Когда утром Джолин принесла ей завтрак, Ханна как бы невзначай поинтересовалась у нее, хорошо ли она спала.

— Как младенец, — ответила Джолин. — Маршалл говорит, что когда я сплю, то меня и пушкой не разбудишь.

Она выглядела особенно энергичной. Ее глаза были ясными, а на щеках появился румянец. И не скажешь, что эта женщина, встав в три часа ночи, бегала босиком по саду в одной сорочке.

Что бы ни произошло этой ночью, Витфилды не намеревались посвящать ее в это. Совершая свою ежедневную прогулку к поилке, Ханна умышленно отклонилась от маршрута и пошла к соснам, высившимся на краю сада. Но там ничего не было, кроме лежащих на земле шишек и хвои, а также детского воздушного змея, зацепившегося за верхние ветви одного из деревьев.

Все последующие ночи, когда ей нужно было в туалет, что происходило с досадной частотой, Ханна на цыпочках подходила к окну в спальне и выглядывала в сад. Но каждый раз там никого не было. Постепенно ее любопытство угасло и странная картина той ночи стала заботить ее меньше, чем мысли о том, как занять себя во все эти скучные и однообразные дни, которые были у нее впереди. По предписанию врача она становилась толще, медленнее, занудливее, ленивее и капризнее!

Когда Ханна позвонила Тери, чтобы рассказать о трагической судьбе «нова» и пожаловаться на принудительный постельный режим, Тери мгновенно ответила: «Больше ни слова, дорогая, я уже еду». Но после того как подруга уточнила свое расписание в закусочной, вспомнила о предстоящем визите к стоматологу и дне рождения, на который были приглашены мальчики, а также о партии в покер, устраиваемой Ником, то оказалось, что ей никак не удастся вырваться вплоть до следующего понедельника.

— Но как только я усажу их в школьный автобус в понедельник утречком, сразу же сажусь за руль и лечу к тебе. Только меня и видели!

В качестве маленького акта неповиновения Ханна решила до последнего момента не рассказывать Джолин о предстоящем визите Тери. Иначе она стала бы настаивать на простеньком ланче, который обязательно перерастет в торжественный банкет, и Ханне не разрешат помогать с приготовлениями к нему, так как это слишком утомительно, но зато будут постоянно спрашивать ее мнения, что будет не менее утомительным, хотя самой Джолин так не покажется. Ну уж нет, решила для себя Ханна, Джолин узнает о Тери, когда Тери приедет. Ни минутой раньше.

К утру понедельника осень приказала долго жить и на дворе появился легкий морозец — первое предупреждение тем, кого волновали такие вещи, как ледяные дожди, которые были постоянными спутниками зимы в Новой Англии. Небо, низкое и металлически серое, словно крышкой накрыло все до самого горизонта. Это был один из таких дней, который хочется провести в кровати, с головой накрывшись одеялом. Приближающийся визит Тери должен был стать сладким лекарством от участившихся приступов хандры.

Чтобы не нарушать гармонии, Ханна решила, что пора рассказать Джолин о приезде подруги, но женщины нигде в доме не было, поэтому она накинула куртку и вышла во двор. Опавшие желтые ломкие листья вистерии, сквозь которые она могла видеть унылое небо, устилали дорожку к мастерской. Когда Ханна подошла к постройке, она не увидела «мини-вена» на его обычном месте.

Прижавшись лбом к широкому оконному стеклу мастерской, она попыталась заглянуть внутрь. Там было темно. Ханне почти ничего не было видно. Посреди пустого помещения стоял мольберт. Картины Джолин были расставлены вдоль стены. Одна из них показалась Ханне знакомой — разрушенный бомбежкой собор из кусочков цветного стекла. По-видимому, на выставке он никому не пришелся по душе.

Джолин и Маршалл целыми днями пели о том, каким успешным был тот вечер. «О лучшем и мечтать нельзя», — говорила Джолин. Но, судя по количеству брошенных в мастерской картин, продали они немного, если вообще что-то продали. А это случайно не то большое полотно с ручейками коричневато-красной воды, бегущими вниз? Как там Джолин его называла? «Возрождение». Очевидно, на него тоже не нашлось покупателя.

Заинтригованная увиденным, Ханна попробовала открыть дверь мастерской. Та была не заперта. Справа от входа она сразу нащупала выключатель и щелкнула им. На фоне чистоты, царящей в доме, рабочее помещение Джолин напоминало место, по которому прошелся ураган. На полу валялись разнообразные кусочки кожи и парусины, резинового коврика, войлок, гвозди и жесть — весь мусор, который остался после ее творческих мук. Судя по всему, кто-то пытался — чисто символически — навести здесь порядок, потому что пластиковое мусорное ведро было набито доверху. Но ему это быстро надоело, и он оставил веник и совок валяться на полу вместе с остальным мусором.

Ханна почувствовала пыль и сажу у себя в носу и на коже.

Такой же беспорядок царил и на рабочем столе Джолин, который был загроможден тюбиками клея, банками из-под краски, бутылочками льняного масла и даже жестянками с машинным маслом. Малярные кисти отмокали в стеклянных банках с терпентином, который уже испарился, и поэтому они прилипли к стеклу. В стену перед столом были вмонтированы крюки для инструментов, но Джолин мало ими пользовалась, предпочитая оставлять свои ножницы, молотки, плоскогубцы или стамески где попало.

Внимание девушки привлекла голова манекена, лежавшая на нижней полке. У него не было ни глаз, ни рта, только нос в виде выступа. Он больше напоминал яйцо, чем человека. Ханна наклонилась, чтобы взять его в руки, когда вдруг услышала голос Джолин. Она повернулась к двери, но там никого не было. Голос доносился от стены справа. Вернее, не от стены, а из кучи тряпья и свернутых холстов в углу стола.

— …оставьте сообщение после сигнала.

— Привет, мам. Это Уоррен. Ты что, опять сменила номер? У меня уже ушло полторы страницы в записной книжке на твои телефоны. Когда вы с Маршаллом наконец-то определитесь с ним? Хорошо, мне не намного лучше. Аляска — довольно изумительное место, но восьми месяцев там с меня хватит. В любом случае я собираюсь приехать погостить к вам на праздники. Что думаешь? Перезвони мне и дай знать, где вы. Пока, мам.

Ханна уставилась на стену, не веря своим ушам. Голос был приглушен, но она была уверена, что он сказал «мам». Два раза. Ханна не могла утверждать наверняка, принадлежал ли он молодому парню или мужчине постарше. Все равно у Джолин не было сына. Такого не могло быть.

Шум колес, давящих гравий, заставил ее встрепенуться, и на этот раз она почувствовала себя виноватой, хотя ничего плохого не сделала, только картины смотрела. Но все же инстинкт самосохранения говорил ей, что будет лучше, если Джолин не застанет ее в мастерской. Выключив свет, Ханна выбежала во двор как раз тогда, когда Тери, прильнувшая к рулю, подъезжала к дому, в восхищении открыв рот. Машина остановилась, и дверь широко распахнулась.

— А-а-а-а-а! — завизжала Тери, заметив подругу. — Ты только посмотри на себя! Большая, как дом! То есть красивая, как дом. Большая, как красивый старый дом. Ладно, забыли.

Тери раскрыла объятия и устремилась к Ханне. Ханна вспомнила, что энтузиазм этой женщины мог согреть комнату — да что там комнату, целую улицу! — и только сейчас поняла, как соскучилась по ней. В Тери почти ничего не изменилось, за исключением ярких темно-рыжих полос в ее волосах.

— Вот, значит, где ты живешь, — задумчиво произнесла Тери, осматриваясь вокруг. — А они не мелочились. Ты мне не говорила, что живешь во дворце.

— Он очень красивый.

— Красивый, говоришь! Мы еще не привыкли к роскоши, да? Он не просто красивый, дорогая. Он — супер! А что это за бред о постельном режиме? Ты вроде бы сказала, что раздулась, как шарик. Дай взглянуть на руки и лодыжки. Как по мне, так все нормально.

— Думаю, что сон все же помогает. Но как же скучно все время лежать и ничего не делать!

— Поверь мне, настанет день, и ты пожалеешь об этих словах, дорогая. Ну что, устроишь мне экскурсию?

— Почему бы и нет? — ответила Ханна, но потом подумала о Джолин, которая могла появиться в любую минуту. — Только давай сначала поедим. Я знаю несколько уютных местечек в городе. Потом я покажу тебе дом и все остальное. У меня в распоряжении целый этаж.

— Целый этаж. Чтоб тебя! А у меня в распоряжении всего лишь половина двуспальной кровати, да и та проваливается.

Они выбрали ресторан «У Самнеров», на витрине которого увидели разноцветный осенний дачный пейзаж из высушенных колосков, кукурузных початков, кабачков и тыкв, а также хрустящие белоснежные льняные скатерти на столиках. Вывешенное на улице меню на ланч предусматривало салаты от двенадцати девяносто пять за порцию и свежеприготовленную похлебку из злаков по семь девяносто пять, что было куда дороже, чем они предполагали.

— Ну и бог с ним, — сказала Тери. — Один раз живем. А умереть можно и бедным.

Понадобилось несколько минут разговора, чтобы к Ханне вновь вернулось ощущение старых времен. Тери оказалась просто фонтаном слухов и новостей. Дети продолжали оставаться «карой Господней, но, как всегда, миленькие» — несовместимые понятия, которые ей удавалось радостно не замечать. Ника повысили, но теперь он в дороге четыре-пять дней в неделю. Несколько дней назад в «Голубой рассвет» заходили Риттеры. Герб схватил насморк, а Рут была все такой же бешеной! Они немного поговорили.

Еще полгода назад, думала Ханна, она и сама жила в том мире. Теперь ей казалось, что Фол-Ривер существует в другом измерении, отделенный от реальности, как та миниатюрная деревушка в стеклянном шаре с кружащимися снежными хлопьями.

— А вот тебе главная новость, — заявила Тери. — Крепче держись за стул, а не то упадешь. У Бобби есть подружка! Можешь в это поверить?

— Не может быть! А кто?

— Какая-то свиноматка из Нью-Бедфорда. Мне даже думать противно, что кто-то спит с этой говяжьей тушей.

— А какая она из себя?

— Толстая. Такая же, как и он. Наверное, продавщица в одном из тех придорожных магазинов. Скорее всего, они познакомились в Блимпайс.

— Тери, это ужасно!

— Я скажу тебе, что ужасно! С тех пор как он встретил этого кита, у него всегда хорошее настроение. Улыбается с утра до вечера. Мы больше не ссоримся. Мне не на ком отвести душу. Ник говорит, что раньше со мной жить было легче. Я отыгрывалась на Бобби весь день, а когда приходила домой, то для Ника сил не оставалось. Теперь я сплошной клубок нервов. Этому проклятому любителю фастфуда удалось испортить мой брак. Это серьезно, дорогая. Мне может понадобиться помощь психиатра.

Ханна рассказала ей о предписаниях доктора, на что Тери махнула рукой и заверила подругу, что у беременных перепады настроения в порядке вещей. Только когда Ханна вспомнила отца Джимми, официантка с интересом прищурилась.

— Понятно.

— Что понятно?

— Ты на кого-то наконец запала, а он, как всегда, недоступен.

— Что значит запала? Он же священник!

— Он симпатичный?

— Я же сказала, он — священник!

— А что, священники не могут быть симпатичными?

— Да ладно тебе, Тери! Мы всего-то разговаривали пару минут. Он умеет выслушать.

— Неужели? Жаль, у меня сейчас нет зеркальца, чтобы ты увидела свое лицо. Этот румянец не только от ребенка, дорогая.

Ханна захихикала, чтобы скрыть свое смущение.

— Ты ни капли не изменилась, Тери!

Вдруг колокольчик над дверью резко зазвенел и Ханна вздрогнула, увидев, что в ресторан вошла Джолин Витфилд.

— Так это действительно вы, Ханна! — Джолин, стараясь перекричать стоявший в заведении гул, уже протискивалась между стульями других посетителей, которые углубились в разговоры или кобб-салат. — Мои глаза меня не обманули. Я возвращалась из магазина Вебстеров и случайно посмотрела в окно. Разве вы не должны сейчас отдыхать дома?

— Привет, Джолин. Это Тери Зито, моя давняя подруга из фол-Ривер. Тери решила порадовать меня сегодня неожиданным визитом. Тери, это Джолин Витфилд.

— Приятно познакомиться! — воскликнула Джолин. — Ой, вот это сюрприз! Тери, вам стоило заранее нас предупредить. Ханна могла бы пригласить вас к нам домой. Я бы приготовила отменный ланч. Вы же знаете, Ханне стоит избегать излишней активности. Врач запрещает.

— Э… ну… да все как-то само так получилось, — сымпровизировала Тери, озадаченно взглянув на Ханну.

— Присоединитесь к нам, Джолин? — спросила Ханна.

— К сожалению, нет, у меня еще есть пара дел. Да и вам, должно быть, есть о чем поговорить. Вспомнить старое и все такое. Не хотелось бы мешать. Я знаю, как правильно поступить. Куплю чего нибудь в булочной на обратном пу ти. Когда закончите здесь, езжайте домой, и мы вместе отведаем десерт в оранжерее. Так я смогу лучше узнать… Тери, я не ошиблась?

— Да, Тери Зито. Мне бы не хотелось доставлять вам беспокойство, миссис Витфилд, — сказала она и посмотрела на Ханну в ожидании поддержки. Но Джолин уже все решила.

— Я не приму отказа, Тери. Это наименьшее, что я могу сделать, — заявила она. — Наш дом — дом Ханны тоже, в конце концов. Иначе я буду чувствовать себя негостеприимной хозяйкой. Не заставляйте меня почувствовать себя еще хуже. Ладно, развлекайтесь. Жду вас обеих.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и направилась к двери. Опять пронзительно запел колокольчик, и они увидели, как Джолин пошла по тротуару.

— Как мы собой владеем! — заметила Тери, когда Джолин скрылась из виду. — Кажись, она не очень-то рада была меня видеть.

— Я ей не говорила, что ты приедешь. Она была удивлена. Я не хотела тебя ни с кем делить. Джолин — хороший человек, но любит лезть в чужие дела.

Тери пристально посмотрела на подругу.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Да, не беспокойся. Все хорошо. Ладно, скажу. Порой Джолин меня бесит. Она какая-то странная.

— Продолжай.

— Вот, например, это. — Ханна протянула Тери левую руку. — Она со своим мужем хочет, чтобы на людях я носила обручальное кольцо. Пусть, дескать, все думают, что я замужем.

— Носи, пока не надоест.

— Мне кажется, они бы хотели, чтобы я вообще все время сидела в четырех стенах.

— По какой причине?

— Витфилды очень скрытные. Нет, наверное, я не так выразилась. Понимаешь, им не нравится, когда лезут в их жизнь. Иногда я думаю, что вообще их не знаю.

Ханна начала рассказывать о прогулке в саду посреди ночи, о том, как они неподвижно стояли в лунном свете, но ни разу потом об этом не обмолвились. А сегодня утром она услышала голос с автоответчика.

— А что в этом не так?

— Они уверяли меня, что у них нет детей. Они якобы не могут иметь детей. Вот почему я здесь!

— Ты уверена, что тот человек сказал «мама»?

— Да. — Ханна заерзала под пристальным взглядом Тери. — Очень даже уверена. Теперь и не знаю, как все это воспринимать. Я запуталась и давно уже ничего не понимаю. Иногда я думаю, что лучше бы не связывалась с «Партнерством ради Жизни».

— Ладно, не расстраивайся, дорогая. У тебя ж не ухо болит. Теперь это не только твое тело. Его забрал тот маленький человечек, который внутри тебя, и то, что там сейчас происходит, прекрасно, больно и невероятно запутано. Ник говорит, что водить полуприцеп — тяжелая работа. «Ник, — отвечаю я ему, — родить ребенка — вот тебе тяжелая работенка. По сравнению с этим водить проклятый полуприцеп все равно что отдохнуть на море».

Тери подождала, когда ее слова возымеют действие на подругу, потом добавила:

— Поехали к Витфилдам. Поглядим, что там приготовила для нас Джолин.

— Он называется «Сливовая изюминка», — объяснила Джолин, когда подавала Тери тарелку. — Обезжиренный, низкокалорийный, если верить булочнику.

— Звучит интересно, — сказала Тери, рассматривая угощение.

— Вы обе работали вместе в закусочной, не так ли?

Они сидели за круглым столом в оранжерее, на который Джолин поставила чай и что-то вроде пирога, ужасно напоминающего мясной рулет. Ханне казалось, что женщина слишком переигрывает, взяв на себя роль гостеприимной хозяйки. Она забрасывала Тери вопросами и делала вид, будто с нетерпением ждет на них ответов, которые на самом деле ее не интересовали.

— «Голубой рассвет» — гордость автострады.

— Уверена, что это правда. Лично я никогда не была в закусочных. — Джолин отрезала еще один кусок пирога и передала его Ханне. — Скажите, Тери, вы сюда часто заезжаете?

— Редко. Пока Ханна сюда не переехала, я здесь никого не знала.

— О, я искренне надеюсь, что вы будете навещать нас чаще. Я вижу, что ваш маленький визит значительно поднял Ханне настроение.

— Буду стараться, но это нелегко, когда на тебе двое школьников.

— Двое? Как это прекрасно! Нужно быть, наверное, очень организованной.

— Справляюсь кое-как. Это лучшее, чего можно ожидать. Не дать им быть голодными и где-нибудь вымокнуть, не допустить, чтобы они поубивали друг друга. Но вы скоро и сами почувствуете это на себе. Значит, это ваш первенец?

Джолин аккуратно положила нож и салфеткой вытерла с пальцев невидимые крошки.

— Да, это мой первый ребенок. Первый и, возможно, последний. Не могу рассказать вам, как я волнуюсь. Он откроет для меня совершенно новый мир.