— Как вы меня нашли? — еле слышно спросила Нина. Она была настолько потрясена, что не расслышала, сказал ли он что-нибудь еще об отце или нет. Нина задыхалась от жары и чувствовала ужасную слабость.

— Моя экономка и экономка Джо — сестры, — объяснил он. — Вы позвонили Джо домой, а она взяла трубку. Об остальном можете сами догадаться.

Выходит, она почти отыскала отца! А что было бы, ответь он сам на звонок? Что бы она ему сказала? Да что угодно. И сейчас не выслушивала бы обвинения Лоренцо.

— Я… не назвалась, — запинаясь, произнесла Нина. Она на самом деле ни разу не назвала свое имя, звоня по многочисленным телефонам.

— Разумеется, вам не к чему было это делать.

Нина бросила на него презрительный взгляд.

— Я снова вас спрашиваю, — холодно повторила она, — откуда вам известно, кто я, и как вы меня нашли?

— Ваши поиски привели вас туда, где у меня есть связи. Например, в Палермо. Я навел справки и узнал ваше имя и адрес семьи, где вы работали.

Нина утерла пот со лба.

— А… Джо, он… велел вам отделаться от меня? — еле слышно спросила она. Эта мысль терзала ее. Что же за человек ее отец?

Лоренцо помолчал, раскладывая еду по тарелкам.

— Ешьте, — мягко произнес он.

— Как я могу есть! — вырвалось у Нины. Она сидела, судорожно сжав кулаки. Надо бы расслабиться, чтобы все спокойно обдумать, но это ей не удавалось. — Вы… не ответили, — сказала она. — Он велел вам избавиться от меня?

— Это имеет значение? — небрежно осведомился Лоренцо.

Нине хотелось ударить его, но ведь он не знал правды. Для него она — любовница, явившаяся помешать свадьбе. Ох, как нелегко сохранять спокойствие.

— Почему вы всем этим занимаетесь? — спокойно спросила она. — Похоже, что мой… что Джо не давал вам указаний откупиться от меня, поэтому, полагаю, вы действуете на свой страх и риск.

Он налил ей в бокал шардонне1, но Нина не стала пить, желая сохранить ясную голову.

— Я уже говорил вам, что Джо давно следовало жениться на той женщине, с которой он сейчас вступает в брак. Я же просто хочу, чтобы свадьба прошла гладко. — Он откинулся в кресле, посмотрев ей прямо в глаза. Она не отвела взгляда — пусть говорит, ей необходимо знать все, даже неприятные подробности. — Джо — мой ближайший, друг, — ровным голосом продолжал он. — Я люблю его, как отца, поскольку своего у меня нет, и хорошо его знаю, чтобы предположить: в этот важный момент ваше присутствие нежелательно.

— Значит, все исходит не от него, а от вас, — рассердилась Нина не столько на его вмешательство, сколько на то, что он смеет любить ее отца. — Не слишком ли много вы на себя берете?

— Я знаю вполне достаточно, чтобы попытаться избежать неприятностей, — спокойно ответил Лоренцо, вопросительно глядя на нее.

Если она станет отрицать тот факт, что она любовница, то это лишь усугубит ее положение, так как он может спросить, что ей тогда нужно. Кем хуже быть: любовницей или дочерью, к тому же незаконной?

— Я приехала на Сицилию не для того, чтобы причинить кому-нибудь неприятность, — пробормотала Нина и опустила голову. Это действительно так. Она поклялась тут же удалиться, если поймет, что отец не желает с ней встречаться. Она беспомощно пожала плечами. — Я… хотела всего лишь увидеть его.

Теперь это точно не произойдет. Лоренцо Бьяччи и на пушечный выстрел не подпустит ее к отцу. Она в ловушке, и ее будут сторожить до дня свадьбы, а потом спешно отправят домой. Но… если бы отец встретился с ней, то тогда правда раскрылась бы и…

Она смело взглянула на Лоренцо.

— Скажите, а были у него и другие? Вы ведь говорили, что Джо питает слабость к женщинам…

— Что вы имеете в виду? — грубо прервал ее Лоренцо. Его взгляд стал враждебным. — Не настолько же вы наивны, чтобы предположить, что ваша связь с ним серьезна?

Нина закусила нижнюю губу и отвернулась. Как ужасно, что он так о ней думает. Выходит, раз она расспрашивает о Джо Джульяни, значит, она — его любовница. Нина не знала, откуда у нее взялись силы, но она снова устремила на него холодный взгляд серых глаз. Она многое от него узнала, но пока что ничем себя не выдала. Но ей нужно как можно больше узнать об отце, чтобы принять правильное решение. Если он донжуан или вообще малоприятный человек, то она уедет домой и будет радоваться тому, что она — приемыш, не знавший настоящих родителей.

— Джо скрывает свое прошлое, — раздался голос Лоренцо. — Он ни с кем, кроме меня, не откровенничает. Возможно, вы спали с ним в одной постели, но знать, о чем он думает, не могли. Ни одной женщине это не дано.

Нина закрыла глаза, она не могла отделаться от желания узнать побольше.

— Это его тайное прошлое…

— Ничего не получится, Нина, — насмешливо фыркнул Лоренцо. — Больше вы ничего из меня не вытянете. Давайте оставим Джо в покое.

— Это нечестно. Вы привезли меня сюда, бросили в лицо обвинения, а теперь не хотите говорить.

— Вы действительно его любите? — тихо спросил Лоренцо.

Нина заставила себя поднять на него глаза, уже полные слез. Как бы ей хотелось, чтобы у нее появилась возможность любить его!

— Вероятно, — уклончиво ответила она и поднялась из-за стола.

— Куда вы собираетесь идти?

Нина вдохнула теплый, благоухающий воздух и посмотрела вдаль.

— Пойду погуляю.

— Я с вами.

Нина протестующе подняла руку.

— Пожалуйста, не надо.

Он буквально пронзил ее взглядом.

— Я не сбегу, — мрачно заверила она. — Просто мне нужно обдумать все сказанное вами.

— Вы ведь только от меня узнали о свадьбе, да? — Голос Лоренцо звучал глухо. Он вертел в руке серебряную вилку и не смотрел на Нину. Неужели ему стало ее жалко?

— Да, — печально подтвердила она. Ей и не снилось, что она попадет на Сицилию как раз к свадьбе отца. К свадьбе, на которой ей нет места. — Но сна я из-за этого не лишусь.

Лоренцо с удивлением взглянул на нее. Чтобы скрыть обиду и боль, она напустила на себя легкомысленный и дерзкий вид.

— Я не завидую Софии, ей придется держать его в руках. Что касается меня, то я это переживу. На меня и других хватит, так что обойдусь — ни разбитого сердца, ни уязвленного самолюбия не будет.

Она отвернулась, чтобы не выдать именно этого уязвленного самолюбия.

А Лоренцо недоуменно улыбнулся.

— Вы удивляете меня, Нина. Я-то думал, что вы страдаете, а вы, оказывается, можете обойтись и без него. Вы потратили столько времени и сил, не говоря уже о риске, путешествуя на попутных машинах по Европе в поисках любовника, а узнав о его предстоящей свадьбе, игнорируете это событие.

Нина сделала шаг вперед и вцепилась в спинку стула.

— И какой же вы делаете из этого вывод, господин адвокат? — еле слышно произнесла она.

Он пронзил ее взглядом темных глаз.

— Из этого следует много выводов. Ваше отношение настораживает. Вы хитрая. Полагаю, что у вас имеется определенный план действий, но вы не хотите, чтобы у меня зародились подозрения. Вы явились для того, чтобы устроить скандал, а теперь приняли равнодушный вид. Мне придется не спускать с вас глаз.

— Порой я сомневаюсь, что вы — хороший юрист, — сквозь зубы процедила Нина. — Доказательств у вас практически нет, но вы уже вынесли мне обвинительный приговор. С вами тоже надо держать ухо востро. Давайте на минуту забудем про Джо и вспомним то, что произошло раньше, — ваш поцелуй.

Он удивленно поднял брови и скривил губы. Нина вспыхнула.

— И нечего изумляться, — раздраженно выпалила она. — Вы приехали за мной в Палермо, потому что узнали, что я разыскиваю Джо Джульяни. Но почему вы поцеловали меня, Лоренцо Бьяччи? И почему бросаете на меня такие странные взгляды? Хотите удостовериться, не проститутка ли я?

Он был совершенно ошарашен ее бурной реакцией и нервно провел рукой по волосам.

Нина, смущенная собственным взрывом эмоций, ждала, что же он ответит.

— Я не мог сдержаться, — наконец ответил он, смерив ее уничижительным взглядом. — Господи, да не собираюсь я вас соблазнять, слышите, вы, жалкая, ни на что не годная девчонка…

— Негодная для чего? Чтобы чистить вам ботинки? — в ярости крикнула Нина. — Мерзавец!

— Прекратите, Нина! Это зашло слишком далеко.

— А по мне — так недостаточно далеко! — бушевала она. — Я считаю, что вы напыщенный наглец… вы… невыносимы и…

Он сделал шаг к ней, а она вся напряглась и замерла от страха. Слова застряли у нее в горле.

От одной лишь мысли, что он настолько плохо о ней думает, у Нины закружилась голова. Для нее это оказалось намного хуже, чем то, что она узнала об отце, которого и в глаза-то не видела. А этот неистовый человек… ужасно волнует ее. Отрицать это бесполезно. Его поцелуй, прикосновения, уже одно его присутствие сводят с ума. Она не должна давать волю чувствам.

Нина отступила назад и чуть не споткнулась.

— Пожалуйста, не трогайте меня. И ничего не говорите. Оставьте меня в покое!

Она повернулась и побежала вниз по ступеням террасы, сама не зная, куда мчится. Споткнувшись и чуть не упав, Нина остановилась, ухватившись за верхушку невысокой каменной стены.

— Вы ничего не докажете, если разобьетесь насмерть, — услышала она у себя за спиной. Крепкая рука сжала ей плечо.

Она обернулась и увидела гневное лицо Лоренцо Бьяччи.

— О чем вы? — прошептала она.

Он указал вниз, и у Нины от ужаса округлились глаза. Она почти упала в объятия Лоренцо.

За стеной находился крутой обрыв, заканчивающийся небольшой бухтой среди отвесных скал на берегу моря.

В страстном желании убежать от Лоренцо Нина вполне могла перемахнуть через стену и, пролетев несколько сот метров, упасть и разбиться.

Чтобы прийти в себя, она глубоко вздохнула и как будто успокоилась, но… жаркое тело Лоренцо, плотно прижатое к ее спине, и сильные руки, сжимавшие плечи, сулили новую опасность.

Ей удалось высвободиться из его объятий и повернуться к нему лицом.

— Я не знала, что здесь обрыв, — она нервно засмеялась, — и вовсе не собиралась бросаться вниз. Я не самоубийца.

Он взял ее за руку и потянул от стены. Нина выдернула руку, тогда он обхватил ее за плечи. Она решила не сопротивляться, чтобы он не подумал, будто это ее волнует. На самом деле его ладони жгли ей кожу.

Он медленно повел ее через сад в дом. Они подошли к лужайке, тянувшейся вдоль террасы. Нина успокоилась и собралась с мыслями. Трава под ногами была густой и непохожей на тонкие былинки английских лужаек. Она сказала ему об этом, а он удивился.

— Вы говорите странные вещи. При чем здесь трава?

— Я просто так об этом сказала.

— Мы могли бы поговорить о чем-нибудь еще.

— Вам не следует на меня удивляться, — отрезала она. — Вы же сами сказали, что я загадочная особа: соблазнительница, смутьянка, а теперь еще и потенциальная самоубийца. Вы мне надоели, Лоренцо Бьяччи. Если вам непривычен мой стиль беседы, то можете со мной не разговаривать.

Она повернулась к нему спиной и пошла к террасе. Он догнал ее и с улыбкой пробормотал:

— Ох уж эти эксцентричные англичанки.

— И безумные сицилийцы, — парировала Нина, на что Лоренцо расхохотался.

Она поднялась по ступеням террасы. Сердце почему-то сильно колотилось. Она знала, что совсем запуталась. Ей хотелось рассказать ему правду о себе, но это было невозможно. Он ей все равно не поверит. Что же делать?

Она прямо так и спросила.

Он пожал плечами.

— Закончим завтрак.

— А потом?

Он насмешливо поднял брови, словно она задала неприличный вопрос. Нина в ответ сделала то же самое.

— Потом мы станем жить семейной жизнью. — Он подвинул ей стул. — Нам придется прожить вместе две с половиной недели, и лучше обойтись без сцен.

— Сцену устроили вы, — возразила Нина, усаживаясь за стол. — Я хочу покоя.

— Вот и хорошо, потому что у меня уйма дел до свадьбы, и я не собираюсь бегать за вами и каждые пять минут выручать вас в разных переделках.

Он долил ей в бокал вина. На этот раз Нина решила выпить до дна. Возможно, опьянев, она легче перенесет этот кошмар. Она подняла бокал.

— О'кей. За перемирие и за мирное сосуществование на тот период, который потребуется вам, чтобы одуматься и освободить меня из этой тюрьмы, — беспечно произнесла она и стала пить вино, заметив, что он не поднял свой бокал в ответ на ее тост, а лишь подозрительно сощурился. Ага, значит, понял, что легкой жизни ему не видать!

Нине пришла в голову одна мысль.

— У меня есть условия.

Он сделал глоток и поставил бокал на стол.

— Это можно было предположить, — уныло пробормотал он. — Но деньги вы получите только после свадьбы.

Выходит, он по-прежнему считает ее расчетливой стервой.

— Я не собираюсь требовать денег, но поскольку уж вы решили меня ими снабдить, то и отказываться не буду. Вы правы — я стеснена в средствах, и мне нужен обратный билет. Здесь нет ни прислуги, ни экономки, а у вас много дел, поэтому я стану готовить и убирать. После свадьбы вы со мной расплатитесь, и я уеду. Так будет справедливо, не правда ли?

Он не сразу ответил. Наверное, для юристов нехарактерно принимать поспешные решения. Надо все взвесить. Вероятно, он думает, что она сбежит. Но как? Правда, есть его машина и электронная штука, которая открывает ворота. Он считает ее ловкой дамочкой, способной ночью стащить у него это приспособление.

— Что вы решили? — нетерпеливо спросила Нина.

— Вы умеете готовить?

Нина оглядела стол — еда была примитивной: холодная закуска, моллюски и салат.

— Умею, — ответила она.

— А убирать?

Нина пожала плечами.

— Какая тут уборка? Вытереть пыль, и все.

— Я очень привередлив и люблю чистоту. Мне трудно угодить.

— Не сомневаюсь, — в тон ему ответила Нина.

— Значит, домашние проблемы улажены. А как быть с длинными жаркими ночами?

Нина уставилась на него.

— Ночами?

— Ну да. Это время между заходом и восходом солнца, — с легкомысленным видом пояснил он.

Она решила ничего не отвечать, но мысль о душных средиземноморских ночах под одной крышей с ним была по меньшей мере волнующей. С готовкой и уборкой она, разумеется, справится. Семейство Локасто выжало из нее все соки, а здесь нет ни грязи, ни непослушных детей. А ночи? Действительно, как с ними быть?

— Ночью я буду рисовать натюрморты, — заявила Нина. — Цветов здесь предостаточно, а что станете делать вы между заходом и восходом солнца, меня не касается.

— Я обычно провожу ночь с очаровательной дамой, если появляется такая возможность.

Он нарочно дразнил ее, но Нина уже знала его.

— Как мило, — она притворно улыбнулась. — Теперь понятно, почему вы так дружны с Джо — у вас с ним одинаковые пристрастия. Досадно, но я более разборчива, когда дело идет о том, с кем провести ночь. Вас я не выберу, — выпалила Нина и стала сосредоточенно накладывать себе на тарелку салат.

Лоренцо лишь усмехнулся.

— А я вам и не предоставлял никакого выбора, — тихо заметил он. — Просто хотел знать, будете ли вы возражать, если я приглашу девушку, пока вы находитесь в доме.

Нина с такой силой сжала вилку, что испугалась, как бы она не погнулась у нее в руке. Почему ему все время удается посадить ее в лужу? Он отрицал наличие жены, но не подружки, возможно, той самой, чье платье он предложил надеть. Нину бросило сначала в жар, затем в холод, когда она представила, как он знойной ночью занимается любовью в этом красивом старом доме. Почему-то ее пронзила ревность.

Она скомкала салфетку, бросила ее на тарелку и встала.

— Вы можете развлекать сколько угодно дам. Главное, чтобы мне не пришлось им готовить и за ними убирать. А теперь, если позволите, я приступлю к своим обязанностям.

С этими словами она стала собирать тарелки. Он молча сверлил ее взглядом. Нина уже уходила, неся стопу грязной посуды, когда он наконец изрек:

— Другими словами, вам очень не нравится то, что я могу привести сюда женщину.

— Не припоминаю, чтобы я такое сказала.

— Но вы так думаете.

Нина поставила обратно на стол грязные тарелки.

— Ваша сексуальная жизнь меня не волнует.

— Полагаю, что волнует — вы покраснели.

Он встал, взял ее за руку.

— Интересно, а в порыве страсти вы краснеете с головы до ног?

— Не знаю — не смотрела, — сквозь зубы прошипела она.

— Давайте вместе посмотрим, хорошо? — И он убрал руку.

Нина сначала удивилась, а потом подумала, что он просто бессердечный человек. Подобные ему используют женщин, а затем бросают их, как пустую раковину от устрицы.

Она молча направилась в дом. Господи, и зачем только она обнаружила документы в письменном столе? Ничего, кроме несчастья, ей это не принесло. Лоренцо плохо о ней думает, а она не может заставить его думать иначе. Да ей этого уже и не хочется. Когда он сказал, что пригласит подружку, ее обдало холодом. Конечно, их у него сотни. Он шутил, говоря о ее страстности, чтобы задеть за живое, потому что она — любовница.

А она ничего не может сказать в ответ. Нина с тяжелым вздохом понесла посуду на кухню, которая оказалась огромным, современно оборудованным помещением.

Она поставила тарелки на сушилку и огляделась. Первое, что она заметила, — это доска для записей на стене, на которую были прикреплены открытки и фотографии.

Одна фотография сразу привлекла ее внимание. На ней были изображены трое, один из них — Лоренцо. Холодными, дрожащими пальцами Нина отколола фотографию. Рядом с Лоренцо стояла красивая темноволосая и, судя по тому, как она прижималась к нему, страстная девушка. Мужчина сзади был постарше. Он обнимал их обоих. Нина пристально вглядывалась в его лицо. А вдруг это ее отец? Он был темноволос, с сединой на висках и очень красив. Для ее отца он выглядел чересчур молодым, да и сходства с собой она не заметила. Она собралась прикрепить фотографию обратно, когда раздался голос Лоренцо:

— Вы можете взять ее, если хотите. Девушка рядом со мной — его дочь. Теперь вам известно то, чего вы, вероятно, раньше и не знали. Может, это поможет вам осознать тот факт, что вы — не пара. Между вами и дочерью Джо всего год-два разницы.

Нина повернулась к Лоренцо. Сердце у нее упало, голова кружилась, а в глазах рябило, но его голос, сдержанный и строгий, звучал отчетливо.

Фотография выпала из рук, и Нина пошла к двери. Она не помнила, как очутилась в спальне. Долгое время стояла, прижавшись спиной к двери и крепко зажмурив глаза.

У нее есть сестра, а тот мужчина — ее отец. Ее сестра влюблена в Лоренцо Бьяччи. Может, она и есть та самая подружка, которую Лоренцо собирался пригласить к себе? Нине захотелось плакать.

Господи, зачем она приехала на Сицилию! Она здесь никому не нужна. Ей так плохо, а будет еще хуже. Она этого не вынесет.