразу же узнала воина-великана по описаниям Уилла. За воином последовали другие призраки и ракеты, рассыпающиеся тысячами искр. Элис поняла, что это грандиозное зрелище, которое, кстати, устроить не так-то просто, должно преследовать какую-то определенную цель, а не просто напугать стражников.

Значит, начался штурм замка.

Элис приблизительно знала, как добиться подобного оптического эффекта, и понимала, что такие видения абсолютно безопасны. Но доносившиеся со стен и башен крики ужаса говорили о том, что люди не на шутку напуганы чудовищными призраками.

Напуганы и отвлечены.

Окно башни выходило на юг, и Элис посмотрела на стену под собой, стараясь подавить панику, которая охватывала ее всякий раз, когда она смотрела вниз с такой высоты. Было видно, как люди сбегаются с других стен, чтобы противостоять возможному нападению людей Малькольма с юга. Тут же до девушки дошло, что все это светопреставление лишь способ отвлечь внимание защитников замка. Настоящий штурм начнется с запада или с востока. Уилл и Хорас готовы в любой момент повести своих людей в атаку. От этой мысли у Элис сильнее забилось сердце.

Чем же она может помочь атакующим? Задав себе этот вопрос, девушка оглядела комнату. Уилл обязательно придет за ней, это несомненно. Но каким образом? Подняться по лестнице будет нелегко – держать оборону на ней без труда могут и два-три человека. Скорее всего, он поднимется снаружи, как и в прошлый раз. Элис представила себе, как ей придется спускаться вниз вместе с Уиллом по веревке, и ее тут же чуть не стошнило. Но она крепко стиснула зубы. Если так будет надо, то она спустится, и не важно, боится она высоты или нет. В конце концов, она королевский курьер Аралуина, а не какая-то легкомысленная дамочка, за которую себя выдавала.

Посмотрев на два центральных прута в оконной решетке, Элис осторожно подергала их. Каждый вечер она подливала немного кислоты в углубления у их основания, и теперь прутья еле держались. Пузырек с кислотой, спрятанный на притолоке, оставался на четверть полным. Этого более чем достаточно, чтобы закончить дело.

Снаружи снова послышались крики, и Элис выглянула из окна, стараясь разглядеть, что происходит на западной стене, потому что крики, судя по всему, доносились именно оттуда. Вдоль южной стены к югозападной башне побежала группа стражников. С запада доносились звуки сражения – лязг мечей, удары топоров о щиты. Девушка прислушивалась к ним с замиранием сердца, понимая, что штурмующие уже забрались на западную стену. В нетерпении она переступала с ноги на ногу, пытаясь рассмотреть, что же происходит внизу, но ей мешала стена башни. Она видела только юго-западный угол крепости и несколько метров настила на стене. Оставалось только ждать и надеяться.

Отчаявшись что-нибудь разглядеть, Элис медленно подошла к стулу у стола, выдвинула его и села скрестив руки. Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка попыталась успокоиться. Она должна верить Уиллу. Уилл никогда не подводил ее, напоминала она себе.

Но только ее сердце постепенно начало успокаиваться, как дверь, жалобно скрипнув, распахнулась, и в комнату ворвался Керен с мечом в руке.

Теперь, когда замок брали штурмом, а его защитники в страхе отступали перед атакующими, от былого вежливого собеседника, каким старался казаться этот вероломный рыцарь в последние несколько недель, не осталось и следа.

Элис резко встала, уронив стул. Пока они внимательно рассматривали друг друга, Элис шарила пальцами в отвороте рукава, стараясь нащупать камешек-стеллатит, который придал бы ей уверенности. Но Керен, подойдя к девушке, грубо схватил ее за руку и притянул к себе. Камешек выпал из рукава и, подпрыгивая, покатился по полу к столу. Керен взглянул на него, но ничего не сказал. Элис невольно вскрикнула и потянулась было за камешком, но Керен вывернул ее руку и почти поволок за собой в угол комнаты.

– А ну стой здесь, черт тебя подери! – крикнул он, нащупывая что-то у рукояти своего меча.

Рукоять была покрыта небольшим кожаным чехлом, скрепленным узлом, и Керен пытался его развязать. Элис полностью выпрямилась, высоко подняла голову, расправила плечи и холодно улыбнулась. Самоуверенность окончательно покинула клятвопреступника, и сейчас он лишь пытался спасти свою шкуру, почуяв прикосновение веревки к горлу – награды за предательство.

– Все кончено, Керен, – сказала Элис спокойно. – В любой момент в эту дверь войдет Уилл, и твоему хитрому плану придает конец.

Керен посмотрел на девушку, его глаза горели ненавистью. Ненавистью лично к ней, потому что она посмела бросить вызов ему, и ненавистью к ее положению, потому что она, как представительница короля, олицетворяла преданную им страну.

– Не совсем, – усмехнулся он.

Он наконец-то развязал узел и сдернул кожаный чехол с рукояти. Увидев, что скрывалось под ним, Элис невольно вздохнула. Рукоять украшало навершие в виде мерцающего голубого камня, которым Керен ее гипнотизировал. Он поднес этот камень прямо к глазам девушки.

– Расслабься, Элис, – произнес Керен успокаивающим тоном. – Просто позволь себе отдохнуть. Почувствуй красоту этого камня.

Несмотря на мысленное сопротивление Элис, камень постепенно завладевал ее разумом. Девушка чувствовала, как по всему ее телу разливается теплота и ее охватывает спокойствие. Она попыталась представить себе лицо Уилла, но перед ее взором мелькал один лишь голубой камень… прекрасный камень… голубой, как океан… «Нет! – приказала она себе. – Не думай о камне! Думай об Уилле!» Но камень такой ласковый и приятный… «Вспомни, как мы были детьми и как мы…» Очень приятный камень. Призывающий ее забыть все горести и печали. Расслабиться. Отдохнуть. Он так умиротворяюще переливается всеми оттенками синего… «Уилл! Где же ты?» Забудь о Уилле. Уилла здесь нет. Есть только камень. Голубой камень… Спокойствие…

Одурманивающее воздействие камня погасило в Элис последний очаг сопротивления. Остатки воли вспыхнули и потухли. Камень завладел ею. Полностью.

– Возьми меч, – приказал девушке Керен, и она подчинилась его приказу.

Элис держала меч перед собой, как крест, обеими руками, ухватив его чуть ниже крестовины и пристально вглядываясь в голубой камень навершия. Череда сменяющих друг друга оттенков на поверхности камня окутывала ее теплом и спокойствием.

– Ты поможешь мне выбраться отсюда, – произнес Керен.

Элис медленно кивнула.

– Конечно помогу, – согласилась она.

Впервые камень находился настолько близко к Элис. Теперь она могла как следует всмотреться в его глубину и восхититься всем разнообразием красок, поворачивая его из стороны в сторону. Просто удивительно, как она жила все это время, не зная, что на свете существует такая красота.

Она счастливо улыбнулась.

И продолжала улыбаться, когда в комнату вошел Уилл.

Увидев девушку, живую и невредимую, с улыбкой на лице, рейнджер испытал громадное облегчение. Прокладывая себе путь по лестнице, ожидая очередного нападения в любой момент, он даже думать боялся о том, что с ней могло случиться. Зная, что его план провалился, Керен в отчаянии мог запросто убить девушку. А мир без Элис для Уилла уже не был бы прежним, и в его душе поселилась бы пустота. Он понял, что готов даже дать Керену сбежать, лишь бы тот оставил Элис в живых. Оглядевшись, Уилл заметил предателя в углу. Каким-то образом Элис удалось выхватить меч из рук Керена, но сейчас она держала его как-то странно, острием вниз, с рукоятью на уровне глаз, как будто собиралась произнести какую-то торжественную клятву.

По спине Уилла пробежали мурашки. Что-то здесь явно не так. Да и Керен тоже как-то загадочно улыбается.

– Элис? – тихо позвал Уилл.

Девушка не ответила. Казалось, меч поглотил все ее внимание.

– Элис! – повторил он, на этот раз громче.

Ответа по-прежнему не было. Керен пошевелился и потянулся рукой к висевшему у него на поясе кинжалу с широким клинком.

Уилл ворвался в комнату, держа лук наготове, со стрелой на тетиве. Сейчас он приподнял оружие и слегка натянул тетиву, чтобы выстрелить в любое мгновение.

– А ну стой! – строго приказал он.

Рейнджер не понимал, что здесь происходит, но догадывался, что что-то очень, очень нехорошее.

Керен улыбнулся еще шире и поднял руки ладонями вверх, не двигаясь с места. Так было даже лучше для него. Керен прекрасно понимал, что если попытается воспользоваться Элис, как щитом, угрожая ей кинжалом, то рейнджер с легкостью подстрелит его. В искусстве обращения с луком рейнджерам нет равных.

И этим стоит воспользоваться в своих целях, причем без всякого риска для своей жизни. Не обязательно подставлять себя под удар. Уилл уж точно не посмеет застрелить свою подругу.

– Элис? – нежно обратился к ней Керен.

Глаза девушки на секунду вспыхнули, отрываясь от голубого камня, а потом вновь обратились к нему.

– Да, Керен?

– Здесь Уилл.

На какое-то мгновение показалось, что это имя для нее что-то значит. Элис нахмурилась, но тут же пожала плечами:

– Какой Уилл?

Посмотрев на Уилла, Керен еще шире расплылся в улыбке. Голубой камень находился настолько близко к Элис, что окончательно пересилил все ее мысли, с помощью которых девушка боролась с его влиянием.

– По всей видимости, она тебя не знает, – ехидно сказал Керен.

Уилл внимательно посмотрел на Элис. Она выглядела совершенно нормальной, за исключением того, что не сводила глаз с мерцающего камня на навершии. Очевидно, именно об этом камне девушка говорила в своем послании – о камне, с помощью которого Керен контролировал ее сознание.

Но где же стеллатит? Элис сообщала, что он успешно помогает ей противостоять чарам голубого камня. На какое-то мгновение Уиллу показалось, что она дурачит Керена и только делает вид, что поддалась его влиянию, чтобы внушить тому ложное чувство безопасности.

Оглядев комнату, Уилл заметил черный камешек на полу возле стола. Тот самый стеллатит. Надежда его тут же угасла. Элис и в самом деле попалась в ловушку.

Рейнджер повернулся обратно к предателю:

– Все закончено, Керен. Ты проиграл. Твое отребье не идет ни в какое сравнение с отрядом из без малого тридцати скандианцев.

– Пожалуй, ты прав, – пожал плечами Керен. – Но где же ты нашел в наших краях скандианцев?

– Скажи спасибо своему дружку Баттлу, ведь именно благодаря ему они оказались здесь. И вообще, почему бы тебе не сдаться прямо сейчас? Так будет лучше всем нам.

Керен расхохотался:

– Веришь или нет, но мне что-то совершенно не хочется облегчать тебе жизнь. Я лично предпочел бы побыстрее уйти отсюда.

– Никуда ты не пойдешь, – отрезал Уилл. – У тебя два варианта: либо ты сдаешься сейчас, либо сквозь тебя пролетает эта стрела. Честно говоря, мне все равно, что ты выберешь.

– Сдаться? А что потом? – усмехнулся Керен.

– Могу обещать только справедливый суд, – пожал плечами Уилл.

– После которого меня повесят, – добавил Керен.

Уилла снова охватили сомнения. Уж слишком самоуверенно держался Керен. Или же он был прекрасным актером?

– Знаешь, этот голубой камень обладает одной любопытной особенностью, – продолжил предатель беспечным тоном. – Когда Элис придет в себя, она не вспомнит ничего из того, что говорила или делала под его воздействием.

– Если ты умрешь, для тебя это будет слабым утешением, – ухмыльнулся Уилл.

– Ах, вот в этом-то все и дело, – поднял указательный палец Керен. – Я не уверен, что моя смерть прервет воздействие чар.

– Скорее всего, так и случится, ведь Элис больше некому будет приказывать, – улыбнулся Уилл, стараясь казаться уверенным, хотя в душе его терзали сомнения.

– Возможно… – задумчиво протянул Керен. – Предположим, ты прав. Но как Элис отнесется к тому, что убила своего лучшего друга?

– Ты это о чем, Керен? – нахмурился Уилл.

– О том, что она почувствует, когда очнется с мечом в руках, стоя над твоим окровавленным телом. Справится ли она с нахлынувшими чувствами?

– Ну ладно, это зашло слишком далеко. Даю тебе пять секунд на то, чтобы сдаться. Или умереть. На твой выбор.

И Уилл натянул тетиву, нацелив стрелу в грудь Керена. При полном натяжении с такого расстояния стрела пройдет сквозь кольчугу, словно через масло.

– Элис! – позвал Керен.

– Да, Керен, – отозвалась Элис.

– Убей рейнджера, – приказал рыцарь-предатель.

 

Глава 36

Элис оторвала взгляд от голубого камня и примерно секунду молча смотрела на Керена, осмысливая его приказ.

– Конечно, – сказала она настолько спокойно и равнодушно, что у Уилла дрогнуло сердце.

Развернув меч клинком вверх, девушка крепко сжала рукоять обеими руками. В таком положении голубой камень по-прежнему оставался перед глазами Элис, хотя теперь ее взор был сосредоточен на Уилле. В ее глазах не читалось ни малейшего узнавания. Она просто выполняла команду Керена. Шагнув по направлению к Уиллу, девушка занесла меч для решительного удара.

Уилл вскинул лук, нацелившись Элис прямо в сердце. По ее лицу пробежала тень – угрозу она восприняла.

– Стой на месте, Элис, – приказал Уилл.

Похоже, даже в загипнотизированном состоянии девушка не так уж слепо подчинялась приказам, угрожавшим ее жизни. Или она не остановится?

– Он блефует, – взвизгнул предатель. – Он не причинит тебе вреда. Убей его.

Уилл понял, что Керен прав. Он не причинит Элис вреда. Сначала ему показалось, что он может каким-то образом обездвижить девушку – например, прострелить запястье или плечо, чтобы она уронила меч. Но он представил, как наконечник стрелы разрывает ее сухожилия и мышцы, возможно даже оставляя ее калекой на всю жизнь, и понял, что не сможет причинить ей такой боли. Только не Элис. Он на это просто не способен.

– Элис… прошу тебя, – пробормотал Уилл, надеясь каким-то образом достучаться до разума подруги.

– Ну давай же, – подталкивал девушку Керен. – Я же сказал, что он тебе не навредит.

– Да, сказал, – повторила Элис.

Уилл никак не мог примириться с тем, что поведение Элис казалось таким нормальным. Было непохоже, что она пребывает в трансе. Элис довольно живо реагировала на происходящее и даже улыбалась, разговаривая с Кереном. Казалось, девушку даже немного позабавил тот факт, что Уилл угрожал ей, а потом вдруг отступил. Но это было какое-то холодное, отстраненное любопытство, как если бы речь шла о неожиданной перемене в погоде. Теперь Элис снова двинулась к Уиллу.

Но Уилл вовсе не был намерен отказываться от другой своей угрозы. Он перевел стрелу опять на Керена, целясь в открытую шею предателя, белеющую над кольчугой, чтобы убить того наверняка.

– Если она сделает еще шаг, то ты мертвец, Керен. Скажи ей.

В глазах Керена вспыхнул страх. Он осознал угрозу.

– Подожди, немного Элис, – сказал он.

Элис снова остановилась, слегка приподняв бровь и ожидая от Керена дальнейших приказаний.

Уилл не мог удержаться от усмешки:

– Ну что ж, похоже, мы в тупике. Щелкни пальцами… или как ты это там делаешь. Освободи ее и можешь идти.

Уилл принял такое решение прямо сейчас. Керена можно будет поймать и позже, тем более что, скорее всего, Хорас со скандианцами уже контролируют все выходы из замка. Но чем дольше они будут находиться в такой двусмысленной ситуации, тем выше вероятность, что что-то пойдет не так. Плечи Керена слегка поникли. Он понял, что Уилл победил.

– Идти? Идти куда? – пробормотал Керен.

– Куда хочешь, – пожал плечами Уилл. – Дарю тебе такую возможность.

– Но при этом уже думаешь, как будешь гнаться за мной? – буркнул Керен.

Эти слова прозвучали не как вопрос, а как утверждение. Уилл подумал, что ему не нужно отвечать.

– Керен, я начинаю уставать, – сказала Элис, до сих пор державшая меч над головой.

– Долго это не продлится, Элис. – Керен улыбнулся и повернулся к Уиллу: – Как я уже сказал, весьма забавно, что Элис, выйдя из транса, не вспомнит ничего из того, что говорила или делала. В ее памяти останется пустое место.

– Да, и вправду забавно, – согласился Уилл, чуть громче, чем хотел. – А теперь освободи ее.

– Пожалуй, мне следует приказать ей кое-что еще, – продолжил Керен. – Элис!

– Да, Керен?

– Ты же знаешь, что должна выполнять любые мои приказы?

– Конечно. Я знаю, Керен. – Девушка повернулась к нему.

– Хорошо. Тогда слушай меня внимательно. Если рейнджер причинит мне хоть какой-то вред, убей его, – приказал Керен.

Элис кивнула и повернулась обратно к Уиллу.

Она видела, что стрела нацелена прямо в Керена, и знала, что если пришедший к ней в комнату человек отпустит тетиву, то она должна шагнуть вперед и убить его. И все же ей было немного жаль его. Это был такой миловидный молодой человек. Пожалуй, при иных обстоятельствах он мог бы ей даже понравиться.

Веки Элис дрогнули, и она нахмурилась. Откуда-то из глубины памяти всплывали воспоминания. Скорее обрывки воспоминаний. У девушки зародилось очень слабое подозрение, что она, возможно, знала этого человека. Но если она его знала, то почему Керен хочет, чтобы она его убила? Элис очень хотелось отринуть эту мысль и снова погрузиться в забытье, которое ей дарил голубой камень. Но годы тренировок давали о себе знать. Элис всегда гордилась своим умением решать поставленные перед ней задачи.

– Как тебя зовут? – спросила она молодого человека.

Керен, до этого не сводивший глаз с Уилла, обернулся, почувствовав перемену в поведении девушки. Элис не должна была задавать никаких вопросов. Она должна была подчиняться ему беспрекословно.

– А ну покончи с ним! – прикрикнул Керен. – Убей его!

Элис встряхнула головой, словно приводя в порядок мысли.

– Да, конечно. Извини, – сказала она, однако все же медлила.

Ее взгляд выдавал шедшую в ней мучительную внутреннюю борьбу. Уилл смирился с мыслью, что ему придется убить Керена и что в таком случае Элис убьет его. И он понимал, что после этого Элис будет страдать всю оставшуюся жизнь. Как сказал Керен, она очнется с мечом в руках над окровавленным телом своего друга. Никого не останется в живых, чтобы рассказать ей о случившемся.

Нет, нельзя взваливать на ее плечи такой тяжелый груз.

– Давай же! Убей его! Немедленно! – торопил девушку Керен охрипшим от напряжения голосом.

– Конечно, – повторила Элис и, чуть-чуть поколебавшись, шагнула вперед, оценивая расстояние между собой и Уиллом и замахиваясь мечом повыше.

В это мгновение Уилл попытался вызвать в памяти девушки хоть какие-нибудь воспоминания, чтобы она не так укоряла себя впоследствии.

– Элис, я люблю тебя. И всегда любил, – сказал он тихо, но решительно.

В глазах Элис отразилось замешательство, а затем ослепляющая ясность и всепоглощающий ужас. Она взглянула на меч над своей головой, и, когда поняла, что собирается делать, из ее горла вырвался истошный крик.

Отшвырнув меч, Элис рухнула на пол, содрогаясь всем телом от рыданий. Уилл опустил лук, позабыв о Керене. Сейчас все его мысли были заняты Элис. Лишь бы только она была цела и с ней ничего не случилось!

Уилл не знал, каким потрясением может стать для девушки такое грубое возвращение к реальности. Опустившись на колени, он обнял Элис, стараясь приподнять ее с пола. Он готов был сделать все что угодно, лишь бы прекратить эти ужасные рыдания, признак душевных страданий. Но Элис съежилась всем телом, сопротивляясь попыткам рейнджера подхватить ее за руки и поднять.

– Элис, все в порядке! Все хорошо! Все с тобой теперь хорошо! – повторял Уилл, хотя было понятно, что не все в порядке и что девушка не реагирует на его прикосновения.

– Как же я вас ненавижу! Убирайтесь ко всем чертям!

Уилл поднял голову. К нему шагал Керен с отброшенным Элис мечом в руках.

– Пусть она и не смогла убить тебя, но я смогу!

Повинуясь не столько разуму, сколько инстинктам, Уилл отпрыгнул от свернувшейся калачиком Элис. Керен, бешено размахивая мечом, попытался несколько раз ударить его, но попадал только по полу. Возможно, его гнев и спас жизнь Уиллу. В движениях предателя не было никакого расчета – им руководили лишь слепая ненависть и безрассудная ярость.

Уилл вскочил на ноги и выхватил из ножен свой сакс как раз вовремя, чтобы парировать удар сбоку. Левой рукой он попытался достать из-за воротника метательный нож, но ему снова помешали плащ и высокий воротник куртки. Рейнджер в очередной раз с горечью подумал о том, что прятать нож в таком месте было плохой идеей. Он парировал очередной удар Керена, но без двух ножей в руках ему было трудно отражать длинный меч. Оставалось надеяться, что ему удастся какое-то время уклоняться от ударов предателя.

Гнев в глазах Керена постепенно угасал, сменяясь хладнокровным расчетом. Уилл снова потянулся к воротнику, чтобы достать метательный нож. Но Керен заметил это движение и прыгнул вперед, выставив меч так, что Уилл едва уклонился от его острого кончика. После этого Керен развернул меч так, чтобы попытаться ударить противника сверху.

По спине Уилла пробежал холодок. Керен оказался очень хорошим мастером ближнего боя. В этом поединке даже он, рейнджер, вряд ли сумеет победить. Отступив на шаг назад, Уилл почувствовал спиной стену и понял, что допустил ошибку. Он скользнул вбок, уклоняясь от очередного удара, и меч, ударившись о каменную стену, высек искры. Уиллу удавалось скользить вдоль стены, не попадая под лезвие меча, но у него совсем не оставалось времени нанести ответный удар.

Лязг металла о камень, казалось, пробудил Элис. Она подняла голову и увидела, что Уилл отчаянно отступает под уверенными выпадами Керена, пытаясь отклонить меч почти бесполезным сейчас ножом.

Девушка поднялась на колени, потом встала на ноги и потрясла головой, приводя в порядок мысли. Значит, это она виновата в том, что Уилл находится в такой опасности. Теперь она обязана спасти его. Ей нужно раздобыть оружие… любое оружие. Пошатнувшись, Элис едва не упала, но потом собралась с силами и огляделась. Похоже, она нашла то, что нужно. Сделав два широких шага, девушка оказалась у цели, она схватила пузырек с кислотой и направилась в угол, в который Керен зажал Уилла, приставив к его горлу меч. Между ними на полу валялся нож-сакс, выбитый из рук рейнджера мощным двуручным ударом сверху.

Уилл смотрел на Керена спокойно, ожидая неминуемой смерти. Но тут за спиной его противника показалась Элис.

– Элис, беги! – крикнул Уилл. – Позови Хораса!

Услышав имя девушки, Керен, готовый воткнуть меч в горло Уилла, машинально обернулся. И тут она плеснула ему в лицо кислотой.

Раздался дикий крик. Кислота обожгла кожу и глаза предателя. Боль была настолько невыносимой, что Керен отбросил меч и схватился руками за лицо в попытках ослабить муки. Потом он начал носиться широкими кругами по комнате, налетая на стол и стулья. Элис в ужасе смотрела, как Керен отчаянно трет глаза, пытаясь избавиться от едкой кислоты. Она подалась назад и почувствовала, что ее обхватили сильные руки Уилла.

Комнату наполнил запах горящей плоти.

Движения Керена стали более хаотичными. Из его горла вырывался бесконечный хрип. Он то широко раскидывал руки, стараясь сохранить равновесие, то снова хватался ими за обезображенное лицо. Налетев на стену, он пошатнулся, едва не упал и неловко зашагал назад. К окну.

Керена остановили только прутья решетки, на которую он навалился спиной и плечами. Какое-то время они поддерживали его, но потом два центральных прута отломились, образовав широкий проем. Сверху их ничего не удерживало, они были вставлены только в просверленные в подоконнике гнезда. Звякнув о каменный подоконник, прутья отскочили и полетели в ночную тьму. Теперь ничего не отделяло Керена от пропасти позади него. Он на мгновение замер, покачиваясь и размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Но, шагнув назад, наткнулся на низкий – чуть выше колена – подоконник и полетел прямо на вымощенный камнем двор далеко внизу.

Его крик, смесь боли и слепого страха, долго еще висел в ночном воздухе, словно оставленный им в падении след.

А потом резко замер.

Элис повернулась к Уиллу. На лице ее читались страх и недоумение.

– Уилл, что тут произошло? – спросила она, оглядываясь по сторонам и осматривая разбросанные по всей комнате стулья, валяющийся на полу меч Керена и пустой пузырек у своих ног. Все это казалось девушке настолько странным, что она никак не могла поверить в то, что видит это на самом деле.

Продолжая обнимать Элис за плечи, Уилл вздохнул. Он привлек ее к себе и обнял.

– Случилось то, что ты спасла мою жизнь, – улыбнулся рейнджер и добавил: – Дважды.

С этими словами он нежно поцеловал Элис в лоб, чтобы успокоить. Он почти чувствовал, как в голове девушки беспокойно кружатся мысли. Но она подалась немного назад, чтобы посмотреть юноше в глаза.

– Дважды? – переспросила она. – А когда в первый раз?

– Не важно, – улыбнулся Уилл.

 

Глава 37

Уилл осторожно постучал в дверь лазарета и, услышав голос Малькольма, вошел.

Целитель склонился над Тробаром, лежавшим на четырех постеленных прямо на полу матрасах. Во всем замке не нашлось настолько широкой кровати, чтобы на ней разместился этот великан, так что теперь ему придется лежать на матрасах до тех пор, пока он не восстановит силы, чтобы вернуться на Поляну целителя.

Малькольм поприветствовал Уилла улыбкой:

– Доброе утро.

– Доброе утро. Как поживает пациент?

Малькольм поджал губы, прежде чем ответить.

– Гораздо лучше, чем я мог ожидать. К тому времени, как я его нашел, он потерял достаточно много крови, это убило бы двух нормальных человек. Бог знает, как он выжил.

– Ну, наверное, потому что у него изначально было крови на троих, – усмехнулся Уилл и добавил, посмотрев на Тробара: – Он же у нас совсем не маленький.

Великан выглядел ослабевшим и более бледным, чем обычно. Но он улыбнулся в ответ на шутку Уилла. Взгляд у него был ясным.

«Тук-тук», – раздался по полу знакомый стук. Уилл повернулся и увидел Тень, лежавшую на животе в дальнем углу.

– Привет, Тень! – сказал Уилл.

Стук усилился.

– А разве можно впускать собаку в помещение для больных? – обратился Уилл к Малькольму.

– Я бы сказал, это необходимо, – ответил целитель, позволив себе слегка улыбнуться. – Оба они буквально с ума сходили, пока я не разрешил им увидеться.

– Хм… – задумчиво протянул Уилл.

Придется ему как-то решать этот вопрос, когда он соберется возвращаться на юг. И решение предстоит принять нелегкое. Но Уилл постарался отогнать эти мысли. Какое-то время он еще побудет здесь. Подумать можно и позднее.

– Зайду-ка я к Элис, – сказал он. – Если ты не против.

– Прекрасная идея, – кивнул Малькольм. – Ей как раз не помешает компания.

Сражение закончилось два дня назад. Узнав о гибели своего командира, люди Керена, уже и без того терпящие поражение, сразу же сдались. Сейчас их заперли в подземельях замка.

Элис некоторое время провела в состоянии шока. Малькольм сказал, что это, скорее всего, результат слишком быстрого выхода из наведенного Кереном транса. Конечно, девушке было тяжело обнаружить себя с мечом в руках, занесенным с целью убить Уилла. Целитель объяснил, что это сродни тому ощущению, которое испытывают лунатики, если их резко разбудить.

Малькольм дал Элис снотворное зелье и уложил в кровать.

– Сейчас самое лучшее лекарство для нее – это отдых, – объяснил он. – Она обладает сильной волей и рано или поздно придет в себя. Но это произойдет быстрее, если она отдохнет и наберется сил.

Теперь же, по всей видимости, целитель решил, что посетители девушке не помешают.

Уилл поднялся по лестнице главной башни. Элис разместили в ее бывшей удобной комнате на четвертом этаже. Уилл несколько раз проходил мимо нее, но ему не хватало решимости войти и, возможно, разбудить спящую девушку. Кроме того, его смущало кое-что еще. Тогда в башне он сказал Элис, что любит ее, и понял, что сказал правду. Да, Уилл понимал, что в каком-то смысле всегда любил ее. Она была его подругой с детства, самым близким человеком на свете. Но теперь, когда они выросли, в его душе зародились и другие чувства к Элис. Каким-то образом долгая их дружба переросла в любовь.

По крайней мере, с его стороны. Уилл не знал, что происходит в душе девушки, и мог отвечать только за себя.

Керен сказал, что Элис не вспомнит ничего из того, что делала или говорила в то время, пока ее разум находился под его контролем. Но слова Уилла освободили разум Элис от чар, и рейнджер подозревал, что какие-то его фразы должны были сохраниться в ее памяти. Он спросил об этом Малькольма, не уточняя, что это были за слова. Малькольм долго думал над ответом.

– Возможно, она что-то вспомнит, – ответил он наконец. – Но возможно, и нет. – Увидев разочарование на лице молодого человека, он добавил извиняющимся тоном: – Мы еще многого не знаем о том, как устроен разум человека. Поэтому никто ничего не может утверждать наверняка. То, что возможно для одного, может оказаться невозможным для другого.

Уилл решил, что единственный способ найти ответ на свой вопрос – это подождать, пока Элис сама не затронет эту тему. Но если девушка не станет ее затрагивать, то значит ли это, что она ощущает себя неловко, потому что не испытывает тех же чувств по отношению к Уиллу? Или же она просто не помнит его слов? Похоже, в таком случае ясного ответа тоже не получишь.

Предыдущие пять лет Уилл провел почти исключительно в обществе Холта и не был готов к подобным ситуациям. Теперь, когда он признался в своих чувствах к Элис, он боялся, что девушка не ответит взаимностью. Вдруг она произнесет слова, которые прозвучали приговором не для одного любящего сердца: «Может, мы останемся просто друзьями?»

Уилл обсудил этот вопрос с Хорасом, взяв с него клятву держать все в тайне. В конце концов, Хорас, как рыцарь на службе в замке Аралуин, вращался в высшем обществе и лучше понимал женщин.

Признание Уилла, казалось, совершенно не удивило его друга.

– Ну конечно же ты ее любишь! – выпалил он. – Она была твоей подругой с тех пор, как ты себя помнишь, а теперь выросла и стала такой красивой, талантливой и умной девушкой. Как ее не полюбить за это?

Хорас предложил типичное для него решение: «Просто подойди к Элис и признайся». Но он, как воин, привык решать все вопросы прямо в лоб. Рейнджеры же, как объяснил ему Уилл, старались подойти к любой проблеме более деликатно.

– То есть ты хочешь вести себя как обычный ловелас, – усмехнулся Хорас, назвав все рассуждения друга сплошной чепухой.

Уилл не нашел что ответить, поэтому друзья оставили эту тему.

А тема эта для молодого рейнджера была весьма болезненной. У дверей Элис он задержался, подумывая о том, не отложить ли визит на другой день. Но потом решил, что только оттягивает неизбежное, и постучал в дверь чуть громче, чем хотел.

– Войдите.

При звуках голоса Элис Уилла охватило волнение, но он открыл дверь и вошел.

Элис сидела в своей кровати у окна, откуда могла наблюдать за происходящим во дворе и на равнине.

Повернувшись к посетителю, девушка улыбнулась:

– Ах, это ты, Уилл. Рада тебя видеть.

Расчесанные белокурые волосы струились по плечам Элис. Она выглядела усталой, но по-настоящему довольной тем, что увидела рейнджера. Уилл подошел поближе к кровати и сел на стоявший рядом с ней стул с высокой спинкой. Элис протянула руку и коснулась его руки. Это был естественный, непринужденный жест. Обычный для друзей, как подумал Уилл.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил он.

В горле у него пересохло от волнения.

– Хорошо, – улыбнулась Элис. – Только немного устала.

Уилл кивнул. Он не мог придумать, что говорить дальше.

– У меня к тебе куча вопросов, – продолжила Элис. – Я видела какие-то очень странные сны. Я ждала, пока ты придешь, чтобы расспросить тебя о том, что произошло той ночью в башне.

– Ты совсем ничего не помнишь? – спросил Уилл, внимательно вглядываясь в ее глаза.

В них на мгновение отобразилось какое-то замешательство. Всего лишь на долю секунды, но Уилл был в этом уверен.

– Не совсем, – ответила девушка, и Уилл понял, что не ошибся: она действительно что-то помнила, но, по всей видимости, не хотела в этом признаваться.

Сказать по правде, Элис была смущена почти так же, как и Уилл. Ей и в самом деле снились странные сны. Как будто они находились вместе в башне и она собиралась сделать с Уиллом что-то очень нехорошее, как он вдруг признался, что любит ее. Этого признания Элис ожидала от него очень долго. Но девушка не знала, произошло ли все это на самом деле или только привиделось ей. Может, она лишь вообразила себе то, что хотела бы увидеть и услышать. Молодые люди в смущении посматривали друг на друга, не зная, как быть дальше.

– Ну, может, пока не стоит все рассказывать, – предложил Уилл. – Пока ты не совсем окрепла.

– А что, действительно было так ужасно? – спросила Элис.

– Да, Элис, – кивнул Уилл. – Но, как я уже говорил той ночью, ты спасла мне жизнь. И это самое главное.

Последовало долгое молчание.

– Есть какие-то новости о подкреплении из Норгейта? – спросила Элис наконец и почувствовала, что этот вопрос обрадовал Уилла: беседа принимала более безопасный оборот.

– Наши разведчики говорят, что оно прибудет через десять дней, – сообщил рейнджер.

– А что насчет скоттов? – не отставала Элис.

В конце концов, скотты находились ближе, чем Норгейт, и представляли собой непосредственную угрозу. Но Уилл только пожал плечами:

– Не думаю, что они перейдут в наступление. Ты же знаешь, что мы отпустили Макхаддиша, правда?

– Отпустили Макхаддиша? – переспросила Элис недоверчиво, невольно выпрямляя плечи. – Чья это была идея?

– Вообще-то моя, – признался Уилл. – И все реагировали на нее точно так же, как и ты.

– Тогда зачем… – начала девушка.

Но рейнджер прервал ее:

– Сначала мы привели Макхаддиша сюда и показали, что замок охраняется скандианцами. Кроме того, вернулись некоторые из прежних стражей гарнизона, служившие здесь при Ормане. Мы сказали, что со дня на день прибудет подкрепление из Норгейта, а затем отпустили его, чтобы он рассказал обо всем этом своему главнокомандующему.

Уилл не упомянул, что отвел Макхаддиша в сторону и лично пообещал ему: «Если ты вернешься, я разберусь с тобой первым». Угроза не испугала военачальника скоттов, однако он понимал, что рейнджер говорит искренне, и уважал его за это.

– Значит, он сообщит, что Макиндо находится в руках неприятеля и, возможно, взять его будет не так просто, как предполагалась, – задумчиво произнесла Элис.

– Вот именно. Скандианцы гораздо более суровые враги, чем обычные провинциальные солдаты. Это настоящие профессионалы.

В голосе Уилла прозвучала гордость, и девушка не могла сдержать улыбку:

– Они тебе и в самом деле нравятся?

– Скандианцы? Ну да. Если они дали слово, то никогда не отступятся от него. Это грозные враги, но лучшие союзники, о каких можно только мечтать. Хорас говорит, что, если бы у него была армия, состоявшая из скандианцев, он бы завоевал весь мир.

– Он хочет завоевать весь мир? – улыбнулась Элис.

– Ну, не совсем, – хмыкнул Уилл. – Просто так воины выражаются.

– А ты? – спросила Элис. – Ты мечтал когда-нибудь о завоеваниях?

Уилл покачал головой:

– Никогда. Я хочу вернуться в свою уютную хижину на Скалистом острове.

– И к этой симпатичной дочери владельца таверны? – спросила Элис как бы невзначай, словно поддразнивая его. Но за ее вопросом крылась какая-то цель.

Уилл пожал плечами:

– Да она, наверное, уже и забыла обо мне.

– Сомневаюсь, – вздохнула Элис. – Тебя нелегко забыть.

Уилл ничего не сказал. Он не знал, что ответить. Молодые люди помолчали. Уилл вдруг осознал, что они до сих пор держатся за руки. Отпустив руки девушки, Уилл встал, отчего стул немного отъехал назад по деревянным половицам.

– Я… я лучше пойду, – сказал он наконец. – Малькольм говорил, что не надо тебя слишком утомлять.

Элис выдавила из себя зевок, словно облегчая Уиллу оправдание. В конце концов, она была умелым дипломатом.

– Да, что-то мне захотелось спать, – улыбнулась она. – Придешь ко мне завтра, ладно?

– Конечно, – обрадовался Уилл. Он подошел к двери полубоком, не желая поворачиваться к Элис спиной, и помахал ей рукой. – Ну что ж, тогда увидимся завтра.

Уилл сразу почувствовал, как глупо прозвучала эта фраза.

Элис помахала ему в ответ, чуть-чуть приподняв руку и улыбнувшись. Уилл ухватился за дверную ручку, не глядя открыл дверь и вышел, затворив ее за собой.

В прихожей он подошел к стене и стукнулся о нее лбом.

– Вот я болван, – прошептал он в отчаянии.

В спальне Элис в таком же отчаянии прикусила губу.

 

Глава 38

Прибывавший на помощь отряд из Норгейта с грохотом промаршировал по подъемному мосту Макиндо и вошел в замок.

Он состоял из двадцати конных рыцарей и сотни пеших воинов. Все они с любопытством разглядывали скандианцев, выстроившихся на крепостных стенах. Возглавлявший подкрепление сэр Дорик, ратных дел мастер Норгейта, увидел небольшую группу встречающих у ворот в главное здание и направил к ней своего коня. Уилл заметил, что рядом с ним едет рейнджер, и подумал, что это Мералон, назначенный на службу в Норгейтский уезд. Он почти ничего не знал об этом человеке, за исключением того, что он немного чопорен и держится обособленно.

На встречу двум всадникам вышел Орман. На его шее висела золотая цепь с официальной печатью. Позади него стояли Уилл, Хорас и Малькольм, демонстрируя свое уважение восстановленному в своих правах владельцу замка. Сэр Дорик поднял руку, остановил своих людей, приказал: «Вольно», а сам с Мералоном проехал вперед. Вся церемония встречи проходила очень формально, но вдруг из второй шеренги прибывших вырвался низкорослый всадник на лошадке гораздо меньших размеров, чем боевые кони рыцарей. Выпрыгнув из седла, он пробежал по двору и плюхнулся в ноги Орману.

– Мой господин! – завопил Ксандр. – Наконец-то мы вернулись! Извините, что заставил вас так долго ждать! Я делал все, что было в моих силах!

Сэр Дорик нахмурился. В такие моменты необходимо соблюдать определенный протокол, и военачальник Норгейта считал, что секретарю это должно быть прекрасно известно. Нужно отметить, что и сам сэр Дорик был еще тем занудой.

– Все в порядке, Ксандр, – успокоил своего секретаря Орман и добавил тихим голосом: – Встань, прошу тебя. Командир отряда подкрепления хочет сообщить нам, что мы в безопасности.

Ксандр поднялся и встал за Орманом. Дорис с Мералоном остановили своих коней и спешились. Настал черед Уилла хмуриться. Он помнил, что согласно протоколу они должны были подождать, пока Орман не предложит им покинуть седла. Но если Орман и обиделся, то он не подал ни малейшего виду.

– Добро пожаловать в замок Макиндо. Сэр Дорик из Норгейта, я полагаю? Я Орман, лорд этого замка, – приветливо сказал он.

Сэр Дорик похлопал перчатками по бедру и оглядел двор, прежде чем немного рассеянно ответить:

– Мм… Ах да. Какого черта тут делают эти скандианцы?

Лоб Ормана пересекла глубокая морщина. За последнее время, с тех пор как ему пришлось второпях сбежать из своего замка и скрыться в лесу, он утратил свое высокомерие. «Просто удивительно, что могут сотворить с человеком две-три недели, проведенные на свежем воздухе», – подумал Уилл.

– По всей видимости, защищают замок, – спокойно ответил Орман. – Ксандр, я надеюсь, рассказал вам, что они нам очень помогли?

Однако Дорик не сводил глаз с крепостных стен и башен:

– Мм… Ах, ну да. Ваш человек рассказал что-то про наемников. Но я полагал, что вы уже избавились от них. Ведь они угрожают безопасности замка, не так ли? – При этом сэр Дорик сделал такой жест рукой, как будто отгонял надоедливых мух. – Нет-нет, избавьтесь от них. Сейчас сюда при шли мои люди. Нельзя доверять этим чертовым скандианцам! – добавил он.

– Да, им нельзя доверять, – вставил свое слово Мералон.

Уилл почувствовал, как краснеет, и подался вперед. Его плечо сжала чья-то рука. Он обернулся и увидел, что его остановил Хорас, прошептавший:

– Полегче.

Уилл кивнул. Его друг прав. Он попытался успокоиться и шагнул к Орману.

– Я им доверяю, – твердо сказал он.

К нему устремились две пары глаз, оценивая его. Дорик нахмурился. У человека, стоявшего перед ним, был плащ, похожий на плащ рейнджеров, только другой расцветки, черно-белой. Не обратив внимания на ратного мастера, Уилл обратился напрямую к Мералону.

– Уилл, рейнджер номер пятьдесят, – представился он.

Вновь прибывший рейнджер кивнул:

– Мералон. Номер двадцать семь.

Особое ударение Мералон сделал на номере, подчеркивая, что он опытнее и важнее Уилла, хотя все рейнджеры, кроме Кроули и нескольких старших рейнджеров, считались равными. Номера им присваивались в том порядке, в каком освобождались – когда прежние рейнджеры умирали или уходили в отставку. Уилл, самый молодой рейнджер, сразу же, как стал полноправным членом ордена, получил пятидесятый номер по чистой случай ности.

– Ты ведь ученик Холта, верно? – высокомерно спросил Мералон.

– Да, я был его учеником, – ответил Уилл.

Мералон кивнул раз-другой, затем продолжил снисходительным тоном:

– Да, Уилл. Со временем ты поймешь, что скандианцам не стоит доверять. Все они предатели.

Перед тем как ответить, Уилл заставил себя глубоко вдохнуть. В рядах рейнджеров было мало высокомерных болванов, но Уилл понял, что только что встретил одного из них. Что-то подсказывало ему, что этот человек ни разу в жизни лично не общался со скандианцами.

– Ты ошибаешься, – твердо сказал Уилл. – Я доверяю им, и они нам нужны. Нам необходим гарнизон в этом замке.

В разговор вмешался Дорик, показывая рукой на воинов позади себя:

– Мы привели подкрепление. Я оставлю здесь пятьдесят своих бойцов.

– И тем самым ослабите Норгейт? Вы наверняка забрали этих воинов из своего гарнизона.

Дорик помедлил. Молодой рейнджер был прав. Для похода в замок стоило на какое-то время уменьшить свой собственный гарнизон. Но если он оставит почти половину солдат здесь, то оборона Норгейта окажется под угрозой.

Прежде чем ратный мастер успел ответить, Уилл добавил:

– А по ту сторону границы располагается большое войско скоттов, которые только и ожидают подходящего случая напасть на Норгейт. Они сразу же перейдут в наступление, как только узнают, что гарнизон Норгейта ослаблен.

И снова он прав, подумал Дорик. Но это нисколько не сказалось на его манерах. Он повернулся к Орману.

– А что случилось с гарнизоном замка? – спросил он требовательно.

– Предатель Керен избавился почти от всех стражников. Сейчас они разошлись по всей округе. Чтобы вернуть их, потребуется несколько месяцев.

– Ну, я вижу, натворили вы здесь дел, – недовольно пробурчал Дорик.

На мгновение Орман покраснел от гнева. Ситуация складывалась весьма деликатная. Как смотритель замка, по рангу он был равен ратному мастеру удела. Оба они отвечали перед бароном Норгейта, и было трудно сказать, кто должен принимать окончательное решение. Такая ситуация требовала большого такта и изворотливости, качеств, которых явно недоставало сэру Дорику.

– И мы справились благодаря скандианцам, – сказал Орман, стараясь сохранять самообладание. – Теперь мы заключили с ними соглашение. Они будут охранять замок, пока я не соберу гарнизон из местных воинов.

– Вы заключили соглашение? – недоверчиво переспросил Мералон. – Кто именно его заключал?

– Я, – ответил Уилл.

Мералон кинул. Было заметно, что он крайне недоволен таким самоуправством молодого рейнджера.

– Да, следовало догадаться, – усмехнулся он. – Все говорят, что для вас с Холтом эти пираты – слабое место.

Все еще стараясь контролировать свой гнев, Уилл сказал:

– Этим скандианцам требуются материалы, чтобы построить корабль. Мы договорились предоставить им их. В обмен они будут охранять замок в качестве гарнизона так долго, как это потребуется. Они нам необходимы. Мы необходимы им. Это хорошее соглашение, как ни посмотри.

– Но кто вообще дал тебе право заключать соглашения? – вскричал Мералон. – Это даже не твой удел. Здесь рейнджер я, а не ты. И я не одобряю сделку, которую ты заключил с этими пиратами.

Мералон был чуть выше Уилла, и теперь он наклонился, чтобы их лица находились вровень. Уиллу захотелось шагнуть назад, но он понял, что тем самым допустит ошибку. Он остался стоять на месте, намереваясь ответить, но Хорас опередил его.

– Я хочу заявить следующее, – сказал молодой рыцарь, решив, что настала его очередь принять участие в этом разговоре. – Во-первых, я хочу, чтобы никто впредь не называл скандианцев пиратами и предателями. Они мои друзья.

Хорас говорил тихо и спокойно, тщательно подбирая слова. Но в них явно чувствовалась угроза. При этом молодой рыцарь оценивающе оглядел рейнджера Норгейта. Перед тем как он отправился на задание, его, как и Уилла, проинструктировали Холт с Кроули. И он задал им тот же вопрос: «Почему с этим не может справиться местный рейнджер?» Наставники ответили ему, что местный рейнджер слишком хорошо известен в округе, а задание тайное. Теперь Хорас понял, что Холт и Кроули руководствовались и другими соображениями. Мералон просто не подходил для такого задания.

Теперь, когда к Хорасу было привлечено всеобщее внимание, молодой рыцарь решил обратиться непосредственно к Мералону:

– А если вы, как вы утверждаете, несете ответственность за этот удел, то где вас носило, когда вы были нужны здесь? – Мералон открыл рот, но Хорас махнул рукой, не давая ему ответить: – Что-то я не припомню, чтобы вы разрабатывали план по штурму замка. И я уверен, что вы не подыскивали отряды для этого штурма. И я уж точно не видел, чтобы вы сражались на крепостных стенах рядом со мной.

Наступило молчание. Хорас подумал, что еще ни разу в жизни не разговаривал с рейнджерами в таком тоне. Уж слишком он восхищался орденом и его членами. И тут ему в голову пришел еще один аргумент.

– И вообще, если вы местный рейнджер, как вы допустили такую ситуацию? Я был уверен, что члены вашего ордена внимательно следят за всем, что происходит в округе. – И Хорас обвел руками двор замка.

– Ничего этого не произошло бы, если бы вы как следует справлялись со своими обязанностями. Я это обязательно упомяну в своем докладе.

Мералон только открывал и закрывал рот, от гнева лишившись дара речи. За него ответил сэр Дорик:

– А кто вы такой, черт вас подери?

Хорас посмотрел на него и улыбнулся, но без высокомерия и надменности. Молодой рыцарь был довольно скромным человеком и обычно не придавал особого значения титулам и должностям. Но сейчас как раз настало время помериться званиями. Он скрестил руки на груди:

– Я сэр Хорас, рыцарь-кавалер Дубового листа, командующий ротой Б королевской гвардии Аралуина и личный охранник дочери короля, принцессы Кассандры.

Заявление Хораса положило конец всем возможным пререканиям. Такие слова, как «королевская гвардия» и «принцесса Кассандра», давали ему непререкаемое преимущество в любом споре. Этот человек обладал доступом к высшему руководству страны и собирался написать доклад, в котором бы обратил особое внимание на неудовлетворительную работу местных представителей власти.

Дорик позволил себе кинуть недовольный взгляд на Мералона. «Да, почему ты довел дело до этого?» – читалось в его взгляде. Потом он обратился к Орману уже более спокойно:

– Лорд Орман, возможно, я погорячился. Простите меня, если я чем-то вас оскорбил. В конце концов, путь сюда выдался нелегким…

– И конечно же вы и ваши люди устали, и вам нужно отдохнуть, – охотно ухватился за предложенную отговорку Орман.

Уилла впечатлила тактичность смотрителя замка. Орман не хотел никого унижать и не хотел злорадствовать. Он хотел только найти устраивающий всех выход из создавшегося положения.

– Приказать моим слугам проводить ваших людей в места для отдыха? – спросил он, слегка поклонившись.

– Да, я был бы вам очень благодарен, – едва заметно кивнул сэр Дорик.

Орман повернулся к своему секретарю:

– Ксандр, позаботься об этом, пожалуйста. – Затем, обратившись к Дорику, он добавил: – Предлагаю продолжить нашу беседу за обедом, после того как вы отдохнете и примете ванну.

На этот раз Дорик милостиво кивнул:

– Да, сэр, вы очень добры. Ну что, отдохнем, Мералон?

Мералон что-то пробормотал, не разжимая губ. Конечно, рейнджеры пользовались большой независимостью – они были ответственны только перед самим королем. Но связи Хораса на самом высоком уровне легко побивали этот козырь. Кроме того, было очевидно, что решения Уилла, пусть и нестандартные, пошли только на пользу. Главное что ситуация разрешилась самым благоприятным образом, а как именно – дело уже второстепенное. Мералон быстро прошел мимо Уилла и присоединился к Дорику и Орману, оставив Уилла, Хораса и Малькольма позади.

– С каких это пор ты стал личным охранником Ивэнлин? – шепотом спросил Уилл своего друга.

Хорас ухмыльнулся:

– Ну, вообще-то пока не стал. Но я уверен, что это только вопрос времени.

 

Глава 39

«Самое тяжелое в жизни рейнджера – это прощания», – думал Уилл, выводя Тягая из конюшни замка. За ним по пятам следовала Тень.

Он надеялся, что им с Хорасом и Элис удастся проскользнуть незамеченными, но, конечно, этого не случилось. За последние месяцы он завел много новых друзей, и теперь они хотели попрощаться с молодым рейнджером.

Сэр Дорик и Мералон отбыли неделей раньше, удостоверившись в том, что ситуация в замке под контролем. Скандианцы патрулировали стены в качестве временного гарнизона. Те, кто не нес службу, трудились в километре отсюда – в том месте, где ручей впадал в широкую реку. На берегу ее уже возвышался каркас их будущего корабля.

Уилл остановился. За ним остановились Хорас и Элис, ведущие под уздцы своих коней. Их поджидали Орман, Ксандр и Малькольм. Чуть позади стояли широкоплечие Гундар и Нильс Крутильщик Веревок. А еще дальше возвышалась массивная фигура Тробара, который, морщась, проковылял вниз по лестнице из лазарета, чтобы лично попрощаться кое с кем. Уилл догадывался с кем именно.

Первым, как и приличествовало ситуации, заговорил Орман:

– Уилл, Хорас и леди Элис конечно же. Я слишком многим обязан вам, чтобы иметь возможность полностью расплатиться с вами. Прошу вас, примите мою искреннюю благодарность, а также мою совершенно неравноценную награду за ваши услуги.

Хорас с Уиллом неловко затоптались на месте и что-то забормотали себе под нос. Разумеется, за всех ответила Элис:

– Лорд Орман, служить вам для нас было честью. Вы показали себя по-настоящему преданным слугой короля.

– Вы слишком добры, леди Элис, – поклонился Орман и повернулся к Уиллу: – Насколько я помню, я позволил себе некоторые неодобрительные высказывания по поводу ваших музыкальных способностей. Мне не следовало этого говорить.

– Я считаю, что ваши замечания во многом были верны, лорд Орман, – с сожалением покачал головой Уилл.

На устах Ормана показалась легкая улыбка.

– Ах да. Я знаю, что они были верны. Просто мне не следовало их произносить. – И тут к нему вернулась серьезность. – И мне очень жаль, что вы потеряли мандолу.

Уилл пожал плечами. Он уже смирился с тем, что, узнав о побеге из замка Уилла, Ормана и Ксандра, Баттл в ярости разбил музыкальный инструмент.

– Возможно, это и к лучшему. Нет худа без добра, милорд, – сказал Уилл, и на лице Ормана снова заиграла улыбка.

– Пожалуй, оставлю свои комментарии при себе… Но Ксандр тоже хочет кое-что сказать вам, – добавил он.

Из-за спины своего хозяина выглянул маленький секретарь:

– Благодарю вас за все, рейнджер. – Ксандр отвесил поклон. – Вы спасли жизнь моему хозяину и отстояли замок. – Он посмотрел на Хораса и добавил: – И вас тоже благодарю, сэр Хорас.

Хорас поклонился.

Уилл не удержался, чтобы еще разок не поддеть секретаря:

– Вы простили меня за то, что я переплатил скандианцам?

Юмор не был сильной стороной Ксандра. С его лица тут же слетело выражение благодарности, сменившись привычным для него озабоченным видом.

– Сказать по правде, они могли бы обойтись нам значительно дешевле, – вздохнул секретарь. – Вам нужно было проконсультироваться со мной, прежде чем…

– Ксандр! – осадил его Орман.

Секретарь остановился на полуслове и посмотрел на своего господина.

– Прекрати.

– Да, милорд, – повесил голову Ксандр. – Извините, – пробормотал он, обращаясь к Уиллу.

Рейнджер покачал головой. Этот человек неисправим.

– Даже не пытайтесь измениться, Ксандр, – улыбнулся Уилл.

– Он и не изменится, – уверенно заявил Орман.

Настал черед пожимать руку Малькольму.

Ксандр улыбнулся ему:

– Ты хорошо тут поработал, Уилл Трити. Благодаря тебе все мы впредь будем жить гораздо спокойнее. И теперь мы лучше понимаем друг друга.

Уилл знал, что Орман предложил Малькольму должность в замке, но пока не слышал, чтобы целитель согласился на предложение.

– Так ты со своими людьми переезжаешь в Макиндо? – спросил его Уилл.

– Нет, мои люди для этого слишком скромны, – покачал головой Малькольм. – Им не нравится быть у всех на виду. Я остаюсь в лесу вместе со всеми. Но если Орману понадобится целитель, я сразу же приду на помощь.

– И никаких больше Ночных Воинов? – усмехнулся Уилл. – Никаких вспышек света в лесу и таинственных голосов по ночам?

Малькольм задумчиво склонил голову набок:

– Ну, не знаю. Орман согласился сохранить нашу тайну, а скандианцы скоро покинут наши края. Мне кажется, будет лучше, если местные жители продолжат считать Лихую чащобу очень опасным местом для прогулок.

– Возможно, ты и прав, – согласился Уилл. – Кстати, хорошо, что я как раз вспомнил кое о чем. Это твое.

Рейнджер порылся в кармане и вытащил черный блестящий стеллатит. На следующий после сражения день он поднялся в комнату Элис на вершине башни и обшарил весь пол, пока не нашел этот камешек. О том, что он лежит у него в кармане, Уилл вспомнил только сейчас.

– А… это, – улыбнулся целитель. – Можешь оставить себе. Это всего лишь галька.

– Но… это же стеллатит. – Уилл был поражен. – Он бесценен! Ты сказал, что…

– Боюсь, что я был не до конца честен с тобой, – сказал Малькольм с некоторым раскаянием в голосе. – Я говорил, что гипнотизм – это, прежде всего, умственная сосредоточенность. Камешек позволил Элис сконцентрировать все внимание на себе и тем самым разрушить чары голубого камня.

Элис с Уиллом обменялись озадаченными взглядами.

– Значит, он совершенно бесполезен? – спросил Уилл.

– Не совсем. Его сделал полезным тот факт, что вы оба поверили в его чудесные свойства. Как я уже говорил, гипнотизм – это вопрос веры. Вы поверили, что перед вами не речная галька, а упавший с неба камень, – вот он и стал волшебным камнем.

Уилл недоверчиво покачал головой и положил камешек обратно в карман.

– Сохраню его как сувенир, – улыбнулся он. – На память об одном коварном целителе. Прощай, Малькольм. Береги себя.

– Счастливого пути, Уилл. И тебе, Хорас. – Малькольм пожал друзьям руки. – Теперь, когда вы уедете, я наконец смогу насладиться чашечкой кофе в одиночестве.

Уилл повернулся, чтобы пожать руку Гундару. Но он был уверен, что не отделается таким формальным жестом. Скандианец заключил невысокого юношу в свои медвежьи объятия, приподнял с земли и сжал так, что у Уилла едва не затрещали кости.

– Хорошей битвы, рейнджер! – пожелал могучий скирл. – И попутного ветра! Жаль с тобой расставаться!

– От… пус… ти… – выдавил из себя Уилл, и скандианец опустил его на землю.

Уилл похлопал себя по бокам, чтобы убедиться, что у него не сломаны ребра.

– Заскакивай как-нибудь ко мне на Скалистый остров, Гундар, – предложил он.

Скирл разразился громким хохотом.

– Заскочим на обед! – прорычал он в восторге от своей шутки.

– Только предупредите заранее, что подплываете, – предупредил его Уилл.

На этот раз расхохотался и Нильс.

Пока Элис с Хорасом в свою очередь прощались с провожавшими, Уилл перехватил взгляд Тробара. Стоявший позади всех великан казался очень грустным, и Уилл подошел к нему поближе. За ним конечно же последовала Тень, поднявшая голову и внимательно посмотревшая на рейнджера, когда тот остановился. Собака была слишком хорошо обучена, чтобы отходить от своего хозяина без разрешения.

– Ступай, – тихо произнес Уилл, и Тень подошла к Тробару, медленно и размеренно виляя хвостом, как это обычно делают сторожевые собаки.

Великан присел на колени, чтобы попрощаться с верной собакой. Он почесал ее за ушами и погладил по шейке, как она любила. Собака закрыла глаза от удовольствия. От этого зрелища у Уилла на душе стало еще тоскливее. Он присел на колено рядом с ними.

– Тробар, – попросил он тихо, – посмотри на меня, пожалуйста.

Великан поднял глаза на Уилла. Он и не думал скрывать, что по его лицу текут слезы.

– Я думаю, собака должна принадлежать тому, кто придумал для нее имя, – сказал Уилл слегка дрогнувшим голосом. – Ты нужен Тени больше, чем ей нужен я. Она твоя.

В глазах Тробара отразилось недоверие. Он ничего не смог вымолвить, лишь ткнул пальцем себя в грудь.

Уилл кивнул:

– Присматривай за ней. Если появятся щенята, я приду и выберу себе кого-нибудь.

Протянув руку, он похлопал Тень по загривку, одновременно приказывая ей оставаться на месте.

– Оставайся здесь, Тень, – сказал рейнджер и погладил собаку в последний раз. – Хорошая девочка, – выдавил он из себя и, не в силах больше сдерживаться, поднялся и отошел к поджидавшему его Тягаю.

Глаза Уилла застилали слезы, и он сделал вид, что возится с поводьями.

Преданный пони повернул голову и внимательно посмотрел на своего хозяина. «Ну я-то у тебя остаюсь», – словно говорил он.

Уилл вскочил в седло, и Тягай зацокал копытами по мостовой, направляясь к подъемному мосту. Его неожиданный отъезд застал врасплох Хораса и Элис, и они поспешили закончить с прощаниями и последовать за ним.

Молодые люди проехали уже примерно с полкилометра, когда Хорас почувствовал, что чего-то не хватает. Он огляделся по сторонам, высматривая знакомый черно-белый силуэт.

– А где собака? – спросил он наконец.

– Я подарил ее Тробару, – ответил Уилл, не поворачивая головы и продолжая смотреть прямо перед собой.

Затем рейнджер стегнул Тягая пятками по бокам и поскакал вперед. Сейчас ему совсем не хотелось обсуждать эту тему.

– Ну ты даешь, – пробормотал Хорас.

 

Глава 40

По мере того как трое друзей продвигались на юг, зима окончательно сдавала свои позиции.

С каждым днем вокруг становилось все меньше снега, а проталины все увеличивались, пока наконец снежный покров не исчез полностью, оставив после себя прошлогоднюю бурую траву с первыми проблесками свежей зелени. Уилл вдруг понял, что совсем скоро наступит весна.

Они с Элис старательно изображали из себя старых друзей, но между ними повисла какая-то недоговоренность. Никто из них не понимал, что другой переживает то же самое. Уилл считал, что ощущает некоторую неловкость только потому, что никак не решается открыто сказать о своих чувствах. Он и не подозревал, что Элис думает о том же.

Хорас в недоумении взирал на своих друзей, наблюдая за тем, как они старательно ходят вокруг да около, не желая затрагивать непростую для них тему.

«И это те люди, которых я, недалекий вояка, считал умными, – думал молодой рыцарь. – Так почему же я ясно замечаю то, чего не хотят видеть они?»

Иногда Хорасу казалось, что люди бывают уж слишком умными и это не идет им на пользу. Если слишком много думать, то можно и запутаться в собственных мыслях. Хораса так и подмывало стукнуть Уилла и Элис лбами друг об друга и заставить объясниться, но он понимал, что не следует вмешиваться в такой деликатный вопрос.

Кроме того, Хорас не был вполне уверен в своей собственной мотивации. В последнее время, до того как отправиться на задание, он часто виделся с Ивэнлин, как они с Уиллом до сих пор называли принцессу Кассандру. Похоже, что принцесса относилась к нему не совсем как просто к другу. Молодому рыцарю, конечно, нравилось общество прелестной девушки, но он испытывал некоторую неловкость перед Уиллом. Хорас знал, что между Уиллом и Ивэнлин установились особые отношения. Порой ему даже казалось, что Ивэнлин старается проводить с ним больше времени только потому, что он напоминает ей о Уилле.

Если же Уилл признается в том, что испытывает сильные чувства к какой-то еще девушке – например, к Элис, – то тем самым как бы развяжет руки ему, Хорасу. И Хорас не был уверен в том, что, пытаясь вмешаться в отношения Элис и Уилла, не преследует свои собственные интересы.

Поэтому он предпочитал помалкивать.

Наконец настал день, когда друзьям предстояло расстаться, каждый должен был отправиться в свою сторону. Элис направлялась на юго-запад, в замок Редмонт. Путь Хораса лежал на юг, в замок Аралуин. Уилл же получил сообщение от Холта с Кроули, которые ждали его в месте собраний рейнджеров для отчета.

«Снова прощание», – мрачно думал Уилл, пока молодые люди молча стояли на развилке трех дорог. Небольшой отряд, состоящий из охранников Элис, которых выпустили из темницы Макиндо, после того как замок был отвоеван, почтительно остановился чуть в стороне – охранники терпеливо ждали, пока друзья попрощаются друг с другом.

Уилл с Хорасом пожали друг другу руки, кивнули, потопали ногами, пробормотали что-то нечленораздельное и несколько раз неловко похлопали друг друга по плечам, после чего разошлись. Обычное прощание между мужчинами.

Элис обняла Хораса и поцеловала его в щеку.

– Еще раз спасибо тебе, Хорас, – улыбнулась она. – В той башне было очень скучно. Если бы не ты, я бы до сих пор сидела там.

Хорас ухмыльнулся. Поцелуй высокой, стройной девушки, дипломатического курьера, казалось, нисколько его не смутил.

– Знаю я тебя. Ты бы их так заболтала, что они сами были бы рады тебя отпустить, – пошутил он, и Элис снова поцеловала его в щеку.

Потом девушка повернулась к Уиллу, посмотрела ему в глаза и наконец произнесла:

– Спасибо тебе, Уилл. Спасибо за все.

– Нет, это тебе спасибо, Элис, – возразил Уилл. – В конце концов, ты же спасла мне жизнь.

Они помолчали, затем девушка наклонилась вперед, положила руки на плечи Уиллу и поцеловала его. Но не в щеку. Когда-то давно рейнджер уже испытал восхитительное чувство от прикосновения ее мягких губ. Сейчас он пережил это чувство снова.

Элис выпрямилась, и молодые люди снова посмотрели друг другу в глаза. Но тут, поддавшись порыву, девушка заключила Уилла в объятия и почувствовала, что он тоже обнимает ее. Им показалось, что они обнимают друг друга целую вечность.

– Пиши мне, Уилл, – прошептала Элис и почувствовала, как тот кивает.

Наконец Уилл обрел дар речи:

– Да, я напишу. Обязательно. И ты тоже пиши.

Потом он неожиданно шагнул назад и, кивнув Элис и Хорасу, дрожащим голосом произнес:

– Прощайте, оба. Я буду по вам так скучать…

На какое-то мгновение Уилл замолчал, и Элис показалось, что он скажет что-то еще. Она даже подалась в его сторону.

Но Уилл только выпалил:

– Черт! Как же я ненавижу прощания!

Вспрыгнув в седло, он развернул Тягая в сторону дороги, ведущей на юго-восток. Хорас с Элис долго смотрели ему вслед. Стук копыт постепенно затих. Один раз Уилл вскинул руку в знак прощания. Но не оглянулся.

Не оглянулся ни разу!

* * *

На поляне Собора Холт и Кроули выслушали доклад Уилла. До этого они уже получили его сообщение в письменном виде, доставленное посыльным, но двое старших рейнджеров хотели лично поговорить с Уиллом. Всего ведь на бумаге не расскажешь. За ужином Холт и Кроули слушали, как Уилл в красках описывает все произошедшие события, и одобрительно кивали. Особенно Кроули заинтересовало мастерство Малькольма как целителя, его умение создавать хитроумные приспособления и вызывать оптические иллюзии, а также его знания о свойствах различных веществ.

– Он мог бы оказаться нам весьма полезным человеком, – сказал глава ордена. – Как ты считаешь, – обратился он к Уиллу, – он не откажется время от времени оказывать нам услуги?

Уилл немного подумал.

– Я считаю, что не откажется, – ответил он наконец. – При условии, конечно, что мы сохраним его тайну. Ведь его главная забота – безопасность людей, которые обращаются к нему за помощью.

Главный рейнджер несколько раз кивнул.

– Поговорим об этом позже, – предложил он. И нахмурился. – Сейчас важнее обсудить Мералона, – сказал он, обращаясь к Холту.

– Он просто идиот, – буркнул Холт.

– Очевидно, он утратил бдительность, проживая в Норгейте, – кивнул Кроули. – И оказался слишком зависимым от барона и его ратного мастера. Любой рейнджер обязан сохранять независимость суждений. Я считаю, что мы должны заменить его человеком, которому можем доверять.

– С толковой головой на плечах, – добавил Холт.

Уилл понял, что оказался невольным свидетелем размышлений вслух командира ордена и его самого надежного помощника. А это многое говорит о том, насколько высоко они его ценят. Затем юношу охватило беспокойство – а вдруг они имеют в виду его, говоря о новом рейнджере в северном уделе? Перспектива постоянной работы с высокомерным сэром Дориком его совсем не прельщала. Уилл задумался и не сразу обратил внимание на то, что его с любопытством рассматривают оба старших рейнджера. Наконец Кроули нарушил молчание:

– Я предлагаю послать туда Джилана.

Холт кивнул:

– Да, пора перед ним поставить задачу, требующую большей ответственности. Мне кажется, он прекрасно справится с нею.

Уилл не смог сдержать вздоха облегчения, который не укрылся от внимания Холта и Кроули. Бровь Холта поползла вверх.

– Уж не предположил ли ты, что мы говорим о тебе? – спросил он, и Уилл торопливо замотал головой:

– Нет-нет! Конечно нет!

– Ну да. Если бы мы послали тебя, то ты бы постоянно приглашал скандианцев на званые обеды, а всех, кто тебе не понравится, продавал в рабство! – улыбнулся Кроули. – Такого в Норгейте мы позволить себе не можем. Рейнджер в этом пограничном уезде должен осознавать свою ответственность!

– Если быть честным, он никого не продавал в рабство, – заметил Холт. – Но мы не можем позволить ему и просто так отдавать людей.

– Это точно, – серьезно кивнул Кроули.

Тут уголок его рта дернулся в едва заметной улыбке, и Уилл понял, что старшие рейнджеры снова морочат ему голову.

– Ну что, приготовить кофе? – спросил Уилл, стараясь казаться равнодушным, чтобы сохранить свое достоинство. Ему показалось неуместным, что, услышав эту житейскую фразу, глава ордена рейнджеров не удержался от смешка.

* * *

Когда с ужином было покончено, Кроули вздохнул и пошарил в своей сумке в поисках письменных принадлежностей. Теперь, когда они выслушали доклад Уилла, он должен был отослать подробный письменный отчет королю.

– Ни минуты покоя, – сказал он им, поправляя фонарь со свечой, установленный на пеньке и освещающий листы бумаги.

Холт встал и перехватил взгляд Уилла.

– Прогуляемся по поляне, – предложил он. – Терпеть не могу, когда Кроули пыхтит, составляя отчеты.

Оставив Кроули корпеть над своими бумагами, они некоторое время прогуливались в молчании. Остановились они под высоким раскидистым дубом, стоявшим на краю поляны. Уилл отметил, что они инстинктивно нашли тенистое место, чтобы держаться подальше от открытого пространства. Они всегда остаются рейнджерами, даже когда не думают об этом.

– Ты неплохо справился с заданием, – сказал Холт. – Я горжусь тобой.

Уилл посмотрел на своего старого учителя. Как это часто бывало, его лицо скрывал накинутый на голову капюшон. Отчетливо виднелись лишь подбородок и борода. Другие черты лица оставались в тени. Но его одобрительные слова значили для Уилла больше, чем любая восторженная похвала или ценная награда.

– Спасибо, Холт, – улыбнулся Уилл.

Теперь и Холт повернулся к нему. Лицо Уилла тоже было скрыто, но Холт прекрасно читал язык тела и заметил, что плечи молодого человека слегка поникли. И вообще, с момента своего возвращения Уилл казался немного грустным и даже рассеянным.

– Все в порядке? – спросил Холт.

Уилл слегка пожал плечами:

– Да… впрочем, нет… наверное.

– Вот и три ответа, из которых стоит выбрать один, – довольно строго заметил Холт.

Он подождал какое-то время, но Уилл не спешил с ответом. Дальше шли в молчании, оба чувствовали, что лучше пока ничего не говорить. Они с теплотой вспоминали о былых временах.

– Холт, – наконец заговорил Уилл, – можно задать тебе вопрос?

– По-моему, ты только что задал, – ответил Холт с едва заметной насмешкой в голосе. Это была их старая шутка.

Уилл усмехнулся, но потом вздохнул и снова стал серьезным.

– Жизнь всегда становится сложнее, когда ты становишься старше?

– Не такой уж ты и старый, – добродушно ответил Холт. – Но многое, конечно, происходит не так, как ты хочешь. Просто подожди немного.

Уилл разочарованно развел руками.

– Понимаешь… просто… то есть… не знаю, как сказать! – выпалил он наконец.

Холт внимательно посмотрел на него.

– Павлина благодарит тебя за то, что ты спас ее помощницу, – сказал он.

Он отметил реакцию Уилла на свои слова. Значит, вот оно в чем дело.

– Рад был стараться, – пробормотал Уилл нейтральным тоном. – Ну ладно, пора и на боковую. Спокойной ночи, Холт.

– Спокойной ночи, сынок.

Последнее слово Холт выбрал намеренно. Стройный юноша удалялся к костру; плечи его постепенно выпрямлялись. Холт подумал о том, что иногда жизнь подбрасывает такие проблемы, какие не может решить даже мудрый и надежный учитель. В этом и состоит суть взросления.

А в задачи учителя, в частности, входит так вот стоять и с болью наблюдать за происходящим.

 

Глава 41

Подъезжая к Скалистому острову, Уилл не мог избавиться от ощущения дежавю. Все, что его окружало, он видел уже много раз. Снова наступает вечер, и тени деревьев удлиняются. За зиму они потеряли свои листья, но теперь на ветвях распускались новые. Леса и поля вокруг были такими спокойными, что последние несколько тревожных месяцев казались далеким прошлым.

На этот раз паром стоял на берегу острова, и, ударив в гонг, Уилл терпеливо ждал, пока паромщик отвяжет швартовочные канаты и пересечет пролив на своем плоскодонном судне.

– С рейнджеров плату не берем, – машинально сказал паромщик, когда Уилл слегка пришпорил Тягая и копыта пони застучали по деревянному настилу.

Уилл усмехнулся. Даже это не изменилось. Он нашарил в кармане реал и протянул его мужчине:

– Один человек. Одно животное. Всего вроде бы реал.

Словно смутно вспомнив что-то, паромщик осмотрелся по сторонам.

– На этот раз без собаки, верно? – спросил он.

– Верно, – ответил Уилл таким холодным тоном, что мужчина предпочел больше не затрагивать эту тему, а только пожал плечами.

Он был даже рад, что ему не нужно поддерживать беседу с рейнджером, особенно с таким, который успел зарекомендовать себя настолько непредсказуемым. За время отсутствия Уилла легенды об устроенном им званом ужине в Скалистом замке, на который он пригласил скандианских пиратов, обросли самыми невероятными подробностями.

Когда паром двинулся обратно через узкий пролив, Уилл спешился и подошел к веревочным перилам на корме. Ему стало очень грустно. После долгих недель в компании Хораса, Элис, Гундара и Малькольма одиночество ощущалось еще острее. Сейчас у него не было даже собаки.

В спину Уилла кто-то ткнулся. Это был пони. Уилл повернулся и заглянул в глаза Тягая. «У тебя есть я», – словно говорил пони.

Уилл улыбнулся, потрепал пони по морде и почесал за ушами:

– Ты прав. У меня есть ты, и спасибо тебе за это.

Тягай энергично потряс гривой так, как это умеют делать только лошади. Он как будто соглашался со словами своего хозяина. Паромщик же тем временем с подозрением посматривал в их сторону. Уилл старался говорить очень тихо, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что этот молчаливый и загадочный рейнджер страдает от одиночества. Но паромщик, похоже, подумал, что его спутник знает язык животных и разговаривает с пони, а это только подтверждало слухи о том, что рейнджеры занимаются черной магией. Мужчина отвернулся и поспешно осенил себя защитным знаком против колдовства, после чего с удвоенной силой принялся за работу. Чем раньше они доберутся до берега, тем лучше.

Тупой нос парома уткнулся в берег. Паромщик набросил петлю каната на воткнутый в песок шест, натянул его покрепче и закрепил узлами. Потом развязал узел на веревочных перилах, чтобы рейнджер сошел на землю.

– Спасибо, – поблагодарил его Уилл.

Мужчина не ответил. Он проследил за тем, как облаченный в плащ с капюшоном путник исчезает среди деревьев, снова осенил себя защитным знаком и поудобнее уселся, поджидая следующих клиентов.

Когда извилистая дорога вывела Уилла на вершину холма, он разглядел реющее над замком знамя с кабаньей головой. Все как и прежде. Деревня, казалось, тоже нисколько не изменилась. Прохожие смотрели на рейнджера так же, как и раньше, со смесью осторожности и любопытства. Некоторым хотелось узнать, где же пропадал этот молодой рейнджер и чем он занимался. Другие были довольны тем, что абсолютно ничего не знают об этом.

Уилл проехал мимо постоялого двора. На этот раз молодая девушка не выглянула из окна и не улыбнулась ему. Уилл вспомнил, что ее звали Делия, и даже немного расстроился, что не встретил ее. Сейчас бы ему не помешало увидеть знакомое лицо.

Из трубы лесной хижины не поднимался дым. И это неудивительно, ведь ухаживающая за домом Эдвина не знала, что Уилл должен вернуться именно сегодня. Он спешился, расседлал Тягая, растер его, накормил и напоил. После этого занес седельные сумки внутрь.

По крайней мере в доме царил порядок. Эдвина прилежно вытирала пыль и мыла полы во время его отсутствия. Спертого запаха тоже не ощущалось, а это означало, что женщина регулярно проветривала хижину. Уилл положил сумки на кровать и вернулся в гостиную. Его шаги отдавались в пустом помещении гулким эхом. Уилл посмотрел вниз и увидел две миски для собаки – для еды и для воды, – аккуратно расставленные возле камина. Горестно покачав головой, он взял их, вышел на крыльцо и прислонил к стене дома. Ему не хотелось весь вечер сидеть и смотреть на них.

«Ради всего святого, соберись! – приказал он себе. – Теперь ты сам по себе. Ты сам выбрал такую жизнь. Сам захотел стать рейнджером. И ты снова выбрал одиночество, когда не захотел признаться Элис в своих чувствах. Так что прекрати жаловаться и продолжай жить дальше. Сделай что-нибудь полезное. Разведи огонь, приготовь ужин».

Подняв голову и расправив плечи, Уилл вернулся в дом и принялся разжигать пузатую печку, стоявшую посреди гостиной. Когда в растопке заплясали желтые язычки пламени, у него стало веселее на душе. Уилл встал и зажег несколько ламп, разгоняя тьму. Потом решил, что не стоит самому готовить ужин, а лучше поесть в трактире, заказав бокал-другой вина. Заодно можно возобновить знакомство с хорошенькой разговорчивой дочерью трактирщика. Уилл вспомнил, как приятно было с ней проводить вечера. В его нынешнем состоянии девушка показалась ему еще привлекательнее.

Ну да, как раз то, что нужно. Хороший ужин, вино и беседа с красивой девушкой. Доложить в замке о своем приезде можно и завтра. А сегодня нужно немного развеяться!

Услышав шаги позади себя, Уилл обернулся. Поскольку он продолжал думать о Делии, то сначала решил, что в дверном проеме стоит как раз она, но, присмотревшись, распознал в посетительнице ее мать, Эдвину.

– Сэр, вы вернулись. Извините, я не знала… – пробормотала женщина.

– Вы ни в чем не виноваты, Эдвина, – махнул рукой Уилл. – Мне нужно было отослать сообщение и заранее вас предупредить о своем приезде. Но, я вижу, вы заботились о моем жилище, пока меня не было.

– Да, сэр. Раз в несколько дней я открывала двери и окна и проветривала помещение. Иначе бы в нем быстро завелась плесень.

Осмотревшись, Эдвина заметила, что Уилл убрал миски, стоявшие возле камина. Уилл понял, о чем она собирается спросить.

– Я оставил собаку у друга, – вздохнул он, и Эдвина просто кивнула, не зная, хорошо это или плохо.

– Ну что ж. Пожалуй, вы проголодались с дороги. Вам принести ужин? – спросила она.

– Да, проголодался. И очень соскучился по вашей стряпне, – улыбнулся Уилл. – Но мне хочется поужинать в трактире. Присмотрите мне местечко, ладно? Я подойду примерно через час.

– Хорошо, сэр. С радостью вас обслужим. И добро пожаловать домой.

Эдвина присела, поклонилась и направилась к двери. Уилл немного приободрился. До чего же приятно увидеть знакомое лицо и обменяться парой вежливых слов!

– Эдвина? – позвал он, и женщина остановилась на крыльце: – Да, сэр?

– Как там поживает ваша дочь, Делия? – Уилл постарался задать вопрос как можно более обыденным тоном.

На лице женщины отобразилась материнская гордость.

– Очень хорошо, сэр! Вы же не слышали новости?

– Какие новости?

– Замечательные, сэр! Она вышла замуж недели две тому назад. За Стивена, сына паромщика.

Уилл кивнул, на его лице застыла улыбка. По крайней мере, он очень надеялся на то, что выражение его лица похоже на улыбку.

– Чудесно! – сказал он сквозь зубы. – Я очень рад за нее.

* * *

Уилл с удовлетворением отметил, что за время его отсутствия в Скалистом уделе произошел ряд положительных изменений. В течение нескольких последующих недель, привыкая к деловому распорядку дня, он наблюдал за тем, как выросло профессиональное мастерство учеников ратной школы. Дисциплина в гарнизоне усилилась. Тренировки проводились регулярно и с гораздо большим усердием. Было приятно осознавать, что, после того как они едва не отдали удел на разграбление отряду скандианцев под командованием Гундара, барон Эргелл и его ратных дел мастер Норрис усвоили урок.

При первой их встрече Эргелл и Норрис, разумеется, сразу же засыпали Уилла вопросами о том, почему он так поспешно покинул их и где пропадал все эти месяцы. Но молодой рейнджер ничего не отвечал, лишь отделывался вежливыми отговорками:

– Были кое-какие дела на севере.

Этим людям не обязательно было знать, чем занимается орден, однако они решили, что Уилл поступает согласно обычаю всех рейнджеров, известных своей скрытностью.

Тем не менее Уилл предложил барону пригласить в Скалистый замок Хораса, который мог бы помочь с боевыми тренировками. Слава о мастерстве рыцаря Дубового листа распространилась уже по всему королевству, и его считали одним из лучших мечников страны. Уилл знал, что Хорас регулярно посещает замок Редмонт и проводит там занятия. Норрис охотно ухватился за это предложение.

– Я напишу ему, – пообещал Уилл.

Ему было приятно думать о том, что у его лучшего друга появится такой удобный повод навещать его почаще. Но прежде чем он успел написать письмо Хорасу и отослать его, он сам получил несколько писем и посылок. Прежде всего внимание Уилла привлек большой пакет, обернутый промасленной тканью и набитый шерстью, чтобы его содержимое не пострадало. Уилл с любопытством прочитал обратный адрес: «Замок Макиндо, Норгейтский удел» – и с нетерпением развернул упаковку.

Внутри кожаного футляра он нашел прекрасную мандолу с изящными формами. К ней была приложена небольшая записка:

«Я считаю, что в долгу перед вами. Надеюсь, этот неплохой инструмент поможет вам усовершенствовать технику игры. Еще раз примите мою благодарность. Орман».

Уилл с восхищением осторожно погладил плавные бока мандолы. На ее грифе вычурными буквами было выгравировано одно-единственное слово: «Гилет».

Прославленный мастер музыкальных инструментов! Уилл торопливо настроил мандолу и взял несколько нот, наслаждаясь богатством звука и приятной гладкостью струн. Но как бы он ни восторгался инструментом, в последнее время ему было не до музицир ования. С грустью он отложил мандолу в сторону.

Одно из писем было от Кроули – стандартное, написанное по общему шаблону послание всем рейнджерам с предупреждением о том, что в королевстве появились пророк-самозванец с последователями, хитростью вымогающие у простаков деньги. Второе письмо было от Гундара – скирл специально нанял профессионального писца, чтобы написать его. Новый корабль наконец-то был готов, и его назвали «Уилл Волчья Воля». Уилл усмехнулся, представив себе внушающую страх резную фигуру из тех, что обычно устанавливали на носах таких кораблей. Он надеялся, что Гундар не забудет его шуточное приглашение и когда-нибудь навестит его на Скалистом острове.

Решив выбросить обрывки конвертов и упаковочного материала, Уилл обнаружил среди кусков ткани, шерсти и бумаги еще одно письмо и вскрыл его, не посмотрев на имя отправителя.

Прочитав несколько первых слов, он ощутил, как у него сильнее заколотилось сердце. Письмо было от Элис.

Дорогой Уилл!

Элис

Надеюсь, что это письмо дойдет до тебя и что ты пребываешь в добром здравии.

Леди Паулина буквально завалила меня делами, но согласилась выделить мне немного свободного времени, чтобы повидаться с Хорасом. Он приезжал к нам в замок, чтобы, как обычно, провести свои уроки. Он передает тебе свои наилучшие пожелания. Я рассказала ему о необычном сне, который продолжает иногда сниться мне по ночам. В этом сне мы снова находимся в башне и я держу в руках меч Керена, который приказывает мне ударить тебя, а я изо всех сил сопротивляюсь. Но потом ты произносишь нечто поразительное, и я полностью освобождаюсь от его чар.

Хорас сказал, что это может быть и не сон.

Он считает, что это воспоминание. Я всем сердцем надеюсь, что он прав и что ты на самом деле сказал то, что мне послышалось. Хорас также утверждает, что мы с тобой такие люди, которые слишком много размышляют, но слишком мало говорят о том, что думают. Наверное, он прав. Напиши мне, пожалуйста, о том, что же ты тогда сказал. А я тем временем последую совету Хораса и скажу это сама.

Я люблю тебя.

Письмо выпало из рук Уилла, и он долго смотрел на него.

Можно написать письмо Элис. Оно доберется к ней примерно за неделю. Но снаружи стоит Тягай, уже оседланный. Он донесет его до замка Редмонт менее чем за три дня. Уилл бросился в спальню и принялся запихивать в седельные сумки запасную одежду. В трактире он оставит записку барону Эргеллу с сообщением о том, что отлучится на несколько дней.

Или на неделю.

Громко простучав башмаками по деревянным половицам, Уилл выбежал на веранду и закинул сумки на спину Тягая. Пони с удивлением посмотрел на него – давно он не видел своего хозяина настолько возбужденным. Уилл уже был готов сесть в седло, как задумался. Развернувшись, он забежал обратно в дом, схватил футляр с мандолой и перекинул его через плечо. Он вдруг понял, что в его жизни вновь нашлось место музыке.

Поворачивая дрожащими от нетерпения руками ключ в замке, Уилл ощутил, что его охватывает еще одно чувство, о котором он последнее время почти забыл и которое ему сначала показалось незнакомым. Потом он понял, что это такое, и улыбнулся.

Это было счастье.

 

Об авторе

Джон Фланаган начал свой творческий путь в качестве автора рекламных статей. Прежде чем стать писателем, он работал в различных агентствах в Лондоне, Сиднее и Сингапуре. Некоторое время он сочинял сценарии для телевидения и был даже главным сценаристом самого длительного австралийского ситкома «Hey Dad!».

За свою многогранную карьеру Джон Фланаган принял участие в создании множества рекламных слоганов, роликов, корпоративных фильмов, телевизионных программ и однажды даже написал речь для губернатора Нового Южного Уэльса.

Серия «Ученик рейнджера» была задумана им как повод приучить к чтению своего двенадцатилетнего сына. Изначально эта серия представляла собой двенадцать рассказов, на основе которых впоследствии был написана первая книга. Затем Джон продолжил работу над этим увлекательным сюжетом и написал еще несколько книг. Его сын, которому сейчас уже тридцать лет, с большим интересом читал все эти книги.

Джон живет в пригороде Сиднея, Мэнли, недалеко от пляжа, и в настоящее время работает над очередными книгами серии «Ученик рейнджера».