— Что произошло дальше?

Лейтер сидел на стуле в комнате Бонда в мотеле, а Бонд шагал по комнате взад и вперед, останавливаясь лишь для того, чтобы выпить виски с водой, стоявшее в стакане на столике около кровати.

— Ужасный хаос, — ответил Бонд, — Каждый умолял служителя выпустить его из ванны, а служитель при помощи шланга смывал грязь с лица Тингалинга и кричал двум другим служителям, чтобы они помогли ему. На полу стонал негр. Обнаженные мужчины из душевых кабинок мотались, как цыплята с отрезанными головами, а двое мужчин, которые раньше играли в карты, подбежали и сняли крышку с ванны Белла, распеленали его и понесли под душ. Я думаю, что он был почти при смерти, наполовину удушенный. Все его лицо было покрыто ожогами. Это было ужасное зрелище. Затем один из голых мужчин взял себя в руки и стал обходить ванны, снимая с них крышки, и вскоре в комнате оказалось двадцать голых мужчин, покрытых грязью, и только один свободный душ. Постепенно все встало на свои места. Один из служащих вышел, чтобы поехать за «скорой помощью»; кто-то вылил воды на негра, и он постепенно пришел в себя. Стараясь казаться не очень заинтересованным, я попробовал выяснить, кто были эти два человека с оружием, но их никто не знал. Я подумал, что они были из какой-нибудь шайки из другого города. И поскольку, кроме жокея и негра, пострадавших не было, псе хотели поскорее смыть грязь и убраться оттуда. — Бонд сделал еще глоток виски и закурил сигарету.

— Было ли что-нибудь, что тебе больше всего запомнилось у этих двух молодчиков? — спросил Лейтер. Рост, одежда, что-нибудь еще?

— Мне было плохо видно человека, стоявшего в дверях, — ответил Бонд. — Он ниже ростом, чем первый, и тоньше его. Одежда? Серые брюки и темный пиджак. У него был пистолет калибра 45, возможно «Кольт». Первый был высокого роста и довольно полный. Двигался быстро, но неторопливо. Черные брюки и коричневый пиджак с белыми полосками, без пальто и без галстука… Черные дорогие ботинки. Пистолет 38-го калибра, полицейского образца. Часов на руке не было. Да! — внезапно вспомнил Бонд. — У него на верхней части большого пальца правой руки есть бородавка. Она выглядит красной, как будто он обкусывает ее.

— Винтер, или Винт, — уверенно сказал Лейтер. — Л другого зовут Кидд. Они всегда работают вместе. Лучшие кадры шайки Спенгов. Винт — ублюдок, настоящий садист. Он всегда сосет свою бородавку на пальце. Его прозвали «Ветреный трус». У всех этих молодчиков есть клички. Винт не любит путешествовать, его укачивает в машинах и поездах, и он считает, что самолеты — это западня. Ему приходится отдельно оплачивать по ходу работы продвижение по стране. Но он им весьма полезен, когда стоит на земле. Кидд — неприятный малый, и друзья зовут его Буффи. Вероятно, многому он научился у Винта. Такие люди и становятся самыми страшными убийцами. У Кидда седые волосы, хотя ему еще только тридцать лет. Это одна из причин, почему они работают в капюшонах, но когда-нибудь этот молодчик Винт пожалеет, что не снял свою бородавку. Я сразу подумал о нем, когда ты упомянул о бородавке. Я думаю пойти в полицию и заявить на них. И я расскажу им всю подноготную о Шай Смайл, а все остальное полицейские сделают сами. Сейчас Винт и его друг садятся на поезд, но тем не менее им не повредит немного поддать жару. — Лейтер подошел к двери и обернулся. — Не волнуйся, Джеймс, я вернусь через час, и мы пойдем обедать. Я выясню, куда доставили Тингалинга, и мы перешлем ему туда деньги. Может быть, это немного развеселит беднягу. До скорой встречи!

Бонд разделся и десять минут мылся в душе, чтобы полностью избавиться от воспоминания о грязевой ванне. Затем он оделся и пошел к телефонной кабине, где заказал разговор с Шеди Триком.

— Линия занята, сэр, — ответила телефонистка. — Им подождете?

— Да, пожалуйста, — сказал Бонд, убедившись, что горбун в своей конторе и что теперь он сможет сказать о своих неоднократных попытках дозвониться ему, потому что Шеди, вероятно, спросит, почему он сразу не позвонил ему и не рассказал о Шай Смайл. Будучи свидетелем того, что случилось с жокеем, Бонд был еще более склонен пощекотать нервы «Спенгл Моб» происшедшим.

Телефон издал сухой, дребезжащий звук — характерный вызов в американской телефонной системе.

— Вы заказывали Висконсин, 7-36-97?

— Да.

— Ваш номер освободился. Говорите с Нью-Йорком. — Затем раздался высокий голос горбуна:

— Слушаю. Кто говорит?

— Джеймс Бонд. Я пробовал дозвониться к вам раньше.

— Да?

— Я ничего не получил от скачки Шай Смайл.

— Я знаю. В этом виноват жокей. Ну и что?

— Деньги, — ответил Бонд.

На другом конце провода стало тихо. Затем горбун сказал:

— О’кей! Мы начнем снова. Я перешлю вам тысячу долларов, которые вы выиграли у меня. Помните?

— Да.

— Подождите у телефона. Я позвоню вам через несколько минут и скажу, что делать с ними. Где вы остановились?

Бонд ответил.

— О’кей! Утром вы получите деньги, а я вам еще позвоню. — Телефон замолчал.

Бонд подошел к прилавку и посмотрел на заголовки газет. Но думал он о другом: ему нравился трезвый расчет этих людей, тщательность в продумывании каждого часа работы. Они, конечно, были правы: где бы мог он, англичанин, достать 5000 долларов, кроме как в игре в карты? Что же будет дальше?

Телефон снова зазвонил, Бонд вошел в кабину и закрыл за собой дверь.

— Это вы, Бонд? Слушайте внимательно. Вы получите их в Лас-Вегасе. Возвращайтесь в Нью-Йорк и садитесь на самолет: билет запишите на меня. Я оплачу его. Самолет до Лос-Анджелеса, а потом в Лас-Вегас, Оттуда улетает самолет местного назначения. Вам заказан номер в «Тиаре». Осмотритесь вокруг и слушайте внимательно. Точно в 5.10, во вторник вечером, в отеле «Тиара» подойдите к центральному из трех столиков дли игры в очко. Столы стоят в комнате, примыкающей к бару. Вы поняли?

— Да.

— Садитесь и играйте по максимальной ставке в 1000 долларов пять раз. Затем встаньте и рассчитайтесь. И больше не играйте. Вы меня поняли?

— Да.

— Ваш чек оплачен в «Тиаре». После игры ждите дальнейших указаний. Вы поняли? Повторите!

Бонд сделал это.

— Так, — сказал горбун, — не говорите лишнего и не делайте ошибок. Мы не прощаем ошибок. Вы это поймете, когда прочтете завтрашнюю газету.

Раздался мягкий щелчок. Бонд положил трубку и с задумчивым видом прошел в свою комнату.

Очко! Старая игра детских лет в «21»! Это напомнило ему о баталиях в других детских комнатах для игр: о подростках, считающих цветные игральные кости в кучках, которых у каждого игрока было на шиллинг, возбуждение от того, что, перевернув десятку или туз, получишь деньги в двойном размере. Трепет перед пятой картой, когда у одного уже есть 17 очков и ему нужно было только еще четыре или меньше…

Теперь он снова собирался играть в детскую игру. На этот раз сдающий карты будет шулером, а цветные фишки в его ставке будут оцениваться в 300 долларов. Он вырос, и теперь это настоящая взрослая игра.

Бонд лег на кровать и уставился в потолок. Пока он ждал Лейтера, мысли перенесли его в город азартных игр, заставляя задуматься о том, что там может с ним произойти и как часто ему удастся видеться с Тиффани Кейс.

В пепельнице было пять окурков, когда он услышал шаги Лейтера по наружной гравиевой дорожке. Они вместе прошли к «студиллаку», и по дороге Лейтер рассказал ему последние новости.

Мальчики из шайки Спенга проверили всех: Писсаро, Бадда, Винта, Кидда. Теперь Шай Смайл путешествовала в клетке через континент, направляясь на ранчо в Неваде.

— ФБР уже в курсе дела, но это будет лишь еще одной короткой историей в их деле со Спенгом. Без тебя, кик свидетеля, никто не будет дознаваться, кто были эти двое с оружием в руках. И я был бы очень удивлен, если бы ФБР занялось Писсаро и его лошадью. Они оставили это мне и моей конторе. Я переговорил с моим начальством, и мне предложили ехать в Лас-Вегас и каким-нибудь образом установить, где захоронены останки настоящей Шай Смайл. Я должен сам заняться этим делом. Как тебе это нравится?

Бонд не успел ответить — они подъехали к единственному приличному ресторану в Саратоге «Бабочке», вышли из машины и поручили наблюдение за ней швейцару.

— Хорошо, что мы можем пообедать вместе, — сказал Лейтер. — Ты никогда не ел жареных в масле омаров по здешнему рецепту? Но это было бы не так приятно на вкус, если бы рядом за столом сидел кто-нибудь из ребят Спенга и жрал спагетти с соусом Карузо.

Было уже поздно, и большинство, отобедав, подались на аукцион. Они сели за столик в углу, и Лейтер попросил официанта не торопиться с омарами и принести пока два «Мартини» с вермутом «Крестобианка».

— Итак, ты собираешься ехать в Лас-Вегас, — сказал Бонд. — Смешной набор совпадений. — Он рассказал Лейтеру о своем разговоре с Шеди Триком.

— Все вполне закономерно, — возразил Лейтер. — В этом нет никакого совпадения. Мы оба двигаемся ощупью, и наши дороги ведут в Лас-Вегас. Но сначала мне надо кое-что подчистить здесь, в Саратоге. Надо будет оформить кучу отчетов. Половина моей жизни с Пинкертонами связана с написанием отчетов, но я буду в Вегасе к концу недели. Я не смогу часто видеть тебя прямо под носом Спенга, но изредка мы можем встречаться и обмениваться записками. Вот что я тебе скажу, — добавил он. — У нас есть на примете человек, секретный агент. Шофер такси по имени Курсо, Эрни Курсо. Хороший парень. Я сообщу ему о тебе, и он присмотрит за тобой. Он знает все, что там происходит, и знает всех приезжающих из других шаек в этот город. Он даже знает, где можно найти одноруких гангстеров, которым за работу платят бешеные деньги. А это самый большой секрет в проклятом гангстерском мире. Ты ничего не видел, раз не видел этого мира. Пять миль игорных домов. Неоновый свет, после которого Бродвей кажется рождественской елкой. Монте-Карло. — Лейтер фыркнул. Молодой штат.

Бонд улыбнулся.

— Сколько нулей у них на рулетке?

— Я думаю, два.

— Это ты говоришь. По крайней мере мы в Европе играем с меньшей степенью риска. Ты можешь включить свой неоновый свет. Второй ноль сохраняет свет.

— Может быть. Но азартная игра в кости даст «Дому» только один процент. Это наша национальная игра.

Лейвер засмеялся.

— Черт, — сказал он, — тебе легко с этой шулерской оплатой за столом для игры в очко. По приезде в Лондон ты сможешь похвастаться тем, как ты их получил в «Тиаре». — Лейтер отхлебнул виски. — Но лучше я преподам основы их игры, на случай, если тебе придется ставить свои пенни против их горшков с золотом.

— Валяй!

— Я действительно имею в виду горшок с золотом, — продолжал Лейтер. — Видишь ли, Джеймс, весь штат Невада, как это считает публика, состоит из Рено и Лас-Вегаса и является горшком с золотом на конце радуги. Человек расценивается в соответствии с ценой билета на самолет, ставкой на азартных играх. Не так давно, когда игра в кости велась честно, молодой Дин Ай сделал 28 прямых проходов на столе для игры в кости в гостинице «Десерт». 28! Если бы он начал с доллара и ему позволили бы превысить лимиты дома, он бы выиграл 250 миллионов! Конечно, ему не дали этого сделать. В лучшем случае людям удавалось выиграть по 150 тысяч долларов. Дин Ай выиграл 750 долларов и бросился бежать, как будто за ним гнался черт. Они так никогда и не узнали его имени. Сегодня эта пара прекрасных костей лежит на сатиновой подушечке в казино гостиницы «Десерт».

— У них, вероятно, хорошая реклама?

— Хорошая жизнь! — ответил Лейтер. — Все мужчины в мире до сегодняшнего дня не могли и мечтать об этом. Казино сделало эту самую большую мечту реальностью, и скоро ты сам увидишь этих жаждущих в казино. В одном из них используется восемьдесят пар костей каждые двадцать четыре часа, сто двадцать пачек пластмассовых карт, пятьдесят машин возвращаются обратно на рассвете. И ты увидишь маленьких леди в перчатках, работающих на этих автоматах. У них есть продуктовые корзинки для монет. Они работают за этими автоматами десять, двадцать часов в день, не уходя в комнату отдыха. Ты мне не веришь? Ты знаешь, почему они носят перчатки? Чтобы их руки не кровоточили.

Бонд недоверчиво усмехнулся.

— Ладно, ладно, — согласился Лейтер. — Я уверен, что эти леди быстро погибают. Истерия, сердечные приступы, параличи. Разноцветные и звенящие деньги, проходящие перед ними, навечно засели в их мозгу. Но при всех казино есть врачи, дежурящие круглосуточно, и маленьких старушек выносят, когда они кричат: «Банк! Банк!» — как будто это имя их умершего любовника. Взгляни на скромные залы Бинго, колеса фортуны и множество игральных автоматов в нижней части города в «Золотом самородке» и в «Подкове». Но не следует ходить туда. Мне посчастливилось узнать о ставках в этих играх, и я знаю, как ты любишь азартные игры. Так что сделай мне одолжение и не ходи туда. И вбей себе в башку то, что я тебе сейчас скажу. Теперь записывай.

Бонд вынул карандаш и оторвал от меню кусочек бумаги. Лейтер взглянул на потолок.

— Один и четыре процента в пользу «Дома костей». Пять процентов — «Блекдиак». — Он взглянул на Бонда. — Кроме того, плут, в твоей игре, в рулетке, пять с половиной процентов! До пятнадцати процентов в «Бинго» и в «Колесе счастья» и 15–20 процентов в автоматах. Не так уж и плохо для «Дома», правда? Каждый год одиннадцать миллионов посетителей играют в пользу мистера Спенга и его друзей. Возьми двести долларов за средний капитал каждого простака, и ты сможешь подсчитать, сколько в год остается в Лас-Вегасе от игры.

Бонд положил карандаш и обрывок бумаги в карман.

— Спасибо за информацию, Феликс, но ты, кажется, забыл, что я еду туда не для отдыха!

— О’кей, черт тебя побери! — сказал Лейтер. — Но не вздумай жульничать в Лас-Вегасе. У них все поставлено на широкую ногу, и они не потерпят трюков. — Лейтер перегнулся через стол. — Я хочу рассказать тебе одну вещь. Недавно там побывал один из таких дельцов. Кажется, играл в очко. Решил сам заняться бизнесом и сунул несколько банкнот в карман во время игры. Они это заметили. На следующий день какой-то парень ехал в город из Баудер-сити и увидел что-то розовое, торчащее из кустарника. Может быть, цветок кактуса или что-нибудь другое. Он остановился и решил посмотреть. Лейтер ткнул Бонда пальцем в грудь. — Дружище, эта торчащая розовая вещь оказалась рукой, а в ней была колода карт, развернутая веером. Приехала полиция с лопатами, откопали этого парня. Это был тот горе-игрок. Они сзади пробили ему голову и закопали его. Издевательская проделка с картами в руке служит предостережением для других. Ну, как это тебе нравится?

— Неплохо, — ответил Бонд.

Им принесли обед, и они стали есть.

— Отметь для себя, — сказал Лейтер, поглощая вареного омара. — Этому парню следовало бы знать, на что он идет со своим бизнесом. Гангстеры хорошо все организовали в этих казино. Посмотри на свет, льющийся с потолка. Очень современно. Просто отверстие в потолке, из которого свет падает на столы. Они дают сильный свет без отблесков, плохо действующих на посетителей, на их душевное состояние. Взгляни еще раз, и ты увидишь, что в некоторых отверстиях нет света. Кажется, что они сделаны для общего рисунка. — Лейтер медленно покачал головой. — Это совсем не так, мой друг. На верхнем этаже расположена телекамера на подвижной тележке, которая, двигаясь по полу, делает снимки через эти пустые отверстия. Один из видов контроля игры. Если гангстеры интересуются одним из игроков или одним из сдающих карты, то снимают полностью всю игру. Так что за игорными столами каждая карта контролируется молодчиками, сидящими наверху. Красиво, да? Эти люди знают обо всем, кроме запаха, но сдающие карты знают и его, а тот парень надеялся, что в какой-то момент камера не будет наблюдать за ним. Роковая ошибка, слишком серьезная!

Бонд улыбнулся Лейтеру.

— Я буду очень осторожен, — обещал он, — но не забывай, что мне надо сделать еще один шаг вдоль «алмазной трубки» к ее концу. Мне действительно надо как можно ближе подойти к Серафиму Спенгу, твоему другу, и я не могу этого сделать, просто послав ему мою визитную карточку. Я тебе скажу еще кое-что, Феликс. — Речь Бонда лилась неторопливо. — Я совершенно неожиданно вошел в игру против братьев Спенгов. Мне не понравились те два человека в капюшонах и то, как один из них ударил негра. Кипящая грязь. Я не возражал бы, если бы он просто избил человека, обычный метод полицейских и бандитов, но эта грязь обнаружила их отвратительные замашки. И я стал противником Писсаро и Бадда. Я просто возненавидел их. — Голос Бонда звучал просительно. — Я считал, что должен тебя предупредить об этом.

— О’кей! — Лейтер оттолкнул пустую тарелку. — Я побуду здесь, постараюсь собрать все данные и скажу Эрни, чтобы он присматривал за тобой. Но не думай, что ты сможешь обратиться к адвокату или британскому консулу, если у тебя возникнет конфликт с шайкой. Там существует лишь одна законодательная фирма: «Смит и Вессон». — Он стукнул по столу своим протезом. — Лучше выпить по последней рюмке бурбона с водой. Ты едешь в пустыню, сухую и до черта жаркую в это время года. Никаких рек, никаких источников воды. Ты будешь пить ее с содой, а затем вытирать пот со лба. В тени там 120 градусов по Фаренгейту. Только там совсем нет тени.

Им принесли виски.

— Мне будет не хватать тебя, Феликс, — сказал Бонд, обрадованный тем, что может отвлечься от своих мыслей, — и некому будет учить меня американскому образу жизни. А между тем, мне кажется, что ты проделал тонкую работу над Шай Смайл. Хорошо было бы, если бы ты мог пойти со мной разоблачать Спенгов. Вместе нам, наверное, удалось бы это сделать.

Лейтер тепло взглянул на своего друга.

— Если ты работаешь на Пинкертонов, такая работа мне не подходит, — ответил он. — Я тоже слежу за гангстерами, но я должен взять их по закону. Если мне удастся выяснить, где находятся останки лошади, то бандитам придется несладко. Для тебя вполне безопасно приехать сюда, связаться с этими гангстерами и быстро убраться обратно в Лондон. Они не имеют ни малейшего представления о том, кто ты, и никогда не смогут выяснить этого. Но я должен жить здесь, и если я вступлю в борьбу со Спенгами, их друзья найдут способ следить за мной, моей семьей и моими друзьями. Они не остановятся до тех пор, пока не навредят мне больше, чем я им смог бы навредить. Даже если бы я убил их ближайшего друга. Не очень приятно прийти домой и найти дом сожженным вместе с сестрой. Я боюсь, что в этой стране все может произойти. Посмотри на корпорацию убийств. Посмотри на отчет Кафауэра. Сейчас гангстеры не интересуются спиртными напитками: они управляют государством, вернее, правительством. Такими государственными провинциями, как Невада. Об этом пишут статьи в книгах, говорят в речах, в проповедях Но все это к черту. — Лейтер рассмеялся. — Может быть, ты сможешь нанести удар свободе, домашнему уюту и красоте с помощью твоей пушки? Это все еще «Беретта»?

— Да, — ответил Бонд, — все та же «Беретта».

— И у тебя все еще есть номер с двумя нулями, означающий право на убийство?

— Да, — сухо ответил Бонд. — Это тоже.

— Тогда хорошо, — сказал Лейтер, вставая с места. — Пойдем домой спать, и дай отдых своим глазам. Я думаю, что это тебе пригодится.