Элис едва успела подойти к столу, как дверь открылась и внутрь вошел Керен. Пока он запирал за собой замок, она глубоко вдохнула, попытавшись успокоиться и собраться с силами, чтобы изобразить на лице гримасу полнейшего презрения.

– Ну что ж, я вернулся, – сказал Керен, делая вид, что приветливо улыбается и не обращает внимания на ее ледяной взгляд.

Потом он учуял какой-то странный запах, поморщил нос и нахмурился:

– О боже, что это за вонь? Вы что-то сожгли?

Элис лихорадочно задумалась. Она уже привыкла к едкому запаху и забыла про него. Но вопрос Керена подал ей идею. Она выпрямила плечи и ответила с негодованием:

– Кое-какие документы. Мне показалось, вам лучше не знать, что в них было написано.

Керен поглядел на нее подозрительно:

– В самом деле? Ну что ж, надо было вас обыскать.

Вот что получается, когда следуешь рыцарскому кодексу чести – вы стараетесь меня обмануть.

Он пошарил в кошельке у себя на поясе.

– Но вы забываете, что у меня тут есть один дружок, который поможет мне выяснить, что это были за бумаги.

Когда он вытащил голубой камень, сердце Элис забилось быстрее. Несмотря на то что теперь она знала, какая в нем таится опасность, ее так и тянуло посмотреть на него. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы отвернуться.

– Вы забываете, что в прошлый раз мне удалось освободиться от его чар, – сказала она, пародируя его ироничный тон.

Керен сел на стул, закинул ногу на ногу и принялся беспечно подкидывать и ловить камень, искренне забавляясь.

– Верно. Но вы ведь помните мои слова о том, что он с каждым разом действует все сильнее.

Элис повернулась к нему спиной и подошла к двери, стараясь держаться подальше от прикрытого занавеской окна. Может, ей просто казалось, но иногда оттуда доносилось поскрипывание веревки.

– Ваше дешевое колдовство меня не впечатляет, – сказала она. – Это все фокусы и иллюзии. Я знаю, как им противостоять.

Керен снисходительно кивнул:

– Не сомневаюсь, что вы смогли бы противостоять колдовству, если это действительно было бы колдовство. Но на самом деле это месмеризм, своего рода контроль над разумом. Камень лишь помогает сосредоточиться вашим мыслям на нужной мне теме и усыпляет ваше внимание, позволяя мне контролировать вас.

Элис презрительно усмехнулась, хотя слова Керена встревожили ее. Она столкнулась с неизвестным для себя фактом. Но в любом случае нужно тянуть время, чтобы дать сбежать Уиллу.

– Хорошо, что вы мне об этом сообщили. Теперь я найду в себе силы, чтобы противостоять наваждению.

– При обычных обстоятельствах, возможно, и нашли бы, – с сомнением покачал головой Керен. – Но вы не знали, что за свойство у этого камня, когда попали в ловушку. Так что у вас уже включилось то, что я называю «месмерической памятью».

Элис закатила глаза.

– Какая жуть! – воскликнула она в притворном ужасе.

Но внутри нее уже росли сомнение и страх. Уж слишком уверенно говорил об этом Керен, а она уже поняла, что он не хвастается попусту.

– Не жуть, а просто полезно, – сказал он рассудительным тоном. – Знаете ли, когда вы поддались действию месмеризма, я вложил в ваш разум воспоминание, которое позволит вас подвергнуть этому воздействию снова, почти сразу же. Нужно просто вернуться к последнему нашему разговору.

– Уверена, он был очень скучным, – сказала Элис иронично.

Но с каждым его словом ее охватывал все больший страх. Керен же продолжал улыбаться, восхищаясь ее смелостью и боевым духом. Но что они стоят, если он с легкостью может снова подчинить ее своей воле? Подумав об этом, Керен поднял руку с камнем. Элис тут же отвернулась.

– Мне кажется… мы обсуждали вашего друга Уилла и его истинное призвание в жизни. Это так?

Какая-то неведомая сила заставила ее вопреки собственному желанию перевести взгляд на мерцающий голубым цветом камень. Его переливающаяся разными оттенками поверхность так и притягивала к себе взор. Она даже сделала шаг-другой ему навстречу.

– Уилл – рейнджер, – сказала она, борясь с этой тягой, но не находя достаточно сил, чтобы сжать губы.

Она укоряла себя за малодушие и трусость, но разумная ее часть как бы находилась далеко отсюда и наблюдала за всем происходящим со стороны.

– Конечно, он рейнджер. Это было понятно с самого начала, не так ли? Меня теперь интересуют сожженные вами документы. Расскажите о них.

– Никаких документов не было, – ответила против своей воли Элис, безуспешно борясь сама с собой. – Вы учуяли запах кислоты.

Она говорила спокойно и ровно, без всяких чувств, но внутри себя понимала, что выдает сейчас, пожалуй, самую главную тайну.

– Кислоты? Какой кислоты?

– Той, которой Уилл полил на прутья решетки.

Внутри нее все кричало: «Замолчи! Ради бога, заткнись! Уиллу нужно время, чтобы убежать, ты, безвольная трусиха!» И тут она в ужасе услышала, как повторяет вслух свои мысли:

– Уиллу нужно время, чтобы убежать.

На лице Керена забрезжило понимание. Он с грохотом вскочил со стула, сбросив с себя маску равнодушия. В два шага он преодолел расстояние до окна и отдернул в сторону плотную занавеску.

Запах от кислоты, продолжавшей разъедать железные прутья, стал сильнее. От лужиц под прутьями в центре поднимались струйки дыма. Из прозрачной жидкость превратилась в грязно-ржавую. Керен ухватился за правый прут и потянул на себя, и он с хрустом отломился от основания. Злобно прищурившись, Керен повернулся к Элис.

– Куда он делся? – требовательно спросил он.

Логика подсказывала, что Бартон не мог выпрыгнуть из окна, хотя, как он сюда попал, тоже было непонятно. Керен еще не понял, что Уилл даже не находился внутри помещения. Рассматривая дымящиеся лужицы кислоты, он еще не обратил внимания на веревку, привязанную к крайнему левому пруту.

Элис не отвечала. Когда Керен вскочил и побежал к окну, ноги у нее от душевного напряжения и от внутренней борьбы подкосились, и она, потеряв сознание, упала на пол, рядом с опрокинутым стулом. Пробормотав проклятие, Керен сделал шаг к ней, поклявшись, что вытянет из нее ответ, даже если придется избить ее. Потом, услышав скрип веревки, он снова посмотрел на окно и на этот раз заметил веревку, натянутую под каким-то весом – возможно, под весом человека.

Керен мгновенно выхватил из-за пояса кинжал и, вытянув руку за прутья, резанул им по веревке, чувствуя, как расходятся под лезвием нити. Он подумал было, что нужно позвать охранников Элис, но понял, что сейчас его из окна услышат и другие стражники. Вдохнув поглубже, он закричал:

– Стража! Стража! В замке посторонний! Остановить его!

Уилл далеко внизу под окном услышал крики и почувствовал, как дергается веревка. Поняв, что у него в запасе лишь несколько секунд, он выпрямил ноги и шлепнулся животом об стену. Ощупав правой рукой камни, он нашел трещину между двумя гранитными блоками. Потом левой рукой отпустил веревку, нащупывая выступ. Едва он успел ухватиться за него, как веревка пролетела мимо и змеей упала на плиты внизу.

До мостовой оставалось еще метров семь. С крепостных стен доносились крики часовых, еще не до конца понявших, что случилось и к чему их призывает Керен. Уилл лихорадочно опускался вниз, сдирая кожу и ногти на руках и разрывая толстую штанину в колене о грубые камни. Когда до основания башни осталось метра три, он ослабил хватку и спрыгнул, словно кошка, согнув колени, чтобы ослабить удар. Стражники уже перекрикивались со всех сторон, пытаясь понять, что происходит.

Дверь в главную башню, расположенная метрах в четырех от того места, где приземлился Уилл, распахнулась, и в ней вырос сержант с алебардой. Он окинул взором двор слева направо. Уилл сбросил капюшон и вышел в полусвет, показывая на сброшенную кольцами веревку.

– Он побежал туда! – закричал Уилл. – За ним! Он бежит в конюшни!

Не подумав, сержант бросился мимо Уилла в указанном направлении. Но, поравнявшись с ним, признал лицо молодого жонглера:

– Эй, погоди-ка… Так ты же…

Не успев закончить, он попытался ткнуть алебардой Уилла. У того в руках уже был нож-сакс, и он отклонил тяжелый наконечник с топором в сторону, схватил сержанта за руку, развернулся и перебросил рослого воина через плечо на плиты мостовой. Голова сержанта со звоном стукнулась о камень, шлем покатился в сторону. Сам сержант продолжил лежать без сознания.

Уилл схватил шлем и тяжелое длинное оружие. Потом задержался, чтобы отрезать кусок веревки, и побежал к лестнице. Из окна на самой вершине башни донесся крик Керена, увидевшего, как он бежит. Уилл тоже начал кричать, отчасти, чтобы заглушить его, а отчасти, чтобы еще больше запутать остальных.

– Они в главной башне! – завопил он. – Их сотни! Всем стражникам собраться у ворот!

Поднимаясь по лестнице и напяливая на себя шлем сержанта, Уилл не переставал выкрикивать противоречащие друг другу команды и призывая стражников собраться то у ворот, то у сторожки возле северной башни. Он понимал, что его лучший союзник – это всеобщее замешательство. К тому же он единственный знал, что все окружающие – его враги. Стражникам же каждый раз приходилось думать над тем, кто находится перед ним – союзник или враг.

На крепостную стену он поднялся с южной стороны, ближе к западной башне. К нему бежали три часовых. Увидев его, они замедлили бег. Уилл энергично замахал руками, показывая на стену позади них.

– Пригнитесь, болваны! У них лучники! – завопил он.

Никто не предполагал, что враг будет предупреждать их об опасности, и все трое тут же упали на камни, ожидая в любую секунду услышать свист стрел над собой. Уилл развернулся и забежал в башню, захлопнув дверь. Рядом у стены стоял бочонок, и он подкатил его к двери, прежде чем выйти на западную стену. На дальнем ее конце бегало и кричало больше человек, но здесь было спокойнее, хотя с внутренней лестницы доносились глухие торопливые шаги. Уилл проворно набросил на алебарду несколько узлов веревки и закрепил оружие между двумя зубцами крепостной стены, скинув свободный конец веревки вниз. Потом, держась за веревку, он начал спускаться по стене, переступая по ней ногами. Веревка закончилась, когда до земли оставалось метра два, и ему снова пришлось прыгать. На этот раз он приземлился не так удачно – боком и ударившись коленом о камень.

– Надо бы научиться пользоваться веревками подлиннее, – пробормотал он.

Понимая, что преследователи будут искать его с этой стороны замка, он, прихрамывая, обогнул башню и вышел к южной стороне крепости, держась ближе к грубым камням и стараясь не выходить из тени стены. Оказавшись на южной стороне, он свистнул, подав условный сигнал.

Сверху снова послышались крики и топот ног. Кто-то кому-то отдавал приказы, но голоса Керена слышно не было. Очевидно, рыцарь-предатель бросился вниз по лестнице главной башни, чтобы самому руководить погоней. Ну, пусть бежит, подумал Уилл и снова свистнул. В суматохе никто не обратил внимания на его свист. Но метрах в ста пятидесяти отсюда, за гребнем холма, его сигнал уловили чуткие уши.

Уилл собирался свистнуть еще раз, как услышал глухой стук копыт. Его он узнал сразу же – только коротконогий Тягай умел так своеобразно скакать галопом. Невысокий конь выбежал из-за холма и устремился к замку, чуть правее от того места, где прятался Уилл. Уилл свистом указал ему верное направление, и Тягай повернулся прямо к нему.

Уже не стараясь скрываться, Уилл побежал прочь от замка. За спиной его раздавались крики, но Уилл не собирался останавливаться и выяснять, кричат ли стражи, потому что увидели его, или это обычные выкрики во время суматохи.

Тягай, выпрямив ноги, остановился как вкопанный и тихо заржал в знак приветствия, обнажив зубы и повернув назад уши. Уилл не стал тратить время на то, чтобы сесть в седло, а просто ухватился обеими руками за переднюю луку, пока конь разворачивался.

– Вперед! – подгонял он Тягая. – Скачи! Быстрее!

Крики стали совсем отчетливыми и доносились с южной стены. Уилл понял, что его обнаружили. Но он знал, что ему ничего не грозит, пока кто-то не подготовит арбалет к выстрелу, да и то нужно будет еще изловчиться попасть в быстро движущуюся цель. Тягай перешел на полный галоп. Поджав колени, Уилл повис над землей, а потом, прикинув скорость коня и его ритм, оттолкнулся ногой от земли и, воспользовавшись импульсом толчка, вспрыгнул в седло. Тягай одобрительно потряс головой.

– Молодец! Хороший мальчик! – похвалил его Уилл, потрепав по холке.

Не сбавляя скорости, Тягай издал фыркающий звук, словно укоряя своего хозяина: «Я же предупреждал тебя, чтобы ты был осторожен».

– Не будь таким занудой, – сказал Уилл.

Тягай сделал вид, что не обратил внимания на его слова. Они преодолели гребень, и Уилл, разглядев темные силуэты ожидавших его Ксандра и Малькольма, слегка натянул поводья, останавливая Тягая.

– Что случилось? – беспокойно спросил Ксандр.

Уилл печально покачал головой:

– Я видел ее и поговорил с ней. Но не успел вызволить ее, как пришел Керен.

– И что ты собираешься делать теперь? – спросил Малькольм.

– Теперь мы возвращаемся в лес, – сказал Уилл, смиряясь с неизбежным.

Ксандр с любопытством посмотрел на молодого рейнджера, который, казалось, признал свое поражение, но все же в его голосе сохранялась какая-то твердая целеустремленность.

– А что потом? – спросил он.

Уилл повернулся к нему. Капюшон скрывал его лицо, оставляя только рот и решительно сжатые челюсти.

– А потом я освобожу Элис из вашего чертого замка, даже если для этого придется разобрать его по камням!