До субботы, на которую был запланирован Вонтский Совет в трущобном костёле Святого Якуба, оставалось ещё два дня, однако подготовка к этому мероприятию в клубе «Быстрых стрел» уже шла полным ходом.

Ребята заклеили стёкла своих фонариков, оставив лишь небольшое отверстие, которым мог проникнуть узкий луч света, чтобы в рискованной ситуации им не приходилось постоянно закрывать свет другой рукой.

Индра придумал способ вешать фонарик на руку, и теперь выключенный фонарик можно было спокойно выпустить из руки, а при необходимости одним движением, без долгого вынимания из кармана, снова его выхватить.

Ещё каждый из них раздобыл себе толстую тетрадь и несколько заточенных карандашей, чтобы записывать всё происходящее на Совете Вонтов — для «ТАМ-ТАМа» это будет просто сенсация!

Ребята планировали, вооружившись бумагой и карандашом, на время заседания спрятаться в каком-нибудь тёмном уголке, рядом с входом в подвал. Первым записывать должен будет Мирек. Как только он перестанет поспевать за говорящим вонтом, он толкнёт Ярку локтём, чтобы тот начинал писать дальше, пока Мирек спокойно закончит предложение, которое последним запомнил из речи вонта. Точно также потом поступит Ярка и остальные ребята, а поскольку они планировали рассесться по кругу, то последний из них будет подавать знак уже отдохнувшему Миреку. Это был хороший план, вот только они не были уверены в том, что на деле у них всё получится так, как задумано.

Однако ещё раньше, чем настала та самая суббота, произошло ещё кое-что. По правде говоря, Мирек ожидал этого события уже давно, ещё с того самого дня, когда в «ТАМ-ТАМе» появились первые упоминания о Трущобах. И хотя он этого события опасался, ему казалось странным, что оно до сих пор не произошло.

Был вечер четверга. «Быстрые стрелы» как раз закончили приводить в порядок старые выпуски «ТАМ-ТАМа» и теперь обсуждали одну странную, но приятную вещь: в отличие от нескольких предыдущих раз, в «Сборщике» не узнали о событиях, которые описывала вторая часть дневника Тлескача раньше, чем был выпущен последний номер «ТАМ-ТАМа».

— Вот увидите, мы никогда так и не узнаем, каким образом у «Сборщика» оказывались все эти трущобные новости, а главное — информация из дневника Тлескача, — пророчествовал Индра.

Мирек лишь задумчиво перекладывал замусоленные и потрёпанные выпуски «ТАМ-ТАМа», прошедшие через десятки нетерпеливых и жаждущих новостей рук другостранских ребят.

В коридоре вдруг послышались чьи-то шаги. Кто-то шёл не спеша, не стараясь скрывать своего присутствия. Шаги остановились у дверей клуба. Ребята переглянулись и притихли. Ярка зачем-то схватил стопку «ТАМ-ТАМов» и спрятал её в стоявший у стены сундук.

Дверь медленно и без стука открылась, и у Мирека в голове мелькнула мысль о том, что, наверное, точно также кто-то пришёл к Яну Тлескачу в его мастерскую. Вот только Тлескач был тогда в тёмном сарае сам, и это наверняка было куда хуже! Ещё Мирек успел подумать, что не помнит, кто из ребят заходил сегодня в клуб последним, и не закрыл за собой дверь на ключ. А ведь он всем не раз напоминал, чтобы дверь запирали!

На пороге показался посетитель — необычный паренёк, который в свете клубной лампы казался вдруг появившимся на тёмном фоне подъезда призраком. Даже без приколотой к его пальто жёлтой булавки ребята бы поняли, что он — вонт. По возрасту он был приблизительно ровесником Ярки. Одет их гость был во всё чёрное — чёрными были даже перчатки. Его необычно длинное худое лицо выглядело пепельно-серым. Индра подумал, что начнись заварушка, он бы уложил этого мальчишку за пять минут даже не вспотев, однако единственная светлая точка на тёмной одежде вонта — жёлтая булавка, ярко и угрожающе светившаяся на чёрном фоне, ясно говорила о том, что все Трущобы стоят за этим худым пареньком, так бесстрашно пришедшим прямо к ним клуб.

— Здесь клуб «Быстрых стрел»? — строго спросил он.

— Именно! — тут же поспешил вставить Быстроножка, как он обычно делал, когда его красноречие было меньше всего нужно. — У нас вообще-то это на двери написано! Он не любил, когда кто-нибудь задавал лишние вопросы. Вонт сглотнул, а Быстроножку кто-то незаметно пнул, чтобы он замолчал. Слово взял Мирек:

— Я вижу, ты из Трущоб, — слегка улыбнулся он и указал на жёлтую булавку. — Здорово у вас там всё устроено!

— Именно! И нам не нравится, когда кто-то суёт нос в наши дела. Мы этого не хотим! — недружелюбно ответил вонт.

— Это ты про нас? — спросил Мирек.

— А ты сообразительный, — язвительно ухмыльнулся вонт. — Естественно о вас! Пишете о том, что у нас там происходит, о Яне Тлескаче и его ёжике в клетке пишете такое, чего даже в Трущобах никто никогда не слышал… Откуда вы вообще взяли всю эту информацию?

— Это уже наше дело, — медленно ответил Мирек. — Отчитываться мы никому не должны, и не собираемся! Могу лишь тебе по своей доброй воле сказать — а ты передашь это своим в Трущобах — что ёжика в клетке у нас нет. Даю честное слово. Мы его вообще в глаза не видели.

Вонт склонив голову смотрел на Мирека.

— Я и не утверждал, что ёжик в клетке у вас, — произнёс он после некоторой паузы.

— Но мы не хотим, чтобы вы продолжали писать об этом дальше! В ваших новостях впредь не должно быть и слова о Трущобах!

Взгляд вонта перескакивал с одного члена клуба на другого, а когда он договорил, его взгляд начал шарить по всему клубу, задерживаясь на лежащих на столе вещах, будто бы он хотел запомнить каждую мелочь здесь.

— Мы можем писать, что захотим! — возмутился Мирек.

— Нет, не можете! Мы вам запрещаем!

— Интересно, как это вы нам можете запретить?

— У Трущоб достаточно длинные руки, чтобы дотянуться и до вас!

— А если не испугаемся?

— Пеняйте тогда на себя!

С этими словами вонт повернулся и не торопясь вышел из клуба, будто бы был уверен, что «Быстрые стрелы» на него сзади не нападут — то ли полагался на их порядочность, то ли так верил в силу своей жёлтой булавки.

Шаги вонта уже стихли в коридоре, а в клубе по-прежнему висела тишина. Нарушил её Быстроножка:

— И кто только прислал сюда эту высушенную мумию из музея? — проворчал он.

— Вонты! Их Совет, — предположил Мирек. — Он явно не по собственной воле пришёл. Однако мы должны продолжить расследование! Мы должны дальше писать «ТАМ-ТАМ», ведь столько ребят с Другой стороны сейчас ждёт новостей о том, что произойдёт дальше! Мы не можем просто дать себя запугать. Бросить всё, и чувствовать себя как забившаяся в угол побитая собака?

— Верно! — поддержал его Индра, а Ярка добавил: — Мы не малые дети, чтобы за нас решали, что мы должны, или чего не должны делать. Головоломки у нас всё равно нет, она наверняка уже давно где-то потеряна, так что вонтам не должно быть и дела до того, почему и как мы интересуемся происходящим в Трущобах.

— Однако нам надо быть настороже, — закончил уже успокоившись Мирек, и каждый про себя с ним полностью согласился.