На стук Калиэля Корин резко выкрикнул:
— Кто там еще?
— Это я, Корин. Позволь войти.
Последовало молчание, и на мгновение Калиэлю показалось что Корин ответит отказом.
— Не заперто.
Калиэль проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.
Королевская спальня была обставлена богаче, чем другие комнаты в крепости, во всяком случае по меркам Сирны. Большую кровать с резным изголовьем закрывал пыльный бархатный полог. На стенах висело несколько поблекших гобеленов.
Корин в просторной рубахе с короткими рукавами сидел возле письменного стола, и вид у него был изможденный и несчастный. Лицо короля горело от выпитого вина, у его локтя стоял полный кубок. Похоже, он уже начал сочинять письмо Тобину — во всяком случае, на столе перед ним лежал лист пергамента. Калиэль подошел к Корину и взял кубок, попутно заглянув в письмо. Пока Корин не продвинулся дальше слов: «Самозванцу принцу Тобину…»
Калиэль отпил глоток, наблюдая за реакцией Корина. Он обрадовался, увидев, что на его вольность король ответил обычным раздражением, но не более того. Калиэль сделал еще глоток и сел.
— Ты только за этим явился? — спросил Корин.
Калиэль откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, делая вид, что чувствует себя вполне свободно.
— Да все этот герольд. Просто я решил зайти и узнать, почему из-за него такой шум поднялся.
Корин пожал плечами и бросил ему письмо Тобина. Калиэль быстро просмотрел его — и почувствовал, как подпрыгнуло сердце. Лута запомнил немалую часть послания, но Калиэлю было странно и больно самому видеть строчки, написанные таким знакомым почерком.
Корин отобрал у него кубок и стал пить, угрюмо поглядывая на Калиэля.
— Ты ему веришь? — спросил он.
— Не знаю. Кое-что здесь… ну, вот это, например: «Прости, что я вынуждена была лгать… я никогда не причиняла зла… всегда любила тебя как брата… хочу, чтобы между нами не было вражды…» Знаешь, мне кажется, ты должен с ним встретиться.
— Нет! Он изменник, будь он хоть безумец, хоть чудовище, созданное некромантами. И его притязания на трон просто смехотворны!
— Это Нирин так говорит?
— Он прав! — Налитые кровью глаза Корина вспыхнули безрассудной яростью. — Калиэль, мне постоянно снится Тобин. Он просто преследует меня! Во сне он приходит ко мне, злой и бледный, и называет меня узурпатором и сыном убийцы! — Корин содрогнулся и потер глаза.
— Тем более необходимо самому выяснить, каковы его намерения.
— Я сказал — нет! — Корин выхватил письмо из руки Калиэля и припечатал пергамент к столу. Потом осушил кубок и с грохотом опустил его на письмо.
— Черт побери, Корин, я просто поверить не могу, что ты так слепо веришь чужим словам!
— Значит, ты заявляешь, что я должен почтить вниманием это… эту просьбу?
— Корин, взгляни на себя! Это все дело рук Нирина. Он впился в тебя как пиявка! Он заставил тебя бежать из Эро. Он подсунул тебе эту странную девушку, которую ты теперь прячешь в башне. Разве так обращаются с женой, Корин? С королевой-супругой? Разве так должен жить король Скалы? Я считаю, мы должны завтра же поднять твою армию и двинуться к Эро. Хоть для переговоров с Тобином, хоть для сражения с ним. В любом случае ты сможешь сам узнать, что правда, а что нет!
— Я знаю правду!
— От кого ты ее узнал? От шпионов Нирина? — В отчаянии Калиэль наклонился вперед и накрыл руку Корина своей рукой. — Послушай меня, пожалуйста. Я всегда был честен с тобой, разве не так? — Калиэлю было больно видеть, что Корин некоторое время помедлил, прежде чем кивнуть. Но он продолжил: — Что бы ни говорил тебе Нирин, ты знаешь мою любовь и преданность, и так будет всегда! Позволь мне отправиться к Тобину в качестве твоего посланника. Я знаю столицу. Могу пробраться незамеченным и выскользнуть обратно. Я могу даже поговорить с ним. Одно твое слово, Корин, и я отправлюсь сегодня же ночью!
Корин высвободил руку.
— Нет! Ты мне нужен.
— Для чего? Смотреть, как ты напиваешься до смерти?
— Не забывайся, Калиэль! — прорычал Корин.
— Тогда Лута…
— Нет! Никто из компаньонов. — Внезапно что-то очень похожее на страх промелькнуло в покрасневших глазах Корина. — Проклятье! Калиэль, ну почему ты всегда со мной споришь? Ты ведь раньше был моим другом!
— А ты раньше понимал, кто твой настоящий друг! — Калиэль встал, в бессилии стиснув кулаки. — Потроха Билайри! Корин, я просто не могу видеть, как ты себя губишь…
— Пошел вон! — завизжал Корин, пытаясь подняться на ноги.
— Нет, пока ты не начнешь рассуждать разумно!
— Я сказал — пошел вон! — Корин схватил кубок и запустил его в Калиэля.
Кубок угодил Калиэлю в лицо и рассек кожу на скуле. Винный осадок выплеснулся в рану.
Потрясенные, молодые люди молча смотрели друг на друга, и Калиэль видел, что рука Корина лежит на рукоятке меча.
Он медленно вытер щеку тыльной стороной ладони. На руке осталась кровь. Он показал ее Корину.
— Значит, вот к чему мы пришли? Ты не способен даже нанести честный удар?
Мгновение-другое Калиэль был уверен, что Корин наконец смутится и улыбнется, ведь раньше все его выходки завершались именно так и Калиэль всегда прощал его, видя пристыженность принца. А сейчас он хотел лишь одного — снова простить своего друга.
Но вместо этого Корин повернулся к нему спиной.
— Все изменилось, не забывай. Теперь я твой король, и ты будешь мне повиноваться. Ступай.
Эта грубая отповедь ранила Калиэля куда больнее.
— Нам немало пришлось пережить вместе, — тихо сказал он. — Сегодня мир вокруг неспокоен. Но помни одно: я действительно твой друг, и в моем сердце нет ничего, кроме той же любви к тебе, что я чувствовал всегда. Мне жаль тебя, если ты этого не видишь. Я не могу перестать быть твоим другом, несмотря на все твои выходки! — Ему пришлось ненадолго замолчать, чтобы справиться с душившей его горечью. — Спи сегодня на животе, Корин. Ты слишком много выпил.
Он вышел и направился в свою комнату. Оставшись один, Калиэль сбросил залитый вином плащ и принялся шагать взад-вперед по голому, не покрытому коврами полу.
«Я твой друг, черт тебя побери! Что я могу для тебя сделать? Как мне помочь тебе?»
Слишком взволнованный, чтобы заснуть, и отчаянно нуждаясь в чьем-нибудь обществе, Калиэль решил было зайти к Луте. «Неужели младшие компаньоны теперь единственные его друзья? — мрачно думал Калиэль. — Последние честные люди в его окружении?»
— Нет, не последние, — пробормотал он.
Комната Пориона находилась в нижнем этаже башни, рядом с помещением для гвардейцев. Шагая по освещенным факелами коридорам, Калиэль снова разглядывал свое кольцо на указательном пальце, он с грустью всматривался в золотого ястреба, вспоминая застенчивую улыбку Тобина в тот день, когда он преподнес ему это кольцо. Это был дар в благодарность за то, что Калиэль и их общий друг Аренгил потратили немало времени, обучая Тобина охотиться с птицами. Тобин умел обращаться с соколами и ястребами, он был терпелив и мягок. Он всегда был таким. По крайней мере, в те времена. Калиэль до сих пор не мог заставить себя снять это кольцо.
Калиэль постучал, дверь распахнулась, на пороге стоял Порион в домашней одежде. Взглянув на рассеченную щеку юноши, он вскинул бровь и проводил Калиэля к единственному в комнате стулу.
— Что с твоим лицом? — спросил Порион, садясь на узкую кровать.
Калиэль промокнул рану рукавом.
— Ничего. Мне нужно поговорить с тобой.
— О короле Корине?
— Да.
Порион вздохнул.
— Я знал, что рано или поздно ты придешь. Давай, парень, выкладывай, что у тебя на душе.
Калиэль невольно улыбнулся. Для их старого военного наставника компаньоны так и остались «парнями» или «мальчиками».
— Я только что виделся с ним. Корин позволил мне прочитать то письмо, что пришло сегодня от Тобина.
— И что же Тобин там написал?
— Он подтверждает, что превратился в девушку. Ничего не объясняет, просто говорит, что тому есть свидетели, включая даже какого-то афранского жреца и чуть ли не всех жителей Атийона.
— И ты в это веришь?
— Я не знаю. — Калиэль повертел кольцо на пальце. — Звучит невероятно, но все равно тут больше смысла, чем в предположении, будто Тобин стал изменником и предателем, тебе не кажется?
Порион погладил короткую седую бородку и вздохнул.
— Ты молод, и у тебя доброе сердце. Благодаря Эриусу вы все слишком долго жили беспечной жизнью. А я пережил двух королев и короля и видел, на что способны люди, когда речь идет о верховной власти. Я тоже много думал о Тобине. Мне он всегда казался странным, он долго жил вне двора, и вся его прошлая жизнь окутана тайной.
— Но его отец был человеком чести и всю свою жизнь служил Эриусу.
Порион кивнул.
— Я знал Риуса еще мальчиком и никогда бы не подумал, что он способен на такие интриги. Но после женитьбы, а особенно после рождения этого ребенка, он стал скрытным. И, насколько нам известно, он и эта его волшебница давно задумали отомстить Эриусу за то, что король отобрал трон у Ариани.
Калиэль нервно поерзал на стуле.
— Я вообще-то не о Тобине пришел поговорить. Как ты думаешь, Корин сейчас свободен в своих поступках?
Порион взял ножны и достал из ящика под кроватью флакон с норковым жиром. В воздухе растекся запах мускуса, когда Порион принялся натирать жиром потертую кожу.
— Ты был другом Корина дольше остальных, но он не только твой друг и не просто друг. Он король. Мне нравились далеко не все поступки его отца, и я уверен, что его бабушка сейчас горит в аду, но корона есть корона, а долг есть долг. Корин молод и неопытен, это правда, но ты знаешь его достоинства.
— Ты знаешь его так же хорошо, как и я. А еще мы оба знаем его слабости, видим его пьяные загулы и… — Калиэль стиснул пальцами колени, мучительно пытаясь выговорить то, что собирался сказать. — И он не слишком хороший воин. Он едва не погубил всех нас в Эро, а потом позволил этому проклятому колдуну уговорить его сбежать!
Порион продолжал полировать кожу.
— Некоторым нужно время.
— Но Тобин…
Порион бросил на него такой резкий взгляд, что Калиэль отшатнулся от гнева, внезапно вспыхнувшего в глазах старого наставника.
— Довольно, Калиэль! Я не желаю слышать этих сравнений. Корин — король, и этим все сказано. Я служил его отцу, а теперь служу ему. А если ты думаешь, что не можешь ему служить, лучше мне узнать об этом прямо сейчас.
— Да я не об этом говорю! Я люблю Корина. Я бы и жизнь отдал за него. Но я не могу больше видеть, как этот змей уничтожает то, что еще осталось от Корина! Потроха Билайри, Порион! Ты же не станешь меня уверять, будто эта великая дружба между ними естественна? Как ты можешь каждый вечер спокойно смотреть, как эта беспородная шавка крутится на месте Тобина…
— Опять Тобин, да? — Порион пытливо глянул на него. — Почему это имя постоянно срывается с твоих губ, мой лорд?
Калиэль похолодел. С детства Порион был его учителем боевого мастерства, другом и добрым наставником, но теперь он смотрел на него с таким же недоверием, как недавно Корин.
— Просто все это очень странно, Порион. Вот и все, что я пытаюсь сказать.
— Времена меняются, парень. И люди меняются. Но корона есть корона, а долг есть долг. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать это.
— То есть, по-твоему, я должен помалкивать и позволять лорду Нирину делать, что ему вздумается?
— Король сам избирает себе советника. Лучшее, что ты можешь сделать, — это всегда быть рядом с ним. Можешь ты посмотреть мне в глаза и поклясться в верности королю?
Калиэль твердо и спокойно встретил взгляд старого воина.
— Клянусь Великим Пламенем и всей Четверкой, я служу Корину как моему другу и королю.
Порион капнул еще немного жира на ножны.
— Я тебе верю, но в окружении короля есть люди, которые думают иначе.
— Ты о Нирине? Я знаю. Мориэль постоянно путается у меня под ногами, шпионит и доносит ему. А он может выдумать любую небылицу и солжет не моргнув глазом. Но я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться.
Порион пожал плечами.
— И все равно, будь осторожнее, мальчик. Вот и все, что я хочу сказать.
* * *
Этот разговор, в котором прозвучал намек на угрозу, расстроил Калиэля даже сильнее, чем спор с Корином, и не только потому, что старый наставник усомнился в его преданности. Ему не хотелось возвращаться в свою комнату, слишком похожую на отсыревшую усыпальницу. Он вышел наружу и поднялся на зубчатую стену крепости, молча переживая события вечера.
Предостережение Пориона глубоко ранило его — ведь в глубине души Калиэль действительно ощущал себя предателем. Но и его страх за Корина был совершенно искренним. Теперь же ему казалось, что и Пориона проклятый чародей тоже сумел победить. Получалось, будто Калиэль и Лута — единственные, кто видит, как с каждым днем Корин все больше ослабевает под влиянием Нирина.
Пройдясь по стене, он снова спустился во двор, к колодцу, чтобы напиться воды, и все думал о том, что же ему делать. И хотя ему ужасно хотелось подкрасться к Нирину ночью и прирезать чародея во сне, это вряд ли можно было считать серьезным планом.
Он еще стоял у колодца, когда услышал звук открываемой двери. Калиэль повернул голову — и тут же торопливо присел, прячась за невысокой стенкой колодца. Он увидел Мориэля, и не одного, а с капитаном Гончих, высоким человеком по имени Сенеус. Они остановились в тени кузнечного навеса. Мориэль боязливо огляделся по сторонам, потом достал из-за пояса кошелек и отдал его капитану.
— Расставь своих людей на всех дорогах и отправь кого-нибудь за ним следом, когда он уедет.
— Я свое дело знаю! — огрызнулся Сенеус. — Как тебе известно, я охотился на волшебников. А уж с этим никаких хлопот не будет. — Он взвесил кошелек на руке, потом открыл его. — Добавить бы золотишка. Мне надо задобрить Астеллуса.
— Тут хватит на любые пожертвования, — ответил Мориэль. — А с чего это вдруг почитатель Сакора так заботится о благословении покровителя путников? Ладно, не горюй, мой хозяин даст тебе еще, когда привезешь назад письмо короля. Иди исполняй свой долг.
Калиэль чуть не задохнулся, когда ему стал ясен смысл подслушанного разговора. Единственным человеком в крепости, кто находился под покровительством Астеллуса, был герольд Тобина.
Дождавшись, пока заговорщики уйдут, Калиэль осторожно прокрался в свою комнату. Он быстро надел кольчугу, поверх нее — простую тунику и плащ, взял меч. Он не позволил себе задержаться даже на мгновение, проходя мимо двери комнаты Корина или у того поворота коридора, что вел к спальне Луты.
Вместо того он прокрался через темный двор к двери, что вела в кухню и к комнатам за ней. Именно там ночевал герольд. Комнат было несколько, но лишь перед одной стояла в коридоре пара башмаков.
Калиэль осторожно поскребся в дверь, следя за тем, чтобы его не услышали стражи. Герольд вышел почти сразу — он зевал, длинные золотистые волосы свободно падали на плечи.
— Что, уже рассвет?
Он изумленно вытаращил глаза, когда Калиэль втолкнул его обратно в комнату и закрыл дверь.
— Лорд Калиэль, что ты здесь делаешь?
— Король Корин уже отдал тебе письмо, которое нужно доставить принцу Тобину?
— Ты знаешь, что я не могу сказать тебе этого, мой лорд.
— Я пришел как друг. Враги готовы ценой твоей жизни не допустить, чтобы письмо дошло по назначению. Я намерен прямо сейчас скакать в Атийон. Я сам доставлю письмо, а ты можешь отправиться другой дорогой. Клянусь покровителем путников и всей Великой Четверкой, это чистая правда.
— Я не могу, мой лорд, даже если речь идет о моей жизни.
Калиэль, расстроенный, потер подбородок.
— Письмо пропадет. Ты ведь уже ранен. Ты не сможешь выстоять перед людьми, которых посылают за тобой.
Гонец улыбнулся и поднял перевязанную руку.
— Видишь, герольда не так-то просто застать врасплох. Разбойников было двадцать, но я прибыл сюда живым и доставил письмо. Кроме того, я знаю много дорог, так что спасибо за предупреждение.
— За тобой будут следить с того момента, как ты выедешь за ворота. И среди преследователей, скорее всего, будет кто-нибудь из волшебников.
— Что ж, и за это спасибо, мой лорд, я тебе очень благодарен. Но мой долг священен. Я не могу исполнить твою просьбу.
Калиэль покачал головой: ему хотелось вышибить дух из герольда ради его же собственного блага, и в то же время он восхищался его храбростью.
— Ты будешь мертв еще до завтрашнего заката.
— Только Астеллус вправе решать, мой лорд.
— Ладно, надеюсь, твой бог любит тебя. Ты никому не расскажешь о нашем разговоре?
Герольд поклонился.
— Тебя здесь не было, мой лорд.
Предоставив гонца его собственной судьбе, Калиэль снова вышел во двор и остановился возле узких боковых ворот, что выводили в сторону моря. Наемники Мориэля не могли еще успеть устроить засаду, а когда устроят — будут ждать герольда со светлой косой. Если он поторопится, то может успеть…
Нападения извне никто не ждал, поэтому стража крепости была не слишком внимательна. Калиэль осторожно проскользнул в ворота и пошел по каменистой тропе вдоль утесов. Дойдя до сторожевой заставы, он незаметно увел лошадь. Вскочив в седло, Калиэль улыбнулся и с мрачным удовлетворением представил, что скажут офицеры Гончих, когда он вернется…
В свете звезд дорога светлой лентой уходила вверх. Чем дальше Калиэль отъезжал от проклятой крепости, тем легче становилось у него на сердце. К рассвету он был уже за много миль от нее и смотрел, как солнце поднимается над Внутренним морем. Через несколько дней он сам узнает, друг им Тобин или враг. Порез на щеке все еще саднил, но он уже простил ту боль, что причинил ему Корин. Он всегда будет преданно служить своему королю, даже если Корин больше не верит ему.
Калиэль снова посмотрел на свое кольцо. «Если ты по-прежнему наш друг, значит, ты нужен Корину. Если нет — я сам с тобой расправлюсь ради него и от его имени».