Рувим явно не ожидал, что в один прекрасный день в его лабораторию нагрянут сразу три человека. Обычно здесь бывало тихо и спокойно – идеальная атмосфера для изысканий, экспериментов и размышлений. Тихий стук разрушил иллюзию безопасности в мгновение ока – за дверью оказались два уже известных ему человека и еще одна совершенно незнакомая девушка.

– Кто вы? – глядя прямо на Син, резко спросил он.

Когда в поле зрения оказывались малознакомые люди, он становился бестактным, грубым и неприятным человеком.

Стоявший впереди Фиц оттолкнул его и прошел внутрь. Девушки проследовали за ним, Маль закрыла дверь на замок – она знала этот механизм.

– Что, черт возьми, здесь творится?! – возмутился Рувим, наблюдая за тем, как они проходят в лабораторию и бесцеремонно осматривают его владения.

Маль повернулась к нему с тихим злорадством в глазах.

– Где дети, Рувим? – спросила она.

– Их нет, – растерявшись на секунду от такого вопроса, ответил он.

– Я это вижу. Где они?

– Просто не здесь.

Она отодвинула стул и села.

– Расскажи мне о том, как в приюте, из которого ты взял детей, оказалась девочка из числа отмеченных. Та, что прошла заключительный тест.

– Я ни о чем не буду с тобой говорить. Фиц, что ты затеял? Кто эта женщина? – Рувим ткнул пальцем в сторону Син. – Что все это значит?

Фиц вздохнул, а потом прислонился спиной к стене и заговорил. Его голос был ровным, а речь звучала складно и гладко, будто он заранее ее отрепетировал.

– Маль и Син должны присутствовать здесь, когда ты расскажешь нам о том, как у тебя оказались отмеченные дети. Мне очень хочется это узнать. Как ты уже понял, Маль обо всем нам рассказала. Мы все тут заодно. Бандиты. Лжецы. Прохвосты. Или что ты еще там о нас думаешь? Мне плевать, Рувим. Если ты вне закона, то как ты смог связаться с теми, кто приглядывает за детьми? И вообще, откуда у тебя столько денег? Ты обустроил всю лабораторию, постоянно покупаешь воду и другие ресурсы, содержишь мышей и еще черт знает, чем тут занимаешься. Откуда у тебя на это деньги?

Рувим сделал глубокий вдох, и Маль поняла, что сейчас начнется настоящая истерика.

– Я тоже могу задавать вам тупые вопросы! Что вы о себе возомнили? Вы думаете, что сможете покарать меня за преступления, о которых сами же еще ничего не знаете? Куда вы лезете? Что за наглость такая?

Син подняла руку:

– Успокойтесь, никто вас ни в чем не обвиняет. Пока что, во всяком случае. Так что сейчас, дорогой, вы должны доказать нам, что действительно не сделали ничего плохого. Если вам это удастся, мы уйдем раскаивающимися и скорбящими от собственной тупости. А сейчас начинайте стыдить нас своей невиновностью.

– Говоришь как цивилизованная женщина, а ведешь себя как простая девка! – возмутился Рувим, становясь почти смешным в своей досаде.

Син хохотнула:

– Никто не может сейчас считаться цивилизованным. Город болен. Город несчастен и погружен в грязь до самой крыши. Где вы тут видели цивилизацию? Первобытные законы, уважаемый. Здесь действуют только первобытные, примитивные законы. Кто сильнее, тот и прав. Мы сильнее, а значит, мы правы. Маль и одна смогла запугать вас настолько, что вы впали в отчаяние. Представьте, что могут сделать три разъяренных человека.

Рувим сложил руки и уселся на свободный стул.

– Что вы хотите узнать?

Фиц вздохнул:

– Повторить?

– По порядку, если не сложно.

– Цель исследований и экспериментов. Нам интересно, зачем вся эта возня, если не для того чтобы помочь людям избавиться от зависимости и разоблачить Корпорацию.

– А знаешь, я ведь верил тебе. Я подумал, что ты хороший человек, – неожиданно опустив голову, пробубнил Рувим.

Фиц удивленно приподнял брови, а потом по его лицу пробежала насмешливая тень.

– Вы, кажется, хотите застыдить меня? Вы взываете к совести спекулянта, невероятно.

– Неважно. Я продолжал дело, которое досталось мне от моего отца, вот и все. Это была его работа и его цель.

Маль покачала головой:

– Нет, нет, повторяться не нужно. Говорите правду.

– Это правда.

Фиц оттолкнулся от стены и угрожающе двинулся к Рувиму. Старец не собирался говорить честно, и им предстояло вынудить его пойти против собственных желаний. Запертая дверь и полная изоляция лаборатории играли им на руку, и Фиц подтащил стул, на котором сидел Рувим, к столу. Заперев его между спинкой стула и столешницей, он уселся рядом, совсем близко и положил руку на подлокотник Рувима. Поняв его намерения, Маль села с другой стороны, она была так же опасно близко, и при этом выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

– Син, пройди во вторую комнату, – вздохнула она.

Син беспрекословно подчинилась и открыла дверь. На полу второго помещения стыдливой кучкой лежали все те коробки и бутылки, которые они привезли ему больше недели назад. На некоторое время Син даже застыла от удивления, а потом громко сказала:

– Все то, что мы привезли, здесь.

Фиц кивнул и придвинулся еще ближе.

– Итак, Рувим, мы ждем ответов.

Старец склонил голову, раздумывая и торопливо выискивая какую-нибудь лазейку, но потерявшая терпение Маль ударила кулаком по металлической крышке стола и вывела его из размышлений. Видимо, она сочла этот громкий и резкий звук недостаточно сильной мерой – она склонилась к нему и прошептала:

– Мы увезем отсюда все, что привезли, и сожжем это на свалке. А потом мы взорвем твою лабораторию или еще лучше сдадим ее куда нужно.

Он все еще очень сильно боялся ее, и потому не смог удержаться.

– Я не лгу, еще мой отец занимался исследованиями и разработками! – закричал он. – Что вы можете знать, вы безграмотные оборванцы! Вы собрались сдать эту лабораторию? О ней знают такие люди, которые вам и не снились!

Фиц и Маль переглянулись.

– Какие люди? Мы жаждем просвещения.

– Я разработал препарат для адаптации к отравленной воде для одного из правящих людей Корпорации. Он связался со мной и сделал заказ. Он финансировал меня все это время.

– А то химическое дерьмо тебе для чего понадобилось? То самое, которое ты требовал с меня взамен на ампулу для моей дочери?

– Он об этом ничего не знает. Это мой личный проект.

– Твой личный? Это тоже интересно, но об этом мы послушаем позже. Сейчас я хотел бы узнать, что за человек говорил с тобой и как долго ты на него работаешь.

Рувим снова опустил голову и прикрыл глаза. На сей раз Маль и Фиц почувствовали, что его временное молчание свидетельствует о том, что он просто не знает, с чего начать.

– Ты знаешь, куда уходят отмеченные? Скольким людям ты уже успел ввести препарат? – Маль решила помочь ему.

– Вы не знаете, откуда берется еда. Вы не знаете, за чей счет живет город, – как-то издалека начал Рувим. – Вы ни черта не знаете, и еще суете везде свой нос.

Син, которая до сего момента почти безучастно стояла в стороне, подошла и опустилась за стол напротив него.

– Не обвиняйте нас в этом, лучше расскажите. Возможно, услышите слова благодарности, – сказала она.

– Отмеченные трудятся за городом. Они работают как проклятые на плантациях и животноводческих фермах, чтобы горожане могли есть и пить. Они трудятся круглыми сутками с утра до ночи, а вы, неблагодарные твари…

– А с чего же это мы так счастливо живем? Мы ведь тоже не дармоедствуем.

– А что вы делаете? Что полезного делает город? Вы и сами знаете, что людям нравится утопать в грязи и разврате. И для этих людей без отдыха работают другие! Те, которых вы сами отдаете еще младенцами.

Маль содрогнулась от одной мысли, что ее Хельга могла бы попасть в число тех, кто остался среди отмеченных.

– Нанявший меня человек хотел избавить их от мучений и поэтому…

– Если они все время занимаются сельским хозяйством и животноводством, то вода у них есть постоянно, – вставила Син, не позволив ему развить еще одну ложную линию рассуждений. – Не отклоняйтесь от темы.

– Ему нужна независимость. А кому не нужна? Разве не того же самого ты хотела для своей ублюдочной девчонки? – зло выплюнул он, бросив мимолетный взгляд на Маль. – И ты получила это! Разве ты заслужила это? Разве она сделала что-то чтобы заслужить?

Маль ударила его по затылку так, что его голова мотнулась вперед, а очки слетели с лица. Фиц одарил ее укоризненным взглядом.

– А кто ты такой, чтобы решать, кто достоин, а кто нет?

Она не выносила, когда кто-то задевал ее ребенка или начинал говорить нечто подобное.

– Я создал препарат! Я потратил на него годы своей жизни, я сделал это! Я, а не ты! Никто из вас и понятия не имеет о том, каково это – сидеть долгими ночами, переживать провал за провалом, рисковать и надеяться.

– А ты знаешь, что такое жить в мире, где каждый готов раздавить тебя как таракана за один стакан воды? Ты знаешь, каково живется женщинам, которыми пользуются как туалетом за жалкие гроши? Ты был в шкуре тех, кого ограбили, когда они несли воду своим детям? Что ты знаешь?! Что ты видел в этой своей коробке? – больше не сдерживая себя, заорала Маль.

– Не зли ее, лучше говори по порядку и желательно только правду. Иначе мы запрем тебя здесь на веки вечные. О да, ты можешь пить любую воду, но что ты станешь делать, если мы лишим тебя воды вообще? Как выкрутишься без электричества? А на случай особых обстоятельств мы всегда сможем взорвать это место, как и говорилось ранее. У нас есть бомба.

Ах, как кстати пришлась эта несчастная бомба, из-за которой было столько разговоров!

Для верности они оставили его в лаборатории на два дня – забрали ключи и унесли то, что привезли в ту ночь, когда Маль проходила все круги ада в комнате Никона. Фиц не стал резать трубы или обесточивать лабораторию, благоразумно решив, что изоляции и голода Рувиму будет вполне достаточно.

Когда они пришли вновь, Рувим немного успокоился. Он тяжело свыкался с мыслью, что поймался этим молодым людям, но его неопытность в общении с людьми теперь сказывалась не лучшим образом. Все его труды рушились под напором этих неотесанных и грубых проходимцев, однако сейчас он понимал, что выбора все равно не остается.

– Не спрашивайте у меня, кто стоит во главе Корпорации, я все равно этого не знаю. Но я знаю, что совет состоит из десяти человек, каждый из которых отвечает за свою часть городского быта. Ради собственной безопасности они постоянно держатся в тени и не живут в городе. Их нет даже в стенах самой Корпорации. Гаспар – человек, с которым я имею дело – рискнул своей жизнью и приехал в город, чтобы поговорить со мной. Он нашел меня, когда я работал простым аптекарем, и предложил эту работу. К счастью, отец обучил меня всему, что знал сам, а остальное я постиг опытным путем и благодаря старым учебникам. Он сказал, что ему нужен препарат, который позволит выживать с любой водой. Он обещал мне, что мы разбогатеем. Что будем продавать препарат и сможем побороть всех остальных членов совета. Что Корпорация станет нашей.

Продавать препарат…

Маль закрыла глаза, и ее воображение живо нарисовало ей грядущие картины. Толпы обезумевших людей, жаждущих спасения. Грабежи и убийства, умножившиеся и расширившиеся в своей вседозволенности. И горы трупов. Горы человеческих трупов. Те, кто могли бы спасти мир, все равно не хотели этого делать – они искали выгоды для себя. Они играли во властелинов мира, пока миллионы людей задыхались и страдали от невыносимого страха и звериной боли.

Между тем Рувим продолжал:

– А если вы встанете у нас на пути… вы убьете всех. Вы просто изуродуете всех. Фильтры, работающие для городских нужд и производства пищи, вот-вот выйдут из строя.

– А как же ваш раствор, который нейтрализует яд? – спросила Маль, знавшая по его меркам непозволительно много.

– Я не знаю, как они его используют, но мне известно, что без фильтров от него мало толку.

В это верилось с трудом, но Маль решила промолчать, чтобы дать ему возможность рассказать еще.

– Что за личный проект так сильно нуждался в тех компонентах, что мы привезли сюда больше десяти дней назад? – спросила Син.

– Взрывчатка. Я хотел приготовить как можно больше взрывчатки на случай, если Гаспар решит меня обмануть. Бомба всегда пригодится. Вы и сами прекрасно это знаете.

Это было бесчестно и подло, но они поработили его. Решив, что он не имеет права распоряжаться миллионами жизней, Фиц, Син и Маль составили свой план использования вещества. Они отняли у него почти все, что удалось найти, и в этом деле им пригодилось то, что Маль отлично знала расположение всех шкафов в лаборатории. Ей было известно, где он хранит оборудование, где находятся отходы, а какие шкафы забиты только исписанными бумагами. Впрочем, для верности Фиц все-таки проверил каждый ящик, понимая, что Рувим мог все перепрятать или замаскировать. Они двигали мебель, поднимали подстилки на полу, обстукивали стены и вытряхивали коробки. Рувим наблюдал за этим беспределом с тихим ужасом, боясь пошевелиться, хотя, даже при всем желании ему бы это не удалось – Син предложила привязать его к креслу.

Всего было пять тысяч ампул уложенных в пять огромных контейнеров со специальными гнездами. Очевидно, этот Гаспар не поскупился на производство и эксперименты.

– Вы пожалеете. Фильтры не выдержат, и весь город умрет. Пусть вы введете препарат пяти тысячам людей. Пусть вы спасете их, но я больше не стану синтезировать его, и это будет все, что вы сможете сделать. Я уничтожил все записи – формула в моей голове, и даже если вы сможете найти хорошего химика или фармацевта, он все равно не сможет сделать то же, что и я. Если я умру или откажусь работать, город сгинет. А если вы согласитесь отпустить меня, то я сделаю столько, сколько возможно. Этого хватит на всех.

Син ухмыльнулась:

– Когда Корпорация собирала первых людей в городе, обещания счастья и процветания сыпались с небес. Где же это обещанное счастье? Вот если бы ты согласился раздавать препарат бесплатно, это еще можно было бы считать благом. Но ты хочешь продавать его. Разве это честно?

– А разве честно то, что люди, которые не потратили ни дня на работу, получат все бесплатно? Я занимался этим годами! Я имею право получить награду за свои труды!

Маль была готова ударить его еще раз – ей невыносимо надоели эти разговоры о труде и справедливости. Она насмотрелась вдоволь на разные ужасы, которые были рождены этими лозунгами.

Собранное, а точнее, награбленное было увезено темными коридорами. Рувим остался в лаборатории с запасом еды на ближайшие семь дней. Ему было просто некуда деться.

Они сложили все коробки в доме Син. Здесь Маль была впервые. Ей еще не приходилось бывать в гостях у своих друзей, но большой беды от этого не было – их квартирки походили друга на друга почти во всем за исключением редких предметов мебели. Син указала им на место у пустой стены, и они разместили бесценные контейнеры вдоль ровной поверхности, стараясь не разбить их.

Фиц, который в последнее время был задумчивым и серьезным, уселся рядом прямо на полу и опустил голову.

– Я думаю о том, что он мог быть и прав, – вдруг сказал он. – Может быть, мы поступили неправильно?

– Иди, попроси прощения и получи нож в спину. Или еще лучше, этот самый Гаспар пришлет к тебе в дом целый конвой, и тебя насильно напоят отравленной водой, а то и выгонят из города. Как перспектива? – мрачно отозвалась Син.

– Но пять тысяч – это ничто. В городе столько людей, и все они умрут по нашей глупости. Хотели сделать как лучше, но не получилось.

Маль подошла к окну. Глядя на однообразный городской ландшафт, она заговорила, медленно и четко произнося каждое слово.

– Многие люди уже не могут быть счастливыми. Они настолько больны, что для них уже нет лекарства. Да и если они научатся пить отравленную воду, кто даст им еду? Все та же Корпорация? Они все равно останутся в рабстве. Мы представители мертвого поколения, но наши дети должны жить иначе. Может быть, мы были неправы. Может быть, мы взяли на себя ужасный грех, но думать об этом уже поздно. Что можно изменить? Вернуться и покаяться? Наши жизни не стоят того, чтобы за них цепляться, но этот доктор не предложит городу подходящего лечения. Препарат – еще одно средство порабощения. Этот Гаспар поручил Рувиму ввести препарат всем отмеченным последнего поколения, беспомощным пятилетним детям, чтобы проверить, всем ли людям подходит этот химический состав. Варварство. С такого не начинают строить новый мир. С такого закладывают краеугольный камень новой тирании. Так что сейчас мы должны подумать только о том, чтобы применить с умом все, что у нас уже есть.

Рувим действительно признался в том, что был вынужден сделать невероятное количество тестовых ампул для детей. К тому времени, когда Маль смогла встретиться со своими друзьями (через семь дней после погрома в лаборатории), он уже ввел его всем детям. Еще больше было отправлено на плантации и хозяйственные угодья, где работали другие отмеченные. На взрослых тоже ставили эксперименты.

Син согласно кивнула:

– Ты права. Если мы должны позаботиться о детях, то пусть будет так. Мы найдем способ ввести препарат детям из приютов, а после займемся фильтрами. Если он говорит, что они скоро выйдут из строя, нужно хотя бы взглянуть на них. Нельзя сидеть и ждать, когда смерть придет за всеми нами – нужно попытаться что-то сделать. Нам бы никогда не удалось зайти так далеко, если бы мы были из тех, что спокойно ждут своей участи, сложив ручки на коленках.

– Ты хочешь починить фильтры? – засмеялся Фиц. – Ты хотя бы представляешь, о чем идет речь? Я не представляю. Я даже не знаю, как они выглядят.

– Значит, надо посмотреть, и представлять не придется. От них зависит наша жизнь.

– Главы Корпорации наверняка знают о проблемах. Наверняка они уже откомандировали туда своих лучших специалистов. Мы уж точно не умнее их.

Син передернула плечами и нахмурилась:

– Брось ты свои упаднические настроения. Мне вот кажется, что фильтры очень своевременно подходят к неисправности – как раз на пороге ажиотажа перед распространением лекарства. Как-то все это уж очень запланировано выглядит.

С ее грамотностью спорить было бесполезно. Маль улыбнулась, понимая, что подруга двигалась в правильном направлении. Их них троих Син была самой начитанной и, если можно так сказать, образованной. Фиц, если и был с ней согласен, то промолчал. Он лишь склонился еще ниже и запустил пальцы в волосы.

Маль отошла от окна и приблизилась к нему.

– Ты ведь уже начал их искать, верно? Помнишь, ты говорил о том, что решил отследить трубу с чистой водой?

Фиц тяжело вздохнул и поднял голову.

– Я ее отследил. Она вливается в общий поток, и там уже ничего не разберешь. Одному слишком страшно туда идти.

То, что он признался в своем страхе, сделало его еще более приземленным и близким. Маль улыбнулась:

– Если хочешь, я пойду туда вместе с тобой.

– Да дело и не только в этом. Наверняка должны быть люди, которые отвечают за работу фильтров. Представь себе, какое колоссальное количество воды прокачивается ежедневно по городским трубам. Еще больше затрачивается на сельское хозяйство и прочие нужды. За этим великолепием явно должен кто-то присматривать.

Маль согласно кивала, не зная, что еще можно добавить к этим выводам. Они были еще слишком разгоряченными и нервными после всего, что с ними произошло. Кроме того, она не могла постоянно думать о глобальных вопросах – ей была нужна работа, поскольку все накопленные деньги постепенно подходили к концу, и даже если Хельга не нуждалась в покупной воде, сама Маль продолжала от нее зависеть. Поэтому она предпочла промолчать и оставить все как есть. Она первой покинула квартиру Син и направилась домой, пообещав, что встретится с ними еще раз через несколько дней. Им всем следовало немного отдохнуть и отойти от дел перед новым прыжком.