Ожидаемого выкидывания меня в сугроб все-таки не последовало. Мы оба молчали. Я угрюмо смотрела в окно на засыпаемый снегом город и боролась с накатывающей сонливостью. Думать о чем-либо не хотелось. Хотелось уснуть, и можно даже не просыпаться.

— Ты не боишься собак? — вдруг спросил Максим.

— Смотря каких, — я немного растерялась, — а что?

— У меня к тебе взаимовыгодное предложение. Считай, сделка, — он не отрывал взгляд от дороги. — Я на выходные уезжаю из города, а ты пока поживешь в моей квартире в качестве компенсации за то, что не оставил тебя ночевать на улице.

— Ты вообще все в жизни измеряешь в товарно-денежном виде? — мрачно поинтересовалась я.

— Нет. Коньяк я измеряю в звездах, — Максим бросил на меня насмешливый взгляд.

— Как вообще можно жить с такими взглядами, — презрение, смешанное с жалостью, рвалось высказать все, что я по этому поводу думала.

— Замечательно. Сама поймешь, когда перестанешь во всякую чушь верить.

— Это, например, во что? — с вызовом поинтересовалась я.

— В прекрасных принцев, мир во всем мире и любовь до гроба.

— Я уж как-нибудь сама решу, во что верить, а во что нет, — я снова отвернулась к окну. Очень хотелось завернуть пространственную тираду на тему его неправоты. Мол, если ему в жизни не повезло, что он так разочаровался, то нечего чужую веру в лучшее подрывать. Воображение тут же начало сочинять душещипательную историю, в которой юный и еще наивный Максим влюбился, но девушка его бросила, разбив ему сердце. Он так страдал, что теперь ни во что не верит и от этого страдает еще больше, но даже самому себе в этом никогда не признается. Я украдкой на него посмотрела. Не особо-то он на страдальца походил, пусть даже и скрытого.

Вопреки моим ожиданиям жил Макс в самой обычной новостройке без всякого бетонного забора и квадратных охранников по периметру. Конечно, по сравнению с моей общагой любой нормальный дом казался дворцом. Никаких тебе обшарпанных стен с интеллектуальными надписями, прохудившихся окон, стойкого запаха дешевых сигарет и подгоревшей еды. Даже лифт здесь походил на лифт, а не на передвижную туалетную кабинку. Пока он практически бесшумно поднимал нас на одиннадцатый этаж, я предавалась мечтам, что когда-нибудь тоже буду жить в таком доме. Но не успела я мысленно развесить шторы в воображаемой просторной квартире, как двери лифта услужливо расползлись в стороны, выпуская нас на опять же чистую лестничную площадку.

Мне было жутко интересно, как выглядит жилище Макса. Представляла себе нечто дизайнерское, с контрастной расцветкой, плазменным телевизором во всю стену и прочей буржуазной атрибутикой. С намерением удовлетворить любопытство я шагнула через порог вслед за Максимом, который не стал изображать из себя джентльмена и вошел первым. Шагнула и едва сдержала вопль ужаса. Буквально в полуметре от меня стоял пес. Ростом с теленка. Я не особенно разбираюсь в породах, но, кажется, это был дог. Смотрел на меня в упор внимательными черными глазами. Я вжалась в дверь, замерев и даже затаив дыхание. Не то чтобы я боялась собак, но сейчас отчетливо понимала, что одно мое движение, и пес кинется на меня. Макс сел на корточки и, потрепав его по ушам, кивнул в мою сторону:

— Она своя.

Лучше бы он сказал «Она несъедобная» или что-то в этом роде, мне было бы спокойней. Шоколадного цвета дог подошел ко мне и обнюхал.

— Не бойся его, — Максим невозмутимо разувался, опрометчиво не замечая, что у меня вот-вот сердце остановится от ужаса.

Подавив жгучее желание опрометью выскочить из квартиры, я пролепетала:

— Если ты его имел в виду, когда спрашивал, не боюсь ли я собак, то мой ответ: боюсь.

— Он тебя не тронет, — парировал Макс, — проходи.

Квартира оказалась небольшой: кухня, спальня, зал. Толком обстановку я не разглядывала, все время с опаской косясь на следующего за нами дога. Хотя намерения цапнуть меня за пятку он не проявлял, но мало ли что у него было на уме.

На кухне было на удивление уютно. Видимо, здесь никогда не ступала тараканья нога. Неброский гарнитур из, зуб даю, какого-нибудь жутко редкого дерева, зеленые шторы и лампа, стилизованная под абажур. И только глянцево-черная громадина двухдверного холодильника не вписывалась в интерьер. Вообще я раньше была уверена, что у холостяков в квартире полнейшая разруха. Так что ожидала увидеть, как вариант, горы немытой посуды с прилипшими к тарелкам остатками горелой яичницы, но кухня поразила чистотой и опрятностью. Видимо, периодически сюда все-таки наведывалась какая-нибудь дама. Скромно сев на мягкий стул, я исподтишка наблюдала за Максимом, размышляя, какая у него любовница. Ведь наверняка она у него есть. Какая-нибудь длинноногая фотомодель, у которой один маникюр стоит столько, что мне всей стипендии за год на такой не хватит.

Поставив передо мной на стол чашку с горячим чаем, Максим прервал негодующие размышления по поводу обделенности бедных студентов. Интересно, но чашка была самая обыкновенная. Небольшая такая кружечка с красным цветочком.

— А ты думала, что я пью чай как минимум из вазы династии Мин? — усмехнулся Макс, в очередной раз догадавшись по моей красноречивой физиономии о содержании моих мыслей.

— Типа того, — я вяло улыбнулась и отхлебнула горячий напиток. Уже согревшийся организм после коньяка воспринял чай без особого энтузиазма. Вот погрызть чего-нибудь он бы не отказался, но на предложение Максима перекусить я ответила отказом, героически проявляя то ли гордость, то ли дурость.

— У меня еще есть полчаса, — осчастливил меня Макс, садясь на стул напротив. — Так что там твой прекрасный принц? Просто не явился? И ты с бессмысленным упорством шаолиньских монахов его столько времени ждала?

— Как ты вообще узнал? — меня дико покоробило, что он говорит об этом с нескрываемой иронией. Ну да, какое ему дело до краха всей моей жизни.

— Благодари свою подружку, — Максим достал из лежащей на столе пачки сигарету и закурил. — Она мне быстро доложила, что ты на свидание со своим принцем пошла и не вернулась.

— Непременно поблагодарю, — я кровожадно улыбнулась. — Только с чего ты взял, что я все еще в парке? Быть может, я просто к нему поехала ночевать.

Макс расхохотался, словно я сказала что-то просто дико смешное.

— Что? — я насупилась.

— Ты бы так не поступила.

— Мне виднее, как бы я поступила, — я раздражалась все сильнее. — Мы с Сергеем, между прочим, друг друга по-настоящему любим.

— Ага, и именно поэтому он не пришел, — Максим стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и, внимательно глядя на меня, уже без всякой иронии произнес: — Самое поразительное, что ты действительно веришь в то, что говоришь.

— Я думаю, Сережа все-таки приходил, — я не поднимала на него взгляда, чтобы не выдать свои чувства. — Посмотрел на меня издалека, разочаровался и ушел.

Снова захотелось разреветься от жалости к самой себе. Я шумно вздохнула, сдерживая навернувшиеся слезы. Эмоции — это признак слабости. А я сильная.

— Ну-ну. А может, он вообще не приходил, струсил на полпути. Неужели тебе самой еще не надоело идеализировать совершенно незнакомого человека?

— В любом случае это не твое дело, — пробурчала я.

Максим не сводил с меня внимательного взгляда.

— Что? — не поняла я.

— Мне нравится, как ты смотришься на моей кухне. Хотя я почему-то уверен, — он недвусмысленно улыбнулся, — что в моей спальне ты будешь смотреться еще лучше.

— Ты все еще надеешься, что сможешь меня купить? — я наградила его снисходительным взглядом.

— Да я готов поспорить на любую сумму, что получу тебя еще до наступления Нового года, — его самоуверенность не знала границ.

— Считай, что ты заранее проиграл, — я фыркнула и допила остывший чай.

Практически бесшумно на кухню вошел дог и посмотрел на хозяина. Не знаю, могут ли собаки смотреть вопросительно, но он смотрел.

— В кухонном шкафу собачий корм, — просветил меня Макс, — ну а на прогулку Акбар сам попросится.

— Акбар? — переспросила я. — Странноватое имя для собаки.

— У его бывшего хозяина было оригинальное чувство юмора, — Максим бросил взгляд на часы на своем запястье и встал. — Мне пора.

— И ты вот так вот запросто оставишь совершенно незнакомого человека в своей квартире? — я последовала за ним в прихожую. — А если я вынесу отсюда все ценное или вообще пожар устрою?

— Не устроишь, — обувшись, Макс накинул куртку и взял лежащую на тумбочке папку с документами. — Продукты в холодильнике, не вздумай гордо голодать. Вернусь завтра к вечеру, так что ведите себя хорошо, — он улыбнулся.

— Мы постараемся, — клятвенно пообещала я.

Максим ушел, а я еще с полминуты стояла в прихожей. Представляла, что когда-нибудь я буду так же провожать своего любимого на работу. Сережа будет целовать меня на прощанье и говорить, что еще не успел уйти, а уже соскучился. В мои радужные фантазии резко влез тот немилосердный факт, что любимый во мне разочаровался. В том, что он все-таки приходил в парк, я не сомневалась. Жалко, что я его проморгала. А то бы напоследок хоть издалека посмотрела на любовь всей моей жизни.

— Ну что, Акбар, — я вздохнула и робко погладила пса по голове, — ушел твой хозяин, теперь можно и поплакать.

Дог ткнулся мне в ладонь теплым шершавым носом.

— Ты прав, — я зевнула, — сначала лучше поспать. А оплакивать свою рухнувшую жизнь я буду завтра.

Это была счастливейшая ночь в моей жизни. Не гоготали дикие соседи за стеной, не гремела посудой резко проголодавшаяся Ирка, не топали в коридоре и не хлопали дверями неспящие индивиды. По комнате не гулял сквозняк, не скрипела кровать старыми пружинами, стоило лишь повернуться на другой бок, и не дребезжал припадочный холодильник. Непривычная тишина убаюкивала не хуже снотворного. Учитывая размер кровати, можно было спать хоть вдоль, хоть поперек. С блаженной улыбкой я закуталась в почти невесомое мягкое одеяло и, чувствуя себя как минимум королевой, провалилась в сон.

У меня никогда не было собаки, так что я не имела ни малейшего понятия, во сколько с ними гуляют. Но первое, что я увидела, открыв утром глаза, был укоризненный взгляд Акбара, который, как часовой, сидел напротив кровати и выжидал, пока моя царская светлость соизволит проснуться.

— Ой, прости, пожалуйста, — я так торопилась встать, что чуть не шлепнулась на ворсистый ковер.

За окном, занимавшим всю противоположную стену, уже было совсем светло. Я быстро оделась и поспешила в прихожую.

— А где твой поводок? — спохватилась я.

Стоящий возле двери дог посмотрел на меня с непониманием. Ну, по крайней мере, я никак иначе его взгляд трактовать не смогла.

— Ага, — я задумчиво почесала затылок, — ты гуляешь так. Ну да, даже если бы поводок и был, я бы тебя все равно не смогла удержать… Только давай заранее договоримся, ты никого не кусаешь и никуда не убегаешь, ага?

Вместо ответа Акбар недвусмысленно тронул лапой мои ботинки.

— Все-все, поняла, обуваюсь, — я засмеялась. — Блин, надо же, у такого глупого хозяина такая умная собака, — я запнулась под очередным укоризненным взглядом. — Ну ладно, не глупого, но согласись, взгляды на жизнь у него дурацкие.

В кои-то веки небо не сыпало снегом. Хотя, учитывая нависшие свинцовые тучи, перерыв был ненадолго. Зато по сравнению со вчерашним морозом стало ощутимо теплее, ну или я просто замерзнуть еще не успела. Спрятав руки в карманах пальто, я с улыбкой наблюдала за Акбаром, который бороздил сугробы с чуть ли не королевской грацией. Ну правда, высокий жилистый дог с блестящей темно-коричневой шерстью в моем воображении почему-то рождал ассоциации с породистыми арабскими скакунами. Убедившись, что ничего от прохожих откусывать он не собирается, я быстро юркнула в небольшой магазинчик, приютившийся на первом этаже дома напротив.

Мое финансовое положение не спас даже стоящий там банкомат — стипендию так и не начислили. В общем, самое большое, что я могла себе позволить, — это банка кильки в томате и пачка быстрозавариваемой лапши. В любом случае лучше, чем ничего.

Правда, не знаю, кому из нас повезло больше, мне или Акбару. Насыпав ему в чашку полпачки собачьего корма, сделала вывод, что, будь я на его месте, такое бы есть точно не стала. Хотя он, не сомневаюсь, тоже бы моим завтраком побрезговал.

Залитая кипятком лапша мгновенно наполнила кухню запахом продукта, щедро сдобренного пищевыми добавками, возбуждающими аппетит. Мой желудок заранее забурчал, не горя желанием потреблять сей продукт химической промышленности.

— Не переживай, — утешила его я, — мы сейчас добудем немного майонеза.

В прошлом семестре на занятиях по маркетингу у нас было практическое задание: разработать какой-то товар и придумать к нему рекламу. Мы с Пашкой взяли майонез, и мой вампиристый друг придумал гениальный слоган: «Майонез „Волшебный“! И все становится съедобным!». По крайней мере, в нашем рационе бедных студентов сей продукт занимал чуть ли не ключевое место.

Решив, что если я украду немного майонеза, Макс точно не обеднеет, я открыла холодильник и ахнула. Начиная от клубники и заканчивая икрой, он был забит под завязку.

— Одуреть… — я с трудом оторвала взгляд от копченой семги. Желудок снова забурчал, видимо, намекая, что теперь есть китайскую лапшу он точно не будет. И даже заскреблась робкая мысль: «А может мне… Максим ведь сам говорил…»

Я захлопнула холодильник так сильно, что он звякнул. Акбар покосился на меня с явным неодобрением.

— А чего он вкусностями дразнится, — пробурчала я в оправдание и села за стол совершать подвиг.

Ситуацию не спасла даже «красная рыба», как я обзывала кильку в томате. Завтрак пришлось в себя буквально запихивать. Зато чаю выпила три кружки подряд, забив на совесть и утащив таки один чайный пакетик из красивой коробки с иероглифами.

— Если что, ты ничего не видел, — я подмигнула Акбару.

Вместе с кружкой чая мы с ним перекочевали в зал. Хотя по виду это, скорее, был кабинет. Из «гостевых» принадлежностей здесь заблудилась лишь пара кресел. Причем, я так подозреваю, одно — чтобы сидеть, другое — чтобы на него складывать ноги. Стеллажи вдоль стен были забиты книгами. Так что комната выглядела как небольшой и очень уютный читальный зал. Только пластиковые папки с какими-то документами на одной из полок и ноутбук на столе не вписывались в созданный образ. Я только сейчас сообразила, что в квартире нет телевизора. Не то чтобы я хотела повзрывать себе мозг просмотром телепередач, просто отсутствие столь стандартного атрибута современных обывателей казалось противоестественным.

— Странный у тебя все-таки хозяин, Акбар, — я задумчиво оглядела книжные полки.

Почему-то не могла представить, чтобы Максим заваливался сюда с приятелями пиво пить. Да вообще складывалось такое впечатление, что в его квартире гости — редкое явление. Мгновенно вспомнилось утверждение «Мой дом — моя крепость». Тем более странно, что я тут околачивалась. Хотя, быть может, это просто из оперы «все могу купить»? А я и не замечаю, как он тратит на меня деньги.

— Ладно, давай посчитаем, — я огляделась в поисках писчебумажных принадлежностей. Вся надежда была на выдвижной ящик стола. Конечно, копаться в чужих вещах мне претило, но раздобыть лист бумаги и ручку архитяжким преступлением я не считала.

Скрипя совестью, выдвинула ящик. Взгляд мгновенно наткнулся на кончик какой-то фотографии, выглядывающей из-под ровной стопки чистых листов. Прежде чем сообразила, что делаю, я вытащила снимок.

На фоне каких-то скалистых гор стояло пятеро парней в камуфляже. Фотография была сделана еще мыльницей. Загорелый Максим чуть устало улыбался. На вид ему здесь казалось двадцать два — двадцать три года. А вот сидящий у его ног Акбар за это время совсем не изменился. Не знаю, положено ли поварам в армии оружие, но у Макса был автомат. Причем не демонстративно выпяченный, будто это предмет национальной и личной гордости, как любят фотографироваться парни. Автомат или винтовка, я в оружии не разбиралась, был небрежно закинут на плечо, словно привычная и порядком надоевшая ноша.

— Слушай, а это где? — я показала Акбару фотографию.

Он наградил меня очередным укоризненным взглядом.

— Да-да, мне стыдно, — я спрятала снимок обратно, — ты только хозяину своему ничего, пожалуйста, не рассказывай. Какой ужас, — я устало помассировала виски, — я разговариваю с собакой. Видимо, схожу с ума. Хотя тот факт, что ты все-таки мне не отвечаешь, дает надежду на мою нормальность.

Взяв ручку и чистый лист бумаги, я удобно устроилась в кресле и крепко задумалась.

— Итак, давай считать, сколько он на меня уже потратил, — я задумчиво куснула колпачок авторучки, но вовремя спохватилась, что это чужое имущество. — Чашка кофе в дорогом кафе — приблизительно полсотни, потом… Потом до хрена продуктов, ноутбук… — я с досадой вздохнула. — Блин, уже астрономическая сумма получается. Плюс еще букет роз и затраты на бензин… Да и квартира… Акбар, ты не в курсе случайно, сколько стоит аренда подобной квартиры на сутки? Вот и я не в курсе. В любом случае сумма круглая выходит. И все лишь для того, чтобы доказать что-то совершенно левому человеку? Твой хозяин точно ненормальный.

Максим вернулся около семи вечера. Мы с Акбаром как раз выходили из подъезда на прогулку, когда подъехал черный джип.

— Ну что, вы не подрались? — весело поинтересовался Макс, потрепав дога по голове.

— Нет, все обошлось миром, — я улыбнулась. Странно, но была очень рада его видеть. Правда, этот факт дико меня напугал. Мало ли, вдруг на меня действительно начинают действовать его уловки.

— Вот ключи, — я спешно вручила ему связку. — Ничего не украла, не сломала, не сожгла. Я домой.

Но не успела я и шагу сделать, как Максим схватил меня за руку. В его серых глазах читалась откровенная досада.

— Далась тебе твоя общага, никуда она не убежит.

— У меня, между прочим, сессия, — пробурчала я, — мне к экзаменам готовиться нужно.

— Ладно, садись, я тебя отвезу.

— Да я и на автобусе доехать могу, — я не удержалась и добавила, — чтобы тебе на бензин тратиться не пришлось.

— Ничего, не обеднею, — Макс хмыкнул, — садись давай.

Дорога прошла в молчании. Я с деланным интересом смотрела в окно, Максим из-за чего-то хмурился, ну а Акбар просто устроился на заднем сидении и людской глупостью не заморачивался. Но до моей общаги мы так и не доехали. Макс остановил машину примерно в паре кварталов от места назначения.

— Давай прогуляемся. Не замерзнешь?

Я покачала головой.

Снова начался снегопад. Акбар бежал по припорошенному снегом асфальту впереди нас, будто бы знал дорогу. Несмотря на более-менее терпимую погоду я успела продрогнуть. Да и перчатку умудрилась где-то потерять. Не знаю, как Максим это заметил, ведь я руки прятала в карманах пальто.

— Пойдем, купим тебе перчатки, — он взял меня за локоть и потянул в сторону торгового центра, мимо которого мы как раз проходили.

— Не надо мне ничего покупать, — возмутилась я. — Я же сказала, я не продаюсь!

— Ага, пусть лучше пальцы почернеют от обморожения, — с легким раздражением отозвался Макс, доставая сигарету и закуривая.

— Мои пальцы, что хочу, то и делаю, — весомее довода у меня не нашлось. С гордым видом я быстро пошла прочь.

Но он не оставил меня в покое.

— Надень пока мои перчатки, — судя по голосу, его терпение уже было на пределе.

— Не буду.

— Да что я тебя, как маленькую, уговариваю, — Максим отшвырнул недокуренную сигарету, крепко взял меня за руку и глянул так, что я мгновенно передумала вырываться.

Его ладонь была горячей, я моментально согрелась. И вследствие этого резко подобрела.

— А сколько Акбару лет? — спросила я через пару минут молчания.

— Без понятия. Я его четыре года назад привез из города, где служил. Он жил при военной части.

— Породистый пес жил на улице? — удивилась я.

— Его хозяина — офицера перевели куда-то на север. Акбара он оставил, видимо, решив, что на новом месте он ему не нужен.

— И неужели он не пытался найти хозяина? — мне чуть ли не до слез стало жалко брошенного дога.

— Нет. Думаю, он понял, что тот его не случайно забыл. К тому моменту, как я его забрал, Акбар уже три года обитал в военной части. Сколько же до этого он провел со своим хозяином, не знаю. Но ветеринар говорит, что ему лет десять уже.

— А у меня никогда не было собаки. И кошки. И хомячка с попугаем и рыбками, — я улыбнулась. — Ирка тут предлагала кота завести, чтобы тараканов отлавливал, но потом сама же и передумала.

— Не надоело еще тебе в общаге жить? — неожиданно спросил Максим, окидывая взглядом обшарпанное здание студенческого общежития, к которому мы приближались.

— Может, и надоело, только особого выбора ведь нет, — я пожала плечами. — Тебе, наверное, будет сложно это понять, но дефицит наличных средств создает кучу проблем.

— Я могу решить все твои проблемы, — невозмутимо заметил Максим, останавливаясь напротив двухстворчатых деревянных дверей общежития. — Ты ведь сама знаешь, что достойна большего, чем комната с тараканами и прохудившееся пальто.

— Знаю, — ледяным тоном отозвалась я. — Но не таким путем.

— Не таким — это не каким? — Макс засмеялся. — Я тебя как будто на панель приглашаю.

— Особой разницы не вижу.

Снегопад усилился. Я подняла глаза к темно-серому небу.

— Знаешь, в детстве я была уверена, что на облаках растут цветы. Такие огромные, белые… На подснежники похожие. Ветер раскачивает их бутоны, и пыльца осыпается на землю в виде снега. Помню, какой-то мальчишка во дворе мне доказывал, что это на самом деле замерзшая вода, а я не верила. Мы даже подрались из-за этого. Ну не мог снег быть просто замерзшей водой. Это казалось слишком скучным, чтобы быть правдой, — я несколько секунд помолчала, собираясь с мыслями. — Ты, как тот мальчишка. Пытаешься мне навязать свою точку зрения. Говоришь, не верить в любовь. Но даже если это лишь наивная сказка, жить с верой в нее куда лучше. Не все в этом мире измеряется в деньгах. Когда-нибудь ты поймешь.

— Конечно, встречу любовь всей своей жизни и прозрею, — Максим усмехнулся и уже серьезно добавил. — Да только не сомневаюсь, что ты раньше признаешь мою точку зрения.

Я ничего не ответила. Закрыла глаза, подставив лицо снежинкам. У каждого своя правда. Равноценная правда. И мои взгляды на жизнь уже не изменятся.

Додумать свои философские мысли я не успела.

Максим притянул меня к себе и поцеловал. В первое мгновение я так растерялась, что даже его не оттолкнула. Ну а потом… потом мне как-то перехотелось отталкивать. Его объятия словно отгородили меня от остального мира, спрятав от всех проблем реальности. И если бы это было возможно, я бы предпочла не возвращаться, так и оставшись в ласковом дурмане его близости. Но Максим легонько отстранился, хотя кольца рук не разжимал.

— Зачем ты?.. — пролепетала я, с трудом справляясь с оцепенением.

Он ласково коснулся губами моей щеки и, обжигая дыханием, прошептал на ухо:

— Хотел убедиться, что цель оправдывает средства и я не зря трачу время и деньги.

Я чуть не задохнулась от вспыхнувшей ярости. С громадным трудом сдержалась, чтобы не ударить его. Резко оттолкнула и презрительно бросила:

— Ничего у тебя не получится.

И, не дожидаясь его ответа, я быстро скрылась за дверьми общежития.