Следующие два дня были наполнены счастьем и светом. Дитер был рядом, я видела его каждую минуту, слышала его голос, ощущала тепло рук и сладость поцелуев. Ночи были знойными и яркими, как в наши первые встречи. Иногда я боялась, что он уйдет, пока я сплю, так же тихо, как тогда, в альтарском поместье. Уйдет, даже не попрощавшись, только оставив на подушке записку. Это единственное, что отравляло мне жизнь, но я старалась молчать и не показывать вида. Я была замужем за генералом, чей крутой нрав стал притчей во языцех, и принимала его таким. Должно быть, Дитер чувствовал это, и уверял, что все обдумал и решил.

— Я советовался с Шэном, — сообщил он, удивляя меня тем фактом, что вообще мог с кем-то советоваться. — Согласен, что под моим контролем ты будешь в большей безопасности. В отряде есть хороший военный врач, а это значит, что медицинская помощь всегда будет под рукой. Пусть обследует тебя, хотя он больше привык выхаживать раненых, чем принимать роды.

— Надеюсь, война не начнется, — вздохнула я. — Не хотелось бы рожать на поле боя.

— Этого я не позволю, — нахмурился Дитер и погладил мой живот. — Моей крошке нужна безопасность. Правда, со временем станет все сложнее тебя прятать. В таком случае обещай, что, как только срок окажется слишком большим, ты переедешь в более безопасное место?

— Обещаю, — улыбнулась я и накрыла его ладонь своей. — Знаешь, в том мире, откуда я прибыла, был король, который всюду за собой возил свою жену-королеву. Они были неразлучны, почти как мы. И королева помогала своему супругу советом не только в бытовых вопросах, но и в делах государственных, даже в военных. Была ему и любовницей, и матерью, и родила десятерых детей…

— Десять детей было бы неплохо, — усмехнулся Дитер. — Но теперь я понимаю, откуда у тебя такие странные фантазии и мысли.

— Два сапога — пара, — подмигнула я.

— Единственное, мне не нравится, что ты будешь двадцать четыре часа в сутки находиться среди мужчин, — проворчал Дитер.

— Они и меня принимают за мужчину, — напомнила я.

— Даже тот выскочка-капитан? — с подозрением спросил Дитер. — Он не узнал тебя?

Я замялась. Вспомнила, как Фа Дэ-Мин говорил про мои руки и глаза… Узнал ли он во мне женщину? Ту «наложницу», встреченную им в альтарском саду?

— Думаю, нет, — поразмыслив, ответила я. — Даже если подозревал, так что с того? Женщинам не место в армии, ты и сам знаешь.

— Пусть только попробует поднять на тебя руку, я проделаю дыру у него между глаз! — сурово заявил мой генерал.

Мне хотелось ответить, что я и сама могу за себя постоять. То, что я научилась неплохо стрелять, Дитер уже и сам увидел, когда мы вдвоем палили по бутылкам на одной из полянок замка. А вот продемонстрировать магическую энергию, собирающуюся на кончиках пальцев в минуты особого волнения, у меня так и не вышло. Моих помощников-духов Дитер тоже не видел.

«Нам надо окрепнуть, хозяйка, — с сожалением объяснил Умник. — Пока еще мы столь же малы и слабы, как новый Оракул в вашем чреве. Но мы окрепнем куда быстрее Оракула, чтобы охранять ее в момент рождения».

В остальном дни шли своей чередой, спокойно и размеренно.

Как-то утром я крутилась возле садовника Бруно, помогая ему ухаживать за кустом жасмина. Когда-то я любила возиться с цветами и теперь ощутила, насколько соскучилась по садовничеству. Все слуги в замке уже знали, что меня следует называть Мартином, адъютантом господина Ю Шэн-Ли. Я становилась им, как только покидала пределы нашей с Дитером спальни, и даже наедине меня остерегались называть «фрау» или «хозяйка».

— Бруно, в этом году у вас получились прекрасные розы, — с улыбкой проговорила я, указывая на клумбу с пышными нежно-кремовыми бутонами.

— Благодарю вас, — поклонился тот. — Я назвал этот сорт «Мэрион».

— Ах вот как! — зарделась я от удовольствия. — А есть ли сорт «Дитер»?

— Пока нет, — развел руками Бруно. — Хозяин — не любитель цветов. Вы, кстати, тоже не слишком засматривайтесь на розы. В Фессалии считается, что так делают только женщины. Мужчинам больше по сердцу жасмин. — Он наклонил одну веточку. — Солдаты носят его в петлице, а любовники — за ухом.

— Я буду иметь в виду, Бруно, — поблагодарила я — любая информация в моем положении ценна.

Мурлыкая под нос веселую песенку, я принялась обрезать ножницами куст, не заметив, как кто-то прошел по аллее и остановился за моей спиной.

— Прекрасная погода, не правда ли? — обратились ко мне на альтарском, и только тогда я повернулась, оказавшись лицом к лицу с капитаном Фа.

Он был еще довольно бледен и стоял, опираясь на трость.

— Решили прогуляться, капитан? — дружелюбно ответила я, стараясь не глядеть ему прямо в глаза.

Уж очень настойчиво он разглядывал меня от макушки до сапог, было в этом что-то тревожное.

— Да, горный воздух должен положительно повлиять на мое здоровье, — сказал Фа Дэ-Мин.

Помолчал, словно раздумывая, потер переносицу.

— Я хотел бы поблагодарить тебя за спасение, — наконец негромко произнес он.

Я едва не выронила ножницы. Да, Фа Дэ-Мин многое рассказывал мне, когда бредил. Но помнил ли он хоть что-то из этого? Знал ли, что именно желторотый щегол вытащил его из Туманного лога и напоил вытяжкой из зоба птицы джэнь? Все то время, что я проводила с Дитером, за капитаном присматривали слуги и несколько раз в сутки докладывали о его состоянии. Я не думала, как все будет, когда мы встретимся вот так, один на один. И не понимала, чего ждать теперь. Поэтому просто ответила:

— Пожалуйста, капитан Фа. Это мой долг.

— Слышал, тебя наградили, — продолжил он. — За мое спасение…

— Представили к награде, капитан, — осторожно уточнила я. — Решение будет выносить господин Е Бо-Джинг.

— Думаю, он вынесет правильное, — энергично кивнул капитан.

Ни по его лицу, ни по его тону не было ясно, сердится он или искренен.

Мы снова помолчали. Его поведение вызывало какое-то смутное беспокойство, как бывает, когда кто-то подходит сзади, закрывает ладонями глаза и спрашивает: «Угадай?»

Угадай, что капитан чувствует? Почему он смотрит вот так, словно бы раздевая взглядом? Узнал ли он меня?

«Я тоже не могу понять, госпожа, — шепнул Умник. — Нужно чуть больше времени, из-за болезни эмоции Фа Дэ-Мина туманны».

— Вижу, вы помогаете садовнику, — заметил между тем капитан. — Любите цветы?

— Люблю чем-нибудь занять руки, — пожала я плечами. — Привык к постоянным тренировкам в лагере, теперь мне скучно.

— Я слышал, как вы стреляли с герцогом по бутылкам, — улыбнулся Фа Дэ-Мин.

«Главное, чтобы не услышал кое-чего другого, что доносилось из спальни», — вставил молчавший до этого Забияка, и я густо покраснела.

— Да, я показывал брату, чему научился в академии и в гвардии Е Бо-Джинга, — похвасталась я. — Надеюсь, не сильно вас потревожили?

— Вовсе нет. Я лежал в кровати и думал, что с радостью размялся бы и сам. Это истинное наслаждение: гулять по вашему прекрасному саду, наслаждаясь ароматами цветов и жизнью. Иногда кажется, что жизнь человека — как жизнь цветка. Столь же недолговечна, сколь и прекрасна.

— Довольно поэтическое сравнение, — хмыкнула я.

— Я иногда балуюсь написанием трехстиший, — вдруг сообщил Фа Дэ-Мин. — Вот, послушай.

И, прикрыв глаза, нараспев продекламировал:

— Красиво, — пробормотала я, потирая щеку, на которой, должно быть, все еще цвел румянец смущения.

— Тебе нравятся розы, Мар-Тин?

— Больше жасмин, — вспомнила я слова садовника, отщипнула крохотную веточку от куста и сунула в петлицу.

Фа Дэ-Мин вздохнул. Мне показалось или в этом вздохе послышалось разочарование?

— Я знаю, раньше между нами были разногласия, — медленно, тщательно подбирая слова, заговорил он. — Но в империи Солнца считается: кто спас твою жизнь — тот твой кровный брат навеки, и ты обязан ему тем же.

— Что вы, капитан! — начала я. — Вы вовсе не обязаны…

— Нет-нет, — тряхнул он головой и стукнул по земле тростью. — Мар-Тин, я хочу сказать… давай оставим былые недоразумения? Я буду рад сражаться бок о бок с тобой. И обязательно верну тебе долг. Что скажешь? Мир?

Он протянул руку. Я осторожно пожала ее:

— Мир, капитан Фа.

Его пальцы скользнули по моим: невесомо, едва ощутимо, почти ласково. Я тут же отдернула ладонь.

— Мне надо идти, капитан Фа. Скоро мы снова выдвинемся в путь, надо заготавливать мясо для виверн.

— Конечно, — грустно отозвался он. — До встречи, Мар-Тин.

Пока я шла, Фа Дэ-Мин продолжал смотреть мне вслед. Его пристальный взгляд колол лопатки, подобно рапире.

Я была права: Дитер вскоре распорядился о сборах.

Всё успели подготовить за вечер, а потом была ночь, полная нежности и сокровенных признаний. Наутро мы тепло попрощались с Кристофом и вылетели из замка.

Нас с Дитером везла старая виверна Грета, Ю Шэн-Ли и капитана — Крошка Цахес.

С каким же удовольствием я узнавала знакомые места! Эти луга с пасущимися коровами, эти горные кряжи, прикрытые снежными шапками, эти деревеньки, мелькающие внизу. Ветер бил в лицо, и я прижималась к своему генералу, совершенно не думая о том, что нас могут увидеть те, кто летел сзади. Мы были свободны в этом полете, беспечны и счастливы. И тем сильнее сжалось сердце, когда внизу я различила пестрые шатры с развевающимися флагами Фессалии и Альтара.

Военный лагерь.

Он растянулся по всей равнине гигантской гусеницей. Река текла неподалеку широкой голубой лентой, на берегу которой ютились скромные домики крестьян. Поля вовсю колосились золотой пшеницей, но вместо умиротворения душу наполнила тоска: вспомнился повторяющийся сон, где были малышка Тея и черные всадники, возглавляемые страшным рыцарем в латах.

— От меня ни на шаг, — приказал Дитер.

— Как скажешь, любимый, — проворковала я. — Значит, ты возьмешь меня на переговоры?

Кажется, мой генерал об этом не подумал. Нахмурившись, он долго что-то прикидывал, потом со вздохом ответил:

— Нет. На переговоры взять не могу. Придется тебе подождать в лагере. Вот только на кого оставить? Шэн тоже едет со мной…

— Разве меня обязательно на кого-то оставлять? — приподняла я бровь. — Я взрослая девочка и могу позаботиться о себе.

— Не забывай о ребенке, — строго сказал Дитер.

— О ней я помню всегда. — Я погладила ладонью животик и поцеловала Дитера в гладко выбритый подбородок. — Не волнуйся, любимый. Все будет хорошо.

Первым, кого я встретила в лагере, снова был мальчишка Ченг. Распахнув свои темные глаза, он с завистью прицокнул языком.

— А мы уж думали, ты помер, — протянул он, с завистью переводя взгляд с меня на генерала, который о чем-то уже тихо беседовал с Шэном.

— Какие выживают, те до старости живут! — бодро ответила я. — Спасибо за заботу, Ченг. Не ждали, да?

— Ждали-ждали! — зачастил мальчишка. — Только трудно от тварей отбиться. Жала у них — во! — Он раскинул руки. — Челюсти — во! Всех победили, да?

— Потом расскажу, — засмеялась я. — Отдохнуть бы с дороги.

Действительно, если первые дни похода я переносила более-менее легко, то теперь изматывал даже полет на виверне. И это только месяц срока. Что же будет дальше? Я решила пока не задумываться об этом. Устроилась, как обычно, в шатре Ю Шэн-Ли. Хотя это не слишком нравилось Дитеру, но адъютант у него есть свой, а давать повод для слухов на обе армии нежелательно.

Вечером меня наградили.

Награждал сам главнокомандующий Е Бо-Джинг. Я никогда не видела его так близко: высокого и сильного альтарца, облаченного в блестящие доспехи. Пушки грохнули салютом, солдаты трижды прокричали «вива!», а я не верила, что это все достается мне, и косилась на Дитера, который стоял чуть поодаль от главнокомандующего и прятал улыбку.

«Он гордится вами, хозяйка», — заметил Умник.

От его слов в груди разливалось тепло. И, отдав воинское приветствие, я вернулась в строй, чеканя шаг и слушая, как позвякивает орден. В последний момент поймала взгляд капитана Фа: мне показалось, он хмурится. Считает, что я недостойна награды?

Хм… несмотря на перемирие, с ним нужно держать ухо востро.

После церемонии главнокомандующий, Дитер и Ю Шэн-Ли собрались на переговоры. Отпускать мужа не хотелось. Но сложнее всего было терпеть и не иметь возможности перемолвиться с ним даже словечком.

Я смотрела, как виверны в небе уменьшаются до размера точек, и вздрогнула, когда почувствовала чужую ладонь на своем плече. Подумала, что это вездесущий Фа Дэ-Мин, но, обернувшись, увидела серьезное лицо Ганса.

— Тебя тоже оставили? — грустно улыбнулась я.

— Верно, — усмехнулся он. — И я переживаю не меньше вашего. Про черных всадников слыхали?

— Только про них сейчас и говорят, — сказала я, утаив, что они снились мне несколько раз. — Это правда, что их призвали с помощью магии?

— Полагаю, да, — серьезно ответил Ганс. — У кентарийского вождя появился сильный союзник.

— И кто же?

Ганс испытующе поглядел на меня и какое-то время молчал.

— Не догадываетесь?

Я мотнула головой. Откуда? Я слишком мало пробыла в этом мире и слишком мало знала о дворцовых интригах и магии вообще. Но мысль прозвенела колокольчиком где-то на задворках сознания, и Забияка подтвердил, шепнув: «Вы знаете, госпожа».

— Королева? — еле выдавила я, чувствуя, как немеет язык и по спине рассыпаются мурашки.

— Тсс! — Ганс прижал палец к губам. — Это только предположения.

Я понимающе кивнула. Конечно, фессалийская королева Анна Луиза давно строила козни против своего мужа, надеясь заполучить власть сразу над двумя державами. Ее связь с кентарийским вождем не требовала доказательств, правда, мы с Дитером полагали, что она наказана достаточно и больше никогда не встретится на нашем пути. Неужели ошибались?

— Дитер может оказаться в опасности, — пробормотала я, напряженно глядя в темнеющее небо, где уже и точек виверн не было видно, зато постепенно высыпали белые крапинки звезд.

— Мы все можем, — помял подбородок Ганс и вздохнул. — Я жалею только, что Жюли оказалась не такой непослушной, как вы, фрау.

— Мартин, — поправила я его. — Не забывай, кто я теперь.

Ганс поморщился, но возражать не стал. А я подумала: «Интересно, если бы я предложила Жюли бежать со мной, переодеться в парня и примкнуть к Железной гвардии Альтара, она бы согласилась?»

«Может, да, а может, нет, — мысленно отозвался Умник. — Никогда не узнаешь, пока не попробуешь».

— Я все же надеюсь, с Дитером и Шэном все будет в порядке, — произнесла я вслух.

— Вместе они справятся, — уверенно кивнул Ганс.

Послышались смех и голоса. Мимо прошла компания фессалийцев, потягивая что-то из бутылок.

— Эй, Ганс! — крикнул один из них. — Идем с нами!

— Кот из дома — мыши в пляс? — усмехнулся тот. — Где достали спиртное?

— Места надо знать, — захохотал второй. — Улыбнулся одной селянке, принес воды другой. Теперь у нас несколько литров отличнейшего деревенского самогона! Айда, отпразднуем воссоединение дружественных армий, пока начальство в отъезде!

— И приятеля своего бери! — гаркнул третий. — Обмоем награду!

И все снова захохотали.

Только пьянки мне и не хватало. Я тряхнула головой, обдумывая отказ, и уже собралась озвучить причину: усталость, недомогание, отравление, да что угодно! Но Ганс опередил меня:

— Мартин еще не оправился после битвы в Туманном логе, ему бы отдохнуть.

— Да ладно! — махнул рукой один из компании. — Никто не собирается насильно вливать ему самогон. А вот сыграть за нашу команду он может. Можешь, Мартин?

— Сыграть во что? — уточнила я.

— В катарангу! — с охотой ответили мне. — Фессалия против Альтара. За кого будешь?

«Что еще за катаранга?» — в панике обратилась я к хранителям-духам.

Название было совершенно незнакомо, но Умник с охотой пояснил:

«Настольная игра для четырех игроков, хозяйка. У каждого комплект фигур: красные, черные, белые и желтые. Их надо расставить по обе стороны расчерченной на клетки доски. В комплект входят восемь пехотинцев, два офицера, два коня, две башни, король и его советник…»

— Так это шахматы! — вслух воскликнула я.

— Что? — не понял Ганс.

— Я знаю такую игру у себя на родине, — пояснила я, слегка покраснев, чего в сумерках, на мое счастье, видно не было. — Только у нас играли вдвоем.

«Правила просты, госпожа, — снова шепнул Умник. — Если хотите, я смогу подсказывать. Продемонстрируем этим воякам, как сражаются истинные профессионалы?»

«Это им не из пистолета палить!» — хвастливо поддакнул Забияка.

— Должен сказать, я хорошо играю в катарангу, — заметил Ганс. — Альтарцам точно не победить. — Вот только будь у меня хороший партнер…

Он глянул на меня, и я решилась:

— Идем тогда! Все равно не смогу заснуть, пока думаю… думаю о… как там проходят переговоры, — вывернулась я.

В самом деле, что я теряю?

Игра проходила на свежем воздухе. Ночи были теплыми и ясными, вокруг расположились солдаты с зажженными фонарями; мягкий оранжевый свет падал на лица собравшихся офицеров и на большое клеточное поле, со всех сторон которого стояли шахматные фигуры. Выглядели они немного непривычно, но меня смутило не это.

— Вот и наши чемпионы! — поприветствовал знакомый голос. — Что ж, я не удивлен.

Навстречу нам с трудом поднялся капитан Фа и пристукнул тростью. Пламя фонариков осветило его торжествующее лицо и кривую усмешку. Мне тотчас же захотелось повернуть назад, но зрители все подходили и подходили, плотным кольцом охватывая поле боя. Я слышала голоса, смешки и подбадривания, ощущала острый дух спиртного.

— Два адъютанта против двух капитанов, — продолжил Фа Дэ-Мин, указывая на своего партнера, молодого альтарца, который расставлял желтые фигуры. — Приятно будет снова сразиться.

— Вижу, вы знакомы. — Ганс встал за черные фигуры. — Мы разобьем вас в пух и прах.

— Посмотрим! — хвастливо заявил партнер капитана Фа. — Самогон принесли?

— Полные бутыли! — закричали из толпы.

— Ну так разливайте игрокам!

Зазвенели стаканы. Я ощутила слабость в ногах и тихо произнесла:

— Как… игрокам?

— А что такое? — поднял брови капитан Фа. — Вам ведь известны правила «пьяной» катаранги, не так ли? Тот, чью фигуру съели, выпивает стопку. Выигрывает тот, кто дольше всех продержится на ногах.

— Да! — завопили со всех сторон. — Даешь «пьяную» катарангу!

Я в испуге взглянула на Ганса. Но, кажется, он и сам не ожидал такого поворота.

Отказаться и уйти! Да. Это возможно сделать прямо сейчас. Я уже приподнялась с места, чтобы так и поступить, как вмешался Умник.

«Не волнуйтесь, хозяйка, — подбодрил он. — Мы сейчас обыграем альтарцев всухую! Не посрамим честь фессалийцев!»

«Как это „всухую“? — вылез со своим мнением Забияка. — Решил меня на трезвом пайке держать?»

«Тебе полезно».

«А вот и нет!»

«Да!» — Умник был непреклонен.

«Нет!»

«Да-а…»

— Хватит! — Я хлопнула ладонью по столу, и фигурки подпрыгнули, а Ганс поглядел на меня с недоумением. Я шмыгнула носом и поправилась: — Я имею в виду, не наливайте много…

— Первый стакан — победный! — возразил партнер Фа Дэ-Мина. — До краев и до дна!

— До краев и до дна! — поддержали галдящие наперебой альтарцы.

Рядом шнырял вездесущий Ченг, и кто-то отвесил ему подзатыльник:

— Иди отсюда! Мал еще самогон хлестать!

— Я только посмотреть, — проныл мальчишка и тут же затерялся в толпе, поблескивая восторженными глазами.

— Пожалуй, мы не… — начал Ганс, но Забияка решительно выдохнул через мой рот:

— Будем!

С губ сорвалось крохотное облачко пара. Я икнула и тряхнула головой, в горле запершило. Еще этого не хватало!

«Спокойно, хозяйка, — шепнул Забияка, поудобнее устраиваясь у меня в горле. Это ощущалось, как если бы мне сделали легкую анестезию: язык онемел, во рту разлился ментоловый вкус. — Спирт я беру на себя. Вы даже не почувствуете».

«Пьянь!» — фыркнул Умник.

«Я — огнедышащий дракон, — запальчиво выдал Забияка. — Мне нужно топливо!»

— Вот и хорошо, — сказал Фа Дэ-Мин, приводя собственные фигуры к боевой готовности. — А то можно подумать, не мужчины вовсе.

Я вздрогнула и нахмурилась. Глаза капитана блестели.

«Белые начинают, — подсказал Умник. — Первый ход — е-два».

Я послушно передвинула стилизованную фигурку солдата. Фа Дэ-Мин без размышлений ответил, передвинув свою фигурку. Дальше свой ход сделали Ганс и его противник.

— Ску-учно! — протянул кто-то из толпы и боднул макушкой фонарь, отчего тот закачался, поливая стол густо-оранжевым светом. — Ганс, давай наступление «Крылья ветра»?

— Спасибо, разумник, — процедил адъютант, недобро стрельнув взглядом на подсказчика. — Теперь мне нужно придумывать что угодно, но только не «Крылья ветра».

Альтарцы загоготали. Фа Дэ-Мин тоже усмехнулся:

— Совсем играть не умеете. А ведь ходили слухи, что его сиятельство — один из лучших игроков. Неужели не научил ни своего адъютанта, ни своего брата?

— Это только начало, — спокойно возразил Ганс. — Не торопись судить по первой битве обо всей войне.

Мы сделали следующий ход. И еще.

«Наша задача сейчас — обмануть противника, — шепнул Умник. — Позвольте так, хозяйка…»

На миг моя рука обмякла, а потом помимо моей воли потянулась к фигурке офицера.

— Умно, — заметил Фа Дэ-Мин и выдвинул своего.

— Надо было лошадью ходить, — заметил из-за чьей-то спины вихрастый Ченг.

— Умолкни, малец! — прицыкнули на него.

Ганс поставил вперед фигурку башни, а его противник передвинул солдата, буркнув под нос недовольно:

— Дэ-Мин, тебя сейчас съедят.

— Подавятся, — усмехнулся капитан Фа.

— А ведь и правда, капитан, — подхватила я, аккуратно переставляя свою фигурку. — Я съел вашего солдата.

И смахнула с доски красную пешку.

— Приятного аппетита! — фыркнул капитан и театрально поднял стопку в тосте. — За твое здоровье, Мар-Тин!

И опрокинул в горло.

— Первая чарка крепит, вторая веселит! — радостно изрек кто-то из альтарцев.

— Третья — как милая подруга, четвертая — как суровая жена, — ухмыльнулся Ганс.

— А вы сами женаты, господин адъютант? — спросил Фа Дэ-Мин, стукая стопкой о стол.

— Женат, капитан, — ответил тот, раздумывая над ходом. — А вы?

— Еще никто из прелестниц не смог укорениться в моем сердце и связать брачными узами, — высокомерно поведал Фа Дэ-Мин. — Ого, господин адъютант! Да что ж вы так неосмотрительно пошли? Сейчас и вашего солдата…

— Уже! — довольно отозвался его партнер и убрал с доски пешку Ганса. — Ваша очередь!

Налили и Гансу. Морщась, он выпил до дна.

— Наш пьет — не прольет! Усом не моргнет! — выкрикнули из толпы фессалийцев.

— Как же вас супруга на войну отпустила? — продолжил Фа Дэ-Мин.

Но глядел почему-то не на адъютанта, а на меня.

— Мой долг — защищать родину, — торжественно проговорил Ганс. — Жюли это понимает.

— Хорошо, когда жена слушается своего мужа, — поддакнул партнер Фа Дэ-Мина. — Моя чуть истерику не закатила. Не поедешь, и все! — Вздохнул и передвинул своего коня. — Вас съели, господин Мар-Тин.

— Как? — растерялась я, неуверенно моргая и глядя на доску. — Мой солдат стоял совсем не тут!

«Мошенник! — завыл Умник. — Он подвинул фигуру!»

— Как «не тут»? — нахмурился альтарец, обиженно надувая щеки. — Не хотите ли вы сказать, что я нечист на руку?

Зрители загудели:

— Он пошел правильно! Точно! Я сам видел! У меня все ходы записаны!

Мне подвинули стопку и плеснули самогона, тотчас ударившего в нос острой вонью. Я мысленно застонала: «Не могу! Мне нельзя! Бедная моя малышка…»

«Госпожа, успокойтесь! — зачастил Забияка. — Закройке пальчиками носик и — р-раз! Вы даже не заметите!»

«А ты уверен, что это безопасно для крошки?» — все еще продолжала паниковать я.

«Положитесь на меня», — уверил Забияка.

«И все равно он жулик! — проворчал Умник. — Теперь я буду следить за ним в оба!»

Следи — не следи, а доказать мою правоту не смог никто. Поэтому пришлось зажмуриться и одним махом опрокинуть стопку.

Сначала немного обожгло горло. Я закашлялась, на глазах выступили слезы. Но через секунду слизистую окутала приятная прохлада, и я проглотила уже обычную воду, совершенно без каких-либо примесей и следов алкоголя!

«Ох, — пробормотала я, ошарашенно моргая и облизывая губы. — Хотела бы я научиться такому фокусу в студенческое время…»

«Тогда у вас не было меня, хозяйка», — напомнил Забияка и икнул.

— Ну надо же, — процедил Фа Дэ-Мин. — А я-то думал, мой названый браг и спаситель не умеет пить. Говоришь, в академии выучился?

— Где же еще? — прохрипела я и отпихнула стакан подальше. — Ваш ход, капитан!

Мы снова пошли по кругу. Теперь каждый задумывался над своим действием немного дольше. Мы с Умником вовсю следили за руками хитрого альтарца, но он, если и заметил, не повел и бровью. И хотя отпить самогона успел каждый из игроков, силы пока что были равны.

— Да-а, академия многому учит, — протянул Фа Дэ-Мин. — Не только воевать, но и пить, штурмовать не только крепости, но и девичьи сердца.

— Прошу, не начинай снова рассказывать, какой ты сердцеед! — хохотнул кто-то из толпы. — Мы здесь не меньшие знатоки, а то и поболее! Зато курьезных случаев можем порассказать — хоть отбавляй! Помните, ребята, как наш капитан через забор лез и штанами зацепился, а его потом господа офицеры снимали?

— Так это не я был! — не согласился Фа Дэ-Мин. — Это какой-то другой кадет.

— А когда за голыми девками в бане подсматривал? — подхватили опять. — А они тебя полотенцами отхлестали?

— Да такую байку уже сколько лет рассказывают! — присвистнул капитан. — Я ее еще на первом курсе слыхал!

Я непроизвольно хихикнула, представив, как бравого капитана хлещут полотенцами разъяренные альтарки.

— А когда пьяный в академию возвращался? — припомнил еще кто-то. — Уснул в канаве, а тебя проходящие девицы-гунци подобрали, отряхнули, нарядили в собственное ханьфу и под видом девушки легкого поведения провели в казармы?

Все расхохотались, и я тоже прыснула со смеху. Капитан вздохнул и, почесав переносицу, признался:

— Что с вас возьмешь. Я это был.

Все снова грохнули от смеха. Капитан запальчиво вздернул подбородок и расправил плечи:

— Любовными победами я горжусь не меньше боевых!

— Не знаем, как насчет первого, а со вторым пока неважно, — заметили снова и в очередной раз рассмеялись.

Глаза капитана сверкнули недобрым огнем.

— Не судите обо всей войне по одной битве! — повторил он сказанное Гансом. — Я еще успею заработать свою медаль.

— А Мар-Тин уже заработал, — подал голос Ченг.

Ему ответом был одобрительный гул, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Да, с доблестью у него порядок! — фыркнул Фа Дэ-Мин, сверля меня взглядом. — Но вот в любовных похождениях он, кажется, не очень. А? Я не прав?

С этими словами он срубил солдата Ганса, и адъютант выпил свой стакан под улюлюканье фессалийцев.

— Мартин больше учился и меньше по бабам ходил, — спокойно ответил Ганс вместо меня.

— А зря, — разочарованно скривился Фа Дэ-Мин. — Что делает мужчину мужчиной, как не первая любовь и победы на сердечном фронте?

— Отчего же? — встряла я, распаленная забавными историями и начиная закипать. Меня обсуждают в моем же присутствии, да еще в подобном тоне! — Пускай я молод, но силу любви уже прочувствовал на себе!

— Да ну! — не поверил капитан. — Куда тебе, щеглу! Ты у девушки колено под ханьфу не найдешь, не то что грудь!

Солдаты снова расхохотались.

— Ах так! — разозлилась я и выдвинула вперед фигурку советника, слопав по пути красного офицера и башню. — Шах вам, господин капитан!

Но Фа Дэ-Мин почему-то никак не отреагировал. Вздохнув, он с философским видом подвинул стопку и выпил под недовольное шипение партнера:

— Мы играем или напиваемся, Дэ-Мин? Не думал, что ты поддаваться будешь!

— Кто поддается? — рыкнул капитан, утирая губы. — Думай, что говоришь!

— Ты и поддаешься! — запальчиво повторил альтарец. — Да и кому? Мальчишке, который толком ни играть, ни пить не умеет!

— Это я не умею? — вскипела я. — А кто мошенничает, а? Вот только что тут моя башня стояла! И где она теперь?

— Я вашу башню на пятом ходу съел, — холодно отозвался альтарец.

— Какой «съел»! — подхватил Ганс, приподнимаясь с места. Его немного покачивало. — Тут она была, я все видел!

— И я видел! — пискнул Ченг. — Стояла она, вон на той клетке!

— А ты за кого болеешь, щенок? — вспыхнул альтарец, поднимаясь во весь рост. — За белых, — он указал на мои фигуры, — или за красных? — Он ткнул пальцем в фигурки Фа Дэ-Мина, ситуация которого была крайне плачевной.

— Я за правду! — заявил Ченг и тут же получил подзатыльник. — Ай, чего деретесь?!

— Умничаешь много! — огрызнулся альтарец. — Нет смысла так играть, когда один юнец поддается, а другие сопляки меня в мошенничестве обвиняют! Не успели из пеленок выползти, а все туда же!

— А ну, за слова отвечай! — прорычал капитан Фа.

Подскочив, он двинул офицера кулаком в бок. Тот взревел и дернул капитана за ворот френча. Фа Дэ-Мин отшатнулся, схватился одной рукой за стол, второй подцепил трость и что есть силы наотмашь хлестнул ею обидчика. Но тот уклонился, и удар пришелся по стоявшему рядом фессалийцу.

— Господа, что же это делается! — закричали по-фессалийски. — Наших бьют!

— Давай!

— Вали!

— Иэх!!

Ганс едва успел дернуть меня за локоть. Кто-то налетел, смял игральную доску. Фигуры фейерверком взметнулись к небу, застучали о землю и о чьи-то головы. Фонарь качнулся и лопнул, рассыпав колкие искры. Я пригнулась, пытаясь обезопасить живот.

— Уходи, уходи! — кричал мне Ганс, но его быстро оттерли в сторону.

Я заюлила между военными, перед глазами мелькали красная альтарская и черная фессалийская формы, драконы что-то кричали в моей голове, но я не разбирала слов. Кто-то подставил мне подножку. Я вскрикнула и взмахнула руками, заваливаясь вперед. Земля завертелась и понеслась к моему лицу, но удара почувствовать не успела: меня рванули за шиворот, помогая удержать равновесие.

— Сюда, щегол! — прошипели по-альтарски. — Курс на часовую башню, зови дежурных офицеров! Пшел!

Подняв взгляд, я увидела перекошенное окровавленное лицо Фа Дэ-Мина. Встряхнув меня, он легким пинком ниже спины придал вектор движения, и я, не успев удивиться, вылетела из толпы и во весь опор помчалась по полю.

— Драка! — вопила я во всю глотку. — Эй, там драка! Скорее!

За спиной слышались крики, грохот и улюлюканье.