Син встретила ее очень тепло, при этом совсем не глядя на стоявшего за ее спиной Карла. Она вообще его не заметила – радость была такой безграничной и ослепляющей, что на какое-то время Син вообще потеряла способность видеть что-либо кроме лица своей подруги. Так крепко Маль еще никто и никогда не обнимал – Син буквально навалилась на нее всем весом и завизжала от восторга. Потом, когда первая волна схлынула, она отошла назад и пустила их в квартиру. Отсутствие Фица и присутствие кого-то постороннего ее по-прежнему не смущало.

Лишь потом, когда гости оказались в комнате, Син проследила за застывшим взглядом Хельги и посмотрела на человека, стоявшего за спиной Маль.

– Это Фиц так вырос или мне кажется, что у нас другой мужчина? – поморщилась она, разглядывая рослого Карла.

– Я Карл. Вместо Фица. Он заменяет меня у нас, – пояснил он, явно смущаясь под ее блуждающим вверх и вниз взглядом.

– Мог бы просто сказать, что вы поменялись, – хихикнула Син.

Маль была слишком занята своей дочерью, по которой истосковалась до кровавых слез. Они с Хельгой сидели на кровати и обнимались, когда Син, наконец, предложила Карлу пройти к кухне. Наплевав на то, как будет развиваться их знакомство, Маль осталась с дочерью. Она привезла ей маленький подарок – браслет, сплетенный из цветных ниток. Шмыгая носом и постоянно причитая, Хельга кое-как натянула его на запястье, а потом улыбнулась сквозь слезы и еще крепче обняла свою маму.

– Син приходила каждый день? – спросила Маль только чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Да. Она надоела мне.

Маль засмеялась:

– Ты ей, наверное, тоже. Но зато она не дала тебе умереть от голода. Мы должны быть ей благодарны, правда?

– Ага, – вяло согласилась Хельга. – Но ты больше никогда не уезжай, ладно?

Маль вздохнула:

– Обещать ничего не могу.

Говорить следовало только правду. Хельга была слишком большой и помнила каждое услышанное слово.

Чуть позже Маль оставила ее и прошла на кухню, где Син и Карл уже вовсю вели оживленную беседу. Общительная, задорная и любопытная Син разговорила даже немногословного Карла, причем ей для этого потребовалось совсем немного времени.

Увидев хозяйку, они засуетились, освобождая ей место за столом.

– Фиц хочет поехать к фильтрам, – сказала Маль, усевшись рядом с Син. – Отмеченные следят за работой фильтров, и они говорят, что никаких нарушений или поломок за последний год не было. Все работает как обычно. Карл был в последней смене.

Син слушала, не говоря ни слова. Было ясно, что до этого они болтали о разной ерунде. Видимо, Карл просто не мог решиться на переход к серьезным темам или просто не знал, можно ли доверять новой знакомой.

– И как там было? – спросила Син, повернувшись к Карлу.

Тот ответил вполне логично и кратко:

– Ничего особенного.

– То есть этот Рувим просто нас обманул?

– Да, – кивнула Маль. – А еще он сбежал.

Син прикрыла губы ладонью и на некоторое время затихла. Карл переводил взгляд с нее на Маль и обратно, совершенно не понимая, о чем или о ком идет речь. Объяснять было бы слишком сложно, и делать этого не хотелось. Вместо этого Маль пообещала взять его с собой, когда они в следующий раз соберутся проверить заброшенную лабораторию.

Между тем Син отмерла, опустила руку на стол и вздохнула:

– У меня тоже новости. Я хочу уволиться из Корпорации.

Маль удивилась:

– Почему именно сейчас? Ты же не хотела уходить.

– Все верно, не хотела. Но в следующем месяце грядет очень удобное мероприятие. По всему городу проводится вакцинация от дифтерии, детям шести и семи лет делают прививки. Я хочу записаться добровольцем и приступить к нашей работе. Никто не горит желанием отправляться в приюты, а я скажу, что хочу именно туда. Как раз попадут дети нужного возраста, и мы сделаем все так, как говорил Фиц.

План был хорошим и даже можно сказать, блестящим, но Маль все-таки сомневалась. Она опустила голову и погрузилась в размышления.

– А как долго Фиц пробудет у фильтров? – спросила между тем Син. – Мне понадобится сопровождающий.

Карл ответил:

– Его заберут как добровольца в конце этого месяца, и следующие тридцать дней он будет работать далеко отсюда. Это очень тяжелый труд.

– Значит, все это время здесь будешь ты? А где же ты будешь жить?

В ответ Маль подняла лицо:

– Здесь, с нами. И ты оставайся, если этот дом тебе еще не надоел. Будем жить все вместе.

– Тесновато получится, – с улыбкой предположила Син, хотя по ее виду можно было сказать, что идея ей понравилась. Она не хотела жить одна.

Маль поднялась из-за стола.

– Зато двое не нуждаются в покупной воде. Карл и Хельга адаптировались уже давно, а нам с тобой нужно не очень много.

Карл с интересом повернулся к ней:

– Твоя дочь адаптировалась? Когда?

Син потянулась через стол, накрыла ладонью его локоть и предупредила:

– Лучше помолчи. Не спрашивай, ладно? Это неприятная история.

Он и так все понял – одного взгляда на лицо Маль ему было более чем достаточно.

Маль поступила на медицинские курсы, надеясь успеть обучиться к запуску медицинской кампании. Ее удивляло то, что Корпорация выделила так много средств для того чтобы защитить детей, чьи жизни, фактически оценивались весьма дешево. Карл стал работать на стройке, а Син практиковалась вместе с другими медсестрами в ближайшей клинике. Доходы были скромными, но то, что двое из четверых проживавших в квартире, не нуждались в дорогой воде, значительно уменьшало сумму расходов. Эти недели они перебивались, как могли, но Маль считала, что не напрасно тратила время. Хельга привыкала к жизни с другими людьми, перестала дичиться и иногда даже снисходила до разговоров с Карлом. По вечерам они собирались в комнате и читали книги, которые Син время от времени приносила из своей квартиры. Карл слушал почти так же внимательно, как и Хельга – его детство прошло без чтения сказок. Наблюдая за ним, Маль подмечала множество странных деталей. Он мало говорил, но при этом всегда был готов выслушать. Никогда не жаловался, хотя в первое время ему явно пришлось нелегко – возвращаясь с работы, он едва мог сходить в душ и поужинать. Не менее ценным было и то, что он задавал мало вопросов и почти всегда справлялся сам, проявляя наблюдательность и чуткость. Он нравился ей все больше и больше, и в этом они с Син полностью совпадали.

Они каждый день вспоминали Фица и беспокоились о нем. По вечерам, когда все книги закрывались, а лампы гасились, они ложились точно так же, как и в тот пьяный вечер, только вместо Фица между ними лежал Карл. Однажды, после очередного упоминания об оставшемся в резервации друге, Карл спросил:

– Интересно, вспоминают ли обо мне так же, как вы о нем?

Син повернулась набок лицом к нему:

– Наверняка. Ты славный.

– Спасибо.

Маль скопировала ее движение и тоже развернулась к нему:

– У тебя хороший брат. Вы с ним очень похожи.

– Яну сейчас не до меня, – вздохнул он. – У него задачки посложнее.

Они не стали выпытывать, чем так занят его брат, но по каким-то причинам Маль почувствовала, что за этими словами скрывалось нечто интересное.

– Я бы вспоминала о тебе, – заверила его Син перед тем, как улечься на спину и заснуть.

Все они очень сильно уставали.

Месяц приближался к завершению, когда Маль решила, что должна посетить подземную лабораторию. Она думала, что Рувим мог вернуться туда, поскольку они не заглядывали в подземные ходы уже достаточно давно. За этот тихий месяц он вполне мог бы подумать, что они умерли или просто попались. Она вытащила из дома Карла и провела его подземными ходами, однако никаких результатов добиться не удалось. Единственное, что ее встревожило – место, где были спрятаны украденные для Рувима компоненты, оказалось пустым. Он явно забрал их с собой, и если это случилось давно, то у него, должно быть, уже была на руках готовая бомба с неизвестной мощностью. Обеспокоенная этими мыслями, она поспешила домой, чтобы поделиться тревогами с Син. Если бы рядом с ними был Фиц, то они, вполне возможно, начали бы искать вторую лабораторию или хотя бы место, где Рувим начал работать по новой.

– Жаль, что мы не догадались перепрятать эти взрывчатые вещества в другое место. Времени было достаточно, а теперь…

Маль была расстроена, и ее голова гудела от неприятных предчувствий. Поняв ее настроение, Карл решил завести разговор о другом:

– А вы никогда не думали о том, чтобы сделать инъекцию себе? – спросил он. – Я думаю, вы должны позаботиться о себе.

Она некоторое время шла молча, и он даже решил, что его слова просто не были услышаны, но потом она коротко вздохнула и ответила:

– Иногда я думаю об этом, но потом вспоминаю тех детей, в приютах. Знаешь, как их много? Не сосчитать. Изломанные жизни, никакого будущего. Я дала надежду своей дочери, но самой мне осталось жить всего несколько лет. Пусть лучше повезет кому-то из них.

– Ты так уверена в том, что умрешь, это просто удивительно. Ты еще молода.

Маль улыбнулась:

– Молода? По вашим меркам, скорее всего, так и есть. Горожане живут гораздо меньше. Ты все поймешь за этот месяц. А если не поймешь, это даже к лучшему.

Во всяком случае, они планировали отправлять Карла вместе с Син, когда она приступит к вакцинации. Можно было не сомневаться, что у него еще будет время познакомиться с суровыми нравами городской жизни.

На следующий день она опять взяла с собой Карла и отправилась к ученому домой, но и там они ничего не нашли. Рувим исчез. Скорее всего, он уже связался со своим другом Гаспаром, и все их труды пропали даром. Маль старалась не думать об этом, но посреди ночи неприятные размышления сами лезли в голову, и она ничего не могла с этим поделать. Что если он уже изготовил новую партию лекарства? В таком случае их аферы с вакцинацией просто потеряли бы смысл.

Ей хватало сил не говорить об этом с Син, и поэтому в следующем месяце они обе благополучно приступили к работе. Каждое утро они получали несколько сотен ампул в медицинском центре, а после возвращались домой, меняли упаковки и отправлялись по приютам. Карл сопровождал Син, Маль работала одна – так было проще. А еще это позволило ей пойти на небольшую вольность, которую она сохранила втайне.

Через ее руки прошли тысячи детей в возрасте пяти и шести лет. Она тщательно отмечала и запоминала номера приютов, в которых ей удалось провести работу. Вечером они встречались с Син, сверялись в количестве сделанных уколов, а потом пересчитывали оставшиеся ампулы. Реакция на настоящую вакцину была менее болезненной, чем на препарат Рувима, но они сделали ставку на то, что до приютских малышей никому не было дела. К счастью, их расчет оказался верным. У детей, получивших прививку от дифтерии, наблюдалось повышение температуры тела и общая слабость. Легкие судороги и постоянные боли, характерные для периода адаптации к отравленной воде, затерялись на фоне тысяч детей, жаловавшихся на жар и постоянную жажду.

Вся работа была закончена за неделю. Маль и Син в последний раз сверились, подсчитали количество приютов и выписали отдельно число детей, которым ввели препарат. Все было правильно – числа сходились, никаких ошибок допущено не было. Только после этого они смогли расслабиться и отдохнуть.

Наутро Карл проснулся раньше всех. Когда Маль поднялась с постели, он стоял у окна на кухне и глядел вниз на пустую дорогу. Густо-синее небо распространяло предрассветный полумрак, и она, поежившись, подошла к нему, чтобы посмотреть, на что он любуется в такой темноте.

– Син говорила о том, что эти дети еще не в безопасности. Что их могут убить из зависти.

– Если они переживут адаптацию. Моя дочь очень сильно страдала.

– Не рассказывай, – грустно улыбнулся он. – Не рассказывай мне об этом – мы все пережили это. Наши дети, племянники… все, даже самые старшие пережили адаптацию. Это тяжело, но не более. У детей все это проходит быстрее.

– Надеюсь, что ты прав.

– Я прав. Но речь о другом, понимаешь? Я не говорил вам, но… возможно, я смогу вам помочь. Мы ведь не только за фильтрами смотрим. Не такие уж мы и беспомощные.

Его речь была непонятной, и Маль не могла определить точного направления его мыслей.

– Говори по порядку, – попросила она. – Мне, если честно, не совсем ясно, что ты сейчас имеешь в виду.

Карл взял небольшую паузу, а потом почти свесился из окна, крепко держась при этом за подоконник.

– Сколько детей можно родить в городе? – спросил он, отослав свой вопрос в утреннюю темень.

– Лезь обратно, – нахмурилась Маль. – Не хватало еще, чтобы соседи проснулись. Если быть честным, то в городе вообще нельзя рожать детей.

– Но ведь вас это не останавливает, да?

Она схватила его за локоть и потянула внутрь комнаты. Карл послушно выпрямился и отошел от окна.

– Рожать можно сколько угодно, но как долго и насколько счастливо будут жить твои дети – совершенно иной вопрос, имеющий самое главное значение, – ответила она.

– А у нас все по-другому. Нам запретили рожать больше двух детей на семью.

Было все еще неясно, какое отношение к текущим делам имеет количество детей в одной семье, но Маль все равно решила выслушать его со всем вниманием. Тем более на ее памяти Карл еще ни разу не говорил чего-то пустого или бессмысленного.

– Продолжай.

– Но, как ты поняла, дети у нас все-таки рождаются не по нормам. Иногда в семье появляется третий ребенок. Это не очень страшно, главное, спрятать его. У нас есть целое поколение таких вот детей. Мы их прячем кое-где.

– Где? – не выдержала она, поскольку уже начала понимать, к чему вели все его слова.

– Между фермами и полями проведена граница из контейнеров. Там они и живут. Конечно, эти контейнеры обещали пустить под зернохранилища и прочее, но они уже слишком старые, и их никогда не тронут. Пока что излишки населения прячутся там. Временами они выходят работать в поле и на фермах, и тогда вместо них отсиживаются другие. Нас контролируют лишь по числу проживающих, но никому не известны наши имена. Считают, что нам некуда сбежать, а среди нас неоткуда взяться пришлым. Поэтому Фицу так легко разрешили остаться. Главное, чтобы совпадали числа, остальное неважно.

– Но ведь рано или поздно вам не хватит места. Что будете делать тогда?

– Об этом можно позаботиться потом. Мой отец думал, что если пробить дорогу в город, то можно было бы привезти сюда часть людей, но, как я уже успел увидеть, здесь и так полно лишних детей. На эти пять тысяч у нас еще найдется место. Они могут пожить среди нас, пока не вырастут. Потом станут сильнее и умнее, и их можно будет вернуть сюда.

Поверить его словам было очень сложно. Карл продолжил:

– У нас всегда хватает еды. Мы забираем излишки и еще получаем то, что положено по закону. Даже те, о ком Корпорации ничего не известно, ни в чем не знают недостатка. А ваши дети живут как звери. И все люди здесь как звери. Вы ведь вылечили самых маленьких, их еще не поздно вывезти отсюда. Кто знает, может быть, узнав, что такое нормальная жизнь, они вернутся сюда и изменят гораздо больше, чем смогли вы? Вас всего трое, и вы успели проделать так много работы. А что смогут пять тысяч?

– Ну а если они не захотят возвращаться? Если они просто захотят остаться у вас, где по твоим словам, так хорошо живется?

Карл повернулся к ней, и в его глазах сквозило даже какое-то удивление.

– Ты всегда думаешь только о плохом.

– Потому что если думать о хорошем, жизнь наполняется разочарованием.

– Нет, если хотя бы иногда думать о хорошем, можно стать гораздо смелее, – возразил он. – А если они действительно не захотят уйти, то мы найдем пять тысяч других, тех, кто захочет.

Вывезти пять тысяч детей из города. Никто из них не имел понятия о том, как это можно сделать. За один раз или по частям? Откуда взять транспорт? Как сделать это максимально тихо? Как не попасться?

Эти вопросы требовали срочного разрешения, и попутно Маль ждала новостей из своих приютов, поскольку все еще боялась за адаптировавшихся детей. Они с Син навещали уже знакомые дома по выходным, каждый раз с облегчением понимая, что все малыши успешно пережили трудную неделю.

Время постепенно таяло, и Карл предупредил, что через неделю его присутствие станет необходимым в резервации. Это значило, что совсем скоро они должны были встретиться с Фицем, по которому уже успели соскучиться. Решить без него такой глобальный вопрос, как общая перевозка детей, было нельзя.

Шел третий день последней недели, когда Карл вдруг попросил их собраться на кухне, после того как Хельга, наконец, уснула.

За это время они все очень сильно похудели и истощились. Син побледнела и выглядела как собственная полинявшая копия. Маль тоже потеряла свою прежнюю яркость, но у нее все еще были силы, и она ждала возвращения Фица для того чтобы хоть что-то решить с образовавшимся транспортным провалом. Ей очень хотелось вывезти детей к отмеченным, но для этого следовало дождаться одобрения тамошних старцев или тех, кого они избрали своими вождями. До сего момента ей казалось, что таким человеком был Георг, но она молчала и не заговаривала об этом с Карлом. Очевидно, настало время расставить все по местам, и он решил сам дать ответы на все ее вопросы.

– Совсем скоро я уеду.

Для начала Карл выбрал не совсем приятное напоминание.

– Мы помним об этом, – почти с раздражением ответила Син.

– Я хотел бы забрать с собой некоторых детей. Наверное, нам придется их выкрасть. Нужно же с чего-то начать.

Эта затея была бредовой, но при этом имела определенный смысл. Маль, в свойственной ей реалистичной манере решила немного остудить его пыл при помощи простых рассуждений.

– Все бы прекрасно, но дети, особенно такого возраста, никого не слушаются. Это будет такой шум и крик, ты себе представить не можешь.

Карл покачал головой:

– Могу. Я ведь был все это время с Син, я видел их. Многие из них – большинство – слабые или больные. Меня не пугают дети, я боюсь другого. Нам ведь придется их украсть, понимаете?

Син хмыкнула:

– Тебе их отдадут даром и даже не спросят, зачем они понадобились. В городе каждый день пропадают люди и дети в том числе. Их никто не ищет, даже тех, у кого остаются безутешные матери.

– И все-таки я не хотел бы рисковать напрасно. К тому же, везти детей мне пока что не в чем, но, скорее всего, этот вопрос будет решен.

– И как же это? – поинтересовалась Син.

Он перевел взгляд на Маль:

– Без тебя не обойтись. Просто, когда я работал, то услышал, что можно взять на время любой транспорт. Автобус или автопогрузчик – неважно, главное, чтобы были деньги.

– Денег у нас как раз и нет, – заметила Маль. – Но в любом случае как я смогу тебе помочь?

Даже зная точно, что собирается сказать, Карл все-таки решил сделать небольшую передышку. Для него такие разговоры были сущим мучением, и он постоянно искал нужные слова, чтобы его поняли именно так, как ему хотелось. Занудство наполняло его до самой макушки, и иногда Маль ощущала желание свернуть ему шею или просто хорошенько отшлепать.

Почувствовав ее воинственное настроение Карл, наконец, оживился:

– Фиц ведь верит только тебе? – с надеждой спросил он.

– Неправильно говоришь, – вздохнула она. – Фиц не верит никому.

– Нет, он верит тебе. Он сказал, что если будут нужны деньги, то ты можешь войти в его дом и взять, сколько там будет. Только ты. Если ты возьмешь деньги, у нас будет автобус, и я постараюсь выкрасть как можно больше детей. Если мы привезем их к нам, то отец решит, сможем ли мы принять остальных. Те, кого я заберу, останутся в любом случае – их будет не больше сотни.

– Давно хотела спросить, кто твой отец, – как бы между делом вставила Маль, которая успела понять, что Карл уже не способен отступиться.

– Георг. Тот самый, с которым вы говорили в первый день.

– Так он за старшего, – довольная своей проницательностью, заключила Маль.

– Наверное, можно так сказать, – осторожно подтвердил ее догадки он.

План хромал на обе ноги и грозил обрушиться им же на голову, но уставшая от неизвестности Маль решила, что нужно сделать хоть что-то. В доме Фица было достаточно денег для того чтобы арендовать автобус на неделю. Им досталась старая дребезжащая колымага, которая громыхала на всю округу, но это был единственный достаточно вместительный вариант. В довесок она попросила еще одну машину – всего на день. Договариваться и торговаться Карл явно не умел, и Маль как никогда сильно жалела о том, что с ними не было талантливого в таких делах Фица. Его торговая сноровка им бы очень пригодилась. Мечтать можно было сколько угодно, но настоящая жизнь от этого не становилась краше. Ей пришлось взять сделку на себя, а миссия Карла в переговорах свелась лишь к выгодному фону. Благодаря присутствию мужчины ее слова обрели некоторый вес, и результат был не то чтобы блестящим, но вполне удовлетворительным.

Потом автобус, сверкавший мутными стеклами и грязными боками, спрятали за дальней стеной последнего тоннеля Корпорации, подальше от любопытных глаз и вездесущих контрабандистов, предварительно купив на оставшиеся деньги топливо. Карл заверил ее, что умеет водить машины, и в процессе перегонки Маль убедилась в том, что он не лгал.

Он также сказал, что если отец согласится принять детей, то из резервации смогут дать свой транспорт – за много лет на свалке скопилось достаточно хлама, из которого потом собрали несколько машин, вмещавших в себя по сорок взрослых человек. Эти машины использовались для развлечений и перевозки спрятанной части населения – их вывозили по ночам в дежурные пункты, где они могли помыться и нормально поесть, а иногда доставляли на поля, чтобы дать им подышать нормальным воздухом. Разумеется, хранилась вся эта техника в строжайшем секрете, спрятанная в паре последних контейнеров, размещенных между полями и фермами. Топлива для машин вечно не хватало, и поэтому использовать их для поисков города было невозможно. Правда, по его словам, эти машины не были такими же красивыми, как автобус – в них не было окон, да и сидений, в общем-то, тоже. Однако какое это имело значение? Главное, чтобы ими можно было пользоваться.

Они решили, что красть детей придется из разных приютов – по три или четыре человека. Закрыв вопрос с автобусом только к вечеру субботы, в воскресенье утром они решили выкрасть как можно больше сирот, чтобы отвести их за город. Выходной был удачным и одновременно опасным днем – именно по воскресеньям за детьми почти никто не смотрел, и это существенно облегчало задачу. Однако в эти дни сторожа старались не выпускать сирот наружу, а это значило, что выманить малышей на улицу рано утром не удалось бы в любом случае.

Стоял промозглый сырой холод, пробиравшийся под одежду, и даже утолщенная рабочая куртка не спасала от этого мерзкого ощущения. Они разделились, чтобы одновременно охватить как можно больше приютов. Маль запаслась яблоками для того чтобы хоть как-то завоевать доверие детишек, но это не придавало ей смелости. Син и Карл вообще решили отправиться налегке.

Вызубренная за последний год карта города горела в ее мозгу, когда она подбиралась к первому приюту, окна которого чернели предрассветной темнотой. Было необычайно тихо, ей даже показалось, что каждый шаг отдавался эхом от соседних зданий. Проскользнуть мимо сторожа, найти заднюю дверь или хотя бы широкое окно, не разбудить никого из старших, подняться на верхний этаж и… а что дальше?

Задняя дверь не запиралась. Сторож спал, как убитый. Детей никто не охранял, по той простой причине, что приюты обычно не грабили – здесь было нечем поживиться. Сегодняшнее утро стало исключением. Она пробралась сюда как вор, наметивший себе в качестве цели самое драгоценное, что могло быть на свете – только затеплившиеся человеческие жизни.

В нескольких комнатах на первом этаже не спали, и ей пришлось прокрадываться, обливаясь холодным потом и замирая от каждого шороха. Третий этаж был самым светлым (видимо лампы оставили гореть, чтобы никто не плакал от страха), но холодным и грязным. Маль открыла дверь первой спальни и заглянула внутрь. Она сама выбрала приют, в котором дети подходящей возрастной категории спали вперемешку с младенцами и совсем еще маленькими. Ей было проще выбрать нужных – она помнила почти каждое лицо, несмотря на то, что за время фальшивой вакцинации через ее руки прошло больше двух тысяч детей.

В первой комнате не спала всего одна девочка. Маль поманила ее к себе, постаравшись ласково и спокойно улыбнуться. Малышка немного посомневалась, а потом вышла. От этой покорности стало жутко – что если бы на ее месте был другой человек?

Она крепко взяла сиротку за руку, зная, что если девочка заплачет или закричит, это станет концом всех надежд. Поэтому она склонилась к ней и зашептала:

– Я хочу отвести тебя в очень хорошее место, где много добрых людей.

Девочка непонимающе моргала, но слушала. Маль продолжала:

– Если ты будешь идти очень тихо, то мы с тобой сможем отсюда убежать. Там тебе будет очень хорошо – никто не станет тебя обижать, и у тебя будет своя кроватка. У тебя есть подружка, которую ты хотела бы взять с собой?

– Да, – наконец отреагировала девочка.

– Ты можешь тихонько разбудить ее?

– Да.

Это было намного проще, чем могло показаться, но все же, ей с большим трудом удалось собрать пятерых детей. Еще сложнее было вывести их из здания. Маль догадалась представить все как веселую игру, наградой в которой была назначена поездка в хорошее теплое место, где по ее словам жили добрые и ласковые люди. Тактику приходилось менять прямо на ходу – Маль импровизировала и выдумывала небылицы, испытывая невыносимое отвращение к самой себе. Она убеждала себя в том, что поступала правильно и молилась, чтобы Син и Карл сумели выполнить свою задачу.

Когда они оказались на улице, она посадила их в небольшую телегу и сама впряглась в нее, чтобы отвезти их к складу Фица. Там она оставила малышей, пообещав вернуться как можно скорее и заранее зная, что это ложь – на то, чтобы посетить следующий приют ей нужно было, по меньшей мере, два часа, а то и больше. К ее разочарованию, на складе еще не было никаких других детей. Сразу стало ясно, что Карл и Син сюда еще не наведывались.

Во втором приюте ей на первый взгляд повезло меньше – сторож не спал. Однако примитивная взятка решила все вопросы, причем даже те, которые казались неразрешимыми. За половину дневной платы ей пообещали не поднимать шум, когда она выведет пятерых детей. Ее передернуло от мысли, что сторож даже не спросил, вернет ли она их обратно и вообще, для чего ей эти дети. Он просто пообещал закрыть на все глаза.

Со второй партией пришло некоторое облегчение – на складе ее уже ждало не пять, а двенадцать человек. Она не стала расспрашивать детей, но было ясно, что кто-то из ее сообщников просто решил не брать пятерых разом. Мудрое решение, учитывая, что опыт общения с маленькими был только у нее.

Когда она вернулась с третьими, то обнаружила склад пустым, и это было замечательно – значит, Карл уже собрал всех, кого они успели украсть, и увез к автобусу. Всего они запланировали две такие ходки, и после четвертого «ограбленного» приюта Маль остановилась. У нее болело все тело, но больше всего ныли ноги и спина – она почти надорвалась, вытягивая на себе телегу. У Син и Карла были точно такие же «транспортные средства» – они купили их на свои деньги. Прежде в этих телегах возили мусор, а потому стоили они дешево.

Когда Карл вернулся за последней партией, было уже светло. Маль беспокоилась о том, что их заметят, когда они будут выезжать из города, но он заверил ее, что если они поедут быстрее, то все будет хорошо. Уставшие от ожидания дети не хотели садиться в машину, но Маль пообещала им, что они будут кататься очень долго, и они, смилостивившись, влезли в автомобиль, который она так благоразумно выторговала вчера на один день.

Зная о том, что они, возможно, больше никогда не увидятся с Карлом, Маль обняла его на прощание. Затем настала очередь Син. Когда он открыл дверцу и приготовился усесться на свое место, она вновь взяла его за руку и сказала:

– Спасибо тебе за все то, что ты сделал для нас. Без тебя это время прошло бы напрасно.