Эва подняла лицо, чтобы прохладный душ мог охладить его.

Почти десять вечера, но по-прежнему страшно жарко. И едва живой кондиционер в Ритином доме — вовсе не единственная причина, почему она вся горит. Главная причина — визит к Джареду.

Сколько случилось всего за один день! Сегодня она встретила отца, разговаривала с ним, и он познакомился с Лил. Он пригласил их к себе и приветливо отнесся к внучке. Да, Рита рассказывала ей, что отец изменился. Но разве она может поверить в это? И хочет ли поверить, собственно?

Эва устало опустила голову; прохладная вода побежала по спине.

Впрочем, теперь, когда у нее есть Лили, было бы слишком рискованно решиться на новые отношения с отцом.

Она закрыла руками лицо. Если бы только можно было избавиться от этой боли. Боли, которую причинил ей отец, а она, как эстафету, передала Джареду.

Джаред.

Ее воин-чейен. Ему она подарила свою любовь и свою девственность… А сегодня он стоял рядом с нею в дверях конюшни и смотрел на их малышку Лили. Он вел себя как гостеприимный хозяин, но она чувствовала, что его спокойствие — напускное.

В столовой ей даже показалось, что он хочет поцеловать ее. И она была готова прильнуть к нему, но он вдруг отстранился. И начал забрасывать ее вопросами, а она не нашла в себе сил на них отвечать.

Завтра она съездит к нему еще раз и наконец расскажет все.

Уже сама мысль об этом страшила, но она больше не поддастся страху. Что бы ни говорил ей Джаред, она справится.

Эва вытащила из обертки кусок лавандового мыла и намылилась. Ноги, бедра, живот, грудь. Перед глазами стояло лицо Джареда, его длинные черные волосы касаются ее груди, его рот — ее сосков, его язык…

Боль глубоко внутри — тоска по нему, которую она так долго в себе давила, — вдруг сделалась живой. Эва даже застонала. Она видела себя и Джареда — два переплетенных тела, темное и светлое — на сене в пустой конюшне. Сможет ли она когда-нибудь стереть эту ночь из памяти? Сможет ли она когда-нибудь быть с другим мужчиной, не видя перед собой лица Джареда? Или до конца дней ее будет преследовать взгляд его серых глаз?

Аромат лаванды не приносил успокоения. Эва начала смывать пену.

Но ведь, если честно, дело не в воспоминаниях. Дело просто в Джареде. Быть с ним рядом — все равно что находиться возле вулкана. Знаешь, что он не проснулся и ничем не грозит, но все равно ощущение, что это может в любой момент произойти, лишает тебя воли.

Эва глубоко выдохнула и выключила воду. Все, теперь спать. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой измотанной. Она пробралась по коридору, осторожно заглянула в комнату Лили. Малышку сейчас пушкой не разбудишь — после такого-то насыщенного дня.

Когда Эва добралась наконец до своей комнаты, в ее центре вдруг на мгновение зажегся маленький огонек. Эва вскрикнула, испуганно огляделась. Занавеска на окне взлетала от ветра. Возле ее постели в плетеном кресле сидел Редвулф. Руки скрещены на груди, а выражение, с каким он на нее смотрел, могло бы привести в трепет даже мужчину.

— Бегство исключено, Эва. — Голос жесткий, взгляд ледяной.

— Что ты здесь делаешь?

— Муна сказала мне кое-что интересное после того, как ты уехала.

Кое-что обо мне и… Лили.

— Лили?…

Эва закусила нижнюю губу. Теперь сердце стучало как бешеное.

— Не хочешь попробовать угадать, Эва? — с напором произнес он.

«Он знает. Или, по меньшей мере, подозревает», — обессиленно подумала Эва.

— Уже поздно, — залепетала она. — Мы могли бы завтра поговорить об этом. Я приеду к тебе. Рита спит прямо под этой комнатой, а комната Лили — рядом.

— Муна говорит, что у Лили глаза ее отца.

Эва почувствовала, как бледнеет. Она все же еще не готова.

— Глаза ее отца, она сказала, — повторил Джаред, а его взгляд был, как раскаленная сталь. — Что ты скажешь об этом?

— Джаред, я…

— Лили — мой ребенок? Эта маленькая девочка? — Голос едва слушался Джареда. — Эта хорошенькая, смышленая маленькая девочка с рыжеватыми волосами и серыми глазами — моя дочь?

Она непроизвольно сделала шаг назад. Рот Джареда стал узкой щелью.

— Если ты придумываешь, как выкрутиться…

— Не придумываю… нет. — Она закрыла глаза. — Я не хотела говорить тебе этого так.

— Кажется, ты вообще ничего не хотела говорить мне, — холодно произнес он.

Она теснее закуталась в халатик.

— Да. — Едва слышный шепот. — Она твоя дочь, Джаред.

Он чертыхнулся, встал и подошел к окну.

— Лили…

Было совсем тихо в комнате, а напряжение почти можно было потрогать рукой. Джаред молча смотрел в окно, а Эва — на его спину. Сердце налилось свинцом. Как бы сложилась ее жизнь, если бы тогда у нее хватило мужества дать отцу отпор?

Он резко обернулся и посмотрел на нее. И в его взгляде нежности не было, о, напротив!

— Ты хоть представляешь, что ты наделала?

— Я хотела лишь защитить ее…

— Защитить? От кого?

— Не смотри на меня так, Джаред.

— От большого, злого, грязного метиса, который был слишком беден, чтобы заботиться о тебе и твоем ребенке, от ничтожества, который не выжил бы никогда за пределами ранчо твоего папеньки?

— Нет!!!

Если она сейчас расскажет правду, расскажет, как ее отец пообещал вышвырнуть его с Муной на улицу, Джаред только увидит в этом лишнее доказательство того, что она считала его слабым, не верила в него.

— А тот, другой? — спросил он.

— Кто?

— Твой муж, Эва. Он знает?

Она едва не расхохоталась до истерики. Никакого мужа не существовало. У нее не было никого, кроме Джареда. Но она не может ему этого сказать. Или может? Другой мужчина был лишь поводом оттолкнуть Джареда, чтобы спасти любимого от гнева его хозяина — ее отца.

Она на мгновение прикрыла глаза, чтобы привести в порядок мысли. Давние угрозы ее собственного отца больше не имеют никакого значения. Сейчас важна только Лили. Ее маленькая девочка заслуживает отца.

— Он знал.

— Стало быть, ты обманула только одного из нас. Ты не верила в меня, Эва. Не верила, что однажды, стоит лишь чуть-чуть подождать, я добьюсь своего и смогу дать тебе все, чего бы ты только ни пожелала. А теперь ты раскаиваешься в этом? Неужели ты действительно приехала только к сестре на свадьбу?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что я больше не бедный поденщик, золотце.

— Джаред, ты, наверное, сошел с ума…

— С ума? Я скажу тебе, кто сошел с ума. Знаешь, Эва, что ты сделала? Ты посмела подумать, что я такой же, как мой отец.

Эва опустила голову. Да, Джаред поклялся однажды, что никогда не поступит как его отец, бросивший его мать в беде.

— Почему ты мне ничего не сказала, Эва?

— Я пыталась.

— Один раз.

Он прав. Она пыталась всего лишь только раз. Но когда он не пожелал с ней разговаривать, ее мужество иссякло. Ей и без того было тогда слишком нелегко.

— Я действительно очень сожалею, — начала она в надежде, что он сумеет понять ее тогдашнее состояние. — Я хотела тебе сказать. Честное слово.

— Честное слово?! Это хорошо… Ты что, действительно думаешь, что я поверю хоть одному твоему слову?

— Джаред, ты и я, мы должны…

— Никаких «мы» больше нет.

Не дослушав, он пошел к двери. Его сапоги стучали по дощатому полу: звук, который она всегда так любила, потому что это означало, что он с ней. Но сейчас он от нее уходил.

— Послушай, золотце, — уже на пороге холодно сказал он. — Я не допущу, чтобы ты и впредь не давала мне видеться с ребенком. — И тихо затворил за собой дверь.

Даже кипя от злости, он помнил о своем ребенке, который спит в соседней комнате. Из него вышел бы изумительный отец. А она лишила его этой возможности. Она прислушивалась лишь к собственному страху и теперь вынуждена жить с ним всегда.

Но прав ли Джаред? Она бросилась в постель. Разве она потому подчинилась отцу, что не верила, будто Джаред сможет заботиться о ней и ребенке?

Нет. Она просто пыталась защитить всех. Но даже ее собственная сестра никогда не понимала, почему она уехала. Наверняка не поймет и Джаред.

И вдруг ей вспомнились его последние слова. Стало страшно: а не попытается ли он отнять у нее дочь?

По щекам побежали слезы. Она уткнулась лицом в подушку. За последние четыре года она плакала всего лишь раз.

Джаред гнал, пришпоривал и подстегивал свою любимую кобылу так, как если бы речь шла о жизни и смерти, пока не остановился перед ранчо Бена Томсона. Просторные владения выглядели запущенными, постройки заметно обветшали. Было поздно, почти два ночи, но Джаред не находил сна. Он пытался погрузиться в работу, потом — в ванну с шалфеем. Ничего не помогало. Лили — его ребенок, его плоть и кровь. Разве мужчина способен вынести такую новость внутри закрытого помещения?

У него есть ребенок.

Прекрасный, сладкий ребенок, которого он никогда не видел до вчерашнего дня. Дивная новость. Только радость практически уничтожалась его злостью на мать ребенка.

Как только Эва могла ему такое устроить? Как? Ее смехотворное утверждение, что она хотела защитить ребенка… Непостижимо.

Завтра он наймет частного детектива и ни в коем случае не позволит Эве вновь разлучить его с ребенком. Да еще этот, ее бывший муж. Джаред должен знать точно, что из себя представляет этот парень и не предъявит ли он каких-либо прав на Лили.

А тем временем он постарается не особенно давить на Эву, чтобы ей в голову не пришла новая идея сбежать. Он не имеет права рисковать.

Ясная звездная ночь и полная луна. Взгляд Джареда скользил по пустынной ферме и задержался на крыше седельного сарая, где он провел столько времени.

Там они встречались с Эвой, там любили друг друга, и туда он пришел, когда ее отец заявил ему, что он должен забрать свою бабушку, свой томагавк и убираться к черту с его земли.

Лошадь зафыркала, словно чувствовала, о чем думал ее хозяин. Выходит, Бен Томсон знал, что его дочь носит под сердцем дитя метиса и не мог вынести присутствия Джареда на своем ранчо. Все становилось понятным.

Джаред развернулся и вонзил шпоры в бока лошади. Посмотрим, как этот тип, его ранчо, а с ними и злая память полетят к черту, его же собственная жажда мести наконец-то вырвется на волю.

Светило полуденное солнце, Лили скакала вдоль берега озера, отыскивая самые красивые камешки, а потом, размахнувшись, бросала их в воду.

Сестры сидели на траве. Рита махала малышке рукой, а Эва улыбалась. Она гордилась своей хорошенькой, бойкой дочуркой, которую вырастила сама.

Последняя ночь не шла у нее из головы. Стыд за собственную трусость и страх перед тем, что мог задумать Джаред, не давали ей спать. Но сейчас она снова была сильной и вполне способной защитить Лили. Естественно, она хочет, чтобы между Лили и Джаредом завязались отношения. Но никто не посмеет отнять у нее ребенка, даже его собственный отец.

Рита засмеялась, когда Лили с кваканьем запрыгала по берегу вслед за лягушкой.

Красота Звездного озера обладала прямо-таки магической силой, и вскоре Эва забыла о своих проблемах. Озеро окружали скалы и густой кустарник, и было в общем-то не так уж просто попасть на его берег.

Но оно того стоило.

Рай в Парадизе — рай в раю — всегда называл это место Джаред. Совершенно девственное озеро. Эдакое сияющее ювелирное украшение среди цветущих холмов. Эва и Джаред когда-то открыли это место для себя, и оно служило им тайным прибежищем.

— Скоро три часа, — сказала Рита. — Не думаю, что он придет.

Эва кивнула, неохотно возвращаясь из блаженной безмятежности. После завтрака она звонила Джареду. Она хотела предложить ему встретиться здесь, чтобы поговорить. Но к телефону никто не подошел.

— Может быть, он не прослушал автоответчик, — предположила Рита.

— Может быть.

Рита глотнула лимонада.

— Ты могла бы и сама к нему сходить.

— Я думала об этом. Но там мне будет очень трудно. А здесь — просто идеальное место. Спокойно, никаких чужих глаз, и он мог бы повидать Лили.

— Он злится.

— Еще как! И я вполне способна его понять. Я боюсь только того, что он может сделать.

— Ему нужно время, чтобы переварить все. Стать за одну ночь отцом — ты только представь себе!

— Да уж. — Эва начала убирать остатки их пикника. Они съели все и сыграли в десяток игр. Пора идти домой. Но Лили не хотела уходить. Ей нравилось играть в воде и разглядывать рыб. Определенно малышка чувствовала себя в Парадизе как дома. И как она затащит ее в самолет, когда им придется возвращаться в Нью-Йорк?

— Эва, посмотри-ка, — окликнула ее Рита, повернувшись в сторону дальних холмов. Оттуда шел Джаред.

Эва стала поспешно натягивать шорты поверх купальника. И смотрела на него. Он выглядел потрясающе мужественно в узких выцветших джинсах и черной футболке. Без стетсона его волосы просто падали на плечи.

Лили помчалась ему навстречу. Джаред поднял ее, прижал к себе и на секунду прикрыл глаза. Эва вздохнула. Как часто она мечтала о такой встрече двух самых близких для нее людей!

Тем временем Джаред вернул Лили на землю, что-то сказал ей, показывая туда, где сидела Эва. Малышка согласно кивнула и побежала обратно к озеру.

— Пойду-ка я немножко поплаваю со своей племянницей, — поднялась и Рита. — Ты не будешь возражать?

Рита пошла к берегу, на ходу приветствуя Джареда. Он ответил ей, но с Эвой здороваться не стал, а просто сел перед ней на землю и сказал:

— Я хочу регулярно общаться с Лили.

— Я бы тоже этого хотела. — Эва так нервничала, что едва справлялась с дыханием.

— Каждый день.

— О’кей.

— Привези ее завтра во второй половине дня.

Итак, он не собирается отнимать у нее Лили! Он всего лишь хочет проводить с ней больше времени. Он не будет пытаться отнять ее у матери. У Эвы отлегло от сердца.

— Мы приедем на пару часов, — радостно заверила она.

Джаред холодно смотрел на нее сбоку. Потом его взгляд стал более пристальным, скользнул дальше. Он изучал ее обнаженные ноги, загорелую полоску живота с нежной впадинкой пупка между черными шортами и открытым черным верхом купальника. Эве сделалось жарко.

Джаред откинул пятерней волосы и отвел взгляд.

— Мы приедем, — передразнил он. — Ты не разрешишь Лили погостить одной у отца и прабабки?

— Лили не поймет, если я не поеду с ней.

— Что ж, тогда мы скажем ей правду.

— Нет! — вскрикнула она так дико, что даже сама испугалась.

— Какого черта?

— Нельзя впутывать во все это ребенка.

Джаред холодно взглянул на Эву:

— Другими словами, ты боишься, что не сумеешь объяснить Лили, почему лишила ее отца.

— Может быть, — потерянно сказала Эва.

Джаред молча посмотрел на нее, потом его взгляд снова скользнул по ее груди. Он тихо чертыхнулся и отвел глаза.

— Ты не могла надеть что-нибудь поприличнее?

— Но мы же на озере, Джаред, — сказала она и тихо засмеялась, но вышло как-то невесело. Все равно приятно, что она по-прежнему волнует его.

— Джаред, мы должны дать ей время узнать тебя поближе. Подожди, пока она действительно привыкнет к тебе. И тогда мы скажем. Но, может быть, ты слишком зол, чтобы согласиться со мной?

— Я никогда не сделаю ничего, что могло бы повредить моему ребенку.

— Я знаю. Почему бы нам не подождать, когда наступит время сказать ей?

— Вместе?

Она кивнула.

— Да, вместе.

— Хорошо.

Эва не могла сдержаться. Она положила руку на его плечо.

— Я так рада, что ты это наконец знаешь…

Он не дал ей договорить:

— Давай уясним одно. Я никогда не прощу тебе того, что ты сделала. Меня интересует только Лили. — Он встал и, не говоря ни слова больше, пошел к воде, где играла его маленькая дочка. Увидев его, она замахала руками и помчалась навстречу. Он поднял ее, подбросил в воздух, и она взвизгнула от восторга.

Сердце Эвы переполняли отчаяние и радость одновременно, но сегодня она будет думать только о радости. Сегодня у ее маленькой девочки есть отец.