— Можно мне порулить, Чарли Бэббит?

Ровное шоссе уходило на запад, и «бьюик» пожирал километр за километром. Чарли небрежно правил, держа руль одной рукой, его локоть лежал на дверце. Набегавший ветерок трепал его темные волосы, в машине играло радио, и все в конце концов было не так уж плохо. Машина была в полном порядке, да и Рэймонд вел себя на удивление хорошо.

Если бы Чарли не успел узнать брата получше, он бы решил, что ему нравится ездить на машина. Хотя, быть может, именно в этом «бьюике», вызывавшем столько воспоминаний и ассоциаций с отцом, Рэймонд чувствовал себя в безопасности.

— А ты умеешь водить машину? — Чарли, от души забавляясь, взглянул на Рэймонда.

— Нет. Можно мне порулить?

Чарли не ответил, и Рэймонд медленно-медленно потянулся к рулю, пока не коснулся его кончиками пальцев. Чарли сел прямо и нахмурился.

— Никогда, никогда не трогай руль! — скомандовал он. — Или коробку передач. — Чарли показал ее брату. Он ожидал, что Рэймонд забормочет и задергается, но тот лишь вжался в сиденье. Его лицо, как обычно, ничего не выражало.

Путь до Лос-Анджелеса долог, и у Чарли было вдоволь времени, чтобы подумать. Теперь, когда он знал, что обвинение в похищении не висит над его головой, он мог сделать следующий шаг. То есть связаться со своим адвокатом в Лос-Анджелесе и обрисовать ему ситуацию.

Все складывается неплохо, даже лучше, чем он ожидал. Безусловно, его адвокат докажет, что Рэймонд не в состоянии — и никогда не будет в состоянии — распоряжаться тремя миллионами. Итак, первый шаг — это официально объявить Рэймонда недееспособным. Владея его медицинской картой, это будет несложно. Следующим шагом будет признание его, Чарли, опекуном. Ибо тот, кто опекает Рэймонда, опекает и его деньги. А кто может быть лучшим опекуном Рэймонда Бэббита, как не его любимый брат?

Короче говоря, конечной целью является получение официального контроля над Рэймондом Бэббитом. И все, что для этого нужно — одно-единственное слушание дела об опекунстве, на котором в поддержку Чарли должен выступить уважаемый психиатр. Кто-то, кто документально подтвердит, что Чарли будет лучшим опекуном. Эта задача посложнее, но Чарли рассчитывал на свое незаурядное обаяние.

За несколько миль до Талсы, штат Оклахома, Чарли остановился у бензоколонки, где был телефон-автомат, и набил карман мелочью. Он опасался оставить Рэймонда одного в машине и втиснулся в телефонную будку вместе с ним.

Двоим здесь было слишком тесно, и Рэймонд начал испуганно озираться, но Чарли уже погрузился в изучение телефонного справочника.

— Это слишком маленькое, — нервно сказал Рэймонд.

Черт! Того, что нужно, в справочнике нет. Уголком глаза Чарли заметил, что Рэймонд приоткрыл дверь, и раздраженно ее захлопнул.

— Это слишком маленькое, — сказал Рэймонд, начиная дрожать, — Одну минуту, Рэй.

Чарли набрал номер справочной:

— Алло, справочная Талсы? У вас есть телефоны психиатров?

Теперь Рэймонд боролся со своим ранцем. В будке было так тесно, что он никак не мог снять его, и это приводило его в ужас.

— Нет, но это крайне необходимо, — настойчиво говорил Чарли. — Мне нужен лучший психиатр в Талсе.

Рэймонд наконец содрал со спины ранец и отчаянно рылся в нем, прижав его телом к прозрачной стенке, чтобы он не упал. Вещи одна за другой сыпались на пол. Беда… Опять беда. Непредвиденный случай. Нарушение порядка.

— Может быть, по районам? — попросил Чарли оператора. — Вы не могли бы отыскать кого-нибудь в престижном районе? — Чарли вложил в голос всю свою убедительность:

— Не хочу пугать вас, мадам, но дело идет о спасении человеческой жизни! — Моей, черт возьми! — Огромное вам спасибо…

Наконец Рэймонд нашел столь нужный ему голубой блокнот и немедленно принялся писать.

— Шиллинг! — радостно воскликнул Чарли. — Вот это фамилия! Одну минуту, только возьму карандаш.

У Рэймонда в руках было то, что нужно — карандаш и бумага. Очень кстати. Чарли забрал их из непослушных рук Рэймонда, и начал записывать в блокноте телефон врача. Задохнувшись, Рэймонд попытался отобрать свой блокнот, но Чарли просто повернулся к нему спиной.

— Четыре-один-девять-три? Записал. Тысяча благодарностей.

Он повесил трубку, оторвал клочок бумаги с телефоном и спрятал в карман, вручая оскверненный блокнот брату так, словно ничего не произошло. Лицо Рэймонда выражало такое отчаяние, будто этот кусочек вырван из его собственного тала, но Чарли не обращал внимания. Получив свою драгоценность назад, Рэймонд немедленно начал строчить в ней, поглядывая на Чарли. Взгляд — запись, взгляд — запись. Чарли покачал головой:

— Надеюсь, это не Список Серьезных Происшествий?

— Тот блокнот красный, а этот — синий.

— Прости меня. Я потерял мой секретный шифр, — улыбнулся Чарли.

С телефоном, надежно спрятанным в кармане, он чувствовал себя превосходно.

— Ну вот, у тебя уже есть номер, — мрачно начал Рэймонд.

— Восемнадцать. Я знаю.

— В 1988 году, — закончил Рэймонд.

Чарли опять повернулся к телефону, достал бумажку с номером и опустил четвертак.

— Это слишком маленькое, — опять запротестовал Рэймонд.

— Маленькое, но безопасное, — дружелюбно ответил Чарли, не обращая внимания на панические нотки в голосе Рэймонда. — Снаружи ты можешь пораниться. И к тому же ты ведь не хочешь пропустить представления? — Он взглянул на Рэймонда, который подозрительно косился на него. — Да, да. Маленькое представление в твою честь. Маленькое дельце об опекунстве. Наш адвокат уже взялся за него. — Он приложил трубку к уху. Порядок: линия свободна. — А знаешь, почему оно в твою честь?

Рэймонд покачал головой.

— Потому, что ты стоишь три миллиона. И поэтому..

На другом конце провода сняли трубку, и Чарли мгновенно переключился.

— Да. Могу я попросить доктора Шиллинга? Я звоню издалека. Из Баммера. Миссури. Экстренный случай.

Сзади раздался панический голос Рэймонда:

— О! Это… Это…

Чарли обернулся. Рэймонд смотрел на часы. Глаза его буквально выпрыгивали из орбит. От возбуждения он не мог говорить, только бессмысленно вскрикивал. Но голос в трубке требовал внимания. Как бы там ни было, но Рэймонду придется подождать.

— Мэм, мы будем в городе к вечеру. — Чарли говорил быстро, настойчиво. — Нам нужна консультация. Это очень важно.

Мир Рэймонда рушился. Он заперт в телефонной будке, и брат не слушает его.

— Это… это… одиннадцать! — промямлил он наконец. — Одиннадцать минут до начала передачи судьи Вапнера.

Рэймонд не верил свои глазам. Одиннадцать минут до начала, и ни одного телевизора в поле зрения. Ничего, кроме бензиновых насосов, автоматов с напитками и сандвичами и этой чудовищной будки, где его держит Чарли.

Он в отчаянии начал метаться по будке. Он был похож на маленького зверька, пытающегося найти выход из клетки. Но со всех сторон его окружали стеклянные стены. Если бы его нога попала в капкан, он отгрыз бы ее зубами, как лисица или ласка.

О Боже! Рэймонд опять начал съезжать с катушек, а Чарли никак не мог добиться у долбаной регистраторши разговора с этим долбаным доктором. Как ужасно, когда твоя долбаная жизнь зависит от какой-то регистраторши!

— Не мог бы он задержаться ради одного особого случая? Если можно, прямо сегодня?

Он вложил в голос всю убедительность, на которую был способен.

Теперь Рэймонд бормотал, расширив глаза от ужаса. Его сознание занимала только одна мысль. Вапнер. Ему нужен был Вапнер. Если он не увидит его, все пропало. Вапнер был частью многосложной защитной системы, которую он тщательно разрабатывал многие годы. Вапнера он не боялся.

— Осталось одиннадцать минут до Вапнера. Если мы не найдем телевизор, будет уже… уже… — Слова «слишком поздно» он выговорить не мог. Эти два слова способны его убить.

— Я знаю. Я понимаю. — Чарли чуть не плакал, наблюдая, как личность Рэймонда разрушается прямо на его глазах. — Но он же врач! Вы не можете себе представить, как это необходимо.

— Мы заперты в этой будке. Заперты навсегда. Без телевизора и это… это… это… — Глаза Рэймонда дико вращались, и Чарли боялся, что он потеряет сознание. Рэймонд напоминал птичку, бьющуюся о прутья своей клетки до тех пор, пока в ее маленькой груди не разорвется сердца.

— Я вас умоляю, — просил Чарли. — Человек стоит перед вами на коленях.

— Ооо… О-о-о… — завизжал Рэймонд.

— Хорошо, — отчаявшись, Чарли решился, — с вами будет разговаривать пациент. — Он поднес трубку поближе к лицу Рэймонда.

— О-о-о… — кричал Рэймонд. — Будет… будет… будет… О-о-о!

Чарли вернул трубку.

— Мэ-эм? Да, я продержусь.

Отличная работа, Рэймонд!

— И… они не актеры… Они настоящие… настоящие… истцы и ответчики… и дела у них настоящие…

— Да, мэм, в шесть часов. Мы приедем без опоздания. Нет, я обещаю, мы не опоздаем. Ни на минуту. Благослови вас Бог! — Чарли повесил трубку, и по телу его прокатилось облегчение. Теперь все свое внимание он обратил на брата. Рэймонд почти потерял сознание, но все еще вжимался в стенку, пытаясь вырваться наружу. Он полностью отключился от действительности и не мог дышать.

— Рэй, как ты относишься к тому, чтобы пойти поискать телевизор?

Глубокий вздох вырвался из груди брата. Он смог лишь кивнуть в знак согласия. Чарли распахнул дверь телефонной будки, взял Рэймонда за руку и повел к «бьюику».

— Ну вот, теперь до Вапнера осталось десять минут.

* * *

В довершение всех бед, они находились в глухой провинции, в стране ферм, где разделенные полями дома отстояли друг от друга на несколько акров. Вокруг не было видно ни строения, ни мотеля, ни даже забегаловки. Чарли напряженно вглядывался в пространство, ища телевизионную антенну, но не видел даже крыши, на которой могла бы быть укреплена эта антенна.

Беспокойство Рэймонда возрастало, он впился глазами в свои наручные часы, которые неизменно отсчитывали минуту за минутой. Девять минут до Вапнера. Восемь. Его тревога начала передаваться Чарли, тщательно изучавшему обе стороны дороги.

Наконец-то. Это ферма. Это домик. Свет в окнах и некоторые другие признаки свидетельствовали о том, что дом обитаем.

Спасены. Они спасены… почти. Буквально ворвавшись в ворота, «бьюик» резко взвизгнул тормозами. Они остановились прямо перед крыльцом. Но как попасть в дом? Рэймонд, казалось, уже был готов на самоубийство. Чарли уже виделась картина, как брат испускает дух только потому, что он пропустил эпизод «Правосудия для народа».

Яростно соображая, Чарли быстро подвел Рэймонда к крыльцу.

— Ну вот, осталось четыре минуты, — страшным голосом объявил Рэймонд.

Чарли схватил его за плечи, заставив смотреть прямо на него.

— Хочешь попасть внутрь и посмотреть свою передачу? — жестко спросил он.

Ответа не было. Рэймонд был так напутан, что не мог произнести ни слова. Лишь голова его кивнула в знак согласия, в то время как остальные части тела сотрясала судорожная дрожь.

— Тогда слушай меня, — требовательным тоном сказал Чарли. — Другой фермы здесь нет, понял? Это твой единственный шанс. Если у тебя будет такой вид, тебя не впустят. Ты слушаешь?

Рэймонд слушал. Он выглядел ужаснее, чем когда-либо. Прозвучавшая угроза целиком заполнила его сознание «Тебя не впустят», «последний шанс» — Чарли произнес рискованные слова.

— Стой здесь, — приказал Чарли, — приведи себя в норму. Ты понимаешь, что я говорю?

Бросив на Рэймонда быстрый строгий взгляд, Чарли расстегнул ремень на брюках брата, спустил их до талии, как носят все нормальные люди, и снова застегнул пряжку ремня.

— И не задирай их больше! — проворчал он. — Стой спокойно! И заткни свою пасть!

Для примера Чарли открыл свой собственный рот и тут же захлопнул его. Рэймонд в точности повторил его движение. Открыл. Закрыл. Вот так.

Чарли выровнял дыхание и изобразил на лице свою Улыбку Номер Пять, Искреннюю, Дружелюбную. Мелочь, но сделать это было необходимо. Затем он постучал в дверь. Он услышал, как Рэймонд за его спиной начал подпрыгивать на месте, как ребенок, которого ведут купаться. Чарли показал ему кулак.

Дверь открыла хозяйка, молодая женщина с ребенком на руках. Двое других детей держались за ее юбку. Она увидела перед собой необыкновенно симпатичного, дружелюбно улыбающегося молодого человека, а позади него — ничем не примечательного мужчину лет сорока. Он выглядел совершенно обыкновенно.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Чарли. — Я Дональд Клеменс, мэм, из компании А. С. Нильсона. Вы знаете, чем мы занимаемся?

— Нильсон, — повторила она, — вы имеете в виду компанию по изучению общественного мнения? О телепрограммах?

— Именно так, — одобрительно кивнул Чарли и произнес тоном учителя, вручающего лучшему ученику золотую медаль. — Мы выбрали вас из других семей фермеров. В качестве возможной кандидатуры на звание «Нильсон фэмили». В будущем году.

Глаза женщины раскрылись в радостном изумлении, но потом лицо вдруг переменилось.

— Да, но моего мужа нет дома… — неуверенно произнесла она.

Но Чарли был начеку.

— Если вас выберут, — быстро произнес он, — вы сможете принять участие в составлении телепрограмм, которые будет смотреть вся нация. За это ваша семья будет получать чек на двести восемьдесят шесть долларов. Ежемесячно.

Двести восемьдесят шесть долларов? На лице женщины читалась внутренняя борьба. Время между тем истекало, Вапнер вот-вот должен был появиться на экране. Интересно, надолго ли еще хватит Рэймонда?

— Может быть, когда мой муж…

Чарли отрицательно покачал головой, перебивая ее:

— Мы больше не приедем в этот район, мэм. — Слова его звучали, как окончательный приговор. — Если вы так заняты, что не можете уделить нам внимания, мы поедем к другим кандидатам.

Раздираемая противоречивыми чувствами, женщина прикусила губу. Двести восемьдесят шесть долларов — это очень соблазнительное предложение, особенно при том, что на полях от засухи вянет урожай. Но если ее Дрейк узнает, что она пустила в дом чужих, он будет зол как черт.

— Все, что нам нужно, — бодро заверил ее Чарли, — это проверить исправность вашего телевизора. И посмотреть какую-нибудь программу. Это совсем недолго.

— Насколько недолго?

Чарли услышал за спиной угрожающие звуки.

— Недолго, — повторил он.

— Насколько недолго? — снова спросила она.

Звуки стали громче.

— Тридцать минут. Этого требу…

Теперь женщина смотрела поверх его плеча, пытаясь разглядеть, что происходит за его спиной. Чарли поспешно подвинулся в сторону, чтобы загородить Рэймонда. Он сам не знал, что за чертовщина происходит сзади, но, чтобы там ни было, вряд ли это было нормально.

— Кто он? — поинтересовалась домохозяйка.

Чарли не рискнул обернуться, просто не смог себя заставить. Он почувствовал, что покрывается холодным потом.

— А, это мой партнер, мистер Бэйнбридж. Он занимается показательными просмотрами.

Выражение любопытства на лице женщины тем временем сменилось тревогой. Чарли понял, что Рэймонд за его спиной выкинул что-то особенно выдающееся.

— Он делает это для… — Он запнулся. Поздно. Женщина, как зачарованная, не отрывала глаз от Рэймонда, наблюдая за каждым его движением. Вздохнув, Чарли неохотно обернулся.

Рэймонд спасался от ужасающей реальности, в которой за девяносто секунд до Вапнера у них еще не было телевизора, на воображаемом бейсбольном поле. Рэймонд Бэббит снова был бейсбольной звездой. Его неловкие руки сжимали мяч, его глаза перебегали с базы на базу, контролируя игроков. Три и два не засчитаны. Как в прошлый раз.

— Мяч не засчитан, — шептал он.

Чарли беспомощно поглядел на Рэймонда. Дерьмо! Он повернулся, но хозяйка захлопнула дверь перед его носом. Он не винил ее. Он сам поступил бы так же, увидев, как псих вроде Рэймонда, играет в бейсбол у его крыльца. Но, помимо раздражения, он вдруг почувствовал острую жалость к Рэймонду. И это взбесило его еще больше.

— Все! Игра окончена! Приплыли! — злобно заорал он на Рэймонда. — Не посмотришь ты свою передачу!

Тусклые глаза Рэймонда вращались, вылезая из орбит, он подпрыгивал на месте, попеременно поджимая ноги. Он не мог поверить тому, что сказал Чарли. Не будет Вапнера? Это же конец света! Нет, это невозможно. — Он посмотрел на часы:

— Ну вот, это… это…

— Одна минута до Вапнера, — подтвердил Чарли. — И ты сам все изгадил. Ты сам во всем виноват, приятель. Я все сделал. Ты бы уже сидел у телевизора, жевал бы кукурузные хлопья и любовался на своих истцов и ответчиков. А теперь ты остался с носом, потому что…

Но Рэймонд был уже не в состоянии что-либо слушать. Он понял только, что он не посмотрит Вапнера, что Вапнера не будет, и полностью потерял контроль, забившись, как раненый зверь в нору, в темные глубины своего сознания. Он продолжал бормотать, сам не понимая что:

— Это… будет… будет… будет…

Не в силах пробиться наружу, не в силах объяснить Чарли ужас всего происходящего, что весь его мир рушится и он вместе с ним, Рэймонд вытянул руки и хлопнул в ладоши. Один раз, два, три… Взбесившийся тюлень. Он хлопал и хлопал не в силах остановиться.

Чарли понял, что надо действовать, и немедленно. Его брат погибал прямо на глазах, раздираемый на клочки острыми зубами безумия. Чарли повернулся к двери и постучал. Дверь немедленно открылась. Видимо, женщина стояла за дверью, наблюдая за Рэймондом в глазок.

— Я соврал вам, мэм, — быстро сказал Чарли. — Я очень сожалею. Этот человек… Этот человек, ну… Он мой брат.

Женщина переводила взгляд с обезумевшего тюленя на симпатичного парня, стоящего перед ней.

— Ваш брат? — подозрительно переспросила она.

Чарли кивнул.

— И если через тридцать секунд он не увидит «Правосудие для народа», с ним будет припадок. Прямо на вашем крыльце. Помогите нам, или это будет на вашей совести.

Женщина подумала.

— Мы сами любим «Колесо Фортуны», — сказала она наконец. — Вы думаете, это ему поможет?

Через пятнадцать секунд Рэймонд, как и было обещано, сидел перед телевизором, и председательствующий судья Вапнер вершил суд на настоящем процессе, и мир опять собрался воедино. И черт с этим «Колесом Фортуны».

Чарли облегченно вздохнул. Катастрофа была предотвращена, и он получил незабываемый урок. Никогда, никогда, НИКОГДА не позволять Рэймонду Бэббиту отходить от работающего телевизора, если до выхода в эфир «Правосудия для народа» осталось меньше пятнадцати минут. Меньше всего на свете Чарли хотел бы увидеть еще раз нечто подобное.

Пока Рэймонд Бэббит, уютно устроившись перед телевизором, поглощал соленые сухарики (кукурузных хлопьев в доме не нашлось) и восхищенно смотрел на Вапнера, и пока мать, которую, как оказалось, звали Ева, и ее трое детей, рассевшиеся на диване, так же восхищенно смотрели на Рэймонда, смотрящего на Вапнера и делающего пометки в зеленом блокноте, Чарли Бэббит пошел на кухню заняться делами.

Он должен был быть в Лос-Анджелесе через три часа после своего последнего звонка. Но это было два дня назад, а он добрался только до Оклахомы. В одиночку ему было бы проще. Но Рэймонд требовал больше остановок, чем четырехлетнее дитя, — он хотел то есть, то пить, то смотреть телевизор. Чарли потерял всякую связь с Лос-Анджелесом, и сейчас ему позарез нужен был Элдорф, его механик. Кредиторы подождут. Ленни сможет еще немного поводить их за нос. Что касается Сюзанны, рана еще слишком свежа, с этим он разберется позже.

Чарли набрал номер Элдорфа. Механик долго не подходил к телефону, и Чарли занервничал.

Наконец Элдорф взял трубку. Новости была хуже некуда. Топливных адаптеров для «ламборгини» еще не было.

— Черт бы побрал эти вонючие адаптеры! — орал Чарли в трубку, меряя шагами кухню. — Это же копеечная деталь! И из-за них я теряю денег больше, чем ты когда-нибудь…

Элдорф принялся многословно оправдываться.

Чарли вздохнул. Это дело требовало его присутствия. Он взглянул на свой «ролекс». До встречи с доктором Шиллингом оставалось чуть больше тридцати минут и добрых полчаса езды до Талсы. Если они опоздают, психиатр не будет ждать. А Чарли жизненно необходима его консультация, ведь его адвокат в Лос-Анджелесе уже предпринимает необходимые шаги.

— Короче, ты позвонишь в справочную, понял? Узнаешь телефоны каждого долбаного механика в Штатах и Канаде, если понадобится. Заплати сколько потребуется. У кого-нибудь они найдутся.

Дерьмо! Он должен был сплавить эти машины в Орегон неделю назад. Тогда у него еще был шанс. Теперь он спекся.

Теперь не хватало только опоздать на прием к доктору Шиллингу. Тогда ему придется совсем солоно. Из гостиной донесся голос судьи Вапнера, выносящего последний на сегодня приговор:

— Взыскать в пользу истца, в соответствии с его заявлением, четыреста пятьдесят девять долларов.

Стук судейского молотка музыкой отозвался в ушах Чарли. Прекрасно. Эта чертова передача заканчивается, и им нельзя терять ни минуты. Чарли напоследок пригрозил:

— Сделай это. Или я убью тебя. — Он швырнул трубку и бросился в гостиную.

— Я использовал свою кредитную карточку, ничего? — солгал он Еве.

Когда она получит счет от телефонной компании, Чарли Бэббит будет наслаждаться папочкиными денежками далеко-далеко отсюда.

— Прекрасный приговор, — сердечно сказал он Рэймонду. — Спасибо, Ева. Спасибо, дети. Пойдем, Рэй, скажи спа…

— Ну вот, — неожиданно произнес Рэймонд, — после рекламной паузы мы возьмем интервью у участников процесса.

Чарли замотал головой:

— Уже все, Рэй. Она выиграла. Парень оказался подонком. Он заплатит за это. Все ясно.

Рэймонд молча посмотрел на Чарли. Чарли уже запомнил, что означает этот взгляд. Он был чреват тяжелыми последствиями.

— Мы опоздаем в Талсу, Рэй, — быстро заговорил Чарли. — Это очень важно. Доктор не будет ждать…

— Мы попросим… попросим… участников процесса… прокомментировать…

Чарли услышал глухое рокотание подземного вулкана и, закрыв глаза, живо представил себе картину предстоящего извержения.

— Рэй, — почти умолял он. — Я нашел телевизор. Ты посмотрел передачу. Я прошу тебя о маленьком одолжении. Маленький компромисс…

— Прокомментировать сегодняшнее… заседание, — с трудом закончил Рэймонд. Глаза его косили.

Чарли понял, что извержение может разразиться в любую минуту.

— Конечно, — холодно сказал он.

Он ненавидел Рэймонда в эту минуту, ненавидел так, как никого и никогда раньше. Он был беспомощен и знал это. А сейчас он догадался, что Рэймонд также это знает.

— Смотри сколько влезет.

Рэймонд подвинулся к телевизору, чтобы лучше видеть, положил очередной сухарик в рот и разгрыз его с победным хрустом.

* * *

Все тридцать пять миль до Талсы Чарли вжимал педаль газа в пол. Они доехали за двадцать две минуты. Благодарение Богу, что они не налетели на дорожный патруль и не подвел «бьюик».

Чарли резко затормозил напротив входа в больницу и выскочил из машины. Обежав ее, он распахнул дверцу и вытащил Рэймонда, — Быстро через дорогу! Доктор ждет!

Рэймонд поплелся через дорогу своей обычной шаркающей походкой. Внезапно Чарли остановил его.

— Стой. Подойди сюда, Рэй.

Чарли расстегнул ремень на его брюках и подтянул их вверх, так, как обычно носил Рэймонд.

— Так гораздо лучше. Пошли.