Как во сне Анна следила за тем, как Элен осторожно приподняла край одеяла, просунула туда руку, пощупала и убрала руку назад. Ее взгляд встретился с глазами Финна.

Он упрямо встряхнул головой, словно отгонял от себя что-то ужасное, и выдохнул:

– Не может быть!

Элен переглянулась с Анной. Все стало ясно и без слов: Олаф был мертв.

Анна подошла к коню и протянула Финну руку. Было так странно видеть слезы на суровом загорелом мужском лице… Похоже, Финн совсем очумел от горя и не понимал, чего от него добиваются.

– Спускайся, я провожу тебя в замок, – сказала Анна. Но Финн покачал головой и положил ладонь на бездыханное тело своего брата:

– Я должен позаботиться об Олафе. Мне надо… – Он осекся. Слезы душили его, не давая говорить.

– Не беспокойся. – Элен похлопала Финна по колену. – Ты можешь доверить его мне. Я позабочусь о нем не хуже тебя. Клянусь, я сделаю все, что нужно!

Но Финн растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую и бормотал:

– Я должен позаботиться об Олафе…

Анна, сама с трудом удерживая слезы, ласково сжала его руки и сказала как можно тверже:

– Идем со мной. Пусть о нем позаботится Элен.

Из ворот выбежало еще несколько человек. Слуги в нерешительности переминались с ноги на ногу, ожидая распоряжений хозяйки.

– Помогите Финну спуститься, – приказала Элен. – Осторожно!

Чтобы тело Олафа не свалилось на землю, Элен придержала его рукой. Финну помогли сойти с седла. Он двигался неуклюже, как деревянная кукла, а оказавшись на земле, покачнулся и едва не упал. Анна вовремя успела подхватить его под руку.

– Вот так, хорошо, – шептала она, как будто разговаривала с одной из своих воспитанниц.

Медленно она повела Финна вверх по склону холма, через подъемный мост, во двор крепости, к цитадели. Она решила, что лучше всего отвести Финна в главный зал и усадить его там.

По дороге в крепость Анна украдкой оглянулась. Элен уже вовсю командовала своими людьми. Они держали коня Финна под уздцы и вели его во двор. Элен всю дорогу шла рядом, придерживая тело Олафа. Заметив взгляд Анны, она кивнула ей, стараясь подбодрить. Войдя с Финном в главный зал, Анна кликнула слуг и велела подать самой крепкой выпивки. Она побыла рядом с Финном еще полчаса, пока к ним не присоединились другие люди, а затем отправилась к Элен.

Мужчины из кланов Форреста и Бернарда собрались вокруг Финна, стараясь выразить ему свое сочувствие и хоть немного поддержать в эти тяжелые для него минуты. Анна прислушалась к сдержанному гулу их низких голосов и выскользнула из зала. Она бегом пересекла внутренний двор и оказалась в жилой башне. На первом этаже здесь имелось достаточно просторное помещение, обычно остававшееся пустым. Элен уже приказала слугам принести сюда свечи. В прежние времена здесь был главный зал замка Данблейн.

В центре комнаты на дощатом столе лежало обнаженное тело Олафа. Войдя в это сумрачное помещение, Анна увидела Элен, хлопотавшую над погибшим. В руках у нее была большая влажная мочалка.

Услышав шаги, Элен обернулась и сердито сказала:

– Тебе нечего здесь делать.

– Но я хочу помочь, – ответила Анна.

– Это зрелище не для беременных женщин, – строго возразила Элен.

– Я хочу помочь! – отрезала Анна. Она уже успела засучить рукава. – Я должна это сделать сама – ради Тора.

Не говоря больше ни слова, Элен протянула ей кусок чистого полотна. Они дружно опустили сбои мочалки в воду, уже побуревшую от крови.

Анна медленно провела мочалкой по ноге Олафа. Его кожа уже заметно посерела, и от этого светлые волосы сделались особенно заметны. По мере того как Анна поднималась выше, на коже мертвеца появлялось все больше кровавых разводов.

Женщины делали свое дело в полном молчании. Даже когда Анна первой добралась до груди Олафа и увидела то, что сотворил над ним неведомый убийца, с ее уст не слетело ни звука. Она молча обливалась слезами.

Ей вспомнилось, как Олаф играл в лабиринте с Лией и Джудит, как собирал для них на лугу целые охапки цветов, как катал их у себя на плечах по главному залу, как краснел от удовольствия и робел всякий раз, когда к нему обращался кто-то из женщин.

Элен оплакивала его так же беззвучно.

Закончив обмывать изувеченное тело, женщины завернули его в чистый саван и накинули поверх него плед клана Ранкофф. Элен расправляла край савана, чтобы прикрыть Олафу лицо, когда у дверей раздались шаги и в комнату вошел человек из клана Бернардов по имени Джон.

– Милорд вернулся, – сообщил он.

– Он приехал вместе с Тором? – спросила Элен. Джон кивнул.

– Никто ему не сказал?

Джон отрицательно покачал головой.

Анна подумала в этот момент о том, что любого человека, отважившегося сообщить Тору страшную новость, тот запросто может убить под горячую руку. Всем давно было известно, как скор на расправу этот неистовый норвежец, хотя в последнее время он стал более сдержанным.

Элен обернулась к Анне и приказала:

– Поднимайся к себе. Мегги отведет девочек на кухню и накормит ужином, так что о них можешь не волноваться. Тебе давно пора отдохнуть. Лучше всего, если ты приляжешь хотя бы ненадолго.

– Но я могу…

– Ступай к себе! – громко повторила Элен и, взяв ее за руку, добавила: – Я сама ему скажу!

Анна неохотно подчинилась. Поднимаясь по лестнице в верхние покои башни, она слышала, как Элен вышла во двор. Вот раздался ее голос, и в ответ низко загомонили мужские голоса. С высоты второго этажа трудно было разобрать отдельные слова и звуки.

А потом она услышала вопль, от которого ее сердце замерло на мгновение.

Анна рухнула на колени прямо на лестничной площадке, зажав уши руками и крепко зажмурившись. Но даже так она ясно слышала тяжелые шаги Тора, ворвавшегося в башню. Вот он с грохотом отворил дверь в старый зал и захлопнул ее за собой.

Элен с Манро вошли следом, но остановились у дверей в зал, вполголоса беседуя друг с другом.

Казалось, Анна просидела на лестнице целую вечность. Подол ее юбки, которым она утирала слезы, насквозь промок. Она оплакивала Олафа, и ей до слез было жаль Тора, ведь он очень любил младшего брата, так трогательно заботился о нем и никогда не повышал на него голос. Несмотря на свой крутой нрав, Тор всегда прощал Олафу его невольные оплошности.

Незаметно день склонился к вечеру, на лестнице стало темно и тихо. Снизу уже не доносилось никаких звуков.

Анна вытерла глаза и осторожно спустилась вниз. На нижней ступеньке рядышком сидели Элен и Манро. Он ласково обнимал жену за плечи. Элен опустила голову ему на грудь. Оба молчали.

– Как он там? – спросила Анна, оказавшись возле них. Элен с Манро вскочили.

– Он до сих пор не выходил, – сказала Элен.

– Ты бы накормила Манро ужином. – Анна покосилась на закрытую дверь и добавила: – А я проведаю Тора.

Переглянувшись с мужем, Элен согласно кивнула:

– Если что, ты знаешь, где нас найти.

Анна дождалась, пока они выйдут из башни, и лишь после этого толкнула дверь в старый зал и решительно шагнула внутрь.

Тор сидел у тела Олафа на небольшой скамейке спиной к двери. Он держал брата за руку. Услышав шаги, он даже не обернулся и грубо прокричал:

– Оставьте нас!

Анна аккуратно прикрыла дверь и осталась стоять возле нее.

– Ты что, оглох… – Тор наконец-то оглянулся и осекся на полуслове, увидев того, кто вошел. Он ссутулился и повернулся к покойнику.

Анна растерялась. Наверное, ей нужно было что-то сказать, чтобы утешить Тора, но она не знала, с чего начать.

Молча приблизившись к столу, Анна пододвинула табурет и села рядом. В голове теснилось множество умных фраз, и она даже открыла было рот, собираясь что-то сказать Тору, но в конце концов передумала. Такое горе нельзя исцелить словами. Единственное, что можно было сделать сейчас для Тора, – просто сидеть рядом и молчать. Пусть знает, что он не один в своем горе, она тоже оплакивает гибель его брата.

Олафа похоронили на следующий день, на кладбище возле замковой часовни. Манро предлагал перевезти его в Ранкофф. Хотя тамошняя церковь давно пришла в запустение, на кладбище оставался клочок освященной земли. Но Тор сказал, что его брат хотел обрести последний приют именно здесь, в Данблейне, чтобы и после смерти не расставаться с двумя маленькими девочками, которых успел полюбить всем сердцем. Посовещавшись, Элен и Манро решили отвести Олафу место среди могил родственников Элен.

С той минуты, когда Тор вернулся в замок и узнал о гибели Олафа, он был как в воду опущенный. Анна даже стала беспокоиться за него.

Она сидела за столом и обедала, когда Тор возник у нее за спиной и сказал:

– Я бы хотел с тобой поговорить. Мне нужно ненадолго съездить в Ранкофф. Может быть, сегодня вечером ты сделаешь исключение и согласишься погулять со мной в саду?

У него был такой грустный вид, а в глазах такая тоска, что Анне нестерпимо захотелось прижать его к себе, поцеловать и не отпускать из своих объятий до тех пор, пока его взгляд не станет таким, как прежде.

Но вместо этого она только чинно кивнула.

Тор коротко попрощался с отцом, и они с Финном быстро вышли из главного зала.

На закате Анна ждала Тора в саду. Она не стала зажигать факел. Ей больше нравилось сидеть в темноте и слушать голоса ночных тварей. Громко стрекотали насекомые, слышался шорох птичьих крыльев, с конюшни ветер доносил ржание пони и невнятные обрывки людской речи. Вечер выдался очень теплый, даже душный, и Анна закатала рукава и чуть-чуть ослабила застежку на воротнике платья.

Вскоре Тор появился на тропинке, что вела от кухни в сад. Анна обратила внимание на его мокрые волосы. Наверное, он только что искупался и вымыл голову, а кроме того, гладко выбрил щеки и переоделся в шотландский плед.

– Спасибо, что пришла, – поблагодарил он Анну, когда подошел ближе. Никогда прежде она не слышала его голос таким. Он все еще говорил с норвежским акцентом, и в сочетании с шотландским выговором его речь казалась особенно странной и непривычной. Этот человек по-прежнему оставался для Анны загадкой, хотя и был отцом ее ребенка.

Тор опустился на скамью на некотором расстоянии от Анны и продолжил:

– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты позаботилась об Олафе. Финн все мне рассказал.

Анна хотела было возразить – разве не в этом состоит ее христианский долг? – но промолчала. Тору надо было выговориться, и она не стала его перебивать.

– Поверь, для меня это значит очень многое. То, что вы с Элен… – От волнения у Тора перехватило дыхание, и он не сразу нашел в себе силы продолжать. – Он любил вас обеих.

Тор положил свои огромные руки на колени и стиснул их так, что побелели костяшки пальцев. Анна нежно погладила его по горячей руке:

– Я тоже его любила!

– И это снова возвращает меня к тому, ради чего я пришел сюда. – Тор посмотрел Анне в глаза. В них было столько скорби, что у нее невольно сжалось сердце. – Хотя говорить об этом не так-то просто… – продолжал Тор. Анна молча слушала. – Потеряв Олафа, я понял… – Тор снова умолк, перевел дыхание и вновь продолжил: – Почти всю свою жизнь я только и делал, что жалел о том, чего не сумел получить из-за своего происхождения. Я так упивался этим, что не замечал все то хорошее, что было вокруг. Анна, я хочу предложить тебе свою руку и сердце, и не потому, что ты носишь моего ребенка и было бы честно и правильно узаконить его появление на свет нашим союзом. Нет, я прошу твоей руки, потому что… потому что ты мне нужна… и мне… мне кажется, что я тоже нужен тебе. Позволь мне сделать тебя своей супругой. Позволь мне заботиться о тебе. – Тор снова до боли стиснул руки и выпалил: – Потому что мне это необходимо!

Ну вот она и услышала от Тора то, что хотела. Сегодня он не диктовал ей свою волю и не изображал из себя спасителя падших женщин. Сегодня он просил ее руки. Анна знала, что скажет ему «да», но по-прежнему не спешила сделать это. Пусть он скажет все, что у него наболело, и ему станет легче.

– Если ты выйдешь за меня – клянусь, я не покину этих мест, так что тебе не придется страдать из-за разлуки с Элен и девочками. Я пока и сам не знаю точно, на что буду содержать тебя с ребенком, но обязательно что-нибудь придумаю. – Тор осторожно взял Анну за руку и взмолился: – Пожалуйста, выходи за меня! Скажи мне «да», скажи, что родишь мне ребенка и он не будет считаться незаконнорожденным!

У Анны задрожали губы, и в какой-то миг ей показалось, что она не выдержит и разрыдается. Ее мечта наконец-то сбылась! Тор сам, без лишних объяснений, попросил ее руки!

Правда, он так ничего и не сказал о любви, но с этим можно было смириться. Разговор с Элен не прошел для Анны даром. Мужчина и женщина вполне могут научиться любить друг друга, если постараются. Но даже если этого не случится, Анне вполне хватило бы для счастья и той дружбы, что уже существовала между ней и Тором. Они уважали друг друга, а это было неплохо для начала.

– Нам все равно нужно получить согласие от моего отца, – тихо промолвила Анна.

– Оно у меня есть. – Тор положил руку на замшевый кошель у себя на поясе.

– Отец сам тебе написал? – удивленно округлила глаза Анна. – Или это письмо отдал тебе Манро?

Тор опустил глаза, словно обдумывал, что ответить, потом снова посмотрел на Анну:

– Мы с Манро ездили к твоему отцу на аудиенцию. Вот почему нас не было в замке, когда Олаф… – Голос Тора дрогнул при упоминании имени покойного брата.

– Ничего не понимаю… Ты видел моего отца? – Анна судорожно вцепилась Тору в руку. – Но я думала, что он на границе! Манро сказал, что ему все лето приходилось отражать набеги англичан…

Анна отпустила руку Тора и плотно сжала губы. По ее лицу было заметно, что она обиделась. Ненавидеть отца и считать себя обделенной его вниманием было так привычно и просто… Шотландцам без конца приходится обороняться от англичан. А ее отец как-никак король Шотландии. Конечно, где тут найти время для поездки за тридевять земель, в какой-то там Данблейн, чтобы лично благословить свою родную дочь, собравшуюся выйти замуж! И уж тем более глупо было вызывать к себе Анну. Бог знает, сколько времени она бы добиралась через ущелья и перевалы. Роберт выбрал самое простое и мудрое решение: вызвать к себе Манро и Тора. Умом Анна все понимала, но не душой; несмотря ни на что, она любила отца и хотела чувствовать его любовь к себе хотя бы иногда.

Анна взглянула на Тора, трепеща ресницами, и спросила едва слышно:

– Какой он?

Тор ласково улыбнулся. Похоже, он понимал ее теперешнее состояние и всей душой сочувствовал.

– Настоящий король. Ты можешь гордиться своим отцом. Она грустно улыбнулась.

– Он мне понравился, – добавил Тор. Нашел чем порадовать!

– Он дал согласие на свадьбу? – спросила Анна.

Тор кивнул.

– По-моему, он удивился, когда узнал, что я не шотландец. Наверное, мой отец предпочел до поры до времени не упоминать об этой «мелочи». Мы говорили совсем недолго, потому что, когда приехали, они уже свернули лагерь и у Роберта почти не было времени на разговоры.

– Значит, он просто сказал «да» – и был таков? – с обидой в голосе спросила Анна.

Тор взял ее за руку, перевернул ладонью кверху и стал нежно гладить, словно хотел таким образом загладить обиду.

– Он сказал, что желает тебе счастья. И пообещал прислать свадебный подарок, скорее всего в деньгах, когда сможет, – ласковым голосом произнес Тор.

Анна презрительно фыркнула в ответ.

– Возможно, тебе не стоит судить отца так строго. – Тор посмотрел на их сплетенные руки, а потом снова взглянул на Анну. – Он спросил меня, могу ли я сделать тебя счастливой…

– И что ты ему ответил?

– Что я буду стараться изо всех сил! – Тор поднес ее руку к губам и не спеша расцеловал каждый пальчик.

– И на этом, надо полагать, вы расстались. – Анна смотрела Тору в глаза, испытывая при этом странную смесь чувств: тревоги и радости одновременно. С одной стороны, она боялась грядущего. Отныне судьба ее определена раз и навсегда. Она станет женой этого человека, будет обязана следовать за ним хоть на край света и исполнять все его прихоти. Готова ли она к этому? Но с другой стороны, она любила Тора и была рада тому, что отец не стал чинить препятствий ее замужеству.

– Да, на этом мы расстались, – повторил Тор. – Так я могу сказать Манро и Элен, что ты дала свое согласие? Я бы не хотел больше откладывать свадьбу!

– По-твоему, нас не будут осуждать за такую неприличную поспешность? – вслух подумала Анна.

– По-моему, я скоро совсем сойду с ума. Рано или поздно убийца обнаружит себя и нам придется сойтись с ним в бою. Я бы не хотел рисковать жизнью до того, как ты станешь моей законной женой. Разве воина, уходящего в бой, осуждают за то, что он торопится жениться?

– Пожалуй, ты прав.

– Я сейчас отправляюсь в Ранкофф. Финн ждет меня во дворе. Мы должны подумать над тем, как поймать убийцу нашего брата. – Тор встал со скамьи. – Ну что же, поцелуй меня на прощание, и я пойду к Финну.

Анна послушно встала и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать Тора в щеку. Решение было принято, с неопределенностью покончено, и ей стало гораздо легче. Но не успела она прикоснуться губами к щеке Тора, как он взял ее за подбородок и страстно поцеловал. Все остальное было ясно без слов.

– И что ты скажешь обо всем этом? Кто мог до такого додуматься? – рассеянно пробормотала Элен, уставившись в темноту. – Почему именно Олаф? Он же был такой безобидный! Такой… – Она умолкла, силясь побороть подступившие к горлу рыдания.

Манро лежал возле нее совершенно неподвижно, однако Элен знала, что он не спит и слышит каждое ее слово.

– Именно об этом Тор говорил с самого начала. Совершенно очевидно, что причиной этих набегов являюсь я, кто-то стремится таким образом запугать меня.

Манро под одеялом нащупал руку Элен. Она повернулась к нему лицом.

– Тогда возникает другой вопрос: насколько сильной должна быть эта ненависть, чтобы один человек решился так изувечить другого человека, к тому же ни в чем не повинного?

– Понятия не имею. Я пытаюсь установить какую-то связь между вылазками, но у меня ничего не получается. Они кажутся не связанными между собой, разве что только тем, что происходят всегда на нашей земле и так или иначе влияют на нашу жизнь. – Манро тяжело вздохнул. – По крайней мере, можно утешить себя тем, что никто уже не подозревает в этих набегах Тора.

– Верно, – подхватила Элен. – Честно говоря, я до сих пор не могу понять, как кому-то вообще хватило ума его заподозрить. Ведь он не настолько глуп. И если бы он действительно приехал сюда с целью превратить нашу жизнь в ад, то не стал бы открыто появляться в замке.

– А я не виню этих людей. Когда вокруг начинают твориться всякие необъяснимые вещи, страх и подозрительность всегда лишают людей способности рассуждать здраво.

– Неужели я могла причинить кому-то такое зло? – недоумевала Элен. – Ведь эта ненависть родилась не на пустом месте! Но я не припомню… – Она умолкла, осененная внезапной догадкой.

– Что? – спросил Манро.

Элен коротко рассмеялась. Осенившая ее догадка казалась настолько глупой, что ей стыдно было даже повторять ее вслух.

– Так, ерунда! Похоже, из-за всех этих потрясений я окончательно перестала здраво мыслить.

– И все же скажи, о чем ты подумала?

– Розалин, – зловещим шепотом произнесла Элен.

– Розалин?! Но она сидит под замком в Эдинбурге. Мы каждый год исправно платим за ее содержание. Святые сестры поклялись нам, что она никуда не денется и проведет в монастыре весь остаток жизни.

– Я знаю. Вот почему эта мысль показалась мне такой глупой. – Элен перевернулась на другой бок, спиной к мужу. – Просто это единственное существо на земле, буквально переполненное ненавистью ко всему живому вообще и к нам обоим в частности.

– Ты напрасно тревожишься из-за нее, Элен. Даже если бы ей каким-то чудом удалось сбежать, нас непременно поставили бы в известность.

– Да, конечно, ты прав. А знаешь, что удивительно: за последние годы я впервые вспомнила о ней именно сейчас!

Манро придвинулся поближе к жене, положил голову на ее подушку и обнял Элен за талию.

– Вот и забудь ее снова как можно скорее, пока тебе не стали сниться кошмары!

Элен грустно улыбнулась, глядя во тьму, и уютно свернулась под боком у Манро.

– Спокойной ночи.

– Благослови и сохрани тебя Господь, – уже засыпая, проговорил Манро. – Спи. Завтра у нас будет нелегкий день!