Под водой было темно и царило безмолвие. Серегил мог видеть блестящую серебряную поверхность, колышущуюся над ним; он изо всех сил боролся, но что-то держало его за лодыжку, не давая всплыть.

Над ним высилась высокая черная фигура, искаженная преломлением света в воде. Она видела беспомощного Серегила и манила его.

Последним отчаянным усилием Серегил сумел поднять голову над водой на краткий миг, чтобы наполнить воздухом разрывающиеся легкие. Одновременно он взглянул в склоненное над ним лицо. Губы шевельнулись, человек сказал Серегилу, что тот должен сделать.

Серегил не мог понять слов, но все равно они наполнили его таким ужасом, что он с криком рванулся, вода хлынула ему в рот, и невидимое чудище снова утащило его в глубину.

— Серегил! Проснись, черт побери!

Хватая ртом воздух, Серегил увидел перед собой встревоженное лицо Микама, корабль, открытое море вокруг. Корабль. Открытое море.

— Ох, опять… Что за дерьмо! — простонал он, прижимая пальцы к пульсирующей жилке на виске. Взглянув поверх могучего плеча друга, Серегил увидел собравшихся вокруг матросов, нервно вытягивающих шеи, чтобы взглянуть на него. — Я снова?.. Микам кивнул:

— Тебя было слышно даже на корме. Третий раз подряд.

— Четвертый. — За неделю плавания этот сон — хотя, просыпаясь, он и не мог его вспомнить — стал преследовать его чаще. И что еще хуже — он теперь стал вдруг засыпать днем, в самых неподходящих местах, как сейчас, при ярком свете дня, у трапа, ведущего на мостик.

— Если кому нечего делать, у меня всегда найдется дополнительный наряд,

— рявкнул капитан Раль; как только он появился на палубе, любопытствующие разбежались.

Подойдя к Серегилу и Микаму, Раль прорычал:

— Ты сказал после того раза, что будешь сидеть в своей каюте. Люди начинают шептаться. Что прикажешь мне им говорить?

— Придумай что-нибудь, — ответил Микам, помогая Серегилу подняться.

— Тем двоим, что были с тобой на «Стремительном», можно доверять? — спросил Серегил.

— Я велел им держать рты на замке о тех временах, и они болтать не будут. — Раль помолчал, все еще хмурясь. — Но Скайвейк намекнул, что ты приносишь несчастье, накликаешь беду. Он не станет говорить этого прямо, но и другие уже начинают на тебя коситься.

Серегил обреченно кивнул:

— Постараюсь не попадаться никому на глаза. Микам двинулся следом, когда друг направился к трапу.

— Клянусь Пламенем, ты добьешься, что нас выкинут за борт, если не возьмешь себя в руки, — пробормотал он. — Эти моряки еще хуже солдат, когда дело доходит до чего-то, похожего на дурное предзнаменование.

Серегил провел рукой по волосам.

— Что я говорил на этот раз?

— То же, что и раньше: «Нет, не могу» — снова и снова, пока я до тебя не добежал и не встряхнул. Наверное, мне не следовало уходить, когда ты задремал. — Войдя в каюту, Микам уселся на койку. — Ты запомнил хоть что— нибудь на этот раз?

— Не больше, чем раньше, — вздохнул Серегил, вытягиваясь на собственной койке и поднося к губам фляжку с элем. — Я тону и вижу кого— то, кто смотрит на меня сквозь воду. Я ни разу не смог вспомнить что— нибудь еще, но сон нагоняет на меня ужасный страх. Чем ближе мы к Пленимару, тем становится хуже.

— Мне тоже не по себе, — ответил Микам, ухмыльнувшись. С тех пор как два дня назад они обогнули самую южную оконечность Скалы, им встретилось с полдюжины вражеских кораблей; от двух из них пришлось удирать. Это тоже раздражало команду: если не будет сражений, не будет и добычи.

— Ты не думаешь, что через сон Нисандер пытается тебя о чем-то предупредить? — без особой надежды поинтересовался Микам.

— Хотел бы я, чтобы это было так. Но первый такой сон я увидел еще до того, как он был ранен. И думаю, я почувствовал бы, если бы видение было послано Нисандером. — Он снова хлебнул эля и мрачно уставился в потолок каюты. — Клянусь Иллиором, единственное, что я чувствую, — так это неправильность того, что его здесь нет. И Алека тоже.

Серегил сунул руку за пазуху и нащупал рукоять кинжала, коснулся мягкой пряди, все еще обернутой вокруг нее. Если они не успеют, если Алек погибнет, если он уже мертв…

— Ты так ничего ему и не сказал, верно? — спросил Микам.

— Нет, ничего.

Его друг печально покачал головой:

— Жаль.

«Аура Элустри малреи, — мысленно молился Серегил, сжимая кинжал так, что пальцы заболели, — Аура Элустри, защити его и сохрани, пока я не сумею вонзить этот кинжал в сердца его врагов».

Топот ног на палубе над головами разбудил их на рассвете следующего дня.

— Вражеский корабль по левому борту! — прокричал впередсмотрящий.

Схватив рапиры, Серегил и Микам кинулись на палубу. Стоящий у руля Раль показал на пятнышко на горизонте. Был уже виден черно-белый полосатый парус; судно находилось всего в нескольких милях позади «Зеленой дамы».

— Эти паршивцы, должно быть, заметили нас прошлой ночью и пустились в погоню.

— Сможем мы от них ускользнуть? — спросил Микам, присматриваясь к вражескому кораблю из-под руки. На этом расстоянии можно уже было разглядеть низкий корпус, легко рассекающий волны.

— Судя по тому, какие у них паруса, не сказал бы. Похоже, на этот раз придется драться, — ответил Раль с мрачным удовлетворением. — Я знаю твое мнение на сей счет, Серегил, но будет лучше, если мы нападем первыми.

Серегил ничего не ответил, внимательно рассматривая приближающийся корабль.

— Паруса того судна мало отличаются от наших, не правда ли? — наконец спросил он.

— Точно, у нас похожая оснастка.

— Значит, мы могли бы плыть под теми парусами; Раль ухмыльнулся, поняв, к чему клонит Серегил.

— В любом приличном флоте это сочли бы бесчестной уловкой.

— Вот поэтому я и предпочитаю каперов, — ответил Серегил, тоже усмехнувшись. — Чем ближе мы к Пленимару, тем меньше внимания нам следует привлекать к себе, по крайней мере на расстоянии.

— Клянусь Старым Мореходом, благородный Серегил, у тебя задатки великого пирата, — расхохотался Раль. — Беда только в том, что, если тебе нужны те паруса, мы не сможем использовать зажигательные снаряды.

— Тогда оставь их как последнее средство и используй все, что можешь, чтобы захватить корабль.

— Все по местам, готовься к бою! — рявкнул Раль, и его приказ боцман и офицеры повторили по всей палубе.

Команда «Зеленой дамы» охотно заняла свои места согласно боевому расписанию. Рулевой развернул судно навстречу противнику. Крышки люков были откинуты, катапульты, расположенные вдоль палубы и на боевых платформах, заряжены и взведены, корзины с камнями, картечью и свинцовыми ядрами подняты из трюма. Лучники Раля заняли свои места, и каждый меч, каждая абордажная сабля были в последний раз проверены.

— Они подняли боевой флаг, капитан, — прокричал впередсмотрящий, когда корабли сблизились.

— Подними и наш, — приказал Раль. Микам в суматохе потерял Серегила, но тот вскоре появился с луком Алека в руках.

— Держи, — сказал он Микаму, стараясь не встречаться с ним глазами. — Ты управляешься с ним лучше, чем я.

Прежде чем Микам нашелся с ответом, Серегил поспешил к одной из катапульт и принялся помогать ее команде.

Пленимарское судно ныряло в волнах, как скопа, и быстро приближалось.

— Это военный корабль, капитан, и они готовятся обстрелять нас зажигательными снарядами, — крикнул остроглазый наблюдатель.

— Откуда? — проорал в ответ Раль.

— У них по две катапульты по каждому борту, на носу и на корме, и зажигательные снаряды у носовых.

— Рулевой, держи курс на их нос!

Когда корабли оказались в нескольких сотнях ярдов друг от друга, лучники начали целиться. Микам вместе со стрелками Раля расположился у левого борта; тетива Черного Рэдли Алека грозно пела, когда он посылал во врага стрелу за стрелой. Скоро на это пение откликнулись и пленимарцы. Их стрелы выли и жужжали, как сердитые шмели, преодолевая все сокращающееся пространство между судами. Велкен, впередсмотрящий, рухнул на палубу со стрелой в груди. Нитлса ранило в ногу, но он продолжал стрелять. Люди падали на палубы, и с обоих кораблей над водой разносились вопли.

«Они не боятся расходовать боеприпасы», — подумал Микам, вытаскивая вражеские стрелы, вонзившиеся в палубу и поручни, и посылая их обратно.

Раздался тяжелый гул: катапульты на обоих кораблях были приведены в действие. Пылающие шары пропитанной смолой пакли, известные как «огонь Сакора», полетели навстречу «Зеленой даме», едва не попав в ее передний парус. «Дама» ответила двойным залпом картечи; оснастке вражеского судна был нанесен заметный ущерб — один из парусов на грот— мачте повис, как сломанное крыло. Раздались полные паники крики: корабль заметно терял ход.

— Лево руля и залп с другого борта! — приказал Раль. Скайвейк навалился на штурвал, и «Дама» опасно накренилась, разворачиваясь, чтобы новым залпом закрепить преимущество. Ядра из катапульт правого борта с воем врезались в такелаж пленимарского судна, и его фок-мачта рухнула и закачалась на волнах. Подобно раненому дракону, пленимарский корабль выдохнул новую порцию «огня Сакора» в «Зеленую даму». На этот раз снаряды попали в цель: передняя платформа заполыхала. Маслянистая пелена пламени поглотила катапульту и ее команду. Обожженные люди корчились на палубе или прыгали за борт. Но моряки, сорвав крышки с бочонков с песком, установленных вдоль борта, погасили пожар прежде, чем он смог распространиться.

Задыхаясь от запаха горелой плоти, Серегил бросил ведро с картечью, которое нес, и кинулся к трапу, ведущему на платформу, чтобы помочь оттащить пострадавших.

— А теперь что? — окликнул он Раля, заметив его рядом на палубе.

— Право руля, спускай паруса! — проорал капитан. — На абордаж! Мейквел, Корис, готовьте абордажные крючья!

Последний залп катапульт пленимарского корабля разнес в щепки грот— мачту «Зеленой дамы», когда она вплотную приблизилась к вражескому судну. Ныряя между падающими реями, абордажная команда забросила крючья и намертво скрепила корабли прежде, чем пленимарцы успели перерубить веревки. Как только оказалось возможно перепрыгнуть с борта на борт, воины Раля кинулись на отчаянно обороняющихся одетых в черную форму пленимарцев.

С высоты платформы Серегил оглядел сражающихся, высматривая рыжую гриву Микама. Как он и ожидал, его друг был уже в самой гуще схватки.

«Боги знали, что делали, когда выбрали тебя Воином», — подумал Серегил, сбегая по трапу и проталкиваясь к поручням. Он постарался не замечать пенящейся бездны, то распахивающейся, то закрывающейся под ногами, когда волны кидали два беспомощных корабля. Перепрыгнув на палубу пленимарского корабля с обнаженным клинком в руке, Серегил тут же схватился с вооруженным саблей вражеским матросом.

Скоро битва распространилась уже на оба корабля. Каким-то образом в дыму и криках Серегил и Микам нашли друг друга и стали сражаться спина к спине на неустойчивой палубе.

Казалось, сражение будет продолжаться без конца, но тут одному из матросов Раля удалось убить вражеского капитана. Почти в тот же момент Микам уложил командира пленимарских солдат. Уцелевшие противники растерялись и наконец сдались.

Когда оставшиеся в живых пленимарцы с мрачной обреченностью побросали оружие, команда «Зеленой дамы» разразилась радостными криками и с триумфом занялась грабежом захваченного судна.

Усталые Серегил и Микам предоставили им заниматься этим и перепрыгнули обратно на палубу «Дамы».

— Клянусь Пламенем, хорошая была драка, — пропыхтел Микам; он отшвырнул ногой чью-то отрубленную руку и уселся на бухту каната.

Серегил оглядел друга; тот отделался всего лишь ссадиной над глазом. Сам он заработал неглубокую рану на плече. Скинув тунику и рубашку, Серегил осмотрел порез и прижал к нему оторванный от полы лоскут, чтобы остановить кровотечение.

— На мой вкус слишком уж врукопашную, — ответил он и тоже уселся, прислонившись к переборке.

Из снующей по палубам толпы матросов вынырнул Раль и подошел к друзьям.

— Ну вот, мы захватили тебе корабль, — сообщил он Серегилу, — но при этом оказались больше чем с двумя десятками пленников на руках. Я понимаю, лишний балласт нам ни к чему, но должен прямо тебе сказать: участвовать в казни побежденных я не намерен.

— Как и я, — устало ответил Серегил. — Предлагаю вот что: взять с вражеского корабля все, что нам может пригодиться, забрать паруса, а потом оставить пленимарцев на их собственном судне с некоторым количеством пищи и воды. Сколько времени потребуется на починку такелажа «Дамы»?

Раль потер подбородок и оценивающе оглядел повреждения.

— Нам предстоит заново установить мачту и сменить паруса. Раньше, чем завтра к рассвету, не управимся.

— А сколько дней нам еще плыть? Раль посмотрел на небо.

— Если погода не испортится, три дня, может быть, четыре. Пленимарские паруса могут избавить нас от стычки-другой.

Серегил взглянул на Микама, но тот лишь пожал плечами.

— Тогда за дело, — сказал Серегил капитану. — И приставь к работе пленимарцев тоже.