Мы с Азиком сидели в гостиной на втором этаже. Она нам больше нравится. Маленькая, уютненькая и выходит окнами в сад. Демон просто уписывается от моего рассказа. Особенно ему понравилась встреча с торговцем. Сейчас Азик пытается привести меня в чувства, отпаивая вином. Но я много не пью. Мне домой сегодня ехать, не дай Дьявол с лошади свалиться. Кстати Азик знакомил меня с ним. Очень харизматичный правитель, правда, силой от него веет, аж мурашки гуляют при одном воспоминании.

— Пойду, принесу еще бутылочку, — смеясь и шатаясь, проговорил друг. Надо бы завязывать ему с напитками…

Я сделала глоток легкого белого вина. Эх… не хочется уезжать, но придется, что-то дома случилось. Мирта просто так звать не будет. Я глянула на саламандру в камине. Она подняла голову и ощерилась. Манька у меня так улыбается. А потом вдруг дернулась и зашипела. Я одним движением встаю и зажигаю пульсар, а меня хватают за горло и я вижу выпущенные клыки того самого «вурдалака». Но ни зубы, ни пульсар в действия так и не пошли.

— Арон? А зачем ты душишь Эсту? — меня мигом отпустили.

— Ты ее знаешь? — удивился вампир.

— Ну, это Эстэра. Эста. Помнишь, я рассказывал? — Азик подошел ко мне, и залечил синяки на горле. Неприятно, однако, когда тебя душат.

— А-а-а. — вдруг улыбнулся вампир. — Эстэра, лучшая депрессия в моей жизни!

— К вашим услугам, — прохрипела я, краснея, вспоминая тот самый день.

Азик расстался с девушкой, своим любимым демоненком. Боготворил ее просто, но почему-то приставал к эльфийке. «Демоненок» это увидела, сильно обиделась и уехала жить к маме в Темный Мир. У меня тогда была неделя безработицы, и я решила навестить друга, но застала его в плачевном состоянии. На заднем дворе стоял бедный Азик, опустив голову в бочку с водой.

— Час уже стоит, — сообщил Генри, держа полотенце.

Я вежливо постучала по бочке. Мне что-то пробулькали. Ничего не поняв, я вытащила его и внимательно посмотрела в глаза. Щелочки были расширены.

— Утопиться, говорю, дай, — пробурчал демон, ныряя в бочку.

— Так ты ж бессмертный, — бульбушки мне были ответом. Я опять его вытащила.

— Авось, говорю, повезет.

Но в третий раз я не дала ему нырнуть. Мы прошли в дом, я помогла ему переодеться (и сама не забыла), и внимательно выслушала. Согласилась, что «Демоненок» упырица бессердечная, что сам Азик полный гоблин (которые считаются разумными, но на самом деле разума у них… в общем, да) и что я, самый лучший человек во всех мирах! (еще бы я с этим не согласилась). Потом мы устроили пижамную вечеринку. Напились в… очень. И, собственно, в пижамах и мягких домашних тапках пошли бороздить просторы открывшихся миров, Азик постарался.

В одном из них, точно помню, ведьму с костра сняли, вопя при этом: «Долой инквизицию, да здравствует справедливость!». Нас там не поняли. Еще в каком-то мире мы девочку спасли от волка. Она, упырь ее покусай, еще и возмущалась, когда мы в благодарность пирожки у нее тырили. Были мы у дракона одного. Обрадовался нам, как умирающий свету. Проиграл Азик ему тапки свои в виде кроликов. Мы еще где-то были, но это первое, что всплывает в памяти. Когда вернулись в особняк, упали замертво и проспали до поздней ночи следующего дня. Азик отошел быстро от потери «Демоненка» и сказал, что эта была лучшая депрессия в его жизни. Мне даже тапки подарили, в которых я по мирам шаталась.

— Если у меня будет депрессия, поможешь? — улыбнулся вампир, выводя меня из воспоминаний.

— Если будешь продолжать меня убивать, то нет.

— Так ты первая начала! — возмутился Арон. Мы с Азиком поведали историю несостоявшегося убийства вурдалака. Арон тоже долго смеялся.

— Похоже на старину Бекса, — стряхнул вампир набежавшую слезу.

— Ты его знаешь? — удивилась я.

— Ну… Я как-то у него из под носа особу увел, весьма такую… сочную. Бекс мне так этого и не простил. А что я должен был делать? Девушка скучала в его обществе! И ей совсем было тесно на лавочке рядом с ним.

— Какое благородство. — Хмыкнула я.

— А что ты в архиве делал? — поинтересовался мой друг.

— Семейные дела. Некоторые факты проверял.

— Ясно. — улыбнулся демон, а потом так неожиданно… — Так. А теперь между вами мир. Давайте, жмите руки, — потребовал Азик.

— Прошу прощения, за мою грубость, — проурчал Арон, протягивая руку. А он ничего такой.

— Прошу извинить меня, что перепутала вас с кровожадным монстром, — улыбнулась я, принимая рукопожатие. И улыбка у этого кровососа милая очень.

— Обещаю, — и шаг ко мне. — Что не причиню тебе зла. Друзья Азазелла — мои друзья. — и голос такой бархатный. Смотрю на него и не могу понять, что мне так не нравится… высокий, как Азик, но тоньше. Плечи немного уже, волосы длинные и насыщенного кофейного цвета. Глаза зеленые с золотистым отливом… светятся…

— Арон… — шепчу я, подходя ближе. Он продолжает мне мило улыбаться, но в глазах победа. — Ты соблазняешь меня, Арон? — так же шепчу я.

— А разве ты против? — шепотом отвечает мне. — Обещаю, я буду нежным. — проговорил он, касаясь губами моей шеи.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Только…

— Что? — ну просто сама нежность. Ах… что творят чары…

— Я не люблю летать с башен, — мило улыбаюсь, напрягаю руки и, подталкивая магией, перекидываю вампира через себя. И как-то я не подумала, что позади будет окно.

— Не умрет, — философски заметил Азик. Мы стояли возле подоконника, наблюдая, как вампир лежит на кусте роз.

— Не умрет. — соглашаюсь я, — Но ведь не приятно. — и на губах растягивается удовлетворенная улыбка. А Арон начинает ругаться. Ого! Сколько всего нового.

— Хорошо матюгается, да? — гордый за друга, спросил Азик, продолжая наблюдать за мучениями вампира. Я лишь кивнула. — Древний род, Дом Тени, в крови память предков. Кстати, его родовое имя — Играющий Тенью, но оно парню не нравится. Хотя звучит забавно.

— Азик… я тебе тут цветы сломала и окно выбила, — патетично сообщила я, наблюдая, как с грацией хищника очищает свои брюки Играющий Тенью. Улыбнулась, и впрямь забавное имя. Интересно, почему в вампирских Домах принято давать такие сложные имена?

— Ничего. Дом все исправит. А ты как?

— М-м-м? — поворачиваюсь к другу.

— Обряд какой-то проходила? Я еще ни разу не встречал кого-то, кто смог сопротивляться таким сильным чарам.

— Нет. — как-то отстраненно заметила я. — просто смотрела на него и чувствовала, что где-то подвох, но ни как не могла понять… Азик! — укоризненно так. — А ты чего меня не спасал?

— ХЫ! — улыбнулся он.

И на бедный куст роз, почти восстановившийся после падения вампира, приземлился демон.

— Ну, в добрый путь. Маньку отправь, как доберешься, — наставлял меня Азик.

— Да, папочка, — и меня крепко сжали в объятиях.

— Эстэра… — мурлыча, произнес вампир, целуя на прощание руку. Ах, этот бархатистый тембр… и мягкие губы… чары-чары…

— Арон… — постаралась произнести с той же интонацией, видимо получилось, улыбка у него стала шире.

Отъезжая к воротам, я услышала тяжелый вздох Арона.

— Хороша? — гордо спросил Азик.

— И почему тебе так везет с девушками? — сокрушенно вопросил вампир, а мой друг издевательски заржал.

* * *

Непредвиденная задержка под кодовым названием «Арон» вышла мне боком. До темноты мне домой не добраться. Я ночи не боюсь, и нежити всякой тоже. Просто дорога через лес, а это значит нужно быть начеку, а я вина на дорогу приняла, следовательно, остановлюсь в ближайшей деревне. Может еще и работа, какая подвернется, а то вурдалак накрылся медным тазом….

Село городского типа Чихунья встретило меня огнями многих факелов, освещаемых улиц. Милое село. И многолюдное из-за соседства со столицей. Здесь неподалеку залежи особой соли нашли, вот и открыли местное производство нюхательных солей «Не падай». Не падай, а то нюхать придется! А соли-то, ух! Ядреные!

Я отправила Маньку сообщить Азику, что останавливаюсь на ночь, а то ведь волноваться будет. Знаю я его. А эта саламандра уходить не хотела! Устроилась на луке седла и спит. Я кинула в нее маленький огненный пульсар, и она исчезла. Эх… вернется, обиженной будет.

— Доченька, ты никак ведьма? — позвал милый такой старикашка. Маленький, худенький, бородка белая-белая, а глаза лукавые!

— Маг, дедушка, — поправила я. Ведьмы больше по травам и обрядам всяким специализируются.

— А работа тебе не нужна?

— А что сделать нужно? — не берусь, пока не узнаю. Мало ли что.

— Да у нас управляющий заболел сильно. Работа без него никак не идет, а знахарка местная полгода как померла, а от нового мага толку нет. Поможешь?

Я нахмурилась. Особыми целительскими способностями я не отличаюсь, но других лечить легче, чем себя. Я согласно кивнула и спешилась. Старичок аж подпрыгнул от радости.

— Пойдем, доченька, пойдем. Не волнуйся, мы наградой не поскупимся!

Меня привели к добротной избе. Забрали лошадь Снежку, обещая накормить-напоить. Старичок провел в дом, тут все пропахло ладаном, а родственников этого управляющего сдерживает надеть черные повязки лишь тяжелое дыхания главы семьи. Марья, жена больного, вся заплаканная и на нервах, смотрела на меня, как на последнюю надежду. Сердце защемило от жалости. Нужно постараться помочь.

Меня завели в самую дальнюю комнату. Простая обстановка. Только кровать и стол со стулом. А еще было невыносимо жарко и неестественно тихо, только хрипы больного доносились, словно из другого мира.

— Откройте окно, — прошептала я. Почему-то повышать голос совсем не хотелось.

Меня послушались, в комнату ворвался свежий ветерок, и больной немного затих. Крепкий мужчина, ему еще жить и детей стругать, лежит передо мной весь красный и напряженный. По лицу ходят желваки, вены вздулись от натуги, через стиснутые зубы время от времени прорывается стон, на лбу испарина, но мужчина без сознания. Что же тебя так мучает?

Я потерла руки, готовясь колдовать. Занесла одну над головой мужчины, а второй водила над телом, ища источник боли.

— Ну, что? — спросил старичок. Я лишь цыкнула.

— Как его зовут?

— Мартын, — хлипнула его жена.

— Мартын да Марья. — Улыбнулась я и тут же нахмурилась. Что-то постоянно ускользало от меня в области живота. — Чему же ты сопротивляешься, Мартын… — задумчиво прошептала я, уже двумя руками пытаясь обнаружить нечто ускользающее. Закрыв глаза, я усилила напор.

— Ага… чт-о, что за… — не открывая глаз продолжала изучать я что-то черное, что-то пытающееся прорваться… — Это не болезнь… — удивленно прошептала я, открывая глаза и шарахнулась, когда увидела, что Мартын смотрит на меня безумными очами, не мигая. Зрачок настолько расширился, что закрыл радужку.

Тихий ненормальный смех пронесся по комнате, сковывая все мое существо жутким страхом.

— Он не такой уж сильный. Хи-хи… — прошипело существо. Резко дергая головой. Потом Мартын напрягся, его глаза закрылись, а вены напряглись сильнее.

Перевожу глаза на Марью, она лишь рыдает в платок.

— Такое с ним уже было? — строго спросила я. Мне ответил старичок.

— Было, доченька. Уже три дня как мается…

Я с уважением посмотрела на этого мужчину. Силен. Три дня сдерживать в себе Икывку, мерзкого злобного духа, которого насылают через еду или напитки.

— Мне понадобиться помощь. — я тут же принялась за работу. — Мне нужен один человек, который с крепкими нервами.

— Я подойду? — спросил старичок. А он начинает мне нравиться.

— Да. Мне будет нужно, чтобы вы молились…

— А кому? — перебил он меня.

— А кому вы поклоняетесь?

— Матери Земле, — озадаченно сказал старичок.

— Вот ей и молитесь, — мне согласно кивнули. Уф… от меньшего отделалась. — Так. Мне нужна любая вещь, которую не жалко. Что угодно. Старый веник, рваный лапоть, разбитая кружка…

Мне притащили крышку от крынки. Сама посуда давно разбита, а крышку никак не выкинут. Отлично, нарисовав под образом Матери Земли защитный круг, поставила туда старичка, тот с готовностью сел на колени. Всех выпроводив, накинула на комнату защитный полог. Так. Осталось самое неприятное…

— Доченька, а что ж в нем?

— Икывка, дедушка, — старичок испуганно икнул, а потом с еще большим страхом закрыл рот рукой. — Не переживайте, в вас не попадет, главное не выходите из круга. Ясно? — мне кивнули. — Дедуль. А кто вам Мартын?

— Да почитай сын родной! Отец его другом мне хорошим был, только помер рано, вот я и вырастил Мартынку, как своего.

— Отлично. Значит так. Как скажу, начинайте читать молитву. Как только я заговорю, прерывайтесь. Будет момент, и вы должны сами позвать Мартына. Спокойно, просто позвать. Можете рассказать сказку, которую он любил в детстве. Или описать, как вы жили, но главное спокойно. И ни при каких обстоятельствах не выходить из круга.

— Сделаю, доченька, — я наложила заклинание на тело Мартына, чтобы не встало раньше времени, а то еще и бороться придется.

— Начинайте, — сказала я и полностью сосредоточилась на лице одержимого мужчины.

Сначала молитва, а потом и колдонуть можно. Тело мужчины начало извиваться, как только старичок начал читать молитву на распев. Бедный Мартын, сколько силы же нужно, чтобы три дня, без ремней и веревок сдерживать в себе злого духа? Ненавижу бесов. Маленькие, злобные, бестелесные злыдни! Откровенно говоря, их и демоны не очень любят. Но тут шея Мартына неестественно выгнулась, и на меня глянули огромные безумные глаза, а лицо озарила счастливая улыбка. Б-р-р… жуть.

— Придут. Хи-хи, придут к тебе они, — я намеренно пропускала слова мимо ушей. — Те, кого ты не ждешь. Хи-хи. Кого презираешь! А-ха-ха! — я глубоко вздохнула и дала знак старичку остановиться.

— Скажи имя, — на меня удивленно посмотрели и попытались броситься, но нет. Заклинание уйдет само, только если я умру. — Имя колдуна.

— Имя колдуна? Ха. Я знаю много имен… Боб. Хи-хи. Ксандр. Ха. Георг. Хи-хи-хи. Люсьен! Тариф! Уфама! — я кивнула старичку, и он продолжил.

Икывка в теле Мартына заверещала так, что уши заложило! Вот… выродок Темного Мира (как ни печально)!

— Как ты попал в тело? — на меня опять уставились с удивлением. — В чем ты был?

Мерзкое «хи-хи-хи» было мне ответом. Ну все, Икывка, бес проклятый, надоел. Я голодная и хочу спать. Сосредоточив силу в ладони, я приложила ее к горячему и как камень твердому животу Мартына. Не позавидуешь мужику.

— В чем ты попал в тело? — громко и четко продолжала я, а магия мучила беса, не причиняя особого вреда человеку. Человека мучил темный дух.

— Квас! КВА-А-А-С!!! — на пределах связок проголосил бес.

— Кто передал?

— Человек, — и опять захихикало. Ненавижу работать с этими паршивцами. Раздражают до одури! — А один пришел к тебе. Пришел. Хи-хи-хи.

— Какой человек передал квас?

— Маг, — и опять смеется. — Человеческий маг. Хи-хи-хи.

Старик продолжил читать молитву, а я сильнее надавила на живот Мартына, мысленно попросив прощение, первое время будет виднеться след от моей ладони. Икывка верещал и смеялся, переплетая это проклятьями и поздравлениями. Ненавижу бесов.

— Имя! — и мне в ответ: «Иди подучись, Хи-хи-хи». — Хватит ржать безмозглое создание, последний раз спрашиваю! ИМЯ!!!

Я рявкнула так, что аж сама подскочила. Старичок на мгновение замолчал, но потом продолжил молиться, а бес ошарашено смотрел на меня, потом начал метаться и вопить. Я надавила на живот, парализуя тело. У Мартына потом все болеть будет.

— НУ? — откуда у меня такой властный голос? Вот что значит адреналин. Икывка смотрел куда-то поверх моего плеча, потом как вздрогнет и давай не переставая вещать.

— Котий… Котий! КОТИЙ! КОТИЙ… ко-о-о-т-и-и-и-й, КО-О-О-ТИЙ!

— Вы знаете мага Котия? — спросила я у старичка.

— Да. Его прислали вместо знахарки, только он приходил, проверял, что-то колдовал, но ничего не получалось.

— Ну еще бы… — прошипела я, аккуратно отлепляя руку от живота. М-да… след остался знатный. — Когда я кивну, начинайте разговаривать с Мартыном. Не прерываясь.

Я взяла крышку и начала прикреплять беса к этой вещи. Первая печать, имя хозяина, снята. Дальше уже и первокурсник справится. Икывка все еще верещал имя этого мага. Чую уже бывшего мага. За такое отлучают от Светлого Магического Совета, а значит и забирают силу, а уж я об этом позабочусь. Кивнув старичку, я начала последний этап. Нужно перетащить беса из тела в крышку.

— Мартын, сынок, это я, тятя твой, — на меня глянули, я одобрительно кивнула. — Тебе вот отпуск дали. А клев нынче знатный пошел, я и удочку твою сделал, хочу порыбачить. Помнишь, как в детстве? В нашем любимом месте…

Старичок справлялся на удивление хорошо, но я заметила, что за эти полчаса он постарел лет на десять. Икывка уже не верещал, а цеплялся за тело Мартына из последних сил.

— Они используют тебя! — вдруг выкрикнул бес, я лишь подняла на него безразличный взгляд, продолжая шептать заклинание. — Все повторится! Судьба повториться! И ты будешь страдать, как она! — я запнулась. Зря, ой, зря. Бес понял, что задел меня и продолжил, пропитывая каждое слово ядом. — Ты будешь звать, и молиться, умирая в луже собственной крови, а никто не придет. Тебя бросят, как отслужившую свой срок вещь, ты повторишь судьбу своей ма…

Но тут я заговорила. Не знаю, откуда взялись эти силы, но я продолжала шептать заклинание, всем сердцем ненавидя это мерзкое создание. Икнув, бес покинул тело, и тут уж я по всей строгости закона запечатала его в старой глиняной крышке.

Стало тихо. Очень. Но это была нормальная тишина. Где-то под полом забегали мыши, а под кроватью заголосил сверчок. Мартын глубоко вздохнул и уже забылся спокойным сном. Старик тихо плакал в углу, продолжая взывать к своему сыну.

— Можете подойти, — прохрипела я, шатаясь, а потом медленно, словно кто-то замедлил время, опустилась возле стены, крепко держа крышку.

Старичок уже проливал скупые мужские слезы, на груди Мартына, а у того на губах играла умиротворенная улыбка. Теперь ему только спать и спать. Нарисовав у себя между ног маленькую пентаграмму (лень вставать, просто жуть), я положила в нее крышку и уничтожила до мелкого песка. А потом открыла в пентаграмме небольшой портал в Темный Мир, куда смахнула останки беса и крышки.

Меня все благодарили, выделили хозяйскую комнату, большое корыто с горячей водой, поднос вкусной еды и небольшой мешочек золотых. Я поначалу отнекивалась, как-то смутилась такой благодарности, а потом решила, что вполне заслужила комфортабельный отдых и согласилась.

Лежа в бадье с остывающей водой, я старалась ни о чем не думать, но не получалось. Проблема заключалось в простом. Икывки могут предсказывать будущее… в воду рядом со мной что-то плюхнулось, я дернулась, но вскоре успокоилась. Манька подогревала мне воду, понимает, что нужно и вроде не обижается. Наверное, знает, чем я тут занималась в ее отсутствие. Кстати…

— Ты чего так долго? — для приличия возмутилась я. Саламандра подплыла ко мне. Я посадила ее на плечо, а она ласково потерлась о мою щеку. Вот и все. Все вопросы закрыты, не нарушаем идиллию. Обожаю свою ящерку, всегда меня прекрасно чувствует.