Дженет открыла глаза и взглянула на часы. Было десять утра. Сразу нахлынули воспоминания о вчерашнем кошмаре. Началось с того, что позвонил Пит и сказал: Касс задержан для допроса. Сон мгновенно отлетел. Дженет мучительно размышляла о событиях последнего времени. На этот раз даже Пит Расслин не сможет спасти ее брата от высшей меры. Придется вновь пройти все пытки: свидетельства очевидцев, допросы, судебное разбирательство. Брата поместят в камеру смертников. Дженет оцепенела от ужаса, представляя будущие испытания. Если бы только Касс оставался в Вентфорте! Ведь ее все предупреждали: и миссис Мейтленд, и Торнтон, и Пит, и даже сам брат. Дженет старалась не поддаваться отчаянию, держать себя в руках. Она как молитву твердила: Гранты легко не сдаются. Ведь главное, что Касс не виноват. Он не убивал ни Мейтленда, ни Еву. Дженет была уверена в брате, как в самой себе. Касс поклялся, что у него только одна цель: вернуть доброе имя и найти истинного убийцу. Вот о чем и она должна думать: найти убийцу. Важно каждую секунду помнить, что истинный убийца – на свободе и его необходимо отыскать. Надо что-то постоянно делать, нельзя сидеть сложа руки. Она должна совершать поступки, а не сетовать и ныть!
Дженет отыскала телефонный справочник Манхэттена и нашла номер телефона Грэма Коллинжа. Следует обязательно поговорить с Поттером. Он-то наверняка знает, как действовать. Поттер, Гирам Поттер – единственный человек, который верит ей безоглядно. То, что случилось с ними, было сродни разыгравшейся стихии. Порыв страсти, охвативший их, словно ураган, закончился так же внезапно, как и начался. Она видела, что Поттер боролся с собой, но сердце победило рассудок. Дженет до сих пор не могла прийти в себя, сознавая, что этот уравновешенный замкнутый человек вызвал в ней неизведанные прекрасные чувства. Дженет впервые в жизни ощутила себя настолько желанной, настолько женщиной. Рядом с ним было так хорошо, так спокойно. Странно, но всего за несколько мгновений в его объятиях она накрепко забыла о существовании Пита Расслина, об их дружбе, о его преданности. Даже о том, чем он пожертвовал ради нее и брата. Все равно, благодарность – это нравственная категория, а влечение, страсть – область заповедных, неподвластных разуму эмоций. Даже из великой благодарности невозможно вызвать чувства, которых нет. Дженет знала, что она в неоплатном долгу перед Питом. Но, вспоминая Поттера – то, самое чудесное в жизни, возникшее между ними, понимала: этого она не сможет забыть никогда. Когда Гирам ушел вчера, она целый вечер думала обо всех сразу: о брате, о Пите Расслине и о нем. Мысли путались. Дженет смертельно устала, но спать не хотелось. Было уже за полночь, когда она нехотя поднялась наверх, в спальню. Тревога не оставляла Дженет. Тогда она приняла снотворное и наконец погрузилась в тяжелый сон.
Настало утро. После таблеток голова была тяжелой. Дженет тупо смотрела на часы. Десять часов? Прислуга должна была подать кофе в восемь. Наверное, Дженет так крепко спала, что не услышала стука в дверь. Она села и позвонила в колокольчик над кроватью. Через несколько минут появилась служанка. Она принесла кофе и бутерброды. Почему-то девушка была в уличном пальто и шляпе. Служанка быстро опустила поднос на колени Дженет и, не глядя ей в глаза, сказала:
– Доброе утро! Извините, мисс, но все мы читали сегодняшние газеты. Я ухожу. Остальная прислуга покинула дом час назад. А я решила: кто-то должен остаться, чтобы объяснить наш поступок. Надеюсь, вы поймете и простите. Если мы здесь останемся, то потом никто из нас не сможет найти новую работу!
– О да! Я понимаю, – растерянно ответила Дженет.
Служанка вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Дженет с отвращением выпила теплый кофе, наскоро приняла душ и оделась. Волосы привычно зачесала назад. Взглянув в зеркало, она грустно усмехнулась. Темные круги под глазами придавали ей несвойственный мелодраматический вид. Глаза казались неестественно огромными на бледном, похудевшем лице со впалыми щеками.
* * *
Дженет спустилась вниз. В пустом доме ее шаги отдавались глухим эхом. «Позавтракать придется где-нибудь по дороге в магазин», – подумала она. В передней был слышен какой-то гул. Дженет выглянула в окошко. У парадного снова собралась толпа. Куча зевак, газетчики, фоторепортеры. У нее не было сил снова пройти сквозь строй. Дженет позвонила в магазин и предупредила, что не появится в «Кэтрин Лорд» несколько дней. Она дала необходимые распоряжения старшей продавщице, изумленно выслушав циничные рассуждения своей подчиненной.
– Ничего-ничего. Нет худа без добра. Последние скандальные события сделали рекламу нашему магазину, прибавилось посетителей. Это прекрасно. Мы сами справимся с клиентами, мисс Лорд, не волнуйтесь.
На кухне Дженет приготовила себе горячий чай и тосты. Она нервничала, понимая, что в таком возбужденном состоянии не сможет выйти из дома. Но и бездействие было невыносимо. Необходимо сейчас же позвонить Питу и узнать, где находится брат. Надо добиться разрешения сегодня же увидеться с Кассом. Она не успела набрать номер Расслина, как раздался телефонный звонок. Голос на противоположном конце провода был ей незнаком. Она слышала его впервые.
– Мисс Грант?
– Да, это я.
– Настало время нам немного побеседовать.
– Кто вы? – разволновалась Дженет. Послышался гаденький смешок.
– Старый знакомый, мисс Грант. Вы давно обо мне твердите. Почти четыре года. Вчера я видел вас за кулисами.
– Кажется угадала: тот самый хромой!
– Послушай, – хриплый голос стал груб и резок. – Мне некогда болтать. Я хочу поговорить о деле. Ты не дура и понимаешь, что теперь-то уж власти не отпустят твоего братца. Сейчас тебе нужна моя помощь. Конечно, только если мы с тобой договоримся.
– О чем договоримся?
– Дело серьезное, мисс. Я видел, как убили художника.
– А Еву? – вырвалось у Дженет. Хромой сипло усмехнулся:
– Ты многого хочешь, детка. Нет, этого представления я сам не видел, но знаю кто порешил красотку. Вчера в театре за кулисами ты была не одна, я тоже был там. – Хромой вдруг зачастил, захлебываясь от злости:
– Какая наглость! Подделываться под меня, даже прихрамывал, как я. Хотел повесить все мокрые делишки на меня, сволочь! Да только не выйдет! – Он помолчал и продолжил чуть спокойнее: – Послушайте, мисс Грант. Я могу помочь освободить вашего брата, но придется раскошелиться. Я располагаю такими данными, которые стоят немалых денег. Вы понимаете меня?
– Да, конечно. Я готова заплатить.
– Мне нужно пятьдесят тысяч долларов наличными и немедленно, сегодня же. Тогда я скажу, как погиб Фредерик и кто задушил Еву. Но запомните: если вы только посмеете хоть слово сказать кому-либо о моем телефонном звонке до того, как я получу деньги – ваш драгоценный брат обречен. Мне нужно успеть скорее убраться отсюда, вы поняли? Мое предложение остается в силе только при одном условии. Это ясно?
– Пятьдесят тысяч долларов... – Дженет была подавлена размером суммы и сроками.
Хромой грубо прервал ее:
– Только не говорите мне, что у вас нет этих денег. Я знаю, что господин Торнтон перевел на ваш счет солидный куш. Почти все отцовское наследство.
– Но ведь вы просите наличные. Я должна буду продать ценные бумаги, а такую сложную операцию нельзя сделать за один день. Да и в банке могут заподозрить неладное. Особенно сейчас. Ведь всем известно о том, что в убийстве подозревают моего брата.
– Это уже ваши заботы, милочка. Возьмите в долг, на худой случай. Итак, выбирайте: либо деньги, либо – электрический стул для Касса Гранта. Выбор у вас невелик. Придумайте что-нибудь. Объясните банкирам, что доллары необходимы для защиты вашего брата.
– Да, я совсем забыла. У меня есть облигации государственного займа, – воскликнула Дженет. – Двадцать пять тысяч долларов в облигациях. И еще можно взять какую-то сумму в «Кэтрин Лорд».
– Делайте, как знаете.
Хромой рассказал ей, где они должны встретиться. Он назвал адрес заброшенного склада на Седьмой авеню, в районе Виллидж. Он будет ждать ее там. Дженет обязана принести деньги мелкими купюрами. К тому же, «зеленые» требуются чистые, не маркированные и не помеченные. Кроме того, он ждет ее одну. Никто не должен знать об их договоренности, иначе «хромой» не раскроет тайны.
– Да, я все поняла, – сказала Дженет. – Но...
Послышались короткие гудки. Собеседник повесил трубку...
Хромой! Все-таки он существует, она была права. В сердце Дженет снова затеплился свет. Хромой – свидетель, он все расскажет! Наконец-то! Надо действовать решительно. Но при мысли о том, что ей придется идти одной на какой-то заброшенный склад да еще с огромной суммой денег, у нее похолодело внутри. Ведь позвонить мог кто угодно, опасно встречаться с незнакомцем наедине. Но он сказал, что ни одна душа не должна знать. Она пойдет без сопровождения и никто не сможет защитить ее в случае опасности. В Дженет боролись страх и вера. А что, если это последняя надежда и хромой – единственный, кто может спасти ее неповинного в злодеяниях брата?
Она, словно затравленная, бродила взад-вперед по комнате не в силах принять окончательного решения. Все-таки надо позвонить Питу. Приветливый голос секретарши резко изменился, когда Дженет назвала себя.
– Господин Расслин в суде. Должен вернуться в офис к обеду. Ровно в два у него встреча с клиентом.
Дженет попросила адвоката связаться с ней сразу же, как придет.
– Это очень срочно и важно, – заметила она секретарше Пита.
Положив трубку, Дженет стала лихорадочно листать телефонный справочник в поисках номера телефона Грэма Коллинжа. Сердце ее неистово колотилось, непослушные пальцы никак не могли набрать номер. Наконец на том конце провода взяли трубку. Слуга ответил, что господин Поттер ушел от Коллинжа рано утром, еще до завтрака.
– Может, он просил что-либо сказать мне? – неуверенно спросила Дженет.
– Нет, ничего, – ответил слуга.
Мисс Грант попросила передать Поттеру, что он ей крайне нужен и речь идет об очень важном и неотложном деле.
Она положила трубку, чувствуя, что больше ничего придумать не может и тем не менее, необходимо действовать быстро. Сейчас ей некому помочь, некому даже посоветовать.
Удрученная девушка прошла в небольшую комнату, которую они прежде называли французской гостиной матери и села возле письменного стола. «Можно снять двадцать тысяч со счета в магазине, хотя бы на время. Еще пять тысяч наличными хранятся у меня дома. Надо отыскать ключ от сейфа в банке. Там есть облигации, но их не хватит. Еще семь тысяч на моем счету в банке, но сразу всю сумму снять не удастся. Не хватает... Где достать еще денег?» Дженет выводила детские каракули на листке бумаги, грызла кончик карандаша. У Пита просить бессмысленно, у него просто нет нужной суммы. Торнтон? Нет, он даже пальцем не пошевелит ради Касса. Он яростно ненавидит «убийцу» его невесты. Еще четыре года назад свадьба Касса была для кузена словно кость в горле. Наверное, уже тогда он ревновал Еву. Можно продать два дома, но на это уйдет несколько недель". И тут она вспомнила. В банке, в сейфе, лежит жемчужное ожерелье матери. Оно досталось ей по наследству. Нет, только не жемчуг! Ведь это память о матери! Но, с другой стороны, если бы мать была жива... Дженет взглянула на ее портрет в серебряной рамочке:
– Ты как думаешь, мам? – спросила она у фотографии, с которой смотрело милое, родное лицо, такое доброе.
Дженет встала, вернулась в прихожую и быстро оделась. И вдруг она вспомнила, что перед домом толпа народу. Как же ей выбраться на улицу незамеченной? На третьем этаже, в гардеробе для прислуги она нашла облезлый чемодан, который много лет назад оставил кто-то из слуг, выудила старые вещи, пропахшие нафталином: длинный поношенный серый плащ, старомодную шляпу и толстую шаль, которую бабушка когда-то привезла из Европы. Бабуля обожала эту шаль и красовалась в ней, несмотря на уговоры и насмешки всей семьи. Бабушкина шаль – теплая и уютная, сейчас оказалась очень кстати. Перед зеркалом Дженет напялила на себя все это тряпье, надела черные очки. В облезлый чемодан она уложила свою повседневную изящную одежду.
Прежде чем открыть дверь, она сделала глубокий вздох, как ныряльщик-профессионал. Повернув ручку двери, она поняла, что дороги назад уже нет.
Стараясь ни на секунду не задерживаться, она протиснулась сквозь толпу. Взглянув на нее, зеваки тут же потеряли всякий интерес, решив, что это кто-то из прислуги. Однако детектив Милстайн, который с утра дежурил в толпе, заметил нечто странное в этой нелепой женской фигуре. Он подумал, что прислуга одета слишком плохо для такого богатого дома. Приглядевшись повнимательнее, он вдруг увидел, что женщина – в дорогих модных туфлях. Точно такие же хотела купить его жена. Она еще сказала ему, что для итальянской стильной обуви цена вполне приемлема, всего шестьдесят долларов. Темные очки, дорогие туфли и древняя потрепанная одежда? Милстайна осенила догадка. Он кинулся сквозь толпу вдогонку за таинственной незнакомкой.
На центральном вокзале Дженет зашла в женскую комнату. Она сняла уродливый плащ, открыла чемодан и вытащила оттуда норковое манто и маленький норковый берет. "Маскарад'
Свою одежду она оставила в чемодане у стены. Когда она открывала дверь банка, ее всю трясло. Дженет всем телом ощущала притаившуюся опасность. Клерк внимательно и, как ей показалось, с подозрением, оглядел ее:
– Это далеко небезобидно, мисс Грант, иметь при себе наличными такую большую сумму, – сказал он, четко проговаривая каждое слово.
– Я осуществляю выгодную сделку. Меня ждут прямо здесь, недалеко от банка, так что деньги будут при мне недолго. – Дженет ляпнула первое, что пришло в голову.
Пакет с деньгами оказался довольно внушительного размера, и она еле засунула его в свою дамскую сумочку. Операционист все это время молча наблюдал за ней. Потом он проводил Дженет в хранилище и оставил ее одну. Руки дрожали, голова соображала туго. Ей понадобилось немало времени, чтобы вспомнить шифр сейфа и справиться с замком. Дженет достала из шкатулки ожерелье матери, нежно погладила его и положила к себе в сумку. Осталось вынуть облигации и закрыть сейф. Когда она вернулась к знакомой конторке наблюдательного клерка, он тревожно посмотрел на нее:
– Чем я еще могу быть вам полезен, мэм? – спросил он.
– Я хочу получить наличными по этим облигациям.
Клерк поднял глаза. Это был взгляд профессионала в своем деле. Совсем не тот восхищенный жаждущий взгляд, каким на нее обычно смотрели мужчины.
– Мне срочно нужны деньги, – сказала она поспешно, осознавая, что глупо сейчас что-либо объяснять, но было уже поздно. Он снова поднял на нее глаза. Очевидно, вид у нее был странный.
«О господи, – подумала она, – ведь они же читают газеты и знают меня как сестру убийцы. А может, думают, что я снимаю все деньги, чтобы удрать?»
Дженет раздирали противоположные чувства: ей было страшно; но она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. От страха, неопределенности и напряжения закружилась голова. Ее тошнило. «Скорее, скорее! Поворачивайся!» – твердила она про себя.
Пакеты с деньгами были перевязаны толстой бечевкой.
– Вы что, собираетесь прямо так их нести? – спросил дотошный клерк. – По-моему, вы нарываетесь на большие неприятности.
– Да нет, все будет в порядке, – безмятежно заверила его Дженет, отодвинула стул и встала.
Когда она поспешила через зал, то почувствовала, что несколько пар глаз, не отрываясь следят за ней. Боковым зрением она увидела: с ее операционистом разговаривает какой-то высокий мужчина. Клерк что-то горячо объяснил, мужчина обернулся и посмотрел на нее. Щеки Дженет пылали. «Быстрее, быстрее, прочь отсюда». Она проскользнула сквозь вращающиеся двери.
– Такси, такси! – голос Дженет сорвался на крик и возле нее взвизгнули тормоза машины.
Она назвала водителю адрес, захлопнула дверцу, но не ощутила облегчения. Сумку и связку пакетов Дженет прижала к груди обеими руками. Она старалась не оглядываться. Позади нее детектив Милстайн остановил первую попавшуюся машину и приказал водителю:
– Двигай! И не теряй из виду вон ту машину.
– Что, ожидается перестрелка? – встревожился шофер.
– Нет, стрелять не будем, – ответил Милстайн.
– У этой дамы нелады с полицией?
– Не с полицией, старина, а с законом. По крайней мере, мне так кажется, – ответил детектив Милстайн.
В конце улицы Дженет увидела дом, который ей описал хромой, и сказала:
– Остановите здесь.
– Но вы назвали мне другой адрес.
– Наверное, я что-то перепутала. Взглянув на счетчик, она заплатила шоферу и вышла, не доехав почти квартал до здания, где размещался склад. Для отвода глаз она зашла внутрь какой-то пристройки, немного замешкалась и, когда машина отъехала, вышла и направилась к складу. В окне особняка на противоположной стороне она увидела женщину в инвалидной коляске. Видно, ее единственным развлечением в жизни было наблюдать за случайными прохожими. Неподалеку от нее из автомобиля вынырнул незнакомый человек. Казалось, он о чем-то спорил с шофером. Дженет ускорила шаг.
Чем ближе она подходила к зданию склада, тем острее чувствовала, как ее охватывает животный страх. Она толкнула массивную дверь, которая медленно и со скрипом распахнулась. Дженет оказалась в кромешной темноте. Пахло луком, капустой, сыростью и мышами. Девушка прикрыла за собой дверь и замерла, боясь шевельнуться. Когда глаза привыкли к темноте, и она смогла различать отдельные предметы, то увидела, что повсюду царят грязь и запустение. Склад был старым и заброшенным. На полу валялись доски, битое стекло, пустые картонные коробки. Никакого освещения здесь и в помине не было, только сквозь крошечные окна-щели едва проникал слабый серый свет.
Дженет затаилась, прислушиваясь. Может, хромой еще не пришел? Она шагнула вперед. Гнилые доски на сыром полу противно чавкали. Дженет уловила какие-то звуки. Где это? Наверху? Справа от себя она разглядела лестницу с оторванными перилами. И вдруг Дженет различила писк и звук скребущихся лап. Крысы. Она готова была завизжать от страха, но в ту же секунду услышала шаги. Да, это наверху. Она кинулась к лестнице, но остановилась в нерешительности. А вдруг там еще кто-то? Вдруг это – ловушка? В голове ее проносились хрестоматийные сцены убийства и насилия. И снова шаги. Да, это его припадающие шаги. Она хорошо знает их.
Это – хромой. Дженет была уверена. Больше оставаться в темноте она не могла.
– Эй! – крикнула она в никуда. – Вы наверху?
Ответа не последовало. Раздался приглушенный крик. Потом возникли странные звуки, будто поверженный ниц человек, колотит пятками об пол. Дженет от ужаса превратилась в соляной столп. Через секунду она услышала, как наверху кто-то быстро пробежал. Но это были уже не припадающие, а шаги сильного здорового человека.
– Эй! – снова закричала Дженет. В ответ – тишина. Она, крадучись, останавливаясь на каждой ступеньке, поднялась наверх. Здесь оказалось еще темнее, чем внизу, и царил тот же безумный хаос. Мимо ее ног бесшумно проскочила мышь.
– Где вы? – взмолилась Дженет. От ужаса она не узнавала собственного голоса.
В глубине склада она увидела открытое окно, в него врывался ледяной ветер. Значит, сюда проник некто чужой, а не только ее колченогий «приятель». Но хромой точно был в условленном месте. Дженет ясно слышала знакомые шаги, она не могла их спутать ни с одними другими. Все стихло, ни звука, ни единого признака, который бы указывал на присутствие человека. Дженет оказалась совсем одна. Она равно боялась и увидеть кого-то и не застать никого. Ведь встреча с хромым была последней надеждой помочь Кассу.
– Я не могу больше ждать! Я все принесла, но если вы не выйдете сейчас же, то я уйду. – Дженет охватило безысходное отчаяние.
В ответ – ни звука. Дженет уже повернулась к лестнице, чтобы спуститься. Но ее будто что-то потянуло взглянуть за груду коробок. В обморок она не упала только потому, что успела прислониться к стене. За нагромождением коробок распластался мертвец. Глаза открыты, лицо обезображено предсмертной судорогой, одна бровь удивленно вздернута. Горло перерезано тонким шнуром. Известный садистский прием...