День угасал в серой пелене сумерек. Ветер гудел свои осенние напевы и загонял людей с улиц домой. Ребята из клуба «Быстрых стрел» не спеша шагали по Разделительному проспекту обсуждая последние подробности их плана.

— Чтобы всем всё было ясно, — начал Мирек тем решительным тоном, которым обычно отдавал им приказы, — повторим ещё раз все детали! Итак, перед Глухим тупиком мы расходимся. Ярка идёт в тупик первым и убеждается, что возле дома номер пять нас не подстерегает никакая явная опасность. То есть, что там не прячется кто-нибудь за воротами или что-нибудь такое. Если всё в порядке, он начинает насвистывать «Ковбоя». По этому знаку в тупик иду я и направляюсь прямо к подвальному окошку. Ярка будет стоять поблизости, чтобы мне не пришлось долго искать дом. Индра пойдёт прямо за мной и будет прикрывать меня сзади.

— А я? — нетерпеливо спросил Быстроножка. — Я что буду делать?

— Стоять на углу Глухого тупика и наблюдать! Если заметишь что-нибудь неладное, свистнешь! В два пальца. Ты знаешь как, ты это умеешь!

— Да, знаю! Вот так… — сказал польщённый Быстроножка и собрался уже продемонстрировать, как он свистнет и оглушит своих товарищей.

— Сейчас не надо! — поспешно остановил его Мирек. — Зачем привлекать к себе лишнее внимание? Свистеть будешь в крайнем случае. Мы отлично знаем, что ты это совершенно прекрасно умеешь делать, не переживай!

Он улыбнулся и Быстроножка остался доволен.

— Ну, а что дальше? — допытывался Индра.

— Я подойду к окошку, — продолжал Мирек, — и вытащу из кармана конверт с чистыми листами. Если за мной кто-нибудь будет следить (а я думаю, что так наверняка и будет), то он увидит, что я не собираюсь сбежать с сотней крон, не отдав дневника. Конверт я просуну в окно и посмотрю, есть ли там для нас деньги. Если есть, то это означает, что неизвестный настроен серьёзно и что по какой-то причине дневник Тлескача для него очень важен. Деньги я, конечно, оставлю на месте.

— Если их там не будет? — перебил его Быстроножка.

— Тогда ничего не произойдёт! Мы ничего не отдали и ничего не получили! Тут дело ясное! Мы просто поймём, что это неизвестный нас хотел надуть. А теперь ещё одно добавление к плану: независимо от того, будет что-то в окошке, или нет, как только я повернусь и пойду оттуда обратно. Ярка и Индра должны будут незаметно следовать за мной. Только помните, что там мы друг с другом не знакомы. Вы ничем не должны выдать, что имеете ко мне отношение, иначе неизвестный будет остерегаться и вас тоже, и мы ничего не выясним. Индра может возвращаться по противоположной стороне улицы. При этом глядите в оба! Остановитесь ненадолго у какой-нибудь витрины и посмотрите, не идёт ли кто к окошку за конвертом. Как следует его рассмотрите. Оставайтесь там до тех пор, пока чего-нибудь не увидите, даже когда я уже уйду из Глухого тупика. Я думаю, что неизвестный не пойдёт к окошку, пока я не скроюсь из виду!

— Так, а я, значит, даже и не свистну, — уныло сказал Быстроножка, и Мирек кивнул:

— Так будет даже лучше. Ведь твой свист будет означать опасность! А сегодня это нам ни к чему. Помните, главная цель нашей сегодняшней вылазки — обнаружить вторую часть дневника. Я не успокоюсь, пока она не окажется здесь!

С этими словами Мирек похлопал себя по груди, где у него висела нагрудная сумка.

— У меня такое чувство, что из дневника мы узнаем ещё очень много!

Тем временем они оказались в Трущобах, но прошли туда не той улицей, что обычно. Они обнаружили более спокойные и менее людные улицы. Было ещё не темно, но и уже не светло. Печальные осенние сумерки заполняли сплетение переулков.

Несколько раз ребята осторожно спрашивали прохожих о Глухом тупике, стараясь привлекать как можно меньше внимания и не вызывать подозрений.

Когда после долгих блужданий они его, наконец, отыскали, то обнаружили, что он действительно глухой: тот, кто в него входил, не мог пройти насквозь, и вынужден был вернуться той же дорогой, поскольку другой конец тупика перегораживала высокая стена, окна в которой были высоко над землёй. И в этой стене не было совершенно никакого прохода! Она запечатывала улицу, заканчивала её. Целая длина тупика была около двухсот метров.

Ребята в нерешительности остановились на тротуаре. Людей на улице было немного. Ну или по крайней мере в сумерках их не было видно. Всё было относительно спокойно.

— Что-то мне туда не очень хочется, — сказал Мирек.

— Похоже на ловушку, да? — угадал его мысли Ярка. — А и в самом деле, прямо мышеловка! Один-единственный проход, и некуда сбежать, если что.

— А представьте себе, что будет, — начал Быстроножка, — если мы окажемся на этой улице, и вдруг вход перекроет толпа вонтов? Я-то, ясное дело, свистну, можете быть спокойны, но разве это поможет? Куда бежать? Назад нам нипочём не выбраться!

— Так, погоди-ка, — прервал его Мирек. — у нас в плане явно недочёт! Ты не можешь свистеть, если выход с улицы перегородят. Нам это точно не поможет. Но оба глаза у тебя же на месте, правда? А глаза, голубчик, нужны именно для того, чтобы ими смотреть в оба конца улицы, не приближается ли оттуда какая-нибудь толпа…

— Ага, правда… — признал поражение Быстроножка.

— А теперь довольно разговоров, за дело! — скомандовал Мирек.

Ярка незаметно отделился от остальных, перешёл проезжую часть улицы, немного постоял на углу Глухого тупика, и проскользнул в него неторопливо и неприметно. Ребята ещё некоторое время видели его в сгущающейся темноте, как он осторожно и на вид беззаботно шагает вперёд и посматривает на номера домов. Видимо нумерация начиналась от стены, которая закрывала дальний конец переулка, иначе дом номер пять должен был оказаться ближе к перекрёстку, и Ярке не пришлось бы идти вглубь. Но он скрылся, исчез где-то в сумерках, в которых его невозможно было разглядеть.

Именно так рассуждал про себя Мирек в течение нескольких минут после ухода Ярки. Потом откуда-то из глубины улицы раздался условный сигнал — начало любимой песенки «Быстрых стрел». Ярка свистел, что всё в порядке! Мирек неторопливо отправился за ним.

Он скорее чувствовал, чем видел, что за ним, словно тень, следует Индра, прикрывая, как и договорились, ему спину, а Быстроножка следит за выходом с улицы. Мирек шагал спокойно, но все его чувства были обострены. Его глаза пытались отыскать Ярку, который должен ему указать, где в этой темноте искомый дом номер пять, а уши внимательно прислушивались, чтобы не терять ни секунды, если засвистит Быстроножка.