Убийца колдунов

Фокс Гарднер Френсис

 

Глава первая

Там, где морские воды омывали скалистые берега Норгундии, брел высокий человек в черном плаще. Налетающие с Внешнего моря ветры колыхали этот плащ и одежды под ним заставляя извиваться так, будто они жили своей собственной жизнью.

Твердой поступью направляясь вдоль кромки прибоя, Лутанимор Одержимый рыскал горящим взглядом по береговому песку и морским отмелям, высматривая те лиловые раковины, которые давали ему власть вызывать демонов глубин.

Лутанимор был поистине великим магом, владеющим чародейским искусством и обладающим огромной силой. Но было нечто, заставляющее его сердце трепетать от ужаса.

В последнее время до него не раз доходили вести о таинственной гибели некроманта, не менее его искусного в магии, а иногда даже и превосходящего в силе. Они с легкостью могли вызвать из девяти преисподних демона, который мог одним мановением пальца уничтожить замок или целую армию. И все же смерть постигла их…

— Хастарта, прошу тебя, помоги мне их найти, — прошептал он.

Низко опустив голову, он обшаривал взглядом берег, на который набегали океанские воды, пенясь и пузырясь, а затем уходя в песок или разбегаясь по широкой полосе пляжа. Ему нужно всего несколько лиловых раковин под названием мирадекс, чтобы вызвать Оморфона, который расскажет ему, как защититься от убийц.

Поглощенный своим занятием, Лутанимор не заметил существа, которое неотступно следовало за ним, ползя по мокрым камням и сжимая в истлевшей руке длинный острый кинжал. Умертвий подползал все ближе и ближе, беззвучно скользя по камням и по песку.

Когда некромант низко склонился над прибрежной галькой, следовавший за ним умертвий поднялся во весь рост и стремительно побежал по песку, неслышно перебирая наполовину сгнившими ногами.

Кинжал вонзился магу глубоко в ребра. Но убийца не удовлетворился этим, вытащив свое оружие и воткнув его во второй раз. Лутанимор оцепенел, рот у него раскрылся, глаза вылезли из орбит, уставясь незрячим взглядом в серое небо.

Тело мага обмякло и упало, подобно мешку, набитому тряпками.

В великом Ремме, по праву считающемся столицей Авалонии, по одному из узких мощеных переулков шел чародей Неббот, из-за своей странной походки заслуживший среди своих собратьев по ремеслу прозвище Краб.

Худощавый, с седеющими волосами на огромном черепе, косо насаженном на кривую шею, он вечно дрожал от холода, за исключением лишь самых жарких дней. На нем, как всегда, был черный плащ с поднятым капюшоном для защиты от холодного ветра, постоянно дующего в этом бедном квартале города.

Неббот редко заходил в эти трущобы, предпочитая, чтобы подобной работой занимались слуги. Но нынешней ночью ему требовалось нечто особенное: две юные девственницы, которых чародей собирался принести в жертву страшному Элдраку, в милостях которого он сейчас особенно нуждался.

В таком деликатном деле он не мог доверять никому. Например, побывав в руках верзилы Дамта, девочки запросто могли бы попасть к нему уже потерявшими невинность. Поэтому Неббот решил отправиться за ними сам, тем более что плотские страсти остались для него в очень далеком прошлом.

Чародей давно привык к виду всяких оборванцев, нищих и воров, шастающих по этим узким улочкам в поисках легкой поживы в виде кошелька или других ценностей, которые можно вытащить у неосторожно забредшего сюда честного человека или просто их отобрать. Всматриваясь в темные углы и тесные зловонные закоулки, маг не обратил внимания на высокую тощую фигуру в разорванных погребальных одеждах, сжимающую в руке тонкую шелковую веревку.

Едва маг шагнул в нишу, в глубине которой виднелась грубо сколоченная деревянная дверь, темная тень шагнула вперед, резким движением правой руки высвобождая веревку. Она развернулась, еле слышно свистнув в воздухе. Не успел Неббот сделать следующий шаг, как веревка крепко обвилась вокруг его шеи.

Костлявые руки, уже заметно тронутые тлением, туго затянули удавку. Неббот отчаянно пытался освободиться от душившей его веревки, которая все сильнее вонзалась ему в шею. Лицо чародея посинело; его судорожно кривящиеся губы и раздувшиеся ноздри ясно давали понять, что он испытывает невыносимые страдания. Жизнь сохранялась в теле некроманта еще несколько секунд. Затем тело его с силой содрогнулось и обмякло. Умертвий разжал хватку, забрал тонкий шнур и снова обмотал его вокруг руки.

Открыв калитку, ведущую на соседнюю улицу, он оглянулся по сторонам, а потом пустился бежать, заметно скособочившись в сторону.

Один за другим, по всей Зимле от равнин Зорадара на северо-западе до Зоана в Сибаросе на Внешнем море, от заснеженных пиков Сисифейских гор до пирамид Пшорма, маги встречали свою смерть. Она настигала их в виде окровавленного кинжала, потертой удавки, меча или топора. Оружие неведомый убийца выбирал самое разное, результат же оставался неизменным.

Много магов отправилось к праотцам в те первые дни месяца дракона. Среди них были и такие, кто считался совершенно непобедимым вроде Анталама обитающего в Вандасии, или старого Вардона из Ифрикона.

Страх охватил всех, избравших чародейство своим ремеслом. Даже к самым искусным смерть подкрадывалась на цыпочках переступая невидимыми ногами, балансировала на острие невидимого оружия. Ни один из убитых не видел приближения своей смерти, та всегда неожиданно возникала перед ними, появляясь из темноты.

В гробнице, служившей пристанищем мертвому телу Каликалида, на надгробной плите спала женщина, рыжие волосы которой спадали ей на белые плечи и огненным водопадом струились на каменный пол этого древнего строения, созданного в незапамятные времена. Она беспокойно ворочалась и крутилась во сне, веки ее подрагивали, а роскошные ресницы, казалось, готовы в любой миг открыться. Красные губы женщины шевелились, приоткрывались, когда из уст ее вырывались негромкие бессловесные возгласы страха и тревоги.

Во сне Рыжая Лори стояла около большого каменного трона, где сидел мертвый маг, тот, с которым она делила гробницу. Каликалид в раздумье посмотрел на нее, но покачал головой, а его губы изогнулись в гримасе, которой предназначалось быть улыбкой.

— Моя помощь не может воротить сделанное, Лори.

— Она может предотвратить новые смерти! Мессир Каликалид, пожалей их всех. Своих друзей, своих собратьев по ремеслу, Лутанимора, Неббота, Анталама! Все они мертвы, убиты колдовством! Колдовством, исходящим неведомого откуда. Скоро все погибнут, все!

— За исключением того, кто подсылает убийц!

— И кто же это?

Прерывисто дыша, она наклонилась в своем сне поближе к Каликалиду. Мертвый маг, нахмурясь, побарабанил пальцами по широкому каменному подлокотнику своего трона, издавая негромкий ритмичный звук.

— Не знаю. Кто бы это ни был, он хорошо замел свои следы. Сквозь эту пелену, сотканную из демонической магии, не в состоянии проникнуть даже мои глаза.

— Тогда выпусти меня, освободи от серебряной преграды, которую поместил на дверь твоей гробницы Кутар! Прошу тебя!

Едва Рыжая Лори произнесла это имя, как она тут же затряслась от дикой ярости. Ненависть к варвару из далеких северных краев, белокурому наемнику, обманом запершему ее здесь и замуровавшему края гробницы расплавленным серебром, пожирала ее подобно адскому пламени. До этого она претерпела от варвара не менее тяжкие обиды: он захватил ее в плен и, перекинув через плечо, будто бездушную вещь, вынес из башни, где она своими чарами помогала королю Маркоту строить козни против комморальской королевы Эльфы. Отданная на забаву королеве, Лори много дней провела в серебряной клетке, висящей высоко в зале приемов королевы.

Кутар сам же освободил ее из этой клетки, когда она заставила демонессу по имени Арима привести его в Комморал, но благодаря своей варварской хитрости кумберийцу удалось снова заточить ее, на сей раз в сырой гробнице Каликалида…

— Освободи меня, — прошептала она призраку покойного мага. — Освободи меня и дай возможность помочь тем из нашего чародейского братства, кто еще остался в живых.

Каликалид некоторое время размышлял, опершись подбородком о кулак. Затем он вздохнул и заговорил своим замогильным голосом:

— На самом деле, мне этого хочется не меньше чем тебе, прекрасная Лори. Магам и чародеям не пристало трепетать от страха перед ножом наемного убийцы. Но что я могу сделать? Я ведь, как тебе хорошо известно, давно умер.

— Ты знаешь древние заклинания. Среди них должно быть такое, которое пропустит мое тело через серебряную преграду.

— Увы, такого заклинания не существует.

Рыжая Лори опустилась на пол, плача в неистовой ярости. Рыжие волосы разметались во все стороны, окутывая ее тело, подобно облаку красного тумана. В гневе замолотила она маленькими крепкими кулачками по каменным плитам пола.

— Будь проклято имя Кутара! Да сгниют все кости в его теле и да покроется его тело зловонными гниющими ранами! Да вонзит Оморфон свои змеиные зубы ему в печень и никогда не выпустит. Да…

— Умолкни, женщина! Твои вечные причитания мешают мне думать, а я даже сейчас вспоминаю одно старинное заклинание, давно забытое мною…

— Оно пропустит меня сквозь серебро?

— Не твое тело, всего лишь часть тебя. Это называется духовным телом. Но успокойся, окружающим тебя людям будет казаться что перед ними ты находишься во плоти.

Рыжая Лори задрожала от волнения.

— Этого достаточно, — едва выдохнула она. — Я знаю способ, как соединить плотское тело с духовным! Я прошу лишь помочь мне выбраться из этой гробницы в мир, где живет Кутар!

— Ты должна на время забыть о мести! — прервал ее маг, наклоняясь к ней на своем каменном троне, с которого он когда-то правил миром, созданным его магией. — Если Кутар что-то заподозрит, то сможет уничтожить твое духовное «я», всего лишь прикоснувшись к тебе тем же серебром, которое держит тебя здесь в заточении! Не гневи его, Лори, если хочешь жить и быть свободной.

— Я буду ласковой, как кошка и покорной, будто глупая хнычущая девица, — через силу произнесла она. — Буду прислуживать, ему словно безумно влюбленная в него рабыня. Я даже буду — тьфу! — заниматься любовью с его варварским телом, если это мне поможет.

— Должно быть, это будет большой жертвой с твоей стороны, — иронично заметил маг. — Но все же не забывай об осторожности.

Через силу Рыжая Лори заставила себя улыбнуться. Улыбка преобразила ее искаженные яростью и стыдом черты, сделав неистовую ведьму похожей на какую-нибудь юную простушку, пасущую коров на отдаленном лугу. Ее алые губы, изогнутые подобно луку, казалось, только что созрели для поцелуев, рыжие локоны скрывали ее тело подобно сверкающей огненной завесе. Но на покойного некроманта все эти ухищрения не возымели ровным счетом никакого действия.

— Смотри, ведьма. Этот варвар далеко не дурак. Если ты намерена отправиться к нему…

— О, да, мне нужен его меч и его мускулы. Я буду рядом с ним настоящим воплощением скромности и невинности. Пока не получу то, что мне нужно.

— Как знаешь. Тогда слушай, что ты должна сделать.

Окажись в гробнице посторонний наблюдатель, он бы увидел, что Рыжая Лори снова принялась метаться во сне. Потертый бархатный саван, которым она воспользовалась вместо одеяла, соскользнул, открыв взору кожаную юбку и блузу вроде тех, что носят женщины в кочевых племенах, обитающих на краю пустыни. Спящая женщина принялась говорить, старательно повторяя одни и те же слова на мертвом давно не используемом языке. При их звуке воздух в каменной гробнице делался все более и более холодным.

Именно этот холод и пробудил Рыжую Лори от ее долгого сна. Она уселась на своем неудобном ложе, поплотней закутывая плечи в бархатный саван.

Подняв голову, она увидела, что разрисованный потолок гробницы покрыт сверкающим инеем и сосульками, свисающими отовсюду, подобно хрустальной гирлянде. Это зрелище окончательно убедило ведьму, что виденный ею накануне сон стал своего рода реальностью. Ее дух отделился от тела и отправился в тот мир, который создал давно умерший маг Каликалид.

Рыжая Лори снова тихонько повторила те слова, которым маг научил ее во сне, и снова их звук вызвал волну сильнейшего холода. Сомнений не оставалось: ее душа пребывала в ином царстве. Каликалид исполнил свое обещание и дал ей ключ, с помощью которого она перенесет часть себя во внешний мир.

Не без внутреннего сожаления она отбросила в сторону бархатный саван и, снова улегшись на спину, вытянулась на каменной надгробной плите, под которой покоились истлевшие останки мертвого колдуна.

Теперь она поняла, почему в гробнице царит такой холод. Он поможет сохранить в неприкосновенности ее прекрасное тело, пока исторгнутая с помощью чародейства душа отправится искать варвара. Холод поможет ему остаться таким, каким оно было еще до того, как дух покинул его.

— Великий Тиссикисс, повелитель льда, снега и холода, от коих застывает душа! — начала женщина, старательно выговаривая каждое слово. — Услышь мольбу мою! Приди ко мне, приди через все разделяющие нас бездны и пропасти пространства и времени! Возьми мое тело в свои ледяные лапы и убереги его от зла. И парализуй все мои чувства так, чтобы мой дух смог выйти, свободный от упряжи этой плоти.

Тиссикисс, услышь меня!

Взываю к тебе именами Титикомти и Алхолла, именем Бельтамквара, отца демонов, и его страшной подруги, Телонии!

Приди ко мне Тиссикисс. Приди! Приди! Приди!

Через некоторое время послышался звук, в котором можно было различить отдаленное громыхание громоздящихся друг на друга льдин, стон ледяного ветра, блуждающего средь заснеженных гор и долин легендарной Гипербореи. По закрытой от всего мира гробнице пронесся ледяной ветер. На всем, что только коснулось его дыхание, теперь толстым белым покрывалом лежал иней. Мгновение спустя Рыжая Лори поняла, что ее тело утратило всякую чувствительность. Она не ощущала ни жары, ни холода, и ноздри ее не улавливали никакого запаха.

Ее тело, еще недавно теплое и полное жизни, неподвижно лежало, подобно куску замороженного мяса. Но несмотря на это Рыжая Лори была живой.

То, что давно умерший маг назвал духовным телом, поднялось с жесткого ложа и прошлось из угла в угол гробницы. Физическое же тело по-прежнему лежало на каменной плите, под которой покоились останки ее недавнего советчика. Бледное, с голубыми прожилками и совершенно лишенное одежды, которая досталась проснувшейся части Рыжей Лори.

Женщина немного постояла в насквозь промороженной гробнице, а затем откинула назад голову и позволила негромкому смеху сорваться с ее уст и воспарить к увешанному сосульками потолку.

Свободна! Наконец-то — свободна!

— Благодарю тебя, Тиссикисс. Храни меня целой и невредимой в своей власти.

Она поднялась по лестнице, ведущей наверх из подземной камеры, и двинулась к огромной каменной плите, служившей дверью гробницы. Щели вокруг нее Кутар и залил когда-то расплавленным серебром, намертво замуровав дверь, которая стала для чародейки непреодолимым препятствием.

Но теперь она знала способ преодолеть эту преграду! В своем новом облике она беспрепятственно выйдет наружу, в то время как ее тело останется лежать здесь застывшим, словно мертвое, растянувшись на каменной надгробной плите.

Чтобы получше сосредоточиться, Рыжая Лори сперва подняла руки, а затем спрятала свое прекрасное лицо в ладонях. Заклинание, которое ей сейчас предстояло произнести, требовало предельного внимания. Она не должна допустить ни малейшей ошибки, произнести без единого изъяна формулу, которая разрешит ей выскользнуть из этой гробницы и отправиться туда, где она так жаждала оказаться.

Чародейка принялась нараспев произносить заученные недавно слова — сперва еле слышно, а затем все громче и громче.

Мир вокруг нее завертелся.

 

Глава вторая

Солнце немилосердно жгло золотые пески пустыни, тянущейся от высоких скалистых гор Призрачных Земель до находящихся далеко на востоке лугов Сибароса, которые согласно легендам некогда были дном внутреннего моря.

По этому огромному песчаному морю медленным размеренным шагом двигался на юг одинокий всадник. Он направлялся к виднеющемуся на горизонте хребту невысоких гор, отмечающих южную границу этой огромной пустыни. Это был огромного роста мускулистый мужчина, всю одежду которого составляли кольчужная рубаха, кожаный воинский килт и желтовато-коричневые сапоги для верховой езды. Длинные золотистые волосы были перехвачены сзади кожаным шнурком, чтобы ветер, постоянно дующий в этой пустыне, не давал им попадать в глаза. Мощные бугристые мускулы перекатывались на его обнаженных сильных руках и загорелых бедрах.

Серый конь, который был под стать всаднику, двигался ровным спокойным шагом, слабо позвякивая сбруей и удилами. Казалось, дневная жара не оказывала на него никакого воздействия. На поясе у великана висел огромный меч, рукоять которого была украшена громадным ярко-красным самоцветом.

Солнце, которое играло на рукояти меча, сделанной древним мастером в виде слабо изогнутой крестовины, засверкало множеством металлических отблесков на горизонте там, где скалы выстроились вокруг тонкой ленты дороги. Кутар недовольно нахмурился и с подозрением посмотрел в их сторону своими суровыми голубыми глазами. Многолетний опыт воина подсказал ему, что эти металлические предметы, скорее всего, являются ничем иным как остриями копий и шлемами отряда воинов, подстерегающих кого-то между скал.

Не может ли быть, чтобы кому-то стало известно о том, что он через пески пустыни направляется к ущелью, ведущему в Тарию? Об этом не было известно никому, кроме него самого; повинуясь природной варварской хитрости, Кутар никому не поведал этой тайны.

Но в то же время яркие искорки среди скал яснее ясного говорили о засаде, где роль жертвы отводится именно ему. Издав сдавленное глухое рычание, варвар потянулся к своему заколдованному мечу, ожидающему своего часа в изукрашенных ножнах, высвобождая клинок, так, чтобы при необходимости можно было моментально вытащить его. Затем он переместил чуть поближе висящий за спиной колчан со стрелами и притронулся к висящему за спиной большому роговому луку, тетива которого была подарена Кутару Паком Ма в благодарность за спасение дочери от чар Рыжей Лори.

Завершив все эти приготовления, варвар направился дальше, настороженный и готовый к предстоящему бою.

Доехав до того места, где пески образовывали пологий склон прежде, чем слиться с каменистой землей Тарийского ущелья, кумбериец натянул узду и снял висящий на передней луке седла бурдюк с водой. Выдернув пробку, он осторожно поднес кожаный бурдюк ко рту.

— Самое время немного передохнуть, Серко, — обратился он к своему боевому коню. — В полумиле отсюда нас ожидает хорошая драка.

При этих словах губы его изогнулись в хищной кривой усмешке. Ледогнь, который слишком долго мирно лежал в ножнах, пока его хозяин пребывал в городах Зоане и Атлакке, где впервые узнал о древней могиле Кандакора, казалось, тоже так и рвался наружу. Хотя, судя по тому, что на дороге готовилась засада, Кутар был не единственным, кто прослышал об этой могиле.

Проехав еще несколько шагов, варвар поднял в руке роговой лук, согнуть который было под силу далеко не всякому человеку. Держа лук в левой руке, он ткнул Серко носком сапога, пуская его легким галопом.

Спрятавшиеся в засаде собирались захватить его врасплох, но варвар решил сам действовать точно таким же образом. Но, скача навстречу опасности, он совершено неожиданно услышал крики и лязг оружия.

— Двалка! — Изумленно воскликнул он. — Здесь, похоже, напали не на того!

Расхохотавшись, Кутар пустил своего коня галопом по заброшенной дороге, путешествовать по которой имели смелость лишь немногие путешественники. Этот процветающий когда-то торговый тракт был проложен в те времена когда Кандакор правил давно забытой Фирмирой. Прямо на скаку варвар достал из колчана боевую стрелу, которой можно без особого труда пробить прочный стальной доспех, и вставил ее в тетиву.

Лязг оружия раздавался уже совсем близко. Когда Кутар свернул за поворот старого большака, он увидел стройного юношу в кольчуге и шлеме, со сломанным мечом в руке, в одиночку отбивающегося от дюжины противников. Он пятился к высокому камню, где, судя по всему, собирался дать последний бой.

Не теряя времени Кутар натянул лук и выпустил стрелу.

Та полетела прямо в цель и вонзилась в грудь одному из нападавших — рослому, с растрепанной черной бородой. Варвар выстрелил снова, и теперь пал тощий сотоварищ убитого.

Некоторые из нападавших, почуяв опасность, развернулись и увидели, что на них галопом несется светловолосый великан в кольчужной рубашке.

На скаку варвар выстрелил еще дважды, и всякий раз стрела находила свою цель. Отбросив лук в сторону, кумбериец выхватил Ледогнь. Высоко подняв над головой длинное лезвие, варвар направил коня прямо на трех кинувшихся к нему врагов.

Стригущий взмах сверкающей стали — и голова первого врага покатилась по земле, орошая ее темной кровью. Второму он, не сбавляя хода, вонзил острие копья в горло точно под свисающей со шлема кольчужной сеткой.

Кутар устремился дальше, выглядывая себе следующего врага. Краем глаза он заметил, что юноша отбросил сломанный меч, выхватил другой клинок из руки убитого и бросился в атаку.

Оставшиеся разбойники, увидев, что они остаются вшестером против двух решительно настроенных воинов, сочли такое соотношением невыгодным для себя и бросились в разные стороны, скрываясь среди камней, поскальзываясь и оступаясь на вьющейся между ними узкой тропе, пока не исчезли вдали.

Кутар натянул узду своего боевого коня и сделал пару кругов по месту недавнего сражения, чтобы Серко немного передохнул и остыл. Стоящий перед ним юноша поднял взгляд на своего нежданного спасителя и усмехнулся.

— Благодарю тебя, воин. После того, как я неосторожно сломал свой меч о шлем одного из них, мне пришлось нелегко.

Кутар в свою очередь уставился на спасенного. Это был стройный юноша с темными свисавшими до плеч волосами, на лице которого играла беспечная улыбка. На нем, как и на Кутаре, была кольчужная рубашка, а талию его стягивал пояс с пустыми ножнами для меча. Его сапоги из красной кожи сильно запылились и потрескались от долгой носки. На противоположной стороне дороги лежал мешок, который он, судя по всему, бросил, когда на него напали спрятавшиеся за камнями разбойники.

— Меня зовут Фларион, — сообщил юноша, нагибаясь и вытирая окровавленный клинок об одежду убитого разбойника.

— Выглядишь ты не особенно богато, — заметил варвар, спешиваясь и следуя его примеру. — Если у тебя не спрятаны в мешке или в поясной сумке похищенные самоцветы. Так с чего ж эти разбойники напали именно на тебя?

— Какое там! Я все проиграл в кости в грандтальской таверне. И теперь я просто бездомный скиталец, не имеющий даже медной монетки за душой. Как и ты. — С этими словами юноша оскалил в усмешке крепкие белые зубы на дочерна загорелом лице.

— Но что-то же они хотели у тебя отнять, — недоверчиво проворчал Кутар.

— Все просто, они хотели отнять мою жизнь. Один толстый купец очень рассердился, узнав, что я занялся любовью с его хорошенькой женой. Но он сам во всем виноват; зачем было лгать, что отправляется с караваном, направляясь всего-навсего в свою контору, находящуюся на соседней улице.

Вспоминая об этом приключении, юноша беззаботно рассмеялся.

— Клянусь Саларой Гологрудой! Вот это была женщина. Этот толстяк не оказывал должного внимания такому сокровищу. Очень жаль, что он нас прервал. Я уже убедил ее сказать, где лежат ее драгоценности. Мне б не помешали монеты, которые дали бы за них в одной лавке, где очень понятливый хозяин.

Шатен склонил голову набок.

— А что здесь делаешь ты? По этой дороге никто больше не ездит, если только не убегает от рассерженного мужа или солдат короля Мидора.

— Разве что тот, кто пробирается в Тарию к населенным призраками развалинам Фирмиры, где Кандакор велел похоронить себя десять тысяч лет назад, — со смехом ответил Кутар.

Услышав это, Фларион громко ахнул, уставившись на варвара выпученными глазами.

— Затерянная гробница Кандакора! Но что ты там ищешь?

— Мне надоело разъезжать с пустым желудком и таким тощим кошельком, что в нем можно найти только воздух. Вот уже месяц как я не пробовал эля, или вообще чего-нибудь, кроме ломтя-другого засохшего хлеба и еще более засохшего сыра. Боги, чего б я только не отдал за кусочек мяса и, может, даже за стакан вина! Ремесло наемника нынче не приносит особого дохода.

— Говорят, эта гробница населена призраками, — испугано пробормотал Фларион.

— Да, гулами и гоблинами, или кем похуже.

Карие глаза сверкнули из-под полуопущенных век.

— Выходит, эти старые рассказы тебя не тревожат? — недоверчиво поинтересовался юноша. — Ты рискнешь лишиться крови или быть съеденным в каком-нибудь пыльном мавзолее.

— Если я смогу заполучить пригоршню самоцветов или золотых монет, это будет стоить любого риска.

Кумбериец не стал рассказывать самого главного.

Умерший более пятидесяти тысяч лет назад маг Афгоркон Древний предоставил ему следующий выбор: в одном случае Кутар владеет его даром — заколдованным мечом Ледогнем, но при этом не сможет стать хозяином ничего, что имело бы ценность. В его кошеле никогда не будет больше нескольких мелких серебряных монет. В другом случае он запросто разбогатеет, при этом лишившись меча, делающего его непобедимым не только против человека любой силы, но и против многих порождений тьмы. Обитая в мире, который создал своей магией, Афгоркон, должно быть, наблюдал за судьбой варвара, которому сделал такой драгоценный подарок.

Выбрав первое, кумбериец скитался с Ледогнем на боку, стоически перенося нищету, которая нередко напоминала о себе урчанием в пустом желудке. Выпустив край пыльного плаща, которым вытер клинок, варвар в свою очередь поинтересовался:

— А ты? Куда путь держишь?

— Куда глаза глядят, — беззаботно пожал плечами Фларион. — У меня нет никакой цели, кроме как найти девчонку для поцелуев, да тюфяк — переспать с ней, после того как смою из глотки пыль кружкой тарийского эля. Если тебе нужно общество, то я тот, кто тебе требуется. Если ты не боишься гулов и хобгобов, то не испугаюсь и я.

— Если верить старинным преданиям, в гробнице Кандакора полно сокровищ; двоим более чем достаточно, чтобы много лет утопать в роскоши.

— Рассказывают, Кандакор хорошо спрятал свою гробницу.

— Там, где спрятано сокровище, найдутся и карты, по которым можно прочесть, где искать тайник.

— Как же, — фыркнул Фларион, — знаю я такие карты.

Варвар сунул руку в поясную суму, достал сложенный кусочек пергамента и бросил его собеседнику. Фларион ловко поймал его, развернул, аккуратно проведя кончиками пальцев по гладкой поверхности.

— Баранья кожа? — произнес он, изумлено выгнув брови.

— Человеческая, если я не ошибаюсь.

— Возможно, в тех старых преданиях есть и некоторая доля истины, — согласно кивнул юноша. — Думаю, эту историю ты тоже слышал. Кандакор поручил Эббоксору, другому магу, построить ему гробницу и позаботиться о том, чтобы до нее было просто так не добраться, а затем отметить ее место на карте, нарисованной на коже своей любимой рабыни.

— До меня доходили всякие слухи и легенды.

Фларион опустился на колени и расстелил карту на пыльной дороге.

— Интересно… если это кожа девушки, то наверное… — Он поскреб кончиком пальца тонкую черную линию, показывающую, где была дорога в давние времена. — Засохшая кровь, обработанная каким-то образом… Эббоксор? Возможно. И, если это действительно человеческая кожа, а я, как и ты думаю, что так оно и есть, то….

Он широко усмехнулся.

— То, клянусь нежной грудью Салары, думаю ты раздобыл нечто невероятное. Как она к тебе попала?

— В Маккадонии, где служил сержантом. Королева Фалкара Стефания заняла свой трон с моей помощью, но это уже дело прошлое… Одним словом, у короля Маккадонии Хортона было несколько особенно ненавистных врагов. Среди них можно было назвать некого Йокатида — крупного торговца. Хортон вдруг вспомнил, что погреба под огромным городским домом Йокатида когда-то были частью дворца рода Сассанидон, который в давние времена правил Маккадонией. Поэтому он и послал отряд гвардейцев, чтобы те очистили подвалы, и таким образом восстановили попранную справедливость. Нелегкая была работа, ведь дом был не меньше королевского дворца. Ну а, очистив подвалы от вина и драгоценностей, мы не забыли прихватив немного сокровищ, без которых Хортон, как нам представлялось, вполне может обойтись. Но Хортон не дурак, и вполне мог предвидеть такое развитие событий. Он велел другому отряду перехватить нас, прежде чем мы выберемся со своей добычей из погребов. Гвардейцев обыскали и отобрали у них все, что те припасли для себя.

— У всех, но не у тебя! — тихо рассмеялся Фларион.

— А то! — ответил варвар с довольным смехом. — Я заранее предусмотрел такое развитие событий и решил зарыть в дальнем углу туннеля несколько особо понравившихся мне вещичек. Для этого я зашел в другую часть подземелья, куда мы не успели добраться. Судя по лежавшей всюду пыли, ручаюсь, там вообще никто не был с тех пор, как стали прахом Сассаниды. Часть стены вся пошла трещинами…

…Некоторое время он вглядывался в темноту за трещиной, оттуда несло сыростью и затхлостью древности. Рука соскользнула, и кумбериец заметил, что кирпич, на который он опирался всем своим весом, того и гляди выпадет. Недолго думая, он проделал в стене дыру — достаточно широкую чтобы можно было протиснуться через нее. Оказавшись в замурованном помещении, варвар достал огниво и зажег свой масляный светильник.

В небольшой пыльной комнате повсюду валялись опрокинутые сундуки и ларцы, горшки, доверху наполненные золотыми и серебряными монетами, кучки слитков драгоценных металлов. Кутар закашлялся, прочищая горло от набившейся туда пыли, а затем принялся осматривать все, что находилось в этой таинственной закрытой комнате. Один из сундуков привлек его внимание. В отличие от остальных он был закрыт; на крышке было вырезано имя — Эббоксор.

Ударом рукояти кинжала варвар сбил проржавевший замок. В сундуке ничего не было, кроме свитка старого пергамента. Кумберийцу хватило одного прикосновения, чтобы понять, что пергамент сделан из человеческой кожи. Расстелив свою находку на полу, варвар разглядел, что там нарисовано что-то вроде карты…

— Вскоре после этого я нашел предлог оставить службу и отправился в эту неприветливую каменистую пустыню, за которой и должна находиться гробница Кандакора.

— Если ты служил в королевской гвардии, то почему твой кошель пуст?

— Я трачу заработанные мной монеты с такой же быстротой, с какой мои руки загребают их, — произнес варвар, горделиво выпрямляясь. — Когда дела идут хорошо, я наслаждаюсь жизнью, а когда приходится туго, прокалываю в поясе новые дырочки.

— Мне такое знакомо, — произнес Фларион, складывая карту и возвращая ее Кутару. — Если ты не против поделиться своей удачей в обмен на помощь того, кто в бою далеко не новичок, то Фларион именно тот, кто тебе нужен.

Выразив согласие едва заметным кивком, Кутар запрыгнул в седло своего коня. Молодой наемник поднял с земли дорожный мешок и ловко забросил его себе за плечо. До легендарной гробницы Кандакора оставалось не более одной лиги пути. Не самое большое расстояние для человека, который пересек пешком западную пустыню Сибароса.

Путь их лежал через безводную каменистую равнину, а затем вниз по длинному пологому склону к руинам древней Фирмиры. Если верить карте, именно там и следовало искать гробницу, которая была целью их путешествия. Когда дорога снова пошла вверх, варвар, привстав на стременах, смог различить вдалеке одиноко стоящие колонны и несколько полуразвалившихся зданий — все, что осталось от некогда великой Фирмиры.

— Сперва устроим привал и подкрепимся как следует, — сказал Кутар своему спутнику, тащившемуся рядом с ним по пыльной дороге. — В городе есть источник; путешественники рассказывают, что он все еще дает воду.

— На Фирмире также лежит проклятье, — усмехнулся юноша, перекладывая мешок на другое плечо. — Что-то вроде пиявки, которая высасывает у человека кровь и оставляет его умирать, впавшим в безумие.

— Никогда не приходилось слышать о таком создании, — недоверчиво фыркнул варвар. — Те торговцы, которым случалось здесь бывать, говорили, что в старом городе таится какое-то зло. Поэтому они сочли за лучшее там долго не задерживаться.

— А вот нам придется задержаться, если хотим найти ту гробницу.

Они въехали в заброшенный город уже в сумерки, когда заходящее солнце красным шаром низко висело на западе за Туманными Топями. За грядой скал перед ними открылась широкая равнина, на которой виднелись одинокие стройные деревья и кусты, сплошь покрытые аппетитными спелыми плодами. В те времена, когда Фирмира была процветающим городом, это было одно из любимых лакомств его жителей.

Теплый спокойный день и ровная поступь коня навевали дремоту. В полусне Кутар принялся вспоминать о демонах Азтамуре, Абатоне и Бельтамкваре, с которыми ему довелось столкнуться и которые могли затаить на него злобу. Кто знает, не захочет ли кто-то из них явиться ему в Фирмире, чтобы свести давние счеты?

Варвар сердито повел плечами, отгоняя от себя призраков прошлого. Опустив руку на эфес меча, кумбериец принялся внимательно оглядываться по сторонам. Варварское чутье такое же острое, как у дикого зверя, говорило ему, что в разрушенном давно заброшенном городе его кто-то поджидает. С каждым шагом эта уверенность становилась все сильнее.

Дорога, по которой ехали путешественники, когда-то проходила через весь город и, согласно легенде, пересекала рыночную площадь, где можно было встретить торговцев со всего света.

Теперь же только по еле державшимся колоннам и чудом сохранившимся остаткам стен и украшенных скульптурными барельефами фронтонов можно было догадаться, где стоял дворец, храм или дом богатого горожанина. Кутар направил Серко к центру города.

Неожиданно идущий рядом с ним Фларион споткнулся о какое-то препятствие.

— Преисподние Элдрака, — выдохнул он. — Что это?

Разрыв носком сапога песок, юноша выкопал нечто вроде кости, мертвенно поблескивающей в сумеречном свете гаснущего дня. Фларион с отвращением сплюнул.

— Мертвец!

Вскоре среди развалин обнаружились и другие скелеты, устилающие землю от дороги до отдаленных кварталов Фирмиры. Всюду можно было видеть куски грудных клеток, кости рук и ног, позвонки и суставы.

— Успокойся, — проворчал Кутар. — Мертвые кости никому не могут причинить вреда.

— А вот то, что сделало их такими — очень даже может! — тихо рассмеялся Фларион, вернувший себе присутствие духа. — Что же, ради несметных сокровищ можно пойти и на риск.

Они медленно двигались среди еле стоящих колонн и обвалившихся зданий. Солнце скрылась, и теперь всюду царила ночная темнота. Над головой на черном бархатном небе сверкали первые звезды; ветер, дующий с равнины, зловеще завывал в развалинах.

— Невеселое местечко, — подумал варвар, спешиваясь и оглядываясь кругом. — Если бы мне не терпелось поскорее оказаться там, где согласно карте находится гробница, я бы предпочел устроиться на ночлег прямо у дороги.

Он бросил Флариону мешок с едой и винный бурдюк. Но сперва кумбериец позаботился о своем боевом коне. Расседлав Серко, варвар тщательно вытер его и накормил овсом из кожаной сумки.

Но тут до его слуха донесся звон водяных струй. Варвар направился туда, откуда он доносился — вглубь развалин, куда вела еле заметная тропинка. Когда-то это была широкая городская улица, но теперь она была сплошь завалена каменными блоками, упавшими с рухнувших зданий, засыпана нанесенным из пустыни песком.

Струя воды била из отверстия в скале среди нагромождений каменных блоков, в которых еще можно было узнать рухнувший акведук. Значит, когда-то жители города не испытывали недостатка в живительной влаге… Кутар наклонился над источником, собираясь как следует промочить горло, как вдруг прямо над ухом его ясно прозвучало:

— Нет, варвар! Если тебе дорога жизнь, не делай этого!

Кутар резко дернулся, выпрямившись, рука его легла на рукоять кинжала.

— Кто здесь? — недовольно поинтересовался он.

Прозвучал негромкий издевательский смех. Услышав его, варвар оскалил зубы в недоброй усмешке.

— Рыжая Лори! Этот смех я узнал бы и в глубинах ада, где ему самое место. И тебе тоже!

— А ты все такой же грубый и неотесанный… И все же воздержись от того, чтобы пить эту воду. Она несет смерть!

Кутар хмуро поглядел на развалины акведука, откуда со звоном вытекала прохладная хрустально-чистая струя воды. После минутного размышления он повернулся туда, где стоял Серко и Фларион уже разводил костер из сухих прутьев, собранных под несколькими деревьями.

— Пей только ту воду, которая у тебя в бурдюках, — продолжала Рыжая Лори. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты распрощался с жизнью.

Нахмурившись, кумбериец провел ладонью по своим золотистым давно не чесаным волосам. Он слишком хорошо знал Рыжую Лори, чтобы обманываться насчет ее истинных побуждений. Пылая жаждой мести, она намеревалась сама умертвить его, перед этим подвергнув тысяче самых изощренных мучений. Для варвара не было секретом, что эта чародейка давно считала его своей неотъемлемой собственностью.

Кутар прекрасно помнил, что Рыжая Лори заточена в гробнице Каликалида в Кситороне. Но это не мешало чародейке являть варвару свой лик в кружках с элем, в пляшущих языках пламени костров, возле которых он располагался на отдых. Во снах он часто видел ее прекрасное лицо.

— Ты же сам видел эти мертвые кости! — не унималась Рыжая Лори. — Эти люди так же, как и ты, пришли сюда, изнывая от жажды. Неужели ты все еще не веришь моим словам?

Не удостоив свою спасительницу даже словами благодарности, Кутар пожал плечами и отправился назад.

Фларион уже переворачивал над ярко пылающим огнем насаженные на грубо оструганную палку куски мяса.

— Остерегайся здешней воды. Она отравлена, — буркнув варвар, протягивая руку к бурдюку с водой.

— А откуда ты знаешь?

— У меня есть свой собственный демон, точнее — демонесса. Она время от времени помогает мне остаться в живых. Ей очень не хочется, чтобы я отправился к праотцам без ее помощи.

Молодой наемник внимательно посмотрел на Кутара, а затем согласно кивнул.

— В таком случае и правда лучше будет поостеречься.

Они поели не торопясь, наслаждаясь вкусом пищи, и более чем наполовину осушили бурдюки с водой и вином. С наступлением ночи становилось все холоднее: земля отдавала накопленное за день тепло, а с моря дул прохладный ветер, принося с собой запах соли.

Что-то неразборчиво пробормотав себе под нос, Кутар потянулся за своим плащом из медвежьей шкуры, который служил постелью в его многочисленных странствиях.

Завернув в него свое огромное тело, варвар улегся ногами к костру. Фларион подождал еще немного, а затем извлек из своего мешка поношенный солдатский плащ и улегся на спину, закрыв глаза.

Ночная тишина нарушалась только тихим потрескиванием поленьев в костре.

Кутар спал, подобно дикому зверю, продолжая сквозь сон ловить ночные звуки вокруг себя.

Посреди ночи он поднялся и подбросил в костер еще прутьев и веток. Затем кумбериец немного постоял, пристально глядя на виднеющиеся на горизонте скалы и огромную спящую равнину, на которой когда-то располагалась древняя Фирмира. Варвар снова закутался в свое меховое одеяло.

Он не видел тех, кто прятался среди камней, неотрывно следя за путешественниками. Низко пригнувшись за своими укрытиями, невидимые Кутару и его спутнику, они наблюдали за мерцающим красным пламенем.

С первыми лучами солнца варвар заворочался и отбросил в сторону одеяло из медвежьей шкуры. Некоторое время он полежал, задумчиво разглядывая голубое небо, пронизанное красными полосами. Затем Кутар поднялся и принялся бродить по маленькому лагерю, разводя костер и отыскивая среди вещей кирку и лопату, привезенные им с собой из Зоана.

Запах жарящегося мяса разбудил Флариона, который, потягиваясь и зевая, подошел к костру, а затем насыпал из своего мешка муки, долил немного оставшейся воды из бурдюка и, хорошенько замесив, разложил это подобие хлеба печься на плоские камни возле костра.

Взяв протянутую ему Кутаром карту, юноша расстелил ее на земле, чтобы они оба могли как следует рассмотреть ее за едой.

— Вот здесь, — указал пальцем Кутар, не переставая жевать, — находится храм Салары. Заметь, он расположен рядом с источником воды. А к востоку от храма, примерно в пятистах шагах, находится статуя, когда-то возведенная в честь Кандакора.

— А под статуей он и похоронен. И все сокровища тоже должны быть там.

— Сейчас поедим и займемся ими.

Кутар сделал последний глоток вина, а затем перебросил бурдюк своему спутнику и поднялся на ноги. В его могучих руках кирка и лопата казались миниатюрными детскими игрушками. Ступая по переломанным и перевернутым каменным плитам бывшей городской площади, варвар направился к изъеденным временем и непогодой остаткам того, что некогда являлось изваянием богини любви. Отмерив пятьсот шагов, он сперва очистил место от обломков, а затем принялся трудолюбиво раскапывать сухую песчаную землю. Вскоре обнаружилась гранитная плита, служившая некогда пьедесталом статуи Кандакора. Варвар безостановочно трудился, пот градом катился с его лица. Затем Фларион сменил его, взявшись за дело со свежими силами.

Когда были откопаны все каменные плиты вокруг статуи, молодой наемник остановился, опершись на лопату.

— Я не вижу здесь никакого входа, — произнес он постукивая ее кончиком по камням.

— Это я и сам вижу. Мне приходит в голову, что разгадка, возможно, содержится в самой статуе.

— Ты имеешь в виду, ее надо поднять, и тогда мы поймем, как войти в гробницу, где лежат сокровища?

Они старались изо всех сил, но гранитный пьедестал все так же оставался неподвижен. Издав глухое звериное рычание, Кутар принялся обходить кругом каменный цоколь. Солнце в утреннем небе поднялось достаточно высоко и отбрасывало кругом четкие темные тени. Внезапно что-то привлекло внимание варвара. Опустившись на колени, он вперил внимательный взгляд туда, где между статуей и плитами имелось свободное пространство, не более доли дюйма.

— Пьедестал не составляет одно целое с плитами, — сказал он, возвращаясь к своему спутнику. — Насколько я знаю, обычно так не строят.

— Мы сможем просунуть под него лом? Поднимем статую и посмотрим, вдруг вход в гробницу как раз под ней.

— Уже нет необходимости, — ответил Кутар. — Эта статуя может поворачиваться.

Они уперлись ладонями в теплый каменный пьедестал и с силой толкнули. Но статуя больше не сдвинулась даже на толщину волоса.

— Возможно, что-то внутри заржавело, — проворчал Кутар и навалился опять.

Их усилия были вознаграждены слабым металлическим скрежетом. Каменный блок медленно, будто нехотя, скользнул в сторону. Фларион издал вопль, полный восторга. Путешественники дружно уперлись носками сапог в песчаные канавки между плитами площади, мускулы обоих вздулись, едва не лопаясь от напряжения. Пьедестал медленно сдвинулся под скрежет ржавого металла и приглушенный лязг скрытого где-то в глубине механизма. Внезапно Кутар почувствовал, что мостовая у него под ногами опускается.

— Погоди! — крикнул варвар и остановился, чтобы посмотреть, что происходит. Часть каменных плит, которыми была вымощена площадь, повернулась и встала под углом, образуя нечто вроде входа. Земля и песок сыпались в образовавшуюся дыру перед каменным пьедесталом. Фларион перебрался на другую сторону блока, уперев ладони в его шершавую поверхность.

— Здесь у нас точка опоры будет получше, — заметил он.

Кутар кивнул и, обойдя цоколь, присоединился к своему спутнику. Теперь каменная плита поворачивалась намного легче. Стронувшись с места, старинный механизм снова заработал как в давно прошедшие времена.

Через несколько мгновений постамент развернулся, описав полукруг. Участок вымощенной площади плавно ушел вниз. Приблизившись и заглянув в темную бездну, варвар увидел уходящие вниз каменные ступеньки.

Решительно перепрыгнув на эту лесенку, он тут же принялся спускаться. Фларион же стоял на четвереньках, наблюдая, что тот предпримет.

— У тебя есть с собой какой-нибудь светильник? — поинтересовался он наконец. — Там внутри может быть очень темно.

— Я надеялся найти факел-другой здесь внизу. Но в моем дорожном мешке есть масляный светильник. Не принесешь ли его?

Фларион вынул небольшой бронзовый светильник и поднес к его фитилю горящую ветку из костра. Со светильником в руке юноша спустился по лесенке, пока не остановился на лестнице рядом с кумберийцем.

— Боги Туума, — только и смог он изумленно выдохнуть.

Они стояли в небольшой комнате, стены которой были сплошь разрисованы разнообразными сценами из жизни покоящегося здесь Кандакора. Вот он стоит, поставив ногу на шею склонившегося перед ним врага, на соседней картинке — восседает на троне, принимая дары от послов других государств…

На длинном мраморном столе посреди комнаты, которая оказалась неким подобием прихожей, стояли плотно запечатанные кувшины и горшки с давно высохшей едой. В дальней стене виднелась дверь, украшенная бронзовыми накладками, на которых была выбита надпись, согласно которой за этой дверью находится гробница Кандакора Непобедимого. Много веков здесь не раздавалось звука человеческих шагов, никто не посещал эту гробницу, как и заброшенный город, когда-то являвшийся столицей легендарного королевства Фирмиры.

Кутар встряхнул плечами, отбрасывая вдруг охвативший его благоговейный страх. Варвар решительно двинулся к двери, Фларион следовал за ним по пятам, крепко сжимая в руке светильник. Одно прикосновение руки — и увешанная бронзой дверь открылась внутрь, повернувшись на позеленевших от времени медных петлях.

Фларион поднял светильник, держа его над самой головой.

— Двалка! — взревел Кутар со смесью изумления и ярости.

На надгробной плите сидела женщина, с нарочитой скромностью сдвинув колени и положив на них руки. На ней была одежда монгрольской девицы: кожаная безрукавка на шнуровке едва сдерживающая напор ее пышного бюста, короткая кожаная юбка, аккуратные кожаные сандалии. Длинные рыжие волосы беспорядочно спадали ей на плечи. Лицо ее в золотистом пламени светильника выглядело еще прекраснее, чем всегда.

 

Глава третья

— Рыжая Лори! — он произнес наконец, в полнейшем изумлении.

— Ты ее знаешь? — удивился Фларион. — Кто эта женщина? Почему она здесь, в заброшенной гробнице?

— Кутар, — сладко пропела Рыжая Лори, — мой милый!

Плавно сойдя с надгробной каменной плиты, она подбежала к кумберийцу и повисла на нем, обвив голыми руками его мощную мускулистую шею. После чего прижав рот к его губам, она тут же отпрянула от него.

— Прости меня! — прошептала прелестница. — Я ничего не могла с собой поделать. Так долго пробыла здесь одна в темноте… Мне было так страшно…

— Бедняжка, — выдохнул Фларион.

— Проклятая ведьма, — прорычал Кутар. — Ты снова задумала какую-то хитрость.

Варвар отчаянно боролся с чувствами, всколыхнувшимися в его гигантском теле. Прикосновение нежных губ к его губам, прижавшаяся на миг к нему женская плоть и обвившие его шею голые руки рассердили его, но в то же время ему понравился этот поцелуй, эти объятия и эта прекрасная женщина, которая готова подарить ему невероятное блаженство. Но, с другой стороны, он слишком хорошо знал Рыжую Лори и прекрасно понимал, что все это не более чем старательно разыгранный спектакль. Ей что-то от него нужно.

— Как ты можешь такое говорить, Кутар? — упрекнул его Фларион, услышав такие слова. — Она была здесь из-за проклятья. И посмотри — она же любит тебя.

— О да. Люблю! — кивнула Лори, поглядывая то на зардевшегося юношу, то на Кутара. — Я всегда его любила, даже когда он выносил меня из моей башни в городе Комморал, чтобы поместить потом в серебряную клетку. Я любила его, даже сидя в этой ужасной тесной клетке и терпя тысячу унижений от торжествующей соперницы…

Чародейка произнесла все это тихим жалобным голосом, ломая руки и устремив на кумберийца полные слез глаз. Взгляд этих теплых зеленых глаз, казалось, говорил яснее всяких слов. Он умолял, обещал, был полон неземной кротости… Лори снова шагнула к нему и нежно обхватила за плечи обеими руками, прижавшись к варвару всем своим мягким упругим телом. Ароматные рыжие волосы огненной волной упали на широкую грудь в кольчужной рубашке.

— А теперь ты снова нашел меня, Кутар. Забери меня с собой, из этой ужасной холодной гробницы. Умоляю тебя. Хочешь увидеть меня на коленях?

Руки ее медленно разжались и женщина опустилась перед ним на колени. По белым щекам чародейки катились крупные слезы. Кутар безвольно уставился на нее, в глубине души понимая, что снова проиграл. Он ни в чем не мог отказать этой женщине. Между ними с самого начала существовало нечто, похожее на родство душ, связь, которую он был не в силах порвать даже при всем желании.

Судьба сделала их врагами, но даже она не могла ни умерить бешенный стук его сердца, ни погасить мужской жар в его плоти, воспылавшей, стоило этой женщине лишь прижаться к нему.

— Да полно тебе. Встань, Лори, — произнес варвар и, потупившись, неожиданно мягким ласковым голосом.

Протянув огромные руки, он легко, будто пушинку, поднял ее с пола. Рыжая чародейка встала на цыпочки, положила ладони на плечи варвара и, глядя на него с улыбкой полной восторга и обожания, крепко обхватила его за шею.

— Милый Кутар, — проворковала она. — Я так скучала по тебе.

Кумбериец больше всего на свете хотел игриво шлепнуть ее по круглому аппетитному заду. Ведь он столько времени не делил постель ни с одной женщиной! К тому же невозможно было не признать, что ласки рыжей чародейки были приятны и зажигали бешеный огонь в его жилах. Влажные красные губы были совсем близко, чуть приоткрытые, они умоляли его о поцелуе.

Кутар издал глухое звериное рычание, досадуя на свою слабость, но его руки сами собой обхватили стройную талию Рыжей Лори, а рот прижался к ее губам…

Фларион не стал отвлекать варвара. Он принялся тщательно разглядывать стены гробницы, изучая запечатленное там жизнеописание короля Кандакора.

Некоторое время спустя, вся раскрасневшаяся, Лори отодвинулась от кумберийца и подняла руки, чтобы поправить свои длинные волосы. Она нежно улыбалась Кутару, робко глядя на него из-под полуопущенных век с длинными ресницами. Теперь она выглядела, подобно невинной деве, которая полюбила в первый раз в жизни. От прежней коварной и обольстительной ведьмы не осталось и следа.

— Что привело тебя сюда, милый Кутар? — прошептала она.

— Сокровище, — ответил за него Фларион. — Но здесь ничего нет. Только рисунки и пища, которая от времени превратилась в труху.

Рыжая Лори оторвала зеленые глаза от изумлено уставившегося на нее Кутара, и повернулась, окидывая взглядом погребальную камеру.

— Эта гробница посвящена богу смерти. Королевские сокровища хранятся в другом месте.

— Где? — нетерпеливо спросил Фларион.

— Откуда это ты столько знаешь о погребальных обычаях фирмирских королей? — поинтересовался Кутар.

— Мне рассказал о них поместивший меня сюда демон, — поспешила объяснить Рыжая Лори. — Он насмехался надо мной, говоря, что золота и драгоценных камней в соседнем помещении хватит для покупки половины мира, в то время как я должна оставаться здесь, голодная и лишенная ласки.

— Ты не могла пробыть тут слишком долго, — прогромыхал Кутар, окидывая взглядом ее пышное тело, откровенно выставленное напоказ.

Лори рассмеялась и, подняв руки над головой, грациозно покрутилась, давая варвару рассмотреть себя полностью.

— Да, не очень долго. Мне хочется есть, но с голоду я еще не умираю.

В душе Кутара снова вспыхнуло подозрение. Он помнил, что не стоит особенно доверять сладким речам этой рыжей бестии. Она же не так давно поклялась отомстить ему и не уставала повторять, что ненавидит его лютой ненавистью и не успокоится, пока не увидит его бесславной и мучительной гибели. К тому же он поступил с ней не особенно благородно, воспользовавшись доверием и закрыв ее в гробнице с мертвым Каликалидом.

И все же…

Ее голые ноги под короткой кожаной юбкой сияли в пламени светильника, так и маня притронуться, восхитительно округлые и соблазнительные. Бедра игриво покачивались при каждом движении этой удивительной женщины, а тело, казалось, было одним сплошным соблазном, состоящим из милых выпуклостей, к которым так и тянулась рука… Медленно, будто нехотя, освободившись из его объятий, Рыжая Лори пробежала мимо надгробной плиты к противоположной стене и принялась что-то нашаривать там пальцами. Фларион подошел к ней с бронзовым светильником, и тогда стал виден высеченный на камне рельеф, который она искала.

Нежная белая ручка повернула каменный цветок, и часть стены с душераздирающим скрипом повернулась на давно не смазанных железных петлях. Фларион сунул в образовавшийся проем руку со светильником и удивленно вскрикнул:

— Кутар, смотри!

Лори повернулась, с заговорщицкой улыбкой протянула руку варвару, чуть сжав его пальцы в своей теплой руке, и провела его за собой в темноту.

Они оказались в таком же небольшом помещении, как и погребальная камера. Здесь всю середину комнаты занимала разрисованная лодка с мумией моряка, сжимавшего руль в покрытой пылью руке. Рядом ровными рядами стояли золотые статуи мужчин, женщин и зверей. На длинных столах вдоль стен выстроились металлические и деревянные сундуки, шкатулки и ларцы.

На полу, покрытом тонким слоем пыли, не было видно никаких следов.

— С тех пор как закрыли эту гробницу, сюда никто не входил, — заметил Фларион, указывая на пол. — Значит, грабители могил так и не нашли это захоронение. Все здесь принадлежит нам. Нам!

Он подбежал к столу и, поставив на него светильник, откинул крышку ближайшего сундука и тотчас же громко воскликнул. Пламя заиграло на сотнях золотых кругляшков. Это были дилдаки — давно вышедшие из употребления деньги древней Фирмиры. Каждый такой дилдак стоил целое состояние, ведь ничего подобного в мире уже не осталось. Лежащие здесь же слитки драгоценных металлов также представляли собой немалую ценность. Фларион погрузил пальцы в эти сокровища, позволяя монетам и слиткам сыпаться сквозь них, как сквозь сито.

Рыжая Лори же увлекла Кутара к другому сундуку. Она протянула руку и подняла резную крышку, показав ему лежащие там красные камни и голубые самоцветы, драгоценные алмазы чистейшей воды и травянисто-зеленые изумруды. Ценностей, собранных на этом столе, хватило бы на выкуп за десять императоров. Выразив свой восторг звериным рычанием, Кутар оглядел все вокруг, а затем взял один большой рубин и поднял его, любуясь драгоценным камнем и глядя сквозь него на пламя светильника. Камень ослепительно сверкал, рассыпая вокруг себя искры то цвета спелого граната, то цвета свежей крови.

— Как жаль, что ты не в состоянии сохранить его для себя, — прошептала Лори, прижимаясь к рослому варвару.

— Так тебе известно о заклятии Ледогня?

— Да, от того же демона… Ты не можешь сохранить никакого богатства, кроме Ледогня, своего меча. Также мне кое-что известно и про Афгоркона, сделавшего тебе такой подарок.

Варвар поднял руку и выронил гигантский рубин на подставленную ладонь своей спутницы.

— Тогда сохрани этот камень ты, Лори. Он подходит к твоим волосам.

Проворные белые пальчики с красными ногтями крепко сжали камень. Чародейка бросила на варвара полный любопытства взгляд.

— Ты и правда это сделаешь? Отдашь мне этот рубин?

— Почему бы и нет? Бери, не стесняйся. — С грубым смехом Кутар обвел взмахом руки все помещение. — Один из нас вполне может получить долю этих богатств. Вы с Фларионом берите все, что хотите. А я удовольствуюсь несколькими монетами, сколько хватит на еду и кров для нас с Серко.

Лори сузила глаза и склонила голову набок, словно желая повнимательней присмотреться к варвару.

— Есть один способ, с помощью которого можно снять заклятье Афгоркона. Ты сможешь снова владеть сокровищами, оставаясь хозяином Ледогня.

— Да, мне о чем-то таком намекал Ульнар Темаквол, когда я разгадал загадку лабиринта Птумола. Другие маги тоже сперва пытались об этом заговорить, а потом вдруг замолкали и переводили разговор на другое. Видно, это моя судьба — не владеть ничем, кроме Ледогня.

— Вот именно об этом я и говорю тебе! Если ты с должным вниманием отнесешься к моим словам, то узнаешь, как обойти это заклятие.

Глаза ведьмы сердито сверкнули. На какое-то мгновение она стала похожа на прежнюю Рыжую Лори, напомнив Кутару, что перед ним не просто соблазнительная красавица, а могучая чародейка. Именно она помогала королю Маркоту в его отчаянной неравной борьбе с Эльфой Комморальской. И никто иной как Лори почти одолела Казазеля, выступавшего на стороне королевы.

— Я слушаю тебя, женщина. Как это можно сделать?

— Возьми себе все, чего ни пожелаешь, а потом делай, что я скажу, — бросила она через плечо и, повернувшись, подошла к ладье, где сидел забальзамированный моряк. Некоторое время Лори что-то искала в этой лодке; судя по всему, этому предмету полагалось там находиться.

Кутар пожал плечами и повернулся к столу.

— Возьми только самое необходимое, — сказал он Флариону. — Столько золота и драгоценных камней, сколько сможешь унести, не умирая под тяжестью своей ноши.

— Я б все забрал с собой, если бы мог. О, боги! Видел ли ты когда-нибудь подобное богатство? Должно быть, этот Кандакор был счастливчиком.

— Согласно легенде, он умер нелюбимым и ненавидимым своим народом. Нет, Фларион, думаю, одно лишь богатство не делает человека счастливым.

Молодой наемник усмехнулся.

— Тогда позволь мне быть несчастным, но нагруженным таким богатством, какого никому и за всю жизнь не растратить.

Кутар набил свой кошель золотыми монетами. После некоторых колебаний он добавил к ним несколько слитков и самоцветов. Но даже этого хватило, чтобы обычно тощий кошелек варвара изрядно растолстел. Покончив с этим занятием, кумбериец повернулся посмотреть, чем занята Рыжая Лори.

Та держала золотой скипетр, украшенный великолепным алмазом. Пальцами другой руки чародейка острожными ласкающими движениями прошлась по всей резной поверхности, задержавшись на огромном сверкающем камне. Почувствовав на себе взгляд Кутара, она подняла голову и пристально посмотрела на него.

— Говорят, Кандакор с помощью своего придворного мага похитил этот скипетр у демона Батофета, — тихо произнесла она. — Жезл этот обладает довольно странными свойствами. Я выбираю его в качестве своей доли сокровищ. — На щеках у нее появились ямочки от улыбки. — Он будет нам полезен, когда я прочту заклинание Батофету. То, что освободит тебя от заклятья Афгоркона.

Варвар недоверчиво покрутил головой. В глубине души он не верил, что такое заклинание и правда существует. Ведь если бы оно было, Ульнар Темаквол и Кылвыррен, скорее всего, сообщили ему, а не темнили, подобно мелкому торговцу краденым. Но верить в то, что заклятье возможно снять, очень хотелось. Кроме того, золото и драгоценные камни так приятно отягощали его пояс… Варвар согласно кивнул.

— Тогда забери его себе, и все прочее, чего захочешь.

С лукавой улыбкой Лори покачала головой.

— Я выбираю в качестве своей доли тебя, Кутар. А вместе с тобой — твой кошель. Это одна из причин, по которой я берусь за это дело. Тогда все твое становится моим.

Она тихо рассмеялась, сверкая глазами. Кумбериец почувствовал себя так, будто выставлен на продажу на рабском рынке. Но, скорее всего, встреча с этой рыжей ведьмой была предопределена судьбой, а потому главное — снять заклятие Ледогня, а там посмотрим. В конце концов, не одна рыжая чародейка умеет притворяться, когда это выгодно…

Но тем не менее на миг он ощутил укол уязвленного самолюбия. Рыжая Лори вплотную подошла к варвару и провела кончиками пальцев его по губам, груди, проведя чуть ниже и тут же убрав руку. Кумбериец задрожал, буквально с головой погрузившись в ее зеленые глаза, не думая ни о чем другом, кроме грядущих наслаждений.

— Больше мне не унести, — неожиданно раздался голос Флариона.

Они поднялись по каменной лестнице, Фларион впереди, а следом за ним — девушка. Кутар, легко ступая по ступенькам, замыкал шествие. Был солнечный полдень, в воздухе витали сладкие ароматы цветов и перезрелых фруктов, отягощавших ветки деревьев. Сокровища, долю которых каждый уносил с собой, оказали поистине магическое воздействие. Все вокруг казалось прекрасным, солнце светило более приветливо, небо стало голубее. Даже стоящие вокруг развалины, казалось, утратили свой зловещий облик.

Кутар с помощью Флариона снова повернули постамент статуи, закрыв вход в гробницу. Теперь никто случайно не наткнется на сокровища, которые они уже считали своими.

— Останемся тут на день, — решил Кутар. — Переночуем здесь, а утром отправимся в путь. До Токсона в Маккадонии ехать далеко.

— А зачем ехать в Токсон? — спросил Фларион.

— Лучше будет пересечь Тарию и направиться к Зоану, — кивнула Лори.

— Почему к Зоану? — взглянул на нее Кутар.

— Зоан — самый большой город в Сибаросе. Там я смогу найти все, что мне нужно, чтобы совершить для тебя заклинание Батофета.

Зоан — морской город, а именно в море должны быть найдены утерянные таблички Афгоркона.

— И кроме того Сибарос — богатая страна, — засмеялся Фларион. — Король Мидор всегда подыскивает солдат для армии, чтобы защищать свои владения от Маккадонии и Тарии. Я смогу предложить ему свои услуги. Не могу же я позволить, чтобы мой меч бесполезно ржавел в ножнах.

Кумбериец пожал могучими плечами.

— А для меня нет особой разницы, куда направлен бег моего Серко. Пойду лучше поохочусь, — добавил варвар, поднимая свой роговой лук. — В этих дебрях должны водиться зайцы, подстрелю парочку нам на ужин.

Повернувшись, он направился на равнину, расстилающуюся за развалинами Фирмиры. Эта огромная и ровная как стол степь и в самом деле была изобильна по части всевозможной дичи. Кутар был искусным охотником; он бесшумно двигался и при необходимости мог замереть в полной неподвижности подобно статуе, и провести так довольно долгое время, подкарауливая добычу. Впрочем, обитающие здесь зайцы и мелкие олени давно забыли, как выглядит охотник…

Вскоре между невысокими кустами варвар заметил двух крупных зайцев. Они лакомились сочными плодами и молодыми побегами ближайшего куста, сплошь покрытого ароматными красными ягодами. Они не заметили человека, который от них находился с подветренной стороны.

Кумбериец осторожно наложил на тетиву стрелу, не торопясь прицелился, а затем проследил, как взмыла в воздух и упала, поразив цель, боевая стрела. Один из зайцев упал, насквозь проткнутый длинной стрелой, рассчитанной на дичь покрупнее. Второй зверек замер в удивлении и ужасе. Этого краткого мига варвару хватило, чтобы выпустить еще одну стрелу.

Вернувшись в их маленький лагерь, варвар испытал странную непривычную гордость, вручив добычу Рыжей Лори, тут же принявшейся хлопотать возле костра, и слушая, как женщина восхищается его мастерством во владении таким громадным и тяжелым роговым луком.

Фларион нашел на некотором расстоянии от лагеря небольшой ручей и наполнил их бурдюки прохладной жидкостью. Вода не вызвала у чародейки никаких подозрений. В седельных сумках Кутара оставалось еще достаточно муки, хватало, чтобы женщина смогла испечь им несколько небольших булочек.

Ужин показался им настоящим пиром. Когда они справились с едой, солнце уже садилось.

Когда стемнело и пора было укладываться на отдых, Кутар взял свое меховое одеяло и протянул руку Лори. Та чуть заметно улыбнулась, позволила ему помочь ей подняться на ноги и прошла с варваром в густую тень подальше от костра, где свернулся и приготовился уснуть Фларион.

— Разделишь со мной постель, — буркнул кумбериец, расстилая свой плащ на земле.

— Как свободная женщина? — подняла брови чародейка.

Он повернулся и удивленно уставился на нее.

— Конечно. Ты же не рабыня.

— Ты спас меня из гробницы Кандакора. А по закону Зимли, когда мужчина спас жизнь женщине, она принадлежит ему, если не купит себе свободу подарком.

Ярко-зеленые глаза откровенно насмехались над ним.

— У тебя есть для меня подарок?

Женщина с улыбкой покачала головой.

— Я не подарю тебе скипетр, который ты разрешил забрать себе. А это все, чем я владею.

— Тогда сделай подарком свое тело, — тихо сказал ей Кутар.

Она улыбнулась ему, чуть склонив голову набок, нарочито медленно развязывая кожаную шнуровку на своей монгрольской безрукавке. Варвар не смог ничего прочесть в ее раскосых зеленых глазах, но его не покидало странное беспокойство и смутное ощущение, что Лори насмехается над ним.

— А вот это хорошая мысль, Кутар из Грондель-фьорда, — с улыбкой произнесла рыжая красавица. — Думаю, это будет хороший подарок.

Кожаные ремешки наконец были развязаны и полная белая грудь предстала перед восхищенным взором кумберийца. Зрелище оказалось даже прекрасней и соблазнительней того, что он много раз представлял в своем воображении. Рыжая Лори сняла безрукавку и отбросила ее в сторону. Вслед за безрукавкой полетела и короткая кожаная юбка. Теперь Кутару было уже все равно, насмехается над ним эта женщина в глубине души или нет. Пусть весь мир провалится в преисподнюю, ему нет до этого никакого дела! Эта женщина сейчас будет в его объятиях, ничего больше не имело значения для распаленного варвара.

Рассмеявшись, обнаженная чародейка шагнула в нему и обвила руками его шею, прижимаясь всем телом и давая Кутару почувствовать влажное тепло своих губ. Пару мгновений они постояли, крепко обнимая друг друга, а затем варвар увлек ее на свой плащ из медвежьей шкуры…

Пробуждение было вовсе не таким сладостным. Варвара разбудило ощущение, что ему в горло упирается что-то острое и слишком твердое, чтобы быть нежным женским пальчиком. Не открывая глаз, варвар попытался понять, что могло случиться, пока он предавался наслаждениям. Фларион? Неужели юношу свело с ума это сокровище, и он решил завладеть всем в одиночку? Или ему показалось несправедливым, что он проводит ночь один?…

— Вставай, — приказал резкий незнакомый голос.

Кто-то убрал меч от горла варвара, позволяя ему подняться. Рядом вытянулась, замерев от страха, обнаженная Лори. Она было потянулась к своим одежкам, но один из нежданных гостей с грубым смехом отшвырнул их в сторону. С глухим сдавленным рычанием Кутар медленно поднялся на ноги.

Фларион, мрачно нахмурившись, стоял у костра. Пятеро молодчиков — Кутар узнал в них бандитов, которых они с Фларионом отогнали в Тарийском ущелье — стояли, нагло усмехаясь и поигрывая оружием. Рыжая Лори завернулась в медвежью шкуру, пряча свое тело и стараясь стать как можно более незаметной.

— Вы нашли сокровище, — произнес бандит, который, судя по всему, был у них заводилой. Держа меч в одной руке, он подкинул на ладони другой кошель варвара, снятый с его пояса. На глазах у кумберийца он открыл его и высыпал на землю горку золотых монет и драгоценных камней.

— Это что, все?! А где остальное?

Кутар равнодушно покачал головой.

Молодчик, все лицо которого было покрыто устрашающего вида шрамами, зарычал не хуже Кутара и вытащил из ножен кинжал с рукоятью украшенной самоцветами.

— Я знаю, как заставить заговорить таких упрямцев!

— Подожди, Фитрод, — остановил его главарь. — Давай пока что обойдемся без насилия.

Один из бандитов приблизился к вожаку — высокому мрачному типу в островерхом стальном шлеме и кольчуге, явно сделанной не по его размерам — и принес ему мешок Флариона, туго набитый золотом и драгоценными камнями.

— Неплохая добыча, — кивнул вожак, наблюдая за тем, как тот высыпает эти сокровища рядом с небольшой кучкой, извлеченной из поясного кошеля Кутара. — Здесь десятку людей хватит на богатую жизнь до конца дней.

— Тогда заберите его и отпустите нас, — взмолился Фларион.

— С какой нам стати это делать? Вы же знаете тайну древнего короля Кандакора. Покажите нам, где сокровища и ваша смерть будет легкой. Я сам займусь вами.

Кумбериец почувствовал, как вздрогнула стоявшая вплотную к нему Рыжая Лори. Если бы она не утратила свои чародейские способности, то живо расправилась бы с этими бандитами. Несколько слов, одно движение руки в воздухе — и на ее зов мог явиться и поглотить воров такой демон, как Асуму или Оморфон, или даже сам Бельтамквар, который был отцом демонов.

Он же был безоружен — Ледогнь сунул себе за пояс бандит в островерхом шлеме. Также как обезоружили во сне и Флариона.

— Распяльте их, — отрывисто скомандовал главарь бандитов.

Двое разбойников швырнули Флариона на землю, вытянув за руки и за ноги. Третий проворно сбегал за деревянными колышками и забил их камнем в землю. Флариона растянули на земле, привязав к колышкам ремнями.

Кутар стоял, внешне сохраняя спокойствие. Безоружный, он вряд ли справится с этими бандитами, но в то же время он не собирался покорно позволить себя привязать, чтобы грабители могли вдоволь покуражиться над ним. Варвар выжидал подобно хищнику, затаившемуся в засаде.

— А теперь девушку, — неожиданно заявил вожак.

Кутар прыгнул. Его левый кулак врезался в лицо главаря, а правая рука тут же схватилась за украшенную самоцветами рукоять Ледогня. Из разбитого носа фонтаном брызнула кровь, одновременно с этим на солнце блеснула сталь заговоренного меча.

Но еще до того, как полностью вытащил меч из ножен грабителя, Кутар успел схватить Рыжую Лори, оторвать ее от земли и закинуть себе на бедро. Лезвие его меча чиркнуло по плечу стоявшего ближе всех разбойника. Вслед за этим Кутар стремительно развернулся, парируя удар шамшера, а затем вонзая свое оружие глубоко в живот третьего врага.

Лязг стали о сталь звучал в ушах варвара божественной музыкой. Его воинственный дух упивался звуками боя, хриплым дыханием сражающихся, топаньем ног, скрежетом сталкивающихся при встречном ударе клинков. Завладев мечом поверженного разбойника, он с легкостью принялся размахивать обеими руками, подобно смертоносной мельнице. Его массивные мускулы перекатывались под загорелой кожей, острые глаза, привычные различать малейшие признаки опасности среди льдин и густых северных лесов в родном краю, без труда замечали прорехи в защите его противников. Туда сразу же устремлялся Ледогнь, подобно жалу рассерженной змеи.

Рыжая красавица свисала с бедра кумберийца, который безостановочно носился между развалинами, преследуя своих противников и прыгая с камня на камень. Женщина лишь громко ахала, когда стальное лезвие свистело рядом с ее белоснежной кожей. Широко открыв глаза в страхе и изумлении, женщина обняла Кутара за талию, чтобы не упасть во время его стремительного движения. В то же время она старалась не стискивать руки слишком сильно, чтобы не обременять варвара и не отвлекать его внимания. Против своей воли чародейка восхищалась силой, бьющей ключом в этом мощном мускулистом теле.

Варвар не просто преследовал своих врагов; он увлек их подальше от распростертого на земле тела юноши, чтобы те не вздумали угрожать беспомощному пленнику, принуждая варвара бросить оружие. Сверкающий клинок Ледогня безостановочно метался взад и вперед, подобно челноку ткацкого станка, сея повсюду смерть и оставляя позади горы мертвых и умирающих врагов.

Напоследок он прижал вожака бандитов и последнего из его подручных к мраморной колонне и покончил с ними двумя взмахами своего стального клинка. Голова помощника покатилась по земле, а лишенное ее тело привалилось плечами к колонне и медленно сползло, пачкая кровью розовато-белый камень. Затем Кутар медленно вогнал Ледогнь в грудь главаря, пока острие меча не заскрежетало о мрамор колонны.

Только после этого левая рука Кутара разжалась и Лори опустилась босыми ногами на землю.

— Ты дрался с яростью пустынной бури, Кутар, — благоговейно прошептала рыжая красавица.

— Иди надень что-нибудь, девушка, — проворчал немного смущенный Кутар, — пока солнце не опалило тебе зад, — его ладонь крепко шлепнула Лори по мягкой ягодице, заставив чародейку споткнуться.

Она звонко рассмеялась, поворачиваясь лицом к нему, подымая руками свои длинные рыжие волосы и позволяя плащу из медвежьей шкуры, в который она была завернута, сползти вниз.

— Мы могли бы править всем миром, если б захотели! Ты — с помощью своих воинских талантов, я — с помощью своей чародейской премудрости.

Варвар с сомнением поглядел на нее.

— Если ты по-прежнему обладаешь этими способностями, почему сейчас не воспользовалась ими?

Рыжая Лори многозначительно покачала головой.

— Я их приберегаю для более важного употребления.

— Какой еще?

— Подожди, скоро ты обо всем узнаешь.

С этими словами она направилась туда, где так и осталась лежать ее одежда.

Она подошла к спальному меху и своей кожаной безрукавке и юбке. Натягивая ее, она наблюдала, как варвар опустился на колени и перерезал державшие Флариона путы.

В принесенных бандитами кожаных сумках они нашли еду, а в привязанных к поясам бурдюках — воду. Кутар доверху набил одну из сумок и приторочил ее к седлу Серко. Когда они закончили завтракать, он поднял Рыжую Лори и усадил ее в седло, после чего направился на восток к морю.

Фларион устало потащился рядом с ним.

— Куда мы идем?

— К Зоану в Сибарос.

Зоан был самым крупным и самым богатым из всех утопающих в роскоши городов Сибароса. Этот портовый город стоял на побережье Внешнего моря, его галеры и парусные корабли бороздили соленые воды до самых оазийских джунглей на юге, Туума на севере и далекого Исфахана на востоке.

Полы в его тавернах были выложены мозаикой из полудрагоценных камней, улицы вымощены мраморными плитами.

Никто из тех кто когда-либо видел Зоан, не уходил без того чтобы навсегда преисполниться благоговением перед этим восхитительным городом.

— Зоан или другой город, какое это имеет значение? — равнодушно заметил Фларион. — Я теперь человек богатый и могу потратить свое золото там не хуже, чем в любом другом месте. И все же, в Зоане цены высоковаты.

Лори рассмеялась, глядя на него с высоты роста Серко.

— Пошли с нами, и будешь богаче, чем мечтаешь!

Юноша с усмешкой посмотрел на нее.

— И какие же замыслы рождаются в твоей хорошенькой многомудрой головке?

Ответ прозвучал совершенно неожиданно:

— Я еду найти смерть — и убить ее!

Фларион лишь покрутил головой, удивляясь странной шутке этой красавицы. Кутар сурово нахмурился, но ничего не ответил.

 

Глава четвертая

В таверне стоял страшный шум; посетители, сидящие в дымном свете свечей за грубо сколоченными столами, стучали по столешницам деревянными и кожаными пивными кружками. Шлепанье босых ног по влажному дереву, бренчанье струн цитры, хриплые крики и визгливый смех пьяных женщин неслись из таверны на улицу возле Внешнего моря.

Трое путешественников, все как один закутанные в длинные шерстяные плащи, от сырого морского тумана, остановились у двери таверны, прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам и принюхиваясь к запахам жарящейся говядины и ягненка, тушеного с овощами.

Над входом покачивалась под ветром деревянная вывеска, вырезанная в виде дельфина, почему-то выкрашенного в черный цвет.

— Вот здесь, — показал взмахом бледной руки самый миниатюрный из путешественников, — именно в таверне «Черный Дельфин» мы и должны встретиться с ним.

— И вся эта таинственность ради какого-то корабля? — шумно выражал недовольство предводитель. — Я мог бы угнать тебе такой с куда меньшими хлопотами.

— Мне нужен не обыкновенный корабль, Кутар.

Чуть наклонившись, варвар подошел к приоткрытой двери таверны и заглянул внутрь. Танцующая на столе обнаженная женщина лишь ненадолго задержала на себе взгляд кумберийца.

Дорога к Зоану заняла больше недели, и за время пути между спутниками сложились добрые товарищеские отношения, а между Кутаром и рыжей ведьмой — гораздо более тесные. Поэтому варвара огорчало что, стоило им оказаться в Зоане, как Рыжая Лори снова сделалась сдержанной и скрытной. Она, до сих пор с обожанием взирающая на него и восхищавшаяся каждым его поступком, теперь строила планы, не советуясь с ним, и даже для вида не прибавляя «с твоего разрешения». К своему удивлению Кутар вдруг понял, что к его все возрастающему гневу примешивается и легкая ревность. Эту женщину он не хотел делить ни с кем и ни с чем на свете, даже с замышляемым ею планом.

Мягкая теплая ручка коснулась мощного предплечья кумберийца. Взгляд раскосых зеленых глаз показался Кутару каким-то странным.

— У меня есть свои причины, варвар, — прошептала рыжеволосая красавица. — Прояви немного терпения.

Пожав плечами, Кутар посторонился, давая своей спутнице первой войти в таверну.

Фларион вошел следом за ними, пожирая глазами обнаженную танцовщицу, которая все еще притопывала и кружилась на столе в свете свечей.

Рыжая Лори выбрала столик неподалеку от стены, откуда могла обвести взглядом весь зал.

Кутар уселся справа от чародейки, а Фларион тенью скользнул на скамью, заняв место слева от нее. К ним тотчас же подбежала служанка с подносом и тряпкой в руках.

— Эля, — проворчал кумбериец, не дожидаясь обычного вопроса, что пожелают господа. — Хорошего вина для дамы. И не забудь большие тарелки с едой.

— Эль тоже принеси в больших кружках, — уточнил Фларион. — У нас, девушка, такая жажда, что можем выпить целый океан. А кто это у вас так замечательно танцует?

— Кибала, — улыбнулась девушка, разворачиваясь и проворно убегая.

Рыжая Лори негромко рассмеялась, заметив жгучий интерес юноши к танцовщице.

— Пойди поговори с ней, Фларион. Предложи ей золото если хочешь, но приведи ее потом к нашему столику.

Молодой наемник удивленно поглядел на рыжую.

— Привести ее сюда? Но зачем?

— Она нам понадобится.

Фларион наморщил лоб.

— Мне понятно, зачем она может понадобиться мне, так как я сопровождал счастливых влюбленных всю дорогу от самой Фирмиры, но вот зачем тебе желать ее общества, мне совершенно непонятно.

— Поймешь со временем. Просто приведи ее.

В этот момент танцовщица прекратила бешено вращать бедрами и замерла, подняв руки и откинув голову назад, чуть заметно подрагивая всем телом. Оливковая кожа и длинные черные волосы ясно говорили о том, что эта девушка родилась в какой-то из южных стран. Она была намного моложе Флариона, но в ее бархатистых черных глазах, красных губах, на которых играла томная улыбка, проглядывала какая-то извечная женская мудрость. Танцовщица принимала разные позы, с немного усталым видом встречая восторженные крики и аплодисменты, звучащие так оглушительно, что, казалось, ветхое здание таверны готово обрушиться. Завершив выступление, девушка нагнулась, подбирая сброшенное покрывало и тщательно закутываясь в него с головы до пяток.

Со всех сторон к ней тянулись руки, разные голоса звали присесть, разделить чашу вина, провести ночь…

Даже не повернув головы, девушка сошла со стола на стул, а со стула — на усыпанный сухим камышом пол. Глядя куда-то вдаль, она двинулась сквозь те зовущие голоса и тянущиеся руки, направляясь к занавешенному дверному проему на противоположной стороне большого зала таверны.

Внезапно дорогу ей преградил стройный наемник в поношенной кожаной рубахе и кольчуге. Лицо юноши выражало сильнейший восторг и преклонение. Танцовщица остановилась, досадливо нахмурилась, а затем свернула в сторону.

— Она хотела бы поговорить с тобой, — произнес Фларион, указывая рукой в сторону Лори.

— Она? — Кибала в удивлении остановилась, подняв брови. А затем с любопытством посмотрела, куда показывал юноша.

Черные глаза встретились взглядом с зелеными и не отрывались от них.

Словно кролик, замерший перед удавом, девушка застыла на месте, ощущая, что вот-вот лишиться чувств.

— Подойди ко мне, — безмолвно говорили эти глаза. — У тебя нет никакой своей воли, Кибала-танцовщица. Поэтому подойди ко мне.

Со вздохом, больше похожим на рыдание, Кибала позволила наемнику взять ее за руку и увлечь за собой сквозь толпу.

— Мы сделаем тебя богатой, Кибала, — тихо произнесла Лори, когда девушка оказалась на скамье рядом с ней.

— А что вы потребуете от меня?

— Ты нам нужна.

Танцовщица поняла, что зеленые глаза незнакомки все еще держат ее в своей власти. Тело стало безвольным и расслабленным, а затем девушка с удивлением услышала собственный голос:

— Но что я могу сделать для такой, как ты?

— Узнаешь в свое время. Сколько будет стоить выкупить тебя у трактирщика? Ведь ты принадлежишь ему, верно?

— Он взял меня к себе, когда я умирала с голода. Я была рабыней с самого рождения. Танцам меня обучили по приказу хозяина. Его убили в уличной драке и мне пришлось самой заботиться о пропитании. А здесь меня кормят и есть крыша над головой…

Рыжая Лори протянула Кутару раскрытую ладонь. Поняв ее без слов, варвар достал из поясного кошеля два маленьких золотых слитка и положил туда точным движением.

— Эти слитки купят тебе свободу?

Кибала кивнула, широко раскрыв глаза.

— Одного будет более чем достаточно.

— Тогда оставь другой себе, Кибала. Фларион, пойди с ней на случай, если возникнут какие-то затруднения. — Рыжая Лори повернулась к кумберийцу. — Она доставит удовольствие тому, кого я вызову.

— Ты собираешься принести ее в жертву? — спросил встревоженный Кутар.

— Она хорошенькая штучка, все еще молода и, вероятно, невинна, — пробормотала чародейка, словно не слыша его. — Да-да, она ему понравится.

— Ты не можешь этого сделать, — воскликнул Кутар, грохнув кулаком по столу.

— Тогда давай скажем, что мы берем ее с собой ради юного Флариона. — Красные губы на прелестном лице дрогнули в улыбке, когда красавица посмотрела изучающим взглядом на мрачное лицо варвара. — Ты же вор, Кутар, за свою жизнь ты убил много мужчин и взял много женщин, не особенно интересуясь их согласием. С чего же тогда эта внезапная доброта?

— Это другое, — упрямо повторил варвар, встряхивая головой. — Не люблю, когда людей приносят в жертву.

— Как хочешь. Тогда купим ягненка, когда придет время.

Кутар сердито посмотрел на нее, ощущая, что забытое было недоверие снова напоминает о себе. Он позволил отвлечь себя смазливым личиком и соблазнительной фигурой. И он едва не забыл, что Рыжая Лори по-прежнему осталась сама собой — ведьмой, колдуньей, независимо от того насколько мило она вела себя с ним. И если поразмыслить, то как это она оказалась в гробнице, живая и здоровая, словно дожидаясь его?

— Я же тебе говорила: на меня наложил проклятье демон, — ответила женщина, потрепав кумберийца по руке, когда тот задал мучивший его вопрос. — Вижу, что ты мне не поверил, — добавила она, сжимая пальцы, словно когти пантеры. — Посмотри, а вот и наш капитан.

Через зал раскачивающейся походкой прошел мускулистый моряк с коротко подстриженными черными волосами и шрамом на правой щеке. Одежду его составляли плотно облегающий массивную грудь полосатый свитер и заправленные в сапоги кожаные штаны, которые обычно носят моряки. Талию его стягивал пояс с бронзовыми заклепками, на котором висели длинный кинжал и абордажная сабля.

Увидев Лори, которая подзывала его к себе движением руки, он остановился, а затем кивнул и двинулся к ней, ступая мягко, как кошка. Мужчина снял влажный от тумана плащ и бросил его рядом с собой на скамью. По росту и сложению пришедший не намного уступал варвару.

— Я получил твое послание, я — Гровдон Докк с корабля «Волнорез». Стоить будет десять золотых.

— Круто, и сразу к делу, — обворожительно улыбнулась Лори. — Договорились.

— Такие цены — это грабеж средь бела дня, — проворчал Кутар.

Капитан бросил на него пренебрежительный взгляд, недоуменно выгнув брови.

— Меня кто нанимает, ты или дама?

— Заплати ему, Кутар, — улыбнулась чародейка.

С недовольным ворчанием Кутар сделал, как сказала его спутница.

— И все равно, по-моему это грабеж, приятель, — не удержался кумбериец. — За десять золотых я мог бы купить и ту шаланду, которой ты командуешь, и тех, кто там есть, со всеми потрохами. Ты знаешь здешние моря?

— Лучше, чем собственное лицо, — кивнул Гровдон Докк, с улыбкой позвякивая золотыми монетами, зажатыми в кулаке. — И как вы скоро убедитесь, на корабле у меня образцовый порядок и все удобства для четырех важных гостей.

— А снаряжение ныряльщика? — поинтересовалась Рыжая Лори.

— И снаряжение, и ныряльщики, если они вам понадобятся, без всякой дополнительной платы. Я, как вы скоро убедитесь, человек честный. Когда отплываем?

— Мы поднимемся на борт примерно в полночь.

Капитан встал и поклонился Рыжей Лори, коснувшись рукой своего лба.

— Тогда я пойду и распоряжусь, чтобы готовились к отплытию. Если вы скажете мне, куда мы направляемся, то я уже сегодня смогу проложить курс.

— Я скажу это тебе, когда мы выйдем в море.

Кутар смотрел вслед капитану, удаляющемуся покачивающейся походкой.

— Ты чертовски таинственна, — недовольно проворчал он. — Почему мы должны хранить это в такой тайне? Это сокровище больше того, что в гробнице Кандакора?

— Бесконечно больше, варвар, в чем ты убедишься, когда увидишь его. — Ведьма улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли ямочки, а зеленые глаза вспыхнули. — Возможно, это величайшее сокровище во всем мире.

К ним уже возвращался Фларион, ведя за руку танцовщицу. Через другое плечо у него была переброшена кожаная сумка, которую Кибала в спешке набила вещами, составляющими все ее достояние в этом мире. Подойдя к столу, он усадил девушку на скамью рядом с Рыжей Лори и уселся сам. Тут же подошла служанка с большими кружками эля и кубком красного тосийского вина. Поставив их на стол, она удалилась, а затем вернулась, неся деревянное блюдо с мясом, от которого подымался пар, и треугольные куски хлеба с сыром. Кутар толкнул к ней по столу золотую монету. Все принялись за еду.

— Что я должна делать? — растерянно прошептала Кибала.

— Сейчас — развлекать Флариона, — бросила рыжая чародейка.

Девушка искоса взглянула на юношу, выгнув брови, а затем расправила плечи и кокетливо фыркнула, одарив взглядом, от которого Фларион покраснел и уставился на свою еду.

Когда клепсидра показала час, близкий к полуночи, Лори отодвинула пустое блюдо и протянула руку к лежащей у нее за спиной толстой шерстяной пенуле.

— Пора идти, нас ждут на корабле.

Набросив на свои массивные плечи меховой плащ, Кутар двинулся впереди своих спутников, расчищала им проход среди толпы гуляк. Время от времени кто-то из завсегдатаев таверны узнавал Кибалу, несмотря на то, что она была закутана в дорожный плащ и лицо ее было полускрыто капюшоном. К девушке протестующе тянулась рука, но Кутар тут же отталкивал ее. Фларион охлаждал чрезмерно негодующих, раздавая удары кулаком в ребра или демонстрируя кинжал вместе с готовностью пустить его в ход. Кибала шла, тяжело ступая, охваченная страхом перед зеленоглазой женщиной, заглянувшей в ее душу и моментально овладевшей ею. В противоположность ей Рыжая Лори шагала легко и радостно. Весь этот вечер был делом ее рук, также как и те события, которые должны за ним последовать. Из всей компании она была единственной, на чьем лице была улыбка, выражающая полнейшее удовлетворение.

С моря наползал туман, булыжники и мраморные плиты мостовой делались влажными от сырости. Обе луны спрятались за тучами. Слышалось лишь шлепанье волн о берег и негромкий топот ног путешественников. Они торопливо шли сквозь влажный клубящийся вокруг серый туман.

Внезапно Рыжая Лори протянула руку и схватила Кутара за пояс с мечом.

— Не так быстро, кумбериец. У нас, остальных, не такие длинные ноги, как у тебя. А в таком тумане легко заблудиться.

Кутар замедлил шаг, позволяя мыслям бежать быстрее своих ног. Он знал, что чародейка задумала что-то, что может оказаться ему вовсе не по нраву. Но вдруг у нее и правда получится избавить его от заклятья Афгоркона? Честно говоря, пустой желудок и постоянно тощий кошелек уже начали порядком ему надоедать. Перед глазами замаячили такие приятные вещи как толстая мошна, горячий ужин с кружкой холодного эля. Погрузившись в свои мысли, варвар брел, не замечая ничего вокруг, пока раздавшийся совсем рядом пронзительный вопль не вернул его в действительность.

Перед ним возникли два человека. Один бросался на другого с кинжалом.

— Умри, проклятый колдун! — вопил нападающий. — Убирайся в глубины семи преисподних Элдрака!

Видеть для варвара значило действовать. Он рванулся вперед, радуясь возможности поразмять себе мускулы и развеять мрачное настроение. Его рука стремительно метнулась вперед. Мощные пальцы сомкнулись на запястье руки, держащей кинжал, едва не раздавив кости нападающему. Одновременно варвар сшиб его с ног и, развернув к себе, толкнул к стене какого-то здания, слегка приложив об нее, чтобы лишить желания сопротивляться.

На Кутара в ужасе уставилось до крайности худое лицо, искаженное яростью и страхом. Глубоко запавшие глаза сверкали гневом, тонкие губы кривились, изрыгая ругательства.

— Отпусти, меня, глупец! Я избавляю мир от твари, которой лучше быть мертвой, от уродливого воплощения абсолютного зла! Пусти, говорю!

— Что здесь происходит? — ахнула Лори.

Кибала попятилась и обнаружила руку, крепко обнявшую ее за талию. Молодой наемник стоял рядом со своей спутницей, держа в свободной руке меч. На губах его играла легкая улыбка.

От страха Кибала едва не повисла у него на руке. Из груди девушки вырывалось шумное хриплое дыхание.

На мгновение взгляды наемника и танцовщицы встретились…

Кинжал с лязгом упал на булыжную мостовую. Его недавний хозяин, воспользовавшись тем, что Кутар отвлекся, отвернувшись на голос Рыжей Лори, вырвался и моментально скрылся в тумане.

Топот его ног затих, заглушенный шумом ветра и плещущего неподалеку прибоя.

Спасенный — высокий худощавый мужчина в мантии — все еще стоял, прислонясь к влажной кирпичной стене дома, хрипло дыша. Варвар нагнулся и подобрал упавший кинжал.

— Зачем ты его отпустил, северянин? — с трудом произнес тот. — Это же был умертвий — тот самый! Разве ты не видел его лица, его глаз?

— Какой еще умертвий? И с какой стати он пытался убить тебя? — недоуменно нахмурился Кутар. — Что ты ему такого сделал?

— Ничего, но причина вовсе не в этом. Ибо я — Антор Немилл, маг и некромант Мидора, короля Сибароса! — Он отошел от стены и вытянулся во весь рост, пронзая туман взглядом сверкающих глаз в сторону Рыжей Лори и Кибалы, и всего на миг задержавшись на Фларионе.

Его тонкие губы дрогнули в улыбке, когда он снова повернулся к кумберийцу.

— Я в большом долгу перед тобой, варвар. Назови цену за свою услугу и не скромничай в своих запросах, иначе я сочту это оскорблением. Жизнь Антора Немилла стоит целого королевства для того, кто ее спас.

Кутар пожал плечами, а затем почувствовал, как чья-то рука дергает его за плащ. Обернувшись, он увидел Лори. Чародейка выглядела заметно оробевшей. Подобно испуганному животному, она жалась к Кибале и Флариону.

— Охранная грамота, Кутар! Проси охранную грамоту, позволяющую нам находиться в любом месте Сибароса и прилегающих к нему водах, — прошептала она.

Антор Немилл расслышал ее слова и резко рассмеялся.

— Это мои спасители? Воры со своими шлюшками? Впрочем, это не имеет значения. Даже вор может заслужить награду за важную услугу. Вот…

Маг порылся в поясной сумке и достал оттуда медный диск, покрытый разноцветной эмалью.

— Мой знак, известный по всему Сибаросу, на суше и на море. Он убережет вас даже от королевских стражников. Но пользуйся им разумно, иначе он может навлечь на тебя гибель.

Худощавый мужчина закутал узкие плечи в меховую мантию и широким шагом удалился в непроглядный туман.

Несколько мгновений варвар смотрел ему вслед, а затем принялся разглядывать медный диск у себя в руке, изучая взглядом переплетающиеся на его поверхностях узоры эмали, которые сильно напоминали свернувшегося змея.

— Амулет грозного Оморфона, — почтительно выдохнула чародейка.

— Значит, вот эта штучка оградит нас от солдат и кудесников пониже рангом.

— Дай, дай его сюда!

Кумбериец сунул диск в кошель и усмехнулся.

— Ну уж нет! Позволь мне оставить его себе, моя рыжая красавица. С ним я буду чувствовать себя в большей безопасности.

Рыжая Лори рассмеялась с неожиданной нежностью и теплотой в голосе, будто заботливая мать, над проделками неразумного чада.

— Ох, недоверчивый Кутар! Ты видишь призраков там, где их нет. Но идем скорее, полночь близится.

Они быстро двинулись сквозь туман. Ветер дул все сильнее, и плащи путешественников хлопали на ветру. Наконец все четверо добрались до пирса, возле которого стоял «Волнорез». У грубых сходней их ждал матрос в полосатой тельняшке и драных коротких штанах. Он придерживал сходни, не давая им трястись, пока по ним пробегали Рыжая Лори и Кибала.

Когда на палубе оказались и Кутар с Фларионом, он сам поднялся по трапу, вытащил его и прикрепил двумя вставленными в фальшборт кофель-нагелями.

— Я провожу вас в ваши каюты, — сказал он.

«Волнорез» оказался бригантиной. Пока они шли за матросом к корме, Кутар заметил две высокие мачты.

Ветер с моря свистел меж рей и норовил вырвать ванты из полуклюзов. Соленый запах моря чувствовался даже здесь, у самого причала. Корабль покачивался на волнах, словно и ему тоже не терпелось покинуть эту гавань.

— Какая бурная ночь, — прошептала Кибала.

Услышав ее слова, матрос рассмеялся.

— Это мы еще в полной безопасности, госпожа. Погодите, вот когда выйдем за рифы, тогда воды и правда станут бурными, или я ничего не понимаю в море.

Кибала в ужасе застонала, и Фларион воспользовался ее слабостью чтобы покровительственно обвить рукой талию танцовщицы. Юноша, который был гораздо привычнее к сухопутным путешествиям, и сам чувствовал, что еще немного — и его желудок выскочит наружу, извергая все содержимое. Поэтому соседство черноволосой танцовщицы стало ему настоящим утешением. Море и связанные с ним ужасы отодвинулись куда-то далеко. Рядом была Кибала, ее тонкая талия, пышное бедро, которое задевало его при каждом шаге, сладкий запах ее волос и дыхание, звучащее в ушах подобно сладчайшей музыке.

Тем временем матрос открыл дверь крохотной каюты, освещенной тоненькой свечкой.

— Ваша каюта, господин, — сказал он. — Здесь койки для вас и вашей дамы.

Рыжая Лори нетерпеливо проскочила в каюту, по пути сбрасывая плащ на пол. Вытащив из своего дорожного мешка еще пару свечей, она засветила их от той что уже горела здесь. Каюту залил яркий свет, позволяющий рассмотреть все вокруг. Кутар и Лори увидели, что находятся в аккуратно прибранном помещении, всю меблировку которого составляют две койки и столик между ними, прикрепленные к стенам.

Чародейка повернулась, демонстрируя свои прелести, выпирающие из кожаной безрукавки и умопомрачительно короткой юбки, и окликнула матроса, который уже собирался закрыл дверь.

— Мне нужно встретиться с вашим капитаном, Гровдоном Докком. Я хочу объяснить ему, куда прокладывать курс.

Варвар пошел вместе с ней. Вслед за своей спутницей он поднялся в капитанскую каюту. Там ярко горели масляные светильники, в их свете Гровдон Докк что-то записывал громко скрипящим пером в судовой журнал.

Он поднял голову и уставился хмурым взглядом на посетителей. Внимательно выслушав Рыжую Лори, он лишь безмолвно кивнул в ответ, затем выдвинул один из многочисленных ящиков стола, вынул оттуда свиток и расстелил перед ними на столе. Не дожидаясь вопроса, чародейка царапнула по пергаменту длинным красным ногтем.

— Прокладывайте курс сюда, капитан. Я не хуже вас знаю, что там нет никакой земли, — добавила она с улыбкой, забавляясь при виде его недоумения. — Но тем не менее именно здесь вы должны будете бросить якорь.

Гровдон Докк задумчиво потер заросший щетиной подбородок.

— Как скажете. Вы платите, я вас доставляю. Хотя убейте, не пойму, какой в этом резон. Вот на острова или в Испахан — совсем другое дело.

— А вы и не пытайтесь понять, — прервала его Рыжая Лори. — Просто доставьте нас туда, куда я говорю. — Ноготь повелительно постучал по морской карте, и Гровдон Докк пожал плечами.

Дождавшись, когда они снова оказались в своей каюте, Кутар спросил:

— Знаешь, я тоже не понимаю, что тебе понадобилось в водах открытого моря?

— О боги, не будь таким глупым, варвар! Не в водах, а под водой!

— Ну так бы и говорила! — облегченно вздохнул кумбериец. — Тогда все понятно: речь идет об утонувшем сокровище. Это корабль, да? Галеас утонувший во время шторма? Корабль с сокровищами короля Мидоса, который вез с островов груз пряностей?

Вместо ответа рыжеволосая красавица звонко рассмеялась и ее пальчики принялись расшнуровывать завязки блузки. Отбросив тесную кожаную одежку в сторону, Лори принялась крутиться, прихорашиваясь и любуясь тем действием, которое производила на варвара ее красота.

— Ничего подобного, Кутар, — тихо произнесла она, закутываясь в свои пышные рыжие волосы и снова являя взору собеседника свою восхитительную фигуру. — То, что мы ищем, люди не видели много тысяч лет.

— Не корабль? — переспросил варвар, выпрямляясь и оставшись в одном наполовину снятом сапоге. — А что же тогда?

— Это затерянный город Хатарон, мой храбрый Кутар. Да, тот самый город, где родился Афгоркон, где он творил свои заклинания, где он когда-то зачаровывал окружающий его мир. Величайший маг из всех. Даже сегодня, через пятьдесят тысяч лет после смерти Афгоркона, собратья-маги чтят его имя.

С этими словами она освободилась и от своей короткой юбки, представ перед Кутаром во всем великолепии своей зрелой женственной красоты. При виде нежной кожи цвета сливок и огненно-рыжих волос, которые то скрывали ее шелковистой занавеской, то снова приоткрывали восхищенному взору, варвар ощутил, как огонь побежал по его жилам, а мужское естество откликнулось на этот призыв. Но все же разум его был не настолько затуманен чтобы забыть об осторожности.

— Что-то я тебя не понимаю, девушка, — протянул Кутар, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и немного насмешливо.

Чародейка замерла, вопросительно глядя на него своими раскосыми зелеными глазами.

— Ты же просто обязана ненавидеть меня после стольких обид, которые ты претерпела. Это по моей вине ты висела в серебряной клетке, а позже я засадил тебя в ту гробницу с мертвым Каликалидом. А ты, насколько я знаю, не из тех, кто склонен прощать обиды.

— Все просто, — звонко рассмеялась она. — Ты — мой, варвар. Даже сидя заточенной в той ужасной серебряной клетке, я ни на миг не забывала о тебе. Помнишь, как ты видел мое лицо на дне пивных кружек и глядящим на тебя из пламени бивачных костров? Как я даже тогда говорила с тобой?

— Да, ты говорила, что я — твой, и что поступишь со мной как тебе заблагорассудится. Правда, тогда ты имела в виду совсем другое…

— Неужели никто никогда не говорил тебе, что женщины не всегда думают то, что они говорят, — проворковала чародейка, нагибаясь и прижимая свои красные губы к его рту. — Думаю ты всегда принадлежал мне, Кутар — даже когда сражался с демонами и гоблинами в моей башне. Думаешь, я бы позволила им убить тебя? Твоя жизнь слишком драгоценна для меня, мой непобедимый варвар.

— А ты умеешь воспламенить мужчину, — произнес кумбериец.

Ловкие нежные пальчики распустили завязки его кольчужной рубашки и подержали кольчугу, давая варвару выскользнуть из нее. Затем Лори помогла ему снять кожаную куртку, которая была под кольчугой, и шаловливо подергала золотистые волосы на его широкой груди.

— Она ведет себя, словно послушная жена, — с удивлением подумал варвар, — нежно любящая и внимающая каждому желанию…

Однако даже это не смогло заглушить в сознании Кутара тихий голос беспокойства. Он продолжал звучать и в то время, когда глаза жадно пожирали наготу чародейки, а губы жаждали ее поцелуя. Все-таки это была не та Рыжая Лори, которую он привык видеть; эта словно играла какую-то роль. Кутар с удивлением поймал себя на мысли, что предпочел бы видеть гнев, пылающий в ее бесстыжих зеленых глазах, и слышать как ее нежный голос срывается на визг, призывая проклятья на его голову.

Окончательно освободив его от одежды, Лори схватила его за руку, увлекая к койке, а затем одну за другой задула все свечи. Теперь слабый лунный свет проникал сюда только из крохотного оконца, серебря их тела. Кутар привлек рыжеволосую красавицу к себе и сжал в объятии. Так и не расцепив рук, они рухнули боком на одеяло.

Когда способность соображать вернулась к нему, варвар услышал, что корабль скрипит, покачиваясь на волнах Внешнего моря. Он ощущал как там, наверху, паруса надуваются, наполняясь могучим ветром, который гонит судно вперед. Лежа на койке с прильнувшей к нему Рыжей Лори, которую он обнимал одной рукой, Кутар подумал, что качка доставляет ему удовольствие. Какое ему сейчас дело до моря и всего остального мира! Пусть себе ветер стонет, а корабль взлетает и падает на морских волнах, он вполне доволен жизнью.

Утро проникло в каюту с золотистыми солнечными лучами. Варвар отбросил одеяло и спрыгнул с койки на середину каюты. Рыжая Лори у него за спиной заворочалась и протестующее забормотала во сне, разыскивая упавшее одеяло и натягивая его на себя.

— Уже давно рассвело, девушка, — сказал ей Кутар, натягивая килт. — Пошли разделим тарелку рыбы на завтрак.

— Иди сам ешь, буйвол здоровенный. А я предпочитаю поспать, — сонно пробормотала она.

Он пригляделся к ее разрумянившемуся лицу, к разбросанным по подушкам густым рыжим волосам. Салара Гологрудая, вот это женщина! Ее объятия были пределом мечтаний для любого мужчины, а поцелуи — просто огненными. Ни одна из случайных подружек, которых он познал во время своих странствий, не шла с Рыжей Лори ни в какое сравнение. Все они поочередно предстали перед мысленным взором варвара: Мирамель и трактирная служанка в Муррде, Меллисента и Лелла, которая была танцовщицей в Оазии, королева Кандара и брюнетка Филисия, которая была королевской любовницей в Ургале… С рыжей чародейкой все было совершенно по-другому.

Кутар упрямо помотал своей золотистой гривой. Если так пойдет дальше он, чего доброго, задумается о семье, домике и куче детишек… с такими же прекрасными золотыми волосами. Нет, наемник, зарабатывающий на жизнь своим мечом и поводящий все время в скитаниях, не может позволить себе такой слабости. К тому же не стоит забывать о проклятии Афгоркона, запрещающем ему разбогатеть. Какая женщина возьмет такого в мужья? Нет-нет. Все что он может дать женщине — это ночь или несколько ночей, подобных той, что он только что провел.

В таком настроении кумбериец вышел на палубу, где остановился и окинул взглядом волнующееся со всех сторон серое море. Корабль шел легко, рассекая носом пенные волны; паруса были выгнуты наподобие громадной женской груди. К своему удивлению, у правого фальшборта он увидел прислонившегося к нему Флариона, глядящего прямо по траверзу.

Кумбериец положил руку на плечо юноши.

— Пошли умнем тарелку рыбы. Я голодный как волк.

— У меня нет аппетита.

— Корабль идет довольно плавно.

— Дело не в корабле.

— А, тогда должно быть виновата эта танцовщица. Прошлой ночью она была не очень-то любезна с тобой. Она что, отправила тебя спать на собственной койке? И оставалась на своей до самого утра?

— Да, что-то вроде этого.

— Оно и к лучшему, — тихо проворчал варвар.

Фларион живо повернулся к нему.

— И что же это заставляет тебя говорить такое?

Кутар покачал головой. Он вряд ли мог сказать юноше, что Рыжая Лори наметила девушку для жертвоприношения одному из своих богов-демонов. Пусть уж он немного пострадает теперь, чем позже, когда смерть сделает Кибалу навеки недосягаемой для него. Сам он не собирался позволить рыжей ведьме выполнить свой зловещий замысел, но он достаточно хорошо знал ее и поэтому понимал, что если она приняла решение о смерти Кибалы, то, скорее всего, так и будет.

Он спустился с палубы, и обоняние подсказало ему, где находится камбуз. От запаха тушеной и вареной рыбы у него потекли слюнки и живот издал голодное ворчание.

В океане не было недостатка в разнообразной рыбе, которую можно легко изловить и поджарить в горячем масле, сварить или испечь на углях. Поэтому рыба составляла большую часть рациона моряков и путешественников. Зачем набивать трюмы мукой и солониной, когда достаточно закинуть за борт удочку или веревку с крючком на конце? В морских водах плавает достаточно еды…

Когда варвар приблизился к камбузу, возле него на скамьях за длинным столом сидело уже около дюжины моряков, жадно поглощающих рыбное варево. Подойдя к ним, Кутар выбрал себе деревянную миску с тушеной рыбой, оторвал половину хлеба и втиснул свое огромное тело за стол. Так как молодому великану для поддержания сил требовалось гораздо больше еды чем обычному человеку, то ему пришлось дважды вставать и снова наполнять себе миску.

Выйдя на палубу, он принялся любоваться волнующимся и бушующим морем. Сильный желудок варвара не испытывал никаких признаков того бедствия, что постигает большинство путешествующих по морю и известно под названием морской болезни. Через некоторое время к Кутару присоединилась закутанная в шерстяной плащ Рыжая Лори. Она что-то сказала, но ветер отнес в сторону ее слова, и Кутару пришлось наклониться, чтобы все расслышать. Рыжие волосы, которые трепал ветер, теперь щекотали лицо варвара. Он хотел было пошутить по этому поводу, но речи чародейки вовсе не располагали к веселью.

— …я говорю, мы проплываем сейчас над бывшим континентом. Там, где сейчас бушуют морские волны, были земли Сибароса и Тарии, а прямо под нами располагалось частью массивное плато тянувшееся на много миль. На его выступающей в океан оконечности и стоял портовый город Хатарон.

— В котором родился знаменитый маг Афгоркон, верно?

— Не только родился и вырос, но и занимался своим магическим искусством, что гораздо важнее для нас. Там на дне находятся остатки его жилища, его сундуки и свитки. А еще я надеюсь найти его знаменитый ларец с магическими формулами и особыми заклинаниями.

— Ну хорошо, ты его добудешь, а дальше что?

— Тогда я освобожу тебя от его заклятья, — ответила Рыжая Аори, устремив на него странный смеющийся взгляд. — И совершу нечто гораздо более важное.

— И какую же ты поставила себе цель?

— Спасти магов Зимли! Или ты не слышал, что кто-то убивает их всех подряд, хладнокровно, одного за другим? Прошлой ночью в Зоане, когда ты спас Антора Немилла, на мгновенье проглянуло то самое зло, которое ныне процветает в стране. Ведь это был не просто грабитель, напавший на случайного прохожего…

— А зачем тебе для этого магические принадлежности Афгоркона? — удивленно поинтересовался Кутар.

— Затем, что он был великим кудесником. И должен помочь своим. Я поговорю с ним. Если кто и знает, как остановить этого убийцу колдунов — так это он!

— Знаешь, ему это может не понравиться, — пробормотал варвар, вспомнив свое давнее посещение гробницы и умертвие, которое подарило ему заговоренный меч. — Он, знаешь ли, с характером. И вряд ли захочет с тобой разговаривать.

— Но он явится, — упрямо повторила чародейка, глядя вдаль. — О, да. Он явится на мой зов.

— Только за хорошую цену!

— Цена будет хорошей. Эта девушка, Кибала, она ему придется по вкусу.

— Вряд ли такое понравится Флариону, — возразил кумбериец. — Может быть, тебе на это и наплевать, но он с самого начала путешествия сохнет по ней. А я не завидую тому, кто встанет на пути у влюбленного безумца.

Ее зеленые глаза вспыхнули злым азартом.

— Думаешь, он убьет меня ради ее спасения?

— Ты делаешь то, что считаешь правильным для спасения жизней своих собратьев-колдунов, — произнес варвар, медленно пожимая мощными мускулистыми плечами. — Почему тебя удивляет что Фларион захочет сделать то, что считает правильным для спасения любимой девушки?

Рыжая Лори промолчала. Задумчиво нахмурившись и прикусив губу, она смотрела на что-то, видимое ей одной.

Еще несколько дней корабль «Волнорез» бороздил соленые воды Внешнего моря. Сильный ветер надувал паруса, бригантина то зарывалась носом в морские волны, то оказывалась на самом гребне одной из них. Выходя на палубу, даже закаленный варвар закутывался в толстый плащ и связывал на затылке свои длинные золотистые волосы, как это обычно делал перед сражением. Он раскачивался вместе с вздымающейся палубой, хмуро уставившись на далекую линию горизонта. Кумберийцу все больше не нравилось это путешествие, этот корабль, спутники, особенно те «подводные течения», которые возникают между людьми. Даже почти влюбившись в Рыжую Лори, он не доверял ей. Рыжая красавица вела себя, будто волчица на охоте, которая принюхивается, чего-то напряженно ожидая. Такое поведение вызывало у него тревожный зуд между лопаток. Фларион, обезумевший от любви к танцовщице, смутно сознавал, что Рыжая Лори замыслила что-то опасное для предмета его страсти и бросал на чародейку полные ненависти взгляды. Что же касается самой танцовщицы, то она оставалась для Кутара полнейшей загадкой. Что она думала и о чем мечтала, лежа ночью на своей койке?

— Мы близки к цели, Кутар, — неожиданно послышался голос Рыжей Лори. — Смотри!

Тонкий указательный палец с ярко-красным ногтем показывал на волны. Посмотрев туда, Кутар еле удержался от удивленного возгласа. Волны вокруг корабля были голубыми, прозрачными, как зорадарский хрусталь. Но это было далеко не самым удивительным. Глубоко внизу, под толщей воды виднелось нечто, похожее на громадный сад с деревьями, кустами и дорожками. Кутар навалился всем весом на фальшборт, пораженный невиданным зрелищем.

— Да, варвар, ты не ошибся. Ты видишь сады наслаждений Афгоркона, те самые о которых рассказывается в древних легендах. И сады и жилище знаменитого чародея были устроены на склоне высокой горы, поэтому когда весь континент был поглощен морской пучиной, гора погрузилась не так глубоко, как ее окрестности. Здесь находятся его артефакты, которыми он пользовался для своих магических занятий. Благодаря им Афгоркон стал самым знаменитым чародеем из всех когда-либо живших на свете.

Перегнувшись через борт, Кутар пожирал глазами стоящие на морском дне мраморные статуи, ряды деревьев, которые теперь превратились в гигантские кораллы, разноцветные актинии, иначе называемые морскими анемонами, которые колыхались на месте роскошных клумб, то, что когда-то было лабиринтом из цветущих кустов, каменную дорожку и руины древнего храма…

— Здесь не так уж глубоко, — пробормотала рядом с ним Лори. — Хороший ныряльщик сможет добраться до того места и принести то, что мне сейчас нужнее всего. Гровдон Докк!

Несмотря на то, что она произнесла его имя очень тихим голосом, капитан тотчас же подошел к чародейке и ждал ее приказаний, почтительно склонив голову.

— Вели, чтобы бросили якорь и пришли мне своих ныряльщиков.

Она нетерпеливо расхаживала взад-вперед по палубе, пока перед ней не появились два темнокожих тарийца в одних набедренных повязках и поясах, на которых висели длинные ножи. В этих мускулистых широкогрудых парнях с первого взгляда можно было признать ныряльщиков из тех, кто зарабатывает себе на жизнь на коралловых отмелях у побережья Тарии, ныряя за морскими губками, а при случае — и за обломками кораблей, ушедших в ил среди камней глубоко на дне.

— Я ищу разноцветный сундук, — принялась растолковывать Рыжая Лори. — Может быть, это окажется и небольшой ларец. На его крышке яркими эмалями и нержавеющими металлами выложены руны. По ним вы и узнаете, что это именно та вещь, которую нужно поднять для меня. Впрочем, вы без труда его там найдете. Он притянет вас, как мог бы привлечь горящий под волнами фонарь. Принесите его мне, и каждый из вас получит по два золотых слитка.

Тарийцы усмехнулись задаче, которая казалась им до странности легкой, и направились к отверстию в фальшборте, где уже приделали доску, с которой они могли бы нырять поглубже. Кутар посмотрел им вслед. Там, где бросили якорь, вода стала мутной. Поднявшийся ил распространялся вокруг, скрывая от взора сады, статуи и даже колонны храма какого-то забытого бога.

Тарийцы нырнули.

Они устремились к дну, пока не исчезли в той шевелящейся на дне моря мути, которая поглотила обоих, словно их никогда и не существовало.

Рыжая Лори принялась расхаживать взад-вперед по палубе, в волнении постукивая кулаком о ладонь, варвар же стоял не шелохнувшись, не отрывая глаз от этого пятна мути, которое казалось грозовой тучей, возникшей на доселе безоблачном небе.

Водяные часы отсчитывали минуты капля за каплей.

Солнце над головой медленно двигалось по небу. Вот оно скрылось за тучей и палубу закрыла вызывающая холодок темнота. Кутар беспокойно зашевелился. Стон ветра показался ему голосом живого безмерно страдающего существа.

Варвар задрожал и посмотрел на Рыжую Лори, нагнувшуюся над фальшбортом и всматривающуюся обеспокоенным взглядом в морские глубины.

К ним, неслышно ступая по палубе, подошел капитан. На лице у него отражалось то же беспокойство, что терзало рыжеволосую чародейку.

— Они не вернулись, госпожа. Это были хорошие ребята, умелые ныряльщики. Им уже доводилось драться с подводными тварями. Значит, там внизу они столкнулись с кем-то более опасным. Мне все это очень не нравится.

— Слишком уж долго они не возвращаются, — согласно кивнула Лори.

— Подымаем якорь и уплываем?

— Нет!

Это слово, выброшенное, словно камень из пращи, прозвучало одновременно повелительно и умоляюще. Пристально посмотрев на Рыжую Лори, Кутар с удивлением увидел, что по ее щекам текут слезы. В обращенном к нему взгляде зеленых глаз читалась мольба и отчаянный призыв о помощи.

— Кутар! От того, удастся ли мне заполучить тот ларец, зависит все. Все! В том числе и твоя надежда освободиться от заклятья Афгоркона!

Кумбериец не удивился, когда прозвучали эти слова; каким-то уголком разума он с самого начала знал, что нырять за ларцом придется именно ему. Единственно что его немного тревожило — ввязавшись в эту затею, он рискует навлечь на себя гнев Афгоркона. Но с другой стороны вдруг и в самом деле ему удастся снять это заклятье и владеть Ледогнем, не оставаясь при этом неимущим бродягой.

Он сбросил плащ, развязал кожаные ремешки кольчужной рубашки. Лори подошла к нему, и ее пальчики с красными ногтями принялись возиться с застежками. Но руки чародейки дрожали и тряслись так, что варвару пришлось со смешком оттолкнуть их в сторону.

— Не тревожься, женщина, лучше распорядись чтобы к моему возвращению меня ждал горячий ром со специями. А то вода сегодня холодновата, — ухмыльнулся он, скидывая грубые кожаные сапоги.

Достав из ножен Ледогнь, он ловко перемахнул через фальшборт и погрузился в мутную воду, успев наполнить широкую грудь драгоценным воздухом.

Меч тянул его ко дну, и довольно быстро перед открытыми глазами кумберийца возникли неясные очертания разрушенной мраморной статуи, части стены и все еще не рухнувшей каменной арки. Вслед за этим его босые ноги коснулись дна.

Итак, предмет, который нужно искать для Рыжей Лори, должен быть ярким. Чародейка сказала, что ларец с драгоценнейшими пергаментами испускает сияние, если, конечно, верить легенде. Но ничего похожего Кутар пока что не заметил. Еще раз оглянувшись кругом, он двинулся вперед, под арку.

Один раз он вроде уловил уголком глаза вспышку света, но она тут же исчезла и варвар решил, что ему это померещилось. Но тем не менее он развернулся в ту сторону, и поплыл к лежащим бесформенной грудой каменным блокам, бывшим когда-то стеной здания или оградой.

И тут…

Из пространства между разрушенными стенами поднялась порожденная тьмой неведомая тварь. Нечто выпуклое, бесформенное и безусловно угрожающее вытянуло черное щупальце и ухватило Кутара за ногу, обвиваясь вокруг голени и медленно притягивая добычу к себе. Не теряя времени, варвар рубанул по этому щупальцу своим заговоренным мечом. Но Ледогнь лишь отскочил, не причинив ему никакого вреда.

Тотчас же другое щупальце обвило ему торс, еще несколько потянулись к рукам и шее. Они были очень крепкими, как удавы из оазийских джунглей. Кутар изо всех сил сопротивлялся, его мускулы вздулись, буграми перекатываясь под кожей, меч лишь немного не доставал до туловища этой твари, смутно виднеющегося в мутной воде.

Кумбериец понял, кто напал на него. Кракен! Огромное чудище морских глубин, обитающее в морских пещерах и давно забытых развалинах, усеивающих дно Внешнего моря. Тварь достаточно большая, чтобы напасть на корабль, существо с сотней толстых щупалец, каждое из которых способно раздавить в щепы даже мачту большого корабля.

Он беспомощно висел в этих щупальцах, когда те повлекли его под каменную арку, мимо двух рухнувших статуй, к черной дыре, виднеющейся в обветшавшей каменной стене. Впереди что-то сияло; в этом свете Кутар смог разглядеть гигантскую тушу морского чудовища, которое широко разинуло пасть, собираясь поглотить его.

 

Глава пятая

Два больших глаза уставились на него немигающим взглядом, белый как слоновая кость клюв спрута широко раскрылся. Только сейчас Кутар разглядел, что огромная туша покоится на каменном сооружении, которое в давние времена было алтарем. На нем стоял тот самый ларец. Даже ощущая, как его легкие едва не лопаются от недостатка воздуха, Кутар узнал эти переплетающиеся узоры из эмали, красноватое свечение нержавеющего металла.

Щупальца неумолимо влекли его к открытой пасти.

Кутар продолжал бороться. Ему удалось высвободить руку и ткнуть Ледогнем в один из выпученных глаз. Должно быть чудовище ощутило сильную боль, так как щупальца разом отпустили его и отбросили его в сторону, прочь от ужасного клюва. Спиной кумбериец со всего размаха налетел на что-то каменное. Должно быть, это была какая-то статуя. Тотчас же варвар поднял руку с Ледогнем. Сквозь толщу воды до Кутара донесся слабый стук металла о камень.

Рука варвара мгновенно почувствовала силу этого удара, а затем дрожь сначала охватила его пальцы, а потом поднялась к запястью и предплечью, а затем к плечу. И от плеча по всему его телу разбежалось странное покалывание.

И тут же тело его засветилось!

С ног до головы он сделался ярко-синим, испускающим ослепительные лучи. Сияние было сродни тому, что исходило от украшенного разноцветной эмалью ларца. В тело влилась сила, какой он никогда прежде не знал. Странное дело, кумбериец чувствовал, что воздух ему больше не нужен.

Подплыв к готовящейся снова напасть твари, он сверху обрушил Ледогнь, описав им размашистую дугу. Сверкающая сталь опустилась на огромную выпуклую голову гигантского кракена, войдя в нее легко, будто в мягкое тесто. Из раны выплеснулась темно-лиловая жидкость. Была ли она того же порядка что и синее свечение? Не задаваясь этим вопросом, Кутар вырвал из раны меч и снова ударил кракена. А потом еще и еще!

Ему было безразлично, что с ним только что произошло и почему. Главное, что он снова мог драться! Ледогнь поднимался и опускался, пока не достал до глубоко спрятанного внутри склизкого тела мозга кракена. Щупальца, которые снова тянулись к нему со всех сторон, вокруг него разжались и забились, молотя по каменным стенам сооружения, которое много веков назад служило для магических занятий Афгоркона. Огромный спрут попытался всплыть, стремясь удрать от врага, который оказался сильнее. Но, добравшись лишь до верха арки, он задрожал всем телом и упал, накрыв ее сверху подобно черной колышущейся под водой занавеске.

— Двалка-С-Боевым-Молотом! — мысленно воскликнул кумбериец, так как говорить под водой по-прежнему было невозможно. — Ну и тварь, еле справился.

Взгляд его снова обратился в сторону алтаря и стоящего на нем ларца, а затем перешел на статую за алтарем, об которую он только что ударился и благодаря соприкосновению с которой обрел такие чудесные качества.

Это было грубо сработанное изваяние из белесо-голубоватого камня, лишь отдаленно похожее на человека. Высотой около пяти футов, оно отличалось от толстой каменной колонны разве что намеченными на ее округлых боках руками и ногами, и каменным шаром головы, стоящей на выемках, изображавших плечи. Об этого-то идола и лязгнул, ударившись, меч Кутара, наполнив его тело сверхъестественной мощью.

Лица у статуи не было, и все же в этой фигуре угадывалась некая задумчивая мощь. Глядя на это изваяние, невозможно было отделаться от мысли, что в камне что-то присутствует. Вот только что — бог? демон? Еще какая-то неведомая сила? Это «что-то», находящееся в камне, пристально глядело на него, невольно заставляя трепетать.

— Эта штука помогла мне, — сказал себе Кутар. — А раз так, то она не может быть злом, во всяком случае, для меня.

В холодной воде синеватое свечение постепенно меркло. Кутар протянул руку к ларцу, схватил его за одно из металлических колец, приделанных на обоих концах, и оттолкнулся от дна, всплывая на поверхность.

Путь на поверхность с двойным грузом оказался вовсе не легким. Неся в руках что-то одно — либо ларец, либо меч — варвар сделал бы это без особого труда, но сейчас… Благодаря все еще остающейся в нем неведомой силе он с трудом всплыл наверх.

Рыжая Лори стояла, свесившись за фальшборт в пятидесяти ярдах от него. По ее приказу на воду поспешно спустили шлюпку. Матросы приняли у Кутара ларец и поставили на банку. Ухватившись освободившейся рукой за борт шлюпки, варвар подплыл к кораблю. Чародейка сама подошла к фальшборту там, где была закреплена доска, и, потянувшись вниз схватила его за руку. Фларион тоже был там, суетясь и помогая Кутару забраться на корабль.

Едва варвар оказался на палубе, как Рыжая Лори подала ему кружку с горячим ромом. Кутар одним глотком осушил ее.

— Чуть не остался там навсегда, — буркнул он, когда Фларион накинул ему на мокрые плечи плащ. — Если б не статуя там, на дне, такой идол без лица…

— О! — воскликнула Рыжая Лори, сжав его руку. — Уж не подарок ли это Бельтамквара, отца всех демонов? Как гласят легенды, Афгоркон и Бельтамквар вместе занимались чародейством, пятьдесят тысяч лет назад! Демон-отец создал безликого каменного идола и подарил его Афгоркону, чтобы дух великого мага мог обитать в нем и смотреть между мирами. Столько лет он считался безвозвратно утраченным!

— Об этом мне ничего не известно. Я занес Ледогнь, чтобы разнести башку кракену, решившему, будто может пообедать мной, как теми ныряльщиками. Меч стукнулся об идола без лица и засветился ярко-синим…

Рыжая Лори снова вскрикнула и начертила в воздухе охранительный знак.

— Я стал в несколько раз сильнее! Я светился, пылал, словно масляный светильник вместе со своим мечом. До этого Ледогнь отскакивал от этой твари, а тут вошел в его черную тушу как в мягкий хлеб.

— О да! — воскликнула Рыжая Лори, в восторге закатывая глаза. — Это идол демона-отца! Я знаю! Ты должен нырнуть еще раз, кумбериец. Прошу тебя, подыми его на палубу.

— Ну уж нет. Хватит с меня холода и сырости.

— Пожалуйста, Кутар! Умоляю тебя.

Ее зеленые глаза так и впились в него. Они, казалось, расширились, становясь все больше и больше. Наконец они поглотили Кутара, пока он не оказался висящим в зеленом мареве, беспомощный и лишенный собственной воли. Теперь ему не было холодно; наоборот, он чувствовал себя будто после долгого перехода под палящим зноем пустыни.

— Ох, женщина! — проворчал он наконец. — Вижу, что ты не отстанешь, пока я не исполню твой каприз. Но позаботься о том, чтобы я согрелся как следует.

— О да, Кутар! Только поторопись, прошу тебя!

Оставив пояс с мечом, варвар повернулся к фальшборту, испытывая все ту же странную ошеломленность. Сбросив на палубу свой меховой плащ, он встал на доске и прыгнул в воду. Уже падая в морские глубины, Кутар слышал, как Лори говорила матросам:

— Бросьте канат чтобы он мог сделать из него петлю. Живо, живо!

На этот раз погружение заняло гораздо меньше времени. Варвар проплыл мимо арки, по которой расползлось обмякшее тело мертвого кракена, и вскоре его босые ноги коснулись плитки пола в бывшей комнате умершего кудесника.

Статуя стояла там же, где он ее оставил, в той же глубокой задумчивости за алтарем, как и все последние пятьдесят тысяч лет. Он подошел к ней, поднял руки и обхватил за бока. Даже под водой весила она немало, и поэтому Кутару пришлось забраться на алтарь, чтобы поднять ее хоть на дюйм.

— Мне нипочем не вытащить ее на поверхность, — решил кумбериец. — Зря я за это взялся.

Но тут он увидел сброшенный ему канат. Сделав петлю, он закрепил ее на статуе, а затем дважды обмотал вокруг нее и дважды дернул канат.

Каменный идол без лица начал медленно подниматься наверх, Кутар поплыл рядом.

Поднявшись на палубу, варвар увидел, что почти половина экипажа тянет за свободный конец каната и усмехнулся, оскалив крепкие белые зубы.

— Пятнадцать человек и то с трудом поднимают эту штуку, — заметил он увидев приближающуюся чародейку. — А ты хотела, чтобы я сделал это самолично. Тащи сюда рома, думаю я его заслужил. И не только его.

Вторую кружку с ароматным исходящим паром напитком ему подала Кибала. Варвар медленно выпил, глядя на рыжую чародейку. За это короткое время она очень изменилась. Вместо кроткой влюбленной женщины она снова превратилась в надменную повелительницу, чьи глаза горели торжеством. Кумбериец почувствовал, что смутная тревога, которую он ощущал все это время, снова оживает, становясь все сильнее.

Каменный идол стукнулся о борт корабля, и Лори подбежала, следя, чтобы драгоценную статую в целости подняли на палубу, суетясь и протягивая к ней руки. Когда это было сделано, чародейка несколько раз обошла вокруг идола, вглядываясь в голубовато-белесую поверхность влажного камня и поглаживая его кончиками пальцев.

— Унесите его ко мне в каюту, — распорядилась она, даже не поворачивая головы.

Десять человек с кожаными лямками потащили статую вниз по трапу в каюту, которую Рыжая Лори делила с Кутаром. Там статую установили где висел, поскрипывая на цепях, светильник.

Когда варвар вошел в каюту, Рыжая Лори сидела перед идолом, опершись подбородком о кулак и не сводя с каменного истукана внимательного изучающего взгляда. У ее ног стоял эмалированный ларец.

— Не думала, что он и правда существует, — вздохнула она, не удостоит Кутара даже взгляда.

Он подошел к ней и остановился около ее стула, застегивая пояс с мечом.

— Ну и что же ты собираешься с ним делать?

— Он может сделать меня самой могущественной женщиной на всей Зимле, варвар, — нараспев заговорила чародейка. — Этот идол способен глянуть через бездны времени и пространства, отыскать для меня тайны, потерянные для самых могучих из наших кудесников. Ибо глаза этой статуи и ее лицо находятся в пространствах между мирами, в демонических землях и магических странах. Она способна увидеть много никому неведомых вещей, и сообщить о них мне.

Кутар сердито посмотрел на ее рыжие волосы, одновременно ощущая желание и погладить их и встряхнуть как следует рыжую красавицу, чтобы вся магия немедленно выскочила у нее из головы.

— И что ты будешь делать со всеми этими тайнами? Я думал, ты уже покончила с колдовством.

Она подняла взгляд, обратив к нему прекрасное лицо, и улыбнулась.

— А кем бы ты хотел меня видеть — крестьянкой на ферме или хозяйкой на кухне, окруженной толпой детишек и ожидающей очередного? Нет-нет. С раннего детства я с головой зарылась в сочинения некромантов, и творила чары, еще не научившись ходить. Мне почти удалось добиться от Маркота того, чего я хотела, но ты помешал этому, а королева Эльфа повесила меня под потолком в этой отвратительной серебряной клетке.

Рыжая Лори покачала головой.

— Моя главная трудность в том… но неважно. Иди поешь. Дай мне побыть наедине со своими мыслями.

Кумбериец с ворчанием отправился в камбуз. Не успел он покончить с едой, как к нему подошел капитан. Гровдон Докк выглядел сильно встревоженным.

— По моему, ты хорошо умеешь драться, кумбериец, — начал он без всяких предисловий, опускаясь на скамейку прямо напротив варвара.

Кутар усмехнулся ему, приподняв стоящий у него между ног Ледогнь.

— Верно, я пережил свою долю схваток, и даже больше. Какого врага ты ожидаешь здесь встретить? Пиратов с островов?

— Свой экипаж, приятель. Команда поговаривает о бунте.

Кутар замер, не донеся до рта последний кусок хлеба.

— Бунт? — приподнял он светлые брови. — И с чего же это, капитан, вашим матросам сейчас бунтовать?

— Из-за женщины в твоей каюте, варвар. Причина — тот ларец, который она велела поднять из морских глубин и доставить к себе в каюту. Безликая статуя окончательно взбаламутила команду. Все считают, что это плавание добром не закончится.

— Я схожу поговорю с матросами.

— Когда примешься за это, лучше держи под рукой свой длинный меч. Скажи лучше, твоя спутница умеет наводить чары?

— Раньше умела, а вот как сейчас не знаю.

— Очень жаль. Тогда она могла бы зачаровать их каким-нибудь заклинанием. А так…

Внезапно тишину разорвал сперва рев множества глоток, а затем женский вопль. Кутар перемахнул через стол и бросился к двери, выхватывая на бегу свое оружие.

Взбежав по трапу на палубу, он увидел, что полдюжины мускулистых моряков держат высоко над головами Рыжую Лори, срывая с ее корчащегося тела последние остатки одежды.

— Кутар! — завопила она, увидев варвара. — Помоги мне!

Выкрикнув страшные проклятья, кумбериец ринулся вперед.

— Назад, приятель, — заорал в ответ матрос со шрамом, который, судя по всему, и был зачинщиком бунта.

Рыжую Лори уронили на палубу, и матрос со шрамом припал на колено рядом с ней, приставив к ее нежному горлу кинжал. Кумбериец замер, уже готовый было броситься на защиту чародейки. Будь варвар один, он не остановился бы перед любым количеством врагов, будь они хоть до зубов вооружены мечами и кинжалами, но вряд ли он успел бы спасти Рыжую Лори. При виде склонившегося над ней матроса, пальцы варвара так сильно сжали эфес Ледогня, что побелела кожа выше костяшек.

— Отпусти ее, парень, — хрипло произнес он. — Если отпустишь, то на борту этого корабля не будет твориться никакой магии. Даю слово. Вы все благополучно вернетесь в порт.

Но матросы все как один встретили его слова насмешками, грозя кулаками и размахивая кинжалами. Никто из них даже не подумал отказываться от задуманного.

— Ведьма умрет!

— Не желаем здесь ее чар!

— Мы честные моряки и не потерпим никаких демонов на борту.

Рыжая Лори лежала совершенно неподвижно, лезвие кинжала чуть поцарапало ее белую шею, на которой появилось несколько капелек крови. Зеленые глаза умоляли его, взывали к нему о спасении. Кутар беспомощно топтался перед толпой разъяренных матросов, проклиная свое бессилие.

Несмотря на то, что поведение этой женщины в последнее время внушало ему беспокойство, варвар чувствовал, что ему брошен вызов. Эти люди угрожали той, что лежала в его объятьях, покорная, любящая. Он не мог выбросить из головы вкус ее поцелуев, жар ее тела.

— Эй, чего пялишься? Отдай меч! — заорал какой-то матрос.

— Да, меч. Брось его сюда!

Остальные шумно поддержали первых хриплыми и жестокими голосами.

С показным равнодушием Кутар пожал плечами.

— Да не больно-то он мне и нужен. Держите!

Он отвел руки назад, будто готовясь бросить меч в руки торжествующих бунтовщиков. Но вместо этого Ледогнь молнией полетел прямо в матроса со шрамом.

Оторвавшись от палубы в мощном прыжке, Кутар последовал за своим заговоренным оружием.

Клинок вошел глубоко в грудь опустившегося на колено матроса. И в тот же миг варвар сбил с ног еще троих, а затем, неожиданно бросившись в сторону, подкатился под ноги еще двоим, пытавшимся достать его своими кинжалами.

Громадные мускулистые руки варвара метнулись вперед, схватили две ноги, дернули их владельцев вбок и повалили на тела других матросов.

Кутар вскочил на ноги. Его мощные кулаки начали стремительно подниматься и опускаться, подобно палицам.

Рыжая Лори, едва почувствовав, что ее никто не держит, вскочила и убежала прочь. Чей-то кинжал чиркнул Кутара, другой рассек ему бедро. Еще несколько секунд, и он будет погребен под навалившимися на него матросами…

И тут рядом с ним неожиданно очутился капитан.

Не тратя силы на крики и проклятия, он деловито молотил бунтовщиков ручкой от брашпиля. С другой стороны появился Фларион, клинок которого метался, подобно атакующей змее. Тут же больше десятка бунтовщиков упали на палубу и больше не шевелились. Другие откатились, зажимая руками раны, с сочащейся между пальцев кровью. Остальные сбились в кучку, рыча и сжимая окровавленные кинжалы.

— Прости их, Кутар, — завопила с юта Рыжая Лори.

— Никогда, — прорычал варвар.

— Капитан, — крикнула ведьма, свешиваясь вперед над поручнями. — Дайте им шлюпку и продовольствие. За двое суток они смогут добраться до побережья Тарии.

— Шлюпку, шлюпку, — загалдели бунтовщики.

— И продовольствие! Сухари с мясом и сыр!

— А может, вам еще и вина из капитанских запасов? — издевательски поинтересовался Гровдон Докк. — И потом, если мы их отпустим, кто останется управлять этим кораблем?

— Наплевать, — крикнул рослый матрос. — Пускай ваши демоны вам и помогают!

Шлепая по дереву босыми ногами, бунтовщики бегом пересекли палубу и схватились за тали и шлюпбалки, на которых висела единственная шлюпка бригантины.

Мгновение спустя та уже закачалась, спускаясь на воду, скрипя блоками и свистя талями. Кутар уставился на моряков, опрокидывающих друг друга, спеша спуститься в шлюпку.

Трое из наиболее дальновидных членов экипажа сбегали на камбуз и вернулись, неся за спиной мешки, набитые мясом, хлебом и несколькими бурдюками с вином. Вместе с припасами, как заметил варвар, убежал и кок.

Матросы взялись за весла, шлюпка отвалила от корабля и поплыла прочь, подымаясь и опускаясь на волнах.

Из глоток теснившихся в шлюпке от носа до закругленной кормы матросов вырвался нестройный торжествующий крик. Гровдон Докк плюнул им вслед.

— Проклятые бунтовщики, — прорычал он и взглянул на громоздящиеся на палубе тела убитых. — Надо похоронить их как подобает, иначе нельзя.

— Мы с Фларионом поможем, — предложил варвар.

Весь остаток дня они шили парусиновые мешки чтобы поместить туда мертвецов.

К закату, когда капитан прочел отрывок из Книги Десяти Богов, Кутар с Фларионом дали телам соскользнуть одному за другим в море и пойти на дно под тяжестью свинцовых грузил. Кибала вышла из каюты и стояла, закутавшись в свой плащ, на трапе юта, задумчиво глядя на морские похороны темными глазами. Рыжей Лори нигде не было видно.

Корабль все еще стоял на якоре над принадлежащими когда-то Афгоркону домом и созданными для него садами.

Здесь царили удивительные неподвижность и спокойствие; они стали особенно заметны, когда взошла луна, заливая серебристым светом ровную как стекло морскую гладь.

— Не нравится мне этот штиль, неправильный он какой-то, — шепнул варвару Гровдон Докк. — Я уже начинаю жалеть, что не сбежал отсюда вместе с остальными. И как нам втроем управлять «Волнорезом», тем более что в этом только я и смыслю? Можешь ты мне это сказать?

— Как-нибудь справимся, — буркнул Кутар.

Сейчас ему было не до размышлений о будущем. День выдался тяжелым: ему пришлось нырять, сражаться с кракеном, в одиночку поднимать сперва ларец а затем и статую, сражаться с бунтовщиками, защищая Рыжую Лори, которой и сам доверял все меньше и меньше. А в завершение провел вечер за шитьем мешков для трупов. Двалка свидетельница, сейчас ему требуется только одно — завалиться на койку и не открывать глаз до самого утра.

— Пойду-ка я лучше прилягу, — заявил он, зевая во весь рот. — Советую тебе сделать то же самое.

— Думаешь, после всего что сегодня случилось, я в состоянии уснуть? Это мой корабль, с его помощью я зарабатываю на жизнь. А он застрял вдалеке от всех морских путей, паруса его не колыхнет ни малейший ветерок. Я уже не говорю о том, что с него сбежала вся команда. Пожалуй, правы были матросы, говоря, что рыжая навлекла на нас проклятье.

— Сам подумай, если бы она и правда была такой опасной чародейкой, разве матросы смогли бы схватить ее? Да она бы их испепелила одним взглядом!

— Да кто их разберет, этих ведьм, — задумчиво произнес Гровдон Докк. — Их образ мыслей неведом честным морякам вроде меня.

Кумбериец двинулся по палубе к трапу. Проходя мимо двери каюты Кибалы и Флариона, он услыхал, как те спорят. Словно муж с женой, подумал он.

Ему вдруг захотелось крикнуть молодому наемнику бросить девушку на койку, взять ее и весь разговор.

Похоже, эта девушка понимает только такие доводы.

Войдя в каюту, которую делил с Рыжей Лори, Кутар увидел, что та сгорбилась перед идолом, расстелив на коленях несколько пергаментных свитков и хмурилась, пытаясь разобрать написанное на них. Губы ее время от времени шевелились; должно быть чтение оказалось нелегким даже для такой сильной чародейки.

— Ты бы лучше отдохнула, — проворчал он, вылезая из кольчужной рубашки.

Видя, что Лори не обращает на него внимания, он прошел по истертому ковру и поглядел через ее плечо.

— Ты загораживаешь мне свет, Кутар. Ложись спать.

— Что, не сильна в грамоте? — насмешливо спросил варвар. — А еще чародейка!

Женщина подняла на него взгляд, в котором не было ни капли обиды.

— Эти пергаменты прочесть не так-то легко даже более сведущим чем я. Языку, на котором они написаны, ни много ни мало — пятьдесят тысяч лет. Поэтому он отличается от того, на котором говорят и пишут сейчас.

— Я думал вы, колдуньи, знаете все эти древние языки.

— Не такие древние, как этот. Но я уже начинаю немного понимать его. Скоро дело должно пойти гораздо быстрее.

Кутар потянулся и зевнул. Усевшись на край койки, он скинул свои тяжелые сапоги. Судя по всему, в эту ночь на внимание Рыжей Лори ему нечего и рассчитывать. Склонилась над этими свитками так, словно в них содержится тайна ее жизни и смерти. Хотя, кто знает, может быть, так оно и есть.

Кумбериец улегся на койку, демонстративно не снимая штанов и нижней рубахи, но чародейка не обратила на это ни малейшего внимания. Через несколько мгновений он уже спал.

Ему снилось, что он стоит в синеватом тумане, дрожа от холода. И этот туман разговаривает с ним, шепчет странные и тревожащие слова, смысл которых ему необходимо понять, но все равно он не мог разобрать ни слова. Голос Рыжей Лори, или очень похожий на ее голос, звал его на том же языке. Откликнувшись, Кутар медленно зашагал сквозь синеватый туман.

Она подбежала к нему, вся покрытая звенящими на каждом шагу сосульками и сверкающим инеем. Рыжая красавица залилась горькими слезами. Он раскрыл ей объятия и привлек ее к себе, и тут же острая сосулька вонзилась в его тело.

Проснувшись, он с ужасом увидел, что находится не там, где уснул. Это была не тесная каюта «Волнореза», а гробница Каликалида, освещенная тем же демоническим светом. На загорелом лице варвара выступил пот. Когда глаза кумберийца привыкли к лазурному освещению, он смог разглядеть каменное ложе, на котором покоилось тело в пурпурно-золотых одеждах. Это было тело молодого мужчины…

О, Двалка, нет! Это тело сохраняет молодой вид лишь благодаря омерзительным противоестественным чарам. Лишь поэтому щеки давно умершего мага такие румяные, а губы красны, словно у живого.

А вот и Рыжая Лори, снова без одежды, стоит у самого ложа с пергаментным свитком в руке, читая нараспев слова, которых на Зимле не слыхивали вот уже пятьдесят тысяч лет? И тут острые глаза варвара разглядели еще одну Лори, такую же настоящую, как и первая. Но в отличие от нее та была одета в наряд монгрольской женщины и плыла в воздухе, направляясь к своему двойнику. Она была словно коконом окружена светящимся облаком, широко раскрытые глаза смотрели перед собой невидящим взором.

Еще немного и две Рыжих Лори соединятся в одну.

И тут в голове у варвара раздался чей-то неясный голос. Он твердил, что Кутар ни в коем случае не должен этого допустить, иначе его подстерегает большая опасность. Впрочем, он и сам это почувствовал. Варвар поднялся на ноги и решительно сделал шаг вперед.

— Женщина, а ну-ка заканчивай с этим чародейством! — повелительно выкрикнул он. Но ведьма не обратила на него ни малейшего внимания.

Сквозь каменные стены гробницы проступили очертания предметов, находящихся в каюте: идол около переборки, висящий около него на цепи светильник, омытый его светом ларец с эмалированными письменами на крышке. А вот и койка Рыжей Лори; кольчуга и сапоги лежат там же, где он их сбросил укладываясь спать.

Гробница тоже была здесь, оставаясь такой же реальной. Такими же осязаемыми были каменное ложе с покоящимся на нем телом. Кутар одновременно находится и на корабле, застрявшем посреди Внешнего моря, и в склепе мертвого мага. Нос его ясно ощущал сырость и кладбищенские запахи, глаза одинаково хорошо различали роспись, украшающую стены мавзолея, и покачивающийся на цепи светильник.

Тем временем Рыжая Лори, стоявшая возле ложа, продолжала свое пение. Та же, что плыла к ней по воздуху, уже почти касалась ее. Еще немного — и они сольются воедино.

На лбу у Кутара выступил холодный пот. Он потянулся за Ледогнем, но в этом странном сдвоенном пространстве его пальцы никак не могли ухватиться за его эфес. Ни в одном из миров меч не был доступен ему. Единственно что оставалось варвару — это сидеть на своей койке и наблюдать за происходящим.

Рыжая Лори в монгрольской одежде коснулась обнаженной. Рука одной ведьмы вошла в руку другой, ее плечи и бедра обеих стали единым целым. Две женщины наконец слились в одну.

В каюте внезапно стало тепло. Пропал могильный холод, раздражающая обоняние вонь и сырость. В железной жаровне пылал огонь, масло в светильнике над ларцом продолжало так же ярко пылать.

Кутар увидел Рыжую Лори в потрепанной монгрольской одежде, которая была на ней, когда он замуровал ее в склепе в Кситороне.

Женщина повернулась, тихо смеясь, и забавляясь удивлением варвара.

— Да, Кутар! Это я — собственной персоной! Освобожденная из мавзолея, в котором ты заточил меня. Живая! и — свободная!

— Ты была свободна с тех пор, как я вывел тебя из гробницы Кандакора.

— Нет, варвар, нет! Все последние недели с тобой путешествовал только мой образ. Моя астральная сущность, которую я извлекла из другой плоскости существования.

— Так вот зачем тебе требовался ларец, — сердито произнес кумбериец. — Ты даже не собиралась освобождать меня от заклятья Афгоркона.

Чародейка запустила белые пальцы в свои длинные рыжие волосы, подняла их высоко над головой и закружилась по каюте, сделав несколько танцевальных движений, заливаясь издевательским смехом.

— Я стала собой, я снова Рыжая Лори, — напевала она. — А ты, Кутар — мой раб! — Она ткнула ему в грудь пальцем с красным ногтем. — Да, варвар. Ты — мой, ты принадлежишь мне, запомни это как следует. С тобой мы еще не закончили. Мне еще понадобятся твои могучие мускулы и заговоренный меч.

— Ты не можешь приказывать мне. Я…

— Вот теперь как раз могу. Могу, Кутар! Это мой образ не мог, поэтому мне и пришлось прикидываться такой милой и любящей. Обвести тебя вокруг пальца было так просто! Достаточно пары поцелуев и одной ночи, и вот ты стал влюбленным дурачком!

Кутар попытался встать с койки, но не смог. Его словно сковали невидимые цепи.

— Видишь? — торжествующе воскликнула женщина. — Теперь я даже сильнее, чем раньше. И мне больше незачем уговаривать и упрашивать.

Легкой поступью она прошла через каюту, приблизилась к неподвижному варвару и принялась отвешивать ему пощечины. Голова Кутара безвольно моталась взад-вперед.

— Это за все унижения, которые и претерпела по твоей вине! И за серебряную клетку, и за время, проведенное мной в гробнице! А теперь запомни: я твоя госпожа! Ты мой раб! Без меня ты слабее декоративной собачонки! Отныне у тебя нет своей воли, ты будешь повиноваться только мне. Когда я скажу «беги», ты побежишь изо всех сил. Если скажу «убей», ты возьмешь свой заговоренный меч и убьешь, кого я скажу. Теперь у тебя нет сил мне сопротивляться.

Она перестала его бить, поднесла руку ко рту и медленно лизнула своим длинным красным языком ладонь, которую отбила о твердые, будто каменные, щеки варвара. Внезапно в ее зеленых глазах заплясали чертики. Рыжая красавица улыбнулась и протянула Кутару покрасневшую опухшую руку.

— Поцелуй ее, — произнесла она тихим нежным голосом.

Кумбериец коснулся губами ее кожи.

Душа варвара корчилась от возмущения и гнева, но его мощное тело оказалось беспомощным против чар Рыжей Лори. Теперь варвар смог разглядеть, что ее тело окутано тем же синеватым светящимся облаком, что и Ледогнь после того, как он случайно стукнулся об идола. Кутар не мог противиться ни этому свету, ни ее приказам.

Неожиданно чародейка взъерошила ему длинные золотистые волосы.

— О, я буду обращаться с тобой хорошо, по большей части. Хозяин должен быть добр к ценному рабу. А ты для меня ценен, Кутар. Поэтому я буду заботиться о тебе, правда, не совсем так, как ты об этом мечтал.

С этими словами Рыжая Лори повернулась и, покачивая бедрами, направилась к двери каюты. Оставшись один, Кутар почувствовал, как спали с него колдовские путы. Варвар моментально вскочил с койки, хватая Ледогнь, выскочил вслед за коварной чародейкой и помчался по узкому коридору. Как был, босиком, он взлетел на палубу.

Ведьма стояла возле самого борта, подняв руки над головой; соленый морской ветер играл ее волосами. Глаза ее были устремлены к бегущим по небу облакам, сквозь которые проглядывали обе луны Зимли, круглые и серебряные, как глаза демонов. Тело рыжеволосой красавицы окружало все то же синеватое свечение, еле различимое в свете лун. Чуткий слух варвара уловил слабое потрескивание, исходившее от этого светящегося облака.

— Йо кьхартал моллонтал! Птонд ка тондал фа бент! — произнесла Лори пронзительным завывающим голосом, от которого волосы на загривке варвара тут же встали дыбом.

В этих словах слышалось что-то сверхъестественное. Сами звуки казалось, были произнесены вовсе не человеческим горлом, а исходили из глотки какого-то чуждого существа. Кутар оказался снова прикованным к месту силой этих ужасных заклинаний.

— Великий бог Посейтон, чье дыхание приходит в наш мир в виде ветра, бури и шторма, внемли моей молитве! — с воодушевлением продолжала Рыжая Лори. — Йо кьхартал моллонтал! Пошли мне свое дыхание, в этот уголок Зимли, сколько мне требуется. И да будет тихо чтиться имя твое, владыка Посейтон!

В ночной темноте раздался отдаленный стон; с тихим шипящим звуком водная гладь по обе стороны от бригантины покрылась рябью.

Варвар разглядел Гровдона Дока, который застыл на верхней палубе, с изумлением и страхом уставившись на женщину, одетую в потрескивающее синеватое пламя.

«Волнорез» стоял, застигнутый мертвым штилем. Еще несколько мгновений назад поверхность воды вокруг них была гладкой, как стекло и неподвижной, будто в лесном озерце. Теперь же рябь становилась все крупнее, корабль плавно подымался и опускался на внезапно появившихся волнах. Между тем стон становился все громче и громче.

Кутара овеял легкий ветерок, шевеля золотистые волосы кумберийца, взъерошивая мех на оторочке его килта. Ветерок был теплым, густо насыщенным экзотическими ароматами южных краев, среди которых особенно различимым был мускусным запах.

Ветерок постепенно усилился, наполняя паруса.

Гровдон Докк негромко выругался, стряхивая с себя оцепенение, и взбежал по трапу на ют. Руль беспомощно болтался, поворачивая то туда, то сюда. Как раз в этот момент корабль подхватили волны, паруса наполнились и погнали корабль вперед. Сильные руки капитана потянулись к румпелю, схватили его и теперь прочно удерживали на месте. Корабль уверенно двинулся вперед, нос его с легким журчанием рассекал волны.

Сияние вокруг Рыжей Лори растаяло. Женщина устало уронила поднятые руки. Некоторое время она стояла, опустив голову, словно полностью истощив силы. А затем подняла руку, смахнув с глаз упавшие на них рыжие локоны. Повернувшись, она заметила стоящего неподалеку Кутара.

— Мы возвращаемся в Зоан, — тихо произнесла она, чуть улыбаясь. — По дороге я подготовлю необходимые чары, которые вдохнут жизнь в идола. Ты отправляешься со мной, варвар.

И снова огромные зеленые глаза пристально уставились на варвара, и опять у него не было никакой воли противиться им. Покорно кивнув, он пропустил рыжую чародейку вперед и зашагал следом за ней.

Каюту теперь освещал только светильник, свисавший на цепях с потолочной балки. В его золотистом свечении стоял безликий идол, безмолвный и зловещий. Варвар ощущал исходящую от этой мрачной статуи немую угрозу. При мысли о том, сколько чародейской силы заключено в этой статуе, мурашки пробежали по спине варвара.

Рыжая Лори пересекла каюту, достала из ларца пергамент. Развернув его, она опустилась на колени перед идолом и принялась тихо читать древние заклинания.

В каюте снова стало холодно, в воздухе запахло сыростью и тлением. Кутар недовольно заворчал и положил руку на Ледогнь.

Кумберийцу вдруг показалось, что статуя начала корчиться, пытаясь пошевелить своими короткими руками и ногами. Нет, это просто игра света, — сказал себе варвар. Корабль подымался и опускался на волнах, светильник покачивается, отбрасывая причудливые тени…

Но тут его слуха коснулся шепот:

— Кто зовет Афгоркона? Кто является тревожить его сон через пятьсот веков?

— Тебя зову я, великий маг, повелитель пятидесяти миров Кафарра, миров, созданных тобою самим! — с готовностью воскликнула Рыжая Лори. — Я обращаюсь к тебе за помощью. Множество твоих собратьев-магов стали жертвами убийц в том краю Зимли, который ты знавал в стародавние времена.

Наступило безмолвие. Затем снова раздался шепот.

— Мне жаль своих собратьев по магии. И все же Афгоркон покинул те края, которые некогда знавали его имя.

— Его имя! Только его я и прошу, великий кудесник. Загляни в астральные плоскости, окружающие нашу. Всего лишь произнеси свое имя — а остальное предоставь мне. И моему рабу, Кутару!

— А, Кутар. Он с тобой? Да, я его вижу — и его меч Ледогнь, выкованный в первозданном иле некими знакомыми мне… демонами. Как тебе нравится меч, варвар?

— Нравится, — кратко ответил Кутар.

— Да, даже хотя с ним ты нищий! — хохотнул Афгоркон. — По глазам вижу, твой клинок — единственное в жизни, что ты любишь.

Наступило короткое молчание, а затем маг снова выдохнул слова хриплым голосом, негромким из-за дальности расстояний.

— Я посмотрю в другие миры, как ты просишь, пробудившая меня женщина. Не для тебя, но ради тех, кто мне собратья по чародейству.

Рыжая Лори, которая все еще стояла на коленях, наклонилась вперед и коснулась лбом основания идола, воскликнув:

— Благодарю тебя, великий маг!

В каюте наступила тишина. Кутар наконец-то понял, что лицо этого идола находится не здесь, а в тех окружающих Зимлю плоскостях, где обитают демоны, а также в мирах старшей расы богов, в которых отражались, словно предметы на темном стекле, деяния, совершенные в его мире.

— Я вижу смерть, — снова раздался голос Афгоркона. — Смерть от ржавых кинжалов и истлевших мечей тех, кого уже нет. Из своих могил встали они, вызванные страшными чарами, дабы убить магов, намеченных для умерщвления тем, кто уничтожит их.

— Имя его, великий Афгоркон, как его зовут?

— Имени его я не знаю. И не вижу лица его в тех мирах, где блуждает мой взгляд. Убийца защитился могучими заклятьями, дабы такое знание не стало известным.

— Как же я тогда остановлю его? — в отчаянии взвыла рыжая Лори.

— Ступай к тем другим чародеям, жизнь которых под угрозой. Собери их вместе, убеди сотворить чары. Я помогу им, если получится. Убийца задействовал против нас мощные силы. Уж не знаю, как он защищается от моего взора, но попытаюсь узнать.

Голос замер.

Рыжая Лори медленно поднялась с колен, и лицо ее, когда она обратила его к варвару, показалось при свете светильника обеспокоенным и совершено изможденным.

— Я была уверена, что он сможет мне ответить, была так уверена в этом! А теперь… — Плечи ее поднялись и опустились в жесте отчаяния и смирения с судьбой.

— Если это так много значит для тебя, то почему бы не последовать его совету? Отправляйся к магам, которым угрожает смерть, пускай они объединятся перед лицом опасности.

Она смерила его холодным взглядом.

— Если уж Афгоркон не в состоянии помочь, то как же смогут они, которые и на одну десятую не такие сильные маги, каким был — и остается — он, в тех его пятидесяти космических владениях?

— А чего тебе терять? Кроме того, возможно, Афгоркон вам поможет.

Она задумчиво посмотрела на него и наконец кивнула.

— Да, такое возможно. Если маг сообщит нам, где спрятались те чародеи, то я смогу отправить тебя к ним в качестве своего посланца. Ты должен будешь уговорить их встретиться с нами и воспользоваться нашей премудростью.

Она хлопнула в ладоши, словно показывая, что решение принято, и, повернувшись к ларцу, принялась перебирать лежащие там пергаменты.

Кивая каким-то своим мыслям, чародейка выбрала нужный, развернула его и с легкой улыбкой взглянула поверх него на варвара.

— Мне недостает множества магических средств, имевшихся в моей черной башне, Кутар. Но одно из этих заклинаний отлично подойдет, вместе с тем скипетром, который я унесла из гробницы Кандакора. Он обладает определенными полезными свойствами.

Она взяла скипетр, который все это время лежал около ларца, и начертила им в воздухе таинственные знаки, тихо говоря:

— Я попрошу Афгоркона, чтобы он помог мне отправить тебя разыскать одного из тех кудесников что прячутся от всего мира, боясь кинжала убийцы.

Рыжая Лори начала петь тем же хриплым голосом, что и на палубе, призывая отца ветров. В такт пению она продолжала водить скипетром в воздухе.

В каюте стало еще холодней. Варвар снова неподвижно сидел, наблюдая, как меняются очертания стен и потолка, смещаясь и расплываясь в пространстве.

Кутар почувствовал, как у него дернулись все мускулы.

 

Глава шестая

Он стоял на огромной равнине под красным солнцем, весь окружающий пейзаж являл собой сцену страшного опустошения. Варвар понял, что оказался в отдаленном будущем, отстоящем от его времени на бессчетные тысячелетия, в эпохе перед самым прекращением существованием Зимли. На заднем плане виднелись невысокие пологие горы, поверхность которых казалась объеденной из-за разрушительного действия ветра, дождя и старости. Под ногами похрустывало что-то вроде крупного бесплодного песка, на котором лишь изредка виднелись какие-то чахлые растения.

Но трепет у него вызывала вовсе не пустыня, около десятка пылающих знаков, подвешенных в воздухе. Варвар ясно видел охватывающие их языки пламени, но не мог ощущать ни тепла ни запаха костра. Сквозь непонятные символы дул ветер, издавая низкий стенающий звук. Сам воздух здесь был полон странных магических энергий, от обилия которых на лбу у Кутара выступил пот.

Варвар встряхнулся. Рука его коснулась Ледогня, пальцы сомкнулись на эфесе. Именно здесь и спрятался один из чародеев Зимли: в будущем отстоящем на тысячи и, наверное, даже миллионы лет. Как снисходительно объяснила Рыжая Лори, созданные этим магом чары перенесли его через пространство и время, точно так же как Рыжая Лори отправила его самого найти этого человека.

Кумбериец зашагал к горящим знакам. Они не остановили его и даже не замедли его шагов, так как их магия была направлена против убийц, вставших из могил, а не против живого человека.

Ему не пришлось далеко идти. Почти сразу он заметил вдалеке сидящую фигуру. Это был глубокий старик с плешивой головой и длиной седой бородой. Услышав, как заскрипел песок под ногами Кутара, он поднял голову и уставился на пришедшего широко раскрытыми от ужаса глазами. Бледные дрожащие руки поднялись, словно желая оттолкнуть кумберийца.

— Нет! — захрипел он. — Нет, нет…

— Я не убийца, — поспешил успокоить его Кутар. — Рыжая Лори и Афгоркон прислали меня тебе на помощь.

— Афгоркон? — переспросил плешивый заметно успокоившись. — Да, если кто и может помочь, так это он.

В двух словах Кутар рассказал ему об идоле и о покрытом эмалью ларце, в котором хранились утраченные было магические заклинания мага Афгоркона. Волнение старика все возрастало. Под конец он едва не приплясывал от нетерпения. Глаза его светились от радости.

— Это вполне может быть, даже очень возможно, — сбивчиво повторял он. — Ради такого наверняка стоит рискнуть! Ах, какая же это радость — объединить свои силы с легендарным Афгорконом, величайшая честь для всякого мага. Это будет наивысшим триумфом за всю мою долгую жизнь.

Немного помолчав и переведя дыхание, чародей добавил:

— Погоди! Я отправлю нас к Рыжей Лори с помощью свои чар. Пусть она видит, что я еще в силах…

Но тут воздух вокруг них так и запылал. Висящие в воздухе знаки ослепительно вспыхнули. Старик завопил, охваченный самым неподдельным ужасом. Кутар резко развернулся туда, куда был устремлен его перепуганный взгляд.

По равнине к ним большими прыжками неслись три полуистлевших трупа. Один из них представлял собой бурый скелет, кости которого соединялись иссохшими связками. И в руке он держал ржавый боевой топор.

— Умертвия, слуги убийцы! — истерически зарыдал старый Фордог Фейл. — Их ничем невозможно остановить. Беги, варвар, пока можешь еще спасти себе жизнь. Они не станут убивать тебя, если ты сам их не заставишь. Им нужен только я!

— Ну уж нет, Двалка-С-Боевым-Молотом! — в ярости заорал Кутар. — Рыжая Лори отправила меня доставить тебя к ней и я намерен именно так и сделать!

Он рванулся вперед, на ходу выхватывая сверкающий клинок. Краем глаза Кутар заметил, что пылающие у него над головой знаки теперь сгорали, как обычные дрова в костре — испуская дым и рассыпаясь пеплом и угольками. Должно быть, убийца нашел способ противодействовать их защитной магии. Издав низкое звериное рычание, варвар устремился навстречу приближающимся умертвиям.

Стальной клинок описал в воздухе дугу. Истлевшая голова самого проворного из врагов слетела с плеч. Кутар стремительно развернулся, рубанул по второму мертвецу, вонзая сталь между костями и прогнившей плотью. Но умертвия и не подумали останавливаться; ведь они не могли лишиться жизни вторично. Безголовый продолжал так же ловко размахивать своим ржавым мечом, у остальных также не убавилось прыти.

Варвар злобно выругался; по коже у него пробежали мурашки. Старик стоял позади него, терпеливо ожидая смерти, которую считал неизбежной.

Мертвецы теперь уже пробежали мимо Кутара, глядя лишь на старого Фордога Фейла, который смотрел на них, даже не пытаясь защититься. Кумбериец помчался следом за умертвиями и вскоре настиг их.

Теперь он описал Ледогнем широкую дугу с таким расчетом, чтобы лезвие перерубило им бедренные кости, лишив возможности двигаться. Два умертвия один за другим свалились на землю. Они попытались бежать на обрубках того, что когда-то было ногами, но продвигались лишь очень медленно. Третьего мертвеца Кутар догнал, когда тот уже поднял свой ржавый топор над головой старика. Ледогнь без труда перерубил подгнившее деревянное топорище, оружие упало наземь и рассыпалось в пыль. Умертвий развернулся и попытался броситься на Кутара, протягивая к нему костлявые руки. Сделав шаг назад, варвар снова взмахнул заговоренным мечом и лишил восставшего мертвеца сперва рук, а затем и ног. Точно так же он поступил и с двумя остальными умертвиями, которые еще пытались ползти к своей несостоявшейся жертве. Изрубив их на куски, варвар для верности растоптал их в мелкую крошку своими тяжелыми сапогами. Затем, тяжело дыша, он приблизился к Фордогу Фейлу.

— Пой свое заклинание, старик, пока кто-нибудь не прислал новых мертвецов.

Старик торопливо принялся что-то бормотать на непонятном языке. Через несколько мгновений они снова оказались в каюте «Волнореза».

— Фордог Фейл! — радостно воскликнула при виде старика Рыжая Лори. — Я не видела тебя с тех пор, как еще девочкой была при дворе короля Зопара, где ты служил главным магом. Ты меня помнишь?

— Дорогая девочка, милая рыжеволосая Лори, я отлично тебя помню, — улыбнулся старик, хватая ее за руки. — Ты всегда вертелась около меня, пробуя мои чары, запоминая мои заклинания. А когда бывала одна, то рылась в моих книгах по магии, заучивая их слово в слово и полагая, будто я ни о чем не догадываюсь. А теперь ты спасла мне жизнь…

— Ты должен мне помочь, Фордог Фейл. Одна я не справлюсь с этой задачей, слишком трудна она для меня.

И она продолжила рассказав о том как нашла ларец и статую, и об услышанном ей от Афгоркона.

Через некоторое время Кутар ощутил настоятельную необходимость подышать свежим чистым морским воздухом. Вонь от магии и трупов была ему вовсе не по вкусу. Он поднялся на палубу, подставив лицо лениво дующему соленому ветру, наблюдая, как корабль поднимается и опускается на волнах.

Повернув голову, он увидел Гровдона Докка, застывшего у румпеля неподвижно, словно статуя. Судя по всему, капитан впервые в жизни столкнулся с колдовством, а уж тем более с чарами такого рода.

— Скоро ли будем в Зоане, капитан? — окликнул его Кутар, будто речь шла о самом обыкновенном плавании.

— Если ветер не ослабеет и не переменится, то завтра после полудня мы бросим якорь в порту, — ответил Гровдон Докк, сплевывая против ветра. — Не по душе мне все это, ох, как не по душе! Ты только посмотри: ветер гонит корабль, а вокруг мертвый штиль!

В самом деле: рябь, появившаяся при первом дуновении ветра, исчезла. Теперь морская гладь была неподвижной, словно зеркало.

Кутар равнодушно пожал плечами. После того, что ему довелось повидать, в этом явлении для него не было ничего особенного. Махнув рукой ошеломленному моряку, он спустился по трапу.

Рыжая Лори ждала варвара в каюте. Старый Фордог Фейл полулежал, с удобством устроившись на ее койке.

— Где ты был? — требовательно спросила Кутара чародейка. — Ты мне нужен.

Кутар подумал о своем так и не высказанном совете Флариону. Наверное ему тоже следовало бросить эту ведьму на койку и взять ее; это могло научить ее хорошим манерам. Должно быть, прочтя эти мысли по его лицу, Рыжая Лори сердито прошипела:

— Даже и не мечтай! Я обрушу на тебя десяток проклятий, оставив всего лишь болтливым придурком.

— За этим ты меня и вызвала?

— У меня для тебя новое задание. Фордог Фейл рассказал мне, что Немидом из Абатора тоже укрылся от магии неизвестного мага-убийцы. Ты сейчас отправишься за ним.

— Девушка, у меня в животе урчит от голода. Я…

Но Рыжая Лори выкрикнула слова заклинания. Кутар ощутил мучительную боль во всех мускулах. Пол каюты у него под ногами накренился, а затем встал дыбом в ответ на мановение скипетра из стороны в сторону.

Он стоял на вымощенном квадратными плитками полу туннеля. Со всех сторон его окружали голубовато-лиловые стены, не то высеченные из цельного камня, не то вылепленные из чего-то вроде глины. Слева от него кучей валялись разбитые глиняные цилиндры, впереди мерцал странного вида красноватый свет. Варвар вздохнул и зашагал вперед. Скорее всего, именно там он и найдет Немидома из Абатора.

Он шел довольно долго; его грубые кожаные сапоги уже сплошь покрылись пылью. Наконец варвар расслышал тихо шепчущие голоса и ощутил запахи натра и бальзама. Он оказался в довольно большой комнате со стенами из лилового камня. Варвар догадался, куда он попал; именно здесь мертвецов Абатора начиняли для лучшей сохранности различными смесями и смазывали специально составленными для этого мазями. Из всех стран Зимли, только эта уделяла так много забот и денег сохранности своих покойников.

Кумбериец принялся высматривать того, кто был ему нужен. Один из тех, кто работает здесь, и должен оказаться Немидомом. Но все мужчины были похожи друг на друга: худые, сутулые, с кожей, лиловой от постоянной возни со специями и мазями.

Неожиданно один из трупов нарушил полагающуюся ему неподвижность. Женщина, которую закололи в какой-то ссоре, вдруг села и, выдернув у себя из ребер кинжал, бросилась на проходящего мимо полного мужчину с лохматыми седыми волосами.

Изрыгнув проклятие, Кутар прыгнул вперед и крепко схватил ту, что еще несколько часов назад была привлекательной женщиной. Притронувшись к мертвой застывшей плоти, варвар ощутил, что желудок у его так и стремится вывернуться наизнанку. Но это не помешало ему схватить умертвие за руку и, размахнувшись как следует, шарахнуть его о каменные плиты пола.

Тело принялось отчаянно извиваться и корчиться, пытаясь встать и добраться до своей жертвы. Смерть еще не наложила свой ужасающий отпечаток на черты этой женщины, что сейчас делало ее еще более отвратительной. Она кусалась и царапалась, как наверняка привыкла драться еще при жизни. Намотав на руку ее длинные волосы, кумбериец несколько раз ударил ее безжизненный череп о камни. Но, даже лишившись головы, тварь и не думала успокаиваться.

Освободившись от мертвой хватки ужасного существа, Кутар выхватил из ножен Ледогнь и, прыжком поднимаясь на ноги, несколько раз перерубил мертвую плоть, пока умертвие окончательно не затихло.

Немидом, который наблюдал за этой борьбой, тяжело дышал от страха. Остальные, собравшись вокруг них кольцом, только в ужасе вскрикивали, не стараясь ни помочь Кутару, ни убежать отсюда.

Наконец у ног варвара лежало множество кусков мертвой плоти, каждый из которых извивался и корчился. Подавив мощный позыв к рвоте, он продолжал смотреть на то, что еще недавно было погибшей женщиной, ожидая, пока не прекратится это противоестественное подобие жизни.

Затем он протянул руку и схватил Немидома за запястье. Колдун в страхе шарахнулся от него, но варвар притянул его поближе к себе и успокаивающе прошептал:

— Я пришел от Рыжей Лори и старого Фордога Фейла! Я хочу спасти тебя от убийц!

Розовое лицо низенького толстяка было покрыто потом. Он трясся от страха и лишь жалобно поскуливал, когда кумбериец тащил его за собой по одному из туннелей.

— Я ду-думал, что бу-буду в по-полной бе-бе-безопасности, — лепетал он, проводя ладонью по лицу и торопливо семеня следом за рослым варваром, — скрыв-ваясь в по-покойницой. Не сообразил, что тот, кто пытается перебить нас, использует ме-мертвецов! А эта была такой симпатичной…

— Ты лучше подумай, кто это может быть, — бросил Кутар на ходу, оглядываясь на коротышку.

Но тот лишь уставился на него с выражением полнейшей безнадежности, а затем покачал головой, тряся отвислыми щеками.

— Нет. Я думал, ты мо-можешь знать, поскольку попал сюда как раз вовремя, чтобы спасти мне жизнь.

— Тебе лучше сотворить чары чтобы унести нас отсюда, — прервал его варвар, объяснив, где находится сейчас «Волнорез».

Коротышка сделал руками несколько причудливых движений, произнес нараспев какие-то непонятные слова. Мгновение спустя туннели исчезли, и под ногами оказалась знакомая палуба бригантины. Маг вздохнул, и его напряженные плечи опустились.

Но вслед за этим он снова сжался в комок и обвел все кругом испуганным взглядом.

— Мы, знаешь ли, даже здесь не в безопасности. Убийца способен увидеть нас. Именно так он узнал, что я в покойницкой.

— И что Фордог Фейл скрывался во времени, близком к концу мира, — мысленно ответил ему варвар.

Он подхватил толстячка за локоть и помог ему спуститься по трапу в каюту, где ждали Рыжая Лори и Фордог Фейл.

— Когда ты отправился найти Немидома, мы с Фордогом Фейлом не сидели сложа руки, — заявила чародейка. — Переговорили с Казазелем из Комморала, с Ульнаром Темакволом, с Кылвырреном из Ургала. Мы решили объединить силы и применить всю магию, какую знает каждый из нас, чтобы создать вокруг нас неодолимый барьер.

Кутар пожал плечами. Взгляд зеленых глаз стал острее.

— Приведешь сюда Флариона и танцовщицу. В сумерках отправляемся в путь. Лошади будут ждать нас на причале. Гровдон Докк сейчас там и готовит все к нашему прибытию.

Варвар нашел Флариона с Кибалой на палубе; они во все глаза смотрели на гавань зоанского порта.

Кумбериец молча ткнул большим пальцем через плечо в сторону кормовой каюты.

— Им понадобится защита, — добавил он. — Они великие маги, но беспомощны как дети, когда нужно отбить нападение с кинжалом или мечом. Это и будет нашей задачей.

— Не желаю больше иметь никакого отношения к этому, — злобно прорычал Фларион. — Что мы с этого получили, Кутар? Ни единого медного сольдана! И чего нам ожидать дальше? Только опасностей, которые никак не вознаграждены. Я считаю, что надо предоставить этой рыжей и ее кудесникам выкручиваться самим.

— У тебя есть девушка, — напомнил кумбериец.

— Тьфу! — яростно сплюнул за борт Фларион. — Эта! Холодная, как северное море, клянусь Саларой! Чуть не вонзила в меня кинжал, когда я пытался поцеловать ее прошлой ночью.

— И что ты сделал? Отобрал у нее ножик и попросил прощения? Мальчик, когда дело касается юбки, ты настоящий глупец.

— Все равно… — неуверенно настаивал юноша.

— Тогда остаемся. Кто знает, может, ты еще заставишь эту девицу полюбить тебя, — насмешливо произнес варвар. — Хочешь, я поговорю с ней?

— Что ты собираешься сказать? — с подозрением поглядел на него Фларион.

— Такое, что она бросится к тебе в объятия. Просто дай мне управиться с этим по-своему и не вмешивайся. Согласен?

Фларион медленно кивнул, и принялся смотреть, как рослый варвар прошел через палубу к левому фальшборту, на который опиралась Кибала. Она увидела Кутара, схватилась за капюшон своего длинного плаща и откинула, его высвободив глянцево-черные волосы, которые тут же затрепетали у нее за плечами.

Вдруг Кибала набросилась на Кутара, словно фыркающая от злости кошка. Кумбериец усмехнулся и схватил ее за волосы, наполовину оторвав девушку от палубы. Девушка испустила крик, полный боли и ярости.

— Побереги дыхание, девушка, — проворчал варвар. — А не то я поучу тебя хорошим манерам, стукнув головой о фальшборт. Я просто хочу посмотреть на тебя.

Он рывком распахнул на ней плащ, разглядывая соблазнительное тело в короткой лиловой тунике, подчеркивающей все ее прелести. Танцовщица ахнула и попыталась запахнуть шерстяную пенулу.

— Говорю тебе, успокойся. Рыжая Лори говорит, что Афгоркон захочет получить тебя в жертву, а я говорю, что ты ему не понравишься. Я просто хочу посмотреть, что же все-таки ему намерены предложить. Как-никак, он ведь мой покровитель.

— Афгоркон? — прошептала девушка. — В жертву?

— Да, тот самый легендарный некромант. Он вот уж пятьдесят тысяч лет как умер, но по-прежнему жив. Конечно, тебя должны будут убить, чтобы доставить ему — он ведь обитает в мире, созданном им самим, в который нет входа никому живому. Так что сама понимаешь…

Девушка побелела. Колени у нее задрожали так, что ей пришлось опереться на фальшборт, чтобы не упасть.

— Ты просто шутишь, — простонала она. — Скажи, что ты шутишь, Кутар!

— Только не я! — покачал головой он. — И только не Рыжая Лори. Зачем, по-твоему, мы захватили тебя с собой? На кой нам нужна танцовщица — кроме как для жертвоприношения Афгоркону?

— Нет, — выдохнула она. — Нет!

— Я и говорю, что он не примет тебя, но мы никак не узнаем, пока ты не умрешь. Хотя, конечно, жаль. Фларион, похоже, высокого мнения о тебе. Почему, не знаю, и не могу догадаться — но это так.

— Фларион, — прошептала она, поворачивая голову посмотреть на другую сторону палубы.

— Даже не думай просить у него помощи, — бросил ей Кутар, и, оттолкнув от себя танцовщицу, зашагал по палубе к трапу.

Он усмехнулся, услышав, как зашлепали по доскам ее туфли в сторону правого борта, где стоял, прислонясь к фальшборту, молодой наемник. Свернув на трап, варвар увидел, как та умоляюще вцепилась в его руку, и смотрит на него, подняв прекрасное лицо.

Кумбериец уже заворачивал, когда его взгляд уловил в нескольких милях от корабля яркий луч света. От его ослепительного блеска заболели глаза. Это было вовсе не солнце! Колдовство — не иначе. Несколько секунд он, прищурясь, наблюдал за лучом, а затем круто развернулся, скатился по трапу и вихрем ворвался в каюту.

— На палубу, все, — прорычал он, махая рукой. — Сюда движется какой-то луч света — прямо к кораблю. Похоже, это по вашей части.

Немидом пронзительно вскрикнул. Рыжая Лори сделала легкий жест и протолкалась мимо варвара, который круто развернулся, устремляясь за ней. Поднявшись на палубу, она приставила ладонь ко лбу и пристально посмотрела в сторону севера.

— Да, это колдовство, — кивнула она.

— У тебя есть чары, способные противодействовать этому?

На палубе появились Фордог Фейл и Немидом, которые тоже уставились в ту же сторону. Коротышка обреченно пробормотал:

— Демонический свет. Способы противодействовать ему есть, но без своих свитков и артефактов я беспомощен.

— А я — нет, — отрезала Рыжая Лори и прошла мимо Кутара, заставив его посторониться.

Фордог Фейл заламывал худые бледные руки; лицо его все сморщилось от страха. Стоящий рядом с ним коротышка весь вспотел, и, судя по ужасу, застывшему в его глазах, боялся чего-то похуже смерти. Кумбериец зарычал и устремился в каюту следом за рыжей.

Та стояла, склонив голову, на коленях перед идолом и шептала, почти про себя:

— …уничтожить нас прежде чем мы… только твои мощь и сила могут… должен помочь нам, Афгоркон… убийца рассечет бригантину пополам, сжигая нас всех в демоническом пламени… спаси нас… спаси…

Кутар затаил дыхание, наблюдая за происходящим. Безликий камень на мгновение слабо замерцал, и кумбериец увидел как лицо идола проступило на том месте, где ему и полагалось быть. Черты его были и знакомыми и незнакомыми одновременно. Они не принадлежали умертвию, который некогда был Афгорконом и подарил Кутару Ледогнь. Это было лицо молодого колдуна, гордое и суровое.

— Я вижу демонический свет, он исходит из семи преисподних Эддрака. Обрушенное на тебя и других колдовство очень сильно, Рыжая Лори. И ты права. Без моей помощи этот свет сожжет дотла ваш корабль и все на нем!

Кутар задрожал. Рыжая Лори взвыла:

— Спаси нас!

— Взываю к Бельтамквару, отцу демонов. Призываю Элдрака, разрешившего похитить свет сей из своих семи преисподних!

Голос звучал мощно и внушительно, словно буря с северных ледников в родной стране Кутара.

В каюте вдруг сделалось очень холодно. Варвару, закутывающему в плащ свои широкие плечи показалось, что он видит стоящую рядом с идолом фигуру, будто сотканную из ослепительного красного пламени. Неужели это Элдрак из семи преисподних? А с противоположной стороны статуи, — неужели Бельтамквар, собственной персоной?

— Кто вызывает Элдрака?

— Кто вызывает Бельтамквара? — прозвучало почти одновременно.

— Я, — раздался в ответ голос идола. — Я, Афгоркон, друг вам обоим. Разве такова воля Элдрака, отец демонов? Он ли решил, что все кудесники Зимли должны быть истреблены неведомым убийцей? Ведь даже сейчас этот корабль окутывает демонический свет.

— Я вижу его, — взволнованно выдохнул Элдрак. — Он исходит их моих горящих миров! Но по какому праву? Я не давал разрешения!

— Тогда останови его, — резко бросил Бельтамквар.

Элдрак воздел руки, невнятно выкрикнул с полдюжины слов, от которых сам воздух вокруг стал сухим и горячим, как в пустыне.

Судя по раздавшимся на палубе громким радостным крикам, луч света снова удалился туда, откуда был вызван.

По спине Кутара пробежал холодок, когда он смотрел на этих демонов-владык, богов пространства и времени, на их мерцающие фигуры по бокам от неподвижного идола и на трепещущую коленопреклоненную ведьму. Он понимал, что Рыжая Лори призвала громадные силы, и что ее ужаснула вся мощь, свидетелем проявления которой она оказалась.

Однако Бельтамквара девушка не интересовала. Он пристально смотрел на идола с лицом Афгоркона, слабо мерцающим сквозь неровную каменную поверхность.

В каюте появился сам отец демонов. Это была высокая фигура, облаченная в черный плащ с пылающими золотыми знаками. Лица его не было видно; под капюшоном клубилось облако непроглядного мрака, сквозь который светились два красных глаза.

— Я не видел этого идола пятьсот веков, Афгоркон. И с тех пор считал его пропавшим.

— Так оно и было. Склонившаяся на полу женщина и варвар, который стоит в дверях, подняли его из того, что некогда было комнатой для моих магических занятий.

Непроглядная темнота под капюшоном повернулась к Кутару.

Два сверкающих красных глаза, в которых читалась вся древняя мудрость, окинули изучающим взглядом рослую фигуру варвара. Светлые волосы кумберийца поднялись дыбом, на лице его выступил пот. Никогда еще Кутару не случалось оказаться в присутствии настолько таинственных и могущественных сил.

Варвар по-звериному оскалил зубы и, положив руку на эфес меча, негромко зарычал.

Раздался резкий сухой смешок.

Бельтамквар снова повернулся к статуе.

— Кто похитил у Элдрака его демонический свет?

— Не знаю. Я попытался выяснить и не смог. Однако мне известно, что кто-то или что-то убивает кудесников и колдунов Зимли. Мертвецы встают из могил, держа оружие, с которым были погребены. Они разыскивают чародеев и нападают на них.

На пылающем нестерпимым для глаз огнем лице Элдрака появилась кривая улыбка.

— Но кто же тогда будет призывать нас, предлагая нам жертвы и редкие самоцветы, и другие любимые нами вещи?

— Я подумал об этом, — пробормотал Бельтамквар.

— И я, — выдохнул идол. — Я уже давно равнодушен к тому, что происходит в оставленном мною мире, погрузившись в сон и наслаждаясь вселенными, созданными силой моих чар.

Но все же теперь я проснулся, и понимаю, что уже не могу спрятаться от зова живых, что просят моей помощи. Мы должны объединить силы, все трое. Какой-то некромант на Зимле призывает неведомые мне силы, причем разглядеть его не под силу даже мне.

Если я смогу разыскать этот ограждающий щит, узнать, что это, то, возможно, сумею уничтожить его и узнать имя того, кто убивает кудесников.

— И мы поможем, — тихо прошептал Бельтамквар.

— Да-да, — кивнул Элдрак. — Мы поможем!

Фигуры, сотканные из темноты и бушующего пламени, медленно исчезли, а вслед за ними и лицо идола. Рыжая Лори задрожала, все еще согнувшись перед каменным изваянием, вся трепещущая и напуганная призванными ею ужасающими силами.

— Рыжая Лори, — снова раздался голос.

— Да, господин?

— Возьми мой ларец со свитками и мое каменное изваяние и отправляйся к развалинам Радимора в Тарии. Когда-то давно в незапамятные времена именно в Радиморе был центр действия магических сил. Там некогда соприкасались мир Зимли и миры преисподней Бельтамквара, Элдрака и других демонов. Не стану объяснять тебе, как и почему это произошло, ибо твой слабый человеческий ум не способен это воспринять. Главное, что именно там мы сможет объединить наши силы. Отправляйся же туда поскорее, если хочешь жить.

Чародейка встала и несмотря на охватившую ее дрожь попыталась шагнуть вперед. Она упала бы, если бы варвар вовремя не подхватил ее. Женщина зашаталась, уставившись на него невидящим взором.

— Они выпили все силы из моего тела… силы, которые были им необходимы, чтобы встретиться в нашем мире и поговорить друг с другом. Я уже думала, что умру, полностью опустошенная.

Рыжая Лори содрогнулась, прижавшись щекой к его груди. Гордая колдунья куда-то подевалась, теперь перед варваром была смертельно испуганная женщина. Кутар вдруг ощутил, что умолкнувшие было в нем нежные чувства разгораются с новой силой.

— Где находится этот Радимор?

— В нескольких милях к югу от Фирмиры, где ты нашел меня. Это совершенно пустынное место. В легендах рассказывается, что когда-то там творилась невероятно кощунственная магия, и поэтому даже боги отвернулись от этой местности… Кутар, мы должны сейчас же отправиться!

— Только после того, как ты поешь, — ласково улыбнулся ей кумбериец.

— Я не нуждаюсь в пище.

— И все равно, поешь. Тебе надо восстановить силы.

Она попыталась было сопротивляться, но была настолько слаба, что лишь капризно хныкала, как ребенок, когда варвар взял ее за локоток и повел к трапу, а затем помог ей подняться на палубу. Они прошли на камбуз, где Кутар нашел мясо и хлеб, и наполнил кружку коричневым, как лесной орех, элем из Эгиптона. Кумбериец с удовольствием насыщался вместе с ней. Чуть позже к ним присоединились все еще напуганные случившимся Фордог Фейл с Немидомом. Рыжая Лори рассказала им, что произошло в каюте.

Немного посовещавшись, они решили, что высадятся в Зоане. Там Фларион наймет лошадей, а Кутар останется на борту с остальными, на случай, если убийца пошлет к ним новые умертвия. Совместными усилиями Рыжую Лори отправили спать. Для предстоящего ей понадобится вся ее сила.

Фларион, которого варвар разыскал, едва распрощался с магами, к его удивлению не стал спорить.

Юноша выглядел странно довольным, причем настолько, что у варвара сразу же возникли подозрения. Варвар положил ладонь на руку молодого наемника и сжал ему запястье.

— Не вздумай сбежать с Кибалой, — тихо произнес он. — Учти, этим троим достаточно шепнуть всего несколько слов, чтобы вас найти и уничтожить, где бы вы ни вздумали скрыться. И, потом, ваша помощь мне будет далеко не лишней.

Юноша согласно кивнул.

— Я не убегу. Положись на меня, Кутар.

Заметив торжествующие огоньки в глазах юноши, Кутар понял, что у того явно что-то на уме.

— Кибала останется здесь. Ты отправишься в Зоан один.

— Как пройдут над головой две луны, — кивнул молодой наемник.

Корабль встал на якорь в зоанском порту. Для всех вокруг он был всего лишь одним из торговых судов, что курсируют по соленым водам, возя дуб в Туум и пряное красное вино из Маккадонии в Сибарос и южные страны, травы и пряности из Ифрокона и Испахана, оружие из кузниц Абатора, рабов из джунглей Оазии.

Зоан являлся перекрестком дорог своего мира, морским портом, ничем не уступающим Мемфору, расположенному на другой стороне континента. Запахи смолы и соленые ветры смешивались с мускусным запахом кораблей из тикового дерева, приплывших с другой стороны от экватора. Зоан был богатым городом, и сюда стекались все зло и все пороки человечества, которые можно было купить так же легко, как тонкие шали из Мантеня.

Фларион забрал Серко и еще пятерых лошадей, которые дожидались их в конюшне, выходящей на вымощенную булыжником улочку. Пять скакунов оказались животными крупными и сильными. Юноша купил их, догадываясь, что лошади явно краденые и заплатил он за них гораздо больше, чем они стоили. Но Рыжая Лори не поскупилась, отсыпая золотые монеты в его кошель. В таком предприятии, как это, — заверила она его, — золото и драгоценные камни ничего не значат.

Совершая покупки и путешествуя по узким кривым переулкам и мощеным пешеходным дорожкам неподалеку от порта, молодой наемник вдруг понял, что за ним кто-то идет. Он обернулся, внимательно вглядываясь в окружающие тени, рыская острыми глазами по темным углам, но не увидел ничего крупнее какого-то шмыгнувшего вдоль стены карлика. Спустя некоторое время за спиной Флариона раздалось мерное цоканье копыт.

Тем временем Гровдон Докк отправился вплавь к причалу и нашел баркас, который сдавался внаем. На нем он и приблизился к «Волнорезу», а затем забрал на берег Кутара, двух магов и танцовщицу. Рыжая Лори осталась с ним на корабле до тех пор, пока капитан не сможет вернуться за статуей, которая была слишком тяжелой, чтобы перевезти ее обычным способом.

Она отсчитывала Гровдону Доку золотые слитки, когда к ним подошел Фларион, чтобы рассказать, что лошади готовы. Прервав на миг свое занятие, чародейка распорядилась:

— Нам понадобится фургон для статуи. Сходи купи его. Или угони, если понадобится.

Через несколько минут юноша вернулся с двуколкой, в которую и запряг одну из лошадей. Он помог Кибале забраться внутрь, а затем они вмести с Кутаром взгромоздили туда и статую. Двуколка протестующее заскрипела, но выдержала.

Они отправились на запад к лежащим за Зоаном степям. Ехать они могли лишь с той быстротой, с какой двигалась груженая двуколка, и поэтому по городским улицам спутники пробирались очень медленно.

Фларион на своей лошади подъехал вплотную к Кутару и тихонько рассказал ему о карлике.

— Скорее всего, это был осведомитель воровской гильдии, — кивнул варвар. — Должно быть, он заметил, как мы расплачиваемся золотом. Если так, то скоро можно будет ждать гостей.

Они проехали всю ночь и большую часть дня, не увидев никаких признаков погони. Затем путники углубились в тарийские степи, где на горизонте с северной стороны неясной лиловой линией виднелись горы западного Сибароса. Ветер доносил слабый запах в изобилии росших здесь высоких трав, целые стаи птиц с резкими криками вспархивали при их приближении.

Они устроили привал у небольшого ручья и подкрепились продуктами, прихваченными с корабля. После еды все улеглись спать, а Кутар остался следить за окружающей местностью.

Вскоре он заметил далеко на востоке облако пыли, которое стремительно двигалось к ним, и пошел разбудить Флариона.

— Насколько я могу разобрать, это отряд всадников, человек пятьдесят, — пробормотал кумбериец, всматриваясь вдаль.

Фларион кивнул, а потом озадачено посмотрел на рослого варвара.

— Сколько еще до Радимора? С таким тяжелым грузом, как эта статуя, мы не сможем быстро добраться.

— Тогда забирайся с Кибалой в фургон и убирайся как можно быстрее. А я возьму лук и постараюсь задержать их.

Затем Кутар нежно прикоснулся к Рыжей Лори, будя ее.

Чародейка согласилась с распоряжениями варвара. Она пристально посмотрела на отдаленное облако пыли, а затем на удаляющуюся по равнине двуколку.

— Нам никак не суметь добраться вовремя. Кто б там ни гнался за нами, они скачут быстрее.

— Тогда езжай с магами вперед. Пустите в ход свои чары и вызовите какую-нибудь подмогу. — Кутар был уже в седле и доставал из чехла свой роговой лук. — Я буду прикрывать вас, пустив несколько стрел. Это должно дать вам время добраться до города.

— Ты просто жертвуешь собой понапрасну, — нахмурилась Лори, глядя на него. — Поезжай с нами, Кутар. Мы вместе сделаем все, что в наших силах или…

— Девушка, — звонко рассмеялся он, — ты в последнее время столько занималась магией, что позабыла, чем может блеснуть настоящий боец. Вон там, примерно в полудюжине миль отсюда, камни, вполне подходящие для засады. До них я доскачу с вами вместе, а затем оставлю, чтобы дать вам возможность добраться до Радимора.

С этими словами он легонько развернул ее и подтолкнул к остальным.

— Разбуди их, подыми в седла. И если хочешь жить — поторопись!

 

Глава седьмая

Через несколько мгновений они уже сидели на лошадях и неслись галопом за поскрипывающей двуколкой. Для Кутара, который пригнулся в седле с луком в руке и колчаном со стрелами у правой ноги, жизнь начинала приобретать некоторый смысл. Беседы с демонами и богами, заклинания некромантов — это не для него! Вот скакать очертя голову, когда тебя преследуют враги, которых раз в пятьдесят больше — совсем другое дело!

Варвар время от времени оборачивался в седле и пристально смотрел на приближающееся облако пыли. Увиденное все более и более внушало ему беспокойство. Такое облако пыли мог поднять только большой отряд всадников. Но какой? Во всем Зоане не наберется столько воров, срезающих кошельки у прохожих. И кому вздумалось собрать столько человек, чтобы ограбить каких-то путешественников? Но если это не разбойники, то кто же тогда?

Кутар покачал головой, покрепче сжав роговой лук. Он это узнает, причем довольно скоро.

Когда они проскакали галопом по узкому проходу между камней, варвар натянул узду.

— Отправляйтесь дальше, — крикнул он Рыжей Лори, взмахнув рукой. — А я останусь немного задержать их.

Она подъехала к нему на своей гнедой кобыле, и, протянув руку, сжала ему запястье.

— Будь осторожен, Кутар. Сражайся как можно лучше, но избегай смерти! Помни, — ее губы изогнулись в легкой улыбке, — ты принадлежишь мне. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Помни, что ты нужен мне.

Она поспешно ускакала вместе с остальными, низко пригнувшись к гриве лошади, скрючившись в седле. Кутар посмотрел ей вслед, а затем спрыгнул с Серко и скрылся среди камней, прихватив с собой лук и полный колчан стрел. На другое плечо он повесил кожаный мешок с небольшим запасом еды и бурдюком с водой. Определив направление ветра, варвар понял, что стрелы, посланные на восток, по ветру, будут лететь быстрее. Серко он спрятал в небольшой впадине, где боевой конь будет в безопасности.

Найдя небольшое пространство, со всех сторон защищенное большими валунами, варвар аккуратно сложил на землю свои припасы, а затем не спеша поел, смакуя каждый кусок. Пройдет не меньше часа, прежде чем те, кто виднеется на горизонте облаком пыли, доберутся сюда. К тому моменту он должен будет набраться сил. И потом, Двалка знает, когда там снова доведется перекусить!

Покончив с едой, он устроился поудобней и вскоре обнаружил, что преследователи больше не поднимали пыли, так как теперь скакали по густой траве. Кутару с трудом удавалось различить вдали еле заметные точки, виднеющиеся на фоне неба. Приближаясь, они постепенно все больше обретали сходство с отрядом всадников.

Кумбериец вставил стрелу в тетиву. Вскоре его острые глаза разглядели металлические шлемы с носовинами и кольчужные рубашки под сюркотами с геральдическим медведем короля Мидора. Пораженный увиденным, Кутар на мгновение застыл.

С чего это король Мидор заинтересовался ими?

На такой вопрос он ответить не мог. И поэтому, когда обнаружил, что враг уже на расстоянии выстрела, выпустил стрелу. Та полетела быстро и метко, угодив в грудь ближайшего всадника. Тот вскинул руки и повалился из седла набок. Кутар выстрелил трижды. Трое воинов упали наземь, истекая кровью, прежде чем капитан отряда, сообразив, что они столкнулись с врагом, умеющим стрелять без промаха, вскинул руку и скомандовал своим воинам рассыпаться.

Сам капитан спрыгнул в высокую траву, держа небольшой щит на уровне груди, чтобы беспрепятственно посматривать поверх края. Это был высокий мужчина с тонкой талией, широкой грудью и очень длинными руками. По видневшемуся из-под носовины и нащечников шлема смуглому лицу вдоль челюсти тянулся длинный рваный шрам. Кутар узнал в нем ветерана, известного как капитан Оддо из Отрантора.

Воины, безоговорочно подчинившись своему командиру, за считанные секунды покинули седла и скрылись в траве. Они теперь сделались невидимыми мишенями, но Кутаром владело слишком сильное нетерпение, чтобы дожидаться, когда противник наконец появится перед ним. Он поморщился, так как ему не нравилось то, чем он собирался заняться, но Рыжая Лори и другие были теперь в отчаянном положении, застряв между ямами Кофорала и ядовитыми болотами Иллипата.

Изрыгнул проклятия, варвар принялся стрелять по лошадям.

За несколько мгновений замертво пало шесть скакунов. Капитан, увидев это, взревел:

— Если мы их не остановим, они оставят нас пешими! — очевидно он думал, что по ним стреляет не один противник. — Их не может быть много, я видел всего двух воинов. Вперед!

Он вскочил на ноги, подняв щит, прикрывая им на бегу голову и грудь. Его воины дружно последовали его примеру. И все же, несмотря на их уловки, Кутару удалось послать к праотцам еще троих. Врагов было слишком много для него одного, да и бежали они с быстротой людей, всерьез опасающихся за свою жизнь.

Кутар развернулся и устремился прочь.

Воины заметили его, но пребывали в убеждении, что там за камнями скрывается целый отряд, и поэтому не стали преследовать одинокого беглеца. Они осторожно пробирались среди камней, держа щиты поднятыми, а мечи — готовыми к бою.

Кутар побежал к своему боевому коню. Он перемахнул через его круп в седло и сразу послал Серко в бешеный галоп.

Варвар производил впечатление самого безрассудного на свете всадника, но тем не менее на всей Зимле не было лучшего наездника, чем Кутар-варвар. Его сильная рука крепко держала узду и безошибочно направляла жеребца кратчайшим путем между камнями и по небольшим участкам ровной земли между ними.

На скаку он постоянно осматривался, разыскивая среди камней и валунов еще одно место, где можно остановиться и дать бой. Обнаружив его, он спрыгнул с коня, укрылся за большим валуном и стал ждать.

Жеребцу Кутар предоставил полную свободу. Пускай боевой конь бредет куда хочет.

Послюнив палец, варвар поднял его, убеждаясь, что ветер по-прежнему дует в восточном направлении; это придаст его стрелам больше силы и мощи.

Он вставил стрелу в тетиву и замер, дожидаясь врагов. Солдаты довольно быстро обнаружат, что никаких противников среди камней нет, и, почувствовав себя уязвленными тем, что им противостоял всего лишь один человек, бросятся за ним с кровожадными криками. А, недооценивая единственного врага, они, пусть и ненадолго, забудут об осторожности…

Роговой лук согнулся. Стрела взмыла высоко в небо и стремительно пошла вниз, настолько быстро, что никто не смог различить ее, пока она не вонзилась по самое оперенье в горло одного молодого воина. Воин попытался завопить, но не смог и рухнул наземь.

Солдаты мигом подняли маленькие щиты, но Кутар находился довольно далеко, а стрелы летели так быстро, что никто не видел их, пока не стало слишком поздно. Еще трое упало, конвульсивно подергивая ногами, прежде чем кто-то додумался вернуться к лошадям и верхом преодолеть расстояние до лучника, который стрелял с такой безошибочной меткостью.

Стремительным галопом они помчались между камней, скача с такой быстротой, что даже Кутар не мог прицелиться с хоть какой-то надеждой на успех. Одна стрела попала в руку какого-то солдата, но четыре других понапрасну воткнулись в землю среди валунов.

Варвар зарычал и вскочил в седло.

Никогда раньше Серко не бегал с такой быстротой. Он выскочил из-за груды камней и полетел по равнине, словно серебряная стрела. Через час такой скачки Кутар разглядел над линией горизонта руины того, что некогда было легендарным городом Радимором, наверное, самым древним на Зимле.

О Радиморе много чего рассказывали, в том числе поговаривали, что в нем жили те люди, которые первыми стали поклоняться темному богу Пултууму. Этот город был местом рождения всех магов, так как именно здесь, в его подземельях когда-то и возникла магия.

Он увидел Флариона. Юноша стоял между бесформенных каменных обломков, которые столетия назад были городскими воротами, и окидывал пустую равнину пристальным взглядом.

— Ты примчался, словно ураган. Таким конем как Серко можно только гордиться.

— Как остальные?

— В достаточной безопасности, во всяком случае, пока что. Идем скорее за мной.

Они двинулись по пыльным улицам, пока не добрались до здания перед городской площадью, с фасадом, покрытым резьбой, до неузнаваемости выщербленной ветром и дождем. Рыжая Лори как раз выходила оттуда в сопровождении Фордога Фейла и Немидома, которые шли по бокам от нее. Поодаль в тени он различил прячущуюся Кибалу.

— С несколькими я справился, остальные сейчас будут здесь, — отрывисто бросил он, спешиваясь.

Фордог Фейл обреченно покачал плешивой головой.

— Боюсь, все наши усилия бесполезны. Это странный город, очень странный. В нем обитает зло… — он оборвал фразу, заламывая руки.

Немидом вытер полное вспотевшее лицо.

— Он хочет сказать, что мы обречены. Нам суждено здесь погибнуть, всем нам.

Кутар выжидающе посмотрел на ведьму. Та лишь развела руками.

— Он говорит правду. На городе лежит какое-то проклятье, это подобно миазмам ядовитого болота. — Она задрожала, оглядываясь кругом. — Это зло разлито буквально здесь, в воздухе, Оно пугает меня.

— Но вы же знаете толк в колдовстве! — попытался приободрить ее Кутар. — К вам ведь наверняка явятся демоны… защитить нас…

— Нам противостоит не просто колдовство, — пробормотал толстый коротышка. — Сейчас мы имеем дело не с демонами, а с существами из какого-то иного мира, другого места во вселенной. Когда наступит ночь, они явятся и сожрут нас. Я это чувствую, они уже знают, что мы здесь.

Тени удлинялись прямо на глазах у варвара. Кутар чувствовал себя очень усталым. Он долго сражался, а затем скакал весь день, добираясь до Радимора.

Быстро смеркалось, небо стало совсем черным, темнота скапливалась в развалинах древнего заброшенного города.

— Давайте разведем костер, — прорычал варвар, возмущенный бездействием своих спутников. — При свете духи не смогут причинить нам вреда.

— Неужто? — хрипло рассмеялся Фларион. — А по-моему, эти смогут. Но все же, пошли с нами, Кутар.

Он зашагал первым по пустынному заплесневелому коридору большого здания к входу в широкий внутренний двор. Здесь уже горел большой костер; красные языки пламени вздымались к самому небу. Огонь весело потрескивал, но все же Кутар сквозь треск пожираемых огнем поленьев ясно расслышал негромкий шепот и чье-то дыхание.

— Они пришли, — простонала Кибала, прижимаясь к Флариону.

Он разглядел их сперва в виде туманных смерчей, пляшущих обрывков тумана. Они появлялись из окон и дверей и прыгали, и кружились, медленно приближаясь к ним. Они шептали, тихо и неотчетливо, визгливо смеялись, непристойно похохатывали. Серые клочья тумана были повсюду вокруг них, — наделенные разумом и до крайности порочные. Они прыжками и скачками подбирались к шестерым путешественникам с легкомысленной беспечностью, которая казалась тем страшнее всего остального.

Кутар выхватил Ледогнь и решительно шагнул им навстречу.

Лори пронзительно закричала, но варвар не удостоил вниманием ее предупреждение и рубанул вбок по кружащемуся кусочку тумана, который уже норовил окутать его. Ледогнь прошел сквозь туман легко, словно рассекая воздух. И все же серое создание коснулось варвара; места, где оно прошло по его коже невидимыми когтями, горели, будто от укола тысячи отравленных игл.

Кумбериец взревел, пытаясь стряхнуть с себя серую тварь.

Твари нападали и на остальных путешественников. Краем глаза варвар увидел корчащуюся и вопящую на земле Рыжую Лори, пытающуюся творить защитные чары. Фордог Фейл пятился к стене здания, отталкивая нечто, пожирающее его прямо на ходу.

Фларион отбивался мечом и кинжалом, но все без толку. Через несколько мгновений он уже падал, даже сейчас не прекращая сражаться. Кибала стояла в шаге позади него, прижав ладони к хорошенькому личику и пронзительно визжа. Толстый Немидом стоял за упавшей скамьей, согнувшись в три погибели и отмахиваясь в бесплодной попытке отогнать эти хищные туманные сгустки.

И только Ледогнь содержал в себе нечто, способное причинить вред серым призракам. Стоило варвару взмахнуть своим заговоренным мечом, как непристойное похохатывание и веселое хихиканье тут же превращались в гневные крики и визгливое рычание. Несколько раз Кутару удалось разглядеть неведомых врагов. Это было то что-то змееподобное, то совершенно не поддающееся описанию, на редкость омерзительного и противоестественного вида, оскорбляющего само понятие здравого смысла. Но у всех без исключения были длинные острые когти ярко алого цвета. Они с легкостью разрывали его кольчугу и кожаную куртку под ней.

Варвар продолжал драться, хотя тело его уже покрылось сотней ран. Ледогнь двигался чуть ли не по собственной воле, описывая в воздухе знак бесконечности и поражая бесчисленное количество сверхъестественных созданий. Когти одного из них распороли поясной кошель, высыпав на каменные плиты двора драгоценные камни и золотые монеты, и слитки, взятые варваром еще из гробницы Кандакора. Но Кутару некогда было собирать их по камням и плитам, он сражался за свою жизнь и защищал своих спутников.

— Афгоркон! Помоги! Дай мне — силу! — хрипло произнес он в полном отчаянии.

Неожиданно туманные существа разом издали жалобный вопль и, отпрянув, бросились наутек.

Кутар с трудом переводил дыхание, по рукам, груди и бедрам у него струилась кровь. Меч сделался теперь очень тяжелым в его руке; кумбериец задавался вопросом, сможет ли он поднять его снова, чтобы защититься, когда вернутся эти твари.

И все же те не спешили снова нападать на них. Варвару удавалось расслышать их негромкие шипящие голоса, словно доносящиеся издалека. Серые туманные существа медленно отступали от него и от остальных. Рыжая Лори уселась на землю, откидывая рукой упавшие на лицо рыжие волосы, ошеломленно оглядываясь кругом. Фордог Фейл все еще лежал, привалившись к стене здания, а Кибала с плачем опустилась на колени возле лежащего без сознания Флариона.

Немидом поднялся на ноги, дико озираясь.

— Они уходят! Оставили нас в покое. Но почему?

Кутар покачал головой. Лори подошла к нему, прикоснулась к его кровоточащему плечу и груди.

— Они разодрали тебе кольчугу и кожаную куртку, — задумчиво произнесла чародейка. Странно. Для меня их когти были словно крошечные зубы, вонзающиеся мне в жилы, выпивающие мою жизнь. Но у тебя…

Кумбериец покачал головой.

— Магия в этой штуке причиняла им вред, вызывала их гнев. Они хотели заставить меня страдать, прежде чем отнимут жизнь.

— Почему же они остановились, Кутар?

— Я воззвал к Афгоркону.

Лори отрицательно покачала головой.

— Нет, дело не только в этом. — Она отошла назад, пристально глядя на высыпавшиеся из его поясного кошеля золото и самоцветы. А потом нагнулась и провела пальцами по граненому изумруду и большому рубину.

— Как видишь, мое проклятье верно себе, — печально усмехнулся Кутар. — Обладая Ледогнем, мне предстояло потерять больше, чем свою жизнь. Но они сперва забрали у меня сокровище.

— Нет-нет, — нетерпеливо покачала головой ведьма. — Уверена, это произошло по какой-то иной причине. Фордог Фейл! Немидом! Помогите-ка мне.

Они поспешили на помощь, но тут Рыжая Лори испустила радостный и удивленный возглас. Она подняла с земли металлический диск, который вместе со всем остальным находился в кошеле варвара. Несмотря на то, что костер почти прогорел и вокруг было темно, на его поверхности виднелись извилистые линии, напоминающие огромную змею.

— Диск Антора Немилла, — выдохнула женщина. — Неужели ты не понимаешь? Именно это и спасло нас! Он дал нам охранную грамоту. Эти демонические существа подчиняются только своему хозяину!

— Но это означает… — нахмурился Фордог Фейл.

— Да! Антор Немилл желает умертвить нас. Он наслал этих сверхъестественных существ с приказом пожрать нас, не зная, кто мы такие.

Но слуги Оморфона увидели диск и отступили, считая, что мы находимся под защитой их повелителя.

Рыжая Лори поднялась на ноги.

— Теперь мы знаем! Именно Антор Немилл тот, кто истребляет магов Зимли. Он отправил солдат убить нас прежде, чем мы сможем добраться сюда с идолом! А когда это не удалось, вызвал слуг Оморфона и натравил их на нас. Да, он знает, что мы трое маги, и представляем для него угрозу.

— Но на него же самого напали в Зоане! — возразил Кутар.

— Кто-то узнал, что он убийца кудесников и попробовал сделать то, что пытаемся сделать мы, и потерпел неудачу, когда ты, Кутар, остановил его!

— Ну так найди тогда того человека. Узнай, что ему известно.

— Для этого нет времени, — покачала головой Рыжая Лори. — Антор Немилл сейчас узнает, что мы каким-то образом защищены. Возможно, он поймет в чем причина, а, возможно, и нет. Мы должны действовать быстро!

— Но как? — произнес дрожащим голосом толстяк Немидом.

Женщина, нахмурясь, прикусила губу.

— Магия не сработает, — усмехнулся варвар. — Вы уже пробовали. Даже Афгоркон с Бельтамкваром и Элдраком не способны здесь нам помочь. Слишком хорошо защищен этот Антор Немилл. Вместо этого лучше пошлите меня.

— Тебя?

— Создайте двойника идола! Я отвезу его в Зоан и преподнесу магу с заверениями, что я переметнулся к нему, что знать вас больше не желаю. Пусть думает, будто я предпочитаю быть на его стороне. А когда он чуть зазевается, снесу ему голову Ледогнем.

— Истинно варварский подход к любой опасности — убить ее! — чуть улыбнулась женщина. — Нет-нет, мы должны действовать умнее, Кутар.

Они снова разожгли костер и приступили к ужину, не переставая обсуждать за едой планы дальнейших действий. Но никто не смог предложить ничего лучше того, что придумал Кутар. Лори не скрывала, что ей этот план крайне не по душе. И все же даже сама она не смогла предложить ничего другого.

— Он убьет тебя самым ужасным способом, если хоть что-то заподозрит, — в который раз повторила она.

Кумбериец пожал плечами, потянулся за меховым плащом и завернулся в него, укладываясь спать. Ведьма задумчиво посмотрела на него, вздохнула, а затем перевела взгляд на костер и уселась у огня, погрузившись в мечты.

Солдаты короля заявились в Радимор с самого утра, но в воротах обнаружили варвара вместе с Фларионом. Кутар высоко поднял служащий охранной грамотой знак, данный ему Антором Немиллом.

— Так почему же ты вчера его не показал? — спросил капитан Оддо.

— Этот ведь печать Антора Немилла. А на вас ливрея Мидора.

— Нынче это все едино, — сплюнул капитан. — Мидор делает все, чего ни скажет ему маг, у него теперь нет никакой собственной воли. Я не думаю, что мне следует повиноваться этому символу в твоей руке, но не смею не подчиниться. Мы поедем в Зоан за дальнейшими приказаниями. И тогда возможно встретимся вновь.

Он поднял руку и выкрикнул несколько слов команды. Солдаты поскакали обратно по саванне рядами по двое, как всякие хорошо обученные ветераны. Кутар смотрел им вслед, ощущая некое родство с этими всадниками. Он ведь тоже был наемником, который мечом зарабатывает себе на жизнь. Сложись обстоятельства по-другому, он и сам мог бы стать таким капитаном.

— Будь прокляты все эти маги, — выдохнул кумбериец.

Рыжая Лори ждала его во дворе.

— Я приготовила для тебя второго идола, — сказала она, слегка постукивая по каменной статуе, которую Кутар при всем желании не смог бы отличить от оригинала.

— Еще я вызвала Афгоркона и попросила его поместить толику своей магической силы и в этой копии. Таким способом мы сможем поддерживать с тобой связь.

Чародейка немного поколебалась, кусая губы, а затем продолжила:

— Смотри не наделай в Зоане каких-нибудь глупостей. Антор Немилл далеко не глуп, поэтому я не могу отправить тебя к нему с помощью своих чар. Тебе придется отправиться туда на телеге, как простому смертному и к тому же никак не годится тебе прибыть в Зоан раньше тех солдат.

Час спустя варвар проезжал через ворота, и двуколка отчаянно скрипела, когда лошадь налегала на ремни упряжи. Кутар сидел на маленьком облучке, а Серко трусил позади на привязи. Седло, роговой лук с колчаном полным стрел и Ледогнь лежали за спиной Кутара радом со статуей. При таком неторопливом шаге дорога до Зоана займет несколько дней, а до той поры Антору Немиллу вполне может взбрести на ум убить Рыжую Лори и остальных.

Через три дня он въехал в портовый город. Стражники у ворот беспрепятственно пропустили его. Никто не пытался остановить его или хотя бы поинтересоваться, куда и зачем он едет.

Немилосердно грохоча колесами двуколка катилась по булыжной мостовой к большому особняку, принадлежащему Антору Немиллу. И только когда варвар остановился у массивной дубовой двери и постучался, нашелся обративший на него внимание.

Это была длинноволосая служанка в шерстяной тунике, облегающей ее пышную фигуру, будто вторая кожа.

Девушка открыла ему дверь и посторонилась, искоса метнув на него кокетливый взгляд темных глаз.

— Господин давно ждет тебя, — промурлыкала она.

Последовав за девушкой и стараясь особенно не смотреть на ее покачивающиеся бедра, варвар шагал по вымощенному каменными плитами нижнему коридору, пытаясь угадать, знает ли маг о его истинном намерении.

И поэтому, войдя в большую столовую, где сидел за накрытым к завтраку столом Антор Немилл, он сперва подозрительно покосился на хозяина.

В отличие от него некромант пребывал в отличном настроении. Он радушно помахал своему гостю рукой.

— Присаживайся, северянин. Колбаса, охлажденный эль, свежеиспеченный хлеб — проси чего ни пожелаешь. Я хорошо помню твое лицо, и не забыл ту ночь, когда ты спас мне жизнь в переулке возле порта.

Кутар отодвинул стул и уселся на него. Тут же подбежали две хорошенькие девушки и поставили перед ним деревянное блюдо и подносы с горячим исходящим паром мясом.

Маг наблюдал за ним глубоко запавшими глазами, в которых, как показалось варвару, таилась насмешка.

Кумбериец осторожно взял с блюда кусок мяса и понюхал его, опасаясь яда. Заметив эти предосторожности, колдун весело расхохотался:

— Если бы я решил разделаться с тобой, то не стал бы прибегать к таким заурядным способам, как толченое стекло или цикута. Есть способы и поинтереснее, например вышвырнуть в бездны, где обитает Оморфон. А это гораздо хуже, чем обычная смерть. Поверь мне, гораздо хуже!

Кутар признал, что в этих словах есть резон и охотно принялся за еду. Затем он принялся рассказывать, как поднял каменное изваяние со дна моря и как Рыжая Лори разговаривала с ним. Затем варвар откровенно рассказал, как дрался с солдатами и туманными созданиями бога-змея. Маг слушал его, невозмутимо отправляя в рот один финик за другим.

— Именно так все я и видел в своем магическом водоеме, варвар. Да, ты все это совершил, верно. Меня беспокоит иное, почему же это ты решил бросить своих друзей?

— Друзей! Да какие у меня, вольного меча, могут быть друзья? Я служу тому, кто мне больше заплатит. И к тому же эта рыжая почему-то решила, что я ее собственность. То шипит, как кошка и говорит, что ненавидит, то вешается на меня не хуже портовой шлюхи. А когда она сказала, что с удовольствием поселилась бы со мной в маленьком домике и нарожала бы мне кучу детишек, это стало последней каплей. Что я только ни делал, чтобы от нее избавиться! Я отдал ее в серебряную клетку королевы Комморала Эльфы, замуровал в гробнице Каликалида, и всякий раз она возвращается, угрожая превратить меня в благонамеренного женатого горожанина.

— А ты хотел бы освободиться от нее?

— Я не любою магии, — честно ответил варвар, — но меня втравили в одно дело, которое вызывает у меня еще большее отвращение.

Вот я и решил, что, явившись сюда и отдав тебе этого идола, которого похитил у них, я смогу приобрести твою дружбу.

— Ты ее приобрел, Кутар. Но я, как ты понимаешь, должен испытать эту статую. Может быть, это подделка, всего лишь копия. Что ты скажешь на это?

— А кто их знает, этих магов, — невозмутимо ответил Кутар. — Второй статуи я там не видел, какая была, ту и взял.

— Хорошо. Сейчас мы с тобой проверим ее, — произнес чародей, поднимаясь из-за стола. — Но это будет происходить не здесь, а в моих покоях, которые специально предназначены для магических занятий.

Кутар мысленно взвесил, насколько велики его шансы сейчас выхватить меч и броситься на мага. Но в конце концов он решил, что момент не самый подходящий: показное дружелюбие кудесника слишком сильно смахивало на западню. Более того: он даже не был уверен, что тут перед ним настоящий Антор Немилл. Лори предупреждала его не делать глупостей. Пожалуй, самым разумным будет немного обождать и осмотреться.

Кутар поднялся следом за магом по узкой каменной лестнице на самый верхний этаж. Здесь располагались просторные апартаменты с каменными стенами и высоким сводчатым потолком, с которого свисало на цепях множество клеток. В клетках сидели летучие мыши и жабы, черные кошки и тритоны, и разные другие мелкие животные, которыми Антор Немил пользовался для своих чар. Длинные рабочие столы были заставлены тиглями и перегонными кубами, а стены увешаны различными магическими инструментами. Посреди выложенного каменными плитами пола виднелась пентаграмма из ярко-алого блестящего камня. Перед ней стоял алтарь, на котором виднелся раскрытый массивный том в кожаном переплете. Фальшивого идола поставили прямо перед ним.

Антор Немилл с дружелюбной улыбкой взмахом руки пригласил Кутара зайти вместе с ним в пентаграмму.

— Позволь мне продемонстрировать свою магию, варвар, дабы ты убедился, что сделал правильный выбор, явившись ко мне.

Кумбериец передвинул меч на поясе, чтобы его удобнее было выхватить. Фальшивый идол не пройдет испытания, Антор Немилл поймет, с какими намерениями Кутар явился к нему. Поэтому он должен вонзить в его тело холодную сталь, пока чародей не сотворил с ним какую-нибудь из своих магических штучек. Подумав это, он зашел следом за магом в пентаграмму.

Антор Немилл положил ладони на открытую книгу и принялся глухим голосом читать написанное на ее страницах древнее заклинание. Когда эхо от его слов раскатилось по огромному помещению, Кутар потянулся к кинжалу. Его железные пальцы сомкнулись на оплетенной кожей рукояти.

Но вскоре он понял, что маг-убийца применил заклинание, которое превращает текущую в человеческих жилах кровь в лед. Он стоял там, застыв в полнейшей неподвижности, способный только видеть и слышать. Как он ни напрягался, ни один из мускулов не повиновался ему.

Довольно покосившись в его сторону, некромант продолжал читать заклинание.

Противоположная стена комнаты исчезла, превратившись в клубящийся туман, за которым находился вход в преисподние Бельтамквара и Элдрака, Гаргантоса и Дак-кага. И, конечно, мир Оморфона!

Вслед за ней исчезли и остальные стены, потолок и пол за пределами пентаграммы. Казалось, они с магом стремительно неслись через бездны времени и пространства. Внизу в ужасной скоростью мелькали черными провалами пустоты. Внезапно впереди показался слабый свет, который разгорался все ярче и ярче, становясь ослепительно-белым, нестерпимым для глаз. Там в сияющей белизне что-то крутилось, корчилось и омерзительно извивалось. Кутару не требовалось спрашивать, что это такое. Он и так понял, кто поворачивает навстречу пентаграмме свою маленькую сплющенную головку.

Горящие глаза, в которых светилась злобная многовековая мудрость, уставились на людей, дерзнувших нарушить покой бога-демона. Устрашающая фигура Омофона увеличивалась, пока не заполнила все пространство вокруг пентаграммы. Должно быть, для него люди в пентаграмме были не крупнее мошек.

— Я вижу тебя, маг, — раздался низкий шипящий голос. — Мои слуги жалуются, что ты дал их жертвам диск с моим символом. Теперь они не могут утолить ими голод.

— Да, грозный Оморфон. Я сделал это еще до того, как узнал, что они должны стать жертвами. Те шестеро, которых я собирался отдать твоим служителям, ничего для меня не значат. Я отправил солдат, чтобы те привезли их из Радимора.

— Это хорошо. Но зачем ты явился ко мне сейчас?

— В моих покоях есть статуя. Я подозреваю, что это не настоящее изображение мага Афгоркона, который жил пятьдесят тысяч лет назад…

— И по-прежнему живет, Антор Немилл, в созданным им мирах.

— Я этого не знал.

— Существует один способ испытать, настоящий ли он. В давние времена мы с Афгорконом были большими друзьями. Если это настоящий идол, чары каменных языков заставят его заговорить.

— Благодарю тебя, о великий Оморфон. В знак моей преданности я приготовил пиршество для твоих служителей. Пусть они явятся за ним в мои покои.

Бог-змей еле заметно склонил голову. В его неподвижных глазах промелькнуло что-то, похожее на выражение благосклонности.

Пентаграмма направилась обратно через огромные пространства, заполненные туманом. Здесь не было ни малейшего ветерка; единственно, что можно было разглядеть сквозь туман, это звезды, которые медленно двигались, не составляя ни одного из знакомых созвездий. Крошечные светящиеся точки приближались и удалялись, и Кутар ужаснулся при мысли о том, какие огромные расстояния они сейчас преодолевают.

Туман рассеялся, окружающий мир снова обрел материальность. Они снова были в покоях Антора Немилла. У противоположной стены кумбериец увидел сбившихся в кучу и таких же неподвижных, как и он, своих недавних попутчиков — Рыжую Лори, толстого Немидома, старого Фордога Фейла. Здесь же были Фларион и Кибала, от страха пребывавшая в полуобморочном состоянии.

Смертельный ужас ясно читался на лицах у них всех, даже у рыжей чародейки. Она лучше других знала, какая судьба их может ожидать. Змеебог Оморфон объединится с жаждущим власти и могущества магом Зоана и тогда… В лапах слуг Оморфона их ждет нечто гораздо худшее, чем смерть.

— Кутар! — слабо простонала она. — Помоги нам!

Антор Немилл с довольной улыбкой повернулся к варвару.

— Скажи им, Кутар. Расскажи им, как ты похитил идола Афгоркона и привез его сюда ко мне.

— Я сделал именно так, как он говорит, — с готовностью повторил кумбериец.

— А теперь испытаем статую.

Длинными бледными пальцами маг принялся переворачивать страницы книги, пока наконец не добрался до заклинания каменных языков. Медленно и размеренно он принялся читать его, время от времени улыбаясь, слушая как страдальчески стонет Рыжая Лори и наблюдая, как Немидом украдкой вытирает струящийся по лицу пот.

Идол безмолвствовал.

— Что? — вскричал в притворном смятении Антор Немилл. — Заклинание не действует? Но ведь сам Оморфон сказал, что если после него идол заговорит со мной, это и будет доказательством, что перед нами легендарное изображение грозного Афгоркона. Так говори же, статуя, говори!

Маг подождал еще немного, печально качая головой.

— Увы, перед нами вульгарная подделка, результат не самого искусного колдовства. Не так ли, рыжая?

Лори промолчала, опустив голову, будто ребенок, застигнутый в момент шалости строгим родителем.

— Что же, очень жаль. Но я не могу терпеть такое в своем доме. Сейчас я уничтожу эту пустышку, а затем созову слуг бога-змея на пир. Думаю, они оценят по достоинству мое угощение.

Неожиданно Кибала пронзительно завизжала, откинув голову назад и дрожа всем телом.

Антор Немилл рассмеялся, кривя губы в жестокой улыбке.

— Вижу, трактирная танцовщица здесь не причем, но не лишать же гостей такого лакомого блюда…

Девушка застонала и повисла на обнявшем ее Фларионе. Лицо молодого наемника было белым от стиснувшего его сердце безумного страха. Как и Кутар, он мог драться с любым зверем или человеком, но там где речь шла о демонах преисподней, он не мог преодолеть первобытный страх. Но тем не менее юноша обнажил меч.

Вдруг Кутар почувствовал что под ногами у него что-то пульсирует, как если бы он стоял на огромном, неспешно бьющемся сердце. Это биение эхом отдавалось по всему дому, заставляя его вздрагивать.

Антор Немилл этого явно не слышал. Или это явление было ему настолько привычно, что он не обращал на него внимания. Он повернулся и холодно улыбнулся кумберийцу.

— Ты ведь знал, что этот идол не настоящий? Ты тоже участвуешь в заговоре против меня. Вы все хотите обессилить меня, превратить все мои мечты в невесомый пар? При других обстоятельствах мне бы не помешал такой воин как ты, но ты упустил эту возможность, глупый варвар! Что ты об этом скажешь? Ну, говори же, я приказываю!

Кутар изо всех сил боролся с завладевшей его телом магической силой. Он стонал от напряжения, стараясь удержать рот закрытым, но в конце концов услышал, как его собственный язык произносит:

— Да, я привез тебе поделку, а не настоящую статую. С ее помощью мы хотели выяснить, являешься ли ты тем самым убийцей магов. Нам это удалось…

— Ну и что толку вам с этого знания! — торжествующе завопил некромант. — Слуги Оморфона сейчас пожрут его вместе с вашими жизненными силами. Смотрите! Они уже здесь!

Маг взмахнул рукой в черном рукаве, описав широкую дугу.

Стены растаяли. Перепрыгивая через пустоту между мирами, к ним с головокружительной скоростью неслись те самые туманные существа, с которыми Кутар недавно сражался в Радиморе. При виде их изгибающихся серых туманных силуэтов варвар ощутил, как его сердце наполняется ужасом и отчаянием и не сдержал тихого стона.

Тут же огромное сердце у него под ногами стало пульсировать еще сильнее. Может быть, причиной этому было как раз присутствие туманных созданий. Кумбериец усиленно боролся с держащими его в неподвижности чарами, тщетно пытаясь высвободить из ножен Ледогнь. По крайней мере, он погибнет, сражаясь и прихватив с собой как можно больше врагов.

Остальные пленники даже не помышляли о сопротивлении. Немидом прижался к стене, рыдая во весь голос, Фордог Фейл застыл, широко раскрыв глаза, будто уже видел перед собой все ожидающие его ужасы. Рыжая Лори в полном бессилии кусала костяшки пальцев, Фларион стоял над потерявшей сознание Кибалой.

— Словно свиньи на бойне! — с возмущением подумал Кутар.

Антор Немилл откинул голову назад и оглушительно рассмеялся. По телам змееподобных существ прошла дрожь, Кибала очнулась и пронзительно завопила.

И в этот миг дом сотряс раскат грома.

 

Глава восьмая

Звук был настолько ужасен, что Антор Немилл внезапно умолк и поднял взгляд к потолку. Серые змеевидные существа также замерли на месте. Со сводчатого потолка упал кирпич, едва не задев голову варвара. Раздался второй удар грома, который заставил вздрогнуть все здание от крыши до самых глубоких подземных этажей. Изрыгнув ужасающее проклятие, Антор Немил бросился к лежащему на алтаре раскрытому гримуару.

Каменная стена задрожала еще сильнее, сверху посыпались камни. Огромная рука, будто высеченная из камня и цельной скалы, покрытая резьбой, представляющей собой магические символы и заклинания, пробила стену и устремилась к пентаграмме. Тупые пальцы сомкнулись вокруг извивающегося, пронзительно вопящего некроманта.

— Грозный Оморфон! Помоги мне!

Антор Немил пытался вырваться, но каменные пальцы сжимались вокруг его тела медленно и неотвратимо. Наконец лицо его побагровело, глаза страшно выпучились, а из открытого в безмолвном крике рта потекла струйка крови.

Вслед за первой в комнату, проломив другую, остававшуюся целой, стену проникла и вторая рука. Она хлопнула по кружащимся серым туманным существам, расплющив несколько из них. Во все стороны брызнули крошечные алые пузырьки, которые растеклись зловонной сукровицей по каменным плитам.

Остальные змееподобные существа запищали и разом обратились в бегство. Но каменная рука молниеносно метнулась вперед, прихлопнув их, подобно человеку, ловящему мух. Лишь парочке слуг Оморфона удалось сбежать, протиснувшись между каменными пальцами. Остальные превратились в лужицы омерзительно пахнущей слизи.

Антор Немилл наконец лопнул. Его грудь и ноги — или то, что некогда было этими частями тела — настолько переполнились содержимым середины туловища, что кожа его торса и бедер буквально взорвалась. Во все стороны полетели ошметки плоти и крови.

Держащая тело каменная рука разжала пальцы. Мертвый маг упал на каменные плиты. Сковывающие Кутара чары тут же пропали.

Рослый кумбериец встряхнулся и выпрыгнул из пентаграммы, чтобы подхватить чародейку, так как Рыжая Лори вдруг пошатнулась и закатила глаза. Она бессильно повисла, позволив ему взять себя на руки и прижать к себе.

— Ты все-таки сделала, что задумала, — проворчал он с добродушным укором.

— Но не таким способом, — слабо выдохнула она.

Покрытые отвратительными пятнами каменные руки убрались назад тем же способом, что и появились. Кутар заметил, что за его спиной Фларион поднимает с пола Кибалу. Фордог Фейл безуспешно пытался подняться, держась за стенку. Немидом снова рыдал, но теперь уже от пережитого ужаса. Его лицо стало похоже на бледное трясущееся желе.

— Мы и правда спасены? — недоверчиво спросила Кибала.

— Если на то будет воля богов, — кивнул Фларион.

Рыжую Лори колотила крупная дрожь, поэтому варвар отнес ее на руках к узкому окну, чтобы та могла наконец успокоиться. В меркнущем свете раннего вечера они увидели, что улицы Зоана сплошь забиты толпой, безмолвно взирающей куда-то вверх.

— Что это они? — буркнул варвар.

— Смотри, — прошептала чародейка.

Выглянув наружу, Кутар увидел каменную статую, того самого идола Афгоркона. Статуя увеличилась в размерах и стала крупнее самого высокого здания в городе; ее тень плясала по крышам. Он высился над Зоаном — титанический кумир, пришелец из других миров. С каменных пальцев изваяния еще стекали капельки крови. И снова у статуи не было лица, что придавало ей еще более устрашающий облик.

Каменный монстр круто развернулся и зашагал на запад. К древнему Радимору, догадался Кутар. Его поступь заставляла вздрагивать каменные плиты пола, как будто под ногами кумберийца пульсировало гигантское сердце.

— Мы должны следовать за ним, — тихо произнесла Рыжая Лори.

— Но зачем? Ведь твоя задача выполнена.

— Ты что, забыл о жертвоприношении? Ему нужно принести в жертву живую деву. Иначе он захочет остаться в нашем мире, причем в таком вот виде.

— Флариону это не понравится, — проворчал Кутар.

— Неважно, что ему нравится, а что нет, — жестоко улыбнулась чародейка. — Или девушке. Их судьба связана с моей, они должны повиноваться.

Она помолчала, а затем окликнула:

— Фордог Фейл! Немидом!

Маги поспешили к ней. За это время они немного пришли в себя и, похоже, восстановили свою прежнюю храбрость.

— Мы должны сейчас же вернуться в Радимор, — распорядилась Рыжая Лори. — Нам требуется выполнить еще одно дело. Фларион! Кибала! Вы едете с нами.

Они спустились по каменной лестнице во внутренний двор, где их дожидались лошади. Кутар усадил Рыжую Лори на ее гнедую кобылу, а затем вскочил на Серко и первым выехал легким галопом на заполненные толпами народа улицы города.

— Держись возле моего стремени, Лори, — шепнул он чародейке.

Вокруг царило самое разнузданное веселье. Жители Зоана вдруг ощутили, как с их плеч спала огромная тяжесть, которая столько времени давила их, выматывая и лишая сил. Почти все встреченные были сильно навеселе, в руках у них были винные бурдюки, а одежда пребывала в сильнейшем беспорядке.

— Мы должны выбираться как можно скорее, — шепнул Кутар. — Я хорошо знаю такую породу людей. Они могут пожелать, чтобы мы выпили с ними а, получив отказ, могут просто озвереть.

Но опасения оказались напрасными. На путешественников никто и не думал обращать внимания. Жители города были слишком заняты, празднуя внезапную перемену в жизни.

До варвара и его спутников время от времени из толпы долетали обрывки фраз.

— …пропал, снова можно жить!

— Да, теперь не надо бояться, что для Антора Немилла у тебя заберут жену и дочерей.

— Вот было бы хорошо, чтобы и Мидор тоже помер!

— Тогда пошли к дворцу. Отправим в преисподнюю этого старого козла!

Теперь они скакали по тихим улицам, где стояли особняки, отделенные друг от друга заборами и обширными садами. Иногда Кутар замечал как из-за занавесок выглядывает чье-то испуганное лицо. Отсюда было уже недалеко до начала караванной дороги, ведущей в Ремм и Мемфор. Вот только, оказавшись на этой дороге, им придется очень поспешить…

Всю ночь они, не останавливаясь, скакали галопом, пока не оказались далеко за границей Тарии. Только тогда Кутар свернул на восток, в сторону Радимора.

Был уже полдень, когда они наконец-то въехали в заброшенный город. Все были сильно утомлены от долгой скачки. Рыжая Лори покачивалась в седле, будто готовая вот-вот свалиться. Сообразив, что женщина находится уже на пределе сил, варвар спрыгнул с коня, подхватил ее когда она перекинула ногу через луку седла, и опустил ее на землю.

— О боги, как я же я устала, — пробормотала чародейка.

— Тебе следует поспать, чтобы набраться сил, — посоветовал Кутар.

Подхватив Рыжую Лори на руки, кумбериец прошел во внутренний двор, где не так давно дрался с туманными существами Оморфона, и уложил ее на кучу из мягкой травы.

— Жертвоприношение я совершу позже, Кутар, — пробормотала она, улыбаясь и позволяя ему закутать себя в меховой плащ.

Варвар подождал пока она уснет, а затем отправился на поиски Флариона. Молодой наемник нашелся в одном из затененных углов двора. Он нежно обнимал Кибалу, что-то шепча ей на ухо.

— Живо по коням и уезжайте, — велел он им. — Скачите к Эббоксору, чуть позже я к вам присоединюсь.

Кибала откинула назад свои черные волосы.

— Нам здесь угрожает опасность?

— Она угрожает тебе, девушка, а не нам. Рыжая Лори собирается принести тебя в жертву Афгоркону.

Танцовщица охнула, прижавшись поближе к Флариону.

— Так она потому и заставила меня сопровождать вас? Чтобы убить меня, когда Афгоркон исполнит ее волю?

— Живо в седло и без разговоров!

Фларион чуть заметно улыбнулся.

— Мы тотчас же выезжаем. И спасибо тебе, Кутар!

Они проворно побежали к лошадям. Кони их устали от долгой ночной скачки, но главное, чтобы они были как можно дальше от Радимора когда проснется Рыжая Лори.

Затем Кутар направился к Фордогу Фейлу и Немидому, которые дружно сидели у маленького костерка.

— И вы тоже убирайтесь отсюда, — бросил он.

— У меня вся спина болит, а ноги словно ватные, — запротестовал Немидом. — Никуда я не поеду, усталый, голодный и к тому же на ночь глядя. К тому же я должен попрощаться с Рыжей Лори.

— Она собирается принести в жертву девушку, которой здесь больше нет, — пояснил варвар, махнув рукой в сторону удаляющейся парочки. — А между тем без жертвы никак не обойтись. Понимаете, о чем я?

Фордог Фейл обеспокоено нахмурился.

— Что-то мне все это перестает нравиться, — признался он. — Не хотелось бы мне оказаться здесь, когда разразится гнев Афгоркона. Достаточно вспомнить, что его идол сделал с Антором Немиллом.

— Я полностью разделяю эту точку зрения, — пробормотал толстенький маг.

Они поднялись на ноги и направились к лошадям, великан-варвар следовал за ними по пятам. Утреннее солнце поднялось довольно высоко, ведь уже почти наступил полдень, и развалины мертвого города овевал легкий ветерок.

— Почему бы не воспользоваться каким-нибудь магическим заклинанием? — удивился Кутар.

Фордог Фейл удивленно уставился на варвара и согласно кивнул.

— Да, заклинание. Я в последнее время столько скакал верхом, что и позабыл о своем звании некроманта.

Немидом просиял от радости.

— Ах, до чего же приятно будет снова оказаться в Вандасии, и не прятаться по всяким закоулкам. Я многим тебе обязан, Кутар!

— И я, — кивнул Фордог Фейл.

Они степенно пожали друг другу руки. Немидом закутался в плащ, закрыл глаза и прошептал какое-то слово. Очертания его расплылись, замерцали, а затем толстый коротышка пропал, будто его здесь и не было.

— Какое неуклюжее заклинание, — презрительно фыркнул Фордог Фейл. — Оно для лентяев, которые слишком берегут свои силы и к тому же действует слишком медленно. Я предпочитаю что-нибудь более высокого уровня. Смотри!

Высокий худощавый маг нараспев произнес несколько слов на неизвестном Кутару языке и исчез. Кумбериец усмехнулся, покачав головой.

— Хорошо бы знать эту песенку, — подумал он, — на случай, если потребуется спешно убраться откуда-то.

Вернувшись к чародейке, он улегся рядом с ней и закрыл глаза. Полдень выдался теплым, и теперь, когда не нужно было скакать и сражаться, варвар почувствовал сильнейшую усталость во всем теле.

Проснулся он оттого, что какая-то рука трясла его за плечо. Над ним в свете звезд склонилось прекрасное лицо спутницы.

— Где остальные? Кибала? Куда она подевалась?

— Я отослал ее прочь вместе с Фларионом. Спи себе дальше.

Кутар услышал, как она ахнула и почувствовал, как острые ногти вонзились ему в незащищенное предплечье.

— Проснись, ты! Ты понимаешь, что натворил?! Я же обещала ее жизнь Афгоркону. И ты это знал!

— Афгоркон не принимает никаких жертв.

— Как это не принимает? Ты что, стал чародеем за это время? Да проснись же наконец!

Варвар поднялся на ноги. Городские развалины безмолвствовали. В мерцающем свете звезд Кутар различил идола, стоящего на прежнем месте — там, где варвар оставил его, когда забрал его копию в Зоан. Каменные руки были покрыты кровью Антора Немила и зловонной жижей из раздавленных служителей грозного Оморфона.

— Что ты собираешься с ним делать?

Рыжая Лори перевела пристальный взгляд с варвара на каменное изваяние и обратно.

— Я должна вызвать его дух, как и обещала. Но теперь у меня нет возможности предложить ему Кибалу…

Она прильнула к кумберийцу. Кутар нахмурился, пристально глядя на истукана. Может, он ошибся, может это игра света — или статуя пошевелилась? Нет, о, Двалка, не ошибся! Идол двигался, поворачивая к ним каменную голову.

— Да, Рыжая Лори. Я здесь. Где эта жизнь, которую ты мне предлагала?

Идол немного вырос. Он не стал тем громадным монстром, который убил Антора Немилла, а увеличивался лишь до тех пор, пока не стал ростом с высокого человека.

Он повернулся более прямо к варвару и чародейке и, хотя у него снова не было лица, кумбериец почувствовал заключенную в этом каменном существе силу, внушающую трепет.

— Я жду, Рыжая Лори! Где жертва?

Ведьма дважды сглотнула, прежде чем смогла ответить.

— У меня ее нет! Девушка сбежала вместе с Фларионом.

Идол ответил негромким смешком.

— Я видел, как Кутар отослал их. Я не в обиде на него за это. Но где я все-таки найду свою оплату?

Девушка содрогнулась. Щеки ее побелели, а глаза, казалось, увеличились. Она виновато уставилась на идола.

— Не знаю, о, Афгоркон.

— Тогда я возьму вместо нее другую жизнь. Твою жизнь! — Идол зашевелился и двинулся к Рыжей Лори.

— Клянусь Двалкой, нет! — зарычал Кутар.

Рука его обхватила девушку и толкнула к себе за спину. Другая схватилась за рукоять Ледогня, наполовину вытащив его из ножен. Рыжая Лори тряслась в конвульсиях страха.

— Чего тебе, Кутар? — невозмутимо поинтересовался истукан.

— Ее жизнь!

— И какую же цену можешь предложить ты, нищий, за эту жизнь? Твоя собственная ничего не стоит. Меня вызвал не ты и не ты являешься моим должником! Я с тобой не ссорился, и потому посторонись.

Кутар обнажил меч. Его взгляд прошелся по вороненому стальному клинку, скользнул по золоченой крестовине, оплетенной рукояти, красному рубину в навершии. Варвар тихо и печально вздохнул.

— Возьми назад Ледогнь, — с трудом выдавил он из себя.

Брошенный сильной рукой клинок пролетел через двор и с лязгом упал перед каменным изваянием. Меч лежал на камнях, немой и прекрасный, на его клинке играли солнечные лучи.

Наступила тишина.

— Ты способен отдать Ледогнь?

Во рту у кумберийца пересохло, язык прилип к небу, но варвар кивнул. Когда он снова обрел дар речи, из горла его послышалось рычание.

— Да! Оставь Рыжую Лори. Возьми назад меч.

Ведьма ахнула и теснее прижалась к нему, словно желая заверить своего спасителя, что он сделал правильный выбор. Его ноздри уловили запах ее духов, а тело ощутило гладкость ее кожи.

Чародейка все еще чувствовала страх, он понял это по тому, как часто подымались и опускались ее груди. Но вместе с тем Рыжая Лори чувствовала любопытство, как же поступит Афгоркон, и поэтому больше не дрожала.

Безликий истукан взирал на них, стоящих бок о бок. Варвар обнимал мускулистой рукой стройное тело Рыжей Лори. Нещадно палило солнце, где-то в развалинах щебетала птица. Вокруг царило задумчивое молчание.

А затем раздался голос идола.

— Забери Ледогнь, варвар! Это слишком хорошее оружие, чтобы лежать в моей погребальной камере. И кроме того, мне приходит в голову, что ты хорошо воспользуешься им в последующие дни и годы. Нет, меч мне не нужен. Так же, как и жизнь этой рыжей девицы, которую ты, кажется любишь. Но кое-что я все-таки должен с ней сделать. Рыжая Лори — выйди вперед!

Женщина чуть пошевельнулась. Кутар уловил подступивший к ее горлу стон страха. Он собирался снова встать между ней и идолом, но его тело, казалось, превратилось в тот же камень, как тот, из которого изваяли статую.

Он мог лишь следить за тем, как медленно, грациозно рыжая красавица шла к статуе. Теперь Рыжая Лори казалась ему всего лишь хорошенькой девушкой. Ее блуза была разодрана в клочья и он видел бледную кожу ее спины. Стройные ножки выглядывали из-под короткого килта. Варвар хотел дотянуться до нее, схватить и удержать ее, но тело по-прежнему не слушалось его.

Статуя ждала, когда девушка приблизится к ней, а затем подняла каменные руки и положила ладони на плечи Рыжей Лори, мягко сжав их. Там, где прикоснулись каменные пальцы, поднялись слабые струйки пара. Девушка задрожала, но не издала ни звука.

Каменные руки опустились.

Рыжая Лори рухнула на булыжники двора. Стоя над ее неподвижным телом, идол вперил взгляд в варвара.

Не произнеся больше ни слова, он повернулся и тяжелой поступью двинулся прочь, глухо топая своими каменными ногами. Пройдя между разбитыми колоннами древнего храма, он тут же пропал из виду.

Кумбериец пошевелился, с силой вдохнул, втянув в легкие воздух, а затем подбежал к девушке, перевернул ее, просунув руку под бледную шею. Глаза ее были закрыты, но она дышала — красные губы слегка приоткрылись, груди подымались и опускались. Кутар наклонил голову и прижал рот к этим нежным губам.

Девушка зашевелилась, открыла глаза, обвела взглядом все вокруг.

— Где я? — прошептала она, слегка отстраняясь от его руки. — Кто я? И кто ты?

Кутар вздохнул. Афгоркон в конце концов все-таки взял свою жертву. Он отнял у Рыжей Лори ее чародейские знания, и даже память. Теперь она и в самом деле была немногим больше, чем миловидная пастушка или горожанка. Варвар довольно усмехнулся. Именно такой он всегда и хотел ее видеть.

— Ты принадлежишь мне, — важно ответил он. — Я… купил тебя на невольничьем рынке в Зоане.

Девушка очаровательно наморщила лоб, глядя на него.

— Не помню.

— С тобой произошел… несчастный случай. Но это все неважно. Тебя зовут Лори и ты принадлежишь мне. Поэтому давай, девушка, шевелись. Нам далеко ехать.

Его массивная рука помогла ей подняться на ноги. Лори откинула упавшие ей на лицо рыжие волосы, и во все глаза воззрилась на себя, на свою поношенную, испачканную в дороге одежду. Щеки ее чуть покраснели, когда она увидела, как много ее тела видно через прорехи и дыры.

— Забери сумки с едой, — мягко сказал кумбериец.

Когда они выехали из Радимора, солнце уже опускалось на западе. В Эббоксоре они будут еще до полуночи. А куда направиться потом? Он устал от всяких чар, заклинаний и магов. К тому же душа настоятельно требовала чего-то более материального, чем некромантия.

Кутар задумчиво ехал рядом с безмолвной девушкой.

Когда они уже почти подъехали к Эббоксору, то заметили пылающий костер, около которого сидел Фларион, обнимая за талию Кибалу. Они хотели подняться, но Кутар махнул им рукой, предлагая не утруждать себя, а затем помог Рыжей Лори сойти с седла и посмотрел, как она достает из седельных сумок мясо и хлеб.

— Что это с ней? — тихонько спросил Фларион, изучая девушку взглядом.

— Афгоркон забрал ее память.

Когда они закончили трапезу, Кутар увлек девушку к себе на меховой плащ. Он уложил ее таким образом, чтобы ее голова покоилась на его груди и обнял за талию.

— Кто я? Какой была моя прежняя жизнь? — прошептала бывшая Рыжая Лори.

— Позже, девушка. А сейчас спи.

Они спали среди тех развалин. А с наступлением утра варвар проснулся так же, как с ним это однажды уже случилось — с острием меча у горла. Он пристально посмотрел на суровое покрытое бронзовым загаром лицо с тянущимся вдоль челюсти рваным шрамом. Кольчужная сетка на шлеме негромко звякнула, когда капитан чуть склонил голову.

— Мы снова встретились, варвар. И на сей раз у тебя нет лука, и вообще никакого оружия.

Солдат при капитане Оддо осталось немного. Он увидел всего шестерых, а затем между двух каменных валунов прошел седьмой, неся полдюжины бурдюков с водой. Один из них он протянул капитану, остальные же раздал остальным.

Фларион лежал на земле рядом с Кибалой; обоих спеленали, как приготовленную для отправки в печь домашнюю птицу. Рыжей Лори тоже связали запястья и лодыжки, и она тупо таращилась на кумберийца, как терпеливое животное, ожидающее, когда хозяин спасет его.

— Ты причинил мне немало вреда, варвар, — холодно усмехнулся Оддо. — И не только на дороге к Радимору, но также и в самом Зоане.

Он поднял ко рту узкое горлышко бурдюка и сделал большой глоток. А потом вытер рот тыльной частью потертого бархатного рукава.

— Из Зоана мы ускакали как можно быстрей, и у нас не было времени наполнить водой бурдюки. А дорога нас ждала долгая и пыльная.

— И чем же я навредил тебе в Зоане? — спросил варвар.

— Еще спрашиваешь! Ты помог уничтожить Антора Немилла, которому я служил. Не Мидору, нет. Этот жирный слизень слушался только приказов мага. А теперь благодаря тебе я лишился хорошей службы. И ты за это поплатишься.

С этими словами он окинул оценивающим взглядом Рыжую Лори.

— Ее я возьму как часть долга, который ты должен мне выплатить. А другую, — он дернул головой в сторону Кибалы, — могут забрать себе мои воины. А ты умрешь, варвар, чтобы уплатить остальной долг.

Внезапно капитан Оддо скривился, согнувшись и схватившись за живот.

— Отец демонов! Что за гнусный яд в этой воде? Она жалит мне брюхо, словно змея!

Кутар перевел взгляд на стоящих за капитаном семерых солдат. Те тоже корчили гримасы и держались за животы.

Капитан Оддо, содрогаясь всем телом, сделал шаг.

— Ребята, сюда! — взревел он.

Но солдаты были не в состоянии выполнить его приказ. Трое из них уже упали на колени, другие пошатывались и стонали. Когда капитан Оддо попытался поднять меч, Кутар почти мягко вынул его из ослабевшей руки.

— Это проклятье Эббоксора, — объяснил он. — Разве ты не видел скелетов, когда подъехал к биваку? Впрочем, теперь это уже не имеет значения. К тому же, думаю, Афгоркон мог добавить жажды в ваши глотки, когда вы ехали сюда.

Капитан и его солдаты принялись извиваться на земле, корчась от сильнейшей боли, но варвар уже не обращал на них внимания.

Он освободил Рыжую Лори, а затем разрезал путы Флариону и Кибале. Когда они встали рядом с ним, варвар кивнул в сторону умирающих врагов.

— Вот теперь все кончено. Мы с Лори поедем на запад к землям баронов-разбойников. Честно говоря, все это чародейство порядком утомило меня. Предложу им свой меч, а, может быть, со временем стану командовать собственной бандой. По-моему, умный человек мог бы объединить эти враждующие баронства и создать себе королевство.

— А как насчет нее? — поинтересовался Фларион, сделав жест в сторону рыжей красавицы, которая стояла, растирая себе запястья там, где в них врезались веревки.

— Она ничего не помнит. Я скажу ей только то, что ей, на мой взгляд, следует знать. А потом, может, и женюсь на ней. Кто знает?

Он подошел к девушке, которая улыбнулась ему, смущенно, но многообещающе. Ее зеленые глаза встретились с его пристальным взглядом и скромно опустились. Фларион повернулся и двинулся широким шагом к Кибале. Они с танцовщицей направятся на север, в лежащую за Сибаросом Маккадонию. Удаляясь, он снова оглянулся на своих недавних спутников.

Кутар помогал счастливо улыбающейся девушке подняться в седло.