Уайлдер еще спала, и ей приснилось, что ее сбросило с постели взрывом. Она уже очень давно не испытывала во сне ощущения полета, и сейчас оно оказалось настолько сильным и приятным, что грохот взрыва и стук настежь распахнувшейся двери в спальню, топот и крики каких-то людей, ворвавшихся внутрь, – все это на какую-то долю секунды как бы вобрал в себя ее сон; а потом ворвавшиеся к ней люди вовлекли ее в свой собственный кошмар, творившийся наяву.

Самым первым реальным ощущением Уайлдер была боль – она довольно-таки неудачно приземлилась на собственные туфли и груду книг на полу, – и лишь после этого начала медленно осознавать, что рядом кто-то громко кричит, но звуки эти слышала смутно, как если бы они доносились откуда-то издали. Она воспринимала происходящее не последовательно, а как бы все разом: темная, со все еще задернутыми шторами спальня, не совсем проснувшийся разум, невероятное количество людей, вломившихся в дом, с головы до ног одетых в черное, в военных шлемах и защитных очках, размахивающих штурмовым оружием. И когда она почувствовала их страх, их чудовищную, едва сдерживаемую агрессивность, ей и самой стало так страшно…

– Господи, да она же обоссалась! – услышала Уайлдер голос одного из этих, в черном.

Позднее в тот же день она будет рассказывать Куколке по телефону:

– Господи, до чего же я испугалась! Черт побери, я ведь решила, что это террористы, что они хотят меня похитить, взять в заложники! И на солдат они не были похожи. И на полицейских тоже. И на этих парней из госбезопасности. Они выглядели, как… нет, это просто невероятно! Ей-богу, Джина, я никак не могла им поверить. У них был такой вид, словно они инопланетяне и явились прямиком из «Звездных войн» – с головы до ног упакованы в черные костюмы с кучей всяких специальных карманов, кнопок, гаджетов. В этих своих шлемах и жутких очках они и вовсе смахивали на фантастических монстров-амфибий, вроде тех жаб-убийц, которые выползали из канализационных люков, чтобы истребить всех людей на Земле. В общем, они были жутко странными. Знаешь, Джина, так, наверное, выглядит смерть, когда она за тобой приходит, вот я и подумала, что сейчас умру.

В телефонной трубке снова послышались ее всхлипывания, но она быстро взяла себя в руки и продолжила рассказ:

– Понимаешь, больше всего мне запомнился даже не шум, с которым они ко мне вломились, и не их внешний вид, а запах. От них пахло, как пахнут животные, одновременно испуганные и возбужденные. Так еще иногда пахнут разгоряченные мальчишки. И меня обуял такой ужас, так мне стало хреново, что я даже пошевелиться не могла, когда они приказали мне встать. Я была уверена, что сейчас меня убьют. Не знаю уж, что за фокус они удумали. Но дом мой они буквально разнесли вдребезги – все выворотили, шкафы, буфеты, гардеробы… что уж они там искали?.. И Макс так пронзительно кричал… кричал… А я сперва и понять не могла, чего им нужно. Потом до меня все же дошло, что это полицейские и у них даже есть какой-то там ордер на обыск, но мне и тогда яснее не стало, что именно они ищут. Может быть, наркотики? А может, это просто какая-то ошибка? Лишь позже я догадалась, что все дело в тебе, Джина, и только в тебе. Все это из-за тебя. Но мне все равно было так страшно, что я снова обмочилась. Представляешь, прямо на пол написала! И один из этих типов в черном и в жутких очках приставил к моей голове винтовку да так и застыл, не шевелясь, и я ему сказала: «Если вы ищете Джину, то просто сами не понимаете, что делаете. Она прекрасна и совершенно невинна. А это все сущее безумие. Вы же ее совершенно не знаете!»

– А он мне отвечает: «А тебе никогда в голову не приходило, что ты сама, возможно, совсем эту Джину не знаешь? Может, ей приказали ни единым вздохом себя не выдавать даже перед тобой?»

Куколка никак слова подруги не прокомментировала, лишь слегка отодвинула от уха телефон. Вокруг нее звучало множество разных звуков, и теперь голос Уайлдер стал как бы просто одним из них. У нее было такое ощущение, словно это обилие звуков символизирует конец чего-то важного, начало великих сомнений. В этой разноголосице слышались и гудки автомобилей, и гудение работающих дрелей, и вопли полицейских сирен, и скрежет строительной и дорожной техники – все это были, казалось, сигналы некоего невидимого отлива, некоего подводного течения, движений которого никто не может ни понять, ни предсказать, но которому каждый должен подчиняться. Куколка чувствовала, что теряет опору, что ноги ее уже не касаются пола, что она находится целиком во власти неведомых сил, которые уже завладели ее телом и уносят его прочь.

– Джина? – услышала она голос Уайлдер. – Джина, ты еще там?