Встретивший нас Талиф тоже отошел в сторону, словно показывая свою непричастность к новоприбывшим. И повисла мертвая тишина. Запоздало вспомнив правила приличия, я поклонилась правительнице джиннов. Дастрияр и Зехир лишь кивнули. У первого, похоже, просто от избытка переживаний дернулась голова. А второй явно не собирался изменять знатности своего рода и кому-либо кланяться. Джабраил же вообще никак не стал приветствовать собравшихся.

Мне почему-то подумалось, что когда мы представлялись Талифу, здесь тоже все прекрасно слышали, и повторять не имеет смысла. Оставалось лишь ждать слова правительницы. Она же словно нарочно молчала, и лишь ее внимательный взгляд выдавал интерес к нам.

– И что же привело в небесную обитель столь странных гостей? – наконец, поинтересовалась она ледяным тоном, словно заранее размышляя, какую бы казнь нам уготовить.

Дастрияр мужественно открыл рот для ответа, но так и остался стоять с открытым ртом, видимо, снова от робости забыв все слова. И выкручиваться опять пришлось Зехиру.

– Вы сами видите багровый Нарайян, – спокойно произнес он, – и несомненно знаете о напавшем на Авликес ифрите. Мы пришли просить вас о помощи.

– Как мило! – один их советников каркающе рассмеялся. – Ничтожным людям вдруг понадобилась наша помощь!..

– Помощь нужна не только, как вы выразились, ничтожным людям, но и вам самим, – зло перебил его Зехир. – Ифриты вернулись в мир и, поверьте, до ваших якобы неприступных Небесных городов они тоже вскоре доберутся.

Тот же советник побагровел и хотел что-то явно нелицеприятное ответить, но правительница жестом заставила его замолчать.

– Говорите, что вы знаете, – ее требовательный взгляд замер на Дастрияре, отчего бедный юноша даже чуть втянул голову в плечи.

Сын эмирхана сбивчиво начал свой рассказ. Поведал он и об Азире, и обо мне и о пути в Сиапех. Джинны слушали, не перебивая, хотя скептические ухмылки на лицах некоторых советников были красноречивее любых слов. Я же вообще чувствовала себя здесь лишней. И так догадывалась, что Джабраил отправил именно нас сюда не потому, что якобы мы были самыми подходящими кандидатурами для переговоров. Скорее, он не без опасений предполагал, что в пустыне в это время могут напасть ифриты. Вот и постарался таким образом уберечь от смерти. Меня, понятно почему. Ну а при всей его неприязни к Зехиру, только тот ведь знал путь к храму Времени.

– Таким образом, – чуть сипло завершал свою речь пунцовый от волнения и всеобщего внимания Дастрияр, – если нам удастся добраться до храма Сиапех и пробудить его к жизни, ифриты будут повержены, что, несомненно, выгодно и нам, и вам. Я понимаю, что пролегшая между нашими народами пропасть вражды слишком огромна. И если бы была уверенность, что мы справимся с нашей миссией без вашей помощи, поверьте, тревожить бы вас не стали. Но сейчас не до старых распрей. Азир, само собой, догадывается о нашем замысле, и встречи с ифритами в пустыне не избежать. Ни я, ни мои воины не боимся смерти. Но предсказательница должна добраться в храм живой и невредимой. Она – наша единственная надежда на спасение и нельзя допустить гибели Сарии. Потому и просим вас помочь. Объединенными силами у нас куда больше шансов одолеть ифритов в случае их нападения. Подумайте, стоят ли старые обиды будущего наших народов.

– Да что тут думать? – порывисто воскликнул довольно молодой джинн. – Конечно же, нам нужно объединиться! Мы...

– Аджир, не вмешивайся, – презрительно оборвала его речь правительница, – ты не имеешь права голоса!

Тот отвернулся, видимо, пытаясь скрыть обуревавшие его эмоции. Даже стало жаль юного джинна, еще не погрязшего в традиционных предрассудках.

– Твои слова разумны, будущий эмирхан, – правительница перевела взгляд на Дастрияра, – но недостаточно убедительны.

Я не смогла сдержать усталого вдоха. Похоже, переговоры затягивались и надолго. Ко мне бесшумно подошел Талиф:

– Быть может, госпожа предсказательница желает отдохнуть? – с искренним сочувствием спросил пожилой джинн.

– Думаю, мое присутствие здесь и вправду необязательно, – я переглянулась с Зехиром.

– Только не уходи далеко, – попросил он.

Снисходительно кивнув, правительница дала мне свое позволение покинуть зал. И оставив Зехира с Дастрияром убеждать упрямых джиннов, я вслед за Талифом сквозь пелену белоснежного света поспешила уйти из этого подобия дворца.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я своего пожилого спутника, когда мы оказались снаружи, – это все же немного утомительно, а толку от меня никакого. Я не умею ни убеждать, ни произносить пылких речей.

– Это здесь и ни к чему, – джинн лукаво улыбнулся и едва слышным шепотом добавил, – решение было принято, еще когда вы ступили на лестницу, про ифритов мы ведь тоже знали. Но просто так сразу согласиться тоже вроде не положено. Вот еще часа два и будут вести пространственные беседы.

– Все-таки вы – странный народ, – я покачала головой.

– На самом деле, мы все же очень похожи на людей, хотя ни мы, ни вы это признавать не хотим, – Талиф засмеялся. – Что ж, раз уж я взялся за ваш отдых, то могу предложить только одно. Видите ли, я – лишь придворный книгочей и ничем развлекать не умею. Но зато могу показать вам нашу библиотеку.

– Ой, это было бы замечательно! – я от радости даже в ладоши хлопнула.

– Тогда прошу за мной, – пожилой джинн устремился к боковой от дворца улочке, и я поспешила за ним.

Библиотека располагалась в с виду ничем не отличавшемся от соседних витом доме из изумрудно-зеленого света. Талиф снова прошел сквозь искристую пелену, я юркнула следом. Открывшийся мне зал оказался весьма небольшим. Лишь несколько рукописных и вполне материальных книг покоились на эфемерных постаментах. Видимо, мое безмолвное разочарование оказалось уж очень красноречивым, пожилой книгочей поспешил чуть виновато пояснить:

– Увы, мы слишком горды, чтобы хранить знания о чем-нибудь, кроме самих себя. Увековечиваем письменами лишь свершения и падения нашего народа, остальное передается из уст в уста. Сложившейся традиции не изменить, к сожалению, как и не изменить моих собратьев.

– Знаете, я до вас знала только одного джинна, – растерянно пробормотала я, – и думала, все вы, как и он, людей презираете. Но вы говорите сейчас со мной как с равной и даже дружелюбно... Выходит, я заранее в джиннах ошибалась.

– Ох, девочка, – Талиф засмеялся, – я слишком стар, чтобы иметь глупость кого-либо презирать. А тот джинн, о котором ты упомянула, не Джабраил ли часом? – спросил он как бы между прочим.

– А вы его знаете? – опешила я. – Или, быть может, знали раньше, еще до его изгнания?

– О, думаю, в Небесных городах о нем знает любой джинн, – книгочей покачал головой, – само собой, не в лучшем смысле.

– Жаль, – я вздохнула, – понимаю, у вас, наверняка, есть какие-то свои причины для неприязни к нему, но Джабраил – мой друг. Пусть он и не без недостатков, но он дорог мне, какой есть.

– А говорил ли он тебе, кем он был, и за что его изгнали? – джинн задумчиво бродил между постаментами.

– Нет, никогда, – я не сводила с него взгляда. – А вы знаете?

Талиф кивнул.

– Только не рассказывайте мне ничего, – спешно попросила я. – раз уж Джабраил хотел сохранить это в тайне, то пусть неведомым для меня и остается. Но все же кое-что я имею право знать. И быть может, как раз вы и способны мне в этом помочь. Как полностью звучит проклятье Джабраила? Вы знаете?

Эфемерный книгочей подошел к одному из постаментов и коснулся толстенного фолианта.

– Здесь, – тихо произнес он, – хранятся дословно все проклятия, когда либо павшие на кого-либо из моих собратьев.

– А я могу взглянуть? – я заранее ждала отказа.

Талиф раздумывал не меньше минуты.

– Что ж, взгляни, если это и вправду для тебя так важно. Только поклянись, что никому об этом не расскажешь. Все же люди не должны касаться наших сокровенных записей.

– Я клянусь, – я сложила ладони на груди, – что никому не поведаю о вашем щедром позволении.

Джинн принес мне высокий стул, ставший при моем прикосновении вполне материальным. И сев, я как раз могла удобно листать плотные страницы фолианта. Пусть и чувствовала, что совершаю в некотором роде кощунство по отношению к чужим тайнам, но все же для меня было слишком важным узнать правду.

Хорошо хоть джинны вели записи на том же всеобщем языке, что и люди. Перед самими проклятиями всегда стояли имена тех, кому те предназначались. И судя по объему книги, немало накопилось провинившихся. Джабраила я нашла примерно ближе к середине, уже порядком устав от мелькания витиеватых имен. Здесь же стояла и дата, судя по которой, мой друг был проклят около трех сотен лет назад. Даже по меркам джиннов это был достаточно долгий срок. Что же получается, Джабраил мучился в камне-темнице все это время? Меня даже дрожь пробрала от одной этой мысли.

Само же проклятие оказалось совсем кратким и гласило следующее. 'Изгнанному и обреченному вовек не найти освобождения. Лишь черной предсказательнице подвластно избавить его от каменных уз и сохранить ему в жизнь. Но если случится такое, то знайте, поднебесные, возвратится в мир древнее зло, ведомое несущим на левой ладони цветок ириса. И путь лишь один – возродить Сиапех через смерть черной предсказательницы. Только тогда Изгнанный избавится от позорного клейма и вновь обретет свое имя.'

Казалось бы и все. Это я и так знала. Но только прочитав сейчас своими глазами, потеряла последнюю надежду. Верила ведь, пусть наивно, но все же верила в глубине души, что наверняка есть какая-то лазейка, просто Джабраил об этом умолчал. Выходило, что зря я лелеяла эти мысли. Возродить храм Времени и вправду может лишь моя смерть...

– Госпожа предсказательница, – отвлек меня от мрачных размышлений вернувшийся Талиф, – правительница Атисса уже озвучила свое решение. Несколько моих собратьев пойдут с вами.

– Замечательно, – я встала со стула и закрыла книгу. – Хотя какая-то хорошая новость.

Джиннов, которые должны были сопровождать нас, насчитывалось всего десять. Судя по мрачным эфемерным лицам, вызвались они не сами. Кроме одного. Тут же оказался тот юный порывистый джинн, речь которого осадила во дворце правительница. Я даже имя его умудрилась вспомнить. Аджир. В отличие от собратьев, он явно рвался поскорее вступить в схватку с каким-нибудь ифритом и вообще героически спасти мир. Но зато он единственный не высказывал презрительным взглядом, что о нас, людях, думает. У меня впервые мелькнула мысль, что путь нам предстоит весьма нелегкий. И не из-за возможного нападения ифритов. А из-за того, что люди и джинны вряд ли друг с другом примирятся. Вместо сплоченного отряда получится либо сосредоточие молчаливого взаимного презрения, либо непрекращающиеся потасовки. Правда, никто кроме меня, похоже, пока этим не озадачивался. Зехир и Дастрияр выглядели хмурыми и уставшими. Видимо, переговоры с джиннами оказались уж очень утомительными. И спуск по лестнице снова занял несколько часов.

Только Джабраила будто бы ничуть не тронул состоявшийся визит в Небесные города. Все с той же невозмутимостью он тихо, чтобы услышала лишь я, произнес во время спуска:

– Нам выделили одних из самых лучших магов. Это говорит лишь об одном. Джинны прекрасно понимают грозящую опасность. Причем, явно она много больше, чем пока представляем мы. Поверь, мои собратья не стали бы зря рисковать, ждали бы до последнего.

– Что же ты хочешь сказать, – мой голос дрогнул, – новые ифриты уже воплотились в нашем мире? Ты же утверждал, что время еще есть.

– Сария, я лишен почти всех своих способностей, не забывай, – мрачно парировал Джабраил. – И не могу точно утверждать ничего. Но судя по поведению других джиннов, с десяток ифиритов уже здесь. Не сомневаюсь, что первоочередная их задача – найти нас. И как бы эта встреча не состоялась очень и очень скоро...