— Так ты — единственный ребенок на всей территории? — спросила Джемма.

Повернув штурвал нашей большой семейной субмарины чуть более резко, чем было нужно, я ответил:

— Единственный подросток. Есть и другие дети. — Отвечая на вопрос Джеммы, я почувствовал себя неловко — будто я какая-то диковинка. — Нас двадцать два.

Джемма насмешливо фыркнула.

— Когда со мной в душевой двадцать две девочки, я считаю, что я одна. Ой, осторожней!

Впереди в темно-синей воде из морского дна выросла мерцающая стена — будто взметнулись вверх струи гейзера. Джемма испугалась, а я улыбнулся.

— Это наш забор. Он служит для того, чтобы держать нашу живность внутри и не подпускать к ней акул.

— А из чего он сделан? — спросила Джемма. Субмарина подошла ближе к забору, и она сама ответила на свой вопрос: — Из пузырьков воздуха!

Субмарина пробила плотный поток пузырей и оказалась по другую сторону забора. Джемма ахнула, увидев свет — яркий, как в летний день наверху. Туча рыб окружила подлодку, но в следующий же момент рыбы уплыли прочь и стали видны акры зеленых полей. Вдалеке более крупные рыбы покачивались в такт с листьями ламинарии, подсвеченными прожекторами, которые окружали наш участок.

— Ничего себе! — прошептала Джемма, вертясь на сиденье и пытаясь смотреть сразу во все стороны.

— Да, впечатляет, — признал я.

Я с гордостью относился ко всему тому, что сотворили мои родители из морского ила, в ста футах под поверхностью моря. А ведь очень многие говорили, что это невозможно. Мое сердце сжалось от тоски. Ведь я сам выбрал место для своей будущей фермы. Сколько раз я измерял эти сто акров — и не счесть. Там было так красиво, там водилось столько рыб… Но сейчас думать об этом я не мог. Я указал на стаю красно-розовых рыб.

— У нас есть побочное предприятие по выращиванию окуней, но в основном мы занимаемся ламинарией и планктоном.

— Планктоном?

— Наши луга простираются до самой поверхности океана. — Вид у Джеммы был обескураженный, поэтому я добавил: — Ты ешь планктон каждый день. Зеленоватая паста, которую добавляют в еду, — как ты думаешь, из чего она сделана?

— Не из планктона.

Как раз в это мгновение маленькая светящаяся креветка вылетела из струи пузырьков и прижалась к иллюминатору.

— Посмотри… — в восхищении прошептала Джемма. — Это же настоящее сокровище океана…

— Точно, — кивнул я. — Ее подхватило воздушным потоком, и она неплохо прокатилась.

— Ой! — воскликнула Джемма. Мимо вихрем пронеслась стая ярко-голубых рыб. Джемма встала на колени и проводила их взглядом. — Надеюсь, этих рыб вы не едите?

— Нет. Мама держит их для красоты. Говорит, что они как цветы в саду.

— Но ведь это тропические рыбы, — снова усевшись, сказала Джемма. — Как же они могут жить на такой глубине?

— Морская вода везде одинаковая, на любой глубине. Мы просто подогреваем ее, добавляем света и кислорода. Пузырьки воздуха сохраняют тепло. — Я указал на забор, который с этой стороны казался серебристым.

Я обернулся. Джемма пристально смотрела на меня. Я замер.

Девушка покраснела и пробормотала:

— Твоя кожа… Она меня отвлекает. — Потом Джемма указала на плавучую платформу, покачивающуюся чуть поодаль. — А эти клетки для кого?

Я откинулся на спинку сиденья, поняв, что флуоресцентные частички моей кожи засверкали из-за того, что на меня падал голубоватый свет от панели управления. Ладно хоть Джемма сказала, что моя кожа ее отвлекает, а не пугает. Я направил субмарину к платформе, заставленной клетками и корзинами.

— Для лангустов, — ответил я, проплывая мимо сетчатых контейнеров. — Для крабов. Для креве… Что такое? — спросил я, потому что Джемма ахнула и не дала мне договорить.

Она в ужасе указала на дальний край нашего участка.

— Посмотри, какая там медуза! Я не удержался от смеха.

— Это наш дом.

Дом действительно с виду напоминал гигантскую медузу, щупальца которой были погружены в заросли ламинарии, — если конечно, представить себе, что медуза может быть размером с синего кита.

Джемма широко раскрыла глаза.

— Ваш дом? Но он же… мягкий!

— Да. Ваши небоскребы жесткие и прочные, они стоят на земле. А здесь все по-другому. Дома должны иметь пластичность. Вон в тех, которые поменьше, мы держим коз и кур.

— Вы выращиваете животных так же, как рыб?

— Не на продажу. Мы держим их ради молока и яиц.

Сказав об этом, я вспомнил, что мне бы надо потрудиться в курятнике и в сарае, где мы держали коз.

Когда мы приблизились к гигантскому колоколу-дому, выражение лица Джеммы смягчилось.

— Он красивый, — сказала она.

— Мой отец спроектировал все здешние дома, ориентируясь на строение морских беспозвоночных. Чаще всего они похожи на различных медуз. В воде жилища таких форм наиболее приемлемы.

— Твой отец проектировал все дома на Придонной территории?

— Очень многие. — Может быть, она решила, что я хвастаюсь? Я не удержался и объяснил: — Мои родители были участниками первой научной бригады. Эта бригада основала первую подводную ферму. Моя мама — специалист по аквакультуре. Так по-научному называется подводное земледелие.

Я подвел субмарину к дому, изготовленному из гладкого прозрачного пластика. Форму зданию придавали ячеистые стены, заполненные пенистым металлическим сплавом. Мы проплыли мимо большого окна, и я указал на расположенную за ним комнату.

— Видишь? Мы живем почти так же, как вы.

Джемма искоса взглянула на меня и усмехнулась.

— Ну да, конечно. У нас тоже рыбы мимо окон проплывают.

— А в остальном — все то же самое, — ответил я и провел субмарину через стаю окуней-луцианов.

— В остальном ваш дом точно такой же, как квартира в городе, — иронично кивнула Джемма. — Только в нем больше одной комнаты, и эта комната не втиснута в бетонную башню, стены которой расписаны граффити с мрачными слоганами насчет конца света.

— Не все же квартиры так ужасны.

— О да, в некоторых по две комнаты, — съязвила Джемма, но тут же перешла на серьезный тон. — Знаешь, некоторые живут на подземных этажах под движущимися тротуарами и тоннелями метро, а там всегда темно. — Она обвела взглядом зеленые просторы нашей фермы. — Так что обитатели тьмы — это мы.

В ангаре под домом стоял на якоре комбайн для сбора морской капусты. Я прикоснулся к значку на панели управления, и субмарина направилась к большому светящемуся отверстию.

— Это внутренний бассейн, — ответил я на вопросительный взгляд Джеммы. — Воздух в доме нагнетается специальными установками, и вода не можетхлынуть внутрь.

Субмарина вынырнула в большом круглом зале. Океан через пенометаллические стены был едва виден.

— Никак не пойму, — призналась Джемма. — Почему этот бассейн не переполняется?

— Ты когда-нибудь переворачивала ведро вверх дном и опускала его в воду? — Я открыл люк, обернулся и увидел, что Джемма кивнула. — Так вот: наш дом — это ведро, — сказал я, с трудом удерживаясь на покатом борту субмарины. — Находящийся внутри его воздух держит воду на определенном уровне.

— Пока ведро не перевернется, — нервно пробормотала Джемма, встала, высунула голову из люка и огляделась по сторонам.

— Наш дом не перевернется, — заверил я ее. — Якорные цепи удерживают его в равновесии, а они прикреплены к столбам, вбитым в морское дно.

Выше уровня воды по кругу тянулась галерея. Если бы мы прибыли в одной из наших мини-субмарин, я бы вытащил ее из воды с помощью лебедки, но эта подлодка была слишком велика, ее нельзя было держать внутри дома.

— Кстати, — сказал я, спрыгнув на расположенный чуть ниже уровня воды уступ. — Мы не любим, когда нас называют обитателями тьмы.

— Потому что на самом деле вы не живете в темноте?

Джемма на глаз оценила расстояние от корпуса субмарины до выступа, на котором стоял я.

— Нет, не поэтому. Просто ученые так называют бактерии, способные жить без света. А мы — не бактерии. — Я зашагал по уступу вдоль края бассейна. — Просто прыгай, — посоветовал я Джемме, не оглядываясь.

В примыкавшей к бассейну комнате я обвел взглядом ряды мониторов и проверил цифры на табло — показатели давления, состава атмосферы, температуры. Можно сказать, пощупал пульс дома. Я услышал, как Джемма со всплеском спрыгнула с субмарины на уступ. Довольный тем, что с домом все в порядке, я вернулся к Джемме и показал, куда убрать шлем, перчатки и ботинки. Затем подсоединил наши пластиковые упаковки с ликвигеном к шлангам, торчавшим из прорезей в стене, и объяснил:

— Они заправятся автоматически.

Я включил видеофон, чтобы проверить сообщения. Джемма пошла по галерее вдоль края бассейна.

— Зачем одной семье столько места? — удивленно проговорила она.

Я невольно улыбнулся. Чего-чего, а пространства у нас хватало. Его не надо было импортировать, в отличие от воздуха и света.

— Во-первых, для транспорта.

Причал занимал почти всю правую половину бассейна.

— Вон там — душ и система медицинского контроля. — Я указал на дверь слева. — В раздевалке. Можешь проверить свои жизненные показатели, это не лишнее.

Но Джемму больше заинтересовало громадное окно на противоположной стороне бассейна. За окном простирались джунгли.

— Это оранжерея? — спросила Джемма и тут же обернулась, услышав всплеск рядом с субмариной. — Ой, что это было?

— Наверное, моя сестра. Надо было тебя предупредить насчет нее.

Я опустился на колени на краю бассейна. Джемма торопливо подбежала ко мне. Я внимательно рассматривал тени под домом. Зоя почему-то не поднималась по лесенке.

— Что за черт? — выругался я.

Джемма наклонилась к воде, положив ладони на колени. Вдруг что-то ударилось о лесенку.

— Что это? — испуганно спросила Джемма.

— Хотел бы я знать.

Только я наклонился пониже, как меня обдало фонтаном брызг. Я быстро отпрянул назад и увидел, что из воды поднимается жуткое существо, похожее на змею. Желтые узкие глаза, красный плавник на голове — острый как лезвие. Я отполз еще дальше от воды. Джемма схватила меня за руку. На долю секунды голова чудовища повисла над нами, а потом оно рванулось ко мне с раскрытой пастью.

Челюсти морского змея сомкнулись на моем бедре. Я замер, ожидая жуткой боли, но не дождался. Голова страшилища упала ко мне на колени. Оно было мертво.

— Ну давай же, вытаскивай его! — прозвучал приглушенный голос.

Я увидел у края бассейна маленькую фигурку в зеленом гидрокостюме. Ну конечно, это была Зоя.

— Какой же ты трусишка, Тай, — проговорила она, стаскивая с головы шлем. — Не укусит он тебя.

Я свирепо зыркнул на сестру, а она, как ни в чем не бывало, швырнула на пол шлем.

— Чтоб тебя… — проворчал я, столкнул с коленей страшную голову с красным плавником и встал. — В следующий раз предупреждай, когда вздумаешь швырять в меня всякую дохлую гадость.

Не обращая на меня внимания, Зоя тряхнула кудряшками, сняла перчатки и бросила к стене. Они даже близко не долетели до ее шкафчика. Когда она отстегнула от пояса корзинку, я строго предупредил:

— Только здесь ничего не бросай!

Но было поздно. Во все стороны полетели мертвые рыбы, в том числе — одна камбала, упавшая прямо к ботинкам Джеммы. Зоя увидела ботинки, подняла глаза выше и ойкнула от изумления.

— Ты тащишь домой морских чудищ, а при виде ее, — проговорил я, указав большим пальцем на Джемму, — вздрагиваешь?

— Привет, меня зовут Джемма. — Джемма помахала рукой, не отрывая любопытного взгляда от морского змея, наполовину выступающего из воды.

Зоя напугала нас обоих, но Джемма, похоже, уже пришла в себя. Да, следовало отдать ей должное. Она была не робкого десятка.

— Это Зоя.

К счастью, Джемма не стала таращиться на мою сестру. А вот моя дражайшая сестренка уставилась на девочку, раскрыв рот. Я не выдержал, подвел палец под подбородок Зои и заставил ее сомкнуть губы.

— Ей девять лет, — сказал я, извиняясь за поведение сестры. — И что же это за тварь? — спросил я у Зои, поддев ногой змея с серебристой кожей. — Где ты ее нашла?

Мне действительно было интересно, и к тому же я понимал: стоит моей сестрице начать рассказывать о любом живом существе, и она сразу забудет обо всем остальном.

Ясное дело, она любовно воззрилась на неподвижно лежавшего морского змея.

— Это сельдяной король, Тай. Его еще называют ремнетел, или ремень-рыба. Большая редкость. Помоги мне вытащить его целиком.

Не сказать, чтобы это вызвало у меня бурю восторга, но я все же схватил ремнетела за голову и стал вытаскивать из бассейна. Змеиное тело образовало одно кольцо вокруг бассейна, а я все тянул и тянул. От головы до хвоста оказалось футов пятьдесят, не меньше. Зоя все время приплясывала около змея, наклонялась, гладила его кожу.

— Твоя сестра такая красивая, — шепнула мне Джемма. — Она похожа на…

— На ангела? — спросил я, с отвращением отшвырнув к стене хвост сельдяного короля.

— Ты уже слышал это раньше, — пробормотала Джемма, покраснев.

— Да, пару раз кто-то говорил, — кивнул я, не поняв, почему она смутилась. Даже другие поселенцы, привыкшие к детям с мерцающей кожей, считали, что в Зое есть нечто ангельское. Большие глаза, светлые кудряшки. Но потом люди узнавали ее поближе…

— Эй, креветка, — крикнул я сестре, — ты куда собираешься сунуть этот кусок мяса?

— Он не для еды! — возмущенно отозвалась Зоя.

Я его сохраню.

Я застонал.

— Зоя, он дохлый. Может быть, даже уже гнить начал. Тут у нас все из-за него провоняет!

Джемма опустилась на колени и понюхала сельдяного короля.

— Он не дохлый и не тухлый, — объявила она.

В этот момент послышался хлопок. Камбала, до сих пор лежавшая неподвижно, начала метаться по полу.

— А камбала точно не дохлая, — вздохнул я.

Тут и другие рыбы одновременно, как по команде, ожили. Мы с Джеммой переглянулись. Похоже, нам пришла в голову одна и та же тревожная мысль. Возможно, сельдяной король тоже не был мертв.

Джемма вскочила на ноги в то самое мгновение, когда гигантская змееподобная рыба проснулась, начала извиваться и щелкать зубами.