– Эллен… Эллен, как ты себя чувствуешь? – услышала она голос любимого. Он заботливо смотрел на нее. Но рядом с ним стоял ненавистный Хант, во взгляде которого сквозило злорадство. Эллен молчала, подавленная всем тем, что случилось с ней. – С тобой все в порядке? – снова спросил ее Кэвин.

Эллен хотела ответить и не могла. Негодование душило ее. Вот какую незаметную и липкую паутину сплел для нее коварный Хант, и она угодила в нее. Нелепо, случайно. Но так ли уж случайно? Не было ли все тщательно продумано и подстроено? Не разыграли ли Кэвин с Хантом спектакль, который закончится для нее трагедией? Значит, тысячу раз прав был Ричард, говоря, что в Лондоне у нее не может быть друзей. И Кэвин, ее милый Кэвин – тоже ее враг, ничем не лучше Ханта. Святая Мария, как могло так случиться, что ее лучший друг оказался братом Уолдрона, этого чудовища? Но не об этом следовало бы ей сейчас думать, а о том, что он наверняка знает, кто она такая. Все, теперь конец, в борьбе с Хантом она потерпела поражение.

Хант заметил смятение Эллен.

– Мисс Скарлет, кажется, плохо себя чувствует. У нее отчего-то закружилась голова, – зловеще сказал он, не сводя с нее ледяного взгляда.

– Эллен, – Кэвин потряс ее руку.

– Здесь слишком жарко, – только и смогла ответить она вялым голосом. Пытаясь выиграть время, чтобы успокоиться, она раскрыла веер и начала обмахиваться. – Мне стало дурно. Голова немного закружилась.

– Как я вас понимаю, – насмешливо произнес Хант. – Может быть, позвать слугу и он отведет вас в одну из комнат, где вы сможете отдохнуть? – Хант протянул руку и дотронулся до локтя Эллен. Почувствовав его прикосновение, она едва не вскрикнула.

– Нет… Нет, – задыхаясь от ненависти, ответила она. Эллен вдруг вспомнила тот вечер, когда он, подловив ее, долго шептал ей на ухо разные гнусности, прежде чем посягнуть на ее девичество. – В этом нет необходимости, – уже спокойнее продолжила Эллен. – Мне намного лучше, – она заставила себя поднять голову и взглянуть на Кэвина… Ее Кэвина, который так ловко обвел ее вокруг пальца… Сегодня он предал ее… – Отвезите меня, пожалуйста, домой, – проговорила она.

– Вы уверены, что сможете доехать? Я все-таки предлагаю вам немного отдохнуть здесь, – снова заговорил Хант.

Эллен посмотрела на него. Перед ее глазами тут же замелькали картины ее ужасного прошлого. Сейчас, когда прошло столько времени, Эллен уже начала забывать о своем муже, о тех гадостях и унижениях, что ей пришлось пережить в Хаверинг-хаузе. И вот теперь, когда многое из ее прошлого стало забываться, появился Хант и полустертые воспоминания вдруг начали превращаться в реальность. И Эллен понимала, что, попадись она в хищные лапы Ханта, живой ей оттуда не выбраться. Об этом говорили злобные искорки в его глазах, скрыть которые не могла маска фальшивой заботы на его лице.

Эллен взяла себя в руки и двинулась к выходу. Кэвин, удивленный внезапной переменой ее настроения, последовал за ней.

– Постойте, Меррик, – раздался позади голос Ханта. Кэвин остановился. Эллен пошла дальше одна. – Ни в коем случае не спускайте глаз с нашей красавицы, – заговорил Хант. – И, пожалуйста, зайдите ко мне в самое ближайшее время. Мне кажется, что я смогу сообщить вам кое-что о той женщине, которую вы разыскиваете.

– Хорошо, ваша светлость. Я обязательно зайду к вам, – ответил Кэвин и заторопился к выходу. Он нагнал Эллен почти у самых дверей.

– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – Он протянул руку, пытаясь погладить ее по щеке, но Эллен надвинула на лицо маску. Теперь, когда Хант был уже далеко, она могла все обдумать.

«Скорее всего Кэвин не знает, кто я, иначе бы он вел себя со мной по-другому. Он любит меня, это видно по его глазам и по той страсти, с которой он обладает мной. Но и это не мешает ему лгать мне. Он не сказал мне своего настоящего имени. Почему? – Об этом Эллен оставалось только догадываться. – И теперь мне ясно, что та женщина, которую он разыскивает и о которой неоднократно упоминал при мне, – это я». Мысль, конечно, неожиданная и дикая, но абсолютно справедливая – именно так и обстояло дело.

Из дома они вышли в полном молчании. Эллен окончательно успокоилась. К ней снова вернулась уверенность и способность мыслить логически. Предательство Кэвина ошеломило ее, но только на короткое время. Сейчас она вновь была готова к схватке с неприятностями.

– Эллен, что с тобой? – Кэвин внимательно смотрел в глаза любимой.

Подъехал экипаж, они поднялись в карету, и не успел Кэвин прикрыть за собой дверь, как Эллен торопливо и сбивчиво заговорила:

– Лгун! Обманщик! Ты все время лгал мне! – От неожиданности Кэвин отпрянул. – Все твои рассказы о гранте – выдумка.

– Эллен, о чем ты? – изумленно воскликнул он.

– Не о чем, а о ком! О тебе! – выкрикнула она ему в лицо. – Ты постоянно обманываешь меня. Сначала я узнаю, что ты – граф, а теперь оказывается, что ты совсем не Кэвин Меррик!

– Ах, вот оно что.

– Да! – Эллен хлопнула себя веером по колену. Она нарочно злила себя, потому что гнев делал ее увереннее и сильнее. Слабым человека делает страх, но ненависть и злость всегда удесятеряют силы. – Так кто ты есть на самом деле? Каково твое настоящее имя?

Кэвин закинул ногу на ногу и повернулся к окну. Немного помолчав, он заговорил, тщательно подбирая слова. Голос его был тих и спокоен.

– Меня действительно зовут Кэвин. Полное мое имя – Морли Кэвин Вакстон, виконт Меррик.

– Но почему Хант назвал тебя графом Вакстоном? – Эллен едва смогла выговорить ненавистное ей имя, вызывавшее у нее самые неприятные воспоминания.

Кэвин опустил голову, спрятавшись от ее пристального взгляда.

– Этот титул достался мне совсем недавно, – глухо произнес он, стараясь не смотреть в прекрасные глаза Эллен. – Я не говорил тебе об этом, потому что не хочу вмешивать тебя в… довольно неприятную историю. Но только какая разница, как меня зовут? – Он поднял голову. – Эллен, разве для тебя так существенно, кто я – граф или виконт? Кем бы я ни был, для тебя я всегда тот же человек, которого ты встретила в театре, с которым провела столько дней… и ночей, – сказал он, слабо улыбаясь.

Слезы застилали ей глаза, к горлу подступали рыдания. «Ну почему все складывается так печально? Зачем Господь так щедро одаривает нас? Чтобы мы острее почувствовали горечь утраты?» – думала Эллен. Объяснение Кэвина было вполне логичным. Она поняла, что он не обманывал ее, он просто недоговаривал, и, как оказывается, правильно делал. Смогла бы она полюбить его, знай она о нем всю правду? Но только на сердце у Эллен от этого становилось еще тяжелее. Да, любовь к Кэвину не прошла, столь глубокое чувство не может исчезнуть внезапно. И сознание прожгла мысль, от которой Эллен все время старалась убежать, – время расставания с Кэвином пришло. Да, обстоятельства требовали от нее решимости – порвать с Кэвином следовало немедленно, раз и навсегда. Чтобы окончательно не расплакаться, Эллен глубоко вздохнула.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила она. Голос ее дрожал, она едва сдерживала подступающие к глазам слезы. – Мне нужно домой, – повторила она.

Кэвин хотел что-то сказать, но Эллен, махнув рукой, остановила его. Он был в недоумении. Он никак не мог понять, что же вдруг случилось с ней. Почему вдруг ее отношение к нему так переменилось? Он понимал свою вину, чувствовал, что его недомолвки надоели Эллен. Ему внезапно захотелось рассказать ей все: и о несчастной судьбе брата Уолдрона, и о той мерзкой женщине, что хладнокровно убила его. Но нет, решил он, оправдываться перед Эллен, вызывать ее жалость – это будет не по-мужски. И еще – молчать заставляло его чувство долга. Он понимал, что чем меньше людей будет знать о его цели, тем вернее он ее достигнет. К тому же поиски убийцы могут оказаться делом небезопасным. Эллен была ему небезразлична, и Кэвин решил не посвящать ее в свои тайны, чтобы не подвергать ненужной опасности. Небезразлична. Это слово меньше всего подходило к женщине, без которой он уже не мыслил своего существования. Стоило только ему подумать, что весной ему придется отправляться в колонии одному, как щемящая тоска охватывала его сердце.

В полном молчании они подъехали к дому Ричарда Чэмбри. Когда карета остановилась, Эллен выскочила из нее и побежала к дверям. Кэвин смотрел на быстро удаляющуюся фигурку любимой. Сердце его сжалось от горестного предчувствия. Внезапная мысль пронзила его мозг: если он сейчас же не бросится вслед за Эллен и не остановит ее, она исчезнет из его жизни. И кто знает, может быть, навсегда?! Войдет в дом и бросится к своему Ричарду, который утешит ее своими ласками. Какими ласками? Ведь он сам лишил ее девственности, значит, она не спала с Ричардом? Какие же тогда утешения он приготовил для Эллен, что связывает их, что удерживает их вместе? И почему тогда он еще сидит в карете? Нужно немедленно бежать за ней!

Кэвин выскочил из кареты и помчался за Эллен. Он догнал ее в тот момент, когда она уже подходила к дверям.

– Постой, Эллен, – он взял ее за локоть.

– Оставь меня! – воскликнула она и с силой дернула за ручку. Дверь открылась, оказавшись незапертой. – Уходи! Оставь меня навсегда!

Молодой человек не на шутку испугался. Он никогда не думал, что страх потерять любимую женщину может быть таким безграничным. Он чувствовал даже не страх, а настоящую панику.

– Эллен, Эллен, постой, молю тебя, – заговорил он.

Она вырвала руку и стремительно вошла в дом. Сорвав маску и накидку, она в сердцах швырнула их в кресло, стоявшее у дверей.

– Эллен! – закричал Кэвин и сделал несколько шагов вперед, но она уже с шумом захлопнула дверь.

– Что здесь происходит? – раздался недовольный голос, и перед Кэвином возникла фигура Ричарда со свечой в руке. Одет он был в длинную ночную рубашку, коротко остриженные волосы всклокочены. Услышав шум, Ричард встал с постели и поспешил в холл. – Черт подери, а вам что здесь нужно? – спросил он, увидев Кэвина.

Кэвин стянул с головы шляпу, небрежно поклонился и бросил ее в кресло. Ричард удивленно поднял брови.

– Не вмешивайтесь, Чэмбри, это наше с Эллен личное дело.

– Вы обидели ее? – Голос Ричарда звучал требовательно и властно. – Говорите, Меррик, что вы сделали!

– Я еще раз прошу вас не вмешиваться в наши дела, Чэмбри. То, что происходит между мной и Эллен, вас не касается.

– Еще как касается! – воскликнул Ричард. – И я попросил бы вас, сэр, оставить этот дом, пока я не разозлился и не выпроводил вас.

Кэвин подавил в себе ярость, вызванную оскорбительным тоном Ричарда, и, опустив голову, спокойно произнес:

– Я не могу уйти отсюда, не поговорив с Эллен. Мне нужно объясниться с ней, рассказать все то, что я скрывал от нее. Она должна понять, что, какие бы тайны ни лежали между нами, я не могу жить без нее, – закончил он глухим дрожащим голосом.

Ричард смотрел в глаза своего недруга, словно надеясь найти в них подтверждение его слов. Затем, сокрушенно покачав головой, он тихо произнес, и на этот раз в голосе его уже не было прежней злобы:

– Я вас понимаю… Пройдемте, выпьем бренди. – Он показал рукой в сторону полутемной гостиной.

Кэвин направился за Ричардом, но внезапно остановился и с тревогой в голосе попросил:

– Сэр Ричард, но мне действительно необходимо поговорить с Эллен. Поверьте, я говорю вам абсолютно искренне.

– Знаю, – кивнул Ричард. – Только и нам с вами тоже есть чем поделиться. Не правда ли? – он с мягкой улыбкой посмотрел на Кэвина. Приблизившись к камину, Ричард поставил на полку свечу, налил в бокалы бренди и кивком пригласил Кэвина сесть в кресло. – А Эллен лучше пока оставить. Пусть побудет одна, сейчас это ей необходимо. После таких всплесков она становится значительно благоразумней. А сейчас с ней разговаривать бесполезно – она взвинчена, ничего не поймет и ничего умного вам не скажет.

Вежливый тон Ричарда, внезапная перемена в его поведении заинтриговали Кэвина. Он посмотрел на дверь комнаты Эллен, затем, кивнув, сел. Кэвин тоже чувствовал необходимость поговорить с Ричардом. Однако, смутно ощущая потребность в объяснении со странным хозяином Эллен, он не знал, как ему следует себя вести и о чем говорить. Ричард протянул ему бренди.

– Благодарю вас, – произнес Кэвин. – Сэр Ричард, я, признаться, не знаю, как и начать. Честно говоря, мне непонятны некоторые особенности ваших отношений с Эллен, – неуверенно начал он.

Ричард некоторое время молчал, уставившись на огонь в камине.

– Вот как? А что сама Эллен рассказывала вам о наших отношениях?

– Она говорила, что любит вас, – ответил Кэвин. Произнося эти слова, он почувствовал острый приступ ревности.

– Да нет, это не любовь. Просто она считает, что обязана мне, – Ричард повертел в руке бокал. – В некоторой степени это так, но я ничего не требую от нее взамен. По-моему, она принимает за любовь естественное чувство благодарности.

– Нет, вы ошибаетесь, – покачал головой Кэвин. – Она вполне искренне любит вас.

– Но и вас она тоже любит, – сказал Ричард и тихо прибавил: – За то, что вы можете дать ей то, чего никогда не дам я.

Кэвин удивленно сдвинул брови. – Что вы имеете в виду?

Ричард пожал плечами, затем поднес бокал к губам и сделал большой глоток бренди.

– Я имею в виду супружеские отношения… детей… будущее.

Кэвин вдруг интуитивно понял, что наступил момент, когда он должен наконец прояснить все. Наверное, он и сам не смог бы объяснить, почему ему вдруг захотелось рассказать этому человеку все без утайки, доверить ему все свои тайны, все самое сокровенное, что было у него на душе. И, что удивительно, он не ощущал ни стеснения, ни робости.

– Эллен была девственницей, – в смущении проговорил Кэвин, надеясь, что его слова станут ключом к раскрытию непонятной связи между его очаровательной и таинственной Эллен и Ричардом, пожалуй, единственным в мире человеком, который мог бы помочь Кэвину понять ее.

– Да, это правда, – бесстрастно подтвердил Ричард.

– Но тогда я ничего не понимаю, – Кэвин посмотрел на него. – В театре все только и говорят о вас как о любовнике Эллен, а на самом деле… – Он запнулся и продолжил: – На самом деле все эти слухи о вас – ложь. Так кто вы ей на самом деле? Может быть, брат?

– Нет, – ответил Ричард, усмехнувшись. – Хотя я бы очень хотел им быть. Тогда наши отношения стали бы намного проще. Но я ей и не любовник… Я никогда не смогу обладать ею и поэтому искренне завидую вам. Почему? – Ричард поднял голову и, пристально глядя в глаза Кэвину, тронул завязки своей просторной ночной рубашки, и она скользнула на пол.

Кэвин с изумлением взирал на стоящего перед ним обнаженного Ричарда и чувствовал, как от ужаса у него расширяются глаза.

– Господи помилуй, – только и смог пробормотать он.

Ричард нагнулся и, подняв рубашку, поспешно надел ее. Он посмотрел на ошарашенного гостя и начал рассказывать:

– Я встретился с Эллен в очень тяжелый для нее момент. Она нуждалась в человеке, который мог бы защитить ее, дать ей приют, – он вздохнул. – И я влюбился в нее, влюбился страстно, без памяти. Не сомневаюсь, что будь я… – он замялся, – таким, как вы, то мы, несомненно, стали бы любовниками. Не представляете, как бы я был счастлив. Но по вполне понятным причинам этого никогда не произойдет.

Тяжело вздохнув, Кэвин покачал головой. Что он мог сказать Ричарду? Чем мог утешить человека, который признался ему в уродстве, которое он бы сам тщательно скрывал?

– Мне очень жаль…

– Не стоит сокрушаться понапрасну, друг мой, – торопливо перебил его Ричард и подлил себе еще немного бренди. – Благодарите судьбу, что не оказались на моем месте. Так что хоть мы с Эллен и любим друг друга, это совсем не та любовь, которая существует между ней и вами. Да, я понимаю, как трудно ей приходится.

Кэвин продолжал молчать, он не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. Он мог бы подойти к Ричарду, обнять его, утешить, но нуждался ли в его сочувствии этот сильный и мужественный человек, рискнувший открыть ему свою гнетущую тайну? И все-таки, когда Кэвин заговорил, в его голосе звучало сострадание.

– Насколько я смог заметить, эта… рана давнишняя. Я сам был на войне и полагаю, что это след от турецкой сабли.

– Да. И Эллен знала о моем дефекте.

– Но зачем тогда ей нужно было разыгрывать из себя вашу любовницу?

– Для того чтобы избавиться от ухаживаний других мужчин, – ответил Ричард. Тщательно подбирая слова, он продолжил: – Я уже говорил вам, что мы встретились в такое время, когда Эллен нуждалась в защите и отчасти в покровительстве. И я сделался ее защитником и наставником.

– Полагаю, что если я спрошу вас, от кого вы ее защищали, то вы не ответите? – предположил Кэвин.

– Ну, раз вы сами так говорите… – уклончиво сказал Ричард, – то будем считать ваш вопрос риторическим.

Кэвин поставил бокал с бренди на низенький столик возле кресла.

– Значит, все это время вы разыгрывали спектакль, заставляя всех окружающих поверить в то, что вы любовники, – задумчиво проговорил он. – И никто так ничего и не заметил? Никто не раскрыл вашей тайны?

Ричард задумчиво посмотрел на своего соперника.

– Но ведь если бы я не был откровенен с вами, вы бы тоже никогда ни о чем не догадались.

– Не беспокойтесь, сэр Ричард. Я не стану сознательно подвергать вас опасности. Ни вас, ни Эллен.

– Я знаю, – сказал Ричард. Он отвернулся, мысли его витали где-то далеко. – Я все время знал, что когда-нибудь потеряю ее, но надеялся, что это произойдет не так скоро, – продолжил он задумчиво, сделав еще один глоток бренди. – Даже… слишком скоро…

– Она не хочет переезжать ко мне, – вставил Кэвин. – Я несколько раз предлагал ей сделать это, но она наотрез отказывается покидать вас. Не знаю почему, Чэмбри, но я вам завидую. Странно получается – я владею ее телом, но ее сердцем владеете вы.

– Это она сама вам так сказала? – Ричард внимательно посмотрел ему в глаза.

Коротко кивнув в ответ, Кэвин встал и начал нервно прохаживаться по комнате. Его шаги резким звуком отдавались в тишине ночи, заполняя, казалось, весь дом. Его фигура отбрасывала на пол густую тень, которая при ходьбе становилась то длиннее, то короче.

– Хотел бы я так им владеть, – вдруг произнес он.

– Так владейте, – ответил Ричард. – Кто вам мешает?

– Черт подери! Меня удивляет ваше поведение. Вы говорите словно ее нянька.

– А я и есть ее нянька. Любовником, как вы заметили, я быть не могу. Только разговор сейчас не обо мне, а о вас. Скажите-ка мне, Кэвин Меррик, почему вы не признаетесь в своей любви женщине, которая, если судить по вашим словам, так сильно задела струны вашего сердца?

– Тому есть тысяча причин, и хотя каждую из них можно считать неубедительной, но взятые вместе… – Голос его смолк.

Ричард пристально всматривался в его лицо, ожидая продолжения, и оно последовало.

– Она неоднократно говорила мне, что не хочет длительной связи. Мне такое кажется странным, – Кэвин недоуменно пожал плечами. – Следовательно, когда наступит весна и погода позволит относительно безопасно пересекать океан, я отправлюсь к себе в Мэриленд. Один… Эллен говорит, что не может бросить ни вас, ни театр, – он пожал широкими плечами. – Так что, как видите, она сама лишает меня возможности говорить о своей любви.

– Вы так считаете? – усмехнулся Ричард.

– Ну а как же мне еще считать? – Кэвин приблизился к венецианскому зеркалу и провел ладонью по тяжелой, искусно вырезанной оправе. – И знаете, что меня еще очень удивляет, – он посмотрел на неясное отражение Ричарда в зеркале. – Я впервые в жизни встречаю женщину, которая не требует от меня ни признаний, ни обещаний. Более того, она чурается их…

Ричард сел в свое любимое кресло и, скрестив ноги, с любопытством рассматривал своего невольного собеседника.

– Чем-то вы оба похожи друг на друга, – заметил он. – Есть в вас непонятное для меня желание сделать себя несчастными.

– Вы знаете ее лучше меня, – сказал Кэвин. – Как бы вы посоветовали мне поступить?

– Не слишком ли многого вы требуете от меня? – ответил Ричард. – Вместе с Эллен я потеряю и часть своей жизни. А кроме того, ей небезопасно быть рядом с вами. Я бы посоветовал вам поскорее забыть ее.

– Нет, Чэмбри. Я понимаю, что вы думаете, но я должен обладать не только телом Эллен, но и ее сердцем.

– Тогда предложите ей выйти за вас замуж и забирайте с собой в колонии.

Кэвин рассмеялся.

– Вы хотите, чтобы я женился на ней?

– Ну если вы все время говорите о своей любви, о жажде обладать ею, то это, наверное, самый лучший выход. Знай я, что могу дать ей все, то именно так бы и поступил.

Кэвин перестал смотреть в зеркало и повернулся к Ричарду, человеку, которым он сейчас восхищался с такой же силой, с какой совсем недавно ненавидел.

– И вы отдадите ее мне? – спросил он.

Откинувшись на спинку кресла, Ричард молча смотрел на своего счастливого соперника. Тот подошел к противоположному креслу и сел в него.

– Она не согласится выйти за меня замуж, – покачал головой Кэвин. – Не замужества она хочет. Впрочем, я иногда даже не понимаю ее. Мне кажется, что она хочет одного – счастья, которого, ей-Богу, заслуживает.

– Прошу прощения, я ненадолго вас покину, – сказал Ричард, поднимаясь.

Он ушел, и Кэвин принялся раздумывать над происшедшим между ними странным разговором. Прошло совсем немного времени, и Ричард появился снова. Он был одет, в руке он держал плащ и шляпу.

– Вы куда-то собрались? – удивился Кэвин.

– Да. Поеду к друзьям, – небрежно ответил Ричард. – Эллен в полной безопасности, так что я могу провести остаток ночи в свое удовольствие. – Он направился к дверям. Кэвин проследовал за ним. У дверей Ричард остановился и, повернувшись к Кэвину, вопросительно посмотрел на него. Оба не проронили ни слова. Затем Ричард открыл тяжелую, массивную дверь и исчез в темноте.

Эллен слышала, как скрипнула дверь ее спальни, но продолжала лежать, не шевелясь и не открывая глаз. Служанка Роза помогла ей раздеться, и теперь она лежала в одной рубашке на роскошном шелковом покрывале. В тишине она слышала свое размеренное дыхание и шорох попугая в клетке.

– Он ушел? – спросила Эллен. – Я слышала, как хлопнула входная дверь.

– Да, – ответил Кэвин.

Эллен удивленно раскрыла глаза. Она никак не ожидала увидеть в своей спальне Кэвина… Но в то же время ей так хотелось, чтобы он оказался рядом. И вот он стоит перед ней. Ну и что из того, что он брат Уолдрона? К черту Уолдрона! Кэвин! Как нужны были ей сейчас его крепкие объятия.

Молодой человек нерешительно стоял в дверях. В полутьме комнаты Эллен видела его высокую сильную фигуру, его красивое мужественное лицо.

– И куда он ушел? – Голос ее был едва слышен.

– Не знаю. Сказал, что идет к друзьям и вернется утром.

Ричард оставил их одних. Здесь, в своем собственном доме! О чем это может свидетельствовать? Не о том ли, что он выбросил Эллен из своей жизни? Отрекся от нее? Или о том, что он уважает и одобряет ее выбор?

– Я слышала ваши голоса, – сказала Эллен. – Что он говорил тебе?

– Он рассказал мне все. И о своей… ране.

Эллен закрыла глаза.

– Значит, и о наших отношениях он тебе тоже рассказал?

– Эллен, какое значение все это имеет сейчас?

Она закрыла лицо руками. Ей вдруг стало стыдно и за Ричарда, и себя. В то же время ей мучительно хотелось прижаться к Кэвину, отдать ему свою любовь.

– Чего ты хочешь? – спросила она глухим от волнения голосом.

Кэвин приблизился к кровати и присел на край. Эллен непроизвольно повернулась к нему, и он начал медленно наклоняться к ней. Она почувствовала его горячее дыхание и исходивший от него запах бренди. Эллен заставила себя открыть глаза и посмотреть на своего возлюбленного. Его взгляд был таким нежным и любящим, что у нее защемило сердце.

– Что ты хочешь мне сказать? – спросила Эллен.

– Я люблю тебя, дорогая.