Откуда-то сбоку стражи приволокли обнаженного мужчину в цепях. Тем, кто наблюдал эту сцену в хрустальном шаре, было хорошо видно, как тот отчаянно отбивается, пытаясь освободиться. С большим трудом гвардейцы приволокли его к подножью тронного возвышения.

— Посмотри на этого преступника, генерал, — негромко продолжил Элвириом. — Его приговорили сжечь заживо за многочисленные преступления. Но король Унус милостив. Он самолично дарует такому несчастному вечный покой. Берегись, Джаркен Уот — его судьба может стать и твоей судьбой!

Мертвенно-бледный юноша повернул голову и его красные глаза уставились на осужденного. Внезапно из них ударили красные лучи и окутали тело мужчины пылающей яростным огнем ярко-красной аурой. Миг спустя тот превратился в облачко плавающих в воздухе пылинок. Пустые оковы с лязгом упали на пол.

— Двалка, — прошептал до крайности потрясенный Кутар. — Что, во имя его Боевого Молота, это было?

— Н-не знаю, — задрожала всем телом Самандра. — В мое отсутствие Элвириом и Талкалид овладели многими чародейскими приемами. Их сила возросла гораздо больше, чем я предполагала.

Генерал тоже задрожал всем телом уставясь на пустые цепи у своих ног.

— Видел ли ты когда-нибудь такое могущество у человека? — спросил генерала Элвириом медоточивым голосом. — Значит, Джаркен Уот, вы займете пограничье Маккадонии и пронесете знамена с леопардом на восток до самого Внешнего моря? Не так ли, генерал?

Тот без колебаний поднял правую руку и положил ее на прикрытую броней грудь.

— Я повинуюсь своему королю. Мои армии выступят на восток на рассвете.

Маг, которому такой ответ явно понравился, улыбнулся, медленно распрямляя спину.

— Что же, ступай и принеси знамена Маккадонии с грифоном, и тогда король Унус осыплет тебя множеством наград. Иди же, выполняй повеление короля!

Генерал и пятеро его капитанов отдали честь, развернулись и вышли из тронного зала, четко печатая шаг. Король Унус смотрел им вслед красными глазами, двое магов переглянулись между собой поверх его головы. Но тут изображение в шаре начало бледнеть и вскоре исчезло совсем.

— Это и есть мой трон? — неожиданно жалобно спросила Стефания. — Но как же мы справимся с такими сильными магами?

— Все это и правда очень странно, — признала колдунья.

— И все же я взялся доставить амулет Темасу Херклару и должен во что бы то ни стало выполнить свое обещание. Тем более, что за это мне уже заплатили. Самандра, — продолжал он. — Кто это был на троне? Какой-то демон? Где эти маги раскопали его?

— Сейчас я не могу этого узнать, — покачала головой женщина. — Для этого понадобятся более сильные чары и, возможно, даже некромантия. Разве что вот это…

Ее руки проделали над хрустальным шаром несколько таких же странных жестов. Окутывающий шар туман исчез, и внутри него можно было видеть что-то вроде темницы. На охапке старой соломы лежала съежившаяся дрожащая фигура старика. С одной стороны виднелись прутья решетки, откуда-то тускло мерцал свет факела.

— Боги Туума! Это же Темас Херклар, — в ужасе прошептала Самандра.

— Этот старик? — удивленно переспросил Кутар.

Узник был ни капли не похож на правителя: длинные, совершенно седые волосы, морщинистое лицо, истощенное дрожащее от слабости тело в истлевшей и драной одежде.

— Когда я его видела в последний раз, он был намного моложе, — прошептала колдунья. — Боги, что же с ним сделали?

— Кое-что из этого он сделал с собой сам во дворце наслаждений, — ухмыльнулся Кутар.

— А те двое магов ему потворствовали! — воскликнула Самандра.

— Я должен отправиться к нему с этим амулетом, ведь я дал слово, — заявил варвар.

— Расспроси Темаса Херклара о нынешнем короле, Унусе, — посоветовала колдунья. — Возможно, он знает что-то важное. Думаю, сейчас нам может помочь только он.

Она пристально посмотрела на Кутара поверх хрустального шара, который снова стал мутным.

— Он в тюрьме, вероятно, в самой нижней камере подземной темницы. Как ты его там найдешь… сам не подвергшись опасности?

— Подумаешь, — фыркнул кумбериец. — Главное, попасть во дворец, а там само станет ясно по ходу дела. Но мне лучше отправиться тотчас же, тот человек, которого мы видели, совсем плох. А я хочу добраться до него раньше Карнола, бога смерти.

— Передай ему, что я жива, Кутар! — прошептала Стефания. — Пусть умрет, думая об этом. — Кутар и Самандра изумленно уставились на нее.

Стиснув кулаки, девушка выкрикнула:

— Он убил моих родителей! Думаешь, мне его жалко? Я проклинаю его имя! Пусть просто знает, что я жива и буду просить бога смерти, чтобы душа этого изверга вечно терпела нечеловеческие мучения!

— У тебя есть характер и сила духа, — с улыбкой проговорила Самандра. — Если нам когда-нибудь удастся посадить тебя на трон, ты будешь хорошей королевой Фалкара.

Варвар собирался выходить и перед дверью уже накидывал на плечи свой плащ из медвежьей шкуры. Неожиданно Стефания подошла и обвила ему руками шею.

— Будь осторожней, Кутар, — прошептала она. — Ты — все, что у меня есть.

Кутар усмехнулся и поцеловал ее в щеку. Но девушка обхватила ему голову ладонями, повернула к себе и прижала губы к его рту. Потом, чуть покраснев, она отодвинулась и прошептала:

— Если ты сделаешь меня королевой, то я сделаю тебя генералом своей армии вместо Джаркена Уота. Клянусь тебе.

Варвар громко рассмеялся и, открыв дверь кухни, прокрался через заросший сад к калитке и выскользнул в переулок. Все мысли его были поглощены предстоящим делом.

Он не обращал внимания ни на зазывные голоса уличных соблазнительниц, выставляющих себя напоказ в дверях, ни на крики уличных торговцев, продающих фрукты и сыр, и другие не менее аппетитные кушанья.

Наконец он подошел к огромному каменному зданию. Это была городская тюрьма.

Кутар медленно направился вдоль стены, внимательно оглядываясь кругом. С трех сторон здание было на самом виду, а четвертая пребывала в тени из-за стоящего почти вплотную к нему здания значительно меньших размеров.

Когда улица вокруг него опустела и его никто не мог увидеть, варвар проскользнул между зданиями. Его пальцы пошарили по кирпичной кладке, нащупывая многочисленные выемки и выступы, складывающиеся в грубый декоративный узор. Хватаясь за них и упираясь носками сапог в еле заметные ямки и щели между камнями, кумбериец полез вверх по стене.

Никем не замеченный, он забрался на плоскую крышу тюрьмы. Там варвар заметил небольшую защищенную навесом деревянную дверь, ведущую, судя по всему, в недра здания. Дверь оказалась незапертой; Кутар тихо вошел и, прикрыв ее за собой, принялся бесшумно спускаться по лестнице. Подобно тени, он спустился на пять этажей, слыша сквозь стены крики и стоны тех, кто подвергался мучениям в пыточных камерах, а также храп многочисленных узников, привыкших находиться в этом ужасном месте.

Варвар беспрепятственно достиг двери, ведущей в подземелье. Подойдя к беззаботно дремлющему часовому, он схватил его за шею и держал, пока в его теле не угасла последняя искра жизни. Варварская хитрость подсказала Кутару усадить мертвого часового на стул и придать ему позу спящего. Сняв у него с пояса кольцо с ключами, Кутар двинулся дальше по коридору подземелья.

Короткая каменная лестница привела его в круглое помещение. Здесь по каменным стенам тянулись сплошные прутья решетки, пахло давно не мытым человеческим телом. Покрутив головой от невыносимой вони, Кутар прошел в середину помещения где на поставце был укреплен горящий дымным пламенем факел. Взяв его, варвар прошелся вдоль решеток.

Темаса Херклара он нашел в четвертой камере. Отперев дверь, он вошел в камеру.

Когда варвар поднес факел поближе, старик пошевелился, застонал во сне и поднял исхудалые руки, словно защищаясь от удара.

— Я ничего больше не знаю, совсем ничего, — простонал старик.

Открыв глаза, он в ужасе уставился на молодого великана с факелом в руке.

— Нет! Не мучай меня больше. Мне больше нечего вам рассказать.

— Спокойно, старик, — пробурчал варвар, опускаясь на колено и наклоняясь поближе к узнику: — Я прибыл от Мердорамона, он поручил мне передать тебе этот амулет.

В подтверждение своих слов варвар извлек из поясной сумки янтарную каплю с горящим там крохотным голубым пламенем. Старик непонимающе уставился на предмет, оказавшийся прямо у него перед глазами. Он покачал совершенно седой головой и по щекам у него полились слезы.

— Я ничего об этом не знаю. Ничего!

— Он должен защитить тебя от Элвириома с Талкалидом и от их чар. Его дал мне маг Мердорамон в оазисе посреди Умирающей пустыни и велел отвезти тебе.

Слезящиеся глаза старика наконец прояснились: бывший регент охнул и попытался подняться. Варвар уже собрался вложить амулет ему в руку, но Темас Херклар покачал головой.

— Слишком поздно. Сохрани его для себя, юноша, чтобы выбраться из этого проклятого города.

— Это еще не все. Я приехал в Алкарион со Стефанией, дочерью короля Термонда и королевы Хриасалы.

— Термонда? Хриасалы? Их дочерью? Но она же мертва. Я заплатил за это золотом… О боги, я не должен был этого говорить, я выдал себя. О, я несчастный!

— Она жива, старик, не переживай. И она прибыла в Алкарион, чтобы занять принадлежащий ей по праву трон. Кстати, а что это за странное существо, которое называет себя королем Унусом?

— Королем Унусом? Да, я помню его. Нечто вроде демона, его создали Элвириом и Талкалид. Они так и говорили, что создадут для Фалкара короля, который будет повиноваться им. Тогда я не уделил их словам должного внимания… О, как я наказан за свое преступление против Тормонда и Хриасалы! Они окружили меня всеми возможными удовольствиями: дорогими винами, снадобьями, возвращающими телу юношескую силу, доступными женщинами, владеющими всеми ухищрениями Хастарты. На самом же деле я был свиньей, все глубже и глубже погружающейся в зловонную грязь. А парк наслаждений был моим свинарником. Эти двое заперли меня там, чтобы я не мешал их грязным делишкам, но им даже этого оказалось мало. Они распознали все мои слабости и хитро воспользовались ими. Каким же я был глупцом!

Голос старика постепенно перешел в тихий безнадежный скулеж. Темас Херклар заплакал горькими слезами, сгорбившись на куче соломы.

— Идем со мной, — решительно произнес Кутар. — Сделанного не воротишь, но ты еще можешь искупить совершенное тобой зло. Ты восстановишь силы в более безопасном месте, а затем поможешь Стефании занять трон.

— О, нет, юноша. Я слишком стар!

— Тогда расскажи мне, что для этого сделать.

Наступило молчание. Темас Херклар уперся горящим взглядом в молодого великана, разглядывая его обрамленное золотыми волосами лицо, могучую грудь в кольчужной рубашке и массивные руки. На некоторое время Темас Херклар застыл в полной неподвижности, а затем медленно кивнул, впервые улыбнувшись.

— Может быть, тебе и удастся отомстить им за меня, кто бы ты ни был. Амулет Мердорамона повесь себе на шею и носи не снимая. Он защитит тебя от колдовства Элвириома и Талкалида. Ты сможешь сделать то, что уже никогда не удастся мне! Я умру отмщенным…

— Ты начал рассказывать о существе, которое именует себя королем Унусом, — напомнил варвар.

— Эти двое создали его в чанах, наполненных разными магическими ингредиентами, а потом вдохнули жизнь с помощью Бельтамквара и Телонии, его подруги. Это не человек, а, скорее, некое подобие голема. Берегись его, юноша, это существо обладает поистине страшной силой. Но сперва тебе надо убить тех двух чародеев. В отличие от него они всего-навсего люди из плоти и крови. Тебе надо будет захватить их врасплох, чтобы они не успели применить свои смертоносные чары. Сперва убей Элвириома, так как он более опасный из них двоих. А потом отправь к демонам Талкалида. А уже после убей Унуса, если сможешь!

Старик бессильно привалился к сочащейся водой стенке, недоверчиво качая головой.

— Не знаю может ли вообще что-нибудь убить Унуса. Это существо, которое создано чародеями и оживлено демонами. Берегись его, вот все, что я могу тебе сказать, юноша. А больше я ничего не знаю, ничего не знаю…

Внезапно старик поперхнулся, глаза у него вылезли из орбит, тощее тело затряслось, будто в сильнейшем приступе лихорадки. Варвар протянул руку, чтобы поддержать узника, но ощутил, что сердце у него остановилось. Все, что он смог сделать для Темаса Херклара — это закрыть ему глаза, которые невидящим взором уставились в потолок камеры.

Затем Кутар покинул тюрьму так же бесшумно, как и вошел. Подобно бестелесному духу он пробирался темными пустынными улицами Алкариона. Шел час крысы, и по улицам передвигались лишь солдаты, которые несли караул, или степенно вышагивающие со своими фонарями на шестах глашатаи, выкликающие время. Чтобы не быть обнаруженным, варвар прятался в тени, стремительно перебегая из одного места в другое. Вскоре перелез через стену, за которой находился дом Самандры. Войдя в кухню, он завернулся в свой плащ из медвежьей шкуры и безмятежно уснул, растянувшись на полу.

Самандра, которая спустилась туда утром, растолкала его. Кутар рассказал ей о своей встрече с Темасом Херкларом и о его последнем предостережении.

— Ты выполнил свое обязательство, — заметила, ставя на огонь кастрюлю с длинной ручкой, где варились яйца к завтраку. — Что ты теперь намерен делать?

Молодой великан пожал плечами.

— Как что? Посадить Стефанию на трон. Предыдущую службу я выполнил, а принцесса меня временно наняла.

— Тогда делай как я скажу, — продолжила женщина, накладывая ему полную тарелку еды. — Ты сегодня же внесешь в тронный зал короля Унуса трехглазого золотого попугая в серебряной клетке.

— Попугая? Что это за штука такая?

Самандра рассмеялась.

— Это такая диковинная птица, Кутар, но принесенная тобой станет еще более чудесной, ведь это я сама стану ею! Мне не терпится увидеть лица этих двух чародеев, когда они услышат, что эта диковина им скажет.

Три часа спустя перед храмом Правосудия, в котором король Унус принимал просителей и рассматривал просьбы, собралась целая толпа. Там были и те, кто с трепетом ожидал королевского решения, и те, кто пришел, чтобы полюбопытствовать. Сквозь них прямо к трону протиснулся мускулистый молодой человек с золотыми волосами, закутанный в плащ из медвежьей шкуры. Ростом он намного превосходил любого; когда плащ распахивался, на боку у него виднелись ножны меча с эфесом, украшенным ослепительно сверкающим красным камнем.

Варвар бесцеремонно проталкивался, не обращая внимания на крики и ругательства, которые неслись ему вслед, и вскоре оказался у самого возвышения трона, на котором восседал король Унус. Советники, Элвириом и Талкалид, стояли по обе стороны трона. Подняв над головой накрытую платком клетку, варвар громко и торжественно объявил:

— Подарок для Унуса, короля Фалкара!

Его краткая речь заглушила слова двух спорящих перед королем купцов. На бледном лице Унуса отразилась досада; чародей Элвириом нагнулся что-то шепча ему на ухо. Но Унус не смог расслышать слова мага, заглушенные голосом, более походившим на звериный рев.

— Ничьи глаза никогда не видывали ничего подобного! Столь редок и драгоценен мой подарок. Я привез его с самых Сисифейских гор, ибо это мой дар великому Унусу!

Король Унус сделал благосклонный жест своей нежной бледной рукой.

— Стража, пропустить его. А если этот подарок окажется не таким редким и драгоценным, как он говорит, тогда я прикажу заживо содрать с него кожу, чтобы никто не думал, что короля можно безнаказанно отвлекать от государственных дел.

— Я и без них найду дорогу, — огрызнулся Кутар, легко расталкивая локтями стражу и оказываясь перед самым троном.

Он прошел между купцов, так же легко оттолкнув их со своего пути, и встал лицом к лицу с Унусом и некромантами. Король сделал нетерпеливый жест.

— Ну? Что это за подарок?

— Трехглазый золотой попугай, ваше величество! Он говорит бесценные слова правды. Его глаза заглядывают в прошлое, настоящее и будущее — одним глазом в каждое!

— Ложь! — воскликнул Элвириом. — Такой птицы не существует!

— Как же не существует, когда вот она, здесь? — заговорил варвар. — К тому же такая птица окажется бесценной для короля. Ведь она может сказать ему все, о чем бы тот ни вздумал спросить.

— Давайте взглянем на это чудо, — проговорил Унус.

Кутар сдернул с серебряной клетки лиловую ткань и в зале раздались восторженные возгласы. Птица и в самом деле была прекрасна. Сидя на жердочке, она чистила клювом перышки, время от времени расправляя желтые крылья.

— Приветствую тебя, Унус… король Фалкара, — прощебетала она.

Унус рассмеялся холодным бесчувственным смехом, казалось, проникавшим в самые кости слышащего.

— По крайней мере, говорить она умеет. Но действительно ли ты способна предвидеть будущее, птица из Сисифеи?

— Способна, великий владыка. Я вижу Стефанию, дочь покойного короля Тормонда и покойной королевы Хриасалы, восседающую на том самом троне, где ныне сидишь ты!

По залу для аудиенций прокатились испуганные крики. Все отчаянно толкались, стараясь поближе подойти к этой птице, которая предвидела такое будущее. Лица Элвириома и Талкалида выражали сильнейший гнев, но бледные черты короля Унуса не отразили совершенно никаких чувств.

— Я могу приказать убить тебя за такое предсказание. Разве ты не знаешь, что Стефания умерла еще в младенчестве?

— Нет, король. Стефания жива.

Новая волна криков и приглушенного испуганного ропота прокатилась по залу подобно морской волне. Элвириом вышел вперед и наклонившись всем телом, пристально посмотрел на варвара и говорящую птицу в серебряной клетке.

— Колдовство, — прошипел он. — Это какой-то фокус!

— Такой же фокус, как и вызванный тобой оползень, Элвириом, — снова подал голос трехглазый попугай. — Тот, что похоронил под собой короля Тормонда и королеву Хриасалу!

Ошеломленный колдун отшатнулся. Его и так бледное лицо сделалось белее снега на Великом Леднике, лежащем между Кумберией и Туумом. Он поднял дрожащую руку и показал на Кутара.

— Уничтожить этого человека!

Издав боевой клич, Кутар выхватил из ножен Ледогнь. Одним прыжком он очутился перед троном и острие его меча уткнулось в горло сидящему на троне.

— Прежде чем я умру, умрет Унус-узурпатор! — проревел он.

— Дурак! — рявкнул в ответ Талкалид. — Король сейчас уничтожит тебя за такую дерзость! Унус, великий владыка, окати этого варвара алым взглядом своих сияющих глаз, дабы он поплатился за свое преступление.

— Нет! — возразил Унус. — Мне приходит в голову, что этот малый и в самом деле принес нам редкий подарок. И знаешь, о чем я сейчас подумал? Если ты и в самом деле убил до меня короля и королеву, то вдруг когда-нибудь замыслишь убить и меня…

Взгляд красных глаз теперь был полон злобы. Кутар опустил меч, поглощенный этой разыгрывающейся у него на глазах драмой.

— Унус, я приказываю тебе! — вдруг завизжал Талкалид.

— Вы сделали меня… королем, — негромко заговорило существо, сидящее на троне. — И дали мне определенные… силы. Вы держите в своих руках мою королевскую власть и эти силы, Талкалид и Элвириом. Я не смею сделать ни шагу без вашего согласия. Я не король. Я всего лишь ваша марионетка!

— Что ты такое говоришь? — охнул Талкалид.

— Он говорит правду, — безмятежно прощебетал трехглазый попугай. — Элвириом и Талкалид создали Унуса в своей магической лаборатории. С помощью демонов Бельтамквара и Телонии они и породили того, кто правит сейчас Фалкларом. Перед вами не человек, а существо, созданное чародейством!

— Убить эту птицу! — пронзительно закричал Элвириом.

Какой-то стражник тут же подчинился приказу и поднял копье, собираясь метнуть его не то в пернатого возмутителя спокойствия, не то в человека, принесшего его сюда. Но Кутар только обрадовался предстоящей хорошей драке. Поставив клетку с попугаем на помост, он подошел к опешившему стражнику и встал пред ним, злобно усмехаясь и вызывающе расставив ноги. Но желанию варвара не было суждено осуществиться. Перед ним был не воин вроде тех, которые служили под началом Джаркена Уота, а всего лишь королевский гвардеец, которого жизнь во дворце сделала подобием изнеженной женщины.

Кумбериец извлек из ножен Ледогнь и поводил им из стороны в сторону. Но все стражи трусливо опускали глаза, а толпившиеся вокруг люди разом отступили на несколько шагов.

— Унеси меня отсюда, — прощебетала птица из серебряной клетки. — Вижу, здесь не особенно рады такому драгоценному дару.

Пожав могучими плечами, варвар поднял с помоста клетку и с видом притворного разочарования направился к выходу, так же легко раздвигая толпу. Когда он был уже возле самого выхода, Элвириом завизжал:

— Остановить его! Взять этого человека.

— Этот человек уйдет беспрепятственно, Элвириом, — негромко, но повелительно произнес король Унус. — Я должен отблагодарить его за то, что открыл мне глаза на вас обоих. Его золотой попугай сказал мне правду.

Король встал и, набросив на плечи пурпурно-золотую мантию, некоторое время обводил угрюмым взглядом зал для аудиенций. Чародеи яростно ругались за его спиной, не замечая ничего вокруг.

Тем временем Кутар вышел на улицу и, чтобы сбить с толку преследователей, которых маги явно пустили по его следу, некоторое время петлял по улочкам, а затем пересек базарную площадь.

— За нами следят? — неожиданно прощебетала птица.

— Да, двое, — буркнул кумбериец, бросая на них внимательный взгляд. — Высокие ребята с глазами убийц и руками на рукоятях кинжалов, наполовину скрытых под плащами.

— Они не должны найти Стефанию!

— Предоставь действовать мне, трехглазая золотая птичка, — рассмеялся Кутар. — Сейчас будет небольшое представление, а в таком мне нет равных.

С этими словами варвар ускорил шаг. Сделав большой круг, он снова оказался на задворках храма, который недавно покинул с таким шумом, а затем углубился в городские трущобы. Двое в плащах неотступно следовали за ним.

Остановившись у двери дешевой таверны, над дверью которой покачивалась наполовину стертая ветром и временем деревянная вывеска в виде грубо нарисованного кувшина, кумбериец толкнул дверь и оказался внутри. Здесь за столиками с грязными скатертями сидело около дюжины человек. Взгромоздив на стол птичью клетку, варвар подозвал к себе служанку, такую же неопрятную, как и все это заведение.

— Кружку холодного эля, женщина. И поскорее.

Едва служанка направилась к его столику с кружкой эля в перемазанной кухонным жиром руке, как дверь снова распахнулась и вошли двое высоких мужчин в длинных плащах. При виде варвара их глаза сверкнули. Не теряя времени, двое подошли к столику, за которым с показной беспечностью восседал Кутар и, оттолкнув прочь служанку, одновременно вытащили кинжалы, готовясь нанести удары с двух сторон сразу.

Даже не удостоив их взгляда, варвар сперва стремительно ткнул их жесткими будто металлическими пальцами, а затем стиснул запястья нападавших словно стальными обручами. Лезвия обоих кинжалов воткнулись глубоко в деревянную столешницу. Двое изумленно уставились на свою несостоявшуюся жертву, а затем резко развернулись, пытаясь удрать. Но Кутар так же быстро схватил их за волосы и притянул к себе так, что головы обоих оказались лежащими на грязном деревянном столе.

— Вы, стервятники! — негромко, но внушительно произнес варвар. — Мне ничего не стоит убить вас обоих прямо сейчас, но я придумал кое-что получше. Сейчас вы вернетесь к Элвириому и Талкалиду, которые вас подослали, и скажете им, что их дни в Алкарионе сочтены, и что к часу птицы им придет смерть.

Несостоявшиеся убийцы с трудом выдрали из столешницы свои кинжалы и с позором направились к двери, сопровождаемые дружным смехом всех, кто оказался свидетелем этого происшествия. Уже на пороге один из них обернулся и мстительно произнес:

— Вот увидишь, как они расправятся с тобой! Они бросят тебя на съедение крысам!

Кружка эля, выхваченная у растерявшейся служанки и пущенная мощной рукой варвара, просвистела в воздухе и разбилась о стену у самого лица не вовремя расхрабрившегося помощника чародея. Плащи обоих оказались покрыты крепко пахнущими брызгами. Съежившись, двое выскочили наружу, подобно насмерть перепуганным кроликам.

Усмехнувшись, Кутар бросил служанке серебряную монету.

— Это за пролитый эль и кружку. А еще за вторую, которую ты наполнишь доверху. И поторопись, это маленькое приключение возбудило во мне сильнейшую жажду.

— Ты с ума сошел! — тихонько заговорил трехглазый попугай, когда варвар осушил около половины кружки. — Угрожать чародеям! Да они втроем тебя в порошок сотрут, и нас всех вместе с тобой. Давай лучше скорее вернемся домой, и я попытаюсь наслать чары, которые не позволят им нас найти.

— Да я именно этого и хочу, чтобы они нас нашли, — как ни в чем не бывало заявил варвар. — А еще больше хочу, чтобы к нам заявился король Унус. Думаю, теперь у него есть о чем поразмыслить. А он, похоже, не из тех, у кого слова расходятся с поступками.

— О боги, я думала всего лишь поднять против них народ, а получилось, что мы лишь насторожили короля и его советников, предупредив их, что Стефания жива!

— И кто из нас лишен ума, птичка? Ты же сама все слышала так же хорошо, как и я. Король Унус не хочет быть марионеткой в руках этой парочки, и думаю, что часы их уже сочтены. А также, что он скоро явится искать нас. А теперь перестань щебетать и дай мне спокойно допить свой эль.

В самом деле, король появился через час пополудни, закутанный в поношенный плащ с опущенным капюшоном, скрывающим его белое лицо и алые глаза. Он был один и, подобно простому посетителю, стучал железным молотком в уличную дверь, пока Кутар не пришел открыть ее.

— От меня, знаешь ли, не спрятаться, — начал он вместо приветствия. — Я знаю много чар, чтобы найти того, кто мне нужен.

— Приветствую тебя, властитель, — ответил варвар, почтительно склонив голову. — А вот тем чародеям я не доверяю. Входи, прошу тебя.

Самандра, облаченная в придворное платье из золотой парчи, вышла поприветствовать короля и присела, сделав церемонный поклон. Взглянув на нее, варвар не смог скрыть изумления. Недавнюю предводительницу волков было совершенно не узнать. Толченый малахит, которым были усыпаны ее веки, и красная мастика из Эгиптона на губах делали ее намного моложе. Седеющие черные волосы, еще недавно разметавшиеся непокорной гривой, теперь были уложены в сложную прическу. Два локона свешивались с самой макушки, придавая женщине в глазах короля невероятно привлекательный вид. Она показалась ему красивее всех куртизанок, виденных им во дворце.

— Я явился повидать золотую птицу, — сказал король Унус. — И принять ее в подарок.

— Птица твоя, король, — произнес Кутар. — Но, едва оказавшись во дворце, она будет убита вашими же советниками. Для того, чтобы предвидеть такой исход, вовсе не обязательно владеть колдовскими чарами.

— Они не посмеют!

— Как раз они и посмеют, — проговорила Самандра с обольстительной улыбкой. — Но есть способ, благодаря которому вы можете заполучить эту птицу без всякой опасности для нее.

— И какой же?

— Уничтожив Элвириома и Талкалида, — подсказал варвар.

— Мне такое вполне по нраву, но я не смею, — улыбнулся король, — они могущественные маги. И, кроме того, то, что сказала птица насчет моего появления на свет — чистая правда.

— Но ты же не их создание. Ты дитя Бельтамквара, отца демонов, — прошептал, наклонившись к Унусу, Кутар, — и его подруги, прекрасной Телонии.

— Да какое это имеет отношение к чародеям?

— Разве они разрешат уничтожить свое дитя?

Унус изумлено уставился на своего собеседника. В его красных глазах появилось нечто, похожее на одобрение и благодарность.

— Может, все именно так, как ты говоришь. Верно, мне были даны великие силы. Но даже их недостаточно, чтобы справиться с Элвириомом и Талкалидом.

— А ты предоставь это дело своим истинным родителям-демонам, — шепнула Самандра.

Король посмотрел на нее со смесью изумления и восхищения.

— Неужели это можно сделать?

Самандра сделала приглашающий жест, и король Унус последовал за ней наверх по узкой деревянной лестнице. Кутар подождал, пока они не скрылись из вида, а потом отправился на кухню. Здесь его ждала Стефания, закутанная в огромный шерстяной плащ. Затаив дыхание, девушка смотрела на него большими глазами.

— Пошли, девушка, — проворчал варвар. — Нам с тобой надо поспешить!

— Но куда, Кутар? — спросила она, когда он схватил ее за руку и почти вытащил из дома.

— Опередить короля, — ответил кумбериец. — А теперь следуй за мной.

Любой увидевший их прохожий мог бы подумать, что это наемник из варварской страны весело куда-то идет со своей подружкой — судя по виду служанкой или кухаркой в богатом доме. Кутар шел, смеясь и болтая, обняв Стефанию одной рукой за плечи и время от времени поглаживая ее. Таким образом они прошли через глухую улицу, пока не добрались до конюшни, где стояли в ожидании хозяев Серко и гнедая кобылка Стефании. Бросив несколько медных монет мальчишке-факельщику, варвар вывел лошадей и проворно оседлал их.

Затем он уже привычно помог Стефании подняться в седло и вскочил на коня сам. Они ехали по городским улицам не особенно быстро, чтобы не привлекать внимания стражи.

Когда же Кутар и Стефания проехали под Драконьими Воротами, варвар позабавил караульного офицера байкой, чуть не заставившей того покраснеть.

Выехав за ворота, всадники пустились рысью, взбивая на дороге целые тучи пыли.