Подъезжая к Скалистому острову, Уилл не мог избавиться от ощущения дежавю. Все, что его окружало, он видел уже много раз. Снова наступает вечер, и тени деревьев удлиняются. За зиму они потеряли свои листья, но теперь на ветвях распускались новые. Леса и поля вокруг были такими спокойными, что последние несколько тревожных месяцев казались далеким прошлым.

На этот раз паром стоял на берегу острова, и, ударив в гонг, Уилл терпеливо ждал, пока паромщик отвяжет швартовочные канаты и пересечет пролив на своем плоскодонном судне.

– С рейнджеров плату не берем, – машинально сказал паромщик, когда Уилл слегка пришпорил Тягая и копыта пони застучали по деревянному настилу.

Уилл усмехнулся. Даже это не изменилось. Он нашарил в кармане реал и протянул его мужчине:

– Один человек. Одно животное. Всего вроде бы реал.

Словно смутно вспомнив что-то, паромщик осмотрелся по сторонам.

– На этот раз без собаки, верно? – спросил он.

– Верно, – ответил Уилл таким холодным тоном, что мужчина предпочел больше не затрагивать эту тему, а только пожал плечами.

Он был даже рад, что ему не нужно поддерживать беседу с рейнджером, особенно с таким, который успел зарекомендовать себя настолько непредсказуемым. За время отсутствия Уилла легенды об устроенном им званом ужине в Скалистом замке, на который он пригласил скандианских пиратов, обросли самыми невероятными подробностями.

Когда паром двинулся обратно через узкий пролив, Уилл спешился и подошел к веревочным перилам на корме. Ему стало очень грустно. После долгих недель в компании Хораса, Элис, Гундара и Малькольма одиночество ощущалось еще острее. Сейчас у него не было даже собаки.

В спину Уилла кто-то ткнулся. Это был пони. Уилл повернулся и заглянул в глаза Тягая. «У тебя есть я», – словно говорил пони.

Уилл улыбнулся, потрепал пони по морде и почесал за ушами:

– Ты прав. У меня есть ты, и спасибо тебе за это.

Тягай энергично потряс гривой так, как это умеют делать только лошади. Он как будто соглашался со словами своего хозяина. Паромщик же тем временем с подозрением посматривал в их сторону. Уилл старался говорить очень тихо, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что этот молчаливый и загадочный рейнджер страдает от одиночества. Но паромщик, похоже, подумал, что его спутник знает язык животных и разговаривает с пони, а это только подтверждало слухи о том, что рейнджеры занимаются черной магией. Мужчина отвернулся и поспешно осенил себя защитным знаком против колдовства, после чего с удвоенной силой принялся за работу. Чем раньше они доберутся до берега, тем лучше.

Тупой нос парома уткнулся в берег. Паромщик набросил петлю каната на воткнутый в песок шест, натянул его покрепче и закрепил узлами. Потом развязал узел на веревочных перилах, чтобы рейнджер сошел на землю.

– Спасибо, – поблагодарил его Уилл.

Мужчина не ответил. Он проследил за тем, как облаченный в плащ с капюшоном путник исчезает среди деревьев, снова осенил себя защитным знаком и поудобнее уселся, поджидая следующих клиентов.

Когда извилистая дорога вывела Уилла на вершину холма, он разглядел реющее над замком знамя с кабаньей головой. Все как и прежде. Деревня, казалось, тоже нисколько не изменилась. Прохожие смотрели на рейнджера так же, как и раньше, со смесью осторожности и любопытства. Некоторым хотелось узнать, где же пропадал этот молодой рейнджер и чем он занимался. Другие были довольны тем, что абсолютно ничего не знают об этом.

Уилл проехал мимо постоялого двора. На этот раз молодая девушка не выглянула из окна и не улыбнулась ему. Уилл вспомнил, что ее звали Делия, и даже немного расстроился, что не встретил ее. Сейчас бы ему не помешало увидеть знакомое лицо.

Из трубы лесной хижины не поднимался дым. И это неудивительно, ведь ухаживающая за домом Эдвина не знала, что Уилл должен вернуться именно сегодня. Он спешился, расседлал Тягая, растер его, накормил и напоил. После этого занес седельные сумки внутрь.

По крайней мере в доме царил порядок. Эдвина прилежно вытирала пыль и мыла полы во время его отсутствия. Спертого запаха тоже не ощущалось, а это означало, что женщина регулярно проветривала хижину. Уилл положил сумки на кровать и вернулся в гостиную. Его шаги отдавались в пустом помещении гулким эхом. Уилл посмотрел вниз и увидел две миски для собаки – для еды и для воды, – аккуратно расставленные возле камина. Горестно покачав головой, он взял их, вышел на крыльцо и прислонил к стене дома. Ему не хотелось весь вечер сидеть и смотреть на них.

«Ради всего святого, соберись! – приказал он себе. – Теперь ты сам по себе. Ты сам выбрал такую жизнь. Сам захотел стать рейнджером. И ты снова выбрал одиночество, когда не захотел признаться Элис в своих чувствах. Так что прекрати жаловаться и продолжай жить дальше. Сделай что-нибудь полезное. Разведи огонь, приготовь ужин».

Подняв голову и расправив плечи, Уилл вернулся в дом и принялся разжигать пузатую печку, стоявшую посреди гостиной. Когда в растопке заплясали желтые язычки пламени, у него стало веселее на душе. Уилл встал и зажег несколько ламп, разгоняя тьму. Потом решил, что не стоит самому готовить ужин, а лучше поесть в трактире, заказав бокал-другой вина. Заодно можно возобновить знакомство с хорошенькой разговорчивой дочерью трактирщика. Уилл вспомнил, как приятно было с ней проводить вечера. В его нынешнем состоянии девушка показалась ему еще привлекательнее.

Ну да, как раз то, что нужно. Хороший ужин, вино и беседа с красивой девушкой. Доложить в замке о своем приезде можно и завтра. А сегодня нужно немного развеяться!

Услышав шаги позади себя, Уилл обернулся. Поскольку он продолжал думать о Делии, то сначала решил, что в дверном проеме стоит как раз она, но, присмотревшись, распознал в посетительнице ее мать, Эдвину.

– Сэр, вы вернулись. Извините, я не знала… – пробормотала женщина.

– Вы ни в чем не виноваты, Эдвина, – махнул рукой Уилл. – Мне нужно было отослать сообщение и заранее вас предупредить о своем приезде. Но, я вижу, вы заботились о моем жилище, пока меня не было.

– Да, сэр. Раз в несколько дней я открывала двери и окна и проветривала помещение. Иначе бы в нем быстро завелась плесень.

Осмотревшись, Эдвина заметила, что Уилл убрал миски, стоявшие возле камина. Уилл понял, о чем она собирается спросить.

– Я оставил собаку у друга, – вздохнул он, и Эдвина просто кивнула, не зная, хорошо это или плохо.

– Ну что ж. Пожалуй, вы проголодались с дороги. Вам принести ужин? – спросила она.

– Да, проголодался. И очень соскучился по вашей стряпне, – улыбнулся Уилл. – Но мне хочется поужинать в трактире. Присмотрите мне местечко, ладно? Я подойду примерно через час.

– Хорошо, сэр. С радостью вас обслужим. И добро пожаловать домой.

Эдвина присела, поклонилась и направилась к двери. Уилл немного приободрился. До чего же приятно увидеть знакомое лицо и обменяться парой вежливых слов!

– Эдвина? – позвал он, и женщина остановилась на крыльце: – Да, сэр?

– Как там поживает ваша дочь, Делия? – Уилл постарался задать вопрос как можно более обыденным тоном.

На лице женщины отобразилась материнская гордость.

– Очень хорошо, сэр! Вы же не слышали новости?

– Какие новости?

– Замечательные, сэр! Она вышла замуж недели две тому назад. За Стивена, сына паромщика.

Уилл кивнул, на его лице застыла улыбка. По крайней мере, он очень надеялся на то, что выражение его лица похоже на улыбку.

– Чудесно! – сказал он сквозь зубы. – Я очень рад за нее.

* * *

Уилл с удовлетворением отметил, что за время его отсутствия в Скалистом уделе произошел ряд положительных изменений. В течение нескольких последующих недель, привыкая к деловому распорядку дня, он наблюдал за тем, как выросло профессиональное мастерство учеников ратной школы. Дисциплина в гарнизоне усилилась. Тренировки проводились регулярно и с гораздо большим усердием. Было приятно осознавать, что, после того как они едва не отдали удел на разграбление отряду скандианцев под командованием Гундара, барон Эргелл и его ратных дел мастер Норрис усвоили урок.

При первой их встрече Эргелл и Норрис, разумеется, сразу же засыпали Уилла вопросами о том, почему он так поспешно покинул их и где пропадал все эти месяцы. Но молодой рейнджер ничего не отвечал, лишь отделывался вежливыми отговорками:

– Были кое-какие дела на севере.

Этим людям не обязательно было знать, чем занимается орден, однако они решили, что Уилл поступает согласно обычаю всех рейнджеров, известных своей скрытностью.

Тем не менее Уилл предложил барону пригласить в Скалистый замок Хораса, который мог бы помочь с боевыми тренировками. Слава о мастерстве рыцаря Дубового листа распространилась уже по всему королевству, и его считали одним из лучших мечников страны. Уилл знал, что Хорас регулярно посещает замок Редмонт и проводит там занятия. Норрис охотно ухватился за это предложение.

– Я напишу ему, – пообещал Уилл.

Ему было приятно думать о том, что у его лучшего друга появится такой удобный повод навещать его почаще. Но прежде чем он успел написать письмо Хорасу и отослать его, он сам получил несколько писем и посылок. Прежде всего внимание Уилла привлек большой пакет, обернутый промасленной тканью и набитый шерстью, чтобы его содержимое не пострадало. Уилл с любопытством прочитал обратный адрес: «Замок Макиндо, Норгейтский удел» – и с нетерпением развернул упаковку.

Внутри кожаного футляра он нашел прекрасную мандолу с изящными формами. К ней была приложена небольшая записка:

«Я считаю, что в долгу перед вами. Надеюсь, этот неплохой инструмент поможет вам усовершенствовать технику игры. Еще раз примите мою благодарность. Орман».

Уилл с восхищением осторожно погладил плавные бока мандолы. На ее грифе вычурными буквами было выгравировано одно-единственное слово: «Гилет».

Прославленный мастер музыкальных инструментов! Уилл торопливо настроил мандолу и взял несколько нот, наслаждаясь богатством звука и приятной гладкостью струн. Но как бы он ни восторгался инструментом, в последнее время ему было не до музицир ования. С грустью он отложил мандолу в сторону.

Одно из писем было от Кроули – стандартное, написанное по общему шаблону послание всем рейнджерам с предупреждением о том, что в королевстве появились пророк-самозванец с последователями, хитростью вымогающие у простаков деньги. Второе письмо было от Гундара – скирл специально нанял профессионального писца, чтобы написать его. Новый корабль наконец-то был готов, и его назвали «Уилл Волчья Воля». Уилл усмехнулся, представив себе внушающую страх резную фигуру из тех, что обычно устанавливали на носах таких кораблей. Он надеялся, что Гундар не забудет его шуточное приглашение и когда-нибудь навестит его на Скалистом острове.

Решив выбросить обрывки конвертов и упаковочного материала, Уилл обнаружил среди кусков ткани, шерсти и бумаги еще одно письмо и вскрыл его, не посмотрев на имя отправителя.

Прочитав несколько первых слов, он ощутил, как у него сильнее заколотилось сердце. Письмо было от Элис.

Дорогой Уилл!

Элис

Надеюсь, что это письмо дойдет до тебя и что ты пребываешь в добром здравии.

Леди Паулина буквально завалила меня делами, но согласилась выделить мне немного свободного времени, чтобы повидаться с Хорасом. Он приезжал к нам в замок, чтобы, как обычно, провести свои уроки. Он передает тебе свои наилучшие пожелания. Я рассказала ему о необычном сне, который продолжает иногда сниться мне по ночам. В этом сне мы снова находимся в башне и я держу в руках меч Керена, который приказывает мне ударить тебя, а я изо всех сил сопротивляюсь. Но потом ты произносишь нечто поразительное, и я полностью освобождаюсь от его чар.

Хорас сказал, что это может быть и не сон.

Он считает, что это воспоминание. Я всем сердцем надеюсь, что он прав и что ты на самом деле сказал то, что мне послышалось. Хорас также утверждает, что мы с тобой такие люди, которые слишком много размышляют, но слишком мало говорят о том, что думают. Наверное, он прав. Напиши мне, пожалуйста, о том, что же ты тогда сказал. А я тем временем последую совету Хораса и скажу это сама.

Я люблю тебя.

Письмо выпало из рук Уилла, и он долго смотрел на него.

Можно написать письмо Элис. Оно доберется к ней примерно за неделю. Но снаружи стоит Тягай, уже оседланный. Он донесет его до замка Редмонт менее чем за три дня. Уилл бросился в спальню и принялся запихивать в седельные сумки запасную одежду. В трактире он оставит записку барону Эргеллу с сообщением о том, что отлучится на несколько дней.

Или на неделю.

Громко простучав башмаками по деревянным половицам, Уилл выбежал на веранду и закинул сумки на спину Тягая. Пони с удивлением посмотрел на него – давно он не видел своего хозяина настолько возбужденным. Уилл уже был готов сесть в седло, как задумался. Развернувшись, он забежал обратно в дом, схватил футляр с мандолой и перекинул его через плечо. Он вдруг понял, что в его жизни вновь нашлось место музыке.

Поворачивая дрожащими от нетерпения руками ключ в замке, Уилл ощутил, что его охватывает еще одно чувство, о котором он последнее время почти забыл и которое ему сначала показалось незнакомым. Потом он понял, что это такое, и улыбнулся.

Это было счастье.