Каван расхаживал под закрытой дверью спальни, а Артэр стоял на месте. Он понимал: брат не сердится, он просто волнуется. Хотя всего несколько мгновений назад об этом можно было бы спорить. Когда Зия велела Кавану покинуть комнату, пока она занимается его женой, он ответил резким отказом. Артэр должен был отдать должное Зие: она терпеливо и спокойно убеждала Кавана до тех пор, пока тот не успокоился, и тогда твердым голосом велела ему выйти из комнаты.

В дело вмешался Артэр, убедив брата, что лучше предоставить Зие возможность спокойно работать и не расстраивать Гонору возникшей перебранкой. Каван неохотно покинул спальню, сообщив Зие, что он будет находиться за дверью и ожидать новостей, которые она должна сообщить ему немедленно, иначе он вернется – и тогда уж точно не отойдет от постели жены.

Отсюда недовольство, хмурый взгляд и озабоченные морщины на лице брата.

Каван резко остановился.

– У твоей жены сильный характер.

– Я скорее считаю его страстным.

– Тогда жди неприятностей, – предупредил Каван и снова принялся шагать.

Артэр защищал Зию не только потому, что этого ждут от него, как от мужа, но и потому что сам видел, насколько поглощена она своей целительской работой. Он и восхищался ею за это.

– Страстность Зии и делает ее такой замечательной знахаркой, – объяснил он. – Единственное, о чем она думает, когда лечит – это тот человек, который нуждается в ее помощи. Вот сейчас для нее важна только Гонора и то, что она должна помочь ей. И ей совершенно безразлично, как отреагирует на это лэрд клана Синклеров.

Каван остановился.

– Думаю, ты прав, напомнив мне, с кем я имею дело. Твоя жена делает то, в чем разбирается лучше всего, и я ей за это очень благодарен. Хотя к ее резкому характеру придется привыкать.

Артэр рассмеялся. Со времени знакомства с Зией он смеялся и улыбался чаще, чем когда-либо прежде. Она привнесла в его жизнь много светлых сторон, как же этому не радоваться?

– Со временем она тебе понравится, – заверил Артэр брата.

– Видно, что она уже понравилась тебе.

– Да еще как! – согласился Лахлан, появляясь из-за лестницы и направляясь к ним. – Любовь – так и написано на нем. Как это получилось? Влюбился как последний дурак сразу, как только увидел ее?

Артэр лишился дара речи. Все, что он услышал – это слово «любовь». И оно продолжало звучать в его голове. Как звон колокола на башне, язык которого не перестает раскачиваться. Женитьба на Зие – разумное решение, так он думал. Но неужели его действительно диктовала любовь?

Лахлан шлепнул его по спине.

– Я прав. Бедняга онемел от любви и сам этого до сих пор не понимает – очень похоже на тебя, Каван.

– Подожди. Я посмотрю, что будет с тобой, когда ты влюбишься, – насмешливо возразил Каван.

Артэр, наконец, обрел голос и присоединился к брату:

– Я согласен с Каваном. Посмотрим, как ты себя поведешь.

– Мне жаль вас разочаровывать, – сказал Лахлан с самодовольной уверенностью. – Я намерен быть мудрым, когда мне настанет время выбирать жену.

Лахлан стал объяснять, что он не будет страдать или мучиться, гоняясь за женщиной. Он сообщит, что ищет жену, а потом станет выбирать среди возможных кандидаток, а когда выберет, то у него будет покорная, исполнительная жена.

Артэр и Каван громко рассмеялись, и в это время в дверях показалась их мать.

– Что вас так развеселило? – спросила Эдди.

Каван и Артэр не могли сдержать смех. Лахлан пересказал матери то, о чем говорил им.

Эдди тоже рассмеялась и, еле сдерживаясь, вышла в спальню. Вскоре взрывы смеха донеслись уже из спальни, отчего Артэр с Каваном расхохотались еще громче, а возмущенный Лахлан удалился.

После того как братья успокоились, дверь спальни отворилась, и Эдди пригласила их войти.

Каван подошел к жене, сидевшей в кресле у окна.

– Ты себя лучше чувствуешь?

– После разговора с Зией – гораздо лучше, – подтвердила Гонора.

На лице Кавана появилась довольная улыбка.

– Значит, больше не будешь падать в обморок?

– Зия уверяет, что обмороков не будет, если я последую ее указаниям, – сказала Гонора.

Каван взглянул на Зию:

– Мы будем делать все, как ты скажешь.

Зия улыбнулась:

– Гоноре нужно есть только то, что я скажу.

Каван бросил озабоченный взгляд на мать.

– Я уже готова присмотреть за этим, – сказала Эдди. – Вот поэтому я собираюсь немножко покормить ее прямо сейчас. И, Артэр, – добавила она, поворачиваясь к сыну, – тебе нужно подыскать симпатичный дом, где твоя жена смогла бы работать. Я уверена, многие люди из клана захотят воспользоваться ее искусством знахарки.

– Это было бы хорошо, – согласилась Зия. – Мне понадобится место, где я могла бы готовить отвары, делать снадобья, составлять мази и осматривать больных.

– Дом Тимина, – подсказал брату Каван. – Ты его знаешь. Он пустует уже несколько месяцев.

– Это в конце деревни. А мне хотелось бы, чтобы моя жена находилась ближе к замку. – Артэр обнял Зию за талию.

Оказывается, он делает это часто и без раздумий. Ему чего-то не хватает, когда она не в его объятиях, как будто часть его самого где-то отсутствует. Как бы то ни было, он чувствует себя спокойнее, когда ощущает ее рядом, прижимает к себе.

– Есть еще дом Бидди, – предложила Эдди. – Он ближе к центру деревни, хотя и маленький. Хорош для одного человека, как часто говорила Бидди. Думаю, она была бы рада, узнав, что ее дом станет местом для лечения людей.

Артэр кивнул. Он знал этот дом и женщину, которая умерла три месяца назад.

– Я отведу туда Зию и узнаю, подходит ли он ей.

Зия озабоченно взглянула на Артэра:

– Позволь мне сначала осмотреть руку твоей матери, а потом мы пойдем.

Он любит ее.

Эта мысль подействовала на него как внезапный солнечный удар, сердце от нее бешено заколотилось. То, что он чувствует – любовь? В ее глазах он видит то же самое? Стрела любви попала в них обоих?

– Артэр? – окликнула Зия.

Он потряс головой, приходя в себя.

– Что-то не так? – неуверенно спросила она.

Он успокоился и стал кивать, соглашаясь, но не мог сообразить с чем.

– Хорошо, – улыбнулась Зия. – Дай мне пару минут, встретимся снаружи.

Он направился к двери и пытался вспомнить, почему встречается с Зией снаружи. И тут Каван хлопнул его по спине и сказал:

– Ну, пришел в себя? – Потом поспешно шепнул: – Дом Бидди.

И тут Артэру все вспомнилось, лицо вспыхнуло. Он чувствовал у как горят его щеки, и радовался, что никто не видит его смущения.

Любовь действительно взяла его в оборот. Каван засмеялся и пошел к своей жене.

Артэру шутка Кавана не показалась забавной, и, пытаясь собраться с духом, он покинул замок, намереваясь ждать под раскидистой сосной. Сосновые иголки образовали подушку, на которой он устроился. Но сидеть ему долго не пришлось, Зия вскоре опустилась на землю рядом с ним.

– Ты быстро, – заметил он, беря ее за руку.

Ему нравилась ее нежная и теплая кожа, и он любил, когда их пальцы переплетались, замыкались, держали друг друга.

– У нее просто немного содрана кожа, скоро все заживет.

Казалось, она не торопится посмотреть дом, на который им указали, как и он сам. Он предпочитал Воспользоваться этим временем и посидеть здесь, в тени дерева, с ней рядом и поговорить.

– Вижу, у тебя что-то на уме, – сказала Зия. – Выкладывай.

Она ждала, не настаивая, не указывая, не требуя, чтобы он сказал ей об этом немедленно. Она просто ждала, захочет ли он поделиться с ней чем-то, судя по всему, сокровенным.

– Ты хочешь выйти замуж по любви, так ты мне говорила, – наконец, проговорил он.

– Да, и свое мнение не изменила, – ответила Зия.

– А что ты скажешь, если бы я любил тебя? Твое мнение о браке со мной изменилось бы в лучшую сторону?

Она выглядела удивленной. Потому ли, что он так поразил ее, или потому, что она не знала, как ответить? И то и другое не предвещало ему ничего хорошего.

– Если бы ты любил меня? – резко спросила Зия. – Ты пытаешься решить, можешь ли полюбить меня? Есть ли хоть малейший шанс?

– Ты меня неправильно поняла.

Она отдернула свою руку.

– Мне кажется, это ты понимаешь все неправильно. Любовь приходит отсюда, из глубины, – сказала она, прижимая руку к груди. – Она может нагрянуть мгновенно или развиваться медленно, но каким бы путем она ни пришла, приходит она из глубины сердца, и ничто – совсем ничто – не может остановить ее, даже логика.

– Позволь мне объяснить…

– Нет, – покачала она головой. – Я попрошу кого-нибудь показать мне дом Бидди и сообщу, подойдет ли он мне.

Она стала подниматься, и он вскочил, чтобы помочь ой. Он понял: ею овладело упрямство, и если он не будет осторожен, то только ухудшит ситуацию. Непонятно только, как она может стать еще хуже. Но выяснять это ему совсем не хочется.

– Я тебя провожу, – предложил Артэр.

– Нет, я предпочитаю пойти одна.

– Как это будет выглядеть в глазах других людей, если я позволю своей жене самой искать дом для лечения? – спросил он.

– Подумают, что она сердита на тебя, и по заслугам.

Артэр набрался терпения. Не стоит сейчас спорить с ней. Это только подогреет разногласия. Так что он поступил так, как счел необходимым и разумным:

– Извини.

– За что мне тебя извинять?

Ее неожиданное замечание застало его врасплох, и он стыдливо примолк.

– Я знаю, – сказала она, вскидывая руки к небу. – Твое извинение ничего не значит. Это пустое сотрясение воздуха. – Она хмуро улыбнулась. – Ты невозможен. Ты не почувствовал бы любовь, даже если бы она пронзила тебя прямо в сердце. Ты видишь в окружающей жизни только разумное, а влюбиться – по-твоему, безрассудство. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь полюбишь.

Она отвернулась и ушла. Он едва не последовал за ней, но удержался. Ей нужно время, чтобы остыть, а потом он с ней все спокойно обсудит.

Лахлан появился внезапно.

– Тебе нужно было пойти за ней. Она очень сердита. Она меня даже не заметила, когда проходила мимо.

– Вот поэтому я и хочу подождать, пока она остынет.

Лахлан усмехнулся:

– Нельзя быть разумным, когда дело касается женщин, Артэр. Потому что они сами неразумны. Зия наверняка хотела бы, чтобы ты пошел вслед за ней. Это показало бы ей, что она тебя по-настоящему волнует.

– Она продолжила бы со мной спорить, если бы я пошел за ней. Только и всего.

– Конечно, стала бы, ведь она этого и хочет.

– Спорить? – спросил Артэр, покачав головой. – В этом нет смысла.

Лахлан твердо взял брата за плечо.

– Вернемся к уроку номер один – женщины неразумны. Они не признают логику.

– Как же тогда можно с ними о чем-нибудь договориться?

Лахлан снова усмехнулся:

– Это невозможно. Ведь женщины никогда ничего не забывают. Они будут напоминать вам о том, что вы уже давно забыли.

– А ты знаешь, как это сделать?

– Я учился этому у каждой женщины, с которой мне доводилось познакомиться.

– Ты хочешь сказать, у каждой женщины, которую тебе удавалось затащить в постель, – уточнил Артэр.

– Женщины любят поговорить, особенно в постели. Вот тогда я и узнал многое о них. – Он широко улыбнулся. – И я с нетерпением жду каждого урока.

Артэр покачал головой.

– Я предпочитаю свой собственный подход. Он более разумный.

Лахлан снова усмехнулся:

– Лучше тебе запомнить урок номер один, или ты окажешься в беде. Особенно с такой страстной женщиной, как Зия.

Артэр кивнул:

– Я восхищаюсь ее страстностью.

– Это потому, что в тебе самом ее нет.

– Есть, – сказал он, немного обиженный на брата.

– Не сердись, но страстность не твоя сильная сторона. Обдуманность и надежность – это твое, это великолепно, потому что всегда можно положиться на то, что ты поступишь как нужно. И ничто не может удержать тебя от этого. Ты ведь помог Зии. Принял разумное решение и спас ее. Когда ты рассказал нам эту историю, я подумал, что мог бы на твоем месте посчитать девушку ведьмой и позволить сжечь ее на костре.

– Даже если бы знал, что у нее есть сведения о Ронане?

Лахлан пожал плечами:

– Я с ведьмами не связываюсь.

– Но Зия не ведьма.

– Сейчас я это знаю, но тогда, услышав, что вся деревня проклинает ее, усомнился бы.

Слова брата рассердили Артэра, и он хотел было возразить, но вдруг понял, что хотел сказать Лахлан.

– Ты предостерегаешь меня, что большинство думает, как ты, и беда все еще грозит Зие. Правильно я понял?

– Так и есть, клану нужно присматривать за ней, но меня больше волновала твоя реакция на мое предположение, что твоя жена могла бы быть ведьмой. Твое поведение было разумно.

– А тебе хотелось бы, чтобы я сбил тебя с ног?

Лахлан усмехнулся:

– Это и была бы страстность.