День, на который «Быстрые стрелы» назначили вторую вылазку в Трущобы, чтобы разыскать там сарай Яна Тлескача и то, что в нём было спрятано, выдался ненастным с самого утра. То и дело принимался моросить дождик. Было холодно. Вечер же был ветреным и пугающим. Ветер гонял по небу тяжёлые тучи, а изредка выглядывавший из-за них тонкий серп луны ненадолго освещал улицы своим сонным светом.

— Интересно, как мы вообще найдём этот сарай, — с сомнением проговорил Индра, когда ребята собрались перед домом старого сторожа, откуда они и должны были начать свою опасную вылазку. — Мы огромный костёл-то тогда еле нашли, а сейчас ищем маленький сарай в неизвестно каком дворе!

— Ну, не ворчи, не ворчи! — успокаивал его Мирек. — Это где-то недалеко от Святого Якуба. Если те дома ещё не посносили, то мы его точно найдём! Из дневника следует, что он был на Жестяной улице, а из подворотни дома, во дворе которого стоял сарай, было видно пекарню в доме напротив.

— Ну тогда это совсем просто! — возликовал Быстроножка. — Достаточно будет найти Жестяную улицу, пекарню на ней, и дело в шляпе!

Мирек вытащил из-под куртки короткую, но широкую лопатку и спросил:

— Что со снаряжением? Все принесли?

— Без проблем, — улыбнулся Ярка и пошарил в глубинах плаща (сегодня все они пришли в длинной одежде). Через секунду он выудил крепкую плотницкую стамеску.

— Копать будет — одно загляденье!

У Индры была такая же, а Быстроножка похвастался совком.

— Вот это на тебя похоже! — улыбнулся Мирек. — Ты бы ещё принёс ведёрко для песка и жестяные формочки! Что ты им будешь, скажи на милость, копать? Быстроножка скорчил гримасу оскорблённого и с достоинством сказал:

— Не говори «ура», пока не перепрыгнешь, труд всё перетрёт, ну или как там это в этих старых пословицах говорится. Вот и ты про мой совок скажешь после работы!

Он равнодушно засунул его в карман и принялся тихо насвистывать. Ребята знали, что когда он так делает, разговаривать с ним в ближайшие пять минут бесполезно. Так и пошли в молчании до Разделительного проспекта. Ими снова начало овладевать волнение. Пожалуй, на этот раз оно было сильнее, чем когда они отправлялись в Трущобы в первый раз.

— Будет лучше, — прошептал Мирек ещё в тени домов их Другой Стороны, — если сегодня мы пойдём по двое. Так будем привлекать меньше внимания.

— Я пойду с Быстроножкой, — предложил Ярка. — А ты иди с Индрой.

Мирек сразу согласился. Так действительно получалось лучше всего — в каждой паре будет один из старших, и младшие в случае чего будут под какой-никакой защитой. Он чувствовал, что сегодня что-нибудь обязательно случится.

— Встречаемся под окном костёла Святого Якуба, — произнёс он приглушённым голосом, — и будем ждать друг друга до тех пор, пока все не соберутся. И выходите через несколько минут после нас!

Он ободряюще улыбнулся Ярке и Быстроножке, и они с Индрой будто две тени перебежали Разделительный проспект. Ярка в свете трущобного фонаря успел разглядеть, как они сворачивают в лабиринт улочек, выходят за пределы освещённого зеленоватым светом отрезка улицы, после чего окончательно скрываются из виду.

— Ну, ещё немного и будет наша очередь, — выдохнул Быстроножка.

— Ты что, боишься? — испытующе прищурился на него его Ярка, но Быстроножка тут же бурно запротестовал.

— Идём! — решил немного погодя Ярка. — Мирек с Индрой уже наверняка далеко. Не отставай!

Они проскользнули в Трущобы столь мастерски, что их не заметил даже Долговязый-В-Каске, караулящий неподалёку на Разделительном проспекте.

Чем глубже ребята проникали в Трущобы, тем оживлённее там становилось. На каждом углу стояли группы что-то оживлённо обсуждающих вонтов, кое-где слышалась ссора, иногда до слуха доносились имена Мажняк и Лосна.

Ярка и Быстроножка старались как можно быстрее проходить мимо групп вонтов в узких улочках. Им бы точно пришлось несладко, догадайся вонты, что они не из Трущоб, а чужаки и лазутчики. Но похоже, вонты в этот день ничем, кроме своих собственных дел, не интересовались. Оба — Ярка и дрожавший от страха на Разделительном проспекте Быстроножка — понемногу начали успокаиваться.

— Погоди, остановимся на минутку, — прошептал Ярка, когда они в очередной раз приближались к группе из приблизительно десяти вонтов, что-то живо обсуждающих.

— Если что-то пойдёт не так, бежим к Святому Якубу, а там будь что будет!

Вонты стояли в укромном уголке у дома, стоявшего глубже, чем остальные стоявшие по соседству дома. Ярка и Быстроножка встали так, чтобы их почти не было видно в темноте, но чтобы они могли хорошо слышать. Для отвода глаз они разглядывали тёмную витрину посудного магазинчика, пытаясь разобрать что-то из доносящихся из углубления слов. Чей то важный голос приглушённо рассказывал:

— … и только один Лосна смог это сделать. Думаю, что лучше него никого нет. Вы как хотите, но я свой выбор сделал, я буду…

— Так и скажи, что ты ему продался, — едко перебил первого говорившего другой голос. К нему присоединилось ещё несколько, и некоторое время нельзя было разобрать ни слова. Потом ребята снова услышали членораздельную речь:

— Пока Великим Вонтом был Некола, про Лосну никто и не слышал. А Мажняк уже давно мог бы управлять Трущобами, если бы у него была возможность. И для вонтов он тоже мог бы кое-то сделать. У него есть деньги. Я вам советую, выбирайте Великим Вонтом Мажняка, и не ошибётесь!

Больше Ярка с Быстроножкой ничего не слышали, потому что в углублении разразилась целая буря злобных выкриков и, по-видимому, началась драка. Они оба явно слышали удары и крики упавшего на мостовую. Из углубления по одному начали выбегать вонты. Улица стала похожа на растревоженный улей.

— Быстро! — едва успел прошипеть Ярка. — Быстро отсюда! Плохо дело!

Двое вонтов чуть не врезались в них. Один из них резко схватил Ярку за плечо и угрожающе прокричал:

— Ты тоже за Лосну, да?

Ярка не утратил присутствия духа. Он поднял руку к лицу, которое всё ещё скрывала тень, и насмешливо бросил в ответ:

— Что ж я, совсем дурачок, что ли. Я верю Мажняку!

И, схватив Быстроножку за локоть, поспешил скрыться из этого небезопасного места в темноту. Сзади до них доносился шум драки.