Глубокая боль, причиненная смертью Лхел, и причастность колдуньи к страшной гибели Брата слишком потрясли Тамир, чтобы она могла говорить об этом. Терзавшие ее чувства Тамир оставила в этом потаенном лесу, рядом с прахом горной колдуньи, лишь горькая боль утраты поселилась в ее душе.

Причин задерживаться в старом замке больше не было, к тому же он снова стал местом, наполненным тяжелыми воспоминаниями. В тот же день они выехали в Атийон.

Нари и повариха снова и снова целовали Тамир и Ки и плакали, вытирая глаза фартуками, когда те наконец тронулись в путь. Когда они скакали вдоль реки, Тамир обернулась и в последний раз посмотрела на окно башни. Сломанная ставня западного окна все так же висела на одной перекрученной петле. Тамир не увидела лица в проеме окна, но она могла бы поклясться, что чьи-то глаза смотрели ей в спину, пока она не скрылась за деревьями.

«Прости меня, мама. Может быть, в другой раз…»

Ки наклонился к ней и коснулся ее руки.

— Успокойся. Ты сделала, что могла. Аркониэль прав. Есть вещи, которые невозможно исправить.

Может, он и был прав, но Тамир все равно казалось, что она потерпела неудачу.

* * *

Весь день они не покидали седел, а на ночь остановились прямо у дороги и улеглись спать, завернувшись в плащи. Лежа на земле среди остальных, Тамир потрогала синяк на подбородке, Думая о Ки, о его нежных поцелуях и о том, как сладко было засыпать в его объятиях.

Он лежал на расстоянии вытянутой руки от нее, но Тамир не могла к нему прикоснуться. Но когда она переворачивалась на другой бок, Ки открыл глаза и улыбнулся.

И это было почти так же чудесно, как поцелуй.

Засыпая, Тамир думала о том, что ждет их в Атийоне, под прицелом внимательных глаз.

* * *

Когда до города осталось полдня пути, Тамир выслала вперед Лисичку и Тириена, чтобы те сообщили об их возвращении. К тому времени, когда перед наступлением сумерек впереди показался Атийон, город был уже ярко освещен фонарями и факелами и огромная толпа выстроилась вдоль главной улицы, горя желанием узнать, что услышала их молодая королева в пещере оракула. У городских ворот ее встретил Иларди верхом на прекрасном скакуне, лорд-канцлер был в парадной мантии, цепь на шее подтверждала его важное положение. С ним были Калия, старшая жрица храма Иллиора в Атийоне, и Имонус.

— Твое величество, жрица Светоносного говорила с тобой? — сразу спросил Имонус.

— Да, говорила, — ответила Тамир достаточно громко, чтобы ее могли услышать люди, стоявшие на небольшой площади у ворот.

— Может, твое высочество соблаговолит поделиться с нами на площади перед храмом? — попросила Калия.

Тамир кивнула и повела свой отряд к площади Великой Четверки. Иларди подъехал ближе и наклонился к ней.

— У меня есть новости, твое величество. Эйоли, юноша, который служит у Аркониэля, несколько дней назад прислал весть с голубем из Сирны. Корин готов к войне. Похоже, он наконец сделал своей новой жене ребенка.

— Он уже выступил? — спросила Тамир.

— Судя по сегодняшнему донесению, нет, но, насколько твои волшебники сумели показать его военный лагерь, там все почти готово к выступлению.

— Я поговорю с Эйоли, как только мы закончим здесь, — негромко сказал Аркониэль.

Сердце Тамир упало, хотя она не слишком удивилась такой вести.

— Передай ему мою благодарность, — сказала она. — И пошли весть в Гедре и Боктерсу. Необходимо немедленно отозвать эмиссаров, лорд-канцлер, и соберите генералов. Надо срочно собрать совет.

— Завтра все будет готово, твое величество. Осмелюсь сказать, тебе необходим отдых. Я уже отдал все распоряжения.

Площадь быстро заполнилась народом, люди стояли на ступенях всех четырех храмов, а еще больше собралось на крышах — всем не терпелось услышать первое пророчество нового правления.

Не сходя с седла, Тамир развернула свиток, данный ей Ралинусом.

— Вот слова Иллиора, сказанные мне через оракула в Афре, — громко сказала она.

Прочтя этот свиток в Афре, она немало удивилась. Она ведь не рассказывала Ралинусу, что именно услышала от предсказательницы, по крайней мере, не слово в слово. Но он записал все почти абсолютно точно.

— Народ Скалы, слушай слова предсказательницы! — Ее голос казался слишком высоким и слабым на открытом воздухе, говорить громко было тяжело, но она продолжала: — «Приветствую тебя, королева Тамир, дочь Ариани, дочери Агналейн, истинная наследница трона Скалы по праву крови. По праву крови и по закону ты получишь свой трон. Ты вырвешь великий меч из руки узурпатора. Перед тобой и за тобой лежит река крови, уносящая Скалу на запад. Там ты построишь новый город в мою честь».

Толпа выслушала послание Светоносного в ошеломленном молчании.

— Принц Корин провозгласил себя королем в Сирне, — продолжила Тамир, — и собирает против меня армию. Я посылала к нему гонца, предлагая отказаться от притязаний и жить в почете, как мой родственник. Никакого ответа я не получила. Теперь же мне сообщили, что он намерен пойти на Атийон войной, с огромным войском. И хотя меня это очень огорчает, у меня есть слова предсказательницы и дарованное мне видение. Я — ваша королева, и я подавлю мятеж против трона. Пойдете ли вы за мной?

Толпа взорвалась криками, люди поднимали в воздух мечи, размахивали яркими знаменами. Такие бурные приветствия согрели Тамир, изгнав из ее сердца часть тяжести. Корин принял решение. Теперь ее черед действовать, каким бы горестным ни оказался результат.

Исполнив свой долг, Тамир передала свиток жрице, чтобы тот остался в храме, где с него должны были сделать копии и разослать с герольдами по всей стране.

— Неплохо все прошло, — заметил Ки, когда они направились к замку.

— Люди любят свою королеву и будут сражаться за тебя, — сказал Фарин.

Тамир промолчала, думая о реках крови, что показала ей жрица. До сих пор королева чувствовала ее на своих руках.

Они прошли под навесной башней и обнаружили, что во внешнем дворе замка их ждут Лития и чуть ли не вся прислуга.

— Добро пожаловать домой, твое величество, — приветствовала ее Лития, когда Тамир спешилась и распрямила наконец уставшие ноги.

— Спасибо. Надеюсь, ты не затеяла пир прямо сейчас. Я хочу только помыться и лечь в постель.

Среди встречавших были дети и несколько волшебников.

— А где мистрис Айя? — спросила Рала.

Тамир слышала вопрос и попыталась угадать, что скажет им Аркониэль и останутся ли они с ней после всего. Но Аркониэль пока ушел от ответа и сам начал расспрашивать, есть ли новости о Корине.

Оставив волшебника во дворе, она поднялась по ступеням, мечтая о небольшой передышке, пока на нее снова не навалятся королевские обязанности. Вот уж без них она вполне могла бы обойтись.

Лития пошла за ней и компаньонами наверх. Когда Тамир остановилась у двери своей спальни, Лития коснулась ее рукава и тихо спросила:

— Можно поговорить с тобой наедине, твое величество? Это очень важно.

Тамир кивнула ей, приглашая войти. Все остальные остались снаружи.

Балдус сидел в кресле, а на его коленях дремал Рингтэйл. Паж спихнул кота на пол и спрыгнул с кресла, чтобы поклониться Тамир.

— Добро пожаловать, королева! Разжечь огонь в очаге?

— Нет, пойди скажи слугам, что я хочу искупаться. Да пусть вода будет погорячее!

Балдус умчался, радуясь возвращению своей госпожи. Тамир мимоходом подумала, что пажу, наверное, совсем нечем заняться, когда ее нет в замке. Она сняла перевязь с мечом и бросила их в пустое кресло, потом начала расстегивать пряжки нагрудных лат. Кот с силой терся о ее лодыжки, громко урча и чуть не сбивая ее с ног.

Лития прогнала кота и принялась помогать Тамир. Наконец латы и кольчуга были сняты и повешены на подставку. Тамир упала на кровать, не думая о грязных башмаках. Рингтэйл тут же очутился у нее на груди.

— Потроха Билайри, так гораздо лучше! — вздохнула Тамир, проводя рукой по мягкой кошачьей шерсти. — Ну и что ты хотела мне сказать?

— Твое величество, тут в твое отсутствие прибыли другие компаньоны. Путь у них был трудный…

— Уна? Она ранена? — Тамир села, встревожившись. Рингтэйл зашипел и метнулся в сторону.

— Нет, твое величество. Это лорд Калиэль, лорд Лута и его оруженосец. Я устроила их в этой башне, в гостевых комнатах.

Несказанно обрадованная, Тамир вскочила на ноги.

— Великая Четверка! Почему же они не встречали меня? Все были бы страшно рады их видеть!

— Думаю, потому, что вы с лордом Ки могли пожелать прежде сами встретиться с ними. К тому же с ними прибыл кое-кто еще.

— Кто? — спросила Тамир у двери.

Компаньоны ждали ее снаружи. Лития бросила взгляд в их сторону и тихо ответила:

— Я тебе скажу, когда поднимемся наверх.

Озадаченная, Тамир кивнула.

— Ки, идем со мной. А вы подождите здесь.

Лития повела их к другому коридору, в дальнем углу башни. Потом, остановившись ненадолго, прошептала:

— Тот чужак, что пришел с ними… Ну, он точно из горного народа, твое величество. Лорд Лута утверждает, что это колдун.

— Колдун? — Тамир и Ки переглянулись.

— Я потому и подумала, что тебе следует сначала пойти туда одной, без лишних глаз, — поспешила объяснить Лития — Пожалуйста, прости меня, если я совершила ошибку, впустив в замок такое существо, но остальные просто не желали с ним разлучаться. Мне пришлось поставить там стражу… К счастью, они прибыли ночью, и их видели только несколько слуг и стражников. А они будут помалкивать. Я взяла с них клятву, чтобы ни слова не говорили до твоих распоряжений.

— А этот человек признает, что он колдун? — спросила Тамир.

— О, да! Даже не скрывает. Когда они приехали, он был жутко грязным… ну, вообще-то они все были жутко грязными, но остальные поручились за него, будто бы он им помог. Им сильно досталось.

— От кого?

— Не сказали.

Возле комнаты для гостей стояли на страже четверо вооруженных гвардейцев, а на скамейке напротив двери сидели старый Ворнус и Лиан, с волшебными палочками на коленях, готовые к любым неожиданностям. Увидев Тамир, они встали и поклонились.

— Что тут происходит? — спросила их Тамир.

— Мы присматриваем за твоим необычным гостем, — ответил Ворнус. — Пока все тихо.

— Мы даже не почувствовали в нем особой силы, — добавила Лиан, пряча палочку в рукав. — Просто нам показалось, что твои люди испуганы, вот мы и сидим здесь. Но от него не исходит никакой угрозы.

Стражи расступилась, и Тамир постучала в комнату.

Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге она увидела Луту, босого, в длинной рубахе поверх штанов. Исхудавший и бледный, с обрезанными воинскими косами, Лута уставился на Тамир, и его лицо вытянулось от изумления. В другом конце комнаты на широкой кровати лежал Калиэль, а рядом с ним съежился на стуле Бареус. Оба смотрели на королеву так, словно увидели привидение.

Лута выдохнул:

— Великая Четверка! Тобин?!

— Теперь Тамир, — сообщил Ки.

Повисло напряженное молчание, а потом Лута расплылся в улыбке, хотя его глаза наполнились слезами.

— Так это правда! Потроха Билайри, мы же слышали об этом постоянно с тех пор, как покинули Эро, но Корин так и не поверил… — Он вытер глаза. — Не знаю, что и сказать… Я чертовски рад видеть вас обоих живыми!

— А с тобой что случилось?

— Ты сначала войди, дай нам рассмотреть тебя как следует.

Лута подвел ее к кровати, и Тамир заметила, что каждое движение причиняет ему боль.

Калиэль с трудом приподнялся, когда Тамир и Ки приблизились. Бареус тоже медленно встал и неуверенно улыбнулся Тамир, в его глазах светились и смущение, и восхищение.

— Да, перед вами Тобин, — заверил их Ки. — Но теперь это королева Тамир.

Бареус перевел взгляд с Тамир на Ки.

— Вы что, сражались? Тамир… у тебя синяк на подбородке! Ки, а с твоей щекой что?

— Я просто упала, а Ки укусил дракон. Вообще-то он нас обоих укусил.

— Дракон?!

— Совсем маленький, — уточнил Ки.

Лута расхохотался.

— Похоже, мы много пропустили!

Так приятно было видеть его улыбку… но измученный вид и подавленное настроение друзей заронили в душе Тамир дурное предчувствие. К тому же у всех троих были срезаны воинские косы…

— Но как?.. — спросил Калиэль, изумленно всматриваясь в нее. На его красивом лице виднелись следы побоев, в глазах поселилась боль.

Вздохнув, Тамир вкратце рассказала о своем преображении, наблюдая за тем, как расширяются глаза слушателей.

— Знаю, все это похоже на баллады бродячих певцов, — добавил Ки, — но я видел преображение своими глазами, здесь, в Атийоне, и вместе со мной это видели почти тысяча человек.

— Ладно, теперь рассказывайте, что произошло с вами, — потребовала Тамир.

Лута и Бареус повернулись к ней спинами и задрали рубахи. Калиэль замялся, потом сделал то же самое.

— Потроха Билайри! — задохнулся от ужаса Ки.

Спины Бареуса и Луты покрывали перекрестные следы плети, наполовину зажившие; но Калиэлю, похоже, досталось больше. На его спине в огненно-красных шрамах от шеи до талии не было живого места.

У Тамир пересохло во рту.

— Корин? — тихо спросила она.

Лута опустил рубашку и помог Калиэлю закрыть изуродованную спину. Все явно смущались, когда Лута коротко, без подробностей рассказал Тамир об их жизни в Сирне и о том, как Корину доставили ее письмо.

— Мы ведь только от шпионов Нирина знали, что тут происходит, а им мы не доверяли, — пояснил Калиэль. — Я хотел поехать и сам во всем разобраться, но Корин не разрешил.

— Но ты все равно поехал, — сказала Тамир.

Калиэль кивнул.

— Нирин приставил к нам своих соглядатаев, — с горечью произнес Лута. — Ты помнишь Мориэля, он так хотел стать твоим оруженосцем вместо Ки?

— Жабу Мориэля? Конечно, — пробормотал Ки. — Только не говори, что он по-прежнему с Корином!

— Он теперь ищейка Нирина. И о каждом нашем шаге верный пес тут же доносит своему хозяину, — сказал Калиэль.

— Ох, друзья мои! — прошептала Тамир, потрясенная услышанным. — А что вы скажете теперь, когда видите меня?

Калиэль всматривался в нее мгновение-другое, и его взгляд вновь затуманился сомнением.

— Ну, на сумасшедшую ты не похожа. А об остальном я могу только гадать. — Он посмотрел на Ки. — Ты вряд ли остался бы здесь, если все дело в некромантии.

— Никакой некромантии. Ретха-ной постаралась, — прозвучал вдруг низкий веселый голос.

Тамир настолько встревожилась из-за состояния ее друзей, что совершенно забыла о колдуне с гор. Когда же он встал с тюфяка в углу и вышел на середину комнаты, она увидела, что, несмотря на одежду скаланского крестьянина, ошибиться в его происхождении было невозможно.

— Это Мэти, — сообщил Лута. — Не спеши гневаться, сначала узнай, как мы вообще сюда попали.

— Я не гневаюсь, — пробормотала Тамир, с интересом рассматривая колдуна.

Он был мал ростом и смугл, как Лхел, с таким же оливковым оттенком кожи и черными вьющимися волосами, спутанными волнами падавшими на плечи, и с такими же обветренными, грязными голыми ногами. На нем были ожерелье и браслеты из звериных зубов, и он держал нечто вроде длинного, искусно украшенного посоха… или это была труба?

Он подошел ближе и широко улыбнулся Тамир.

— Лхел велеть мне идти к тебе, девочка, которая была мальчик. Ты знать Лхел, да?

— Да. Когда ты ее видел последний раз?

— Ночь перед сегодня. Она говорить, ты идешь.

Ки нахмурился и шагнул к Тамир.

— Это невозможно!

Мэти понимающе посмотрел на Тамир.

— Ты знать, что мертвый не перестанет приходить, если хочет. Она говорить мне про твой норо-шеш тоже. У тебя глаза, которые видят.

— Он говорит о призраках? — тихо спросил Бареус. — С нами он ни о чем таком не разговаривал. Просто твердил, что видел нас то ли во сне, то ли в видении и что должен пойти с нами.

— Ты пугаться, — хихикнул Мэти, потом ткнул пальцем в Тамир. — Она не пугаться.

— Как ты встретился с ней в первый раз? — спросила Тамир.

— Она прийти видение. Мертвая уже.

— Он ни разу не называл такое имя — Лхел. Кто она? — спросил Лута.

— Все в порядке. Мне кажется, я его понимаю.

Колдун печально кивнул.

— Лхел тебя любить. Все время говорить мне, чтобы я идти к тебе.

— Ты говоришь о ее призраке? — спросил Ки.

Мэти кивнул:

— Ее мари приходить ко мне, когда я делать сон с оо-лу.

— Он так свою дудку называет, — пояснил Бареус. — С ее помощью он творит разную магию, как волшебник.

— Корин послал за нами солдат и какого-то чародея, но Мэти заиграл на своей трубе, и никто нас не заметил, хотя мы стояли прямо на виду, на обочине дороги, — пояснил Лута.

— А еще он умеет лечить этой штукой и травами. Здорово, прямо как дризид, — добавил Бареус. — И знает короткую дорогу через горы.

— Я бы не добрался сюда живым, если бы не он, — сказал Калиэль. — Он спас нас, что бы о нем ни говорили.

— Спасибо, что помог моим друзьям, Мэти, — сказала Тамир, протягивая ему руку. — Я знаю, как опасно было для тебя забираться так далеко в нашу страну.

Мэти легонько коснулся ее пальцев и снова хихикнул.

— Не опасно для меня. Великая Мать Шек-мет защищать, а Лхел вести.

— Даже если так, я сделаю все для твоего безопасного возвращения в горы.

— Я пришел к тебе, девочка, которая была мальчик. Я пришел помогать.

— Помогать в чем?

— Я помогать, как Лхел помогала. Может, с твоим норо-шеш? С тем, который никак не спит.

— Да, он не спит.

— О чем они? — спросил Лута.

Тамир устало покачала головой.

— Думаю, пора вам все рассказать.

Она придвинула к кровати кресло, а Ки и Лута осторожно сели на край постели рядом с Калиэлем. Тамир начала рассказывать все, что знала сама, Мэти уселся на пол и тоже напряженно вслушивался, и его лоб хмурился, когда он пытался понять ее слова.

— Твоего брата убили, чтобы ты могла принять его обличье? — спросил Калиэль, когда Тамир умолкла. — Разве это не некромантия?

Мэти энергично затряс головой.

— Лхел делать ошибка, заставляя младенец умереть. Не надо было… — Он помолчал, подыскивая слова, потом глубоко вздохнул, показывая на свою грудь. — Лхел говорила тебе это?

— Лхел никогда не рассказывала мне, как он умер. Лишь несколько дней назад я узнала всю правду от волшебников, которые были там.

— Айя? — спросил Калиэль.

— Да.

— Не дышать. Первый вдох. Перенести мари в… — Мэти снова умолк, потом ущипнул себя за кожу на тыльной стороне ладони.

— В некое тело? — спросил Ки, касаясь своей груди.

— Тело? Да. Нет дыхания в тело, нет жизнь. Нет мари для него. Очень плохо. Нет дыхания для тела, мари не иметь дом.

— Должно быть, мари — это дух, — предположил Ки.

— Не хочу показаться грубым, Тоб… Тамир, может, он просто не понимает, что такое некромантия, — предостерег Калиэль. — Кто еще может управлять призраками и демонами, кроме некромантов?

— Нет некромантия! — негодующе воскликнул Мэти. — Ты скаланец, ты не понимать ретха-ной! — Он снова взялся за свою трубу. — Нет некромантия. Добрая магия. Тебе помогать, да?

— Да, — признал Калиэль.

— Разве он стал бы нам помогать, будь он черным магом, Калиэль? — горячился Лута, и Тамир поняла, что они спорят не в первый раз. — Тамир, а твоя подруга мистрис Айя может нам сказать, некромант он или нет?

— Айя больше не со мной, но найдутся и другие советчики. Ки, пошли за Аркониэлем. Он знает о народе Мэти больше, чем кто-либо другой.

Калиэль подождал, пока Ки выйдет, потом сказал:

— Я должен признаться тебе, Тамир, что я здесь не по своей воле. Когда я в первый раз попытался добраться до тебя, я сделал это ради Корина. Он мой друг и мой господин. И я никогда не нарушу клятву верности, которую дал ему. Я не хочу вредить тебе, но и себя не хочу позорить, принимая твое гостеприимство с дурными намерениями в душе. Я не шпион, но я и не перебежчик.

— Нет, ты просто чертов дурак! — взревел Лута. — Корин — вот кто настоящий безумец! И ты это видел так же хорошо, как и я, еще до того, как он запорол тебя до полусмерти! — Он повернулся к Тамир, его глаза пылали бешеной яростью. — Корин собирался нас повесить! Можешь называть меня предателем, если хочешь, но я здесь, потому что считаю Корина отступником! Я тоже любил его, но он сам нарушил все клятвы, данные нам и Скале, когда стал куклой в руках такой твари, как Нирин! Я больше не могу позорить имя своего отца, служа при таком дворе!

— Нирин заколдовал его, — пробормотал Калиэль, закрывая лицо ладонями.

Вернулся Ки и снова сел на край кровати, с беспокойством глядя на Калиэля.

— Он заставляет Корина видеть предателя в каждой тени, — продолжил Лута. — Никто не смеет ему перечить, иначе окончит свою жизнь на виселице.

— Как же вам удалось бежать? — спросил Ки.

— Нам помог твой лазутчик, Тамир. Он назвался Эйоли. Не знаю, как ему это удалось, но он провел нас мимо всех постов.

— Он волшебник, — пояснил Аркониэль.

— Я так и подумал, что без волшебства не обошлось.

— Что сейчас происходит в Сирне? — спросила Тамир.

— Среди солдат растет недовольство. Многим не нравится то, что делает Нирин. Другие просто теряют терпение из-за нерешительности Корина. Он отправил несколько отрядов, чтобы наказать лордов, принявших твою сторону, но его генералы хотят, чтобы он наконец выступил против тебя.

— Он выступает, — сказала Тамир. — Я только что получила сообщение об этом.

Калиэль поднял голову и посмотрел на нее.

— При всем моем уважении к тебе я не могу больше оставаться здесь. Прости, Тамир. Даже на словах я не могу выступать против Корина. Я… я должен вернуться к нему. Видит Сакор, с тобой я тоже не хочу сражаться, но мое место там.

— Он вздернет тебя, это так же верно, как то, что я сижу здесь! — закричал Лута. — Какого черта мы тащили тебя через горы и спасали твою жизнь! — Он повернулся к Тамир и Ки. — Вот он всегда так. Никогда не прислушается к голосу рассудка!

— Могли бы и бросить меня, — огрызнулся Калиэль.

— Наверное, следовало!

— Пожалуйста, не ссорьтесь! — попросила Тамир. Она подошла к Калиэлю и взяла его за руку. Компаньон дрожал от переполнявших его чувств. — В таком состоянии ты не можешь пускаться в путь. Побудь здесь, пока не окрепнешь. Отнесись с уважением к законам гостеприимства, и я буду по-прежнему называть тебя другом.

— Хорошо. Обещаю тебе это.

Тамир повернулась к колдуну, который наблюдал за ними с нескрываемым интересом.

— Теперь о тебе. Можешь поклясться Великой Матерью, что не причинишь вреда никому в моем доме и никому из моего народа?

Мэти обеими руками сжал свою трубу.

— Клянусь полной луной Матери Шек-мет и мари Лхел, я пришел помогать тебе. Я не причинять вред.

— Я принимаю твою клятву. Теперь ты под моей защитой. И вы все тоже. — Она грустно посмотрела на своих друзей. — Я не хочу удерживать вас против вашей воли и не жду, что вы будете служить мне, как служили Корину. Как только вы окрепнете достаточно для того, чтобы сесть в седло, я позабочусь о том, чтобы вас под надежной охраной проводили туда, куда вы захотите отправиться.

— Не думаю, чтобы ты сильно изменилась, как бы тебя теперь ни звали, — с улыбкой сказал Лута. — И если я тебе нужен, королева Тамир, я буду служить тебе.

— А ты, Бареус?

— Да. — Пальцы Бареуса скользнули по коротким волоскам на виске, там, где была воинская коса, и он добавил: — Если я буду нужен тебе.

— Конечно будешь.

— А как же ты, Калиэль? — спросил Ки.

В ответ Калиэль лишь пожал плечами и отвернулся.

В комнату вошел Аркониэль — и тут же застыл на месте, увидев Мэти.

Колдун уставился на него с равным любопытством.

— Ореска? — спросил он.

— Ретха-ной? — спросил Аркониэль.

Мэти кивнул и приложил руку к сердцу, потом произнес что-то на своем языке.

Они разговаривали несколько минут. Тамир узнала слово «ребенок» и имя Лхел, но больше ничего не поняла. При упоминании об умершей женщине Аркониэль грустно кивнул, потом снова стал задавать вопросы. Он попытался взять Мэти за руку, но колдун быстро отдернул ее и недовольно погрозил Аркониэлю пальцем.

— Что он говорит? — спросила Тамир.

Аркониэль бросил на нее виноватый взгляд.

— Извини. Просто Лхел научила меня кое-чему, но это была грубость.

Мэти кивнул, потом протянул Аркониэлю свой оо-лу, предлагая осмотреть его.

Удовлетворенный, Аркониэль снова повернулся к Тамир и остальным.

— Он утверждает, что дух Лхел явился ему в видении и просил прийти сюда и защищать тебя. Она была его проводником и привела к твоим друзьям, когда они направлялись к тебе.

— Да, это он уже сказал. И что ты думаешь?

— Я даже представить не могу, чтобы колдун с гор мог проделать такой путь без серьезной причины. Этот народ никогда не посылал куда-либо наемных убийц. Должен все же предостеречь тебя, что он способен убивать своей магией и уже делал это, правда защищаясь, — по крайней мере, так он говорит. Ты должна или поверить его словам, или немедленно отослать его прочь. Но я буду очень рад, если он пока останется среди наших волшебников — разумеется, только с твоего дозволения.

— Очень хорошо. Я к вам спущусь, когда закончу дела здесь.

Аркониэль протянул руку к Мэти.

— Идем, друг мой. Нам с тобой о многом нужно поговорить.

— Лута, вы с Бареусом можете присоединиться к другим компаньонам, — сказала Тамир, когда они ушли.

— А кто вообще… — осторожно спросил Лута.

— Никидес…

— Ник жив? — воскликнул Лута. — Благодарение Сакору! Я думал, что оставил его умирать. А кто еще?

— Только Лисичка и Танил. И еще появились новые.

— Танил? — изумился Калиэль.

— И мы можем их увидеть прямо сейчас? — спросил Бареус, заметно посветлевший при упоминании имени Лисички.

— Конечно. Ки, найди их, хорошо?

— И Танила? — спросил Ки.

— Его тоже. Я пока им все объясню.

Кивнув, Ки быстро вышел.

— Что с Танилом? — требовательно спросил Калиэль.

— Пленимарцы жестоко обошлись с ним.

Тамир рассказала им обо всем. Она бы и хотела пропустить горькие подробности, но друзья и сами бы все поняли, увидев Танила.

Калиэль застонал и закрыл глаза.

— Ох, черт… — пробормотал Лута.

Вскоре вернулся Ки с другими компаньонами. Едва переступив порог, Никидес застыл, в изумлении глядя на Луту и Бареуса.

— Я… ты можешь меня простить? — выговорил наконец Лута дрогнувшим голосом.

Из глаз Никидеса хлынули слезы, и он обнял их обоих.

Лисичка обнимал Танила и что-то тихо говорил ему. Вдруг юноша увидел Калиэля, вырвался и подбежал к нему.

— Я потерял Корина! — прошептал он, падая на колени около кровати и заливаясь слезами. — Что мне делать, Калиэль, я не могу его найти!

Калиэль протянул руку и коснулся красных, вспухших шрамов на запястье Танила.

— Ты его не терял. Это мы потеряли тебя. Корин очень огорчился, ведь он считал тебя погибшим.

— Правда? — Танил сразу встал и огляделся. — А где он?

— В Сирне.

— Я пойду седлать лошадей!

— Нет, не сейчас. — Калиэль притянул его к себе.

— Все хорошо, Танил, — сказал Лисичка. — Я уверен, Корин не станет возражать. Он захотел бы, чтобы ты присмотрел за Калиэлем, ведь правда?

— Но… Милирин?

— Он погиб, — сказал Калиэль.

— Погиб?

Несколько мгновений Танил беспомощно смотрел на Калиэля, потом закрыл лицо руками и тихо заплакал.

— Он пал с честью. — Калиэль усадил Танила на кровать и обнял его. — Ты побудешь моим оруженосцем, пока мы не вернемся к Корину?

— Я… я больше недостоин быть компаньоном.

— Глупости! Косы отрастут быстро, наши раны тоже скоро заживут. Ведь так, Тамир?

— Конечно. Целители хорошо сделали свою работу. Так что сейчас твой долг служить Калиэлю, Танил.

Танил вытер слезы.

— Ужасно жаль Милирина, но я так рад видеть тебя живым, Калиэль. Корин тоже обрадуется!

Калиэль печально посмотрел на Тамир. Не стоило пока отнимать у Танила последнюю надежду.

Они поговорили еще немного, потом оставили Танила с Калиэлем и ушли в комнату Никидеса.

— Знаешь, Калиэль не изменит своего решения, — сказал Лута, когда они шли к комнатам компаньонов. — Если бы не его состояние, он бы давно вернулся.

— Он сделает то, что велит ему долг. Я не могу его остановить.

Фарин уже ждал их вместе с молодыми компаньонами и радостно приветствовал Луту и Бареуса. Тамир немного задержалась в их компании, потом поднялась, чтобы уйти. Ки хотел пойти с ней, но она улыбнулась и жестом предложила ему остаться.

Остановившись на пороге, она оглянулась и с бесконечной радостью вновь посмотрела на родные лица. Даже если Калиэль не захочет присоединиться к ним, главное — он жив.