— Нет, Шах, я не понял, что это за концерт, что за угрозы? — Оживился мужчина, как только передняя дверь автомобиля оказалась закрыта.

— Перестраховка. — С лёгкой усмешкой отозвался второй, пристально следя за тем, как хрупкая женская фигурка теряется в ярких солнечных лучах.

— Да ну?

— Да. — Заверил, уже не пряча довольную улыбку. — Однажды я был не осторожен в высказываниях и напугал свою малышку. Только потом понял, что сказал. А сейчас думаю, что это было к лучшему.

Кислый нахмурился, а Шах повернулся, чтобы сидеть к другу полу боком и при этом не терять из виду пару молодых людей. Доверительно наклонился ближе.

— Так случилось, что Малышка считает меня криминальным авторитетом или, не знаю, бандитом с большой дороги.

— Тебя? — Уточнил и на лице расплылась улыбка. — Тебя? — Истерически расхохотался Кислый. — Шах, ну, вы даёте. А…

— А разубеждать её в этом я не спешу. — Предупредил он уже висящий в воздухе вопрос. — Да и едва ли это будет так просто. Глянуть только на тебя.

— А я вам чем не угодил, молодожёны?

— А у тебя на физиономии написано, что любому в подворотне череп раскроишь, если что не так. — Пояснил Шах, приглядываясь как парочка на тротуаре начинает ссорится. Активная жестикуляция парня не успела начаться, как тут же успокоилась, видимо, под давлением Галкиных слёз. Он и сам при них терялся, только не показывал, старался просто уйти. А тут сопляк этот… конечно он не знает, что делать!

— Шах, а она знает, что ты…

— Нет. Не время ещё.

— Но всё равно ведь, говоришь, авторитет…

— Одно дело догадываться, Кислый, а совсем другое знать что-то наверняка. Рано ещё.

— Подожди, подожди, а как ты… — Кислый на секунду прервался, что-то судорожно соображая. — А как ты объяснил ей то, что ушёл? Где был так долго и почему отсутствовал?

Шах посмотрел пустыми потемневшими глазами, заставляя друга замолчать.

— Ты ничего не объяснял ей, так ведь? Ты…

— Хватит полоскать мне мозги!

— А… а почему же она к тебе вернулась? Любая нормальная девушка, а в том, что Галка твоя нормальная, я не сомневался никогда, она бы просто послала тебя к чертям. — А потом неожиданная догадка заставила мужчину холодно улыбнуться. — Дим… она ведь вернулась к тебе?

— Мы в процессе выяснения отношений, если тебе так уж интересна наша насыщенная жизнь.

— Ты заставил её?

— Я объяснил ей, почему стоит поступать так, а не иначе. — Шах холодно улыбнулся. — Такой ответ тебя устраивает?

— Подожди, а ты вообще как с ней познакомился? Я удивился, когда ты заявил о свадьбе, но на тот момент сомнений в тебе у меня не возникало…

— Сейчас возникли?

— Дим, ответь мне только… она сама захотела?

— В восемнадцать девочка просто не может знать, чего хочет.

Стало ему ответом и Кислый замолчал.

— Ты поэтому просил не опекать её, да? Потому что она даже не догадывалась, что происходит?

— Лёх, пожалуйста, мне Галя и так все нервы, как молочный коктейль, через трубочку выпивает. Ты хоть не начинай. Как баба, честное слово.

— Скажи спасибо, что моя Лия не догадалась. Она, между прочим, часто спрашивала, помирились вы или нет.

— Привет передавай. И напомни, что я её не боюсь. А что касается моей жизни, то попрошу не вмешиваться.

Дождавшись утвердительного кивка головой, Дима вернулся к наблюдению. Смотрел, как Галя что-то доказывает, бьётся как муха о стекло, пытаясь добиться его понимания. Зачем, зачем она это делает?..

— А знаешь, почему я тогда не догадался? — Оживился Кислый, как только Дима отвернулся.

Мужчина нехотя склонил голову в сторону говорящего.

— Потому что она смотрела на тебя безумными, влюблёнными глазами. Особенно тогда, в ресторане. — Дима молчал. — А ты, значит, женился, развлёкся ночку и квартирой от её любви отмазался, так?

Молчания Шаха была красноречивее слов.

— Я бы на месте её родителей тебя придушил.

— У неё нет родителей. Бабка только. Та ещё змея.

— Ну, в таком случае, как только этот её базар с пацаном закончится, приглашаю вас на дуэль, дорогой друг. Красивая, кстати пара. — Кивнул в сторону. — Была.

Тут Дима не сдержался и оскалился, притягивая друга к себе за ворот дорогой рубашки.

— Сегодня вечером… Друг…

А в тот момент, когда пора было расцепить кулаки, а желания сделать это так и не появилось, Кислый перевёл взгляд за спину Шаха. Сглотнул.

— Дим, кажется, он её сейчас ударит.

Не вглядываясь по сторонам и не особо понимая, что сейчас делает, Дима выскочил из машины, и, расталкивая прохожих в стороны, словно бронепоезд двигался к намеченной цели. Из шума улиц, смеха случайных прохожих он с лёгкостью выцепил тонкий, срывающийся от истерики голосок, который вот-вот и дрогнет под давлением паники.

— Что? Что я должна была сказать тебе?! — Вцепившись в свои густые волосы пальцами, кричала она. — Что незнакомый мужик однажды пришёл в мой дом и сказал, что через несколько часов я стану его женой? Ты бы поверил в эту чушь? Ты и сейчас мне не веришь, хотя я всё… всё тебе рассказала!

— Ты бред несёшь, Галя. Какой мужик, какой муж? Ты смотрела на него такими глазами, словно всю жизнь ждала. — Оттолкнул он её руки, если бы мог, плюнул бы в лицо. — Где тебя носило два дня? Трахалась с ним, да? Понравилось? Теперь прибежала прощения выпрашивать? Нельзя заставить человека, Галя. Можно только назвать его цену. — Схватил её за плечо. Так больно, что девушка вскрикнула, пытаясь скинуть захват. — Назови мне свою, и я заплачу, Галь.

— Пошёл к чёрту!

— Что, думаешь, у меня не хватит, так не волнуйся, у отца займу. — Притянул её к себе, пытаясь отбиться от второй свободной руки, получая удары по шее, лицу, по плечам. Но парень уже ничего перед собой не видел, не соображал, хотел впиться в губы, оставить следы на белой коже, подмять под себя то, что холил и лелеял два года, к чему прикоснуться боялся. А теперь оказалось, что ему ничего не принадлежит.

Сантиметр оставался между ними, когда в глазах потемнело от боли и нехватки воздуха. Руки разжались автоматически, а сквозь туманную пелену парень мог видеть, как Галя с испуганными глазами отступает, тут же бросается назад, пытаясь что-то выкрикнуть. Её пухлые губы это последнее, что он увидел прежде, чем окончательно отключится.

* * *

— Не нужно, не нужно, оставь…

Шептала я, пытаясь оттащить крепкую руку от шеи Антона. Кричать просто не могла. Даже не сразу поняла, что это Дима. Не сразу почувствовала его тепло, когда он прижал меня к себе и, что-то тихо приговаривая, повёл к машине. Не смогла отозваться, когда услышала первый вопрос, второй.

— Ты… ты убил его? — Поборола себя и спросила, не отпуская его ни на шаг. Где-то в стороне уже могла видеть, как мускулистые мужчины оттаскивают Антона с тротуара и пытаются усадить на заднее сидение подъехавшего автомобиля. Как он валится на него и двери закрываются, как машина трогается с места.

— Ты как?

— Дима… Ты убил его? — Повторяю я, игнорируя вопрос, притягиваю Диму к себе за ворот тонкого пиджака.

— Нет. Сейчас его отвезут домой. Всё хорошо. — Спокойно и медленно внушал он мне, понимая, что я в шоке. — Мы тоже поедем домой.

— Он не поверил…

— Ты мне всё расскажешь, а я выслушаю, обещаю. Давай, давай, малышка.

Дима толкнул меня в глубь салона, сгибая ноги, заставляя подобрать их, сел рядом, по ходу стаскивая босоножки, прижимая к своим горящим от температуры бёдрам, мои ледяные ступни.

— Он мне не поверил, Дим. — Прошептала я, понимая, что засыпаю, отключаюсь в его заботе, кажется, Дима хмыкнул.

— Конечно, не поверил. Иначе ему пришлось бы тебя защитить, а на такие подвиги мальчишка ещё не способен, Галь. Обвинить всегда проще.

Он успокаивающе погладил по голени, сжал в ладонях пальцы, закинул голову вверх, желая найти ответы на какие-то свои вопросы, а потом посмотрел на меня, пытаясь своей улыбкой заставить забыть о происходящем. И в этот раз я не просто верила. Я хотела верить и забывалась от полного убеждения, что всё так и должно быть. Я спала и видела сон. Длинный, запутанный, непонятный и местами страшный. А в конце, словно белый ангел, мелькнуло что-то смутное, расплывчатое. Я помню только тепло, исходящее от странного существа. И я хотела назвать его (существо) мамой. Открыла глаза плавно, мягко, и ощущала лёгкость во всём теле. Смотрела на Диму, на его нетерпеливый взгляд, на губы, которые не решается тронуть улыбка. На мгновение нахмурилась.

— Где мы? — Попыталась подняться и разглядеть, что творится за пределами машины, и была крайне удивлена, увидев всё тот же центр.

Отобрала у Димы свои ступни, натянула на отдохнувшие ноги босоножки, Кислый притормозил, чтобы, видимо, узнать план действий, а я внимательно смотрела на него.

— Галина. — Протянула руку между сидений, Кислый посмотрел на неё как на змею, но потом пересилил себя, пожал, и даже слегка тряханул по-мужски.

— Алексей. — Представился в ответ, понимая, что пока я этого не услышу, не отступлюсь. Я мило улыбнулась.

— Ну, вот и познакомились, а то всё Кислый, да Кислый. — Я огляделась по сторонам в очередной раз, пытаясь сориентироваться и улыбнулась напрягшимся мужчинам. — Спокойно, мальчики, — погладила мужа по плечу, — я словно другим человеком проснулась, имею право растеряться на секунду. М-м… туда! — Утвердительно кивнула, и указала пальцем в нужном направлении, заприметив знакомые здания.

Пока ехали, сидела вся в нетерпении, словно на иголках. Дима странно посматривал, но молчал, и только когда приказала остановиться у главного торгового центра, оба переглянулись.

— Знаешь, Дим, я уже говорила, что Антон мне не поверил?

Он кивнул, хорошо подумав, стоит ли идти на непонятную провокацию.

— Так вот, очень хорошо, что я узнала его раньше, чем наделала глупостей. Проводишь меня?

Намекнула, что пора бы открыть дверь, он понимающе усмехнулся, из машины вышел.

— Алексей, можно ведь мне называть вас просто Лёша? — Мужчина приподнял брови, а я ему подмигнула. — На Алексея не тянете, и даже не знаю, хорошо это или плохо. — Он сдержал улыбку.

Дверь с моей стороны распахнулась и я увидела Димину ладонь.

— Так вот, Лёша, вы, наверно, езжайте, а мы погуляем. Потом на такси приедем или Дима перезвонит.

Он посмотрел скептически, Дима не мешал.

— Неудобно заставлять вас ждать, а нам с мужем предстоит тяжёлый разговор. И… много покупок.

Я вышла, дождавшись утвердительного кивка мужчины и вместо того, чтобы предложить Диме ладонь, подхватила его под локоть, потянув ко входу.

— Знаешь, когда чувствуешь себя новым человеком, нужно обновляться ещё и внешне. Вообще я часто слышала, что волосы накапливают в себе негативную энергию, поэтому их нужно периодически остригать.

Дима притормозил.

— Я предлагаю отделаться увлажняющей маской. У тебя очень красивые волосы и…

— Да я только чуточку. — Взмолилась и тут же посмотрела торжествующе, слегка обернувшись на отстающего мужа. — Я знаю, что тебе нравятся мои волосы.

— Так заметно?

— Я заметила. Особенно когда ты их на кулак наматываешь.

— Провоцируешь?

— Я бы сказала, дразню. В данном случае одно и тоже, но… — остановилась, на месте развернулась и специально к Диме прижалась грудью, — твоё «провоцируешь», слишком правильно звучит. Чувствую я иначе.

— Значит, мы идём в салон красоты? — Охладил он мой бьющий ключом пыл. Смотрел прямо в глаза, шептал прямо в губы, но так откровенно провоцировал!!! Хотелось стонать в голос.

— Да. Идём. — Развернулась, чтобы уйти, но Димина ладонь слишком надёжно удерживала меня рядом, пришлось вернуться, врезаясь в его тело с новой силой. — Кстати, тебе тоже не мешает на висках снять.

Он улыбнулся, хотя понять, что означает эта улыбка, я не могла, и уже шествуя впереди, тянул меня за ладонь, самостоятельно выбирая место и мастера. Умиротворённо смотрел, ожидая, пока меня приведут в порядок, а я не отказалась и от предложенной ранее маски, и от массажа головы, и даже позволила освежить макияж, так как чувствовала себя неуютно. Забежала в ближайший магазин, чтобы сменить всю одежду, Дима к тому времени принёс новенькое бельё. И вот такая обновлённая внешне и внутренне, я потянула его всё в тот же парк, который оказался в паре кварталов от торгового центра.

— Дим, я долго спала? — Спросила, понимая, что уже далеко не двенадцать.

— Не знаю, часа полтора. А что?

— Да вот, думаю, почему ты не повёз меня домой. Почему, Дим?

— Я после подобных встрясок предпочитаю пространство.

— Я тоже. Знаешь, — сжала его ладонь сильнее, прижалась ближе, приподнималась на носочках, чтобы говорить по секрету от прохожих. — Я рада, что ты вернулся.

Он посмотрел непонимающе.

— Именно сейчас. Ты был мне нужен.

Дима приподнял брови, демонстрируя высшую степень внимательности.

— Антон, он хороший, ответственный, в меру взбалмошный, со своими тараканами и всё такое, но я никогда не чувствовала себя рядом с ним спокойно. Помнишь, когда ты отвёз меня на лебединый пруд?

Дима сжал мою ладонь сильно-сильно и ответа было не нужно.

— Рядом с тобой было уютно. И не важно, где мы: в шикарном доме, в чужой машине или один на один ночью в лесу. С тобой спокойно и хорошо. Я чувствовала себя свободной, не смотря на все твои условия.

— У меня не было возможности узнать тебя ближе и…

— И всё равно, когда ты рядом, всё иначе. Знаешь, почему я уехала с тобой из ресторана, в тот вечер, когда Антон сделал мне предложение? Я и сама ответить могу: ты подумал, что я твоей угрозы испугалась, но нет. Испугалась, точнее, но не только.

— Ты сомневалась. — Спокойно добавил Дима, вычёркивая из моей затянувшейся речи весь сумбур.

— Прав. Я не была уверена, что хочу этого. А моя мама всегда говорила, что если сомневаешься, то это, скорее, «нет», чем «да». Ведь что-то тебя сомневаться заставляет. Что-то не даёт отдаться чувствам, с головой погрузиться в эмоции, в ощущения блаженства. С Антоном никогда блаженства не было.

— Тогда почему?

— Не знаю. — Мы вошли в парк и можно было замедлить ход. — Меня не покидало ощущение правильности происходящего. Я никому об этом не говорила, даже бабушке… Да что там, я и себе признаться боялась… Всё было так, как написано в красивых книгах о любви. Где он и она всегда вместе. Где царит мир и порядок. Да мы никогда даже не ссорились толком!

— Дай угадаю, тебе было всё равно, так?

— Да. Я не понимала, зачем упираться и требовать от него синий галстук, если Антону приспичило жёлтый. Если я хочу сходить в пиццерию, а он в суши-бар. И уступала. Всегда. Наверно подобная покорность его и привлекала.

— Все мужчины любят покорность.

— Да. Его мама называла меня бесхребетной и даже с этим я готова была согласиться.

— А на самом деле?

— А на самом деле я втайне смеялась над их высокомерием и чопорностью. Над этими накрахмаленными салфетками и такими же накрахмаленными улыбками, когда лицо приняло нужное выражение и не измениться, что бы вокруг не происходило. И твоё появление стало как необходима передышка, как тайм аут перед финальным рывком. Момент, когда я могу принять решение без определённого давления.

— И кто собирался на тебя давить? Мне показалось, что всё шло идеально.

— Давить на человека не обязательно угрозами, думаю, ты специально меня подводишь к нужной теме, потому что слишком умный, чтобы не понять. Они бы улыбались и поздравляли меня. Все. Даже бабуля попыталась бы не терять лицо. Говорили бы, какая мы красивая пара, как подходим друг другу, складывали бы ладони, умилённо глядя в нашу сторону. Отец бы обязательно отдал Антону давно обещанный филиал за городом.

— Чем он занимается?

— А-а, не важно. — Отмахнулась я. — А сегодня… когда вместо того, чтобы понять и что-то посоветовать, он начал меня обвинять, всё стало ясно.

— Что он сказал тебе?

— Не помню. — Пожала я плечами. Мы спускались по покатистой набережной прямо к реке. — Да и не важна суть его пустых слов. Я просто поняла, что не нужно приносить себя в жертву, этого всё равно никто не оценит.

— И что будешь делать дальше?

— А ты позволишь мне выбирать? — Удивилась я и засмотрелась на его красивые глаза, как они сияли, отталкивая от себя блеск подкатывающих волн.

— Нет. Но было бы интересно послушать. — Засмеялся он и притянул меня ближе, приобнимая за плечо. Поцеловал в висок. Со стороны мы были похожи на романтическую влюблённую парочку, и я не стала портить идиллию, обняла его в ответ, придерживая за талию.

— Я ушла от него и на этом точка. Но это не значит…

— Что ты прибьёшься ко мне, так? — Понимающе кивнул он, перебивая мою умную мысль.

— Ты всегда знаешь, что я хочу тебе сказать?

— Нет. Просто иногда твои ответы очевидны. Пойдём обратно, ветер поднимается.

Мы развернулись, Дима шёл со стороны реки, отгораживая меня от леденящего воздуха.

— Но ты уверен в том, что я буду с тобой, да?

— Я приложу все усилия, чтобы ты приняла такое решение.

— Хочешь приучить к себе?

— Хочу, чтобы ты меня любила…

— Сколько тебе лет, Дим? — Он посмотрел, одаривая скептической улыбкой.

Приподняла брови, борясь с порывом смеха.

— Только не говори, что всё так плохо. Я помню, что Лёша называл тебя старым пнём…

— Тридцать шесть. — Я посмотрела, прицениваясь, а Дима подтвердил ещё раз. — Мне тридцать шесть, Галь. Это много, поверь.

— Да, наверно. Сейчас я так не думаю, но возможно с возрастом… — Присмотрелась пристальнее. — Ты не выглядишь на свой возраст. — Вынесла вердикт и Дима засмеялся. — Нет, правда, ты подтянутый, крепкий, у тебя сильные руки…

— А тебе приходилось видеть много мужчин моего возраста?

— Нет, но…

— Тогда откуда же тебе знать, выгляжу или нет?

— Сосед у нас есть один. Вадим Борисович. Противный дядька, вечно всех достаёт.

— Вадим Борисович Логинов светило науки в области социологии и политологии, он имеет на это полное право. — Засмеялся Дима. — А чаще всего, эти его склоки просто очередной предмет для изучения социума.

— Ты его знаешь?

— Он посоветовал мне ту квартиру. — Кивнул Дима, соглашаясь. — На самом деле, в привычной кампании, неплохой мужик. Только иногда не видит берегов в своих изучениях и начинает всех вокруг провоцировать на проявление истинных эмоций.

— Пусть так. Но ему тоже около сорока.

— Тридцать восемь. — Поправил Дима.

— Да. Так вот, он выглядит на все сорок пять и тут ты уже не поспоришь! — Пригрозила пальцем, не позволяя перебить себя вновь. — А у тебя дети есть?

— Нет. Откуда? — Хмыкнул он вызывающе.

— Не мне тебе рассказывать. — Смирила недоверчивым взглядом. — Но я рада, что их нет. Правда. А родители?

— Родители есть, но они а Америке живут, редко приезжают.

— Так далеко…

— Поверь, познакомившись с моей мамой, ты будешь этому рада.

— Верю на слово. А что у тебя есть? — Дима сжал моё плечо, которое обнимал до сих пор. — А что? Я хочу больше узнать о тебе, это ведь важно для налаживания отношений. — Заверила и улыбнулась, приткнувшись к его плечу, пыталась скрыть эту улыбку.

— А я хочу узнать о тебе. Думал, всё знаю, а ты оказалась тёмной лошадкой. Столько откровений за один вечер, я даже растерялся…

— Не ври. Ты не умеешь теряться. Всё наперёд знаешь, оттого тебе даже жить не интересно.

— Ты наговариваешь на меня. — «Обиделся» он и поджал губы. Видимо, чтобы не рассмеяться, но и я не уступала.

— А мне нравится, как ты при этом выглядишь! — Призналась, бросая вызов. — Ты знаешь, я ведь вспоминала о тебе. Всегда. Ты помнишь, как подошёл ко мне в первый раз?

— Как-то неожиданно. — Скривился он, улыбаясь.

— С тобой только так и нужно. Так что, помнишь?

— Допустим, — уклонился он от прямого ответа.

— Хм, хорошо, допустим. Так почему ты подошёл? Только правду говори. Я знать хочу.

— Не надейся, не скажу, что твоя неземная красота поразила меня с первого взгляда. — Предупредил Дима, чем, признаю, но никогда ему не расскажу, расстроил. — Согласись, было бы странно, влюбись я в тебя в тот вечер. Да, ты была симпатичная девочка и от этого отрекаться не имеет смысла, но ты была ребёнком. Маленьким, наивным ребёнком. А вот взгляд был особенный. И если уж мы заговорили о пределах памяти, может, и ты помнишь, что я ответил на твой вопрос тогда?

— Ты сказал, что я единственная не отвернулась.

— Вот именно! Именно, не отвернулась. А во взгляде было что-то нездоровое, неправильное, для девочки твоего возраста.

— Только не говори, что я ощупывала тебя этим взглядом. — Проговорила с придыханием, пытаясь дотянуться губами до его щеки, Дима, посмотрел с высока.

— Откуда такие мысли, детка? — Взгляд смягчил и растерялся. — Нет, конечно… Ты смотрела глазами человека, которому нечего терять, а так быть не должно.

— Только не говори, что ты спаситель людских душ. — Фыркнула на его непонятный ответ, а Дима меня встряхнул, не позволяя унывать.

— И не сказал. Не знаю, почему подошёл. — Посмотрел вдаль. — Наверно ты мне действительно чем-то приглянулась. Или у меня был день добрых дел, не знаю. Точно могу только сказать, что не мог пройти мимо. И я рад, что получилось переубедить. Теперь ты смотришь иначе.

— У меня мама умерла. — Нехотя призналась я. — В этот день я всегда её вспоминаю, и хотелось бы побыть одной, но, как говорится, у нас слишком много обязательств. С возрастом привыкла делать вид, что всё в порядке, да и не рассказывала никому. А в целом, да, ты прав и многое разжевал мне в тот день. Спасибо, кстати.

— Кстати, не за что…

Мы уже были на выходе из парка, когда нужные сова закончились, а ненужные произносить не было никакого желания. Я не пыталась найти нужную тему, а Дима и не думал вытягивать из меня фразы силой. И эта черта мне в нём нравилась: он вроде и не давит, но добивается желаемого. Да, в некоторых ситуациях его мнение решающее, но, хорошо пораскинув мозгами, я прихожу к выводу, что он прав. Ярким примером встаёт перед глазами сегодняшний разговор с Антоном. А ведь можно было ещё долго метаться меж двух огней, пытаться найти себе оправдание, а он легонько подтолкнул и верное решение вот оно — на ладони.

Дима ненавязчиво обнимал меня, прикрывая собой, своим телом и от чужих взглядов, и от ветра, который так и норовил поднять вверх тонкую блузку или юбку. В тишине ресторанного зала мы вдвоём пообедали, перебросившись парой стандартных фраз, поехали домой и разошлись по комнатам. В глубине души мне хотелось чего-то большего, чего-то откровенного, сегодня даже и скрывать ничего не стала, но Дима не предложил, не настоял, а навязываться самой, тем самым обнажая душу, не хотелось. Я всё ещё боялась. Только теперь боялась не того, что останусь одна, а того, что не будет его. И это детское чувство, что рядом мужчина, сильный, настоящий, готовый защитить, не зная о тебе ровным счётом ничего — осталось. Это он для меня мужчина, а всё плохое забывается.

В тишине прошёл и воскресный день, Дима сидел в кабинете, а я тенью слонялась по дому, делая вид, что что-то изучаю, узнаю, проверяю. Кабинет был закрыт и это ужасно мешало просто войти в него под видом того же интереса. Пару раз я засиживалась на кухне, якобы перекусывая, а на самом деле надеялась, что он выйдет. Пару раз пробовала включать телевизор в гостиной, даже звук включала громче необходимого, но Диме моё присутствие в доме явно не мешало и к пяти часам я всё же вошла.

— Занят? — Просунула голову в дверь и тут же нелепо улыбнулась, глядя на него, сидящим за компьютером.

Дима тут же скрыл все программы на рабочем столе, отставил ноут в сторону и вопрошающе посмотрел на меня.

— У тебя очки… непривычно…

Промямлила, на ходу замечая, что меня видеть здесь не рады. Дима сложил руки на столе, чуть наклонился вперёд и только потом, словно вспомнив, как нужно отреагировать, скривил губы в подобие улыбки.

— Ты считаешь, что плохим парням не престало использовать подобные аксессуары?

— Нет… просто…

Я растерялась от его вызывающего тона, и даже хотела тут же извиниться и закрыть дверь, но Дима встал из-за стола, немного размялся, прохаживаясь по кабинету из стороны в сторону.

— Что-то хотела? — Спросил как бы невзначай, вспомнил он о моём присутствии, разминая шею, при этом едва слышно постанывал от удовольствия.

— Нет… То есть да. Хотела. Но если ты занят…

— У меня нет таких дел, которые я не мог бы перенести. — Посмотрел на меня неожиданно, но пристально. — И если девушка просит…

— Девушка просит. — Кивнула я, улавливая его игривые нотки. — Точнее, спрашивает. — Он кивнул, позволяя продолжить, в момент, когда я вопрошающе замолчала. — Мне завтра на работу, — начала неуверенно, Дима улыбнулся. — Я ведь работаю, если ты помнишь. — Делала на этой фразе упор и Дима расплылся в улыбке. — Я хотела сказать, что буду работать, даже если ты по какой-то причине против.

— Я не буду против. — Спокойно ответил он и это привело меня в лёгкий шок.

Да, пусть он относится ко мне достаточно благосклонно и вполне возможно, что многое будет позволять, но уверена, что его слово как мужчины и главы нашей странной семьи, будет решающим, поэтому мои высказывания напоминали само убеждение, нежели чёткое мнение.

— Да, это хорошо, потому что я не собираюсь сидеть у тебя на шее.

Меня перебил его лёгкий смешок и вполне возможно, что Дима прав. Едва ли моей скромной заработной платы хватит на что-то существенное. Да даже приличную одежду я могла себе позволить, ущемляя остальные потребности.

— И не могу запереть себя в четырёх стенах. — Продолжила, игнорируя весёлость. — Мне нужно общение, деятельность… — Напряглась я, пытаясь выразить эмоции, Дима же, как всегда объяснил это в двух словах.

— Для творческой натуры это нормально. — Согласился, сбивая меня с очередной путанной мысли. — Расслабься, Галь, я уже сказал, что не собираюсь ущемлять тебя в правах и единственное, что меня не устраивало в твоём ежедневном расписании, так это наличии жениха. Хочу напомнить, что с этой проблемой мы вполне успешно справились. — Он посмотрел снисходительно, а я окончательно потерялась. — И отпусти дверь, ты её сейчас погнёшь.

Неодобрительно покачав головой, Дима сам подошёл ко мне и разжал пальцы, которые неосознанно сжимали дверное полотно. Усадил на ближайшее кресло, сам присел на корточки, придерживая обеими ладонями мои колени.

— Я понимаю, что для тебя не совсем комфортно и несколько неожиданно откровенничать и советоваться со мной, но давай начнём с малого: с того, что ты будешь свободно высказывать своё мнение. — Я набрала в грудь побольше воздуха, пытаясь справиться с пониманием того, насколько наивным и очевидным, как говорил сам Дима, стало моё поведение, а он сильнее сжал мои колени, отвлекая. — Я не обещаю, что буду идти на поводу из желания добиться твоего расположения, но аргументированный ответ почему «нет» ты услышишь всегда. Начнём с начала?

— Что?

— О чём ты хотела поговорить? — Напомнил Дима и я просто рассмеялась от этих ощущений: моей неловкости и простоты решений, которые он мне предлагает.

— О том, что мне завтра нужно на работу.

— Ты просто хотела поставить меня в известность или нужна помощь?

— Помощь? — Посмотрела недоумевающе, Дима выжидал правильного решения. — Да. — Утвердительно кивнула я, правда, пока не совсем понимала, чего же он от меня ждёт. — Да. — Повторилась под сиянием его расплывающейся улыбки. — Мне добираться неудобно. Ты обещал машину. Только не вздумай снова подсунуть своего грёбанного водителя! — Проговорила угрожающе, припоминая недавние события, слова сопровождались указательными жестами пальцев и когда Дима рассмеялся в голос, я рассмеялась в ответ.

— Вот уж не думал, что филологи русского языка знают такие нехорошие слова. — Пожурил Дима, поднимаясь. Ещё несколько раз хохотнул. — Я бы с удовольствием сам подвёз тебя, радость моя. Только занят с утра. Ты позже начинаешь, поэтому придётся тебе поездить с Женей. Но ты за рулём.

Я обиженно отвернулась.

— Пока не очень убедительно.

— Ну, я ведь только начал.

Дима вернулся ко мне, потянул за руку, приподнимая, поставил на ноги, а затем плюхнулся на моё место и потянул за руку обратно, предлагая взамен мягкого уютного предмета мебели свои колени. А я, долго не раздумывая, села, да ещё и поёрзала, устраиваясь. Дима понимающе простонал, когда я достигла цели. Знай наших! Собравшись с мыслями и устроив свои ладони на моём теле, посмотрел в упор, ожидая встречного взгляда.

— Я провёл с ним разъяснительную беседу подобного не повториться. Что касается недопониманий, который возникнут между вами в процессе общения…

— То, что между нами происходит общением сложно назвать в принципе. — Возмутилась я, всё больше погружаясь в нахлынувшие неприятные воспоминания.

— В любом случае, теперь он понимает, с кем имеет дело.

— И ты хочешь сказать, что это изменит его мнение обо мне? Дим, ему было откровенно всё равно на моё положение… — Слово подобрала слишком пафосное и замялась, — на то, что нас с тобой связывает. — Поправилась и ещё секунду обдумывала, как это звучит. — Да. Так с чего ты взял…

— Он профессиональный водитель. Увлекался экстремальным вождением и может дать тебе дельные советы в нюансах управления. К тому же, если Женя будет рядом, я останусь спокоен.

— Ты обещал, что посмотришь, как я сама вожу. — Надулась как ребёнок, которым, по сути, для него и являлась.

— В этот раз не получилось. — Примирительно улыбнулся Дима и я сделала вид, что поняла. — Попробуем в ближайшее время, к тому же…

— Ты не против, если за мной будут присматривать. — Язвительно добавила я, а Дима и отнекиваться не стал.

— Не против. И, вспомнив реакцию своего друга, ты тоже против не будешь. Мне кажется, он слишком амбициозен, чтобы принять твой отказ. Надеюсь, мы вдвоём с тобой понимаем, что он не смог не прочувствовать твоего облегчения от окончания этих отношений.

— Да, конечно. Но зачем…

— Это не обсуждается, потому что касается твоей безопасности. — Сказал, как отрезал Дима, и резон в его словах был. Спорить я не стала.

— Хорошо, согласна.

— Что-то ещё?

— А ты уже хочешь от меня отделаться? — Чтобы не позволить дать положительный ответ, обхватила его за шею, скрещивая пальцы в захвате. Призывно улыбнулась.

— Скорее, хочу, чтобы ты направила свою неуёмную энергию в другое русло. — Он погладил мои бёдра раскрытыми ладонями, чуть сжимая ягодицы. Такого развития событий… Нет! Такого быстрого развития событий я не планировала, но сдавать позиции не собиралась, поэтому посмотрела уверенно, губы чуть вытянула трубочкой, демонстрируя заинтересованность в его предложении, ноги перекинула через подлокотник кресла, усаживаясь плотнее.

— Галь, — шепнул мой муж, призывая придвинуться ближе, так, чтобы при всём желании никто подслушать не мог. — Я голодный.

Прошептал на ухо, носом потёрся о висок, чуть прижимаясь. Тут же в глаза заглянул, а там, не смотря на всю интимность его шёпота, веселье и издёвка. Я присмотрелась внимательнее, а Дима уже во всю мою грудь нацеловывал, пользуясь замешательством.

— В смысле?..

Он нехотя от своего занятия оторвался, я чувствовала его возбуждение, которое с промежутком в пару секунд уверенно упиралось в мою попу, но не могла отделаться от ощущения какого-то подвоха.

— Есть хочу, малыш. — Улыбнулся он, радости своей не скрывая, а я нахмурилась.

— И с чего это ты взял, что я буду тебя кормить?!

Попыталась с колен его спрыгнуть, но Дима как всегда предусмотрительно сжал пальцы вокруг талии.

— Потому что я ласковый и нежный? — Предположил он, заискивающе в мои глаза заглядывая.

— А вариант, что я готовить не умею, ты не рассматривал? — Уточнила, явно издеваясь, а он улыбнулся шире.

— Да? И давно разучилась? — Я нахмурилась сильнее. — Нет, я ничего не говорю, просто не далее как пару дней назад, твоя бабуля нахваливала мне кулинарные способности моей жены. Не хочешь продемонстрировать?

— Ты разговаривал с ней?..

— Ты ведь не считаешь, что я мог безнаказанно похитить её внучку, нет? С самого утра отправился для мирного урегулирования и, поверь, сделать это было не так просто. — Продолжал веселиться он, а мне уже было не до смеха, поэтому, пытаясь сползти с колен, я с силой упиралась в его грудь, на что Дима только посмеивался, то и дело, мои руки перехватывая.

— Не глупи, Галь. Я не бандит с большой дороги и самоуправство не в моих принципах. Да, настоял на том, чтобы ты ушла со мной, но не собирался удерживать против воли, тем более, заставлять твою бабушку нервничать. Перестань! — Прикрикнул он, когда бороться со мной надоело. — Галя!

— То есть, если я захочу уйти, я смогу сделать это прямо сейчас?! — Вцепилась в него взглядом, пытаясь понять, чего он хочет от меня.

— Для этого нужно сначала захотеть. — Строго проговорил Дима, сильно сжимая мои предплечья. — И, нет, ты не уйдёшь ни сейчас, ни завтра, ни через неделю.

Мы замолчали, глядя друг другу в глаза, как обнажённая правда, когда непозволительно солгать… по отношению к самому себе унизительно. Я облизала губы, борясь с желанием закрыться от него, отвернуться, спрятать лицо в ладонях.

— Что тогда?

— Просто попробуй узнать меня получше.

— Я стараюсь, правда, но у меня не получается понять тебя.

— Понимать не нужно. Пока не нужно. Потом, может быть…

— Как тогда?

— Просто верь мне.

— А если я так не умею?

Дима молчал. Слишком долго, как мне показалось.

— Я научу тебя. Покажу, каково это.

— Нельзя открыться человеку настолько, чтобы безгранично доверять ему, Дим. Я так не могу.

— Я оставляю тебе место для собственных секретов. Личное пространство, помнишь?

— А сам? Сам ты так же мне доверишься?

— На всё нужно время, Галь. — Отрицательно покивал он головой, пытаясь объяснить.

— Тогда не требуй этого от меня!

— Я не требую. Просто предлагаю делать шаги навстречу. Точно такие же, какие делаю я.

Моё напряжение ослабло, сопротивление погасло, Дима почувствовал это и не видел больше смысла удерживать, поэтому руки мои отпустил.

— Почему ты бросил меня, Дим? Только теперь давай, как ты говоришь… сделай шаг навстречу.

— Я хотел, чтобы ты научилась жить самостоятельно.

— Проверка на прочность? — Неприятно даже для самой себя ухмыльнулась я, Дима меня тут же по ладони погладил, успокаивая.

— Нет… Нет! Не так. Я не хотел навязывать тебе свою точку зрения. Зависимость от меня, делать тебя удобной для себя, безвольной. Не хотел, чтобы, как ты говорила про семью своего Антона, на твоём лице появлялась накрахмаленная улыбка. Ты должна была расти, развиваться, а рядом со мной ты бы просто не знала, как может быть по-другому.

— Зачем тогда так рано вернулся, я ещё не всё узнала о взаимоотношениях. Или это было случайностью?

— Да. Случайность. В некотором смысле. Только… я объяснить хочу. Маленькая девочка, молодая жена, девушка, она ведь и жизни не видела, поэтому в чём-то как пластилин, мягкая, податливая, что вылепишь, то и получишь в результате. Тебе нужно было обтесаться, понять, что хорошо, а что плохо, почувствовать границы дозволенного.

— И тебе не противно знать, что твоя жена была с кем-то…

— «Противно» это не то слово, Галь. Я не мог быть рядом и контролировать, я не видел, не знал…

— Сейчас знаешь. — Резко перебила я.

— Да, но всё не так, как может показаться со стороны.

— А как?

— Можешь считать, что я осознал ошибки и хочу построить нашу семью не на смысле «прав тот, у кого больше прав», а на взаимопонимании, доверии. Начать с ухаживаний, признаний. Всё как в нормальных отношениях.

— Кое-что не учёл. — Заметила я, а Дима стиснул зубы. — Ты оставил меня одну в тот момент, когда мне нужна была твоя поддержка. Как сам только что сказал, что вылепили, то и получите. И что бы ты сейчас не говорил, не могу просто взять и довериться, только потому, что ты пообещал.

Я отвернулась, так как Дима по-прежнему не отпускал, а он носом ко мне между лопаток пристроился и шумно дышал, пытаясь согреть своим дыханием.

— Ладно. — Расправила плечи, а он и не думает отстраняться, — я тоже голодная, наверно нужно что-то приготовить…

— Всё найдёшь в холодильнике. — Тихо пробубнил Дима, но сжал меня только сильнее и я всё же улыбнулась, поддаваясь на его уловку. Обернулась, глянула, как он старается состроить честные глазки и покачала головой.

— А где, кстати, делась женщина, которая готовила до этого? Я видела, как она носила чай в твой кабинет.

— Это домработница. Приходит три раза в неделю, убирает, разбирает бельё, следит за домом в целом, а завтраки это что-то вроде жеста доброй воли. — Дима уже устроил свой подбородок на моём плече. — Обедаю и ужинаю, где придётся.

Я обернулась, поглядывая на него подозрительно.

— Не думаешь же ты, что я буду содержать любовницу только ради вкусных обедов?!

— Я думаю, что нет никого коварнее любовницы, которая хочет стать женой. — Изрекла, пытаясь казаться опытной и умудрённой жизнью женщиной. На что Дима фыркнул.

— Уже женат.

Я кивнула, якобы соглашаясь. Дёрнулась раз, другой.

— Отпустишь? — Приподняла одну бровь, на что Дима тут же зеркально приподнял свою.

— Я женат. — Повторил настойчивее и с явным намерением меня в этом убедить.

— Твоя жена может идти и готовить ужин?

— Только в том случае, если запомнила, что она моя жена.

— А я никогда об этом не забывала. — Гордо выпрямила спину и посмотрела с вызовом. Дима свои руки разжал, помог подняться, и когда я уже нажала на ручку, чтобы открыть дверь, тихо, словно сам себе, сказал:

— Я тоже…

Кухня в доме казалась территорией не тронутой человеком. И это не к тому, что там было грязно, нет, даже наоборот, всё сверкало чистотой, и говорило о том, что это девственная красота, которую мог видеть лишь производитель и тот, кто первым опробует всю технику. Не то, чтобы я любила готовить, но умела это делать вкусно, быстро и непринуждённо. Могла себе позволить вариации известных рецептов без вреда для конечного результата и при этом получала явное удовольствие (в смысле от того, что получалось, а не от самого процесса). Да, наверно, будь у меня помощник по хозяйству, который сделает всю грязную работу: вымоет и почистит овощи, рассортирует зелень и проверит сроки годности продуктов, то и я бы смогла как ведущие а канале НТВ демонстрировать свои таланты. Но вот весь процесс от закупки продуктов и до мойки посуды меня прилично утомлял и не хватало времени на основную любимую мною работу. Приходилось выбирать и я выбирала в пользу последнего.

Сейчас же, в недвусмысленной форме обращения, Дима предложил мне совмещать первое и второе, а как человеку дотошному, любящему доводить начатое до финального рывка, мне придётся нелегко.

Ужин, к слову, удался, и муж меня похвалил, но, учитывая затраченное на всё время, я приходила к неутешительному выводу, что меня и ограничивать в работе не нужно, я и сама сдамся, не справившись с двумя делами сразу. Но думала об этом относительно не долго, и если не брать в учёт время сна, то ровно до того момента, как начался рабочий день. Кажется, начальница ждала меня с нетерпением.

— Привет.

— Привет. — Процедила она, пристально разглядывая, как я подхожу к рабочему столу, раскладываю на нём свои вещи, усаживаюсь в удобное кресло. Я даже компьютер включила и попыталась сосредоточиться на работе, но под таким чутким взором сосредоточиться не возможно в принципе.

— Лиз, если хочешь что-то спросить — спрашивай. — Подсказала и перевела на неё прямой взгляд, чтобы лично запечатлеть происходящие на лице подруги метаморфозы. От строгой гримасы, до широкой солнечной улыбочки.

— Коза ты, Галка, надо же такое от меня скрывать! — Взорвалась она, когда все остальные сотрудники устали пялится на происходящее. — Кто он, как давно вы знакомы, почему я впервые об этом слышу и, конечно же, о, боже, какой мужчина, где взяла?! — Протараторила она на одном дыхании и тут же набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы не задохнуться от переизбытка чувств. — Ну, не молчи, Галь, мне же интересно!

— Я не знаю, что тебе сказать, Лиз. Твои вопросы, они…

— Несколько неуместны и носят глубоко личный характер, — подсказала она мне, — но ты не волнуйся, я подожду до обеда, на котором, поверь моему профессиональному чутью, расколешься как орех. — Она подмигнула и принялась с бешеной скоростью что-то печатать на своём ноуте. Изредка поглядывала в мою сторону и озорно улыбалась, обещая этой улыбкой все круги ада.

А когда момент истины настал, едва ли не за руку потащила из офиса в близлежащее кафе, которое я посещала в случае, когда не собиралась делать грандиозных по стоимости покупок. Заняли столик поближе к стене, в углу, вдалеке от людских глаз, Лиза терпеливо дождалась, пока принесут заказ и уж тогда впилась в меня взглядом.

— Надеюсь, ты хорошо подумала, прежде чем соврать. — Предупредила на всякий случай и, как пример, наколола на вилку кусочек мяса. Прожевала его с особой тщательностью.

— Напомни вопросы, я не могу поставить их в верную очерёдность. — Улыбнулась я, не особо желая делиться сокровенным.

— Говори всё. А вопросы оставим на закуску. — Махнула она рукой и подпёрла ею подбородок, внимательно слушая.

— Зря расселась, говорить особо нечего. Но… приступим. Его зовут Дима, мы познакомились когда мне было тринадцать, а он пришёл на сходку к одному из моих соседей.

— Сходка это что значит… бандит, что ли?

— Насчёт Димы сказать подобное было затруднительно, но!

— Но! — С удовольствием поддакнула Лиза.

— Бабуля называла соседа бандитской рожей, а я верю её опытному глазу.

— Так, и что?

— Да особо ничего. Я в конец обнаглела и глазела на их гоп-кампанию, Диме это не понравилось и он подошёл пообщаться. После недолгих уговоров я согласилась, что моё поведение не имело места быть. А потом мы долго не виделись (о том, что была ещё одна встреча, я разумно умолчала, да и приукрасить хотелось), а когда мне стукнуло восемнадцать, пришёл и сделал предложение руки и сердца.

— В смысле? И ты вот так согласилась?

— А ты бы не согласилась? Красавец мужчина, весь из себя, при деньгах, квартира, кстати, в которой я жила, это его подарок, и вот он весь такой положительный делает мне предложение. Естественно я согласилась!

— Что-то я не припомню у тебя склонность к авантюрам. — Подозрительно прищурилась подруга, а я кивнула, соглашаясь.

— С одной стороны, да. А с другой… на тот момент мы с тобой ещё слишком плохо знали друг друга, а после такого скоропостижного замужества, склонность к авантюрам у меня пропала, как и не было. Так что… — Я развела руками.

— Так, допустим, вполне правдоподобно, это объясняет и то, что я не помню у тебя парней такого типа и вообще… А почему расстались-то?

— Ну, а ты как думаешь, Лиз? Сколько может продлиться такой брак? Мы поняли, что такое решение было необдуманным и в крайней степени глупым. А если говорить проще, то ни Дима со своим нравом, ни я, со своей детской уверенностью в светлое будущее, не смогли пережить банального быта. Ты же заешь, как я всё это не люблю.

Пришлось показательно скривиться, чтобы сомнений у подруги не осталось.

— Да, да, наверно с тех пор и не любишь. Что же… на правду похоже…

— Ещё бы! — Хмыкнула моя оскорблённая подозрениями натура. — Это и есть правда.

— А почему не развелись?

— Даже не знаю. — Вполне естественно задумалась я, потому как всегда думала над этим вопросом, но ответа не находила. — Он наверняка посчитал мою персону не столь значимой в своей жизни, со мной можно было развестись и потом, когда приспичит или выгорит более выгодное дельце. Я же, предпочла о подобном факте просто забыть.

— Ух, Галка, а ещё про дальних родственников и про наследство выдумывала! Я как чувствовала, что здесь что-то не ладное. Кстати, с Антоном вчера разговаривала. Ну, не при встрече, разумеется, а по телефону. Он с Валеркой всё это обсуждал, а когда узнал, что я рядом уши развесила, пригласил внести свою лепту.

Это я уже выслушивала без особого интереса, изредка заедая информацию пищей.

— Но я так ему и сказала, ничего не знаю, не участвовала, не привлекалась. Говорит, виделись вы вчера и что твой лось его чуть не придушил. — Она хохотнула, заправила волосы за уши. — Так кричал в трубку, так кричал, что он вас порвёт, что ты ему врала, а в итоге напридумывала про то, что он заставил. Вот, я и не знаю, кому верить. Ты действительно ему так сказала?

— Про то, что заставил? — Без особого интереса влилась я в беседу, Лиза кивнула. — Наврала. Не знаю почему. Ну, не буду же я рассказывать Антону про любовь с первого взгляда? — Попыталась выгородить Диму не понятно зачем. — Скорее, и сама не хотела выглядеть жертвой, и старинная традиция не выносить сор из избы… Да и не стал бы он об этом слушать.

— Но вы ведь расстались. Как так? Он ведь только предложение сделать успел. Вся жизнь впереди.

— Думаешь, Дима из тех, кто потерпит таких мужчин?

— Вы опять вместе?

— Попытка номер два. Он предложил, я согласилась. Тем более, оказалось, что Антон далеко не идеал мужчины.

— А где ты идеалов-то видала? — Вполне резонно хмыкнула Лизка и я пожала плечами, не вдаваясь в подробности этого жеста.

— Дима стал более взрослым, стал терпимее, он даже предложил мне время на то, чтобы привыкнуть к обстоятельствам. Я думаю, нам есть о чём поговорить. Кстати, в отличие от Антона, ни в чём меня не обвинял. — Акцентировала я на этом внимание и Лизка прислушалась.

— Да, понимание, это, конечно, важно, но мне казалось, что у вас с Антошей любовь…

— Мужчина, которого в двадцать шесть лет повально называют Антошей, причём как родители, так и офисные работники отца, в принципе не готов к семейной жизни.

— Раньше ты так не считала. — Будто бы с обвинением заметила Лиза.

— Раньше я просто не говорила об этом вслух.

— И всё равно… бандит против перспективного молодого бизнесмена…

— На такое звание Антон пока не тянул. — Довольно грубо оборвала я, а у Лизки прямо глаза заблестели.

— Я сейчас не поняла, ты своего защищаешь или Антошу… — Осеклась и задумалась, чем вызвала мой смех.

— Ага, ты его ещё Антоном Борисовичем назови, Лиз. Антоша он и есть. И никого я не защищаю и, уж тем более, не обвиняю. Просто оно так и есть.

— А я сразу заметила, что ты не рада его предложению. Не твой уровень?

— Скорее, меня не радовала перспектива признания в том, что я уже замужем, Лиза. И не нужно искать какого-то подвоха. Я, кстати, не совсем понимаю, ты для себя узнаёшь или Антону пообещала разведать, м-м?

— А что, это тайна? — «Удивилась» она и похлопала ресницами, не сбавляя тона этого напускного удивления, что стало для меня неприятным открытием.

— Нет, но мне было бы неприятно, если бы ты стала это обсуждать с кем-либо. — Мягко намекнула я, Лиза поморщилась.

— Перестань! Антон пострадавшая сторона, он ещё долго будет полоскать историю со всеми, кто знал тебя хотя бы косвенно. Что уже говорить про меня с Валерой?

— Надеюсь, ты воздержишься от язвительных комментариев?

— Галь, что я могу тебе сказать, когда двое обозлённых мужиков спрашивают у меня, правы они или нет, я естественно, соглашаюсь.

— Я не о том, что ты скажешь, Лиза. Ты действительно считаешь, что я в чём-то виновата?

— Ну, ты сейчас такие слова говоришь, ну, про Антошу и про то, что он ещё не дорос, так, словно я с другим человеком общаюсь. И не понятно, ты так говорить стала оттого, что теперь не обязана ему, а может оттого, что более выгодную партию почувствовала…

— Мне не нравится то, что ты говоришь. Мы подруги и всегда общались на равных, но сейчас я могу тебе сказать только то, что не появись Дима в тот вечер в клубе, я бы не отказалась от предложения Антона.

— Это мало, что проясняет.

— Но никто не имеет права меня осуждать. Даже если бы я всем и каждому рассказывала о своём замужестве, Дима бы никуда от этого не делся, и точно так же предъявил бы на меня права.

— Но ты не вещь…

— То же я могу сказать и про Антона. Я не вещь. И если так сложились обстоятельства, то…

— И он бы был готов к такому развитию событий. — Продолжила Лиза свою мысль. — А не выглядел обманутым дураком в глазах всех присутствующих. Он не знал, что делать…

— И спасать меня из рук незнакомого мужчины не спешил…

— Ты сама ушла с ним!

— А разве я была похожа на счастливого человека, в чём вчера обвинил меня Антон? Я и сама не ожидала Диму увидеть, и уж тем более не думала, что этот вечер так закончится. И вообще, почему у меня такое чувство, что я сейчас оправдываюсь перед тобой?

Пока царило молчание, я потянула сумку на себя, намереваясь уйти из кафе.

— Может, оттого, что чувствуешь вину? — Скривила Лиза уголок губ, я резко встала, и ей ничего другого не оставалось, как тут же примирительно выставить ладони вперёд. — Ладно, извини, просто я тоже не ожидала и от такого количества информации голова кругом идёт. Сядь, успокойся. Сядь! Можно подумать, нам, кроме как об Антоне и поговорить больше не о чем…

Я недовольно опустилась на стул, а Лиза улыбалась так, словно и не ссорились секунды назад.

— Я вот видела, как ты на машине приехала. Тоже твой подарил?

— Наверно дал покататься. — Задумалась я, с удовольствием отвлекаясь. — Там водитель, жуткий тип, а так… мне нравится ездить за рулём, думаю, это для тебя не новость.

— А он с радостью потакает твоим капризам. Кажется, раньше ты называла это «покупать любовь».

— Нельзя вырывать слова из контекста. В каком-то случае да, в моём — нет.

— А где разница?

— А разница там, где заканчиваются слова и начинаются чувства, которые нельзя объяснить. Он не пытался меня купить, хотя ты намекаешь не только на машину, но и на квартиру, о которой я рассказала. — Я говорила Лизе, а на самом деле и саму себя убедить пыталась. — Дима просто создаёт вокруг меня комфорт. Хочет угодить, только в данном случае это называется заботой.

— А разница-то в чём?

— В том, с какими эмоциями всё это даётся. — Настойчиво утверждала я. — Он не говорит, на вот, тебе, Зая, квартиру, будешь отрабатывать два часа в день, или покатайся на машинке и за это мне отсосёшь.

— Если он не сказал этого тебе сразу, это вовсе не значит…

— Я живу в его квартире, которую он переписал на моё имя, почти шесть лет. — Обрубила я все концы для рассуждений и посмотрела так, что спорить Лизке расхотелось.

— Хорошо, если всё так. Я переживаю за тебя. — Она опустил взгляд и перемешала сахар в остывшей чашке кофе. — Этот твой Дима не внушает доверия. Не говоря уже о его дружке. Знаешь, я сначала подумала, что ты приглянулась каким-то бандитам и они везут тебя в сауну, с таким лицом ты подошла к нам… Потом только, когда молчала так покорно, поняла, что здесь что-то не так.

— Всё хорошо, правда. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Я не буду говорить Антону всего этого. В конце концов, ты права и он не заступился, хотя было заметно, что ты и сама не рада уходить из клуба. Да, наверно он не дорос… а может, и никогда не дорастёт. Я тоже хочу себе такого мужа, как Дима твой. Чтобы раз! И всё…

— Что всё? — Усмехнулась я, наблюдая за тем, как в Лизке прошёл запал, отпустили первые эмоции.

— Ну, чтобы вообще думать не нужно было. И работать. И быть кому-то обязанной. Хоть я никогда и не говорила, но не люблю независимость. Это делает тебя оторванным от всего мира. А я оторванной быть не хочу. — На несколько секунд она замолчала, а я и правильных слов подобрать не могла, смотрела, поджимая губы. В это момент Лиза вдруг озорно улыбнулась, в глазах забегали черти, а на щеках заиграл румянец. — Я вот, что думаю, подруга, когда ты проставляться за мужа будешь, а?

— Что-о?

— То-о! — Перекривила она меня, как раз в этот момент деньги за заказ отсчитывая. — На помолвке, можно сказать, гульнули, — тут она не сдержалась и хрюкнула, прикрывая рот ладонью, — свадьбу, так и быть, спущу тебе с рук, а вот от девичника не отделаешься!

— Вообще-то, он отмечается до, а не после!

— А у нас всё не по правилам, Галка! Всё, решено! На выходных гуляем!

Мы уже вышли из кафе, как Лизка вдруг остановилась и на меня посмотрела.

— Муж-то как, отпустит?

— Он обещал не ущемлять меня в правах. — Пожала я плечами, надеясь на лучшее. Почему-то Дима и запрет не ассоциировались в принципе. Да и не важно. Пойду!

Вернувшись домой, с небывалым ранее азартом принялась за ужин. Ещё вчера поняла, что Дима любит мясо, сегодня на вечер выбрала овощное рагу со свининой, тем более рецепт бы записан в программу приготовления скороварки. Экспериментировать с домашним хлебом не было времени, да и с механизмом приготовления разобраться не успела. Поэтому не поленилась и зашла в лавку домашнего хлеба напротив издательства, выбрала самый красивый, с хрустящей корочкой, который предварительно можно было продегустировать. И вот так, с готовым ужином под рукой, нарезанным хлебом и заваренным чаем, я проторчала на кухне час. Ещё час просидела в гостиной, а уже в девять, когда я успела сбить свой гнев под контрастным душем, явился благоверный. И то, не поспешил пожелать мне приятного вечера, а сразу обосновался в столовой. Я вошла, громко цокая каблуками новеньких домашних туфель. Дима оценил не только моё настроение, но и эротичный наряд с глубоким декольте между полами свободно повязанного халата. Из-под халата, который через каждые три шага соскальзывал с плеч, виднелись тончайшие бретели, но я совершенно негуманно каждый раз прикрывала оголённую кожу шёлковой тканью. Роль мне удалась и муж застыл в изумлении. Не понятно чему улыбаясь.

— Вкусно, милый? — Спросила, остановившись рядом с ним, Дима меня понял, из-за стола встал, помог присесть, предложил вина, которое я выбирала, по подсказкам популярного браузера интернета. Только после этого сел сам.

— Ты замечательно готовишь. — Ответил на вопрос, который я уже и забыла. Улыбнулся, предложил поухаживать, но о причинах отсутствия аппетита, я ненадолго умолчала.

— Как по соли?

— Прямо под меня. Спасибо. — Не прятал он улыбку и совсем забыл о еде, видимо, возбуждение мешало приёму пищи, а в том, что возбуждён, я не сомневалась.

Я выждала минуту, пока Дима жевал, кивнула в знак благодарности, когда он изобразил внимание.

— Дима, если ты ещё раз позволишь себе опоздать к ужину, я не буду готовить. — Проговорила совершенно серьёзно и улыбаться супруг перестал.

Вдруг показалось, что со своей властью я переборщила и мне как раз сейчас на это укажут, но Дима как всегда удивил. Задумался, посмотрел на настенные часы, которые как раз отбивали девять часов, вздёрнул подбородок, что-то по ним прикидывая, а потом перевёл на меня непроницаемый взгляд.

— Хорошо. — Наконец, закончил он раздумья и кивнул. — Предлагаю остановиться на половине восьмого вечера. Такое время тебя устраивает или ты не ешь после шести?

— Устраивает. — Ненадолго задумавшись, кивнула и я, чуть склонив голову в Димину сторону.

— И, дорогая, — выговорил он с особой интонацией, такой, что у меня мороз по коже прошёлся, не говоря уже об откровенном взгляде, — я попросил бы тебя, если ты, конечно же, не хочешь оказаться моим ужином на определённый вечер, — меня бросило в жар и яркий румянец опалил щёки, — выбирай более демократичный наряд, а то я, вот уже несколько минут борюсь с желанием наброситься на тебя, что, поверь, не способствует аппетиту.

На колене, которое тоже оказалось свободным от халата, я почувствовала горячую ладонь, она сжимала, дивила и продвигалась выше.

— Я тебя поняла.

— И?

— И, конечно же, воздержусь. Просто сегодня уже не собиралась спускаться.

— Мне приятно, что ты хотела меня увидеть. — Улыбнулся Дима и спрятал эту улыбку, отпивая вино из бокала.

— Не хочешь убрать свою руку? — Я пошевелила коленом под столом и тут же почувствовала, как грубые пальцы впиваются в кожу. Сдержалась от того, чтобы поморщиться.

— Нет.

— Я хочу этого.

На моих словах, Дима задышал чаще, на его щеках тоже проступил румянец, правда, едва различимый, румянец возбуждения, а не стыда.

— Чего-то особенного? — Уточнил он, не отвлекаясь от ужина и не отпуская меня. Теперь иногда ослаблял захват, чередуя его с ощутимыми поглаживаниями.

— Просто, чтобы ты отпустил мою ногу.

— А если я не хочу? Ты ведь знала, на что шла?

— Выходя за тебя замуж? — Схитрила и погладила по удерживающей руке.

— Спускаясь в таком виде со второго этажа, Галя. Ты знала, на что идёшь и чего хочешь этим добиться.

Я покраснела больше, нет, я буквально вспыхнула от его слов, осознавая насколько очевидны для Димы мои поступки, но было уже всё равно и, кажется, мой румянец возбуждал его ничуть не меньше, чем полуобнажённый вид. Но отступать не собиралась, поэтому пробралась под манжет тёмной рубашки, слегка поглаживая кожу под ней, одним пальчиком, едва задевая недоступный мне участок, победно улыбнулась, заметив на скулах желваки.

— Ты ведь не собираешься принуждать меня, Дим? Обещал. — Устроила локоток на краю стола, слишком близко, чтобы он этого не понял, и слишком вызывающе, чтобы не отреагировал, опустила на согнутую ладонь подбородок, и не отвернулась, когда Дима оказался максимально близко.

— А кто сказал, что я буду принуждать? — Он разорвал все возможные пределы личного пространства, когда прикоснулся губами к моим губам, а потом резко прикусил мою нижнюю, слегка оттягивая её, проводя языком по тонкой полоске, доступной ему в таком положении.

Приподнялся, не отпуская, рука соскользнула с колена, чтобы тут же накрыть лежащую на столе ладонь, издал тихий стон, услышав, как моё сердце бьётся в бешенном ритме и только тогда закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Зубы соскользнули с губ, но он не отступил, поцелуй продолжил, нежно проводя по губам языком, нерешительно проникая внутрь, дразня, но не наступая, а лишь позволяя наступать мне. Пальцами придерживал за подбородок, но не заставлял, а лишь направлял, помогая сосредоточиться на ощущениях. И я не скрывала удовольствия. От самой себя не скрывала. Осознавала, как мне хорошо и с кем. Отпустив губы, несколькими влажными поцелуями спустился по подбородку к шее, и замер, в миллиметре от горящей кожи. Пока я подставлялась под ожидаемый поцелуй, обошёл меня и стал со спины, прижался губами к шее, казалось, для самого себя болезненно. А потом так же решительно, как и начал, отступил. Я поняла, что продолжения не будет, и открыла глаза, хотя перед ними не особо и прояснилось, всё плыло и качалось, словно после большого количества выпитого вина. Я уже и забыла эти ощущения… Он напомнил.

— Уверен, — шёпот вернул меня к сознанию слишком быстро: я поняла, что Дима всё ещё рядом, — ты возбудилась, как только вошла в зал, как только почувствовала на себе мой взгляд. Но не буду унижать тебя и себя, демонстрируя нам обоим это возбуждение. — Я попыталась повернуть голову, но Дима лбом к моему плечу прижался, не позволяя сделать это. — Ты понимаешь, о чём я. — Улыбнулся, когда почувствовал, как я отступила. — Если захочешь большего — я у себя.

Поцеловал в щёку, разогнулся, оставляя после этой близости неприятный холодок, путешествующий по телу, забрал со стола тарелки и отнёс их на кухню.

— Завтра придёт Мария Васильевна и всё помоет. — Пояснил для меня оттуда, а когда шёл мимо, на секунду притормозил.

— Спасибо, всё было очень вкусно и… красиво.

На этом поднялся в свою комнату, а я осталась удивлённая, счастливая и возбуждённая. И прав Дима. Во всём прав. И возбудилась я от одного его взгляда, потому что он хотел показать мне своё желание, своё внимание, свой интерес и очень наглядно демонстрировал его, не смотря на абсолютное отсутствие слов и жестов. Вся его поза, его напряжённые плечи, взгляд исподлобья, которым щедро одаривал и даже напускное безразличие, заводили меня. Захотелось сделать что-то запретное, но до боли в животе необходимое, расслабляющее. Только одна мысль не давала покоя. Та самая, из-за которой мне всё равно придётся зайти к нему в комнату.

— Дима? — Позвала я. В комнате было пусто, вода в душе не шумела. — Дим? — повторила тише и прошла, прикрывая за собой дверь.

Ванная действительно была пуста. Я обернулась, и встретилась с абсолютно серьёзным взглядом, Дима понял, что пришла не на его зов, поэтому отреагировал без тени игривости.

— Что-то случилось?

Прикрыл дверь смежной комнаты, которую я не видела до сих пор и подошёл ближе, становясь аккурат по центру. На лице даже пробежала смутная тень беспокойства.

— Нет. Я просто узнать хотела. Ты говорил в доме камеры видеонаблюдения… — Он не собирался мне помогать, разглядывал, практически улыбался. — В моей комнате тоже?

Долго разглядывал, прежде чем ответить, даже сейчас своей властью наслаждался.

— Твоя комната едва ли не единственное помещение в доме, которое не охвачено всевидящим оком. — Отметил он слишком серьёзно, и я вздохнула. Слишком рано, потому как на его лице тут же расползлась довольная улыбка.

Я не собиралась выслушивать доводы к ней, поэтому, обогнув мужа стороной, поторопилась выйти, а Дима не собирался удерживать. Повернулся, глядя мне вслед, я даже знала, что он руки скрестил на груди.

— Что ты собралась делать, Галя? — Догнал меня его вопрос в дверях, вопрос, с еле сдерживаемым смехом, а я, как пойманная на месте преступления, стала как вкопанная, не решаясь шагнуть из комнаты.

— Что?

— Что ты собралась делать там, дорогая. Без меня… да так, чтобы никто не догадался? — Получая удовольствие от своих слов и от моей реакции на них, подошёл Дима и сам закрыл раскрытую мной дверь, загораживая выход своим телом, глядя на меня с откровенной насмешкой.

— Ты на что-то намекаешь?.. — Зажевала я губу и скомкала кончик пояса халата, а ему вообще замечательно. Дима просто сияет.

— Наверняка ты хочешь почувствовать себя удовлетворённой, Галь. — Сделал шаг вперёд, чтобы стоять ко мне вплотную.

Только сейчас я заметила, что на нём уже нет пиджака, что рубашка выпущена из-за пояса брюк, а рукава в свободной складке собраны на локтях. Ворот открывает знакомую мне татуировку в виде пера и, как реакция у собаки Павлова, я ощущаю накатывающее возбуждение. Оно набегает волнами, сильным единичным толчком ударяя в промежность. Дима понимает, что происходит, поэтому без какого-либо моего сопротивления, прижимает всем своим телом к двери. А у меня перед глазами наш первый поцелуй. Мой первый настоящий поцелуй. Когда он необузданный, дикий, не спрашивает разрешения, а просто берёт. И волны возбуждения усиливаются, учащаются, я не могу скрывать своего быстрого поверхностного дыхания, а Дима просто наслаждается моментом.

— Давай, признайся. — Шептал, улыбаясь глазами, губами, не притрагивался ко мне, держал руки над головой, упираясь обеими ладонями в двери. Только его слова, которые имеют бесконтрольную силу над моим телом.

Я попыталась отстраниться, но Дима ощутимо вжался в меня возбуждённым членом.

— Мне не нужны камеры, чтобы знать о тебе всё, хорошая моя. Хочешь, расскажу, как ты ласкаешь себя? — Мурлыкнул и потёрся носом о мою щёку, шею, пряча лицо в волосы, вдыхая их запах. — Ну?

Пытаясь скрыть очевидное, я отрицательно покачала гловой, но этот ответ его не устраивал и Дима прикусил мочку уха, только вместо крика из меня вырвался стон. Он удовлетворённо улыбнулся.

— Ты лежишь на спине, широко раздвинув ноги, они совсем немного согнуты в коленях, так, чтобы оставалось ощущения пространства. — Я дрожала от его голоса, от его шёпота, а Дима продолжал ровным тоном. — Ты не снимаешь бельё полностью, а оставляешь его на одной щиколотке. Так эротично. Так возбуждающе. Первые движения неловкие, пробные, ты сомневаешься, задеваешь соски, невесомо, словно это и не ты сделала, понимаешь, что хочешь и спускаешься ниже. Проводишь ровную линию, но не смачиваешь пальцы, ты всегда это делаешь, когда уже готова, когда с ума сходишь от желания. — Его губы зависают в миллиметре от моей кожи, не касаясь, только опаляя и заставляя двигаться навстречу. — Уверенно жмёшь на клитор. Ты любишь балансировать на грани, остро, больно. Отпускаешь, чтобы ощутить собственный жар, всего секунда и снова жмёшь. Так, чтобы содрогаться, но, не доводя до конца. Ты очень чувствительна, я помню… — После этих слов у меня было чувство, что ему даже пальцы не придётся в меня погружать, чтобы почувствовать возбуждение, казалось ещё чуть-чуть и влажными станут не только губы, не только бельё, но и внутренняя поверхность бедра, в которую так уверенно вжимается его колено. — Чтобы подразнить себя, ты начинаешь его игнорировать, гладить, кружить вокруг. Ты не хочешь быстро. Больше не хочешь. И только ощутив, как немеет твоя рука, нажимаешь так сильно, как только можешь себе позволить, движения становятся рваными, неконтролируемыми. Ты кончаешь, повернувшись на бок, чтобы продлить удовольствие. Сильно закусываешь губу, чтобы не издать ни звука, чтобы никто не догадался, как тебе сейчас хорошо, потому что ты никому не доверяешь. Признайся, ты делала так, когда твой парень спал?

— Да! — Отвечаю громко, чётко, со злостью.

— О ком ты думаешь, когда кончаешь? — Я стиснула зубы. — Ну! Я не притронусь к тебе, как бы ты не жалась своими бёдрами, если не ответишь! — Пригрозил он, а я не понимаю почему. Я даже не чувствую, что уже давно схожу с ума и словно кошка после волшебных таблеток сама тянусь к нему.

— Я не дам тебе кончить! — Как угроза и я, наконец, понимаю её суть, потому что чувствую нереальную боль внизу живота, которую невозможно перетерпеть. Его предплечья уже наравне с ладонями прижаты к двери, высоко, а он так близко, что ближе просто не может быть.

Отстранился, и только тогда я заметила покрасневшую напряжённую шею, как птичье перо, украшающее ключицу, покрылось испариной и выглядит перламутровым, волшебным, и только потом его лёгкую уставшую улыбку.

— Когда-нибудь ты покажешь мне это. — Утвердительно заявил Дима и провёл кончиками пальцев по моей груди, чтобы не только видеть, но и чувствовать мелкую дрожь. — И будешь стонать в голос, потому что я так хочу. Потому что мне нравится твой голос. Только он сводит меня с ума. — Улыбнулся, за ладонь оттягивая меня от двери. — Иди, и не увлекайся. — Притянул к себе, чтобы прошептать на ухо «Я хочу тебя», а потом за дверь едва ли не вытолкал, где без поддержки, я согнулась пополам от всё той же боли, которая лишь на секунду забылась.

Вернувшись в комнату, я закрыла дверь на внутренний замок, на ходу сбрасывая трусики, запрыгнула на кровать и по алгоритму, который только что надиктовывал муж, быстро довела себя до оргазма. Бурного, мощного. Такого, который заставил меня не то, что на бок перевернуться, а на колени стать, содрогаясь всем телом. Только от воспоминания его шёпота. От осознания того, чьё лицо я представляю, закрыв глаза. От запаха этого человека на своём теле и на своей одежде. Тут же вырубилась, не имея сил подняться и дойти до ванной комнаты. Как же хорошо…

— Галя, уже восемь. — Услышала сквозь сон, но не смогла открыть глаза. — Галь, ты на работу идёшь? — Повторился стук в дверь и я попыталась вспомнить, кого мне следует убить как только глаза всё же откроются. — Галь, у меня есть ключи от твоей комнаты и если через пять секунд ты не откроешь…

Конец фразы я расслышать не смогла, потому как уже подрывалась с кровати, пытаясь сообразить куда бежать и что делать. Перед глазами сразу встали картинки вчерашнего вечера, и снова горячий шёпот, словно я выслушивала его всю ночь.

— Уже встала! — Выкрикнула, забегая в ванную комнату и включая душ.

Времени на расслабление не было, поэтому даже волосы не помыла, понимая, что придётся идти на работу с паклей на голове. Кое-как переоделась, отыскав в гардеробном шкафу единственное разглаженное платье, натянула чулки, умудрившись не порвать их, а когда распахнула дверь, Дима стоял и ждал.

— Доброе утро. — Выдала первое, что пришло в голову.

— Бурная ночка? — Видимо, это первое, что пришло в голову ему. Правда, улыбка красивая. — Что, не добежала до кровати, дорогая? — Хмыкнул он, глядя за мою спину, а когда обернулась я, поворачиваться обратно не было желания: чёрные трусики так и лежали на полу посреди комнаты. Дима остался доволен результатом.

— У тебя были все шансы сделать это самому, дорогой.

Он отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться.

— Не-а, не дала бы. А я не хочу тебя спугнуть.

— То есть, признаваясь в этом, ты не боишься, а я если бы сделал то, что я хотела вчера, то спугнёшь?

— Верно.

— Странная логика.

— Самая обычная. Скоро ты сама мне скажешь, чего хочешь. И тогда я не отступлюсь, поверь.

— Да вы стратег, Дмитрий Алексеевич.

— Да я ещё и практик. Тебе ли этого не знать?

— Муж мой, я на работу опаздываю.

— Ничего. Будет что обсудить сплетницам. Ведь ты в принципе проспать не могла, а наверняка кувыркалась в постели со мной.

Он обнял меня и проводил на кухню, где остывала чашка кофе. Я сморщила нос и вытянула губы.

— Я уже зубы почистила. — Призналась, расстроенная эти фактом. — Но всё равно спасибо. Пахнет вкусно.

— Брось, детка, — подталкивал меня Дима к прихожей, чтобы быстро переобуться и выезжать, — я просто хотел тебе намекнуть, что так приличные жёны встречают мужей по утрам. — Я развернулась и посмотрела со злом, Дима это проигнорировал. — А не с разбросанными по комнате трусами и натёртым клитором.

Достаточно грубо надавил на низ моего живота, ловко забравшись под юбку, и внимательно посмотрел, как я морщусь от этого прикосновения.

— Так не честно! Ты сам спровоцировал меня. И не удивлюсь, если у тебя увижу то же самое. — Ехидно заметила, а Дима прямо на пороге остановился, обалдел от этого заявления.

— Желаешь приступить к осмотру прямо сейчас? — Вскинул руки в стороны, голова при этом угрожающе подалась вперёд.

— Нет. — Притихла я. — Но могу поверить на слово, если ты будешь убедительным.

— О, да, детка, я дрочил на тебя всю ночь. — Рассмеялся он в голос, а я огляделась по сторонам, не слышит ли кто. — Достаточно убедительно?

— Я удовлетворена ответом. — Скромно прошла я мимо, не понимая, где моя машина. На Диму обернулась, а он руки сложил, прикрывая кожаным портфелем самое дорогое.

— Сегодня я сам подвезу тебя. Мне как раз в твою сторону.

— Я и так опаздываю, Дим…

— Хочешь сказать, что я вожу хуже тебя? — Усмехнулся он, открывая мне двери, помогая сесть.

— На что ты намекаешь? Это Женя на меня наговаривает?

Дима мой вопрос проигнорировал, завёл мотор. И после минутного прогрева выехал со двора. А я не могла молчать.

— Нет, ты скажи, он что-то говорил? Потому что при мне и словом не обмолвился. Ну, Дим!

— Я вырвал ему язык. Естественно, он теперь молчит. — Серьёзно заметил муж, а у меня у самой рот открылся. Но испуг мгновенно прошёл. Дима получил лёгкий тычок в бок.

— Дурак! Я поверила. А как же он тогда со мной по телефону разговаривал?!

— Значит, шутка.

— И шутки дурацкие!

— Всегда к вашим услугам. — Едва заметно поклонился он, явно издеваясь.

— Ты меня к самой работе подвезёшь?

— Да нет проблем. Какой этаж?

— Слава богу первый. — Выдохнула я в сторону, потому что с Димой сегодня разговаривать было просто невозможно.

А по приезду на место он на меня смотрел с нескрываемой улыбкой.

— Во сколько забирать?

— Не знаю, давай в шесть. Я вот что хотела тебе сказать, — вспомнила я то, что забыла уточнить вчера и состроила сахарный взгляд. — Лиза, моя подруга, мы вместе работаем. Так вот, она в курсе, что мы с тобой, ху-х… поженись, — самой смешно стало от такого известия, — и предложила нам это дело обмозговать за бокалом чего-нибудь расслабляющего. Мы идём в выходные. Наверно в субботу, так, чтобы наверняка.

— Наверняка что? — Напрягся законный супруг.

— Расслабиться. — Пискнула я, понимая, что эта идея вдохновляет только нас с Лизкой.

— Ну, раз ты замужняя дама, может, имеет смысл прийти с мужем?

— Лиза тоже одна будет.

— Значит, пусть идёт не одна. Не смотря на приличный семейный стаж, я, знаешь ли, не насмотрелся на свою жену.

— Ага, ненаглядная я. Дим, Валера, Лизкин молодой человек, лучший друг Антона.

— Ты хочешь сказать, что теперь я не могу вступить в ваш комсомол? — Развернулся он полу боком, принимая угрожающую позу. — И что мне? Всю жизнь ждать, пока ты нагуляешься?

— Нет, но в этом конкретном случае мы с Лизой пойдём вдвоём. — Заключила я и из машины вышла. Дима вышел следом, догнал меня на ступеньках и к себе притянул.

— Я не закончил.

— Я закончила… — Насупилась я и пыталась отвернуться в сторону. На самом деле, чтобы не рассмеяться. Глупая ситуация, не думала, что в такой окажусь.

— Давай мы просто не будем сейчас ничего решать, а вечером обсудим дома.

— А что здесь обсуждать, я иду!

— Я сказал, дома обсудим. — Процедил он и меня за плечо к себе притянул. — Галя, я же обещал, что в любом случае смогу аргументировать свой отказ.

— Нет, ну, ты меня этим просто осчастливил! — Вскинула я руки, и отбиваясь, и отмахиваясь одновременно.

— Ой, первая ссора это так романтично! — Вклинилась в наш разговор проходящая мимо Лиза и мы с Димой посмотрели на неё с одинаковым раздражением.

— Я - Лиза. — Протянула она ладошку.

— Дмитрий Алексеевич. — Кивнул муж и дружеский жест проигнорировал.

— А я вас себе таким и представляла. — Не утихала она.

— Детка, представлять себе таких взрослых дядей не нужно. От этого, говорят, морщины появляются.

— Какой же вы грубый. Мы с Галей, между прочим, ровесницы.

— Сочувствую вашим родителям. — Кивнул он и на шаг отошёл. — Всё, я уехал. По этому вопросу поговорим дома.

Как отъезжала машина мы с Лизкой глазеть не стали, тем более, что обе опаздывали. Но как только заняли рабочие места и загрузили компьютеры, она не выдержала.

— Что? Всю ночь, небось, кувыркались? Выглядишь не выспавшейся. — Ожидаемо сострила она, а я как раз припомнила сплетниц, упомянутых в недавнем разговоре.

— Не поверишь, спали как убитые после сытного ужина.

— Признавайся, подруга. Такой темпераментный мужчина… Наверняка и в постели жеребец!

— Ага, ржёт и бьёт копытом. — Улыбнулась я, набирая неизменный пароль.

— Да я серьёзно, как он?

— А если серьёзно, то нашу первую ночь я не мог забыть до сих пор, потому что даже она была лучшей в моей жизни.

— Даже так…

— Да. И давай закроем тему моей личной жизни. Как там Антон, кстати?..

И разговор пошёл в нужном направлении. Поговорить об Антоше Лизка всегда была не прочь, уж, не знаю, почему. Эта тема её расслабляла и забавляла. Валеру она упоминала неохотно и с явной ленцой, раньше мне казалось, что делает так для того, чтобы её не обсуждали, сейчас же, что думать, не знаю, но готова на всё, только бы меня с Димой не полоскали.

К разговору «по душам» дома, я готовилась долго и тщательно, собирала факты, формулировала излюбленные Димой аргументы. А всё оказалось до банальности просто: его слово должно быть последним. Конечно же, он мне идти разрешил. Но это ведь он разрешил, а не я настояла. А это, знаете ли, большая и существенная разница! В общем, одни расстройства. В настолько печальные жизненные моменты так и тянет написать пару-тройку рифмованных строк, и не успела я войти в образ, улыбнуться первой удачной рифме, как в комнату постучали и, без ожидания приглашения, вошёл Дима.

— Чёрт! — Вырвалось из меня вместо лирики о любви.

На скорую руку я захлопнула крышку ноутбука и, поймав неприятный взгляд мужа, даже флешку из него выдернула, зажав её в кулаке. Перевела дыхание и только после этого тряханула головой в полной готовности принять удар. На Диму посмотрела, а нападать он и не собирался, так и стоит в дверях, открыв рот. И только поза, со скрещенными на груди руками, говорит о том, что без объяснений он отсюда не уйдёт. Пытаясь так же (позой) выразить свой протест, я спустила ноги с кровати, чтобы иметь опору, кулак с зажатой в нём картой памяти благоразумно отвела за спину, заодно выбирая более удобный упор, и максимально вздёрнула подбородок.

— Сейчас голова оторвётся. — Насмешливо, но, тем не менее, не сбавляя угрозы в голосе, проговорил Дима и ногой дверь прихлопнул. Теперь подпирал стену возле неё. — Я буду долго ждать? — Улыбнулся он, стараясь этой улыбкой ужалить. Я растянула губы, но улыбкой это считать было нельзя. Даже сама не почувствовала в этом позитива.

— Мне нечего тебе сказать. Ты неожиданно вошёл и…

— Ты так дёрнулась, словно я первым делом должен был совершить пробежку с целью разузнать твои секреты.

— Да какие секреты… — Попыталась, было, возмутиться, а Дима уже глаза выкатил.

— Вот об этом ты мне сейчас и расскажешь. Только предупреждаю сразу: я физически сильнее, и любые силовые методы с твоей стороны не прокатят. Предлагаю просто вставить флешку в компьютер и вместе посмотреть.

— Не буду! — Отвернулась я с вызовом. Дима на это не обратил ни малейшего внимания, прошёл от двери до кровати и аккуратно приземлился на её край, не пытаясь спугнуть или шугануть меня.

— Галь, я прекрасно понимаю, что едва ли там пункты плана твоего коварного заговора против меня, поэтому и спрашиваю по-хорошему. В противном случае, вывернуть тебе руку не составит труда. И тогда, поверь, пальцы автоматически разжимаются. Но мы ведь оба понимаем, что делать я этого не буду, так?

— Не будешь… А зачем тогда угрожать?

— Ни в коем случае не угрожаю. — Улыбнулся он. Гораздо мягче, я уже ощущала солоноватый вкус победы. — Всего лишь рассказываю варианты, как может быть, если между нами не будет доверия. Я верю тебе безгранично. — Я упрямо промолчала, хотя его слова были приятны, правда, не подкреплялись действием: он по-прежнему настаивал на полной капитуляции. Пусть и не словами, так взглядом. — И я даже могу предположить, что там что-то вроде твоего дневника или чего-то личного. Не достаточно близко тебя знаю, поэтому не скажу более определённо. Покажешь? — Уточнил вкрадчиво, а меня аж передёрнуло от одной этой мысли.

— Сам же сказал, что личное. С какой стати мне этим хвастаться перед каждым? — На последнем слове прикусила губу, но оно всё равно вылетело. — Ты же не обиделся? Я не это имела в виду. Просто не привыкла к тебе, да и сам ты всё время повторяешь, что это сложно. Вот и вырвалось, но я не хотела обидеть, правда.

— Можешь не тараторить, я так и подумал. Однако всё так же жду.

— Дима, я не буду показывать. Как хочешь понимай!

— Что же, сказано достаточно твёрдо, чтобы я отступил, но извини, я лев и отступать не привык.

— В каком смысле?

— По гороскопу. — Еле сдерживая смех, уточнил Дима. Я надулась.

— Вот что, дорогой мой лев…

— Можно просто любимый.

— Да, да, конечно, любимый. Любимый лев. Но я не собираюсь…

— Ты хорошо подумай. — Он уже улёгся, опираясь на кровать локтем, ко мне стал значительно ближе, но отсесть показалось трусостью, даже наоборот, выпятила вперёд грудь.

— Я хорошо подумала.

— Галя, я не люблю тайны.

— А их никто и не создаёт. Ты просто мешаешь мне работать, а я этого не люблю. И недоделанную работу показывать не люблю, и когда кто-то над душой стоит, тоже. Я понимаю твою скептическую улыбочку, но делать из текстовой портянки интересную историю это дорогого стоит. Я творческий человек и не потерплю ущемлений!

— Красивая речь. Но абсолютно бесполезная. Галь, — Дима провёл ладонью по моему бедру, пытаясь внушить, что не несёт никакой угрозы на интеллектуальную собственность, — я знаю, что ты натура творческая, и понимаю, каково это, когда тебе мешают, но мне интересно.

— Дима, нет.

Один рывок, бросок. И никакой он не лев. Змея он! Самая настоящая. Отобрал флешку и глазом не моргнул, тут же выпрямился, гипнотизируя взглядом, а я сначала растерялась, потом поняла, что произошло, и обиделась. Принципиально унижаться не стала, упрашивая вернуть то, что ему не принадлежит, хотя душа и разрывалась на две части. Я сдержала первый судорожный вздох, второй получился рваным, но довольно чётким, нос мгновенно заложило, но слёзы всё ещё держались, наверно надеясь на лучший исход. Всё, на что меня хватило, так это на угрозу.

— Если ты… — Палец, которым я указывала на Диму задрожал и пришлось его убрать. — Если ты откроешь её… я не прощу. Считай, что у тебя больше нет жены.

— И не рискнул бы без твоего ведома. — Пожал он плечами и перед моим носом на раскрытой ладони оказалась маленькая карта памяти в виде булавки. — Просто наглядно продемонстрировал, как просто я могу взять то, что захочу. Но мне будет интересно только если ты откроешь её. Бери. — Подсунул ладонь ближе и я, ещё секунду поломавшись, быстрым захватом вернула драгоценную вещь. Снова сжала в кулаке, но при этом чувствовала себя дурой-дурой.

— Извини…

— Ничего.

Я отвернулась, а Дима приобнял меня за плечи.

— Мне просто интересно. Может, я могу чем-то помочь…

— Да. Сделать пару дырок.

— Каких дырок? — Не понял он, а я развернулась раздражённая.

— От пулемётной очереди, Дим.

— А-а…

— Ну, чем ты можешь в моей работе помочь?! — Попыталась я возразить на его многозначительное «а-а», а он пожал плечами.

— Наверно мне было бы полезно узнать тебя с другой стороны…

— Это просто работа. — Стояла я на своём, а вот Дима не верил. И даже не пытался этого скрыть.

— Тогда я вообще проблемы не вижу.

Не знаю, отчего больше: от раздражения или, может, от желания показать ему первому то, что ещё никто не видел, но я бросила флешку к компьютеру, словно ненужную вещицу. Словно мне и не важно, посмотрит он или нет, оценит, или засмеёт. Дима не притронулся, так и висел на моих плечах.

— Мне будет приятно, если ты сама покажешь то, что можно посмотреть.

— Вот ещё!

— Стесняешься? — Ударил по больному и я закусила губу. Попыталась сбросить его с плеч. Дима засмеялся.

— Ну, думаю, если ты всё же уступила, то…

Якобы нехотя, он потянулся и прилёг, повернувшись лицом к компьютеру. Послышался звук обнаруженного устройства, Димино ворчание по поводу допотопности техники я не заметила, не до того было. А вот после его тихого «гхм-гхм», насторожилась.

— Галь?.. — Потянул он.

— Что? — Всё так же, не оборачиваясь, да ещё и крепко зажмурив глаза, процедила я, на самом деле уже хотела услышать вердикт.

— Это нормально, что на флешке ничего нет.

— Что значит ничего?! — Сориентировалась я быстро, даже слишком, и уже через мгновение лежала рядом, пытаясь понять, что он имеет в виду. Для полнейшей демонстрации недовольства несколько раз цокнула, подёргала флешку, даже перезагрузила компьютер, хотя нехорошее предчувствие уже громко топало, подступаясь к сознанию.

Когда даже после повторения манипуляции моя родненькая флешечка так ничего и не показала, я сорвалась.

— Что ты с ней сделал?.. — Развела руками, не глядя на Диму, но думаю, он понял к кому обращалась. — Что ты с ней сделал?! Это ты, ты виноват! Зачем полез ко мне, зачем?! Личное пространство, личное пространство! Да что ты вообще в этом понимаешь?! Так и норовишь прикопаться поглубже, чтобы потом ударить посильнее. Ненавижу!

При этом не забывала молотить его раскрытой ладонью по спине, и шипеть как змея, из которой яд цедят. Дима мужественно молчал.

— Галь, нельзя вот так выдёргивать средства памяти, такое неожиданное прерывание работы вполне может вызвать потерю данных. Думаю, ты должна знать.

— Я тебе вообще ничего не должна! — Хлюпала я носом. — Я просила тебя, не лезть! А ты всё равно, как танк, как бульдозер! Нельзя сделать человека счастливым насильно. Нельзя! Что ты молчишь? Ну, вот, что ты молчишь?! Тебе ведь даже не стыдно!

— Если там было что-то настолько ценное, — начал он, а я уже знала, к чему ведёт, поэтому сквозь порывающиеся всхлипы, выкрикнула.

— А я не могу каждую минуту копировать информацию. Не могу! Там месяц работы не сохранённой. Знаешь, что такое месяц? Да это полжизни!

— Вообще, никакие данные не исчезают бесследно. — Задумчиво произнёс он и попытался передвинуть компьютер к себе ближе.

— Хватит! И так уже всё испортил…

— Тогда тем более причин не вижу. — Возмущённо пробормотал Дима и ноут из моих рук буквально выдернул.

Щёлкал что-то, щёлкал, тоже мне, компьютерный гений! На языке у него крутились явно нехорошие слова, а потом он выругался вслух и на меня посмотрел.

— У тебя интернет не подключен, что ли?

— А кто-то сообщил мне код доступа? — Возмутилась я, на секунду забыв о проблеме.

— Чего сразу не сказать?

Дима подскочил с постели, не забыв и про мою флешку, и поскакал вниз. Я следом, бубня.

— А ты не говорил, что там хочешь увидеть. У меня, между прочим, даже номера твоего телефона нет, и адрес нашего дома я не знаю. Спросит кто, где живёшь, даже не смогу направление на трассе указать. — Зудела я, пока мы к кабинету шли.

— Галя, для того, чтобы это узнать, достаточно спросить.

— А сам сказать и не догадался!

— Я не могу держать в голове всё. И вообще, думаю о том, как бы мне тебя не доводить, а ты о каком-то номере. Можно подумать… — На этом он резко остановился, на меня посмотрел, не скрывая смеха в глазах. — Кстати, номер своего телефона я вбил в память твоего в первый же день.

— Да-а?! И под каким же именем?

— Любимый муж! — Язвительно, в тон мне, ответил Дима и уселся в своё кресло. Я оставаться в стороне не собиралась, поэтому повисла над столом, так как ни другого стула, ни, на худой конец, своего колена, Дима не предложил.

В поисковике он вбил вопрос насущный об утраченных файлах с флешки, на что получил кучу ответов и, самое главное, подтверждение: информация бесследно не исчезает. Скачал пару программ, просканировал с их помощью карту памяти, поисковик при этом выдал какую-то ерунду. В её числе несколько файлов, восстановить которые не представляется возможным, несколько удалённых мною лично фотографий, удалены они были, кстати, года два назад и на этом всё.

— Как всё?!

— А вот так. Нет больше ничего.

— Но такого же не может быть!

— Значит, будем искать дальше. — Вроде и обнадёжил Дима, а я не могу сказать, что это меня как-то взбодрило. Да, такая смутная, весьма туманная надежда и зародилась, но слишком, слишком глубоко.

— Не буду я голову ломать…

Вдруг заикнулся он и я вскипела.

— Что значит, не будешь? Сломал — исправляй! Я не выпущу тебя из кабинета, пока не получу всё обратно. Понял?

— Галь, мы можем с тобой всю ночь потратить и ничего не придумать. Вариантов несколько, а программ, так и вовсе великое множество, но будет лучше, если за дело возьмётся профессионал.

— Да откуда он может взяться? Или, может, у тебя есть лампа Аладдина?

— Ирония не уместна. — Скривился он. — А если говорить о профессионалах, то у меня работает целый штат программистов, реанимировать флешку не составит им много труда. Завтра утром я займусь этим.

— Я не усну, пока не увижу, что всё в порядке. — Упёрлась я ладонью между его рукой, которая уже тянулась захлопнуть крышку компьютера, и непосредственно компьютером. — И могу обещать, что ты тоже не уснёшь!

— Да? Предлагаешь что-то более интересное?

— Пытку на раскалённых углях!

На это Дима не рассмеялся, только едва заметно улыбнулся. Обнял меня обеими ладонями за выпирающие тазовые косточки, немного отстранил и прижался к животу лицом.

— Галь, завтра всё будет на месте, я тебе обещаю.

— Сейчас!

— Люди спят…

— Сейчас!

— Оно никуда не денется…

— Сейчас!

— Господи, надеюсь, в постели моя жена будет так же настойчива! — Выкрикнул Дима, хлопая ладонью по столу, и схватился за телефонную трубку. — Привет, занят? Надеюсь не настолько?.. — Пошловато рассмеялся. — По делу звоню.

Я повела глазами: ну, прям разговор двух интеллигентов в шестом поколении. На самом деле, моё сердце трепыхалось из последних сил: свыкнуться с тем, что всё утрачено бесследно, всё ещё не могла и, только услышав заветное: «буду через полчаса», задохнулась от восторга.

— Он согласился?

— У него просто не было вариантов, я пообещал премию равную месячному окладу. — Похвастался Дима, а я скривилась.

— Может, ты ещё и налоги за него оплатишь?

Дима промолчал. На выходе осмотрел меня и скептически скривился.

— Ты поедешь в таком виде?

— Дорогой, — я плотоядно улыбнулась, придерживая мужа за локоть, — с твоими часами от Картье, нас везде пропустят, даже в случае, если я буду голая.

— Ну, как скажешь.

Уже на улице, когда мы шагали к машине, а точнее, шагал Дима, я же, виляла бёдрами сзади, настраивая себя на какой-то игривый лад, ощущая непонятную лёгкость. Наверно так на меня производят впечатление настоящие мужские поступки, когда те взваливают на себя проблемы своих любимых женщин. Так вот, только на улице я заметила некоторое несоответствие в наших образах: Дима — в костюме, пусть и без пиджака и в начищенных ботинках и я — в мягком плюше, потому что вдруг замёрзла, и в вельветовых балетках. Хорошо хоть от заячьих ушей на капюшоне отказалась при покупке.

А поехали мы не в злачное подземелье, как я ожидала, а в самый центр города, остановились у стеклянной высотки прошлого года выпуска, наверно самый крутой дом, который был в нашем городе с того времени. Проехали на ограждённую охранным пунктом и высоким забором территорию, из окна можно было полюбоваться на идеально ровную газонную траву, которая в свете миниатюрных фонарей выглядела ещё лучше, чем днём. Остановились у центрального входа, не боясь помешать подъехать другим, и вошли. Охранник кивнул на Димино сообщение о том, что мы в двенадцатую и указал в сторону лифта. Правда, Дима и без того ориентировался. Видно, здесь уже бывал. В лифте я не сдержалась и, прищурив глаза, уличила благоверного:

— Твои программисты грабят банки?

— Если только в свободное от работы время.

Больше вопросов задавать не хотелось, так как увидела своё отражение: немного растрёпанная, с несвежим макияжем, хотя откуда ему быть свежим в двенадцатом часу ночи? В общем, неважно я выглядела, и проще было об этом забыть, чем пытаться исправить.

Мы вышли в просторный холл, нужную квартиру можно было заметить уже от лифта, поэтому мне удалось рвануть туда первой.

Тут же нажала на кнопку домофона, подтянула к себе Диму, подставляя его физиономию в камеру, только классического «кто там?», не дождалась: дверь гостеприимно распахнулась, а из-за неё показался красивый во всех отношениях мужчина. Наверно не помни я, по какой причине мы приехали, засмотрелась бы, но тут сдержалась. Мужчина тоже не растерялся: нахально осмотрел меня, разглядывая явно не плюш и не балетки, оценивающе кивнул. Что-то вроде «зачётная тёлка», если бы ситуация позволяла, но Дима стоял сзади и контролировал эту самую ситуацию.

— Проходите, гости дорогие. — Расстелился он в шутовском поклоне и пропустил нас внутрь.

— Галя, моя жена. — Осведомил Дима, когда я замялась, решая, разуваться или всё же запачкать белоснежный глянцевый пол.

— Олег.

Тут же представился хозяин квартиры, даже руку собирался протянуть, но Дима решительно не допустил таких вольностей, видимо, знал, почему. Олег понимающе ухмыльнулся, очередной раз бросая на меня быстрый взгляд, и уже поплёлся в комнату, приглашая следовать за ним. А мне оставалось только вовремя прикрывать рот, глазея на шикарную обстановку вокруг и сам масштаб постройки. Квартира была просто огромной и, казалось, что одна занимает весь этаж. Олег уже принялся за работу, Дима свободно расселся в кресле, про меня они оба на время забыли, и можно было немного освоиться.

На второй взгляд Олег уже не казался таким неземным созданием, да, действительно красивый, ухоженный, но, приглядевшись получше, я могла точно заявить, что он по возрасту едва ли уступает моему Диме. Тут, скорее, общий ареол его образа. Дружелюбный, душа любой кампании, бесконечно молодой в душе и с бьющей ключом энергией, он создавал образ беззаботного шалопая. Задорно щёлкал по клавишам, даже не хмурился, словно каждый день подобные загадки разгадывает. Его внезапная улыбка меня взволновала.

— Олег, а Дима предупредил вас, что если информацию всё же удастся восстановить, то её не нужно читать и копировать?

— Ну, во-первых, что значит, ЕСЛИ удастся? — Он посмотрел на меня поверх компьютера и пытался выглядеть обиженным, но улыбнулся и трагедия не удалась. — А во-вторых… детка, неужели ты думаешь, что мне больше заняться нечем в полдвенадцатого ночи, как твои личные архивы потрошить? Да у меня жена в спальне одна скучает и, представь себе, шампанское, разлитое по бокалам, ни фига не охлаждается! — Отметил с особой скорбью и покачал головой, пытаясь пристыдить меня за мнительность.

— Что за файлы?

— В основном текстовые. Я редактором работаю в издательстве. — Пояснила на всякий случай, чтобы избежать лишних вопросов. — Есть несколько фотографий, пару мелодий, возможно, сохранился фильм, но меня интересуют только документы.

— Да нет проблем. — Отмахнулся Олег, компьютер загудел громче обычного, а уже через секунду он изъял мою флешку и ещё одну, ту, которую вставлял заранее. — Держи, куколка. И больше не теряй. — Я разинула рот, не понимая, что это значит, минуты две прошло от силы. — Иначе в следующий раз так дёшево не отделаетесь.

— Ну и аппетиты у тебя. — Хмыкнул Дима, напоминая о своём присутствии, а Олег тут же скривился, косясь в его сторону.

— А я не с тобой разговариваю. Уверен, в следующий раз мы с Галочкой найдём общий язык. — Он подмигнул и сам подошёл ко мне, отдавая заработанное непосильным трудом.

— В таком случае, он тебе больше не понадобиться.

— Брось. Бог сказал делиться.

Я уже вертела в руках две карты памяти и не особо вслушивалась, но действительно улыбалась их мальчишеским перепалкам.

— Вот я и поделю. Кончик мне, корень — тебе. — Легко согласился Дима и с кресла встал.

— А почему их две?

— А это тебе, Зайка, бонус, чтобы не терялась. Номер моего телефона указан внизу. — Проговорил в сторону, прикрываясь от Димы ладонью.

— Я всё слышу.

— Да пошёл ты!

— Олежа, ну, что ты так долго?..

Из комнаты показалась дева неземной красоты. Да, я, откровенно говоря, засмотрелась, скорее, понимая, как выгляжу на её фоне. Не столько там красоты, сколько любви и заботы о себе, но результат заслуживает потраченных трудов. Олег улыбнулся, словно Чеширский кот, Дима улыбку спрятал.

— Дмитрий Алексеевич, добрый вечер. — Промурлыкала она, Дима потемнел лицом.

— Добрый вечер и… спокойной ночи.

— Да бросьте, с Олегом так не бывает. Добрый вечер, — кивнула она уже мне, не менее дружелюбно, нужно отметить, а я уж, было, испугалась за честь своего мужа. Кивнула ей в ответ, но уже явно чувствовала себя здесь лишней, и топталась, дожидаясь, пока нас с Димой попросят.

Честно, думала, Олег про жену шутил, но теперь могу сказать с точностью: внешне они друг друга стоят. Хозяин квартиры опомнился первый.

— Разрешите расцеловать вас в обе ручки, дорогая, — двинулся на меня, Дима только хмыкнул, проходя мимо, не знаю, как ещё пинка не дал, пока Олег склонялся. А потом Олег вдруг растерял всю свою лёгкость, тело стало одним сплошным напряжённым жгутом, и он разогнулся, глядя на меня как-то иначе, словно приценивался снова.

— С такими украшениями, к жене нужно охрану приставлять. — Крякнул, проводя пальцем по моему кольцу, которое Дима подарил в день свадьбы, я засмущалась, а у мужа уголки губ странно опустились и он замер в таком же напряжении.

— Брось, Дмитрий Алексеевич всегда был щедрым на подарки дорогим людям. — Вступилась жена Олега, а тот только несколько растерянно кивнул и пошёл открывать дверь.

Мужчины вышли, оставляя нас наедине.

— Меня Алла зовут.

— Очень приятно, Галя.

— А ты и правда, жена Шаха? Законная?

— Да, мы официально расписались, если ты об этом. — Не стала я выкать, к тому же, девушка была не намного меня старше.

— Никогда бы не подумала, что он женится. Все считают Шаха однолюбом.

— Очень на это надеюсь.

Все её намёки были мне неприятны. В них так и сквозил подтекст, говорящий о другой женщине. А когда, выходя из квартиры, я увидела, как Олег что-то Диме доказывал, до слуха долетели обрывки фраз.

— Это то самое? Ты рехнулся?

— Нет. — Твёрдо ответил мой муж на два вопроса сразу и я, дабы не доводить себя до белого каления возможными подозрениями, а Диму до нервного срыва к которому он сейчас был очень близок, хлопнула дверью.

— Надеюсь, она не захлопнулась окончательно?

Олег стряхнул наваждение и попытался улыбнуться, но так ж беззаботно как и при встрече, не получилось.

— Не беспокойся. Мне пора. — Вспомнил, уловив Димин взгляд. — Надеюсь, к следующей нашей встрече ты не бросишь этого старого маразматика, хотелось бы пообщаться поближе.

— Не думаю, что такое возможно.

Мы с Димой вошли в лифт, а Олег не переставал кривляться.

— Как? Не может быть! Ты о встрече или о вашем возможно расставании? Хотя не говори, молчи, своим отказом ты разбиваешь мне сердце.

Олег собрал в пригоршню несуществующие слёзы и показательно надулся. Это было последнее, что я увидела, пока дверь лифта не закрылась.

— Он всегда такой? — Погладила Диму по плечу, а он на меня засмотрелся, не сразу понял, что я с ним разговариваю. Улыбнулся, отмахнулся, понимающе кивнул.

— Как к специалисту, к нему вопросов нет, а во всём остальном… пустомеля. Не обращай внимания. На самом деле, от юбки Аллы ни на шаг.

— Не удивительно. Наверно от такой никто бы не отошёл.

— Да брось. Они ещё в студенчестве познакомились. В одной общаге, только в разных блоках похлёбку варили. Это сейчас она королева, а тогда… обычная провинциальная девушка.

— Ты так давно их знаешь? Х-м, надо же, а я подумала, что мы с ней ровесницы…

— Глупости. Просто ты, как и остальные, спасовала перед внешним лоском. Она хорошая жена и хорошая женщина. Думаю, при следующей встрече ты это поймёшь.

— А она будет?

— Что? Встреча?

Я кивнула. Мы уже выходили из лифта, и я не поленилась зацепиться за Димин локоть, пристраиваясь рядом. Он это заметил, но комментировать не стал.

— Встреча. — Кивнула, предварительно подумав.

— Конечно. Мы давно вместе работаем. Праздники вместе встречаем. Несколько раз в год корпоративные вечеринки. Ты ещё устанешь от их общества.

Дима пропустил мня в дверях вперёд, а я не поняла его слов и остановилась, раскрыв рот.

— Что значит корпоративные вечеринки? В каком смысле?

— В самом прямом.

Дима выдохнул, открыл мне дверь, но я опешила, и садиться не собиралась.

— Пояснишь?

— В машине.

Я набрала в грудь побольше воздуха, но Дима перебил.

— Знаю, ты хочешь сказать «сейчас». Всё и так будет сейчас, только наедине и в машине, а не на обозрении. И в этом со мной спорить не нужно! — Прорычал под конец, и я села. Дверь авто практически бесшумно захлопнулась.

Дима тут же завёл мотор и от дома отъехал, я молчала, он крутил руль. А потом остановился на ближайшей аллее, припарковавшись к бордюру, и у него руки опустились. Я смотрела на это с волнением и сильно сжимала кулаки, чувствуя, что услышу что-то неприятное. И не было важно, что там флешки, которые я могу снова испортить.

— Давно нужно было тебе сказать, да всё не получалось как-то.

— Да ладно, сколько мы вместе… — Попыталась оправдать его, но Дима невесело улыбнулся.

— Долго малыш, очень долго. Помнишь наш разговор в машине? Перед ЗАГСом в день свадьбы?

— Который…

— Когда мы говорили о вечных ценностях, Галь. — Моё сердце сжалось, а Дима прочувствовал это. Только не дотронулся. — Я тогда говорил, как тяжело терять близких людей. Честно, не сразу сообразил, о чём ты подумала, а когда понял, то не стал оправдываться. Точнее, я попытался, но ты меня уже не слышала, да это было и к лучшему…

— Дим… — Я дотронулась до его ладони, она была как всегда горячая, только напряжённая, как и он сам. Дима её не разжал, не позволяя мне взяться крепче, но и я не отступила, продолжая поглаживать мягкую смуглую кожу.

— Ты решила, что я тебе угрожал. — Тихо, но слишком проникновенно произнёс он, и взгляд на меня поднял, правда, я ответить не смогла, потому что тоже помнила всё как вчера. Он это понял, выпустил воздух сквозь зубы, задирая голову вверх. — Только я говорил не о твоих потерях, а о своих. Не хотел тебя терять. Просто не мог поступить иначе. Ты молодая была, импульсивная, могла всё, что угодно выкинуть, и я просто хотел объяснить, а ты не поняла…

— Ты не угрожал?

— И в мыслях не было. — Фыркнул, выбрасывая из груди поток воздуха. — И я не бандит, и не убийца, и не тот, кем ты ещё могла меня представить.

— А кто? — Последовал наивный, но закономерный вопрос.

Дима неловко пожал плечами, вглядываясь в какую-то незначительную мелочь моего костюма.

— У меня своё дело. Владею крупной ювелирной кампанией. Вообще, я дизайнер, — засуетился он, выдавая истинные эмоции, и я уловила что-то непривычно детское и наивное в его взгляде, когда он сказал об этом. Словно это для него важно. — Дизайнер ювелирных изделий. Работаю с металлом и камнями. — Слова неожиданно закончились и я почему-то улыбнулась.

— Надо же…

— Знаю, тебе не верится…

— Почему же. — Наверно всё ещё прибывая в шоке, принялась оправдываться я. — Это, знаешь ли, куда более реалистично, если судить по твоим сегодняшним поступкам. Я имею в виду не конкретно сегодняшний день, а это время, в целом. Вот, пока мы вместе. Только… твои угрозы… Я сейчас не про то, что было тогда, я сейчас про Антона… всё это было вполне реально…

— А насчёт Антона я и не шутил. — Серьёзно сказал Дима, чем немного охладил мой пыл и романтический налёт в ситуации. — И я не привык отказываться от своих намерений. Ты моя жена и это не обсуждается.

— А я и не обсуждаю… Дима, а все те люди…

— ЧОП. Наёмный персонал.

— Да. Понятно. Что же… — Надо признать, я растерялась. — Поздно уже…Наверно поехали домой?

Повернулась, села прямо, Дима позы не изменил, продолжал смотреть на меня.

— Алексей говорил, что у тебя было много женщин. — Констатировала я, понимая, что он чувствовал подтекст в моих словах, жестах, в том, что я не всё выяснила, оттого и не спешил соглашаться с заманчивым предложением.

— Я про тот ваш разговор. Когда он кричал на тебя, не понимая, зачем ты снова со мной связался. Это… это правда? Про женщин?

— И давно ты об этом думаешь?

— Да, наверно с того момента, как услышала. Странно это. Если у тебя есть всё, чего ты хочешь… Зачем тебе я? Не в том смысле, что там… для коллекции, у нас уже всё было и… — Я принялась активно жестикулировать, стараясь этой суетой заглушить отсутствие сформулированной мысли, пока не сдалась и просто не уронила голову в ладони. — Просто я не хочу так, быть очередной. Чтобы знать, что ты с другими, а я рядом потому, что так положено. Чтобы было официальное лицо, которое все признают.

— Посмотри на меня, Галь. Можешь не притрагиваться, просто посмотри.

Дима практически шептал, но мне наверно не хватало той его уверенности, поэтому я смогла только повернуть лицо, не в силах сесть ровно и выслушать. Ему хватило. Глаза сверкнули в темноте, рука дрогнула и поднялась, прижимаясь к области сердца.

— Когда здесь пусто, — ладонь в один миг стала мощным кулаком, пробивающим это сердце, — ты начинаешь замерзать. И пытаясь согреться, бросаешься на тепло, которое тебе хотят подарить другие. Попросту начинаешь беситься, в надежде согреться, но становится только хуже. Ты сказала много женщин… — Усмехнулся. — Наверно это не обо мне. Я не помню, сколько их было. Каждый раз новая. Были женщины, желающие соблазнить, проститутки, отрабатывающие свою цену, были и такие, которые, так же, как и я, искали своё тепло. Женщин в таких случаях называю шлюхами, мужиков кобелями… Не важно! В надежде получить то, что не получил в прошлый раз, я бросался из крайности в крайность но каждый раз оставался ни с чем.

— А как же та, которая приезжала в твой дом? Она ведь не была случайной. Она имела на тебя права, хотела предъявить их.

— Да, с ней я встречался несколько раз. — Он резко замотал головой и стал растирать лицо ладонями, сопровождая всё это рыком. — Она не была похожа на тебя, никто из них не походил на тебя даже внешне, потому что я бесился, осознавая, что это не ты. Что ты сейчас где угодно, но не со мной.

— Тогда почему не я? — Задала вопрос, который просто обжигал кончик языка.

— Я не хотел идти к тебе… — Прошептал он, а с губ не слова слетали — боль и яд. Зажмурился, сцепил зубы, сжал кулаки. — Не хотел прикасаться, привыкать, понимать, что всё может быть иначе. — Глаза он открыл, в один миг расслабился, словно вся жизненная сила из тела вылетела, провёл языком по нижней губы изнутри. — Я не хотел узнавать о тебе, знать, слышать, но мысли просто таранили мозг, взрывали его изнутри. Я с ума сходил в этой бессмысленной борьбе с собой. — Дима откинул голову на подголовник кресла, хотел дотронуться до моей ладони, но опомнился и руку одёрнул, словно мог обжечься. — Я сказал тогда Кислому, что только посмотрю, что убедиться хочу в том, что ты счастлива. Что тебе хорошо. Без меня. Без моего присутствия в твоей жизни. Знал, где вы столик забронировали и просто ждал. Чуть не сдох, когда увидел тебя, Галь. — Дима зло улыбнулся, пытаясь улыбкой этой боль скрыть. — Кислый в тот момент пистолет с предохранителя снял, сказал, пристрелит, если дёрнусь. Тварь. — Прорычал, тихо, но страшно и угрожающе, ударяя кулаком по рулю. — Только он знал, что я чувствую, что внутри происходит. Стопку за стопкой мне заказывал, зная, что так я не посмею. Просто не посмею подойти в таком виде! — Выкрикнул, на середине фразы, успокаиваясь к её окончанию.

— Я не заметила, что ты был пьяный.

— А знаешь, — засмеялся Дима, — я тоже. Тоже не заметил. Весь алкоголь тут же выветривался, отставляя до мерзости трезвый ум, сознание, понимание того, где ты и где я.

— И ведь не подошёл…

— Кислый хорошо меня знает, а я хорошо знаю его. Он бы пол бочины мне снёс, не задумываясь, и всё, что оставалось, так это молиться, чтобы ты подошла сама. И, мать твою, ты подошла! Подошла, Галь! Ты сама!

— Мне казалось, что иначе ты подойдёшь ко мне.

— Испугалась?

— Не знаю. Наверно. Я просто не была готова знать, что ты рядом.

— Даже не представляешь, какая эйфория разрасталась внутри, когда я смотрел на твою неуверенную походку, когда ты готова была развернуться и убежать в ту же секунду, понимая, куда идёшь, только бы избежать этой встречи. Но в момент, когда ты стала напротив, я понял, что больше не смогу отказаться от тебя. Не смогу снова! Ты нужна мне. Как вода, как воздух. Жизнь приобретает смысл, когда ты рядом. Наверно только в эти дни за последние два года я реально могу дышать. Спать. Есть, пить и при этом чувствовать вкус. И, знаешь, могу сказать наверняка, что, посмей кто прикоснуться к тебе, удавлю и глазом не моргну, Галь, настолько всё остро. Настолько по-живому.

— Ты сошёл с ума. — Прошептала, а он почему-то улыбнулся, посмотрел в мою сторону, пытаясь отыскать глаза, сразу не получилось и пришлось убрать прядь волос, которая скатилась по плечам, закрывая моё лицо.

— Наверно это самое прекрасное чувство, которое я когда-либо испытывал в жизни. А рядом с тобой, пусть и сумасшествие. Главное, чтобы у него был цвет… и твой запах.

Он смотрел на меня, а я не понимала, что из его слов правда, а что вымысел. Он не был сумасшедшим, скорее, просто запутался, сомневаясь в себе, в своих силах. А у меня всё так же оставался вопрос «Почему?!».

— Ты не обидишься, если вместо встречного признания я попрошусь спать? — Прошептала, боясь своими приземлёнными потребностями уничтожить созданную вокруг себя атмосферу. Не скажу, что стала больше понимать Диму и его поступки, но теперь была спокойна. Просто спокойна, зная, что всё это не просто так. — Хочу домой. — Пояснила, понимая, что Дима растерялся от моих слов. — К нам домой. В свою комнату. В свою постель. — Стала чередой выпускать ключевые фразы, но Дима не реагировал, только потом, когда я подняла голову, выпрямилась и дотронулась до его лица ладонью. — Дим, не пугай меня…

— Господи, я думал, ты пошлёшь меня ко всем чертям с этим бредом. — Закатил он глаза, не зная, что делать, рассмеяться или расплакаться, а я, с чувством выполненного достоинство, задрала нос.

— Вот ещё! Можно подумать, мне каждый день мужчины в любви признаются!

— Ах, только поэтому?! — Всё же улыбнулся он, проворачивая ключ замка зажигания.

— Не только. Но большего я тебе не скажу.

— Я люблю тебя, малыш. — Спокойно и, казалось бы, безэмоционально, на лету, произнёс он, но теперь я знала, что для Димы значит эта простая фраза из трёх слов.

Ехали мы молча и усиленно раздумывая над произошедшим. Я над тем, что мой муж, оказывается, не бандит. Он сказал, что дизайнер. Дима и дизайнер. Да это больше на бред похоже, чем на правду. Для меня эта каста людей была отдельной от мира сего. Люди утончённые, с непереносимостью пошлости во вкусах, со своим чётким взглядом на мир. Изящные и совершенные в своём умении делать этот мир прекраснее. И тут Дима. Глыба. Или, наоборот, ледокол. С разрисованным телом и, судя по всему, с истерзанной душой. Он всё говорил о каких-то сложностях, трудностях. Странно, что ещё не добавлял через слово «когда-нибудь ты меня поймёшь…». А я бы и рада понять, но не могу сориентироваться, в каком мире мы находимся, что никак не получается состыковаться.

Дом за окном обрадовал, в тёплой и уютной постели думается намного лучше, да и уснуть всегда можно, чтобы сделать хоть какую-нибудь попытку расслабиться. Только неловко как-то получалось: он тут передо мной душу наизнанку, а я в свою комнату и дверь на замок… Наверно нужно было что-то сказать, объяснить, но вот уже виднелась последняя ступенька, а нужные слова никак не находились.

— Дим? — Окликнула я, а он повернулся с понимающей улыбкой. Той самой, которая меня так удивляет и убеждает в том, что муж знает всё лучше меня самой.

— Не нужно насиловать мозг, Галь. Я вижу, что ты думаешь над тем, что я сказал, а это, поверь, гораздо больше, чем могут дать любые слова.

— Спасибо.

Он вскинул руки, шумно хлопая себя по бокам, когда они опустились. И так захотелось обнять его. Именно сейчас. Именно в момент вот этой слабости, на смену которой уже через секунду придёт его решительность и, возможно, жёсткость. Мой нерешительный выпад вперёд, казалось, рассматривался под микроскопом, но когда я приблизилась настолько, что различать его взгляды уже не могла, почувствовала встречные объятия. В отличие от моих — крепкие, надёжные, как и всё, что у меня связано с этим мужчиной.

Думать больше не хотелось, поэтому я только проверила, всё ли в порядке с моими творениями, улыбнулась, увидев необходимое, а уже после этого откинулась на подушку, которая теперь отдавала чем-то родным, уютным. Вдруг подумалось, что так должен пахнуть дом. Место, в котором тебе хорошо.