– Тробар, глупец! – сердито упрекнул Малькольм своего помощника. – Я же приказал тебе прийти сюда до захода луны, пока он не проснулся!

И колдун показал на темный круг деревьев позади себя, откуда снова донеслось едва слышное злобное рычание. Тробар удрученно повесил голову.

– Из… вини, хо… зяин, – произнес он печально.

Но во взгляде колдуна не было прощения.

– Извинить тебя? – грозно спросил он. – Какой в этом смысл, дурак? Ты пробудил его, и теперь мне придется всех вас защищать.

Скандианцы прислушивались к этой беседе с широко раскрытыми от страха глазами. Пожалуй, сейчас они были напуганы еще больше, чем в лесу. Уж слишком сурово выглядел Малькольм, распекающий своего нерадивого слугу. Скандианцы пробыли в лесу достаточно долго, чтобы привыкнуть к тому, что Малькольм относился к своим подопечным с добротой и состраданием. Сейчас же перед ними стоял совершенно другой человек.

Уилл разглядывал колдуна, сощурив глаза. Сейчас, когда они вышли из леса, он понемногу пришел в себя. Он чувствовал, что Малькольм с Тробаром разыгрывают целое представление для Макхаддиша. Но если так, то они настоящие актеры. Он бросил взгляд на Хораса, в глазах которого тоже читалось удивление. Лучше не показывать Макхаддишу, что они сомневаются в чем-то. Он наклонился поближе к Хорасу и прошептал:

– Ведем себя, как будто это все по-настоящему.

Хорас кивнул, но, услышав шепот, Малькольм ткнул в их сторону вытянутым указательным пальцем с длинным, словно стрела, ногтем: – Молчать, глупцы! Не время для болтовни! Сертрекниш просыпается!

Услышав это имя, военачальник скоттов испустил сдавленный крик ужаса и упал на колени, вжавшись в бревно, которое уронил Тробар.

Малькольм шагнул к нему:

– Да, Макхаддиш. Темный демон Сертрекниш почтил своим присутствием наш лес и наблюдает за нами прямо сейчас. Я полагаю, ты знаешь, кто он такой. Разрывающий тела на куски и отрывающий конечности. Истребитель людей с красными клыками.

Колдун сделал паузу. Из горла скотта вырывались приглушенные стенания, вызванные охватившим его ужасом. Он цеплялся за бревно, к которому была прикована его цепь, отказываясь поднимать голову, словно страшась увидеть живое воплощение самых темных своих страхов.

Малькольм беспощадно продолжил свою тираду:

– Его удерживает лишь свет костра, который я развел на этой поляне. Но сдерживать его надолго не под силу никому. Сертрекниш скоро обретет все свои силы. Он собирается с духом, и он знает, что языки пламени скоро погаснут.

И словно в ответ на эти слова с дальнего темного конца поляны послышались гортанные звуки.

Макхаддиш поднял голову. Даже с расстояния в несколько метров Уилл видел белки широко открытых глаз с застывшим выражением ужаса на лице, выкрашенном синей краской.

Малькольм взмахнул рукой:

– Не стоит терять время. Нужно сотворить защитный треугольник. – Он отвернулся от испуганного военачальника и обратился к своему помощнику: – Тробар, подведи этих людей сюда!

Тробар подвел скандианцев к месту у края поляны, на которое показывал его хозяин. Морские волки испуганно озирались по сторонам. Они, без сомнения, предпочли бы оставаться в центре поляны возле костра.

– Садитесь! – приказал им Малькольм, и скандианцы последовали примеру Тробара, сев на корточки на влажную от полурастаявшего снега землю.

Целитель подошел к ним, бормоча под нос какие-то непонятные заклинания, и нарисовал вокруг них круг с помощью черного порошка из своей сумки.

– Не дотрагивайтесь до круга, – предупредил он их. – Если круг останется целым, похититель душ не сможет до вас добраться.

Взмахом руки он приказал Уиллу с Хорасом перейти в другое место на поляне. Уилл понял, что эти три точки – на первой находились скандианцы с Тробаром, на второй стоял на коленях Макхаддиш, на третью должны были встать они с Хорасом – представляют собой углы примерно равностороннего «защитного» треугольника.

Приказав им сесть, целитель посыпал вокруг них порошком. При этом он продолжал бормотать заклинания, обходя вокруг них, а потом наклонился и, не меняя тона, прошептал:

– Не пытайтесь догадаться, что я делаю. Не обсуждайте мои действия. Просто делайте вид, что напуганы до смерти.

Уилл кивнул, и Малькольм едва заметно кивнул им в ответ. Его предупреждение имело смысл. Если они с Хорасом будут спокойно сидеть и обсуждать то, что делает Малькольм, то тем самым разрушат всю атмосферу таинственности и страха. Это все равно что на выступлении фокусника найдется зритель, который будет постоянно повторять: «Он достал это из своего рукава!» Малькольм – сейчас этого человека было почти невозможно воспринимать под именем Малькольм – отошел от них и очертил очередную окружность вокруг Макхаддиша. Скотт к этому времени немного пришел в себя и наблюдал за тем, как колдун рассыпает черный порошок.

– Ты в безопасности, пока эта линия не прервана, – строго сказал Малькольм. – Понятно?

Макхаддиш кивнул, нервно сглотнув. Лицо Малькольма помрачнело.

– Скажи это! – приказал он. – Скажи, что понимаешь!

– Я… понимаю… – произнес скотт с очень сильным акцентом.

Уилл удивленно поднял бровь. Он впервые услышал, чтобы скотт что-то сказал. И вообще, это было первое подтверждение того, что он понимает аралуинский язык, с тех пор, как они его захватили. Впрочем, было бы бессмысленно посылать на переговоры с Кереном того, кто не говорит по-аралуински.

Но Макхаддиш не просто сказал – он ответил на вопрос Малькольма. А это означало, что целитель постепенно начинал руководить запуганным скоттом. Уилл бросил взгляд на Хораса. Его друг сидел, склонив голову и потупив взор. Рейнджер понял, что слишком интересуется происходящим. Он последовал примеру друга и тоже опустил голову, натянув на нее капюшон плаща. Так он мог наблюдать за тем, что делает Малькольм, не возбуждая лишних подозрений.

Колдун между тем расхаживал по поляне, отбрасывая блики на деревья своей серебряной шляпой и размахивая длинным посохом из ствола терновника, сучковатого, искривленного и отполированного до блеска за многие годы. Сейчас он держал его над своей головой.

– Треугольник из черных кругов завершен, – обратился он к лесу. – Я держу в руках священный скипетр из темного дерева. Мы защищены от тебя, Сертрекниш!

В ответ из чащи послышалось злобное рычание. На южном краю поляны, откуда они пришли, между деревьев вдруг вспыхнул красный свет и тут же погас. Вслед за этой вспышкой показалась другая, чуть ближе к ним и к западу от первой, как будто это был тот же огонь, движущийся по кругу.

Малькольм встал в центре поляны. Уилл посмотрел на остальных. Тробар и скандианцы, не покидая своего круга, испуганно озирались по сторонам, ожидая очередных вспышек. Макхаддиш делал то же самое. Целитель же между тем пристально наблюдал за пленным военачальником. Как только внимание скотта было отвлечено, он просунул руку за балахон и достал из внутреннего кармана небольшой пакет. Шагнув к костру, он опустил пакет на угли.

Очередная вспышка показалась на северо-западном краю поляны. Потухнув, огонь оставил после себя столб дыма, который стал распространяться вдоль деревьев.

Малькольм начал пятиться назад, приближаясь к съежившемуся Макхаддишу.

– Не подходи, Сертрекниш! – воскликнул он. – Пламя костра и черный треугольник запрещают тебе входить на эту поляну.

Не успел он сказать это, как ярким красным светом вспыхнул сам костер и из него поднялись клубы розового дыма. Уилл понял, что это взорвался пакет, который в костер подложил колдун несколькими секундами ранее.

Скандианцы, Тробар и Макхаддиш закричали от потрясения. Чуть запоздав, к общему хору присоединились Уилл с Хорасом. Затем, когда красноватый дым распространился над костром, языки пламени уменьшились и едва не погасли, как будто им не хватало воздуха. На поляне стало гораздо темнее. Казалось, деревья подошли ближе к костру. В полумраке вытянутая фигура Малькольма отбрасывала длинную пляшущую тень.

– Клыки Горлога! Это еще что такое? – воскликнул один из скандианцев.

Все повернулись туда, куда он указывал пальцем.

Среди тумана, окутавшего деревья на севере, они увидели призрачное красное сияние. Но это было не просто сияние – сквозь него проступало ужасное лицо. Это лицо тут же исчезло, но успело запечатлеться в сознании. Треугольная физиономия с пустыми раскосыми глазницами и зловеще ухмыляющимся черным ртом с огромными собачьими клыками. Подбородок покрывали спутанные пряди бороды, а сквозь шевелюру всклокоченных волос проглядывали два изогнутых рога.

Ночную тишину прорезал жуткий хохот, эхом облетевший поляну по кругу, и присутствующие здесь люди невольно пытались разглядеть того, кто издавал этот смех, оставаясь невидимым.

Затем высоко над поляной снова появилось лицо, на этот раз как бы освещаемое изнутри. Оно наклонилось над собравшимися людьми, потом воспарило над поляной, удалилось за деревья и, казалось, взорвалось тысячами искр. Когда искры потухли, ночь показалась еще темнее.

Когда призрак исчез, Малькольм пригнулся, а потом затряс своим посохом, словно безуспешно прогоняя демона. Споткнувшись, он упал на колени, но перехватил посох покрепче и указал им на дымовую завесу, где снова появилось зловещее лицо:

– Уходи, Сертрекниш! Я запрещаю тебе приближаться! Уходи!

Лицо исчезло, но его сменило новое видение, отчего наблюдатели снова не сдержали крики ужаса. В тумане – или, как подумал Уилл, на фоне тумана – выросла огромная фигура в гигантском рогатом шлеме и с зазубренным топором в руках. Она несколько секунд повисела в воздухе, а затем тоже растворилась.

«Ночной воин», – подумал Уилл. Он уже видел этого призрака у Черного озера. На этот раз призрак пропал так быстро, что наблюдатели не поняли, видели ли они его на самом деле или он только им почудился.

От костра теперь осталась лишь кучка тлеющих углей. Малькольм неуверенно поднялся на ноги, стараясь не выходить за пределы нарисованного им треугольника. Направив посох к окружающим их деревьям, он воскликнул:

– Держись подальше! Я предупреждаю тебя!

По всему лесу между деревьями пробежала целая серия вспышек, отбросивших мелькающие тени на поляну и тут же погасших. И впервые за все время раздался голос самого Сертрекниша, низкий, гулкий, леденящий кровь:

– Огонь умер. Сила треугольника иссякла. Я отведаю кровь одного из вас.

Один из скандианцев вскочил на ноги, сжимая в руках боевой топор, но Малькольм простер руку и остановил его:

– Оставайся на месте, глупец! Он говорит, что собирается отведать кровь только одного из вас. Кровь скотта.

– Не-е-е-е-ет! – Из горла Макхаддиша вырвался душераздирающий вопль.

Для скандианцев жуткое демоническое лицо, возникшее над поляной, было всего лишь ужасным призраком. Но для Макхаддиша оно было порождением самых страшных кошмаров и принадлежало чудовищу из легенд, которые он слышал с детства, пожирателю плоти, разрывающему тела и отрывающему конечности. И не только. Среди суеверных скоттов Сертрекниш считался самым опасным демоном, воплощением самого зла. Он не просто убивал своих жертв. Он высасывал их души, восполняя таким образом свои силы. Если Сертрекниш высосет душу человека, то для того уже не будет возможно никакое посмертное существование, никакое успокоение в конце длинной дороги.

И от жертвы не останется никакой памяти, потому что если человека поглотит Сертрекниш, то его имя будет вычеркнуто из списка рода и его родственники должны будут навечно стереть воспоминания о нем.

На Празднике мертвых, когда семьи молятся о своих предках и преподносят им дары, этого человека никто не будет ждать, и его злой дух обречен вечно бродить неприкаянным.

Поэтому Макхаддиш верил, что ему грозит не просто ужасная гибель. Ему грозит вечная пустота. Он вгляделся в непроницаемое лицо нависшего над ним Малькольма.

– Нет, – взмолился военачальник скоттов. – Пожалуйста, пощади меня.

Но конец посоха уже уткнулся в круг, обрисованный черным порошком, и процарапывал окружавшую Макхаддиша линию. Макхаддиш судорожно принялся собирать порошок руками, но этим только больше размазывал его. Защитная линия была разорвана. В горле у скотта клокотало от рыданий, из глаз заструились предательские слезы, оставляющие следы на покрывавшей лицо синей краске.

В дымке у края поляны снова проявился ужасный лик – на этот раз он показался более отчетливым. Лик немного померцал и исчез.

– Сертрекниш идет, – негромко произнес Малькольм и стер еще несколько сантиметров защитной линии.

Макхаддиш со страхом вглядывался в разрисованное лицо колдуна. Сам он давно уже не напоминал гордого, несгибаемого военачальника скоттов.

– Пожалуйста, – нерешительно повторил он.

Малькольм прекратил свою работу.

– Я могу пощадить тебя и скормить вместо тебя своего великана, – сказал он вкрадчивым голосом.

И тут же раздался жуткий вопль Тробара, услышавшего слова своего господина:

– Нет! Хо… зяин… Не… надо!

Малькольм не об ращал на беднягу внимания, не отводя взгляда от скотта.

– Но что ты дашь мне взамен? – спросил он.

Стоя на коленях, Макхаддиш опускал голову до тех пор, пока не уткнулся лбом в сырую землю, но, как отметил Уилл, испуганный военачальник не выходил за пределы круга.

– Все, – ответил он. – Я дам все, что ты захочешь. Только прогони демона.

Малькольм снова коснулся посохом черной линии, медленно стирая ее. Макхаддиш с ужасом следил за тем, как постепенно уничтожается защитная линия.

– Пожалуйста, – повторил он.

Посох Малькольма перестал двигаться.

– Расскажи мне о том, что вы затеяли с Кереном, – громко и отчетливо произнес Малькольм.