Катра услышала шум возле парадного и поняла, что вернулся отец. От волнения ей чуть было не стало дурно, а из головы вылетели все доводы, которые она собиралась привести в пользу своего союза с Райаном Сент-Джеймсом. Она весь день не отходила от окна, то чувствуя в себе необычайную уверенность, то снова впадая в отчаяние и страх неизвестности.

Отец задержался и приехал под вечер. К этому времени Катра совсем извелась от нетерпения и тревоги и едва соображала, что происходит.

Как только знакомые шаги раздались на мраморном полу просторного гулкого холла, она, как девочка, опрометью кинулась к себе в спальню и захлопнула дверь, задыхаясь от испуга.

Что же делать, что делать? Может, спуститься к отцу немедленно, пока его не затянула обычная суета после приезда? Или подождать и поймать его в библиотеке, когда он немного отдохнет и выпьет? Но сколько он будет отдыхать? Хватит ли ей выдержки дождаться благоприятной минуты, зная, что он уже дома? Или она отважится начать разговор прямо сейчас, огорошив его своими невнятными, сбивчивыми мольбами?

Наконец Катра решила, что больше не в силах оставаться на месте и должна немедленно что-то предпринять. Она отворила дверь и тенью выскользнула на лестницу, ведущую в холл. Здесь было тихо и пусто. Дверь в кабинет плотно закрыта.

Куда он ушел? Кажется, в одну минуту вымер весь дом! Наверное, отец проголодался и отправился на кухню, чтобы перекусить. Не чуя под собой ног, Катра двигалась по коридору, то и дело замирая и прислушиваясь.

Внезапно хлопнула дверь на заднем крыльце, и ей показалось, что от громких шагов отца содрогнулся весь дом.

Она сделала вид, что только что спустилась в холл, и пошла навстречу.

– Здравствуй, Кэтрин! – громогласно воскликнул мистер Мередит. Кажется, от неожиданности она подскочила на месте…

– Папа, ты вернулся! – Она робко улыбнулась. – Как прошла поездка?

– Ну, не то чтобы очень удачно, но и не совсем плохо! – Он крепко обнял дочь и чмокнул в лоб. – А ты чем занималась целую неделю, а? Небось не вылезала из магазинов? Надеюсь, ничего не забыла? Ведь свадьба уже на носу!

– Да, это действительно была особенная неделя, – пролепетала Катра, заливаясь краской. – Я непременно должна тебе обо всем рассказать.

– И я непременно тебя выслушаю, принцесса. Но сейчас от меня разит как от конюха, и прежде всего я хотел бы принять ванну и перекусить. А ты не проголодалась? Наверное, ждала меня, чтобы вместе пообедать? – И он решительно отправился наверх, к себе в комнату. Катра не отставала от отца ни на шаг.

– Да, я тебя ждала. Но если можно, я бы хотела поговорить с тобой до того, как мы сядем за стол, – выпалила она.

– В чем дело? – Отец замер на первой ступеньке и оглянулся. – Что-то случилось? Отчего у тебя такой мрачный вид?

– Ну что ты, папа, у меня все в порядке. – Не хватало только; чтобы отец воспринял ее слова как плохую новость! – И тем не менее это довольно серьезно. Но ты можешь не торопиться и спокойно принять ванну. – Она улыбнулась и с облегчением заметила, что отец немного успокоился. – А я буду ждать тебя в библиотеке. Хочешь, я даже налью тебе бренди?

– Значит, тебе нужен чистенький, добренький и слегка нетрезвый родитель? – Он ухмыльнулся и кивнул: – Ладно, будь по-твоему. Жди меня в библиотеке. И бренди налить не забудь. Да наливай побольше: судя по твоему виду, мне непросто будет переварить твою новость!

Катра старательно рассмеялась в ответ на шутку, понимая, что в ее же интересах выполнить отцовский совет. Она налила в бокал бренди и поставила его на стол рядом с креслом, не забыв открыть коробку любимых отцовских сигар. Ожидание тянулось бесконечно. Катра металась от окна к двери, то прислушиваясь, не идет ли отец, то следя за тем, как конюх вываживает Калипсо – лошадь, доставившую домой их хозяина.

Наконец дверь распахнулась. Отец успел принять ванну и побриться. Его влажные седые волосы были гладко зачесаны назад. С ним пришел Джейсон, управляющий поместьем. Мужчины оживленно обсуждали все, что происходило на плантации в отсутствие хозяина, и Катра еще от окна почувствовала, как от Джейсона несет дешевым крепким табаком.

Отец явно растерялся, застав в библиотеке Катру, и выразительно постучал себя по виску.

– Давай отложим этот разговор до ужина? – обратился он к Джейсону. – Мне нужно еще кое в чем разобраться.

– Конечно, мистер Мередит, как вам угодно. Я буду у себя в комнате. Вы только дайте мне знать. – Джейсон вежливо приподнял шляпу, кланяясь Катре, и вышел.

– Твой бедный отец совсем состарился, – пожаловался мистер Мередит с виноватой улыбкой. – Я успел забыть о том, что ты хотела со мной поговорить.

– Ничего страшного! – заверила Катра. Это было ей даже на руку – по крайней мере он не мучился от неизвестности, гадая, что же она собирается ему сообщить. Отец уже двинулся к своему рабочему столу, но заметил бокал с бренди и сигару на низком столике возле кресла. Катра опередила его, перенеся и то и другое на стол. Ей хотелось устроить отца с наибольшими удобствами.

Он аккуратно отрезал кончик сигары, раскурил ее и выдохнул облако ароматного дыма. Катра заметила, как он прищурился, но не знала, можно ли считать это выражением удовольствия или желанием скрыть свои мысли. Отец взял бокал в левую руку и покачал его так, что густая янтарная жидкость растеклась по стенкам. Жестом он предложил Катре занять кресло напротив.

– Ну, Кэт, сознавайся, что тебя тревожит? – наконец промолвил мистер Мередит. – Я давно не видел у тебя такого виноватого лица.

Катра постаралась взять себя в руки и успокоиться: ее совсем не радовало, что отец по-прежнему легко читает ее мысли.

– Мне не в чем себя винить, папа, – начала она и тут же пожалела, что вообще заговорила о вине. – Нет, это не совсем так. Мне и вправду немного неловко от того, что я собираюсь причинить тебе некоторое беспокойство. Но это вовсе не означает, что я сделала что-то плохое. – Она задумалась и умолкла. Отец терпеливо ждал продолжения, попыхивая сигарой. – Дело в том… в общем, я не вижу иного способа, как просто взять и сказать тебе прямо… понимаешь… я… – Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: – Я должна разорвать нашу помолвку с Феррисом!

Катра затихла, едва дыша, готовая вытерпеть бурю, которая наверняка вот-вот разразится над ее головой. Однако отец не проронил ни звука, не сводя с нее внимательного взгляда.

– Я понимаю, что нарушаю далеко идущие планы, – продолжала она, ошарашенная столь странным равнодушием, – и что отец Ферриса хотел бы видеть нас мужем и женой…

– И твой, между прочим, тоже, – вставил мистер Мередит.

– Да, конечно… – Она откашлялась, отчаянно стараясь рассуждать серьезно и здраво, как взрослая женщина, а не отчаявшийся ребенок, каким она себя чувствовала глубоко в душе. – Понимаешь, долгое время я тоже считала, что ничего другого и быть не может. Мы с Феррисом старинные друзья…

– И вдобавок очень близкие друзья, – строгим голосом добавил отец. – Вы с ним дружите с детства. И он всегда тебя очень любил.

– Да, наверное. – Катра неловко поерзала в кресле. – И я тоже надеюсь, что была для него доброй подругой все эти годы.

– Вплоть до сегодняшнего дня.

– И если уж на то пошло, я считаю, что лишний раз докажу свою дружбу и сделаю только лучше для нас обоих, отказавшись выйти за него замуж! – воскликнула она. – Понимаешь, я совсем его не люблю! А сколько раз браки, основанные исключительно на расчете и терпимости, превращались в настоящий ад для обоих супругов? Ты ведь отлично знаешь, о чем я говорю!

Катра честно попыталась припомнить хотя бы один пример такого ужасного брака, но все, что приходило ей на ум, казалось совершенно неубедительным: ведь, с точки зрения ее отца, именно эти союзы чаще всего приносили желаемый результат – то есть преуспевание и богатство. Жены благополучно плодили наследников, плантации приносили баснословный доход, семейное состояние возрастало и преумножалось. И кого волновало то, что женщины в этих семьях мрачнели и старились прежде времени, а мужчины предпочитали либо заниматься бесконечными делами, либо убивать время среди собратьев по несчастью, глуша тоску с помощью карт, сигар и бренди.

– Я не хочу, чтобы мой брак превратился в одну из тех сделок, что в конце концов вырождаются… они вырождаются… – Катра беспомощно умолкла, не в силах найти нужное слово, подавленная этой мрачной, жестокой перспективой.

– Так я и знал, – сообщил отец со снисходительной улыбкой.

– Ты знал? – В глазах у Катры вспыхнула неистовая надежда.

– Это совершенно естественная реакция, – рассуждал он, отложив на время сигару и согревая в бокале бренди. – Ты уже созрела для замужества, но в душе осталась совершенным ребенком. – Мистер Мередит ласково усмехнулся. – Ничего удивительного, что замужество и привлекает, и вместе с тем пугает тебя. Пугает прежде всего потому, что ты всегда пользовалась успехом у молодых людей и теперь боишься, что придется пожертвовать былой свободой и беспечностью. Детка, ты должна мне поверить, что все еще только начинается. Жаль, что твоя мама покинула нас прежде времени и не может объяснить это тебе сама. Почти наверняка она чувствовала перед свадьбой что-то похожее. Но мы с ней были очень, очень счастливы.

– Папа, меня совершенно не волнует успех у молодых людей. Я не жалею ни о свободе, ни о беспечности. – Катре стоило огромного труда сохранять выдержку и не поддаваться холодной тоске, тисками сжимавшей сердце при виде снисходительной улыбки мистера Мередита. – Скажи, пожалуйста, мама вышла за тебя по любви? А ты любил ее, когда делал предложение?

– Я любил твою маму больше жизни, – с чувством произнес отец. – Точно так же, как любит тебя Феррис, – надеюсь, этого ты не станешь отрицать?

– Но я его не люблю! Разве ты не понимаешь, как это важно? Ох, как жаль, что здесь нет сейчас мамы! Она непременно постаралась бы меня понять! Она, должно быть, чувствовала то же самое. Она не вышла бы за тебя, если бы не любила!

– Я думаю, что она. любила меня, – мягко произнес отец. – Так же, как ты любишь Ферриса. Помилуй, ты же любила его всю жизнь! Я следил за вами все эти годы и всегда считал, что трудно вообразить себе более близкие отношения, чем были у вас с Феррисом.

Катра не в силах была вынести тот оборот, который по милости отца принимал их разговор. Она вскочила, обежала вокруг кресла и повернулась лицом к мистеру Мередиту, опираясь на высокую спинку как на трибуну.

– Я не люблю его так, как положено! Я не люблю его как мужа! Он для меня не больше чем брат!

– Это все придет со временем. Ты же пока не знаешь его как мужа!

– Нет, папа, это не придет, – возразила Катра, отчаянно цепляясь за спинку кресла. – Я знаю, что этому не бывать. Дело в том, что я люблю другого. – И она выпалила, очертя голову: – Я знаю, что должна чувствовать к своему жениху, и я это чувствую, но не к Феррису!

А вот теперь ей удалось разбудить и бурю, и шторм. Катра испуганно затихла. Мистер Мередит мрачнел на глазах. Он аккуратно поставил бокал с бренди на стол и подался вперед.

– Только не вздумай сейчас сказать, – начал отец, и от его вкрадчивого, хищного тона Катра покрылась гусиной кожей, – что под «другим» следует понимать небезызвестного Райана Сент-Джеймса, застигнутого недавно у нас в саду за неблаговидным занятием!

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова и понимая, что сейчас наступит конец света.

– Об этом не может быть и речи! – отчеканил отец и со всей силой хлопнул по столу ладонью. Массивная доска содрогнулась, и жалобно задребезжала крышка на бронзовой чернильнице. – Даже слышать о нем не желаю! Этот тип – негодяй и развратник! Для такого проходимца, как он, случайный поцелуй в саду ничего не значит!

– Речь идет не о случайном поцелуе в саду! – возразила Катра и с отчаянием подумала, что ведет себя совсем по-детски. – Мы с ним встречались много раз. Мы… мы успели узнать друг друга и…

– Что вы успели натворить?! – загрохотал отец, вскакивая на ноги. – Что он тебе сделал?!

Катра обмерла от страха, но немного успокоилась: чтобы добраться до нее, отцу пришлось бы обогнуть стол и кресло.

– Мы полюбили друг друга. Мы достаточно хорошо друг друга знаем. Мне известно, что другие женщины были бы не прочь его заполучить и что он остался к ним равнодушен. А мне он предложил руку и сердце.

Катре трудно было совладать с нараставшим отчаянием: судя по всему, с каждым ее словом отец ненавидел Райана все сильнее, и она не знала, как этому помешать.

– И теперь он с нетерпением ждет, каков будет твой ответ, – беспомощно закончила она.

– Почему же он не явился сюда сам? Исключительно потому, что он трус и негодяй! Он слишком хорошо знает, что получит от меня в ответ! – бесновался отец.

– Он сам хотел поговорить с тобой, но я убедила его подождать! Он готов сделать все, что нужно, и сам удовлетворит все претензии Честеров! Ты ничего не потеряешь из-за разорванной помолвки! Я понимаю, что пойдут сплетни, что на нас будут косо смотреть, но разве это так страшно?

Мы с ним все обсудили и решили, что все это можно перенести!

– Когда? Когда вы успели все обсудить? Пока меня не было дома? Ты бегала к Честерам, чтобы встречаться с ним? Ну, пусть только сунется сюда, я прикончу его на месте, Богом клянусь! Феррис тоже об этом знает?

Казалось, этой свирепой ярости нет предела. Катра была потрясена: она впервые видела отца в таком состоянии. Если уж на то пошло, ей вообще не приходилось быть свидетельницей его гнева вплоть до того вечера, когда он застал их с Райаном в саду. Нервно теребя кружева у себя на платье, она еще раз попыталась вернуть разговор в более спокойное русло.

– Понимаешь, папа, все произошло совершенно случайно… Однажды мы встретились с ним на прогулке…

– Однажды?

– Ну, в первый раз это действительно была случайность, но потом мы уже назначали встречи…

Тяжелое кресло с грохотом отлетело в сторону и врезалось в стену. Отец так грубо схватил Катру за – плечи, что от страха у нее все сжалось внутри.

– Что он с тобой сделал?! Выкладывай сию же секунду! Клянусь, если он хоть пальцем тебя тронул – он уже покойник! Признавайся, он тебя обесчестил? Обесчестил?

Катра покраснела от стыда. Она не замечала, что плачет. Она едва совладала с судорогой, схватившей горло, и невнятно пролепетала:

– Нет, он не прикасался ко мне. Клянусь тебе, папа!

Мало-помалу помутившийся от ярости взгляд отца прояснился. Мистер Мередит слегка успокоился. Он больше не тряс Катру за плечи и даже привлек ее к себе. Она бессильно приникла к его груди, содрогаясь от испуга.

– Прости, деточка, я не хотел тебя так пугать. – Его голос все еще вздрагивал от избытка чувств. – Но ты понятия не имеешь о том, на что способен этот тип и что он уже натворил. Поверь, он не стоит и твоего мизинца!

– Но что же такое он мог натворить? – прошептала Катра. Она почувствовала, как отец снова напрягся от возмущения, но решила идти до конца. – Чем он заслужил у тебя такую ненависть?

– Давай присядем, милая. – Отец отступил на шаг и погладил ее по плечам. – Мне нужно кое-что рассказать тебе, но ты должна поверить, что меньше всего я хотел бы причинять тебе боль. – Он медленно обошел свой письменный стол и уселся в кресло. – Кэндис Фэрчайлд – молодая богатая девушка, совсем как ты, только живет она в Ричмонде. Может быть, вы даже где-то встречались.

– Что-то я ее не припомню, – пробормотала Катра. Ей вовсе не хотелось слушать дальше, но она понимала, что отец непременно доведет свой рассказ до конца.

– Ну, во всяком случае, с ней был знаком Сент-Джеймс, – сухо продолжал мистер Мередит. – И насколько мне известно, он решил слегка за ней приударить.

Кажется, Феррис тоже что-то рассказывал ей про Райана и Фэрчайлдов. Что-то насчет их неудачной попытки заманить его к алтарю.

– Но как только стало известно об их предстоящей свадьбе – тут-то и начались неприятности, – продолжал отец. – Возможно, он прежде времени позволил себе некоторые… скажем, вольности. Так или иначе он обесчестил Кэндис. – Мистер Мередит настолько увлекся своим повествованием, что даже не сделал паузы, чтобы оценить произведенный на дочь эффект. – Он завлек ее на одну из вечеринок, где не место девушкам из приличных семей, и воспользовался ситуацией самым непотребным образом. Естественно, родные настаивали на браке – и это было для них единственным выходом, – но он отказался. Он даже не потрудился доказать, что не причинял ей вреда. От него удалось добиться только наглого заявления о том, что она сама напросилась и сама виновата в случившемся. И теперь для нее все кончено. Никто не пожелает иметь с ней дело. Не помогут ни богатство, ни связи – ей суждено умереть старой девой. Ну и что теперь ты скажешь о своем бесценном мистере Сент-Джеймсе?

Катре стало трудно дышать. Феррис не знал, почему Райан прекратил ухаживать за Кэндис Фэрчайлд. Скорее всего он просто не слышал всю историю. А вдруг отец ошибается? Нет, это не могло быть правдой!

Она постаралась встряхнуться и взять себя в руки. Господи, да о чем она думает? Конечно, это неправда! Да и Райан не стал бы молчать. Если между ним и Фэрчайлдами и было какое-то недоразумение, он непременно бы ей рассказал. Он ничего от нее не скрывает! Если Райан знал, что отец может воспользоваться в споре этими слухами, – разве не постарался бы он ее предупредить? Впрочем, он мог и не знать, до какой степени разрослась эта сплетня!

Теодор Мередит следил за тем, как дочь усваивает услышанное, с мрачным, но весьма уверенным выражением на лице. Ну конечно, он не сомневается, что Катра поверит каждому его слову. Как бы не так!

– Нет, папа, ты ошибаешься. Он никогда не сделал бы ничего подобного. Ты возвел на него напраслину. И я выйду за него во что бы то ни стало!

– Ах вот как?! Во чтобы то ни стало?! – Мистер Мередит мгновенно вскипел от ярости. Он не верил своим ушам. – Ты считаешь, что я возвожу напраслину? Да вы же знакомы без году неделя! И ты полагаешь, этого достаточно, чтобы послать к черту все планы, вынашиваемые на протяжении многих лет? И нашу дружбу с семьей Нестеров? И ради него ты готова отказаться от родного отца?

– Папа, ну зачем ты так сгущаешь краски? Никто ни от кого не отказывается! Просто я поступаю так, как велит мне долг! Я не имею права выходить за Ферриса, когда люблю Райана! И я достаточно хорошо его знаю! Ты же сам говорил, что я не дура, и я непременно сумела бы почувствовать в нем фальшь! Но он всегда был честен! Ты должен мне верить. Он не способен на жестокий или недостойный поступок! Он совсем не такой!

– Ах, значит, «он не такой»? – передразнил ее отец. – А чем он занимался все это время? По-твоему, это очень достойно и порядочно – тайком увести невесту из-под носа у близкого друга? Поставить под угрозу не только дружбу и доброе имя, но v деловое партнерство – и все ради минутной прихоти жениться на девушке, с которой едва успел свести знакомство? Милая, да со всем твоим приданым тебе не тягаться с той выгодой, которую он получает от сотрудничества с Феррисом! И после этого ты надеешься, что он увлечется тобой всерьез?

Катра почувствовала себя оскорбленной. Обида помогла ей обрести решимость.

– Значит, выгода для тебя дороже родной дочери? Ну так знай, что есть люди, для которых я значу по крайней мере не меньше, чем деньги! Да, папа, не все мужчины такие, как ты! Вот почему тебе не понять, что кто-то может пожертвовать выгодой ради любви! А он любит меня и прекрасно обойдется без Нестеров! Я сама его об этом спрашивала!

– Ну конечно, сейчас он тебе пообещает хоть луну с неба! – Мистер Мередит буквально плевался словами.

– Ради чего, скажи на милость? Ему ничего от меня на надо!

– А вот в это я не поверю ни за что на свете, – отчеканил отец.

Катра почувствовала, что краснеет. Конечно, Райан не мог не преследовать своей цели. И он действительно добивался от нее любви. Такой любви, о существовании которой она до сих пор не подозревала.

– Так или иначе, – заговорила она прерывисто, но решительно, – дашь ты согласие или нет, я выйду только за Райана Сент-Джеймса. А ты со своим Феррисом и прочими можешь катиться к черту!

Казалось, что сама атмосфера в комнате зазвенела от напряжения после этих слов. Отец встал из-за стола и медленно двинулся на Катру. Он не сводил со своей дерзкой дочери яростного взора, пылавшего праведным гневом.

– Ты никогда не получишь моего разрешения на брак с этим проходимцем! Ты несешь определенную ответственность перед своими родными и не посмеешь разрушить наши планы ради глупого девичьего каприза. Райан Сент-Джеймс – низкий и грязный развратник. Я не позволю тебе марать свое имя связью с этим гнусным типом. Ты помолвлена с Феррисом Честером, и ты станешь его женой!

– Ни за что! – выпалила она.

Они замолчали, но Катра не дрогнула и не отвела глаза.

– Ступай к себе в комнату, – приказал отец. – И учти: я запру тебя там, если Сент-Джеймс хотя бы заикнется о свадьбе. Но он не отважится на такой поступок. Можешь поверить мне на слово. Он и не подумает на тебе жениться! – Слова мистера Мередита были полны яда.

Катра смотрела на отца, стараясь совладать с подгибавшимися ногами и дрожавшими руками. Было так просто, так привычно подчиниться отцовскому авторитету и поверить его словам. Но об этом не могло быть и речи. Ведь Райан сам сделал ей предложение! И с какой стати ему было врать? Он и сейчас наверняка места себе не находит от неизвестности!

Так или иначе дальше спорить с отцом не имело смысла. Стараясь сохранить как можно больше достоинства, Катра повернулась и вышла.

Она напишет Райану не откладывая. Не дай Бог, он не вытерпит и явится сюда сам! Отец сейчас в таком состоянии, что наверняка схватится за ружье! Он так уперся на своем, что у них с Райаном остается лишь последний, самый отчаянный выход. Им придется бежать, поскольку о согласии отца на их брак нечего и мечтать.

В холле она застала Барда. Дворецкий с преувеличенным усердием полировал бронзовые дверные ручки. Это был вполне достойный предлог для того, чтобы находиться под дверью в библиотеку и иметь возможность подслушать спор между Катрой и ее отцом. До сих пор мир и согласие, царившие в небольшой семье Мередит, почти не давали слугам пищи для сплетен и пересудов. Катра не сомневалась, что нынешняя размолвка превзошла все их ожидания.

– Бард, найди Сета и пришли ко мне. Я хочу срочно отправить с ним письмо, – повелительно произнесла она.

Не дожидаясь, пока дворецкий отвесит ей почтительный поклон, Катра отправилась наверх, стараясь не выдать душивший ее гнев. Она была так захвачена собственными переживаниями, что не заметила, как отец приоткрыл дверь в библиотеку и подслушал приказ, отданный его дворецкому.

Стоило ей закрыть за собой дверь в спальню, как мистер Мередит оказался в холле. На полпути к лестнице он задержался и сказал:

– Бард, скажи Сету, чтобы заглянул ко мне, прежде чем понесет по адресу ее письмо.