Ночь размышлений хоть и вернула былое смирение, но легче мне не стало. Уже возненавидев за эти часы стены своей комнаты, я решила отправиться на площадь еще до рассвета. Вышла из спящего дома и побрела через сад, ни о чем не думая и мечтая лишь поскорее добраться до своего шатра, чтобы немного поспать в прохладной тишине. Но на полпути к кованым воротам на улицу я заметила бредущих ранних визитеров.

Вообще, кроме слуг и посыльных, никто не мог наведываться в дом предсказателей. Это только Зехир как-то умудрился получить позволение старейшины Наджиль. Остальные же горожане прекрасно знали о незыблемом запрете и никогда не рвались его нарушить. Но этим утром двое зачем-то направлялись к нам.

Молодые мужчина и женщина были, скорее всего, супругами и, судя по небогатым одеждам, из простого народа. Шли так неспешно, словно вот-вот хотели остановиться или даже повернуть назад. Мужчина поддерживал свою жену, та, похоже, едва ступала от слабости. Быть может, ее одолевала какая-то болезнь. А еще она плакала. Тихо, безмолвно. Лишь подрагивающие плечи выдавали ее рыдания. Ее муж что-то не переставая говорил, но вряд ли его слова были услышаны. И лишь разглядев в предутренней полутьме, что женщина бережно прижимает к себе небольшой сверток, я поняла, в чем дело.

В горле тут же встал ком ужаса. Хотелось закричать: 'Уходите! Скорее уходите, пока никто вас не видел!'. Но и я, и они прекрасно понимали, что другого пути нет.

Поравнявшись с замершей поперек дороги к дому мною, пара остановилась.

– Доброго утра, предсказательница, – тихо произнес мужчина, с почтением поклонившись. Его супруга лишь сильнее зарыдала.

Не в силах что-либо сказать, я не сводила глаз со спящего новорожденного ребенка на ее руках.

– Тирия, милая, – сбивчиво бормотал мужчина, – ты только глянь, в каком прекрасном доме будет жить наша девочка... О ней непременно позаботятся, ведь предсказательницы друг другу настоящая семья... И она непременно станет счастливой! Непременно!

Его голос дрогнул. Не знаю, жену ли он пытался убедить или больше себя, но, похоже, это в любом случае ему не удалось.

Предсказательницы рождались каждое поколение. Раз в двадцать лет на свет появлялось пятеро девочек, отмеченных клеймом. И по нерушимой традиции родители были обязаны отдать новорожденное дитя в дом предсказателей. Тех же, кто посмел бы ослушаться, ждала жестокая кара. Сожжение заживо. Не знаю, совершалось ли когда-нибудь такое, ведь люди слепо следовали жестокой традиции. Вряд ли их пугала расправа, ведь смерть все равно была неизбежна. Все родные предсказательницы непременно умирали, едва клеймо закреплялось окончательно. Старейшина Наджиль как-то обмолвилась, что мы не можем иметь никакого отношения к людям, потому смерть непременно обрывает любую связь с ними. Я старалась раньше об этом не думать, чтобы лишний раз не отравлять такими мыслями свое и без того безрадостное существование. И вот теперь, я столкнулась с этим в реальности.

– Постойте, – прошептала я, мельком оглянувший на, к счастью, еще погруженный в сонную тьму дом. – Давайте присядем.

Супруги медленно подошли к ближайшей каменной скамье в тени деревьев, присели. Я опустилась на колени перед женщиной.

– Позвольте мне взглянуть.

Отчаянно всхлипнув, та дрожащими руками протянула мне спящее дитя. Я не стала забирать, лишь молча смотрела. Уже сейчас и даже в предутреннем полумраке было видно, что девочка станет редкой красавицей. Осторожно, чтобы не нарушить сладкий безмятежный сон, я чуть развернула мягкую ткань и, зная, что не обожгу, коснулась крохотных ладошек. На их тыльной стороне отчетливо угадывался знакомый силуэт цветка ириса. Но он пока еще подрагивал, то исчезая, то появляясь.

Я не была уверена, хватит ли у меня сил. И старалась не думать, что со мной будет, если не смогу справиться. Правильно говорил Джабраил, судьба жестоко наказывала шедших наперекор ее воле.

Контур ирисов на моих ладонях вспыхнул багрово-красным, словно пытался прожечь кожу. Закусив губы, чтобы не заорать от боли, я не отводила пальцев от дрожащего клейма новорожденной предсказательницы. Нехотя, но оно потихоньку начало поддаваться. И в последний раз засветившись, изображение ирисов исчезло с крохотных ладошек.

С трудом собравшись силами, я кое-как поднялась на ноги. Мужчина хотел мне помочь, но я остановила его жестом.

– Нас нельзя касаться, – мой язык словно бы задеревенел, слова давались с громадным трудом. – И...и вы ошиблись, ваша дочь не предсказательница. Забудьте, что видели у нее клеймо, и не смейте никому об этом рассказывать.

Мужчина упал на колени и коснулся губами подола моего платья.

– Не благодарите меня, – прошептала я едва слышно. – Я сделала это не ради вас, а ради вашей дочери. Поверьте, нет большего горя, чем ведать чужие жизни и при этом не иметь своей. Уходите, прошу вас. Уходите, пока не поздно.

Они и сами не хотели лишний раз задерживаться. Еще раз поклонившись, супруги спешно скрылись за воротами. А я снова устало опустилась на колени. Будто бы обожженные, ладони нестерпимо болели, но куда больше истязали мрачные мысли. Ведь когда-то так же к дому предсказателей принесли меня мои родители. Но почему им по пути не встретился кто-то знающий, что от клейма на первом году жизни еще можно избавиться? Почему никто не спас меня от этого проклятого предназначения?! Но что толку было теперь сокрушаться и сожалеть о тех, кто был бы мне семьей, но уже лет девятнадцать как покинул этот мир. Сейчас имелись вопросы и понасущней. Я могла поклясться, что заметила мелькнувшую за деревьями тень. А значит, кто-то видел, как я сняла клеймо с ребенка.

День у шатра на площади прошел ни чем не примечательно. Если не считать саднящие болью ладони и продолжающий обсуждать покушение на эмирхана народ. Я лишний раз не вслушивалась в пересуды, делая вид, что меня это совсем не касается. Но с мыслями о Дагнаре справиться не могла. Хотелось бежать прочь от своего черного шатра, пусть даже в пустыню. И до последнего вздоха пытаться найти темноволосого воина, в которого так опрометчиво влюбилась. Пусть ему я теперь была безразлична, но все же я имела право получить ответ на это злосчастное 'почему?'. Но, увы, единственным моим лекарем могло стать только время. А оно, хоть и залечивало раны, но было в этом слишком медлительно.

Вечером я рассказала джинну о произошедшем. Тот сильно озадачился.

– Гадаешь, зачем это могло понадобиться судьбе? – мрачно поинтересовалась я. – Так может, у нее были совсем другие планы.

– Этого нам пока не узнать. Но то, что ты смогла снять клеймо, меня несказанно радует. Ты становишься сильнее, Сария, а значит, мои уроки не прошли даром. Я уже начинаю верить, что к тому моменту, как мы доберемся до затерянного храма, ты будешь готова к ритуалу.

– Ритуалу? – опешила я.

Судя по ясно мелькнувшей на полупрозрачном лице досаде, Джабраил явно взболтнул лишнее.

– Хорошо, хорошо, не смотри на меня так, – он вздохнул. – Хотя тебе не время пока еще знать, но я поясню. В Сиапех тебя ждет не просто будто бы случайная смерть. Будь готова к ритуальному убийству. Надеюсь, я тебя лишний раз не напугал.

– Напугал? Чем? – у меня вырвался нервный смешок. – Ты весь последний год изо дня в день мне напоминаешь о грядущей смерти. Так что я уже настолько свыклась с этой мыслью, что мне уже даже все равно как именно она осуществится.

– Главное, чтобы ты случайно не погибла раньше, – мрачно возразил джинн. – Помни, твоя смерть должна быть именно такой, как говорится в моем проклятии, иначе последствия окажутся ужасающими.

– Я это уже давно поняла, – отмахнулась я, – так что постараюсь как-нибудь до нужной смерти дожить.

– Тс-с-с, – джинн взвился под потолок, – к тебе идут.

Он исчез, но я чувствовала его незримое присутствие. Быстро села на тахту, схватив со стола один из свитков, и сделала вид, что поглощена чтением.

Лаяна даже не удосужилась постучать. Бесцеремонно вошла в мою комнату, постукивая звонкими каблучками дорогих туфель, и с любопытством огляделась.

– А у тебя тут мило, – с деланной дружелюбностью произнесла рыжеволосая красавица. – Я ожидала худшего.

– Зачем ты пришла? – я не сводила с нее настороженного взгляда.

– Какая ты негостеприимная, – она заливисто засмеялась. – Радовалась бы, что я снизошла до общения с тобой.

– Радуюсь. Очень. А теперь закрой мою дверь с той стороны.

Лаяна мои слова проигнорировала. Подошла к настенному зеркалу, кокетливо своему отражению улыбаясь и поправляя собранные в высокую прическу блестящие локоны.

– Я вот одного не понимаю, Сария. Неужто наш эмирхан совсем стал плох от старости? Зачем было давать позволение выйти замуж той, которую ни один достойный мужчина рядом с собой видеть не пожелает?

– Лаяна, прошу, завидуй молча, – я постаралась не показать, насколько меня задели ее слова. Ведь не передумай Дагнар, я бы уже была его женой...

– Вдобавок еще и груба, – Лаяна покачала головой, окинула взглядом резной столик у зеркала. При виде изящной шкатулки глаза рыжеволосой предсказательницы сверкнули как два изумруда.

– Что ж, хватит пустых речей, – она обернулась ко мне, награждая улыбкой сытого хищника. – Знаешь, я видела сегодня перед рассветом в саду кое-что такое, за что тебя ждет сожжение заживо.

Я похолодела. Только этого мне еще не хватало!

– Но ты не бойся, – она усмехнулась, видимо, прекрасно догадываясь о моих чувствах, – пока что я добрая, и никто больше о содеянном тобою кощунстве не знает.

– И что же ты хочешь за свое молчание? – я сразу поняла, куда она клонит.

– Для начала то сапфировое ожерелье, которое подарил тебе Зехир, – с готовностью ответила Лаяна, – а там посмотрим.

Было безумно жаль отдавать столь полюбившееся мне украшение. Пусть я не могла его надевать из-за своего 'черного' предназначения, но каждый вечер любовалась сверкающими камнями в драгоценном золотом переплетении. 'Поцелуй ночи' я считала своим самым большим сокровищем, дороже его у меня ничего не было. Но Лаяна не оставляла выбора.

Едва ликующая рыжеволосая предсказательница ушла вместе со своей 'добычей', раздался мрачный голос невидимого Джабраила:

– Ты хоть понимаешь, что это временная мера?

– Понимаю, – я вздохнула. – И что ты предлагаешь?

– О, я знаю рецепт чудесного яда...

– Джабраил, – решительно перебила я, – я не собираюсь никого убивать. Даже эту мерзкую Лаяну.

– Что ж, – воплотившийся джинн с деланным равнодушием пожал плечами, – тогда, как только закончатся у тебя все ценности, Лаяна с радостью расскажет все старейшине Наджиль. И тебя и вправду сожгут заживо, как это и положено за столь тяжкий проступок. Ты все-таки подумай насчет яда, Сария.

Как Джабраил и предсказывал, Лаяна понемногу забирала все мои украшения. И довольно прямо намекала, чтобы я начинала просить у Зехира новые да побольше. Джинн как бы между прочим уже начал перечислять мне ингредиенты всех известных ему смертельных ядов. А я упорно не видела выхода. Меня не пугала смерть как таковая, джинн приучил меня относиться к ней равнодушно. Но умереть я должна была именно в затерянном храме Сиапех! И без уверений Джабраила я чувствовала, что это важно настолько, что я просто обязана всеми силами исполнить свое предназначение.

А сложившаяся ситуация, между тем, все усугублялась, загоняя меня в тупик. На очередном вечернем разговоре, для которого по традиции мы собирались все вместе в общей зале, старейшина Наджиль мрачно произнесла:

– Первая предсказательница нового поколения уже должна была появиться на свет, но почему-то ее до сих пор не принесли нам. Быть может, волею судьбы она родилась в дальних краях, и путь занимает много времени. А может, – она обвела нас пытливым взглядом, – здесь замешан злой умысел. И если это так, то посмевшего препятствовать свершению великой традиции ждет страшная смерть.

Лаяна бросила на меня исподтишка торжествующий взгляд. И я впервые всерьез задумалась, что, возможно, Джабраил прав насчет яда.

– Вот и чудно, – одобрил джинн мой настрой, когда я вернулась в свою комнату, – запоминай ингредиенты. Все они безобидны и лишь в сочетании друг с другом несут смерть. Завтра у тебя как раз свободный день, купишь все нужное. И не переживай, этот яд не оставляет следов. Никто не узнает, что Лаяна была отравлена. Все решат, что ее подвело слабое сердце.

На рассвете следующего дня я отправилась на базар. Гоня от себя все невеселые мысли, с тяжелым сердцем обошла лавки травников. В глубине души я так надеялась, что какого-нибудь ингредиента непременно не окажется, но нашлись все. И почти невесомые травы в небольшой сумке казались тяжким грузом, который жег мне руки. Даже чудилось, что каждый прохожий награждает меня обвиняющим взглядом, и вот-вот вслед послышатся крики: 'Убийца! Она – убийца!'. И я бы ускорила шаг, но домой возвращаться совсем не хотелось. Незаметно для себя добрела до того сада возле главной площади, где не так давно мы разговаривали с Дагнаром. Правда, теперь тот пылкий разговор казался подобием сна. Нелепым и несбыточным.

Время уже клонилось к полудню, и зной Нарайяна разогнал всех прохожих. Дойдя до знакомого валуна в глубине сада, я в задумчивости остановилась рядом. И через долю секунду швырнула сумку с травами на землю. Чувствуя себя до невозможности мерзкой и отвратительной, я в исступлении топтала злосчастную ношу, как будто пыталась не содержимое уничтожить, а собственный подлый замысел. Истерика становилась все сильнее, удущающе сдавливая горло рыданиями. Я бросилась прочь, не разбирая дороги.

Сквозь сад, потом по пустым улочкам... В наивной надежде убежать от самой себя я спотыкалась на камнях мостовой и даже пару раз упала, сбив ладони в кровь. Но это казалось мне ничтожной мелочью. Я хотела вырваться из города. Туда, где под нестерпимым зноем Нарайяна лютовала Великая пустыня. Чтобы найти в песках свою смерть, ведь она и так уже блуждала неподалеку.

– Сария! – крепкие мужские руки схватили меня за плечи, и хватка тут же ослабла. Все-таки ткань платья в отличие от перчаток не защищала от ожога клейма предсказательницы.

А я словно опомнилась, огляделась. Эту часть города я не знала. Богатые дома утопали в роскоши садов, и вычищенная мостовая блестела подобно зеркалу. А рядом со мной стоял Зехир. Взволнованный взгляд темных глаз скользил по моему лицу, силясь найти ответы.

Упав на колени, я сдавленно прошептала:

– Зехир, я... Я ведь чуть не убила... – голос сбивался от душащих рыданий. – Я ведь готова была убить... Вот так вот взять и оборвать чужую жизнь... Я...

– Так, успокойся, – резко оборвал он. – Пойдем.

Вновь взяв за плечи, заставил встать на ноги. Ничем даже не выдал, какой болью это отозвалось, стал лишь чуть бледнее.

– Нет, не трогай, я сама, – я кое-как совладала с бушующей истерикой. Не хватало еще, чтобы Зехир из-за меня страдал.

Выяснилось, что мы стоим прямо возле ворот его дома. Каким чудом меня вообще привело сюда? Но меньше всего хотелось гадать, судьба это или просто случайность.