Хорас склонился над плечом Уилла, стараясь разглядеть сделанный другом грубый набросок.
Он хмурился, не понимая, что это. С его места нарисованное Уиллом устройство напоминало тачку, поставленную вверх ногами и задом наперед.
– Ну, как тебе? – поинтересовался Уилл.
– Не понимаю, – пробормотал Хорас.
Уилл ткнул кончиком угольного карандаша в несколько точек на схеме, объясняя конструкцию:
– Вообще-то это довольно просто. Два колеса. Рукоятки и рама снизу, наклонная крыша из досок сверху. Мы идем под ней, а она нас прикрывает.
– Зачем нам идти под ней? – не понял Хорас.
– Потому что если бы мы не шли под ней, – продолжил Уилл с некоторым раздражением в голосе, – то нас бы закидали камнями, копьями и арбалетными стрелами.
Он многозначительно посмотрел на Хораса, ожидая очередного вопроса, но тот молча смотрел на рисунок. Между его бровями пролегла небольшая морщинка.
– И что самое главное, – добавил Уилл, – мы можем собрать и разобрать эту конструкцию сами за несколько минут.
– Ну да, это самое главное, – отозвался Хорас, хотя по его интонации не было заметно, что он действительно так считает.
Уилл устало откинулся на спинку стула:
– Тебе в самом деле нравится во всем сомневаться?
Хорас виновато развел руками:
– Уилл, я не имею ни малейшего представления о том, что ты собираешься делать с этим… этой штукой. Не забывай, что я всего лишь простой воин. Из тех, кого вы с Холтом, как я слышал, называли вояками и рубаками. И сейчас, когда ты показываешь мне нечто, похожее на перевернутую тачку – а я, кстати, видал рисунки колес гораздо лучше, – и ожидаешь, что я стану восхищаться, то скажу тебе: я просто не понимаю, чем тут восхищаться.
Уилл критически осмотрел свой рисунок, пытаясь посмотреть на него глазами Хораса. Возможно, в чем-то его друг и прав. Выглядел рисунок довольно странно. Но все равно Хорас слишком придирается, это точно.
– Не так уж и плохо нарисованы колеса, – сказал Уилл наконец.
Хорас взял у него карандаш и указал на левое колесо:
– Это крупнее другого по меньшей мере на четверть.
– Это называется перспектива, – упрямо возразил Уилл. – Левое выглядит больше, потому что оно ближе.
– Если это перспектива и если оно настолько больше, то твоя тачка должна быть метров пять шириной, – не унимался Хорас. – Ты так и планировал?
И снова Уилл окинул свой рисунок критическим взглядом:
– Нет. Я предполагал, что она будет метра два. И три метра в длину.
Рейнджер быстро стер левое колесо и нарисовал на его месте новое, поменьше.
– Так лучше? – улыбнулся он.
– Могло бы быть и покруглее, – хмыкнул Хорас. – Колесо такой формы не будет катиться. Оно слишком заостренное в одном месте.
Уилл не выдержал, решив, что его друг критикует его просто из упрямства, и шлепнул карандашом по столу.
– Попробуй нарисовать идеальный круг от руки! – воскликнул он в сердцах. – Посмотрим, как у тебя это получится! Это же просто набросок. Он не обязан быть идеальным!
В это время в дом вошел Малькольм. Он ходил проверять Макхаддиша, крепко прикованного к огромному бревну. Целитель взглянул на рисунок, брошенный на столе, и спросил:
– Что это?
– Перевернутая и вывернутая шиворот-навыворот тачка, – ответил Хорас.
Уилл с укором посмотрел на друга, но ничего не сказал. Вместо этого он обратился к Малькольму:
– Как ты думаешь, твои люди смогут соорудить нечто похожее?
Целитель задумался.
– Будет сложновато, – наконец ответил он. – У нас есть несколько колес для тачек, но они все одного размера. Ты действительно хочешь, чтобы одно колесо было больше другого?
Хорас прикрыл лицо рукой, стараясь сдержать рвавшийся наружу смех.
– Это перспектива. Хорошие художники рисуют, используя перспективу, – медленно произнес Уилл, громко и отчетливо выговаривая каждое слово.
– Ах, вот как, – усмехнулся Малькольм. – Ну ладно, как скажешь…
Он изучал рисунок еще несколько секунд.
– А ты действительно хочешь, чтобы они были такими сплющенными? Наши колеса вообще-то более круглые. Не думаю, что эти будут так легко катиться. Если вообще будут.
Честно говоря, до этого Малькольм, стоя за дверью, несколько минут подслушивал беседу друзей и решил их разыграть. Хорас захлюпал носом, плечи его сотрясались. Малькольм не мог больше сохранять серьезное выражение лица Он присоединился к Хорасу, и оба захохотали во все горло.
Уилл посмотрел на них укоризненно.
– О да! Очень смешно. Не могу нарадоваться. И зачем я обучался мастерству жонглеров, когда у нас такие замечательные комедианты? Ну, теперь-то я понимаю, почему многие называют комедиантов дураками, – сказал он, особенно подчеркивая последнее слово.
Хорас с Малькольмом с превеликим трудом сдержали свой хохот. Всхлипывая, Малькольм вытер глаза.
– Неплохо начать день с шутки, – сказал он, обращаясь к Хорасу.
– Сейчас уже позднее утро, – заметил Уилл.
– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулся Малькольм.
Уилл уже собирался вставить очередное едкое замечание, но Хорас подумал, что пора бы и перестать дурачиться.
– Уилл, почему ты не рассказал с самого начала, для чего эта штуковина? – спросил он более серьезным тоном.
Он догадывался, что идея Уилла неплоха, несмотря на посредственный рисунок. Он знал, что у его друга никогда не бывает плохих идей.
– Чтобы подобраться поближе к западной стене. Вместе с приставной лестницей, – объяснил Уилл.
– Значит, ты хочешь, чтобы мы дотолкали эту штуковину прямо до стены? – задумчиво спросил Уилл, разглядывая рисунок более внимательно. – А ее крыша защитит нас от нападающих сверху, верно? Ну, Уилл, мне кажется, это займет слишком много времени. И в замке все равно заметят нас, так что обязательно будут нас поджидать.
– Я знаю. Но, как ты говорил, бежать к стене с лестницами от самых деревьев тоже слишком долго. В замке успеют приготовиться к обороне.
– Тогда что? Под этой… штуковиной… мы будем передвигаться еще медленнее. Да, мы будем находиться под защитой. Но я все равно не…
Уилл прервал друга, прежде чем тот успел высказать свои возражения:
– Согласно моему плану мы должны пройти под ней половину пути. Затем мы сделаем так, чтобы отвалилось одно колесо.
– И зачем же? – спросил Малькольм.
– Давайте я начну с самого начала, – сказал Уилл. – Мы собираем телегу под деревьями. Привязываем лестницу сверху.
Он быстро нарисовал лестницу на крыше повозки.
– Потом в полдень мы с Хорасом и, скажем, с четырьмя скандианцами залезаем под нее и начинаем толкать ее к стене.
– В полдень? – переспросил Хорас. – Тогда в замке точно нас увидят! Начнут кидать в нас камни и копья…
Уилл поднял руку, призывая к тишине, и Хорас замолк.
– Мы будем двигаться, пока до стены не останется метров двадцать, а затем сделаем так, чтобы отвалилось колесо, – объяснил он. – Вся конструкция склонится набок. Защитники подумают, что они что-то сломали в повозке или что она была плохо сделана. В любом случае они увидят, что она остановилась. Затем четыре человека выбираются из-под нее и бегут обратно к деревьям. Кстати, нужно будет снабдить их хорошими доспехами.
– Да, это было бы неплохо, – кивнул Малькольм.
Но Хорас заметил, что Уилл в своем плане упустил один пункт.
– Ты сказал, что обратно побегут четверо. А мы? – спросил он.
– Мы останемся прятаться под повозкой, – улыбнулся Уилл. – В замке же не будут знать, что мы там находимся, потому что не видели, как мы туда забирались.
В глазах Хораса затеплилось понимание.
– Значит, мы будем находиться метрах в двадцати от стены… с лестницей, – произнес он задумчиво.
Уилл кивнул, не скрывая своего радостного возбуждения:
– Ну конечно. Нам останется только тихо посидеть несколько часов. К тому времени все привыкнут к тому, что рядом со стеной валяется сломанная повозка. Она, можно сказать, станет частью пейзажа. Защитники перестанут замечать ее. Затем, когда Малькольм начнет свое представлении на юге и отвлечет всеобщее внимание, мы вылезем из-под нее и подбежим с лестницей к стене.
– И так нас никто не заметит, – подвел итог Хорас.
– Вот такой план в общих чертах. – Уилл был очень рад тому, что его друг теперь всецело поддерживает его план.
– Это великолепно, – сказал Хорас.
Малькольм тоже кивнул. В рассуждениях Уилла все было логично. Когда нападающие покинут, казалось бы, сломанную повозку на несколько часов, она перестанет представлять для защитников угрозу. Целитель подумал, что у молодого рейнджера определенно есть голова на плечах.
– Очень хорошо, – промолвил он степенно. – В самом деле хорошо.