Последний переход через горы длился четыре долгих мучительных дня. Тропа вилась вдоль берегов стремительных рек, убегала вверх через каменистые водоразделы, потом резко спускалась в маленькие зеленые долины, где паслись стада коз и овец. Кое-где виднелись следы диких кошек и медведей, а по ночам кричали рыси, пронзительно, как умирающие женщины.

Только в долинах Тамир смогла собрать воедино всех своих людей, в то время как на тропе они рассыпались поодиночке, как порванные бусы. В один из дней Никидес поскакал в обратном направлении и после доложил, что ему понадобилось два часа, чтобы добраться до условленного места.

Весть о приближении Тамир обгоняла ее войско, как и обещал Шексу. По несколько раз на день Мэти уходил вперед, сворачивал на какие-то боковые тропинки, уводившие к скрытым поселениям. Те деревни, что оставались видимыми с тропы, состояли из нескольких каменных хижин с крышами из звериных шкур. Их обитатели то ли прятались, то ли уходили подальше, но кое-где можно было заметить дымок очагов, да еще между затихшими домиками бродили козы и куры.

По совету Мэти Тамир напротив каждой деревни оставляла дары на обочине тропы: монеты, еду, веревки, маленькие ножи и прочие полезные мелочи. Иногда путники находили корзины с едой, оставленной для них, — это была жирная копченая козлятина, пахучий сыр, ягоды и грибы, примитивные украшения.

— Они слышать о тебе хорошее, — сообщил ей Мэти. — Ты брать подарок, или они сильно обижаться.

— Но нам это не нужно, — сказал Никидес, с отвращением морща нос, когда они с Лорином исследовали содержимое одной из корзин.

— Не будь таким привередливым, — засмеялся Ки, откусывая кусок жесткого мяса.

Тамир тоже попробовала козлятину. Ей она напомнила о той еде, которой угощала ее Лхел.

Время от времени местные колдуны и колдуньи выходили, чтобы взглянуть на скаланцев, но держались очень настороженно, несмотря на присутствие Мэти, и наблюдали за чужаками издали.

* * *

Едва они миновали высокий перевал и начали спускаться к западному побережью, погода испортилась. Тяжелые тучи и туман повисли над узким водоразделом, хлынул дождь. Реки мгновенно переполнились, бешеные потоки стремительно понеслись по камням, размывая тропу. Камни выскальзывали из-под ног, и каждый шаг таил опасность. Листва на деревьях здесь была еще зеленая, а подлесок намного гуще.

Вскоре дождь превратился в непрерывную легкую морось, и вскоре все промокли до костей. Тамир кое-как подремала под ненадежным укрытием деревьев, в поисках тепла прижимаясь к Уне и Ки, а когда проснулась, то обнаружила, что к носку одного из ее мокрых башмаков прилепилась парочка тритонов.

На следующий день они проходили мимо большой деревни и увидели на пригорке прямо над тропой троих колдунов — женщину и двух мужчин, державших наготове свои оо-лу.

Тамир повернула коня в их сторону, и следом за ней направились Мэти, Аркониэль и Ки.

— Я знать их, — сказал Мэти. — Я пойти.

— Я бы хотела поговорить с ними.

Мэти окликнул троицу, но колдуны не двинулись с места, подав Мэти какой-то знак.

— Нет, они хотеть говорить только со мной.

Мэти направился к ним один.

— Жутковато тут, — пробормотал Ки. — У меня такое чувство, что за нами наблюдает множество глаз, только вот где они?

— Но ведь они на нас не нападают.

Вскоре Мэти вернулся.

— Они не слышать о тебе. Боятся, что много чужих, и сердятся, что я с тобой. Я им сказать, что ты… — Он помолчал немного, потом что-то спросил у Аркониэля.

— Они не знают, как поступить, можно ли пропустить целую армию, не напав на нее, — пояснил Аркониэль.

Мэти кивнул, и они с Аркониэлем снова посовещались.

— Я им рассказать. Лхел тоже рассказать. Ты идти, и они посылать вперед песню.

Один из колдунов заиграл на оо-лу, низкое гудение продолжалось, пока армия Тамир проходила мимо деревни.

— Вряд ли здешние обитатели видели в своей жизни хоть одного скаланца, — сказал Лисичка, не сводя настороженного взгляда с ретха-ной.

— Не видеть, но слышать, как ты слышать про ретха-ной, — ответил Мэти. — Если кееса быть… — Он опять запнулся, досадливо покачал головой и что-то сказал Аркониэлю.

Волшебник рассмеялся и перевел:

— Если ребенок не слушается, мать ему говорит: «Веди себя хорошо, а то ночью за тобой придут бледные люди». — Аркониэль усмехнулся и добавил: — Я ему уже говорил, что скаланцы рассказывают детям точно такие же сказки о жителях гор.

— Они видеть, что вас очень много, но вы не обижать их и не жечь их дома. Они тебя запомнить.

— А как они могут навредить нам, если захотят? — спросил Ки, тоже с подозрением наблюдавший за колдунами.

Мэти многозначительно кивнул.

* * *

Наконец тропа уверенно пошла вниз, в еловые и дубовые леса, затянутые туманом. К полудню пятого дня пути они наконец вынырнули из-под нависших облаков и увидели спускавшийся вниз по склону лес и открытые пастбища. Вдали Тамир рассмотрела темную линию побережья Осиатского моря.

— Мы добрались! — воскликнул Никидес.

— А где Ремони? — спросила Тамир.

Мэти показал прямо вперед, и сердце Тамир забилось чуть быстрее. Не больше одного дня пути — и она увидит тот самый залив. В ее снах они с Ки стояли над ним и их губы сближались… Но после посещения Афры Тамир ни разу не видела этот сон.

«Зато мы целовались», — подумала она, мысленно улыбнувшись, хотя в последние дни им было не до таких забав. Интересно, что приснилось бы ей теперь?

— Хорошая мысль, да?

Тамир оглянулась. Рядом с ее конем стоял ухмыляющийся Мэти.

— Да, — призналась она.

— Смотри туда.

Он показал в ту сторону, откуда они пришли, и Тамир вздрогнула, глянув вверх. Весь гребень горы заполняли темные фигуры, их там были, наверное, сотни. Как завороженная, Тамир смотрела на длинную цепь пеших солдат.

— Твои люди ничего не грозить, если ты не пытаться опять пойти эта дорога, — объяснил Мэти. — Ты будешь сражаться, потом идти в своя земля другой дорога. Дорога южан.

— Я понимаю. Но ты ведь нас не покинешь? Без тебя я не найду Ремони.

— Я тебя проводить, потом идти домой.

— Это все, о чем я прошу.

* * *

Сердце Аркониэля тоже дрогнуло при виде далекой береговой линии. Если видения были правдивы и если поход пройдет успешно, он вскоре очутится в том месте, где ему предстоит окончить свои дни. Мысль была странной, но волнующей.

Как только они добрались до конца узкой горной тропы, идти сразу же стало легче. Дорога стала хорошо утоптанной, гладкой и достаточно широкой для того, чтобы рядом могли пройти две лошади.

Дождь еще продолжался, но в окрестных лесах хватало дерева для того, чтобы разжечь костры, и скаланцы устроились гораздо удобнее, чем на предыдущих привалах. Пока остальные разжигали огонь и готовили еду, Аркониэль отвел Тамир в сторону, под большой дуб. Ки потащился следом и уселся рядом с Тамир.

Аркониэль изо всех сил старался не улыбаться. Молодые люди пытались скрывать это, но их отношения слишком заметно изменились после той ночи в старом замке. Теперь они смотрели друг на друга совсем не как друзья, воображая, что никто ничего не замечает.

— Аркониэль, ты нашел Корина? — спросила Тамир.

— Это я и собирался выяснить. Ты не против, если вы увидите все моими глазами?

— Да! — мгновенно откликнулся Ки, горя желанием испытать магию на себе.

Тамир, как всегда, восторга не проявила. Аркониэль постоянно сожалел о том, как он по собственной неловкости испугал ее, когда впервые попробовал показать ей эти чары. И все же она напряженно кивнула.

Аркониэль навел чары и сосредоточился на возможных маршрутах Корина.

— А! Вот где!

Он протянул руки к Тамир и Ки.

* * *

Тамир взяла его за руку, приготовившись к неизбежному приступу головокружения, которое испытывала всякий раз, когда Аркониэль хотел показать ей что-то таким способом. И в этот раз ничего не изменилось. Тамир крепко зажмурила глаза и почувствовала, как чары подхватывают ее.

Далеко внизу она увидела холмистую долину, увидела армию, разбившую лагерь рядом с широкой бухтой. Целое море сторожевых костров разливалось по темной равнине.

— Как их много! — прошептала Тамир. — Ты только взгляни на лошадей! Их же тысячи! Можешь сказать, как далеко они от нас?

— Похоже, это залив Китов. Возможно, два дня пути отсюда. А может, меньше.

— Он ведь должен быть уже возле Атийона. Думаешь, ему донесли о моем плане?

— Да, я бы так предположил. Погоди-ка. Я хочу расширить круг поисков.

Тамир открыла глаза и увидела, что Ки усмехается, глядя на нее.

— Это было потрясающе! — прошептал он, сияя.

— В этом есть польза, — согласилась Тамир.

Аркониэль потер глаза.

— Такие чары требуют немалых усилий.

— Корин наверняка отправил разведчиков на поиски нас, — сказал Ки. — Ты ничего такого не заметил?

Волшебник взглянул на него искоса.

— Мне повезло, что я вообще нашел его армию.

— Ну, для этого магия не нужна, — сказала Тамир. — Нам лучше поспешить, пока он сам не нашел меня.

* * *

Далеко к востоку от лагеря Тамир Фарин сидел в седле и подсчитывал знамена армии, расположившейся на равнине перед ним. За его спиной стояли две тысячи воинов, но у Невуса было по меньшей мере вдвое больше. Фарин встретился с ними два дня назад, через день после выхода из Атийона, и ничуть не удивился тому, что Невус отказался вступать в переговоры.

Фарин выхватил меч и высоко поднял его над головой, услышав, как тут же из ножен выскользнули тысячи других мечей и застучали стрелы в колчанах. Невус на другой стороне луга сделал то же самое.

— Я увижу, как твой труп повиснет рядом с трупом твоего отца! — пробормотал Фарин, запоминая место, где находился Невус. Поднявшись на стременах, он закричал: — За Тамир и Скалу!

Его воины подхватили клич, и их голоса прокатились по равнине мощной волной, когда они бросились в атаку.

* * *

Весь следующий день Тамир провела в седле, объезжая свою армию с несколькими компаньонами и оценивая состояние воинов перед решающим сражением. Некоторые чувствовали себя неважно после холодных сырых ночей, кто-то сорвался в пропасть при переходе через высокие перевалы. Вполне вероятно, что кто-то просто-напросто воспользовался возможностью осуществить кровную месть, еще несколько человек просто исчезли. Солдаты поговаривали, что их похитили горцы, хотя тут дело скорее пахло дезертирством или обычным несчастным случаем. Тамир беспокоило еще и то, что винные мехи уже опустели, а запасы продовольствия сильно уменьшились.

Тамир то и дело останавливалась, чтобы поговорить с капитанами и рядовыми солдатами, выслушивала их жалобы и опасения, обещая, что после сражения им достанется хорошая добыча, и хваля за терпение и выносливость. В ответ она видела искреннюю преданность и решимость восстановить справедливость. Кое-кто даже проявлял излишний пыл, обещая принести ей на копье голову Корина.

— Лучше приведите его ко мне живым, и я заплачу щедрый выкуп чистым золотом, — говорила Тамир — Но если вы без нужды прольете кровь моего родственника, награды не получите.

— Могу поспорить, Корин подобный приказ отдавать не станет, — заметил Ки.

На это Тамир устало ответила:

— Но я не Корин.

* * *

Чем дальше они отходили от гор, тем теплее становился воздух. Здесь было много дичи, и лучники, отправленные на охоту для пополнения запасов, возвращались с зайцами, ланями и куропатками. Однако никаких признаков жилья вокруг разведчики не нашли.

К концу дня они дошли до побережья, и Тамир с наслаждением вдыхала соленый морской воздух. Скалистый берег был изрезан глубокими заливами с крутыми берегами и узкими бухтами. Темное Осиатское море простиралось до самого горизонта, и сквозь легкую дымку виднелось множество беспорядочно разбросанных островков.

Мэти повернул к северу. Перед ними раскинулась бескрайняя равнина, лежавшая между лесом и морем, лишь на востоке ее снова ограничивали леса. На лугах безмятежно паслись олени, прямо из-под копыт лошадей выскакивали кролики.

Местность постепенно поднималась, пока наконец они не очутились высоко над водой, на поросшем травой мысу. Добравшись до обрыва, Тамир задохнулась, узнав место еще до того, как Мэти взмахнул рукой и сообщил:

— Ремони.

— Да!

Внизу простирался длинный глубокий залив, вход в который защищали два знакомых ей острова.

Тамир спрыгнула на землю и подошла к самому обрыву. В сотнях футов внизу плескалась вода. Во сне она видела в воде свое отражение, но то были только сны. В реальности у самого подножия утеса лежала широкая полоса земли, вполне подходящая для постройки портового города и причалов. Главной трудностью казалась прокладка проезжей дороги к крепости, которой предстояло появиться на вершине.

К Тамир подошел Ки.

— Ты правда видела все это во сне?

— Столько раз, что давно со счета сбилась, — ответила она. И если бы сейчас на них не смотрело такое множество глаз, она бы поцеловала его, просто чтобы удостовериться, что Ки не исчезнет, а она не проснется.

— Добро пожаловать в твой новый город, твое величество, — сказал Аркониэль. — Конечно, придется потрудиться. Я пока не видел поблизости ни одной приличной таверны.

Лисичка остановился рядом, прикрыл глаза ладонью, защищаясь от косых лучей солнца, и посмотрел на залив.

— Э-э… Тамир? А где корабли ауренфэйе?

Взволнованная тем, что давний сон стал наконец явью, Тамир не заметила этой важной детали. Залив внизу был пуст.

* * *

Они разбили лагерь, выставив сторожевые посты к северу и к востоку от него. Как и обещал Мэти, здесь было множество источников с чудесной водой, и еды тоже должно было хватить на ближайшее время.

Прошло еще несколько часов, прежде чем к месту привала подошли все отряды, и еще какое-то время подтягивались отставшие.

— Мои люди совершенно измотаны, твое величество, — доложил лорд Киман.

Джорваи и Нианис сообщили то же самое, когда прибыли.

— Скажите всем, что они заслужили отдых, — ответила Тамир.

После скудного ужина, состоявшего из несвежего хлеба и черствого сыра да еще горстки сушеных ягод, подаренных жителями гор, Тамир и Ки пошли по лагерю, слушая рассуждения солдат о предстоящем сражении. Те, кто успел раздобыть свежее мясо, угощали Тамир, а она спрашивала их имена и откуда они пришли в ее армию. Настроение у солдат было бодрое, а весть о том, что королеве было видение Ремони, уже по пути разнеслась по отрядам. Солдаты расценивали как счастливый знак то, что это место действительно существовало и что королева привела их к нему.

Убывающая луна уже поднялась высоко в облачное небо, когда Тамир и ее спутники подошли к своему шатру. Друзья сидели вокруг ярко горящего костра. Скрытая темнотой, Тамир остановилась, глядя на их улыбающиеся лица. Она видела силы Корина своими глазами и слишком хорошо понимала, что пройдет несколько дней и им станет не до улыбок.

— Идем, — тихо сказал Ки, обнимая ее за плечи. — Думаю, Никидес оставил нам немного вина.

Никидес действительно оставил, и тепло, разлившееся по ее телу после нескольких глотков, подняло настроение Тамир. Пусть они голодны, пусть устали и промокли, но все же они добрались.

Тамир уже собралась отправляться спать, когда услышала неподалеку низкий прерывистый гул трубы Мэти.

— А теперь зачем он играет? — спросил Лута.

Они пошли на звук и обнаружили, что колдун сидит на скале лицом к морю и, закрыв глаза, выдувает свою странную музыку. Тамир тихо подошла к нему. Песня состояла из перемежающихся высоких и низких звуков, хрипов и вибраций, похожих на голоса каких-то зверей, слившиеся вместе в бесконечном потоке. Мелодия смешивалась с криками ночных птиц, с далеким тявканьем лисы, с голосами воинов, смехом, напевами, внезапными вскриками гнева или ругательствами, но Тамир не ощущала в этом магии. Расслабившись впервые за последние дни, она прислонилась плечом к Ки и смотрела на освещенное луной море. Она почти ощущала себя там, среди волн, как будто она была листком, качающимся на воде. И она чуть не заснула стоя, когда песня внезапно закончилась.

— Что это было? — тихо спросил Ки.

Мэти встал.

— Прощальная песнь, — ответил он. — Я приводить тебя к Ремони. Теперь я идти домой. — Он помолчал, глядя на Тамир. — Я делать лечение для тебя, потом уйти.

— Я уже говорила тебе, что не нуждаюсь ни в каком лечении. Но мне бы хотелось, чтобы ты остался с нами. Нам скоро понадобится твое искусство.

— Я не сделан для драка, как ты, — Мэти все так же пристально смотрел на нее, и его взгляд стал задумчивым. — Я опять видеть во сне Лхел. Она говорить, не забывай свой норо-шеш.

Тамир знала, что он говорит о Брате.

— Не забуду. И ее тоже никогда не забуду. Скажешь ей?

— Она знать.

Мэти поднял с земли свой маленький узелок и пошел назад, к костру, чтобы попрощаться с Аркониэлем и остальными.

Лута и Бареус крепко пожали его руку.

— Мы тебе жизнью обязаны, — сказал Лута. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Вы были хорошие проводники. Привести меня к девушка, что была мальчик, как я говорить. Привести ее к мой народ. Вы друзья ретха-ной. — Мэти повернулся к Аркониэлю и заговорил с ним на своем языке.

Волшебник поклонился и что-то сказал в ответ.

Мэти вскинул на плечо свой поющий посох, потом принюхался к ветру.

— Дождь снова пойти.

Он пошел прочь, его ноги ступали совершенно бесшумно по сухой траве, и тени вокруг лагеря вскоре поглотили его, словно колдуна и вовсе не бывало.